• Звезды Митры, #1

Глава 1

 Когда в офис Кейда Пэрриса вошла девушка его мечты, он пребывал не в самом лучшем расположении духа.

 Накануне уволилась секретарша… не сказать, что это стало большой потерей - девицу в любом случае больше волновало состояние маникюра, чем регистрация телефонных звонков, но кто-то же должен следить за порядком и подшивать бумаги в папки. Даже повышение зарплаты, предложенное боссом в порыве отчаяния, не смогло поколебать внезапную решимость этой вертихвостки стать великой кантри-певицей.

 Так что делопроизводитель в подержанном пикапе отправилась в Нэшвилл, а офис Кейда превратился в помойку. Пэррис от всей души желал негодяйке побольше рытвин и ухабов на десятимильной дороге.

 Последние месяц или два голова секретарши точно была забита отнюдь не должностными обязанностями. Это подозрение более чем подтвердилось, когда Кейд выудил сэндвич с вареной колбасой из ящика с картотекой. По крайней мере он предположил, что нечто в полиэтиленовом пакете являлось бутербродом. Упаковка помечена буквой «О»… обед?

 Кейд не стал возмущаться и не потрудился снять трубку телефона, который непрерывно трезвонил на пустом столе в приемной. Вытащил неотпечатанные отчеты и, хотя явно не блистал навыками машинописи, решил, что как-нибудь справится.

 «Сыскное агентство Пэрриса» нельзя было назвать процветающим, но Кейда все устраивало: и этот район на северо-западе Вашингтона, и захламленный тесный двухкомнатный офис на верхнем этаже узкого кирпичного здания, и вечно барахлящий водопровод.

 Детективу не нужны шикарные ковры и полированная мебель. Кейд вырос в подобной обстановке, среди великолепия и претенциозности, и к двадцати годам был сыт по горло всей этой роскошью. Теперь, в свои тридцать, даже имея за плечами неудавшийся брак и родственников, которых по-прежнему ставил в тупик род его занятий, Пэррис чувствовал себя по большому счету счастливым человеком.

 Кейд получил лицензию частного сыщика, заработал достойную репутацию в своей профессии и имел достаточно средств, чтобы агентство держалось на плаву.

 Хотя доходность бизнеса именно сейчас была наименьшей из проблем. Наступил период - как ему нравилось называть - затишья. Большинство поручений касалось страховок и семейных неурядиц… то есть, довольно далеко от рискованных заданий, которые воображал Кейд, когда решил стать частным сыщиком. Он только что закончил два дела - оба о мелком мошенничестве при страховании, - и ни одно не потребовало особых усилий или ума, чтобы в них разобраться.

 Больше заказов не поступало, жадный кровосос-домовладелец увеличил арендную плату, двигатель в машине в последнее время подозрительно стучал, кондиционер в офисе сломался. И снова потекла крыша.

 Кейд поднял горшок с хилым желтолистным филодендроном, который оставила после себя предательница-секретарша, и поставил под непрерывную капель на непокрытый ковром пол, от души надеясь, что цветок утонет.

 Включился автоответчик, и Кейд услышал голос своей матери. «Господи, - горько посетовал сыщик, - существует ли на свете человек, способный надежно скрыться от моей родительницы?»

 - Кейд, дорогой, надеюсь, ты не забыл про бал в посольстве. Ты же помнишь, что должен сопровождать Памелу Ловетт? Сегодня я обедала с ее тетей, и она сообщила, что Памела выглядит просто чудесно после недолгого отдыха в Монако.

 - Да, да, да, - пробормотал Кейд и прищурился, глядя на свой компьютер.

 У Пэрриса с машиной сложились скверные, недоверчивые отношения. Кейд сел и уткнулся в экран под болтовню матери.

 - Ты сдал смокинг в чистку? Нашел время подстричься? В последний раз, когда мы виделись, ты выглядел ужасно лохматым.

 - И не забудь вымыть уши, - мрачно добавил Кейд и выключил автоответчик.

