Белладонна

 Это было самое неподходящее место для встречи с осведомителем. Холодная ночь, темная улица, наполняемая запахом виски и пота, струящимся из каждой поры захудалого бара за его спиной. Кольт затянулся тонкой сигаретой, разглядывая длинного и костлявого типа, который согласился продать ему информацию. Смотреть-то особенно не на что, думал Кольт, — худющий и страшный, как смертный грех. В ярком свете, отбрасываемом неоновой вывеской у них за спиной, его осведомитель выглядел почти комично.

 Но в том, ради чего они встретились, не было ничего смешного.

 — А вас не так-то легко припереть к стенке, Биллингс.

 — Да уж, да уж… — Биллингс грыз грязный палец, его взгляд блуждал по улице. — Стараюсь. Слышал, вы искали меня. — Он посмотрел на Кольта, его взгляд метался, действуя на нервы. — Человеку в моем положении надо держать ухо востро, ясно? То, что вам нужно, стоит совсем не дешево. И это опасно. Мне спокойнее с копами. На самом деле я работаю с копами, но не могу же я торчать у них целый день.

 — Мне проще без твоих копов. И к тому же я заплачу.

 Чтобы подтвердить свои слова, Кольт вытащил из кармана две пятидесятидолларовые купюры. Он наблюдал, как Биллингс уставился на купюры и его глаза загорелись от жадности. Кольт привык рисковать, но покупать кота в мешке в его правила не входило. Он убрал деньги от греха подальше.

 — Мне будет проще говорить, если я выпью. — Биллингс мотнул головой в сторону бара.

 Из окна до них донесся женский смех, высокий и пронзительный, словно выстрел.

 — А по мне, сойдет и так.

 Этот тип словно комок нервов, подумал Кольт. Он почти слышал, как скрипели кости Биллингса, когда тот переминался с ноги на ногу. Если он сейчас не настоит на своем, парень бросится бежать, как перепуганный кролик. А он уже слишком далеко зашел и слишком много поставил на кон, чтобы отступать.

 — Расскажи мне то, что я хочу узнать, и я куплю тебе выпивку.

 — Вы не здешний.

 — Да. — Кольт удивленно вскинул бровь и на мгновение замолчал. — А это проблема?

 — Нет. Даже хорошо, что вы не здешний. Они тут же пронюхают о вас… — Биллингс резко прижал ладонь к губам. — Но похоже, вы сумеете постоять за себя.

 — Вполне. — Он в последний раз затянулся, прежде чем щелчком отшвырнуть сигарету. Одинокий красный огонек в последний раз сверкнул в сточной канаве. — Мне нужна информация, Биллингс. — Желая продемонстрировать свои честные намерения, Кольт протянул ему одну купюру. — Давай сотрудничать.

 В тот момент, когда дрожащие от жадности пальцы Биллингса потянулись к деньгам, холодный воздух всколыхнул визг шин по мостовой.

 Кольт тут же увидел ужас, вспыхнувший в глазах Биллингса. Всплеск адреналина и громогласное предупреждение инстинкта взяли свое, сбив его с ног, как большая порция виски. Он бросился в укрытие за мгновение до того, как прогремели первые выстрелы.

 Алтее было наплевать на скуку. После напряженного дня небольшая порция скуки была даже кстати, давая и уму и телу передышку, столь необходимую для подзарядки. На самом деле она не возражала против того, чтобы удалиться от трудной десятичасовой рабочей смены после еще более насыщенной трудовой недели, надеть платье для коктейлей и втиснуть усталые ноги в туфли на четырехдюймовой шпильке. Она не стала бы даже жаловаться, что ее запихнули за банкетный стол в танцевальном зале в Браун-Хаус, в то время как монотонное жужжание разговоров, раздающееся повсюду, перемешалось у нее в голове.

 Чего она действительно не хотела, так это ощущать, как рука партнера скользнула по ее бедру под покровом скатерти на столе.

 Мужчины так предсказуемы.

 Она подняла бокал с вином и, слегка отодвинувшись, уткнулась носом в ухо партнера:

 — Джек?

 Его пальцы упрямо пробирались выше.

 — М-м-м?

 — Если ты не уберешь руку, скажем, через пару секунд, я изо всех сил воткну в нее вилку. Будет очень больно, Джек. — Она откинулась на спинку стула и отпила вина, улыбаясь, глядя на его изумленно приподнятую бровь. — Ты целый месяц не сможешь играть в баскетбол.

 Джек Холмсби, холостяк, вполне приличная партия, прокурор, внушающий ужас, и почетный гость на денверском банкете Ассоциации адвокатов, прекрасно знал, как обращаться с женщинами. И он несколько месяцев подбирался все ближе и ближе, чтобы заполучить эту женщину.

 — Тея… — Он выдохнул ее имя, одарив своей самой обаятельной улыбкой. — Здесь уженечего делать. Почему бы нам не поехать ко мне? Мы можем… — Он прошептал ей предложение, которое казалось чересчур изобретательным и с точки зрения анатомии абсолютноневозможным.

 К счастью, Алтее не пришлось отвечать, и Джек сэкономил на услугах хирурга, поскольку зазвонил ее телефон. Несколько человек, сидевших с ними за столом, стали вертеться, проверяя карманы и сумочки. Склонив голову, она встала:

 — Извините. Похоже, это у меня, — и направилась прочь, едва заметно покачивая бедрами.

 Ее безупречное тело облегало изумрудное платье с открытой спиной, сияющее серебряными бусинами. Она приковывала взгляды. У мужчин в жилах бурлила кровь и разыгрывалась фантазия. Но Алтею это нисколько не заботило. Она вышла из танцевального зала в вестибюль. Раскрыв расшитую бисером сумочку, в которой умещались пудра, помада, удостоверение личности, кое-какая наличность и ее девятимиллиметровый пистолет, выудила телефон.

 — Грейсон. — Слушая, она откинула назад водопад волос цвета пламени. Ее желто-коричневые глаза сузились. — Уже еду.

 Алтея нажала «отбой» и, обернувшись, увидела торопливо направляющегося к ней Джека Холмсби. А он привлекательный, отстраненно подумала она. Роскошная упаковка. Жаль только, что абсолютно пустой человек.

 — Прости, Джек. Я должна ехать.

 От раздражения у него на лбу залегла глубокая складка. У него дома их ждали бутылка «Наполеона», яблоневые дрова и белые шелковые простыни.

 — Послушай, Тея, неужели никто, кроме тебя, не может принять сигнал?

 — Нет.

 Для нее работа на первом месте. И так было всегда.

 — Хорошо, что мне именно здесь пришлось встретиться с тобой, Джек. Ты можешь остаться и развлекаться дальше.

 Но он не собирался так легко отступать и решительно двинулся за ней по вестибюлю на улицу, в быстро наступающий осенний вечер.

 — А почему бы тебе не приехать, когда ты освободишься? Мы можем продолжить.

 — Нам нечего продолжать, Джек. — Она протянула парковочную квитанцию швейцару. — Прежде чем что-то продолжить, необходимо начать, а у меня нет такого намерения.

 Алтея только вздохнула, когда он, не обращая внимания на сказанное ею, обнял ее.

 — Да ладно тебе, Тея, ты ведь сюда приезжала не для того, чтобы попробовать стейк на ребрышке и послушать разглагольствования компании юристов. — Он склонил голову и промурлыкал, слегка прижавшись к ее губам: — Ты не стала бы надевать такое платье, если бы хотела держать меня на расстоянии. Ты надела его, чтобы свести меня с ума. И у тебя получилось.

 Легкое раздражение в одно мгновение стало невыносимо острым.

 — Я приехала сегодня потому, что уважаю тебя как юриста.

 От резкого толчка локтем под ребра у него перехватило дыхание, и Алтея отступила на шаг.

 — И еще потому, что, как мне казалось, мы можем приятно провести вечер. А одеваюсь я так, потому что это моя работа, Холмсби, но я вовсе не преследовала цель, чтобы ты лапал меня под столом или делал нелепые предложения, как мне провести остаток вечера.

 Она не кричала, но и не пыталась понизить голос, в котором отражался гнев, словно лед, сверкающий под покровом тумана. Испуганный Джек туже затянул галстук, затравленно озираясь по сторонам.

 — Ради бога, Алтея, полегче.

 — Именно это я и собиралась тебе предложить! — ласково воскликнула она.

 И швейцар, сама бдительность, вежливо откашлялся. Алтея обернулась, чтобы забрать у него ключи:

 — Благодарю вас.

 Она наградила его улыбкой и щедрыми чаевыми. От ее улыбки его сердце радостно подпрыгнуло, и он даже не взглянул на купюру, засовывая ее в карман. Парень был слишком увлечен мечтами.

 — Ах… будьте осторожны за рулем, мисс. И возвращайтесь скорее. Как можно скорее.

 — Спасибо. — Она откинула назад волосы, а затем грациозно скользнула за руль своего модернизированного «мустанга» с откидным верхом. — Увидимся в суде, адвокат. — Алтея повернула ключ зажигания и вихрем умчалась прочь.

 Место убийства, произошло ли оно в помещении или за его пределами, в городе, пригороде или в деревне, имеет одну общую деталь — ауру смерти. Как полицейский с почти десятилетним опытом, Алтея научилась распознавать ее, впитывать и запоминать в ходе точной и механической работы расследования.

 Когда Алтея подъехала, половина здания была оцеплена. Полицейский фотограф закончил снимать и упаковывал свое снаряжение. Тело опознали. Именно поэтому она и была здесь.

 Три полицейские машины словно позировали, их мигалки переливались синим светом, а рации изрыгали помехи. Наблюдатели, а смерть всегда притягивает зевак, застыли около желтой полицейской ленты, жадно выискивая хоть малейшее подтверждение того, что сами они остались живы и невредимы.

 Ночь была прохладной, и Алтея накинула шаль, которую оставила на заднем сиденье машины. Изумрудный шелк не давал холоду пробраться к ее рукам и спине. Сверкнув полицейским жетоном перед новичком, который сдерживал толпу зевак, она проскользнула под заграждением. Заметив Суини, упрямого копа, который прослужил в полиции в два раза дольше ее и не собирался сдавать форму, она невероятно обрадовалась.

 — Лейтенант. — Он кивнул ей, а затем извлек из кармана носовой платок и сделал героическую попытку высморкаться.

 — Что у нас здесь, Суини?

 — Убийство из автомобиля. — Он запихнул носовой платок обратно в карман. — Убитый стоял около бара и разговаривал с каким-то типом. — Он указал на разбитое окно «Тик-Ток». — Свидетели говорят, что мимо на большой скорости промчалась машина, направляясь на север. Устроили пальбу и скрылись.

 Алтея почти ощущала запах крови, хотя кровь уже не была свежей.

 — Кто-нибудь ранен?

 — Нет. Пара порезов от разлетевшегося стекла, только и всего. Они настигли свою жертву. — Он взглянул через плечо и вниз. — У него не было шансов, лейтенант. Мне очень жаль.

 — Да, и у меня тоже. — Она пристально смотрела на тело, распростертое на испещренном пятнами бетонном полу.

 В этом человеке не было ничего особенного, подумала она. Теперь стало и того меньше. Он был нескладным и жалким, с лицом, которое даже мать с трудом могла бы полюбить.

 Дикий Билл Биллингс — наполовину сутенер, наполовину мошенник и постоянный полицейский осведомитель.

 И, черт подери, это был ее человек.

 — Что судмедэксперты?

 — Уже уехали, — уточнил Суини. — Мы можем забрать тело в морг.

 — Тогда действуйте. Уже готов список свидетелей?

 — Да, но от большинства никакого толку. То ли это была черная, то ли голубая машина. Один пьянчужка уверяет, что это колесница, которой управляли огненные демоны. — Он выругался, хорошо зная, что Алтея не обидится.

 — Что ж, будем исходить из того, что имеем. — Она разглядывала толпу — типичные завсегдатаи баров, подростки в поисках приключений, несколько бездомных и…

 Антенна ее рации завибрировала, наткнувшись на одного незнакомца. В отличие от остальных он не таращил глаза от отвращения или возбуждения. Он выделялся непринужденностью, его кожаная куртка-пилот была расстегнута, под ней виднелась хлопчатобумажная рубашка, на шее что-то поблескивало, очевидно цепочка. Поджарая фигура свидетельствовала о том, что он достаточно подвижен и быстр. Синие джинсы облегали длинные ноги и упирались в потертые ботинки. Ветер играл его волосами, которые могли быть как темно-русыми, так и каштановыми, укладывая их завитками вокруг воротника. Он курил тонкую сигарету, его глаза внимательно оглядывали место происшествия. Освещение было скудным, но Алтее показалось, что его кожа имеет оттенок загара, и это шло его резким чертам. Глаза были глубоко посажены, а нос достаточно длинным и широковатым. Крепкий рот, который выглядел так, будто в любую минуту его могла искривить презрительная усмешка.

 Интуиция подсказала, что перед ней профи, а когда он встретился с ней взглядом — это было подобно удару тока.

 — Что это там за ковбой, Суини?

 — О, это…

 Утомленное лицо Суини скривилось в некоем подобии улыбки. «Черт меня подери, еще бы ты его не заметила», — подумал он. Парень выглядел так, словно в обычной жизни носит ковбойскую шляпу и ездит верхом.

 — …Это свидетель, — пояснил он. — Убитый разговаривал с ним перед тем, как его застрелили.

 — Это действительно так? — Алтея не присутствовала, когда команда следователя по убийствам занималась телом. Да в этом и не было нужды.

 — Он единственный, кто предоставил нам более или менее связный отчет. — Суини извлек блокнот, послюнявил палец и перелистал страницы. — Он говорит, что это был черный девяносто первый «бьюик», седан, с номерными знаками Колорадо АСФ. Говорит, что не запомнил цифры, потому что фары были погашены, а он слишком торопился спрятаться. Утверждает, что, судя по звуку, стреляли из АК-47.

 — Судя по звуку? — Интересно, подумала Алтея, не выпуская из поля зрения свидетеля. — Возможно… — Она осеклась, заметив переходящего улицу капитана.

 Бойд Флетчер приблизился к свидетелю, покачал головой, а затем вдруг расплылся в улыбке и неловко обнял незнакомца. Они дружески похлопали друг друга по спине.

 — Похоже, капитан полностью завладел им. — Алтея приберегла свое любопытство на потом. — Давай заканчивать, Суини.

 Кольт наблюдал за ней с того момента, как длинная изящная ножка показалась из двери «мустанга». Такая женщина была достойна внимания, самого пристального внимания. Ему нравилось, как она двигалась — со сдержанной силой и грацией женщины, которая никогда попусту не тратит ни времени, ни сил. И конечно, ему понравилось, как она выглядела. Ее аккуратное, ладно сложенное сексапильное тело будоражило мужское воображение, и этот развевающийся на ветру изумрудный шелк добавлял ей шарма… Огненный каскад волос, непокорно развевающихся вокруг прекрасного и холодного лица камеи, интриговал любого мужчину гораздо сильнее, чем фамильные драгоценности его бабушки.

 Ночь выдалась холодная, но от одного взгляда на эту красотку Кольта бросало в жар.

 Не такой уж плохой способ согреться, пока длится ожидание. Он был не из тех мужчин, кто умел долго ждать в подобных обстоятельствах.

 Кольт не удивился, когда женщина предъявила свой жетон полицейскому с лицом младенца у заграждения. Она красиво несла ореол власти на своих соблазнительных плечах. Лениво прикурив, он подумал, что эта женщина — помощница окружного прокурора, но тут же понял, что ошибся, когда она принялась болтать с Суини.

 Она была копом до мозга костей.

 Ей под тридцать, без этих высоченных каблуков она четырех-пяти футов ростом, и у нее десятый размер одежды.

 У современных копов-женщин интересная экипировка.

 Кольт ждал, оценивая ситуацию. Он не испытывал абсолютно никаких чувств к тому, что осталось от Дикого Билла Биллингса. От него теперь не было проку.

 Парень явно нарыл какую-то важную информацию. Кольт Найтшейд был не из тех людей, кого напугаешь убийством.

 Почувствовав, что женщина смотрит на него, он лениво затянулся сигаретой и с довольным видом выпустил дым. А затем специально встретился с ней взглядом. Странное напряжение у него в животе было удивительным, новым и исключительно сексуальным. Один стремительный момент, когда его разум был промыт, как стекло, стал для него больше чем неожиданностью. Это было нечто невероятное. Сила столкнулась с силой. Она шагнула ему навстречу. Он с трудом перевел дух, только сейчас заметив, что непроизвольно задержал дыхание.

 И пока он был поглощен созерцанием прекрасной незнакомки, Бойд незаметно подошел к нему и застал врасплох:

 — Кольт! Сукин сын!

 Кольт развернулся, напряженный и готовый к чему угодно. Но суровая сила в его взгляде растворилась в радостной улыбке, которая могла бы растопить сердце любой женщины.

 — Флетч. — С непринужденной теплотой, которую он хранил для друзей, Кольт крепко обнял старого друга и отступил на шаг, чтобы как следует его рассмотреть. Они не виделись с Бойдом почти десять лет. Он с облегчением заметил, что тот почти не изменился. — Все такой же красавец, точно?

 — А ты по-прежнему выглядишь так, будто только что выехал из округа. Как я рад видеть тебя. Когда ты приехал?

 — Пару дней назад. Сначала хотел уладить кое-какие дела, прежде чем заявиться к тебе.

 Бойд взглянул в сторону микроавтобуса следователя по убийствам, в который грузили тело.

 — Это твое дело?

 — Частично. Мне нравится твоя непредсказуемость.

 — Да. — Бойд заметил Алтею, незаметно кивнув ей. — Ты позвонил копу или другу, Кольт?

 Кольт взглянул на окурок сигареты, бросил его рядом со сточной канавой и раздавил.

 — Здорово, что ты и то и другое.

 — Это ты убил того парня?

 Вопрос прозвучал так непринужденно, что Кольт не мог сдержать улыбку. Он знал, что Бойд и глазом не моргнет, даже если он сознается прямо здесь.

 — Нет.

 — Расскажешь мне?

 — Да.

 — Почему бы тебе не подождать в машине? Я скоро подойду.

 Капитан Бойд Флетчер. — Кольт покачал головой и усмехнулся. Уже перевалило за полночь, но он был бодр и свеж, непринужденно держа в руках чашку дрянного кофе и закинув ноги в потертых ботинках на стол Бойда. — Разве это не нечто?

 — Я думал, что ты разводишь лошадей и скот в Вайоминге.

 — Так и есть. — Голос Кольта звучал неторопливо, с легкой примесью местного говора. — Время от времени я этим занимаюсь.

 — А как же диплом юриста?

 — Где-то валяется.

 — А воздушные войска?

 — Я по-прежнему летаю. Просто больше не ношу форму. Сколько мы еще будем ждать пиццу?

 — Столько, чтобы она остыла и стала несъедобной.

 Бойд откинулся на спинку стула. В своем кабинете он чувствовал себя очень уютно. Но ему и на улице было уютно. И, как и двадцать лет назад, во времена их школьной жизни, ему было уютно в обществе Кольта.

 — Ты не разглядел того, кто стрелял?

 — Черт, Флетч, мне повезло, что я разглядел машину, прежде чем спрятался, жуя асфальт. Это не слишком-то поможет. Вероятно, машина в угоне.

 — Лейтенант Грейсон как раз это выясняет. Ну а теперь почему бы тебе не рассказать, зачем ты встречался с Диким Биллом?

 — Он вышел на меня. Я…

 Кольт осекся, когда в комнату вошла Алтея. Она не удосужилась постучать, ее руки были заняты большой картонной коробкой.

 — Вы двое заказывали пиццу? — Она уронила коробку на стол Бойда и протянула руку: — С тебя десять баксов, Флетчер.

 Алтея Грейсон — Кольт Найтшейд, по прозвищу Белладонна. Кольт — мой старинный друг. — Бойд выудил десять долларов из бумажника.

 Аккуратно уложив купюру в кошелек, Алтея бросила расшитую бисером сумочку на стопку папок.

 — Мистер Белладонна.

 — Мисс Грейсон.

 — Лейтенант Грейсон, — поправила его она, сняла крышку с коробки и, осмотрев содержимое, выбрала себе небольшой кусочек. — Полагаю, это вас я видела сегодня на месте преступления.

 — Именно так. — Кольт опустил ноги, чтобы дотянуться до коробки и тоже взять кусок пиццы. Он уловил аромат Алтеи, пробивающийся сквозь запах остывающей пиццы с колбасой. Аромат оказался более чем соблазнительным.

 — Спасибо, — промурлыкала она, когда Бойд протянул ей салфетку. — Мне стало интересно, чем вы там занимались, когда кто-то застрелил моего осведомителя.

 Глаза Кольта сузились.

 — Вашего осведомителя?

 — Именно.

 Как и волосы, его глаза были неопределенного цвета, подумала Алтея. Что-то среднее между голубым и зеленым. И сейчас они были холодны, как ветер, бьющийся в окно.

 — Билл сказал мне, что весь день пытался связаться со своим полицейским контактером.

 — Я была на задании.

 Кольт удивленно приподнял бровь, окинув взглядом шелковую изумрудную шаль.

 — Интересное задание.

 — Лейтенант Грейсон весь день провела на задержании наркоторговцев, — вмешался в разговор Бойд. — Ну а теперь, ребятки, почему бы нам не начать с самого начала?

 — Прекрасно. — Отложив недоеденный кусок пиццы, Алтея вытерла пальцы, а затем скинула шаль.

 Кольт изо всех сил стиснул челюсти, чтобы не разинуть рот. Поскольку она отвернулась от него, у Кольта была возможность ощутить болезненное удовольствие от незаметного наблюдения и мыслей о том, как притягательна может быть обнаженная спина, изящная и прямая, в обрамлении изумрудного шелка.

 Украсив своей шалью картотечный шкаф, Алтея снова взялась за пиццу, усевшись на угол стола Бойда.

 Она прекрасно знает о своем влиянии на мужчин, догадался Кольт. Он заметил это самодовольное, чуточку радостное знание в ее глазах. Кольт всегда считал, что любой женщине известны все ее сильные стороны до последней реснички, но, когда женщина вооружена до зубов невероятной привлекательностью, мужчине трудно совладать с ней.

 — Итак, Дикий Билл, мистер Белладонна… — начала Алтея. — Что вы делали вместе с ним?

 — Разговаривали. — Кольт понимал, что от его ответа веет упрямством, но в тот момент он пытался угадать, связывало ли что-нибудь сексуального лейтенанта и его старого друга. Его старого женатого друга, размышлял Кольт. Он испытал облегчение и неподдельное удивление, заметив, что между ними нет ни единого намека на влечение.

 — О чем?

 Голос Алтеи по-прежнему звучал терпеливо, даже любезно. Словно, вдруг подумал Кольт, она разговаривала с психически неполноценным ребенком.

 — Убили осведомителя Теи, — напомнил Кольту Бойд. — Если она захочет заняться этим делом…

 — И я тоже.

 — …тогда оно в ее руках.

 Чтобы выиграть время, Кольт потянулся за новым куском пиццы. Он собирался сделать то, что всегда терпеть не мог, что стояло у него поперек горла, как кусок плохого вяленого мяса. Ему придется попросить о помощи. И, чтобы получить ее, придется поделиться тем, что он знал.

 — Мне понадобилось два дня, чтобы выследить Биллингса и уговорить его встретиться со мной. — Это также стоило ему две сотни, понадобившиеся на подкуп, чтобы им не мешали, но он оказался не единственным, кто взвесил все обстоятельства до последней мелочи. — Он волновался, не хотел разговаривать без своего полицейского контактера. Так что я заплатил ему за труды.

 Он взглянул на Алтею. Леди определенно выбилась из сил, пришло ему в голову. Усталость было трудно уловить, но все же ее следы налицо — в слипающихся глазах, под которыми залегли еле заметные тени.

 — Мне очень жаль, что вы потеряли его, но не думаю, что ваше присутствие могло что-нибудь изменить.

 — Мы этого не знаем, не так ли? — В ее голосе не прозвучало ни жалости, ни осуждения. — А зачем вам понадобился Билл?

 — На него работала одна девушка. Ее зовут Джейд. Скорее всего, это ее уличный псевдоним.

 Алтея усилием воли заставила себя включиться и кивнула:

 — Да. Миниатюрная блондинка с детским лицом. Ее пару раз привлекали за развратное поведение в общественных местах. Мне надо проверить, но думаю, что она не выходила на панель уже около месяца.

 — Похоже что так. — Кольт поднялся, чтобы подлить себе еще немного густой жижи из автоматической кофеварки. — Столько времени прошло с тех пор, как Биллингс предложил ей работу. В кино.

 Если он собирался выпить яд, сделает это как мужчина, без сливок и сахара, чтобы продемонстрировать характер. Отхлебнув глоток, он вернулся на место.

 — Я не говорю о Голливуде. Это грязное подпольное заведение для частных клиентов, у которых есть деньги для удовлетворения своих страстишек. Видео для ценителей жесткой порнографии. — Он пожал плечами и сел. — Не скажу, что это беспокоит меня, если речь идет о совершеннолетних. Хотя лично я предпочитаю секс вживую.

 — Но мы сейчас говорим не о вас, мистер Белладонна.

 — О, не называйте меня каждый раз мистером, лейтенант. От этого веет холодом, а ведь мы обсуждаем такие горячие темы. — Улыбаясь, Кольт откинулся на спинку стула.

 Алтея заметно забеспокоилась, и это отразилось на ее лице, и по причинам, на выяснение которых он не собирался тратить время, Кольту захотелось взволновать ее еще больше.

 — Что ж, похоже, кто-то спугнул Джейд, и она смылась. Не думаю, что у уличной проститутки может быть золотое сердце, но у этой, по крайней мере, была совесть. Она написала письмо мистеру и миссис Фрэнк Кук. — Он перевел взгляд на Бойда. — Фрэнку и Марлин Кук.

 — Марлин? — Бойд вытаращил глаза от удивления. — Марлин и Фрэнк?

 — Точно. — Кольт криво ухмыльнулся. — Снова старые друзья, лейтенант. Кстати, я состоял в близких отношениях, как бы вы это назвали, с миссис Кук лет сто назад. Будучи женщиной здравомыслящей, она вышла за Фрэнка, они обосновались в Альбукерке, штат Нью-Мексико, и родили парочку чудесных детишек.

 Алтея слегка подвинулась и скрестила ноги, скрипнув шелком. Серебряная вещица, болтающаяся у Кольта на шее, оказалась медальоном с изображением святого Кристофера, заметила она. Покровитель всех странников. Она задумалась, действительно ли мистеру Белладонне требовалась духовная защита.

 — Полагаю, эта история имеет под собой нечто большее, чем воспоминания о былом?

 — О, это возвращает нас прямо к вашей профессии, лейтенант. Просто порой мне по душе обходной маршрут. — Он достал сигарету и повертел ее в длинных пальцах, прежде чем достать зажигалку. — Примерно месяц назад старшая дочь Марлин, ее зовут Элизабет… Ты знаком с Лиз, Бойд?

 Бойд покачал головой. Ему не нравилось, куда клонил Кольт.

 — Последний раз я видел ее в подгузниках. Сколько ей сейчас, двенадцать?

 — Тринадцать. Всего лишь. — Кольт чиркнул зажигалкой, прикуривая. Хотя он знал, что резкий привкус дыма не перебьет горечь, наполнявшую его горло. — Хороша, как картинка, копия своей мамочки. И с таким же, как у Марлин, вспыльчивым характером. Дома произошла какая-то размолвка, какие случаются в любой семье, но Лиз взбрыкнула и хлопнула дверью.

 — Сбежала? — Алтея хорошо понимала настроения таких беглецов. Слишком хорошо.

 — Побросала кое-что в рюкзак и была такова. Нет нужды говорить, что последние несколько недель Марлин и Фрэнк места себе не находили от беспокойства. Они заявили в полицию, но официальные поиски пока что ни к чему не привели. — Он выпустил струю дыма. — Никаких следов преступления. Десять дней назад они позвонили мне.

 — Зачем? — спросила Алтея.

 — Вы еще спрашиваете. Мы же друзья.

 — А вы часто выслеживаете сутенеров и практикуетесь в стрельбе для друзей?

 Что ж, в сарказме ей не откажешь, подумал Кольт. И это еще одна ее сильная сторона.

 — Я оказываю услуги людям.

 — Вы квалифицированный сыщик?

 Поджав губы, Кольт внимательно разглядывал кончик сигареты.

 — Я не в ладах со всякими там квалификациями и дипломами. Я прозондировал почву, и мне удалось узнать, что она отправилась на север. А потом Куки получили письмо Джейд. — Зажав сигарету в зубах, он извлек из внутреннего кармана куртки сложенный листок разукрашенной цветами почтовой бумаги. — Будет быстрее, если ты сам его прочтешь, — пояснил он и протянул письмо Бойду.

 Алтея встала и, пристроившись за спиной у Бойда, положила ему руку на плечо, читая вместе с ним.

 Это был на удивление интимный и в то же время лишенный всякой чувственности жест. Он, решил Кольт, свидетельствовал о дружбе и доверии.

 Почерк был по-девчоночьи вычурным, под стать бумаге. Но содержание, как заметила Алтея, не имело ничего общего с цветами, лентами и детскими фантазиями.

 «Дорогие мистер и миссис Кук.

 Я познакомилась с Лиз в Денвере. Она классная девчонка. Я знаю, что она очень жалеет, что сбежала, и вернулась бы домой, если бы могла. Я хотела бы ей помочь, но мне надо убираться из города. Лиз в беде. Я пошла бы в полицию, но боюсь, да они едва ли послушают такую, как я. Она не создана быть проституткой, но они не отпустят ее. Она молоденькая и такая хорошенькая, и, думаю, они наваривают кучу денег на своих видеозаписях. Я пять лет в проститутках, но от некоторых вещей, которые нас просили делать перед камерой, меня с души воротит. Думаю, они убили одну из девочек, поэтому сматываюсь, пока они не убили меня. Лиз дала мне ваш адрес и попросила написать и передать, что она очень обо всем сожалеет. Она очень напугана, и надеюсь, вы найдете ее живой и здоровой.

 Джейд.

 P. S. У них есть домик в горах, где снимают порно. И еще квартира на Второй авеню».

 Бойд не отдал письмо, а положил его на стол. У него тоже была дочь. Он подумал о своей Элисон, милой, шумной шестилетней малышке, и к горлу подкатил горячий комок безумной ярости.

 — Ты мог бы прийти ко мне с этим. Тебе надо было прийти ко мне.

 — Я привык работать один. — Кольт затянулся в последний раз и затушил сигарету. — В любом случае я собирался прийти к тебе, после того как сопоставлю некоторые факты… Я выяснил, кто был сутенером Джейд, и хотел надавить на него.

 — А теперь он мертв. — Голос Алтеи прозвучал ровно, когда она отвернулась и уставилась в окно.

 — Да уж. — Кольт разглядывал ее профиль. От нее веяло не просто гневом, здесь было нечто большее. — Наверняка разнеслись слухи, что я искал его, а он не прочь встретиться со мной и поговорить. И это наводит меня на мысль, что мы имеем дело с хорошо организованной бандой мерзавцев и эти мерзавцы весьма способны на убийство.

 — Это дело полиции, Кольт, — спокойно сказал Бойд.

 — Не спорю. — Готовый к сотрудничеству, он поднял ладони. — Но это и личное дело. Я продолжу копать, Флетч. Нет такого закона, который может мне это запретить. Я представитель Куков, их адвокат, если нам необходим предлог.

 — Так вот кто вы? — Снова взяв себя в руки, Алтея обернулась к нему: — Адвокат?

 — Когда это мне выгодно. Я не хочу вмешиваться в ваше расследование, — сказал он Бойду. — Я хочу вернуть девочку целой и невредимой домой, к Марлин и Фрэнку. Я стану с вами сотрудничать. Все, что я узнаю, будет известно и вам. Но услуга за услугу. Дай мне копа, который станет моим напарником, Бойд. — Он слегка улыбнулся, одними уголками губ, словно сам себя рассмешил. — И ты лучше других знаешь, как мне неприятно просить о напарнике. Но сейчас имеет значение только благополучие Лиз. Ты знаешь, я справлюсь. — Он подался вперед. — Ты знаешь, я не отступлюсь. Дай мне своего лучшего человека, и мы достанем этих подонков.

 Бойд потер пальцами уставшие глаза. Конечно, он мог приказать Кольту не вмешиваться. И только потратил бы зря силы. Он мог бы отказаться от сотрудничества, отказаться делиться информацией, которую раскопают в управлении. А Кольт станет крутиться рядом. Да, он знал, что Кольт справится, ведь он имел представление об их работе, пока служил.

 Едва ли не в первый раз Бойд Флетчер шел против правил. Но он принял решение и указал на Алтею:

 — Она — мой лучший человек.

 Если у человека должна быть напарница, то непременно хорошенькая. В любом случае Кольт не намеревался работать с Алтеей, так как он хотел работать внутри ее души. Она стала бы его ключом к официальному завершению расследования. Он сдержал бы свое слово, он всегда так поступал, кроме тех случаев, когда все было наоборот, и. напичкал бы ее любой информацией, которую собрал. Вот только она едва ли сумеет многое из этого извлечь.

 Кольт знал лишь нескольких полицейских во главе с Бойдом, которые были, на его взгляд, достойны уважения. А что касается лейтенанта Грейсон, Кольт считал, что она эффектная женщина и могла бы служить для отвода глаз, но в остальном толку от нее будет мало.

 Полицейский жетон, тело и сарказм, возможно, полезны, когда дело касается допросов подозреваемых, и только.

 В конце концов он почти не спал всю ночь, все оставшиеся шесть часов. Он не стал противиться, когда Бойд потребовал, чтобы он выехал из мотеля, в котором остановился, и поселился у него дома на все время пребывания в городе. Как бы там ни было, Кольт любил чужие семьи и ему было любопытно взглянуть на жену Бойда.

 Он не был у них на свадьбе. И хотя не особенно любил все эти вылизанные до блеска церемонии, с удовольствием пришел бы. Но от Бейрута до Денвера было слишком далеко, и в тот момент он был очень занят террористами.

 Силла очаровала Кольта. Эта женщина и бровью не повела, когда ее муж в два часа ночи притащил домой незнакомца. Она вышла к ним навстречу в махровом халате и проводила его в комнату для гостей, предупредив, что, если он хочет выспаться, ему следует положить на голову подушку. Дети вставали в семь, чтобы успеть собраться в школу.

 Кольт спал как убитый и, когда его разбудили крики и беготня, внял совету хозяйки и, зарывшись в подушку, спокойно проспал еще целый чае.

 Теперь, подкрепившись чудесным завтраком и тремя чашками превосходного кофе, приготовленного домработницей Флетчеров, он был готов двигаться вперед.

 Исходя из соглашения с Бойдом, полицейский участок должен был стать первым местом, куда ему следует заскочить. Он встретился бы с Алтеей, выудил из нее информацию о дружках Биллингса и пошел бы дальше своей дорогой.

 Похоже, у его старого друга все ходили по струнке. В участке слышались телефонные звонки, перестук клавиатуры компьютеров и громкие разговоры. Здесь витали привычные ароматы кофе, стойкие запахи моющих средств и пота. Но все это лишь маскировало ощущение организованности и успеха.

 У сержанта на проходной было записано его имя, и тот выдал ему карточку посетителя и направил в кабинет Алтеи. Пройдя мимо «обезьянника» и двух дверей по узкому коридору, он нашел ее кабинет. Дверь была закрыта, и Кольт постучал, прежде чем войти. Он знал, что Алтея там, до того как увидел ее. Он чуял ее, как волк чует свою самку. Или жертву.

 Сегодня на ней не было смелого шелкового платья, но все равно она больше напоминала девушку из модных журналов, чем полицейского. Сшитые на заказ широкие брюки и пиджак темно-серого цвета не имели ничего общего с мужественностью и силой. Ему бы и в голову не пришло, что эта женщина презирала свой пол, поскольку она подчеркнула свою женственность нежно-розовой блузкой и брошкой в форме звезды, приколотой к лацкану пиджака. Густые волосы были собраны сзади в какое-то сложное подобие косы, и лицо нежно обрамляли завитки волос. Два тяжелых витых золотых кольца поблескивали в ушах.

 В результате общее впечатление было изящным и простым, то, чего хотела бы любая девушка, но скрывало в себе мощный заряд сдержанной сексуальности.

 Юноша бы облизнулся при виде ее.

 — Грейсон.

 — Белладонна. — Она указала на стул. — Садитесь.

 В комнате был только один свободный деревянный стул с прямой спинкой. Кольт развернул его и уселся верхом. Оглядевшись, он заметил, что ее кабинет в два раза меньше, чем кабинет Бойда, и здесь царил железный порядок. Ящики с картотекой были аккуратно закрыты, бумаги разложены в аккуратные стопки, карандаши остро заточены. В дальнем углу стола он заметил комнатный цветок, который наверняка тщательно поливали. Нигде не было видно фотографий семьи или друзей. Единственным ярким пятном в маленькой комнате без окон была картина, абстракция в ярких голубых, зеленых и красных тонах. Цветные косые сталкивающиеся полосы, скорее противоборствующие, чем сливающиеся друг с другом.

 Интуиция подсказала ему, что эта картина как нельзя более соответствовала ей.

 — Итак. — Кольт обхватил руками спинку стула и наклонился вперед. — Вы проследили машину нападавших через салон легковых автомобилей?

 — Мне не пришлось этого делать. Она уже попала в сегодняшние утренние новости. — Алтея протянула ему газету. — Вчера вечером в одиннадцать часов заявлена в угон. Владельцы отправились поужинать, вышли из ресторана, а машины и след простыл. Доктор Уилмер и его жена, супружеская пара дантистов, отмечавшая свою пятую годовщину. Похоже, они вне подозрений.

 — Вероятно. — Кольт швырнул газету обратно на стол. На самом деле он не думал, что удастся зацепиться за кого-нибудь через машину. — Машина нашлась?

 — Пока нет. У меня есть досье на Джейд, если вам это интересно. — Положив на место газету, Алтея раскрыла папку. — Дженис Уиллоуби. Двадцать два года. Пара приводов за домогательства на улице, несколько арестов за мелкие правонарушения в несовершеннолетнем возрасте. Одно задержание за хранение наркотиков, еще до совершеннолетия, когда ее схватили с парочкой косяков в сумочке. Она прошла через социальные службы, реабилитацию, консультирование, а затем ей исполнился двадцать один год, и она снова вернулась на улицу.

 — Знакомая история.

 — У нее есть какие-нибудь родственники? Она могла отправиться домой.

 — Мать в Канзас-Сити, по крайней мере, была там полтора года назад. Я пытаюсь разыскать ее.

 — А вы зря времени не теряли.

 — Ну, не все же начинают свой рабочий день в… — она взглянула на часы, — в десять утра.

 — Мне по ночам лучше работается, лейтенант. — Кольт полез за сигаретой.

 Алтея пристально посмотрела на него и покачала головой:

 — Только не здесь, приятель.

 Кольт послушно убрал сигарету в карман.

 — Кому еще, кроме вас, доверял Биллингс?

 — Не думаю, что он вообще кому-либо доверял. — Но Алтее было больно, потому что она точно знала, что одному человеку он все-таки доверял. Он доверял ей, но она каким-то образом ошиблась. И вот теперь он мертв. — У нас было соглашение. Я ему — деньги, он мне — информацию.

 — Какого рода?

 — Дикий Билл мог предоставить какую угодно информацию. Не было таких дел, куда бы он не сунул нос. Хотя в основном это были мелкие делишки. — Она передвинула бумаги на столе, аккуратно поправив выступающие из стопок края. — Он определенно был мелкой сошкой, но славился отменным чутьем и, как никто другой, умел сделаться абсолютно незаметным. Люди спокойно разговаривали в его присутствии, потому что он выглядел так, будто у него нет мозгов. Но он был умен. — Ее голос изменился, раскрывая Кольту то, в чем Алтея даже самой себе еще не призналась: она горевала. — Достаточно умен для того, чтобы не переходить черту, за которой у него могли возникнуть неприятности. Достаточно умен, чтобы не ошибаться. До вчерашнего вечера.

 — Я не скрывал, что разыскиваю его и какую информацию хочу получить от него. Но, черт подери, я не желал ему смерти.

 — Я вас не обвиняю.

 — Неужели?

 — Нет. — Алтея оттолкнулась от стола достаточно сильно и, развернув кресло, взглянула на него. — Люди вроде Билла, какими бы умными они ни были, живут недолго. Если бы он сумел связаться со мной, я могла бы встретиться с ним на том же месте, что и вы, но результаты оказались бы теми же. — У нее было время тщательно проанализировать ситуацию. — Возможно, я не в восторге от вашего стиля, Белладонна, но не вешаю это на вас.

 Она сидела абсолютно спокойно, заметил он, никаких лишних жестов, пожиманий плечами, беспокойного постукивания ногой по полу. Подобно картине у нее за спиной, она олицетворяла собой трепетание страсти без движения.

 — И каков же мой стиль, лейтенант?

 — Вы мятежник. Человек, который не просто отказывается играть по правилам, но ликует, попирая их. — Алтея открыто смотрела ему в глаза, и ее взгляд был холоден, как осенняя вода в озере.

 Кольт подумал, что бы он мог сделать, чтобы ее взгляд стал хоть чуточку теплее.

 — Вы беретесь за дело, но никогда не доводите его до конца. Возможно, вам все слишком быстро приедается, а возможно, вы слишком быстро выдыхаетесь. В любом случае это не делает чести вашей надежности.

 Разбор его личности раздражал Кольта, но, когда он снова заговорил, в его протяжном юго-западном говоре звучали веселые нотки.

 — Вы вот так сразу все это вычислили вчера вечером?

 — Я установила вашу личность. Меня удивила подготовительная школа, где вы познакомились с Бойдом. — Ее губы тронула усмешка, но глаза по-прежнему оставались холодными. — Вы не похожи на тех выпускников, кто «из богатеньких».

 — Родители думали, что это поможет усмирить меня. — Он улыбнулся. — Они ошиблись.

 — Так же вышло и с Гарвардом, где вы получили диплом юриста, который вам без надобности. Информация о периодах вашей военной карьеры частично засекречена, но в общем и целом я составила представление.

 На столе стояло блюдо с засахаренным миндалем. Алтея наклонилась и после придирчивого осмотра выбрала один орешек.

 — Я не работаю с незнакомцами.

 — Как и я. Так почему бы вам не предоставить мне информацию по Алтее Грейсон?

 — Я — коп, — просто сказала она. — А вы нет. Полагаю, у вас есть последняя фотография Элизабет Кук?

 — Да, есть одна. — Но Кольт и не подумал показать ей фото. Он не должен принимать весь этот вздор, который мелет красотка с полицейским жетоном. — Скажите, лейтенант, кто так насолил вам…

 Телефонный звонок прервал его, что, судя по блеску в глазах Алтеи, могло быть только к лучшему. Но зато теперь он точно знал, как растопить лед в ее глазах.

 — Грейсон. — Она помолчала, а затем что-то быстро нацарапала в блокноте. — Судебное извещение. Я уже еду. — Она вскочила, запихивая на ходу блокнот в сумочку из змеиной кожи. — Мы нашли машину. — Нахмурившись, она перекинула сумочку через плечо. — Раз уж вы нужны Бойду, можете поехать, но только как наблюдатель. Все ясно?

 — О да. Я понятливый.

 Он последовал за ней, а затем ускорил шаг и пошел бок о бок. У этой женщины был превосходный вид с этой стороны, и Кольт не собирался отвлекаться от него.

 — Вчера вечером у меня было не так-то много времени, чтобы поговорить с Бойдом, — начал Кольт. — Вот я и думаю, как же вышло, что вы в таких… непринужденных отношениях со своим капитаном?

 Алтея как раз ступила на лестницу, ведущую в гараж, но тут же резко остановилась и обернулась к нему, полоснув острым и резким взглядом.

 — В чем дело? — потребовал Кольт ответа, когда она молча уставилась на него оценивающим взглядом.

 — Я пытаюсь понять, хотите ли вы оскорбить нас с Бойдом, и в таком случае мне придется причинить вам боль, или же просто неправильно сформулировали вопрос.

 Он вскинул бровь:

 — Предположим, что это второй вариант.

 — Ладно. — Алтея двинулась дальше. — Мы с ним напарники уже более семи лет.

 Она дошла до последней ступеньки и резко повернулась к свету. Ее замшевые полуботинки на низком каблуке торопливо стучали по бетонному полу.

 — Когда вы ежедневно доверяете кому-то свою жизнь, вам легко даются непринужденные отношения.

 — А затем он получил капитана.

 — Именно. — Она достала ключи и открыла машину. — Простите, но пассажирское сиденье сдвинуто вперед. У меня не было времени установить его в прежнее положение.

 Кольт с некоторой долей сожаления окинул взглядом элегантную спортивную машину. Сексуальная машина, ничего не скажешь, но, если сиденье останется в таком положении, ему придется сложиться гармошкой и уткнуться подбородком в колени.

 — И у вас нет проблем с тем, что теперь Бойд — капитан?

 Алтея грациозно скользнула внутрь, слегка усмехнувшись, когда Кольт с недовольным ворчаньем втиснулся рядом с ней.

 — Нет. Есть ли у меня амбиции? Да. Обижаюсь ли я, что лучший полицейский, с которым мне доводилось работать, стал моим начальником? Нет. Собираюсь ли в течение следующих пяти лет сама получить капитана? Можете не сомневаться. — Она надела зеркальные солнечные очки летчика. — Пристегнитесь, Белладонна. — С этими словами она нажала на газ, и машина, словно пуля, вылетела из гаража на улицу.

 Несмотря ни на что, его восхитило то, как Алтея водит машину. Непринужденные отношения, подумал он. Да уж, нечего сказать.

 — Значит, вы с Бойдом друзья?

 — Именно так. А что?

 — Я просто хотел услышать, что не все привлекательные мужчины среднего возраста отдают вам свою душу. — Он улыбнулся ей, когда Алтея, притормозив, свернула за угол. — Мне приятно знать, что это касается только меня. От этого я чувствую себя особенным, понимаете?

 И тут она улыбнулась и бросила на него взгляд, который мог показаться дружелюбным. Конечно, это был всего лишь дружелюбный взгляд, и от него его сердце вовсе не должно было переворачиваться в груди.

 — Я не предлагала вам отдавать мне свою душу, Белладонна. Просто не доверяю ловкачам. Но раз уж мы здесь по одной и той же причине и оба дружим с Бойдом, то стоит попытаться поладить.

 — Звучит разумно. Нас объединяет работа и Бойд. Возможно, мы можем найти что-то еще. — Кольт сделал звук радиоприемника громче и одобрительно кивнул, услышав медленные, пульсирующие блюзовые ритмы. — Ну вот, еще одна общая деталь. Как вы относитесь к мексиканской кухне?

 — Я люблю, чтобы чили был острым, а «Маргарита» — ледяной.

 — Прогресс. — Он попытался сдвинуться в кресле и, ударившись коленом о приборную панель, выругался. — Если мы собираемся ездить вместе, лучше возьмем мою тачку.

 — Обязательно это обсудим. — Алтея приглушила радио, услышав резкий треск внезапно ожившей полицейской рации.

 — Все подразделения, находящиеся по соседству с Шеридан и Джуэлл, 511, откликнитесь.

 Алтея выругалась, когда диспетчер продолжил требовать поддержки.

 — Это вооруженное нападение. — Она свернула налево и бросила быстрый и неуверенный взгляд на Кольта. — Перестрелка, — объяснила она. — Полицейские дела, понятно?

 — Вполне.

 — Это подразделение шесть, — произнесла Алтея в микрофон. — Я на месте.

 Она резко остановилась за полицейской машиной и распахнула дверь.

 — Оставайся в машине. — Отдав это лаконичное распоряжение, она выхватила пистолет и устремилась к входу в четырехэтажное жилое здание.

 Алтея замерла у дверей, затаив дыхание. В тот момент, когда она проскользнула внутрь, раздался еще один выстрел.

 Этажом выше, подумала она. Возможно, двумя этажами выше. Прижавшись к стене, она минуту не сводила глаз с крошечной и пустой лестничной площадки, а затем двинулась вперед. Откуда-то доносился крик; нет, подумала она, это плач. Ребенок. Алтея размышляла спокойно и сосредоточенно, рука была тверда. Она навела пистолет на первую лестничную площадку, затем быстро взбежала на нее. Слева распахнулась дверь. Сжавшись, она резко направила пистолет в сторону движения и уставилась в лицо пожилой женщины, глаза которой были полны ужаса.

 — Полиция, — коротко бросила Алтея. — Оставайтесь в квартире.

 Дверь захлопнулась. Щелкнул замок. Алтея повернулась в сторону второго лестничного марша и вот тут увидела их — полицейского, лежащего на полу, и другого, который склонился над ним.

 — Офицер, — в ее голосе прозвучала властная резкость, когда она коснулась плеча копа, который не пострадал, — что здесь произошло?

 — Он подстрелил Джима. Выскочил с ребенком и начал стрелять.

 Молоденький полицейский был белее полотна, заметила она, такой же бледный, как его напарник, истекавший кровью на лестнице. Она не могла понять, кто из них дрожит сильнее.

 — Ваше имя?

 — Гаррисон. Дон Гаррисон. — Он прижимал мокрый от крови носовой платок к ране на левом плече своего напарника.

 — Офицер Гаррисон, я — лейтенант Грейсон. Поскорее введите меня в курс дела.

