- Ирландская трилогия, #1
О книге
Решив пересмотреть свою жизнь, Джуд Марри бежит из Америки, чтобы найти убежище в Фэйри Хилл Коттедж, где она погружается исследование ирландского фольклора, и обнаруживает надежду на будущее в волшебстве прошлого.
Глава 1
Очевидно, безусловно, она сошла с ума.
Будучи психологом, она должна это понимать. Все признаки были налицо, окружая ее в течение многих месяцев. Нервозность, неуравновешенность, склонность к мечтанию и забвению. Нехватка побуждений, энергии и целей.
Её родители прокомментировали происходящее в их обычной снисходительной ты-должна-быть-лучшей-Джуд манере. Ее коллеги начали переглядываться за ее спиной с тихой жалостью или беспокойным отвращением. Она начала ненавидеть свою работу, обижаться на студентов, постоянно находила недостатки в друзьях, родственниках, партнерах. Обычная утренняя задача встать с постели и одеться стала равносильной восхождению на гору. И самое ужасное то, что это «восхождение» совсем ее не интересовало.
Это было опрометчивое, импульсивное поведение. О, да. Это было последним предупреждением. Спокойная и уравновешенная Джуд Франциска Мюррей, одна из самых крепких ветвей на генеалогическом древе Чикагских Мюррей, благоразумная и преданная дочь докторов Линды и Джона К. Мюррей бросила работу.
Не взяла творческий отпуск, не попросила отпуск на пару недель, просто ушла, причем в середине семестра.
Зачем? У нее не было даже малейшей идеи, объясняющей, зачем она это сделала.
Для нее это был такой же шок, как и для ее декана, партнеров и родителей.
Интересно, она также реагировала два года назад, когда ее брак разрушился?
Нет, действительно, нет. Тогда она просто продолжала обычную рутинную жизнь — преподавание, исследования, назначения — без помех, лавируя между адвокатами и аккуратно регистрируя документы, символизирующие окончание ее брака. У адвокатов не было никаких проблем, для того чтобы юридически все оформить. Брак, который длился меньше восьми месяцев, не привносил в ее жизнь какой-либо беспорядок или неприятность. Или страсть.
Она полагала, что страсть — это именно то главное, что отсутствовало в их отношениях. Иначе Уильям не оставил бы ее ради другой женщины прежде, чем завяли цветы в ее свадебном букете.
Но нет никакого смысла думать об этом. Она такая, какая она есть. Или была такой. Бог знает, кто она такая теперь.
Возможно, это было частью всего этого, размышляла она. Она словно была на краю и оттуда смотрела вниз на то большое черное море однообразия, монотонности и скуки, каким она была. А после с громким криком отползала от края.
Это было так не похоже на нее.
Размышления об этом вызвали у нее такое сильное сердцебиение, что она не удивилась бы, если бы у нее случился сердечный приступ.
ПРОФЕССОР КОЛЛЕДЖА НАЙДЕНА МЕРТВОЙ В АРЕНДОВАННОМ VOLVO.
Это будет довольно эксцентричный некролог. Ее родители, конечно, были бы потрясены. Ведь эта была бы такая нелепая, публичная и очень смущающая их смерть. Абсолютно неподобающая.
Разумеется, они были бы убиты горем, но в тоже время были бы очень озадачены. О чем она думала, когда уезжала в Ирландию и оставляла престижную работу и прекрасную квартиру на берегу озера?
Они порицали бы бабулино влияние. И, разумеется, были бы правы, поскольку они всегда были правы, начиная с того момента, когда она была зачата и рождена ровно через год после свадьбы родителей.
Хотя она и не хотела воображать это, Джуд была уверена, что любовные ласки родителей всегда были точны и изысканны. Подобно хорошо поставленному балету, которым они так наслаждались.
Что она делает, сидя в арендованном VOLVO и думая о родителях, занимающихся сексом?
Единственное, что она могла делать, это прижимать пальцы к векам, до тех пор, пока изображение не исчезло.
— Ничего страшного, это всего лишь то, что происходит, когда начинаешь сходить с ума.
Она сделала глубокий вздох, затем другой. Ей необходим кислород, чтобы прочистить мозги. Насколько она понимает, у нее есть два выхода.