 Мать никогда не смирится, что образ жизни Пэррисов совершенно не устраивает Кейда, что ему просто не нравится обедать в клубе или ухаживать за скучными, похожими друг на друга дебютантками в Вашингтоне и что его мнение не изменится, сколько бы мать его ни пилила.

 Кейд жаждал приключений и, хотя старательно составлял отчеты о махинациях каких-то несчастных недотеп, мечтал походить на Сэма Спейда и заниматься настоящими делами.

 Нет, детектив не чувствовал себя бесполезным, скучающим или не в своей тарелке. Ему нравился уличный шум за окном, хотя окно было открыто только потому, что владелец здания – мерзавец и кровосос - не разорился на центральное кондиционирование, а персональный агрегат сломался. Жара усиливалась, пошел дождь, окно пришлось закрыть, в офисе царила тишина и духота, как в могиле.

 Пот катился по спине, вызывая раздражение и зуд. Кейд разделся до футболки и джинсов, длинными пальцами неуклюже тыкая по клавиатуре компьютера. Пришлось несколько раз отбросить волосы со лба, потому что пряди снова падали на лицо. Мать права. Надо постричься.

 Ну а пока он снова углубился в работу, игнорируя непослушную шевелюру, жару, спертый воздух, шум дорожного движения и назойливое падение капель с потолка. Сидел и методично колотил по клавиатуре – этот поразительно красивый мужчина с угрюмым выражением лица.

 Внешностью Кейд пошел в Пэррисов - умный взгляд зеленых глаз, который мог стать острым, как края разбитой бутылки, или мягким, как морской туман, в зависимости от настроения. Слегка волнистые волосы цвета темно-коричневой норки нуждались в парикмахере. И сейчас завитки болтались по шее и за ушами, чем немало раздражали. Нос прямой, аристократический, слегка удлиненный, четко очерченные губы, готовые улыбаться, когда что-то веселило, и презрительно кривиться, когда их обладателю было не до смеха.

 Хотя лицо стало более заостренным, после того как исчезла смущающая детская округлость, но ямочки на щеках не пропали. Кейд с нетерпением ждал того дня, когда - если повезет – эти самые ямочки превратятся в мужественные складки.

 Он мечтал выглядеть суровым, вместо этого по-прежнему обладал потрясающей невероятной внешностью, словно с разворота «Джи Кью»… на один из которых и попал в возрасте чуть старше двадцати, против воли и под огромным давлением семьи.

 Телефон снова зазвонил. На этот раз раздался голос сестры, пылко упрекающей Кейда за отсутствие на какой-то дурацкой коктейльной вечеринке в честь какого-то толстопузого сенатора, к которому сестрица нынче благоволила.

 Кейд всерьез подумывал вырвать проклятый автоответчик из розетки и вышвырнуть аппарат вместе с нытьем сестры из окна под колеса машин на Висконсин-авеню.

 Еще и дождь, который только усиливал отвратительное пекло, начал капать на макушку. Компьютер мигнул и отключился, по совершенно непонятной причине, разве что из чистой подлости, а кофе, про который Кейд начисто забыл, начал со злобным шипением извергаться наружу.

 Кейд вскочил, кинулся к плите и обжег руку. Грязно выругался, когда посудина упала на пол и разлетелась на куски, горячий кофе выплеснулся во все стороны. Рванул ящик, выхватил стопку салфеток и поцарапал большой палец острой, как бритва, пилочкой для ногтей, оставленной бывшей – что б ей ни дна, ни покрышки! - секретаршей.

 Когда девушка вошла в приемную, Кейд все еще проклинал и рану, и филодендрон в середине комнаты, о который только что споткнулся, поэтому даже не поднял головы.

 Стоит ли удивляться, что посетительница застыла на месте - мокрая от дождя, бледная как смерть, с изумленно вытаращенными глазами.

 - Извините, - пролепетала она так хрипло, словно неделями ни с кем не разговаривала. - Должно быть, я ошиблась офисом.

 Медленно попятилась назад и огромными распахнутыми карими глазами вперилась в табличку на двери.