 — Мэм. — Он сделал два быстрых судорожных вздоха. — Семейные разборки. Были выстрелы. Белый мужчина набросился на женщину из квартиры 2Д. Он стал стрелять в нас и побежал наверх с маленькой девочкой, прикрываясь ею.

 В этот момент из квартиры этажом выше, спотыкаясь, вышла женщина. Она держалась рукой за бок, сквозь ее пальцы сочилась кровь.

 — Он забрал мою крошку. Чарли забрал мою девочку. Прошу тебя, Господи… — Она, рыдая, упала на колени. — Он ненормальный. Пожалуйста, Господи…

 — Офицер Гаррисон…

 Услышав шаги на лестнице, Алтея заторопилась, затем выругалась. Ей следовало догадаться, что Кольт не останется в машине.

 — …Возьмите себя в руки, — продолжила она. — Вызовите подкрепление. Офицеров и гражданских. У нас заложник. А теперь скажите, что у него за оружие.

 — Похоже на сорок пятый.

 — Позвоните, а затем возвращайтесь и прикройте меня. — Она бросила взгляд на Кольта. — Для тебя тоже найдется работенка. Позаботься об этих двоих.

 Алтея ринулась вверх по лестнице. До нее снова донесся детский плач, длинные, наполненные ужасом завывания, эхом разносящиеся по узким коридорам. Добежав до последнего этажа, она услышала, как захлопнулась дверь. Вход на крышу, догадалась она, осторожно взялась за ручку, резко распахнула дверь и медленно вошла внутрь.

 Он выстрелил. Пуля просвистела справа буквально в полуметре от нее. Алтея остановилась, не сводя с него глаз.

 — Полиция! — крикнула она. — Бросай оружие!

 Крупный мужчина стоял на самом краю крыши. Такие здоровяки обычно играют в защите в футбольных командах, заметила она. Его лицо побагровело от ярости, глаза остекленели от наркотиков. С этим она могла бы справиться. У него был пистолет 45-го калибра. И с этим она тоже могла бы справиться. Но здесь ребенок, маленькая девочка двух лет, которую он держал за ногу над краем крыши, и Алтея сомневалась, что сумеет справиться с этой ситуацией.

 — Я сброшу ее! — Он прокричал свою угрозу, словно песнопение на свежем ветру. — Я сделаю это! Сделаю! Клянусь богом, я сброшу ее, как камень. — Он встряхнул девочку, которая продолжала кричать.

 Маленький розовый башмачок сорвался вниз и пролетел целых пять этажей до земли.

 — Ты ведь не хочешь совершить ошибку, Чарли? — Алтея осторожно двинулась ему навстречу, ступая медленно, держа его на мушке своего девятимиллиметрового пистолета. — Убери ребенка от края.

 — Я сброшу маленькую стерву. — Он улыбнулся, обнажив зубы, бешено сверкая глазами. — Она такая же, как и ее мать. Все время скулит и жалуется. Они думали, что смылись от меня. Но я нашел их, верно? И теперь Линда ужасно сожалеет, правда? Чертовски сожалеет.

 — Да, она сожалеет.

 Ей необходимо подобраться к ребенку. Ведь должен же быть какой-то способ. Неожиданно в мозгу вспыхнуло непрошеное неприличное воспоминание. Крики, угрозы, ужас. Алтея постаралась отогнать их.

 — Ты убьешь девочку, и все будет кончено, Чарли.

 — Не говори мне о том, что все кончено! — В ярости он тряс ребенка, как мешок с бельем.

 У Алтеи замерло сердце, и крики тоже смолкли. Малышка теперь просто плакала, тихо, беспомощно, ее руки бессильно повисли, большие голубые глаза остекленели.

 — Она тоже пыталась мне сказать, что все кончено. «Все кончено, Чарли», — нараспев произнес он, подражая женскому голосу. — Ну вот я и приложил ее хорошенько. Ей-богу, она это заслужила, постоянно изводя меня своим нытьем про работу. Да и вообще она скулила по любому поводу. А когда родился ребенок, все изменилось. Мне не нужны стервы. Но только я решаю, когда все кончено.

 Вой сирен взрезал воздух. Алтея почувствовала сзади какое-то движение, но не обернулась. Она просто не имела права это делать. Необходимо, чтобы этот человек был сосредоточен только на ней.

 — Оставь ребенка и можешь уйти. Ты ведь хочешь уйти, правда, Чарли? Давай, отдай мне девочку. Она не нужна тебе.

 — Ты думаешь, я совсем тупой? — Его губы изогнулись в свирепой усмешке. — Ты просто еще одна стерва.

 — Я не думаю, что ты тупой. — Краем глаза она уловила какое-то движение, и готова была выругаться, если бы могла.

 — Это оказался не Гаррисон. Это был Кольт, который словно тень приближался к преступнику с той стороны, откуда тот его не видел.

 — Я думаю, что ты достаточно умен, чтобы не навредить ребенку.

 Теперь она подошла еще ближе, между ними оставалось пять футов, но Алтея знала: это могут быть и все пятьдесят.

 — Я убью ее! — заорал он. — И тебя тоже, и всех, кто посмеет мне мешать! Никто не смеет говорить, что все кончено, пока я сам не решу!

 А затем все произошло так быстро, словно смена видений во сне. Кольт стремительно ринулся вперед, обхватив одной рукой девочку за талию. Алтея заметила, как в его ладони блеснул металл. Он давно воспользовался бы оружием, если бы на первом месте не стояло спасение ребенка. Он развернулся назад, прикрыв девочку своим телом, и к тому времени, как преступник собирался использовать свое оружие, все было кончено.

 Алтея видела, как он перевел пистолет с нее на Кольта и девочку, и выстрелила. Пуля отбросила его назад. Его колени подогнулись, и он, не удержавшись у низкого заграждения на краю крыши, камнем полетел вниз.

 Алтея не позволила себе даже вздохнуть. Она вложила пистолет в кобуру и поспешила туда, где Кольт укачивал на руках плачущую девочку.

 — С ней все в порядке?

 — Похоже на то.

 Он вел себя так естественно, что Алтея была готова поклясться, что он только этим и занимался, когда усадил девочку к себе на колени и поцеловал в мокрый от слез висок:

 — Теперь все хорошо, крошка. Никто тебя не обидит.

 — Мама. — Задыхаясь от слез, она уткнулась в плечо Кольта. — Мама.

 — Мы отведем тебя к маме, милая, не беспокойся. — Кольт все еще сжимал пистолет, но другой рукой ласково поглаживал спутанные светлые волосы девочки. — Отличная работа, лейтенант.

 Алтея бросила взгляд через плечо. Полицейские уже поднимались по лестнице.

 — Бывало и лучше.

 — Вы отвлекли его разговорами, и я смог забрать девочку, а потом уложили на месте. Лучше не сделаешь.

 И еще у нее был этот особенный взгляд с того момента, когда она бросилась вверх по лестнице с обагренными кровью полицейского руками. И теперь еще оставался таким. Взгляд, который он видел раньше, подумал Кольт. Бесстрашный взгляд воина.

 Алтея с минуту продолжала пристально смотреть на него.

 — Давайте заберем ее отсюда, — только и сказала она.

 — Хорошо.

 Они направились к выходу.

 — Только один вопрос, Белладонна.

 Он слегка улыбнулся, не сомневаясь в том, что она хочет поблагодарить его.

 — В чем дело?

 — У вас есть разрешение на оружие?

 Он замер на месте, уставившись на нее. А затем его улыбка сменилась низким, грудным смехом. Изумленная девочка подняла головку, шмыгнула носом и тоже улыбнулась сквозь слезы.

 Алтея старалась не думать об убийстве. Просто не разрешала себе. Ей и раньше приходилось убивать, и она знала, что наверняка придется это делать и впредь. Но она не думала об этом. Она знала, что если станет слишком сильно вникать в этот аспект своей работы, то может стать бесчувственной, запить, ожесточиться. Или же, что было самым ужасным, ей может понравиться убивать.

 Так что она написала отчет и выкинула происшествие из головы. Или попыталась это сделать.

 Она отнесла копию отчета в кабинет Бойда и положила на стол. Он быстро взглянул на него, а затем перевел взгляд на нее.

 — Этот полицейский, Баркли, в больнице. Женщина вне опасности.

 — Отлично. А как девочка?

 — У нее есть тетя в Колорадо-Спрингс. Социальные службы связались с ней. Этот негодяй был ее отцом. Замешан в разбойных нападениях и торговле наркотиками. Около года назад его жена забрала дочь и ушла в женский приют. Подала на развод. Она переехала сюда около трех месяцев назад, нашла работу, стала понемногу налаживать жизнь.

 — И он нашел ее.

 — Да, он нашел ее.

 — Что ж, больше он ее не найдет.

 Алтея повернулась к двери, но Бойд выскочил из-за стола и подошел к ней.

 — Тея. — Он захлопнул дверь, отделяя кабинет от остального участка. — Ты в порядке?

 — Конечно. Не думаю, что в Департаменте внутренних дел станут приставать ко мне по этому поводу.

 — Я не об этом… — Он наклонил голову. — Пара дней отдыха тебе не повредит.

 — Но и не поможет. — Она подняла, а затем резко опустила плечи. Бойду она могла рассказать то, что не решилась бы поведать никому другому. — Не думаю, что вовремя добралась до нее. Я не смогла бы добраться до нее, — добавила она. — Это сделал Кольт. А ему вообще не следовало там быть.

 — Но он там был. — Бойд ласково положил ей руки на плечи. — В тебе говорит комплекс суперполицейского. Я уже вижу, как все происходит. Стрельба по мишеням, отчеты, визги в темных переулках, продажа билетов на полицейский бал, спасение мира от плохих парней и спасение кошек, застрявших на деревьях. Она может все.

 — Заткнись, Флетчер. — Но она улыбалась. — Я возражаю против спасения кошек.

 — Придешь к нам на ужин?

 Она положила руку на рукоятку пистолета.

 — А что будет на ужин?

 Он пожал плечами, улыбнувшись.

 — Не знаю. Сегодня у Марии выходной.

 Силла готовит? — Она с тоской взглянула на него. — А я думала, мы друзья.

 — Закажем тако^[1].

 — Идет.

 Вернувшись к себе от Бойда, Алтея обнаружила Кольта. Он закинул ноги на стол и разговаривал по телефону. Она прошла мимо и, усевшись в углу, ждала, когда он закончит разговор.

 — С отчетом покончено? — спросил он ее.

 — Белладонна, полагаю, я не должна говорить о том, что этот стол, этот телефон, этот стул — собственность полицейского участка и не должны использоваться гражданскими лицами.

 Он улыбнулся в ответ:

 — Нет. Но валяйте, если хотите. Вас так и хочется съесть, когда вы фонтанируете праведным гневом.

 — Боже мой, от ваших комплиментов просто дух захватывает. — Алтея сбросила его ноги со стола. — Украденную машину нашли, и ребята из лаборатории в данный момент занимаются ею, поэтому я не думаю, что стоит торопиться ехать туда.

 — Есть другие предложения?

 — Начать с «Тик-Ток», я хочу наведаться в те несколько мест, где обычно околачивался Дикий Билл, поговорить с некоторыми людьми.

 — И я с вами.

 — Только не афишируйте это.

 Когда она направилась к гаражу, он схватил ее за руку:

 — Помните наш уговор? На этот раз мы едем на моей машине.

 Пожав плечами, Алтея вместе с ним вышла на улицу. На ветровом стекле его массивного джипа красовался парковочный талон. Кольт запихнул его в карман.

 — Не думаю, что могу попросить вас уладить эту проблему.

 — Именно. — Алтея забралась внутрь.

 — Отлично. Тогда это сделает Флетч.

 Алтея искоса взглянула на него, и ему показалось, что она улыбнулась, прежде чем снова уставиться в ветровое стекло.

 — Вы классно справились сегодня. — Ей было непросто в этом признаться, но она должна была пересилить себя. — Не думаю, что девочка была бы в порядке, если бы не вы.

 — Если бы не мы, — откликнулся он. — Кто-то назвал бы это работой в команде.

 Она пристегнула ремень, отмахнувшись.

 — Не принимайте это так близко к сердцу, Тея. — Свистнув, он включил первую передачу и выехал на проезжую часть. — Ну, так и на чем мы остановились, прежде чем нас прервали? О да, вы рассказывали о себе.

 — А мне так не кажется.

 — Ладно, тогда я сам расскажу себе о вас. Вы женщина, которая любит четкую систему и полностью от нее зависит. Нет, вы больше настаиваете на ней, — сказал он. — Именно поэтому так успешны в работе, в поддержании закона и правопорядка.

 Она фыркнула.

 — Вам надо было стать психиатром, Белладонна. И как это вы догадались, что полицейский ценит закон и правопорядок?

 — Не мешайте, у меня свое досье. Вам двадцать семь — двадцать восемь?

 — Тридцать два. Ваше досье подкачало.

 — Ничего, я внесу поправки. — Он взглянул на ее безымянный палец без кольца. — Вы не замужем.

 — Еще одно блестящее умозаключение.

 — У вас есть склонность к сарказму и любовь к шелку и дорогим духам. Необычайно приятным духам, Тея, которые соблазняют разум мужчины, прежде чем это понимает его тело.

 — Возможно, вам следует заняться копирайтингом.

 — В вашей сексуальности нет ничего неуловимого. Она здесь, написана большими буквами у вас на лбу. Что ж, некоторые женщины использовали бы это в своих целях, другие просто скрывали бы. Но вы не делаете ни того ни другого, поэтому я думаю, что, по-вашему, это проблема мужчин и вас она не касается. И это не просто умное, это мудрое решение.

 На это у нее не найдется ответа, подумал он. Или она просто не станет отвечать.

 — Вы не теряете время, не растрачиваете силы зря. Таким образом, вы всегда при полном параде. Здесь сказывается разум полицейского, так что вы можете быстро оценить обстановку и действовать соответственно. И я думаю, что вы умеете управляться с мужчиной так же уверенно, как и со своим пистолетом.

 — Интересный взгляд на вещи, Белладонна.

 — Вы и бровью не повели, уложив сегодня того парня. Волновались, но ничем не выдали себя. — Он остановился у входа в «Тик-Ток» и выключил зажигание. — Если мне пришлось бы работать с кем-нибудь, зная, что я смогу угодить в неприятности, мне хотелось бы знать, что этот человек не дрогнет в подобной ситуации.

 — Что ж, приятель, спасибо. Теперь могу не беспокоиться, что я вам не нравлюсь. — Едва сдерживая свои чувства, она выскочила из машины, хлопнув дверцей.

 — Наконец… — Ускорив шаг, Кольт догнал ее и обнял за плечи. — Немного страсти. Какое облегчение увидеть немного огня.

 И для нее, и для него было удивлением, когда она ткнула его локтем в живот.

 — Вы не почувствуете облегчения, если я вдруг начну буянить. Можете мне поверить.

 Следующие два часа они провели переходя из баров в бильярдные, а оттуда в дрянные закусочные. Так продолжалось до тех пор, пока они не набрели на крошечный бар под названием «У Клэнси», где им удалось кое-что выяснить.

 Здесь царил полумрак, что было на руку пьяницам, которым хотелось забыть, что солнце еще не зашло. Радио, звучащее за стойкой, со скрипом выдавало кантри, рассказывая печальную историю об обмане и опустевших бутылках. Некоторые из ранних посетителей уже развалились на барной стойке или на столах, большинство из них пили здесь постоянно и в одиночестве.

 Ликер был разбавлен, а стаканы плохо вымыты, но виски был дешевым, и вся атмосфера располагала к тому, чтобы напиться в стельку.

 Алтея подошла к стойке и заказала содовую, которую вовсе не собиралась пробовать. Кольт выбрал бочковое пиво. Она удивленно вскинула бровь.

 — Тебя что, удар хватил? — Она вытащила двадцатку, но придерживала купюру пальцем, пока им готовили напитки. — Помню, Дикий Билл частенько здесь бывал.

 Бармен взглянул на купюру, а затем снова уставился на Алтею. Налитые кровью глаза и сеть лопнувших кровеносных сосудов, покрывшая его широкое лицо, наводили на мысль, что он заливает в себя не меньше, чем в посетителей.

 Алтея подсказала ему:

 — Дикий Билл Биллингс.

 — И?..

 — Он был моим другом.

 — Похоже, вы потеряли друга.

 — Мы пару раз заходили с ним сюда. — Алтея слегка придвинула к нему двадцатку. — Может, помнишь?

 — Я помню только то, что мне надо, но копа легко распознаю.

 — Отлично. Тогда, возможно, ты догадался, что у нас с Биллом было соглашение.

 — Возможно, я догадался, что это соглашение привело к тому, что он размазал свои мозги по тротуару.

 — Это неправильная догадка. Он не разнюхивал информацию для меня, когда его застрелили, а я… я просто слишком сентиментальна. Я хочу выяснить, чьих это рук дело, и готова хорошо заплатить. — Она подвинула к нему купюру. — Гораздо больше этого.

 — Но я ничего не знаю. — И все же двадцатка тут же исчезла в его кармане.

 — Но наверняка знаешь людей, которым известны те, кто может что-нибудь рассказать. — Она с улыбкой наклонилась к нему. — Если замолвишь за меня словечко, я в долгу не останусь.

 Бармен пожал плечами и уже собрался было уходить, но Алтея положила ладонь на его руку.

 — Думаю, за двадцать баксов ты сможешь уделить мне еще пару минут. У Билла была девочка по имени Джейд. Она сбежала. У него была еще парочка других, не так ли?

 — Парочка. Он был не слишком хорошим сутенером.

 — Знаешь имена?

 Он схватил грязную тряпку и принялся вытирать замусоленную барную стойку.

 — Брюнетка по имени Миена. Она иногда работала здесь. В последнее время не появлялась.

 — Если она появится, позвони мне. — Алтея вытащила визитку и швырнула на стойку. — Слышал о фильмах? Частных видеофильмах с участием молоденьких девушек?

 Он выглядел абсолютно безразличным, пожимая плечами, но все же Алтея успела заметить в его глазах огонек понимания.

 — У меня нет времени на фильмы, и это все, что я могу рассказать за двадцатку.

 — Благодарю.

 Алтея вышла из бара.

 — Подождем немного, — прошептала она Кольту и уставилась сквозь грязное стекло. — Забавно, что ему именно сейчас приспичило позвонить.

 Кольт наблюдал, как бармен торопливо направился к телефону-автомату.

 — Мне нравится ваш стиль, лейтенант.

 — Посмотрим, как он вам понравится через несколько часов, проведенных в холодной машине. Сегодня вечером мы будем вести наблюдение, Белладонна.

 Жду с нетерпением.

 Она оказалась права насчет холода. Кольт не возражал бы, если бы на нем было теплое белье и овечий тулуп. И его бесило абсолютное бездействие. Но он был готов поклясться, что Алтее это нравилось.

 Она удобно расположилась рядом с ним, разгадывая кроссворд при неярком внутреннем свете. Она работала сосредоточенно, терпеливо и бесконечно, в то время как Кольт пытался разогнать скуку, слушая по радио ретроспективу Б.Б. Кинга.

 Он вспомнил об ужине у Флетчеров, на который они оба не попали сегодня. Горячая еда, огонь в камине, теплый бренди. Ему даже пришло в голову, что Алтея могла бы немного оттаять в уютной, домашней обстановке. Это не помогло ему избавиться от образа тающей ледяной красавицы, но способствовало его более свободным фантазиям.

 В реальности она была полицейским до мозга костей и в своих чувствах далека от него, словно луна. Но в его мечтах, подогреваемых медленными блюзовыми мелодиями, передаваемыми по радио, она была олицетворением женщины, соблазнительной, как черный шелк, в котором он ее представлял, обольстительной, как яркий огонь, который, как ему казалось, горел глубоко в ее каменном сердце, мягкой, как белый меховой коврик, на который они опустились бы с ней.

 И ее вкус, когда его губы коснулись ее губ, напомнил бы ему вкус медового виски. Притягательный, сладкий, сильный. Ее аромат, вкус ее нежных губ сводили бы его с ума, пока они не стали бы единым целым. Наркотиком, который способен полностью завладеть волей человека.

 Шелк медленно и соблазнительно соскальзывал с ее тела, дюйм за дюймом обнажая белоснежную кожу. Нежную, как лепестки роз, прохладную и ласковую, словно вода. И когда она коснулась его, притягивая к себе, ее губы прижались к его уху в призывном шепоте.

 — Хочешь еще кофе?

 — А? — резко откликнулся он, повернувшись к ней и уставившись ей в лицо в темноте салона машины.

 Она протянула ему термос.

 — Что?

 — Кофе?

 Заинтригованная его взглядом, Алтея взяла чашку и наполнила ее наполовину. Ей показалось, что в его глазах светился огонь, который вот-вот вырвется на свободу. Но она слишком хорошо знала подобный взгляд. Это было желание, зрелое и сильное.

 — Замечтался, Белладонна?

 — Ну… — Кольт немного растерялся, он взял чашку и сделал глоток, жалея, что это не виски. Но его губы скривились в улыбке, ему стало весело от этих мыслей, и чувство неловкости исчезло. — Классные мечты.

 — Это хорошо, но ты все же постарайся сосредоточиться на нашем деле, ладно? — Она отхлебнула из своей чашки и протянула ему леденец. — Будет еще одно. — Алтея отставила в сторону чашку, достала фотоаппарат и сделала два снимка человека, входившего в бар. Он был всего лишь вторым, кто прошел за последний час.

 — Не слишком-то хорошо у них тут идут дела, правда?

 — Большинство людей любят выпить в приятной обстановке.

 — Среди экзотических растений и музыки?

 Она отложила фотоаппарат.

 — Для начала — чистые стаканы. Сомневаюсь, что мы увидим здесь кого-нибудь из наших режиссеров.

 — Тогда зачем мы сидим в холодной машине, наблюдая за входом в этот притон в одиннадцать часов вечера?

 — Потому что это моя работа. — Алтея выбрала небольшой леденец и положила его в рот. — И потому что я жду кое-что еще.

 — Не хочешь просветить меня?

 — Нет. — Она выбрала еще один леденец и снова занялась кроссвордом.

 — С меня хватит. — Кольт вырвал газету у нее из рук. — Хочешь поиграть, Грейсон? Давай расскажу тебе, как я играю. Меня раздражает, когда люди что-то утаивают от меня. И особенно меня раздражает, когда я начинаю скучать в то время, когда они это делают. Тогда я становлюсь противным.

 — Прости, — мягко сказала она, и тон ее голоса был прямой противоположностью огню в глазах. — Я едва могу говорить из-за ужаса, который сковал мое горло.

 — Ты хочешь испугаться по-настоящему? — Его движение было стремительным и произвело зловещее впечатление.

 Алтея не смогла бы ускользнуть от него, если бы и попыталась. Она это поняла и не старалась сопротивляться, когда он схватил ее за плечи.

 — Думаю, мне следовало бы нагнать на тебя ужас, Тея, и несколько разрядить обстановку для нас обоих.

 — Да брось ты. Если ты закончил демонстрировать свою мужественность, то знай: то, что я жду, вот-вот должно появиться на пороге бара.

 — Что?

 Кольт повернул голову, и это дало Алтее возможность схватить его за палец и изо всех сил скрутить его. Когда он выругался, она отпустила его.

 — Миена. Еще одна девочка Дикого Билла. — Алтея схватила фотоаппарат и сделала снимок. — Я нарыла ее фото в документах сегодня днем.

 — Она сидела в тюрьме. Проституция, мошенничество, хранение наркотиков, нарушение общественного порядка.

 — Милая девочка эта наша Миена.

 — Твоя Миена, — заявила Алтея. — Поскольку ты так хорошо справляешься с ролью плохого парня, можешь продолжить игру и очаровать Миену, а затем привести ее сюда, чтобы мы могли поговорить. — Алтея достала из сумочки конверт с пятью новенькими хрустящими десятидолларовыми купюрами. — А если твои чары не сработают — предложи ей пятьдесят баксов.

 — Ты хочешь, чтобы я пошел в бар и убедил ее, что мне нужна подружка на ночь?

 — Именно.

 — Прекрасно.

 Раньше ему приходилось делать вещи и похуже, чем изображать похотливого типа в занюханном баре. И он бросил конверт с деньгами ей на колени:

 — У меня есть деньги.

 Алтея наблюдала, как Кольт переходит улицу, дожидаясь, пока он скроется внутри. Затем она откинулась в кресле и на мгновение позволила себе расслабиться, закрыв глаза и глубоко вздохнув.

 Опасный человек этот Кольт Белладонна, подумала она. Бьет без промаха. Алтея не почувствовала злости, когда он схватил ее за плечи. Ее охватила целая гамма чувств, которые смутили ее.

 Она вдруг испытала возбуждение, глубокое, горячее, мощное возбуждение, смешанное со страхом.

 Это совсем на нее не похоже, подумала Алтея, оставшись одна и получив возможность собраться с мыслями. Она подошла так близко к тому, чтобы полностью потерять голову только потому, что мужчина повел себя неправильно, а возможно, правильно, и это было ей несвойственно.

 Она сама всегда все контролировала. Это было главное и непреложное правило Алтеи Грейсон. И если Кольт думает, что ему удастся его нарушить, то будет глубоко разочарован.

 Алтея слишком много работала над тем, чтобы стать такой, какой была, создавая сценарий своей жизни и следуя ему. Она вырвалась из хаоса и сумела победить его в себе. Конечно, время от времени ей приходилось менять модель поведения. Она не была несгибаемой. Но ничто, абсолютно ничто не нарушало эту модель.

 Все дело в обстоятельствах, думала она. С ребенком, попавшим к чужим людям, непременно станут плохо обращаться.

 Еще одна модель, с горечью подумала она. Все это слишком хорошо ей знакомо.

 И эта девочка сегодня утром, вспомнила она. Беспомощная заложница отношений взрослых, окружающих ее.

 Алтея отогнала прочь воспоминание, аккуратно расправила мятую газету и отложила ее в сторону.

 «Я просто очень устала», — сказала она себе. Операция по задержанию наркоторговцев была непростой. И сразу перейти к новому делу, не оправившись от прежнего потрясения, — кого угодно подкосило бы. Ей требовался отдых. Она улыбнулась, представляя теплый белый песок, голубую морскую воду, роскошный отель у нее за спиной. Большая кровать, обслуживание в номере, грязевые маски и джакузи.

 И все это у нее будет, когда она покончит с этим делом и отправит Кольта Найтшейда по прозвищу Белладонна обратно на его ферму, или к его юридической практике, или к тому, как он, черт его побери, называет свои дела.

 Взглянув в сторону бара, она была вынуждена кивнуть в знак одобрения. И десяти минут не прошло, а он уже выходил вместе с Миеной.

 — О, групповушка? — Миена разглядывала Алтею густо накрашенными глазами. Она откинула назад тугие кудряшки и ухмыльнулась. — Что ж, милый, это будет стоить дороже.

 — Нет проблем. — Кольт галантно усадил ее на заднее сиденье.

 — Не сомневаюсь, что парень вроде тебя легко справится с нами обеими. — Она откинулась на сиденье, заполнив все вокруг тошнотворно-сладким запахом дешевых духов.

 — Не думаю, что в этом будет необходимость. — Алтея сверкнула полицейским жетоном.

 Миена выругалась, с ненавистью взглянув на Кольта, а затем скрестила руки на груди.

 — Неужели вам, копам, делать нечего, кроме как доставать нас, тружениц?

 — Мы отпустим тебя, Миена, если ты ответишь на несколько вопросов. Отгони машину немного в сторону, ладно, Кольт? — Когда он повиновался, Алтея повернулась назад: — Дикий Билл был моим другом.

 — Ну да, точно.

 — Он оказывал для меня кое-какие услуги. А я для него.

 — Ну да, не сомневаюсь… — Миена осеклась и прищурилась. — Ты коп, для которого он добывал информацию? Та, кого он называл первоклассной? — Миена слегка успокоилась. Если ей посчастливится, она не проведет всю ночь в кутузке. — Он говорил, что ты супер. Говорил, что ты никогда не жадничала.

 Алтея заметила алчную ухмылку Миены и вскинула бровь.

 — Я тронута. Возможно, он говорил, что я платила, когда он предлагал что-то действительно стоящее. Ты знаешь Джейд?

 — Конечно. Ее не видно уже несколько недель. Билл говорил, что она уехала из города. — Миена порылась в красной виниловой сумочке и выудила сигарету.

 Когда Кольт щелкнул зажигалкой, предлагая ей прикурить, она накрыла его руку своей ладонью и нежно взглянула на него из-под накрашенных ресниц.

 — Спасибо, милый.

 — А как насчет этой девушки? — Кольт вытащил из кармана фотографию Элизабет. Включив свет, он протянул снимок Миене.

 — Нет. — Она вернула ему фотографию и нахмурилась. — Не знаю. Может быть… — Задумавшись, она выдохнула дым, заполнив весь салон. — Только не на улице. Но мне кажется, что где-то я ее видела.

 — С Биллом? — спросила Алтея.

 — Черт, нет. Билл не связывался с малолетками.

 — А кто связывался?

 Миена взглянула на Кольта.

 — У Джорджи Кула в стойле есть несколько малолеток, но эта слишком уж зеленая.

 — Билл предлагал тебе работу, Миена? Предлагал сниматься в порно? — спросила Алтея.

 — Может, и предлагал.

 — Отвечай: да или нет. — Алтея забрала у нее фото Лиз. — Ты попусту тратишь мое время, а я не собираюсь терять деньги.

 — Ну, черт, от меня не убудет, если какой-то парень захочет снимать меня во время работы. И они платят дополнительно.

 — Ты знаешь его имя? Миена фыркнула.

 — Мы не обменивались визитками, крошка.

 — Но ты ведь можешь описать мне его. Сколько человек принимало участие в съемках? Где все происходило?

 — Может быть. — Миена бросила на нее хитрый взгляд и выпустила новый клуб дыма. — Если будет поощрение.

 — В качестве поощрения ты не проведешь ночь в камере с двухсотфунтовой шведкой по имени Большая Джейн, — спокойно откликнулась Алтея.

 — Вы не можете меня повязать, я закричу, что меня схватили.

 — Кричи что вздумается. С твоим послужным списком судья только усмехнется.

 — Да ладно тебе, Тея. — Протяжный голос Кольта стал более низким и глубоким. — Дай леди передохнуть. Она хочет сотрудничать. Ведь правда, Миена?

 — Конечно. — Миена затушила сигарету и облизала губы. — Конечно хочу.

 — Она пытается запутать меня. — Алтея вдруг поняла, что они с Кольтом выбрали установившуюся практику кнута и пряника, даже глазом не моргнув. — А мне нужны ответы.

 — И она дает нам их. — Он улыбнулся Миене в зеркало заднего вида. — Просто не торопись.

 — Их было трое, — ответила Миена и надула губы, накрашенные ярко-красной помадой. — Один крутится вокруг камеры, другой сидит в углу. Я их не видела. И еще был парень, который должен был сниматься вместе со мной, ну вы понимаете? Парень с камерой был лысый. Черный, настоящий гигант, похож на борца. Я пробыла там почти час, но он за это время и словом не обмолвился. Алтея раскрыла блокнот.

 — Они обращались друг к другу по именам?

 — Нет. — Миена немного подумала, а затем покачала головой. — Нет. Забавно, правда? Они вообще друг с другом не разговаривали, насколько я помню. Тот парень, с которым я работала, был коротышкой, ну, за исключением некоторых частей тела. — Она усмехнулась и достала еще одну сигарету. — И вот он как раз разговаривал. Болтал всякую чушь, понимаете? Для камеры. Некоторым парням это нравится. Ему было, ну, не знаю… где-то за сорок, стройный, волосы зачесаны назад и собраны в длинный хвост. И у него была маска одинокого ковбоя^[2].

 — Наверное, мне придется попросить тебя пообщаться с полицейским художником, — сказала Алтея.

 — Ни за что. Больше никаких копов.

 — Вовсе не обязательно делать это в участке. — Алтея открыла свой козырь. — Если ты поможешь нам составить его фоторобот, с помощью которого мы сможем прижать этих любителей фильмов, то получишь дополнительную сотню.

 — О'кей. — Миена просияла. — Согласна.

 Алтея постучала карандашом по блокноту.

 — Где ты снималась?

 — Снималась? А, ты имеешь в виду фильм? На Второй авеню. Отличное место. Там были джакузи и зеркала на стенах. — Миена наклонилась вперед и ласково потрепала Кольта по плечу. — Это так… возбуждало.

 — Адрес? — потребовала Алтея.

 — Я не знаю. Это один из тех больших многоквартирных домов на Второй авеню. Верхний этаж. Что-то вроде пентхауса.

 — Думаю, ты узнаешь этот дом, если мы проедем мимо него, правда, Миена? — В голосе Кольта прозвучало столько же дружеской поддержки, сколько и в его улыбке, брошенной через плечо.

 — Конечно.

 Так и вышло. Через несколько минут она указала на окно:

 — Вот это место. Видите квартиру наверху, с большими окнами и балконом? Это было там. Шикарное местечко. Белоснежный ковер. Такая сексуальная спальня с красными портьерами и огромной круглой кроватью. А в ванной были золотые краны в форме лебедей. Здорово. Хотелось бы мне еще разок там побывать.

 — Ты была там только один раз? — спросил ее Кольт.

 — Да. Потом они сказали Биллу, что я не подхожу. — Недовольно фыркнув, она потянулась за новой сигаретой. — Так-то. Старовата я для них. Мне только стукнуло двадцать два, а эти придурки сказали Биллу, что я старовата. Это так взбесило меня, не представляете… — Неожиданно воодушевившись, она похлопала Кольта по плечу. — Та девочка на фотографии. Там-то я ее и видела. Я уже уходила, но вернулась, потому что забыла сигареты. Она сидела на кухне. Я не сразу узнала ее на фото, потому что тогда она была сильно накрашена.

 — Она что-нибудь говорила тебе? — спросил Кольт, изо всех сил пытаясь сохранять спокойствие.

 — Нет, она просто сидела там. Мне показалось, что она под кайфом.

 Алтея вдруг подумала, что ему необходима поддержка, и осторожно коснулась его руки. Она удивилась, хотя ничем не выдала себя, когда он в ответ крепко сжал ее ладонь.

 — Нам надо встретиться еще раз. — Свободной рукой Алтея порылась в сумочке в поисках денег, достаточных для того, чтобы поощрить Миену на дальнейшее сотрудничество. — Мне нужен твой номер телефона.

 — Нет, милая, — выпалила Миена, считая деньги. — Билли был прав. Ты честная. Эй, может, подбросите меня до «Тик-Ток». Думаю, не помешает пропустить стаканчик за Дикого Билла.

 — Мы ничего не сможем сделать без ордера на обыск. — Алтея повторила это уже в третий раз, когда они вышли из лифта на последнем этаже дома, который им показала Миена.

 — Для того чтобы постучать в дверь, не нужен ордер на обыск.

 — Это верно. — Вздохнув, Алтея машинально засунула руку в карман, нащупывая пистолет. — И они любезно пригласят нас на чашечку кофе. Если ты дашь мне пару часов…

 Когда Кольт гневно обернулся к ней, у нее от удивления отвисла челюсть. После сдержанной, холодной манеры поведения, которая отличала его до этого момента, неподдельная ярость, горевшая в его взгляде, выбила ее из колеи.

 — Послушай, лейтенант, я не собираюсь ждать и пары минут, если Лиз действительно сейчас там. И если она там, если кто-нибудь сейчас там, мне не понадобится этот чертов ордер.

 — Послушай, Кольт, я понимаю…

 — Ни черта ты не понимаешь.

 Алтея открыла рот, затем закрыла его, удивленная своим желанием во весь голос заорать, что она хорошо его понимает. Слишком хорошо.

 — Мы позвоним, — натянуто ответила она и направилась к двери.

 — Возможно, они плохо слышат. — Кольт забарабанил в дверь кулаком.

 Когда его призывы остались без внимания, он стал действовать так быстро, что Алтея и выругаться не успела. Он уже вышиб дверь.

 — Прекрасно, нечего сказать, Найтшейд. Весьма изысканный ход.

 — Полагаю, я выкрутился из ситуации. — Он вытащил пистолет. — Гляди, дверь открыта.

 — Не смей…

 Но он уже исчез внутри. Проклиная Бойда и всех его друзей детства, Алтея вытащила пистолет и ринулась следом за ним, подсознательно прикрывая его спину. Ей не нужен был свет, который включил Кольт, чтобы увидеть, что комната пуста. Она выглядела нежилой. Здесь не было ничего, кроме ковра и занавесок.

 — Слиняли, — бормотал Кольт себе под нос, быстро переходя из комнаты в комнату. — Негодяи слиняли.

 Алтея спрятала пистолет, радуясь тому, что он ей не понадобился.

 — Думаю, теперь понятно, кому сегодня звонил наш дружелюбный бармен. Посмотрим, что можно узнать из договора аренды и от соседей… — Хотя она думала, что, если их поиски будут проходить столь же безупречно, как до сих пор, они ничего толком не добьются.

 Алтея вошла в ванную. Все было, как описывала Миена, — большая черная ванна-джакузи, краны в форме лебедей — медные, а не золотые, кругом зеркала.

 — Ты мог навредить и уничтожить улики, которые, возможно, остались на месте преступления, Белладонна. Надеюсь, ты доволен.

 — Девочка могла оказаться здесь, — откликнулся он.

 Алтея обернулась, увидев их отражения, пойманные в плен зеркальных стен. У него было такое выражение лица, какое она не ожидала увидеть, и оно смягчило ее.

 — Мы найдем ее, Кольт, — спокойно сказала Алтея. — Мы вернем ее домой.

 — Конечно. — Ему сейчас очень хотелось что-нибудь разбить. Он едва сдерживался, чтобы не грохнуть кулаком в эти зеркала. — Ей всегда придется жить с тем, что с ней происходило здесь каждый день. — Он убрал пистолет. — Господи, Тея, она ведь еще ребенок.

 — Дети гораздо сильнее, чем кажется. Они многое забывают, когда представляется возможность. А ей это будет легче сделать, потому что у нее есть родные, которые любят ее.

 — Проще, чем кому?

 Чем тому, у кого никого нет, подумала она.

 — Вообще проще. — Алтея ничего не могла с собой поделать. Она коснулась его щеки. — Не позволяй этому завладеть тобой, Кольт. Иначе все пойдет кувырком.

 — Да. — Но он уже овладел этим опасным чувством, которое вело к ужасным ошибкам. И когда Алтея, убрав руку, отодвинулась, Кольт схватил ее за запястье. — Ты что-то знаешь? — Возможно, потому, что ему был необходим контакт, он притянул ее ближе. — На мгновение ты вдруг стала почти живой.

 — Неужели?

 Их тела касались друг друга. Плохо, подумала она. Но вырываться было бы трусостью.

 — А какая обычно?

 — Безупречная.

 Он медленно поднял руку и запустил пальцы ей в волосы, потому что с трудом сдерживал это желание с тех пор, как впервые увидел ее.

 — Это пугает, — сказал он. — Это все невероятно — лицо, волосы, тело, ум. Мужчина не знает, то ли ему выть на луну, то ли скулить у твоих ног.

 Алтее пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть ему в глаза. Если даже ее сердце и стало биться немного быстрее, она не обращала на это внимания. Такое случалось и раньше. Если ее пронзило любопытство, даже желание, это было не впервые, и она могла с этим справиться. Но труднее всего было разобраться со смятением чувств, охватившим ее. С этим придется побороться.

 — С таким, как ты, тоже не знаешь, как себя вести, — откликнулась Алтея и улыбнулась; эта сдержанная, натянутая улыбка обычно заставляла большинство мужчин прекратить болтовню.

 Но Белладонна не принадлежал к большинству.

 — Я такой. Почему бы нам не попробовать что-нибудь новенькое? — Он произнесэти слова медленно, а затем прильнул к ее губам.

 Если бы Алтея сопротивлялась, если бы боролась, если бы хоть чуточку уклонилась в сторону, он отпустил бы ее и признал свое поражение. Возможно.

 Но она этого не сделала. И это удивило обоих.

 Она могла бы. Так Алтея думала позже. Она могла бы остановить его одним легким движением. Но его губы таили в себе такой жар, такая сила скрывалась в его руках, пробуждая головокружительное ощущение удовольствия в ее теле, что она не смогла ему сопротивляться.

 О да, она подумает об этом позже. Гораздо позже.

 Все было именно так, как Кольт себе и представлял. А он часто рисовал себе эту картину. Терпкий, сладкий вкус ее губ был именно таким, каким он воображал его себе. Когда она открылась ему, он погрузился глубже и взял больше.

 Она была такая стройная и гибкая — мечта любого мужчины. И одновременно сильная. Она крепко обняла его в ответ, и ее пальцы вцепились в его волосы. От низкого, глубокого стона удовольствия, вырвавшегося из ее горла, кровь забурлила в его жилах.

 Бормоча ее имя, он развернул Алтею к себе, прижимая спиной к зеркалам, и приник к ней всем телом. Его руки торопливо ласкали ее в жадном стремлении обладать, пальцы принялись расстегивать пуговицы ее блузки в отчаянном стремлении отбросить прочь первый барьер.

 Он хотел ее, нет, он жаждал ее… Именно так человек жаждет заснуть после тяжелого трудового дня или поесть после долгого поста.

 Кольт оторвался от губ Алтеи и прижался к ее шее, наслаждаясь великолепным запахом ее кожи.

 Теряя самообладание, она выгнула спину, застонав от ощущения его голодных губ на разгоряченной коже. Если бы не стена у нее за спиной, она уже распласталась бы на полу. И тогда здесь, на этом полу, он взял бы ее, они получили бы друг друга. На этом твердом прохладном кафеле, и в десятках зеркальных плиток отразилась бы схватка их обезумевших тел.

 Здесь и сейчас.

 Но подобно вору, осторожно пробравшемуся в темный дом, в ее мыслях промелькнул образ Миены и картины того, что происходило в этой квартире.

 И что она делала? Господи, что она делала? Ее захлестнула ярость на саму себя, когда она высвободилась из его объятий.

 Она, коп, едва не позволила себе заняться безумным сексом прямо на месте преступления.

 — Прекрати! — Ее голос прозвучал резко от возбуждения и отвращения к самой себе. — Я серьезно, Кольт. Прекрати. Немедленно.

 — Что?

 Подобно водолазу, вынырнувшему на поверхность с большой глубины, он качал головой, теряя равновесие. Господи, у него дрожали колени. Чтобы устоять на ногах, он уперся ладонью в стену и уставился на нее. Ее прическа растрепалась, и густые волосы огненным покрывалом рассыпались по плечам. Карие глаза приобрели золотистый оттенок, стали огромными и соблазнительно затуманенными. Полные губы покраснели от его требовательных поцелуев, а лицо покрыл прелестный розовый румянец.

 — Ты так прекрасна. — Он нежно провел пальцем по ее шее. — Словно экзотический цветок в густой траве. И мужчина просто должен вырвать траву и достать цветок.

 — Нет. — Она схватила его за руку, чтобы снова не потерять голову. — Это полное безумие.

 — Да. — Кольт не мог с этим не согласиться. — И это было чудесно.

 — Мы ведем расследование, Найтшейд. И сейчас, вполне возможно, находимся на месте тяжкого преступления.

 Он улыбнулся и, поднеся к лицу ее ладонь, слегка прикусил кончики ее пальцев. Это был тупик в их расследовании, но их деятельность не должна застопориться.

 — Тогда давай поедем в другое место.

 — Мы поедем в другое место. — Она отпихнула его и быстро застегнула блузку. — Только по отдельности.

 Она потеряла равновесие, подумала Алтея. Черт бы побрал его, черт бы побрал ее, она потеряла равновесие.

 Кольт понял, что сейчас самое безопасное место для его рук в карманах, и засунул их туда. Она права на все сто процентов, и это самое худшее.

 — Хочешь притвориться, что ничего не было?

 — Я не притворяюсь. — Она с достоинством откинула назад спутанные волосы и оправила пиджак. — Это произошло, но больше не повторится.

 — Это не конец, лейтенант. Мы взрослые люди, и, хотя я могу говорить только за себя, такое притяжение не каждый день возникает.

 — Ты прав. — Алтея наклонила голову. — Ты можешь говорить только за себя.

 Она направилась в гостиную, но он схватил ее за руку и развернул к себе.

 — Ты хочешь, чтобы я закрыл эту тему? — Его голос звучал убийственно спокойно. — Или же хочешь быть честной со мной?

 — Хорошо. — Она могла быть честной, потому что ложь никогда не доводила до добра. — Если бы меня интересовала быстрая, горячая интрижка, то я, безусловно, дала бы тебе зеленый свет. Но у меня другие приоритеты.

 — Ты живешь по расписанию, так?

 Ей потребовалась минута, чтобы справиться с подступившей злостью.

 — Неужели ты думаешь, что меня можно этим обидеть? — мило откликнулась она. — Я привыкла организовывать свою жизнь.

 — В отдельных областях.

 Она приподняла бровь:

 — Все, что угодно. Как бы там ни было, у нас исключительно профессиональные отношения. Я хочу найти девочку, Кольт, так же сильно, как и ты. Я хочу, чтобы она вернулась в семью, ела гамбургеры и волновалась из-за последней контрольной по математике. И я хочу наказать негодяев, которые втянули ее в это дело. Гораздосильнее, чем ты способен понять.

 — Тогда почему ты не хочешь мне помочь это понять?

 — Я — коп, — напомнила она ему. — И этим все сказано.

 — Вовсе нет.

 В ее лице была страсть, та же страсть, которую он так остро ощущал, сжимая ее в объятиях. Пылкая и яростная, на грани самообладания.

 — Ни для тебя, ни для меня.

 Он глубоко вздохнул и потер шею, чувствуя напряжение. Они оба сильно устали, решил он, устали и выдохлись. Не время и не место обсуждать личные вопросы. Ему необходим беспристрастный взгляд на вещи, если он хочет разгадать загадку Алтеи Грейсон.

 — Слушай, извини, если я перегнул палку. Но мы оба знаем, что это не так. Я здесь, чтобы вернуть Лиз домой, и ничто меня не остановит. И, почувствовав раз твой вкус, Тея, я буду полон решимости попробовать больше.

 — Я тебе не фирменный суп в меню ресторана, Белладонна, — устало откликнулась она. — Ты получишь то, что я даю.

 На его лице мелькнула быстрая и озорная улыбка.

 — Именно этого я и хочу. Ладно, давай я отвезу тебя домой.

 Не ответив, Алтея пристально разглядывала его. Ее не покидало ощущение, что они не решили все раз и навсегда, как она того хотела.

 Налив вторую чашку кофе, Кольт был готов встретить торнадо. Ему уже стало очевидно, что выпроводить троих детей из дома и усадить их в школьный автобус — событие невероятных масштабов. Ему оставалось только догадываться, как трое взрослых каждый день выдерживали этот оркестр и до сих пор не сошли с ума.

 — Мне не нравятся эти хлопья, — жаловался Брайан. Он поднял полную ложку каши и, хмурясь, плюхнул водянистую массу обратно в миску. — По вкусу похоже на мокрые опилки.

 — Ты выбрал их, потому что внутри был свисток, — напомнила ему Силла, делая сэндвичи с арахисовым маслом и джемом. — Ешь.

 — Добавь банан, — предложил ей Бойд, пытаясь собрать светлые непослушные волосы дочери во что-то отдаленно напоминающее косу.

 — Папа, не тяни так, мне больно!

 — Прости. Назови мне столицу Небраски?

 — Линкольн, — со вздохом откликнулась дочь. — Ненавижу тесты по географии. — Надув губы, она повторяла движения к будущему занятию в хореографическом классе. — И зачем мне знать все эти дурацкие штаты и их глупые столицы?

 — Потому что знание священно. — Высунув язык, Бойд старался скрепить лентой тонкую косичку. — И, выучив что-то, ты никогда это не забудешь.

 — Ну, я не помню столицу Вирджинии.

 — Это… — И, поскольку священное знание подвело его, Бойд выругался про себя. Да какая ему разница? Он жил в Колорадо. Одна из главных проблем в отношениях с детьми заключалась в том, что родителям приходилось заново учиться в школе. — Ты вспомнишь.

 — Мама, Брай кормит Бонго своими хлопьями. — Элисон одарила брата ехидной улыбкой, на которую способна только сестра.

 Силла обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как ее сын заталкивает ложку в разинутый рот довольной собаки.

 — Брайан Флетчер, эта каша сейчас окажется у тебя на голове.

 — Но, мама, даже Бонго не захотел это есть. Это такая дрянь.

 — Не смей произносить слово «дрянь», — устало прикрикнула Силла. Но она заметила, что большая неряшливая, непритязательная в еде собака, которая частенько пила воду из унитазов, отвернулась от разбухших хлопьев «Рокит кранчиз». — Ешь банан и одевайся.

 — Мама! — Самый младший, Кинэн, появился в комнате. Он был босиком, в руке сжимал грязную кроссовку. — Я не могу найти вторую. Ее нигде нет. Наверное, кто-то украл.

 — Вызови полицию, — пробормотала Силла, укладывая последний сэндвич с арахисовым маслом и джемом в коробку для завтрака.

 — Я найду, сеньора. — Мария вытерла руки о фартук.

 — Спасибо вам огромное.

 — Ее забрали плохие дядьки, Мария, — тихо и серьезно сообщил ей Кинэн. — Они прокрались сюда ночью и утащили ее. Папа найдет их и посадит в тюрьму.