Она могла вытащить свои чемоданы из автомобиля, зайти внутрь Дублинского аэропорта, вернуть ключи агенту с морковно-рыжими волосами и улыбкой шириной в милю и заказать билет, чтобы вернуться домой. Конечно, теперь она безработная, но она может довольно долгое время жить без забот благодаря своим сбережениям. Также у нее теперь нет квартиры, поскольку она отдала ее в аренду на ближайшие шесть месяцев, но если бы она действительно шла домой, то она могла бы остаться с бабулей на некоторое время.
И бабуля смотрела бы на нее красивыми, увядшими синими глазами, полными разочарования: «Джуд, милая, почему ты всегда хочешь добраться до сути своих желаний? Почему ты никогда не можешь отступить и просто взять то, что тебе дают?»
— Не знаю. Я не знаю.
Несчастная Джуд закрыла лицо руками и начала раскачиваться.
— Это была твоя идея, чтобы я приехала сюда, не моя. Что я буду делать в этом Фейри Хилл Коттедже следующие шесть месяцев? Я даже не знаю, как управлять этим проклятым автомобилем.
Джуд чувствовала, что сейчас не выдержит и разревется. Она понимала причины такого поведения и поэтому крепко сжала веки и постаралась успокоиться.
— Поздравляю, ты уже на следующей стадии сумасшествия, Джуд. Ты просто жалкая идиотка. Разговариваешь сама с собой, кричишь в машине, и до такой степени нерешительная, что не можешь просто завести двигатель и поехать.
Она глубоко вздохнула, выпрямила плечи.
— Второй выход, — пробормотала она, — закончить то, что начала.
Джуд повернула ключ в зажигании и, послав короткую молитву о том, чтобы никого не убить этой чертовой машиной, включая саму себя, выехала со стоянки.
Всю дорогу она пела, по большей части, чтобы удерживать себя от громкого крика всякий раз, когда она доезжала до очередных поворотов, которых ирландцы называют окольными.
У нее, кажется, уже кипят мозги, она начинает путать, где лево, а где право и постоянно представляет, как ее VOLVO врезается в машины ни в чем не повинных людей — нет уж, лучше она будет петь, любую мелодию, крутящуюся в ее голове, лишь бы отвлечься.
Проезжая от Дублина до графства Уотерфорд, она изо всех сил распевала гимны, песни Ирландских пабов и так подпевала Мигу Джагеру, что он наверняка поседел бы, услышав это.
После чего Джуд немного успокоилась. Очевидно, дорожные Боги были так потрясены этим шумом, что решили помочь ей и никакие машины не выскакивали перед ее автомобилем. Возможно, это было влияние придорожных часовен Девы Марии, встречающихся на её пути. В любом случае, движение нормализовалось, и она даже почти начала получать удовольствие от путешествия.
Зеленые холмы также мерцали под солнечным светом, как переливается внутренняя часть морских ракушек, и простирались все дальше и дальше в тень больших, темных гор. Их громады растянулись прямо под небом со слоистыми облаками и такого перламутрового цвета, какой скорее можно увидеть на картинах, а не в реальности.
Картинах, по ее мнению, столь великолепно выполненных, что, когда долго смотришь на них, проникаешь в их красоту, таешь в неповторимых цветах и формах, созданных автором в силу его блестящих способностей.
Именно это видела Джуд, если осмеливалась на секунду отвести глаза от дороги. Блеск и внушающая страх ошеломительная красота, тревожащая сердце всякий раз, когда оно успокаивалась.
Невероятная зелень лугов была нарушена беспорядочно выстроенными оградами и видом чахлых деревьев. Пятнистые коровы и косматые овцы лениво паслись на лугу, вдали слышалось гудение тракторов. И тут, и там виднелись аккуратные дома, рядом с которыми на веревках сушилось белье, и в палисадниках горели ярким пламенем различные цветы.
А также таинственные стены разрушенного аббатства, хотя и сломленного, но в тоже время гордо стоящее напротив этого великолепного поля и словно ожидающее время, когда сможет возвратиться назад.
Что бы она почувствовала, если бы пересекла луг и подошла к этим гладким камням? Смогла бы ощутить вековые отпечатки ног, прошедшие те же шаги, что и она? Сможет ли услышать, как хотела того бабуля, музыку и голоса, звуки сражений, плач женщин и смех детей, жизнь людей, так давно умерших?
