Опасный след

 Прохладным февральским утром, когда мелкий дождь монотонно стучался в оконные стекла, Девин и Рози Колдуэлл нежились в постели, медленно, в полудреме занимаясь любовью. Наступал третий день их недельного отпуска и второй месяц попыток зачать второго ребенка. Их трехлетний сын Хут был результатом — по стойкому убеждению Рози — одного дождливого вечера, проведенного в постели после бутылки «Пино Нуар», во время длинного уик-энда на острове Оркас архипелага Сан-Хуан.

 Девин и Рози надеялись повторить тот успех во время нынешнего визита на Оркас и увлеченно претворяли в жизнь свой план, пока их малыш спал в соседней комнате в обнимку с обожаемым Ушастиком.

 Для вина еще было слишком рано, но Рози посчитала мелкий дождик хорошей приметой. Расслабленная и умиротворенная сексом, Рози прижалась к мужу и улыбнулась.

 — И кому принадлежит эта лучшая в мире идея?

 Девин легко сжал ее ягодицы.

 — Тебе, детка.

 — Держись, приятель. У меня возникла еще одна.

 — Дай мне пару минут, я должен собраться с силами.

 Рози рассмеялась, перекатилась на его грудь.

 — Отвлекись от секса, слабак.

 — Боюсь, мне и на это потребуется несколько минут.

 — Оладьи. Нам нужны оладьи. Дождливое утро, уютный домик. Непременно оладьи!

 Девин прищурился:

 — И кто их будет печь?

 — А мы бросим жребий.

 Рози скатилась с мужа, и по давней семейной традиции Колдуэллов судьбу оладий решили «Камень, ножницы, бумага» — две победы из трех попыток.

 — Черт побери, — пробормотала Рози, когда Девин сокрушил ее ножницы камнем.

 — Побеждает сильнейший, детка.

 — Ха-ха! Но уговор дороже денег… да к тому же мне все равно надо пописать. — Рози наклонилась, звонко поцеловала мужа, соскочила с постели и бросилась в ванную комнату. — Обожаю отпуск!

 Особенно отпуск с двумя любимыми мужчинами, мысленно добавила она. Если дождь не прекратится или зарядит еще сильнее, они все вместе поиграют в настольные игры. А если распогодится, можно прокатиться по острову на велосипеде, посадив Хуга в детское сиденье, или отправиться в пеший поход.

 Хуг в восторге от острова: от птиц, озера, оленей и, разумеется, кроликов — лесных братьев его преданного Ушастика.

 Может, через девять месяцев у Хуга появится братик. У нее сейчас овуляция… и желание забеременеть не относится к разряду навязчивых идей. Считать дни — вовсе не одержимость, думала Рози, связывая лентой волосы, разлохматившиеся после сна и секса, а целеустремленность.

 Рози схватила фуфайку и фланелевые брюки, натянула носки, оглянулась на Девина… уже задремавшего.

 Как здорово все придумано! Восхищенная своей идеей, Рози взглянула на часики, оставленные на комоде.

 — Боже, уже девятый час. Как же мы вчера измучили Хуга, если он так долго спит.

 — Наверное, из-за дождя, — пробормотал Девин.

 — Да, скорее всего.

 И все же Рози свернула в детскую, как делала каждое утро дома или в любом другом месте, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить малыша. Если повезет, она успеет выпить чашку кофе до того, как услышит первое за день слово мамочка.

 Рози заглянула в комнату, ожидая увидеть сына, спящего в обнимку с плюшевым кроликом. Пустая кроватка не вызвала у нее паники. Хуг мог пойти пописать, как и она сама. Приучение к горшку прошло очень успешно.

 Она не запаниковала, даже не найдя сына в маленькой ванной комнате напротив детской. Поскольку Хуг просыпался рано, родители научили его не будить их сразу, а поиграть самостоятельно. Рози обычно слышала сквозь сон, как сынишка разговаривает со своими игрушками или гоняет машинки, но сегодня ее отвлек беззаботный утренний секс.

 Господи, подумала она, спускаясь по лестнице, неужели Хуг видел, как они это делают? Нет, он просто влетел бы в спальню и спросил, в какую игру они играют.

 Хихикнув, Рози вошла в хорошенькую гостиную, уверенная, что сейчас увидит своего малыша на полу в окружении любимых игрушек. И, не обнаружив его, почувствовала смутную тревогу.

 Рози окликнула сына по имени, побежала в кухню, заскользив в носках по дощатому полу.

 А когда увидела распахнутую настежь дверь кухни, паника ударила ее в солнечное сплетение, словно кинжалом.

 В самом начале десятого Фиона Бристоу остановила машину на раскисшей площадке перед хорошеньким домиком в центре Моран-Стейт-Парка. Упрямо моросящий дождь не превратился в ливень, но и не обещал ничего, кроме непроходимой слякоти. Фиона дала команду напарнику оставаться в машине, а сама подошла к одному из помощников шерифа.

 — Здравствуй, Дейви.

 — Привет, Фи. Ты быстро добралась.

 — Я живу близко. Остальные уже в пути. Располагаемся в доме или организуем базу на улице?

 — В доме. Ты наверняка захочешь поговорить с родителями? Давай я введу тебя в курс дела. Хуг Колдуэлл, три года, блондин, глаза синие. В последний раз его видели в пижаме с Человеком-пауком^[1].

 Фиона заметила, как лицо Дейви окаменело. У него был сынишка примерно того же возраста, что и Хуг, и, возможно, тоже гордый обладатель пижамы с Человеком-пауком.

 — Первой исчезновение мальчика заметила мать около восьми пятнадцати, — продолжал Дейви, не обращая внимания на воду, капающую с козырька фуражки. — И она же обнаружила распахнутую заднюю дверь. Никаких видимых признаков взлома или вторжения. Мать сообщила отцу. Они сразу же позвонили в полицию, а потом обыскали все вокруг, звали малыша, но он не откликался.

 «И затоптали все следы, — подумала Фиона. — Но разве можно их в этом обвинять?»

 — Мы обыскали дом и прилегающую территорию, убедились, что мальчик не прячется. Его нет в доме, и, по словам матери, он прихватил с собой мягкую игрушку — кролика. Мальчик с ним спит и днем с ним не расстается. Рейнджеры уже ведут поиск. Макмаон и Мэтт с ними, — добавил Дейви, имея в виду шерифа и его юного помощника. — Мне Макмаон поручил связаться с вами и остаться на базе.

 — Мы подготовимся и приступим к поиску, а сейчас, если не возражаешь, я хотела бы поговорить с его родителями.

 Дейви махнул рукой в сторону дома.

 — Как понимаешь, они испуганы и рвутся на поиски сынишки. Хорошо бы их отговорить.

 — Посмотрим, постараюсь что-то сделать. — Обдумывая ситуацию, Фиона вернулась к пикапу, открыла дверцу своему напарнику. Пек выпрыгнул из кабины и пошел рядом с Фионой и Дейви к дому.

 Родители мальчика сидели в гостиной на диване, тесно прижавшись друг к другу. При появлении Дейви и Фионы оба вскочили. Женщина сжимала в руках красную пожарную машинку.

 — Мистер и миссис Колдуэлл, я Фиона Бристоу из поисково-спасательной кинологической службы. А это Пек. — Фиона положила ладонь на голову шоколадного Лабрадора. — Остальные члены моей команды в пути. Мы поможем найти Хуга.

 — Вы должны отправиться сейчас. Немедленно. Ему всего три года.

 — Да, мэм. Моя команда будет здесь с минуты на минуту. И нам очень помогла бы кое-какая информация.

 — Мы уже все рассказали полиции и рейнджерам. — Девин взглянул в окно. — Я должен отправиться на поиски. Здесь мы напрасно теряем время.

 — Поверьте мне, мистер Колдуэлл, полиция и рейнджеры делают все возможное, чтобы найти Хуга. Они вызвали нашу команду, потому что поиск мальчика — главное для нас. Мы прошли специальную подготовку, и я уверена, что мы в ближайшее время отыщем вашего маленького сына. Но для оптимального использования наших ресурсов я должна убедиться, что обладаю самой полной информацией. Вы считаете, что Хуг пропал около восьми пятнадцати, так?

 Глаза Рози снова наполнились слезами.

 — Я должна была зайти к нему раньше. Он обычно просыпается до семи утра. Я должна была…

 — Миссис Колдуэлл… Рози… — Чтобы успокоить безутешную мать, Фиона отказалась от официального обращения. — Не вините себя. Маленькие мальчики любопытны. Хуг когда-нибудь выходил из дома один?

 — Никогда, никогда. Я подумала, что он спустился в гостиную поиграть, а когда не нашла его, прошла на кухню. И дверь… дверь была распахнута. Настежь. Я нигде не смогла его найти. Фиона жестом позвала за собой Пека.

 — Хуг был в пижаме?

 — С Человеком-пауком. Господи! Он замерз, промок… Он испуган. — Плечи Рози затряслись. — Я не понимаю, что такое можете сделать вы, чего не может сделать полиция.

 — Мы — еще одна возможность, а, Пек? Он прошел специальное обучение и участвовал в десятках поисков.

 Рози стерла слезы со щек.

 — Хуг любит собак. Он вообще любит животных. Если собака залает, может, Хуг услышит и вернется?

 Фиона ничего на это не ответила, открыла заднюю дверь и присела на корточки, чтобы посмотреть на мир с высоты роста трехлетнего мальчика. Любит животных.

 — Держу пари, здесь можно увидеть множество диких зверей. Оленей, лисиц, кроликов.

 — Да. Да. Здесь все так не похоже на Сиэтл. Хуг любит смотреть в окно или с веранды. И мы много ходили пешком, ездили на велосипедах.

 — Хуг застенчив?

 — Нет. Совсем нет. Он дружелюбный и смелый. Бесстрашный. О боже!

 Фиона порывисто обняла дрожащие плечи Рози.

 — Рози, если не возражаете, я расположусь здесь, на кухне. От вас мне понадобятся пять вещей, которые Хуг носил в последнее время. Вчерашние носки, трусики, рубашка. Пять небольших предметов одежды. Аккуратно возьмите их и положите вот сюда.

 Фиона достала из своего комплекта пять пластиковых пакетиков.

 — Нас пятеро. У каждого проводника по собаке. Каждый получит вещь Хуга и познакомит свою собаку с его запахом.

 — Они… они найдут его?

 Легче согласиться, чем объяснять про вынюхивание, конусы запаха, кожные чешуйки. Мальчик пропал больше часа назад.

 — Разумеется. У него есть любимое лакомство? Что-нибудь, что он очень любит, что вы даете ему за хорошее поведение?

 — Вы хотите сказать… — Проведя рукой по волосам, Рози обвела комнату невидящим взглядом. — Он любит «резиновые» конфеты.

 — Отлично. У вас они есть?

 — Я… да.

 — Вы не могли бы собрать одежду и конфеты, — с улыбкой попросила Фиона. — А я пока займусь планом операции. Подъехала моя команда. Мне нужно поторопиться.

 — Хорошо. Хорошо. Пожалуйста… Ему всего три года.

 Рози выбежала из кухни. Фиона переглянулась с Пеком и приступила к работе. Она ввела свою команду в курс дела и, склонившись над картами, начала распределять сектора поиска. Она знала эту территорию, и знала ее хорошо.

 Рай для тех, кто ищет спокойствие, красивые пейзажи, кто хочет сбежать подальше от городских улиц, запруженных людьми и машинами. А для заблудившегося маленького мальчика — это мир, полный опасностей. Ручьи, озера, скалы.

 Более тридцати миль пешеходных троп, более пяти тысяч акров леса, поглотивших трехлетнего малыша и его плюшевого кролика.

 — Дождь не прекращается, поэтому, обследуя территорию, далеко не расходитесь. — Как руководитель поисковой операции, Фиона расчертила на карте сектора, а Дейви перенес данные на большую белую доску. — Где-то мы пересечемся с другими командами, но будьте все время на связи, чтобы не наступать на пятки друг другу.

 — Он промокнет насквозь и продрогнет. — Мег Грин, мать двоих детей, недавно ставшая бабушкой, взглянула на своего мужа Чака. — Бедный мальчик.

 — И такой маленький! Он совершенно не умеет ориентироваться и может бродить где угодно, — угрюмо проговорил Джеймс Хаттон, проверяя свою рацию.

 — А может, выбился из сил, улегся под деревом и заснул. И не слышит, как спасатели его зовут. — Лори Дайсон кивнула на свою немецкую овчарку Пипа. — Но наши парни его выследят.

 — Мы на это и рассчитываем. У всех есть координаты? Рации и рюкзаки проверены? Не забудьте сориентироваться по компасу. Мэй наготове, если понадобится врачебная помощь. Дейви остается на базе для связи, поэтому о проверке своих секторов докладывайте ему.

 Вернулись Колдуэллы, и Фиона умолкла.

 — Я… — подбородок Рози задрожал. — Я принесла то, что вы просили.

 — Замечательно. — Фиона подошла к перепуганной матери, положила ладони на ее трясущиеся плечи. — Вы должны думать только о хорошем. Все, кто находится сейчас в лесу, занимаются только одним делом, думают только об одном: найти

 Хуга и доставить его домой. — Фиона взяла пакетики, раздала их своей команде. — Итак, начинаем поиск.

 Вместе с остальными она вышла из домика, закинув за спину рюкзак. Пек стоял рядом, и лишь легкая дрожь выдавала его нетерпение. Члены поисковой группы разошлись по отправным точкам своих секторов и сориентировались по компасу.

 Фиона открыла пакетик с маленьким носочком и поднесла к носу Пека.

 — Это Хуг. Это Хуг. Хуг — маленький мальчик, Пек. Это Хуг.

 Пек принюхался с энтузиазмом, как пес, хорошо знающий свое дело, затем посмотрел на Фиону, снова понюхал и заглянул в ее глаза, словно говоря: «Ну, хватит. Я понял! Идем!»

 — Найди Хуга. — Фиона подтвердила команду жестом, и Пек поднял голову, принюхиваясь. — Давай найдем Хуга!

 Она ждала, следила, как пес принюхивается и кружит, не мешала ему рыскать, выискивая след, давала возможность взять лидерство в поиске. Мелкая непрерывная морось представляла серьезную помеху, однако Пек хорошо работал в дождь.

 Фиона оставалась на месте под стучащими по ее ярко-желтой ветровке каплями, словами поощряла выискивающего след пса, а когда Пек побежал на восток, последовала за ним в лесную чащу.

 В свои пять лет Пек был ветераном. Шоколадный Лабрадор весом в семьдесят фунтов, сильный, сообразительный и неутомимый. Фиона знала, что он может искать часами в любых погодных условиях на любой местности, искать живых или мертвых. Надо только его попросить.

 Вместе они углублялись в лес по размокшей земле, усыпанной хвоей высоких елей Дугласа и старых кедров, огибали кучки грибов и упавшие гниющие деревья, облепленные густым зеленым мхом, продирались сквозь колючие кустарники. И все это время Фиона следила за языком тела своего напарника, отмечала ориентиры, сверялась с компасом. Каждые несколько минут Пек оглядывался, давая знать, что идет по следу.

 — Найди Хуга. Давай найдем Хуга, Пек.

 Пес насторожился, заинтересовавшись клочком земли у упавшего дерева.

 — Ты что-то нашел? Хорошо. Хороший мальчик. — Фиона отметила это место ярко-синим скотчем и встала рядом с ним, вглядываясь в окружающий лес, окликая Хуга по имени. Затем она закрыла глаза и прислушалась.

 Но услышала лишь недовольное шипение дождя и шелест ветра в деревьях.

 Пек слегка подтолкнул ее носом. Фиона вытащила из кармана пакетик с носком, открыла его, чтобы Пек вспомнил запах.

 — Найди Хуга. Ну, давай же!

 Пек перепрыгнул через ствол, Фиона последовала за ним. Когда пес повернул на юг, она сообщила на базу новые координаты, связалась с членами своей команды.

 Мальчик в лесу уже как минимум два часа, думала она. Вечность для обезумевших от страха родителей.

 Но малыши не чувствуют реального времени. Дети такого возраста очень подвижны и не всегда понимают, что значит заблудиться. Они попросту бродят, увлеченные видами и звуками, и достаточно выносливы, чтобы только через несколько часов подобного блуждания почувствовать усталость и понять, что хотят к маме.

 В кусты метнулся кролик. Бросаться за ним Пек посчитал ниже своего достоинства и лишь проводил его равнодушным взглядом.

 «А маленький мальчик? — подумала Фиона. — Как поступил бы мальчик, который любит своего Ушастика и обожает зверюшек? Мальчик, по словам его матери, очарованный лесом? Не попытался бы он поймать зверька, надеясь поиграть с ним? Не бросился бы за ним вдогонку? Городской мальчик, завороженный лесом, его обитателями, новизной. Смог бы он устоять?»

 Фиона понимала малыша, понимала магию живой природы. Она сама когда-то была городской девчонкой, восхищенной, загипнотизированной зелеными тенями, игрой света, невообразимыми просторами лесов, холмов и моря.

 Ребенку ничего не стоит затеряться в этом бескрайнем лесу.

 Ему холодно. Он проголодался, напуган. Он хочет к маме.

 Они шли под усилившимся дождем — неутомимый пес и высокая женщина в грубых штанах и тяжелых сапогах. Ее золотистые волосы, собранные в конский хвост, мокрой веревкой свисали по спине. Синие, как озера, глаза всматривались в полумрак.

 Когда Пек снова свернул и стал спускаться по извилистому склону, Фиона представила, что могло произойти. Меньше чем в четверти мили впереди, если они не сменят направление, бежит ручей, отмечающий юго-восточную границу ее сектора. Чак и его Квирк обследуют противоположный берег. В это время года ручей очень быстрый и холодный, а его скользкие, поросшие мхом берега от дождя становятся еще более опасными.

 Дай бог, чтобы малыш не подошел слишком близко или — что еще хуже — не попытался перебраться на другой берег.

 И ветер изменился, вдруг поняла Фиона. Плохо, но они приспособятся. Она снова даст Пеку понюхать мальчиковый носочек, пес напьется и передохнет. Они в поиске уже почти два часа и, хотя Пёк серьезно настораживался три раза, до сих пор не заметили никаких следов мальчика: ни клочка одежды на колючках, ни отпечатка ножки на мокрой земле. Фиона отмечала свой путь оранжевым скотчем, а места, где Пек проявлял настороженность, — синим и знала, что они уже пару раз пересекали собственные следы.

 «Надо связаться с Чаком, — подумала она. — Если Пек идет по следу, а ребенок пересек ручей…»

 Она не позволяла себе даже думать: упал в ручей. Пока не позволяла.

 Фиона еще не взяла в руки рацию, когда Пек снова насторожился. И на этот раз он бросился бежать, на мгновения оборачиваясь и поглядывая на нее. И в его глазах светился азарт.

 — Хуг! — Фиона попыталась перекричать гулкую дробь разыгравшегося дождя и свист ветра.

 Мальчик не отозвался, но Пек трижды коротко пролаял, и Фиона побежала вслед за псом.

 Она поскользнулась на извилистом склоне и в тот же момент увидела крутой берег ручья и — слишком, для ее спокойствия, близко к обрыву — распростертого на земле, вымокшего насквозь маленького мальчика, обнимающего ее собаку.

 — Эй, Хуг, привет. — Фиона подбежала к нему, присела на корточки, стаскивая со спины рюкзак. — Я Фиона, а это Пек.

 — Собачка, — прорыдал мальчик, уткнувшись личиком в мокрую шерсть Пека. — Собачка.

 — Это хорошая собачка. Самая лучшая на свете.

 Пек согласно застучал по земле хвостом. Фиона вытащила из рюкзака термозащитное одеяло.

 — Давай я укутаю тебя и Ушастика тоже. Это Ушастик?

 — Ушастик упал.

 — Я вижу. Да, он грязный. Но ничего страшного. Мы согреем вас обоих, хорошо? Ты не поранился? Ой-ой. — Заворачивая мальчика в одеяло, Фиона увидела грязь и кровь на его ножках, но сохранила бодрый тон. — Уф! Мы тебя полечим.

 Все еще обнимая Пека, Хуг повернулся к Фионе и жалобно прошептал дрожащими губами:

 — Я хочу к мамочке.

 — Конечно, я тебя прекрасно понимаю. Мы с Пеком отнесем тебя к ней. Вот, посмотри, что мамочка тебе прислала. — Она вытащила из кармана пакетик с «резиновыми» конфетами.

 — Плохой мальчик, — сказал Хуг, но, прижимаясь к Пеку, с интересом взглянул на конфеты.

 — Мамочка не сердится. И папочка не сердится. Держи. — Фиона отдала ему пакетик и вытащила рацию. Хуг протянул одну конфету Пеку, и тот покосился на Фиону, мол, можно мне? А? Можно?

 — Возьми и скажи спасибо.

 Пек осторожно взял конфету, проглотил и поблагодарил мальчика слюнявым поцелуем. Довольный смех Хуга согревал сердце Фионы, пока она связывалась с базой.

 — Мы нашли его. Жив и здоров. Передайте маме, что он ест «резиновые» конфеты и мы направляемся домой. — Она подмигнула Хугу, который попытался угостить грязного, мокрого кролика, а потом сунул эту же конфету себе в рот. — Несколько небольших порезов и царапин, промок, но в полном сознании. Прием.

 — Записываю. Хорошая работа, Фи. Помощь нужна? Прием.

 — Нет. Мы возвращаемся. Я буду держать вас в курсе. Конец связи. — Фиона протянула Хугу свою фляжку. — Лучше запей.

 — А что это?

 — Простая вода.

 — Я люблю сок.

 — Когда вернемся, обязательно получишь сок. А пока попей немножко, хорошо?

 Хлюпая носом, мальчик послушно сделал пару глотков.

 — Я писал, как папочка показывал. Не в штанишки.

 Фиона улыбнулась ему, вспомнив места, где Пек настораживался.

 — Ты молодец. Хочешь, прокачу на спине?

 — Хочу.

 Его глазки засверкали, как тогда, когда он увидел конфеты.

 Фиона покрепче закутала его в одеяло и повернулась, чтобы он смог забраться ей на спину.

 — Называй меня Фи. Если что-то понадобится, скажи: Фи, мне нужно или я хочу.

 — Собачка.

 — Он тоже пойдет с нами. Покажет нам дорогу. — Еще сидя на корточках, Фиона почесала Пека, крепко обняла его. — Хороший пес Пек. Хороший пес. Возвращаемся!

 Фиона с рюкзаком на плече и мальчиком на спине и Пек отправились в обратный путь.

 — Хуг, ты сам открыл дверь?

 — Плохой мальчик, — прошептал Хуг.

 «Ты, конечно, прав, приятель, но разве есть такие люди, которые всегда ведут себя хорошо?»

 — А что ты увидел в окошко?

 — Кроликов. Ушастик сказал: пойдем посмотрим на кроликов.

 — Угу. — Смышленый пацан. Сразу переложил вину на своего кролика.

 Хуг начал лепетать так быстро и неразборчиво, что Фиона понимала лишь каждое третье слово, но суть все же уловила.

 Мамочка и папочка спят, кролики за окошком, ну что оставалось делать? А потом, если Фиона правильно расслышала, дом вдруг исчез, совсем исчез. Тогда Хуг позвал маму, но она не пришла, и он испугался, что мама накажет, отберет игрушки. А он очень не любит, когда ему не разрешают играть.

 Действительно, не любит, поняла Фиона, так как собственных слов «не разрешают играть» оказалось достаточно, чтобы мальчик расплакался, уткнувшись лицом в ее спину.

 — Ну, если тебя накажут, то вместе с Ушастиком. Ой, Хуг, смотри. Бэмби и его мамочка.

 Малыш поднял голову, шмыгнул носом и, мгновенно забыв о слезах, восхищенно взвизгнул при виде оленихи с олененком. И, вздохнув, положил головку на плечо Фионы, когда она подпихнула его повыше.

 — Я есть хочу.

 — Понятное дело. После такого-то приключения.

 Извернувшись, Фиона вытащила из рюкзака шоколадный батончик.

 Обратный путь занял гораздо меньше времени, но, когда лес стал редеть, малыш уже казался Фионе неподъемной тяжестью.

 Отдохнувший, воспрянувший духом, очарованный всем окружающим, Хуг не закрывал рта. Фиона слушала с удовольствием, не мешая ему лепетать, и мечтала об огромной кружке кофе, необъятном гамбургере и ведерке жареной картошки.

 Когда наконец-то показался дом, у Фионы словно открылось второе дыхание и она ускорила шаг. Как только она вышла на лужайку, из дома выбежали Рози и Девин.

 Фиона опустилась на корточки.

 — Слезай, Хуг. Беги к мамочке.

 Не поднимаясь, Фиона обняла одной рукой дрожащего от радости и виляющего хвостом Пека.

 — Да, — прошептала она, когда Девин на пару шагов обогнал жену, подхватил сына на руки и все трое обнялись, заливаясь слезами. — Да, хороший день. Ты молодец, Пек.

 Прижимая к себе сына, Рози поспешила к дому. Девин отстал и неуверенно подошел к Фионе.

 — Спасибо вам. Я даже не знаю, как…

 — Все хорошо. Он отличный парень.

 — Он… все. Огромное вам спасибо. — Со слезами на глазах Девин обнял Фиону и, совсем как Хуг, уронил голову на ее плечо. — У меня просто нет слов.

 — И не надо. — Поскольку и у нее защипало в глазах, она похлопала Девина по спине. — Хуга нашел Пек. Это его надо благодарить. И он будет рад, если вы пожмете ему лапу.

 — О! — Девин потер лицо, пару раз вздохнул, успокаиваясь. — Спасибо, Пек, большое тебе спасибо. — Он присел и протянул руку.

 Пек улыбнулся по-своему, по-собачьи, и вложил лапу в ладонь Девина.

 — Можно… можно мне обнять его?

 — Он будет счастлив.

 Судорожно вздохнув, Девин обнял Пека за шею, вжался лицом в его шерсть. Поверх его плеча Пек взглянул на Фиону с лукавым блеском в глазах, словно говоря: «Правда, здорово? Может, повторим?»

 Доложив о выполнении задания, Фиона поехала домой. Пек, распластавшийся на заднем сиденье, задремал. Он заслужил отдых, думала Фиона, а она заслужила гамбургер, который сейчас приготовит и съест с большим аппетитом, вбивая отчет в свой компьютер.

 А еще обязательно позвонит Сильвии, расскажет мачехе, как нашли малыша, и попросит провести вечерние занятия.

 Ну конечно, именно сейчас, когда трудный поиск остался позади, дождь наконец прекратился и в разрывах серых облаков появились клочки голубого неба.

 Горячий кофе, решила Фиона, обжигающий душ, ленч и бумажная работа, а если повезет, то вечером не будет никакого дождя и никто не промокнет на вечерних занятиях.

 Выезжая из парка, она заметила над проливом, вспененным дождем, мерцающую радугу. Хорошая примета. Может даже, предвестник чего-нибудь необыкновенного. Несколько лет назад ее жизнь была как этот дождь — тусклой, унылой. Остров стал ее разрывом в тучах, а решение поселиться здесь — ее шансом, ее радугой.

 — У меня есть все, что мне нужно, — прошептала она. — А если появится что-то еще, ну что же, поживем — увидим.

 Фиона свернула с извилистой дороги на ухабистую подъездную аллею. Заметив изменение в движении, Пек фыркнул и, усевшись, забарабанил хвостом по сиденью, когда машина въехала на узкий мостик, перекинутый через весело журчащий ручей. А увидев дом, засуетился и радостно гавкнул.

 Ее дом, ее крохотное жилище с большими окнами, крытый кедровой дранкой, словно выступал из ее собственного леса. Большая поляна и холмистый двор с тем, что она называла тренировочными зонами. Горки, качели, дощатые и из автомобильных шин, лесенки и платформы, тоннели и рампы, окруженные скамейками, создавали впечатление детской игровой площадки.

 Не так далеко от истины. Только у детей по четыре лапы.

 Еще двое из троих ее «детей», радостно виляя хвостами, пританцовывали под навесом на передней веранде. Больше всего в собаках Фиона любила именно то, с какой абсолютной радостью они встречали ее, и неважно, отсутствовала она пять минут или пять дней.

 Собаки подбежали к остановившейся машине. Пек завертелся, предвкушая встречу с лучшими друзьями. Сплошной собачий восторг!

 Не успела Фиона выйти из кабины, как собаки еще энергичнее завертели хвостами и стали тыкаться в нее мордами.

 — Привет, ребята. — Почесав подставленные спины, Фиона открыла заднюю дверцу. Пек выпрыгнул, торопясь начать церемонию дружеской встречи.

 Обнюхивание, счастливое повизгивание, подталкивание, а потом веселая гонка с преследованием. Пока Фиона доставала рюкзак, вся троица успела удрать, покружиться по площадке и вернуться к ней.

 Всегда готовы поиграть, подумала Фиона, когда три пары сверкающих глаз с надеждой уставились на нее.

 — Скоро, — пообещала она. — Я должна принять душ, высушить одежду, поесть. Идемте в дом. Что скажете? Хотите в дом?

 В ответ все трое метнулись к двери. Шестилетний желтый Лабрадор Ньюмен, самый старший и самый величавый, вел стаю. Черный Лабрадор Богарт, совсем ребенок в свои три года, остановился, чтобы подхватить веревку. М-да, кто-то явно хочет поиграть в перетягивание каната.

 Псы вбежали за ней в дом, стуча лапами по полу из широких досок. Время есть, подумала Фиона, взглянув на часы, но немного.

 Она не стала убирать рюкзак, поскольку предстояло упаковать туда новое термозащитное одеяло вместо использованного. Пока собаки катались по полу, она расшевелила разожженный перед уходом огонь в камине, добавила еще одно полено. Стащила мокрую куртку, наблюдая, как разгорается пламя.

 Собаки на полу и огонь в камине создавали в комнате уютную обстановку. Так и хотелось свернуться калачиком на маленьком диванчике и вздремнуть.

 А вот на это времени нет, напомнила она себе и попыталась разобраться, чего ей хочется больше: сухой одежды или еды. После недолгих колебаний она решила все-таки сначала высушиться. Фиона еще не успела подойти к лестнице, ведущей на второй этаж, когда все три пса насторожились. Через пару секунд послышалось дребезжание мостика. Кто бы это мог быть?

 Фиона подошла к окну, собаки потянулись за ней. Синий грузовичок был ей незнаком, а на таком маленьком острове, как Оркас, встречалось не так уж много чужаков. «Турист, — подумала она, — заблудился, хочет узнать дорогу».

 Фиона неохотно вышла из дома, жестом приказав собакам остаться на веранде.

 Из кабины вышел мужчина. Высокий, с копной темных волос, в ободранных ботинках, поношенных джинсах, обтягивающих длинные ноги. И руки длинные, большие ладони. Приятное лицо. Резкие черты спрятаны за легкой щетиной. Видимо, утром парень был слишком занят или просто поленился побриться. То ли разочарован, то ли раздражен, или то и другое вместе, подумала Фиона, когда он взъерошил волосы.

 Его сапоги и куртка были поношенными, а вот грузовик выглядел новеньким.

 — Вам нужна помощь? — крикнула Фиона. Незнакомец отвлекся от хмурого разглядывания ее тренировочной площадки и обернулся.

 — Фиона Бристоу? — В его голосе послышалось раздражение, не гнев, а именно раздражение, которое она заметила и в его лице. Богарт за ее спиной коротко взвыл.

 — Да.

 — Дрессируете собак?

 — Да. — Она сошла с веранды, он двинулся ей

 навстречу, поглядывая на трех ее стражей. — Чем я могу вам помочь?

 — Вы дрессировали тех троих?

 — Я.

 Его глаза, рыжевато-коричневые, как теплый крепкозаваренный чай, снова устремились на нее.

 — Тогда вы наняты.

 — Неужели? Для чего? Незнакомец указал на ее собак.

 — Выдрессировать собаку. Назовите ваши расценки.

 — Ладно. Минимальная ставка — миллион долларов.

 — Можно в рассрочку?

 Фиона улыбнулась.

 — Мы можем это обсудить. Но начнем с другого. — Она протянула руку. — Фиона Бристоу.

 — Простите. Саймон Дойл.

 «Рабочие руки, крепкие, мозолистые», — подумала Фиона, пожимая его руку. И вдруг поняла, кто он.

 — Ну конечно, художник по дереву.

 — По большей части я делаю мебель.

 — И отлично делаете. Пару недель назад я купила одну из ваших ваз. Моя мачеха выставляет ваши работы в своем магазине. «Местное искусство».

 — Да, Сильвия. Необыкновенная женщина. — Он пресек комплименты и светскую болтовню, как человек, не желающий отклоняться от поставленной задачи. — Она и отправила меня к вам. Так какую часть миллиона я должен заплатить сразу?

 — Где собака?

 — В грузовике.

 Фиона подняла голову, взглянула на грузовик поверх его плеча и увидела за стеклом щенка. Помесь Лабрадора и ретривера. В настоящий момент пес был очень увлечен своим делом.

 — Ваша собака жует грузовик.

 — Что? — Парень резко развернулся. — Черт побери!

 Фиона жестом приказала вновь насторожившимся псам оставаться на месте и последовала за Саймоном, метнувшимся к грузовику. Лучший способ оценить человека, собаку и их отношения — понаблюдать, как он справится с ситуацией.

 — Бога ради. — Саймон распахнул дверцу. — Какой бес в тебя вселился?

 Щенок, явно не испугавшийся и не раскаявшийся, прыгнул на руки мужчины и принялся энергично обцеловывать его лицо.

 — Хватит. Ну, прекрати. — Саймон отстранил щенка на длину вытянутых рук. Щенок начал извиваться, вилять хвостом и визжать от восторга. — Я только что купил эту машину, а он сжевал подголовник. Как можно сжевать подголовник меньше чем за пять минут?

 — Щенку, чтобы заскучать, достаточно десяти секунд. Заскучавшие щенки жуют. Счастливые щенки жуют. Загрустившие щенки жуют.

 — Вы мне рассказываете, — с горечью сказал Саймон. — Я купил ему кучу игрушек, но он грызет обувь, мебель, камни и все, что угодно, включая мой новый грузовик. Держите. — Он сунул щенка Фионе. — Сделайте с ним что-нибудь.

 Фиона покачала щенка, и тот немедленно обслюнявил ее лицо, словно встретил давно потерянную возлюбленную. Она почувствовала в его дыхании слабый запах кожи.

 — Ах, какой ты милый! Какой хорошенький мальчик!

 — Монстр! — рявкнул Саймон. — Эскапист, который никогда не спит. Если на две минуты выпустить его из виду, он что-нибудь съест, или сломает, или облегчится в самом неподходящем месте. За три недели нашего общения у меня не было ни минуты покоя.

 — Хм. — Фиона прижала щенка к груди. — Как его зовут?

 Саймон бросил на щенка взгляд, не обещающий никаких поцелуев.

 — Джоз^[2].

 — Очень подходящее имя. Ну, давайте посмотрим, какой у него характер. — Фиона присела на корточки, жестом подозвала собак и поставила щенка на землю.

 Некоторые щенки съеживаются от страха, некоторые прячутся или убегают. Но есть и другие, как Джоз, с более крепким стержнем. Малыш стал прыгать на больших собак, повизгивая и виляя хвостиком. И обнюхивал их, как они обнюхивали его, дрожа от восторга, покусывая их лапы и хвосты.

 — Храбрый солдатик, — прошептала Фиона.