 — Конечно посадит, — так же серьезно ответила Мария и, взяв его за руку, повела к лестнице. — А теперь пойдем поищем улики, си?

 — Зонты. — Силла отвернулась от кухонной стойки, взъерошив свои густые, короткие, темные волосы. — Идет дождь. У нас есть зонты?

 — У нас были зонты. — Покончив с укладкой волос дочери, Бойд налил себе еще одну чашку кофе. — Но кто-то их украл. Возможно, тот же злодей, который польстился на кроссовку Кинэна и домашнюю работу Брайана по правописанию. Я уже проинформировал оперативную группу.

 — От тебя много помощи. — Силла подошла к двери. — Мария! Зонты!

 Она обернулась, споткнувшись о собаку, выругалась, затем схватила три коробки для завтрака.

 — Пальто, — приказала она. — У вас пять минут, чтобы сесть в автобус.

 Началась безумная беготня, при этом большой помехой был Бонго, считавший, что сейчас самое подходящее время, чтобы напрыгивать на всех участников.

 — Он терпеть не может прощаний, — объяснил Бойд Кольту, привязывая пса.

 — Кроссовка нашлась в чулане, — объявила Мария, вталкивая Кинэна в кухню.

 — Наверное, воры спрятали ее там. Это слишком жестоко. — Силла протянула ему коробку с завтраком. — Целую тебя.

 Кинэн в ответ расплылся в улыбке и смачно поцеловал ее в губы.

 — Я на целую неделю установлю наблюдение.

 — Это непростая работа, но я не сомневаюсь, что ты справишься. Брай, банановую кожуру выбрасывают в помойку. — Протянув ему коробку с завтраком, Силла обвила его рукой за шею, а он захихикал, когда она поцеловала его на прощание. — Элисон, по-моему, столица Вирджинии — Ричмонд.

 — О'кей.

 После того как все расцеловались, включая Бонго, на что с удивлением обратил внимание Кольт, Силла подняла руку.

 — Каждый, кто оставит зонт в школе, будет наказан. Все, на выход.

 Дети немедленно выскочили из дома. Дверь захлопнулась. Силла закрыла глаза.

 — Ах, еще одно спокойное утро в семье Флетчер. Кольт, что ты хочешь? Бекон, яйца? Виски?

 — Я выбираю первое. А последнее заказываю. — Улыбаясь, он уселся на стул Брайана. — У вас здесь каждое утро такое представление?

 — По субботам у нас бывают еще и дневные представления. — Она снова провела рукой по волосам, проверив часы на плите. — Я бы поболтала еще с вами, ребята, но мне пора собираться на работу. Через час у меня собрание. Если тебе будет нечем заняться, Кольт, подъезжай на радио, я покажу тебе, что к чему.

 — Думаю, что вполне смогу подскочить.

 — Мария, вам помочь?

 — Нет, сеньора. — Та уже жарила бекон. — Грасиас.

 — Вернусь домой к шести. — Силла задержалась, чтобы потрепать мужа по плечу. — Я слышала, что сегодня вечером здесь будет большая игра в покер.

 — Это только слухи. — Бойд прижал к себе жену, и Кольт увидел, как они оба улыбнулись, прежде чем поцеловаться. — Ты классно пахнешь, О'Рурк.

 — Клубничный джем. Увидимся вечером, хитрец. — Напоследок она одарила его долгим поцелуем и вышла.

 Кольт услышал, как она промчалась по лестнице.

 — Ты попал в яблочко, правда, Флетч?

 — Гмм?

 — Потрясающая жена, чудесные дети. И впервые — тишина в доме.

 — Похоже что так. Полагаю, я с самого начала знал, что Силла все это обеспечит мне. — Он улыбнулся своим мыслям. — Хотя понадобилось какое-то время, чтобы убедить ее, что она не сможет без меня жить.

 «Сложно мне не завидовать тому счастью, которое вызывает у Бойда эту особенную улыбку», — подумал Кольт.

 — Вы с Алтеей уже работали вместе, когда ты познакомился с Силлой, правда?

 — Да. Мы втроем тогда работали ночи напролет. Алтея стала первой женщиной, с которой мне пришлось работать в паре. И оказалось, что она лучший полицейский, с которым мне вообще когда-либо приходилось работать.

 — Я должен спросить… тебе совсем не обязательно отвечать, но я все-таки должен спросить. — И как же лучше задать этот вопрос? Кольт задумался, постукивая вилкой по краю стола. — Ты и Тея… еще до Силлы, между вами было что-нибудь… личное?

 — Обычно бывает много личного, когда вы партнеры и работаете бок о бок круглые сутки. — Бойд взял свою чашку с кофе и просто улыбнулся. — Но у нас не было ничего романтического, если ты именно к этому пытаешься подобраться.

 — Это не мое дело. — Кольт пожал плечами, раздраженный тем, насколько изобличил его самого ответ Бойда. — Это всего лишь простое любопытство.

 — То есть тебе просто любопытно, почему я не попытался окрутить такую привлекательную женщину? Такую умную женщину? Такую… как же это получше выразиться?.. — Наслаждаясь смущением Кольта, Бойд усмехнулся. В это время Мария молча накрывала на стол. — Спасибо, Мария. Назовем это стилем, за неимением лучшего слова. Это просто, Кольт. Не стану кривить душой и говорить, что я не думал об этом. Возможно, и Тея пару раз задумывалась. Но мы подходили друг другу как напарники, как друзья, и эти мысли не сбивали нас с проторенного пути. — Он подцепил яичницу вилкой и вопросительно приподнял бровь. — Ты думаешь об этом?

 Кольт снова пожал плечами, ковыряя бекон.

 — Я не могу сказать, что мы идеально подходим друг другу как напарники или как друзья. Но я считаю, что мы уже свернули с проторенного пути.

 Казалось, Бойд не был удивлен. Каждый, кто говорил, что масло и вода не смешиваются, просто недостаточно хорошо встряхивал их вместе.

 — Есть женщины, которые западают тебе в душу, захватывают твой разум. А некоторые делают и то и другое.

 — Да. Так что она за человек?

 — Она — отличный полицейский, человек, которому можно доверять. Как и у каждого, у нее есть прошлое, но она не позволяет ему вторгаться в настоящее. Если ты хочешь выяснить личные подробности, то лучше расспросить ее. — Он поднял чашку. — То же самое я сказал бы и ей о тебе.

 — Она расспрашивала обо мне?

 — Нет. — Бойд отпил кофе, чтобы скрыть улыбку. — Почему бы тебе не рассказать, как продвигаются поиски Лиз?

 — Мы обнаружили притон на Второй авеню, но ребята успели смыться. — Это по-прежнему огорчало его. Все это чертово дело огорчало его. — Я опросил управляющего домом, соседей. Есть свидетель, который смог бы опознать одного или нескольких этих видеомагнатов.

 — Для начала очень неплохо. Я могу чем-нибудь помочь?

 — Я скажу, если что. Она у них уже пару недель, Флетч. Я собираюсь вернуть ее домой.

 Он поднял глаза, и тихая ярость, отразившаяся в них, не оставляла сомнений в его намерениях.

 — Меня беспокоит только, в каком состоянии она окажется, когда я найду ее.

 — Не делай больше одного шага за раз.

 — Ты говоришь прямо как лейтенант. — Кольт предпочитал двигаться большими скачками, нежели шагами. — Я не смогу связаться с ней сегодня раньше чем во второй половине дня. Она в суде или что-то вроде того.

 — В суде? — Бойд нахмурился, затем кивнул. — Точно. На процессе Марстена. Вооруженное ограбление, нападение. Она неплохо поработала на задержании. Хочешь, я отправлю с тобой полицейского на Вторую авеню?

 — Не стоит. Я и сам справлюсь.

 Чудесно снова быть предоставленным самому себе, решил Кольт. Работа в одиночку означала, что ему не стоит беспокоиться из-за того, что он может наступить на пятки напарнику или спорить о стратегии поведения. А что касалось Алтеи, это означало, что ему не надо постоянно бороться с собой и не думать о ней как о женщине.

 Сначала он разбудил управляющего домом, Ньюмэна, невысокого лысеющего мужчину, который, очевидно, считал, что его положение обязывает носить костюм-тройку, отвратительно завязанный галстук и распространять вокруг себя стойкий запах соснового одеколона.

 — Я уже давал показания другому офицеру, — сообщил он Кольту, слегка приоткрыв дверь, запертую на цепочку.

 — Ну а теперь вы должны дать их мне. — Кольт не видел необходимости разубеждать Ньюмэна, что он не из полиции. — Вы хотите, чтобы я орал на весь коридор, мистер Ньюмэн?

 — Нет. — Ньюмэн скинул цепочку, заметно раздраженный. — Разве у меня мало неприятностей? Едва встал с постели, как ваши люди принялись барабанить в мою дверь. А теперь еще и телефон разрывается от звонков жильцов, которые требуют объяснить, зачем полиция опечатывает пентхаус. Из-за этой огласки мне потребуется несколько недель, чтобы разрядить обстановку.

 — У вас непростая работа, мистер Ньюмэн.

 Кольт разглядывал квартиру. Она не была такой же шикарной и большой, как пустой пентхаус, но вполне могла сгодиться. Ньюмэн обставил ее в стиле вычурного французского рококо. Кольт подумал, что его матери здесь понравилось бы.

 — Вы и представить себе этого не можете. — Ньюмэн отрешенно указал на витиевато разукрашенный стул. — Жильцы — сущие дети. Им нужен поводырь, кто-то, кто станет бить их по рукам, когда они нарушают правила. Я в должности управляющего уже десять лет, три года в этом доме, и истории, которые я мог бы рассказать…

 Поскольку Кольт опасался, что управдом сделает это, он резко оборвал его на полуслове:

 — Почему бы вам не рассказать мне о жильцах пентхауса?

 — Я мало что могу рассказать. — Прежде чем сесть, Ньюмэн старательно расправил брюки на коленях. Он скрестил ноги, продемонстрировав носки с рисунком в виде разноцветных ромбов. — Как уже объяснял другому детективу, я никогда их не видел. Они жили здесь всего четыре месяца.

 — Но разве вы не показываете квартиры жильцам, мистер Ньюмэн? Не принимаете их заявления и просьбы?

 — Как правило, так и бывает, но в данном случае жилец присылал справки и заверенный чек на оплату первого и последнего месяца ренты по почте.

 — И часто вы сдаете квартиры таким способом?

 — Не часто, нет… — Откашлявшись, Ньюмэн принялся теребить узел галстука. — За письмом следовал телефонный звонок. Мистер Дэвис, жилец, объяснил, что он друг мистера и миссис Эллисон. Они снимали этот пентхаус в течение трех лет. Милая пара, с очень хорошим вкусом. Они переехали в Бостон. И поскольку он был с ними знаком, ему не надо было осматривать квартиру. Он заявил, что его несколько раз приглашали на ужин и на другие семейные события. Ему явно не терпелось заполучить квартиру, понимаете, и поскольку документы оказались в полном порядке…

 — Вы проверяли их?

 — Конечно. — Поджав губы, Ньюмэн распрямил спину. — Я ответственно подхожу к своим обязанностям.

 — И чем занимался этот Дэвис?

 — Он инженер в местной фирме. Когда я связался с ними, они дали ему самые положительные характеристики.

 — Какая фирма?

 — У меня осталась бумага. — Ньюмэн потянулся за тонкой папкой на кофейном столике. — «Фокс энджиниринг», — начал он, а затем продиктовал адрес и номер телефона. — И конечно, я связался с его прежним арендодателем. У нас, управдомов, свои этические нормы. Меня заверили, что мистер Дэвис — идеальный жилец, спокойный, ответственный, чистоплотный и всегда вовремя платит за квартиру. Это и убедило меня, что все чисто.

 — Но на самом деле вы никогда не видели мистера Дэвиса?

 — Это большое здание. Некоторых жильцов я вообще никогда не вижу. Это со всякими смутьянами я встречаюсь регулярно, а мистер Дэвис никогда не причинял неприятностей.

 «Никогда не причинял неприятностей», — мрачно думал Кольт, завершив долгий процесс перехода из квартиры в квартиру. Он нес с собой копии договора об аренде, отзывы и письмо Дэвиса. Время перевалило за полдень, и он уже опросил большинство жильцов, которые удосужились открыть дверь. И только трое из них утверждали, что видели таинственного мистера Дэвиса. Теперь у Кольта появилось три заметно отличающихся друг от друга описания, добавившиеся в его досье.

 Полицейская печать на двери пентхауса препятствовала его входу. Он мог бы сорвать печать, но сомневался, что найдет внутри что-нибудь достойное внимания.

 И вот он начал с самого верха и отправился вниз по этажам. Сейчас он опрашивал жильцов третьего этажа, чувствуя ужасное раздражение и начинающуюся мигрень.

 Он постучал в квартиру номер 302 и почувствовал, что за ним наблюдают в глазок. Загремела цепочка, щелкнул замок. Теперь его открыто разглядывала старушенция с дикой копной волос, выкрашенных в неправдоподобно рыжий цвет. У нее были яркие голубые глаза, от которых в разные стороны разбежались лучики морщинок, когда она, прищурившись, принялась разглядывать его. Ее толстовка с надписью «Денверские кони» размером напоминала палатку, скрывая около двухсот фунтов чистого веса, прикинул Кольт на глаз. У нее уже было два подбородка и намечался третий.

 — Ты слишком хорош собой, чтобы продавать то, что мне совсем не нужно.

 — Да, мэм. — Если бы у Кольта была шляпа, он приподнял бы ее. — Я вообще ничего не продаю. Полиция проводит расследование. Я хотел бы задать вам несколько вопросов относительно ваших соседей по дому.

 — Ты полицейский? Но тогда у тебя был бы значок.

 Похоже, она оказалась гораздо проницательнее, чем Ньюмэн.

 — Да, мэм, я не полицейский, я веду частное расследование.

 — Детектив? — Голубые глаза засияли, как прозрачные лампочки. — Как Сэм Спэйд?^[3] Клянусь, Хамфри Богарт был самым сексуальным мужчиной на свете. Если бы я оказалась на месте Мэри Астор, то не стала бы и задумываться из-за какой-то глупой птицы, если бы могла заполучить его.

 — Нет, мэм. — Кольт на мгновение задумался, но потом догадался, что она говорила о «Мальтийском соколе». — Я больше похожу на Лорин Бэколл^[4]. Неплохо они зажгли в «Большом сне».

 Довольная, она громко и похотливо расхохоталась.

 — Черт подери, точно. Ладно, проходи, чего топтаться на пороге.

 Кольт вошел, и ему тут же пришлось начать маневрировать между мебелью и кошками. Квартира была полна и тем и другим. Столы, стулья, лампы, некоторые из них очень старинные, другие — забракованные материалы с гаражной распродажи, были в беспорядке расставлены в просторной гостиной. Полдюжины кошек всех мастей свернулись клубочком или свободно развалились где им вздумалось.

 — Я собираю, — пояснила хозяйка квартиры, а затем плюхнулась на диванчик эпохи Людовика Пятнадцатого. Ее объемы заняли три четверти подушек, так что Кольт мудро выбрал жалкое кресло с выцветшим узором, изображающим войну колониальных солдат с английскими солдатами. — Я — Эстер Мэвис.

 — Кольт Найтшейд. — Кольт философски отнесся к тощей серой кошке, которая растянулась у него на коленях, а другая запрыгнула на подлокотник кресла, чтобы обнюхать его волосы.

 — Ну и что мы расследуем, мистер Найтшейд?

 — Мы проверяем жильца, который снимал пентхаус.

 — Того, что только что переехал? — Она почесала один из своих подбородков. — Я вчера видела компанию здоровенных парней, которые выносили вещи и грузили в микроавтобус.

 Как и несколько других свидетелей, подумал Кольт. И никто не обратил внимания, было ли на микроавтобусе название компании, занимающейся грузоперевозками.

 — А вы не обратили внимания, что это был за микроавтобус, миссис Мэвис?

 — Мисс, — поправила она его. — Очень большой. И они вели себя не так, как большинство переезжающих.

 — Ну?

 — Они работали очень быстро. Не как люди, которым платят по часам. Ну, вы меня понимаете. И выносили несколько очень даже неплохих вещей. — Ее яркие глаза окинули комнату. — Я люблю мебель. Там был столик, который я с удовольствием прибрала бы к рукам. Не знаю, правда, куда бы я его приткнула, но я всегда нахожу место для новых вещей.

 — Вы можете описать этих людей?

 — Я не замечаю мужчин, если только в них нет чего-то особенного. — Она хитро подмигнула Кольту.

 — А как насчет мистера Дэвиса? Вы его когда-нибудь видели?

 — Не могу сказать наверняка. Я не знаю по именам большинство жильцов дома. Мы с моими кошками держимся особняком. А чем он занимался?

 — Мы выясняем это.

 — Избегая ненужного риска? Что ж, Боги поступил бы так же. Итак, он уехал?

 — Похоже что так.

 — В таком случае, полагаю, я не смогу вернуть ему его посылку.

 — Посылку?

 — Ее принесли вчера. Рассыльный явно ошибся. Дэвис, Мэвис… — Она покачала головой. — В наше время люди не уделяют внимания мелочам.

 — Я понимаю, о чем вы. — Кольт осторожно стряхнул кошку с плеча. — А что это за посылка, мисс Мэвис?

 — Завернутая посылка. — Кряхтя и отдуваясь, она с трудом поднялась с дивана. — Я оставила ее в спальне. Собиралась отдать ему сегодня. — Двигаясь с грациозностью танка, лавируя в узких проходах между мебелью, она вернулась обратно с обернутым в бумагу с печатями свертком.

 — Мэм, я хотел бы забрать это с собой. Если у вас есть какие-то вопросы, вы можете позвонить капитану Бойду Флетчеру, отделение полиции Денвера.

 — Мне нет дела до этого. — Она протянула Кольту сверток. — Возможно, когда вы раскроете это дело, то придете и расскажете, что к чему.

 — Непременно. — Повинуясь импульсу, он достал фотографию Лиз. — Вы видели эту девушку?

 Мисс Мэвис взглянула на фото, нахмурилась, а затем покачала головой:

 — Нет, не припомню. У нее неприятности?

 — Да, мэм.

 — И это имеет отношение к пентхаусу?

 — Думаю, да.

 Она вернула ему фото:

 — Она очень хорошенькая. Надеюсь, что вы скоро отыщете ее.

 — И я тоже надеюсь.

 Это не было похоже на его обычную оперативную процедуру. Кольт не мог объяснить, почему он сделал исключение, почему чувствовал, что это необходимо. Вместо того чтобы вскрыть посылку и немедленно посмотреть, что внутри, он оставил ее запечатанной и отправился в суд.

 Он появился как раз вовремя, чтобы услышать выступление Алтеи. На ней был рыжеватый костюм, которому положено было выглядеть неярким и скучным. Но вместо этого невзрачный костюм производил сильный эффект в сочетании с ее густыми волосами, закрученными в высокую прическу, и ниткой жемчуга на шее.

 Кольт уселся в конце зала и наблюдал, как она умело, терпеливо и разрушительно обличала защиту. Она ни разу не повысила голос, ни разу не запуталась в словах. Все, кто наблюдал за ней и слушал ее речь, включая присяжных, наверняка оценили ее сдержанный, бесстрастный профессионализм.

 И так и было, размышлял Кольт, вытянув ноги и терпеливо выжидая. Наверняка никто из тех, кто наблюдал за ней сейчас, не мог и представить, что она могла пылать, как костер, в объятиях мужчины. Его объятиях.

 Никто не мог представить, как эта аккуратная, сдержанная женщина выгибается и напрягается от прикосновений мужчины, его прикосновений.

 Но черт его подери, если он смог бы забыть об этом.

 И, глядя теперь на Алтею, полностью сосредоточенную на своей работе, он стал замечать другие мелкие подробности.

 Она устала. Он понял это по ее глазам. Снова и снова в ее голосе едва заметно начинали появляться нетерпеливые нотки, когда от нее требовали повторить сказанное. Она вздрагивала, скрещивая ноги. Это было едва заметное движение, как обычно. Но за этим он чувствовал нечто большее. Это не нервозность, пришло ему в голову. Беспокойство. Она хотела, чтобы все побыстрее закончилось.

 Когда перекрестный допрос был завершен, судья объявил пятнадцатиминутный перерыв. Алтея вздрогнула от удара молотка. На ее лице промелькнула легкая, едва уловимая гримаса, но он заметил ее.

 Джек Холмсби схватил ее за руку, прежде чем она успела отодвинуться.

 — Отличная работа, Тея.

 — Спасибо. Ты без проблем смог привлечь его.

 — Меня это не особенно волнует. — Он слегка сдвинулся, чтобы загородить ей дорогу. — Послушай, мне жаль, что тогда вечером у нас ничего не вышло. Так почему бы нам не попробовать еще раз? Как ты смотришь на то, чтобы поужинать со мной завтра вечером, только ты и я?

 Алтея немного подождала, его наглость не удивляла ее, а скорее утомляла.

 — Джек, скажи, слова «за каким чертом» имеют для тебя какое-то значение?

 Он в ответ лишь расхохотался и слегка сжал ее руку. На какое-то мгновение у нее мелькнула безумная мысль сбить его с ног, а затем понести наказание за нападение.

 — Да ладно тебе, Алтея. Мне хотелось бы наверстать упущенное.

 — Джек, мы с тобой оба знаем, что тебе хотелось бы заполучить меня. Но этого не про-изойдет. А теперь отпусти-ка мою руку, пока мы с тобой еще на одной стороне закона.

 Не надо быть такой…

 — Лейтенант? — с подчеркнутой медлительностью обратился к ней Кольт. Его взгляд скользнул по Холмсби. — Найдется минутка?

 — Найтшейд. — Ее чертовски разозлило, что он видел их небольшую потасовку. — Извини, Джек. У меня срочная работа.

 Она широкими шагами направилась к выходу из зала, и Кольт поспешил следом.

 — Если у тебя есть что-то новенькое, то выкладывай поскорее, — приказала она. — Сейчас я не в восторге от законников.

 — Дорогая, у меня нет с собой ничего нового, кроме трусов, что сейчас на мне.

 — А ты весельчак, Найтшейд.

 — А ты выглядишь как леди с чувством юмора. — Он взял ее за руку и напрягся, когда она окаменела. Овладев собой, он увлек ее к выходу. — Моя машина у входа. Почему бы нам не прокатиться, пока я посвящу тебя в суть дела?

 — Отлично. Я пришла сюда пешком из участка. Ты можешь отвезти меня обратно.

 — Идет. — Он обнаружил на ветровом стекле штрафной талончик. Что ж, в этом нет ничего удивительного, ведь он припарковался в недозволенном месте. Он запихнул талон в карман и забрался в машину. — Прости, что прервал твой ритуал спаривания.

 — Поцелуй меня в зад. — Она решительно щелкнула застежкой ремня.

 — Лейтенант, я мечтаю о том, чтобы сделать это. — Склонившись к ней, он распахнул бардачок. На этот раз она не напряглась, ощутив его прикосновение, только слегка отодвинулась. — Вот.

 — Что это? — Она уставилась на бутылочку с аспирином.

 — От твоей головной боли.

 — Я в порядке. — И это не ложь, подумала Алтея. То, что она испытывала, нельзя было назвать простой головной болью. У нее было ощущение, словно товарный поезд на огромной скорости проносится в ее голове.

 — Терпеть не могу мучеников.

 — Оставь меня в покое. — Она закрыла глаза.

 Алтея была далеко не в порядке. Она не спала. За долгие годы она привыкла спать два-три часа в сутки, прошлой же ночью вообще не сомкнула глаз, но была слишком горда, чтобы признаться себе, кто тому виной. Кольт.

 Она думала о нем. И ругала себя. Она вспомнила невероятную сцену в пентхаусе и почувствовала боль, затем снова принялась себя ругать. Она испробовала горячую ванну, скучную книгу, йогу, теплый бренди. Но ничего не помогало.

 Она ворочалась с боку на бок и в конце концов выбралась из постели и принялась беспокойно слоняться по квартире. И так встретила восход солнца.

 До рассвета она работала. Сейчас уже второй час, и она работает уже около восьми часов без перерыва. И что еще хуже, следующие восемь часов ей грозит провести в обществе Кольта.

 Алтея открыла глаза, когда машина резко затормозила. Они припарковались около супермаркета.

 — Мне кое-что нужно, — пробормотал он и хлопнул дверцей.

 Чудесно, великолепно, подумала она и снова закрыла глаза. Даже не удосужился спросить, нужно ли что-нибудь ей. Например, бензопила, чтобы отпилить раскалывающуюся голову.

 Она услышала, как Кольт возвращается. Как странно, что она узнает звук его шагов, постукивание каблуков, хотя с их знакомства времени прошло всего ничего. В целях безопасности или же из простого упрямства она продолжала сидеть с закрытыми глазами.

 — Вот. — Он сунул ей что-то в руку и сказал, когда она открыла глаза и уставилась на бумажный стаканчик: — Чтобы запить аспирин.

 Он откупорил бутылку и вытащил таблетки.

 — А теперь выпей эти чертовы таблетки, Тея. И съешь вот это. Ты наверняка целый день ничего не ела, кроме шоколадных конфет и засахаренных орехов. Никогда не видел женщину, которая набивает полную сумку конфет, как ты.

 — Сахар заряжает энергией. — Но она выпила таблетки и чай. Увидев упаковку сыра и крекеров, нахмурилась. — А у них не было кексов?

 — Тебе необходим протеин.

 — Наверняка и в кексах есть протеин. — Чай оказался очень крепким и горьковатым, однако пришелся очень кстати. — Спасибо.

 Она сделала еще глоток, а затем открыла упаковку крекеров. Нельзя забывать о том, что она ответственна за собственные действия, реакции и чувства. Если она не спала, это лишь ее проблема.

 — Ребята из лаборатории наверняка уже закончили с пентхаусом.

 — Да. Я уже был там.

 — Она пробормотала с набитым ртом:

 — Я предпочла бы, чтобы ты не крутился там один.

 — Раз уж не могу угодить всем, то угождаю себе. Я разговаривал с маленьким пронырой, который управляет домом. Он и в глаза не видел жильца с верхнего этажа.

 Пока Алтея дожевывала импровизированный обед, Кольт посвятил ее в подробности.

 — Я знала о Дэвисе, — сказала она, когда он закончил. — Сегодня утром вытащила Ньюмэна из постели. Уже звонила тем, кто давал рекомендации. Телефоны отключены у обоих.

 — По указанному адресу нет никакой конторы под названием «Фокс энджиниринг», да и вообще такой конторы не существует в Денвере. То же самое и с квартирой, в которой раньше жил Дэвис. Мистер и миссис Эллисон, предыдущие жильцы, никогда о нем не слышали.

 — Ты проделала большую работу. — Глядя на нее, он постукивал пальцем по рулю. — А что ты имела в виду, когда заявила, чтобы я не крутился там один?

 Она слегка улыбнулась. Головная боль постепенно отступала.

 — У меня есть значок, — невозмутимо откликнулась она. — А у тебя нет.

 — Но твой значок не помог тебе проникнуть в квартиру мисс Мэвис.

 — А это того стоило?

 — Думаю, да. — Втайне ликуя, что сможет утереть ей нос, Кольт достал с заднего сиденья посылку и показал Алтее: — Вот это вручили кошачьей леди по ошибке.

 — Кошачьей леди?

 — Тебе стоило там побывать. Нет уж… — Он убрал сверток в сторону, когда она попыталась дотронуться до него. — Это моя добыча, дорогая. Но я готов поделиться.

 Алтея вспыхнула, но, заметив, что посылка не распечатана, тут же успокоилась.

 Ее не открывали.

 — Это справедливо, — откликнулся он, встречаясь с ней взглядом. — Я решил, что нам следует открыть ее вместе.

 — Похоже, на этот раз ты принял правильное решение. Давай посмотрим, что там.

 Кольт нагнулся и вытащил нож из ботинка. Когда он вскрыл упаковку, Алтея прищурилась.

 Сомневаюсь, что у тебя есть разрешение на эту игрушку, парень.

 Нет, — просто ответил он и снова спрятал нож в ботинке. Кольт извлек из коробки видеопленку и лист бумаги.

 «Последний выпуск. Подходит для копирования? На выходные ожидается сильный снегопад. Неплохое приобретение. Следующая покупка гарантирует дополнительные пленки и пиво. Дороги могут быть закрыты».

 Алтея взяла лист бумаги за уголок и, порывшись в сумочке, выудила пластиковый мешок.

 Стоит проверить на отпечатки. Возможно, нам повезет.

 — Это могло бы сказать нам, кто за этим стоит. Но не где они находятся. — Кольт бросил пленку в пакет. — Хочешь пойти в кино?

 — Да. — Алтея положила пакет на колени и похлопала по нему. — Но думаю, что этот фильм предназначен для секретного просмотра. У меня дома есть видеомагнитофон.

 У нее был удобный диван с мягкими подушками. Сияние деревянных полов подчеркивали ковры, украшенные орнаментом индейцев навахов. Изображения в стиле ар-деко на стенах могли бы не сочетаться с юго-западными мотивами, но все выглядело наоборот. Так же, как и по-домашнему уютное скопище густых зеленых растений на витой железной чайной тележке. В аквариуме в форме банки плавали две золотые рыбки, и тут же располагалась скамеечка для ног, напоминающая сидящего на корточках, улыбающегося гнома.

 — Интересная квартира, — только и нашел что сказать Кольт.

 — Она мне подходит. — Алтея направилась к видеомагнитофону со стеклянно-хромированной поверхностью, скидывая на ходу туфли.

 Кольт подумал, что этот жест сказал ему гораздо больше об Алтее Грейсон, чем десяток доскональных отчетов.

 Со своей обычной тщательностью она вставила пленку в видеомагнитофон и включила телевизор. Сейчас не было необходимости перематывать заставку с предупреждением ФБР, потому что его здесь попросту не было. Спустя пять секунд серая рябь исчезла с экрана.

 И шоу началось.

 Даже для человека с таким опытом, как у Кольта, происходящее стало сюрпризом. Он сунул руки в карманы, переминаясь с ноги на ногу. Он понимал, что это глупо, поскольку они оба были взрослыми людьми, профессионалами своего дела, но его захлестнуло непреодолимое смущение.

 — Я… гм… думаю, что они не верили в то, что способны вызвать возбуждение у своих зрителей.

 Алтея склонила голову, бесстрастно глядя на экран. Это не было занятие любовью. С ее точки зрения, даже не секс. Это было жесткое порно, вызывающее скорее гадливость, чем возбуждение.

 — Я видела вещи и покруче на холостяцких пирушках.

 — Кольт оторвался от экрана и изумленно уставился на нее:

 — Неужели?

 Пленка на удивление хорошего качества. И работа оператора, если это можно так назвать, выглядит вполне профессионально. — Алтея прислушалась к стонам. — Да и звук тоже. — Она кивнула, когда камера отодвинулась в сторону, снимая сцену дальним планом. — Это не пентхаус.

 — Должно быть, это где-то в горах. Высококлассный кантри-стиль, вплоть до обшивки. Кровати, похоже, в стиле английской мебели восемнадцатого века.

 — Откуда ты знаешь?

 — Моя мать помешана на антиквариате. Посмотри на лампу около кровати. Это Тиффани или чертовски удачная подделка. Ах, а краски-то сгущаются…

 Они наблюдали, как в кадре появилась еще одна женщина. Диалог, развернувшийся между участниками, указывал на то, что она застукала своего любовника и лучшую подругу. Стычка оказалась яростной.

 — Не думаю, что это искусственная кровь, — прошипела Алтея сквозь зубы, когда первую женщину изо всех сил ударили в лицо. — И я не думаю, что она ожидала этот удар.

 Кольт тихо выругался, когда сцена продолжила разворачиваться. Смесь секса и насилия, сосредоточенного на женщинах, представляла собой уродливую картину. Ему пришлось изо всех сил сжать кулаки, чтобы не расколошматить телевизор.

 Теперь он ощущал не удивленное смущение. Его охватило отвращение.

 — Как ты, Белладонна? — Алтея осторожно коснулась его руки. Они оба знали, чегоон боялся больше всего — появления Лиз на экране.

 — Не думаю, что мне хотелось бы попкорна.

 Алтея, не отпуская его руку, придвинулась ближе.

 У этого фильма был какой-никакой сюжет, и она начала вникать в него. Уик-энд в лыжном домике, две пары, которые постоянно менялись друг с другом или занимались сексом вместе. Она следила за переменами сюжета, впитывая мельчайшие детали. Предметы обстановки. Кольт был прав, они были первоклассными. Когда камера снимала помещение с разных ракурсов, было видно, что это двухэтажный дом с открытой галереей наверху и потолками с нависающими балками. Облицованный камнем камин, ванная с горячей водой.

 В нескольких кадрах Алтея заметила, что за окном идет легкий снежок. Она уловила виднеющиеся вдали деревья и укрытые снегом вершины гор. В одной сцене на улице, более чем неприятной для актеров, она заметила, что поблизости нет других домов.

 Фильм оборвался без финальных титров. И без Лиз. Кольт не мог понять, испытывает он облегчение или нет.

 — Сомневаюсь, что они могут номинироваться на «Оскара». — Алтея пыталась произнести эти слова беспечно, перематывая пленку. — Ты в порядке?

 Кольт не был в порядке. У него внутри все пылало, и ему необходимо было унять этот огонь.

 — Они круто обращались с женщинами, — осторожно сказал он. — Просто жестоко.

 — Сразу могу сказать, что главные потребители такого видео — парни, которые фантазируют о доминировании — физическом и эмоциональном.

 — Не думаю, что слово «фантазия» подходящее в отношении чего-то подобного.

 — Не все фантазии привлекательны, — пробормотала Алтея, задумавшись. — Знаешь, качество было неплохим, но исполнение, и я не говорю о конкретном моменте, достойно сожаления. Возможно, они из последних сил старались угодить фантазиям клиентов.

 — Замечательно. — Он глубоко вздохнул. — Джейд писала, что одну из девушек могли убить. Похоже, это не домыслы.

 — Садизм — это своеобразный сексуальный инструмент, и часто он может выходить из-под контроля. Мы могли бы сделать предположения об их местонахождении, исходя из съемок на улице.

 Алтея принялась вытаскивать кассету, но Кольт резко развернул ее к себе:

 — И как ты можешь быть так спокойна? Неужели тебя ничем не проймешь? Неужели ничем?

 — Что бы ни произошло — я со всем справляюсь. Давай не будем переходить на личности.

 — Нет. Все возвращается к тому, с кем ты работаешь. Мы говорим о том, что какая-то девушка могла быть убита перед камерой. — В нем клокотала ярость, которую он с трудом сдерживал, и острое желание дать ей выйти наружу. — Мы только что наблюдали, как двух женщин били по щекам, толкали, пинали и угрожали сделать еще хуже. Я хочу знать, что это зрелище заставило ощутить тебя.

 — Меня тошнило, — огрызнулась Алтея, вырываясь из его хватки. — И еще я ощутила злость. И если бы позволила себе расслабиться, то мне стало бы грустно. Но имеет значение только то, что мы получили свое первое веское доказательство. — Она выхватила кассету и положила в пакет. — А теперь, если хочешь оказать мне любезность, подбрось обратно в участок, чтобы я могла завезти туда это. А затем можешь предоставить мне немного времени.

 — Конечно, лейтенант. — Он направился к двери и распахнул ее. — Я дам вам сколько угодно времени.

 Кольт сидел за столом в компании друзей. И он думал, что это ужасно плохо, что женщина, которую он желал, сидела напротив него, делая ставки.

 — Вот твои двадцать пять, Белладонна, и двадцать пять свыше. — Алтея кинула деньги в банк. Она держала карты при себе, как и свои мысли.

 — Ах, ну что ж… — Суини тяжело вздохнул и взглянул на мелочь в своих руках, словно желая силой мысли обратить ее в золото. — Ну, это не для меня.

 — На своем месте между Суини и судебно-медицинским экспертом по имени Луи Силла раздумывала над парой пятерок.

 — Что скажешь, Меткий Стрелок?

 Кинэн, одетый в домашний костюм с надписью «Денверские самородки», плюхнулся к ней на колени.

 — Ставь все свои деньги.

 — Тебе легко говорить. — Но ее монеты зазвенели в общей куче.

 После долгих колебаний, которые включали бормотание себе под нос, ерзанье и качание головой, Луи тоже бросил в общую кучу монеты.

 — Я вижу твои двадцать пять, — медленно произнес Кольт. Он зажал сигарету в зубах, пересчитывая монеты. — И снова побиваю их.

 Бойд только улыбнулся, довольный, что свернул игру после выкладывания карт. Ставки сделали Алтея, Силла и Кольт.

 — Три прекрасные королевы, — объявил они выложил карты.

 Глаза Алтеи сверкнули, когда их взгляды встретились.

 Чудесно. Но для них не найдется места в моем переполненном дворце. — Она выбросила три восьмерки и две двойки.

 — Вот я и опозорилась со своими двумя пятерками. — Силла вздохнула, когда Алтея выгребла все деньги из кружки. — Ну, малыш, ты стоишь мне семьдесят пять центов. Теперь тебе придется умереть.

 Она встала и потащила за собой хихикающего сына.

 — Папа! — Кинэн, улыбаясь, раскинул руки. — Помоги мне! Не позволяй ей сделать это!

 — Прости, сынок! — Бойд взъерошил волосы Кинэна и торжественно поцеловал его. — Похоже, ты обречен. Нам будет тебя не хватать.

 Всегда готовый отсрочить неизбежное, Кинэн обхватил за шею Кольта:

 — Спаси меня!

 Кольт поцеловал его и покачал головой:

 — В этой жизни я боюсь только одного, приятель, и это мама. Так что ты сам по себе.

 Вывернувшись из объятий Силлы, мальчик кружился вокруг стола. Когда он добрался до Алтеи, его глаза засверкали.

 — Можно мне?

 Это была старая игра, та, в которую она любила играть.

 — На пять центов

 — Дай мне в долг.

 — Ты уже должен мне восемь тысяч долларов и пятнадцать центов.

 — В пятницу я получу свое денежное пособие.

 — Тогда ладно. — Она посадила его к себе на колени и обняла, а он тыкался носом в ее волосы, как щенок.

 Кольт увидел, как смягчилось ее лицо, заметил, как она нежно потрепала мальчика по затылку.

 — Это здорово, — объявил Кинэн, последний раз преувеличенно громко вдыхая запах ее волос.

 — Не забудь про восемь тысяч в пятницу. Ну а теперь беги. — Поцеловав мальчика, она передала его Силле.

 — Играйте без меня, — предложила Силла и, подхватив сына, понесла его в постель.

 — Мальчиком, который может словами пробить себе дорогу на колени к женщине, следует гордиться. — Суини широко улыбнулся, собирая карты. — Моя сделка. Раскошеливайтесь.

 В течение следующего часа стопка монет у Алтеи медленно и неуклонно увеличивалась. Ей нравились ежемесячные игры в покер, которые стали обычным делом, после того как Бойд и Силла поженились. Желание перехитрить противников нравилось ей так же сильно, как и атмосфера домашнего уюта, наполнявшая каждый уголок дома Флетчеров.

 Она была осторожным игроком, который рисковал, только когда твердо верил в удачу, который делал ставки вдумчиво и педантично даже в этом случае. Она заметила, что стопка монет Кольта тоже увеличивалась, но лишь урывками. Он не был безрассудным. Безжалостен — вот правильное слово. Часто он отталкивал кружку, когда у него ничего не оставалось, или откидывался на спинку стула и позволял другим делать ставки, когда у самого было полно денег.

 Никакого плана, подумала она, что, по ее мнению, и было определенным планом.

 После того как Суини выиграл мелкую сумму, едва не умерев от радости, она встала из-за стола:

 — Кто-нибудь хочет пива?

 Оказалось, что хотели все. Алтея направилась в кухню и принялась откупоривать бутылки. Она как раз наливала себе вина, когда в кухню вошел Кольт:

 — Подумал, что тебе понадобится помощь.

 — Я справлюсь.

 — Сомневаюсь, что есть много того, с чем ты не в состоянии справиться. — Черт подери, дерзости ей не занимать, подумал он. — Я просто хотел помочь.

 Мария приготовила столько сэндвичей, что их хватило бы, чтобы накормить целый взвод голодных полицейских. Не зная, что еще сделать, Кольт переложил несколько штук с блюда на тарелку. Ему придется сказать это, решил он. Теперь, когда они остались наедине, у него появился шанс, однако он не знал, с чего лучше начать.

 — Я хочу кое-что сказать о сегодняшнем дне.

 — И?..

 От нее повеяло холодом, Алтея открыла холодильник и вытащила миску с неподражаемым гуакамоле Марии.

 — Мне очень жаль.

 Она едва не выронила миску.

 — Извини, что?

 — Черт подери, мне жаль. Понятно? — Он терпеть не мог извиняться, это означало, что он совершил действительно серьезную ошибку. — Просто меня добила та пленка. Мне хотелось что-нибудь разбить, ударить кого-нибудь. И в тот момент я не нашел другого выхода, как наорать на тебя.

 Он застиг ее врасплох, и потому Алтея оказалась абсолютно безоружна. Она стояла посреди кухни с миской в руках, не зная, что делать дальше.

 — Хорошо.

 — Я боялся, что увижу Лиз, — продолжил он, понимая, что необходимо рассказать все до конца. — И боялся, что не увижу ее. — В растерянности он схватил одну из откупоренных бутылок и жадно глотнул. — Я не привык так бояться.

 Это было меньшее, что он мог сказать и сделать, что могло бы помочь ему так удачно пробить ее защиту и добраться до ее души. Тронутая и потрясенная, она поставила миску на кухонный стол и открыла упаковку чипсов.

 — Я понимаю. Со мной случилось то же самое. Этого не должно было произойти, но это так. — Алтея высыпала чипсы в миску, жалея, что нет ничего, чем она еще бы могла себя сейчас занять. — Мне очень жаль, что расследование продвигается так медленно, Кольт.

 — Но и не стоит на месте. И я хочу поблагодарить тебя за помощь. — Он поднял руку, а затем опустил ее. — Тея, сегодня днем я хотел сделать кое-что еще, кроме как ударить кого-нибудь. Я хотел обнять тебя. — Он заметил настороженный блеск, вспыхнувший в ее глазах, и понял, что ему стоит укротить свою прыть. — Не навалиться на тебя, Тея. Обнять тебя. Это большая разница.

 — Да, это так. — Она глубоко вздохнула, успокаиваясь.

 В его глазах она увидела потребность. Не желание, а потребность. Потребность в общении, в утешении, в сострадании. И она это хорошо понимала.

 — Думаю, я тебя понимаю.

 — Я по-прежнему хочу. — Ему дорогого стоило сделать первый шаг, такой шаг. Но он шагнул ей навстречу и раскрыл объятия.

 И ей было нелегко ответить на его предложение и обнять его в ответ.

 И когда они оказались совсем близко, когда ее щека касалась его плеча, а его — прижималась к ее волосам, они оба вздохнули. Напряжение схлынуло, как вода через щель в разрушенной плотине.

 Кольт не понимал этого, но ощущал, что все идет правильно. В отличие от того, первого раза, когда обнимал ее, он не ощутил страсти, никакого огня в крови. Вместо этого он ощутил тепло, уютное и стойкое.

 Он мог бы так, как сейчас, обнимать ее часами, стоять прижавшись к ней, не выпуская из рук.

 Алтея редко когда позволяла себе абсолютно расслабиться, только не с мужчиной, и точно уж не с мужчиной, который ей нравился. Но это оказалось так легко, так естественно. Мерное биение его сердца убаюкивало ее. Она едва не уткнулась в него носом. Ей ужасно хотелось потереться щекой о его плечо, закрыть глаза и замурлыкать. Когда она почувствовала, что он нюхает ее волосы, она расхохоталась.

 — Ребенок прав, — пробормотал он. — Это здорово.

 — Это будет стоить тебе пять центов, Белладонна.

 — Запиши на мой счет, — откликнулся он, когда она подняла голову и улыбнулась ему.

 Возможно, это поразило его лишь оттого, что раньше она никогда так не смотрела на него? Он не мог сказать с полной уверенностью. Он знал только, что Алтея невероятно прекрасна, ее распущенные волосы переплетались между его пальцами, сияя подобно пламени в ярком свете кухонной лампы. Ее глаза улыбались, глубокие, желто-коричневые, ласковые. И ее губы — ненакрашенные, изогнутые в улыбке, слегка приоткрытые. Она была просто неотразима.

 Он наклонил голову, ожидая, что она замрет или отшатнется. Но она оставалась спокойна. И хотя веселые искорки в ее глазах сменились пониманием, теплота осталась. Й вот он слегка коснулся губами ее губ, нежно экспериментируя с чувствами. Они смотрели друг на друга широко раскрытыми глазами, так, словно каждый ждал, когда другой или отшатнется, или резко бросится вперед.

 Когда Алтея осталась податливой в его объятиях, Кольт изменил тактику, слегка прикусив ее губу. Он почувствовал, как она задрожала, а ее глаза потемнели, затуманившись. Но она продолжала смотреть в его глаза.

 Она хотела видеть его. Ей было это просто необходимо. Она боялась, что стоит закрыть глаза — и можно упасть в пропасть, разверзшуюся перед ней. Ей необходимо было видеть, кем он был, попытаться понять, что такого в этом мужчине, который сумел разрушить всю ее устоявшуюся систему поведения.

 Ни один мужчина не оказался способен на это прежде. И она гордилась тем, что умела контролировать свои чувства и самодовольно усмехалась, наблюдая за мужчинами и женщинами, попадающими под влияние друг друга. Влюбившись, они испытывали все страдания, которые преподносило им чувство. Алтея никогда не верила, что существуют радости, которые стоят этих страданий.

 Но когда его поцелуй стал глубже, убедительней, когда не только ее губы, но и разум, и сердце, и тело слились воедино в одном порыве, она подумала, что многое потеряла, никогда не позволяя себе отдаться на милость этой неистовой чувственной силы.

 — Алтея… — Он прошептал ее имя, одновременно меняя манеру поцелуя. — Пойдем со мной…

 Она поняла, о чем он просил. Он хотел, чтобы она отпустила себя, упала с ним туда, куда увлекало их это мгновение. Поддаться ему, как и он ей.

 Рискнуть, не будучи уверенной в шансах на успех.

 Он первым закрыл глаза. Нежное, усыпляющее тепло незаметно переросло в оцепенение, которое стало сплошным удовольствием. Ее веки затрепетали, и она со вздохом закрыла глаза.

 — Эй! Как там насчет пива… упс! — Бойд вздрогнул, изо всех сил пытаясь скрыть улыбку. Он сунул руки в карманы, сдерживаясь, чтобы не начать насвистывать мелодию, когда его старый друг и бывшая напарница отпрыгнули друг от друга, как два вора, застигнутые на месте преступления. — Простите, ребята.

 Он подошел к столу и забрал бутылки с пивом. Ему пришло в голову, что за все те годы, что знал Алтею, он никогда не видел у нее такого ошеломленного лица.

 — Должно быть, в этой кухне что-то есть, — добавил он, устремляясь к двери. — Сам не знаю, сколько раз я занимался здесь примерно тем же.

 Дверь захлопнулась за ним. Алтея тяжело перевела дух.

 — Вот черт, — все, что она смогла произнести.

 Кольт положил руку ей на плечо. Не для того, чтобы устоять, заверил он себя, хотя у него подгибались колени. Просто чтобы все осталось легко и непринужденно.

 — Он выглядел чертовски довольным самим собой, правда?

 — Теперь он станет постоянно подшучивать надо мной, — пробормотала она. — И расскажет Силле, и она тоже начнет подсмеиваться надо мной.

 — Думаю, у них есть дела и поважнее.

 — Они женаты, — откликнулась она. — Женатые люди обожают сплетничать о других…

 — О других?

 — О делах других.

 Чем больше она раскрывалась перед ним, тем больше это нравилось Кольту. Он не сомневался, что только несколько избранных когда-либо видели сдержанную Алтею Грейсон взволнованной. Он хотел насладиться каждым моментом этого нового опыта. Улыбаясь, он прислонился к кухонной стойке.

 — И?.. Если хочешь свести их с ума, можешь позволить мне уйти сегодня вечером вместе с тобой домой.

 — В твоих мечтах, Найтшейд.

 Он приподнял бровь. Ее голос прозвучал взволнованно. И ему это безумно понравилось.

 — Что ж, в этом есть доля правды, дорогая. Я мог бы не кривить душой и сказать тебе, что я сгораю от нетерпения воплотить эту мечту в реальность.

 Ей необходимо было успокоиться, что-то сделать со своими руками. Убивая двух зайцев одним выстрелом, она отпила глоток вина из своего бокала.

 — Это угроза?

 — Алтея. — В его голосе прозвучало безграничное терпение. И это удивило его. Он не мог припомнить, что был когда-то терпелив с кем-то прежде. — Мы оба знаем, что все произошедшее здесь не может быть переведено в угрозу. Это было чудесно. — Он провел пальцем по ее волосам. — И если бы мы оказались где-то наедине, это стало бы еще чудеснее. Я хочу тебя, Алтея, безумно хочу тебя.

 Алтея ощутила странные мурашки, побежавшие по позвоночнику. Это не был страх. Она слишком долго работала в полиции, чтобы научиться распознавать любые формы страха. И она слишком долго жила по своим правилам, чтобы научиться быть осторожной.

