Большой риф

О книге

 Будущий морской археолог красавица Тейт Бомонт так же, как и опытный искатель сокровищ Мэтью Лэситер, мечтает найти давно похороненное в тропических водах Вест-Индии старинное колье, известное под названием «Проклятие Анжелики». Всевозможные трудности, неизменно сопутствующие поискам сокровищ, заставляют молодых людей объединить усилия. Но, оказавшись против своей воли партнером Мэтью, Тейт с удивлением обнаруживает, что отчаянный, дерзкий парень хранит не меньше опасных тайн, чем само море.


ЧАСТЬ I Прошлое

ПРОЛОГ

 

 Спокойное море, переливаясь всеми цветами радуги, мягко покачивало небольшое судно. Дальше к западу клубилась белая пена прибоя, создавая обманчивое впечатление близости земли, но Австралия скрывалась за горизонтом, а волны бились о Большой Барьерный риф — цепь коралловых островков, протянувшихся вдоль побережья на тысячи миль.

 День был изумительным. Безоблачное небо. Легкий теплый бриз без малейшего намека на дождь. Умиротворяющий плеск волн, набегавших на корпус корабля, косяки рыбешек, быстрыми тенями пронзавших прозрачную воду.

 А ниже, на самом дне, затаились сокровища.

 Британское торговое судно «Морская звезда» затонуло у Большого Барьерного рифа около трех столетий назад. Больше года команда Джеймса Лэситера работала как проклятая и нашла останки судна, но не его сокровища.

 Сокровища есть. В этом Джеймс не сомневался, однако сейчас он думал не о «Морской звезде». Мысли унесли его далеко от Австралии и рифа, потрясающе красивого и столь же опасного, в теплые воды Карибского моря… к знаменитому колье «Проклятие Анжелики».

 Интересно, размышлял Джеймс, драгоценный амулет был отмечен проклятием с самого начала или в его золоте, рубинах и бриллиантах сохранилась темная власть колдуньи? Легенда гласила, что колье, дар мужа, в смерти которого обвинили Анжелику, было на ней в тот день, когда ее заживо сожгли на костре.

 Джеймс, очарованный легендой, мечтал завладеть «Проклятием Анжелики».

 Всю свою жизнь он посвятил изучению историй погибших кораблей и поискам сокровищ. Всю свою жизнь он погружался в морские глубины и мечтал. Мечты украли у него жену и подарили сына.

 Джеймс взглянул на Мэтью, возившегося с аквалангом. Парню скоро шестнадцать. Он здорово вытянулся и возмужал за последний год. Темные непослушные волосы — Мэтью упрямо отказывался стричь их коротко — падали на его лицо. «Ангельское личико», как вроде бы совсем недавно сказала одна официантка, вогнав мальчишку в краску, но в синих глазах, унаследованных от отца, не осталось ничего ангельского. Все чаще в них разгорался дьявольский огонь.

 «Нрав Лэситеров, судьба Лэситеров, — подумал Джеймс, качая головой, — тяжелое „наследство“.

 Но скоро, очень скоро все его мечты осуществятся, а пока ключ к будущему покоится в тропических водах Вест-Индии. Бесценное колье с рубинами и бриллиантами, окутанное историей, запятнанное кровью. «Проклятие Анжелики».

 Джеймс улыбнулся. Он найдет колье, и неудачи, преследующие Лэситеров, останутся в прошлом. Надо только проявить терпение. Ему всего сорок лет, и впереди у него вся жизнь.

 Джеймсу и в голову не приходило, что через час он умрет.

 — Хватит возиться, Мэтью. Время уходит. Мэтью откинул волосы с глаз. Восходящее солнце окружало золотистым сиянием высокую фигуру отца. «Словно король, готовящийся к сражению», — восхищенно подумал Мэт. Он обожал отца, но, как настоящий мужчина, не говорил о своей любви.

 — Я заменил твой манометр. Хочу проверить старый.

 — Молодец. Присматриваешь за своим стариком. — Джеймс положил руку на плечо сына. — Сегодня подниму тебе со дна целое состояние.

 — Позволь мне спуститься с тобой. Вместо него.