Конечно, Джуд никогда не верила в подобные вещи. Но здесь, с этим мерцающим светом и воздухом, это казалось почти возможным.
От разрушенного величия к очарованию простой земли. Соломенные крыши, каменные кресты, замки, а затем деревни с узкими улочками и символами, начертанными на гаэльском языке.
Как-то она увидела мужчину, который гулял со своей собакой на той стороне дороги, где росла высокая трава и лишь небольшие знаки предупреждали о лежащих щепках. На мужчине и охотничьем псе были одинаковые маленькие коричневые шляпы, которые Джуд нашла абсолютно очаровательными. Она долго держала эту картину в уме, завидуя такой свободе и жизни.
Представляла, как бы они гуляли весь день. И им было бы неважно: солнце за окном или дождь. А затем шли бы домой пить чай в маленьком коттедже с соломенной крышей и ухоженным садом. У собаки была бы за домом своя будка, но чаще всего она лежала бы возле огня у ног хозяина.
Джуд тоже хотела бы пойти на те поля с преданной и верной собакой. Просто гулять и гулять до тех пор, пока она не захочет сесть. А затем, сидеть, пока не захочет снова гулять. Это была идея, которая ослепляла ее. Делать все то, что она захочет и когда захочет, без чьего-либо указания.
Это было так необычно для Джуд — такая простая, ежедневная свобода. Она боялась, что сможет найти все это, сможет дотронуться кончиками пальцев до посеребренного края мечты, а затем все испортит.
Поскольку дорогу шла вдоль побережья Уотерфорд, Джуд мельком видела синий шелк моря, иногда становившего насыщенного зеленого или серого цвета возле песчаного берега.
Напряжение в ее плечах стало потихоньку спадать. Руки немного расслабились на руле. Эта была та Ирландия, о которой ей рассказывала бабушка. Тот цвет, та драма, тот мир. Джуд поняла, что это именно то, из-за чего она, наконец, сюда приехала. Она должна узнать, где были ее корни до тех пор, пока узы не были разорваны.
Теперь Джуд была рада, что не струсила и не вернулась в Чикаго.
Тем более, разве не она почти три с половиной часа управляет автомобилем без каких-либо неприятностей? Правда, небольшое затруднение на повороте, когда она чуть не врезалась в машину с туристами, Джуд не считала неприятностью.
В конце концов, все остались живы и невредимы.
Она уже почти на месте. По крайней мере, она уже видела указатель деревни Ардмор[1]. Из той карты, что нарисовала бабушка, Джуд знала, что Ардмор — ближайшая деревенька к ее дому. Это место полностью ее удовлетворяло.
Разумеется, бабуля дала ей целый список с именами людей, которых непременно она должна найти, а также далеких родственников, к которым она обязательно должна заехать. Но Джуд решила, что это может подождать.
Она ни с кем не разговаривала уже несколько дней подряд и не в состоянии сейчас задавать вопросы и, тем более, выслушивать ответы на них. Никаких светских бесед! Она не будет следовать никаким спискам и планам.
Только ей стоило подумать о скором осуществлении надежды отдохнуть, ее сердце в панике затрепетало. Господи что она собирается делать здесь в течение шести месяцев?
Но ведь это не обязательно должно быть шесть месяцев, напомнила Джуд себе, как только опять начала нервничать. Это же не закон, в конце концов. И ее не арестуют на таможне, если она вернется через шесть месяцев. Или через шесть дней. Или через шесть часов.
И, вообще, как психолог она понимает, что ее основная проблема — это стремление постоянно соответствовать ожиданиям. В том числе, и собственным. А также Джуд понимала, что с теорией у нее все обстоит намного лучше, чем с практикой, но она намерена изменить это прямо сейчас. Поэтому и остается в Ирландии.
Немного придя в себя, она включила радио. Вылившийся на нее поток гаэльского языка привел к вытаращенным глазам, безумному нажатию на все кнопки, в надежде найти хоть что-нибудь на английском, и вдобавок к тому, что она повернула в сторону Ардмора, вместо того, чтобы ехать верной дорогой к дому.
Но как только Джуд поняла свою ошибку, небеса разверзлись, словно кто-то вонзил нож в их середину. Дождь громко стучал по крыше, стекал по ветровому стеклу, пока она пыталась найти кнопку управления дворниками. Она припарковалась возле обочины и стала чего-то ждать, наблюдая, как дворники весело носились под дождем.