 — Мне кажется, что ты слишком многого хочешь. Ты хочешь вернуть Лиз, ты хочешь, чтобы люди, скрывающие ее от родителей, были найдены и наказаны. Ты хочешь все это провернуть по-своему и с моей помощью. И… — Она отпила еще один глоток вина, ее взгляд стал холоден и спокоен, — ты хочешь переспать со мной.

 Она просто изумительна, думал Кольт. Она должна была ощущать такое же желание и отчаяние, которое испытывал и он. И все же она могла спокойно обсуждать изменения в погоде.

 — А как насчет того, чтобы подвести итог? Почему бы тебе не рассказать, чего ты хочешь?

 Алтея боялась, что слишком хорошо знает, чего хочет, и объект ее желания находится слишком близко, искушая ее.

 — Разница между мной и тобой, Белладонна, в том, что я знаю, что человек не всегда получает желаемое. Ну а теперь мне пора. У меня был трудный день. Ты можешь пересечься со мной завтра. Мы получим описания от Миены. Что-нибудь может проясниться, когда мы проработаем их.

 — Ладно.

 Сейчас он отпустит ее, подумал Кольт. Вся беда с такими женщинами, как Алтея, размышлял он, заключалась в том, что у мужчины всегда возникало искушение соблазнить ее, но ему хотелось бы, чтобы она добровольно пришла к нему.

 — Тея?

 Она остановилась и обернулась:

 — Да?

 — А что мы станем делать с этим?

 Она почувствовала, как в глубине нарастает вздох, не от усталости, а от страстного желания, и подавила его.

 — Я не знаю, — честно ответила она. — Хотела бы я знать.

 На следующее утро, в девять тридцать, Кольт уже томился в ожидании в кабинете Алтеи. От скуки он просматривал бумаги на ее столе. Отчеты, заметил он, составлены в обычной манере, которую используют полицейские, язык таких отчетов лаконичный и одновременно напыщенный. Автомобили, следующие в юго-западном направлении, предполагаемые злоумышленники причиняли вред, полицейские задержали подозреваемых на шоссе 312 и 515.

 Она написала чертовски удачный отчет, если вдаваться в такие бюрократические тонкости. Чем она и занималась, решил он. Правила и нормативы Грейсон, подумал он и закрыл папку. Возможно, самая большая проблема для него заключалась именно в том, что за прямым как стрела полицейским он видел, нечто большее.

 Он видел, как она держала пистолет, твердая как скала, в то время как в ее живых глазах светились страх и решимость. Он ощущал, что она радостно откликалась на настойчивое и совершенно неожиданное объятие. Он видел, как она качала на руках ребенка, как она смягчалась от сострадания и каменела, словно кусок льда.

 Он многое видел, но понимал, что этого недостаточно.

 Его главной целью должен оставаться поиск Лиз. И все же образ Алтеи засел у него в душе, словно пуля в теле. Горячая, причиняющая боль, от нее невозможно было так просто избавиться.

 Это злило его. Это раздражало его. А когда она наконец влетела в комнату, он сердито заворчал:

 — Я торчу здесь целый чертов час. У меня нет на это времени.

 — Как не стыдно. — Она бросила на стол еще одну папку, сразу заметив, что бумаги в беспорядке. — Наверное, ты слишком много смотришь телевизор, Найтшейд. Это единственное место, куда полицейский не опаздывает.

 — Я не полицейский.

 — Ну, это более чем очевидно. И когда тебе в следующий раз придется ждать меня, не суй свой нос в мои бумаги.

 — Послушай, лейтенант… — Он осекся, выругавшись, когда зазвонил ее телефон.

 — Грейсон. — Она тут же уселась за стол, ее рука торопливо нащупала карандаш. — Да, я поняла. Отличная работа, сержант. Я очень довольна. За мной долг. Еще раз спасибо. — Она отключилась и тут же снова принялась набирать номер.

 — Нашли мать Джейд в Канзас-Сити, — сообщила она Кольту. — Она переехала из штата Канзас в Миссури.

 — Джейд с ней?

 — Именно это я и попытаюсь выяснить. — Закончив разговор, Алтея взглянула на часы. — Она работает ночной официанткой. Есть шанс, что сейчас я еще смогу застать ее дома.

 Кольт и рта раскрыть не успел, как Алтея подняла руку, призывая его молчать.

 — Добрый день, могу я поговорить с Дженис Уиллоуби?

 Сонный и, очевидно, раздраженный голос сообщил ей, что Дженис там не живет.

 — Это миссис Уиллоуби? Миссис Уиллоуби, это лейтенант Грейсон, полиция Денвера… Нет, мэм, она ничего не натворила. Она не в беде. Просто она могла бы помочь нам в раскрытии одного дела. Вы общались с дочерью в последние несколько недель? — Она терпеливо выслушивала, как женщина продолжала повторять, что не общалась с Дженис, и раздраженно требовала подробности. — Миссис Уиллоуби, Дженис не скрывается от правосудия и ни в чем не подозревается. Однако нам необходимо как можно скорее связаться с ней. — Неожиданно ее взгляд сделался ледяным. — Простите? Ведь я не прошу вас выдать полиции дочь и не понимаю, о каком вознаграждении может идти речь. Если…

 Кольт закрыл трубку ладонью.

 — Пять штук, — заявил он. — Если она скажет, где Джейд, а Джейд выведет нас на Лиз. — Он увидел искрящийся протест в ее глазах, но продолжал стоять на своем: — Это не имеет отношения к тебе. Это лично от меня.

 Алтея с трудом подавила отвращение.

 — Миссис Уиллоуби, у нас есть заинтересованная сторона, которая предлагает пять тысяч за информацию о Дженис, при условии удачного завершения расследования. Да, я не сомневаюсь, что вы сможете получить их наличными. О да, хорошо, подумайте, что можно сделать. Вы можете звонить мне в любое время по этому номеру. — Она два раза повторила номер. — Конечно, запишите. Это лейтенант Алтея Грейсон, из Денвера. Я надеюсь, что вы все сделаете.

 Повесив трубку, она рухнула на стул, едва сдерживая эмоции.

 — Неудивительно, что девчонки вроде Джейд сбегают из дома и выходят на панель. Ей наплевать на дочь, она просто хотела убедиться, что ей самой ничего не грозит, в случае если та что-то натворила. Если бы Джейд попала в беду, она и глазом бы не моргнула и стала бы торговаться, чтобы продать ее подороже.

 — Не каждая может похвастаться материнским инстинктом как у Донны Рид^[5].

 — И ты еще рассказываешь мне. — Поскольку переполнявшие ее эмоции мешали работе, Алтея подавила их. — Миена работала с полицейским художником, и получилось несколько неплохих портретов. И один из них напоминает одну из звезд того фильма, что мы видели вчера.

 — И кто это?

 — Парень в красных кожаных стрингах. Для начала мы устанавливаем личность через отдел нравов. На это понадобится время.

 — У меня нет времени.

 Она отложила карандаш и скрестила ладони. Она ни за что не потеряет над собой контроль, пообещала она себе. Только не на этот раз.

 — А у тебя есть выбор?

 — Нет. — Он отвернулся, но затем резко развернулся к ней: — Есть отпечатки в машине, из которой завалили Биллингса?

 — Все чисто.

 — А в пентхаусе?

 — Отпечатков нет. Несколько волосков. Они не помогут нам поймать их, но пригодятся в суде. Эксперты работают с видео и с запиской. Нам может повезти.

 — А как насчет пропавших людей? Джейн Доу в морге? Джейд говорила, что одну из этих девушек убили.

 — Пока ничего не известно. Если они кого-то убили, но жертва какое-то время после нападения была жива, маловероятно отыскать отчет о пропавших людях. Я проверила все неопознанные трупы и подозрительные смерти за последние три месяца. Никто не подходит.

 — А как насчет приютов для бездомных, общежитий и заброшенных домов?

 — Пока не могу сказать с уверенностью. — Она помедлила, затем решила, что будет лучше, если они это обсудят. — Есть кое-что, о чем я как раз размышляю.

 — Давай обмозгуем это вместе.

 — У нас в участке есть парочка девушек-полицейских с кукольными личиками. Отличные копы. Мы можем поставить их под прикрытие на улицу. Посмотрим, предложат ли им сниматься в порно.

 Кольт задумался. На это тоже потребовалось бы время, думал он. Но в любом случае это шанс.

 — Это мудреная затея. У тебя есть на примете люди, которые справятся?

 — Я же сказала, что есть. Я и сама пошла бы…

 — Нет. — Его резкий отказ прозвучал подобно удару хлыста.

 Алтея склонила голову и, не дрогнув, продолжила:

 — Я сказала, что сама бы пошла, но я никак не сойду за подростка. Очевидно, что наш продюсер предпочитает детей. Я запущу дело в ход.

 — Хорошо. Ты можешь дать мне копию фильма?

 Она улыбнулась:

 — Скучаешь по вечерам?

 — Как смешно. Так можешь?

 Алтея задумалась. Конечно, это не совсем правильно, но вреда никому не причинит.

 — Я свяжусь с экспертами. А пока собираюсь навестить бармена в «У Клэнси». Готова поспорить, что именно он предупредил ребят со Второй авеню. Мы можем выжать из него информацию.

 — Я поеду с тобой.

 Алтея покачала головой:

 — Со мной поедет Суини. — Она весело улыбнулась. — Большой ирландский коп, а бар называется «У Клэнси». Все соответствует.

 — Он паршивый игрок в покер.

 — Да, но он просто душка, — откликнулась она, удивляя его идеальным ирландским акцентом.

 — Но как насчет того, чтобы я все-таки поехал?

 — А как насчет того, чтобы ты дождался моего звонка?

 Она встала, стянув со спинки стула темно-синий приталенный пиджак. На ней были темно-синие широкие брюки со складками и светло-голубая шелковая блузка. Ее ремни и пистолет выглядели на ней так естественно, что вполне могли бы сойти за модные аксессуары.

 — Ты позвонишь мне?

 — Я же сказала, что позвоню.

 Поскольку это казалось правильным, он обнял ее за плечи и на мгновение прижался лбом к ее лбу.

 — Сегодня утром мне звонила Марлин. Мне не хотелось бы думать, что я напрасно обнадеживаю ее, но я сказал ей, что у нас уже есть подвижки в деле. Я должен был так сказать.

 — Ты прав, надо говорить все, что принесет ей облегчение. — Алтея ничего не могла с собой поделать и на мгновение ласково коснулась его щеки. — Крепись, Найтшейд. За такое ко-роткое время мы сумели собрать очень много информации.

 Да. — Он отпустил ее плечи, руки скользнули вниз, и он, нащупав ее ладони, крепко сжал их. — Иди к своему ужасному ирландцу. Но есть еще кое-что. — Он поднял их сцепленные ладони. — Рано или поздно мы не сможем сдерживаться. — Он пристально взглянул на нее. — И тогда нам придется иметь дело с другими вещами.

 — Тогда мы и подумаем об этом. Но тебе может не понравиться, как все произойдет.

 Он ухватил ее за подбородок, крепко поцеловал, а затем отпустил, прежде чем она успела сделать нечто большее, чем негодующе зашипеть в ответ.

 — Иди. Будь осторожна там, лейтенант.

 — Я родилась осторожной, Белладонна. — Она удалилась, на ходу натягивая пиджак.

 Через десять часов Алтея припарковала свою машину в подземном гараже и направилась к лифту. Она предвкушала горячую ванну, полную душистой пены, бокал ледяного белого вина и медленные блюзовые мелодии.

 Поднимаясь в лифте, она прислонилась к стене и закрыла глаза. Они почти ничего не добились от этого бармена, Лео Дорсетти. Не помогли ни взятки, ни замаскированные угрозы. Алтея не сомневалась, что у него были связи с группой, занимающейся порнографией. Не сомневалась она и в том, что он беспокоился, как бы его не постигла та же участь, что и Дикого Билла.

 Так что ей необходимо нечто большее, чем угрозы. Она должна откопать компромат на Лео Дорсетти. Что-то достаточно серьезное, что помогло бы ей навесить на него героин и вызвать на допрос.

 Как только он окажется у нее в руках, она сумеет расколоть его. Алтея в этом нисколько не сомневалась.

 Позвякивая ключами, она вышла из лифта в холл. Теперь настало время взять под контроль полицейского, живущего внутри ее, по крайней мере на час или два. Зацикливание на деле равнозначно совершению ошибок в этом деле. Так что Алтея задвинула мысли о работе подальше — пусть зреют, дожидаясь своего часа, пока она наслаждается вечером исключительно для себя.

 Она уже отперла дверь и распахнула ее, как вдруг ощутила тревогу. Не задаваясь вопросом, чем это вызвано, машинально выхватила пистолет. И автоматически выполнила обычную процедуру, проверив все углы и пространство за дверью.

 Алтея внимательно оглядела комнату, заметив, что все оставалось на своих местах, если не считать того, что в проигрывателе крутилась пластинка Бесси Смит. И аромат. Запах еды, чего-то пряного. У нее потекли слюнки, хотя разум оставался настороже.

 На кухне послышался шум. Алтея резко развернулась в ту сторону и, расставив ноги, обеими руками схватилась за пистолет, приняв обычную стойку полицейского.

 В дверях появился Кольт, вытирая руки о кухонное полотенце. Улыбаясь, он прислонился к дверному косяку:

 — Привет, дорогая! Как прошел твой день?

 Алтея опустила пистолет. Она не повышала голоса. Слова, которые она подобрала, спокойные и четкие, добавили ее чувствам больше ясности, чем крики.

 Когда она закончила, Кольт мог лишь в восхищении покачать головой.

 — Не могу поверить, что впервые кто-то обругал меня так стильно. Ну а теперь я буду очень тебе признателен, если ты уберешь пистолет. Хотя я не думаю, что ты захочешь использовать его и залить кровью весь пол.

 — Это стоило бы сделать. — Алтея сунула пистолет в кобуру, не отводя от Кольта глаз. — У тебя есть право хранить молчание… — начала она.

 Кольт поступил мудро, сдержав усмешку. Он протянул ей руку и спросил:

 — Что ты делаешь?

 — Я зачитываю твои права, прежде чем привлечь тебя за то, что ты вломился ночью в чужой дом.

 Он не сомневался, что Алтея на это способна. Она арестовала бы его, не сбавляя шага, и потащила бы в участок снимать отпечатки и фотографировать.

 — Я откажусь от своих прав, чтобы ты выслушала мое объяснение.

 Так будет лучше. — Скинув пиджак, она набросила его на спинку стула. — Как ты вошел?

 — Я, ну… Через дверь.

 Она прищурилась:

 — У тебя есть право на адвоката. Очевидно, юмор не спасал положения дел.

 — Ладно, сдаюсь. — Он поднял руки. — Я подобрал ключ. У тебя отличный замок. Или же я отстал от жизни и утратил прежние навыки.

 — Ты подобрал ключ. — Она кивнула так, будто ожидала это услышать. — У тебя незарегистрированное оружие — ASP девятимиллиметровый…

 — Зоркий глаз, лейтенант.

 — И нож, на который наверняка нет разрешения, — продолжила она. — А теперь оказывается, у тебя еще и отмычки есть.

 — Они пришлись как раз кстати. — И именно на этом Кольт и не хотел останавливаться сейчас, когда Алтея в таком настроении. — Ну а теперь я подумал, что после трудного дня ты заслужила горячий ужин и холодное вино. И еще я подумал, что ты разозлишься, вернувшись домой и обнаружив здесь меня. Но решил, что ты смягчишься, попробовав мою пасту.

 Возможно, подумала Алтея, если она на мгновение закроет глаза, это все исчезнет. Но когда она открыла глаза, Кольт по-прежнему был здесь и улыбался ей.

 — Твою пасту?

 — Ну да. Меня убеждали, что это рецепт моей крестной, но она за всю свою жизнь и яйца не сварила. А как насчет того вина?

 — Конечно. Почему бы нет, черт побери?

 — Отлично.

 Он вернулся на кухню. Решив, что всегда успеет убить его, она отправилась следом. Кухню наполнял поистине божественный аромат.

 — Ты любишь белое, — сказал он, наполняя два бокала из ее лучшего хрусталя. — Это замечательное итальянское вино, которое оттенит остроту моего соуса. Ярко выраженный вкус и высокое качество. Попробуй.

 Она взяла бокал, позволив Кольту чокнуться с ней, а затем отпила глоток. Вино оказалось изумительным.

 — Кто ты, черт возьми, на самом деле, Белладонна?

 — Что ж, я ответ на твои молитвы. Почему бы нам не войти и не присесть? Ты ведь хочешь снять туфли.

 Алтея очень хотела, но не сняла их, даже когда удобно расположилась на диване.

 — Объясни.

 — Я только что объяснил.

 — Если ты не можешь позволить себе адвоката…

 — Господи, а ты упрямая. — Он глубоко вздохнул и вытянулся на диване рядом с ней. — Ладно, у меня была пара причин. Прежде всего то, что ты тратишь массу дополнительного времени на мое дело…

 — Это моя…

 — Работа? — закончил Кольт за нее. — Возможно. Но я знаю, что, когда кто-то предпринимает эти дополнительные шаги, решая твои проблемы, вкусный ужин — лучший способ отблагодарить его.

 Это чертовски приятный жест с его стороны, подумала Алтея, хотя и не хотела в этом признаться. Пока не хотела.

 — Ты мог бы предупредить меня заранее.

 — Идея возникла спонтанно. У тебя разве такого не бывает?

 — Не искушай судьбу, Найтшейд.

 — Ладно. Давай вернемся к нашим «почему?». Существует еще и тот факт, что я почти не мог не думать обо всем происходящем. А готовка помогает мне отвлечься. Мария едва ли допустила бы меня до плиты, поэтому я подумал о тебе. — Он намотал ее локон на палец. — Я много думаю о тебе. И в конце концов, мне просто захотелось провести с тобой вечер.

 Он добирался до нее. Алтее хотелось верить, что это от великолепных запахов, доносящихся из кухни, у нее кружилась голова. Но она в это не верила.

 — И вот ты вломился в мой дом и вторгся в мою частную жизнь.

 Нет, дорогая, я вторгся только в твои кухонные шкафы. Это было так соблазнительно, — признался он. — Но дальше я вторгаться не отважился.

 Хмурясь, Алтея раскачивала вино в бокале.

 — Мне не нравятся твои методы, Найтшейд. Но мне кажется, что твоя паста мне понравится.

* * *

 Паста ей не просто понравилась, она пришла от нее в восторг. Трудно было хранить недовольство, когда ее настолько соблазнил волшебный вкус. Мужчины и раньше готовили для нее, но она не могла припомнить, когда была столь удивлена.

 Вот он, Кольт Найтшейд, вполне возможно вооруженный до зубов под своими выцветшими джинсами и хлопчатобумажной рубашкой, подает ей пасту при свечах. И дело не в том, что это романтично, подумала она. Она слишком умна, чтобы попасться в сети изобретательных уловок. Но это было забавно и, как ни странно, очень мило.

 К тому времени как Алтея расправилась с одной порцией и принялась за вторую, она посвятила Курта в последние события. Отчеты экспертов ожидались в течение суток, за барменом из пивной «У Клэнси» установлено наблюдение, а женщина-офицер под прикрытием готовилась отправиться на улицу.

 Кольт запомнил информацию и в ответ рассказал то, что удалось выяснить ему самому. Днем он разговаривал с одной из местных проституток. Благодаря его шарму или же деньгам, которые он предложил, ему удалось выяснить, что девушка, которую на улице знали как Лэйси, не появлялась в своих обычных местах уже несколько недель.

 — Она подходит под описание, — продолжил он, подливая вина в бокал Алтеи. — Юная, миниатюрная. Девушки говорили, что она брюнетка, но носила светлый парик.

 — У нее был сутенер?

 — Нет. Она работала сама по себе. Я ходил в дом, где она снимала комнату. — Кольт разломил на две половины чесночный хлеб и передал кусок Алтее. — Разговаривал с хозяином, прелесть, а не человек. Поскольку она не заплатила за две недели, он вышвырнул ее вещи. Забрал себе то, что имело какую-то ценность, а остальное выбросил.

 — Я выясню, знают ли о ней в отделе нравов.

 — Отлично. А я нагряну в другие притоны, — продолжал он, — а также в наполовину расселенные дома и всем стану показывать фотографию Лиз и рисунки полицейского художника. — Он нахмурился, ковыряя вилкой еду. — Я не смог никого зацепить для опознания. У меня почти не было времени убедить подростков, что им следует внимательно взглянуть на рисунки. Большинство из этих ребят хотят вести себя жестко, непобедимо, но в их глазах ты видишь лишь замешательство.

 — Когда имеешь дело с таким замешательством, тебе надо быть жестким. Большинство из них происходят из семей, раздираемых наркотиками, алкоголем, физическим и сексуальным насилием. Или же они сами начинают злоупотреблять алкоголем или наркотиками и не знают, как выбраться из этого кошмара. — Она повела плечами. — В любом случае побег кажется им лучшим выходом.

 — Но у Лиз все было иначе.

 — Да, — согласилась Алтея.

 Пора ему, наконец, уже угомониться, подумала она. Даже если всего на несколько минут. Она подобрала последний кусочек с тарелки.

 — Знаешь, Найтшейд, ты мог бы бросить игру в искателя приключений и заняться организацией общественного питания. Ты добьешься успеха.

 Он понял, куда она клонит, и постарался подыграть ей:

 — Я предпочитаю маленькие частные вечеринки.

 Алтея метнула на него быстрый взгляд, затем снова уставилась в свой бокал.

 — Итак, если готовить первоклассную пасту тебя научила не крестная, тогда кто же?

 — У нас была потрясающая кухарка, ирландка, когда я был ребенком, миссис О'Мэлли.

 — Ирландка, которая научила тебя готовить блюда итальянской кухни.

 — Она могла приготовить все, что угодно, от тушеного мяса ягненка до петуха в красном вине. «Кольт, мой мальчик, — говаривала она мне, — лучшее, что мужчина может научиться делать, — это готовить для себя. Это глупости, что готовить должна только женщина». — Он улыбнулся при этом воспоминании. — Когда я попадал в передряги, что происходило почти постоянно, она усаживала меня в кухне. Я выслушивал лекцию по поведению и о том, как правильно разделывать цыпленка.

 — Неплохое сочетание.

 — С поведением не сложилось. Но я готовлю классного запеченного цыпленка. А когда миссис О'Мэлли ушла на пенсию, прошло уже лет десять с тех пор, у моей матери началась депрессия.

 Губы Алтеи скривились.

 — И она наняла другую кухарку.

 — Француза, который плохо готовит. Она любит его.

 — Французский повар в Вайоминге.

 — В Вайоминге живу я, — сказал он. — Они живут в Хьюстоне. Так мы лучше ладим. А твоя семья? Они местные?

 — У меня нет семьи. А как насчет твоего диплома по юриспруденции? Почему ты не воспользовался им?

 — Я не говорил, что это не так. — Кольт пристально посмотрел на нее.

 Она отбросила его вопрос, как раскаленный уголек. Здесь скрывалась тайна, и он непременно должен был все выяснить.

 — Я просто обнаружил, что не подхожу для того, чтобы часами горбиться за юридическими фолиантами, пытаясь перехитрить правосудие в специальной терминологии.

 — И ты отправился в военно-воздушные войска.

 — Это был неплохой способ научиться летать.

 — Но ты не летчик.

 — Иногда я летчик. — Он улыбнулся. — Прости, Тея, я не вписываюсь в привычные рамки. У меня достаточно денег, чтобы позволить себе делать то, что мне подходит в данный момент.

 — Это было не слишком хорошо.

 — А военное поприще не подходило тебе?

 — Какое-то время так и было. А потом я наелся до отвала. — Он пожал плечами и откинулся назад. Пламя свечей мерцало в его глазах, скользя бликами по лицу. — Я усвоил некоторые вещи. Я учился у миссис О'Мэлли и в подготовительной школе, в Гарварде и у одного старого индуса, объездчика лошадей, которого повстречал в Талсе несколько лет назад. Никогда не знаешь, когда тебе пригодятся твои знания.

 — А кто научил тебя подбирать ключи?

 — Ты ведь не собираешься использовать это против меня, правда? — Кольт наклонился вперед, чтобы провести пальцем по ее волосам, и подлил еще вина в бокалы. — В армии. Я служил там в специальном подразделении.

 — Секретные операции, — перевела она. Неудивительно. — Вот почему в твоих документах так много засекречено.

 — Данные уже устарели и должны быть рассекречены. Но так обстоят дела, правда? Бюрократы обожают секреты, так же как свою бюрократическую волокиту. Я занимался сбором информации или же фабриковал ее, возможно, разряжал некоторые неустойчивые ситуации или же, наоборот, подогревал их, в зависимости от указаний. — Он снова глотнул вина. — Думаю, можно сказать, я оказывал людям услуги, только эти люди осуществляли управление государством. — Его губы скривились. — Или пытались.

 — Ты не любишь систему, так ведь?

 — Мне нравится то, что имеет пользу. — На мгновение его глаза потемнели. — Я видел много бесполезного. Так что… — Он пожал плечами. — Я вышел из игры, купил себе несколько лошадей и коров, играл в фермера. Похоже на то, что старые привычки забылись, потому что теперь я снова оказываю людям услуги. Только они прежде должны мне понравиться.

 — Кое-кто мог бы сказать, что в детстве ты долго ломал голову над тем, что будешь делать, когда вырастешь.

 — Кое-кто мог бы. Думаю, я занимался этим. А как насчет тебя? Какова история Алтеи Грейсон?

 — Ничего такого, что можно было бы предложить для фильма. — Расслабившись, она оперлась локтями о стол, проводя кончиком пальца круги по краю бокала, пока хрусталь не зазвенел. — Когда мне исполнилось восемнадцать, я сразу поступила в академию. Никаких окольных путей.

 — Почему?

 — Почему я пошла в полицию? — Алтея задумалась. — Потому что мне нравится система. Она несовершенна, но, если поддерживать ее, можно заставить работать. И закон… есть люди, которые хотят заставить его работать. Слишком много жизней было потеряно в перестрелках. Это имеет значение, когда не раз сталкивался с ситуацией.

 — С этим не поспоришь. — Кольт накрыл ее ладонь своей рукой. — Я всегда понимал, что Бойд был предназначен для того, чтобы отстаивать закон. До недавнего времени он был единственным полицейским, которого я уважал настолько, чтобы доверять.

 — Думаю, ты только что сделал мне комплимент.

 — Можешь в этом не сомневаться. У вас с ним много общего. Ясность взглядов, бесстрашие, мужество и искреннее сочувствие другим людям. — Он улыбнулся, перебирая ее пальцы. — Та девочка, которую мы сняли с крыши… Я ходил ее повидать. У нее много чего нашлось рассказать о прекрасной леди с рыжими волосами, которая подарила ей куклу.

 — Просто я довела дело до конца. Это моя работа…

 — Ерунда. — Восхищенный ответом, Кольт поцеловал ее ладонь. — Это не имеет ничего общего с долгом, это имеет отношение к твоей душе. Если у тебя есть тепло в душе, это не значит, что ты плохой полицейский, Тея. Просто ты становишься добрее.

 Она знала, к чему это ведет, но не отдернула руку.

 — Если я добра к детям, не означает, что я буду добра к тебе.

 — Но это так и есть, — пробормотал он. — Я подбираюсь к тебе. — Глядя на нее, он коснулся губами ее запястья. Пульс бился ровно, но быстро. — Я собираюсь продолжать подбираться к тебе.

 — Возможно. — Алтея была слишком умна, чтобы продолжать отрицать очевидное. — Но это не означает, что твои старания увенчаются успехом. Я не сплю с каждым мужчиной, который мне нравится.

 — Я рад это слышать. Но ты будешь делать гораздо больше, чем спать со мной. — Он усмехнулся и снова поцеловал ее ладонь. — Господи, обожаю, когда ты подкалываешь меня, Тея. Это сводит меня с ума. Я собирался сказать, что, когда мы окажемся в постели, сон будет не главным занятием. Так что, возможно, тебе стоит немного вздремнуть. — Он поднялся, увлекая ее за собой. — Поцелуй меня на ночь и ложись спать.

 Кольт не смог сдержать улыбку, заметив удивление в ее глазах. Позже ему стоит похвалить себя за такую стратегию поведения.

 — Ты подумала, что я приготовил ужин и составил тебе компанию, чтобы использовать это как трамплин для соблазнения. — Вздохнув, он покачал головой. — Алтея, я ранен. Я почти раздавлен.

 Она расхохоталась, дружески похлопав его по руке.

 — Знаешь, Белладонна, иногда ты почти нравишься мне. Почти.

 — Вот видишь, ты всего в паре шагов от того, чтобы начать сходить по мне с ума. — Он притянул ее ближе, и внезапное напряжение, скрутившее его внутренности, придало фальшивый оттенок его веселому тону. — Если бы я приготовил десерт, ты умоляла бы меня.

 Она удивленно посмотрела на него:

 — Тут ты проиграл. Каждый знает, что каноли превращают меня в страстную женщину.

 — Я непременно это запомню. — Кольт нежно поцеловал ее, глядя, как она улыбается. И почувствовал, как его сердце упало. — Здесь поблизости наверняка есть булочная, где я могу купить итальянскую выпечку.

 — Нет. Ты упустил свой шанс. — Алтея уперлась рукой ему в грудь, убеждая себя, что пора заканчивать эту игру, пока она еще в состоянии стоять на ногах. — Спасибо за пасту.

 — Конечно. — Но Кольт по-прежнему не сводил с нее глаз, его взгляд сделался проницательным, внимательным, словно он пытался разглядеть самую ее суть за белоснежной кожей. Что-то происходило здесь, вдруг понял он. Что-то сокровенное, к чему он не мог найти доступа. — Есть нечто такое в твоем взгляде…

 Ее нервы напряглись до предела.

 — Что?

 — Не знаю. — Он говорил медленно, словно взвешивая каждое слово. — Иногда я почти могу разглядеть это. Когда такое происходит, я начинаю думать о том, где ты была. Куда мы идем.

 Алтея стала задыхаться. Медленно переведя дух, она ответила:

 — Ты идешь домой.

 — Да. Сейчас я пойду. Слишком просто, всего лишь сказать тебе, что ты прекрасна, — пробормотал он, словно разговаривая с самим собой. — Ты очень часто слышишь эти слова, и глупо пытаться таким образом повлиять на тебя. Мне следовало бы угомониться, но здесь кроется что-то еще. Я позже к этому вернусь. — Все еще вглядываясь в лицо Алтеи, он притянул ее ближе к себе. — Что в тебе такого, Алтея? Чего я не могу разгадать?

 — Ничего. Ты слишком привык гоняться за тенями.

 — Нет, у тебя они есть. — Он медленно провел рукой по ее щеке. — А у меня есть проблема.

 — Какая проблема?

 — Попробовать вот это.

 Он коснулся губами ее губ, и от этого прикосновения все ее тело охватила слабость. Это ощущение было не требовательным, не настойчивым, оно было опустошительным. Поцелуй проникал все глубже и глубже, бомбардируя ее эмоциями, против которых у нее не было защиты. Его чувства были свободными и, созревая, изливались на нее, в нее, так что она была окружена и наполнена ими.

 Нет спасения, подумала Алтея и услышала свой собственный приглушенный стон отчаяния. Он разрушил ее защиту, которую она воспринимала как нечто незыблемое, само собой разумеющееся и которую теперь не сможет восстановить полностью.

 Она могла бы повторять себе снова и снова, что не влюбится в человека, которого едва знала. Но сердце уже смеялось над доводами разума.

 Кольт почувствовал, что она все-таки чуточку приоткрыла ему частичку своей души. Здесь были и страсть, и открытие чего-то нового. Для Кольта стало откровением обнаружить, что есть на свете женщина, которая способна перепутать его мысли, раскрыть его сердце и оставить его абсолютно беззащитным.

 — Здесь я уступаю. — Он крепко держал ее за плечи, когда она попыталась отпрянуть в сторону. — И уступаю быстро.

 — Это уж слишком. — Это было слабой реакцией, но лучшим, что она могла в этот момент придумать.

 — Как будто я не знаю.

 Ее плечи снова напряглись, это напряжение передалось и ему. Пришлось отступить.

 — Раньше я никогда не испытывал ничего подобного. И больше нечего сказать, — откликнулся он, когда она отвернулась.

 — Я знаю. Жаль, что это не так. — Она вцепилась в спинку стула, где висела ее наплечная кобура. Символ долга, подумала она, символ контроля и выдержки, того, что она из себя вылепила. — Кольт, мне кажется, что мы оба влезаем глубже, чем нам впоследствии может понравиться.

 — Возможно, мы достаточно долго топтались на одном месте.

 Она ужасно боялась, что была готова, желала, нет, сгорала от желания утонуть.

 — Я не смешиваю личные отношения с работой. Если мы не сможем держать себя в руках, то тебе лучше работать с кем-то другим.

 — По-моему, мы неплохо сработались с тобой, — пробормотал он сквозь зубы. — И не надо придумывать нелепостей, лишь бы не говорить открыто о том, что происходит между нами.

 — Это лучшее, что я могла сказать. — Она сжала спинку стула так, что костяшки ее пальцев побелели. — И это не отговорка, а причина. Ты хочешь, чтобы я призналась в том, что ты пугаешь меня. Хорошо. Ты меня пугаешь. Это все пугает меня. И я думаю, что тебе не захочется иметь дело с напарницей, которая не может сосредоточиться на деле, потому что ты заставляешь ее волноваться.

 — Возможно, я чувствую себя счастливее с такой напарницей, чем с той, которая настолько зациклена на работе, что порой кажется, что она и не человек вовсе.

 Теперь она не станет вырываться от него. Будь он проклят, если позволит ей сделать это.

 — И не говори мне, что ты не можешь работать на двух уровнях, Тея, или что ты не можешь оставаться достойным полицейским, когда у тебя проблемы в личной жизни.

 — А может, я просто не хочу работать с тобой.

 — Не повезло. Тут ты крепко влипла. Если хочешь бросить дело, я попытаюсь заставить тебя. Но ты не отступишься от Лиз только из-за того, что боишься позволить себе что-то почувствовать ко мне.

 — Я думаю о Лиз, и так будет действительно лучше для нее.

 — Откуда тебе, черт возьми, это знать?! — взорвался Кольт, и, даже если это выглядело нелепо, ему было наплевать. Он был на грани того, чтобы влюбиться в женщину, которая спокойно сообщала, что ему нет места в ее жизни. Он отчаянно желал найти испуганную девочку, а человек, который способен помочь ему в этом, угрожал выйти из игры. — Что ты, черт подери, можешь знать о ней или о ком-нибудь другом? Ты так зациклилась на правилах и процедурах, что утратила способность чувствовать. Нет, не утратила. Ты просто загасила их в себе. Ты станешь рисковать жизнью, но стоит только чувствам коснуться тебя, как ты закрываешься броней. Для тебя все должно быть аккуратным, правда, Алтея? Где-то там есть несчастный, напуганный ребенок, но для тебя это всего лишь еще одно дело, еще одна работа.

 — Не смей говорить мне о том, что я чувствую. — Всю ее сдержанность как ветром сдуло, и она с грохотом отшвырнула стул в сторону. — Не смей говорить мне о том, чего я не понимаю. Ты не можешь знать, что я чувствую. Неужели ты уверен, что понимаешь Лиз или кого-то из тех девчонок, с которыми разговаривал сегодня? Ты побывал в приютах и заброшенных домах и возомнил, что все понял?

 Ее глаза сверкали, но не от слез, а от такой нестерпимой ярости, что он мог лишь молча смотреть на нее, когда она резала его по живому своим взглядом.

 — Я знаю, что существует много детей, которым нужна помощь, но не всем ее хватает.

 — О, это так просто. — Алтея принялась ходить взад-вперед по комнате, не в силах стоять на одном месте. — Выписать чек, принять законопроект, выступить с речью. Это все не требует усилий. Ты и понятия не имеешь, что значит быть одиноким, бояться или быть пойманным в ту дробилку, в которую мы швыряем беспризорных детей. Большую часть своей жизни я провела именно там, поэтому не смей говорить мне, что я ничего не чувствую. Я знаю, каково это, когда так хочется на свободу, что ты убегаешь, даже понимая, что тебе некуда бежать. И я знаю, каково это, когда тебя затаскивают обратно, когда ты абсолютно беспомощна, когда над тобой издеваются, когда ты загнан и абсолютно несчастен. Я многое понимаю. И я знаю, что у Лиз есть семья, которая любит ее, и мы обязательно вернем ее домой. Не важно как, но мы вернем ее, и она не окажется в этом замкнутом круге. И не смей говорить мне, что это всего лишь еще одно дело, потому что ее жизнь важна для меня. Они все важны для меня.

 Алтея осеклась, проведя дрожащей рукой по волосам. В тот момент она не знала, что было сильнее — ее смущение или гнев.

 — Теперь я хочу, чтобы ты ушел, — спокойно произнесла она.

 — Сядь.

 Видя, что она не подчинилась, Кольт подошел к ней и, надавив на плечо, усадил на стул. Она дрожала, и тот факт, что он сыграл свою роль, чтобы заставить ее так себя чувствовать, вызвал у него ощущение, что он разбил нечто хрупкое и драгоценное.

 — Прости меня. Для меня это рекорд — дважды извиниться перед одним человеком за один день. — Он хотел было погладить ее по голове, но остановил себя. — Не хочешь воды?

 — Нет. Я хочу только, чтобы ты ушел.

 — Но я не могу этого сделать. — Кольт опустился на скамеечку для ног напротив нее, чтобы видеть ее лицо. — Алтея…

 Она откинулась назад и закрыла глаза. Она чувствовала себя так, будто взбежала на вершину горы и спрыгнула вниз.

 — Белладонна, я не в настроении рассказывать тебе о своей жизни, так что не стоит зря терять время. Ты знаешь, где выход.

 — Это подождет. — Он воспользовался моментом и взял ее за руку. Теперь она успокоилась, но была холодна как лед. — Давай поговорим о чем-нибудь другом. У нас здесь совершенно две не связанные друг с другом проблемы. Найти Лиз — задача номер один. Она невинна, она жертва, и ей необходима помощь. Я мог бы сам отыскать ее, но на это понадобится слишком много времени. А каждый лишний день… Да что уж там, прошло слишком много таких дней. Мне нужна твоя помощь, потому что ты можешь использовать обходные маневры, на которые у меня уйдет в два раза больше времени. И потому что я верю, что ты все сделаешь для того, чтобы вернуть ее домой.

 — Хорошо. — Глаза Алтеи оставались закрытыми, она страстно желала, чтобы напряжение отпустило ее. — Мы найдем ее. Если не завтра, то послезавтра, но мы обязательно ее найдем,

 — Вторая проблема. — Он взглянул на их руки, наблюдая за тем, как секундная стрелка на ее часах отмеряет время. — Я думаю… и поскольку это новая область для меня, мне хотелось бы уточнить, сказав, что это всего лишь мнение…

 — Найтшейд. — Она открыла глаза, и теперь в них появился легкий намек на улыбку. — Готова поклясться, что ты говоришь как настоящий юрист.

 Кольт поежился.

 — Не думаю, что стоит оскорблять человека, который вот-вот скажет, что любит тебя.

 Ее словно током ударило. Он был готов поспорить на свою ферму, что, вытащи он пистолет, она и глазом бы не моргнула. Но стоило ему упомянуть про любовь, и Алтея едва со стула не свалилась.

 — Не стоит так паниковать, — продолжал Кольт, пока она пыталась обрести дар речи. — Я всего лишь сказал, что «я думаю». Это оставляет нам безопасную территорию, на которой мы можем сотрудничать.

 — Это больше напоминает мне минное поле. — Боясь, что у нее снова задрожат руки, Алтея выдернула ладонь из его хватки. — Думаю, будет мудрее при данных обстоятельствах отложить это обсуждение, по крайней мере пока.

 — Ну и кто теперь говорит как настоящий юрист? — Он улыбнулся, не понимая, уместно ли в данной ситуации посмеяться над самим собой. — Дорогая, ты думаешь, что на тебя это нагоняет страх божий? Представь, что испытываю я. Я завел разговор, потому что надеюсь, что так будет проще с ним разобраться. Как знать, возможно, это всего лишь начало гриппа, и только.

 — Это было бы замечательно. — Она подавила смех в ужасе, что он мог бы прозвучать легкомысленно. — Можно было бы вволю спать, пить горячие напитки.

 — Я попробую. — Он наклонился вперед, не испытывая неудовольствия от настороженности в ее глазах или скрещенных на груди рук. — Но если это не грипп или другая болезнь, я собираюсь что-нибудь с этим предпринять. Чтобы это ни было, оно может подождать до того, как мы решим нашу первую проблему. И пока мы станем этим заниматься, я не заговорю больше о любви и обо всем, что обычно сопутствует подобным вещам, ну ты понимаешь, вроде брака, семьи и гаража на две машины.

 Впервые со времени их знакомства он увидел, что Алтея окончательно растерялась. Ее глаза стали огромными, а рот приоткрылся. Он готов был поклясться, что, если бы согнул ее, она переломилась бы, как молодое деревце в шторм.

 — Ведь даже когда я говорю о подобных вещах абстрактно, это вводит тебя в ступор.

 — Я… — Алтея сумела взять себя в руки и закрыть рот, сглотнуть, а затем заговорить: — Я думаю, что ты просто спятил.

 — Я тоже так думаю. — Одному Богу известно, почему он так радовался этому. — Так что на данный момент давай сосредоточимся на том, чтобы разыскать тех плохих парней. Идет?

 — А если я соглашусь, ты не станешь говорить обо всем остальном?

 Кольт расплылся в улыбке:

 — Ты собираешься взять с меня слово?

 — Нет. — Алтея взяла себя в руки и улыбнулась в ответ. — Но я готова поклясться, что смогу уклониться от всего, что бы ты ни вытворил.

 — Принимаю пари. — Он поднял руку. — Напарница.

 Они торжественно пожали друг другу руку.

 — Ну а теперь почему бы нам…

 Телефонный звонок прервал то, что, как предполагала Алтея, оказалось бы непрофессиональным предложением. Она проскользнула мимо Кольта и взяла трубку в кухне.

 Это дало ему время подумать над тем, что он затеял. Улыбнуться. Поразмыслить, как бы он хотел это завершить. Но прежде чем его фантазия разыгралась, Алтея уже возвратилась. Подвинула стул, поправив свою кобуру.

 — Помнишь нашего друга Лео, бармена? Только что его взяли с поличным, он продавал кокаин в задней комнате. — На ее лице вновь появилось воинственное выражение, когда она пристегивала ремень безопасности. — Его задерживают для допроса.

 — Я за тобой.

 — За мной — это то место, где ты останешься, Найтшейд, — заявила она, накидывая пиджак. — Если Бойд все прояснит, то ты сможешь смотреть сквозь стекло, но это большее, что тебя ожидает.

 Его раздражало подобное ограничение свободы.

 — Разреши мне присутствовать. Я буду помалкивать.

 — Не смеши меня. — По пути к двери она подхватила сумочку. — А вообще — тебе решать, напарник.

 Он выругался и захлопнул за собой дверь:

 — Я принимаю правила.

 Первоначальное огорчение Кольта из-за того, что его засунули за двустороннее стекло, как ветром сдуло, когда он принялся наблюдать за работой Алтеи. Ее терпеливый, доскональный допрос имел свой собственный стиль. И Кольта удивило, что он нашел этот стиль не просто педантичным, но и абсолютно безжалостным.

 Она ни разу не позволила Лео увести себя в сторону ни разу не продемонстрировала, что реагирует на его сарказм, и ни разу, даже когда Лео опустился до оскорблений и завуалированных угроз, не повысила голос.

 Точно так же она играла в покер, вспомнил он. Сдержанно, методично, без намека на эмоции до тех пор, пока не подходило время подсчитывать выигрыш. Но Кольт начинал постепенно видеть женщину, скрывавшуюся за завесой отчужденности.

 Конечно, его могли удивить многие чувства, которые она скрывала в себе. Страсть, гнев, жалость, даже безмолвный ужас. У него возникло ощущение, что он всего лишь вскрыл ее поверхность. А под этой аккуратной, профессиональной и, несомненно, ошеломительной и великолепной упаковкой скрывался океан чувств. И он намерен докопаться до них.

 — Долгий вечер. — Бойд подошел к нему с двумя чашками кофе, от которых поднимался пар.

 — У меня случались и более продолжительные вечера. — Кольт взял кружку и отхлебнул горячего напитка. — Этот кофе достаточно крепок для того, чтобы после него захотелось станцевать танго. — Он вздрогнул и сделал еще глоток. — А что, капитан всегда присутствует на обычном допросе?

 — Капитан делает это, когда у него есть личный интерес. — Флетчер с минуту наблюдал за Алтеей, заметив, что она сидела спокойно и невозмутимо, в то время как Лео судорожно прикуривал одну сигарету от окурка другой. — У нее что-нибудь получается?

 Кольту пришлось приложить усилие, чтобы изо всех сил не врезать по стеклу, лишь бы доказать, что он мог сам что-то сделать.

 — Он по-прежнему отбивает чечетку.

 — Он выдохнется задолго до нее.

 — Я уже могу сказать это и про себя.

 Они оба замерли в ожидании, когда Лео прорычал отвратительное оскорбление, а Алтея ответила тем, что спросила, не желает ли он повторить свое заявление для записи.

 — Она нисколько не взволнована, — заметил Кольт. — Флетч, ты когда-нибудь видел, как кошка караулит мышь у входа в норку? — Он быстро взглянул на Бойда, а затем снова уставился через стекло. — Кошка сидит там, почти не мигая, часами. А у мыши в норе начинает съезжать крыша. Мышь чувствует кошачий запах и видит глаза, пристально следящие за ней. И через какое-то время у нее в мозгу происходит замыкание, и она кидается наутек. А кошка всего лишь резко выбрасывает вперед лапу, и все кончено. — Кольт отпил еще глоток и кивнул в сторону стекла. — Вот перед нами такая великолепная кошка.

 — Ты сумел неплохо ее узнать за столь короткое время.

 — О, у меня еще много работы. Слишком много слоев, — пробормотал Кольт, главным образом обращаясь к самому себе. — Не припомню, чтобы на моем пути встречалась женщина, которую бы мне так хотелось раздеть не только в моральном плане, но и в физическом.

 При мысли об этом Бойд мрачно нахмурился над своей чашкой. Алтея, конечно, взрослая женщина и вполне может позаботиться о себе. Бойд вспомнил, как удивился, обнаружив у себя на кухне Кольта и свою бывшую напарницу; которые сжимали друг друга в объятиях. Но мысль о том, что его друзья зайдут дальше, ввязавшись в быстрые физические отношения, которые обоим не принесут ничего, кроме разочарования, неприятно беспокоила его. Особенно когда он вспоминал об успехе Кольта у женщин.

 Они оба пользовались у противоположного пола успехом, и оба наслаждались его плодами спустя годы. Но на этот раз они обсуждали не какую-то постороннюю женщину. Они говорили об Алтее.

 — Знаешь, — начал Бойд, прощупывая почву, словно слепой в лабиринте. — Тея — особенная женщина. Она может со многим справиться.

 — И справляется, — добавил Кольт.

 — Да, и справляется. Но это не означает, что она абсолютно неуязвима. Мне не хотелось бы видеть, что ей больно. Мне бы это совсем не понравилось.

 Кольт удивленно приподнял бровь:

 — Это предупреждение? Похоже на то, что ты сделал мне когда-то лет сто назад насчет твоей сестры Натали.

 — Да, похоже. Тея — член моей семьи.

 — И ты думаешь, что я мог бы обидеть ее.

 Бойд устало вздохнул. Ему совершенно не нравился этот разговор.

 — Я говорю, что, если ты это сделаешь, мне придется наставить тебе синяков. Мне будет очень жаль, но ничего тут не поделаешь.

 Кольт принял это признание, задумчиво кивнув.

 — Кто победил в нашей последней схватке?

 Несмотря на неловкость, Бойд не смог сдержать улыбку.

 — Думаю, это была ничья.

 — Да, именно так я это и помню. И тогда это тоже произошло из-за женщины, точно?

 — Шерил Энн Мэдиган.

 На этот раз во вздохе Бойда почувствовалась ностальгия.

 — Маленькая блондинка?

 — Нет, высокая брюнетка. Большие… голубые глаза.

 — Точно. — Кольт расхохотался, покачав головой. — Интересно, что сталось с хорошенькой Шерил Энн.

 На мгновение они умиротворенно замолчали, предаваясь воспоминаниям. А тем временем в наушниках эхом отдавались спокойные и безжалостные вопросы Алтеи.

 — Этой Шерил Энн далеко до Алтеи, — пробормотал Кольт. — Я не хотел бы причинять ей боль, но не могу обещать, что этого не произойдет. Все дело в том, Флетч, что впервые в жизни я встретил женщину, которая настолько важна для меня, что сама способна причинить мне боль. — Кольт отпил еще один бодрящий глоток кофе. — Мне кажется, что я люблю ее.

 Бойд поперхнулся и вынужден был поставить свою чашку, прежде чем ее содержимое выльется на его рубашку. Он немного подождал, постучал ладонью по уху, словно для того, чтобы прочистить его.

 — Не хочешь повторить свои слова? Я не уверен, что не ослышался.

 — Ты слышал меня, — пробормотал Кольт. Хорош друг, подумал он, унижать в самый уязвимый момент. — У нее была примерно такая же реакция.

 — Ты сказал ей? — Бойд изо всех сил пытался слушать, что происходило на допросе, одновременно впитывая новость и удивляясь услышанному. — И что она ответила?