 Джеймс подавил вздох. Мэтью еще не научился скрывать свои чувства. Особенно неприязнь.

 — Ты же знаешь наш график. Вы с Баком погружаетесь после обеда, мы с Ван Дайком — по утрам.

 — Я не хочу, чтобы ты нырял с ним. — Мэтью стряхнул с плеча отцовскую руку. — Я слышал, как вы спорили вчера вечером. Он тебя ненавидит.

 «Взаимно», — подумал Джеймс, но промолчал. Он подмигнул сыну.

 — Партнеры часто спорят. Главное — Ван Дайк финансирует экспедицию. Пусть позабавится за свои деньги.

 — Он дерьмовый аквалангист, — презрительно сказал Мэтью.

 — Не такой уж и плохой. — Желая положить конец спору, Джеймс начал натягивать гидрокостюм. — Бак починил компрессор?

 — Да. Папа…

 — Хватит, Мэтью.

 — Хотя бы сегодня, — упрямо сказал Мэт. — Я не доверяю этому изнеженному ублюдку.

 — Твой лексикон нуждается в улучшении, юный Мэтью, — улыбаясь, заметил поднявшийся на палубу Ван Дайк, элегантный и совсем не загорелый, несмотря на безжалостное солнце. — А твоему дяде нужна помощь.

 — Сегодня я хочу поработать с отцом.

 — К сожалению, с этим придется подождать. Как видишь, я уже надел костюм.

 — Мэтью, пойди, посмотри, что нужно Баку, — нетерпеливо приказал Джеймс.

 — Есть, сэр! — Вызывающе сверкнув глазами, Мэт скрылся в каюте.

 — У парня отвратительный язык и еще более отвратительные манеры, Лэситер.

 — Парень просто терпеть тебя не может, — беспечно откликнулся Джеймс. — Я бы сказал, у него отличная интуиция.

 — Экспедиция близится к концу, — резко сказал Ван Дайк. — Как мое терпение и моя щедрость. А без меня вы через неделю останетесь без денег.

 — Может, да. — Джеймс спокойно застегнул «молнию». — А может, и нет.

 — Мне нужен амулет, Лэситер. Ты знаешь, что он там, внизу, и я уверен, ты знаешь — где. Я купил его. Я купил тебя.

 — Ты купил мое время и мое мастерство. Меня ты не купил. Ты знаешь правила, Ван Дайк. Кто найдет «Проклятие Анжелики», тому оно и будет принадлежать. — «И ты не найдешь его на „Морской звезде“, — мысленно добавил Джеймс, ткнув Ван Дайка пальцем в грудь. — Держись от меня подальше.

 Самообладание, выработанное на заседаниях совета директоров, удержало Ван Дайка от резких слов. Все свои сражения он выигрывал с помощью терпения, денег и сознания собственного превосходства. Успех в бизнесе сопутствует тем, кто умеет держать себя в руках.

 — Ты горько пожалеешь, если попытаешься обмануть меня, — кротко улыбнулся он. — Я тебе обещаю.

 — Жду с нетерпением, Сайлас. — Считая разговор законченным, Джеймс заглянул в каюту. — Эй, парни, вы что, голых девчонок в журнале разглядываете? Вылезайте.

 Оставшись один, Ван Дайк быстро склонился над аквалангом Джеймса, а когда Лэситеры вышли на палубу, уже забрасывал на спину свои баллоны.

 Жалкая троица. Эти ничтожества забыли, с кем имеют дело. Ван Дайк всегда добивается своей цели. Неужели они думают, что оскорбляют его, не принимая в свой «мирок»? Плевать ему на них. Давно пора с ними расстаться и нанять новую команду.

 Ван Дайк, оглянулся на оживленно обсуждающих что-то Лэситеров.

 Бак — толстый и лысеющий. Внешне — жалкая пародия на красавца брата. Преданный, как щенок-дворняга, и с такими же мозгами.

 Мэтью — наглый, подозрительный мальчишка. Омерзительный червяк, раздавить которого — одно удовольствие.

 И Джеймс… более хитрый и несговорчивый, чем казалось на первый взгляд. Не пожелавший стать простым орудием в руках хозяина. Вообразил, что обманул Сайласа Ван Дайка!

