• Следствие ведет Ева Даллас, #4
Плоть и кровь

О книге

 Нью-Йорк потрясен чередой загадочных самоубийств. Молодые, благополучные, здоровые люди уходят из жизни с улыбкой на устах. Кто-то внедряется в сознание людей, руководит их действиями, заставляет совершать непоправимое… Следствие ведет лейтенант полиции Ева Даллас — только она может предотвратить новые смерти и найти убийцу, но успеет ли? Ведь следующей жертвой должна стать она…


Глава 1

 Запах был очень знакомым — именно так всегда воняло в подобных сумрачных переулках. Это была вотчина пронырливых крыс и костлявых полуголодных кошек: то тут, то там вспыхивали зловещие огоньки чьих-то глаз.

 Ева с замиранием сердца двинулась в зловонную тьму. Она знала наверняка, что он там, и обязана была выследить его и задержать. Оружие она держала наизготове.

 — Эй, милашка, пойдешь со мной, а? Со мной пойдешь?

 Из сумрака доносились хриплые голоса — то ли пьяных, то ли одуревших от наркоты. Стоны отверженных, гогот безумных. Здесь обитали не только кошки с крысами. Это было излюбленное местечко тех, кого называют людскими отбросами.

 Не опуская пистолета, Ева, пригнувшись, стала обходить контейнер с мусором, который, судя по вони, не вывозили уже дней десять.

 Кто-то протяжно завыл. Ева повернулась и увидела полуголого мальчишку лет тринадцати. Лицо его было все в свежих ссадинах. Он взглянул на нее обезумевшими от страха глазами и стал медленно отходить назад, цепляясь костлявыми руками за обшарпанную кирпичную стену.

 Сердце у Евы сжалось от жалости. Когда-то давно она сама была таким напуганным ребенком, прячущимся в темных переулках.

 — Я тебя не трону, — сказала она тихо, почти шепотом, и, не сводя с него глаз, опустила оружие.

 Вот тут-то на нее и напали.

 Он появился откуда-то сзади, в одно мгновение. Ева услышала, как со свистом взвилась вверх железная труба, быстро обернулась, мысленно проклиная себя за то, что расслабилась и забыла о своей главной цели, и тут же ее свалил сокрушительный удар. Пистолет выпал у нее из руки и отлетел куда-то в темноту.

 На счастье, удар пришелся по плечу, и Ева смогла подняться. Она увидела его глаза, налитые злобой, явно подогретой «Зевсом» — химической гадостью, которой накачивали себя эти ублюдки, увидела трубу, занесенную над головой, и успела увернуться за долю секунды до того, как та с лязгом обрушилась на мостовую. Ева бросилась вперед и с размаху врезалась ему головой в живот. Он зашатался и, свирепо зарычав, потянулся к ее горлу, но она успела врезать ему по челюсти с такой силой, что у нее самой заныла рука.

 Вокруг визжали какие-то люди, пытавшиеся найти убежище там, где никто и никогда не чувствовал себя в безопасности.

 Взгляд у него был дикий, но от удара он даже не пошатнулся: «Зевс» заглушал любую боль. Он зловеще усмехнулся и подкинул железную трубу на ладони.

 — Убью! Убью сучку полицейскую! — Он обошел вокруг нее, размахивая трубой, как хлыстом. — Размозжу голову, а мозги сожру!

 Ева понимала, что это не пустая угроза, речь шла о жизни и смерти. Она прерывисто дышала, пот тек по лицу. Увернувшись от удара, она опустилась на колени, а потом внезапно вскочила.

 — Сожри сначала это, ублюдок! — заорала она, выхватывая второй пистолет.

 Стрелять надо было на поражение: эта могучая туша, накачанная «Зевсом», раны не заметила бы. Он бросился на нее — и она выстрелила. Сначала умерли глаза. Ева много раз видела, как это бывает. Они стали пустыми, как у куклы. Он начал падать на нее, и она, отступив в сторону, уже собралась выстрелить во второй раз, но тут труба вывалилась у него из рук, и он упал, сотрясаясь в последней конвульсии.

 У ее ног лежало то, что осталось от человека, решившего стать богом-громовержцем.

 — Больше не будет тебе жертв-девственниц, мразь вонючая, — пробормотала Ева и, вытерев пот со лба, обессиленно опустила руку с пистолетом.

 Внезапно она услышала какое-то движение за спиной и сразу же снова подняла оружие, но обернуться не успела — чьи-то сильные руки подняли ее на воздух.