 Помолчала, потом посмотрела на Кейда:

 - Мистер Пэррис – это вы?

 На какой-то момент - на один ослепительный миг - Кейд потерял дар речи. Осознавал, что неприлично таращится на девушку, но ничего не мог с собой поделать. Потому что сердце просто остановилось. Колени ослабли. В голове билось только одно: «Ну наконец-то ты здесь. Какого черта так долго не приходила?» Изумленный нелепыми мыслями, Кейд изо всех сил попытался изобразить вежливого, даже циничного бывалого сыщика.

 - Да. - Вспомнил про носовой платок в кармане, вытащил и деловито обернул кровоточащий палец. - Просто произошла небольшая авария.

 - Вижу, - кивнула посетительница, хотя, казалось, ничего не замечала, продолжая смотреть Кейду в лицо. - Должно быть, я не вовремя. Я не записывалась на прием. Просто понадеялась…

 - Пожалуй, для вас в моем расписании местечко найдется.

 Кейд просто жаждал, чтобы она вошла, причем навсегда. Но какой бы абсурдной ни была его первая невиданная реакция на эту красавицу, гостья все же потенциальный клиент. Хотя наверняка ни одна дама, когда-либо ступившая в священную обитель Сэма Спейда, никогда не являла собой подобного совершенства.

 Красивая блондинка, явно растерянная. Мокрые гладкие до плеч волосы, прямые, как дождь. Карие глаза цвета выдержанного виски, лицо в форме сердечка, изящные как у феи – если добавить чуть-чуть цвета – точеные скулы, полные ненакрашенные губы мрачно сжаты. Костюм и туфли – такие высококачественные и явно эксклюзивные вещи продаются только в дизайнерских салонах - промокли насквозь. Холщовый мешок, в который она вцепилась обеими руками, на фоне лазурного шелкового костюма выглядел интригующе и неуместно.

 «Девица в беде, - обрадовался Кейд и улыбнулся уголками губ. - То, что доктор прописал».

 - Почему бы вам не войти и не закрыть за собой дверь, мисс…?

 Блондинка крепче стиснула ручки сумки, почувствовав, что сердце дважды тяжело качнулось, словно кувалда.

 - Вы частный детектив?

 - Именно это написано на двери.

 Кейд снова улыбнулся, безжалостно используя ямочки на щеках, наблюдая, как гостья прикусила восхитительную нижнюю губу. Проклятье, да он и сам не прочь приложиться к этим манящим губам.

 «А вот подобный порыв нравится мне гораздо больше, - слегка расслабился Кейд. - Вожделение – вполне понятная реакция».

 - Пройдемте в мой кабинет, - пригласил Кейд, оценив нанесенный ущерб – осколки стекла, рассыпанную землю из-под цветка и лужи кофе. - Пожалуй, здесь и сейчас я сделал все, что мог.

 - Ладно.

 Посетительница глубоко вдохнула, ступила внутрь и закрыла за собой дверь, лихорадочно соображая, с чего начать. Обходя мусор, последовала за детективом в соседнюю комнату, обставленную только столом и парой уцененных стульев. «Что ж, не время придираться к интерьеру», - напомнила она себе. Подождала, пока мистер Пэррис сел за стол, откинулся на спинку кресла и еще раз просиял дружелюбной «доверься мне» улыбкой.

 - Вы… могу я… - пролепетала визитерша и крепко зажмурилась, пытаясь сосредоточиться. - Могу я взглянуть на ваши документы?

 Еще сильнее заинтригованный, Кейд вытащил свою лицензию и протянул вероятной клиентке. «На каждой руке по весьма симпатичному колечку», - отметил он. Одно - прямоугольный цитрин в старинной оправе, второе – с тремя красными камнями в центре. Серьги соответствуют второму кольцу, углядел сыщик, пока девушка, заправив волосы за ухо, изучала его лицензию, словно вчитываясь в каждое напечатанное слово.

 - Не желаете поведать, в чем ваша проблема, мисс…?