 — Ничего особенного.

 Огорчение, прозвучавшее в голосе Кольта, так сильно взволновало Бойда, что ему пришлось прикусить кончик языка, чтобы сдержать улыбку.

 — Ну что ж, по крайней мере, она не расхохоталась тебе в лицо.

 — Ей это не показалось забавным. — Кольт шумно вздохнул, жалея, что Бойд не догадался добавить в кофе приличную порцию бренди. — Она просто молча сидела, сильно побледнев, и хватала ртом воздух.

 — Это хороший признак. — Бойд ободряюще похлопал Кольта по плечу. — На самом деле ее нелегко выбить из седла.

 — Я посчитал, что было бы лучше, если бы у нас появилась передышка, понимаешь? Это дало бы нам обоим время решить, что делать. — Он улыбнулся Алтее сквозь стекло, которая по-прежнему сидела спокойно и невозмутимо на своем месте, в то время как Лео жадно глотал воду, вцепившись в стакан дрожащими пальцами. — Хотя я много чего считал и намеревался предпринять.

 — А именно?

 — Ну что ж, если только я не проснусь как-нибудь утром и не пойму, что меня хватил удар, я собираюсь жениться на ней.

 — Жениться на ней? — Бойд качнулся на каблуках и усмехнулся. — Ты и Тея? Господи, подожди, дай я расскажу Силле.

 — Убийственный взгляд, который Кольт метнул в его сторону, сделал улыбку Бойда еще шире.

 — Спасибо тебе огромное за поддержку, Флетч.

 Бойд храбро проглотил еще одну усмешку, но не смог справиться с улыбкой,

 — О, тебя действительно зацепило, приятель. По полной программе. Я никогда не думал, что буду обдумывать возможность брака в случае с Кольтом Найтшейдом. Или Алтеей Грейсон. Поверь, я полностью на твоей стороне.

 В комнате допросов Алтея продолжала преследовать свою добычу. Она чуяла страх преступника и жестоко использовала его в своих интересах.

 — Знаешь, Лео, сотрудничество с полицией может оказаться тебе полезным.

 — Конечно, полезным для того, чтобы меня размазали по асфальту, как Дикого Билла.

 Алтея склонила голову.

 — Хотя мне и неприятно об этом говорить, но ты будешь под защитой.

 — Правильно. — Лео фыркнул, выпустив струю дыма. — Неужели ты думаешь, что мне понравится, чтобы у меня круглые сутки висели на хвосте полицейские? Полагаешь, это сработает, если я соглашусь?

 — Возможно, нет. — Она использовала свое безразличие как еще одно средство, замедляя темп допроса, пока Лео не начал ерзать на стуле от нетерпения. — Но в то же время не будет сотрудничества, не будет защиты. Ты выйдешь отсюда абсолютно беззащитным, Лео.

 — Я рискну.

 — Прекрасно. Ты будешь ручаться за продавцов наркотиков, возможно, наседать на них, так что у тебя не будет времени болтать. Но как быстро разносятся слухи, ты не думал? — Она позволила этой мысли засесть у него в голове. — Заинтересованные стороны уже знают, что ты засветился, Лео. И когда ты выйдешь, они ведь не будут знать, что ты не выболтал всю правду, пока был здесь.

 — Я ничего тебе не рассказывал. Я ничего не знаю.

 — Это очень плохо. Потому что твое неведение может обернуться против тебя. Видишь, мы закругляемся, а эти заинтересованные стороны могли бы подумать, что ты выдал нам информацию и тебя выпустили в обмен на это. — Она небрежно раскрыла папку и продемонстрировала ему рисунки полицейского художника. — Они могли бы подумать, что описания этих подозреваемых у меня появились благодаря тебе.

 — Я ничего не рассказывал. — Пот струился по лбу Лео, когда он уставился на рисунки. — Я никогда раньше не видел этих парней.

 — Что ж, может, и так. Но мне придется признаться, если зайдет разговор, что я общалась с тобой. Долгое время. И у меня есть детальные описания подозреваемых. Знаешь, Лео, — добавила Алтея, наклоняясь к нему, — у некоторых людей два плюс два — это пять. И так происходит постоянно.

 — Это незаконно. — Он облизал губы. — Это шантаж.

 — Не пытайся меня обидеть. Ты ведь хочешь, чтобы я стала твоим другом, Лео. — Алтея подтолкнула рисунки ближе к нему. — Видишь, все дело в отношении, и мне было бы не все равно, что ты выйдешь отсюда и тебя размажут по тротуару. Но пока я этого сказать не могу. — Она улыбнулась, и у него мороз по коже прошел. — А если бы ты был моим другом, я сделала бы все, чтобы ты смог прожить долгую и счастливую жизнь. Возможно, не в Денвере, а где-то в другом месте. Знаешь, Лео, иногда смена местоположения творит чудеса. Измени имя, измени жизнь.

 В его глазах что-то мелькнуло. Она знала, что это сомнение.

 — Ты говоришь о защите свидетелей?

 — Я могла бы. Но если стану просить о чем-то столь значительном, я должна получить какое-то поощрение. — Видя его колебания, она вздохнула. — Тебе надо правильно расставить приоритеты, приятель. Помнишь Дикого Билла? Ему всего лишь приходилось встречаться с человеком. Они могли болтать о шансах Бронко выиграть Суперкубок. Никто не мог подловить его. Они попросту его прикончили.

 Его снова охватил ужас, и пот заструился по его вискам.

 — У меня неприкосновенность. А ты получаешь наркоторговцев.

 — Лео, Лео… — Алтея покачала головой. — Умный человек вроде тебя знает, как устроена жизнь. Ты даешь мне что-то стоящее, а взамен получаешь что-то от меня. Это американский стиль.

 Он снова облизал губы, прикурил еще одну сигарету.

 — Возможно, я видел этих двоих раньше.

 — Этих двоих? — Алтея постучала по рисункам, а затем, как кошка из рассказа Кольта, выпустила когти. — Расскажи мне.

 Было два часа ночи, когда они закончили. Алтея расспрашивала Лео, слушала его длинную путаную историю, делала записи, заставляя его возвращаться к уже рассказанному, повторяться, выпытывая новые подробности. Затем она позвонила полицейскому стенографисту и заставила Лео повторить свою историю еще раз, делая официальное заявление, которое было записано на пленку.

 Она была возбуждена, поспешно возвращаясь в свой кабинет. Теперь у нее были имена, которые она могла проверить по компьютеру. У нее появились нити, возможно тонкие, но все-таки нити, которые связывали вместе всю организацию.

 Большая часть из того, что ей рассказал Лео, было догадками и сплетнями. Но Алтея понимала, что жизнеспособное расследование могло быть построено и на меньшей информации.

 Сбросив пиджак, Алтея уселась за стол и включила компьютер. Она напряженно вглядывалась в экран, когда вошел Кольт и подсунул чашку ей под нос.

 — Спасибо. — Она отхлебнула, поморщилась и искоса взглянула на него. — Что это? По вкусу напоминает траву.

 — Это травяной чай, — сообщил он. — Ты уже достаточно выпила кофе.

 — Найтшейд, ты ведь не собираешься испортить наши отношения, думая, что должен заботиться обо мне, правда? — Она отставила чашку и снова уставилась в экран.

 — Компьютер загружается, лейтенант.

 — Я знаю, как много могу получить, прежде чем система загрузится. Разве не ты все время повторяешь, что время — это то, чего у нас нет?

 — Да. — Стоя у нее за спиной, он опустил руки ей на плечи и принялся массировать их. — Ты отлично поработала с Лео, — сказал он, прежде чем она смогла сбросить его руки. — Если я когда-нибудь решу вернуться в юриспруденцию, мне не хотелось бы, чтобы ты взялась за кого-то из моих клиентов.

 — Новые комплименты.

 Его пальцы оказывали волшебный эффект, принося ощущение легкости, не вызывая слабости, успокаивая без ласки.

 Я не добилась всего, чего хотела, но, думаю, вытянула из него все, что могла.

 — Он всего лишь мелкая сошка, — согласился Кольт. — Оказывает услуги важным парням, получая за это деньги.

 — Он не знает главаря. Я не сомневаюсь, что он сказал правду. Но он опознал тех двоих, что описала Миена. Помнишь того оператора, о котором она рассказывала, большой афроамериканец? Смотри. — Она указала на экран. — Мэттью Дин Скотт, известный как Дин Миллер, он же Прилив Дин.

 — Как увлекательно.

 — Он играл в полупрофессиональный футбол лет десять назад. Сделал карьеру на невероятной жестокости. Он сломал ногу ведущему игроку команды противников.

 — Такое случается.

 — После игры.

 — Ах, бедняга. И что еще у нас есть на него?

 — Я расскажу тебе, что еще у меня есть на него, — сказала она, но не смогла противостоять тому, чтобы откинуться назад под настойчивым напором его рук. — Он был уволен за то, что сорвал тренировки, — в его комнате обнаружили женщину.

 — Мальчишки всегда остаются мальчишками.

 — Эта женщина была связана и орала как резаная. Они сумели изменить изнасилование на нападение, но футбольная карьера Скотта была завершена. После этого его брали и за другие нападения, появление в общественном месте в непристойном виде, пьянство и неадекватное поведение, мелкие кражи. — Она нажала еще одну клавишу. — Это было года четыре назад. А после — тихо.

 — Ты думаешь, что он начал новую жизнь? Решил стать добропорядочным гражданином?

 — Конечно, а также я считаю, что мужчины читают женские журналы из-за познавательных статей.

 — Это и есть моя главная причина. — Улыбаясь, он наклонился и поцеловал ее в макушку.

 — Не сомневаюсь. Та же история у нас с участником номер два, — продолжала она. — Гарри Клайн, полупрофессиональный актер из Нью-Йорка, в чьем послужном списке числятся пьянство и неадекватное поведение, одержимость, изнасилование, несколько задержаний за вождение в нетрезвом состоянии. Он начал сниматься в порнографических фильмах лет восемь назад, и его несколько раз увольняли за агрессивное и непредсказуемое поведение. Он отправился на Запад, получил несколько предложений в Калифорнии, а затем был арестован за изнасилование одной из актрис, с которой снимался. Защита поработала на славу и, исходя из рода деятельности пострадавшей, свела все на нет. Единственной справедливостью для пострадавшей был тот факт, что карьера Гарри провалилась. Никто, даже ненормальные, не связались бы с ним больше. Это было пять лет назад. С тех пор о нем ничего не слышно.

 — И снова кто-нибудь мог бы подумать, что наши друзья или стали законопослушными людьми, или умерли во сне.

 — Или же нашли теплое местечко. Лео заявил, что впервые Клайн появился у него года три назад. Клайн искал молодых женщин, которые были заинтересованы в том, чтобы сниматься в кино. Ссылаясь на частное предпринимательство, Лео оказал ему услугу и получил свои комиссионные. Номер, который Клайн оставлял ему, не отвечает. Я пробью его через телефонную компанию, чтобы узнать, не телефон ли это пентхауса и что это вообще за номер.

 — А как насчет другого человека, того, которого Миена видела в углу?

 — Нет. Он общался только со Скоттом и Клайном. Видимо, Скотт забегал к нему как-то выпить и хвастался, как замечательно у него идут дела со съемками и сколько денег он зашибает.

 — И насчет девочек, — тихо пробормотал Кольт. Пальцы, массирующие плечи Алтеи, стали непослушными. — Как он и его дружки… Как он все это обставлял? Как выбирал из этого мусора?

 — Не думай об этом. — Она безотчетно накрыла ладонью его руку. — Не надо, Кольт. Ты все испортишь. Мы приближаемся к тому, чтобы найти ее. Именно об этом ты и должен думать.

 — Я и думаю. — Он отошел от нее к дальней стене. — И я также думаю, что, если только узнаю, что кто-то из этих подонков хоть пальцем тронул Лиз, я убью его. — Он обернулся к ней, его взгляд стал пустым. — И ты не остановишь меня, Тея.

 — Остановлю. — Она поднялась и, подойдя к нему, взяла его руки, сжатые в кулаки. — Потому что понимаю, как сильно ты захочешь этого. И если ты это сделаешь, то все равно ничего не изменишь. Это не поможет Лиз. Но мы вернемся к этому, когда найдем ее. — Она сильно сжала его руки. — Не надо бунтовать против меня, Найтшейд. Мне только-только понравилось с тобой работать.

 Он уставился на нее. Хотя ее глаза были затенены, а щеки бледны от усталости, он чувствовал, как от нее исходит энергия. Она что-то предлагала ему. Сострадание с ограничениями, конечно. И надежду, но уже без ограничений. Его ярость растворилась в человеческом желании теплоты и поддержки.

 — Алтея… — Он разжал кулаки. — Позволь мне обнять тебя, хорошо?

 Она заколебалась, удивленно приподняв бровь. Он в ответ мог только улыбнуться:

 — Знаешь, я начинаю хорошо разбираться в тебе. Ты беспокоишься из-за своего профессионального имиджа, устроившись на груди у парня в своем кабинете. — Вздохнув, он провел рукой по ее волосам. — Лейтенант, сейчас почти три часа утра. Здесь никого нет. А мне правда так необходимо обнять тебя.

 И вот Алтея снова отдалась на волю инстинкта и позволила ему обнять себя. Каждый раз, подумала она, когда касалась головой его плеча, когда стояли вот так, они безупречно подходили друг другу. И каждый раз это было все легче признавать.

 — Тебе лучше? — спросила она и почувствовала, как Кольт коснулся щекой ее волос.

 — Да. Он ничего не знает о той пропавшей девушке?

 — Нет. — Не думая, она в ответ ласково потерлась о него щекой, расслабляя его так же, как он ее. — И когда я высказала предположение об убийстве, он был искренне потрясен. Он не притворялся. Именно поэтому я не сомневаюсь в том, что он рассказал все, что знал.

 — Дом в горах. — Кольт закрыл глаза. — Он не мог не сказать большего.

 — Западнее или севернее Боулдера, около озера. — Она повела плечами. — Но это уже больше того, что мы имели раньше. Постепенно мы сузим круг, Кольт.

 — У меня такое чувство, что я не могу систематизировать информацию.

 — Мы систематизируем все, что имеем, вместе, — заверила его Алтея. — И ты так чувствуешь сейчас, потому что устал. Иди домой. — Она откинулась назад, чтобы взглянуть на него. — Поспи немного. Утро вечера мудренее.

 — Я предпочел бы поехать домой с тобой.

 Удивленная и возмущенная, она могла только покачать головой в ответ:

 — Неужели ты никогда не прекратишь?

 — Я не говорил, что я этого ждал, я сказал, что предпочел бы это. — Он обхватил ладонями ее лицо, лаская большими пальцами щеки. — Я хочу побыть с тобой, Алтея. Когда нас с тобой ничто не будет отвлекать друг от друга. Когда я буду рядом с тобой и смогу понять, что в тебе такого, только в тебе одной, что заставляет меня думать о постоянных отношениях, о браке.

 Мгновенно насторожившись, она вывернулась из его объятий:

 — Только не начинай опять, Белладонна.

 Он тут же расслабился и заулыбался.

 — Это определенно заставляет тебя волноваться. Никогда не встречал человека, которого бы так пугала мысль о браке, кроме себя самого. Это заставляет меня гадать почему, и, возможно, мне стоило бы вселить в тебя энтузиазм и найти причины уже после того, как кольцо окажется на твоем пальце. Или… — Он придвинулся к ней, прижимая ее к столу. — Возможно, мне не стоит торопиться, действовать осторожно и подвести тебя к словам «да, я согласна» так незаметно, что ты и не поймешь, что попалась, пока дело не будет сделано.

 — В любом случае ты будешь выглядеть смехотворно.

 У нее странно перехватило горло. Алтея решила, что все дело в нервах, и разозлилась. С напускным безразличием она взяла чашку и отпила глоток.

 — Уже поздно, — сказала она. — Поезжай домой. Я оставлю запрос, а потом смогу и сама отправиться домой.

 — Я возьму тебя. — Он ухватил ее за подбородок, заставив посмотреть ему прямо в глаза. — И я действительно имею это в виду. Как ни крути, но я добьюсь тебя. Но ты права — уже поздно. И я у тебя в долгу.

 — Тебе не стоит…

 Ее отказ прервал стон, когда он резко приник к ее губам.

 В этом поцелуе она ощутила вкус неудовлетворенности, едва сдерживаемое острое желание. Но сложнее всего было противостоять сладости чувства, которая показалась ей тончайшим успокоительным бальзамом, смягчающим пульсирующую страсть.

 — Кольт. — Даже пробормотав его имя, прижимаясь к его губам, Алтея понимала, что проигрывает. Она уже обхватила его руками, прижав крепче к себе, чтобы соглашаться и требовать.

 Тело выдало ее. Или сердце? Она уже не могла различить, ведь желания одного абсолютно совпадали с желаниями другого. Она изо всех сил вцепилась в его плечи, пытаясь восстановить равновесие. А затем ее руки безвольно повисли, когда она позволила себе отдаться на волю этого безумного момента.

 Это Кольт отстранился — ради себя, ради нее. Она стала для него важнее, чем удовольствие от мгновения.

 — Я у тебя в долгу, — снова повторил он, пристально глядя ей в глаза. — Иначе не отпустил бы тебя сегодня. Не думаю, что смог бы. Я отвезу тебя домой. — Он протянул ейпиджак. — А потом, возможно, проведу остаток ночи, представляя, как бы все было, если бы я запер дверь и позволил природе взять свое.

 Потрясенная, Алтея накинула пиджак и направилась к дверям. Но будь она проклята, если позволит себя превзойти в чем-то или перехитрить. Она остановилась и улыбнулась ему через плечо:

 — Я расскажу тебе, каково это будет, Найтшейд. Ты никогда ничего подобного не испытывал. И когда я буду готова, если буду готова, докажу это.

 Ошеломленный этой единственной улыбкой, он смотрел, как она неторопливо удаляется. Глубоко вздохнув, он прижал руку к животу. Господи, подумал он, эта женщина создана для него. Его единственная женщина. И будь он проклят, если не сможет доказать это.

 Поспав четыре часа, выпив две чашки черного кофе и наспех проглотив пирожок с вишневой начинкой, Алтея была готова к работе. К девяти часам она уже сидела за столом, звоня в телефонную компанию с официальным запросом по номеру, который узнала от Лео. В девять пятнадцать у нее были имя, адрес и сведения о том, что абонент отключился от обслуживания всего сорок восемь часов назад.

 Хотя Алтея не ожидала ничего обнаружить, она как раз требовала ордер на обыск в то время, как вошел Кольт.

 — А ты не сидишь сложа руки, правда?

 Алтея повесила трубку:

 — Да, не сижу. Я кое-что выяснила про тот номер, который мне дал Лео. Абонент больше не обслуживается. Думаю, мы найдем абсолютно пустую квартиру, но я могу в течение часа все-таки получить ордер на обыск.

 — Вот за что я и люблю тебя, лейтенант, — никаких лишних движений. — Он прислонился к ее столу и с удовольствием ощутил, что она пахла так же восхитительно, как и выглядела. — Как спала?

 Она искоса взглянула на него. Прямой вызов.

 — Как младенец. А ты?

 — Никогда не спал так хорошо. Сегодня утром я проснулся абсолютно новым человеком. Сможешь освободиться днем, чтобы кое-куда прокатиться?

 — Куда?

 — У меня возникла одна идея. Я рассказал об этом Бойду, и он… — Кольт нахмурился, уставившись на ее трезвонивший телефон. — Сколько раз в день звонит эта штука?

 — Достаточно часто. — Алтея сняла трубку. — Грейсон. Да, это лейтенант Алтея Грейсон. — Она резко вскинула голову. — Джейд. — Кивнув Кольту, Алтея прикрыла трубку. — Вторая линия, — прошептала она. — И помалкивай. — Она продолжила разговор, в то время как Кольт метнулся из кабинета к параллельному телефону. — Да, мы искали тебя. Я рада, что ты позвонила. Ты можешь сказать, где находишься?

 — Уж лучше нет. — Тонкий голос Джейд дрожал от волнения. — Я позвонила только потому, что мне не нужны неприятности. Я сейчас устраиваюсь на работу и все такое. На хорошую работу. И если у меня будут неприятности с копами, то я потеряю ее.

 — Но у тебя нет никаких неприятностей. Я связалась с твоей матерью, потому что ты можешь помочь в одном деле, которое я расследую. — Алтея сдвинула стул вправо, чтобы видеть Кольта через дверной проем. — Джейд, ты ведь помнишь Лиз, правда? Ту девочку, чьим родителям ты написала письмо?

 — Я… что ж. Возможно.

 — Ты очень смелая, если смогла написать это письмо и выбраться из такой передряги, в которую попала. Родители Лиз очень тебе благодарны.

 — Она была классной девчонкой. Но ничего не знала, понимаете? И хотела выйти из игры.

 Джейд замолчала, и Алтея услышала звук чиркающей спички и глубокий вдох.

 — Послушайте, я ничем не могла ей помочь. Мы были с ней наедине всего пару раз и по несколько минут. Она сунула мне адрес и просила написать ее предкам. Как я уже сказала, она хорошая девчонка, которая попала в беду.

 — Тогда помоги мне найти ее. Скажи, куда они ее отвезли.

 — Я не знаю. Я правда не знаю. Несколько раз они возили двух из нас в горы. Далеко отсюда, знаете. В какую-то глухомань. Хотя у них там была шикарная хата. Клевая, с джакузи, большим красивым камином и огромным теликом.

 — Какой дорогой вы выбирались из Денвера? Ты не помнишь?

 — Ну, вроде помню. По 36-му шоссе, в сторону Боулдера, но мы бесконечно долго по нему ехали. Потом свернули на проселочную дорогу. Одна из двухполосных петляющих дорог.

 — Ты не помнишь, вы проезжали какие-нибудь городки? Что-нибудь, что запало бы в память?

 — Боулдер. А после ничего такого и не было.

 — Когда вы отправились туда? Утром, днем, ночью?

 — Первый раз это было утром. Мы выехали очень рано.

 — После того как вы миновали Боулдер, солнце оказалось напротив, тебя или позади?

 — О, я понимаю. Мне кажется, оно было позади.

 Алтея продолжила выпытывать подробности о местоположении, программе работы, о людях, которых видела Джейд. Показания Джейд оказались сбивчивыми, но она изо всех сил пыталась помочь. Алтея без труда узнала в описаниях Джейд Скотта и Клайна. И она снова упомянула человека, который держался на заднем плане, в тени, и наблюдал за процессом.

 — Он был такой противный, понимаете? — продолжала Джейд. — Словно паук, висящий на стене. За эту работу хорошо платили, поэтому я ездила туда еще пару раз. Три сотни за день и пятьдесят баксов сверху, если предлагали двойную работу. Я… понимаете, на улице таких денег не заработаешь.

 — Понимаю. Но ты перестала ездить туда.

 — Да. Потому что иногда они вели себя очень жестоко. У меня синяки были по всему телу, а один из этих парней разбил мне губу во время съемок. Я испугалась, потому что это уже не было похоже на игру. Это было похоже на то, что они на самом деле хотят причинить боль. Я рассказала Дикому Биллу, и он посоветовал мне не возвращаться. Он и сам больше не собирался искать для них девочек. Сказал, что все разузнает, и, если дела плохи, собирался рассказать своему копу. Я знала, что это вы, поэтому и позвонила вам. Билл думает, что вы классная.

 Алтея устало потерла лоб. Она не сказала Джейд, что о Диком Билле следует теперь говорить в прошедшем времени.

 — Джейд, ты написала, что, как тебе кажется, они убили одну из девушек.

 — Да. — Ее голос стал тише и задрожал. — Послушайте, я не собираюсь давать показания и не собираюсь возвращаться.

 — Я могу обещать только, что постараюсь избавить тебя от этого. Расскажи, почему ты думаешь, что они убили одну из девушек.

 — Я же сказала, что они могли быть очень жестокими. И это не актерская игра. В последний раз они сделали мне очень больно. Именно тогда я и решила не возвращаться. Но Лэйси, девчонка, с которой мы там были, говорила, что справится, и это очень хорошие деньги, и она не намерена их терять. Она снова поехала туда, но больше не возвращалась. Я никогда ее больше не видела.

 Джейд замолчала, снова чиркая спичкой.

 — Я ничего не могу доказать. Просто… Лэйси оставила все свои вещи в комнате, я проверяла. А она очень любила свои вещи. У нее была коллекция стеклянных фигурок животных. Такие хорошенькие, прозрачные. Она никогда бы их не бросила. Обязательно вернулась бы за ними, если бы могла. Поэтому я и подумала, что ее убили или же держат там, как было с Лиз. И я решила смыться, пока они не сделали этого со мной.

 — Ты можешь мне назвать настоящее имя Лэйси, Джейд? И рассказать все, что о ней знаешь?

 — Она была просто Лэйси. Это все, что я о ней знаю. Но она была классная.

 — Хорошо. Ты мне здорово помогла. Почему бы тебе не оставить мне номер, по которому я могу связаться с тобой?

 — Послушайте, я рассказала все, что знаю. Я хочу выйти из игры. Я уже сказала, что начинаю новую жизнь.

 Алтея не стала давить на нее. Нет ничего проще выяснить номер в телефонной компании.

 — Если ты вспомнишь что-то еще, и не важно, насколько незначительной окажется эта подробность, перезвонишь мне?

 — Я подумаю. Послушайте, я правда надеюсь, что вы поможете девочке выбраться оттуда и накажете этих негодяев.

 Так и будет. Спасибо.

 — Ладно. Передайте привет Дикому Биллу.

 И, прежде чем Алтея успела подумать о том, что ей ответить, Джейд повесила трубку. Когда она подняла голову, Кольт стоял в дверях. В его глазах снова появилось уже знакомое ей опасное выражение.

 — Ты можешь привезти ее сюда. Она — важный свидетель.

 — Да, я могла бы. — Алтея снова сняла трубку. Теперь надо выяснить номер. Надо оставить его про запас. — Но я этого не сделаю. — Она подняла руку, призывая Кольта к молчанию, и сделала официальный запрос у оператора.

 — Междугородний код — 212, — заметил Кольт, в то время как Алтея быстро писала в своем блокноте. — Ты можешь обратиться в полицейское управление Нью-Йорка, чтобы взять ее.

 — Нет, — просто ответила Алтея, а затем бросила блокнот в сумочку и встала.

 — Почему нет, черт возьми? — Кольт схватил ее за руку, когда она потянулась за пальто. — Если ты так много смогла добиться от нее по телефону, то в личном разговоре узнаешь еще больше.

 — Потому что она и так все мне рассказала. — Разозлившись, Алтея отдернула руку. — Она дала мне все, что могла. Никаких угроз, обещаний, уловок. Я спрашивала, она отвечала. Я не обманываю доверие людей, Найтшейд. Если она понадобится мне для того, чтобы прижать этих негодяев, тогда я использую ее. Но только в том случае, если не окажется другого выхода. И только в том случае, — специально добавила Алтея, — если она согласится. Все ясно?

 — Вполне. — Он потер ладонями лицо. — Да, все ясно. И ты права. Итак, ты хочешь получить ордер на обыск и проверить тот адрес?

 — Да. Ты намерен присоединиться?

 — Конечно. Мы должны закончить с этим делом, прежде чем уедем.

 Она застыла в дверях.

 — Уедем?

 — Точно, лейтенант. Мы с вами отправляемся в небольшое путешествие. Расскажу обо всем по дороге.

 — Мне кажется, что мы оба спятили. — Алтея изо всех сил вцепилась в сиденье, когда нос самолета устремился в тихое осеннее небо.

 Чувствуя себя словно в своей стихии за пультом управления, Кольт искоса взглянул на нее.

 — Да ладно, упрямица, разве тебе не нравятся самолеты?

 — Конечно, мне нравятся самолеты.

 Коварный участок встречных воздушных потоков заставил самолет вибрировать.

 — Но они нравятся мне с экипажем.

 — Там на кухне кое-что имеется. Когда мы выправимся, можешь налить себе чего-нибудь.

 Алтея совсем не это имела в виду, но промолчала и просто смотрела, как земля уплывает в сторону. На самом деле ей нравилось летать. Для нее это было нечто привычное, она просто пристегивала ремень, надевала наушники, выбирая музыку на свой вкус, открывала книгу и отключалась от реальности на все время полета.

 Ей не хотелось думать обо всех измерительных приборах, которые пришлось бы контролировать.

 — Я по-прежнему считаю, что это пустая трата времени.

 — Бойд не спорил, — заметил Кольт. — Послушай, Тея, мы знаем приблизительное местонахождение дома. Я просматривал ту чертову пленку, пока у меня в глазах не потемнело. Я узнаю это место, стоит мне увидеть его и множество других ориентиров в округе. Игра стоит свеч.

 — Возможно, — только и ответила она.

 — Подумай об этом. — Кольт выровнял самолет и лег на нужный курс. — Они чувствуют, что запахло жареным, поэтому и смылись из пентхауса. Теперь они должны гадать, где оказалась та пленка, и если попытаются связаться с Лео, то не найдут его, поскольку ты спрятала его в безопасном месте.

 — Так что они будут держаться подальше от Денвера, — согласилась Алтея. Звук ревущих моторов раздражал ее. — Они вообще могли сняться с места и уехать куда-нибудь подальше.

 — Вот этого я и опасаюсь. — Кольт поджал губы, когда Денвер скрылся из вида. — Что тогда станется с Лиз? В любом случае для нее это не предвещает ничего хорошего.

 — Нет. — Именно это и еще одобрение Бойда убедило ее в том, что она должна поехать с Кольтом. — Нет, они этого не сделают.

 — Мне придется думать, что они застряли в том доме навечно. Даже если считают, что мы знаем о его существовании, они не думают, что мы догадываемся о его местонахождении. И они не знают о Джейд.

 — Ты прав, Найтшейд. Но похоже, ты полагаешься исключительно на удачу, отправляясь на поиски того дома.

 — Мне и раньше везло. Так лучше? — спросил он. — Здесь, наверху, так красиво, правда?

 На вершинах гор к северу от них белел снег, а между горными хребтами раскинулись широкие долины. Они летели достаточно низко, так что она могла различить машины, мчащиеся по шоссе, крошечные скопления домов и темно-зеленую полосу леса на западе.

 — Да, в виде сверху есть свои достоинства. — Мысль, мелькнувшая у нее, заставила ее повернуть голову в его сторону. — А у тебя есть права пилота, Найтшейд?

 Он уставился на нее, а затем едва не задохнулся от смеха.

 — Господи, я без ума от тебя, лейтенант. Ты хочешь большую шумную свадьбу или предпочитаешь тихую и спокойную вечеринку для двоих?

 — Ты спятил, и точка, — пробормотала она и специально развернулась так, чтобы смотреть сквозь переднее стекло. Она проверит его права, когда они вернутся в Денвер. — И ты обещал, что больше не станешь говорить об этом.

 — Я солгал, — бодро откликнулся Кольт. Несмотря на беспокойство, которое до конца не покидало его, ему казалось, что он никогда еще не чувствовал себя так хорошо. — У меня с этим проблема. И только такая женщина, как ты, смогла бы мне помочь.

 — Обратись к психиатру.

 — Тея, из нас получится чертовски замечательная пара. Подожди, скоро ты познакомишься с моей семьей.

 — Я не собираюсь знакомиться с твоей семьей. — Она отнесла внезапную пустоту в животе за счет еще одной воздушной ямы.

 — Что ж, наверное, ты права, по крайней мере до тех пор, пока мы не отправимся к алтарю. Моя мама стремится все контролировать, но ты с ней поладишь. А отец постоянно наводит повсюду идеальную чистоту, и это означает, что вы двое идеально подходите друг другу. Отец живет по строгим правилам, таков уж адмирал.

 — Адмирал? — повторила Алтея, несмотря на то что поклялась себе не проронить ни звука.

 — Моряк. Я разбил его сердце, когда стал летчиком. — Кольт пожал плечами. — Наверное, поэтому я так и поступил. И еще у меня есть тетя… Что ж, тебе надо лично с ними познакомиться.

 — Я не собираюсь с ними знакомиться, — повторила Алтея, раздраженная тем, что ее заявление прозвучало скорее обиженно, чем твердо.

 Она отстегнула ремень, направилась в крошечную кухоньку, порылась там и откопала банку с орехами и бутылку минеральной воды. В небольшом холодильнике она обнаружила банку икры и бутылку божоле.

 — Чей это самолет?

 — Одного приятеля Бойда. Свободно путешествующий обманщик, которому нравится завлекать женщин.

 Она в ответ заворчала и уселась на свое место.

 — Наверное, это распутник Фрэнк. Он долго гонялся за мной, предлагая заоблачный секс. — Алтея выбрала орех кешью.

 — Неужели? Не твой тип мужчины?

 — Он такой предсказуемый. Но вообще-то мужчины все такие.

 — Я должен напомнить себе, что собирался быть нежным. Ты поделишься?

 Она подвинула к нему банку.

 — Это Боулдер?

 — Да. Я собираюсь направиться на северо-запад отсюда, сделать несколько кругов. Бойд говорит, что у него тут поблизости домик.

 — Да. Как и у многих других. Людям нравится по выходным выбираться из города и барахтаться в снегу.

 — Не твоя история?

 — Не вижу в сугробах никакого толку, если только не катаешься на лыжах. А для меня смысл катания на лыжах заключается в возвращении в домик, где можно выпить рома, сидя перед зажженным камином.

 — Да ты настоящая любительница приключений,

 — Моя жизнь — сплошное приключение. На самом деле домик Бойда расположен в красивом месте, — призналась она. — И детям там очень нравится.

 — Так, значит, ты уже бывала там.

 — Несколько раз. Больше всего мне нравится там поздней весной или ранним летом, когда дороги не закрыты. — Она взглянула на пятнистый снег в предгорьях. — Мне неприятна мысль, что я могу застрять на одном месте.

 — В этом могут быть свои преимущества.

 — Но не для меня. — Алтея на мгновение замолчала, наблюдая, как горы и деревья сменяют город и пригород. — Это красиво, — в конце концов согласилась она. — Особенно с высоты. Словно отрывок из телепередачи.

 Кольт улыбнулся ее замечанию.

 — Природа на расстоянии? А мне всегда казалось, что городские девушки мечтают о сельском уединении.

 — Но только не эта городская девушка. Я лучше… — Ее прервал сильный толчок, от которого орехи полетели во все стороны, а Алтея схватилась за поручень. — Что это, черт возьми, такое?

 Прищурившись, Кольт разглядывал приборы, пытаясь снова выровнять самолет.

 — Я не знаю.

 — Ты не знаешь? Что это значит? Ты должен знать!

 — Тише! — Он склонил голову, чутко прислушиваясь к шуму моторов. — Давление упало, — сообщил он с ледяным спокойствием, благодаря которому выжил в опустошенных войной джунглях, пустынях и в обстреливаемых зенитками самолетах.

 Но едва Алтея поняла, что они в опасности, стала вести себя точно так же.

 — Что мы предпримем?

 — Я собираюсь посадить самолет.

 Алтея посмотрела вниз, спокойно разглядывая огромные деревья и острые скалы.

 — И где же?

 — Согласно карте, в нескольких градусах восточнее есть долина. — Кольт подкорректировал курс, борясь со штурвалом, дергая переключатели. — Поищи ее, — приказал он, а затем включил рацию. — Боулдер, говорит Бэйкер Эйбл Джон три.

 — Вот. — Алтея указала на то, что выглядело как длинная узкая полоса ровной земли между зазубренными вершинами.

 Кольт кивнул, продолжая докладывать диспетчеру о ситуации.

 — Держись, — сказал Кольт. — Немного потрясет.

 Алтея собралась с духом, не отводя глаз от переднего стекла, в то время как земля стремительно неслась им навстречу.

 — Я слышала, что ты неплохой пилот, Белладонна.

 — Ты вот-вот это узнаешь. — Кольт сбавил скорость, входя в воздушную струю, искусно направляя самолет в сторону узкой долины.

 Словно вдевает нитку в иголку, подумала Алтея. И тут же затаила дыхание, когда шасси с силой ударились о землю. Они подпрыгнули, закачались, а затем стали постепенно замедлять темп.

 — Ты в порядке? — тут же спросил Кольт.

 — Да. — Алтея с трудом перевела дух. Ее мутило, но в остальном все вроде было в порядке. — Да, у меня все хорошо. А ты как?

 — Прекрасно. — Кольт повернулся к ней и притянул к себе, насколько разрешал пристегнутый ремень, чтобы поцеловать. — Черт подери, лейтенант, — сказал он и снова горячо поцеловал Алтею. — Ты ведь никогда не отступаешь. Давай сбежим.

 — Хватит. — Женщине, которая привыкла сдерживать свои эмоции, было сложно понять, что делать, когда одновременно хочется и хохотать, и вопить. Она оттолкнула Кольта. — Не выпустишь меня из этой штуковины? Мне хотелось бы ощутить твердую почву под ногами.

 — Конечно. — Кольт распахнул дверь и даже помог ей выбраться. — Я собираюсь сообщить по радио о нашем местонахождении, — сообщил он.

 — Прекрасно.

 Алтея глубоко вдохнула свежий, прохладный воздух. Ноги не слишком дрожали, с удовольствием обнаружила она. В общем и целом она неплохо справилась со своей первой и, как хотелось надеяться, последней вынужденной посадкой. Стоит отдать Кольту должное, подумала Алтея, оглядываясь. Он выбрал свое дело и добился в нем успеха.

 Алтея не упала на колени и не стала целовать землю, но она была рада почувствовать ее под ногами. И как дополнительная награда вид вокруг был просто потрясающий. Они оказались между горой и лесом, укрыты от ветра и находились не слишком высоко, потому отсюда можно было наблюдать, как снег струится со скалистых вершин, при этом нисколько им не мешая.

 В воздухе приятно пахло свежестью, над головой раскинулось чистое голубое небо, а от бодрящего холода начинала играть кровь. Если повезет, помощь прибудет в течение часа, так что она могла позволить себе наслаждаться пейзажем, не пугаясь полной изоляции от внешнего мира.

 В этот момент Алтея услышала, как Кольт вылезает из кабины. Она даже улыбнулась ему:

 — Итак, когда они собираются нас забрать?

 — Кто?

 — Спасатели. Знаешь, это такие самоотверженные герои, которые вытаскивают людей из сложных ситуаций вроде этой.

 — А, эти… Они не собираются нас забирать. — Он швырнул на землю ящик с инструментами, а затем залез обратно, чтобы достать короткую деревянную лестницу.

 — Извини?.. — выдавила из себя Алтея, когда снова обрела дар речи. Она понимала, что ей это только кажется, но горы вдруг будто стали выше. — Ты сказал, что никто не заберет нас отсюда? Разве рация не работает?

 — Отлично работает. — Кольт взобрался на лесенку, поднял кожух мотора и запихнул ветошь в задний карман джинсов. — Я сказал им, что попробую сам исправить неполадки и буду оставаться на связи.

 — Ты сказал им… — Она сорвалась с места так быстро, что они оба не смогли угадать, что же она сейчас сделает. Ее первый удар пришелся по его почкам, и он тут же свалился с лестницы. — Ты идиот! Что значит — ты сам исправишь неполадки? — Она ударила снова, но он увернулся, скорее озадаченный ее поведением, чем раздраженный. — Ведь это не «форд», который сломался на шоссе, Белладонна. Мы не колесо прокололи.

 — Нет, — осторожно ответил он, взяв себя в руки и готовый к следующему движению. — Думаю, все дело в карбюраторе.

 — Ты думаешь… — Ее дыхание со свистом вырывалось сквозь зубы, глаза зло сузились. — Я убью тебя голыми руками.

 Она бросилась на него. Кольт принял мгновенное решение, развернулся и позволил ей увлечь их обоих на землю. В следующее мгновение он понял, что с этой леди не так-то легко совладать в рукопашном бою. Сильный удар, от которого у него лязгнули зубы, пришелся прямо в челюсть. Похоже, дело принимало серьезный оборот.

 Он обхватил ее ногами и сумел после короткой и жесткой борьбы перевернуть на спину:

 — Держи себя в руках, слышишь? А то кому-то будет больно!

 — Ты прав, черт возьми.

 Поскольку разумные доводы не помогли, он всем весом навалился на нее, крепко обхватив запястья. Алтея пару раз дернулась и затихла. Но они оба прекрасно понимали, что она лишь ждет благоприятного момента, чтобы вырваться на свободу.

 — Послушай. — Кольт воспользовался ситуацией, чтобы перевести дух, а затем заговорил ей прямо в ухо: — Это был самый правильный выбор.

 — Какая чушь.

 — Позволь мне объяснить. Если ты после этого по-прежнему будешь не согласна, мы продолжим. Договорились? — Когда она не ответила, Кольт стиснул зубы. — Я хочу, чтобы ты пообещала, что не двинешь меня снова кулаком, пока я не закончу.

 Жаль, что он не видел выражения ее лица в этот момент.

 — Хорошо, — натянуто ответила Алтея.

 Кольт осторожно отодвинулся, так что смог видеть ее лицо. Он почти уже сел, как вдруг она изо всех сил ударила его коленом в пах.

 У него перехватило дыхание, так что он даже не мог обругать ее в ответ, а просто беспомощно согнулся пополам.

 — Это был не удар кулаком, — заметила она.

 Воспользовавшись моментом, Алтея пригладила волосы, отряхнула куртку, а затем поднялась.

 — Ладно, Найтшейд, послушаем, что ты расскажешь.

 Он в ответ лишь поднял руку, сдавленно фыркая, дожидаясь, пока из глаз перестанут сыпаться искры.

 — Ты подвергаешь опасности наш род, Тея. — Кряхтя, он встал на колени, хватая ртом воздух. — Ты дерешься не по правилам.

 — Это единственный способ драться. Выкладывай.

 Когда силы вернулись, Кольт бросил на нее убийственный взгляд.

 — Я у тебя в долгу. В большом долгу. Мы не ранены, — начал он. — По крайней мере, так было, пока ты не налетела на меня. Самолет не поврежден. И если ты оглядишься, то увидишь, что здесь нет места, чтобы посадить второй самолет. Они могли бы прислать вертолет, вытащить нас отсюда, но зачем? Есть шанс, что, если я устраню неисправности, мы сможем улететь отсюда.

 Возможно, это не лишено смысла, подумала Алтея. Но не изменило главного.

 — Ты должен был посоветоваться со мной. Я ведь тоже здесь, Белладонна. Ты не имел права один принимать это решение.

 — Это моя ошибка. — Кольт отвернулся и, прихрамывая, направился к лестнице. — Я считал, что ты разумно и логично мыслящий человек и, как лицо, находящееся на государственной службе, не подвергнешь других людей ненужному риску. И, черт побери, Лиз может быть за тем хребтом. — С громким лязгом он вытянул из ящика гаечный ключ. — Я не собираюсь возвращаться без нее.

 О, ему опять пришлось надавить на эту кнопку, подумала Алтея, пристально разглядывая густую зелень леса. Он непременно позволил бы ей услышать это чудовищное волнение в голосе, увидеть огонь в глазах.

 Должно быть, он абсолютно прав.

 Гордость нелегко проглотить. Сделав над собой усилие, она обернулась и подошла к лестнице:

 — Прости. Мне не следовало взрываться.

 Кольт в ответ лишь сердито заворчал.

 — По-прежнему болит?

 Тогда он взглянул на нее, и в его глазах загорелся огонек, увидев который другая женщина обомлела бы от страха.

 — Только когда дышу.

 Алтея улыбнулась и похлопала его по ноге:

 — Постарайся думать о чем-нибудь другом. Хочешь, я буду подавать тебе инструменты?

 Его глаза еще больше сузились, превратившись в голубые щелочки.

 — А ты знаешь разницу между отверткой и гаечным ключом?

 — Нет. — Алтея откинула волосы назад. — А зачем? О моей машине заботится квалифицированный механик.

 — А если машина сломается на шоссе? Она виновато взглянула на него:

 — О чем ты думаешь?

 Кольт стиснул зубы и снова занялся карбюратором.

 — Если я скажу, ты назовешь меня сексуальным маньяком.

 Алтея широко улыбнулась у него за спиной, но голос ее прозвучал серьезно.

 — Зачем называть эвакуатор маньяком? Думаю, на камбузе найдется немного кофе, — продолжала она. — Я приготовлю.

 — Не стоит расходовать батарею, — пробормотал Кольт. — Мы обойдемся прохладительными напитками.

 — Нет проблем.

 Когда Алтея вернулась двадцать минут спустя, Кольт во весь голос ругал мотор.

 Этого приятеля Бойда следовало бы пристрелить за то, что он так безответственно относится к технике.

 — Ты починишь его или нет?

 — Да, я собираюсь починить его. — Кольт придумал несколько интересных названий для болта, который изо всех сил пытался открутить. — Просто это займет немного больше времени, чем я предполагал. — Приготовившись к нелицеприятному замечанию, он взглянул вниз.

 Алтея терпеливо стояла рядом, а ветерок трепал ее волосы.

 — Что это? — спросил он, кивком указывая на ее ладони.

 — Мне кажется, это называется сэндвич. — Она подняла вверх хлеб и сыр, чтобы продемонстрировать ему. — Не так уж много, но я подумала, что ты проголодался.

 — Это точно. — Ее поступок немного смягчил его. Он поднял руки и продемонстрировал ей ладони, перепачканные в смазке. — У меня небольшая проблема.

 — Ладно. Наклонись.

 Когда он послушался, она поднесла хлеб к его рту. Они смотрели друг другу в глаза, когда он откусил кусок.

 — Спасибо.

 — Не за что. Я нашла пиво. — Алтея вытащила из кармана бутылку и откупорила ее. — Мы поделимся. — А затем поднесла бутылку к его губам.

 — Теперь я знаю, что люблю тебя.

 — Просто ешь. — Она снова поднесла сэндвич к его рту. — Ты хотя бы приблизительно знаешь, сколько времени понадобится, чтобы исправить неполадки?

 — Да. Час, возможно, два.

 Алтея заморгала:

 — Два часа? Но к тому времени уже стемнеет. Ты ведь не собираешься взлетать в темноте?

 — Нет, не собираюсь. — Хотя Кольт и опасался внезапного нападения, он повернулся к Алтее спиной и снова занялся мотором. — Будет безопаснее подождать до утра.

 — До утра, — повторила она, разглядывая его спину. — И что мы будем делать до утра?

 — Для начала поставим палатку. В кабине на полке есть палатка. Думаю, старина Фрэнк любит вывозить своих подружек на природу.

 — Чудесно. Просто замечательно. По-твоему, мы должны спать прямо здесь?

 — Мы могли бы спать и в самолете, — заметил Кольт. — Но там не будет так удобно, тепло и просторно, как в палатке, около костра. — Он принялся насвистывать, копаясь в моторе. Он сказал, что в долгу перед ней, не предполагая, что сумеет отплатить так быстро и так хорошо. — Но я не думаю, что ты умеешь разводить костер.

 — Да, я не умею разводить этот чертов костер.

 — Неужели ты никогда не была скаутом?

 Алтея в ответ сердито зашипела:

 — Нет. А ты?

 — Не могу похвастаться, но я дружил с некоторыми из них. Что ж, иди и собери хворост, дорогая. Я досконально объяснил тебе твои обязанности.

 — И не подумаю собирать хворост.

 — Хорошо, но солнце скоро скроется, и станет холодно. А огонь не только согревает, но и отпугивает.

 — Я не… — Она осеклась, неуверенно оглядевшись по сторонам. — Кого отпугивает?

 — О, ну ты понимаешь. Оленей, лосей… диких кошек…

 — Диких кошек. — Ее рука автоматически потянулась к кобуре. — Здесь нет диких кошек.

 Кольт поднял голову и огляделся, словно обдумывая ее слова:

 — Что ж, возможно, еще не сезон. Но к зиме они начнут спускаться с гор. Конечно, если ты хочешь дождаться, пока я закончу с мотором и сам пойду за хворостом… Но к тому времени уже совсем стемнеет.

 Он специально это подстроил. Алтея в этом не сомневалась. Но в то же время… Она снова бросила взгляд в сторону леса, где сгущались длинные тени.

 — Я наберу дров, — пробормотала она и зашагала к деревьям. Но только после того, как проверила оружие.

 Кольт, улыбаясь, смотрел ей вслед.

 — Мы прекрасно поладим, — сказал он самому себе. — Прекрасно.

 Следуя наставлениям Кольта, Алтея сумела развести более или менее приличный костер, выложив камнями небольшое углубление в земле. Ей не нравилось это занятие, но она справилась. А затем, поскольку он по-прежнему был занят починкой, ей пришлось самостоятельно устанавливать палатку.

 Это было легкое куполообразное сооружение, которое, как заявил Кольт, само развернется. Спустя двадцать минут борьбы и ругательств Алтея наконец смогла развернуть ее. Прищурившись, она разглядывала свое творение, понимая, что здесь поместятся два человека, если будут спать тесно прижавшись друг к другу.

 Она все еще разглядывала ее, не обращая внимания на вечернюю прохладу, как вдруг ожили турбины самолета.

 — Как новенький, — крикнул Кольт, а затем заглушил мотор. — Мне надо помыться, — сказал он и выпрыгнул из кабины, держа в руках кувшин с водой. — Отличная работа. — Кольт кивком указал в сторону палатки.

 — Огромное спасибо.

 — В самолете есть одеяла. Мы можем неплохо устроиться. — Он глубоко вдохнул запах дыма, сосен и чистого холодного воздуха. — Очень похоже на привал в горах.