 — Бесстрашный. Научите его бояться. Фиона вздохнула, покачала головой.

 — Почему вы взяли собаку?

 — Подарок матери. Теперь мне никуда от него не деться. Я люблю собак. Но готов обменять его на одну из ваших. Выбирайте.

 Фиона внимательно посмотрела на осунувшееся небритое лицо Саймона.

 — Не высыпаетесь?

 — Мне удается урвать часок, только если я беру его к себе в кровать. Он уже порвал в клочья все мои подушки. И принялся за матрац.

 — Надо было попробовать приучить его к клетке.

 — У меня есть клетка. Он сожрал ее. Вернее, выгрыз отверстие, чтобы выбраться. Кажется, он способен распластываться, как змея. Я не могу работать. Может, у него какое-нибудь поражение мозга или он просто чокнутый?

 — Нет. Он ребенок, который любит играть, которому требуется много любви и терпения. И дисциплина, — добавила она, когда Джоз весело полез на лапу Ньюмена.

 — Почему он все это делает? Он обо все трется. Если он ребенок, то почему считает, что должен все перетрахать?

 — Это инстинкт… и попытка показать свое превосходство. Он хочет быть большой собакой. Богарт! Принеси веревку!

 — Господи. Я не хочу его повесить. Пока, — произнес Саймон, когда черный Лабрадор бросился на веранду и метнулся в открытую дверь.

 Через мгновение Богарт появился с веревкой в зубах, подбежал к Фионе и уронил веревку к ее ногам. Когда Фиона наклонилась, пес опустил голову на передние лапы, выставил задницу и завилял хвостом.

 Фиона потрясла веревкой. Богарт подпрыгнул, ухватил зубами болтающийся конец и с радостным рычанием включился в веселое перетягивание каната.

 Джоз отлепился от Ньюмена, с разбега прыгнул на веревку, промахнулся и упал на спину. Перекатился, прыгнул снова. Маленькие челюсти щелкнули, хвост застучал, как обезумевший метроном.

 — Хочешь веревку, Джоз? Хочешь веревку? Играть! — Фиона наклонилась, чтобы щенок смог дотянуться, и, когда его зубы сомкнулись на веревке, отпустила.

 Богарт дернул, щенок оторвался от земли и завертелся, вцепившись в веревку, как пушистая рыбка на леске.

 «Хваткий парнишка», — подумала Фиона и с удовлетворением отметила, что Богарт опустил голову, чтобы щенок шлепнулся на землю, и стал тянуть не так сильно, приспосабливаясь к малышу.

 — Пек, Ньюмен, принесите мячи. Принесите мячи!

 Как их приятель чуть раньше, Пек и Ньюмен бросились прочь и, вернувшись с желтыми теннисными мячиками, сплюнули их к ногам Фионы.

 — Ньюмен, Пек! Бежать!

 Она швырнула мячи один за другим, и обе собаки бросились в погоню.

 — Хороший бросок, — похвалил Саймон, когда собаки вернулись и выплюнули мячи.

 Фиона звонко чмокнула губами, и Джоз, не отпуская веревку, повернул голову. Следя за его взглядом, Фиона пару раз подбросила мячи в воздух, затем швырнула их подальше и повторила:

 — Бежать!

 Как только большие псы бросились прочь, щенок потрусил за ними.

 — У него сильный игровой инстинкт, это хорошо. Вы просто должны направить этот инстинкт в нужное русло. Вы были у ветеринара? Сделали прививки?

 — Все, что положено. Только возьмите его, пожалуйста. Я оплачу полный пансион.

 — Так это не делается. — Фиона подобрала возвращенные мячи и снова бросила их. — Если я возьму его, то мне придется брать и вас. Вы ведь теперь команда. Если вы не можете посвятить себя этому псу, его воспитанию, его здоровью и благополучию, я помогу вам найти для него дом.

 — Я не дезертир. — Когда Фиона снова швырнула мячи, Саймон сунул руки в карманы. — Кроме того, моя мать… Не хотелось бы углубляться, но она вбила себе в голову, что, раз уж я сюда переехал, мне необходима компания. То есть жена или собака. И раз уж она не может подарить мне жену, то…

 Саймон нахмурился, когда большой желтый Лабрадор уступил щенку мяч. Джоз схватил мячик зубами и прибежал с победным видом.

 — Он принес.

 — Да, принес. Попросите у него мяч.

 — Что?

 — Скажите, чтобы он отдал вам мяч. Присядьте, протяните руку и скажите, чтобы он отдал вам мяч.

 Саймон присел на корточки, протянул руку.

 — Дай мне…

 Джоз прыгнул к нему на колени, чуть не опрокинув на землю, и ткнул обслюнявленным мячом в лицо.

 — Скажите ему «прочь!», — подсказала Фиона и прикусила щеку, чтобы не рассмеяться. Саймону явно было не до смеха. — Посадите его на попу. Придержите — ласково — и заберите мячик. Когда отберете мячик, скажите: хорошая собака, повторите с чувством. Улыбнитесь.

 Саймон сделал все, как было сказано, хотя приказывать гораздо легче, чем исполнять, когда собака извивается, словно мокрый червяк.

 — Видите, он схватил и вернул. Вам нужно поощрять его лакомством и почаще хвалить. Еще одни и те же команды следует повторять несколько раз. Он поймет.

 — Трюки — это прекрасно, но прежде всего я хотел бы научить его не разрушать мой дом. — Саймон печально взглянул на изжеванный подголовник. — И мой грузовик.

 — Выполнение любой команды дисциплинирует. Он научится делать то, что вы просите, если вы будете обучать его в игре. Он хочет играть, и он хочет играть именно с вами. Награждайте его игрой и едой, похвалой и любовью, и он научится уважать правила вашего дома. Он хочет угождать вам, — добавила Фиона, когда щенок перекатился на спину, подставив под ласку беззащитный животик. — Он вас любит.

 — Тогда, учитывая наши недолгие и бурные отношения, он — легкая добыча.

 — Кто ваш ветеринар?

 — Фунаки.

 — Мэй — самая лучшая. Мне понадобится его медицинская карта для архива.

 — Я привезу.

 — Вы должны купить мелкие собачьи лакомства — то, что он сможет просто проглотить на бегу, не останавливаясь. Мгновенное вознаграждение. Еще вам понадобятся поводок и ошейник-уздечка, кроме обычного ошейника.

 — У меня был поводок. Он…

 — Съел его. Обычное дело.

 — Отлично. Ошейник-уздечка? Вроде намордника?

 Фиона без труда читала по лицу Саймона и не удивилась, когда, обдумав предложение, он его отверг. Это ее порадовало.

 — Нет. Он больше похож на уздечку. Нежнее и эффективнее намордника. Будете пользоваться во время тренировок здесь и дома. Ошейник-уздечка не давит на горло, просто оказывает очень мягкое давление на успокаивающие центры и помогает убедить собаку, например, идти рядом, а не бежать, не прыгать, не тянуть. Уздечка поможет вам контролировать щенка и настраиваться на одну волну с ним.

 — Отлично. Что угодно, лишь бы сработало.

 — Я посоветовала бы вам заменить или починить клетку и положить в нее побольше жевательных, сыромятных игрушек. Веревка никогда не подведет, но вам понадобятся теннисные мячики, косточки из сыромятной кожи и тому подобное. Я дам вам список рекомендаций в отношении самого необходимого. У меня урок через… — Она взглянула на наручные часики. — Черт. Через тридцать минут, а я не позвонила Сил.

 Когда Джоз начал подпрыгивать и карабкаться на ее ногу, Фиона просто наклонилась и прижала его задик к земле.

 — Сидеть. — Поскольку у нее не было угощения, она погладила его, придерживая на месте. — Можете остаться, если у вас есть время. Я вас запишу.

 — Я не захватил с собой миллион баксов.

 Фиона подхватила щенка на руки, чтобы приласкать.

 — А тридцатку?

 — Может, найдется.

 — Тридцать долларов за тридцатиминутный групповой урок. Ему сколько… месяца три?

 — Примерно.

 — У нас все получится. Это восьминедельный курс. Вы отстали на два занятия, но я смогу втиснуть в свое расписание два индивидуальных урока, чтобы он догнал остальных. Годится? Саймон пожал плечами.

 — Это дешевле нового грузовика.

 — Значительно дешевле. А пока я одолжу вам поводок и ошейник-уздечку.

 Со щенком на руках Фиона направилась к дому.

 — Что, если я заплачу пятьдесят и вы поработаете только с ним?

 — Я этим не занимаюсь. Не только он нуждается в дрессировке. — Она передала Саймону щенка и вошла в дом. — Идемте. У меня есть лишние поводки и ошейники, найду и лакомства. И я должна позвонить.

 Она свернула в подсобку с полками, где были аккуратно разложены по типу и размеру поводки, ошейники, игрушки и собачьи лакомства. Помещение напомнило Саймону магазинчик для домашних питомцев.

 Фиона оглянулась на Джоза, извивающегося в руках Саймона и пытающегося сжевать его рукав.

 — Сделайте вот так. — Указательным и большим пальцами она осторожно сжала пасть щенка. — Нет. — И, не сводя глаз с собаки, потянулась за спину, взяла игрушку из сыромятной кожи в форме косточки. — Вот твое. — Когда Джоз схватил косточку, Фиона кивнула: — Хорошая собака! Опустите его на пол. Когда он начнет жевать вас или что-то еще, что не должен жевать, повторите то, что я сейчас сделала. И подкрепляйте свои действия похвалой. Постоянно. Найдите ему поводок и ошейник.

 Фиона прошла на кухню, взяла телефон и нажала кнопку скоростного набора. И чертыхнулась, когда ее звонок был переведен на голосовую почту.

 — Сил, надеюсь, ты еще не отправилась по своим делам. Я отвлеклась и забыла позвонить. Я дома. Мы нашли ребенка. С ним все в порядке. Он решил догнать кролика и заблудился, но ничего страшного не случилось. Если ты едешь сюда, увидимся. Если нет, я перезвоню позже. Пока.

 Фиона положила трубку и повернулась к Саймону, застывшему в дверях с поводком в одной руке и маленьким ошейником-уздечкой в другой.

 — Эти?

 — Эти подойдут.

 — Какой ребенок?

 — Хм. А, Хуг Колдуэлл, приехал с родителями на несколько дней отдохнуть в национальном парке. Сегодня утром, пока родители спали, отправился в лес. Вы не слышали?

 — Нет. А почему я должен был слышать?

 — Потому что это Оркас. В общем, с мальчиком все в порядке. Он дома, в безопасности.

 — Вы работаете на парк?

 — Нет. Я член ассоциации волонтеров Поисково-спасательной кинологической службы.

 Саймон показал на трех псов, в данный момент трупами распростертых на кухонном полу.

 — И они?

 — Точно. Выдрессированы и сертифицированы. А знаете, Джоз стал бы отличной поисково-спасательной собакой.

 Саймон недоверчиво хмыкнул:

 — Ну конечно.

 — Обожает играть, напорист, любопытен, смел, дружелюбен, физически здоров. — Фиона приподняла брови, когда щенок бросил свою новую игрушку и набросился на шнурки хозяйских ботинок. — Энергичен. А вы уже забыли о моем уроке?

 — Что?

 — Сделайте замечание, замените, похвалите.

 — Ох. — Саймон присел на корточки, повторил все, что показывала Фиона. Джоз набросился на игрушку, сплюнул ее и снова взялся за шнурки.

 — Продолжайте. Мне нужно кое-что сделать. — Фиона направилась было к двери, но остановилась. — Вы умеете обращаться с кофеваркой?

 Саймон взглянул на агрегат на кухонной стойке.

 — Думаю, разберусь.

 — Пожалуйста. Черный, одна ложка сахара. Я не успеваю.

 Саймон проводил ее хмурым взглядом.

 Он прожил на острове несколько месяцев, но до сих пор сомневался, что когда-нибудь привыкнет к такой непринужденности, к такому безоговорочному доверию. Фиона его совершенно не знает, видит впервые, и нате вам — оставайтесь тут совсем один и сварите мне кофе.

 Она поверила ему на слово, а ведь он вполне мог оказаться не тем, за кого себя выдает, и, кроме того, никто не знает, что он здесь. А если он психопат? Насильник? Ладно, у нее три пса. Саймон покосился на них. Однако до сих пор они вели себя так же спокойно и дружелюбно, как их хозяйка. А сейчас вообще спят без задних ног, да еще храпят.

 Интересно, как Фиона умудряется жить с тремя собаками, когда он едва находит в себе силы терпеть одну? Опустив глаза, Саймон увидел, что щенок крепко спит, растянувшись на его ботинке, и уже не жует шнурки, а просто крепко держит их в зубах.

 Саймон очень медленно, затаив дыхание, как человек, отступающий от дикого кабана, вытянул ногу из-под щенка, меховой струйкой перетекшего на кухонный пол.

 Малыш отключился напрочь.

 Саймон поклялся когда-нибудь отплатить мамочке. Он обязательно придумает, как это сделать. В один прекрасный день.

 А пока он изучил кофейный агрегат, проверил зерна и количество воды. А когда зажужжала кофемолка, щенок проснулся и залился пронзительным лаем. Остальные псы навострили уши. Один зевнул.

 Джоз пришел в дикий восторг и налетел на свору, как пушечное ядро.

 Пока псы катались, хлопали друг дружку лапами и пофыркивали, Саймон раздумывал, как бы одолжить одного из них. Взять в аренду. В качестве няньки.

 За стеклянными дверцами шкафчиков Саймон без труда нашел пару ярко-синих кружек, а столовые приборы оказались во втором или третьем ящике. И это дало ему пищу для размышлений. В каждом ящике царил образцовый порядок. Как это у нее получается? Он прожил в своем доме всего несколько месяцев, а его кухонные ящики похожи на блошиный рынок. Она слишком организованная. Это противоестественно.

 Но женщина интересная. Волосы и не рыжие, и не белокурые, глаза ясные и абсолютно синие. Нос чуть вздернутый, усыпанный веснушками. И слегка неправильный прикус, отчего нижняя губа кажется особенно пухлой.

 «Длинная шея, — думал Саймон, наливая кофе, — длинные ноги. Худощавая фигура. Не красавица. Не хорошенькая. Не очаровательная. Но… интересная, а когда улыбается? Глаз почти нельзя оторвать. Почти».

 Саймон зачерпнул ложкой сахар из белой широкой сахарницы, положил в одну кружку. Взял другую, сделал первый глоток, глядя в окно над раковиной, и повернулся, заслышав ее шаги. Она двигалась быстро, пружинисто, как спортсменка. «Гибкая, — подумал он, — а не просто худощавая».

 Он проследил за ее взглядом и увидел, как Джоз закружился и присел.

 Саймон открыл рот, но не успел по привычке крикнуть «эй!». Фиона бросила на стол папку и дважды резко хлопнула в ладоши.

 Джоз подскочил. Фиона быстро подхватила его одной рукой, а другой взялась за поводок.

 — Хорошая собака, Джоз, — хорошая собака. Идем гулять. Пора гулять. Кладовка, вторая полка, банка с мини-лакомствами, возьмите горсть, — приказала она Саймону и, пристегивая на ходу поводок к ошейнику, направилась к задней двери.

 Три больших пса дружно метнулись за ней меховой тучей. Только лапы замелькали.

 Крохотная кладовка оказалась такой же скрупулезно организованной, как и ящики. Из большой стеклянной банки Саймон взял горсть собачьего печенья, каждое размером с сустав его пальца, и, ухватив ручки кружек другой рукой, вышел на улицу.

 Фиона со щенком на руках быстро преодолела короткое расстояние до кромки леса, а когда Саймон догнал ее, поставила малыша на землю, не позволяя ему набрасываться на поводок.

 — Стоять. — Фиона потрепала щенка по голове и, повернув его, прошла несколько шагов вперед. — Посмотри на больших парней, Джоз! Что делают большие парни?

 Щенок тут же забыл про поводок и бросился к большим псам, явно заинтересовавшись тем, как они принюхиваются, задирают задние лапы, снова принюхиваются.

 — Нужно дать ему немного свободы. Спасибо. — Фиона взяла кружку, сделала большой глоток, вздохнула. — Хвала господу. Итак, вы должны выбрать место, где Джоз будет регулярно справлять свои естественные надобности. Вы же не хотите, чтобы он оставлял кучки по всей вашей собственности. Поэтому обязательно постоянно водите его туда, куда вам удобно, а потом он сам начнет туда ходить. Вы должны быть бдительным и последовательным. Он всего лишь ребенок, а это значит, что его надо выводить несколько раз в день: как только он просыпается утром, вечером перед сном и каждый раз после еды.

 Саймон представил свою жизнь как бесконечную череду дверей, хлопающих по прихоти собачьей выделительной системы.

 — А когда он сделает все, что должен сделать, — продолжала Фиона, — вы должны выразить свой восторг. Положительное подкрепление, щедрое. Он хочет угодить вам. Жаждет похвал и наград. Посмотрите, большие парни делают свои дела, и он не хочет отставать.

 Саймон покачал головой.

 — Когда я вывожу его, он полчаса принюхивается, катается по земле, занимается ерундой и напускает лужи через пять секунд после того, как я привожу его домой.

 — Покажите ему. Вы же парень. Пописайте перед ним.

 — Прямо сейчас?

 Фиона рассмеялась… и да, стала почти неотразимой.

 — Нет, на своей территории, когда останетесь вдвоем. Смотрите, он облегчился. — Фиона передала Саймону поводок. — Наклонитесь, позовите его. Повеселее, покажите, как вы счастливы! Когда он подбежит, обнимите, дайте печенье.

 Саймон чувствовал себя идиотом, издавая радостные звуки из-за того, что его собака покакала в лесу, но, вспомнив бесчисленные кучи, которые ему приходилось убирать со своих полов, сделал так, как его проинструктировала Фиона.

 — Молодец. Попробуем отработать основную команду, пока остальные не приехали. Джоз. — Фиона ухватила щенка, отвлекая от больших собак, и поглаживала, пока он не успокоился. Затем она взяла у Саймона одно печенье, положила на левую ладонь и протянула щенку, а правую ладонь подняла прямо над его головой, выставив указательный палец. — Джоз, сидеть. Сидеть! — Произнося эти слова, Фиона двигала пальцем над его головой. Джоз смотрел вверх, пытаясь уследить за движением. И его попка шлепнулась на землю.

 — Хорошая собака! Хорошая! — Фиона угостила щенка, погладила, похвалила. — Теперь вы повторите. Он машинально смотрит вверх, при этом его задик опускается. И как только он садится, хвалите, вознаграждайте. Когда он поймет, чего вы от него хотите, используйте только голосовую команду. Если не поймет, возвращайтесь к первому упражнению и повторяйте, повторяйте. Когда он выполняет, хвалите, награждайте.

 Фиона отступила. Поскольку щенок рванул за ней, Саймону пришлось побороться с ним.

 — Заставьте его сфокусироваться на вас. Вы хозяин, а он считает вас слабаком.

 Саймон разозлился и холодно посмотрел на нее, однако не мог не признать, что, когда задик щенка коснулся земли, испытал и гордость, и удовольствие. Он снова и снова повторял упражнение и видел, что Фиона следит за ним, сложив руки на груди. Как судья. А когда ее собаки подбежали и уселись рядом, уставившись на него, как три сфинкса, он почувствовал себя посмешищем.

 — Уберите движение. Жест, голосовая команда. Не прерывайте зрительный контакт. Жест, голосовая команда.

 «Как будто это поможет», — подумал Саймон, но сделал все как надо и сказал:

 — Сидеть. — И разинул рот, когда Джоз с размаху опустил попку на землю. — Он сел. Ты сел! Молодчина. Хорошая работа. — Пока Джоз заглатывал маленькое печенье, Саймон повернулся к Фионе и улыбнулся: — Вы видели?

 — Конечно. Он хороший умный пес. — Ее собаки навострили уши. — Пора начинать урок. Твои одноклассники подъезжают, Джоз.

 — Откуда вы знаете?

 — Они знают. — Фиона положила ладонь на голову ближайшей собаки. — Пусть Ньюмен вас понюхает.

 — Что?

 Фиона взяла Саймона за руку и поднесла к морде Ньюмена.

 — Ньюмен, это Саймон. Это Саймон. Гуляй с Саймоном. Гуляй. Мне нужно кое-что подготовить. Ньюмен погуляет с вами, пока вы попрактикуетесь водить Джоза на поводке. Возьмите ошейник-уздечку, пройдитесь. Ньюмен вам поможет.

 Когда Фиона и две собаки направились к дому, Джоз рванулся за ними, но Ньюмен загородил ему дорогу.

 — Не хочешь переехать ко мне, большой парень? Ты бы мне пригодился. Гуляй, хорошо? Гуляй!

 С помощью крупного Лабрадора, то бегом, то мелкими шажками, то дергая за поводок, то волоком Саймону удалось провести питомца по лужайке. И все это время он думал, что если гибкая и почти неотразимая дрессировщица отработает свой гонорар, то, может быть, в конце концов у него будет собака почти такая же потрясающая, как Ньюмен.

 Чудеса случаются… иногда.

 Час спустя совершенно выбившийся из сил Саймон лежал, распластавшись, на диване в своей гостиной, а Джоз скребся о его ногу и скулил.

 — Господи, неужели ты никогда не устаешь? Лично я чувствую себя новобранцем после марш-броска.

 Саймон подхватил щенка, почесал его за ушами. Тот завертелся, лизнул его в лицо и прижался к его боку.

 — Да, да. Ты молодец. Ты умница.

 Через несколько минут они оба наконец крепко спали.

 Следующий день был расписан полностью, поэтому Фиона решила с утра как следует подзарядиться и теперь за сладким черным кофе пыталась разобраться в своих предпочтениях: насыпать в миску фруктовых колечек или сунуть в тостер готовый штрудель. Может быть, и то и другое, подумала она, сожалея о том, что вчера ей так и не удалось съесть огромный гамбургер и жареную картошку. И все из-за какого-то мужчины и его собаки.

 Сексапильный мужчина, милый пес, но в конце концов ей пришлось довольствоваться замороженной пиццей. И это после такого тяжелого дня! Она так устала, что была просто не в силах приготовить что-нибудь более существенное.

 Впереди еще один длинный день… Какой может быть вред от небольшого излишка сахара?

 Эти размышления не мешали Фионе наслаждаться кофе и наблюдать за тем, как во дворе играют ее собаки. Какое счастье, что она нашла способ зарабатывать на приличную жизнь, не расставаясь с собаками, и при этом делать что-то важное!

 Фиона подумала о маленьком мальчике, которого удалось найти, о его отце, со слезами облегчения обнимающем очень хорошего пса. А сейчас этот очень хороший пес скачет по двору с палкой в зубах, гордясь своей находкой так же или почти так же, как спасением малыша.

 Все три собаки насторожились и помчались вокруг дома к его фасаду.

 Кто-то снова проехал по мостику.

 Черт побери. До первого урока еще почти час. Как же ей хотелось насладиться одиночеством и покоем до встречи с другими человеческими существами!

 Однако настроение резко улучшилось, когда Фиона подошла к парадной двери и открыла ее. С Сильвией она была готова общаться в любое время и в любом месте.

 Сильвия выпрыгнула из щегольского автомобильчика — маленькая энергичная женщина с роскошной копной каштановых волнистых волос. Высокие, по колено, сапоги на крохотных шпильках и летящая юбка прекрасно гармонировали с роскошным сливовым джемпером, несомненно, из ее собственного магазина. Огромные серебряные треугольники закачались в ушах Сильвии, когда она отступила, чтобы выпустить из машины неугомонного бостонского терьера Орео.

 Собаки бросились друг к другу. Восторженная встреча сопровождалась энергичным обнюхиванием, облизыванием, катанием по земле и догонялками. Сильвия грациозно преодолела бурное, мохнатое море и ослепительно улыбнулась Фионе:

 — Доброе утро, красотка! Я знаю, что мы приехали на час раньше, но я хотела посплетничать. У тебя есть время?

 — Для тебя — да. — Фиона присела на корточки, погладила подбежавшего поздороваться Орео, и песик тут же умчался к друзьям. — Идем на кухню. Попьешь чаю, а я быстренько что-нибудь приготовлю на завтрак.

 Сильвия заключила Фиону в долгие крепкие объятия, — как всегда, — потом обхватила ее за талию и повела в дом.

 — Весь остров только и говорит о том, как вы с Пеком нашли малыша. Ты хорошо поработала.

 — Это Пек идеально поработал. И то, что Хугу захотелось пописать — дважды, — не повредило. Все же удивительно, как далеко может уйти трехлетний ребенок в пижаме.

 — Представляю, как он испугался.

 — Скорее промок, замерз и устал. — Фиона поставила на плиту чайник, кивнула на шкафчик, где специально для Сильвии держала несколько коробочек травяного чая. — Мне очень жаль, что я сразу тебе не позвонила.

 — Не переживай, — отмахнулась Сильвия, останавливаясь на персиковом чае с корицей. — Я ездила по делам, знакомилась с одной гончарной мастерской и, как всегда, забыла сотовый в машине. Надо с этим заканчивать. — Сильвия обернулась и прищурилась, увидев, как Фиона вытаскивает из другого шкафчика коробку с хлопьями. — Нельзя есть на завтрак обработанный сахар.

 Фиона встряхнула коробку и с оптимизмом улыбнулась.

 — Они называются фруктовыми колечками. Значит, в них должны быть фрукты.

 — Присядь. Я приготовлю тебе приличную еду.

 — Сил, меня вполне устраивают хлопья.

 — Я не спорила бы, если бы тебе было десять. Садись, — повторила Сильвия и, поскольку в этом доме ей не требовалось разрешения, распахнула холодильник. — Гм, гм. Кое-что есть. Ты получишь белковый омлет на цельном пшеничном тосте.

 — Не шутишь?

 — И расскажешь мне об отвлекающем факторе. Хорош, не так ли?

 — Очарователен и при некоторой дрессировке станет замечательным компаньоном.

 Вытаскивая маленькую миску и крохотный контейнер, Сильвия с преувеличенным удивлением посмотрела на Фиону.

 — Я имела в виду Саймона.

 — Возможно, и он тоже.

 — Ха! Он необыкновенно талантлив, хорошо воспитан и немного загадочен.

 — О ком из них ты сейчас говоришь?

 — Остроумно. — Сильвия ловко отделила желтки в контейнер и начала взбивать белки с сыром и зеленью. — У него прелестный дом на Истсаунд, он прекрасный мастер, у него роскошные глаза, крепкая спина, умный щенок, и он одинок.

 — Он идеально тебе подходит. Забирай его, Сил.

 — И забрала бы, если бы он не был моложе меня на пару десятков лет. — Пока Фиона заваривала чай, Сильвия вылила яичные белки в разогретую сковороду и сунула хлеб в тостер. — А вот ты им займись.

 — И что я буду с ним делать, когда получу? Кроме того, — добавила Фиона, когда Сильвия насмешливо фыркнула, — мужчины, как и собаки, существуют не только для развлечения. Любые отношения подразумевают полноценные длительные обязательства.

 — Необходимо иногда развлекаться. А нужно ли тебе остальное, можно решить и потом. Хотя бы попробуй! Ну, я не знаю, безумное свидание, например.

 — Я ходила на свидания. Вообще-то я предпочитаю многолюдные торжества, но иногда, да, встречаюсь с мужчинами. И иногда даже позволяю себе то, что ты для приличия называешь развлечениями. И пока ты не начала снова подзуживать меня, напоминаю, что ты собиралась приготовить завтрак.

 — Я десять изумительных лет была замужем за любовью всей моей жизни и до сих пор не могу смириться с тем, что нам было отведено так мало времени.

 — Я знаю. — Фиона приобняла мачеху, как и она думая о своем отце. — Он был счастлив с тобой.

 — Мы оба были счастливы. И я от всей души желаю тебе такого же счастья. — Сильвия положила слегка подрумяненный хлеб на тарелку и вывернула на него омлет со сковородки. — Ешь свой завтрак.

 — Слушаюсь, мэм. — Усевшись вместе с Сильвией за крохотный кухонный стол, Фиона впилась зубами в тост. — Боже! Изумительно!

 — И требует времени немногим больше, чем заполнить миску цветным сахаром.

 — Ты известная противница фруктовых колечек, но твой завтрак слишком хорош, чтобы спорить.

 — Ладно. Пока ты ешь, я расскажу тебе все, что знаю о Саймоне Дойле. — С чашкой чая в руках Сильвия откинулась на спинку стула, изящно скрестив ноги. — И не вздумай говорить, что тебе это неинтересно.

 — Хорошо, не буду, потому что мне интересно. Чуточку.

 — Ему тридцать три года, он родом из Спокана, хотя последние несколько лет жил в Сиэтле.

 — Спокан и Сиэтл. Ночь и день.

 — Не спорю. Его отец основал в Спокане строительную фирму и до сих пор ведет бизнес вместе со старшими сыновьями. Саймон окончил университет Южной Калифорнии по двум специальностям, искусству и архитектуре, работал сначала краснодеревщиком, а потом начал создавать мебель по собственным эскизам. Он отлично зарекомендовал себя в Сиэтле, получил несколько наград. И у него был очень бурный роман с Ниной Аббот…

 — Певицей?

 — Да, поп-звездой… или рок-звездой… я не знаю, как ее следует называть.

 — В поп-музыке у нее сложился имидж плохой девчонки, — уточнила Фиона, наслаждаясь омлетом. — Она немного сумасшедшая.

 — Может быть, но они были вместе несколько месяцев после того, как она заказала ему кое-какую мебель. Нина родилась в штате Вашингтон, и у нее свой дом на острове Бэмбридж.

 — Да, я знаю, я пролистываю «Пипл», иногда смотрю канал E-TV. Я просто… Ой, погоди. Так это он? Я читала какие-то сплетни о ней и плотнике. В прессе его почему-то называли плотником. Она сексуальна и талантлива, но с сумасшедшинкой.

 — Некоторые любят шокировать. Ну, как бы то ни было, огонь погас. И, как мне кажется, история не повредила деловой репутации Саймона. А месяца три назад он переехал сюда, и салон «Местное искусство» является его эксклюзивным представителем в Сан-Хуане. Я горжусь своей миссией и считаю, что мне безумно повезло.

 Сильвия приподняла свою чашечку, будто чокаясь, и отпила глоток.

 — Ты все это почерпнула из автобиографии, которую он представил для веб-странички и рекламных проспектов «Местного искусства»?

 — Если честно, представленные им сведения оказались весьма скудными, поэтому я воспользовалась «Гуглом».

 — Сильвия!

 — Да! И не стыжусь этого. — Сильвия взбила одной рукой свои пышные локоны. — Послушай, когда я беру нового художника, я должна знать о нем все. Мне часто приходится ездить к ним забирать их творения. Ты же не хочешь, чтобы я попала в логово серийного убийцы?

 — Держу пари, большинство серийных убийц в Интернете ты не найдешь. Разве что покойников и тех, кто сидит в тюрьме.

 — Как сказать. И вообще, Саймон мне нравится. А ты что о нем думаешь?

 — Поскольку он был несколько раздражен тем, что Джоз сжевал подголовник в его машине…

 — Упс.

 — Да, и явно недоволен своим новым статусом хозяина щенка, трудно судить о его характере. Но, по первому впечатлению и отбросив его внешние данные…

 — Потрясающие внешние данные, — вклинилась Сильвия, озорно пошевелив бровями.

 — Без вопросов. Я бы сказала, что он не привык нести ответственность за других и полагается только на себя. Волк-одиночка… что подтверждается твоей информацией: уединенный дом на берегу очень маленького острова вдали от семьи, выбор профессии.

 — Случается, что волк-одиночка просто не нашел пока еще свою пару… или свою стаю.

 — Ты вечный романтик.

 — Есть такой грех, — согласилась Сильвия. — Но я горжусь этим.

 — Ну, щенок его обожает и не проявляет признаков страха и в данный момент доминирует в этой связке, то есть мужчина сохранил мягкость своего характера. Может, незначительная, — не могу пока сказать наверняка, — но мягкость присутствует. И это подтверждается тем, что, несмотря на очень сильное раздражение и разочарование, он не склонен избавиться от собаки и открыт для логически обоснованных предложений. А еще Саймон записал Джоза в подготовительную группу для щенков. И хотя пока он не выказывает ни радости, ни энтузиазма, кажется, настроен решительно. Подводя итог, можно сказать, что он все-таки готов взять на себя ответственность, если не видит другого выхода.

 — Тебе следовало заняться психологией. Например, составлять психологические портреты преступников.

 — Всему, что я знаю, я научилась у собак. — Фиона встала, отнесла свою тарелку в посудомоечную машину, потом подошла к Сильвии и обняла ее. — Спасибо за завтрак.

 — Всегда пожалуйста.

 — Выпей еще чашечку чая. Я пока подготовлюсь к занятиям.

 — Я тебе помогу.

 — Не в этих сапогах. Земля еще не просохла после вчерашнего дождя. Сначала смени свою сексуальную обувь на мои уии. Они в прихожей.

 — Фиона! — окликнула Сильвия.

 — Да?

 — Прошло почти восемь лет…

 — Я знаю.

 — А меня осенило сегодня утром. Иногда со мной такое случается перед годовщиной смерти Уилла. Поэтому мне просто захотелось сбежать из дома, а главное, увидеть тебя. Я хочу сказать, как я рада, что ты здесь, что я могу заглянуть к тебе, приготовить тебе завтрак или одолжить твои уии. Я так рада, Фи.

 — Я тоже.

 — Папа гордился бы тобой. Он гордился, но…

 — Я знаю, что он гордился мной тогда, и мне хочется думать, что он был бы горд и счастлив тем, чего я достигла. Тем, что я делаю сейчас. — Фиона вздохнула. — Думаю, и Грег гордился бы. Но его образ расплывается, исчезает его голос, его запах, даже его лицо. Никогда не думала, что мне придется доставать его фотографию, чтобы вспомнить его образ.

 — Семь лет — долгий срок. Ты была совсем юной, милая. Я знаю, ты любила его, но ты была еще так юна. И вы недолго были вместе.

 — Почти два года, и он очень многому научил меня. Всем, что у меня есть сейчас, я обязана Грегу. Сил, я любила его, но я больше не помню, как это было. Я не могу вспомнить свое чувство к нему.

 — Мы тоже любили его, твой папа и я. Он был хороший, очень хороший человек.

 — Лучший.

 — Фи, а может быть, ты не можешь вспомнить свои чувства к нему потому, что пора открыть сердце кому-то другому?

 — Я не знаю. Иногда… ну, иногда я сомневаюсь, что вообще когда-нибудь буду готова к новой любви.

 — Чувства не всегда приходят тогда, когда мы к ним готовы.

 — Может быть. Может быть, меня ждет сюрприз. Но пока мне некогда скучать. Не забудь про уии.

 После занятий продвинутого уровня с шестью собаками, включая Орео, Фиона приготовилась к уроку по обучению новичков специальным навыкам. Большинство ее учащихся, надеющихся получить сертификат спасателя-поисковика, жило не на острове, а приезжало издалека. Кому-то удастся осуществить свою мечту, кому-то — нет, однако Фиона точно знала, что каждая собака и каждый хозяин непременно извлекут пользу из дополнительного и специализированного обучения.

 До приезда последнего ученика собравшиеся — собаки и люди — общались, и Фиона не считала это время потерянным. Напротив, она расценивала его как очень важный шаг на пути к цели. Собака, не умеющая или не желающая общаться, никогда не пройдет отбор. А кроме того, десятиминутное «общение» позволяло Фионе оценить, как собаки и хозяева выполнили домашнее задание.