 - Думаю… - протянула та и снова вцепилась в сумку двумя руками. - Думаю, что найму вас. - Карие глаза вновь впились в мужское лицо, так же пристально и оценивающе, как в лицензию. - Вы занимаетесь розыском пропавших?

 «И кого же это вы потеряли, дорогая?» – гадал Кейд, надеясь, - ради ее же пользы и прелестной мечты, засевшей в голове, - что не мужа.

 - Да, я занимаюсь пропавшими без вести.

 - А каковы ваши… э-э-э… расценки?

 - Две сотни в день плюс расходы.

 Она кивнула, Кейд раскрыл блокнот и взял карандаш.

 - Кого надо разыскать?

 - Меня, - длинно судорожно вздохнула девушка. - Мне нужно, чтобы вы нашли меня.

 Не сводя с нее глаз, Кейд постучал карандашом по блокноту.

 - Похоже, работа уже выполнена. Выставить вам счет или заплатите наличными прямо сейчас?

 - Нет.

 Она почувствовала, что разваливается на части. А ведь так долго сдерживалась – или казалось, что очень долго, – но теперь, когда мир под ногами распался на куски, ощущала себя уносимым бурей лепестком.

 - Я не помню. Ничего. Не помню… - Дрожащий голос надломился, гостья отпустила сумку и прижала ладони к лицу. - Я не знаю, кто я такая. Я не знаю, кто я такая. - Потом заплакала. - Я не знаю, кто я такая.

 Кейд имел большой опыт обращения с истеричками. Он вырос среди женщин, которые захлебывались потоками слез и рыданиями по любому поводу - от сломанного ногтя до крушения брака. Поэтому невозмутимо поднялся из-за стола, вооружился коробкой с носовыми платками и присел перед визитершей.

 - Успокойтесь, милая. Не надо так волноваться. Все образуется.

 Нежно, но умело вытер страдалице лицо, похлопал по руке, погладил по волосам, вглядываясь в залитые слезами глаза.

 - Простите. Не могу…

 - Вам просто надо выплакаться, - посоветовал Кейд. – И сразу станет легче.

 Поднявшись, направился в крохотный туалет и наполнил водой бумажный стаканчик.

 Использовав несколько носовых платков и осушив три стаканчика с водой, гостья сумела прерывисто вздохнуть.

 - Простите. Спасибо. Мне уже лучше, - слегка порозовев от смущения, вымолвила бедняжка и собрала с подола влажные комочки и смятые стаканчики.

 Кейд всё забрал и бросил в мусорную корзину, потом оперся бедром на угол стола.

 - Хотите рассказать обо всем прямо сейчас?

 Она кивнула, затем переплела пальцы и принялась нервно стискивать ладони.

 - Я… Не так уж многое могу рассказать. Просто ничего не помню. Кто я, что здесь делаю, откуда родом. Друзья, семья. Ничего. - У нее вновь пресеклось дыхание, и она медленно выдохнула. - Ничего, - повторила визитерша.

 «Просто сказка, - восхитился Кейд, - красивая девушка без прошлого выходит из дождя и является в мой кабинет». Стрельнул взглядом на торбу, которую посетительница по-прежнему держала на коленях. «Ничего, скоро дойдем и до сумки».

 - Тогда расскажите первое, что помните.

 - Я проснулась в номере… маленького отеля на Шестнадцатой улице. - Бессильно откинув голову на спинку стула, жертва амнезии закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. - Что уже странно. Свернулась калачиком на кровати, стул подпирал дверную ручку. Шел дождь. Я слышала шум дождя. В голове туман, я в полной растерянности, но сердце колотилось так сильно, словно я проснулась из-за кошмара. И на мне была обувь. Помню, очень удивилась, с какой стати завалилась в постель в туфлях. В комнате царили полумрак и духота. Все окна закрыты. Я очень устала, плохо соображала, поэтому побрела в ванную, чтобы побрызгать лицо холодной водой. - Теперь рассказчица открыла глаза и посмотрела на Кейда. - Увидела свое лицо в зеркале. В уродливом маленьком зеркале с черными пятнами, явно нуждающемся в посеребрении. Отражение было мне незнакомо. Мое лицо, - прошептала она, подняла руку и обвела пальцами щеки и подбородок. - Мое лицо было мне незнакомо. Я не смогла вспомнить свое имя, свое лицо, свои мысли, свои планы и свое прошлое. Не помню, как оказалась в той отвратительной клетушке. Обыскала ящики и шкаф, но там ничего не оказалось. Никакой одежды. Я боялась оставаться там, но куда пойти тоже не знала.