 Алтея сунула руки в карманы:

 — Ты должен дать мне слово.

 Насухо вытерев руки тряпкой, он встал:

 — Только не говори мне, что никогда не ходила в походы.

 — Ладно, я ничего тебе не скажу.

 — Что же ты делаешь во время отпуска?

 Она вскинула бровь.

 — Я останавливаюсь в отеле, — строго ответила Алтея. — Где есть обслуживание номеров, холодная и горячая вода и кабельное телевидение.

 — Ты не представляешь, сколько потеряла.

 — Похоже, я вот-вот это представлю. — Она вздрогнула и вздохнула. — Сейчас мне не мешает выпить.

 Вдобавок к божоле у них нашелся ароматный острый сыр, икра и хрустящие крекеры с нежным паштетом.

 В конечном счете, подумала Алтея, могло быть и хуже.

 — Это не похоже на походную еду, к которой я привык, — заметил Кольт, намазывая икру на крекер. — Я думал, что мне придется застрелить для нас кролика.

 — Пожалуйста, дай мне сначала поесть. — Алтея отпила еще вина, чувствуя странное умиротворение.

 Огонь действительно прогнал холод. И так приятно и спокойно было смотреть, как он мерцает, слушать шипение поленьев. А над их головой в безоблачном черном небе ярко мерцали бесчисленные звезды. Луна посеребрила деревья и осветила призрачным сиянием снег, укутавший вершины гор, которые окружали их.

 Алтея перестала подскакивать всякий раз, как ухала сова.

 — Чудесное место. — Кольт закурил послеобеденную сигарету. — Я никогда раньше здесь не бывал.

 «Как и я», — подумала Алтея, хотя она уже больше десяти лет жила в Денвере.

 — Я люблю город, — сказала Алтея, больше обращаясь к себе, чем к Кольту. Она пошевелила палкой дрова в костре, не потому, что это было необходимо, а потому, что ей нравилось смотреть на разлетающиеся в разные стороны искры.

 — Почему?

 — Думаю, потому, что там полно людей. Потому, что там можно найти все, что пожелаешь. И потому, что я чувствую себя там нужной.

 — А для тебя важно чувствовать себя нужной?

 — Да, важно.

 Он наблюдал, как пламя отбрасывало тени и блики света на ее лицо, выделяя глаза, обостряя скулы, делая нежной кожу.

 — У тебя было непростое детство.

 — Но все закончилось.

 Когда Кольт взял Алтею за руку, она не сопротивлялась, но и не ответила на его прикосновение.

 — Я не говорю об этом, — безучастно произнесла она. — Никогда.

 — Хорошо. — Кольт умел ждать. — Поговорим о чем-нибудь другом. — Он поднес ее ладонь к губам и почувствовал, что она откликается, слегка согнув, а потом разогнув пальцы. — Думаю, ты еще никогда не рассказывала истории у походного костра. Алтея улыбнулась:

 — Думаю, нет.

 — Я мог бы что-нибудь рассказать, чтобы убить время. Ты хочешь правдивую историю или не совсем?

 Алтея расхохоталась, но вдруг резко вскочила, выхватывая пистолет из кобуры. Реакция Кольта была молниеносной. В мгновение ока он оказался рядом, оттеснив ее и выхватив свой пистолет.

 — Что? — потребовал он объяснения, напряженно вглядываясь в темноту.

 — Ты слышал? Там что-то есть.

 Кольт навострил уши, в то время как Алтея инстинктивно переместилась, чтобы закрыть его спину. Спустя мгновение звенящей тишины до него донесся едва слышный хруст, а затем отдаленный крик койота. От этого заунывного вопля у Алтеи кровь застыла в жилах.

 Кольт выругался, но, по крайней мере, ему удалось не расхохотаться.

 — Животные, — объяснил он и убрал пистолет.

 — Какие животные? — Ее глаза по-прежнему настороженно и внимательно изучали окрестности.

 — Небольшие животные, — заверил ее Кольт. — Барсуки, кролики. — Он накрыл ладонью ее крепко вцепившиеся в пистолет руки. — Никого, в кого тебе стоило бы всадить пулю, Меткий Стрелок.

 — Тем не менее его слова не убедили ее. Вдали снова завыл койот, и, словно отвечая на его призыв, заухал филин.

 — А как насчет диких кошек?

 Прежде чем ответить, Кольт подумал, что стоило все-таки держать язык за зубами.

 — Ну, дорогая, они едва ли подойдут близко к огню.

 Хмурясь, Алтея убрала пистолет.

 — В таком случае нам стоит подбросить еще дров.

 — Костер и так достаточно большой. — Он развернул ее к себе лицом, успокаивающе гладя ее руки. — Я еще не видел тебя такой напуганной.

 — Терпеть не могу быть на виду. Здесь повсюду слишком много всего. — Правда заключалась в том, что она предпочла бы встретиться в темном переулке с наркоманом под кайфом, чем с маленьким разъяренным созданием, вооруженным острыми зубами. — Не смей улыбаться, черт тебя подери!

 — А разве я улыбался? — Он провел языком по зубам, изо всех сил стараясь казаться серьезным. — Похоже, тебе придется довериться мне, чтобы я помог тебе выпутаться из этой истории.

 — Неужели?

 Кольт крепче сжал руки Алтеи, когда она стала пятиться назад. В одно мгновение в его глазах вместо веселья вспыхнуло желание, и от этого у нее перехватило дыхание.

 — Здесь только ты и я, Алтея.

 Она медленно перевела дух.

 — Похоже на то.

 — Не думаю, что мне надо снова говорить тебе о том, что я чувствую к тебе. Или как сильно хочу тебя.

 Нет. — Напряжение сковало ее, когда он нежно коснулся губами ее виска. И огонь острыми иголочками пробежал по позвоночнику.

 — Я могу заставить тебя забыть, где ты. — Его губы спустились ниже, теперь касаясь ее щеки. — Если ты позволишь мне.

 Тебе пришлось бы сильно постараться.

 Он расхохотался в ответ, потому что в ее словах прозвучал вызов, хотя у нее и перехватило дыхание от волнения.

 — До утра еще долго. Готов поспорить, что смогу убедить тебя до рассвета.

 Почему она упорно противилась тому, чего сама так страстно желала? Разве когда-то давно она не поклялась, что не позволит страху замутить свои желания? И разве она не научилась без проблем удовлетворять их?

 Она могла бы и сейчас сделать это с ним и избавиться от этого мучительного желания.

 — Ладно, Белладонна. — Она бесстрашно обвила руками его шею и взглянула ему прямо в глаза. — Я принимаю пари.

 Нежно касаясь шеи, он запрокинул ей голову. Одно долгое напряженное мгновение они смотрели друг на друга. А затем он набросился на нее.

 Ее губы были горячими и сладкими, требовательными, как голод, дикими, как темная ночь. Он погрузился в поцелуй, зная, что будет жадно поглощать ее, но никогда не сможет насытиться. Он двинулся дальше, безжалостно овладевая ее губами, пока не столкнулись их желания, пока не схлестнулись их воли.

 Это было словно в первый раз, успела подумать она. Первый раз, когда он прижал ее к себе и заставил ощутить вкус того, что может предложить. Словно пагубный наркотик, этот вкус заставлял ее сердце выпрыгивать из груди, кровь бешено стучать в виски, а разум молчать.

 Поначалу она гадала, как справиться с этим и выйти сухой из воды. А потом ей стало все равно.

 И она больше не думала о безопасности, о контроле. Сейчас здесь, наедине с ним, она хотела лишь почувствовать, испытать все, что казалось когда-то невозможным или неразумным. И если она пожертвовала всем, что так ценила, то так тому и быть.

 Сходя с ума от жадной страсти, она рванула на нем куртку, отчаянно желая ощутить его сильное тело. И даже если Кольт был сильнее, чем она, он не забывал о ее уязвимости, ранимости. И о той особенной власти, которая шла рука об руку с этим.

 Сейчас Алтея была подобна вулкану, готовому к извержению, и ничего она не желала так сильно, как соединиться с ним.

 Она сводила его с ума. Эти ненасытные губы, эти неистовые руки. Прорычав ругательство, которое было подобно молитве, он наполовину понес, наполовину поволок ее к палатке, чувствуя себя первобытным охотником, который тащит свою подругу в пещеру.

 Они вместе втиснулись в свое крошечное убежище. Сплетение рук, сплетение желаний… Кольт сорвал куртку с ее плеч, прерывисто дыша, осыпая жадными поцелуями ее шею.

 Он почувствовал, как задрожало ее тело от рвущихся наружу стонов под прикосновениями его губ, когда он пытался освободить ее от наплечной кобуры, отбрасывая этот символ контроля и силы, зная, что сам теряет контроль, переполняемый силой чувств, которым уже не мог противиться.

 Он хотел видеть ее обнаженной и извивающейся от сладостного напряжения. И кричащей.

 Алтея прерывисто дышала, стягивая, расстегивая, срывая его одежду. Огонь костра просвечивал оранжевыми бликами сквозь тонкое полотно палатки, и она видела его глаза, мрачную, опасную решимость, отражавшуюся в них. Она наслаждалась этим неистовым, подобным нарастающей панике возбуждением, которое овладевало ее телом, где он ласкал его. Он опустошит ее сегодня ночью. И будет опустошен сам.

 Слегка отодвинувшись, он стащил с нее свитер и отшвырнул в сторону. Под свитером на ней оказался белоснежный кружевной лифчик. Он сорвал лифчик одним резким движением, чтобы освободить ее грудь для своих жадных губ.

 Вкус теплой ароматной кожи потряс его до головокружения. И ее реакция — красиво выгнувшееся гибкое тело, долгий низкий стон, быстрая беспомощная дрожь — подвела его к вершине удовольствия, о котором он и мечтать не мог.

 Он наслаждался.

 Жалобный стон вырвался из горла Алтеи. Она впилась ногтями в его плечи, желая управлять им, ужасаясь тому, как быстро он преодолевает все выстроенные ею защитные барьеры. Она ухватилась за него, извиваясь под ним, выгибаясь дугой, когда он стащил с нее брюки, нежно пробегая умелыми пальцами по ее бедрам.

 Кружевной треугольник, защищавший ее, был сорван. И снова его губы насладились ее вкусом.

 Ее крик ошеломленного избавления взбудоражил его кровь. Она взорвалась, как ракета, пылая, ощущая себя словно расколотой на сотни кусков, охваченной жарким огнем. Но когда освобождение должно было достигнуть пика и успокоиться, Кольт не дал ей передышки. Алтея ухватилась за одеяло, а он изматывал ее тело ощущениями, для которых не было названия.

 Когда он привстал над ней, чувствуя, как дрожат напряженные мускулы, увидел, что она смотрит на него широко раскрытыми глазами. Он не переставал смотреть на нее, наслаждаясь ее взглядом, даже когда одним отчаянным толчком вошел в нее. Ее глаза затуманились и закрылись. У него все поплыло перед глазами, и он зарылся лицом в ее волосы.

 Его тело приняло ее правила, подстраиваясь под быстрый и яростный ритм движения ее бедер. Они терзали друг друга с жадностью, с какой непослушные дети поглощают запретный плод. Ее крик наслаждения разнесся в воздухе за несколько мгновений до его собственного крика.

 Силы покинули его, и он распростерся на ней, хватая ртом воздух и чувствуя, как она вздрагивает под ним.

 — Так кто победил? — выдавил он из себя.

 Алтея не думала, что в такой момент можно смеяться, но смех забулькал у нее в горле.

 — Пусть будет ничья.

 — Я согласен. — Кольт подумал о том, что надо приподняться, но боялся, что может рухнуть на нее, если попытается пошевелиться. — Просто замечательно. Я хочу поцеловать тебя, — пробормотал он, — только сначала мне надо собраться с силами.

 — Я могу подождать. — Алтея снова закрыла глаза, наслаждаясь его близостью. Его тело по-прежнему излучало жар, а сердце продолжало бешено колотиться. Она нежно провела рукой по его спине, с удовольствием ощущая прикосновение его кожи, и слегка нахмурилась, ощутив выпуклость большого шрама. — Что это?

 — Гм? — Кольт встряхнулся, удивленный тем, что почти заснул на ней. — Ирак.

 Алтея не знала, что он был там. Она подумала о том, что еще многое из его жизни скрыто от нее завесой тайны.

 — Я думала, что ты вышел в отставку еще до того, как там все началось.

 — Именно так. Просто я согласился на одну небольшую работенку, что-то вроде помощи со стороны.

 — Услуга.

 — Можешь называть это так. Попал под обстрел, так, ничего особенного. — Он склонил голову, тыкаясь в плечо Алтее носом. — У тебя самые восхитительные на свете плечи. Я уже говорил тебе об этом?

 — Нет. А ты по-прежнему оказываешь услуги правительству?

 — Только если меня как следует попросят. — Он заворчал и перекатился на спину, чтобы уложить ее на себя. — Так лучше?

 — М-м-м… — Алтея прижалась щекой к его груди. — Но мне кажется, мы тут можем умереть от холода.

 — Не умрем, если продолжим двигаться. — Он расплылся в улыбке, когда она взглянула на него. — Это способ выживания, лейтенант.

 — Конечно. — На ее губах заиграла улыбка. — Должна признаться, Белладонна, что мне нравятся твои способы.

 — Так что же? — Он запустил пальцы в ее волосы, ощущая их тяжесть на своей ладони.

 — Как раз то. А когда нам стоит подбросить дров в этот костер?

 — О, у нас совсем мало времени.

 — Тогда не стоит попусту терять его, правда? — Все еще улыбаясь, она склонилась к его губам.

 — Нет.

 Он почувствовал, как напрягается его плоть внутри ее, и приготовился к тому, что она возьмет власть в свои руки. Когда его губы соприкоснулись с ее губами, неожиданно его пронзил столь острый прилив любви, что у него перехватило дыхание. Он прижался к ней, крепко обнимая.

 — Я знаю, что уже много раз это повторял, Тея, но раньше со мной никогда такого не было. Ни с кем.

 Это испугало ее, но еще больше ее испугало то тепло, которое разлилось в ее душе от этих слов.

 — Ты слишком много говоришь.

 — Тея…

 Но она покачала головой и приподнялась, пронзая его тело такой невыносимо сладкой пыткой, что необходимость в словах исчезла.

 Кольт быстро проснулся. Сказывалась старая привычка. Он огляделся — неяркий рассвет проникал в палатку, он чувствовал прикосновение шершавого одеяла, расстеленного на жесткой земле, к своей спине и нежную, изящную женщину, свернувшуюся калачиком рядом с ним. Кольт улыбнулся, вспомнив, как она вертелась всю ночь, пытаясь найти более удобное место на неровной земле.

 К тому времени они так вымотались, что могли только обняться и уснуть. Но теперь солнце принесло напоминание об окружающем мире и об их обязанностях. И все же ему хотелось хоть немного насладиться этим приятным моментом расслабленной близости и помечтать о других временах и других местах, где они снова окажутся только вдвоем.

 Он нежно натянул одеяло на ее обнаженное плечо и осторожно провел кончиками пальцев по волосам, которые закрывали ее щеку и шею.

 Алтея зашевелилась, ее глаза открылись и встретились с его взглядом.

 — Отличная реакция, лейтенант.

 Она провела языком по зубам, пытаясь заставить и разум и тело подстроиться под ситуацию.

 — Думаю, уже утро.

 — Угадала. Хорошо спалось?

 — Я хорошо поспала. — У нее болело все тело, но она решила, что пара таблеток аспирина и несколько физических упражнений помогут ей. — А ты?

 — Как младенец, — ответил Кольт. — Но кое-кто пытался этому помешать.

 Алтея в ответ лишь приподняла бровь.

 — Кое-кто хочет кофе. — Как только она отстранилась от его тела, ее пронзил ледяной холод. Дрожа, она потянулась за свитером.

 — Эй. — И прежде, чем она успела закутаться в свитер, он обхватил ее за талию и снова притянул к себе. — Ты кое-что забыла. — Он нежно провел рукой по ее спине и обхватил ее затылок, когда их губы встретились.

 Ее тело стало влажным, сладким, и губы призывно приоткрылись ему навстречу. Она чувствовала, что тает от его прикосновений, и удивлялась самой себе. Ведь ночь напролет они снова и снова растворялись в экстазе, и каждый раз был подобен вспышке молнии, ярким, жадным всполохам огня. Но на этот раз все ощущения казались мягче, сильнее, подобно свече, которая продолжала ровно сиять, когда бушующее пламя выжгло себя дотла.

 — С тобой так прекрасно просыпаться, Алтея.

 Ей хотелось крепко обнять его и не отпускать, словно вся жизнь ее зависела от него. Но вместо этого она провела пальцем по его подбородку:

 — А ты не так уж плох, Белладонна.

 Она быстро отодвинулась от него, слишком быстро, чтобы попробовать успокоиться. И поскольку Кольт уже начинал хорошо узнавать ее настроение, он улыбнулся.

 — Знаешь, когда мы поженимся, нам надо приобрести одну из этих огромных кроватей, чтобы было достаточно места, где можно вертеться и обниматься.

 Она натянула свитер на голову, и, когда ее голова вынырнула наружу, ее глаза были холодны.

 — Кто делает кофе?

 Кольт задумчиво кивнул:

 — Это как раз то, что мы должны решить. Правильное решение таких маленьких бытовых проблем помогает мирно жить в браке.

 Алтея подавила смешок и потянулась за брюками:

 — Ты мне должен комплект нижнего белья. Он смотрел, как она натягивает брюки на длинные, стройные ноги.

 — Покупать для тебя белье доставит мне огромное удовольствие. — Он надел рубашку, пока Алтея разыскивала свои носки. Понимая важность слаженности действий, он ждал, пока она найдет оба носка. — Дорогая, я вот думал…

 Она в ответ заворчала, надевая туфли.

 — Что ты скажешь насчет того, чтобы пожениться на Новый год? Ведь это так романтично — вступить в новый год мужем и женой.

 На этот раз Алтея с шумом выдохнула.

 — Я сделаю этот чертов кофе, — пробормотала она в ответ и выскользнула из палатки.

 Кольт вдогонку дружески хлопнул ее по спине и усмехнулся. Она сдастся, подумал он. Она просто пока об этом не догадывается.

 К тому времени, когда Алтея снова развела костер, она была по горло сыта не тронутой цивилизацией природой. Возможно, здесь красиво, думала она, роясь в скудном запасе кухонной утвари, которую они нашли в самолете. Вероятно, природа здесь даже великолепна — эти дикие, усыпанные снегом горы и поросшие густым лесом склоны… Но здесь также было холодно и пустынно.

 У них осталось лишь немного орехов, а поблизости — ни одного ресторана.

 Не в силах ждать, когда вода закипит, Алтея просто подогрела воду и, когда та стала достаточно горячей, щедро засыпала в кастрюльку растворимый кофе. Одного аромата было достаточно, чтобы у нее потекли слюнки.

 — Что за чудесный вид. — Кольт выбрался из палатки и наблюдал за ней. — Прекрасная женщина склонилась над огнем. А ты так красиво наклоняешься, Тея.

 — Заткнись, Найтшейд.

 Широко улыбаясь, он направился к ней:

 — Капризничаешь, пока не выпьешь кофе, дорогая?

 Она отбросила его руку, когда он попытался коснуться ее волос. Он снова очаровывал ее, и это надо было немедленно прекратить.

 — Вот завтрак. — Она сунула ему под нос банку с орехами. — Ты можешь сам налить себе кофе.

 Он услужливо опустился на корточки и разлил горячую смесь в две крошечные чашечки.

 — Чудесный день, — начал он. — Слабый ветер, безоблачно.

 — Да уж, просто замечательный. — Она взяла у него чашку. — Господи, я готова убить за зубную щетку.

 — Ничем не могу тебе помочь. — Он попробовал кофе и скривился. Крепкий черный кофе без сахара, но в конце концов, решил он, это поможет взбодриться. — Не беспокойся, скоро мы вернемся к цивилизации. Ты сможешь почистить зубы, приготовить себе чудесную горячую пенную ванну и сходить в парикмахерскую.

 Алтея начала было улыбаться, услышав про пенную ванну, но, когда он отпустил замечание по поводу ее прически, мрачно нахмурилась.

 — Оставь в покое мои волосы. — Поставив чашку на землю, она опустилась на колени и принялась лихорадочно рыться в сумочке. Откопав расческу, уселась, скрестив ноги, и, повернувшись к Кольту спиной, стала раздирать спутанные пряди.

 — Сейчас. — Он уселся сзади, обхватив ее ногами. — Дай-ка я попробую.

 — Я и сама могу.

 — Конечно, но ты вот-вот повыдираешь себе все волосы. — После недолгой борьбы он отнял у нее расческу. — Надо быть осторожнее с этой штукой, — пробормотал он, осторожно расчесывая спутанные пряди. — Это самые прекрасные волосы, которые я когда-либо видел. Когда ты вот так близко, я различаю сотни оттенков красного, золотого и красновато-коричневого цвета.

 — Это всего лишь волосы. — Но если у Алтеи была капелька тщеславия, он ее нашел. И это было чудесно. Она не смогла сдержать вздох, когда он осторожно расчесывал и приподнимал волосы, ласкал и разглаживал их.

 — Смотри, — прошептал Кольт ей на ухо. — Вон туда.

 Алтея медленно повернула голову в нужном направлении. Там на опушке леса стоял олень. Нет, это не олень, подумала она. Конечно, олень не мог быть таким огромным. Очень высокий и невероятно мощный. Он задрал голову, нюхая воздух, вскинув большие ветвистые рога.

 — Это, ах…

 — Вапити, — пробормотал Кольт, доверительно обнимая ее за талию. — Североамериканский олень. Это красавец самец.

 — Какой же он огромный.

 — Судя по всему, около семисот фунтов. Смотри, он учуял наш запах.

 У Алтеи сердце ушло в пятки, когда олень повернул свою величественную голову и взглянул на нее. Он презрительно и одновременно умно взирал на людей, вторгшихся на его территорию.

 И неожиданно у нее болезненно перехватило горло, словно в ответ на красоту поднялась из сокровенных глубин души восторженная дрожь. На мгновение все трое застыли неподвижно, изучая друг друга. Запел жаворонок, в тишине пролилась жгуче прекрасная трель.

 Олень развернулся и скрылся в лесной глуши.

 — Наверное, он не захотел кофе и кешью, — тихо заметила Алтея. Она не могла понять, почему была растрогана до глубины души. Расслабившись, она замерла в объятиях Кольта, чувствуя полное и необъяснимое удовлетворение.

 — Не могу сказать, что виню его. — Кольт потерся щекой о ее волосы. — Разве можно так начинать день?

 — Да. — Алтея повернулась к нему, импульсивно обвивая рукой его шею и прижимаясь к его губам. — Вот так лучше.

 — Гораздо лучше, — согласился он, оседая, когда ее поцелуй стал глубже. Он ткнулся носом в ее кожу и удивился, когда она, смеясь, оттолкнула его небритое лицо от своей нежной шеи. — Когда вернемся в Денвер, напомни, на чем мы остановились.

 — Возможно. — С легким чувством сожаления она отодвинулась от него. — Мы лучше, как ты это назвал?.. Разобьем лагерь? И кстати, — добавила она, натягивая заплечную кобуру, — ты должен мне не только новое белье, но и завтрак.

 — Я запомню.

 Двадцать минут спустя они уже сидели в кабине самолета. Кольт проверял приборы, в то время как Алтея наносила на лицо румяна.

 — Мы не собираемся на вечеринку, — заметил он.

 — Возможно, я не могу почистить зубы, — откликнулась Алтея и с треском разгрызла мятную конфету, которую нашла в сумочке. — Возможно, я не могу принять душ. Но, черт возьми, я еще не забыла о том, как должна выглядеть настоящая женщина.

 — Мне нравится твоя бледная кожа. — Он завел мотор. — Так ты кажешься хрупкой.

 Прищурившись, она специально добавила еще немного теней.

 — Просто взлетай, Белладонна.

 Он не видел смысла в том, чтобы посвящать ее в то, что их взлет будет очень замысловатым. Пока она заплетала волосы в косу, он вывел самолет в лучшую позицию для взлета. Прикоснувшись к медальону под рубашкой, он ринулся вперед.

 Самолет затрясся, подпрыгнул, задрожал и наконец стал медленно подниматься. Кольт боролся с боковыми воздушными потоками, заваливаясь на крыло, выравниваясь, задирая нос вверх. В конце концов они выбрались из кольца гор и взмыли над верхушками деревьев.

 — Вполне сойдет, Найтшейд. — Алтея отбросила косу за спину.

 Искоса взглянув на нее, он увидел понимание в ее глазах. Ее руки, которые раскрывали тюбик с тушью, были абсолютно спокойны, но она все понимала. Ему следовало догадаться, что она не так проста.

 — Бойд был прав, Тея. Ты — отличный партнер.

 — Просто постарайся удержать эту штуку в равновесии хотя бы несколько минут, ладно? — Улыбаясь, она достала зеркальце и принялась красить ресницы. — Итак, каков наш план?

 — Такой же, как и раньше. Мы прочесываем этот район. Ищем домики. У того, который мы ищем, есть наклонная подъездная дорожка.

 — Это, несомненно, облегчает нам поиск.

 — Помолчи. Это двухэтажный дом, с крытой верандой и тремя центральными окнами, выходящими на запад. В одной из сцен на пленке как раз заходило солнце, — объяснил он. — И согласно той информации, что мы располагаем, где-то там поблизости есть озеро. Я также видел пихты и ели, что свидетельствует о том, что дом находится на возвышенности. Бревенчатые стены выкрашены в белый цвет. Этот дом будет не так уж и трудно отыскать.

 — Возможно, он был прав, но Алтея знала, что кое-что непременно надо добавить к сказанному.

 — Ее может там не оказаться, Кольт.

 — Мы это выясним. — Он выровнял самолет и устремился на запад.

 — Поскольку видела беспокойство в его глазах, Алтея изменила тактику:

 — Скажи, до какого звания ты дослужился в воздушных войсках?

 — До майора. — Кольт выдавил улыбку. — Получается, я старше тебя по званию.

 — Ты в отставке, — напомнила она ему. — Готова поспорить, что ты выглядел настоящим щеголем в форме.

 — А я не возражал бы и тебя увидеть в форме. Смотри.

 Посмотрев туда, куда он указывал, она заметила дом. Трехэтажное строение, отделанное красным деревом. Она заметила еще два дома, разделенные рядами деревьев.

 — Ни один не подходит.

 — Да, — согласился он. — Но мы найдем то, что надо.

 И они продолжили путь. Алтея искала дом, разглядывая окрестности в бинокль. Убежища прятались повсюду, большинство из них выглядели заброшенными. Кое-где из труб валил дым и были заметны следы внедорожников, припаркованных снаружи.

 Она разглядела мужчину в яркой красной рубашке, который колол дрова. Заметила стадо лосей, которые щипали замерзшую траву, и мелькнувшего в чаще белохвостого оленя.

 — Ничего нет, — сказала Алтея наконец. — Если только мы не собираемся снимать документальный фильм о… Постой-ка. — Белое пятно, мелькнувшее среди деревьев, привлекло ее внимание, но тут же скрылось из вида. — Поверни обратно. — Она продолжила всматриваться, выискивая белоснежные выступы.

 И вот наконец она его увидела — двухэтажный дом из выкрашенных белой краской бревен, три окна, выходящие на запад, веранду. В конце покатой, усыпанной гравием подъездной дороги примостился большой внедорожник. И как еще один признак обитаемости жилища — из трубы поднимался столб дыма.

 — Это может быть то, что мы искали.

 — Готов поспорить, что это именно то. — Кольт сделал еще один круг, а затем отклонился от курса.

 — Могу принять это пари. — Она взяла радиомикрофон. — Дай мне координаты. Я сообщу их, вызову команду наблюдения, чтобы мы могли вернуться и потребовать ордер на обыск.

 Кольт дал ей координаты:

 — Сообщай, но я не собираюсь дожидаться какой-то бумажки.

 — И что, черт возьми, ты думаешь делать?

 Он сверкнул на нее глазами, а затем отвел взгляд.

 — Я посажу самолет и навещу их.

 — Нет, — откликнулась Алтея. — Ты этого не сделаешь.

 — Выполняй свои обязанности. — Он отклонился в сторону луга, где Алтея видела стадо лосей. — Есть шанс, что она сейчас там. Я не оставлю ее.

 — И что ты собираешься делать? — потребовала она ответа, слишком разгневанная, чтобы обратить внимание на опасный спуск. — Ворвешься внутрь, направишь на них пистолеты? Это все кино, Белладонна. И это не только незаконно, но и подвергает опасности заложников.

 — У тебя есть другие предложения? — Он заставил себя успокоиться. Он надеялся, что самолет не перевернется.

 — Мы вызовем команду для видеонаблюдения. Мы выясним, кто владелец дома, протолкнем необходимые документы.

 — А затем вломимся? Нет уж, спасибо. Ты говорила, что занималась лыжным спортом, правильно?

 — Что?

 — Ты вот-вот займёшься им в самолете. Держись.

 Она завертела головой, разинув рот, уставилась через переднее стекло, когда сверкающий от инея луг ринулся им навстречу. У нее осталось время, чтобы зло выругаться, а затем перехватило дыхание от удара.

 Они ударились о землю и стали скользить. Снег выворачивался под днищем самолета, залепляя окна. Алтея почти с философским спокойствием наблюдала, как они несутся навстречу густому заслону из деревьев. А затем самолет описал два ужасных круга, прежде чем остановиться с диким скрежетом.

 — Ты псих! — Она глубоко дышала, изо всех сил пытаясь справиться с переполняющим ее гневом. Она могла бы и не сдерживаться, но в кабине было мало места. А ей хотелось убить его по всем правилам.

 — Как-то раз я посадил самолет на Алеутских островах, и тогда радар оказался внизу. Это было гораздо хуже.

 — И что это доказывает? — потребовала Алтея ответа.

 — Что я по-прежнему классный пилот!

 — Очнись! — завопила она. — Это же не страна фантазий. Мы подкрались к подозреваемым в похищении, подозреваемым в убийстве, и у них в заложниках, вполне возможно, находится ни в чем не повинная девочка. И мы все сделаем как надо, Найтшейд.

 Одним рывком он отстегнул ремень, а затем схватил ее за запястья.

 — Послушай меня.

 Она поморщилась бы от боли, когда его пальцы впились в ее кожу, но ярость в его глазах остановила ее.

 — Я знаю, что правильно, Алтея. Я достаточно повидал в своей жизни, я хорошо знаю ее недостатки и жестокость. Я знаю эту девочку. Я держал ее на руках, когда она была еще крошкой, и не оставлю ее ради всех надлежащих документов, процедур и правил.

 — Кольт…

 — Забудь. — Он отпустил ее руки и откинулся назад. — Я не прошу тебя о помощи, потому что пытаюсь уважать твои взгляды на правила и нормы. Но я иду за ней, Тея, и иду сейчас же.

 — Подожди. — Она провела рукой по волосам. — Дай мне подумать.

 — Ты слишком много думаешь.

 Он встал, но она ударила его кулаком в грудь:

 — Я сказала, подожди, — затем запрокинула голову, закрыла глаза и задумалась. — Как далеко отсюда до дома? — спросила она минуту спустя. — Полмили?

 — Скорее три четверти.

 — Все дороги, ведущие туда, завалены снегом.

 — Да. — Его колотило от нетерпения. — Итак?..

 — Было бы удобнее, если бы я могла застрять в сугробе. Но авария вполне подойдет.

 — О чем это ты?

 — Я говорю о нашей совместной работе. — Алтея открыла глаза, смерив его взглядом. — Тебе не нравятся мои методы, а мне — твои. Так что нам придется найти золотую середину. Я сообщаю координаты, организую нам в поддержку местную полицию и собираюсь заставить их сообщить обо всем Бойду. Посмотрим, сможем ли мы уладить формальности.

 — Я сказал тебе…

 — Мне плевать, что ты сказал, — спокойно парировала она. — Именно так все и пойдет. Мы не можем просто вломиться туда. Во-первых, мы могли ошибиться с домом. Во-вторых, — продолжала она, снова обрывая его, — это ставит под угрозу безопасность Лиз, если они действительно ее там держат. И, в-третьих, без предполагаемой причины, без надлежащей процедуры эти негодяи могут отвертеться, а я хочу упрятать их за решетку. А теперь послушай…

 Ему это не нравилось. И не важно, насколько это разумно звучало и какой хороший план она изобрела. Но во время долгого путешествия к домику она со спокойной и железной логикой опровергала все его аргументы.

 Алтея продолжала вести наступление.

 — Почему ты думаешь, что они пустят тебя в дом только потому, что ты попросишь?

 Она склонила голову и искоса взглянула на него из-под ресниц.

 — На тебя я его не тратила, Найтшейд, но в моем распоряжении имеется огромный запас обаяния. — Она ускорила шаг, чтобы поспеть за ним. — Как ты думаешь, что сделает большинство мужчин, когда беспомощная женщина стучится в дом, умоляя о помощи, потому что заблудилась, ее машина сломалась и… — Она утонченно вздрогнула и жалобно промурлыкала: — А на улице так холодно.

 Кольт выругался, выдыхая пар.

 — А что, если они предложат отвезти тебя к машине и починить ее?

 — Я буду им ужасно благодарна. И задержу их, чтобы ты успел сделать все необходимое.

 — А если они поведут себя грубо?

 — Тогда нам с тобой придется проучить их, согласен?

 Кольт с нетерпением ждал этого момента. И все же…

 — Я по-прежнему думаю, что должен пойти туда с тобой.

 — Они не пожалеют хрупкую женщину, которая привела с собой большого, сильного мужчину. — Ее сарказм разлился в ледяном воздухе. — Если повезет, местные копы нагрянут сюда прежде, чем что-то пойдет не так. — Она замолчала, прикидывая расстояние. — Мы уже близко. Кто-нибудь из них мог выйти на утреннюю прогулку. Нас не должны застукать вместе.

 Кольт сжал кулаки в карманах, а затем снова расслабил их. Алтея была права, она придумала отличный план. Он обнял ее за плечи и крепко прижал к себе:

 — Будь осторожна, лейтенант. Она крепко поцеловала его:

 — И ты тоже.

 Алтея развернулась и поспешно направилась прочь. Он хотел крикнуть ей, чтобы она остановилась, что он любит ее. Но вместо этого устремился к задней части дома. Сейчас не время подкидывать ей эмоциональные потрясения. Он прибережет их на потом.

 Выбросив посторонние мысли из головы, он, пригибаясь, осторожно пробирался по твердому снежному насту.

 Алтея шла быстро. Она хотела выглядеть запыхавшейся и немного заплаканной, когда доберется до дома. Когда ее стало видно из окон, она перешла на спотыкающийся бег, изображая облегчение. Она почти врезалась в дверь, барабаня в нее и крича.

 Алтея сразу узнала Клайна, когда тот распахнул дверь. На нем были мешковатые спортивные штаны, затуманенные глаза буравили ее в дыму сигареты, торчавшей из угла его рта. От него несло табаком и перегаром.

 — О, слава богу! — Алтея привалилась к дверному косяку. — Слава богу! Я уже думала, что никогда никого не найду. Мне кажется, я шла целую вечность.

 Клайн окинул ее взглядом. Милашка, решил он про себя, но парень не слишком-то любил сюрпризы.

 — Что вам надо?

 — Моя машина… — Она прижала трепещущую руку к сердцу. — Она сломалась, наверное, где-то в миле отсюда. Я приезжала навестить друзей. Не знаю, возможно, я не там повернула. — Она задрожала, плотнее закутываясь в куртку. — Не возражаете, если я войду? Я так замерзла.

 — Здесь поблизости никого нет. Нет других домов.

 Она закрыла глаза.

 — Значит, я все-таки не там повернула. Опять все то же самое. Я выехала из Энглевуда еще до рассвета, хотела быстрее начать отпуск. — Глядя на него широко распахнутыми глазами, она выдавила слабую улыбку. — Послушайте, могу я просто позвонить друзьям, чтобы они приехали за мной?

 — Ладно. — Эта девица абсолютно безобидна, решил Клайн. И вдобавок невероятно хороша собой.

 — Ах, огонь… — Со стоном облегчения Алтея бросилась к камину. — Не представляла, что может быть так холодно. — Потирая озябшие руки, она счастливо улыбалась Клайну через плечо. — Не знаю, как вас и благодарить за помощь.

 — Нет проблем. — Он вытащил сигарету изо рта. — Здесь не такое уж оживленное движение.

 — Теперь я понимаю. — Она взглянула на окна. — И все же здесь так мило. А этот дом! — Она восхищенно огляделась. — Здесь просто великолепно. Думаю, в таком уютном доме, сидя у огня с бутылочкой вина, можно спокойно переждать не один снежный буран и не скучать.

 Его губы скривились.

 — Предпочитаю сидеть у огня не только с бутылкой.

 Алтея захлопала ресницами, скромно потупив взор.

 — Конечно, это так романтично, мистер?..

 — Клайн. Можете называть меня Гарри.

 — Хорошо, Гарри. А я — Роуз, — сказала она, называя ему свое среднее имя, опасаясь, что он знает имя копа Дикого Билла. Она протянула ему руку. — Для меня это большое удовольствие. Думаю, вы спасли мою жизнь.

 — Что, черт возьми, здесь происходит?

 Алтея подняла голову и увидела высокого, жилистого человека с густой копной нестриженых светлых волос. Она узнала второго актера из фильма.

 — У нас нежданная гостья, Доннер, — откликнулся Клайн. — Машина сломалась.

 — Что ж… — Доннер протер глаза и внимательно взглянул на нее. — Что-то вы рано, милая.

 — Я в отпуске, — ответила Алтея и одарила его улыбкой.

 — Разве это не замечательно? — Доннер направился вниз, на ходу прихорашиваясь, как показалось Алтее, словно петух в курятнике. — Почему бы тебе не предложить леди чашку кофе, Клайн?

 — Прилив уже на кухне. Сегодня его очередь.

 — Прекрасно. — Доннер улыбнулся ей, изображая благожелательность. — Скажи ему, чтобы налил еще одну чашку для леди.

 — Почему бы тебе…

 — О, я с удовольствием выпью кофе, — откликнулась Алтея, взглянув на Клайна большими карими глазами. — Я так замерзла.

 — Конечно. — Он пожал плечами, метнув на Доннера взгляд, который напомнил Алтее взгляд пса, которым тот награждает соперника, а затем вышел из комнаты.

 — Сколько еще членов этой банды находится в доме? — подумала она. Или здесь только три этих типа?

 — Я как раз говорила Гарри, какой у вас красивый дом. — Она прошлась по гостиной, бросив сумочку на стол. — Вы живете здесь круглый год?

 — Нет, мы приезжаем время от времени.

 — Внутри он гораздо больше, чем кажется снаружи.

 — Дом что надо. — Он подошел ближе, когда Алтея присела на подлокотник кресла. — Может, захотите провести отпуск здесь?

 Она рассмеялась, не возражая, когда он провел пальцем по ее волосам.

 — Но мои друзья ждут меня. И все же у меня ведь в запасе две недели… — Она снова рассмеялась низким, грудным смехом. — Скажите мне, как вы, ребята, здесь развлекаетесь?

 — Вы удивитесь. — Доннер положил руку ей на бедро.

 — Меня не так-то легко удивить.

 — Отвали. — Клайн вернулся в комнату с чашкой черного кофе. — Это вам, Роуз.

 — Спасибо. — Она глубоко вдохнула аромат, для пущего эффекта поводя плечами. — Мне уже тепло и уютно.

 — Почему бы вам не снять куртку? — Доннер коснулся ее воротника, но она с улыбкой отодвинулась.

 — Как только окончательно согреюсь. — Она сняла заплечную кобуру, и ее пистолет был заткнут за пояс на спине. — Вы братья? — невинно спросила она.

 Клайн фыркнул:

 — Едва ли. Можно сказать, мы партнеры.

 — Правда? И чем вы занимаетесь?

 — Средствами связи, — заявил Доннер, сверкнув белозубой улыбкой.

 — Как интересно. У вас так много оборудования. — Она взглянула в сторону большого телевизора, современного DVD-проигрывателя и стереомагнитофона. — Обожаю смотреть фильмы долгими зимними вечерами. Возможно, мы как-нибудь соберемся и… — Она осеклась, привлеченная шумом, донесшимся со второго этажа. Взглянув вверх, она увидела девушку.

 Ее волосы были спутаны, а в глазах читалась тяжелая усталость. Девушка сильно похудела, подумала Алтея, но она сразу узнала Лиз с той фотографии, которую ей показывал Кольт.

 — Привет, — сказала она и улыбнулась.

 — Возвращайся в свою комнату! — прикрикнул на девушку Клайн. — Сейчас же.

 Лиз облизала губы. На ней были старые рваные джинсы и ярко-голубой свитер с потертыми манжетами.

 — Я хотела позавтракать. — Ее голос звучал тихо, но твердо, заметила Алтея.

 — Ты получишь завтрак. — Он взглянул на Алтею, довольный тем, что она улыбается с дружелюбным безразличием. — А теперь иди в комнату и не возвращайся, пока я не позову.

 Лиз помедлила, наградив его взглядом полным ледяного бешенства. У Алтеи отлегло от сердца. Девочку еще не били, заметила она, когда Лиз отвернулась и направилась к двери, а затем резко захлопнула ее за собой.

 — Дети, — пробормотал Клайн и прикурил еще одну сигарету.

 — Да. — Алтея сочувственно улыбнулась. — Это ваша сестра?

 Клайн подавился дымом, но затем широко улыбнулся:

 — Да, она моя сестра. Итак, вы хотели позвонить?

 — О да. — Отставив чашку, Алтея встала. — Спасибо. Мои друзья скоро начнут беспокоиться, куда я пропала.

 — Звоните. — Он указал на телефон.

 Но когда она сняла трубку, гудка не было.

 — Ой, похоже, он не работает.

 Клайн выругался и быстро подошел к ней, на ходу вытаскивая из кармана телефонный шнур:

 Совсем забыл. Я… вытаскиваю его на ночь, чтобы девчонка не болтала по телефону. Она постоянно звонила в другой город и наболтала на огромную сумму. Ну, вы знаете девчонок.

 — Да. — Алтея улыбнулась. — Знаю. — Когда в трубке раздался гудок, она набрала номер местной полиции. — Фрэн, — весело начала она, обращаясь к диспетчеру, как они условились. — Ты не поверишь, что со мной произошло. Я заблудилась, моя машина сломалась. И если бы не эти потрясающие ребята, я не знаю, что бы делала. — Она засмеялась, надеясь, что Кольт сыграет свою роль достойно. — Я не всегда теряюсь. Надеюсь, Боб приедет за мной?

 Пока Алтея болтала с полицейским диспетчером, Кольт направил шест на второй этаж. В бинокль он разглядел все, что происходило в доме с большими окнами. Алтея играла свою роль, а Лиз была на втором этаже.

 Они договорились, что, если представится возможность, он вытащит Лиз из дома. Подальше от греха. Он предпочел бы прямой путь — через физиономии Клайна и другого негодяя в гостиной и того здоровяка, что готовил завтрак на кухне.

 Но безопасность Лиз превыше всего. Как только он вытащит ее оттуда, непременно вернется к ним.

 Кряхтя, он повис на узком выступе и ухватился за карниз. Он увидел Лиз на смятой постели, она лежала лицом к стене, беспомощно свернувшись калачиком. Его первым желанием было выбить окно и ворваться в комнату. Боясь, что может напугать ее, он осторожно постучал по стеклу.

 Она заворочалась. Когда он постучал еще раз, устало обернулась, бездумно вглядываясь в освещенное ярким солнцем окно. Затем заморгала и осторожно поднялась с постели. Кольт торопливо прижал палец к губам, умоляя ее молчать. Но это не остановило слез. Они фонтаном брызнули из ее глаз, когда она кинулась к окну.

 — Кольт! — Она затрясла раму, а затем прижалась щекой к стеклу и зарыдала. — Я хочу домой! Пожалуйста, пожалуйста, я хочу домой!

 Он едва слышал ее через стекло. Опасаясь, что их могут услышать, он опять постучал, дожидаясь, когда она снова взглянет на него.

 — Открой окно, малышка. — Он осторожно произнес это одними губами, но она лишь покачала головой:

 — Оно заколочено. — У нее перехватило дыхание, и она потерла кулаками глаза. — Они заколотили его гвоздями.

 — Ладно. Взгляни на меня. Взгляни. — Он махал руками, чтобы привлечь ее внимание. — Подушка. Возьми подушку.

 В ее глазах загорелся тусклый огонек. Ему приходилось видеть такое раньше — это осторожное возвращение надежды. Она быстро метнулась к постели, делая, что он сказал.

 — Приложи ее к стеклу. Держи ее крепко и отвернись. Отвернись, малышка.

 Он локтем разбил стекло, довольный тем, что подушка смягчила шум. Когда в стекле образовалась достаточно большая щель, чтобы он мог протиснуться сквозь нее, он отшвырнул подушку и скользнул внутрь.

 Она тут же кинулась к нему в объятия, крепко прижалась к его груди и зарыдала. Он подхватил ее на руки, укачивая, как младенца.

 — Тише, Лиз. Теперь все будет хорошо. Я отвезу тебя домой.

 — Мне так жаль, так жаль.

 — Не беспокойся, ни о чем не беспокойся. Он отодвинулся и заглянул ей в глаза. Она стала такой худенькой, такой бледной. И ему о многом надо было ее расспросить.

 — Милая, тебе еще какое-то время надо будет потерпеть. Мы вытащим тебя отсюда, но действовать надо быстро. У тебя есть куртка? Туфли?

 Она покачала головой:

 — Они все забрали, чтобы я не могла убежать. Я пыталась, Кольт, клянусь, я пыталась, но…

 — Все в порядке. — Он снова прижал ее к себе, чувствуя, что на нее накатывает истерика. — Ты не станешь думать об этом сейчас. Ты будешь делать то, что я тебе скажу. Хорошо?

 — Хорошо. Можем мы уйти? Прямо сейчас?

 — Прямо сейчас. Давай завернем тебя в одеяло. — Он сдернул одеяло с кровати и постарался как следует укутать ее. — А теперь нам надо сделать небольшой прыжок. Если ты повиснешь на мне и расслабишься, то все пройдет хорошо. — Он поднес Лиз к окну, укрывая ее лицо от холода и заостренных осколков разбитого стекла. — Если захочешь кричать, кричи про себя, но только не во весь голос. Это важно.

 — Я не закричу. — Ее сердце бешено колотилось, когда она изо всех сил прижалась к его груди. — Пожалуйста, просто отвези меня домой. Я хочу к маме.

 — Она тоже тебя ждет. И твой отец. — Кольт продолжал говорить тем же умиротворяющим тоном, осторожно протискиваясь к карнизу. — Мы позвоним им сразу, как только выберемся отсюда. — Он произнес про себя короткую молитву и прыгнул.

 Кольт знал, как правильно падать со зданий, с лестницы, из самолета. Будь он один, просто подогнул бы под себя ноги и покатился. А с Лиз ему пришлось развернуть тело так, чтобы принять на себя основной удар при падении, приземлиться на спину и смягчить для нее удар о землю.

 От удара у него перехватило дыхание, он вывихнул плечо, но тут же вскочил, а Лиз продолжала крепко обнимать его за шею. Он устремился к дороге и уже был на полпути, когда прогремел первый выстрел.

 Алтея продолжала разговор с полицейским диспетчером, изредка умолкая, чтобы принять информацию, что подкрепление будет через десять минут. Она искренне надеялась, что Кольт сумел увести Лиз из дома, но в любом случае все должно пройти как по маслу.

 — Спасибо, Фрэн. Жду не дождусь, когда увижу тебя и Боба тоже. Дай только я узнаю у Гарри, где нахожусь. Я и понятия не имею. — Широко улыбнувшись Гарри, Алтея закрыла трубку рукой. — У вас есть что-то вроде адреса? Боб собирается приехать за мной и посмотреть мою машину.

 — Нет проблем. — Он взглянул на Прилива, который вышел из кухни. — Надеюсь, ты приготовил хороший завтрак для нашей гостьи, — сказал ему Гарри. — У нее было непростое утро.

 — Да, отличный завтрак. — Прилив уставился мрачными черными глазами на Алтею, нехорошо прищурившись. — Эй! Что это, черт подери, такое?

 — Веди себя прилично, — предупредил его Доннер. — Это милая леди.

 — Леди… Черт! Это же коп. Та самая, к которой прилип Дикий Билл.

 Он стремительно ринулся к ней, но Алтея не зевала. Она сразу поняла, что он узнал ее, и потянулась за пистолетом. Не осталось времени думать и беспокоиться о двоих других мужчинах, когда на нее надвигались триста фунтов живого веса.

 Ее первый выстрел изменил направление, когда она отлетела в сторону, ударившись об антикварный столик. Коллекция стеклянных табакерок разбилась, рассыпав вокруг осколки аметистов и аквамаринов. У нее перед глазами поплыли звезды. И сквозь этот звездный дождь она разглядела противника, несущегося на нее, словно грузовой поезд.

 Инстинкт самосохранения подсказал ей перекатиться на левый бок, чтобы избежать удара. Прилив был огромен, но Алтея двигалась гораздо проворнее. Она с трудом поднялась на колени и обеими руками схватила пистолет.

 На этот раз выстрел оказался точным. Она увидела, как алое пятно растекается по его белой футболке, а затем вскочила.