Деревня находилась на юге графства, примыкая к Ардморскому заливу Кельтского моря. Поскольку шторм — страстный и мощный — бушевал вокруг нее, даже в машине Джуд могла слышать плеск волн о берег. От ветра дрожали окна в машине.
До этого она представляла себя прогуливающейся по деревне, знакомящейся с окружающими, рассматривающей симпатичные дома, дымные переполненные пабы, представляла, как пойдет на берег, про который ей рассказывала бабушка, и увидит поражающие воображение утесы и зеленые поля.
Правда, в ее воображении это был прекрасный солнечный день, и вокруг были обаятельные мужчины, флиртующие с ней, и жители деревни, везущие в колясках розовощеких младенцев.
В ее мечтах не было: как и внезапного весеннего шторма с сильными порывами ветра, так и пустынных улицы. Может здесь даже никто и не живет, подумала она. Возможно, это своего рода Бригадун[2], а она приехала сюда не в то столетие.
— Да, другая моя проблема, — сказала себе Джуд, — это мое воображение, которое начало проявляться с беспокоящей регулярностью. Разумеется, тут живут люди, просто они достаточно умны, чтобы не высовываться на улицу в такую погоду и спокойно сидеть дома.
Дома в деревне были очень симпатичные, и были выстроены в линию, словно красивые леди с цветами у ног. Джуд отметила для себя, что даже в такую погоду, цветы выглядят великолепно.
Конечно, можно было бы пождать прекрасного солнечного дня, чтобы вернуться назад к верной дороге, но у нее так болела голова и она до такой степени устала, что ей просто хотелось скорее попасть в какое-нибудь теплое и удобное место.
Джуд отъехала от обочины и поехала назад, ничего не разбирая из-за дождя и опасаясь, что опять пропустит нужный поворот.
Она не понимала, что едет по неверной стороне дороги, пока чуть не произошло лобовое столкновение с другой машиной. Или, чтобы быть совсем точной, пока встречный автомобиль, чуть не столкнувшись с ней, с трудом смог увернуться и уехал прочь, громко сигналя.
Но Джуд все-таки нашла верный поворот, который, как она постоянно себе напоминала, просто не мог никуда исчезнуть.
Она увидела высокую круглую башню, возвышающуюся на холме и словно охраняющую древнюю, полуразрушенную церковь Святого Деклана[3] и накренившиеся каменные надгробия.
На мгновение ей показалось, будто она увидела человека, словно одетого в переливающийся под дождем лунный свет. И пытаясь вновь его увидеть, едва не съехала с дороги.
Самое удивительное, что ее нервы пока не подавали признаков жизни. Видимо ее сердце билось так яростно, что просто не позволяло им сделать это.
Джуд вновь попыталась увидеть этого человека: где он был, что он делал. Но вокруг не было ничего, кроме башни, руин и мертвых.
— Разумеется, там никого и не было, — пробормотала она. — Никто не будет стоять на кладбище в разгар шторма.
Видимо глаза слишком устали и сыграли с ней злую шутку. Ей просто нужно согреться, высохнуть и отдышаться.
Когда дорога сузилась до такой степени, что стала напоминать небольшую тропинку, ограниченную с обеих сторон высокими, в человеческий рост, живыми изгородями, Джуд решила, что опять потерялась и уже совсем отчаялась. Колеса машины постоянно попадали в колеи, пока она пыталась найти место, где можно будет развернуться.
— В деревне есть дома, и, конечно, кто-нибудь сжалится над глупой американкой, которая не может найти дорогу.
Но вдруг она увидела невысокую каменную стену, увитую каким-то сортом ежевики, которая показалась бы ей живописной в любое другое время, а затем небольшой проем в стене, который словно был своеобразным извинением за отвратительную дорогу. Джуд поняла, что это такое, но была слишком испугана, чтобы пытаться развернуть машину по такой грязи.
Дорогу размыло, и колеи стали больше напоминать канавам. Нервы были на пределе, зубы стучали друг о друга так синхронно, словно заранее договаривались о каждом ударе, и Джуд серьезно подумывала о том, что бы просто остановиться и ждать, пока кто-нибудь отбуксует ее машину назад в Дублин.