 - А сумка? Это все, что было при вас?

 - Да, - кивнула она и снова вцепилась в ремешки. - Ни кошелька, ни косметички, ни ключей. В кармашке только вот это.

 Полезла в торбу и достала небольшой клочок бумаги.

 Кейд взял листок и бегло пробежал глазами каракули. «Бейли, встретимся в субботу в семь, ладно? Эм Джей»

 - Не знаю, что это значит. Потом увидела газету. За эту пятницу.

 - Хм. Перепишите это, - попросил Кейд, подавая ей блокнот и ручку.

 - Что?

 - Перепишите записку.

 - О…

 Снова закусив губу, она принялась за дело.

 Хотя сравнения и не требовалось, чтобы придти к очевидному выводу, Кейд забрал у нее листок, положил перед собой и внимательно изучил.

 - Ну, вы точно не Эм Джей, так что я бы предположил, что вы Бейли.

 - Что? - моргнула та, потом сглотнула.

 - Взгляните на написанное. Эм Джей - он или она - явно левша. А вы правша. У вас разборчивый аккуратный почерк, а у Эм Джей – торопливые каракули. Записка была в вашей сумке. Скорее всего, Бейли - это вы.

 - Бейли. - Бедняжка попыталась переварить имя, надеясь ощутить вкус собственной личности. Но слово звучало бесстрастно и незнакомо. - Это имя ничего для меня не значит.

 - Давайте пока называть вас именно так, ведь надо с чего-то начать. Расскажите, что вы делали дальше.

 - О, я… - растерянно моргнула девушка. - В номере лежала телефонная книга. Я открыла страницу с детективными агентствами.

 - Почему выбрали мое?

 - Из-за названия. Звучит солидно.  [1] - Ей впервые удалось улыбнуться, пусть еле-еле, но все-таки улыбнуться. - Начала звонить, но потом испугалась, что мне откажут, и решила явиться лично… Подождала наступления рабочего дня, через какое-то время мне удалось поймать такси. И вот я здесь.

 - Почему вы не отправились в больницу? Не обратились к врачу?

 - Я думала об этом, - опустила глаза она. - Не обратилась – и все.

 «Темнит красотка», - решил Кейд, обогнул стол, открыл ящик и вытащил шоколадный батончик.

 - Вы ничего не упомянули о завтраке.

 Блондинка вытаращилась на предложенное лакомство с недоумением и явным удовольствием.

 - Сладкое придаст вам сил, пока не найдем что-нибудь получше.

 - Спасибо, - она кивнула и аккуратными точными движениями развернула батончик. Может, причиной трепета в животе служил голод. - Мистер Пэррис, предполагаю, что кто-то обо мне тревожится. Семья, друзья. Возможно, у меня есть ребенок. Не знаю, - задумчиво уставилась она в какую-то точку над его плечом. - Хотя вряд ли. Не могу поверить, что кто-то в состоянии забыть о своем ребенке. Но родные или близкие наверняка беспокоятся, задаваясь вопросом, не случилось ли со мной чего, раз прошлым вечером я не вернулась домой.

 - Вы могли бы обратиться в полицию.

 - Не хочу идти в полицию, - на этот раз более решительно и определенно отрезала визитерша. - Пока… Нет, в полицию не пойду. - Вытерла пальцы чистым платком, потом принялась рвать бумажку на полоски. – Ведь меня, возможно, разыскивает и кто-то еще, совсем не друг и не родственник. Кто-то, кому плевать на мое благополучие. Не знаю, почему я так считаю, просто ощущаю страх. И страх не только от потери памяти. Но я не в состоянии разобраться в ситуации, абсолютно, пока не пойму, кто я.