 Она понаблюдала, сунув руки в обвисшие карманы старой куртки с капюшоном, и наконец объявила:

 — Итак, начинаем. Повторим сначала основные навыки.

 Команду «рядом!» — с поводком, а затем без поводка — ученики выполнили с переменным успехом, и, как обычно, Фиона, делая замечания, обратилась к собакам, а не хозяевам:

 — Снитч, Уолдо! Вы должны больше практиковаться дома без поводка. У вас почти получилось, но вы можете делать это лучше. Давайте потренируем возвращение на место. Хэндлеры^[3], отойдите подождите, пока ваша собака отвлечется, затем дайте команду «ко мне!». Понастойчивее. Не забывайте о вознаграждении и положительном подкреплении.

 Фиона намеренно сама отвлекла нескольких молодых собак, поглаживая их, играя с ними, и процент успеха ее удовлетворил. Обычно, если большинству собак хотелось еще поиграть, этот процент снижался. Затем она отделила злостных нарушителей и позанималась с ними индивидуально, дав остальным задание отработать команды «сидеть!» и «ждать!».

 — Иногда просто необходимо, чтобы ваша собака останавливалась мгновенно. Может возникнуть опасность, которую собака не сознает. Кроме того, мгновенные ответные действия демонстрируют абсолютное доверие. Когда вы произносите «стоп!» или любое другое слово, которое выберете для этой команды, ваша собака должна повиноваться без колебаний. Давайте поработаем над этой ситуацией в максимальном приближении к реальности.

 Пройдитесь рядом со своей собакой без поводка, затем скомандуйте: стоп! Келли, можно показать на вашем Снитче?

 В этой связке, по мнению Фионы, в дрессировке нуждалась не собака, а ее нерешительная хозяйка.

 Всего за несколько минут, командуя уверенным тоном, Фиона приучила щенка гордо вышагивать рядом с ней и замирать по команде стойким солдатиком.

 — Я не понимаю, почему он не делает это для меня.

 — Келли, он прекрасно знает, что вас можно не слушаться. Он не верит, что вы говорите серьезно, что вы — главная. Вам вовсе не нужно кричать на него или сердиться, но вы должны быть твердой. Ваш голос, выражение лица, язык тела — все должно демонстрировать вашу уверенность в себе. Убедите его, что вы не шутите.

 — Я попытаюсь.

 Чуточку лучше, решила Фиона, но скорее это остаточное влияние ее собственной работы со Снитчем. Пока Келли не станет строже, маленький голден-ретривер будет вить из нее веревки.

 — Достаточно. Короткий перерыв. А теперь играть.

 Ее собаки, только и ждавшие этого сигнала, мгновенно присоединились к пятиминутным погоням за мячами и шутливой борьбе.

 — Не подумайте, что я недоволен…

 Фиона призвала на помощь весь свой запас терпения, поскольку Эрл Гейнер, отставной полицейский и хозяин очень умной молодой немецкой овчарки, все жалобы начинал этими словами.

 — В чем дело, Эрл?

 — Понимаю, что один из ваших принципов — использование игрового инстинкта, но мне кажется, что, позволяя собакам дурачиться, мы попусту тратим слишком много времени.

 «А время — деньги», — мысленно закончила за него Фиона.

 — Я согласна, что со стороны это может показаться легкомысленным, но у щенков очень неустойчивое внимание, и в перетренировке кроется реальная опасность. Если собака потеряет веру в свои силы, то просто не справится с новыми требованиями и ожиданиями и может сдаться или забыть все, что знала. Или еще хуже: она может взбунтоваться. Вашим питомцам необходимо время для того, чтобы они освободились от излишков щенячьей энергии, и тогда они смогут продолжать социализацию с другими собаками, другими людьми. Сегодня, во второй части наших занятий, мы попробуем парочку новых команд.

 Лицо Эрла просветлело.

 — Каких?

 — Пусть поиграют еще несколько минут. У вашего Коджака большой потенциал. Вы это знаете. Он умен и жаждет угодить. Если вы продержитесь еще пару недель, мы начнем поиск предметов по запаху. Но до этого необходимо закрепить связь, социализацию и послушание.

 Эрл надул щеки.

 — Я слышал, что вы со своей собакой нашли вчера того мальчика. Именно этим я и хочу заниматься.

 — Я знаю, и с вашей подготовкой, с вашим опытом вы будете замечательным спасателем. Давайте поможем Коджаку стать таким же. У него все получится, обещаю вам.

 — Все, кто вас знают, говорят, что вы лучшая в штате, может даже, на всем Северо-Западе. Именно поэтому мы дважды в неделю приезжаем сюда на пароме. Черт побери, в любом случае мой парень веселится.

 — И учится.

 Фиона похлопала Эрла по руке, отослала своих собак на веранду, где они разлеглись наблюдать за шоу, и приступила ко второй половине урока.

 — Подзовите своих питомцев! — Она подождала, пока шеренга подровняется. — Поисково-спасательная собака может и должна вести поиск на любой местности: в горах, в лесу, в городе и на любой почве, даже заледеневшей. И в воде. Сегодня мы введем воду.

 Фиона указала на детский бассейн, уже наполненный водой, и взяла в руки резиновый мячик.

 — Каждый из вас по очереди спустит свою собаку с поводка и бросит этот мячик в бассейн, затем прикажет принести мяч. Не волнуйтесь, у меня есть полотенца. Эрл, почему бы вам с Коджаком не показать всем пример? Встаньте футах в десяти от бассейна.

 Эрл взял мячик, встал на позицию, затем спустил пса с поводка, потрепал по загривку, показал мячик.

 — Принеси его, Коджак! — крикнул он и швырнул мяч.

 Собака пулей сорвалась с места, не раздумывая, прыгнула в бассейн и вернулась с мячиком в зубах с выражением крайнего изумления на морде, которое Фиона перевела как какого черта!

 Однако Коджак прыгнул снова и снова принес Эрлу мячик, когда тот щелкнул пальцами. «Красуешься», — подумала Фиона, улыбаясь, и улыбнулась еще шире, когда Коджак энергично отряхнулся, обдав брызгами своего гордого и щедрого на похвалы хозяина.

 — Вы видели? — Эрл оглянулся на Фиону, даже не стерев капающую с лица воду. — Он это сделал. С первого раза.

 — Он молодец.

 «Как и ты, Эрл», — подумала она.

 Фиона обычно старалась оставлять между занятиями час, прекрасно зная, что добрая половина перерыва уйдет на разговоры с хозяевами, желающими пообщаться, попросить совета, узнать ее мнение о питомце. А в оставшиеся минутки она перекусывала, играла со своими собаками, отвечала на пропущенные за время урока телефонные звонки.

 На этот раз, когда последняя машина прогрохотала по мостику, осталось целых сорок свободных минут. Фиона поиграла со своей троицей в мячик и перетягивание каната и направилась в дом за парой горстей сырных крекеров, а чтобы не чувствовать себя виноватой в пристрастии к нездоровой пище, прихватила еще и яблоко.

 Перекусывая, она проверила сообщения по голосовой и электронной почте, ответила на них, внесла несколько заметок в свой блог, который обновляла два-три раза в неделю. Блог приводил посетителей на ее веб-сайт и наоборот, а кое-кто в результате записывался на ее занятия.

 Фиона успела осушить бассейн и просмотреть план следующего урока и уже готовила все необходимое, когда по ее мостику снова загрохотал чей-то автомобиль.

 «Прощай, отдых», — подумала она и нахмурилась, поскольку во второй раз всего лишь за два дня по ее дорожке катилось незнакомое транспортное средство. Прикрыв ладонью, как козырьком, глаза от солнца, Фиона узнала Рози и Девина Колдуэлл, а когда машина чуть повернула, заметила сзади в детском сиденье Хуга.

 — Ладно, мальчики. Идеальное поведение. Встречаем.

 Все три пса выстроились в линеечку и уселись со стороны водительского сиденья. Девин вышел из машины.

 — Привет, Пек, привет. — Пек поднял лапу, и Девин, улыбаясь во весь рот, наклонился пожать ее. — Рад снова тебя видеть.

 — Ньюмен, — представила Фиона, когда Девин двинулся вдоль строя, пожимая лапы. — И Богарт^[4].

 — Похоже, вы любите классические фильмы. — Девин пожал руку Фионе. — Надеюсь, мы не нарушили ваши планы.

 — Разумеется, нет. — Фиона повернулась к Хугу, который — совершенно здоровенький, в красной курточке с капюшоном и в джинсах — уже стоял у машины, держась за мамину руку. — Привет, Хуг. Хочешь поздороваться с Пеком и его приятелями?

 — Собачки! — Хуг подбежал и обхватил ручонками Пека. — Собачка меня нашла. Я потерялся.

 Фиона познакомила малыша с остальными собаками, также удостоившимися жарких объятий.

 — Вчера я вас даже не поблагодарила, — начала Рози.

 — Вам было не до меня.

 — Я… Вы не возражаете? — спросила Рози, увидев, что Хуг ползает по растянувшимся на земле собакам и, хихикая, дергает их за уши.

 — Они на седьмом небе от счастья. Они любят детей.

 — Мы собирались взять собаку. Думали подождать год-другой, но теперь… — Рози улыбнулась, не сводя глаз с Хуга. — Какую породу вы рекомендовали бы для неугомонного трехлетки?

 — Как видите, я неравнодушна к лабрадорам. Они великолепно подходят детям, хорошо уживаются в семье, но требуют много внимания, и им необходим простор.

 — У нас есть двор, а недалеко от дома парк. Знаете, если бы у вас нашелся второй Пек, я схватила бы его не раздумывая. — Глаза Рози налились слезами. — Простите. Я еще не совсем пришла в себя. Мисс Бристоу…

 — Фиона.

 — Фиона. — Рози крепко сжала обеими ладонями руки Фионы. — У меня нет слов. Просто нет слов. Я не представляю, чем мы могли бы отблагодарить вас. Любые деньги, любой поступок — ничто в сравнении с тем, что вы сделали для нас.

 — Хуг играет с моими собаками и смеется. Это и есть благодарность. Ради этого мы и работаем.

 Девин одной рукой обнял жену за плечи.

 — Мы написали о вашей команде в вашу организацию — в Поисково-спасательную службу. Сегодня мы отправим письмо с чеком. Хоть что-то.

 — Это немало. И будет принято с признательностью.

 — Когда мы возьмем щенка, то обязательно запишемся на ваши занятия, — пообещала Рози. — Я не хочу, чтобы кто-то другой дрессировал его. Помощник шерифа Энглвуд сказал, что у вас есть Школа послушания и вы дрессируете поисковых собак.

 — И все же не хотелось бы вас больше задерживать. Но сначала… Хуг, кажется, ты что-то приготовил для мисс Бристоу и Пека? Вообще-то нас предупредили, что у вас три собаки, — добавил Девин, когда Рози повела Хуга к машине. — Поэтому мы подумали о каждой.

 Хуг вернулся, прижимая к груди три огромные кости из сыромятной кожи, и вывалил их перед псами.

 — Не хотите? — огорчился малыш, когда сидящие псы даже не пошевелились.

 — Они не возьмут, пока не получат разрешение. — Фиона положила по косточке перед каждой собакой.

 — Возьми косточку! Возьми косточку! — закричал Хуг.

 Фиона добавила соответствующий жест, псы радостно вскочили и церемонно поклонились, на что Хуг опять захихикал.

 — Они говорят, что очень тебе благодарны.

 Рози протянула Фионе букет алых тюльпанов.

 — А цветы Хуг сам выбирал для вас. Сказал, что они похожи на леденцы на палочках.

 — Действительно похожи. Они прекрасны. Спасибо.

 — Я нарисовал картинку. — Хуг взял у мамы рисунок. — Я нарисовал себя, Пека и вас.

 — Как красиво, — восхитилась Фиона, разглядывая разноцветные загогулины, кружочки и черточки. — Потрясающе.

 — Это Пек. Большой пес. Это Фи, а это я. Еду на спине Фи. А это Ушастик. Он тоже ехал на спине. Мы с мамочкой написали имена.

 — Замечательная картина.

 — Повесьте на ваш холодильник.

 — Обязательно. Спасибо, Хуг. — Фиона обняла малыша, вдохнула его запах, естественный запах беззаботного детства.

 Счастливое семейство погрузилось в машину. Помахав им на прощанье рукой, Фиона вернулась на кухню, прикрепила к дверце холодильника рисунок, устроила в ярко-синей вазе тюльпаны-леденцы. И с наслаждением использовала последние минутки, чтобы настроиться на следующее занятие.

 Лучший друг человека, черт побери.

 После генерального сражения и бешеной погони Саймону удалось наконец вырвать деревянный молоток из мертвой хватки Джоза.

 Удерживая обслюнявленную, изгрызенную киянку над подпрыгивающим, как меховой мячик, щенком, Саймон представлял, с каким удовольствием треснул бы питомца по упрямой башке. Вряд ли он действительно треснул бы, несмотря на сильное искушение, но мысли — не преступление. У Саймона закружилась голова, в глазах замелькали яркие мультяшные птички.

 — О, если бы тебя не было…

 Саймон положил молоток на верстак подальше от Джоза и в который раз обвел взглядом рассыпанные по полу мастерской игрушки и косточки.

 — Ну почему они тебе не нравятся? Почему? — Саймон подобрал обрывок веревки длиной с Джоза и протянул ему. — На, грызи.

 Всего через пару секунд, когда Саймон обтирал тряпкой пострадавший молоток, щенок сплюнул веревку на его ботинок, сел на попу, забарабанил по полу хвостом и с озорным блеском в глазах уставился на хозяина.

 — Ты не видишь, что я занят? У меня нет времени на игры через каждые пять проклятых минут. Кто-то из нас должен зарабатывать на жизнь.

 Саймон повернулся к винному шкафчику из вишневого и эбенового дерева, изумительному, без всяких преувеличений. Пока щенок атаковал его шнурки, он приклеил специальным клеем последние украшения, с трудом сосредотачиваясь на работе, стряхнул щенка, взял тисочки. Стряхнул, приклеил, стряхнул, приклеил.

 Ворчание и счастливое повизгивание Джоза сплетались с песнями рок-группы «U2»^[5], выбранными сегодня в качестве аккомпанемента.

 Саймон пробежал пальцами по гладкому шелковистому дереву, одобрительно кивнул и, волоча по стружкам вцепившегося в ботинок щенка, потащился проверять, не высох ли клей на паре качалок. Похоже, маленькому мошеннику все же удалось вовлечь его в игру.

 Саймон работал еще почти два часа, то таская пса за собой, то разыскивая его, и в конце концов заставил себя оторваться от работы и отвести Джоза в место, которое прозвал Дерьмовилем. И решил, что все не так уж плохо. Передышка позволила прочистить мозги, подышать влажным воздухом, насладиться ярким солнцем. Саймон никогда не уставал наблюдать за игрой света — солнечного или лунного — над узким заливом, отделяющим его личный пляж от остального острова.

 Он любил стоять на своем холме и слушать тихий, ровный гул воды в заливе, словно раздвигающем его личную территорию, или сидеть на крыльце мастерской и разглядывать наступающие на участок лесные заросли.

 В конце концов, у него были причины для переезда на этот остров. Он мечтал об одиночестве, тишине, свежем воздухе и прекрасной природе.

 Может, как ни странно, мать оказалась права, навязав ему собаку. Теперь приходится больше бывать на воздухе, что и было важной причиной переезда. Появилась возможность оглядеться, расслабиться, приспособиться к новому окружению. Воздух, вода, деревья, холмы, скалы, цвета, формы, текстуры, углы и плавные изгибы — потенциальные источники вдохновения художника.

 Этот маленький клочок земли, лес, залив, каменистый склон, чириканье и трели птиц вместо шума машин и людских толп предлагали именно то, что он искал.

 Саймон решил сколотить себе крепкую скамью, что-нибудь очень грубое, примитивное. Из тикового дерева. Надо поискать среди остатков. И с широкими подлокотниками, на которые можно будет поставить бутылку пива.

 Он вернулся в мастерскую за бумагой, чтобы сделать зарисовки, и вспомнил о собаке. Окликнул щенка, раздраженный, что тот не обнюхивает его ноги, чем обычно занимается добрую половину времени, и в конце концов просто спотыкаешься или — что еще хуже — наступаешь на него. Саймон позвал еще раз и еще. И начал ругаться, пока его не охватила странная смесь чувств — раздражения, вины и паники. Пришлось начинать поиски.

 Саймон осмотрел мастерскую, удостоверился, что щенок не прокрался внутрь, чтобы все уничтожить, обыскал кусты и подлесок, и все это время звал и свистел. Затем он обследовал склон, спускающийся к воде, и узкую аллею, ведущую от дома к дороге. Посмотрел под крыльцом мастерской, обошел жилой дом, проверил везде, где мог.

 Ни следа Джоза.

 Нечего психовать! Джоз — собака. Он вернется. Он — маленькая собака. Как далеко он может убежать? Успокаивая себя, Саймон вернулся к мастерской, где в последний раз видел проклятого нарушителя спокойствия, и углубился в лес.

 Теперь, когда от покоя не осталось и следа, игра света и тени, вздохи ветра, спутанные лесные заросли казались зловещими.

 Смог бы ястреб или филин ухватить собачонку такого размера? И, не успев задать себе этот вопрос, Саймон заметил белоголового орлана. Господи…

 Нет-нет, этот щенок маленький, но сильный.

 Саймон остановился, несколько раз глубоко вздохнул, предупреждая наступление паники. Он вовсе не паникует. Расстроен, конечно. И очень зол, ведь приходится терять столько сил и времени на поиски глупого щенка, которого он пусть и мысленно, но все же треснул киянкой по голове.

 Господи.

 Саймон снова во весь голос позвал щенка и наконец услышал ответное повизгивание, в котором, как он понял, успокаиваясь, не было ни испуга, ни раскаяния, одна лишь бурная радость.

 — Черт побери, — пробормотал он, решив схитрить и скрыть от негодника собственные счастье и облегчение. — Иди сюда, Джоз, маленький шельмец. Иди сюда, чертенок.

 Ускорив шаг, Саймон двинулся на щенячьи звуки. В кустах послышался шелест, и тут же из зарослей вылез безумно грязный и гордый щенок, волоча нечто, отдаленно похожее на разложившийся труп очень большой птицы.

 А он-то опасался, что большая птица могла унести его щенка! Хм, еще кто кого.

 — Боже милостивый, брось эту гадость. Немедленно!

 В глазах Джоза мелькнули веселые искорки, он игриво заворчал и попятился, не выпуская из зубов добычу.

 — Сюда! Ко мне! Немедленно!

 Джоз подтащил к Саймону разложившийся труп и сел рядом, мол, смотри, что я нашел, даже могу поделиться.

 — И что мне с этим делать, черт побери? — Саймон ловко схватил за шкирку не ожидавшего подвоха щенка и ногой затолкал останки птицы под куст. Джоз начал извиваться, пытаясь вырваться на свободу.

 — Я не давал команды «принеси»… — Хотелось выразиться покрепче, но нельзя ругаться при ребенке. С другой стороны, иных слов просто не находилось. И поскольку вонь стояла неописуемая, приходилось держать щенка на вытянутой руке.

 — Что ты делал? Катался в ней? Объясни, бога ради, зачем?

 Так как особого выбора не было, Саймон сунул вонючую псину под мышку, стараясь дышать ртом сквозь сжатые зубы, и зашагал к дому.

 Всю обратную дорогу он размышлял, как отмыть питомца. Мысль об обливании водой из шланга была отвергнута практически сразу. Вряд ли борьба под струей воды избавит от вони, даже если удастся удержать щенка какое-то время неподвижно. Ванна? Жаль, что нет оцинкованной ванночки и наручников. Отмывать паразита в собственной ванне? Саймон представил потоки грязной мыльной воды, заливающие его ванную комнату.

 На крыльце он умудрился скинуть ботинки, но и Джоз не дремал, покрывая лицо хозяина жаркими вонючими поцелуями. Швырнув на столик в прихожей бумажник, Саймон направился прямо в душевую кабину. Закрывшись там, он разделся до трусов и, игнорируя попытки Джоза расправиться с его джинсами и рубашкой, включил душ.

 — Смирись, парень, — предложил Саймон, когда Джоз при попытке к бегству с размаху врезался в кафельные плитки, а затем в стеклянную дверь, и решительно взял в руки кусок мыла.

 Они опаздывали. Фиона еще раз взглянула на часы, пожала плечами и продолжила заполнять декоративный цветочный горшок анютиными глазками и барвинком. Конечно, придется научить Саймона учитывать ее расписание, но в данный момент она получала огромное удовольствие от садоводства. Ее псы дремали рядом, а в айподе грохотал рок.

 Если новые ученики не объявятся, она успеет оформить второй горшок и, может, поиграть с парнями в прятки в лесу.

 День солнечный, но не жаркий, ослепительно-голубые небеса и легкий приятный ветерок — что может быть лучше?

 Фиона изучила результат своих трудов, расправила лепестки и принялась за второй горшок. И тут заметила грузовик.

 — Это Саймон. Саймон и Джоз, — сказала она вскочившим собакам и вернулась к своим анютиным глазкам.

 Фиона невозмутимо возилась с цветами, пока мужчина и щенок вылезали из грузовика, пока ее псы приветствовали вновь прибывших, пока мужчина пробирался сквозь снующих под ногами псов. И рассчитала точно, воткнув кустик анютиных глазок в землю ровно в тот момент, когда Саймон похлопал ее по плечу.

 — Простите, вы что-то сказали? — спросила Фиона, вытаскивая из ушей крохотные наушники-«капли».

 — Кажется, мы опоздали.

 — Угу, — согласилась она, приминая землю.

 — Были обстоятельства.

 — Мир кишит обстоятельствами.

 — На нас свалилась приличная часть мировых обстоятельств, но самый мощный удар нанесла мертвая птица.

 — Неужели? — Фиона оглянулась на щенка, яростно перетягивающего веревку с Богартом. — Он справился с ней?

 — Кто-то другой справился с птицей задолго до него, судя по ее виду… и запаху.

 — Понятно. — Фиона кивнула и, решив смилостивиться, стянула перчатки. — Он принес ее вам?

 — Приволок в конце концов. После того как покатался в ней некоторое время.

 — Как он перенес ванну?

 — Мы приняли душ.

 — Неужели? — Фиона с трудом подавила смешок, поскольку Саймону явно было не до смеха. — И как получилось?

 — После того как он перестал биться в дверцу душевой кабины и сожрал мыло, нормально. Я даже сказал бы, что ему понравилось. Может даже, мы обрели пока зыбкую, но общую почву под нотами.

 — Это начало. А что вы сделали с трупом?

 — Птицы? — Саймон вытаращил глаза, явно недоумевая, какая ей разница. — Отшвырнул ногой в кусты. Руки были заняты собакой.

 — Лучше положите останки в полиэтиленовый пакет и избавьтесь от них. Иначе Джоз снова найдет вашу птицу при первом же удобном случае.

 — Отлично. Замечательно.

 — Запахи — собачий пунктик. Малыш сделал то, что подсказал ему инстинкт. — «А человек сделал то, что должен был сделать… только вот не позвонил и не предупредил об опоздании», — мысленно добавила она. — Учитывая ваши обстоятельства, я проведу полный урок. Вы выполнили домашнее задание?

 — Да, да. Да, — сменил он тон, когда Фиона приподняла брови. — Он садится по команде… почти всегда. Он является по команде, когда, черт побери, ему хочется. После нашего визита к вам он пытался сожрать или успешно сожрал телевизионный пульт, подушку, целый рулон туалетной бумаги, кусок ступеньки, почти весь большой пакет картофельных чипсов, два кресла и киянку. И в ответ на ваш невысказанный вопрос, да, я поправлял и заменял. Но ему плевать.

 — Наберитесь терпения, — посоветовала Фиона без особого сочувствия. — Джоз! — Она хлопнула в ладоши, чтобы привлечь внимание щенка, затем протянула руки и улыбнулась. — Ко мне, Джоз, ко мне!

 Щенок примчался и прыгнул ей на колени.

 — Хорошая собака! — Фиона вытащила из кармана угощение. — Какая хорошая собака.

 — Бред собачий.

 — Это позитивное отношение и подкрепление!

 — Вы с ним не живете, — пробормотал Саймон.

 — Верно подмечено. — Фиона демонстративно положила садовый совок на ступеньку. — Сидеть! — Джоз повиновался и с удовольствием принял еще одно угощение, похвалы и ласки.

 А Фиона следила, как его взгляд перемещается на совок.

 Когда она положила руки на колени, щенок нанес удар, быстрый, как молния, и умчался прочь с совком в зубах.

 — Не гоняйтесь за ним. — Фиона схватила за руку уже развернувшегося Саймона. — Он не остановится и превратит все в игру. Богарт, принеси мне веревку.

 Фиона села на ступеньку с веревкой в руке и позвала Джоза. Он подбежал и снова умчался.

 — Видите, он пытается вовлечь нас в игру. Если мы поддадимся, погонимся за ним, он победил.

 — Мне кажется, он победит, если съест ваш совок.

 — Не жалко, совок старый, но в любом случае Джоз не узнает, что победил, если мы не станем с ним играть. Мы не играем. Джоз! Ко мне! — Фиона вытащила из кармана еще одно печенье, и после недолгих размышлений щенок подбежал к ней.

 — Это не твое. — Фиона разжала его челюсти, вытащила совок и покачала головой. — Не твое. Вот твое.

 Фиона сунула щенку веревку и отложила совок, и Джоз снова бросился за ним. На этот раз Фиона успела прикрыть совок ладонью и покачала головой.

 — Не твое. Вот твое. — Она повторяла этот процесс с бесконечным терпением, одновременно обучая Саймона. — Старайтесь не говорить «нет» слишком часто. Сохраняйте «нет» до того момента, когда хотите или вам необходимо остановить его мгновенно. Когда это важно. Видите, он потерял интерес к совку. Мы с совком не играем. Но мы поиграем с веревкой. Возьмитесь за другой конец, поиграйте в перетягивание каната.

 Саймон сел рядом с Фионой, подтащил щенка за веревку, ослабил ее, подергал из стороны в сторону.

 — Может, мне просто не суждено найти общий язык с собакой.

 На этот раз, решив посочувствовать, Фиона похлопала Саймона по колену.

 — И это я слышу от человека, который принимает душ со своим щенком?

 — Это была суровая необходимость.

 — Это было очень разумно, эффективно и изобретательно. — «Они оба пахнут мылом и… опилками, — вдруг поняла Фиона. — Очень мило». — Джоз научится. Вы оба научитесь. Он перестал пачкать в доме?

 — Вообще-то я вожу его в одно и то же место.

 — Вот видите. Вы оба научились с этим справляться, и он садится по команде.

 — И отправляется в лес обниматься с дохлой птицей, жует мой универсальный пульт.

 — Саймон, вы неисправимый оптимист. — Его обиженный взгляд лишь вызвал ее смех. — Вы делаете успехи. Теперь добивайтесь, чтобы Джоз подходил к вам на каждый оклик. Каждый. Это очень важно. Мы поработаем с поводком, затем освежим в его памяти команду «ко мне».

 Поднимаясь, она увидела приближающуюся патрульную машину.

 — Пора приучать его не подбегать к автомобилю… и не прыгать на гостя. Займитесь им, поговорите с ним.

 Фиона помахала рукой выходящему из машины Дейви.

 — Привет, Дейви.

 — Здравствуй, Фи. Привет, ребята, как дела? — Дейви наклонился, погладил черную, желтую и коричневую спины. — Прости, Фи, я не знал, что у тебя урок.

 — Ничего страшного. Это Саймон Дойл и Джоз. Помощник шерифа Энглвуд.

 — Точно. Вы купили дом Добза несколько месяцев назад. Рад знакомству. — Дейви кивнул Саймону и присел поздороваться с его щенком. — Привет, малыш. Не хотел вам мешать. — Он почесал за ушами обалдевшего от счастья Джоза. — Я могу подождать, пока вы закончите.

 — Все нормально. Саймон, возьмите поводок и поработайте соло над командой «рядом». Что-то случилось, Дейви? — тихо спросила Фиона, когда Саймон направился к своему грузовику.

 — Давай тоже прогуляемся.

 — Хорошо, но ты меня пугаешь. Действительно что-то случилось? Сил?

 — Насколько я знаю, Сил в полном порядке. — Но Дейви положил ладонь на плечо Фионы и повел ее к углу дома. — Сегодня появились кое-какие новости, и шериф решил, что мне нужно заехать к тебе и поговорить.

 — О чем?

 — В середине января в Калифорнии пропала женщина. В Сакраменто. Отправилась утром на пробежку и не вернулась. Ее нашли примерно через неделю в Национальном парке Эльдорадо, в неглубокой могиле. Неизвестный позвонил в полицию и подсказал, где именно нужно искать.

 Фиона сглотнула комок, подступивший к горлу, и промолчала.

 — Десять дней назад еще одна женщина вышла на утреннюю пробежку в Юрике, Калифорния.

 — Где нашли ее?

 — В Национальном парке Тринити. Первой женщине было девятнадцать лет. Второй — двадцать. Студентки колледжа. Общительные, спортивные, одинокие. Обе подрабатывали. Первая — барменом, вторая — в книжном магазине. Обе были поражены электрошокером, связаны нейлоновой веревкой, рты залеплены скотчем. Обе были удушены красными шарфами, оставленными на телах.

 Горло больше не сжималось, но все тело словно онемело.

 — И шарфы завязаны бантом.

 — Да, завязаны бантом.

 Фиона прижала ладонь к дико забившемуся сердцу.

 — Перри в тюрьме. Он все еще в тюрьме.

 — Он никогда не выйдет оттуда, Фи. Он под замком, под крепким замком.

 — Это подражатель.

 — Не просто подражатель. — Дейви успокаивающе сжал ее плечи. — Не просто подражатель, Фи. В расследовании дела Перри не разглашались некоторые детали, как, например, то, что Пери срезал пучок волос со своих жертв и рисовал номер на тыльной стороне правой ладони.

 Онемение потихоньку проходило, но Фиона хотела, чтобы оно вернулось, чтобы заблокировать тошноту, зарождавшуюся в животе.

 — Значит, он кому-то рассказал. Или кто-то из расследователей кому-то рассказал… или кто-то из криминалистов, или медэкспертов.

 Держа ее за плечи, Дейви смотрел ей прямо в глаза.

 — Может быть. Полиция рассматривает все эти возможности.

 — Дейви, не обращайся со мной как с идиоткой. Эти детали могли разгласить десятки людей. Прошло почти восемь лет с…

 — Я знаю. Мне жаль, Фи. Ты должна знать: полиция вплотную занимается этим делом. Мы хотели тебя предупредить. Вполне вероятно, что журналисты найдут связь очень быстро. Они могут накинуться на тебя.

 — С прессой я справлюсь. А семья Грега?

 — Их тоже известили. Я знаю, как тебе тяжело, Фи, но постарайся не волноваться. Его поймают. И как бы это ни было страшно, но подонок в точности копирует Перри. Юные студентки. А тебе уже не двадцать.

 — Да. — Она постаралась сдержать дрожь в голосе. — Но я единственная, кому удалось сбежать.

 Хотя Саймон не слышал, о чем они говорили, он понял: что-то случилось. Плохие новости, или беда, или то и другое вместе. И вряд ли Фионе кто-то нужен сейчас, тем более если этот кто-то — почти что незнакомец.

 Он подумал, не забросить ли пса в грузовик и уехать. Это было бы грубо, но он не видел в этом ничего особенного.

 Но, с другой стороны, это было бы проявлением черствости, а вот черствость он не выносил.

 Надо дождаться, пока уедет помощник шерифа, выслушать извинения этой женщины и ретироваться. И все приличия будут соблюдены.

 К тому же — о чудо из чудес — Джоз действительно вышагивал рядом с ним процентов тридцать времени. Даже то, что щенок сотрудничал — не слишком сопротивлялся и покорно останавливался по команде благодаря трем шествующим рядом лабрадорам, — не умаляло успех.

 Так что он вернется домой, воодушевленный достигнутыми результатами, еще немного поработает, а потом выпьет пива.

 Что ж, если не считать мертвую птицу, день вполне удался.

 Когда патрульная машина покатила прочь, Фиона, вопреки ожиданиям Саймона, не подошла, чтобы попрощаться и заняться улаживанием того, что там она должна уладить. Она постояла несколько минут, таращась на дорогу, а потом направилась к веранде и села на ступеньки. И больше не шевелилась.

 Ну, тогда я сам попрощаюсь, решил Саймон. Ничего сложного. Мол, забыл кое о чем, а теперь вспомнил и должен уехать. Собака делает успехи, бла-бла-бла, пока.

 Он направился к ней, довольный, что пришлось всего пару раз дернуть за поводок, подгоняя щенка. А когда подошел, увидел ее мертвенно-бледное лицо и дрожащие руки, сцепленные на коленях. Черт, черт, черт. О том, чтобы непринужденно уйти, теперь не могло быть и речи, поэтому Саймон сгреб щенка в охапку, пока тот не вздумал запрыгнуть к ней на колени.

 — Плохие новости?

 — Что?

 — Помощник шерифа привез плохие новости. С Сильвией все в порядке?

 — Да. Речь шла не о Сильвии.

 Собаки, чувствуя настроение женщины, обступили ее. Большой желтый Лабрадор положил голову ей на колено.

 — Э-э… Мы должны… — Она явно пыталась взять себя в руки. — Мы должны поработать над командами «сидеть» и «ждать».

 — Не сегодня.

 Фиона посмотрела на Саймона снизу вверх, но он не понял, что скрыто в ее глазах. Горе? Страх? Шок?

 — Да, — согласилась она, — не сегодня. Простите.

 — Без проблем. Увидимся на следующем занятии.

 — Саймон. — Фиона вздохнула, почувствовав его колебания. — Вы не могли бы… не могли бы задержаться ненадолго?

 Он хотел сказать «нет»… хотел найти в себе силы сказать это. Может, и нашел бы, если бы не видел совершенно отчетливо, что ей так же трудно попросить его, как ему — согласиться.

 — Хорошо.

 — Пусть Джоз побегает немного. Большие парни последят за ним. — Саймон отстегнул поводок. — Играть. Близко. Близко, — повторила Фиона, поглаживая собак. — Смотрите за Джозом, идите играть.

 Лабрадоры поскулили и побежали во двор, оглядываясь на хозяйку.

 — Они знают, что я расстроена, и хотели бы остаться, пока я не успокоюсь. Может, все-таки вам лучше уехать?

 Саймон сел рядом с ней.

 — Я не очень хороший помощник в таких делах.

 — Не очень хороший — лучше, чем никакой.

 — Ладно. Думаю, вы хотите рассказать мне о плохих новостях.

 — Наверное. Все равно вы об этом услышите. Остров маленький.

 И все же несколько минут она молчала, видимо собираясь с мыслями.

 — Несколько лет назад серийный маньяк похищал и убивал девушек. Им было от восемнадцати до двадцати трех лет. Студентки. За три года он убил двенадцать человек. Калифорния, Невада, Орегон, Нью-Мексико, штат Вашингтон — места похищений, или захоронений, или того и другого.

 У Саймона промелькнуло какое-то воспоминание, очень смутное, но он промолчал.