 Джеймс Лэситер решил завладеть «Проклятием Анжелики», амулетом, дающим власть и силу. Амулетом, которым владела колдунья, и обладать которым веками жаждали многие. Значит, Джеймс — идиот. В эту экспедицию вложены деньги, время и силы, а Сайлас Ван Дайк никогда не делает невыгодных вложений.

 — Сегодня будет отличная охота. — Джеймс надел акваланг, застегнул утяжеленный ремень. — Я носом чую. Готов, Сайлас?

 — Ныряй. Я за тобой.

 Джеймс поправил маску и шагнул к борту.

 — Папа, подожди…

 Но Джеймс только помахал рукой и исчез, погрузился в подводный мир, в свой мир, как всегда безмолвный и захватывающий. Тайный мир причудливых коралловых пещер и замков, пронизанный изломанными солнечными лучами.

 Большая акула окинула пришельцев скучающим взглядом и поплыла прочь. Джеймс нырнул глубже. Ван Дайк не отставал.

 Обросший кораллами разбитый деревянный нос корабля превратился в фантастическую скульптуру, словно усыпанную аметистами, изумрудами, рубинами. Изумительное произведение искусства, созданное морской водой и солнцем.

 Джеймс не уставал восхищаться подобным зрелищем, а сегодня его не покидало приподнятое настроение. На этот раз его ждет удача. Скоро он станет богатым и знаменитым. После долгих и кропотливых исследований он, в конце концов, наткнулся на ключ к разгадке и сумел соединить все обрывочные сведения. Лэситеры снарядят собственную экспедицию за бесценным амулетом.

 Джеймс даже испытал жалость к недоумку Ван Дайку и поймал себя на том, что гладит коралловую ветвь, как домашнюю кошку. Он тряхнул головой, но затуманившееся сознание не прояснилось, лишь промелькнула тревога, далекая и смутная.

 «Зов бездны» на такой глубине? Они же не достигли и ста футов, как-то отрешенно подумал Джеймс, но по въевшейся привычке постучал по баллону, привлекая внимание напарника. Он мог этого и не делать. Ван Дайк уже наблюдал за ним холодно и оценивающе. Просигналив подъем, Джеймс стал подниматься и почти не удивился, когда Ван Дайк потянул его назад, указывая на корабль. И не запаниковал. Джеймс был не из тех людей, кого легко напугать. Он понял, что его снаряжение повреждено, только одурманенный мозг не мог сообразить, как это случилось.

 «Ван Дайк — новичок в подводном мире, — напомнил себе Джеймс, — он просто не понимает опасности». Джеймс протянул руку к воздушному шлангу Ван Дайка… и промахнулся.

 Борьба под водой очень медлительна и так же таинственно безмолвна, как окружающий мир. Разноцветные рыбешки бросились врассыпную, но любопытство снова собрало их, и они стали следить за разыгрывающейся драмой.

 Джеймс чувствовал, как сознание постепенно ускользает от него. Кружилась голова, он плохо ориентировался, но еще помнил, что надо бороться, и, лягаясь, умудрился подняться футов на десять.

 А потом вдруг изумился, зачем хочет оставить этот чудесный синий мир, и расхохотался, выпустив фонтан воздушных пузырьков. Его охватил восторг. Он обнял Ван Дайка, медленно закружился с ним, словно в вальсе, желая поделиться своим ликованием. Как прекрасно здесь, где сверкающие драгоценные камни самых невероятных цветов только и ждут…

 Когда Джеймс начал барахтаться, Ван Дайк высвободился из его объятий. Потеря координации — еще один симптом. Один из последних. Ван Дайк выдернул загубник изо рта своей жертвы. Джеймс озадаченно замигал и пошел на дно. Он умер счастливым человеком.

 

ГЛАВА 1

 

 Сокровища. Золотые дублоны, песо, реалы. Если повезет, их можно собирать с морского дна так же легко, как персики с дерева. Во всяком случае, думала Тейт Бомонт, так говорит ее отец.

 Только десять лет охоты за сокровищами доказали, что для успеха требуется больше, чем просто удача. Нужны деньги, и время, и изматывающий труд. Нужно мастерство, и месяцы поисков, и хорошее снаряжение. Однако Тейт с удовольствием играла по правилам, установленным отцом.