 — Умейте чувствовать опасность спиной, лейтенант, — шепнул чей-то голос, и кто-то коснулся губами мочки ее уха.

 — Рорк, какого черта?! Я чуть тебя не пристрелила.

 — Ну, думаю, до этого бы не дошло, — рассмеялся Рорк и, развернув ее к себе, крепко поцеловал в губы. — Обожаю смотреть, как ты работаешь, — шепнул он и потянулся к ее груди. — Меня это.., возбуждает.

 — Прекрати! — Она все еще сердилась, но сердце ее уже затрепетало. — Здесь не место для любовных сцен.

 — Отчего же? В медовый месяц место для любви всегда найдется. — Он опустил Еву на землю и положил руки ей на плечи. — А я все думал, куда это ты отправилась. Сразу надо было догадаться. — Он взглянул на распластанное у их ног тело. — И что же он натворил?

 — У него была мания — кроил черепа молоденьким девушкам и пожирал их мозги.

 — Ого! — удивился Рорк. — Слушай, Ева, а нельзя было выбрать развлечение поспокойнее?

 — Пару лет назад я имела дело с подобным типом, и мне стало интересно… — Ева нахмурилась и замолчала. Боже, ну где они стоят?! Какой-то вонючий переулок, труп у ног валяется. А Рорк в вечернем костюме и с бриллиантовой булавкой в галстуке! — Почему это ты при полном параде?

 — У нас ведь были планы, — напомнил он. — Мы собирались пойти поужинать.

 — Извини, забыла. — Ева убрала револьвер. — Я и не думала, что все это так затянется. Пожалуй, мне надо привести себя в порядок.

 — Ты мне и в таком виде нравишься. Может быть, забудем об ужине.., на время. — Улыбка Рорка сводила ее с ума. — Только вот местечко лучше выбрать поприятнее. — Он снова притянул ее к себе и нажал на кнопку.

 Темный смердящий переулок мгновенно исчез. Они стояли в огромном пустом зале со встроенными в стену компьютерами и с зеркальными полом и потолком, на которые лучше проецируются голограммы.

 Это была самая новая из компьютерных игрушек Рорка.

 — Давай-ка лучше закажем тропический пляж. Рорк нажал еще какие-то кнопки — и сразу зашелестели волны, вода замерцала в свете звезд. Под ногами у них был белоснежный песок, а вокруг росли роскошные пальмы.

 — Так, пожалуй, лучше, — сказал Рорк, расстегивая Еве блузку. — А еще лучше будет, когда я тебя раздену.

 — Слушай, за последние три недели я и глазом не успеваю моргнуть, как ты меня раздеваешь!

 — Это одна из самых сладостных привилегий мужа, — ответил он. — Ты что-то имеешь против?

 Муж… Ева до сих пор вздрагивала, услышав это слово. Этот брюнет с голубыми, как у всех настоящих ирландцев, глазами — ее муж. Неужели она когда-нибудь к этому привыкнет?

 — Нет, это просто… — Ева почувствовала его пальцы на своей груди, и сердце у нее замерло от удовольствия. — Просто наблюдение.

 — Ох уж эти полицейские! — Рорк усмехнулся и расстегнул «молнию» на ее джинсах. — Вечно они за всем наблюдают. Вы не на службе, лейтенант Даллас.

 — Это я свои рефлексы тренирую. Знаешь, за три недели без работы можно все навыки растерять.

 Рука его скользнула между ее бедер. Ева запрокинула голову и тихонько застонала.

 — С рефлексами у тебя полный порядок, — прошептал он и опустил ее на песок.

 Жена… Рорк с удовольствием повторял про себя это слово. Эта замечательная женщина, тонкая, умная, нежная — его жена!

 Несколько минут назад он с восхищением наблюдал за тем, как она ловила маньяка-убийцу. Конечно, это было всего лишь виртуальной игрой, но Рорк знал, что в жизни она попадала в ситуации и посложнее. И умела встречать любые трудности с достоинством.

 Он в ней это очень любил, хотя порой ему бывало ох как непросто. Через несколько дней они вернутся в Нью-Йорк, и снова придется мириться с тем, что большая часть Евиной жизни будет отдана работе. Но сейчас — сейчас она принадлежала ему одному!

 Рорк, как никто другой, знал этот мрачный мир, в котором обитали воры, убийцы, наркоманы. Он вырос в нем, а потом сумел из него бежать. Он сам создал свою жизнь, и, когда был на вершине успеха, в эту жизнь вошла — нет, ворвалась она, и снова все пришлось менять.