 — Все они были одного и того же типа — не лица, поскольку похититель менял расы и цвет кожи, — но похожего телосложения. И все — студентки, спортивные, общительные, любящие проводить время на свежем воздухе. Выбрав мишень, он выслеживал ее неделями, иногда дольше. Педантично, терпеливо изучал распорядок дня намеченной жертвы, привычки, манеру одеваться, друзей, родственников. Он пользовался диктофоном и блокнотом. Все девушки увлекались пробежками, пешими походами или ездой на велосипеде.

 Фиона сделала глубокий вдох, словно собираясь нырнуть в мутную воду.

 — Он предпочитал женщин, которые выходили из дома одни рано утром или в сумерках. Он двигался им навстречу — можно было подумать, что он — обыкновенный любитель бега или турист, но когда приближался, вырубал своих жертв электрошокером. Обездвиженную девушку он переносил в свою машину. Багажник выстилал полиэтиленом, чтобы не осталось никаких следов ни от живой, ни от мертвой.

 — Предусмотрительно, — произнес Саймон.

 — Да. Очень. — Фиона продолжила отрывисто, отстраненно, словно повторяя вызубренный отчет: — Он связывал жертву нейлоновой веревкой, заклеивал рот скотчем, вводил легкое снотворное, чтобы усыпить сознание и исключить сопротивление. Затем ехал в Национальный парк на заранее выбранное место. Пока жертву искали там, где она была похищена, он уже находился в нескольких часах езды, заставляя одурманенную, обезумевшую от страха женщину идти в темноте вдалеке от пешеходных троп, а затем привязывал ее к дереву.

 Голос Фионы начал срываться, сцепленные пальцы дрожали, она слепо смотрела прямо перед собой.

 — Сначала он выкапывал могилу… не очень глубокую. Он хотел, чтобы его жертву нашли достаточно быстро. Ему нравилось, что она смотрит, как он копает ей могилу. Она не могла умолять его о пощаде, не могла даже спросить, почему он это делает: ее рот по-прежнему был затянут скотчем. Он не насиловал, не пытал… физически. Не избивал, не расчленял. Он просто доставал красный шарф и душил свою жертву… связанную, с залепленным ртом, беспомощную. Сделав свое дело, он завязывал шарф бантом и хоронил труп.

 — Убийца с Красным Шарфом. Так называла его пресса, — проговорил Саймон. — Я помню. Его поймали после того, как он застрелил какого-то полицейского.

 — Грег Норвуд. Полицейского звали Грег Норвуд, а его собаку, его напарника, К-9 — Конг.

 Слова запульсировали в воздухе между ними, как свежая рана.

 — Вы его знали.

 — Перри устроил на них засаду. У Грега был маленький домик около озера Саммамиш. Он любил ездить туда с Конгом тренироваться. Больше никого вокруг не было, только он и собака. Раз в месяц. Вдвоем. Укреплять мужскую дружбу, так он говорил.

 Фиона расцепила пальцы, но тут же впилась ими в колени.

 — Сначала Перри застрелил Грега, и, наверное, совершил ошибку. Он выпустил в Конга две пули, но пес не остановился. Так показала реконструкция и так рассказал Перри, постепенно признаваясь, цедя информацию в надежде избежать смертного приговора, когда понял, что наказание неизбежно. Перед смертью Конг успел хорошенько порвать Перри. Но тот был крепким. Он сумел вернуться к своей машине, даже проехал несколько миль и только тогда потерял сознание. В конце концов его поймали. Грег тоже был крепким. Он прожил еще два дня. Это случилось в сентябре. Двенадцатого числа. Мы собирались пожениться в следующем июне.

 «Слова бесполезны», — подумал Саймон, но произнести их придется.

 — Мне очень жаль.

 — Да, мне тоже. Перри выслеживал Грега месяцами, может, дольше. Скрупулезно, терпеливо. Он убил его, чтобы отомстить мне. Видите ли, я должна была стать его жертвой номер тринадцать, но я сбежала. Фиона на мгновение закрыла глаза.

 — Я хочу выпить. Не составите мне компанию?

 — Да, конечно.

 Когда Фиона поднялась и ушла в дом, Саймон подумал, не последовать ли за ней, но решил, что, может, ей нужно немного побыть одной, прийти в себя, и стал припоминать детали той истории. И вспомнил, что одна девушка действительно сбежала и дала ФБР описание похитителя.

 Саймон перебирал в памяти события того времени, когда эта история еще была сенсацией. Тогда он почти не обратил на нее внимания. Сколько же ему было? Лет двадцать пять? Он только что переехал в Сиэтл и старался приобрести репутацию, заработать на жизнь. А у отца заподозрили рак, и это затмило все остальное.

 Фиона вернулась на веранду с двумя бокалами белого вина.

 — Австралийское шардоне. Вообще-то у меня другого и нет.

 — Прекрасно. — Саймон взял бокал, и они посидели в молчании, наблюдая за спящими собаками, сбившимися в кучу. — Не хотите рассказать, как вы сбежали?

 — Сначала сглупила, потом повезло. Я не должна была в то утро бегать в одиночку. Я же знала. Мой дядя был полицейским, и я уже встречалась с Грегом. Они оба предупреждали, чтобы я не бегала одна, но я не нашла никого, кто смог бы за мной угнаться. Чемпионка, — добавила она, улыбнувшись одними уголками губ.

 — С вашими ногами этого добиться нетрудно.

 — Да, еще одна удача. Я никого не слушала. К тому времени Перри еще не добрался до Вашингтона, к тому же в последние месяцы похищения прекратились. И потом, никогда не думаешь, что это случится с тобой. Особенно в двадцать лет. Я отправилась на пробежку. Я любила пробежаться пораньше, а потом заглянуть в кофейню. Утро было паршивое, хмурое, дождливое, но я любила бегать в дождь. Начало ноября. За год до гибели Грега. У меня была секунда, всего одна секунда после того как я увидела его. Такой обыкновенный, такой приятный, однако что-то щелкнуло. На цепочке для ключей у меня была тревожная кнопка. Я даже потянулась к ней, но опоздала. Я почувствовала острую боль. И тело онемело.

 Она умолкла, пытаясь взять себя в руки.

 — Онемело, — повторила она после паузы. — Боль, шок, потом онемение, беспомощность. Когда я очнулась в багажнике, меня затошнило. Было темно, я чувствовала, что машина движется. Слышала шуршание шин по дорожному покрытию. Я не могла кричать, не могла брыкаться, да и шевелиться почти не могла.

 Фиона снова умолкла, вздохнула, медленно отпила вина.

 — Я расплакалась, потому что понимала, что он убьет меня, а я не смогу его остановить. Убьет за то, что я хотела пробежаться утром одна. Я подумала о своей семье, о Греге, о друзьях, о своей жизни. Потом перестала лить слезы и разозлилась. Я не сделала ничего плохого. Меня не за что было убивать.

 Фиона отпила еще вина, прислушалась к шепоту ветра в соснах.

 — И еще я хотела в туалет. Было бы унизительно и глупо описаться. Мысль о том, что я обмочусь до того, как он убьет меня, вывела меня из ступора. Я стала дергаться, изворачиваться и почувствовала что-то твердое в кармане спортивных штанов, во внутреннем заднем кармане. Грег подарил мне швейцарский армейский нож. — Фиона сунула руку в карман джинсов и вытащила маленький перочинный ножик. — Крохотный ножичек с прелестными ножничками, с маленькой пилочкой для ногтей. Девчачий ножик. — Она сжала его в кулаке. — Этот нож спас мне жизнь. Перри отобрал мои ключи, деньги на кофе, которые были в кармане куртки, застегнутом на «молнию». Ему и в голову не пришло, что в спортивных штанах может быть карман. Мои руки были связаны за спиной. И я могла дотянуться до ножа. Пожалуй, самый страшный момент был тогда, когда я умудрилась достать нож и впервые подумала, что, может быть, еще сумею сбежать.

 — Можно посмотреть? — Фиона протянула ножик. Саймон открыл его, изучил в ярком солнечном свете. «Какой маленький! Всего в половину моего большого пальца», — подумал он. — Вы разрезали им нейлоновую веревку?

 — Я резала, пилила, дергала. Казалось, что прошла целая вечность, пока я его открывала. Во всяком случае, я так думала. И целая жизнь, чтобы перепилить веревку. Мне пришлось перепилить и ту, что связывала мне лодыжки, потому что я не смогла развязать узел. Сначала я до безумия боялась, что он остановит машину прежде, чем я освобожусь, потом я боялась, что он никогда не остановит свою долбаную машину. Но он остановил. Остановил и вылез из салона, насвистывая какую-то мелодию. Я никогда не забуду его свист.

 Саймон представил ее — связанную, испуганную девушку, возможно, с кровоточащими ранами от врезавшейся в тело веревки. И вооруженную ножом, едва ли более смертоносным, чем чертежная кнопка.

 — Я снова залепила себе рот. — Она сказала это так спокойно, так безразлично, что Саймон повернул голову и изумленно уставился на нее. — И обмотала веревкой лодыжки, спрятала руки за спину. И закрыла глаза. Перри открыл багажник, все еще насвистывая, наклонился, похлопал меня по щеке, чтобы привести в чувство. И я ударила его этим крохотным ножом. Я надеялась попасть в глаз, но промахнулась. И все же мне удалось обескуражить его, поранить и выиграть секунду. Я снова ударила его в лицо уже кулаком и лягнула изо всех сил ногами. Не так сильно, как хотела, потому что веревка немного запуталась, но все же он упал на спину, и я смогла выбраться из багажника. На земле валялась лопата. Прямо там, где он выронил ее, когда я воткнула ему в лицо нож. Я схватила лопату и ударила его пару раз по голове. У меня в руке оказались ключи. Я до сих пор очень смутно помню все это — шок, выброс адреналина, как мне потом объяснили, — но я вскочила в машину, воткнула ключ в замок зажигания, вдавила педаль газа в пол.

 — Вы вырубили его и уехали, — прошептал Саймон, ошеломленный и восхищенный.

 — Я не знала, где нахожусь, куда еду, и мне очень повезло, что я не разбилась насмерть. Я мчалась так, будто за мной гнались все демоны ада. Я наткнулась на жилье. Гостиницу. Случайно увидела свет за деревьями. Оказалось, что Перри привез меня в Национальный парк Олимпик. Хозяева вызвали рейнджеров, те позвонили в ФБР, ну и все закрутилось. Перри скрылся, но я подробно описала его внешность. И у них был его автомобиль, его имя, его адрес. Во всяком случае, документально установленный. И все же Перри скрывался еще почти год, пока не застрелил Грега и Конга. Его остановил Конг. Пес остановил его ценой своей жизни.

 Фиона убрала нож в карман.

 — Вы умная женщина. И сильная, — произнес Саймон после недолгой паузы. — И вы спасли от него других женщин. Ублюдок в тюрьме, ведь так?

 — Получил несколько последовательных пожизненных сроков. После моих показаний, когда он понял, что за Грега и за меня ему грозит смертный приговор, он пошел на сделку.

 — Почему власти согласились на это?

 — В обмен на его признания по убийству Грега, по моему похищению, по двенадцати другим жертвам, в обмен на местонахождение его блокнотов, звукозаписей. Чтобы семьи убитых женщин смогли наконец успокоиться, получить ответы на свои вопросы и уверенность в том, что он никогда не выйдет на свободу.

 Фиона кивнула, словно отвечая на какой-то свой мысленный вопрос.

 — Я всегда думала, что это правильно. Как ни странно, мне становилось легче, когда я слышала, как он снова и снова, шаг за шагом, проходит через все это, и знала, что он за все заплатит и будет платить еще очень, очень долго. Я хотела оставить все позади, закрыть ту дверь. Но мой папа умер всего девять недель спустя. Совершенно неожиданно. И земля снова ушла из-под ног. — Она потерла ладонями лицо. — Жуткие времена. Я приехала сюда пожить с Сил несколько недель, пару месяцев, как я думала, и вдруг поняла, что не хочу возвращаться, что хочу остаться здесь и начать все сначала. Я так и сделала. И почти всегда мне удавалось держать ту дверь на замке.

 — Почему она открылась сегодня?

 — Дейви приехал сообщить, что кто-то копирует Перри, включая детали, которые скрывались от публики. Пока только две жертвы. В Калифорнии. Но это снова началось.

 В голове Саймона завертелись десятки вопросов, но он не задал ни одного. «С нее довольно, — подумал он. — Она сказала все, что хотела сказать».

 — Для вас это сильный удар. Возвращает все, что было, делает прошлое настоящим.

 Фиона снова закрыла глаза и как будто расслабилась.

 — Да. Да. Вы совершенно правы. Господи, может, глупо, но когда это говорит кто-то другой, то действительно помогает. Когда кто-то понимает. Поэтому спасибо. — Она коснулась рукой его колена. — Я должна идти, нужно сделать несколько звонков.

 — Хорошо. — Саймон отдал ей бокал. — Спасибо за вино.

 — Вы его заслужили.

 Саймон пошел за щенком. Тот немедленно стал облизывать его лицо, словно они не виделись лет десять.

 Поворачивая грузовик к мостику, Саймон оглянулся. Фиона как раз входила в дом в сопровождении своих собак.

 Фиона собралась было приготовить ужин, но передумала и лишь выпила еще один бокал вина. Телефонный разговор с родителями Грега разодрал рубцовую ткань и снова открыл зияющую рану. Она знала, знала, что нужно поесть и подольше погулять с собаками. Убраться из дома, убежать от самой себя… Все закончилось тем, что она выгнала собак во двор и погрузилась в мрачные размышления так глубоко, что у нее мурашки побежали по коже, когда снова загрохотал мостик.

 Ну почему ей не дают хоть немного погоревать в одиночестве?

 Счастливый дружный лай возвестил о прибытии друга. Фиона не удивилась, увидев Джеймса и его Коби, обнимающихся с ее псами.

 Прислонившись к столбу веранды, она лениво цедила вино и смотрела на Джеймса. Его волосы сияли в свете включенных фонарей. Вообще-то в Джеймсе всегда что-нибудь сияло. Глаза, ярко-зеленые, часто искрящиеся смехом и опушенные густыми ресницами. Не поддающийся определению цвет его кожи, казавшийся Фионе похожим на обсыпанную золотой пылью карамель и свидетельствующий об очень запутанной родословной. Взглянув на Фиону и мельком улыбнувшись, Джеймс потряс огромным пакетом с едой навынос:

 — Провизия!

 Фиона отхлебнула еще вина.

 — Дейви поговорил с тобой.

 — Поскольку Дейви женат на моей сестре, он часто со мной разговаривает.

 Джеймс, окутанный ароматом еды, подошел к Фионе, обнял свободной рукой и прижал к себе. Покачал.

 — Я в порядке, правда. Просто проводила первое заседание клуба «Пожалей меня».

 — Я хочу присоединиться и стать его президентом.

 — Я уже избрала президентом себя, но поскольку ты принес еду, можешь стать вторым официальным членом.

 — Мы получим значки? А секретное рукопожатие? — Джеймс прижался губами к ее лбу. — Пошли в дом, поедим гамбургеры, проголосуем.

 — Я разговаривала с матерью Грега, — сказала Фиона, ведя гостя в дом.

 — Не завидую тебе.

 — Да, это было ужасно. Вот я и сижу в темноте, пью вино.

 — Понятно, но, по-моему, пора заканчивать. У тебя есть газировка?

 — Пепси. Диетическая.

 — Фу! Но, похоже, деваться некуда.

 Чувствуя себя как дома, Джеймс достал тарелки, вывалил на каждую по огромному гамбургеру с горой жареной картошки, горячие, благодаря теплоизолирующей упаковке. Фиона же, выплеснув остатки вина в раковину, разлила по стаканам пепси.

 — Нам надо было заняться сексом до того, как мы подружились.

 Джеймс уселся за стол, широко улыбаясь.

 — Кажется, когда ты начала приезжать на остров в гости к отцу, нам было соответственно одиннадцать и двенадцать, так что мы были слишком малы для секса и пришлось подружиться.

 Фиона плюхнулась на свой стул.

 — И все же если бы мы тогда занялись сексом, то сейчас смогли бы вспомнить старое и я отвлеклась бы от грустных мыслей. Но теперь слишком поздно: раздевшись перед тобой, я почувствовала бы себя идиоткой.

 — М-да, проблема. — Джеймс вонзил зубы в гамбургер. — Мы могли бы заняться сексом в темноте и использовать вымышленные имена. Я был бы Крепким Орешком, а ты Сиреневым Шелком.

 — Никто не способен выкрикнуть в оргазме «Сиреневый Шелк». Лучше что-нибудь попроще. Например, Амазонка.

 — Прекрасно. Итак, Амазонка, с чего начнем? Поедим или сразу прыгнем в койку?

 — Жаль отвергать такое романтичное предложение, но сначала все-таки поедим. — Фиона сунула в рот ломтик картошки. — Не хотелось бы весь вечер изводить тебя нытьем… Так странно — только вчера я жаловалась Сильвии, что с трудом вспоминаю лицо Грега, что его образ исчезает из моей памяти. Ты понимаешь?

 — Да, думаю, да.

 — А не успел Дейви рассказать о случившемся, и все прояснилось. Я снова вижу Грега, каждую его черточку. Он будто вернулся. И… это ужасно? — Фиона с трудом подавляла готовые хлынуть слезы. — Правда? То, что я не хочу видеть его так отчетливо? Получается, что в глубине души я хочу забыть его, а осознала это, только когда он вернулся.

 — Ну и что? Неужели ты должна носить траур и читать унылые стихи до конца своих дней? Ты горевала, Фи. Ты была убита горем, но ты исцелилась. Ты создала спасательный отряд из любви и уважения к нему, в память о нем. — Джеймс слегка сжал ее запястье. — И это здорово.

 — Я не представляю, как такой здравомыслящий человек может стать членом клуба «Пожалей меня».

 — Невозможно одновременно заседать в клубе и есть гамбургеры. Нужно очень плохое вино и просроченные крекеры.

 — Черт тебя побери, Джеймс. Я так самозабвенно упивалась горем, а ты все испортил.

 Фиона вздохнула и принялась за свой гамбургер.

 Даже утешения друга, компания собак и неспешный вечерний ритуал не спасли ее от дурных снов. Она просыпалась каждый час, выкарабкиваясь из кошмара, и, как только снова задремывала, Погружалась в новый.

 Собаки, чувствуя ее беспокойство, то и дело вскакивали, чтобы пройтись по комнате или сменить позу. В три часа ночи Богарт подкрался к кровати с веревкой в зубах, очевидно искренне полагая, что игра в перетягивание каната все уладит.

 В четыре часа утра Фиона поднялась. Она выпустила собак во двор, сварила кофе, энергично, до пота размялась и засела за бумажную работу: привела в порядок чековую книжку, набросала информационные бюллетени для своей школы и жертвователей Поисково-спасательной службы. Когда небо уже светлело, она обновила веб-сайт и побродила по чужим блогам, поскольку так и не собралась с духом, чтобы написать что-нибудь в своем.

 К началу первого занятия Фиона бодрствовала уже четыре часа, и ее клонило в сон. Она напомнила себе, что любит свою школу, любит свое дело, собак, общение. И любит проводить большую часть дня на свежем воздухе. Правда, в данный момент она безумно жалела, что не отменила два следующих урока. Не для того, чтобы упиваться горем, а просто чтобы побыть в одиночестве, отоспаться, почитать, например, книжку.

 Мечты, мечты… Фиона подготовилась ко второму занятию, ответила на звонок встревоженной Сильвии — слухи по острову распространялись быстро — и вернулась к работе.

 В конце рабочего дня, когда с помощью собак были собраны и сложены все игрушки и тренировочное снаряжение, Фиона вдруг поняла, что одиночество не спасает. Дом был слишком тих, а лес полон зловещих теней. Она решила поехать в город, пройтись по магазинам, заглянуть к Сильвии, прогуляться по пляжу. Свежий воздух, физическая нагрузка, смена декораций. Усталость, бог даст, избавит от дурных и вообще любых снов.

 Фиона взяла с собой только Ньюмена и, когда он запрыгнул в машину, повернулась к оставшимся.

 — Вы знаете порядок. Каждому иногда выпадает шанс прогуляться со мной наедине. Мы привезем вам что-нибудь. Ведите себя хорошо. — Она села в машину и покосилась на спутника. — И даже не вздумай ухмыляться.

 Живописная дорога вилась между проливом и холмами, полями и лесами. Напряжение и усталость словно ускользали, растапливались под лучами нацелившегося на пролив солнца. Ветер, врывающийся в открытые боковые окна, освежал лицо, развевал волосы.

 — Давай споем! — предложила Фиона, врубая на полную мощность радио. Ньюмен, всегда готовый угодить хозяйке, начал подвывать Бейонсе.

 В Истсаунде Фиона намеревалась купить все необходимое и побаловать себя чем-нибудь абсолютно ненужным, однако, поддавшись порыву, свернула у почтового ящика с лаконичной надписью ДОЙЛ.

 Может, и Саймону что-нибудь нужно? Почему бы не проявить соседскую заботу, избавить его от хлопот? И ей вовсе не хочется увидеть, где и как он живет. Ничего подобного.

 Фионе понравилось, как солнечный свет, проникая сквозь кроны деревьев, мерцает на камнях и высокой траве. Ей понравился дом, гармонирующий с окружающей природой, его высокая крыша, своими очертаниями повторяющая рельеф участка.

 Правда, немного краски не помешало бы. Что-нибудь свежее, радостное для оконных наличников. Пара качалок на парадной веранде и яркие цветочные горшки внизу и на очаровательном балконе второго этажа. А еще, может, скамья под вишневым деревом со свисающими чуть ли не до земли ветвями, которые весной покроются пышным цветом.

 Фиона припарковалась рядом с грузовиком. Вместо замотанного скотчем изжеванного подголовника красовался новый. И только сейчас Фиона заметила в нескольких ярдах от дома еще одну постройку, почти скрытую деревьями. Услышала жужжание пилы, — во всяком случае, она подумала, что это пила, — и грохот рок-н-ролла.

 Фиона вышла из машины, жестом позвав с собой Ньюмена. Пес зашагал рядом с ней, принюхиваясь — новое место, новые запахи.

 — Потрясающий вид, — пробормотала она, глядя на холмы по другую сторону залива и крохотные островки зелени на воде. — Надо же, у него тут и маленький пляж, и причал. Вода, лес, простор и не слишком близко к дороге. Хороший дом для собаки.

 Фиона почесала Ньюмена за ушами и направилась к мастерской. В окно она увидела Саймона в джинсах, футболке, защитных очках, в поясе с инструментами, вооруженного — слух ее не обманул — пилой. Саймон подставлял доски под бешено крутящееся зубастое лезвие не просто пилы, а огромного и грозного зверюги. У Фионы даже живот немного свело, когда она представила, что это чудовище может сотворить с пальцами, а потому очень осторожно отошла к застекленной двери и стояла, не шевелясь, пока жужжание не прекратилось.

 Только тогда она постучала, помахала рукой и, поскольку Саймон молча хмуро смотрел на нее, открыла дверь и вошла. Щенок, словно пораженный электротоком, неподвижно лежал на полу, развалившись.

 — Привет! — Ей пришлось кричать изо всех сил, чтобы перекрыть грохот музыки. — Я ехала в город и подумала…

 Фиона умолкла, увидев, что Саймон вытаскивает из ушей затычки.

 — Ох, неудивительно, что так громко. Послушайте…

 Она снова осеклась, поскольку он вытащил из одного из кармашков на поясе дистанционный пульт управления. Тишина словно накрыла их мощной волной и разбудила щенка.

 Малыш зевнул, потянулся и тут заметил Фиону. Безумное счастье сверкнуло в его глазах, он подпрыгнул, завертелся в неуклюжем танце и бросился к ней. Фиона присела на корточки, вытянула руку, и щенок врезался в ее поднятую ладонь.

 — Привет, привет, я тоже рада тебя видеть. — Фиона почесала его макушку, животик и указала пальцем вниз. — Сидеть! — Маленький задик завибрировал и послушно ударился об пол. — Какой ты умница, какой молодец! — И успела схватить «умницу», когда тот, завидев Ньюмена, терпеливо ждавшего снаружи, рванул к двери. — Можно выпустить Джоза погулять? Ньюмен последит за ним.

 Саймон пожал плечами.

 — Хорошо. Иди играть. — Джоз выпрыгнул за дверь и животом плюхнулся на землю. Фиона оглянулась на Саймона. Он так и стоял у своего станка и следил за ней.

 — Я вам помешала.

 — Да.

 Грубовато, но она не имела ничего против резкости.

 — Я еду в город и решила заглянуть, спросить, не нужно ли вам чего-нибудь. Вроде благодарности за то, что вы меня выслушали.

 — У меня все есть.

 — Ну, тогда ладно. Мы оба понимаем, что «не-нужно-ли-вам-чего-нибудь» — просто предлог. Я… о боже, какая красота!

 Лавируя между верстаками и станками, Фиона рванула в другой конец мастерской к винному шкафу.

 — Не трогайте! — рявкнул Саймон, и она остановилась как вкопанная. — Лак, — добавил он чуть мягче.

 Фиона послушно спрятала руки за спину и подумала, что здесь действительно пахнет лаком, стружками и свежераспиленным деревом, и все это вместе складывается в чарующий аромат.

 — Это дверцы? Какая тонкая резьба, какие оттенки дерева! Изумительно, правда. Так же изумительно, как и аромат. Я хочу его купить. Может, я не могу его себе позволить, но все равно хочу. Сколько вы за него просите?

 — Он не подходит ни вам, ни вашему дому. Элегантный и слишком изысканный. Не то что вы.

 — Я могу быть элегантной и изысканной.

 Отрицательно качая головой, Саймон прошел к старому, приземистому холодильнику и вытащил две банки колы. Банку, которую он швырнул Фионе, она поймала одной рукой.

 — Нет, не можете. Вам нужно что-то попроще. Более чистые линии или — для контраста — еще более затейливые. Чтобы возникло некоторое напряжение с естественной простотой, к которой вы тяготеете.

 — Вы так полагаете?

 — Я был в вашем доме, — напомнил Саймон. Фионе очень хотелось провести пальцем по глубокой резьбе — вытянутым сердцам — на дверце.

 — Это могло бы создать напряжение.

 — Нет.

 Фиона старалась как могла, но все-таки не могла его понять.

 — То есть вы не хотите продать мне эту вещь, потому что я неэлегантна? — озадаченно спросила она.

 — Вот именно.

 — А как с таким подходом вы вообще что-то продаете?

 — Сдаю на комиссию или работаю под заказ. Делаю то, что подходит данному клиенту. — Сделав большой глоток, Саймон внимательно взглянул на нее. — Тяжелая была ночь.

 Фиона сунула руки в карманы.

 — Спасибо, что заметили. Ну, поскольку я вам мешаю и не гожусь в обладательницы этого дурацкого шкафчика, оставляю вас с вашей жуткой пилой.

 — Сейчас я отдыхаю.

 Фиона хлебнула колы, разглядывая Саймона так же пристально, как и он разглядывал ее.

 — Видите ли, при моей профессии ваши скверные манеры никоим образом не могут меня задеть.

 — Если вы собираетесь дрессировать меня, должен предупредить: я упрям. — Фиона лишь улыбнулась. — Итак, если «не-нужно-ли-вам-чего-ни-будь» было предлогом, я должен сделать вывод, что вы за мной приударяете?

 Фиона опять улыбнулась, обвела взглядом мастерскую. Разнообразные тиски и стамески, токарный станок, на вид такой же устрашающий, как пила-монстр, множество инструментов непонятного назначения и пустые стаканчики из-под кофе с гвоздями, винтами и другими странными железяками.

 Единственное, чего Фиона не заметила, — хоть какого-то подобия системы и порядка.

 — Приударяю? Пока нет. И, учитывая ваше более чем странное поведение, я еще хорошенько подумаю.

 — Честно. Ну, что ж, честность за честность: вы — не мой типаж.

 Фиона отвлеклась от созерцания изумительного кресла-качалки с широкими подлокотниками и холодно взглянула на Саймона.

 — Да неужели?

 — Определенно. Меня привлекают любовь к искусству и женственность. Соблазнительная фигурка приветствуется.

 — Сильвия.

 — Да.

 — Или Нина Аббот.

 В глазах Саймона мелькнуло раздражение, и Фиона не сдержала самодовольной улыбки.

 — Или, — кратко ответил Саймон.

 — Слава богу, мы все прояснили до того, как я отдала свое нежное сердце в ваши грубые руки.

 — Чистое везение. Но… иногда полезно смешивать несовместимое. Или пробовать что-то новенькое.

 — Отлично. Я дам знать, когда захочу смешивать и пробовать. А пока убираю с вашей дороги свое неэлегантное, не тяготеющее к искусству, неженственное, плоскогрудое я.

 — Вы не плоскогрудая.

 Фиона расхохоталась:

 — Боже, потрясающий простофиля. Выметаюсь, пока у меня осталась хоть капелька самомнения.

 Фиона вышла, позвала своего пса. Когда подбежал щенок, она его погладила, похвалила, подтолкнула в помещение и закрыла за собой дверь. И, мельком оглянувшись на Саймона через стекло, направилась к своему пикапу в сопровождении преданного Ньюмена.

 Саймон следил за ней через окно. Когда Фиона вошла в мастерскую, она выглядела потерянной, неуверенной. Усталой.

 Ничего этого больше нет, думал он. Пружинистая, спортивная походка, широкий шаг, естественная грация. Уверенность в каждом движении и, пожалуй, немного раздражения.

 Так лучше. Может, он и простофиля, но теперь будет меньше тревожиться за нее.

 Вполне удовлетворенный, Саймон сунул в уши затычки, надел защитные очки, включил музыку и вернулся к работе.

 — Он не мог так сказать! — недоверчиво воскликнула Сильвия.

 Опершись о прилавок в своем прелестном магазинчике, она слушала рассказ Фионы и с удовольствием наблюдала, как та выбирает сережки.

 — Сказал, сказал. — Фиона приложила к одному уху длинную жемчужную гроздь, а к другому — забавные разноцветные стеклянные шарики. — Я недостаточно элегантна для его перехваленного винного шкафчика. Я могу быть элегантной. Видишь? Жемчуг.

 — Очень мило, только стекляшки тебе больше подходят.

 — Я знаю. Но я могу носить жемчуг, если захочу. — Положив сережки на витрину, Фиона подошла к красивой высокой вазе.

 В магазинчике Сильвии всегда было что-то новенькое. Картина, шарф, столик, изумительная бижутерия. Или мебель, как, например, вот эта скамья с высокими изогнутыми подлокотниками. Фиона провела пальцами по полированному дереву.

 — Какая красивая.

 — Одна из работ Саймона.

 Восхищение испарилось. Фионе захотелось поколотить чертову скамью.

 — Понятно. А потом он сказал, что я не его типаж. Как будто я спрашивала. А вот ты — его типаж.

 — Я?

 — Он даже привел тебя в пример. Разбирается в искусстве, женственная, фигуристая.

 — Ты шутишь?

 — Вовсе нет. Не вижу самодовольной улыбки.

 Сильвия демонстративно взбила волосы.

 — В такой ситуации трудно не задирать нос.

 — Можешь закрутить с ним романчик, — великодушно разрешила Фиона.

 — Это было бы интересно, но, думаю, я ограничусь самодовольством. Милая, я уверена, что он не хотел тебя оскорбить.

 — О нет, как раз хотел.

 — Знаешь, что я тебе скажу, через десять минут я закрываюсь. Мы поужинаем и сотрем его в порошок. А еще лучше, сотрем в порошок всех мужчин как класс.

 — Соблазнительное предложение, но я должна возвращаться. На самом деле я заглянула, чтобы поворчать. Ох, Сил, последние два дня были очень паршивыми.

 Сильвия вышла из-за прилавка и нежно обняла падчерицу.

 — Поедем ко мне. Пока ты будешь нежиться в ванне, я приготовлю тебе спагетти.

 — Если честно, я подумываю открыть банку готового супа и завалиться в постель. Я почти не спала прошлой ночью.

 — Фи, я тревожусь. — Сильвия слегка дернула Фиону за «конский хвост». — Поживи у меня, пока не поймают этого маньяка.

 — Ты же знаешь, с парнями я в безопасности. Кроме того, я маньяку неинтересна.

 — Но… — Дверь распахнулась, и Сильвия умолкла.

 — Привет, Сильвия. Привет, Фиона.

 — Джеки, как поживаешь? — Сильвия улыбнулась хорошенькой блондинке, хозяйке местного пансиона «Ночлег и завтрак».

 — Хорошо. Хотела заскочить пораньше. Я знаю, что через несколько минут ты закрываешься.

 — Не волнуйся. Как Гарри?

 — Сопит в постели, — одна из причин моего опоздания. Честное слово, можно подумать, у него чума, а не насморк. Он сводит меня с ума. Подай ему то, принеси это. Отрывает меня от дел своими стонами и жалобами. Я прибиралась после зимы и решила освежить обстановку, добавить что-нибудь новенькое. Не возражаешь, если я поброжу тут у тебя хоть немного, может, возникнут какие-нибудь идеи?

 — Пожалуйста, не торопись.

 — А я пойду, — спохватилась Фиона. — Рада была повидать тебя, Джеки.

 — Я тоже. Ой, Фи, чуть не забыла: мой сын с женой только что завели щенка, девочку. Говорят, что хотят попрактиковаться перед тем, как сделать меня бабушкой. — Джеки закатила глаза.

 — Как мило. И какая порода?

 — Понятия не имею. Они взяли ее в приюте. — Джеки улыбнулась. — Брэд сказал, что они спасли одну жизнь, перед тем как задуматься о создании другой.

 — Действительно, очень мило.

 — Они назвали ее Сава, как царица Савы^[6]. Брэд просил, если я вдруг увижусь с тобой, передать, что они хотят записать ее в твой класс для щенков.

 — С нетерпением буду их ждать. Ну, мне пора.

 — Я приеду завтра, помогу тебе провести занятия, — пообещала Сильвия. — И Орео это пойдет на пользу.

 — Тогда до завтра. Пока, Джеки.

 Уже выходя, Фиона услышала восторженный визг Джеки.

 — Ах, Сильвия, какая изумительная скамья!

 — О да! Это работа нового художника, о котором я тебе говорила. Саймона Дойла.

 Фиона, ворча, направилась к своей машине.

 А в это время в тюрьме штата Вашингтон Джордж Аллен Перри читал Библию. Поскольку его преступления обеспечили ему надежно охраняемую клетку до конца жизни, он считался образцовым заключенным.

 Он не вступал ни в какие банды, не подавал никаких жалоб. Он выполнял работу, которую ему поручали, ел пищу, которую ему подавали. Он содержал себя в чистоте и уважительно разговаривал с охранниками. Регулярно делал физическую зарядку, не курил, не ругался, не баловался наркотиками и большую часть своих бесконечных дней посвящал чтению.

 Посетители бывали у него редко. У него не было ни жены, ни детей. У него не было верных друзей ни в тюрьме, ни за ее стенами.

 Отец бросил его давным-давно, а мать — причина его патологии, как решили психиатры, — его боялась.

 Его сестра раз в месяц присылала ему письмо и раз в год приезжала из Эммитта, штат Айдахо, — она считала это своим христианским долгом. Сестра и подарила ему Библию.

 Первый год был самым мучительным. Перри страдал, маскируя безумный страх потупленным взглядом и тихим поведением. На второй год страх сменился депрессией. А к третьему году Перри смирился с тем, что никогда уже не будет свободным.

 Он никогда не сможет выбирать, что есть и когда, не сможет засыпать или просыпаться по собственному желанию. Он никогда не сможет гулять по лесу или полю, не сможет в темноте гнать машину с тайным грузом в багажнике.