Она потерялась, голодна, устала и ей срочно надо облегчиться. Теперь перед ней стояла необходимость: выйти из машины под проливной дождь, постучаться в дверь незнакомого человека и умолять его разрешить ей воспользоваться туалетом.
Одно хорошо: всем известно, что ирландцы славятся своим гостеприимством, поэтому, она не сомневалась, что кто бы ни открыл ей дверь, он вряд ли выгонит ее на улицу.
Однако Джуд не хотелось бы показаться какой-нибудь сумасшедшей с безумным взором.
Она посмотрела в зеркало заднего вида и убедилась, что ее обычно спокойные зеленые глаза действительно выглядят немного дико. Из-за сильной влажности волосы так завились, что казалось, будто у нее на голове вырос какой-то дикий кустарник. Кожа была мертвенно бледной — результат постоянного беспокойства и усталости, но у нее не было сил, чтобы достать косметику и попробовать привести себя в относительный порядок.
Джуд попробовала дружелюбно улыбнуться, от чего всякий раз на ее лице расцветали очаровательные маленькие ямочки. Но по ее собственному мнению, рот был слишком широк, да и глаза были слишком большие, отчего ее лицо скорее напоминало гримасу, а не усмешку.
Но это было лучшее из того, на что она была сейчас способна.
Джуд взяла кошелек, толкнула автомобильную дверь и вышла под проливной дождь. Как только она это сделала, она увидела неясное движение в окне второго этажа.
Женщина была одета во все белое, ее бледные-бледные волосы пышными волнами лежали на плечах. На какую-то долю секунды, не больше, их глаза встретились через серую пелену дождя, и Джуд получила сильное впечатление от потрясающей красоты женщины и от большой печали в ее глазах.
Затем она исчезла, и вокруг был только дождь.
Джуд дрожала. Сильный ветер, вкупе с проливным дождем просто убивает, и она, отставив в сторону чувство собственного достоинства, вприпрыжку подбежала небольшим к белым воротам.
Возле дома не было веранды — только небольшое крыльцо, но второй этаж коттеджа, висевший прямо над головой, обеспечил некоторую защиту от дождя. Джуд взяла медный дверной молоточек в форме кельтского узла и постучала в грубую деревянную дверь, которая казалась толстой, как кирпич, но все же была восхитительной арочной формы.
Джуд, дрожа от холода и пытаясь не думать о переполненном мочевом пузыре, старалась внимательно рассмотреть все, что могла увидеть из своего укрытия.
«Это похоже на кукольный домик», — подумала она.
Дом был белым с зеленой отделкой, многочисленные окна, закрытые шторами, выглядели не просто функциональными, но и очень красивыми. Крыша была соломенная, чем очень очаровало Джуд. Три ряда звенящих на ветру дверных колокольчиком пели очень музыкально.
Она постучала еще раз — на этот раз сильнее.
— Черт побери, я знаю, что вы там. — И, отбросив стеснение, она сбежала с крыльца и попыталась что-нибудь разглядеть в окне на первом этаже.
Но стоило услышать звук подъезжающего автомобиля, как Джуд немедленно отпрыгнула от окна.
Ржавый красный пикап, чей двигатель гудел как довольная кошка, припарковался позади ее автомобиля. Джуд убрала мокрые волосы с лица и приготовилась все объяснять водителю.
Вначале ей показалось, что это был небольшой хрупкий мужчина в грязных стоптанных ботинках, грязном жакете и в рабочих штанах. Но лицо, выглядывавшее из-под коричневой шляпы, определенно принадлежало женщине.
Притом, очень красивой женщине.
Ее глаза были такие же зеленые, как и холмы, окружающие их, кожа словно светилась изнутри. Когда женщина подошла к ней, умудряясь выглядеть очень изящно даже в грубых ботинках, Джуд увидела непослушные пряди роскошных рыжих волос, выбивавшихся из-под шляпы.
— Вы наверняка мисс Мюррей. Вы хорошо рассчитали время.
— Простите, что?
— Все нормально, просто это я немного припозднилась. У внука миссис Даффи, Томи, смыло водой наполовину заполненный туалет. В общем, это был грандиозный беспорядок.
— Хмм, — все, что смогла сказать Джуд, поскольку совершенно не понимала, почему она стоит под дождем и разговаривает с незнакомым человеком о каком-то туалете.
— Вы не смогли найти свой ключ?
— Мой ключ?