 Когда-то он враждовал с полицейскими, потом — со спокойным любопытством наблюдал за ними издали и вот теперь связал свою жизнь (ирония судьбы!) именно с женщиной-полицейским.

 Чуть больше двух недель назад Ева шла к нему навстречу в роскошном платье цвета бронзы, и в руках у нее был свадебный букет. А ведь всего за несколько часов до этого убийца, которого она ловила, оставил на ее прекрасном лице чудовищные синяки! Но синяки были умело скрыты слоем пудры, а ее восхитительные глаза цвета неразбавленного виски горели радостным волнением.

 Ему показалось тогда, что она говорит: «Вот и я, Рорк. На радость и на горе Господь соединит нас. И поможет нам».

 Тогда они обменялись кольцами. Для него обручальные кольца были вещественным знаком того, что они отныне принадлежат друг другу.

 Рорк поднес к губам ее руку и поцеловал безымянный палец с резным золотым кольцом, сделанным по его эскизу. Она лежала, закрыв глаза. Он с любовью посмотрел на ее скуластое лицо, на большой чувственный рот, на короткую челку каштановых волос.

 — Я люблю тебя, Ева!

 Щеки ее чуть зарделись. «Как мгновенно она на все реагирует, — подумал Рорк. — Наверное, она даже не задумывается о том, какая у нее тонкая душа и нежное сердце».

 — Я знаю. — Ева открыла глаза. — И даже постепенно к этому привыкаю.

 — Вот и отлично.

 Она приподнялась, оперлась на локоть и стала прислушиваться к шелесту волн, набегавших на песок. А потом взглянула на Рорка. «Этот богатый, сильный, могущественный человек может по мановению руки преображать мир, — подумала она. — И совершает это ради меня».

 — Ты умеешь сделать меня счастливой. Рорк самодовольно улыбнулся, и она улыбнулась в ответ.

 — Знаю. — Он обхватил ее за талию, усадил на себя верхом и стал гладить ее точеные бедра. — Ну, признайся, довольна ты, что на эту последнюю неделю я притащил тебя сюда?

 Она нахмурилась, вспомнив, как нервничала, как отказывалась садиться в самолет. У бесстрашного лейтенанта полиции Евы Даллас была одна слабость: она безумно боялась летать.

 — Мне было хорошо и в Париже, — заявила она. — И на побережье. Мы провели там изумительные две недели. Поэтому я отказывалась понимать, зачем было отправляться на этот богом забытый остров, на недостроенный курорт, тем более что большую часть времени мы все равно проводим в постели.

 — Да ты просто испугалась!

 Ему было забавно наблюдать, как она нервничала перед воздушным путешествием, во время которого он с удовольствием развлекал ее и делал все возможное, чтобы от полета у нее остались самые приятные воспоминания.

 — Вовсе нет! — «До смерти, — призналась себе Ева. — Испугалась до смерти». — Я только высказала справедливое возмущение относительно того, что ты что-то запланировал, не посоветовавшись со мной.

 — Насколько я помню, ты предоставила мне возможность планировать все по своему усмотрению. Ты была такой нежной и ласковой невестой.

 — Все дело в платье, — пробормотала она нехотя.

 — Нет, милая, именно в тебе. — Он погладил ее по щеке. — Ева Даллас. Моя Ева…

 Ее захлестнула волна любви и нежности.

 — Я люблю тебя. — Она наклонилась к нему и поцеловала в губы. — Похоже, что и ты — мой. Мой Рорк.

 

 Ужинали они уже за полночь на залитой лунным светом террасе недостроенного здания отеля «Олимпус». Ева сидела над тарелкой с омаром и любовалась видом.

 Курорт «Олимпус», любимое детище Рорка, должен был быть достроен и открыт в течение ближайшего года. А сейчас они были здесь одни, если не считать строителей, архитекторов, инженеров и прочего персонала.

 С террасы был отлично виден весь курорт. На строительной площадке горели прожектора, вовсю трудились подъемники, краны, экскаваторы — работа велась круглосуточно. А фонтаны, подсвеченные разноцветными лампочками, были пущены специально для Евы.

 Рорк хотел, чтобы она полюбовалась его новым проектом. А еще он хотел, чтобы она поняла, что теперь это имеет отношение и к ней.

 «Жена», — с замиранием сердца снова подумала Ева и отхлебнула ледяного шампанского. Да, трудно привыкнуть к тому, что она теперь не просто лейтенант отдела по расследованию убийств Ева Даллас, но еще и жена одного из самых богатых и могущественных людей на земле.