 Может, подействовали эти огромные нежные влажные глаза, смотрящие на него снизу вверх, или нервно сжатые пальцы, в общем, Кейд не мог устоять перед сочувствием к попавшей в беду девице.

 - Кое-что могу сообщить вам прямо сейчас. Интеллигентная девушка, возраст – от двадцати до двадцати пяти. Прекрасное чувство стиля и цвета и достаточное количество банкнот, чтобы позволить себе итальянскую обувь и шелковый костюм. Аккуратная, вероятно, весьма организованная особа. Предпочитаете простую, но элегантную одежду. Поскольку вы не слишком ловко уклоняетесь от ответов, я бы сказал, что вы неважная лгунья. У вас есть голова на плечах, все продумываете до конца. Не склонны легко впадать в панику. И любите шоколад.

 - С чего вы все это взяли? – нервно стиснула гостья пустую обертку.

 - Ясно излагаете, даже когда напуганы. Обдумали, как можно справиться с ситуацией и предприняли логичный шаг. Хорошо одеты… качество плюс врожденное чутье. Модный маникюр, но цвет ногтей не кричащий. Уникальные украшения, интересные, но не шикарные. Обратились к частному сыщику, однако сочли необходимым придержать кое-какую информацию, потому что еще не решили, насколько можете мне доверять.

 - А насколько я могу вам доверять?

 - Вы же пришли ко мне.

 Гостья кивнула головой, встала и подошла к окну. Дождь по-прежнему барабанил, усиливая глухую головную боль, затуманивающую глаза.

 - Не узнаю этого города, - прошептала она. - Но чувствую, что должна. Знаю, где нахожусь, потому что видела газету «Вашингтон пост». Знаю, как выглядит Белый дом и Капитолий. Помню памятники… но я могла увидеть их по телевизору или в книге. - Хотя она уже промокла, но оперлась руками на подоконник, наслаждаясь уличной прохладой. - Такое впечатление, что в том кошмарном номере в отеле я появилась из ниоткуда. И все-таки я умею читать, писать, ходить и говорить. В такси работало радио, и я вспомнила эту песню. Распознала деревья. Не удивилась, что дождь мокрый. Когда вошла сюда, ощутила запах убежавшего кофе, что тоже знакомо. Знаю, что цвет ваших глаз - зеленый. Знаю, что, когда пройдет дождь, небо станет голубым. - Снова вздохнула. - Так что я не появилась из ниоткуда. Существует множество знакомых вещей, тех, в которых я уверена. Но мое собственное лицо ничего для меня не значит, и личность за этим лицом остается загадкой. Может, я причинила кому-то боль, может, что-то натворила, может, я эгоистичная и расчетливая, даже жестокая, может, изменяла мужу и грубила соседям.

 Она обернулась, лицо напряженное и несчастное – разительный контраст пушистым длинным ресницам, все еще мокрым от слез.

 - Не уверена, что мне понравится собственная личность, когда вы выясните, кто я такая, мистер Пэррис, но мне нужно знать. - Поставила сумку на стол, немного замешкалась, затем открыла. - Думаю, здесь достаточно, чтобы оплатить ваши услуги.

 Кейд родился в далеко не бедной семье, в одном из старинных разрастающихся семейств, богатеющих с каждым поколением. Но даже с таким происхождением он никогда не видел так много денег в одном месте и в одно время. Холщовый мешок был забит пачками стодолларовых купюр… чистых и хрустящих. Кейд как зачарованный вытащил одну пачку и пролистал. Да, действительно, на каждой банкноте красовалось родное и величавое лицо Бена Франклина.

 - Полагаю, здесь что-то около миллиона, - пробормотал сыщик.