— Ну да, ключ от входной двери. Хотя ничего страшного, у меня есть собственный и поэтому предлагаю поскорее спрятаться от этого ужасного дождя.
По мнению Джуд, это была просто замечательная идея.
— Спасибо, — начала она, возвращаясь вместе с незнакомкой к двери. — Но кто вы?
— О, прошу прощения. Я — Бренна О'Тул. — Бренна схватила руку Джуд и энергично встряхнула. — Разве вам бабушка не сказала, что я подготовлю дом к вашему приезду?
— Моя бабу… дом? — спросила Джуд, остановившись на крыльце. — Мой дом? Это мой дом?
— Ну да, если вы Джуд Мюррей из Чикаго. — Несмотря на иронически поднятую бровь, улыбка Бренны казалась дружелюбной. — Держу пари, что вы жутко устали после дороги.
— Да. — Джуд потерла лицо руками, пока Бренна отпирала дверь. — И я была абсолютно уверена, что потерялась.
— Ну, теперь вы нашлись. Вуаля. — Бренна придержала дверь, чтобы Джуд смогла войти.
Холл был намного больше, чем крыльцо, в стороне стояла лестница, отполированная временем и постоянным движением. Справа арочный дверной проем приводил к небольшой комнате, выглядевшей как картинка: из-за стен, выкрашенных в цвет свежеиспеченных бисквитов с медовым орнаментом, и кружева занавесок, немного пожелтевших с годами, комната казалась залитой солнечным светом.
Мебель была немного потертая и выцветшая, но в яркую сине-белую полоску и с большими глубокими подушками. Столики были заполнены разными сокровищами: осколками кристаллов, вырезанными фигурками, миниатюрными бутылочками. Коврики были красочно раскиданы по деревянному полу, а в камине, выложенном из камня, уже лежало что-то, что Джуд приняла за брикет торфа.
В воздухе разносился запах земляники и каких-то цветов.
— Разве это не великолепно? — Джуд закружилась на месте. — Он похож на кукольный домик.
— Старой Мод нравились красивые вещи.
Что-то в голосе Бренны заставило Джуд обернуться.
— Мне очень жаль, что я не была с ней знакома. Вы любили ее.
— Конечно, все любили Старую Мод. Она была настоящей леди. Она наверняка бы обрадовалась, узнав, что вы будете жить здесь и присматривать за домом. Ей не хотелось, чтобы он пустовал. Давайте я вам сейчас все покажу.
— О, я с удовольствием, но сначала, мне срочно необходимо в ванную комнату.
У Бренны вырвался быстрый смешок.
— Длинная поездка из Дублина. Тут есть небольшая ванная сразу же за кухней. Мы с отцом переделали эту комнату под туалет три года назад. Просто идите прямо.
Джуд не стала тратить время зря.
«Маленькая» явно было не то слово по отношению к ванной комнате. Сгибая и разгибая руки, Джуд могла спокойно достать до любой стены.
Стены были выкрашены в белый, кафель сверкал от чистоты, а любовно вышитые полотенца аккуратно весели на стойке.
Один взгляд в зеркало, висевшее над раковиной, доказал Джуд, что она действительно выглядит так плохо, как и предполагала. И, несмотря на средний рост и телосложение, рядом с великолепной феей Бренной Джуд казалась себе неуклюжей Амазонкой.
Раздраженная собой подобным сравнением, она пригладила вьющиеся волосы и вышла из комнаты.
— О, я сама бы сделала это.
Расторопная Бренна уже успела достать из машины ее багаж и принести его в холл.
— Вы наверняка с ног валитесь после дороги. Я отнесу ваши вещи наверх. Думаю, вы захотите жить в комнате Старой Мод, комната очень красивая. А потом мы согреем чайник, и вы сможете, наконец, выпить немного горячего чая. А я разведу огонь. Сегодня очень сыро.
Говоря всего это, она с такой легкостью несла наверх два огромных чемодана Джуд, словно они были пустыми. Джуд ничего не оставалось кроме как подниматься следом с сумкой, ноутбуком и портативным принтером.
Бренна показала ей две спальни и Джуд убедилась, что она была абсолютна права — спальня Старой Мод, с изумительным видом на сад, была очень красивой. Но Джуд получила только неясное впечатление, поскольку окончательно поддалась усталости из-за перелета.