 — Есть проблемы?

 — Нет. — Она взглянула на Рорка, слегка улыбнулась, задумчиво обмакнула кусочек омара в растопленное масло и отправила его в рот. — Интересно, как, выйдя на работу, я буду питаться тем, что у нас в столовой выдают за пищу?

 — Да ты все равно целый день только гамбургеры жуешь. — Он долил ей в бокал вина.

 — Ты хочешь меня напоить? — спросила она.

 — Ода!

 Ева рассмеялась, и Рорк с удовлетворением отметил, что в последнее время она стала это делать гораздо чаще, чем прежде.

 — Ну, доставлю тебе удовольствие. — Она пожала плечами и залпом осушила бокал. — А уж когда напьюсь… Устрою тебе такую забаву, что ты не скоро забудешь!

 Страсть, которая, как он думал, на время утихла, проснулась немедленно.

 — В таком случае… — он до краев наполнил свой бокал, — напьемся вместе.

 — Мне здесь нравится, — заявила Ева, встала и, не забыв прихватить с собой бокал, направилась к каменному бортику террасы. Наверняка это стоило бешеных денег: добыть камень, отправить его на затерянный в Бермудском архипелаге крошечный островок — но Рорк есть Рорк.

 Ева смотрела на сверкающие струи воды в фонтанах, на роскошные, изысканные здания, построенные для очень богатых людей, которые будут приезжать сюда, чтобы предаваться шикарным развлечениям.

 Казино уже было построено. Оно походило на огромный золотой шар, мерцавший в темноте. Один из дюжины бассейнов был освещен, и в нем плескалась вода густого темно-синего цвета. Сейчас они были пусты, но Ева представила себе, как через полгода здесь будут ходить толпы людей, неземным светом засияют драгоценности дам Эти люди будут холить себя в грязевых ваннах, в косметических салонах, а потом проигрывать состояния в казино, пить в барах изысканные вина, заниматься любовью с роскошными и фантастически дорогими партнерами.

 Рорк создаст на «Олимпусе» мир их мечты, но этот мир будет для нее совершенно чужим. Ева чувствовала себя гораздо увереннее на шумных улицах Нью-Йорка, там, где закона порой меньше, чем беззакония. Рорк понимал это, потому что и сам пришел из такого мира. Поэтому сюда он ее привез именно тогда, когда они могли насладиться всем вдвоем.

 — Ты здесь устроишь нечто грандиозное, — сказала она, повернувшись к нему и облокотившись о каменный бортик.

 — Так и было задумано.

 — Нет, ты не понимаешь. — Она покачала головой, которая, кстати, уже начала кружиться от выпитого. — Ты сделаешь здесь то, о чем люди будут говорить веками, о чем они будут мечтать. Надо же, ты был когда-то уличным воришкой в Дублине, а теперь… Ты проделал большой путь, Рорк.

 Он ехидно улыбнулся:

 — Не такой уж большой, лейтенант. Я все еще шарю по карманам, только стараюсь делать это максимально законным образом. Увы, брак с полицейским затрудняет проведение некоторых операций.

 — Об этом я ничего не желаю знать, — нахмурилась она.

 — Бедная Ева. — Он встал, прихватив с собой бутылку. — Ты такая правильная. И все еще не можешь прийти в себя от того, что безумно влюбилась в некую сомнительную личность. — Он снова наполнил ее бокал. — Ведь всего несколько месяцев назад этот тип был в списке подозреваемых в убийстве.

 — Ты говоришь это так, будто тебе очень нравится быть подозреваемым.

 — Нет. — Он провел пальцем по ее щеке, где еще совсем недавно был кровоподтек. Теперь он прошел, но Рорк все отлично помнил. — Просто я немного за тебя волнуюсь.

 «Очень волнуюсь», — признался он себе.

 — Я хороший полицейский.

 — Знаю. Единственный, которым я восхищаюсь искренне и неподдельно. Какой странный поворот судьбы — я полюбил женщину, стоящую на страже закона!

 — Мне кажется еще более странным то, что я связалась с человеком, который может торговать островами.

 — Вышла замуж, — поправил он, засмеялся и притянул ее к себе. — Ну же, скажи это: «Вышла замуж». У тебя что, язык не поворачивается?

 Ева приказала себе расслабиться и прислонилась к нему.

 — Дай мне к этому привыкнуть. Во всяком случае, мне нравится быть здесь, с тобой.

 — Значит, ты рада тому, что я заставил тебя взять отпуск на три недели?