 - Миллион двести тысяч, - сообщила Бейли и вздрогнула, заглянув в сумку. - Я пересчитала пачки. Не знаю, откуда и по какой причине у меня появилось все это богатство. Может, украла, - прошептала она, слезы снова закипели в глазах, пришлось отвернуться. - Может, это выкуп. Вдруг меня вовлекли в похищение? Где-то находится ребенок, которого держат в плену, а выкуп здесь. У меня просто…

 - Слишком живое воображение, наряду с прочими качествами, - так хладнокровно и невозмутимо заявил детектив, что она невольно повернулась.

 - Тогда мне повезло.

 - В наше время миллион-другой не такое уж большое состояние, - заметил Кейд и бросил деньги обратно в мешок. - И простите, Бейли, но вы точно не похожи на человека, способного хладнокровно и расчетливо похитить ребенка.

 - Но вы должны проверить и незаметно разузнать, не зарегистрировано ли похищение.

 - Конечно. Если полицейские этим занимаются, я смогу кое-что разнюхать.

 - И если произошло убийство?

 Изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, Бейли снова полезла в сумку. На этот раз достала пистолет 38 калибра. Кейд осторожно отодвинул дуло в сторону и забрал у нее ствол. «Смит-Вессон», с первого взгляда ясно, что он полностью заряжен.

 - Что-нибудь чувствуете, держа пушку в руках?

 - В смысле?

 - Знакомые ощущения? Вес, форма?

 Хотя Бейли удивилась вопросу, все же постаралась ответить максимально подробно.

 - Не такой тяжелый, как мне представлялось. Мне всегда казалось, что такая мощная штука должна обладать большим весом, большими размерами. Похоже, я не умею обращаться с оружием.

 - В отличие от авторучки.

 - При чем тут это? – вздохнула она, проведя рукой по волосам. - Я только что показала вам более миллиона долларов наличными и пистолет, а вы мне про какую-то ерунду.

 - Поясняю: когда я попросил вас переписать записку, вы без колебаний повиновались. Не раздумывали, не старались вспомнить навыки. Просто взяли авторучку и принялись писать, - улыбнулся Кейд и сунул пистолет в карман, не в сумку. – Вывод: вам гораздо привычнее держать в пальцах авторучку, чем пистолет 38 калибра.

 Простая логика немного утешила Бейли. Но не развеяла туман полностью.

 - Возможно, вы правы. Но это не значит, что я ни в кого не выстрелила.

 - Согласен. А так как вы наверняка оставили на стволе полно отпечатков, невозможно доказать, что вы не стреляли. Но можно проверить, зарегистрирован ли пистолет, и на кого.

 - А вдруг на меня? - с надеждой спросила Бейли, протянула руку и стиснула его пальцы, машинально и непринужденно. - Тогда мы узнаем имя. Мое собственное имя. Мне и в голову не пришло, что все так просто.

 - Не факт.

 - Вы правы, - кивнула она, выпустила руку и принялась шагать по кабинету, двигаясь плавно и размеренно. - Я забегаю вперед. Но мне очень помогают ваши соображения, гораздо больше, чем я себе представляла, и возможность просто кому-то все рассказать. Тому, кто способен понять. Не знаю, насколько я сильна в разгадывании головоломок, мистер Пэррис…

 - Кейд, - прервал тот, изумляясь, насколько сексуальными выглядят обычные гибкие движения. – Так проще.

 - Кейд, - выдохнула Бейли. - Приятно называть кого-то по имени. Вы теперь единственный знакомый мне человек, единственный, беседу с которым ясно осознаю. Передать не могу, как все это странно, а с другой стороны - очень утешительно.

 - Что ж, почему бы мне не стать первым человеком, трапезу с которым вы запомните? Один шоколадный батончик - не Бог весть какой завтрак. Бейли, вы выглядите изможденной.

 Удивительно слышать из его уст такое обращение. На данный момент – это все, что у нее есть, поэтому Бейли изо всех сил старалась привыкнуть к этому имени.

 - Я и правда устала, - призналась она. – Такое впечатление, что не слишком много спала и неизвестно, когда ела в последний раз.

 - Как вы относитесь к яичнице?

 - Понятия не имею, - нерешительно улыбнулась она.