 Он никогда больше не почувствует могущество и умиротворение, даруемые убийством.

 Однако существовали и другие виды свободы, и он их зарабатывал. Зарабатывал неутомимо, кропотливо. Он сожалел о своих преступлениях перед адвокатом, перед психиатрами.

 Он рыдал и не считал эти слезы унижения напрасными.

 Он сказал сестре, что родился заново. Ему разрешили личные встречи со священником.

 На четвертый год его определили в тюремную библиотеку, где он работал со спокойной деловитостью и не уставал благодарить за доступ к книгам.

 И он начал искать ученика.

 Он подал прошение и получил разрешение изучать различные курсы, как с приходящими преподавателями, так и по видео. Это дало ему возможность общаться и изучать обитателей тюрьмы в новой обстановке.

 Он понял, что большинство заключенных слишком грубы, слишком жестоки и слишком глупы. Или просто слишком стары, или слишком молоды, или слишком вросли в систему. Он продолжал свое образование — находил его интересным — и цеплялся за угасающую надежду, что судьба в конце концов подарит ему духовную свободу.

 На пятом году пребывания в Уалла-Уалла удача ему улыбнулась. Не в образе товарища по несчастью, а в образе преподавателя.

 Перри сразу узнал его, как узнавал свою жертву в тот самый момент, как замечал ее.

 Такой у него был талант.

 Перри начинал медленно, оценивая, испытывая. С неизменным терпением шлифовал и оттачивал навыки своего преемника, того, кто выйдет из тюрьмы вместо него, чтобы охотиться и убивать, — продолжать его дело.

 Его ученик, когда придет время, исправит его единственную ошибку. Ту, что терзала его каждую ночь в темной клетке, лишая покоя и сна.

 Он, когда придет час, убьет Фиону Бристоу.

 И этот час, думал Перри, читая Апокалипсис, уже близок.

 К решетке подошел охранник:

 — К вам посетитель.

 Перри замигал, тщательно отметил место, на котором прервался, и отложил потрепанную Библию.

 — Моя сестра? Я жду ее только через шесть недель.

 — Не сестра. ФБР.

 — О боже.

 Крупный лысеющий мужчина с бледным лицом покорно поднялся. Лязгнул замок, решетчатая дверь скользнула в сторону.

 Заключенный в сопровождении двух тюремщиков побрел по длинным коридорам и лестницам, зная, что тюремщики обыщут камеру в его отсутствие. Пускай обыскивают. Они не найдут ничего, кроме книг, стопочки религиозных брошюр и сухих богобоязненных писем от его сестры.

 Он не поднимал головы, с трудом подавляя торжествующую улыбку. Агенты ФБР скажут только то, что ему уже известно. Его ученик сдал свой очередной экзамен.

 Да, думал Перри, существует много разных свобод. И от мысли о возобновившейся игре с ФБР у него словно выросли крылья.

 Радуясь ясному свежему утру и работе, требующей ее полного внимания, Фиона изучала своих учеников, осваивающих специальный курс продвинутого уровня.

 Для собак и хэндлеров сегодня очень важный день. Первый поиск «вслепую».

 — Итак, жертва на месте. — Фиона подумала о Сильвии, уютно устроившейся под раздвоенным кедром в трех четвертях мили отсюда с книжкой, травяным чаем и радиоприемником. — Командный поиск. Используем секторный метод. Я организовала базу. — Она указала на столик с оборудованием под брезентовым навесом. — Сегодня я останусь здесь и буду руководить поиском, но к следующей неделе вы должны выбрать руководителей из членов своей группы.

 Фиона указала на белую доску под брезентом.

 — Исходные данные. Местные власти связались с начальником отряда — со мной в данном случае — и попросили помочь в поиске и спасении взрослой туристки, пропавшей около суток назад. Как вы видите на доске, ночная температура опускалась до сорока трех градусов^[7]. У пропавшей мало опыта и еды только на день. Пропала Сильвия Бристоу.

 Хэнддеры заулыбались, ибо все знали, что Сильвия иногда помогает Фионе.

 — Немолодая, что осложняет ситуацию. Белая, волосы каштановые, глаза карие, рост пять футов пять дюймов, вес около ста тридцати фунтов. В последний раз ее видели в красной куртке, джинсах и синей бейсболке. Что еще вы должны знать? — Фиона сама же и ответила на свой вопрос согласно разработанному сценарию: — Она здорова, имеет сотовый телефон, который часто забывает заряжать, ушла на два-четыре часа, не местная, только недавно увлеклась пешими походами.

 Затем Фиона подозвала команду к карте и диаграмме, которую уже начала вычерчивать, и, распределив сектора, велела всем собрать рюкзаки.

 — У меня есть вещи, которые недавно носила пропавшая женщина. Возьмите по пакетику, познакомьте собак с запахом. Не забывайте называть имя пропавшей. Освежайте запах каждый раз, когда вам покажется, что собака в замешательстве, отвлекается или потеряла интерес. Не выходите за границы своего сектора. Пользуйтесь компасом, сообщайте о своем местонахождении по рации.

 Доверяйте своим собакам. Желаю удачи!

 Фиона почувствовала всеобщее возбуждение, волнение и здоровое соперничество, которое, — если удастся провести действительно командный поиск, — уступит место сотрудничеству и доверию.

 — Когда вернетесь, всем собакам, не нашедшим жертву, необходимо дать шанс найти что-нибудь неподалеку, чтобы они не унывали. И помните, сегодняшний поиск — не только испытание для ваших питомцев, но и оттачивание ваших личных навыков.

 Фиона смотрела вслед расходящимся парам и одобрительно кивала, видя, как правильно хэндлеры наводят собак на след, подают команды.

 Ее псы заскулили, заметались.

 — Мы поиграем позже. Эти парни должны выполнить задание самостоятельно.

 Хорошая группа, подумала она, отмечая время в журнале, она станет слаженной командой. Занятия начинали восемь пар, но за десять недель три выбыли. Неплохой результат. Те, что остались, намерены довести дело до конца. Если они продержатся еще пять недель, то успешно вольются в ее программу.

 Фиона взяла рацию, проверила частоту, связалась с Сильвией.

 — Группа начала поиск. Прием.

 — Надеюсь, они не найдут меня слишком быстро. Очень интересная книжка. Прием.

 — Не забудь: растяжение лодыжки, обезвоживание, легкий шок. Прием.

 — Поняла. А пока я могу наслаждаться вкусным яблоком и книгой. Увидимся, когда они приволокут меня к тебе. Конец связи.

 Чтобы занять своих собак и утешить их за то, что им не дали поиграть в «поиск» с остальными, Фиона погоняла их по курсу аджилити^[8]. Может, человека со стороны рассмешило бы то рвение, с каким лабрадоры карабкались на детские горки или спускались с них по приказу, но таким образом укреплялась способность поисковой собаки работать на крутых и скользких склонах. А то, что псы наслаждались и этим упражнением, и балансированием на качелях и узких бревнах, и преодолением тоннелей, составленных из бочек без днищ, было дополнительным вознаграждением.

 Упражнения на поиск предметов требовали от Фионы непрерывных команд, но она успевала связываться по рации с поисковым отрядом, отвечать на вопросы, вносить в журнал координаты.

 Примерно через час угомонившиеся псы, получив угощение, растянулись на земле. Фиона села за свой ноутбук и, когда затрещала рация, продолжила стучать по клавиатуре одной рукой.

 — База, это Трейси. Я нашла Сильвию. Она в сознании и адекватна. Возможно, растяжение правой лодыжки, что причиняет ей некоторый дискомфорт. Похоже, она обезвожена и ослаблена, но других повреждений нет. Прием.

 — Хорошо, Трейси, сообщи координаты. Нужна ли тебе помощь в транспортировке Сильвии на базу? Прием.

 Пусть это был всего лишь тренировочный поиск, но Фиона относилась к нему как к настоящему. Она внесла в журнал продолжительность поиска и статус ситуации, составила профессиональный полный отчет. И улыбнулась, представив, как Сильвия далеко в лесу разыгрывает жертву. Первый самостоятельный поиск для учеников. Такое событие непременно нужно отметить, но сначала устроить «разбор полетов», обязательный в любой настоящей спасательной операции.

 Фиона расставила на столе для пикника подносы с шоколадными печеньями, кувшины с холодным чаем и — как дань здоровому питанию — блюда с фруктами. Для всех собак она приготовила печенье и игрушки, а для Лоло — умной немецкой овчарки Трейси — еще и золотую звезду на ошейник.

 Когда Фиона выносила из дома стаканы, по мостику прогрохотал грузовик Саймона. Ей не понравилось вспыхнувшее в ней раздражение. «Я, в сущности, счастливый человек, — подумала она. — Дружелюбный. Мне нравится Саймон, а его щенок просто прелесть». Но от этих размышлений раздражение не уменьшилось.

 Может, отчасти причина заключалась в том, что он классно выглядел — грубоватым и утонченным одновременно — в потертых джинсах и дорогих солнечных очках, и, в сочетании с очаровательным щенком, даже благожелательным (абсолютно ошибочное впечатление, по ее мнению).

 Саймон спустил щенка с поводка. Малыш подбежал поздороваться с Фионой и тут же удрал к ее псам, затем вернулся к ней и снова закружился по двору, приглашая больших собак поиграть.

 — У вас пикник? — как ни в чем не бывало спросил Саймон.

 — В некотором роде, — ответила Фиона, копируя его непринужденный тон. — Группа продвинутого уровня возвращается после тренировочного поиска — первого поиска человека. Это необходимо отметить.

 — Шоколадным печеньем?

 — Я люблю шоколадное печенье.

 — А кто не любит?

 Джоз выразил свое отношение к печенью попыткой взобраться на скамейку и украсть образчик на пробу. Фиона спокойно поставила передние лапы щенка на землю.

 — Прочь!

 — Вы успели. Он жуткий ловкач. Вчера умудрился забраться на стул и сожрать мой сэндвич. Похоже, он любит маринованные огурцы. А ведь я отвернулся всего на пять целых две десятых секунды.

 — Вам нужно быть последовательным. — Поскольку Джоз не прекращал поползновений стащить угощение, Фионе пришлось скомандовать «прочь!» и во второй, и в третий раз. А потом она отошла на несколько шагов и позвала малыша. Тот подошел, послушно сел по ее команде и разомлел от ее похвал и ласки. — Позитивное подкрепление. — Она вытащила из кармана лакомство. — Хорошая собака. Он делает успехи.

 — Два дня назад он сожрал флэшку. Просто проглотил целиком, как таблетку.

 — Ой-ой.

 — Вот именно. Я помчался с ним к ветеринару. Она осмотрела его и решила, что флэшка достаточно мала и не застрянет, а потому хирургическое вмешательство не требуется. И предложила мне… — Стиснув зубы, Саймон мрачно уставился вдаль. — Эту часть я хотел бы опустить. Просто скажу, что в конце концов я вернул свое имущество.

 — И это пройдет.

 — Да, конечно. — Саймон ухватил с подноса шоколадное печенье. — Между прочим, то средство еще работает, а я пока не решил, смешно это или омерзительно. — Он попробовал печенье. — Вкусно.

 — Спасибо. Единственное, что мне удается печь с неизменным успехом. — Поскольку печенье было результатом приступа панической атаки, настигшей ее в два часа ночи, парочкой своих творений она и позавтракала. — Саймон, зачем вы приехали?

 Видимо, в ее голос прокралось раздражение, поскольку он долго молчал, глядя на нее.

 — Я социализирую свою дурацкую собаку, а вы должны мне часть урока.

 — Хозяину вашей собаки тоже не помешала бы социализация.

 Саймон невозмутимо доел печенье, налил себе стакан холодного чая.

 — Думаю, я уже вышел из ученического возраста.

 — В опровержение известной поговорки, старую собаку можно научить новым трюкам.

 — Может быть. — Допив чай, Саймон огляделся. — Черт! Где он, черт побери?

 — В тоннеле.

 — В чем?

 Фиона показала на ряд бочек и направилась к его дальнему концу.

 — Давайте посмотрим, что он делает.

 В конце концов, они уже здесь, подумала она, и человеческая составляющая пары уминает ее печенья, предназначенные для праздника, так почему бы не превратить общение в урок?

 — Если он вылезет там же, где забрался, пока достаточно. Но если он проберется через весь тоннель, похвалите его и угостите. — Фиона вручила Саймону собачье печенье.

 — За то, что он пролез через кучу бочек в пятьдесят пять галлонов?

 — Да. Для того чтобы не просто влезть, а пройти весь тоннель и вылезти, требуются любопытство, смелость и сообразительность. — Ее объяснение прозвучало почти как выговор.

 — А если он вообще не вылезет?

 — Тогда, полагаю, вы вернетесь домой и засядете смотреть спортивный канал.

 Саймон повнимательнее взглянул на бочки.

 — Кое-кто назвал бы ваше предположение сексизмом. Может, я фанат семейного канала «Лайф-тайм».

 Фиона поняла, что споры бесполезны.

 — Если он не вылезет самостоятельно, ласково позовите его, попробуйте выманить. Если не получится, полезете за ним.

 — Великолепно. Ну, по крайней мере, там он вряд ли влипнет в неприятности. Итак, рация, компьютер, все эти карты и диаграммы для ненастоящего спасения?

 — Со временем будет и настоящее. Как продвигаются команды «сидеть» и «ждать»?

 — Отлично, когда ему не хочется делать что-то другое. Последовательность, — предупредил он нотацию Фионы. — Я выучил заклинание, босс.

 Джоз радостно тявкнул и пулей вылетел из бочки.

 — Вы видели? Он справился. Молодец. — Саймон присел на корточки и принялся ласкать и хвалить пса, причем совершенно искренне, как показалось Фионе, наслаждаясь успехом и счастьем питомца. А когда Саймон расхохотался и энергично почесал щенка длинными артистичными пальцами, она начала понимать, почему Джоз так обожает хозяина.

 — Он бесстрашен. — Фиона тоже присела, чтобы приласкать Джоза, и уловила тот же запах, что и в мастерской. Они оба пахли одинаково. — Когда клиент интересуется программой аджилити, то со щенком такого возраста я обычно начинаю с одной бочки, чтобы он видел весь путь насквозь. А Джоз сразу перескочил через несколько уровней.

 — Ты слышишь, парень? Бесстрашный пожиратель флэшек, древесных стружек и кошерных огурчиков.

 Саймон улыбнулся Фионе. Поскольку их лица были совсем рядом, она увидела в темном золоте его глаз гипнотизирующие бронзовые искорки и не смогла оторвать взгляд.

 Через пару секунд Саймон задумчиво хмыкнул.

 — Забудьте. — Фиона распрямилась. — Покажите, как он выполняет команды «сидеть» и «ждать». Мои ученики вернутся с минуты на минуту.

 — Вы все еще злитесь из-за шкафчика.

 — Какого шкафчика? — спросила она со сладчайшей улыбочкой.

 — Понятно. Ладно. Сидеть и ждать. Джоз, сейчас ты потеряешь статус лучшего ученика.

 — Видите ли, оптимизм и уверенность передаются как собакам, так и людям. Или, может, вам просто нравится предвкушать неудачу.

 — Я бы назвал это реализмом. — По команде «сидеть» Джоз послушно шлепнулся попкой на землю. — Это-то он делает почти всегда, но сейчас начнутся сложности. Ждать. — Саймон поднял руку и повторил: — Ждать. — И начал пятиться. Щенок замолотил хвостом, но остался сидеть.

 — У него получается.

 — Просто красуется перед учителем. Дома он уже гонялся бы за своим хвостом или пытался сжевать мои ботинки прямо на мне.

 Саймон подозвал щенка, приласкал, наградил.

 — Повторите. Увеличьте дистанцию.

 Саймон повторил упражнение, увеличив расстояние для команды «ждать». А на третий раз ему даже удалось отойти на двадцать пять футов.

 — Не хмурьтесь, когда собака выполняет команду.

 — Я не хмурюсь.

 — Ну, назовем это неверием в успех. Вы приводите собаку в замешательство. Позовите его.

 Джоз бросился к Саймону, причем последние пару футов преодолел на животе, затем перекатился на спину и замер в ожидании ласки.

 — Ты молодец, ты все хорошо сделал. Позер, — пробормотал Саймон, наклоняясь, чтобы почесать щенячье брюшко.

 — Он переключился на послушание, поскольку не был уверен, чего вы от него хотите. Вы что-то попросили, он начал исполнять, а вы так и стояли нахмурившись. Джоз получает оценку «отлично». — Фиона наклонилась погладить щенка, чем привела его в исступление. — А вы — три с минусом.

 — Я не согласен.

 — Возвращается моя группа. Придержите его. Скомандуйте «ждать» и добейтесь, чтобы он не сходил с места несколько секунд. Затем можете отпустить его, пусть поздоровается.

 — И как мне этого добиться?

 — Сидеть и ждать… придерживая его, поскольку он захочет побежать и посмотреть, кто идет. — Фиона взглянула на часы, чтобы внести время возвращения в журнал. — Затем разрешите убежать… какой-нибудь простой фразой, естественной для вас. Например «беги, поздоровайся». Что угодно. И отпустите.

 Фиона ушла встречать учеников, возвращающихся первыми.

 — Ты решил выставить меня неудачником? Ты думаешь, что я хуже тебя? — Саймон удерживал щенка на месте, почесывая его за ушами. — Ты не так глуп, как кажешься, не так ли? Просто хотел произвести впечатление на хорошенькую девушку. Ладно… беги. — Он отпустил щенка, и Джоз помчался обнюхивать незнакомцев и, разумеется, беситься с ними.

 К тому времени, как Саймон подошел, Фиона уже выслушивала хэндлеров, описывающих поведение собак, отмечала обследованные территории, количество моментов настороженности.

 Саймон вынул из кармана поводок.

 — Пусть поиграет, — предложила Фиона, оторвавшись от своего журнала. — Вы же хотите, чтобы он привыкал к другим людям, к незнакомым собакам. Немного общения и вам не повредит. Возьмите еще одно печенье. Может, ваш день закончится на более высокой ноте.

 — Печенье я возьму, но… — Саймон осекся, увидев появившуюся из леса Сильвию. Она прихрамывала и опиралась на самодельный костыль. С одной стороны ее поддерживала женщина, с другой — мужчина, а впереди бежала пара собак.

 Саймон уже готов был броситься на помощь, но Фиона остановила его, положив ладонь на его предплечье.

 — С ней все в порядке. Это игра. Целью поиска была заблудившаяся женщина с небольшой травмой. Сильвия играет роль.

 Группа разразилась аплодисментами. Сильвия церемонно поклонилась и величественно указала на женщину и собаку рядом с собой.

 — Это Трейси и ее Лоло, — пояснила Фиона. — Они нашли Сил всего за час пятнадцать. Неплохо. Совсем неплохо. А помогают им Мико и его Ринго. Когда Трейси нашла Сил, он был рядом и помог привести Сил с ее будто бы растянутой лодыжкой на базу. Кроме того, он в нее влюблен.

 — В Сил? Это как с шоколадным печеньем. А кто не влюблен?

 — Не в Сил. — Замечание Саймона ей понравилось и даже вызвало гордость за мачеху. — В Трейси. Они оба из Беллингема, как и остальные. Прощу прощения.

 Фиона подошла к Трейси, пожала ей руку, обняла, затем завозилась с собаками. Посмеялась с Сильвией.

 «А девица действительно обаятельная», — подумал Саймон. Если, конечно, тебе нравятся сверхактивные любительницы свежего воздуха, которые обожают обниматься и отлично выглядят в джинсах или рабочих штанах, фуфайках и джемперах.

 Насколько он помнил, его никогда не привлекали подобные женщины, во всяком случае, в сексуальном плане. Фиона для него загадка.

 Может, все дело в ее глазах, ясных и спокойных. Наверное, это одна из причин, почему животные так реагируют на нее.

 Фиона обвила рукой плечи Трейси, — эта неистребимая привычка коснуться, приласкать, в общем, установить физический контакт, — и повела ее к… Как бы она это назвала? Базой? Штабом? Как ни называй, но это был просто стол под натянутым на шесты брезентом.

 Выслушивает доклады, предположил Саймон, отмечает все, что необходимо отметить. Как-то все это слишком серьезно для простого упражнения. И тут он вспомнил, что она нашла маленького мальчика в очень большом лесу под холодным дождем.

 Детали имеют значение. Дисциплина и тщательная подготовка много значат.

 Как бы то ни было, печенья были выше всяких похвал, а антракт позволил ему пофлиртовать с Сильвией.

 — Как вы себя чувствуете после такого тяжелого испытания? — спросил он. Сильвия рассмеялась, ткнула его в грудь:

 — Обожаю исполнять роль заблудившейся женщины. Это шанс поразмяться, побродить по лесу, а потом устроиться в условленном месте или еще немного погулять. Все зависит от того, какое поведение жертвы выбирает Фиона. Как удачно, что вы заглянули. Я собиралась заехать к вам по дороге домой.

 — Неужели? Пригласить меня на свидание?

 — Вы такой милый. Вчера я продала два ваших произведения. Скамью с высокими подлокотниками и комод с пятью ящиками. И в любой момент возьму все, что вы мне предложите.

 — Вообще-то сегодня утром я закончил пару вещиц. Винный шкаф и кресло-качалку.

 — А, тот знаменитый винный шкаф. Саймон пожал плечами, оглянулся на Фиону.

 — Он не в ее стиле, вот и все.

 Сильвия улыбнулась, положила в рот клубнику.

 — У нее много разных стилей. Вы должны пригласить ее на ужин.

 — Почему?

 Сильвия взяла его под руку.

 — Саймон, если бы я подумала, что вы спрашиваете серьезно, то встревожилась бы за вас.

 А Фиона, похоже, подводила итог занятию.

 — Все вы сегодня хорошо поработали, индивидуально, в команде и в паре. Следующее занятие пройдет на местности с другим рельефом, с жертвой, потерявшей сознание. Я прошу, чтобы вы ежедневно работали с вашими собаками полчаса-час в день, вставляя в рутинную тренировку десятиминутные проблемы. Продолжайте тренироваться с тем, кого ваша собака знает. После следующего занятия вы сможете использовать кого-то, с кем она незнакома. Пожалуйста, не забывайте практиковаться в оказании первой помощи, и часть упражнений повторяйте только с компасом. Тщательно ведите дневники. Если возникнут любые проблемы, любые вопросы, связывайтесь со мной по электронной почте или звоните. И, ради бога, прикончите эти печенья, потому что я сама не справлюсь.

 Сильвия чмокнула Саймона в щеку.

 — Я должна бежать. Навестите мой магазин и моего Орео. Привозите свои новые произведения, когда захотите. И пригласите мою девочку на ужин.

 Саймон не спешил уезжать из любопытства и потому, что его пес наконец наигрался до потери сознания и вырубился прямо под столом.

 — На сегодня с него достаточно, — заметила Фиона, собирая посуду со стола, когда они остались одни.

 — У меня вопрос. — Саймон взял пустые стаканы и последовал за ней к дому. — Эти люди проходят у вас курс обучения?

 — Разумеется.

 — Сколько длилось занятие? Часа два?

 — Чуть больше. Это продвинутый уровень и тренировочный поиск и спасение. Инструктаж, поиск, отчет… похлопывание по спине.

 — А между занятиями они должны работать с собаками час-другой в день, учиться оказывать первую помощь…

 — Да. Один из них фельдшер «Скорой помощи», но они все должны сдать экзамен на допуск к проведению реанимационных действий и оказанию первой помощи в полевых условиях. Они также должны уметь читать топографические карты, хорошо знать климатические условия, ветра, флору и фауну. И они, и их собаки обязаны быть в хорошей физической форме.

 Фиона поставила посуду на кухонную стойку.

 — И что, при такой нагрузке у них остается время на частную жизнь?

 Фиона прислонилась к прилавку.

 — Конечно. У них есть семьи, они работают. Но они увлечены. Для того чтобы стать членом Поисково-спасательной команды, необходимы месяцы тяжелого целенаправленного труда. Приходится, разумеется, идти на какие-то жертвы, но работа в команде приносит колоссальное удовлетворение. Я больше двух месяцев занимаюсь с ними. Их рейтинг успешного решения индивидуальных проблем — девяносто процентов. Сейчас мы в основном работаем в команде и будем повторять тренировочный поиск снова и снова в любых погодных условиях.

 — Вы кого-нибудь вышибаете?

 — Да. Это крайняя мера, но случается. Однако чаще те, кому это не подходит, отсеиваются сами. Вы заинтересовались?

 — Не думаю.

 — Понятно. Это может помешать вашему увлечению семейным телеканалом. И все же я бы с удовольствием провела с Джозом начальный курс. Хотя бы ради расширения кругозора. Как только он научится ходить рядом, садиться, ждать, приносить предметы и расставаться с ними по приказу, можно дать ему немного больше.

 — Кроме обычного курса послушания? — Саймон с сомнением посмотрел на Фиону. — И сколько это стоит?

 Фиона склонила голову к плечу.

 — Возможно, на этот раз я бы не возражала против бартера. Скажем, я дополнительно позанималась бы с вами, привила бы Джозу специальные навыки за… винный шкаф.

 — Он вам не подходит.

 Прищурившись, Фиона оттолкнулась от стойки.

 — Знаете, каждый раз, когда вы произносите эту фразу, я только больше хочу его приобрести. Я сама знаю, что мне подходит.

 — Вы просто упрямитесь.

 — Я? — Она ткнула в его сторону обоими указательными пальцами. — Это вы упрямец. Какая вам разница, кто купит ваш шкаф? Разве вы не изготавливаете вещи для того, чтобы их продать?

 — Какая вам разница, если собака не делает успехов во время обучения? Разве вы не учите за деньги?

 — Это не одно и то же. К тому же обычно все портит не собака, а хэндлер. Как в вашем случае, Мистер Три с Минусом.

 — Я не хмурился.

 — Стоп. Не шевелитесь, не меняйте выражение лица. Я принесу зеркало.

 Саймон схватил ее за руку, но не удержал смешок.

 — Прекратите.

 — На следующее занятие я обязательно прихвачу камеру. Между прочим, фотография стоит тысячу баксов.

 Фиона слегка подтолкнула его локтем. Саймон ответил ей тем же. А за его спиной тихо, но грозно заворчал пес.

 — Стоп! — резко скомандовала Фиона, и пес замер. — Ньюмен, это друг. Друг. Он решил, что вы меня обижаете. Нет, не отступайте. Это Саймон, — сказала она псу. — Мы играем. Саймон — друг.

 Обнимите меня.

 — Что?

 — О, бога ради, что вы жеманничаете! — Фиона сама обняла Саймона, положила голову ему на плечо. — Играем с Саймоном, — повторила она, обращаясь к собаке, и улыбнулась. И жестом показала псу подойти к ним и потереться о ногу Саймона. — Он вас не укусит.

 — Приятная новость.

 — Пока я ему не прикажу. — Фиона подняла голову и снова улыбнулась. А затем легко подтолкнула Саймона локтем. — Можете толкнуть. Все нормально.

 — Хотелось бы верить. — Он подтолкнул ее локтем, но на этот раз пес подтолкнул Саймона головой.

 — Веселимся. — Фиона снова обвила Саймона руками, потерлась носом о его плечо. — Он меня считывает. Если бы я сейчас боялась, он знал бы. Но он видит, слышит, чувствует, что мне хорошо, что мне хорошо с вами. Это именно то, что я пытаюсь вбить в вашу голову насчет Джоза и ваших реакций. Вы транслируете свое настроение, и оно влияет на его поведение, поэтому…

 Она подняла голову и осеклась, увидев глаза Саймона. Очень близкие и очень сфокусированные.

 — Как вы полагаете, какое настроение я транслирую в данный момент?

 — Забавно. Это просто упражнение.

 — Ладно, перейдем к продвинутому уровню.

 Саймон крепко и слегка грубовато поцеловал ее.

 Фиона предчувствовала эту резкость, нетерпеливость, прямоту. Никаких уловок. Никакого легкого флирта.

 Она не сопротивлялась. Это было бы пустой тратой времени и сил. А поцелуй был жаркий, но безопасный. Она скользнула ладонями по его спине вверх, потом безвольно опустила руки и отдалась бурным ощущениям момента. Нежные губы, жесткие ладони, упругое тело и легкий привкус шоколада на языке Саймона.

 Как только Фиона почувствовала, что приблизилась к точке невозврата, что еще немного — и отступление будет болезненным, она просунула руку между ними и оттолкнула его.

 Но Саймон не остановился. Ее трепещущее сердце бешено заколотилось. Упрямец, подумала Фиона, сожалея о том, что его упрямство кажется ей столь возбуждающим. И толкнула сильнее.

 Он отступил. Чуть-чуть. Их взгляды снова встретились.

 — Оцените это.

 — О, вы определенно заслужили высшую оценку. Поздравляю. Но время игр истекло. Я должна спланировать занятие и… у меня много дел. Так что…

 — Так что до встречи.

 — Да. И не забывайте работать над основами. Бросайте палки. Много палок.

 — Я помню.

 Когда Саймон вышел из дома, Фиона энергично выдохнула, взглянула на Ньюмена.

 — Уф.

 Сам виноват, думал Саймон, загружая Джоза в машину. Нет, это она виновата. Она виновата больше. Обнимала его, терлась об него, улыбалась ему. И что, черт побери, должен делать мужчина в подобной ситуации?

 Он не ожидал от Фионы ничего подобного. Она чуть поддалась, чуть приоткрылась, и ее почти неуловимая, сдержанная сексуальность соскользнула, обнаружив под тонкой пленкой жаркий огонь.

 Теперь он хочет ощутить этот огонь. Он хочет ее.

 Саймон взглянул на щенка, блаженно уткнувшегося носом в двухдюймовую щелочку приспущенного бокового стекла.

 — Лучше бы я продал ей этот чертов шкафчик!

 Он включил радио на полную громкость, но это не отвлекло его от мыслей о Фионе. Он решил воспользоваться собственным «упражнением» и начал мысленно проектировать винный шкаф, подходящий именно ей.

 Может, он сколотит Фионе этот проклятый шкаф, а может — нет. Но будь он проклят, если не вернется, чтобы узнать ее получше.

 Поездка к ветеринару неизменно превращалась в трагикомедию и требовала упорства, выносливости и неистребимого чувства юмора. Чтобы облегчить себе жизнь, Фиона всегда записывала всех трех своих собак одновременно и на конец рабочего дня.

 Такой порядок также позволял ей и ветеринару, ее подруге Мэй Фунаки, немного отдохнуть и расслабиться после тройного подвига.

 При крохотном росте в пять футов два дюйма Мэй — с ее иссиня-черными волосами, обрамляющими золотистые щеки, и кокетливой челкой над экзотическими глазами — казалась нежным цветком лотоса, ожившим мультипликационным романтическим персонажем. Ее мелодичный голос успокаивал как четвероногих пациентов, так и их хозяев. А еще Мэй могла перепить здорового мужика и крепко выругаться на пяти языках.

 Фиона ее обожала.

 Ветеринарная клиника доктора Фунаки разместилась в ее же доме на окраине Истсаунда. Мэй помогла Фионе взгромоздить семидесятипятифунтового дрожащего Пека на стол в смотровой. Пес, бесстрашно пробиравшийся по дымящимся развалинам в поисках жертв землетрясения в Орегоне, без устали искавший заблудившихся, раненых и мертвых в жуткую бурю, проливной дождь и палящий зной, боялся уколов.

 — Можно подумать, я вбивала ему в голову шипы. Ну, брось, Пек. — Мэй поглаживала пса, одновременно проверяя его суставы и шкуру. — Мужайся.

 Пек отвернулся, не желая смотреть на обидчицу, и с укором уставился в глаза Фионы. Она могла бы поклясться, что в собачьих глазах стоят слезы.

 — Наверное, в прошлой жизни его пытали в застенках испанской инквизиции.

 Пек дрогнул, когда Мэй принялась осматривать его уши.

 — Этот хотя бы страдает молча. — Мэй повернула голову Пека к себе, но пес снова отвернулся. — У меня есть один чихуа-хуа, так каждый раз приходится надевать ему намордник, иначе он обглодал бы мне лицо.

 Мэй решительно повернула голову Пека, чтобы осмотреть его глаза и зубы, ласково приговаривая:

 — Большой здоровый мальчик. Большой красивый мальчик. — Пек таращился в какую-то точку за ее плечом и дрожал. — Ладно. Фи, ты знаешь, что делать.

 Фиона обхватила ладонями голову Пека, заслонив своим телом Мэй.

 — Это займет всего лишь секундочку. Мы же не хотим, чтобы ты заболел, верно?

 Пока Фиона говорила, ласкала и улыбалась, Мэй натянула кожу и воткнула иголку. Пек застонал, совсем как умирающий человек.

 — Вот и все. — Мэй подошла к голове Пека, подняла руки, демонстрируя ладони, свободные от орудий пыток, и положила на стол печенье. Пек гордо отказался.

 — Боится яда, — заметила Фиона. — В этой комнате все подозрительно. — Она жестом разрешила псу покинуть пыточное ложе. Тот мгновенно соскочил на пол и отвернулся к стене, игнорируя обеих женщин.

 — Это потому, что я отрезала ему яйца. Он так меня и не простил.

 — Нет. Я думаю, что все пошло от Ньюмена. Ньюмен боится, поэтому они все боятся. В любом случае с двумя справились, остался последний.

 Женщины в ужасе уставились друг на друга.

 — Надо было сначала заняться им. С кем труднее — тот идет первым. Но я просто не смогла себя заставить.

 — Я купила бутылку очень хорошего «Пино».

 — Ладно. Давай заканчивать.

 Они выпустили Пека во двор, где тот бросился делиться пережитыми ужасами с Богартом и искать сочувствия у Пэтча, одноглазого бульдога Мэй, и ее трехлапого Чонси, метиса коротконогой гончей. Вся компания подбежала к машине Фионы, где на заднем сиденье, вжавшись носом в боковое окно, лежал Ньюмен.

 — Голова или попа? — спросила Фиона.

 — Тебе голова, и да поможет нам бог.

 Ньюмен извивался, сворачивался в комочек, перепрыгивал через спинки, скользил, как змея, пытаясь забиться под сиденья, а поняв, что сбежать невозможно, обмяк, предоставив двум женщинам тащить отяжелевшую тушу в смотровую.

 — Будь я проклята, Фи, почему ты не завела шпицев?

 — Он мог быть зубастым чихуа-хуа.

 — Умоляю, скажи, что ты взвесила его дома. Я не вижу способа взгромоздить его на весы.

 — Восемьдесят два фунта.

 Обследование продолжалось тридцать минут, и все это время шла непрерывная борьба: Ньюмен не прекращал сопротивления ни на секунду.

 Задыхаясь, Фиона навалилась на пса всем телом, чтобы удержать его на столе.

 — Мэй, этот пес ради меня прошел бы сквозь огонь. Сквозь огонь, по битому стеклу, под каменным дождем, но я не могу заставить его полежать спокойно для рутинного обследования. И он знал. Не успела я позвать их в машину, он уже знал, куда я их повезу. А ведь я то и дело зову их в машину, чтобы поехать поработать, поиграть, да для чего угодно. Как он узнает? Мне пришлось сначала загнать остальных — их легче одурачить, а потом втаскивать его. Ньюмен, это унизительно. Унизительно для нас обоих.

 — Слава всем богам, мы закончили. — Ньюмену Мэй даже не стала предлагать угощение: он наверняка просто выплюнул бы печенье ей в лицо. — Отпусти его, и давай наконец откроем вино.