 Доннер кинулся к двери, а Клайн, ругаясь, выдвигал ящик комода. Она увидела пистолет.

 — Стоять!

 Услышав ее окрик, Доннер поднял руки и замер, но Клайн успел выхватить пистолет.

 — Сделаешь это и умрешь, — предупредила Алтея и отступила назад, чтобы не выпускать обоих из виду. — Брось пушку, Гарри, или запачкаешь кровью ковер, как и твой дружок.

 — Сука! — Сжав зубы, он отшвырнул пистолет.

 — Отлично. А теперь на пол, лицом вниз, руки за голову. И ты тоже, Ромео, — обратилась она к Доннеру.

 Они повиновались, и Алтея подобрала пистолет Клайна.

 — Вам следовало хорошенько подумать, ребята, прежде чем пускать незнакомцев в дом.

 Господи, как же больно, только сейчас начала понимать Алтея, когда волнение стало потихоньку отступать. От макушки до пяток ее сковывала ужасная боль. Она очень надеялась, что кулаки Прилива не повредили ей какой-нибудь жизненно важный орган.

 В отдалении послышался пронзительный вопль полицейских сирен.

 — Похоже, старушка Фрэн сообщила в полицию. Ну а теперь на случай, если вы еще не поняли, я — представитель закона, и вы арестованы.

 Алтея спокойно зачитывала пленникам их права, когда в дом ворвался Кольт, в одной руке он сжимал пистолет, в другой — нож. По ее подсчетам, прошло минуты три с того момента, как она выстрелила в первый раз. Быстро же он бегает.

 Алтея коротко взглянула на него, а затем закончила свою обычную процедуру.

 — Свяжи этих идиотов, ладно, Белладонна? — сказала она, а затем сняла трубку телефона. — Офицер Муни? Да, это лейтенант Грейсон. Нам нужна машина скорой помощи. У меня здесь задержанный с ранением в грудь. Нет, ситуация под контролем. Спасибо, вы нам очень помогли.

 Она повесила трубку и взглянула на Кольта:

 — А Лиз?

 — С ней все в порядке. Я велел ей ждать полицейских у дороги, когда услышал выстрелы. — Его руки не дрожали, и он был рад этому. Но зато внутри его все тряслось от пережитого волнения. — Я подумал, что они раскололи тебя.

 — Ты оказался прав. Вон тот тип. — Она указала на Прилива. — Наверное, видел меня с Диким Биллом. Почему бы тебе не принести полотенце? Попытаемся остановить кровотечение.

 — Да к черту это! — Гнев накатил так неожиданно и так сильно, что двое мужчин на полу задрожали. — У тебя разбита голова.

 — Да? — Кончиками пальцев Алтея коснулась виска, в котором отдавалась пульсирующая боль, а затем с отвращением посмотрела на перепачканную в крови руку. — Вот черт. Надеюсь, не понадобится накладывать швы. Терпеть не могу, когда зашивают.

 — Кто из них тебя ударил? — Кольт ледяными глазами оглядывал троих мужчин. — Который?

 — Тот, в которого я выстрелила. Тот, который сейчас истекает кровью и может умереть.

 — А сейчас дай-ка мне полотенце и посмотрим, сможем ли мы спасти ему жизнь, чтобы он предстал перед судом.

 Кольт не ответил, Алтея проскользнула между ним и раненым. Намерения Кольта стали ей абсолютно понятны.

 — Только не надо впутывать меня в это, Найтшейд. Я не какая-то там девица в беде, и меня раздражают рыцари на белых конях. Понял?

 — Да. — Он со свистом втянул воздух. Слишком много эмоций одолевало его, но они не могли изменить ситуацию. — Да, я понял, лейтенант.

 Кольт отвернулся, чтобы выполнить ее просьбу. В конце концов, подумал он, Алтея смогла справиться с ситуацией. Она могла справиться с чем угодно.

 И только когда они оказались в самолете, он стал понемногу успокаиваться. Ему приходилось изображать спокойствие ради Лиз. Она прижималась к нему, умоляя не отправлять ее с полицией, просила взять с собой. И он согласился, усадил ее на место помощника пилота, а Алтея устроилась на откидном сиденье сзади.

 Утонув в его огромной куртке, Лиз таращилась сквозь стекло. И, как ни старался укутать ее Кольт, она продолжала дрожать. Когда самолет выровнялся и устремился на восток, из ее глаз потоком хлынули слезы. Они быстро катились по щекам, крупные и горячие. Ее плечи затряслись, но она не проронила ни звука. Ни единого звука.

 — Ну, успокойся, крошка. — Чувствуя себя абсолютно беспомощным, Кольт взял ее за руку. — Теперь все хорошо, никто тебя не обидит.

 Но безмолвные рыдания продолжались.

 Ничего не говоря, Алтея поднялась со своего места. Она подошла к Лиз и расстегнула ее ремень безопасности. Ласково погладив девочку, Алтея заставила ее подвинуться и села на ее место, а затем посадила Лиз к себе на колени, склонив ее голову себе на плечо. Словно закрыла ее собой от боли.

 — Не сдерживайся, — пробормотала она.

 И почти тотчас же громкие рыдания Лиз нарушили тишину. Боль, вырывавшаяся из детской груди, отозвалась болью в сердце Алтеи, и она крепко прижала девочку к себе. Измученный рыданиями Лиз, Кольт попытался погладить ее по спутанным волосам. Но она только еще сильнее прильнула к Алтее, почувствовав его прикосновение.

 Он опустил руку и сосредоточился на полете.

 Только благодаря ласковой настойчивости Алтеи Лиз согласилась сначала отправиться в больницу. «Я хочу домой», — снова и снова повторяла девочка. Алтея терпеливо уговаривала Лиз и напомнила, что ее родители уже выехали в Денвер.

 — Я знаю, что это тяжело. — Алтея крепко обняла Лиз за плечи. — И знаю, что это страшно, но врач должен осмотреть тебя.

 — Я не хочу, чтобы он прикасался ко мне.

 — Я знаю. — Она понимала это, как никто другой. — Но это женщина. — Алтея улыбнулась и потрепала Лиз по руке. — Она не сделает тебе больно.

 — Это скоро закончится, — заверил ее Кольт. Он изо всех сил старался удерживать на лице веселую улыбку. Сейчас ему больше всего на свете хотелось завопить во весь голос. Разбить что-нибудь. Кого-нибудь убить.

 — Хорошо. — Лиз настороженно посмотрела в сторону кабинета врача. — Пожалуйста… — Она поджала губы и не сводила умоляющих глаз с Алтеи.

 — Хочешь, чтобы я пошла с тобой? Осталась там с тобой? — Когда Лиз кивнула в ответ, она прижала девочку к себе. — Конечно, никаких проблем. Кольт, найди для нас автомат с напитками, может быть, здесь есть шоколад? — Она улыбнулась Лиз. — Я бы сейчас не отказалась от шоколада. А ты?

 — Да. — Лиз прерывисто вздохнула. — Я тоже.

 — Мы скоро подойдем, — сказала Алтея Кольту. Он ничего не смог прочесть в ее взгляде. Чувствуя себя бесполезным, зашагал прочь по коридору.

 В смотровой Алтея помогла Лиз снять ее рваную одежду и надеть больничный халат. Она заметила синяки на теле девочки, но ничего не сказала. Им потребуется официальное заявление от Лиз, но с этим можно немного и подождать.

 — Это доктор Мэйлер, — объяснила она, когда к столу подошла молодая врач с добрыми глазами.

 — Привет, Лиз. — Доктор Мэйлер не протянула руку и не попыталась коснуться своей пациентки. Она специализировалась на травматологических больных и хорошо понимала страхи жертв изнасилования. — Мне необходимо задать тебе несколько вопросов и провести кое-какие тесты. Если ты хочешь меня о чем-нибудь спросить — не стесняйся. И если захочешь, чтобы я остановилась, захочешь немного подождать, просто скажи об этом. Хорошо?

 — Хорошо. — Лиз легла на спину и уставилась в потолок. Но она по-прежнему крепко держала Алтею за руку.

 Алтея попросила, чтобы осмотр провела именно доктор Мэйлер, потому что знала репутацию этого врача. Во время осмотра она была более чем удовлетворена, потому что врач заслуживала доверия. Доктор Мэйлер действовала мягко, ласково и профессионально. Похоже, она инстинктивно чувствовала, когда надо остановиться, дать Лиз возможность собраться, а затем уже продолжать.

 — Мы закончили. — Доктор Мэйлер стянула перчатки и улыбнулась. — А теперь я хочу, чтобы ты немного отдохнула, а я выпишу тебе рецепт, прежде чем ты уйдешь.

 — И мне не надо оставаться в больнице, правда?

 — Нет, не надо. — Доктор Мэйлер легко коснулась руки Лиз. — Ты прекрасно справилась. Когда приедут твои родители, мы поговорим еще раз. А теперь почему бы тебе не перекусить?

 Уходя, доктор Мэйлер бросила на Алтею взгляд, в котором ясно читалось, что им тоже нужно поговорить немного позже.

 — Ты держалась молодцом, — сказала Алтея, помогая Лиз сесть. — Хочешь, я пойду и узнаю, не нашел ли Кольт шоколад? Не представляю, о какой еде говорила доктор Мэйлер, поэтому мы должны ускользнуть, пока у нас есть возможность.

 — Я не хочу оставаться здесь одна.

 — Хорошо. — Алтея вытащила из сумочки расческу и принялась распутывать и расчесывать волосы Лиз. — Скажи, если будет больно.

 Когда я увидела тебя там, в доме, я подумала, что ты одна из новых женщин, которых они привозили туда. И что это опять произойдет. — Лиз зажмурилась. Слезы потекли сквозь ресницы. — Они снова заставят меня делать это.

 — Мне очень жаль. Я никак не могла дать знать, что пришла помочь тебе.

 — А когда увидела за окном Кольта, я подумала, что это сон. Мне часто снилось, что кто-то придет и спасет меня, но ничего не происходило. И я боялась, что маме и папе просто нет до этого дела.

 — Милая, твои родители так долго тебя искали. — Она приподняла подбородок Лиз. — Они очень беспокоились и поэтому обратились к Кольту. И я могу тебя заверить, что он тоже любит тебя. Ты и не представляешь, какую он кашу заварил, разыскивая тебя.

 Лиз попыталась выдавить улыбку, но вместо этого вышла вымученная гримаса.

 — Но они не знают о… возможно, они перестанут меня любить после того, как… узнают обо всем.

 Нет. — Пальцы Алтеи сжались. — Это расстроит их, им будет больно и трудно, действительно будет очень тяжело. Но лишь потому, что они очень тебя любят. И ничто не может поколебать их любовь.

 — Я… я не могу ничего, только плакать.

 — Значит, сейчас это самое правильное, что ты можешь сделать.

 Лиз дрожащей рукой ударила себя по щекам.

 — Это я виновата в том, что сбежала из дома.

 — Да, ты виновата в том, что сбежала из дома, — согласилась Алтея. — Ты сама во всем виновата.

 Лиз резко отдернула голову. Слезы снова хлынули из ее глаз, когда она уставилась на кафельный пол.

 — Ты не представляешь, каково это. Как это ужасно, как унизительно.

 — Ты не права. — Ласково, но твердо Алтея обхватила ладонями личико Лиз, приподнимая, пока их взгляды не встретились снова. — Я все понимаю. Как никто другой.

 — Ты? — выдохнула Лиз. — Это случилось и с тобой?

 — Когда я была примерно твоего возраста. И я чувствовала, словно кто-то вырвал из меня что-то важное и я никогда не стану прежней. Думала, что никогда не смогу быть чистой, быть целой. Снова быть собой. И я очень долго плакала, потому что ни на что другое тогда не была способна.

 Лиз взяла салфетку, которую Алтея вложила ей в ладонь.

 — Я продолжала повторять себе, что это не я. Это на самом деле была не я. Но я была так напугана. Все кончено. Кольт все время повторяет, что все кончено, но мне все равно больно.

 — Я знаю. — Алтея снова обняла Лиз, укачивая ее, как маленького ребенка. — Это больнее всего на свете, и какое-то время тебе будет нелегко. Но ты не одинока. Ты должна помнить об этом. У тебя есть семья, есть друзья. У тебя есть Кольт. И ты всегда можешь поговорить со мной.

 Лиз шмыгнула носом, прижавшись щекой к груди Алтеи.

 — А что делала ты? После… Что ты делала?

 — Я выживала, — пробормотала Алтея, невидящим взглядом уставившись в пространство поверх головы Лиз. — И ты сделаешь то же самое.

 Кольт замер в дверях смотровой, прижимая к груди охапку баночек с содовой и шоколадных батончиков. Если раньше он ощущал себя бесполезным, то теперь вдруг осознал свою полную беспомощность.

 Ему здесь нет места, бесполезно вторгаться в страдания этой женщины. Его первой и единственной реакцией была бешеная ярость. Но к чему она приведет? Он вывалил банки и шоколадки на стол в комнате ожидания. Если он не в состоянии утешить ни одну из них, исправить произошедшее, что еще ему оставалось делать?

 Он потер ладонями лицо, пытаясь мыслить трезво. И тут заметил, как из лифта выбежали родители Лиз.

 Вот что он может сделать. И он поспешил им навстречу.

 А тем временем в смотровой Алтея закончила причесывать волосы Лиз.

 — Хочешь переодеться?

 Лиз попыталась выдавить из себя нечто отдаленно напоминающее улыбку.

 — Я не хочу даже прикасаться к этой одежде.

 — Веский аргумент. Что ж, может, я смогу утащить… — Краем глаза она уловила какое-то движение в дверях и, обернувшись, увидела бледную женщину и осунувшегося мужчину с покрасневшими глазами.

 — О, моя малышка! Лиз! — Женщина первая бросилась в комнату, а за ней следом ее муж.

 — Мама! — Лиз снова зарыдала, раскрывая руки навстречу родителям. — Мама!

 Алтея отошла в сторону, не желая мешать воссоединению родителей и ребенка, их слезам и отчаянным объятиям. Заметив в дверях Кольта, она направилась к нему.

 — Тебе лучше остаться с ними. А я скажу доктору Мэйлер, что они приехали, прежде чем уйти.

 — Куда ты?

 Она повесила сумочку на плечо:

 — Писать отчет.

 Алтея составила отчет, прежде чем отправиться домой и погрузиться в горячую ванну. Она отмокала в пенной воде, пока ее тело не потеряло чувствительность. Оправдывая это состояние полным изнеможением, физическим и эмоциональным, она обнаженной рухнула в постель и заснула глубоким сном без сновидений, пока ее не разбудил стук в дверь.

 Пошатываясь, она непослушными руками натянула халат, потуже затягивая пояс по пути к двери. Мрачно нахмурилась, увидев в глазок Кольта, а затем резко распахнула дверь.

 — Назови мне хотя бы одну стоящую причину, по которой я должна терпеть твое появление. Ты нарушаешь мой покой.

 Он протянул ей большую плоскую коробку:

 — Я принес тебе пиццу.

 Алтея выдохнула, а затем снова вдохнула, привлеченная пряным ароматом сыра и специй.

 — Это, возможно, спасет тебя. Полагаю, ты захочешь войти вместе с пиццей.

 — Я на это рассчитывал.

 — Так уж и быть — входи. — Сделав это неопределенное приглашение, она отправилась доставать тарелки и салфетки. — Как Лиз?

 — На удивление хорошо. Марлин и Фрэнк тоже держатся молодцом.

 — Так и надо. — Она поставила тарелки на стол. — Надеюсь, они понимают, что им понадобятся консультации специалиста.

 — Они уже говорили об этом с доктором Мэйлер. Она пообещала помочь им найти хорошего врача, когда они вернутся домой. — Пытаясь правильно подобрать слова, он не спешил, осторожно выкладывая пиццу на тарелки. — Первым делом я хочу поблагодарить тебя. И не надо отмахиваться от меня, Тея. Я хочу сказать все, что думаю.

 — Ладно, давай. — Она села и взяла кусок пиццы. — Выкладывай.

 — Я говорю не об официальном сотрудничестве, о том, как ты помогла найти ее и вызволить оттуда. Я в долгу перед тобой, но это все с профессиональной точки зрения. У тебя есть что-нибудь выпить к пицце?

 На кухне осталось немного бургундского.

 — Я принесу, — вызвался он, когда она собралась встать.

 Алтея пожала плечами и снова занялась пиццей:

 — Тогда найди сам. — Она как раз разделалась со вторым куском, когда в комнату вошел Кольт с бутылкой и двумя бокалами. — Думаю, я слишком устала, чтобы понимать, что умираю от голода.

 — Тогда мне не стоит извиняться за то, что я разбудил тебя. — Он наполнил оба бокала, но сам не притронулся к вину. — Я хотел поблагодарить тебя за то, как ты вела себя с Лиз. Я считал, что достаточно вытащить ее оттуда, сыграть роль рыцаря на белом коне, которая, как ты сказала, так тебя раздражает. — Он поднял глаза и встретился с ней взглядом. В них было согласие и понимание и еще усталость, которую он раньше не замечал. — Но этого оказалось недостаточно. И убеждать ее, что все хорошо, что все закончилось, — тоже недостаточно. Ей нужна была ты.

 — Ей нужна была женщина.

 — И это ты. Я знаю, что слишком многого ожидать не следует, но после того, как ты ушла, она пару раз спрашивала о тебе. — Он погладил ножку бокала. — Они пробудут в городе по крайней мере еще день, пока доктор Мэйлер не получит результаты анализов. Я просил бы тебя еще раз поговорить с Лиз.

 — Тебе не надо просить меня об этом, Кольт. — Она коснулась его руки. — Я тоже вовлечена в эту историю.

 — Как и я, Тея. — Он поднес к губам ее ладонь. — Я люблю тебя. По-настоящему. Нет, только не убегай. — Он крепче сжал ее руку, прежде чем она успела отстраниться. — Я никогда не говорил этих слов ни одной женщине. Я всегда использовал слова-заменители. — Он слегка улыбнулся. — Я без ума от тебя, ты особенная для меня, что-то вроде того. Но я никогда не произносил слово «любовь», пока не встретил тебя.

 Она верила ему. И, что еще ужаснее, она хотела ему верить. «Двигайся осторожно, — напомнила она себе. — Один шаг за раз».

 — Послушай, Кольт, с тех пор, как мы с тобой познакомились, наша жизнь была похожа на американские горки, и прошло совсем немного времени. Почему бы нам немного не сбавить темп?

 Кольт почувствовал, что она начинает дрожать от нервного возбуждения, но на этот раз ему не хотелось поддразнивать ее и веселить их обоих.

 — Я должен признать, что не могу изменить того, что произошло с Лиз. Это было нелегко. Я не могу изменить того, что чувствую к тебе. И признать это очень просто.

 — Я не совсем понимаю, чего ты хочешь от меня, Кольт, и не думаю, что способна дать это тебе.

 — Это из-за того, что произошло когда-то в твоей жизни. Из-за того, что ты рассказала Лиз в больнице.

 Она мгновенно и полностью отдалилась от него.

 — Этот разговор касался только меня и Лиз, — холодно ответила она. — Я не собираюсь ничего объяснять, это не твое дело.

 Это была та самая реакция, которой он и ожидал и к которой был готов.

 — Мы оба знаем, что это не так. Но мы поговорим об этом, когда ты будешь готова. — Понимая ценность выведения противника из равновесия, он поднял свой бокал. — Знаешь, они дают Скотту равные шансы, что он справится.

 — Я знаю. — Она настороженно посмотрела на него. — Прежде чем лечь спать, я позвонила в больницу. Как раз сейчас Бойд допрашивает Клайна и Доннера.

 — Не можешь дождаться, когда доберешься до них, правда?

 — Да. — Алтея снова улыбнулась. — Не могу.

 — Знаешь, когда я услышал выстрелы, у меня буквально сердце замерло. — Почувствовав себя более свободно, он откусил кусочек пиццы. — Я ринулся к дому, готовый порвать всех на куски, врываюсь в дверь, как целая конная армия, и что я вижу? — Он покачал головой и чокнулся с ней. — Передо мной ты, кровь струится по лицу… — Он умолк, чтобы нежно коснуться повязки на ее виске. — В каждой руке по пистолету. У твоих ног истекает кровью трехсотфунтовая туша, а два других негодяя лежат физиономиями вниз, закинув руки за голову. А ты просто стоишь там, словно Диана после охоты, и цитируешь «права Миранды»^[6]. Должен сказать, для меня это было уж слишком.

 — Ты неплохо справился, Белладонна. — Она позволила себе легкий победный вздох. — И думаю, ты заслуживаешь того, чтобы услышать, что я была ужасно рада видеть тебя. Ты выглядел словно Джим Боуи в «Аламо».

 — Он продул.

 Она сдалась и наклонилась поцеловать его:

 — А ты нет.

 — Мы не проиграли, — поправил ее он, довольный тем, что ее губы оказались мягкими и дружелюбными. — Я принес тебе подарок.

 — О… да? — Поскольку опасный момент вроде бы миновал, ее губы изогнулись в довольной улыбке, и она снова поцеловала его. — Покажи.

 Он дотянулся до своей куртки и принялся рыться в кармане, а затем вытащил маленькую коробочку, которую положил ей на колени.

 — Ах, ты еще и завернул ее так красиво. — Усмехнувшись, она вскрыла упаковку и извлекла оттуда кружевной лифчик и трусики темно-синего цвета. Ее усмешка превратилась в благодарный смех.

 — Я отдаю долги, — заявил он. — Я решил, что у тебя наверняка есть белый комплект, поэтому выбрал что-то совсем другое. — Он пощупал шелк и кружева. — Может быть, ты примеришь?

 — Чуть позже. — Но она знала, чего сейчас хотела, что ей было так необходимо. И собиралась получить это немедленно. Она взъерошила его волосы и приникла к его губам. — Может быть, ты пойдешь со мной в постель?

 — Конечно. — Его руки скользнули по ее бедрам, по-прежнему не отрываясь от ее губ, когда он привстал, чтобы притянуть ее еще ближе к себе. — Я уже думал, что ты никогда не спросишь.

 — Просто я не хотела, чтобы пицца остыла.

 Он коснулся пальцем ее живота, играя поясом халата.

 — Все еще голодна?

 Она вытащила рубашку из его джинсов.

 — Теперь и ты про это. — Она расхохоталась, когда он закружил ее в объятиях. — Зачем?

 — Я решил носить тебя на руках. Всегда. — Он направился в сторону спальни, решив, что настало время для нового сюрприза.

 Покрывало было откинуто, но простые белые простыни едва смяты после ее короткого сна. Кольт положил ее на кровать, опускаясь рядом с ней, покрывая ее лицо легкими, нежными, дразнящими поцелуями.

 Ее пальцы проворно принялись расстегивать пуговицы на его рубашке. Она знала, как это будет, и с нетерпением ждала бури, бешеного огня, шквала ощущений. Когда ее руки отшвырнули завесу рубашки и встретились с горячей, твердой плотью, она издала медленный, удовлетворенный стон.

 Он продолжил целовать ее, покусывая, прижимаясь, а она поспешно срывала с него одежду. Из нее фонтаном била бешеная энергия, которая одаривала его безумным возбуждением. Каждый раз, когда его пронзало желание, он смягчал удар и замедлял темп.

 Сгорая от нетерпения, Алтея прижалась к его губам, выгибаясь под ним дугой:

 — Я хочу тебя.

 Он и не подозревал, что эти три слова, произнесенные на одном дыхании, могли породить такой ураган в его крови, бешено ударившей в голову. Но было бы слишком просто принять то, что она предлагала, слишком легко освободить то, что она из последних сил сдерживала.

 — Я знаю. Я чувствую вкус твоего желания.

 Он снова приник к ее губам в поцелуе, таком долгом, сводящем с ума трепетной нежностью, и она не выдержала и снова отозвалась громким стоном. Рука, крепко прижатая к его обнаженному плечу, бессильно упала.

 — И я хочу тебя, — пробормотал он, откидываясь, чтобы взглянуть на нее. — Всю тебя. — Завороженный, он запустил пальцы в пряди ее волос, распределяя их, пока они не рассыпались ярким огненным каскадом по белоснежной простыне. Затем он снова склонил голову, чтобы осторожно коснуться губами повязки на ее виске.

 Бешеный ураган эмоций обрушился на нее.

 — Кольт…

 — Тише… Я просто хочу посмотреть.

 Он изучал ее, нежно проводя кончиками пальцев по ее лицу, ласково касаясь припухшей нижней губы, а затем осторожно спускаясь к шее, чтобы поцеловать бешено бьющуюся жилку.

 — Солнце заходит, — тихо произнес он. — Свет творит невероятные вещи с твоим лицом, с твоими глазами. Сейчас они золотистые, с желто-коричневыми крапинками. Я никогда не видел таких глаз. Ты похожа на прекрасную картину. — Он провел пальцем по ее ключице. — Но я могу касаться тебя, ощущать твою дрожь и знать, что ты настоящая, живая.

 Она подняла руку, чтобы притянуть его обратно к себе, чтобы он смог утолить ее пульсирующую, сладкую боль.

 — Мне не нужны слова.

 — Конечно нужны. — Он слегка улыбнулся, уткнувшись лицом в ее ладонь. — Возможно, я просто еще не нашел правильных слов, но они нужны тебе. — Он коснулся губами ее запястья и вдруг заметил легкие следы от синяков. И все вспомнил.

 Кольт мрачно нахмурил брови и осторожно обхватил ладонями оба ее запястья. Он внимательно осмотрел их, а затем заглянул ей в глаза:

 — Это сделал я.

 О боже, подумала она, должен же быть способ унять эту невыносимую дрожь.

 — Это не имеет значения. Ты был расстроен. Мы занимались любовью.

 — Мне не нравится думать о том, что я в гневе причинил тебе боль или что я когда-нибудь снова могу это сделать. — Он нежно прикоснулся губами к каждому запястью, и ее сердце забилось еще сильнее. — Слишком легко позволяешь себе забыть о том, какая ты нежная, Алтея. — Рукава ее халата поползли вверх, когда он коснулся губами ее локтя. — Какая хрупкая. Какая ты безупречная. Я должен показать тебе это.

 Он подложил руку ей под голову, слегка приподняв ее. И вот он снова приник к ее губам, смакуя еще один глубокий, фантастический поцелуй, от которого все ее тело охватила сладкая истома. Он чувствовал, как она отдает себя, как приоткрывается еще один потаенный пласт ее сложной души. Она обвила руками его шею, ее тело била дрожь.

 Что же он делает с ней? Алтея знала только, что потеряла способность думать, противостоять его натиску. Она сгорала от желания, а он одаривал ее лаской. Какая же защита может помочь против страсти, так сладостно обернутой в нежность? Его горячие губы околдовывали ее и соблазняли.

 Алтее хотелось сказать ему, что соблазнять ее уже ни к чему, но это было великолепно — сдаваться на его милость, когда он открывал все новые ее секреты своими удивительными губами и медленными прикосновениями легких рук.

 Кольт в мгновение ока понял, что она перестала сдерживать себя. Ликующее победное ощущение теплой волной захлестнуло его, когда ее руки, такие нежные и легкие, принялись в ответ ласкать его тело. Теперь он едва сдерживался, ему так хотелось ускорить события и позволить рукам исследовать все ее тело в то время, как оно в ответ таяло бы, подобно горячему воску.

 Он смотрел на нее, возбуждаясь от каждой вспышки ощущений, озаряющих ее лицо, наслаждаясь тем, как у нее перехватывает дыхание от желания, а затем с шумом прорывается наружу, когда он касается ее.

 Алтея широко раскрыла потемневшие глаза. И он понял, что, хотя она и отдала себя на его милость, сама не станет бездействовать. Прикосновения ее рук были такими же осторожными, но требовательными, как и у него, они искали, касались, овладевали с невыносимой нежностью.

 Пока он не был покорен так же, как она.

 Легкие, подобные шелесту ветра стоны. Тихие секреты, рассказанные ласковым шепотом. Долгие, медленные ласки. В комнате сгустились сумерки, а затем наступила ночь. Они лежали в объятиях желания, но у них не было безумного стремления немедленно удовлетворить его. Это было удовольствие, которое им хотелось растягивать до бесконечности.

 Потворство желаниям. Сегодня ночью это было лишь потворство желаниям.

 Он касался ее, и она дрожала от возбуждения. Она ласкала его, и он содрогался от желания.

 И когда наконец он вошел в нее, ее лицо осветилось блаженной улыбкой и она крепко прижала его к себе. Они двигались в едином неторопливом ритме, напоминающем мелодию двух любящих сердец. И вместе достигли вершины наслаждения, спокойно, красиво, и их вскрики удовольствия слились воедино. А затем они вернулись на землю.

 Алтея еще долгое время лежала молча, потрясенная тем, что произошло между ними. Он подарил ей нечто очень важное, а она щедро отдала себя. И это уже невозможно было изменить. Она размышляла о том, как же ей защитить теперь себя, когда она полюбила.

 Впервые в жизни.

 Возможно, это пройдет. Ее душа съежилась при мысли о том, что она может потерять то, что обрела. И не важно, как бы твердо она ни напоминала себе, что ее жизнь сейчас именно такая, какой она мечтала ее видеть, Алтея даже думать не хотела о том, во что превратится эта жизнь без него.

 И все же у нее не было выбора. Он уйдет. А она выживет.

 — Ты опять задумалась. — Кольт перевернулся на спину, привлекая ее к себе. — Я почти слышу, как шевелятся твои мысли. — Невероятно довольный, он поцеловал ее волосы и закрыл глаза. — Скажи мне первое, что придет тебе в голову.

 — Что? Я не…

 — Нет, нет, только не надо ничего анализировать. Это такой тест. Первое, что придет в голову, Тея. Давай.

 — Я думала о том, когда ты возвращаешься… — услышала она собственный голос, — в Вайоминг.

 — Ах. — Он самодовольно улыбнулся. — Рад, что я первый, о ком ты подумала.

 — Не надо наглеть, Найтшейд.

 — Ладно, я еще пока ничего не решил. Сначала мне надо кое-что завершить здесь.

 — Что?

 — Для начала нам надо кое-что решить с тобой. Мы еще не назначили дату.

 — Кольт…

 Он снова широко улыбнулся. Возможно, он просто сам этого хотел, но ему показалось, что в ее голосе прозвучало сомнение, а не раздражение.

 — Я по-прежнему склоняюсь к Новому году. Наверное, я стал немного сентиментален, но у нас еще будет время решить этот вопрос. И еще, я не завершил дело, ради которого приехал сюда.

 Алтея подняла голову:

 — Что ты имеешь в виду? Ты ведь нашел Лиз.

 — Но этого недостаточно. — Его глаза сверкнули в темноте. — Мы не поймали главаря. Дело не закончено.

 — Это уже дело полицейского управления и мое тоже. Мы не можем допустить проявлений личной мести.

 — Я не говорил о мести. — Хотя так и было. — Я намерен завершить это дело, Алтея. Я хотел бы работать вместе с тобой.

 — А если я не соглашусь?

 Он намотал прядь ее волос на палец.

 — Я сделаю все возможное, чтобы ты передумала. Возможно, ты не заметила, но я умею быть очень настойчивым.

 — Я заметила, — пробормотала она. Но какая-то часть ее души расцвела от счастья, что их партнерство еще не закончено. — Думаю, я могу дать тебе еще несколько дней.

 — Отлично. — Он ласково провел кончиками пальцев по ее бедру. — А эта сделка предусматривает еще и несколько ночей?

 — Возможно. — Она коварно улыбнулась в ответ. — Если ты докажешь, что дело того стоит.

 — О, непременно. — Он склонил голову. — Я обещаю.

 Алтея проснулась от собственного громкого крика. Ослепнув от ужаса и ярости, она боролась с обхватившими ее руками, пытаясь ослабить их железную хватку. И, сумев вдохнуть, снова закричала. Она чувствовала его руки, чувствовала, как они ощупывают ее, горячие, жестокие. Но на этот раз… Господи, пожалуйста, на этот раз…

 — Алтея. — Кольт изо всех сил тряс ее, стараясь, чтобы его голос оставался спокойным и твердым, хотя сердце едва не выпрыгивало у него из груди. — Алтея, проснись. Ты спишь. Приди в себя.

 Она прорывалась через границы сна, все еще борясь с ним, все еще хватая ртом воздух. Реальность маячила вдали тусклым пятном света, мерцавшим над мрачными глубинами кошмара. И, собрав все силы, она вырвалась из цепкой- хватки ужасного сна и крепко сжала руки Кольта.

 — Тише, тише… — Все еще не придя в себя от крика, который разбудил его, он крепко обнял Алтею, пытаясь согреть ее тело, которое покрылось холодным липким потом. — Тише, крошка. Просто не отпускай меня.

 — О господи… — Ее всхлипы переросли в рыдания, и она уткнулась в его плечо. Ее руки беспомощно сжались в кулаки. — О господи… О господи…

 — Теперь все в порядке. — Он продолжал поглаживать ее, чувствуя нарастающее беспокойство, когда она, несмотря на все его старания, продолжала судорожно прижиматься к нему. — Я с тобой. Ты просто спала. Это всего лишь сон.

 Она сумела вырваться из плена кошмара, но страх не оставил ее, он был невыносим, и она не стыдилась своих слез. Алтея продолжала прижиматься к нему, дрожа всем телом, словно пытаясь взять часть энергии, которая исходила от него.

 — Дай мне немного времени. Я должна прийти в себя. — Эта дрожь когда-нибудь прекратится, сказала она себе. Слезы высохнут, и страх исчезнет. — Прости. — Но она не могла успокоиться и инстинктивно уткнулась лицом в его шею, ища защиты. — Господи, мне так жаль.

 — Просто расслабься.

 Он видел, что она трепещет, как испуганная птица, чувствуя себя беззащитной в его руках.

 — Хочешь, я включу свет?

 — Нет. — Алтея сжала губы, надеясь унять дрожь хотя бы в голосе. Она не хотела света. Не хотела, чтобы он видел ее, до тех пор, пока она не сумеет успокоиться. — Нет. Дай мне воды. Все будет хорошо.

 — Я принесу. — Он осторожно откинул волосы и был потрясен, обнаружив, что ее лицо залито слезами. — Я быстро.

 Когда Кольт ушел, она подтянула колени к груди. «Возьми себя в руки», — приказала себе, но лишь бессильно уронила голову на колени. Слушая, как вода наливается в стакан, глядя на полоску света, пробивающуюся из-под двери в ванную, она пыталась дышать ровно и глубоко.

 — Прости, Найтшейд, — сказала она, когда он вернулся со стаканом воды. — Я разбудила тебя.

 — Думаю, да.

 Кольт заметил, что теперь ее голос стал гораздо спокойнее, но руки по-прежнему дрожали. Он накрыл их своей ладонью и поднес стакан к ее губам.

 — Должно быть, тебе приснился кошмар.

 Вода освежила ее пересохшее горло.

 — Наверное. Спасибо. — Она отдала ему стакан, смущаясь из-за того, что не смогла сама держать его.

 Кольт поставил стакан на тумбочку и растянулся рядом с ней:

 — Расскажи мне.

 Она неохотно повела плечами:

 — Скорее всего, все дело в пицце, да и день выдался непростой.

 Очень нежно, но твердо он обхватил ладонями ее лицо. Свет, который он оставил в ванной, тускло освещал комнату. И он увидел, как она бледна.

 — Нет, я и не подумаю отмахиваться от этого, Тея. И ты не станешь отмахиваться от меня. Ты кричала.

 Она попыталась отвернуться, но он не позволил.

 — И ты до сих пор дрожишь. Я могу быть таким же упрямым, как и ты, а сейчас считаю, что у меня есть преимущество.

 — Мне приснился кошмар. — Она попыталась огрызнуться, но у нее просто не хватило сил. — У людей бывают кошмары.

 — И как часто тебе снится этот сон?

 — Ни разу за долгое время… — Она подняла ослабевшую руку и провела по волосам. — Не знаю, почему это произошло.

 Он подумал, что знает. И, если только он не ошибается, она тоже это знает.

 — У тебя есть какая-нибудь ночная рубашка или что-нибудь вроде того? Ты замерзла.

 — Я достану.

 — Просто скажи мне, где она лежит.

 Ее быстрый раздраженный вздох несколько успокоил его.

 — В верхнем ящике комода. Слева.

 Он встал и, выдвинув ящик, схватил первую попавшуюся вещь. Это оказалась огромная мужская нижняя рубашка.

 — Миленькое у тебя белье, лейтенант, — пошутил он.

 — Оно вполне мне подходит.

 Кольт оправил на ней рубашку, подложил ей под спину подушки, возясь с ней, как мать с младенцем, у которого болит животик.

 Алтея нахмурилась:

 — Не люблю я этих нежностей.

 — Ничего, переживешь.

 Убедившись, что ей удобно лежать, Кольт натянул джинсы. Им непременно надо поговорить, решил он, и снова присел на кровать рядом с ней. И не важно, хочет она того или нет. Он взял ее за руку и дождался, когда она посмотрит ему в глаза.

 — Кошмар. Это сон о том времени, когда тебя изнасиловали, ведь так?

 Она крепко сжала его пальцы.

 — Я уже сказал, что слышал ваш с Лиз разговор.

 Она заставила себя ослабить хватку, но пальцы не слушались ее, оставаясь холодными.

 — Это было очень давно и больше не влияет на мою жизнь.

 — Значит, влияет, если ты просыпаешься от крика. Прошлое не дает спокойно жить в настоящем, — спокойно продолжил он. — Когда ты помогла Лиз, твое прошлое напомнило о себе.

 — Хорошо. И что?

 — Доверься мне, Алтея, — спокойно произнес он, глядя ей прямо в глаза. — Позволь помочь тебе.

 — Мне больно, — услышала она собственный голос и закрыла глаза. Впервые она смогла открыться другому человеку. — Не всегда. Но эта боль возникает время от времени и режет меня на куски.

 — Я хочу понять. — Он поднес к губам ее ладонь. Алтея не отдернула руку. — Поговори со мной.

 Она не знала, с чего начать. Самым безопасным было рассказать все с начала. Опустив голову на подушки, она снова закрыла глаза.

 — Мой отец пил и, когда напивался, делался отвратительным. У него были большие кулаки. — Она сжала руки, затем расслабила их. — Он колотил маму и меня. Самое мое раннее детское воспоминание именно об этих руках, об их жестокости, которую я не могла понять и которой не могла противостоять. Я не очень хорошо его помню. Как-то ночью он сцепился с кем-то еще более жестоким, и тот убил его. Мне было шесть.

 Алтея снова открыла глаза, понимая, что лежать с закрытыми глазами — еще один способ спрятаться от реальности.

 — Когда он умер, мать решила заняться тем, что его и сгубило, — приложиться к бутылке. Она напивалась не так сильно, как он, но лупила меня не меньше.

 Кольту оставалось только ломать голову, как у людей, которых она описала, могла родиться столь прекрасная и столь достойная дочь.

 — У тебя были другие родственники?

 — Бабушка и дедушка по материнской линии. Я не знаю, где они жили, я никогда их не видела. Они отказались от матери, когда та сбежала с моим отцом.

 — Но они знали о тебе?

 — Если и знали, им было наплевать.

 Кольт ничего не ответил, пытаясь осмыслить то, что она рассказала. Но не мог, просто не мог понять семью, которой нет дела до ребенка.

 — Хорошо. И что ты делала?

 — В детстве ты ничего особенного не делаешь, — безразлично ответила она. — Ты находишься в полной власти взрослых, но все дело в том, что очень многие взрослые лишены жалости. — Она замолчала, чтобы уловить потерянную нить повествования. — Когда мне было восемь, мать ушла, она часто пропадала, но на этот раз она не вернулась домой. Через пару дней сосед позвонил в социальную службу. И они забрали меня.

 Алтея снова потянулась за стаканом. На этот раз ее руки не дрожали.

 — Это долгая и вполне обычная история.

 — Я хочу услышать ее.

 — Меня отдали в приемную семью. — Она отпила глоток воды. Зачем рассказывать ему, как она была напугана, какой потерянной себя чувствовала тогда. Вполне достаточно одних фактов. — Все было нормально. А затем социальные работники отыскали мать, пожурили, потребовали, чтобы она вела себя прилично, и вернули меня ей.

 — Зачем, черт подери, они это сделали?

 — В те времена все было совсем иначе. Суд посчитал, что ребенку лучше жить с матерью. Но в любом случае она не долго была трезвой, и все началось сначала. Несколько раз я сбегала из дома, но меня возвращали обратно. Были еще приемные семьи. Но тебя не оставляют надолго в одной семье, особенно когда ты никому не подчиняешься. А у меня к тому времени сильно испортился характер.

 — Ничего удивительного.

 — Меня бросало из стороны в сторону. Социальные работники, судебные заседания, школьные психологи. Все это ужасно отягощало жизнь. Моя мать связалась с каким-то парнем и в конце концов сбежала с ним. Думаю, в Мексику. Как бы там ни было, обратно она не вернулась. Мне было лет двенадцать — тринадцать. Меня злило, что я не в состоянии сказать, куда хочу пойти, где хочу жить. Я сбегала при первом удобном случае. И вот они занесли меня в разряд несовершеннолетних преступников и поместили в женский приют, откуда один шаг до исправительной школы. — Ее губы скривились в сухой усмешке. — А это было для меня смерти подобно. И я исправилась, старалась вести себя как можно лучше. И в конце концов меня снова поместили в приемную семью.

 Алтея выпила воду и отставила стакан в сторону. Она знала, что не долго сможет сохранять видимость спокойствия.

 — Я боялась, что, если не смогу держать себя в рамках допустимого на этот раз, меня отправят в женский приют до того, как мне исполнится восемнадцать. Поэтому я решила рискнуть. Они были хорошей парой, возможно, не много наивными, но милыми людьми, с правильными намерениями. Они хотели внести свой посильный вклад в исправление общественных несправедливостей. Она была президентом школьного комитета, и они принимали участие в митингах против атомных электростанций. Они хотели усыновить вьетнамского ребенка. Помню, что я часто посмеивалась над ними у них за спиной, но они мне действительно нравились. Они были добры ко мне.

 Алтея помолчала, но Кольт не торопил ее, дожидаясь, когда она продолжит рассказ.

 — Они давали мне свободу и относились ко мне справедливо. Но был один недостаток. Их сын. Семнадцатилетний парень, капитан футбольной команды, король выпускного бала, студент. Зеница их ока. Очень скользкий тип.

 — Скользкий тип?

 — Ну, знаешь, человек внешне безупречный, у которого море обаяния и вроде бы куча достоинств. А внутри это абсолютно отвратительное, отталкивающее создание. Ты не можешь увидеть его грязь, потому что наталкиваешься на отполированную до блеска, безупречную поверхность, но под ней скрыта настоящая трясина. — Ее глаза сверкнули при воспоминании об этом. — И я это чувствовала. Мне не нравилось, как он разглядывает меня, когда его родители этого не видели. — Она начинала задыхаться, но ее голос по-прежнему звучал ровно. — Словно я кусок мяса, который он выбирает, собираясь зажарить и сожрать. Они не могли этого разглядеть. Они видели перед собой своего безупречного сына, который никогда не доставлял им неприятностей. И вот как-то вечером, когда родителей не было дома, он вернулся домой после свидания. Господи…

 Она закрыла лицо руками, и Кольт крепко обнял ее:

 — Все в порядке, Тея. Не надо больше.

 — Нет. — Она покачала головой и высвободилась из его объятий. Зайдя так далеко, она решила довести дело до конца. — Он был зол. Думаю, его девушка не попалась на удочку его обаяния. Он вошел ко мне в комнату. Когда я потребовала, чтобы он убрался, он лишь расхохотался и напомнил мне, что это его дом, а я здесь на птичьих правах. Конечно же он был прав.

 — Нет, это не так.

 — Насчет этого он был прав, — настаивала Алтея. — Не в отношении всего остального, но насчет этого — да. И вот он расстегнул брюки. Я бросилась к двери, но он отшвырнул меня на кровать. Я сильно ударилась головой о стену. Помню, что у меня на мгновение закружилась голова и я услышала, как он сказал, что девчонки вроде меня обычно берут за это деньги, но я должна быть рада, что он подарит мне удовольствие. Он залез на кровать. Я ругалась и отбивалась от него. Он ударил меня и прижал к кровати. И я стала кричать. Я продолжала кричать все время, пока он насиловал меня. Когда он закончил, я уже не кричала. Просто плакала. Он слез с кровати и застегнул штаны. И пригрозил, что, если я расскажу кому-нибудь, он все будет отрицать. И кому поверят, ему или мне? Он был денди, парень из приличной семьи, абсолютно вне подозрений. И он всегда может привести пятерых приятелей, которые подтвердят, что я была готова переспать с ними всеми. А затем он оставил меня одну.

 И я ничего не сказала, потому что сказать было нечего, да и некому. Он насиловал меня еще дважды в течение следующего месяца, прежде чем я снова решилась на побег. Конечно, меня поймали. Возможно, на этот раз я даже хотела, чтобы так случилось. Я оставалась в приюте до восемнадцати лет. И когда вышла, я точно знала, что никто больше никогда не получит надо мной такой власти. Ни один человек не посмеет заставить меня чувствовать себя абсолютным ничтожеством.

 Не зная, что делать, Кольт осторожно смахнул слезу с ее щеки.

 — Ты сумела построить свою жизнь, Алтея.

 — Я сделала ее такой, какой хотела. — Она вздохнула, а затем торопливо вытерла слезы. — Я не намерена останавливаться на этом, Кольт.

 — Но это осталось в прошлом.

 — Да, — согласилась она. — Когда пытаешься запрятать воспоминания глубже, они еще сильнее вырываются на поверхность. Я это тоже поняла. Но когда ты признаешь, что это просто часть тебя, прошлое перестает быть столь важным. Я не стала мужененавистницей, я не перестала любить себя. Просто я знаю, что такое быть жертвой.

 — Кольту сейчас так хотелось прижать ее к себе, но он боялся, что она будет против, чтобы он сейчас к ней прикасался.

 — Как бы мне хотелось, чтобы эта боль оставила тебя навсегда.

 — Старые раны, — пробормотала Алтея. — Они начинают болеть в особенные моменты. — Она почувствовала, как он отстранился, и тупая боль накатила новой волной. — Я все та же, какой была до этого рассказа. Но проблема в том, что, выслушав такую историю, люди меняются.

 — Но я не изменился. — Он попытался обнять ее. — Черт подери, Тея, я просто не знаю, что сказать, что сделать для тебя. — Поднявшись, он отошел от кровати. — Я могу приготовить тебе чай.

 Она едва не расхохоталась.

 — Лекарство от всех болезней в исполнении Белладонны? Нет уж, спасибо.

 — Чего ты хочешь? — потребовал он ответа. — Просто скажи мне.

 — А почему бы тебе не сказать, чего хочешь ты?

 — Чего хочу я… — Он подошел к окну, а затем резко развернулся к ней: — Я хочу вернуться в то время, когда тебе было пятнадцать, и разбить физиономию этому ублюдку. Я хочу сделать ему в сотню раз больнее, чем он сделал тебе. Еще я хочу вернуться в более раннее прошлое и выдрать ноги твоему отцу и надрать задницу матери.

 — Ну, этого ты не можешь, — холодно откликнулась она. — Выбери что-нибудь еще.

 — Я хочу обнять тебя! — заорал он, сжимая кулаки в карманах. — И боюсь дотронуться до тебя!

 — Мне не нужен твой чай, и я не хочу твоей жалости. Если это все, что ты собирался предложить, тебе лучше уйти.

 — Ты этого хочешь?

 — Я хочу, чтобы меня принимали такой, какая я есть. И не прыгали вокруг меня на цыпочках, будто я инвалид, потому что мне пришлось пережить изнасилование и жестокое обращение.

 Он хотел было огрызнуться в ответ, но вовремя остановил себя. Он думал не о ней, догадался Кольт, а лишь о своей собственной ярости, собственном бессилии и боли. Он медленно подошел к кровати и сел рядом с Алтеей. В ее глазах по-прежнему стояли слезы, он видел, как они блестят в полумраке. Он обнял ее, нежно прижимая к себе, пока она не положила голову ему на плечо.

 — Я никуда не пойду, — пробормотал он. — Ладно?

 Она вздохнула, успокаиваясь:

 — Ладно.

 Алтея проснулась на рассвете от тупой головной боли. Она мгновенно поняла, что Кольта нет рядом. Она устало откинулась на спину и потерла опухшие глаза.

 — А чего еще ты ожидала? — спросила она себя. Ни один мужчина не сможет чувствовать себя комфортно рядом с женщиной, которая рассказала ему такую историю. И зачем она вывалила на него всю свою подноготную? Как она могла пустить его в самые сокровенные тайники своей души, куда никому прежде не было доступа?

 Даже Бойд, человек, которого она считала своим самым близким другом, знал только о приемных семьях. А что до прошлого, она похоронила его в душе… до минувшей ночи.

 Она не сомневалась, что именно их с Лиз сходство и распахнуло потайную дверцу, вызволив давний кошмар. Но она должна справиться, утаить и защитить свою частную жизнь и свои секреты. И то, что она этого не сделала, могло означать только одно.

 Вздохнув, Алтея села в постели и уткнулась лбом в колени.

 Она полюбила Кольта. Как бы смехотворно это ни выглядело, она должна взглянуть правде в лицо. И, как она всегда справедливо замечала, любовь делает людей глупыми, уязвимыми и несчастными.

 Должно же быть какое-то средство, которое поможет ей справиться, размышляла Алтея. Какая-нибудь сыворотка, вроде противоядия от укуса змеи.