 Разве можно назвать лишениями плавание в теплых прозрачных водах Карибского моря среди сверкающих рыб и причудливых кораллов? Каждое погружение вселяло новые надежды, рождало новые предвкушения. Что таится под белым песком? Что прячется среди колышущихся водорослей? Что скрывается за фантастической коралловой скульптурой?

 Вряд ли сокровища. Но как изумительно предвкушение!

 Тейт прекрасно помнила свою первую находку. Помнила, с каким восторгом гладила почерневшую серебряную ложку и пыталась представить, кто пользовался ею. Может, капитан роскошного испанского галеона? Или его любовница?

 А как она визжала от радости, когда мама высвободила из слипшихся раковин, поднятых на палубу, старинное золотое кольцо!

 Подобные находки позволяли Бомонтам несколько месяцев в году охотиться за новыми сокровищами.

 Плывший рядом с дочерью Рэймонд Бомонд похлопал ее по руке и указал на ленивую морскую черепаху.

 Веселые искры в отцовских глазах рассказывали собственную историю. Он всю жизнь работал без отдыха и теперь наслаждался плодами своих трудов. Для Тейт такие моменты были дороже золота.

 Промелькнул косяк рыбок, сверкнув золотыми на черном полосками. Наслаждаясь игрой света, Тейт сделала медленный кувырок и рассмеялась. Вырвавшийся поток пузырьков испугал любопытного морского окуня.

 Вслед за отцом Тейт нырнула глубже, напомнив себе, что надо искать затонувшие сокровища, а не увлекаться морскими чудесами.

 Это было их первое в сезоне погружение. Они искали никем не тронутый корабль — мечту любого охотника за сокровищами и знакомились с подводной территорией, которую детально изучили по книгам, географическим и морским картам.

 Одиннадцатого июля 1733 года к северу от островов Невис и Сент-Кристофер — или, как его еще называли, Сент-Китс — шторм потопил четыре испанских корабля. Два из них — «Сан-Кристобаль» и «Вака» — были найдены несколько лет тому назад, однако «Санта-Маргарита» и «Изабелла» до сих пор ждали своего часа где-то в морских глубинах.

 Согласно документам и судовым декларациям, корабли везли не только сахар, но и драгоценные камни, и фарфор, и более десяти миллионов песо золотом и серебром.

 Тейт стала осторожно расчищать песчаный холмик, затем оглянулась. Отец обследовал коралловую гряду. Сколько бы Рэй Бомонт ни мечтал о сокровищах, он был большим поклонником чудес, созданных морем.

 Ничего не найдя в холмике, Тейт увлеклась красивой полосатой раковиной… и краем глаза заметила приближающуюся темную тень. Акула! Тейт повернулась, как ее учили, выхватила нож и приготовилась защищать себя и отца.

 Тень оказалась аквалангистом. Быстрым и изящным. Он помахал ей, затем указал на своего спутника, но Тейт не могла отвести изумленного взгляда от дерзко ухмыляющегося лица за маской, от синих, как море, глаз, от длинных темных волос, развеваемых течением.

 Да он же смеется над ней! Несомненно, угадал ее реакцию на их нежданное появление.

 Парень поднял руки, демонстрируя миролюбие, подмигнул и помахал Рэю.

 Пока компания обменивалась молчаливыми приветствиями, Тейт изучала вновь прибывших. Хорошее снаряжение, все необходимое для поисков подводных сокровищ: объемные сумки на поясах, ножи, компасы, специальные часы.

 Парень — худой, широкоплечий. Загорелые руки с длинными пальцами покрыты шрамами, руки ветерана-искателя.

 Второй мужчина — лысый, пузатый, но проворный, как рыба, и, похоже, уже достиг соглашения с ее отцом. Тейт хотела возразить: «Это наше место! Мы первые сюда прибыли!» Но что она могла сделать?

 Внимание Тейт привлек бугорок неподалеку. Она поплыла к нему и уже протянула руку, но длинные исцарапанные пальцы опередили ее.

 Подонок!