 Задняя веранда прелестного бунгало Мэй выходила к морю. Раньше здесь была ферма, а потом дом перестроили в пансион «Ночлег и завтрак». Когда Фунаки перебрались на Оркас, муж Мэй захотел заняться сельским хозяйством, а Мэй перевела сюда из Такомы свою ветеринарную клинику. Ей нравилось работать дома, нравился неспешный ритм жизни, а ее мужу пришлось по душе выращивать кур и коз, работать в саду и в поле. Не прошло и четырех лет, как джентльмену надоело фермерство, и следующим его проектом стал бар на Ямайке.

 — Тим переезжает в Мэн, — сообщила Мэй, когда женщины вышли с вином во двор. — Собирается ловить омаров.

 — Ты серьезно?

 — Абсолютно. Должна сказать, что с баром он продержался дольше, чем я ожидала. — Женщины уселись в кресла, собаки подбежали, виляя хвостами, свесив языки, пытаясь привлечь внимание. — Ну, разумеется, теперь мы друзья.

 Мэй раздала принесенные с собой печенья.

 — Они тебя любят… а печенья кажутся им отравленными только в смотровой.

 — М-да, все забыто. Жаль, что у меня не получилось вырваться на базу, когда искали мальчика. У меня была экстренная операция, я не могла ее отложить.

 — Ничего страшного. Поэтому мы и готовим дублеров. Чудесная семья, а малыш просто супер.

 — Правда? — Мэй вздохнула. — Знаешь, может быть, даже, наверное, хорошо, что мы с Тимом откладывали рождение детей. Представляешь, что было бы? Но мои биологические часы тикают все быстрее. И в конце концов я усыновлю еще одну собаку или кошку, а может, какое-нибудь другое млекопитающее. В качестве компенсации за упущенную возможность стать матерью.

 — Ты могла бы усыновить настоящего ребенка. Ты была бы потрясающей мамочкой.

 — Была бы. Но… Я еще лелею крохотную надежду на то, что смогу создать семью, чтобы у ребенка были родители — отец и мать. А для этого я должна ходить на свидания и заниматься сексом. А когда я думаю о мужчинах, свиданиях и сексе, я вспоминаю, как я сексуально озабочена… Я подумываю назвать свой вибратор Стэнли.

 — Стэнли?

 — Стэнли добрый и думает только о моем удовольствии. Кажется, я еще побеждаю в нашем с тобой соревновании на воздержание. Четырнадцать месяцев.

 — Девять, но вряд ли тот раз считается. Паршивый был секс.

 — Паршивый секс — все-таки секс. Может, не стоит гордиться победой в таком дерьмовом соревновании, но правила есть правила. И поскольку Стэнли никуда не денется, я всерьез рассматриваю другие варианты.

 — Женщины? Знакомства в клубах? Частные объявления?

 — Все обдумано и отвергнуто. Только не смейся.

 — Хорошо. Что же?

 — Я лазила по сайтам знакомств в Интернете. Я даже составила краткую автобиографию и заявление. Мне просто не хватило духу нажать клавишу «отправить». Пока.

 — Я не буду смеяться, но я не уверена в успехе. Ты красивая, умная, веселая женщина с широким кругом интересов. Если ты всерьез собираешься заводить новые знакомства, то просто должна чаще выходить в свет.

 Согласно кивнув, Мэй отхлебнула вина и подалась вперед.

 — Фи, может, ты не заметила, но мы живем на маленьком острове вдали от побережья штата Вашингтон.

 — До меня доходили подобные слухи.

 — Население этого маленького острова также относительно невелико. Количество одиноких мужчин значительно меньше, чем количество женщин. Иначе как объяснить, что две красивые, умные и сексуальные женщины сидят здесь в чудесный вечер и пьют вино в компании собак?

 — Может, нам это нравится?

 — Нравится. Да, нравится. Но мужчины нам тоже нравятся. Во всяком случае, мы думаем, что нравятся, поскольку давненько не проводили время в мужской компании. И, полагаю, не ошибусь, если скажу, что мы обе любим хороший, здоровый, безопасный секс.

 — Ты права, и именно поэтому тот мой раз не считается.

 — Как скажешь. Я провела пусть не научное, но тщательное исследование популяции холостяков нашего острова. Из личных соображений приходится исключить мужчин моложе двадцати одного года и старше шестидесяти пяти. Конечно, возрастной интервал слишком растянут, но мне тридцать четыре, а нищие не привередничают. Пруд мелкий, Фи, чертовски мелкий.

 — Не спорю, однако, если прибавить туристов и сезонных работников, он становится чуть глубже.

 — Я лелею кое-какие надежды на лето, а пока… Я серьезно рассматриваю кандидатуру Джеймса.

 — Джеймса? Нашего Джеймса?

 — Да, нашего Джеймса. Общность интересов, подходящий возраст. Тихоня, признаю, но приходится работать с тем, что есть. Беда в том, что он положил глаз на Лори, а браконьерствовать в команде нельзя. Правда, на острове есть один интригующий мужчина. Одинокий, возраст подходящий, владелец собаки, очень привлекательный владелец собаки. Творческая личность. Несколько молчалив, на мой вкус. Но опять же, нищие не привередничают.

 — О, — только и сказала Фиона, отхлебнув вина.

 — Саймон Дойл. Сильвия продает его работы. Художник по дереву, мебельщик.

 — Ммм, — промычала Фиона и сделала еще глоток.

 Мэй прищурилась.

 — Ты его застолбила? Черт побери, может, только он и стоял между мной и сайтом «Сердечная Связь-точка-ком».

 — Никого я не застолбила. То есть не совсем. Он — клиент. Я работаю с его собакой.

 — Умная собака.

 — Очень. А парень горячий.

 — Очень. Послушай, если ты его резервируешь, не тяни, потому что у меня свои планы. Жду не дождусь, когда меня трахнут.

 — Я не резервирую мужчин, Мэй. И вообще, он тебе совершенно не подходит.

 — Дерьмо. Парень живой, одинокий, в подходящих для меня возрастных рамках и, насколько я знаю, не серийный убийца.

 — Он меня поцеловал.

 — Две кучи дерьма. Дай мне минуточку тебя поненавидеть. — Мэй забарабанила пальцами по столу. — Ладно, время ненависти истекло. Сексуальный поцелуй или дружеский?

 — Не дружеский. Саймон не особенно дружелюбен. Не думаю, что люди нравятся ему настолько, чтобы целоваться. Он заехал потренировать Джоза. Я проводила учебный поиск с командой из Беллингема и пригласила его остаться, пообщаться, угоститься шоколадным печеньем. Кажется, он и пяти слов никому не сказал. Кроме Сил. Ему нравится Сил.

 — Может, он просто застенчив. Застенчивость бывает милой.

 — Не думаю, и слово «милый» я бы не произносила в сочетании с именем Саймона. Но целуется он классно, а это плюс.

 — Ведьма! Не провоцируй меня, а то поколочу.

 Фиона ухмыльнулась.

 — Мне не нужны серьезные отношения, но надо же о чем-то разговаривать с парнем, если спишь с ним.

 — Ты поговорила со случайным парнем девять месяцев назад и видишь, куда это тебя завело.

 — Верно. — Фиона вздохнула при воспоминании об этой истории. — Но я не предъявляю права на Саймона. Если тебе представится шанс, не стесняйся.

 — Ну уж нет. Слишком поздно. Он выведен из оборота. «СердечнаяСвязь-точка-ком», держись, я иду.

 — Нам надо куда-нибудь съездить, развеяться.

 — Да уж, — хохотнула Мэй.

 — Нет, я серьезно. Ты, я, Сил. Одни девчонки. Девчачьи занятия. Спа-курорт, — вдохновенно предложила Фиона. — Длинный уик-энд на курорте.

 — Не шути со мной, Фи. Я женщина на грани срыва.

 — Именно поэтому нам нужен отдых.

 — Можно вопрос? — Мэй подняла руку. — Когда в последний раз ты отдыхала — хотя бы три дня?

 — Ну, года два назад. Ладно, скорее три. Что как раз подтверждает мою точку зрения на этот вопрос.

 — Как ты себе это представляешь при нашей работе, ответственности за животных? Как Сил бросит свой магазин?

 — Что-нибудь придумаем. Мы же умеем планировать и организовывать. — Теперь, когда идея была сформулирована и озвучена, Фиона загорелась, как перед Рождеством. — Массажи, маски, грязевые ванны, еда и напитки в номер. Взрослые напитки. Шампанское! Никакой работы, никакой ответственности, никакого расписания.

 — Пожалуй, это лучше, чем секс.

 — Может быть. Для начала изучим свои графики и поищем самое удобное время, чтобы освободить три дня. Мы можем найти эти три дня, Мэй. У нас полно друзей, которые позаботятся о наших животных. Сколько раз мы выручали их?

 — И не сосчитать. Куда поедем?

 — Не знаю. Недалеко, чтобы не тратить слишком много времени на дорогу. Я попробую найти подходящее место и уговорю Сил. Что скажешь?

 Мэй подняла свой бокал.

 — Я в деле.

 Полная решимости скрепить сделку, Фиона по дороге домой завернула к Сильвии.

 Анютиных глазок было столько, что они словно переливались через края длинных вазонов перед безмятежным домом у пролива. А вскоре в просторные сады переселятся из теплицы цветы, овощи и травы, с которыми мачеха нянчится, как с малыми детьми.

 Фиона без церемоний распахнула ярко-красную дверь.

 — Сил?

 — Я здесь! В гостиной! — откликнулась Сильвия. Орео выскочил в прихожую поздороваться.

 Фиона прошла по дому, где Сильвия жила с ее отцом все годы, что они были женаты. Как и в магазине, здесь царили яркие цвета, очаровательное смешение стилей и предметы искусства. Сильвия сидела на коврике для занятий йогой, копируя заковыристую позу инструктора на телеэкране.

 — Я только что была у Мэй, — доложила Фиона.

 — А я снимаю стресс после рабочего дня. Почти закончила. Ты привезла мальчишек?

 — Они в машине. Я на минутку.

 — Может, останешься? Я приготовлю кускус.

 — Соблазнительно, — вежливо сказала Фиона, хотя кускус ее совсем не привлекал. — Но у меня есть проект. Мэй сексуально озабочена, ее биологические часы тикают слишком быстро, и она хочет воспользоваться услугами сайта знакомств.

 — Правда? — Сильвия распуталась и скрутилась в противоположном направлении. — Какого именно?

 — Кажется, «СердечнаяСвязь-точка-ком». — У него хорошая репутация.

 — Я не… ты пробовала?

 — Пока нет. Может, никогда и не попробую. Но я присматривалась. — Сильвия легла и грациозно сгруппировалась.

 — Хм. Понятно. Ну, ладно. А что ты скажешь, если мы втроем отправимся на спа-курорт на длинный уикенд?

 — Боже. Дай-ка подумать. — Сильвия вытянулась на коврике. — За пять минут я соберусь.

 — Ты не шутишь?

 — За четыре, если очень надо. Куда мы едем?

 — Пока не знаю. Нужно познакомиться с предложениями в Интернете, проверить свой график, увязать его с тобой и с Мэй.

 — Все ясно. Один из моих художников связан с шикарным курортом, по его словам, шикарным. Около Снокалми-Фоллс.

 — Серьезно?

 — Ммм-хмм. Спа-курорт «Безмятежность». Я обо всем позабочусь, но, если хочешь, можешь зайти на их сайт — то ли это, чего тебе хочется.

 — У них есть массажи, обслуживание в номерах и бассейн?

 — Уж это я гарантирую.

 — Тогда подходит идеально. — Фиона радостно покружилась на месте. — Господи, это будет великолепно.

 — Жду с нетерпением. Но как это пришло тебе в голову?

 — Я же сказала. Гормоны Мэй.

 — И?

 Фиона прошла к окну, посмотрела на воду.

 — Я почти не спала нормально с тех пор, как Дейви рассказал мне об убийствах. Просто… не выходит из головы. Когда я занята, вроде бы забывается, а стоит расслабиться, снова вспыхивает. Думаю, отдых мне поможет. А отдых с двумя моими любимыми женщинами — самая лучшая помощь. К тому же я не могу разобраться в своих чувствах к Саймону с тех пор, как он меня поцеловал.

 — Что? — Сильвия резко села и вытаращила глаза. — И ты скрывала это от меня? Когда он тебя поцеловал?

 — После учебного поиска. Когда ты и остальные уехали. Порыв и обстоятельства. И да, можешь не спрашивать, это было очень, очень хорошо.

 — Я так и думала. И что потом?

 — Он уехал домой.

 — Почему?

 — Может, потому, что я велела ему уехать.

 — О, Фи. Ты меня беспокоишь. Сильно беспокоишь. — Качая головой, Сильвия поднялась и взяла бутылку воды.

 — Я не была готова ни к поцелую, ни — тем более — к остальному.

 Сильвия вздохнула.

 — Теперь понимаешь, почему я тревожусь о тебе? Неподготовленность — часть удовольствия. Во всяком случае, так должно быть. Неожиданность и страсть.

 — Неожиданность не для меня. Не сейчас. Кто знает, может, сработает после курорта.

 — Разберись со своим расписанием, и едем. Я могу подстроиться под тебя и Мэй.

 — Ты самая лучшая. — Фиона обняла мачеху. — Я посмотрю, какие занятия можно перенести, и сообщу об этом по электронной почте тебе и Мэй.

 — Подожди. Я хотя бы дам тебе чая. Он из трав, поможет расслабиться, улучшит сон. Прими, не спеша, ванну, выпей чаю, послушай спокойную музыку. И сделай наконец те медитативные упражнения, которые я тебе показывала.

 Сильвия прошла в прилегающую к гостиной кухню, достала из шкафчика жестяную коробочку с чаем.

 — Хорошо. Обещаю. Если честно, я расслабляюсь от одних только мыслей о курорте. — Фиона снова обняла Сильвию. — Я тебя люблю.

 — Я тоже тебя люблю.

 Надо было подумать об отпуске раньше, поняла Фиона. Отдых, даже короткий, потакание любому своему капризу в компании подруг — лучшее лекарство от тревожности и стресса. Правда, она редко вспоминала об отдыхе, поскольку считала свою жизнь на острове идеальной во всех отношениях.

 Независимость, дом и любимая работа, к тому же обеспечивающая определенную финансовую стабильность. Чего еще желать?

 Фиона вспомнила неожиданный жаркий поцелуй на своей кухне и властные руки Саймона. И признала, что именно этого ей и не хватает. По меньшей мере иногда. В конце концов, она нормальная женщина со здоровыми потребностями и желаниями.

 И приходится сознаться, что она действительно подумывала, не переспать ли разок-другой с Саймоном… пока он не захлопнул ту воображаемую дверь перед ее носом. Очень даже недвусмысленно. А потом сам же и открыл ее, вернее, распахнул. И это только доказывает, что отношения с ним были бы сложными и неопределенными.

 — Может, лучше забыть о нем, — сказала она собакам. — Зачем напрашиваться на неприятности? Нам хорошо, правда? Очень даже хорошо. Только вы и я, парни. — Псы согласно застучали хвостами по сиденью.

 Когда Фиона свернула на свою подъездную дорожку, свет фар полоснул по стене леса, прорезав мрак. Опять она забыла включить фонарь на крыльце. Скоро день станет длиннее, воздух прогреется, и можно будет вечерами подолгу гулять, играть во дворе, сидеть на веранде.

 Почуяв дом, собаки заерзали, возбужденно завиляли хвостами. Травма, нанесенная ветеринаром, забылась в простом удовольствии возвращения.

 Фиона остановила машину и вышла, чтобы открыть заднюю дверцу, отправила собак погулять, а сама поспешила в дом зажечь свет. Потом она проверила миски с водой и кормом, полюбовалась недавно посаженными и уже буйно цветущими растениями.

 Пока псы кружили по двору, разминаясь и опустошая мочевые пузыри, Фиона открыла морозилку, выхватила первую попавшуюся коробку с замороженной едой.

 Под шипенье разогревающегося в микроволновке ужина она проверила автоответчик, принесла ноутбук, решив разобраться со своим графиком за едой, найти самые удобные дни, познакомиться с веб-сайтом, который рекомендовала Сильвия.

 — Праздник начинается, — прошептала Фиона, делая пометки в блокноте, сохраняя или уничтожая сообщения.

 — Мисс Бристоу, это Кейти Стар из «Ю. С. Рипорт». Я пишу репортаж о недавних похищениях и убийствах двух женщин в Калифорнии, похожих на преступления Джорджа Аллена Перри. Насколько известно, вы единственная сбежали от Перри, поэтому я хотела бы с вами поговорить. Вы можете связаться со мной по рабочему телефону, сотовому или по электронной почте. Мои контакты…

 Фиона нажала кнопку «удалить».

 — Ни за что на свете.

 Никаких репортеров, никаких интервью, никаких телекамер. Больше никто и никогда не будет тыкать микрофонами ей в лицо.

 Не успела Фиона перевести дух, как зазвучало следующее сообщение.

 — Мисс Бристоу, Кейти Стар из «Ю. С. Рипорт». Я уже звонила вам. У меня подходит крайний срок сдачи материала, и мне очень важно поговорить с вами, как только…

 Фиона снова нажала кнопку «удалить».

 — К черту тебя и твой крайний срок.

 Фиона впустила в дом собак, успокаиваясь от одного их присутствия. Размороженный ужин не пробудил аппетит, но она заставила себя сесть за стол и сделать точно то, что запланировала перед тем, как назойливая репортерша воскресила все воспоминания и тревоги.

 Фиона включила ноутбук, поковыряла куриное рагу, решила для улучшения настроения изучить веб-сайт курорта и пришла в восторг от одного лишь предвкушения отдыха.

 Массажи горячими камнями, парафиновые обертывания, шампанское и маски из черной икры. Ей захотелось испробовать все. И немедленно.

 Фиона отправилась в виртуальный тур, мурлыча от удовольствия при виде закрытого бассейна, комнат для медитации после процедур, магазинчиков, садов и разнообразия номеров, включая двухэтажную виллу с тремя спальнями.

 Прикрыв один глаз, Фиона взглянула на цену. Поморщилась. Но если разделить на троих… все равно кусается.

 Зато личная гидромассажная ванна и, о боже, камины в ванных комнатах!

 Камины. В ванных комнатах.

 И виды на водопады, горы, сады…

 «Не по карману, — напомнила она себе. — Может, когда выиграю в лотерею».

 — Чудесный сон, — сказала она собакам. — И теперь мы знаем, где его найти. Давайте посмотрим, что у нас со временем.

 Фиона открыла график занятий, прикинула возможные изменения, все рассчитала и, выбрав две самые удобные даты, послала электронные сообщения Сильвии и Мэй.

 — У нас все получится, — решила она, переходя к проверке входящих писем… и, естественно, среди них оказалось одно от вездесущей репортерши.

 «Мисс Бристоу!

 Я не смогла связаться с вами по телефону. Ваш электронный адрес я нашла на веб-сайте вашей школы дрессировки собак. Как я уже упоминала, я пишу репортаж о калифорнийских похищениях-убийствах, копиях преступлений Перри. Ваши показания как главного свидетеля обвинения на процессе Перри привели к справедливому приговору, а потому ваши комментарии были бы очень ценными.

 Моя история не будет яркой и детальной без ваших личных воспоминаний и подробностей убийства Грегори Норвуда, в результате которого Перри и был пойман. Прежде чем передать материал в печать, я предпочла бы поговорить с вами лично».

 Фиона стерла письмо вместе с приложенным списком контактов. А потом опустила голову на стол.

 Она имеет право отказаться. Имеет право отвернуться от тех страшных событий. Имеет право не утягиваться в гущу очередной истории о смерти и потере.

 Воскрешение прошлого не поможет вернуть Грега, не поможет двум женщинам и их скорбящим семьям.

 Она начала все с чистого листа и, черт побери, имеет право на личную жизнь.

 Фиона оттолкнулась от стола, захлопнула ноутбук.

 — Я буду долго лежать в ванне, я выпью этот дурацкий чай. И мы забронируем эту чертову виллу. Жизнь слишком коротка, в конце концов.

 Хотя занятия со щенками неизменно поднимали Фионе настроение, на этот раз тревога, подкармливаемая бесконечными вспышками страшных воспоминаний и острого чувства потери, не развеялась.

 Назойливая — и это еще мягко сказано — Кейти Стар позвонила в начале девятого утра.

 Взглянув на высветившийся номер, Фиона не стала поднимать трубку, принятое автоответчиком сообщение стерла, не прослушав, но сам факт звонка снова испортил ей настроение. Пришлось напоминать себе, что клиенты заслуживают ее полного внимания.

 Саймон, естественно, опоздал и включился в урок, когда остальные уже повторили основы. Фиона не стала делать выговор, просто холодно сказала:

 — Присоединяйтесь, разумеется, если мы не сильно нарушаем ваш плотный график.

 Она отошла, чтобы поработать с каждым учеником индивидуально. Продемонстрировала, как отучить пышущего энергией юного датского дога с задатками огромного грозного пса бросаться на людей, а задорного шнауцера — обнюхивать промежности других собак.

 Отстегнули поводки. Джоз тут же погнался за белкой, и все щенки бросились за ним. Фиона лишь вздохнула, когда Джоз с разбегу попытался взобраться на дерево вслед за белкой, и устало провела ладонью по волосам.

 — Не бегите за ними! Позовите их. Скомандуйте «ко мне» и «сидеть». Я хочу, чтобы все собаки вернулись к своим хэндлерам и сели рядом.

 Легче сказать, чем сделать. Потребовались и время, и настойчивость, и тренировка.

 Фиона повторила упражнение на выполнение команд «сидеть» и «ждать» индивидуально и в группе, стараясь сохранять беспристрастность, когда обращалась к Саймону. Затем отработала — с пристегнутыми поводками — команды «стоп» и «нельзя».

 Действия, обычно приносившие радость, сейчас лишь усиливали боль, угнездившуюся где-то в основании шеи.

 Урок закончился.

 — Закрепляйте хорошие навыки дома, — сказала Фиона с вымученной улыбкой. — И не забывайте: положительное подкрепление, практика и игра.

 Как всегда, посыпались замечания, вопросы, истории, которыми клиенты считали себя обязанным поделиться с ней. Фиона слушала, отвечала, поглаживала щенков и не испытывала ни капельки обычного удовольствия.

 Однако она не огорчилась, когда Саймон задержался, спустив Джоза с поводка, чтобы малыш побегал с ее собаками. Очень хорошо. Она разберется с ним и исключит эту проблему из своего списка.

 — Вас что-то мучает сегодня, — сказал Саймон, опередив ее.

 — Простите?

 — Вы меня слышали. И выглядите кошмарно.

 — Может, хватит осыпать меня комплиментами?

 — Тот парень в Калифорнии еще кого-то убил?

 — Я не знаю. Откуда мне знать? Это меня не касается. — Фиона сунула сжатые кулаки в карманы куртки с капюшоном. — Мне жаль этих женщин, их семьи, но это не имеет ко мне никакого отношения.

 — Кто спорит? Но вы не слушали, когда Ларри расписывал, как его супердворняга научился открывать двери, или когда Дайан показывала фотографию своего малыша, разрисовывающего цветными мелками бульдога. Я бы назвал это вашей версией реакции на неприятности. Так в чем дело?

 — Послушайте, Саймон, то, что я ответила на ваш поцелуй… ну, будто бы ответила…

 — Будто бы?

 Фиона стиснула зубы.

 — … вовсе на значит, что я должна делиться с вами подробностями своей жизни или объяснять причины изменений моего настроения.

 — А я зациклился на «будто бы» и размышляю, как бы это было по-настоящему.

 — Размышляйте на здоровье. Мы соседи, и в данный момент вы — мой клиент. Точка.

 — Ну, вы определенно злитесь. Ладно, наслаждайтесь. — Саймон свистом подозвал щенка, и тот, естественно, привел за собой всю банду.

 Когда Саймон наклонился, погладил и похвалил Джоза, Фиона снова вздохнула.

 — Он сегодня хорошо отзывается на команду «ко мне». Еще не сидит спокойно на месте, но, в общем, успехи есть.

 — Во всяком случае, за последние два дня он не сожрал ничего, о чем стоило бы сожалеть. — Саймон пристегнул поводок к ошейнику. — До свидания.

 Он успел пройти полпути до машины, когда Фиона окликнула его. Окликнула спонтанно, не успела понять, зачем это сделала, и все же…

 — Не хотите пройтись? Мне очень нужно прогуляться.

 — Прогуляться? Где?

 Фиона взмахнула рукой.

 — Одно из преимуществ жизни в лесу — возможность гулять в нем.

 Саймон пожал плечами, вернулся к ней.

 — Не спускайте Джоза с поводка, пока не будете абсолютно уверены, что он остановится по команде. Он может погнаться за кроликом или оленем и заблудиться. Идемте, парни, прогуляемся.

 Ее собаки радостно потрусили рядом, затем устремились вперед. Джоз натянул поводок.

 — Ждать, — приказала Фиона, посочувствовав малышу. Собаки притормозили и сбавили темп, когда Джоз нагнал их.

 — Он считает себя одним из больших парней. Такая прогулка ему полезна. Он осваивает новые территории, учится уважать поводок, реагирует на ваши команды.

 — Это еще один урок?

 — Я просто беседую.

 — Вы когда-нибудь беседуете о чем-то, кроме собак?

 — Да. — От раздражения Фиона на мгновение умолкла, как-то сникла. — В данный момент я ни о чем другом даже думать не могу. Боже, скорее бы пришла весна. Вот, пожалуйста, я могу жаловаться на погоду. Но день-то хороший, поэтому ныть трудно. И все же хочется, чтобы скорее потеплело и чтобы солнце не заходило до десяти вечера. Я хочу сажать цветы, выгонять из сада оленей и кроликов.

 — Почему бы просто не поставить забор?

 — Тогда я лишусь развлечения, потому что не смогу гонять оленей и кроликов. Собак они не боятся, и это моя вина, так как я научила парней не гоняться за… упс. Я опять о собаках. Мне нравится, как здесь пахнет.

 Фиона глубоко вдохнула сосновый аромат, с благодарностью заметив, что головная боль немного отступила.

 — Мне нравится, как свет струится сквозь кроны деревьев. Когда-то я думала, что стану фотографом, потому что люблю свет, и тени, и лица людей, и позы. Но у меня не получались интересные фотографии. А потом я хотела стать писателем, однако заскучала и подозреваю, что и тут у меня ничего бы не получилось. Правда, я люблю делать заметки… для блога или информационных бюллетеней, или маленькие статьи о, ну, вы знаете, по теме, которой я сейчас старательно избегаю. А потом мне показалось, что я могла бы стать тренером по легкой атлетике, но… я подумала, что мне не хватит твердости характера. Правда, я не уверена, так ли уж нужна твердость характера в двадцать лет. Почему вы молчите?

 — В основном потому, что вы никак не заткнетесь.

 Фиона вздохнула.

 — Это правда. Я болтаю всякий вздор, потому что не хочу думать. И я прекрасно сознаю, что пригласила вас прогуляться, чтобы не думать и не грустить. Я не злюсь. Я тоскую, а это разные вещи.

 — А по мне, так одно и то же.

 — Вы твердый орешек, Саймон. Это не должно было бы привлекать меня.

 Они вышли на полянку, окруженную огромными деревьями. Пышные кроны смыкались высоко в небесах и вздыхали на ветру, как морской прибой.

 — Почему Оркас? — спросила Фиона. — Почему из всех возможных мест вы выбрали Оркас?

 — Здесь тихо. Мне нравится жить у воды. Подержите. — Он сунул ей поводок и отошел к большому крученому пню, наполовину вывороченному из усыпанной хвоей земли.

 Саймон обошел пень, присел на корточки, постучал по нему.

 — Здесь еще ваша собственность?

 — Да. Мы ушли недалеко.

 — Я хочу взять это. — Он покосился на Фиону. В его глазах цвета старинного золота мелькнули искорки солнечного света. — Можно мне это взять?

 — Вам нужен… пень?

 — Да. Если настроены жадничать, я могу заплатить.

 — Сколько? Я собираюсь на спа-курорт.

 Фиона подошла поближе, пытаясь понять, что Саймон нашел в дурацком пне. Саймон оттолкнул изготовившегося облегчиться возле его находки Джоза.

 — Писай где-нибудь в другом месте. Десять баксов. — Фиона презрительно фыркнула. — Он ведь просто торчит здесь. Вы им не пользуетесь. Я его выкорчую и унесу. Двадцать, но это предел.

 — Посадите в дырку дерево, и мы в расчете.

 — По рукам.

 — Что вы из него сделаете?

 — Что-нибудь.

 Фиона внимательно рассмотрела пень, обошла его, как раньше Саймон, но не увидела ничего, кроме скрученных останков дерева, сломанного давней бурей.

 — Хотела бы я иметь ваше воображение. Чтобы посмотреть на пень и увидеть что-то художественное.

 Саймон поднял на нее глаза.

 — Вы посмотрели на этого пса и что-то в нем увидели.

 Фиона улыбнулась.

 — А вот это действительно мило. Теперь я, наверное, должна пожалеть, что придиралась к вам.

 — У вас странная шкала оценок, Фиона. Вы «будто бы» ответили на мой поцелуй, а на самом деле вцепились мертвой хваткой. Придраться, по-вашему, значит послать меня к черту.

 — Я мысленно ругала вас.

 — О, ну теперь я раздавлен.

 — Я могу быть злой. Грубой и злой, и меня это не волнует. Но грубость и злость должны быть оправданными. Вы всего лишь спросили, что со мной. Можете забрать этот пень в любое время.

 — Через пару дней. — Саймон распрямился, огляделся по сторонам, чтобы сориентироваться, затем взглянул на Фиону. — Рассказывайте.

 — Идемте дальше. — Фиона вела Джоза рядом, придерживая поводок, иногда чуть отпускала, давая щенку немного свободы, возвращала, когда они пробирались сквозь деревья, огибали извилину спокойного ручья.

 — Меня преследует одна репортерша. Звонит, пишет электронные письма. Я не отвечала, уничтожила все послания.

 — Чего она хочет?

 — Поговорить со мной о Перри… в связи с убийствами тех двух женщин в Калифорнии. Она пишет статью. Это ее работа, я понимаю. Однако не моя работа разговаривать с ней, подбрасывать поленья в огонь. Единственная сбежавшая жертва — вот ее угол зрения. Я не жертва, и я злюсь, когда меня так называют. Я по горло сыта шумихой, поднявшейся, когда все это случилось.

 — Тогда продолжайте уничтожать.

 — Легко сказать… я, конечно, буду уничтожать, но это непросто.

 Фиона вдруг поняла, что головная боль прошла, но гнев и разочарование, ее вызвавшие, еще колются, как занозы.

 Маленькие, острые, отвратительные занозы.

 — Когда это случилось, прокуратура и полиция старались как могли оградить меня от прессы. Они не хотели, чтобы я давала интервью, и, видит бог, я сама не хотела общаться с газетчиками. Но подобная история? Это же сенсация, верно? Репортеры звонили, разговаривали с людьми, которые меня знали, разговаривали с людьми, которые знали людей, которые знали меня. Подпитывали сенсацию. — Фиона умолкла, взглянула на него. — Я думаю, вы понимаете, по опыту ваших отношений с Ниной Аббот.

 — Отношения — слишком милое слово.

 — И теперь вы любите тихие острова.

 — Одно с другим почти не связано. И сейчас не я погружен в мрачные мысли.

 «Он хочет сказать, что это не мое дело. Ну, он прав», — подумала Фиона.

 — Ладно. После смерти Грега все началось заново. А потом был суд. Я не хочу никоим образом участвовать в том, что происходит сейчас. Поэтому я опять злюсь, и мне очень плохо. Двенадцать женщин умерли до меня, а потом умер Грег. А я не умерла. У меня и царапин-то почти не было, но они говорят, что я жертва, а еще они говорят, что я героиня. И то и другое — неправда.

 — Да, неправда. Вы просто выжили, а это тяжелее.

 Фиона резко остановилась и изумленно уставилась на него.

 — Откуда вы знаете? Это тайна.

 — На вас написано. И ваши глаза говорят об этом. Они такие спокойные, такие ясные. Может, потому, что видели слишком много. У вас есть раны. Вы с ними живете. Это не должно было бы привлекать меня.

 Фиона могла бы улыбнуться на собственные слова, которые он бросил ей в лицо, но почему-то у нее внутри все затрепетало.

 — Саймон, что с нами происходит?

 — Возможно, просто немного страсти.

 — Возможно. Я не занималась сексом почти десять месяцев.

 — О, огонь разгорается.

 Теперь она рассмеялась.

 — Боже, вы действительно подняли мне настроение, но я просто имела в виду, что если я не занималась сексом почти десять месяцев, то не так уж тяжело подождать еще. Мы оба живем на острове, мы оба связаны с Сильвией. Мне нравится ваша собака, и в данный момент я принимаю участие в ее воспитании. Думаю, мне нужно разобраться, будет ли секс с вами приятным или вызовет слишком много осложнений.

 — Секс не может быть приятным. Приятно молоко с печеньем.

 — Уверенность. Мне нравится ваша уверенность. Поскольку я не собираюсь заниматься сексом в лесу, особенно если учесть, что до заката осталось всего минут двадцать, думаю, мы в безопасности. Но я не возражаю против рекламного показа.

 Саймон протянул руку, намотал на кулак ее волосы.

 — Любишь риск?

 — Нет, совсем нет. Я люблю стабильность и порядок. А риск — это не мое.

 Саймон дернул ее за волосы. Чуть-чуть, чтобы приподнять голову, приблизить к себе ее губы, почувствовать ее дыхание.

 — Ищешь приятное?

 — Вообще-то я ничего не ищу.

 — Я тоже, — заявил он, сокращая дистанцию.

 Она сама напросилась и думала, что готова. Она ожидала стремительной атаки, мгновенного взрыва страсти и похоти и хотела, чтобы тело и мозг пронзила ослепительная молния. Однако Саймон обезоружил ее спокойным поцелуем, накрывшим ее ленивой волной и затуманившим мозг. Фиона вздохнула, обвила руками его шею. Он затягивал ее все глубже в тихий омут, постепенно разжигая огонь, существование коего они оба признали, и, когда ударила молния, Фиона оказалась совершенно беззащитной.

 Мир вокруг — лес, небо, сгущающиеся тени, — все исчезло. Остался лишь вкус его губ, его тело, прижатое к ее телу, и желание, нарастающее в ней. Почувствовав, что Саймон отстраняется, Фиона притянула его к себе и нырнула снова, на этот раз еще глубже.

 Она нарушила его самообладание. Сочетание податливости и требовательности сокрушало его решимость устанавливать тон и темп отношений. Каким-то образом она прокралась в него, открывая двери, которые он давно держал на замке и не собирался отпирать. И, в итоге, он уже не знал, кто теперь правит бал.

 И когда он решил отступить, установить хоть какую-то дистанцию, она заманила его обратно.

 Нежные губы, гибкое тело и весь ее облик, простой и в то же время милый. Как ее вкус, ни на что не похожий и абсолютно неотразимый.

 Он проиграл больше, чем завоевал, еще до того, как щенок радостно залаял и стал карабкаться по его ногам в надежде протиснуться между людьми и присоединиться к веселью.

 И на этот раз они отступили оба.

 Фиона положила ладонь на макушку Джоза.

 — Сидеть. Хорошая собака.

 «Уже не такие спокойные, — подумал Саймон, глядя в ее глаза. — Не такие ясные».