 — Ты меня не заставлял.

 — Но мне пришлось хитрить. — Он куснул ее за ухо. — Уговаривать. — Его рука скользнула по Евиной груди. — Умолять.

 — Никогда ты ни о чем не умолял, — фыркнула она. — Хитрил, пожалуй. Знаешь, я не отлучалась с работы на три недели с… Пожалуй, никогда.

 Он решил не напоминать ей, что и сейчас она не забыла про работу. И суток не проходило, чтобы Ева не играла в какую-нибудь виртуальную игру, задачей которой было поймать преступника.

 — Так, может, останемся здесь еще на недельку?

 — Рорк…

 — Это была шутка, — хмыкнул он. — Пей шампанское. Ты напилась недостаточно для того, что я задумал.

 — О? — У нее подпрыгнуло сердце, и она на мгновение почувствовала себя удивительно глупо. — И что же ты задумал?

 — Лучше не буду рассказывать, — решил он. — Скажу только, что это займет все оставшиеся нам сорок восемь часов.

 — Сорок восемь часов? — Она осушила свой бокал. — Когда приступаем?

 — Лучше времени не терять… — начал он и замолк, услышав звонок. — Черт возьми! Я же велел всем освободить это помещение и не беспокоить нас. Оставайся здесь. — Он запахнул на ней халат, который как раз собирался с нее снять. — Пойду пошлю их куда подальше.

 — На обратном пути прихвати вторую бутылку, — велела она, допивая свое шампанское. — Эту кто-то выпил.

 Рорк, улыбаясь, прошел через устланную пушистым ковром гостиную со стеклянным потолком. «Вот здесь мы и начнем — на ковре, со звездным небом над нами», — подумал он, на ходу вытаскивая из вазы белоснежную лилию. Надо будет показать Еве, что сообразительный мужчина может сделать с женщиной при помощи обыкновенного цветка.

 Все еще улыбаясь, он вышел в холл, посмотрел в дверной «глазок» и увидел встревоженное лицо одного из инженеров.

 — Картер? У вас неприятности? Картер дрожащей рукой утер пот со лба.

 — Сэр, прошу прощения… Боюсь, что да. Мне надо переговорить с вами.

 — Хорошо. Одну минуту.

 Рорк вздохнул и открыл дверь: если на стройке возникли какие-то проблемы, лучше уж разобраться с ними сразу же. Картер был одним из инженеров, лет двадцати пяти. Молодой, но удивительно способный и трудолюбивый.

 — Вы по поводу купола в большом зале? — спросил Рорк, распахнув дверь. — Я думал, вы со всем разобрались.

 — Нет… То есть, да, сэр, разобрался. Все работает. Тут Рорк увидел, что Картера в буквальном смысле трясет, и забыл о своем раздражении.

 — Что, авария? — Он взял Картера за руку, провел в гостиную, усадил в кресло. — Кто-нибудь пострадал?

 — Не знаю… Какая авария? — Картер смотрел куда-то в пустоту и, казалось, не понимал, что говорит Рорк. — Мисс.., мадам.., лейтенант! — обратился он к вошедшей в гостиную Еве и начал вставать, но снова рухнул в кресло как подкошенный.

 — Он в шоке, — нахмурившись, объяснила Ева Рорку. — Принеси-ка немного своего изумительного бренди. — Она наклонилась над молодым человеком, заглянула ему в глаза. Зрачки у него были размером с булавочные головки. — Вас зовут Картер, да? Ну-ну, не волнуйтесь.

 — Я… — сказал он едва слышно. — Я, кажется, сейчас…

 Не дав ему договорить, Ева пригнула его голову к коленям.

 — Дышите. Дышите как можно глубже. Глотните-ка бренди. Рорк! — Она, не оборачиваясь, протянула руку и взяла рюмку.

 — Ради бога, Картер, не пугайте меня. Выпейте и соберитесь.

 — Да, сэр.

 Картер сделал глоток, и лицо его стало понемногу розоветь — то ли от бренди, то ли от смущения. Он кивнул, выпил еще и глубоко вздохнул.

 — Простите. Я думал, что выдержу. Пошел сразу к вам. Я не знал, что делать, и решил, что так будет правильнее. — Он вдруг закрыл лицо руками, словно мальчишка, смотрящий ужастик по видео, и сказал быстро:

 — Дрю, Дрю Матиас, мой сосед… Он мертв!

 Рорк остолбенел. Он прекрасно помнил Матиаса — молодой парнишка, рыжий, веснушчатый, спец по электронике.