 Парень быстро извлек из-под песка находку. Старинная шпага с ржавым эфесом!

 И ему хватает наглости ухмыляться! Мерзавец! Он еще и салютует ей выхваченной из-под ее носа шпагой.

 Парень стал подниматься, и Тейт бросилась за ним. Они вынырнули на поверхность одновременно.

 Тейт выплюнула изо рта загубник.

 — Я первая ее увидела!

 — Я так не думаю. — Продолжая ухмыляться, парень сдвинул на лоб маску. — В любом случае ты не успела. А кто смел, тот и съел.

 — Глупости. Существуют правила. Ты был на моей территории.

 — Ну, это с какой стороны посмотреть. Я считаю, что это ты была на моей. Может, тебе повезет в следующий раз.

 — Тейт, доченька, — крикнула Мариан Бомонт с палубы «Приключения». — Ленч готов. Пригласи своего знакомого, и поднимайтесь.

 — Не откажусь.

 Несколько мощных гребков, и наглец уже был у кормы «Приключения». Сначала о палубу звякнула шпага, затем плюхнулись его ласты.

 — Рад познакомиться. — Парень пригладил мокрые волосы и ослепительно улыбнулся. — Мэтью Лэситер.

 — Мариан Бомонт. Добро пожаловать на борт. — Мариан Бомонт сняла солнечные очки и улыбнулась не менее ослепительно.

 Проклиная отвратительное начало того, что обещало стать изумительным летом, Тейт подплыла к корме и, игнорируя любезно протянутую Мэтью руку, выбралась на палубу. В этот момент над водой показались головы отца и второго чужака.

 — Вижу, вы уже познакомились с моей дочерью и моим мужем, — продолжала Мариан.

 — Некоторым образом. — Мэтью расстегнул тяжелый ремень, снял и отложил маску. — У вас отличная яхта.

 — О да, спасибо. — Мариан окинула горделивым взглядом свои владения. Она не очень-то любила готовить и убираться, но ее яхта всегда сияла, как военный корабль перед парадом. — А это, очевидно, ваше судно? «Морской дьявол».

 Тейт только фыркнула. Очень подходящее название. Каков хозяин, таков и корабль. Не в пример «Приключению», «Морской дьявол» не мог похвастаться приличным видом.

 — Ничего особенного, — сказал Мэтью, — но держится на воде.

 Он отвернулся и помог выбраться на палубу Рэю и Баку.

 — Отличные глаза, мальчик. — Бак Лэситер хлопнул племянника по спине. — Этот парень — прирожденный искатель, — сказал он Рэю таким голосом, словно стеклом поскребли по стеклу. Тут Бак вспомнил, что не представился, и протянул Рэю руку. — Бак Лэситер. Мой племянник Мэтью.

 Уклонившись от обряда знакомства, Тейт сложила свое снаряжение, сняла резиновый костюм и удалилась в каюту.

 Ничего страшного, размышляла она, натягивая футболку. Отец так и не воспитал в себе настороженности и подозрительности профессионального охотника за сокровищами. Ее родители всегда радушно приглашают незнакомцев на борт. Врожденное южное гостеприимство достойно восхищения, но лучше бы они были более разборчивыми в своих привязанностях.

 Тейт услышала, как отец искренне поздравляет Мэтью с удачной находкой, и стиснула зубы.

 Черт побери, она первая увидела шпагу!

 

 «Дуется», — решил Мэтью, когда Тейт появилась на палубе. Как любая женщина. А в том, что эта малышка — женщина, сомневаться не приходилось. Пусть ее рыжие волосы коротко, как у мальчишки, подстрижены, однако только слепой не заметил бы соблазнительную фигурку.

 И хорошенькая. Личико угловатое. Скулы кажутся острыми как ножи, но глаза — огромные и зеленые, русалочьи глаза. Он вспомнил, как эти глаза метали в него стрелы под водой, и усмехнулся. Поскольку им предстоит нырять на одной территории, он здорово развлечется, поддразнивая ее.

 Тейт мельком взглянула на парня, по-турецки усевшегося на палубе. Бронзовая от загара кожа, на шее поблескивает на цепочке серебряная испанская монета. Ей захотелось расспросить его об этой находке, она почти уговорила себя не дуться, но он явно смеялся над ней, и она не присоединилась к общей беседе.