 Фиона жестом подозвала своих собак, передала поводок щенка Саймону.

 — Даже не знаю, что сказать. Нам пора возвращаться. Хм, Джоз уже лучше слушается поводка.

 Здесь для него все новое и много развлечений, но он отлично реагирует на команды.

 Вернулась в свою безопасную зону, говорит о собаках. Размышляя, как у нее это получается, Саймон шел молча.

 — Я бы хотела поработать с ним над другими навыками. Может, лишних полчаса в неделю, добавляя по десять-пятнадцать минут к основному уроку. Пару недель. Бесплатно. Если тебя устроит прогресс, можно будет обсудить плату.

 — Рекламный показ?

 Фиона взглянула на него и отвела взгляд.

 — Можно и так сказать. Он быстро учится, и у него отличный характер для… Это глупо. И трусливо. Я хотела еще раз поцеловать тебя. Проверить, может, тот первый поцелуй был просто счастливой случайностью. Нет, оказывается, не был. Меня действительно сильно тянет к тебе, а этого чувства я не испытывала очень давно.

 — Около десяти месяцев?

 Фиона покраснела, но улыбнулась. Не застенчиво. Довольно.

 — Если честно, дольше. И чтобы не смущать нас обоих подробностями, просто скажу, что тот инцидент оказался неудачным во всех отношениях. Но он служит точкой отсчета и заставляет меня задаваться вопросом, не в нем ли причина этого притяжения. И взывает к осмотрительности. Я не стесняюсь секса, но не хочу повторять то, что оказалось ошибкой.

 — Тебе больше нравятся стабильность и порядок.

 Фиона сунула руки в карманы.

 — Я слишком много болтаю, а ты слишком хорошо слушаешь. Опасная ситуация.

 — Для кого?

 — Для того, кто болтает. Видишь ли, ты создаешь впечатление, что не обращаешь особого внимания, что тебе неинтересно. Но ты внимателен. Вроде бы не реагируешь, но впитываешь подробности. Вообще-то это нечестно. Ты мне нравишься. По крайней мере, я думаю, что ты мне нравишься. Я мало о тебе знаю, потому что ты не рассказываешь о себе. Я знаю, что у тебя есть собака, потому что ее подарила тебе твоя мать. Отсюда я делаю вывод, что ты любишь свою мать или боишься ее гнева. Возможно, и то и другое.

 Они шли в молчании целых полминуты.

 — Подтверждай или отрицай. Тоже мне, мрачная тайна.

 — Я люблю свою мать и предпочитаю, по возможности, избегать ее гнева.

 — Вот видишь, не так уж и трудно признаться. А как насчет отца?

 — Он любит мою мать и предпочитает, по возможности, избегать ее гнева.

 — Ты ведь понимаешь, что чем меньше ты о себе говоришь, тем больше вызываешь любопытства.

 — Отлично. Это очень полезно для бизнеса.

 — Итак, бизнес. Работа.

 — Люди платят, правительство снимает свою долю. Это бизнес.

 Фионе показалось, что она нащупала противоречие, пусть даже крохотное.

 — Но бизнес для тебя — не главное, иначе ты продал бы мне тот винный шкафчик.

 — Никак не успокоишься.

 — Либо ты демонстрировал художественный вкус, либо просто упрямился. В данном случае я подозреваю первое, хотя думаю, что тебе не чуждо и второе. И, между прочим, я все еще хочу его купить.

 — Нет. Но тебе не помешает новая качалка для веранды. Твоя просто безобразная.

 — Она не безобразная. Она прочная. Просто ее нужно перекрасить.

 — Левый подлокотник покоробился.

 Фиона хотела было возразить, но засомневалась.

 — Возможно. Однако, Мистер Таинственность, это только доказывает, что ты замечаешь детали.

 — Я замечаю плохую работу и покоробленное дерево. Я отдам тебе новое кресло за уроки с условием, что ты пустишь свою безобразную качалку на дрова.

 — Может, у меня с ней связаны личные воспоминания.

 — Это правда?

 — Нет. Я купила ее на гаражной распродаже несколько лет назад за десять баксов.

 — На дрова. И ты научишь моего пса чему-нибудь интересному.

 — По рукам. — Когда они вышли из леса, Фиона взглянула на небо. — Стало прохладно. Возможно, мне действительно понадобятся дрова. Огонь в камине, бокал вина. Конечно, я не смогу вынуть бутылку из прекрасного шкафчика, но это я переживу. И тебя я не приглашаю.

 — Ты думаешь, что, если бы я захотел закончить то, что мы начали там, в лесу, я стал бы ждать приглашения?

 — Нет. Я должна бы возмутиться твоей самонадеянностью, но почему-то не возмущаюсь. А почему ты не хочешь закончить то, что мы начали?

 Саймон улыбнулся.

 — Ты будешь думать об этом, не так ли? Мне нравится твой дом.

 Озадаченная резкой сменой темы, Фиона обернулась и уставилась на свой дом.

 — Мой дом?

 — Маленький и слегка затейливый, но очень правильный. Я бы посоветовал тебе с южной стороны оборудовать солярий. Это сделало бы архитектуру более интересной, открыло бы твою кухню и впустило в нее больше света. Но, прошу тебя, будь любезна, не проверяй электронную почту и автоответчик. Я приеду с качалкой и псом через пару дней.

 Саймон повел собаку к грузовику, отстегнул поводок, подпихнул Джоза в кабину. Щенок гордо уселся на сиденье с палкой в зубах.

 Фиона хмуро смотрела им вслед.

* * *

 Ему некогда было скучать: работа, щенок, смутное желание посадить сад просто для того, чтобы посмотреть, что из этого получится. Примерно каждые два дня, в зависимости от погоды, он катался с Джозом по извилистым, холмистым дорогам острова.

 Рутина или отвлечение от нее было именно тем, что он искал, не сознавая, что именно ищет.

 Он мог работать, когда ему вздумается, в любое время дня или ночи, ведь его мастерская находилась всего в нескольких шагах от дома, и это ему безумно нравилось. И, как ни удивительно, ему нравилась компания щенка — на работе, на прогулках, в поездках.

 Он с удовольствием покрасил кресло-качалку с плоскими подлокотниками в дерзкий голубой цвет. Пусть Фиона кажется скромной, но личность она яркая, отчаянная. Она будет отлично смотреться в этом кресле. Она вообще отлично смотрится.

 Саймон пил утренний кофе на крыльце и планировал свой день. Кресло и собаку можно оттащить к Фионе ближе к вечеру. Если только не увязнет в работе. К счастью, у него полно работы. Горка с выступающей изогнутой центральной частью для клиента из Такомы и пара кресел-качалок; кровать, которую он мастерит для себя, и винный шкаф, предназначенный для Фионы.

 Возможно, для Фионы.

 И еще надо выкорчевать пень — хорошо бы сегодня. Придется заехать к местному фермеру Гэри, знакомцу по собачьей школе, выяснить, не потерял ли тот желания помочь ему, и одолжить цепь и автопогрузчик.

 Саймон свистнул, и Джоз весело подбежал к хозяину. Удивляясь собственной радости, Саймон с малышом вернулся в дом. Вторую чашку кофе он выпил, читая в Интернете статьи «Ю.С. Рипорт», как делал последние два дня. Он уже начал думать, что репортерша, обескураженная категорическим отказом Фионы сотрудничать, капитулировала, однако на этот раз наткнулся на вызывающий заголовок:

 ОТГОЛОСКИ СТРАХА

 Под заголовком были размещены фотографии двух женщин — на самом деле почти девчонок. Насколько Саймон мог судить, репортерша справилась с домашним заданием. В статье были изложены подробности жизни обеих жертв, их последних часов перед исчезновением, поисков и обнаружения тел.

 От фотографии Перри его бросило в дрожь. Ничем не примечательный пожилой мужчина мог быть тихим, безобидным соседом. Учителем или страховым агентом, выращивающим помидоры на заднем дворе. Да кем угодно…

 Саймон оцепенел, увидев фотографию Фионы.

 Она улыбалась ему с экрана компьютера, как и дюжина других девушек — юных, хорошеньких, — которым сбежать не удалось.

 Первая фотография Фионы резко контрастировала с другой, сделанной у входа в зал суда в толпе репортеров. Здесь Фиона не улыбалась. Голова опущена, глаза пустые. Лицо человека, мир которого рухнул.

 Дальше описывались детали ее побега, убийство ее жениха, и вскользь упоминалось, что Бристоу не дает комментариев.

 — Но это тебя не остановило, — прошептал Саймон.

 Что ж, каждый делает свое дело. Репортеры пишут репортажи. Самое разумное, что остается Фионе, — не обращать внимания на их писанину.

 Саймон почувствовал нестерпимое — до зуда между лопатками — желание позвонить Фионе. И одновременно дикое раздражение от своего порыва. Он приказал себе оставить это дело и Фиону в покое.

 Он позвонил не ей. Он позвонил Гэри и договорился насчет пня, затем десять минут тренировал Джоза на команду «апорт» — они оба уже вполне прилично справлялись с этим упражнением — и отправился работать.

 Он сосредоточился на горке, подумав, что нет смысла работать над шкафчиком для Фионы, пока не сотрется из памяти тошнотворное выражение страха и горя, застывшее на ее лице.

 Сделав в середине дня короткий перерыв, он погулял по пляжу, где Джоз умудрился найти мертвую рыбину. После уже ставшего привычным совместного душа, — он до сих пор забывал купить нахальной псине ванночку, — Саймон решил отвезти кое-что из мелочи Сильвии. Он сложил в коробки кухонные доски, вазы, миски и погрузил их вместе с собакой в машину.

 Он встретится с Гэри, разберется с пнем, а битком набитый грузовик — отличный предлог, чтобы не задерживаться у Фионы.

 Саймон удивился, а Джоз безумно расстроился, когда Фионы дома не оказалось, как, впрочем, и ее собак. Может, она уехала куда-то побыть в одиночестве, развеяться?

 Вскоре подъехал Гэри со своим жизнерадостным бордер-колли Бучем, и Джоз воспрял духом.

 Гэри, в бейсболке на седых волосах, в очках с толстыми линзами, скрывающими выцветшие зеленые глаза, прокомментировал радостную встречу:

 — Совсем как дети.

 — Похоже, — согласился Саймон. — Фионы нет дома, но я говорил ей, что приеду за пнем.

 — Командная тренировка в парке. Ежемесячная. Чтобы не потерять форму, понимаете? Скорее всего, вышли на рассвете. Ну, давайте снимем погрузчик, и вперед, за вашим пнем. На кой черт он вам сдался?

 — Пока не знаю.

 — Понятно.

 Они опустили рампу, и Гэри задом подал агрегат на землю. С двумя собаками на борту мужчины отправились в лес.

 — Я очень вам благодарен, Гэри.

 — Черт, ничего особенного. Прекрасный день для прогулки.

 Саймон мысленно согласился. Довольно тепло, солнечно, в воздухе чувствуется приближение весны и легкий запах удобрений — от Гэри. Собаки безмерно счастливы.

 Когда добрались до цели, Гэри соскочил на землю, обошел пень, сорвал бейсболку, почесал голову.

 — Вам нужна вот эта штуковина?

 — Да.

 — Выдернем. Знавал я одного парня. Он делал скульптуры из древесных наплывов, капов^[9], и цепной пилы. Это не чуднее.

 Саймон привязал собак к дереву, чтобы они не попали под грозный агрегат Гэри, затем мужчины обсудили стратегию выкорчевывания, бейсбол, собак.

 Им пришлось попотеть не меньше часа, чтобы как следует закрепить цепь.

 — Полегче! — наконец крикнул Саймон, широко ухмыляясь. — Вы его зацепили. Поддается.

 — Упрямый, зараза. — Гэри выключил агрегат, когда пень наконец покатился по земле. — Получайте свой пень.

 Саймон погладил добычу обтянутой перчаткой ладонью.

 — О да.

 — Никогда еще не видел вас таким счастливым.

 Давайте закатим его в ковш.

 Когда они выбрались из леса, Гэри оглянулся.

 — Дайте мне знать, что вы сделаете из этой штуковины.

 — Думаю, умывальник. Гэри фыркнул:

 — Умывальник из пня?

 — Да, основание. Может быть. Если он очистится так, как я предполагаю. У меня есть круглый кап для раковины. Добавить эксклюзивный смеситель, полмиллиона слоев лака. Да, может быть.

 — Вот теперь точно чуднее, чем у того парня с пилой. И сколько думаете выручить?

 — Зависит от результата. Но если получится так, как я вижу, — долларов восемьсот.

 — Восемьсот долларов за умывальник из пня?

 — Тысячу.

 — Издеваетесь?

 — В галерее прикладного искусства в Сиэтле? Десять.

 — Десять тысяч баксов за умывальник. Будь я проклят.

 Саймон ухмыльнулся.

 — Единственный в своем роде. Кое-кто назовет это искусством.

 — Кое у кого дерьмо вместо мозгов. Без обид.

 — Кое у кого. Я не обиделся. Скажу вам, когда закончу, что бы ни получилось. Увидите своими глазами.

 — Обязательно. И жене расскажу. Моя Сью не поверит.

 Пень был благополучно привезен и выгружен, а Саймон подумывал отказаться от поездки в город и остаться дома, чтобы позабавиться с новой игрушкой. У него в голове уже крутилась дюжина вариантов дизайна.

 Однако коробки громоздились в кузове, и если не сейчас, то позже все равно пришлось бы ехать. В итоге Джозу представился шанс прокатиться еще разок. Счастливый щенок высунул в приоткрытое окно морду, его уши захлопали на ветру.

 — Что ты в этом находишь? — удивился Саймон, но, когда Джоз в ответ застучал хвостом по сиденью, высунул голову в свое окно. — Хм. Действительно, неплохо. В следующий раз ты ведешь, я проветриваюсь.

 Саймон забарабанил пальцами по рулю в такт рвущейся из приемника мелодии, мысленно рисуя новые эскизы. Творческая составляющая его физического труда и искренняя радость собаки слились так идеально, что он улыбался всю дорогу до городка. Он передаст Сильвии вещи, вернется домой, изучит добычу, снимет мерки, пройдется по пляжу, еще подумает. А потом набросает эскизы за бутылкой пива и пиццей. И можно будет сказать, что день удался.

 Вот и ответ на вопрос Фионы: почему Оркас?

 Вода притягивала Саймона — набегающие на пляж волны, широкая река, веселые ручьи, тихие бухточки. Эта страсть выманила его из Спокана в Сиэтл. И залив, и сам город, его стиль, его открытость искусству, ночная жизнь и деловой ритм увлекли его. Как увлекла Нина.

 Он не сожалел о годах, проведенных в Сиэтле.

 Это были хорошие годы, интересные, творческие, успешные. Однако…

 Слишком много людей, слишком много суеты и мало личного пространства.

 Ему понравилась идея жизни на острове, на отстраненном клочке суши, окруженном водой. Ему понравилась чудесная природа, великолепные виды, открывающиеся за каждым поворотом дороги: синева пролива с множеством скользящих по воде судов, зелень лесов и холмов.

 Если захочется городской жизни, можно съездить в Истсаунд, перекусить в ресторанчике, поглазеть на туристов, а потянет к одиночеству — можно остаться дома, в своем острове на острове, что, надо признать, он и предпочитал.

 Именно поэтому мать навязала ему собаку. И была права, подумал Саймон, покосившись на Джоза, на его хлопающие на ветру уши, на его беспокойный хвост. В очередной раз права.

 Он остановил грузовик позади магазина Сильвии, поднял боковые стекла, оставив трехдюймовую щелку.

 — Ты остаешься здесь. Не жевать. — В последний момент Саймон вспомнил об отвлечении, достал из перчаточного ящика жевательную игрушку. — Поиграй с этим.

 Втаскивая в магазин первую порцию груза, он уловил аромат домашней стряпни — чуть пряный — и заметил на рабочем прилавке крокпот — медленноварку. Затем заглянул в торговый зал.

 Сильвия, хорошенькая и яркая, в цветастой юбке, болтала с одной покупательницей, а ее помощница выбивала чек другой.

 Бизнес процветает. Еще один плюс отличному дню.

 Саймон помахал рукой и попятился.

 — Саймон! Как удачно, что вы приехали. Это Саймон Дойл, — представила Сильвия. — Саймон, познакомьтесь. Это Сьюзен с острова Бэмбридж. Она заинтересовалась вашим винным шкафом. Сильвия ослепительно улыбнулась Саймону и незаметно для покупательницы сделала знак подойти.

 Вот эту часть своего бизнеса он терпеть не мог, но, оказавшись в ловушке, был вынужден подойти.

 — Я рассказывала Сьюзен, как нам повезло, что вы переехали на Оркас и выставляете здесь свои работы. А Сьюзен приехала на один день с сестрой. Так что, вообще-то, нам всем повезло.

 — Приятно познакомиться. — Сьюзен протянула пальчики с безупречным французским маникюром и кольцом с желтым бриллиантом. — Великолепные произведения.

 — Спасибо. — Прежде чем подать руку, Саймон обтер ладонь о джинсы. — Простите, я работал. Я только что привез кое-что новенькое.

 — Такое же впечатляющее?

 — Вообще-то более мелкие вещи.

 Подошла вышеупомянутая сестра, придерживая по сережке у каждого уха.

 — Сьюзен, какая пара?

 Сьюзен склонила голову к одному плечу, потом к другому.

 — Обе. Ди, этот молодой человек сделал вазу, которую я покупаю Черри на день рождения, и винный шкаф, от которого я не могу отойти. Саймон Дойл.

 — Я влюбилась в вазу. — Ди крепко пожала Саймону руку. — Жаль, что Сьюзен первая ее увидела.

 Сильвия сказала, что вас можно попросить сделать другую.

 — Саймон только что привез новые вещи.

 — Правда? — Ди перевела взгляд с Сильвии на Саймона. — И вазы?

 — Две.

 — Я распакую, и вы сможете взглянуть, — предложила Сильвия.

 — Отлично. Я выбираю первая! — воскликнула Ди, легонько оттолкнув сестру.

 — В грузовике есть еще. Я пойду…

 — Нет-нет. Я сама позабочусь. — Сильвия похлопала Саймона по руке, затем предостерегающе сжала. — А вы пока расскажите Сьюзен побольше о шкафчике. Это наш выставочный экспонат. — Сильвия выскользнула из торгового зала прежде, чем Саймон успел составить план побега.

 Он ненавидел этот аспект своего бизнеса, чувствовал себя таким же экспонатом, как его произведения.

 — Мне нравятся оттенки древесины. — Сьюзен провела ладонью по дверце. — И детали. Элегантно, без лишних украшений и без претензий.

 — Он вам подходит.

 Сьюзен просияла.

 — Очень умное замечание.

 — Я бы сказал, если бы не подходил. Вы любите сдержанность и уникальность. Не возражаете против непрактичности, но чувствуете себя счастливее, если вещь можно использовать.

 — Боже, какая точная характеристика. Плотник-психолог. — Ди рассмеялась. — Сьюзен, покупай. Это карма.

 — Возможно. — Сьюзен снова открыла дверцы, вытянула один из ящичков. — Гладкие, как шелк. Я ценю хорошую работу.

 — Я тоже. — Саймон заметил, что Сильвия поставила в шкафчик несколько изумительных бокалов и пару бутылок хорошего вина.

 — Как давно вы работаете с деревом? — По словам моей матери, с двух лет.

 — Время потрачено не зря. Сильвия сказала, что вы переехали на остров. Откуда?

 Саймон почувствовал легкий зуд.

 — Из Спокана через Сиэтл.

 — Дойл, — пробормотала Ди. — Кажется, я недавно читала о вас и вашей работе. В художественном разделе какого-то журнала.

 — Возможно.

 Сьюзен склонила голову к плечу, как прежде, когда оценивала сережки сестры.

 — Вы не любите саморекламу, не так ли?

 — Работа должна говорить сама за себя.

 — Абсолютно с вами согласна, и в вашем случае это работает. Я покупаю.

 — Дамы, — окликнула Сильвия из коридора. — Приглашаю вас в кладовую. Ди, думаю, у нас есть ваша ваза. Саймон, я привела щенка. Надеюсь, вы не возражаете. Вы задержались дольше, чем планировали, и он был так рад меня видеть.

 — Щенок?

 — Осторожно, — предупредила Ди, когда ее сестра метнулась в кладовую. — Сьюзен захочет купить и его. Она безумно любит собак.

 Еще тридцать минут Сильвия ловко пресекала все попытки Саймона сбежать, а обласканный и затисканный Джоз счастливо повизгивал. Наконец Саймон погрузил коробки и сумки в машину клиенток, размышляя, что от общения устал больше, чем от выкорчевывания пня.

 Когда покупательницы уехали, Сильвия втащила Саймона в кладовку и закружилась, Джоз залаял, запрыгал.

 — Саймон! Эти две женщины купили столько, сколько не продать за целый день, даже за неделю! И они вернутся, о да, они вернутся, Каждый раз, как Сьюзен взглянет на свой винный шкаф или вазу или Ди положит что-то в миску, они вспомнят о моем магазине, о вас. И они вернутся.

 — Мы славная команда.

 — Саймон, мы продали все, можно сказать, прямо с колес. А винный шкаф? Если честно, я надеялась, что он простоит в витрине весь туристический сезон. Вы должны сделать мне другой! — Сьюзен плюхнулась на маленький диванчик, где угощала покупательниц водой с лимоном.

 — Тогда мне пора приниматься за работу.

 — Подождите, порадуйтесь. Вы только что заработали кучу денег. Кучу. А наши клиентки будут наслаждаться своими покупками. Будут получать от них истинное удовольствие. У меня было неважное настроение, а теперь все в порядке.

 Сильвия наклонилась погладить Джоза.

 — Я тревожусь за Фи. Утром в «Ю. С. Рипорт» появилась статья о Перри и недавних убийствах. Я съездила к Фи, но ее уже не было дома. Она сегодня работает со своей командой.

 — Я слышал.

 — Я поговорила с Лейн, ее матерью. Мы решили не звонить Фи, пока не закончится тренировка.

 — Вы поговорили с ее матерью?

 — У нас с Лейн хорошие отношения. Мы обе любим Фиону. Девочка наверняка уже знает о статье и очень расстроена. Вы могли бы сделать мне огромное одолжение. У Саймона опять зачесалась кожа.

 — Какое?

 — Я приготовила Фи минестроне. — Фиона кивнула на крокпот. — И розмариновый хлеб. Она скоро вернется домой, если уже не вернулась. Вы не завезете ей?

 — Зачем? Вы сами могли бы завезти.

 — Могла бы. Я и планировала это сделать, но мне пришло в голову, что лучше, если рядом с ней будет кто-то другой, более близкий ей по возрасту. И малыш. — Сильвия снова погладила Джоза. — Рядом с ним невозможно грустить.

 Сильвия подняла голову, умоляюще посмотрела на Саймона, и, даже понимая, что она делает это нарочно, он не смог отказаться.

 — Так вы согласны, Саймон? Я так волнуюсь, когда думаю о том, что пережила Фиона. Я только сделаю еще хуже. Но я чувствовала бы себя спокойнее, зная, что она хорошо поела, что вы рядом с ней.

 Саймону оставалось только изумляться, как некоторые женщины могут уговорить тебя сделать то, чего ты совершенно не хочешь.

 Например, его мать. Он настороженно следил за ней, внимательно слушал, пытался ускользнуть, маневрировал, хитрил, но она методично подталкивала его в направлении, противоположном его желаниям.

 Сильвия точно такая же, и теперь у него есть крокпот, буханка хлеба и поручение, а запланированная прогулка по пляжу закончилась, так и не начавшись.

 И что теперь? Фиона будет плакать на его плече? Он терпеть не мог исполнять роль жилетки для слез. Он никогда не знал, что сказать в утешение.

 Ну, ну, успокойся, все будет хорошо… Какого черта?

 К тому же, если Фиона разумный человек, — а она точно разумная, — ей захочется одиночества, а не компании.

 — О, если бы люди оставляли других людей в покое, то всем было бы гораздо лучше, — пожаловался он Джозу. — Люди сами всегда отравляют жизнь окружающим.

 Ладно, он просто отдаст еду и смоется. Вот, мол, держи, приятного аппетита. И пусть пропала прогулка, но на измерения, эскизы и пиццу с пивом времени хватит.

 А может, Фиона еще не вернулась. Тем лучше. Он просто оставит еду на веранде, и дело с концом.

 Как только Саймон свернул на ее подъездную аллею, Джоз оживился, завертелся, оперся лапами о приборную доску. И поскольку он сделал это, не спрыгнув с сиденья, Саймон понял, как сильно подрос щенок за последнюю пару недель.

 Вероятно, придется купить новый ошейник.

 Просунув палец между ошейником и шерстью, Саймон выругался:

 — Черт! Мог бы и сам напомнить!

 Когда грузовик загрохотал по мостику, щенок восторженно заколотил хвостом — дверца, сиденье, дверца, сиденье.

 — Рад, что хоть кто-то счастлив, — пробормотал Саймон.

 Пикап торчал на дорожке, собаки носились по двору.

 — Мы не остаемся, — предупредил Саймон Джоза. — Отдаем и сматываемся.

 Сначала он выпустил собаку. Похоже, этот день с корчеванием пня в компании Гэри и Буча, поездкой в город, восхищением покупательниц и незапланированной встречей с приятелями превратился для Джоза в собачью версию Диснейленда.

 Саймон вытащил из машины медленноварку и завернутый в фольгу хлеб.

 Фиона уже стояла в дверях, непринужденно прислонившись к дверному косяку, и, как ни странно, улыбалась.

 — Привет, сосед.

 — Я заезжал к Сильвии. Она нагрузила меня посылкой для тебя.

 Фиона приподняла крышку, втянула носом воздух.

 — Ммм, минестроне. Обожаю. Занеси на кухню.

 Она отодвинулась, пропуская его, и оставила дверь открытой, как часто это делала.

 Трещал огонь, пряный запах супа смешивался с ароматом Фионы, а она сейчас пахла лесом.

 — Я слышала, ты забрал свой пень.

 — Это передавали в новостях?

 — Слухи распространяются быстрее. По дороге домой я встретила Гэри и Сью. Они ехали к сыну на ужин. Поставь на рабочий стол, спасибо. Я собиралась выпить пива, но минестроне Сильвии требует хорошего красного вина. Если ты не предпочитаешь пиво.

 Саймон из любопытства скорректировал свой план. Слухи действительно распространяются быстро. Фиона не может не знать о статье.

 — Вино.

 Фиона подошла к длинному узкому буфету, — ей действительно не помешал бы винный шкаф, — выбрать бутылку.

 — Итак, умывальник?

 — Что?

 — Пень. — Она открыла ящик, мгновенно достала штопор. — Гэри сказал, что ты хочешь сделать умывальник. Умывальник из пня. Главная тема дня на острове.

 — За недостатком других событий. В ближайшие дни я посажу тебе дерево.

 — Отлично.

 Пока она вытаскивала пробку, он смотрел на ее лицо и не видел никаких признаков страдания, пролитых слез, гнева.

 Фиона разлила вино по бокалам, воткнула в розетку вилку крокпота.

 — Пусть подогреется пару минут, — сказала она, слегка касаясь бокалом его бокала. — Итак, солярий.

 — Что?

 — Ты говорил, что я должна подумать о солярии с южной стороны. В кухне будет больше света. Почему?

 — А… вместо той стены. — Он указал бокалом. — Она несущая. Придется заменить опорными колоннами. Пространство откроется, расширится. Может, высокая крыша со световыми люками. Большое окно, выходящее на лес. Полы из широких досок. У тебя появится место для большого стола.

 — Ты говоришь так, как будто это так просто сделать.

 — Не очень.

 — Может, пора начать экономить. — Фиона глотнула вина, отставила бокал, достала из холодильника баночку оливок. — Ты знаешь о статье.

 — Очевидно, ты тоже.

 Фиона пересыпала оливки в мелкую мисочку.

 — Джеймс прочитал ее утром, до того, как мы встретились, и рассказал остальным членам команды. Они так старались не затрагивать эту тему, что никто не мог сосредоточиться, и в конце концов они раскололись. А потом мы начали работать.

 — Ты сама читала?

 — Нет. — Она подтолкнула ему оливки. — Между прочим, это моя версия закуски. Нет, не читала и не буду. Не вижу смысла. Я не могу изменить прошлое, не могу изменить то, что происходит сейчас. Я знала, что это случится. Вот и случилось. Завтра это будет вчерашний день.

 — Одна из возможных точек зрения.

 — Сил прислала мне мой любимый суп. Она думает, что я расстроена.

 — Наверное.

 Фиона снова взяла свой бокал, свободной рукой ткнула в сторону Саймона.

 — Ты точно знаешь, потому что она тебе сказала и уговорила приехать, чтобы я не сидела в одиночестве.

 Собаки — счастливая лохматая свора — ворвались в кухню.

 — Ты не одинока.

 — Это точно. — Фиона почесала каждого пса, и они снова умчались. — Ты думал, что я расстроена… и не смог перехитрить Сил.

 — А кому-нибудь это удается?

 — Практически нет. Я огорчена, но контролирую свое настроение. В этом месяце у меня уже было два унылых дня, поэтому я не могу позволить себе еще один.

 Сам того не желая, Саймон нашел ее признание очаровательным.

 — А что, существует лимит?

 — Для меня — да. И теперь у меня есть суп и… — Она сняла фольгу. — М-мм-м, розмариновый хлеб. Я счастлива. У меня есть мачеха, которая не пожалела времени, чтобы испечь мне хлеб, и сосед, который привез его, в общем-то, против своей воли, и собаки. Я не имею права грустить. Поэтому давай поужинаем и поговорим. Но спать я с тобой после этого не буду.

 — Соблазняешь и динамишь.

 Фиона чуть не поперхнулась вином.

 — Ты этого не говорил.

 — Что я не говорил?

 Фиона рассмеялась:

 — Видишь? Это лучше, чем уныние. Давай ужинать.

 Она разлила по тарелкам суп, нарезала на доске хлеб, наполнила мисочку каким-то соусом. Зажгла свечи.

 — Свечи не для соблазнения, а чтобы еда казалась вкуснее.

 — А я думал, чтобы я выглядел лучше.

 — Ты и так красивый. — Фиона улыбнулась, зачерпнула ложкой суп. — За Сильвию.

 — Хорошо. — Саймон попробовал. — Погоди. — Попробовал еще. — Действительно вкусно. Как в итальянском ресторане.

 — Ей бы понравился твой комплимент. В последнее время Сильвия пристрастилась к тофу и необычным сортам риса, но, когда дело доходит до минестроне, она — гений. Попробуй хлеб.

 Саймон отломил кусок, обмакнул в соус.

 — Она звонила твоей матери.

 — О-о-о… — Огорчение затуманило ясные синие глаза. — Я должна была догадаться. Я позвоню им обеим позже и скажу, что со мной все в порядке.

 — И хлеб вкусный. Моя мать тоже печет хлеб. Это для нее вроде хобби.

 — И я умею печь. Покупаешь тесто для печенья в трубочках, разрезаешь, суешь в духовку.

 — А мой конек — замороженная пицца.

 — Еще одно замечательное умение.

 Саймон принялся за суп.

 — Все разведенные, кого я знаю, ненавидят заинтересованные стороны. Или, по меньшей мере, относятся к ним с холодным презрением.

 — Мой отец был очень хорошим человеком. Моя мать — чудесная женщина. В какой-то момент они просто перестали быть счастливы вместе. Я знаю, что были ссоры, обиды, возможно, обвинения, но, по большей части, улаживалось все, что можно было уладить. И все равно некоторое время было невыразимо больно. А потом боль ушла, потому что папа был замечательным, а мама чудесной, и все снова стали счастливы. И, как ни странно, снова начали хорошо относиться друг к другу. А потом папа встретил Сил, и они были… ну, вместе они были просто изумительной парой. Сил и мама не спешили, пытались узнать друг друга получше… из-за меня. И у них все получилось. Они просто понравились друг другу. Каждый год в годовщину папиной смерти мама посылает Сил цветы. Подсолнечники, папины любимые. Ну, хватит. — Сил на мгновение закрыла глаза, надавила пальцами на веки. — А то я сейчас разрыдаюсь.

 Саймон не успел заговорить, поскольку собаки вернулись на кухню. Почувствовав запах еды, Джоз пулей подлетел к столу, обхватил лапами ногу Фионы и заскулил.

 — Прочь. — Фиона щелкнула пальцами, указала на пол. Джоз сел, но хвост энергично рассекал воздух, а глаза сияли предвкушением. Фиона с укором посмотрела на Саймона. — Ты кормишь его со стола.

 — Возможно. Он достает меня, пока…

 Саймон осекся, поскольку Фиона, возмущенно выдохнув, ушла в кладовку и вернулась с жевательными косточками. Одной для Джо и по одной для трех псов, с жалостью взиравших на щенка.

 — Это ваше. Угощайтесь. — Фиона положила косточки в другом конце кухни и повернулась к Саймону. — Отвлечение, замена, дисциплина. Пока ты уступаешь и кормишь его со стола — а человеческая еда ему вредна, — он будет попрошайничать. И, вознаграждая плохое поведение, ты поощряешь его занудство.

 — Да, мамочка.

 — Продолжай в том же духе, и он научится красть твою еду. Среди моих учеников попадались и такие, кто сжирал индейку в День благодарения, баранину, приготовленную на ужин, или рождественскую ветчину только потому, что им не привили хорошие манеры. А один украл соседские стейки прямо с гриля.

 — Может, он выполнял команду «апорт»? Это хороший навык.

 Фиона погрозила ему ложкой.

 — Запомни мои слова. Что еще интересного, кроме пня?

 — Ничего особенного. Я поработал, кое-что отвез Сильвии и в результате ем сейчас суп. — Саймон вдруг понял, что ему приятно ужинать при свечах и разговаривать под мирное чавканье собак, жующих сыромятную кожу. — При мне две женщины скупили полмагазина и уехали. Сильвия в восторге. Винный шкаф отправится следом, поскольку не влез в машину.

 — Винный шкаф. — Ложка Фионы замерла на полпути ко рту. — Ты продал мой винный шкаф.

 — Это одна из возможных точек зрения.

 Фиона подулась немного, потом пожала плечами:

 — Ладно, к черту. Поздравляю.

 — Ей шкаф подошел. — Фиона прищурилась, но Саймон отмахнулся от ее возмущения пожатием плеч и уточнил: — Сьюзен с острова Бэмбридж. Кольцо с желтым бриллиантом, дорогой кожаный жакет, стильные сапоги. Неброская, но дорогая Сьюзен с острова Бэмбридж.

 — А я какая? Вызывающая и дешевая?

 — Если бы ты была дешевкой, мы бы уже занимались сексом. До супа.

 — По-твоему, смешно? Пожалуй, но только чуть-чуть.

 — А что вы с командой делаете в такие дни, как сегодня? Разве вы уже не выучили наизусть, как вести поиск?

 — Практика очень важна, и индивидуальная, и в команде. Мы работаем над разными задачами и на разнообразных рельефах местности хотя бы раз в месяц. Исправляем ошибки, доводим навыки до автоматизма. Сегодня мы искали труп.

 Саймон хмуро уставился в свою тарелку.

 — Мило.

 — Если ты такой чувствительный, могу сменить тему.

 — А где же вы его взяли? В магазине «Трупы — это мы»?

 — Там трупы закончились. Мы использовали трупный материал — кости, волосы, телесную жидкость — в контейнере. Мэй спрятала его заранее. Потом мы развернули базу точно так же, как для настоящего поиска, распределили сектора, ну, и так далее.