 — Как? Как это случилось, Картер?

 — Я решил, что надо все рассказать вам. — Щеки Картера уже пылали. — И пришел сюда — к вам и к вашей жене. Подумал, что, раз она из полиции, то знает, что нужно делать…

 — А нужна полиция? — Увидев, как дрожит его рука, Ева забрала у него рюмку. — Почему нужна полиция? Картер?

 — Кажется, в таких случаях вызывают полицию. Дело в том, что он.., он покончил с собой, лейтенант. Он там висит, прямо под потолком в гостиной. А лицо… Господи, какое у него лицо!

 Он снова закрыл лицо руками. Ева повернулась к Рорку.

 — Кто здесь занимается такими вещами?

 — У нас обычная служба безопасности, — сказал Рорк озабоченно. — Боюсь, вам придется взять дело в свои руки, лейтенант.

 — Хорошо. Но мне кое-что понадобится. Диктофон, видеокамера, перчатки, пакеты для вещественных доказательств, пара кисточек…

 Ева тяжело вздохнула. Наверняка здесь нет порошка для снятия отпечатков пальцев и многих других необходимых мелочей.

 Но что поделаешь.

 — Доктор хотя бы здесь есть? Вызови его, Рорк, он будет медэкспертом. Я пойду переоденусь.

 …Большая часть работающих на строительстве жила в уже достроенных частях здания. Картеру и Матиасу повезло — они занимали номер с двумя спальнями. В лифте Ева протянула Рорку диктофон.

 — Ты ведь умеешь с ним обращаться?

 — Как-нибудь разберусь, — усмехнулся он: эти диктофоны выпускала одна из его фирм.

 — Отлично. — Она попыталась улыбнуться. — Будешь моим подручным. Вы пойдете с нами, Картер?

 — Да, конечно… — Но, когда лифт остановился на десятом этаже и они вышли в холл, Картер зашатался. Ладони стали влажными от пота, и ему пришлось дважды вытирать их, потому что замок отказывался открываться. Наконец дверь распахнулась, и тут Картер сделал шаг назад.

 — Если можно, я предпочел бы не входить.

 — Ждите здесь, — приказала ему Ева. — Вы мне можете понадобиться.

 Она вошла внутрь. Комната была ярко освещена. Из встроенного в стену музыкального центра доносилась музыка — какой-то рок с надрывным вокалом, который напомнил Еве ее подругу Мэвис. Пол был выложен сине-голубыми плитами, и казалось, будто идешь по воде. Вдоль южной и северной стен стояло несколько компьютеров. На диване валялась сваленная в кучу одежда, на журнальном столике лежали виртуальные очки и две банки из-под пива, рядом стояла вазочка с солеными орешками и еще три банки пива.

 Обнаженное тело Дрю Матиаса свисало с крюка синей стеклянной люстры в петле из скрученных простыней.

 — Черт возьми! — выдохнула Ева. — Сколько ему было, Рорк, лет двадцать?

 — Не больше, — ответил Рорк, глядя на мальчишеское лицо Матиаса. Оно было багровым, глаза выпучены, рот расползся в зловещем оскале. Что за предсмертное видение так мрачно его развеселило?

 — Ладно, посмотрим, что нам удастся сделать. Лейтенант Ева Даллас, полиция Нью-Йорка, ведет это дело до прибытия полиции из Гамильтона. Причина смерти пока не ясна. Погибший Дрю Матиас, отель «Олимпус», комната десять тридцать шесть…

 — Подожди минутку, — сказал Рорк. Он уже привык к тому, как в одно мгновение она превращается из женщины в лейтенанта полиции. — Я хочу его снять.

 — Пока не надо. Ему уже все равно, а я должна все зафиксировать на видео. Вы что-нибудь трогали, Картер? — спросила она, обернувшись к двери.

 — Нет. — Он утер ладонью рот. — Я открыл дверь, вошел… И сразу увидел его. Я.., просто стоял — не знаю сколько, минуту, наверное. Было ясно, что он мертв.

 — Вы лучше пройдите в свою комнату, — сказала Ева. — Полежите пока там. Мне надо будет с вами поговорить.

 — Хорошо.

 — Никому не звоните, — велела она.

 — Не буду.

 Ева подошла к двери, закрыла ее и посмотрела на Рорка. Их взгляды встретились. Она знала, о чем он подумал. О том, что некоторых людей — таких, как она, — всегда преследует чужая смерть.

 — Что ж, начнем, — сказала ему Ева.