 - Ну, заодно и выясним.

 Кейд потянулся к холщовому мешку, но Бейли первая схватилась за ремешки.

 - Там есть еще кое-что.

 Помолчала, не спуская с него глаз, глядя так же, как когда переступила порог его офиса - пронизывающе, оценивающе, решительно. Но теперь она знала, что на самом деле у нее нет выбора. Кроме Кейда, у нее больше никого нет.

 - Прежде чем я покажу вам это кое-что, вы обязаны дать мне обещание.

 - Вы наняли меня, Бейли, я на вас работаю.

 - Возможно, моя просьба ставит вас в неловкое положение, но я вынуждена настаивать. Если в ходе исследования вы обнаружите, что я совершила преступление, дайте слово, что сначала разузнаете все что можно - все обстоятельства, все факты, прежде чем сдадите меня полиции.

 - Стало быть, согласны, если я сдам вас копам, - задумчиво произнес Кейд, склонив голову.

 - Если я нарушила закон - безусловно. Но я должна выяснить все до заключения под стражу. Абсолютно все: почему, как, кто. Обещаете?

 - Разумеется.

 Кейд взял ее за руку – ладошка хрупкая, как фарфор, и твердая, как скала. «Как и вся она, - подумал он, – невероятное сочетание слабости и силы».

 - Полицейские ни о чем не узнают, пока мы сами во всем не разберемся. Вы можете мне доверять, Бейли.

 - Вы пытаетесь заставить меня свыкнуться с этим именем. - Опять же, не задумываясь, жестом естественным, как цвет глаз, она поцеловала его в щеку. - Вы очень добры.

 «Пока достаточно, - решила Бейли, - Кейд встанет на мою сторону, если попрошу». Ведь она так отчаянно нуждается в поддержке, в утешении, в обещании, что ее мир в какой-то момент снова встанет с головы на ноги. Просто надо постараться. Оставалось только надеяться, что она из тех женщин, которые твердо стоят на ногах и самостоятельно решают собственные проблемы.

 - Там лежит еще кое-что, - повторила Бейли, повернулась к холщовой сумке, сунула руку глубоко внутрь и нащупала увесистый бархатный мешочек. - Думаю, это наверняка самое главное.

 Очень осторожно, на взгляд Кейда, почти с благоговением, развязала тесемку и вывалила содержимое в сложенную ковшиком ладонь.

 Количество денег поразило его, пистолет заинтересовал, но  это ввергло в шок. Блеск, царственное сияние, пронзающее даже полумрак дождливого дня, ошеломляющая потрясающая мощь. Драгоценный камень лежал на ее ладони, острые безупречные грани улавливали малейшие проблески света и выстреливали в воздух яркими пылающими стрелами. «Наверное, этот самоцвет из короны легендарной королевы, или он весомо возлежал на груди какой-нибудь древней богини» - подумал сыщик.

 - Никогда не видел такого огромного сапфира.

 - Это не сапфир, - возразила Бейли и, вложив сокровище в мужскую ладонь, могла бы поклясться, что ощутила пробежавшую между ними искру. - Это голубой бриллиант, где-то около ста карат. Судя по огранке, скорее всего, из Малой Азии. Без видимых невооруженным глазом вкраплений, крайне редкий цвет и размер. Предполагаю, что рыночная стоимость этого камня раза в три больше того, что лежит в моей сумке.

 Кейд перестал глазеть на сокровище и уставился на новоявленную оценщицу. Встретившись с ним глазами, Бейли покачала головой:

 - Понятия не имею, откуда я все это знаю. Знаю и все. Как знаю и то, что это еще не все… это не… не весь комплект.

 - Что вы имеете в виду?

 - Хотела бы я знать. Но это слишком сильное чувство, почти… уверенность - бриллиант является лишь частью целого и принадлежит не мне. Да и вообще никому. Ни-ко-му, - по слогам повторила Бейли. - Должно быть, я его украла. - Потом поджала губы, подняла голову и расправила плечи. - За этот камень я могла бы и убить.