 Саймон попытался вспомнить, вел ли когда-либо беседу, столь же не соответствующую минестроне. Никогда.

 — Как собака узнает, что должна найти труп, а не живого человека?

 — Хороший вопрос. Надо использовать другие слова. Я, например, говорю «найди» при поиске живого и «ищи» при поиске трупа.

 — Только и всего?

 — Нет, не только. Но основные навыки вырабатываются перекрестной дрессировкой, работой начального и продвинутого уровня.

 — Джоз отлично справился бы. Сегодня он нашел мертвую рыбину. Легко.

 — Я тоже думаю, что он стал бы отличной поисковой собакой. Его можно научить различать запахи мертвой рыбы или животного и человеческих останков.

 — И не валяться в них, когда он их найдет?

 — Разумеется.

 — Я бы рискнул хотя бы ради этого. — Саймон оглянулся. Джоз подползал к столу на брюхе. Фиона просто повернулась, указала, и щенок ретировался к друзьям.

 — Видишь, как хорошо он реагирует? Не только на тебя, но и на другого хэндлера. Это еще один очень важный навык.

 — Я думаю, что он лучше реагирует именно на тебя, и не уверен, что это сильно поможет.

 Фиона отодвинула свою тарелку.

 — Может, и нет, но пока помогало. Я не должна грустить, потому что это против правил, но тем не менее я на грани.

 Саймон внимательно взглянул на нее.

 — Сегодня ты не выглядишь кошмарно.

 Фиона приложила дрожащую ладонь к сердцу.

 — О боже. Я краснею?

 — Могла бы, — невозмутимо сказал он. — Целый день на маневрах, или как ты их там называешь.

 — Командный тренинг.

 — Ну да, и реакция на статью. Но ты хорошо выглядишь.

 — О, я польщена. От «не кошмарно» до «хорошо» одним прыжком. Что дальше?

 — Твоя улыбка. Я полагаю, что ты должна знать: это твоя лучшая черта, самое очаровательное, самое сексуальное, что есть в тебе. Поэтому ты так часто ею пользуешься.

 — Правда?

 — Вот как сейчас.

 Улыбаясь, Фиона подперла подбородок кулаком.

 — И все равно я не буду сегодня с тобой спать. У нас не свидание. Может, я захочу, чтобы ты пригласил меня на свидание до того, как мы станем спать вместе. Я еще не решила.

 — Ты не решила?

 — Вот именно. Подобные решения — одна из женских привилегий. Я не устанавливаю правила. Итак, я пока не собираюсь с тобой спать.

 — А может, я сам не хочу с тобой спать?

 Фиона кивнула:

 — Потому что я не твой типаж. Но я уже соблазнила тебя своей улыбкой и смягчила супом Сильвии. Я могла бы веревки из тебя вить.

 — Это оскорбительно. И провокационно.

 — Но не буду, потому что ты мне нравишься.

 — Не верю, что настолько.

 Фиона рассмеялась:

 — На самом деле настолько, но я еще не успокоилась, и потому не получится так, как должно быть.

 Она встала, обошла стол и скользнула к Саймону на колени. Куснула его нижнюю губу, лизнула и только потом поцеловала.

 «Покой и огонь, — подумала она, — обещание и угроза. Мускулистое тело, густые мягкие волосы, колкая щетина и гладкие губы».

 Фиона вздохнула, отстранилась, посмотрела ему прямо в глаза и, прошептав «еще немного», снова поцеловала.

 На этот раз его руки скользнули вверх и по-хозяйски замерли на ее груди, маленькой и упругой, с колотящимся под его ладонью сердцем.

 — Фиона…

 Она оторвалась от его губ, прижалась щекой к его щеке.

 — Мы оба знаем, что ты смог бы меня убедить.

 Пожалуйста, не надо. Это так несправедливо, но, пожалуйста, не надо.

 «Да, некоторые женщины обладают даром разворачивать мужчину в направлении, противоположном его желаниям», — подумал он. Похоже, его судьба — встречать именно таких женщин. И, черт побери, не оставаться при этом равнодушным.

 — Я должен уйти.

 — Да. — Она снова отстранилась, обхватила его лицо ладонями. — Должен. Но спасибо, потому что сегодня ночью я не смогу заснуть вовсе не из-за этой чертовой статьи в чертовой газете.

 — Можешь называть меня добрым самаритянином.

 На мгновение Фиона прижалась лбом к его лбу.

 — Я дам тебе баночку с супом. И новый ошейник для Джоза. Из этого он вырос.

 Саймон не спорил, однако всю дорогу домой, пока щенок сладко посапывал на соседнем сиденье, он, словно наяву, ощущал ее вкус, ее аромат.

 — Все из-за тебя, — пробормотал он, покосившись на щенка. — Если бы не ты, я не попал бы в эту переделку.

 А сворачивая на свою подъездную дорожку, он напомнил себе, что должен купить проклятое дерево и посадить его.

 Уговор есть уговор.

 Фиона как-то справлялась. Помогали работа, привычный распорядок и энергичные разминки до пота, которыми она разбавляла напряжение, пока статья, всколыхнувшая страшные воспоминания, не потеряла свою остроту.

 Занятия, блог, повседневный уход за собаками, Игры с ними заполняли ее дни. И с того памятного ужина с супом и хлебом она размышляла о более близких — как бы далеко они ни завели — отношениях с Саймоном.

 Она получала удовольствие от общения с ним, очень большое удовольствие. Может, потому, что он не был таким снисходительным, как ее друзья или две женщины, составлявшие ее семью. Он был грубоватым и очень прямолинейным, и гораздо более сложным, чем большинство ее знакомых.

 После убийства Грега остров стал ее убежищем, ее тихой гаванью, где никто не смотрел на нее с жалостью или с любопытством и где она могла начать свою жизнь сначала.

 Но не с нуля. В глубине души она не изменилась, однако, как и остров, оторвалась от материка, нашла в себе силы меняться, развиваться.

 Всего несколько лет назад, представляя будущее, она видела свою семью, детей — троих, как было запланировано, — в красивом доме в спокойном пригороде. Она научилась бы хорошо готовить, освоила бы интересные, полезные рецепты и с удовольствием работала бы неполный рабочий день (чтобы не замыкаться в домашнем кругу). В доме обязательно были бы собаки, а во дворе — качели. Она возила бы детей на уроки танцев и на футбол.

 Она была бы верной женой полицейского, его надежной опорой, преданной матерью и счастливой женщиной.

 Она никого бы не подвела.

 Может, она была слишком юна, чтобы планировать свадьбу, семью, но ее жизнь текла так спокойно.

 До того.

 А после ничего не осталось от красивой картины, кроме разбитого стекла и сломанной рамы.

 Однако…

 Однако она преуспела в новой жизни. Она довольна, она сумела реализовать свои возможности. И она понимает, что попала сюда, построила эту жизнь, обрела эту профессию потому, что все ее прекрасные планы рухнули.

 Да, может, она и осталась, по сути, той же, но все вокруг изменилось. И потому — или вопреки — она теперь счастливая и успешная женщина.

 Богарт подошел к Фионе, сидевшей на веранде и наслаждавшейся тихим утром, сунул голову ей под мышку. Она машинально повернулась, обняла его одной рукой, почесала бок.

 — Я не думаю, что все происходит по какой-то причине. Просто мы учимся справляться с худшим, что с нами случается. И я могу радоваться тому, что я здесь. — «И что не чувствую, будто предаю Грега, и все наши чудесные планы, и девушку, которая их строила», — мысленно добавила она. — Новый день, Богарт. Интересно, что он нам принесет.

 Словно в ответ на ее вопрос, Богарт насторожился, и Фиона увидела на подъездной аллее грузовичок Саймона.

 — Ну и ну, — прошептала она, когда два других пса подбежали и сели рядом с ней, стуча по земле хвостами.

 Счастье на мордахе Джоза, расположившегося на переднем пассажирском сиденье, было легко распознать сквозь ветровое стекло; лицо Саймона, сидевшего за рулем, было непроницаемым.

 Грузовик остановился. Фиона поднялась и жестом отпустила собак.

 — Рановато для урока! — крикнула она, когда Саймон вылез из кабины, а Джоз выпрыгнул навстречу приятелям.

 — Я привез твое дурацкое дерево, — сообщил он, стараясь не наступить на носившихся вокруг собак.

 Фиона направилась ему навстречу.

 — Приятная новость.

 — Угости меня кофе. — Он не стал ждать разрешения, забрал ее кружку, залпом допил остатки.

 — Ну, на здоровье.

 — У меня дома кофе закончился.

 Он был таким угрюмым, небритым и сексуальным, что Фиона не удержалась и захлопала ресницами.

 — Но ты здесь, с деревом, такой бодрый с утра пораньше. И все это ради меня.

 — Я здесь бодрый и чертовски ранний, потому что ночью этот пес прогрыз пятифунтовый пакет собачьего корма, а потом все выблевал — вместе с пакетом — на мою постель. Причем в этой постели находился я.

 — О-о-о-о.

 Саймон нахмурился, поскольку сочувствие явно относилось к собаке.

 — Между прочим, пострадавшая сторона — я.

 Проигнорировав реплику Саймона, Фиона погладила щенка, проверила глазки, носик, животик.

 — Бедняжка… но теперь ты здоров. Все в порядке.

 — Мне пришлось выбросить простыни.

 Сидевшая на корточках Фиона обернулась и закатила глаза.

 — Неправильно. Ты должен был счистить рвоту, а потом постирать их.

 — Не эти. Он блевал, как перепивший студент.

 — И кто виноват?

 — Не я же жрал чертов корм!

 — Не ты. Но ты должен был убрать пакет туда, где щенок не смог бы его достать, или еще лучше — купить контейнер с крышкой. К тому же Джоз еще не готов свободно бродить по всему дому. Ты должен купить детские ворота. — Саймон помрачнел еще больше. — Тогда не жалуйся, если он залезает туда, куда ему не положено, пока ты спишь или занимаешься своими делами.

 — Если я должен выслушивать нотацию, дай мне еще кофе.

 — На кухне. — Как только Саймон оказался вне пределов слышимости, Фиона хихикнула. — Он злится на тебя, не так ли? Да, очень сильно злится. Ничего, он справится. Обязательно, — она чмокнула Джоза в холодный влажный нос, — он сам виноват.

 Поднявшись, она подошла к кузову грузовика взглянуть на дерево и еще стояла там, улыбаясь, когда Саймон вышел из дома с кружкой кофе в руках.

 — Ты привез мне кизиловое дерево. Собачье.

 — Вчера этот выбор показался мне правильным. Только это было до того, как мне напомнили, что от собак одни неприятности.

 — Во-первых, прекрасное дерево. Спасибо. Во-вторых, любой, кто от нас зависит, может доставлять неприятности. Его вырвало на твою постель, потому что, когда ему стало больно и страшно, он прибежал к тебе за помощью. Он надеется на тебя. И, в-третьих, — Фиона положила руки на плечи Саймона, коснулась губами его губ, — доброе утро.

 — Пока еще нет.

 Она улыбнулась и снова поцеловала его.

 — Чуть добрее.

 — Ну, давай посадим дерево и посмотрим, поможет ли тебе это. Вот там. Нет… там.

 — Я думал, что ты хочешь посадить его в лесу вместо пня.

 — Хотела, но оно такое красивое, а в лесу вряд ли кто-нибудь, кроме меня, его увидит. Ой, вот здесь, прямо здесь, у мостика. Может, я куплю еще одно и посажу с другой стороны. Ну, чтобы они стояли, как часовые.

 — Как пожелаешь.

 Но он недоуменно пожимал плечами, открывая водительскую дверцу.

 — Я помогу тебе. — Фиона ловко запрыгнула в кузов и уселась на мешке с торфяным мхом.

 Качая головой, Саймон развернул грузовик, подъехал к мостику и остановился. Когда он подошел к кузову, чтобы откинуть задний борт, Фиона взгромоздила мешок на плечо.

 — Дай мне, — предложил Саймон.

 — Ничего, я сама, — ответила она и спрыгнула на землю.

 Он наблюдал, как она тащит мешок на выбранное место, как опускает его на землю, а когда она вернулась, взял ее за руку.

 — Согни. — Фиона весело повиновалась и увидела, как его глаза вспыхнули изумлением, когда он нажал на ее бицепс. — Как ты этого добиваешься? Используешь вместо гантелей псов?

 — И их тоже, среди прочего. К тому же у меня отличная протоплазма^[10].

 — Я вижу. — Он забрался в грузовик, подтащил дерево к заднему борту. — Бери инструменты, культуристка. В ящике для перчаток должна быть вторая пара.

 Собаки все обнюхали и вскоре потеряли интерес к происходящему. Саймон промолчал, когда Фиона притащила мешок садовой земли, которую он купил, чтобы смешать со мхом. Промолчал, когда она отошла к дому и собаки побежали за ней, но замер с лопатой на весу, когда она вернулась с двумя полными ведрами, как заправская доярка.

 — Шланг сюда не дотянется, — объяснила Фиона, и Саймон с удовлетворением отметил, что она слегка запыхалась. — Если понадобится еще вода, я могу принести из ручья.

 Она поставила ведра, и собаки тут же начали лакать воду.

 — Не понимаю, почему мне никогда не приходило в голову посадить здесь что-нибудь красивое. Я вижу все это, когда приезжаю домой, уезжаю, смотрю с веранды, тренирую собак. Обязательно посажу второе дерево. Хочешь, я немного покопаю?

 Может, было глупо воспринимать ее вопрос как вызов его мужской силе, но он ничего не смог с собой поделать.

 — Я сам справлюсь.

 — Позови, если понадоблюсь.

 И она ушла поиграть с собаками.

 Он никогда не считал выносливость сексуальной, но, несмотря на гибкую фигурку, нежную кожу и бесконечное терпение, у этой женщины был стальной стержень внутри. Большинство его возлюбленных не поднимали ничего тяжелее бокала с мартини… или пятифунтовой гантели в модном спортивно-оздоровительном центре. Но эта? Взвалила на плечо мешок земли, как сезонный рабочий.

 И это оказалось чертовски сексуально. Саймона мучил вопрос: что он увидит, что почувствует, когда разденет ее? «Может, следует быть понастойчивее», — думал он, налегая на лопату.

 Фиона вернулась, когда Саймон разорвал мешки и начал смешивать землю с торфяным мхом.

 — Отдохни. Я сама. Но сначала я хочу тебе кое-что показать. — Фиона встала рядом с Саймоном и жестом — только жестом — подала Джозу команду. Он тут же подбежал и по ее знаку сел. — Хорошая собака, хорошая. — Она сунула ему в пасть одно из печений, о которых, казалось, никогда не забывала. — Сидеть. Саймон, продолжай. Наклонись к нему.

 — Ты хочешь посадить дерево или нет?

 — Это займет одну секунду. Сидеть, — твердо повторила Фиона, когда Джоз изготовился прыгнуть на присевшего на корточки Саймона. — Сидеть. Он молодец, и мы еще поработаем над этими командами на расстоянии, но, думаю, тебе понравится. Протяни ему руку, скажи: «пожми».

 Саймон скептически взглянул на нее.

 — И не надейся.

 — А ты попробуй.

 — Ладно. — Он протянул руку. — Пожми.

 Джоз поднял лапу и хлопнул ею по ладони Саймона.

 — Сукин сын. — Саймон рассмеялся, и пес, ошалевший от радости и гордости, встал на задние лапы и облизал лицо хозяина. — Молодец. Ты просто молодец, молодец.

 Фиона с улыбкой смотрела, как мужчина и щенок поздравляют друг друга.

 — Давай еще раз, — потребовал Саймон. — Сидеть. Хорошо, пожми. Молодец. — Он почесал щенка за ушами, поднял глаза на Фиону. — Как ты научила его так быстро?

 «Боже, вместе они просто неотразимы, — подумала Фиона. — Небритый кареглазый мужчина и подрастающий, как на дрожжах, щенок».

 — Он хочет научиться, хочет угодить. Он очень целеустремленный. — Фиона сунула печенье в свободную руку Саймона. — Награди его. Он счастлив от твоего одобрения и любви, но пищевое вознаграждение — дополнительный стимул.

 Взяв лопату, Фиона побросала в яму садовую землю, затем торфяной мох, потом опять землю.

 — Достаточно, — сказал Саймон. — Теперь мы должны сформировать ком земли, окружающий корни.

 — Я мало что знаю о посадке деревьев. — Фиона стерла пот со лба тыльной стороной ладони в перчатке. — Если честно, это мое первое дерево. А у тебя?

 — Я посадил уже несколько штук.

 — Ты же до Оркаса жил в городе.

 — Я вырос не в городе. У моей семьи строительный бизнес.

 — Хорошо, но ведь здания не сажают.

 Саймон улыбнулся.

 — Ты права, только мой отец обязательно сажал дерево или кусты у каждого дома, который строил.

 — Очень мило. Мне нравится такое отношение к делу.

 — Да. Приятное дополнение, хороший бизнес.

 Саймон поднял дерево, опустил корневой ком в яму.

 — Примерно так. — Опустившись на корточки, он расправил мешковину вокруг корневого кома.

 Вместе они набросали верхний слой почвы и торф, перемешали.

 — Ты думаешь, этого хватит? — спросила Фиона.

 — Вполне. Достаточно прикрыть корневой ком. — Саймон поднял ведро. — Теперь хорошенько польем, и, если не будет дождя, поливай пока хотя бы раз в неделю.

 Фионе очень понравилось сажать с ним дерево прохладным утром.

 — Поняла. Раз в неделю.

 — Я не привез мульчу. Думал, что посажу дерево в лесу и использую сосновые иголки. Тебе нужна мульча.

 — Хорошо. — Фиона отступила на шаг. — Мое кизиловое дерево. Спасибо, Саймон.

 — Мы же договаривались.

 — Но ты мог просто воткнуть в яму сосну, а все, что ты сделал, — очень мило.

 Она повернулась поцеловать его просто по-дружески, но Саймон удержал ее.

 — У нас есть немного времени до начала урока.

 — Хм, да, пожалуй. — Фиона взглянула на свои наручные часики. — Немного. Потребуется большая скорость и хорошая мотивация.

 — Ты, как бывшая спортсменка, отвечаешь за скорость, а я — за мотивацию.

 От него пахло мылом и чуть-чуть — здоровым мужским потом. И он явно был настроен решительно. А долгий жаркий поцелуй рядом с прелестным деревцем пробудил в ней желание.

 «Зачем ждать? — спросила она себя. — Зачем притворяться?»

 — Это был бы чудесный способ отпраздновать посадку дерева. Почему бы нам… — Фиона осеклась, заслышав хруст шин по гравию. — Не ты один приехал слишком рано. — Она увидела полицейскую машину и нервно нащупала руку Саймона. — О боже.

 Дейви остановил машину за грузовиком, вылез.

 — Красивое дерево, — заметил он, снимая солнечные очки и запихивая их в нагрудный карман рубашки. — Привет, Саймон.

 — Привет, шериф.

 Дейви погладил руку Фионы.

 — Мне очень жаль, Фи, но я должен тебе сказать, нашли еще одну.

 Фиона, затаившая дыхание, шумно выдохнула.

 — Когда?

 — Вчера. В Национальном парке Кламат около орегонской границы, — ответил Дейви, не дожидаясь вопроса «где». — Девушка пропала пару дней назад. Студентка колледжа. Реддинг, Калифорния. Получается, ради похищения он продвинулся на запад и немного южнее, а затем проехал сто миль, чтобы… похоронить ее. Детали те же, что и в остальных случаях.

 — Два дня, — прошептала Фиона.

 — Послали пару федералов нажать на Перри. Может, удастся что-то из него вытянуть, если, конечно, есть что вытягивать.

 — Этот уменьшил интервалы. Он не так терпелив. — Фиона вздрогнула. — И он направляется на север.

 — Он придерживается того же типажа жертв, — напомнил Дейви, — но, черт побери, Фи, после газетной статейки я начал тревожиться.

 — Он знает, где меня найти, если захочет. — Паника сковала ее горло. А паника, напомнила себе Фиона, делу не поможет. Это точно.

 И все же не смогла подавить нарастающий страх.

 — Если он захочет закончить дело Перри в знак уважения к нему, то легко найдет меня. Дейви, я не идиотка. Я подумала об этом, когда узнала, что готовится статья.

 — Ты могла бы пока переехать к Сильвии или Мэй. Черт, Фи, ты можешь пожить у нас с Рейчел.

 — Я знаю. Но дело в том, что здесь нисколько не опаснее, чем в любом другом месте. Никто не может подобраться к дому без моего ведома, — сказала она, мысленно добавив: мое убежище. Я должна в это верить, или паника победит. Дейви взглянул на Саймона.

 — Я бы чувствовал себя лучше, если бы с тобой были не только собаки.

 — Дейви, у меня есть пистолет, и, как ты прекрасно знаешь, я умею с ним обращаться. Я не могу разрушить свою жизнь из страха, что убийца вдруг заявится сюда через неделю, месяц, шесть месяцев. — Фиона запустила пятерню в волосы, приказала себя сохранять благоразумие. — Он не так терпелив, как Перри, — повторила она. — Он действует по какому-то другому сценарию. Его поймают. Я должна верить, что его поймают. А пока он на свободе, я смогу за себя постоять.

 — Один из нас будет заезжать к тебе каждый день. Мы заботимся о своих, даже если они могут за себя постоять.

 — Меня это устраивает.

 Саймон заговорил только тогда, когда остался с Фионой наедине.

 — Почему ты не хочешь какое-то время пожить у матери?

 — Потому что у меня работа. И я не могу не работать. Я должна выплачивать кредиты за дом, за машину, оплачивать счета. Я с трудом выкроила три дня на отдых. — Фиона подобрала лопату, положила ее в кузов грузовика. — А если пройдут недели до похищения другой несчастной девушки? Мне все бросить из-за того, что может и не случиться? Я не глупая и не легкомысленная. — Она подняла полупустой мешок мха, чтобы доказать свою силу. — Но я никому не позволю разрушить мою жизнь. Во второй раз. И никто меня не похитит. Во второй раз. Больше никогда. Никогда.

 — Ты не запираешь входную дверь. Она по полдня остается открытой.

 — Да, ты прав. Но если чужой попытается подойти к дому или ко мне ближе чем на двадцать футов, собаки его остановят. Поверь мне, теперь я буду запирать на ночь дверь, и мой девятимиллиметровый лежит в тумбочке рядом с кроватью.

 — У тебя есть девятимиллиметровый? — после недолгой паузы спросил Саймон.

 — Вот именно. — Вслед за первым мешком Фиона бросила в кузов второй. — Грег научил меня стрелять, научил уважать оружие. И после… я регулярно тренировалась в тире, пока не научилась метко стрелять. Может, навык подзабылся, но это поправимо. Я все восстановлю. — Слова сыпались быстро, слишком быстро, и она заставила себя говорить медленнее. — Я позабочусь о себе. Я хочу жить. Хочу приходить в свой дом, работать, жить по распорядку, который мне удобен. — Она прижала ладонь ко лбу. — Мне все это необходимо.

 — Ладно, ладно. — Саймон посмотрел на собак. Они выглядели счастливыми, дружелюбными, ласковыми, но вспомнилось тихое рычание Ньюмена, когда он подтолкнул Фиону на кухне. — Ты не хочешь отменить сегодняшние занятия?

 — Нет. Нет. Одни ученики уже на пароме, другие подъезжают. И рутина держит меня в тонусе, не дает отвлекаться.

 — Рутина?

 — Несомненно. Дерево все еще красивое, — сказала она уже спокойнее. — И утро все еще чудесное, и у меня все еще есть работа. Это помогает.

 Саймон открыл дверцу кабины.

 — Тогда я уберу с дороги грузовик. А ты пока научи парня чему-нибудь еще. Например, приносить мне пиво из холодильника.

 — Нет ничего невозможного. Но сначала нам лучше сосредоточиться на основах.

 Рутина действительно помогла, и частью этой рутины были люди и их собаки. Фиона слушала, как всегда, рассказы клиентов об успехах или неудачах. Отмечала проблемы и выстраивала урок так, чтобы решить их.

 Первые несколько минут она отрабатывала команды «рядом» и «сидеть», чтобы и хэндлеры, и щенки успокоились. Затем перешла к главному.

 — Некоторые из вас никак не могут приучить питомцев не прыгать на людей, поэтому сегодня мы займемся дисциплиной. Щенки прыгают на нас, потому что это весело, и они хотят нашего внимания, и они такие милые, что мы им уступаем, даже поощряем, награждая плохое поведение. Но такое поведение уже не покажется нам милым, когда собаки подрастут. Энни, расскажи нам о вчерашнем случае.

 Энни с острова Сан-Хуан виновато покосилась на свою не слишком чистопородную колли.

 — Приехала моя племянница с сынишкой. Ему три года. Кейси так им обрадовалась, что подбежала и прыгнула на Рори, сшибла его с ног, и он ударился головой. Он не сильно ушибся, но могло быть гораздо хуже, и он очень испугался. Но ведь Кейси не хотела обидеть его.

 — Разумеемся, не хотела. Кейси дружелюбная, счастливая собеса. Энергичная. Я думаю, что у большинства из нас случалось нечто подобное, не говоря уж об исцарапанных ногах, перепачканных брюках, порванных шлангах.

 — Бруно вечно рвет мои колготки. — Джейк весом в добрых двести двадцать фунтов затрясся, заколыхался, расхохотавшись собственной шутке.

 — Мы поможем тебе, Джейк. Как и все другие проблемы, эта требует постоянства, твердости и понимания. Не награждайте собаку, если она прыгает. Никакого внимания, никаких улыбок, никаких ласк. Лучшей командой для этого случая я считаю «прочь!». Команда «лежать» не подходит, поскольку мы будем использовать ее, когда надо собаку уложить. Я покажу на Кейси. Энни, выйди вперед и спусти ее с поводка.

 Когда Фиона подозвала щенка, тот, как она и ожидала, поднялся на задние лапы, чтобы прыгнуть. Фиона шагнула вперед, одновременно произнеся «прочь!», и Кейси, потеряв равновесие, опустила передние лапы.

 — Хорошая собака. Хорошая девочка. — Фиона угостила Кейси печеньем и погладила.

 — Конечно, одного раза недостаточно, но собака научится. Когда собака на нас прыгает, мы инстинктивно отступаем, чтобы принять на себя ее вес. Но когда мы делаем шаг вперед, собака теряет равновесие. Шаг вперед и команда — и то и другое надо делать уверенно, и только когда собака встанет на все четыре лапы — не раньше, — вы предлагаете похвалу и награду.

 Фиона продемонстрировала упражнение еще раз.

 — Вы и ваша семья должны вести себя одинаково. Дисциплина должна исходить не только от вас. Не позволяйте вашим детям поощрять прыжки, потому что для них это тоже веселье. Шаг вперед, команда «прочь!», затем награда.

 Фиона удовлетворенно кивнула, когда Кейси в очередной раз отказалась от прыжка.

 — Хорошо, теперь разойдитесь и потренируйте ваших собак не бросаться на вас, а потом мы поучим их не бросаться на других.

 Фиона обходила пары, советовала, поощряла. Она прекрасно знала, что людям тоже нужна похвала, и не скупилась.

 Урок закончился, как и начался: повторением команд «сидеть» и «ждать».

 — Все хорошо поработали, молодцы. Хочу дать вам один совет. Наступает весна, и некоторые из вас планируют заняться садом, а кое-кто уже начал. Я как раз написала об этом в блоге, поэтому можете посмотреть, когда понадобится подсказка.

 Вам не понравится, если ваша собака выкопает петунии или рассаду томатов. Собаки копают по нескольким причинам. Иногда просто потому, что это им нравится. Иногда потому, что им скучно. Регулярные игры, упражнения и ваша внимательность могут предотвратить копание, но не всегда. Вас может не оказаться рядом, когда собаке захочется покопаться в земле. Поэтому закапывайте ямки.

 Раздался дружный стон.

 — Да, этот бесконечный цикл раздражает. Однако многие молодые собаки, постоянно обнаруживая, что выкопанные ямки закопаны, копать перестают. У них пропадает желание заниматься этим: мол, какой смысл? Также предлагайте альтернативы: игру, прогулку, жевательную игрушку. Отвлекайте. Правда, не у всех собак пропадет охота копать, поэтому я советую вам кое-что добавлять в землю, которой вы засыпаете ямки. Отличные отпугивающие средства — перец чили и собачьи испражнения. Я не шучу. Иногда собака копает, чтобы найти прохладу. Если у вас достаточно места на участке, вы можете выделить для собаки тенистый уголок, и пусть копает там и валяется, когда жарко.

 И последнее: те из вас, кто не планирует потомство от своей собаки, но еще не договорились с ветеринаром об удалении яичников или кастрации, сейчас самое время.

 Фиона не стала читать лекцию на эту тему. Пока.

 Когда ученики потянулись к своим машинам, она подошла к Саймону.

 — Я видела твое лицо.

 — Разумеется, оно ведь прямо здесь, на голове.

 — Выражение твоего лица, когда я упомянула кастрацию. — Фиона подтолкнула Саймона. — Не переживай. Он все равно останется парнем. Не яйца делают мужчину мужчиной.

 — Тебе легко говорить, сестра.

 — А что скажешь ты, когда он в первый раз унюхает течку и удерет, чтобы трахнуть сексуальную суку?

 — Трахнуть?

 Фиона снова ткнула его локтем.

 — Следуя своим инстинктам, Джоз может попасть под машину, заблудиться. Ты хочешь увеличить популяцию заблудившихся и (или) выброшенных собак? Или количество собак, усыпляемых каждый год только потому, что ты хочешь сохранить яйца и сексуальную жизнь своему псу?

 — Дохлой рыбой он интересуется больше, чем сексом.

 — До поры до времени. Кастрация улучшит его поведение. Почти наверняка он станет спокойнее.

 — Евнухи в массе своей спокойные.

 — Придется обеспечить тебя специальной литературой. — Фиона подобрала мячик, который Пек уронил у ее ног, и швырнула. И увидела еще одну машину на подъездной дорожке. — Они точно рассчитали время.

 — Кто?

 — Думаю, Дейви кое-кому рассказал о происходящем. Это Мег и Чак Грин из моей команды. Первый урок закончен, а следующий только вечером.

 Поэтому они приехали составить мне компанию.

 Похоже, Фиона была больше тронута, чем раздражена заботой, и Саймон решил смыться.

 — Мне пора.

 — О, это будет невежливо. Потерпи две минутки, я вас познакомлю. Чак, Мег, вы не привезли Квирка и Зену? — крикнула она.

 — У нас человеческий день, — откликнулась Мег.

 Гости вышли из машины, каждый со своей стороны, встретились перед капотом, взялись за руки и, прежде чем подойти, остановились поздороваться с собаками.

 — Какой красавчик!

 Когда щенок бросился на Мег, моложавую жизнерадостную женщину лет пятидесяти, она, не задумываясь, шагнула вперед.

 «Сработало!» — восхитился Саймон.

 — Это Джоз, — представила Фиона. — Мег и Чак Грин. А это Саймон, хозяин Джоза.

 — Саймон! — воскликнула Мег, стискивая ладонь Саймона обеими руками. — Я купила у Сильвии комплект ваших задвигающихся журнальных столиков. Я в них просто влюбилась и очень хотела с вами познакомиться.

 — Мег и Чак живут в Диар-Харбор. Чак — полицейский в отставке, а Мег — юрист. Саймон был здесь, когда заезжал Дейви, — уточнила Фиона. — И я в полном порядке.

 — Мы едем проведать коттедж, — сообщила Мег. — Его арендовали на уикенд.

 — Угу. — Фиона не обманулась ни на секунду. — У Мег и Чака есть прелестный домик в Моранстейт парке. Они сдают его в аренду.

 — И поскольку мы все равно проезжали мимо, то подумали, может, уговорим тебя пообедать с нами. Мы хотели перекусить в Розарио.

 — Мег.

 — И мы имеем право присматривать за тобой.

 — Спасибо, но сегодня я собираюсь сидеть дома. Можете передать это следующей смене.

 — Где твой сотовый? — спросил Чак.

 — В доме.

 — Нужно, чтобы он всегда был при тебе. — Чак легко щелкнул Фиону по носу. Он явно был расположен к ней и не сомневался в своем праве командовать. — Вряд ли тебе есть о чем тревожиться, но не пренебрегай здравым смыслом. У тебя его достаточно. Обязательно носи с собой телефон.

 — Хорошо.

 — Саймон, вы здесь ночуете?

 — Чак!

 — Помолчи, Фиона, я не с тобой разговариваю.

 — Пока нет.

 — Не помешает. Вы ведь творческий человек?

 — Вы о сексе или работе?

 Повисла неловкая пауза, потом Чак расхохотался и хлопнул Саймона по спине.

 — О сексе как-нибудь поболтаем за пивом. Я о работе. Мег ищет новый буфет. Не может найти ничего по своему вкусу. Этот слишком большой, тот слишком маленький, или древесина неподходящая. Если бы она объяснила вам, чего, черт побери, хочет, а вы бы это сделали, я бы наконец отдохнул. Она мне все уши прожужжала.

 — Мы можем это обсудить. Вам придется показать мне помещение.

 — Если вы свободны сегодня после трех. — Чак вынул из бумажника визитку. — Адрес здесь.

 — Хорошо. Ближе к четырем.

 — Договорились. Ну, Мег, поехали. А ты, — Чак ткнул пальцем в Фиону, затем поцеловал ее в щеку, — немедленно положи телефон в карман.

 — Есть, сэр, сержант Грин.

 — Береги себя, Фи. До вечера, Саймон.

 Чак и Мег направились к машине таким же образом, как и отходили от нее. Рука в руке.

 — Они женаты больше тридцати лет и все еще держатся за руки, — прошептала Фиона. — Чак двадцать пять лет прослужил в полиции Сан-Франциско. — Она помахала рукой Гринам. — Они переехали сюда около десяти лет назад. Он открыл магазинчик рыболовных принадлежностей. Любит рыбачить. Она занимается недвижимостью и семейным правом.

 — Они поженились, когда ей было двенадцать?

 — О, ей бы это понравилось. Ей около шестидесяти, он отметил шестьдесят третий день рождения в январе. И да, они оба выглядят лет на десять моложе. Я думаю, это любовь и счастье. Или просто удачная комбинация генов.

 Фиона подобрала мячик, который одна из собак с надеждой уронила у ее ног, и снова забросила подальше.

 — Я рассказываю это тебе, потому что сама люблю больше знать о людях, а еще потому, что эти сведения могут помочь тебе с дизайном. — Она склонила голову к плечу. — Раз уж у тебя такие строгие принципы. Да, хотя Чак считает, что на острове невозможно заблудиться, я объясню тебе, как к ним доехать.

 — Я найду.

 — Ладно. До следующего урока я должна убрать дом, постирать, сделать еще кое-какие дела.

 — Тогда до свидания.

 Саймон подозвал щенка и направился к грузовику.

 «Он не поцеловал меня на прощание», — подумала Фиона и вздохнула, вспоминая переплетенные пальцы Гринов.

 Саймон загнал щенка в кабину, поколебался, захлопнул дверцу и неторопливо подошел к Фионе. Он сжал ее плечи, притянул к себе и поцеловал крепко, быстро и очень жарко.

 — Положи телефон в карман.

 Саймон вернулся к грузовику и уехал, не сказав больше ни слова. Фиона улыбалась, глядя ему вслед.