 Звук шагов, нарушивших тишину комнаты, заставил ее резко вскинуть голову. Она вытаращила глаза, увидев в дверях Кольта с подносом в руках.

 У него была доля секунды, чтобы прочитать ее мысли, прежде чем Алтея сумела взять себя в руки. Она решила, что он смылся, мрачно подумал Кольт. Он собирался продемонстрировать этой леди, как крепко он в нее вцепился и, как бы ни старалась она его стряхнуть с себя, у него мертвая хватка.

 — Доброе утро, лейтенант. Я решил, что ты планировала насыщенный день.

 — Ты правильно решил. — Алтея настороженно смотрела, как Кольт приблизился к кровати и поставил поднос у ее ног. — И какой у нас повод? — поинтересовалась она, указывая на тарелки с французскими тостами.

 — Я должен тебе завтрак. Забыла?

 — Да. — Она взглянула на него. Любовь по-прежнему заставляла ее вести себя глупо, она по-прежнему ощущала себя уязвимой, но уже никак не несчастной. — А ты настоящий спец по готовке.

 — У каждого свои таланты. — Скрестив ноги, он уселся рядом с подносом на другом конце кровати и принялся за еду. — Я считаю… — Он прожевал, проглотил и продолжил: — После того как мы поженимся, я могу готовить, а ты заниматься стиркой.

 Она проигнорировала резкий приступ паники и откусила кусочек.

 — Тебе следует обратиться к специалисту по поводу этой своей навязчивой идеи, Найтшейд.

 — Моей маме не терпится познакомиться с тобой. — Он широко улыбнулся, когда Алтея со звоном уронила вилку на тарелку. — Они с отцом передают тебе привет.

 — Ты… — Она не могла найти нужных слов.

 — Мои родители знают Лиз. Я позвонил, чтобы успокоить их, и рассказал им о тебе. — Улыбаясь, он отбросил с лица ее волосы. Он не знал ни одной женщины, которая выглядела бы так сексуально в мужской нижней рубашке. — Мама за летнюю свадьбу, ну, ты понимаешь, все эти женские штучки со свадьбами в июне. Но я сказал, что не собираюсь так долго ждать.

 — Ты окончательно спятил.

 — Возможно. — Его улыбка исчезла. — Но я весь в тебе, Тея. Я увяз по уши и не собираюсь выбираться.

 Он прав, но это все равно не меняло суть дела. Она не пойдет к алтарю и не скажет: «Я согласна». И это не изменить.

 — Послушай, Кольт. — «Попробуй объяснить», — мелькнула у нее мысль. — Ты мне очень нравишься, но…

 — Я тебе… что? — На его губах промелькнула усмешка. — Я тебе… что?

 — Нравишься, — выпалила она, взбешенная веселыми искорками в его глазах.

 — Эвфемизмы. — Он любовно похлопал ее по руке и покачал головой. — Ты меня разочаровала, я считал тебя честной.

 К черту объяснения.

 — Просто заткнись и дай мне поесть.

 Кольт уступил ей, потому что хотел подумать и понаблюдать за ней. Она все еще была немного бледна. И глаза опухли после слез, которые она проливала ночью. Но она не позволяла себе быть хрупкой. Кольт должен был с восхищением признать, что она обладала невероятной силой. Алтея не хотела жалости, вспомнил он, она хотела понимания. Просто ей надо будет научиться принимать от него и то и другое.

 Она приняла его утешение прошлой ночью. Понимала Алтея это или нет, она уже понемногу начала полагаться на него. И он не собирался разочаровывать ее.

 — Как кофе?

 — Отличный. — И потому что это была правда, потому что еда, которую он приготовил, помогла справиться с головной болью, Алтея смягчилась. — Спасибо.

 — На здоровье. — Он наклонился и коснулся губами ее губ. — Не думаю, что смог бы заинтересовать тебя борьбой после завтрака.

 Она улыбнулась, и на этот раз улыбка была искренней и радостной.

 — Я должна сначала получить гарантийный талон. — Она провела рукой по его груди и снова поцеловала его, ее пальцы наткнулись на медальон. — Зачем ты носишь это?

 — Это дала мне моя бабушка. Она сказала, что, когда человек не собирается сидеть на одном месте, у него должен быть кто-то, кто станет его охранять в странствиях. Пока что меня он не подводил. — Он убрал поднос с кровати и заключил Алтею в объятия.

 Белладонна, я сказала…

 — Знаю, знаю. — Он немного ослабил хватку. — Но я подумал, что если мы займемся нашей борьбой в душе, то вполне сможем вписаться в график.

 Она расхохоталась, слегка укусив его за плечо.

 — Я твердо верю в управление временем.

 У нее впереди был длинный рабочий день, на который едва хватило бы и суток. Ее ждал целый ворох бумаг, и ей необходимо было поговорить с Бойдом о допросе Доннера и Клайна, прежде чем самой отправляться на встречу с ними. И она хотела из личных и из профессиональных соображений еще раз побеседовать с Лиз.

 Алтея села за стол и принялась методично разбираться в ворохе документов.

 В открытую дверь постучала Силла:

 — Извините, лейтенант. Найдется свободная минутка?

 — Для жены капитана, — откликнулась Алтея, улыбаясь и жестом приглашая Силлу войти, — у меня найдется полторы минутки. Что ты здесь делаешь?

 — Зашла к Бойду. — Силла наклонилась, всматриваясь в лицо Алтеи, и, как женщина, не могла не заметить на ее лице следы бессонной ночи, умело замаскированные макияжем. — Ты в порядке?

 — В полном. Знаешь, я подумала, что всем, кто по своей воле ходит в походы, требуется помощь психиатра, но все-таки это был для меня новый опыт.

 — Тебе стоит попробовать это с тремя детьми.

 — Нет, — отчеканила Алтея. — Не стоит. Силла, расхохотавшись, присела на краешек стола.

 — Я так рада, что вы с Кольтом нашли девочку. Как она?

 — Поначалу придется нелегко, но она справится.

 — Этих негодяев следовало бы… — Силла сверкнула глазами, но оборвала себя на полуслове. — Знаешь, я пришла поговорить начистоту.

 — О чем?

 — Скоро День благодарения. Только не надо на меня так смотреть. — Силла вскинула подбородок, готовясь к битве. — Каждый год у тебя находится предлог, чтобы не прийти на ужин в День благодарения, но на этот раз я ни на что не куплюсь.

 Силла, ты же знаешь, что я очень ценю ваше приглашение.

 — Да к черту слова. Ты — член семьи. Ты нам нужна. — И хотя Алтея продолжала качать головой, Силла продолжала наступать: — Придут Деб и Гейдж. Вы ведь целый год не виделись.

 Алтея подумала о младшей сестре Силлы, Деборе, и ее муже. Ей хотелось бы повидаться с Деб. Они подружились, когда Дебора заканчивала колледж в Денвере. И Гейдж Гатри. Алтея поджала губы, вспомнив о нем. Ей искренне нравился муж Деборы, и даже слепому было понятно, что он обожал свою жену. Но было в нем что-то такое, чего Алтея никак не могла понять. Ничего плохого, подумала она, ничего тревожного. Но все-таки нечто особенное.

 — Собираешься улизнуть? — спросила Силла.

 — Извини. — Алтея снова принялась ворошить бумаги на столе. — Знаешь, Силла, мне бы очень хотелось увидеть их, но…

 — Они привезут Адриану. — Секретным оружием Силлы оказалась ее крошечная племянница, которую Алтея видела только на фотографиях и видео. — Мы же с тобой знаем, что ты обожаешь младенцев.

 — Ты хочешь помешать моей карьере? — Алтея тревожно взглянула в сторону обезьянника. — Мне надо охранять свою репутацию хорошего полицейского. — Она вздохнула и откинулась на стуле. — Ты же знаешь, я очень хочу всех их увидеть. И если они будут здесь на праздничный уик-энд, мы непременно увидимся. Договоримся на субботу.

 — Ужин в День благодарения. — Силла потерла руки, вставая. — В этом году ты непременно должна прийти, даже если мне придется попросить Бойда отдать тебе приказ. Я собираю всю свою семью.

 — Силла…

 — Вот так. — Силла скрестила руки на груди. — Я все расскажу капитану.

 — Тебе повезло, — раздался голос Бойда. — Капитан оказался свободен. И у него для тебя подарок. — Он подвинулся.

 — Натали! — Издав восторженный вопль, Силла бросилась навстречу сестре мужа и крепко обняла ее. — Я думала, ты в Нью-Йорке.

 — Я и была. — Темно-зеленые глаза Натали искрились от смеха, когда она высвободилась из объятий Силлы и поцеловала ее. — Мне надо было улететь на несколько дней, и я планировала сначала остановиться здесь. Я и не знала, что мне так повезет. Потрясающе выглядишь.

 — А ты, как всегда, феноменально.

 И это была чистая правда. Высокая, гибкая и стройная женщина с гладкими и блестящими светлыми волосами и в безупречно облегающем формы деловом костюме всегда притягивала восхищенные взгляды.

 — Дети будут в восторге.

 — Не могу дождаться, когда смогу обнять их. — Она обернулась, протянув руки навстречу Алтее: — Тея, не могу поверить, что мне так сказочно повезло и я встретила сразу вас троих.

 — Я очень рада тебя видеть. — Не выпуская ее руки, Тея прижалась щекой к щеке Натали. За те годы, что Алтея была напарницей Бойда, она подружилась с его младшей сестрой. — Как родители?

 — Замечательно. Они всем передают огромный привет. — По своей старой привычке она окинула взглядом кабинет Алтеи и вздохнула. — Тея, когда же ты наконец обзаведешься окном?

 — Мне и так неплохо. Ничего не отвлекает от работы.

 — Я позвоню Марии, — объявила Силла. — Она приготовит что-нибудь вкусненькое на ужин. И ты непременно придешь, Тея.

 — Не могу пропустить такое.

 — Что это у вас здесь? — потребовал ответа Кольт, пытаясь протиснуться в маленькую комнатку. — Конференция? Тея, тебе надо завести кабинет побольше… — Он осекся, вытаращив глаза. — Нат?

 Натали выглядела не менее изумленной.

 — Кольт?

 Он просиял.

 — Черт побери! — Оттолкнув Бойда, он крепко обнял Натали. — Черт меня дери. Красавица Натали. Сколько лет прошло? Лет шесть?

 — Семь. — Она крепко поцеловала его прямо в губы. — Мы как-то столкнулись в Сан-Франциско.

 — Точно, на матче «Титанов». Выглядишь на все сто.

 — Я и правда чувствую себя на все сто. Почему бы нам не выпить потом где-нибудь?

 — Тогда давай… — Он запнулся, взглянув на Алтею.

 Она сидела на краю стола, наблюдая за их встречей с выражением спокойного любопытства и вежливого интереса. Он вдруг сообразил, что по-прежнему обнимает Натали за талию, и резко отдернул руку.

 — На самом деле я…

 Как мужчине разговаривать со своей старой подругой, когда любимая женщина разглядывает его, словно под микроскопом?

 Натали заметила взгляды, которыми обменялись Алтея и Кольт. Первой реакцией стало удивление, а затем у нее вырвалась усмешка, которую она замаскировала, притворившись, что у нее запершило в горле. Так-так, подумала она, интересные дела здесь творятся. Она просто не могла устоять перед искушением подлить масла в огонь.

 — Мы с Кольтом когда-то давно встречались, — сообщила она Алтее. — В школе я была по уши влюблена в него. — Она хитро улыбнулась Кольту. — Я долгие годы ждала, когда мы встретимся, чтобы вспомнить те времена.

 — Правда? — Алтея прижала палец к губам. — А мне кажется, он не из тех, кто привык медлить. Возможно, иногда его трудно понять, но медлительностью он точно не отличается.

 — Ты абсолютно права. И очень хорош собой, правда? — Она подмигнула Алтее.

 — До неприличия, — согласилась Алтея, наслаждаясь явным смущением Кольта. — Почему бы нам с тобой не выпить чуть позже, Натали? Похоже, нам есть о чем поболтать.

 — Конечно.

 — Мне кажется, что здесь не то место, чтобы договариваться о чем-то, не имеющем отношения к юридической практике. — Понимая, что его превзошли по численности и по вооружению, Кольт беспомощно вздохнул. — Алтея, похоже, сильно занята.

 — О, но я смогу выкроить пару минут. Чем ты здесь занимаешься, Натали?

 — Бизнес. И вдвойне приятно, когда дело можно совместить с удовольствием. Через час у меня срочное совещание в совете директоров в одном из наших с Бойдом отделений в деловой части города. Владеть большой собственностью — тяжелая работа. Без должного управления это могло бы стать большой головной болью, — объяснила она.

 — Ты, случайно, не владеешь недвижимостью на Второй авеню? — поинтересовалась Алтея.

 — М-м-м… нет. А что, там продается дом? — Ее глаза заблестели, и она рассмеялась. — Это мое слабое место, — объяснила она. — Есть что-то в обладании недвижимостью, даже несмотря на все связанные с этим проблемы.

 — А сейчас что за проблема? — спросил Бойд, пытаясь изобразить интерес.

 — Менеджер решил поднять арендную плату и нажиться на этом, — пояснила Натали, ее взгляд сделался жестким, что не вполне соответствовало ее нежному, красивому личику. — Терпеть не могу, когда меня пытаются надуть.

 — Самолюбие, — откликнулся Бойд и прижал палец к кончику ее носа. — Ты боишься ошибиться.

 — Я не ошибалась. — Она вздернула подбородок. — У парня было просто изумительное резюме. — Заметив, что Бойд продолжает улыбаться, она наморщила нос. — Проблема в том, что приходится давать менеджеру независимость. Ты же не можешь оказаться в нескольких местах одновременно. Помню, у нас был один менеджер, который затеял грязную игру с пустой квартирой. Он сдавал ее под вымышленным именем, — продолжала она, вдруг развеселившись. — Он даже написал заявление и предоставил поддельные рекомендации. И наварил на этом достаточно, чтобы позволить себе пентхаус, так Что арендная плата поступала точно, как часы. Я бы никогда ничего не узнала, если бы кто-то не натравил копов, и они принялись прочесывать место. Выяснилось, что он уже проворачивал подобные делишки дважды, еще до того, как стал работать на меня.

 — Господи, — изумленно пробормотала Алтея.

 — О, это было не так уж и плохо, — продолжала Натали. — На самом деле это оказалась очень увлекательная история. Я просто… В чем дело? — воскликнула она, когда Алтея вдруг резко вскочила.

 — Поехали. — Кольт уже бросился к двери.

 Алтея схватила пальто и устремилась следом за ним.

 — Бойд, пробей по нашей базе…

 — Ньюмэна, — крикнул он ей вслед. — Я понял. Тебе нужно подкрепление?

 — Я дам знать.

 Когда комната опустела, Натали лишь удивленно развела руками и уставилась на Силлу:

 — И в чем, собственно говоря, дело?

 — Копы. — Силла пожала плечами. Больше сказать было нечего.

 — Не могу поверить, что мы прошляпили такое дело. — Кольт захлопнул дверцу джипа и скатился с бордюра тротуара. На этот раз он даже внимания не обратил на парковочный талон, торчащий на ветровом стекле.

 — У нас были лишь подозрения, — напомнила ему Алтея. — Нам могли устроить разнос за домыслы.

 — Ты так не думаешь.

 Она на мгновение закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться.

 — Все совпадает, — мрачно сказала она. — Ни один жилец не мог с точностью сказать, что когда-нибудь видел этого мистера Дэвиса. Он был человеком, которого никогда там не видели, возможно, потому, что его просто не существовало.

 — А у кого был доступ в пентхаус? Кто мог получить поддельные рекомендации? Кто мог, словно привидение, выскользнуть из здания незамеченным, потому что на самом деле всегда был там?

 — Ньюмэн.

 — Говорил я тебе, он — настоящий проныра, — процедил Кольт сквозь зубы.

 Она была вынуждена согласиться, но продолжала рассуждать:

 — Не забегай вперед паровоза, Найтшейд. Мы делаем предположения. Только и всего.

 — Я ищу ответы на свои вопросы, — откликнулся он. — Только и всего.

 — Не заставляй меня использовать служебное положение в личных целях. — Она произнесла эти слова ровным голосом, пытаясь успокоить его. — Мы едем туда, чтобы задавать вопросы. Возможно, нам удастся запутать его. Возможно, нам придется уйти восвояси. Но теперь зато мы знаем, откуда копать.

 Они станут копать, ладно, подумал Кольт. Достаточно глубокую яму для того, чтобы закопать в ней этого Ньюмэна.

 — Я согласен подчиниться тебе, — сказал он. Но только пока. Он остановился на красный свет, нетерпеливо барабаня пальцами по рулю. — Мне хотелось бы… объяснить тебе насчет нас с Нат.

 — Объяснить — что?

 — Что мы не были… Никогда, — свирепо пробурчал он. — Поняла?

 — Правда? — Она еще посмеется над этим позже, не сомневалась Алтея. Когда ее не будет будоражить такое количество вопросов. И все же она не могла себе отказать в удовольствии поддеть его. — А почему нет? Она красива, умна, мила. Тебе ведь такие женщины нравятся, Найтшейд.

 — Дело не в том, что я не… Я хочу сказать, что думал об этом. Начинал… — Он выругался и резко рванул с места, когда загорелся зеленый. — Она сестра Бойда, ясно? И прежде чем я узнал об этом, она тоже была мне как сестра, поэтому я не мог… думать о ней как о девушке.

 Алтея с любопытством уставилась на него:

 — Почему ты извиняешься?

 — Я не извиняюсь. — В его голосе послышалось раздражение, потому что он понимал, что делает именно это. — Я объясняю. Хотя почему я так беспокоюсь? Ты все равно думаешь то, что хочешь.

 — Ладно. Мне кажется, что ты слишком остро отреагировал на ситуацию, в весьма типичной и предсказуемой мужской манере.

 Он прожег ее яростным взглядом. Но Алтея просто улыбнулась в ответ:

 — Я не стану использовать это против тебя. Так же как я не стала бы использовать это против тебя, даже если между вами что-то было. Прошлое остается в прошлом. Я знаю это как никто другой.

 — Ты понимаешь. — Он переключил скорость, а затем накрыл своей ладонью ее руку. — Но между нами ничего не было.

 — Должна сказать, что ты много потерял, приятель. Она просто потрясающая женщина.

 — Ты не хуже.

 Она в ответ улыбнулась:

 — Да, это точно.

 Кольт свернул к тротуару, беспечно припарковавшись в зоне безопасности для пассажиров. Алтея тем временем сообщала об их местонахождении.

 — Готова?

 — Я всегда готова. — Она вышла из машины. — Я хочу кое-что прояснить, — сказала она Кольту. — Просто дополнительные вопросы. У нас ничего на него нет. Абсолютно ничего. Если слишком начнем давить, упустим шанс. Если мы окажемся правы насчет…

 — Мы правы. Я чувствую.

 Как и она. Алтея кивнула:

 — Я тоже хочу привлечь его. За Лиз, за Дикого Билла. — И за себя, поняла она, чтобы помочь закрыть ту дверь, которая распахнулась по вине этого тяжелого испытания.

 Они вместе вошли в здание и направились к квартире Ньюмэна. Алтея бросила на Кольта последний предостерегающий взгляд, а затем постучала в дверь.

 — Да, да… — послышался из-за двери голос Ньюмэна. — Кто там?

 — Лейтенант Грейсон, мистер Ньюмэн. — Она поднесла полицейский значок к глазку. — Полицейское управление Денвера. Нам надо задать вам несколько вопросов.

 Он приоткрыл дверь, насколько позволила цепочка, быстро посмотрел на Алтею, а затем перевел взгляд на Кольта.

 — А это не может подождать? Я очень занят.

 — Боюсь, нет. Это не займет много времени, мистер Ньюмэн. Обычные формальности.

 — Очень хорошо. — Он неуклюже рванул цепочку. — Тогда проходите.

 Войдя в квартиру, Алтея сразу заметила упакованные коробки на ковре. Многие были наполнены раскромсанной бумагой.

 Для Алтеи это было таким же компрометирующим фактом, как дымящийся пистолет.

 — Сами видите, что застали меня в трудный момент.

 — Да, я вижу. Вы переезжаете, мистер Ньюмэн?

 — Неужели вы думаете, что я остался бы здесь, продолжал работать после этого… этого скандала? — Явно оскорбленный, он расслабил свой туго затянутый галстук. — Думаю, нет. Полиция, репортеры, приставучие жильцы. С тех пор как все это закрутилось, у меня не было ни минуты покоя.

 — Думаю, для вас это было тяжелым испытанием, — встрял Кольт. Ему ужасно хотелось обеими руками ухватиться за галстук Ньюмэна. Как замечательно болтался бы на нем этот негодяй.

 — Конечно. Что ж, думаю, вам надо присесть. — Ньюмэн махнул рукой в сторону стульев. — Но у меня правда не так много времени. Мне еще столько всего нужно упаковать. Я не доверяю грузчикам, — добавил он. — Они такие неуклюжие, вечно что-нибудь да разобьют.

 — У вас большой опыт по части переездов? — поинтересовалась Алтея, садясь на стул и доставая блокнот и карандаш.

 — Естественно. Как уже рассказывал раньше, я путешествую. Я очень люблю свою работу. — Он широко улыбнулся. — Но мне скучно долго сидеть на одном месте. А домовладельцы всегда ищут надежных и опытных менеджеров.

 — Я в этом не сомневаюсь. — Она постучала карандашом по блокноту. — Владельцы этого дома… — Она принялась перелистывать страницы.

 — Корпорация «Джонстон и Крой».

 — Именно. — Она кивнула, найдя запись. — Они очень расстроились, узнав о том, что происходило в пентхаусе?

 — Еще бы. — Ньюмэн подтянул брюки на коленях и сел. — Это ведь уважаемая компания, довольно успешная и известная на Западе и Юго-Западе. Конечно, они во всем обвиняют меня. Но этого и следовало ожидать.

 — Потому что вы лично не побеседовали с жильцом? — предположила Алтея.

 — Определяющий фактор в том, что касается недвижимости, лейтенант, — это регулярные рентные выплаты и низкий оборот. Я все это обеспечивал.

 — А также предоставили место для преступления.

 — Едва ли я могу нести ответственность за деятельность моих жильцов.

 Настало время рискнуть, решила Алтея. Это продуманный шаг.

 — И вы никогда не заходили в квартиру? Не проверяли, что там происходит?

 — А зачем? У меня не было причин беспокоить мистера Дэвиса или подниматься в пентхаус.

 — И никогда не поднимались, когда мистер Дэвис был дома? — поинтересовалась Алтея.

 — Я ведь сказал, что нет.

 Она нахмурилась, перевернув несколько страниц.

 — Как же тогда объяснить тот факт, что в квартире были обнаружены ваши отпечатки?

 Что-то вспыхнуло в глазах Ньюмэна, но тут же исчезло.

 — Я не понимаю, о чем вы.

 Она уже подбиралась к нему, но надо было надавить еще немного сильнее.

 — Я думала, как вы объясните то, что ваши отпечатки обнаружили в пентхаусе, хотя вы утверждаете, что никогда туда не заходили.

 — Я не вижу… — Теперь он не на шутку разволновался. — О да, теперь я припоминаю. За несколько дней до… до происшествия… в пентхаусе сработала пожарная сигнализация. Естественно, я воспользовался запасным ключом, чтобы войти, когда никто не отозвался на мой стук.

 — У вас был пожар? — спросил Кольт.

 — Нет, всего лишь сработала неисправная пожарная сигнализация. Это был столь незначительный инцидент, что я и думать о нем позабыл.

 — Возможно, вы забыли что-нибудь еще, — вежливо заметила Алтея. — Возможно, вы забыли рассказать нам о домике в горах, к западу от Боулдера. Это тоже ваша собственность?

 — Я понятия не имею, о чем вы. У меня есть только эта квартира.

 — Тогда вы просто отдыхаете там, — продолжала Алтея. — Вместе с мистером Доннером, Клайном и Скоттом.

 — Я ничего не знаю о домике в горах, — сухо откликнулся Ньюмэн, но над его верхней губой заблестели капельки пота. — И я не знаю всех этих людей. А теперь извините, мне некогда.

 — Мистер Скотт пока еще не готов принимать посетителей, — не двигаясь с места, сообщила ему Алтея. — Но мы можем поехать в центр и встретиться с Клайном и Доннером. Они помогут освежить вашу память.

 — Я никуда с вами не поеду. — Ньюмэн вскочил. — Я терпеливо и разумно отвечал на все ваши вопросы. Если вы продолжаете настаивать на задержании, я должен связаться со своим адвокатом.

 — Пожалуйста. — Алтея указала на телефон. — Он может подъехать в участок. А я тем временем прошу вас вспомнить, где вы находились ночью 25 октября. Вы можете представить алиби.

 — Зачем?

 — Было совершено убийство.

 — Это абсурдно. — Он вытащил из нагрудного кармана носовой платок и вытер лицо. — Вы не имеете права вламываться сюда и обвинять меня невесть в чем.

 — Я не обвиняю вас, мистер Ньюмэн. Я спрашиваю, где вы находились 25 октября между девятью и одиннадцатью вечера. Вы можете также рассказать своему адвокату, что мы будем спрашивать вас о пропавшей девушке, известной как Лэйси, и о похищении Элизабет Кук, которая в настоящее время находится под охраной. Лиз очень умная и наблюдательная девочка, правда, Найтшейд?

 — Да.

 Алтея просто великолепна, подумал Кольт. Она раскалывала Ньюмэна одними лишь намеками.

 — У нас есть показания Лиз и наброски, которые сделал полицейский художник, так что информации более чем достаточно.

 — Мы не рассказали мистеру Ньюмэну о рисунках. — Алтея закрыла блокнот. — Или о том, что вчера были допрошены и Клайн, и Доннер. Конечно, Скотт все еще находится в критическом состоянии, так что нам придется подождать, когда он сможет начать давать показания.

 У Ньюмэна посерело лицо.

 — Они лгут. Я уважаемый человек. У меня есть рекомендательные письма. — У него сорвался голос. — Вы ничего не докажете, основываясь на показаниях двух никудышных актеришек.

 — Я не припомню, что мы говорили, что Клайн и Доннер актеры, ведь так, Найтшейд?

 — Точно. — Ему хотелось расцеловать ее. — Мы об этом не упоминали.

 — Должно быть, вы ясновидящий, Ньюмэн, — заметила Алтея. — Почему бы нам не отправиться в участок и не посмотреть, на что еще вы способны?

 — Я знаю свои права. — Глаза Ньюмэна налились кровью от злости, когда он понял, что мышеловка захлопывается. — Я никуда с вами не поеду.

 — Придется настоять, — заявила Алтея и встала. — Можете позвонить своему адвокату, Ньюмэн, но сразу после этого вы поедете вместе с нами для допроса. Сейчас же.

 — Ни одна женщина не смеет мне приказывать, что делать. — Ньюмэн рванулся вперед, и, хотя Алтея была абсолютно спокойна и даже весела, Кольт шагнул между ними и одним ударом повалил Ньюмэна обратно на кушетку.

 — Нападение на офицера полиции, — спокойно заметил он. — Думаю, мы можем привлечь его за это. И у тебя будет достаточно времени, чтобы получить ордер на обыск.

 — Более чем достаточно, — согласилась она и достала наручники.

 — Ах, лейтенант… — Кольт наблюдал, как она надевала наручники на худые запястья Ньюмэна. — Ведь полиция не обнаружила наверху никаких отпечатков, правда?

 — А я и не говорила, что полиция их обнаружила. — Она откинула волосы назад. — Я просто спросила, как бы он это объяснил, если бы отпечатки действительно были обнаружены.

 — Я ошибался, — признался Кольт. — Мне очень нравится твой стиль.

 — Спасибо. — Алтея довольно улыбнулась. — Интересно, что спрятано в этих аккуратно упакованных коробках?

* * *

 Они обнаружили много интересного. Пленки, фотографии, даже журнал с подробными отчетами, написанными почерком Ньюмэна. В нем старательно была описана вся его деятельность, его мысли, его жгучая ненависть к женщинам. Там описывалось, как была убита девушка по имени Лэйси, а ее тело закопано за домом в горах.

 К полудню у них набралось достаточно улик, чтобы засадить его за решетку на всю оставшуюся жизнь.

 — Я немного разочарован, — заметил Кольт, направляясь следом за Алтеей в ее кабинет, где она собиралась писать отчет. — Он был настолько отвратителен, что я с трудом сдерживался, чтобы не придушить его.

 — Тебе повезло, что сдержался. — Она села и включила компьютер. — Послушай, если это послужит хоть небольшим утешением, я верю, что он сказал правду насчет того, что не притрагивался к Лиз. Готова поспорить, что психиатр подтвердит это. У него импотенция, сопровождаемая ненавистью к женщинам, и склонность к вуайеризму^[7].

 — Ему просто нравится наблюдать. — Его ярость нахлынула и бесследно исчезла. Алтея была права, что прошлое нельзя изменить.

 — И зарабатывать кучу денег на своем хобби, — добавила она. — Собрав команду из оператора и парочки захудалых актеришек, он начал свой бизнес, потакая желаниям извращенцев. Надо отдать ему должное. Он собрал целую коллекцию книг по порноиндустрии. Приобрел антиквариат и шелковые галстуки.

 — Все это не понадобится ему в камере. — Кольт положил руки ей на плечи. — Ты отлично поработала, Тея.

 — Как всегда. — Она взглянула на него через плечо. Теперь ей осталось только решить, как поступить с Кольтом. — Послушай, Белладонна, я действительно хочу как можно быстрее покончить с бумагами, а затем мне надо немного отдохнуть. Ладно?

 — Конечно. Я слышал, что сегодня вечеринка у Флетчеров. Ты придешь?

 — Еще бы. Почему бы нам не встретиться там?

 — Хорошо. — Он наклонился и поцеловал ее в макушку. — Я люблю тебя, Тея.

 Алтея закрыла за ним дверь. «Я знаю, — подумала она. — Я тоже тебя люблю».

 Алтея отправилась навестить Лиз. Ей стало легче оттого, что она сумела вселить решимость в девочку и ее близких. Кольт уже успел побывать здесь, он приходил навестить их до ее прихода. Но Алтея чувствовала, что Лиз необходимо было услышать слова поддержки именно от нее.

 — Мы никогда не сможем вас отблагодарить. — Марлин обнимала Лиз за плечи, слов но была не в силах оторваться от дочери. — Нет слов, чтобы выразить, как мы благодарны вам.

 — Я… — Она едва не произнесла, что просто выполняла свою работу. Конечно, это была правда, но все же не до конца. — Просто берегите друг друга, — вместо этого сказала Алтея.

 — Теперь у нас будет для этого много времени. — Марлин прижалась к щеке Лиз. — Завтра мы возвращаемся домой.

 — Мы будем посещать семейного психолога, — сообщила Лиз Алтее. — А я… я собираюсь присоединиться к группе поддержки жертв изнасилования. И мне немного страшно.

 — И в этом нет ничего плохого. Кивнув, Лиз взглянула на свою мать.

 — Мама, можно мне… минуту поговорить с лейтенантом Грейсон наедине?

 — Конечно, — согласилась Марлин. — А я пойду в вестибюль и найду твоего папу, он сейчас как раз покупает мороженое.

 — Спасибо. — Лиз подождала, когда мать выйдет из комнаты. — Папа пока не знает, как говорить о том, что произошло со мной. Ему ужасно тяжело.

 Он любит тебя. Дай ему время.

 — Он плакал. — Глаза Лиз наполнились слезами. — Я никогда раньше не видела, чтобы он плакал. Я думала, что он слишком занят своей работой и другими делами и ему просто нет до меня дела. Я была такой глупой, что сбежала из дома. — Выпалив эти слова, она глубоко вздохнула. — Я думала, что они не понимают меня, чего я хочу. Теперь я знаю, какую боль им причинила. Теперь ведь никогда не будет как прежде, правда?

 — Да, Лиз, не будет. Но если вы поддержите друг друга, то все постепенно образуется.

 — Я надеюсь. Я до сих пор ощущаю ужасную пустоту. Словно часть меня умерла.

 — Эта пустота заполнится чем-то новым. И не позволяй тому, что произошло, мешать твоим чувствам к другим людям. Ты можешь стать сильнее, Лиз, но ни в коем случае не ожесточайся.

 — Кольт сказал… — Она шмыгнула носом и потянулась за коробкой с бумажными салфетками, которую ее мать оставила на столике. — Он сказал, что, когда мне будет казаться, что я не справлюсь, мне надо вспоминать о тебе.

 Алтея смотрела на нее, широко раскрыв глаза:

 — Обо мне?

 — Потому что ты пережила ужасную трагедию, но стала еще прекрасней. И лицом, и душой. И ты не просто выжила, ты победила. — Она улыбнулась сквозь слезы. — И я тоже смогу. Мне было так странно слышать от него такие слова. Мне показалось, что ты ему очень нравишься.

 — Он тоже мне нравится. — И это чистая правда, поняла вдруг Алтея. Ей больше не казалась слабостью любовь к другому человеку, когда ты можешь восхищаться им и одновременно уважать его. Когда он принимает тебя такой, какая ты есть, и любит тебя.

 — Кольт — лучший, — заявила Лиз. — Он никогда не предаст тебя, понимаешь? Что бы там ни произошло.

 — Думаю, я понимаю.

 — Я знаю, что психолог необходим и все такое, но я подумала: можно мне иногда просто звонить тебе? Когда… когда мне будет казаться, что я не справляюсь.

 — Я очень надеюсь, что ты позвонишь мне. — Алтея села рядом с Лиз и обняла ее. — Звони, когда тебе будет плохо. И когда хорошо. Нам всем необходим кто-то, кто нас понимает.

 Через пятнадцать минут Алтея попрощалась с семьей Кук, оставив Лиз есть мороженое. Она решила, что ей есть над чем поразмыслить. Она всегда знала, куда повернет ее жизнь. Но теперь, когда дело приняло такой неожиданный и драматический оборот, ей было необходимо снова найти точку опоры.

 Но в вестибюле ее ждал Кольт.

 — Привет, лейтенант. — Он нежно поцеловал ее в лоб.

 — Что ты здесь делаешь? Марлин сказала, что ты уже приходил.

 — Я выходил прогуляться с Фрэнком. Ему надо было выговориться.

 Алтея нежно коснулась его щеки:

 — Ты хороший друг, Белладонна.

 — Это правильно.

 Она улыбнулась, потому что знала, что он имеет в виду.

 — Хочешь, подвезу тебя?

 — Я на машине.

 Но когда они вместе вышли на улицу, Алтея обнаружила, что уже не хочет оставаться наедине со своими мыслями.

 — Послушай, не хочешь прогуляться? Я слишком взвинчена.

 — Конечно. — Он непринужденно обнял ее за плечи. — Ты можешь составить мне компанию в разглядывании витрин. У моей мамы на следующей неделе день рождения.

 И тут же дало о себе знать ее обычное сопротивление, словно предсказуемый рефлекс.

 — Я не умею выбирать подарки для незнакомых людей.

 — Ты скоро с ней познакомишься.

 Он дошел до угла и повернул налево, направляясь в сторону магазинов, расположенных в центре города.

 — Послушай, ты ведь не из тех женщин, которые выбирают цвет и узоры на посуде, правда? Ну, для свадебных подарков?

 — Возьми себя в руки. — Она прошла мимо него, так что ему пришлось ускорить шаг, чтобы догнать ее.

 — А как насчет приданого? Женщины до сих пор его собирают?

 — Я понятия не имею, мне это безразлично.

 — Я вовсе не возражаю против той футболки, что была на тебе прошлой ночью. Просто мне кажется, что-то немного более… нет, менее закрытое лучше подошло бы для нашего медового месяца. Куда ты хочешь поехать?

 — Ты не перестанешь?

 — Нет.

 Нетерпеливо вздохнув, Алтея остановилась и уставилась на следующую витрину.

 — Милый свитер. — Она указала на ярко-голубой свитер с воротником гольф на манекене. — Возможно, ей нравятся вещи из кашемира.

 — Возможно. — Он кивнул. — Отлично. Пошли, купим его.

 — Послушай, это твоя проблема. — Алтея резко повернулась к нему, уперев руки в бока. — Ты ни о чем особенно долго не размышляешь. Смотришь на первую попавшуюся вещь и тут же говоришь: вот оно.

 — Но если это правильная вещь, зачем искать что-то еще? — Он улыбнулся и слегка потянул ее за волосы. — Я сразу понимаю, что мне подходит. Пошли. — Он схватил ее за руку и втащил в магазин. — Голубой свитер в витрине… — обратился он к служащему. — У вас есть размер?.. — Он взмахнул руками, показывая приблизительный объем.

 — Десятый? — угадал служащий. — Конечно, сэр. Подождите минуту.

 — Ты даже не спросил, сколько это стоит, — заметила Алтея.

 — Цена не имеет значения, когда ты сделал правильный выбор. — Кольт улыбнулся. — Ты собираешься сдерживать мой темперамент. Мне это нравится. Я часто упускаю из виду разные мелочи.

 — Вот это новость. — Она отошла в сторону, чтобы рассмотреть шелковые блузки.

 Кольт слишком беспечный, напомнила себе Алтея. Он был импульсивен, горяч и быстр на скоропалительные выводы. Ее прямая противоположность. Она предпочитала последовательные и скрупулезные расчеты. Надо быть ненормальной, чтобы думать, что они способны ужиться вместе.

 Алтея наблюдала за ним, пока он ждал, когда служащий упакует свитер в подарочную коробку.

 Но все-таки каким-то непостижимым образом они дополняли друг друга, подумала она. Все, что касалось этого мужчины, как нельзя больше нравилось ей. Не блондин, но и не брюнет, и его волосы всегда немного взъерошены. Глаза, цвет которых был чем-то средним между голубым и зеленым, способны заставить ее сердце трепетать от одного взгляда. Его безрассудность. Его надежность.

 Его полное и безоговорочное понимание.

 — Проблемы? — спросил он, заметив ее взгляд.

 — Нет.

 — Сэр, вам больше нравится розовый или голубой бант?

 — Розовый, — не оглядываясь, откликнулся Кольт. — У вас есть свадебные платья?

 — Обычных свадебных платьев у нас нет, сэр. — Но глаза служащего загорелись в предвкушении новой покупки клиента. — У нас есть очень элегантные вечерние платья и мужские костюмы для коктейлей, которые замечательно подойдут для свадьбы.

 — Это должно быть нечто веселое и праздничное, — решил он, и в его глазах снова заплясали веселые огоньки. — Для Нового года.

 Алтея распрямила плечи и резко повернулась на каблуках, чтобы посмотреть ему прямо в глаза.

 — Запомни, Найтшейд, я не выйду за тебя под Новый год.

 — Ладно, ладно. Тогда выбери другую дату.

 — День благодарения, — сказала она, с удовольствием глядя, как у него отвисла челюсть и коробка, которую ему подал служащий, упала на пол.

 — Что?

 — Я сказала: День благодарения. Не хочешь — как хочешь. — Она откинула волосы назад и направилась к двери.

 — Подожди! Черт! — Он бросился следом за ней, зашвырнув коробку с подарком на середину магазина.

 Служащий подхватил ее и побежал следом, крича на ходу:

 — Сэр, а платья?

 — Позже.

 Он пулей выскочил в дверь и догнал Алтею на улице.

 — Ты сказала, что выйдешь за меня в День благодарения?

 — Терпеть не могу повторять, Белладонна. Если ты настолько невнимателен, то это твоя проблема. Ну а теперь, если ты закончил делать покупки, мне надо вернуться на работу.

 — Только одну минуту, пожалуйста. — В сильном волнении он засунул коробку под мышку, сминая бант, и схватил ее за плечи. — Что заставило тебя передумать?

 — Наверное, твой спокойный и неторопливый подход к делу, — сухо заметила она. Господи, а ведь ей это нравится, вдруг поняла Алтея. — Продолжай приставать ко мне и дальше, приятель, и я арестую тебя.

 Кольт покачал головой, словно чтобы собраться с мыслями.

 — Ты выйдешь за меня?

 Она вскинула бровь:

 — Как туго же ты соображаешь.

 В День благодарения. В этот День благодарения. В тот, который будет через пару недель?

 — Уже испугался? — начала она и тут же поняла, что не может говорить, потому что он закрыл ее губы поцелуем. Это был крепкий, пьянящий поцелуй, наполненный радостью и обещаниями. — Ты знаешь, как наказывают тех, кто целует офицеров полиции на улице? — спросила она, когда снова смогла говорить.

 — Я рискну.

 — Отлично. — И Алтея снова впилась в его губы поцелуем.

 Они стояли, прижавшись друг к другу, и спешащие по улице пешеходы обходили их со всех сторон.

 — Ты получишь пожизненный срок, Найтшейд.

 — Я готов. — Он осторожно отстранился и посмотрел на нее. — Но почему День благодарения?

 — Потому что я хочу отметить это событие в семье. Силла вечно пристает, чтобы я провела этот день с ними, но я… я не могла.

 — Почему?

 — Это допрос или помолвка? — потребовала она ответа.

 — И то и другое, но больше все-таки второй вариант. Почему ты согласилась выйти за меня?

 — Потому что ты добивался меня, пока я не сдалась. И мне было очень тебя жаль, потому что ты буквально зациклился на своей идее. Кроме того, я люблю тебя и я привыкла к тебе, так что…

 — Подожди. Повтори еще раз.

 — Я сказала, что привыкла к тебе. Улыбаясь, он поцеловал кончик ее носа.

 — Не это. То, что ты сказала чуть раньше.

 — Что мне тебя очень жаль?

 — Нет. После этого.

 — О, что я люблю тебя.

 — Точно. Повтори это еще раз.

 — Ладно. — Алтея набрала в грудь больше воздуха. — Я люблю тебя. — И с облегчением выдохнула. — А это, оказывается, не так-то легко.

 — Ничего, ты привыкнешь.

 — Думаю, ты прав.

 Он рассмеялся и снова обнял ее.

 — Готов поспорить.

 — Мне кажется, надо еще раз все взвесить. Алтея стояла перед огромным зеркалом в спальне Силлы, изучая собственное отражение. Из Зазеркалья на нее смотрела бледная женщина, с копной рыжих волос. Она выглядела элегантно в изящном костюме цвета слоновой кости, с кружевной отделкой и крошечными жемчужными пуговками, украшавшими идеально обтягивающий ее безупречную фигуру пиджак. Но глаза этой женщины казались слишком большими и слишком испуганными.

 — Мне кажется, что это не совсем то, что нужно.

 — Ты потрясающе выглядишь, — заверила ее Дебора. — Изумительно.

 — Я не о костюме. — Алтея прижала руку к сжимающемуся от волнения животу. — Я говорю о свадьбе.

 — Только не начинай. — Силла оправила шелковый пиджак Алтеи. — Ты снова волнуешься.

 — Конечно волнуюсь.

 И, не зная, что еще ей сделать, Алтея потрогала свои жемчужные серьги, проверяя, на месте ли они. Эти серьги ей подарила мама Кольта, вспомнила она, и при воспоминании ей стало тепло и хорошо. Это то, что должно передаваться из поколения в поколение, сказала его мать. Когда-то эти серьги ей точно так же подарила бабушка Кольта.

 А затем она расплакалась и поцеловала Алтею в щеку, приветствуя ее в семье.

 Семья, подумала Алтея, и новая волна паники окатила ее. Что она знала о семье?

 — Я вот-вот свяжу жизнь с мужчиной, которого знаю всего несколько недель, — пробормотала она, обращаясь к женщине в зеркале. — Я должна связать.

 — Ты ведь любишь его, правда? — спросила Дебора.

 — А какое это отношение имеет к браку?

 Рассмеявшись, Дебора взяла дрожащую руку Алтеи.

 — Прямое. Я тоже не слишком долго была знакома с Гейджем до свадьбы. А чтобы узнать все его секреты, понадобилось еще меньше времени. Но я любила его, и я все понимала. Я видела, как ты смотришь на Кольта, Тея. Ты тоже все понимаешь.

 — Ох уж эти юристы, — пожаловалась Алтея Силле. — Они всегда найдут, как все перевернуть в нужном им направлении.

 — Она великолепна, правда? — Силлу распирало от гордости, когда она крепко обняла сестру. — Лучший прокурор к востоку от Миссисипи.

 — Когда ты права — ты права, — улыбнулась Дебора в ответ. — Ну а теперь взгляните на подружку невесты. — Она склонила голову, разглядывая Силлу. — Ты выглядишь просто потрясающе.

 — И ты тоже. — Силла погладила темные волосы сестры. — Тебе идут замужество и материнство.

 Если вы не закончите сейчас же свои восторженные излияния чувств, меня хватит удар. — Алтея уселась на кровать и закрыла глаза. — Я могла бы сбежать отсюда через черный ход.

 — Он поймал бы тебя, — заметила Силла.

 — Нет, если бы я рванула со всех ног. Возможно, если бы я… — Ее прервал стук в дверь. — Если это Белладонна, я не стану с ним разговаривать.

 — Конечно нет, — согласилась Дебора. — Это к неудаче.

 Она распахнула дверь своему мужу и дочери. Это была самая настоящая удача, подумала она, улыбаясь Гейджу. Самая большая удача в ее жизни.

 — Простите, что мешаем вам готовиться, но у нас там внизу есть люди, которые места себе не находят от волнения.

 — Если эти дети схватили свадебный торт… — начала Силла.

 — Бойд вовремя спас его, — заверил ее Гейдж. Одной рукой прижимая к себе дочку, он другой рукой обнял жену. — Кольт протрет дыры в ковре в кабинете.

 — Так, значит, он волнуется, — огрызнулась Алтея. — И правильно. Смотри, во что он нас обоих втянул. Как бы мне хотелось стать птицей и улететь далеко отсюда.

 Гейдж улыбнулся и подмигнул Деборе.

 — В этом есть свои преимущества. — Он поцеловал в макушку свою грудную дочь, когда та принялась вертеться.

 — Я возьму ее, Гейдж. — Дебора забрала у него Адриану. — А ты иди вниз и помоги Бойду успокоить жениха. Мы почти готовы.

 — Кто это сказал? — Алтея крепко сжала руки.

 Силла выпроводила Гейджа из комнаты и закрыла дверь. Настало время для решительных действий.

 — Трусишка, — ласково сказала она.

 — Ладно, подождите еще немного…

 — Ты боишься спуститься вниз и сделать публичное признание мужчине, которого любишь. Какая жалость.

 Дебора укачала дочку и тоже присоединилась к ней:

 — Да ладно, Силла, не будь такой резкой. Если она передумала…

 — Она не передумала. Просто она никак не может взять себя в руки. А Кольт готов сделать все, лишь бы она была счастлива. Он продает свое ранчо и покупает землю где-то поблизости.

 Алтея вскочила:

 — Это несправедливо.

 — Конечно. — Дебора встала рядом с Алтеей, закусив губу, чтобы удержаться от улыбки. — Думаю, тебе надо проявить больше понимания, Силла. Это очень важное решение.

 — Тогда и ей стоит принять решение, вместо того чтобы прятаться здесь, как какая-то девственница-весталка, которую собираются принести в жертву.

 Алтея вскинула подбородок:

 — Я не прячусь. Деб, иди и скажи, пускай включают эту чертову музыку. Я спускаюсь.

 — Хорошо, Тея. Если ты уверена. — Дебора потрепала ее по руке, подмигнула сестре и поспешила прочь из комнаты.

 — Ладно, пошли. — Алтея рванулась к двери. — Спускаемся.

 — Хорошо. — Силла медленно двинулась следом за ней вниз по лестнице.

 Алтея дошла почти до конца лестницы, когда поняла, что ее одурачили. Сестры просто воспользовались методом кнута и пряника.

 У нее внутри все сжалось. Здесь повсюду были цветы, море ярких оттенков и запахов. Здесь звучала нежная, романтическая музыка. Она увидела мать Кольта, прижавшуюся к его отцу и храбро улыбающуюся сквозь слезы. Она увидела сияющую Натали, Дебору, смахивающую слезы.

 Здесь был Бойд, который взял Силлу за руку и поцеловал ее в мокрую от слез щеку, а затем взглянул на Алтею и ободряюще ей подмигнул.

 Алтея замерла на месте. Если люди плачут на свадьбах, решила она, то для этого должна быть стоящая причина.

 А затем она взглянула в сторону камина и увидела Кольта. И теперь больше ничто не имело значения. Алтея видела только его.

 И он видел только ее.

 Ее ноги перестали дрожать. Она направилась к нему, неся одну-единственную белую розу и свое сердце.

 — Рад тебя видеть, лейтенант, — пробормотал он, взяв ее за руку.

 — Я тоже рада тебя видеть, Найтшейд. — Она чувствовала тепло от огня, пылавшего у них за спиной, и тепло, исходившее от него. Она улыбнулась, когда он поднес ее руку к своим губам, и ее пальцы не дрожали.

 — С Днем благодарения.

 — И тебя. — Она поднесла их скрещенные руки к губам. Возможно, она ничего не знает о семье, но она научится. Они вместе научатся. — Я тебя очень сильно люблю.

 — И я. Ты готова?

 — Теперь я готова.

 Озаренные светом огня, они взглянули в глаза друг другу и своей будущей счастливой жизни.

 Клуб поклонниц Рорка и всей серии о Еве Даллас

 http://lady.webnice.ru/forum/viewtopic.php?t=5920

 Внимание!

 Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

 После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

 Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.