Она в пол уха прислушивалась к веселому, бодрому голосу Бренны, рассказывающей что-то о белье, тепле, капризах камина в спальне, который она разжигает при помощи торфа. Затем Джуд, словно под водой спускалась вниз и смотрела, как Бренна, шумя посудой, заваривает чай и показывает ей кухню.
Она слышала что-то о недавно заполненной кладовой, и о том, что ей следует делать покупки в деревне у Даффи, если ей понадобятся еда. А еще многое другое — что возле черного входа есть еще торф, поскольку Старая Мод предпочитала пользоваться исключительно им, но на всякий случай есть и дрова, узнала, как делать резервные копии звонков на телефоне и как разжечь огонь в кухонной печи.
— О, вы уже спите на ходу. — Бренна всунула в руки Джуд большую синюю кружку. — Возьмите это с собой наверх и ложитесь.
— О, извините, пожалуйста. Я просто совершенно не могу сосредоточиться.
— Вы будете чувствовать себя намного лучше, как только выспитесь. Вот мой номер телефона, если вам вдруг что-нибудь понадобиться. Моя семья живет лишь в километре отсюда, моя мать с отцом и четыре сестры, итак, если вам что-нибудь понадобиться, звоните или заходите к О'Тулам.
— Ладно, я… четыре сестры!
Бренна снова засмеялась, возвращаясь в холл.
— Мой папа все время надеялся, что родится мальчик, но видно это его судьба. А теперь идите и отдохните.
— Спасибо вам огромное. Правда, я обычно не такая рассеянная.
— Но ведь вы не каждый день перелетаете океан. Вам ничего не нужно, пока я не ушла?
— Нет, я… — Джуд остановилась на лестнице, растерянно моргая — я совсем забыла. В доме была женщина. Куда она ушла?
— Вы сказали женщина? Где?
— В окне. — Она качнулась, чуть не пролив на себя чай, но голова немного прояснилась. — Женщина в окне наверху подглядывала, когда я подошла к дому.
— Была здесь, сегодня?
— Ну, да. Белокурая женщина, молодая, очень красивая.
— Хмм, это была леди Гвен. — Бренна развернулась, зашла в гостиную и начала разводить огонь в камине. — Она не всем показывается.
— Куда она ушла?
— Я полагаю, что она здесь, — удовлетворенная тем, что торф зажегся, Бренна встала и отряхнула колени, — Оно здесь уже почти триста лет, плюс-минус. Леди Гвен ваше привидение, мисс Мюррей.
— Моя — кто?
— Ваше привидение. Но не переживайте из-за нее. Она не навредит вам. А ее грустную историю я расскажу вам в другой раз, когда вы не будете такой уставшей.
Трудно было собраться с мыслями, но Джуд казалось важным разобраться с этим.
— Вы хотите сказать, что этот дом населен призраками?
— Да, именно. Разве ваша бабушка не рассказывала вам?
— Нет, она не упоминала об этом. Неужели вы действительно верите в призраков?
Бренна подняла бровь.
— Вы видели ее или нет? Вы там были, — сказала она, когда Джуд нахмурилась. — Ладно, идите, выспитесь, а потом спускайтесь к пабу Галлахера, и я куплю вам вашу первую пинту.
Сбитая с толку, Джуд лишь только покачала головой:
— Я не пью пиво.
— Это ужасно — сказала Бренна искренне кажущаяся потрясенной. — Ладно, до свидания мисс Мюррей.
— Джуд, — пробормотала она, изумленно смотря на Бренну.
— Хорошо, Джуд. — Бренна улыбнулась и выскользнула под дождь.
Дом с привидениями, думала Джуд, поднимаясь по лестнице, фантастическая ирландская чепуха. Бог знает, сколько таких историй знает ее бабушка. Но это все чем они были — просто истории.
Но она ведь кого-то видела или нет? Нет, только дождь, занавески и тень — она отставила чай и сняла ботинки — на этом очаровательном маленьком холме нет ничего кроме этого милого дома. И дождя.
Она упала лицом на кровать и уснула, прежде чем успела лечь поудобней.
Ей снились разные сны: сражение на зеленом холме, где солнце играло на мечах, как на драгоценностях, феи танцующие в лесу, где лунный свет, словно слезы лежит на листьях, плеск волн, бьющихся о берег.
Но во всех ее снах было одно общее — звук тихого плача женщины.