 Мэтью вонзил зубы в огромный сандвич с ветчиной.

 — Потрясающе, миссис Бомонт. Гораздо лучше, чем наша с Баком стряпня.

 — Попробуйте картофельный салат. — Польщенная, Мариан навалила гору салата на его бумажную тарелку. — И, пожалуйста, называйте меня Мариан. Тейт, иди сюда.

 — Тейт? — Мэтью прищурился. — Необычное имя.

 — Девичья фамилия Мариан. — Рэй, размякший от жары и хорошей компании, обнял жену за плечи. — Тейт начала нырять, когда была совсем маленькой. Я не мог бы пожелать себе лучшего напарника. Мариан любит море, любит ходить под парусом, но не желает плавать.

 Мариан засмеялась.

 — Начинаю паниковать, как только вода поднимается выше колен. Наверное, в прошлой жизни я утонула. Но я люблю смотреть на море и возиться с яхтой.

 — Она у вас красотка.

 Бак уже оценил «Приключение». Тридцать восемь футов в длину, тиковая обшивка, затейливая отделка. Наверняка две каюты и отдельное помещение для камбуза. У него не было с собой очков, а маску с оптическими стеклами он, естественно, снял, однако и без очков ясно, что бриллиант в обручальном кольце Мариан не меньше пяти карат, а второе кольцо — ценный антиквариат. Бак почуял запах денег.

 — Послушайте, Рэй, мы с Мэтью ныряем здесь уже несколько недель. Не видели вас прежде.

 — Сегодня первое погружение. Мы отплыли из Северной Каролины, как только Тейт закончила весенний семестр.

 Господи, студентка! Мэтью заставил себя отвести взгляд от ее ног и сосредоточился на еде. Он дожил почти до двадцати пяти лет и никогда не связывался с высокомерными студентками.

 — Мы собираемся провести здесь все лето, — продолжал Рэй. — Может, дольше, если Тейт отложит осенний семестр. В прошлую зиму мы несколько недель ныряли у мексиканского побережья. Там есть хорошие корабли, но в основном полностью разработанные. Правда, нам удалось найти неплохие вещицы. Керамика, курительные трубки.

 — И прелестные флакончики, — вставила Мариан.

 — Значит, вы давно в деле, — подсказал Бак.

 — Десять лет. — Глаза Рэя вспыхнули. — Пятнадцать с того момента, как приятель уговорил меня поучиться нырять с аквалангом. Пройдя аттестацию, я отправился с ним на Алмазные отмели. Одно погружение, и я попался на крючок.

 — Теперь каждую свободную минуту он ныряет, или планирует следующее погружение, или болтает о предыдущем. — Мариан рассмеялась. — Поэтому я научилась управлять яхтой.

 — А я, я охочусь за сокровищами больше сорока лет. — Бак сгреб со своей тарелки остаток картофельного салата. Ничего подобного он не ел уже целый месяц. — Это у меня в крови. Мой отец был искателем. Мы работали у побережья Флориды. Я, мой отец, мой брат. Все Лэситеры.

 Рэй хлопнул себя по колену.

 — Ну конечно же. Я читал о вас. Ваш отец — Великий Мэт Лэситер. Нашел «Эль Дьяболо» у рифа Кончо в шестьдесят четвертом.

 — В шестьдесят третьем, — ухмыльнувшись, поправил Бак. — Чего там только не было! Золото, драгоценности, серебряные слитки. Я собственными руками держал золотую цепь с драконом. Траханым золотым драконом! — Бак осекся и покраснел. — Прошу прощения, мэм.

 — Ничего, ничего. — Мариан как зачарованная протянула ему еще один сандвич. — Какой он был?

 Бак забыл о своей промашке.

 — Вы такого и представить не смогли бы. Глаза — рубины, хвост весь в изумрудах. — Бак с горечью уставился на свои пустые руки. — Он один стоил целое состояние.

 Лицо Рэя приняло мечтательное выражение.

 — Я видел фотографии. «Дракон дьявола». Потрясающе.

 — Но вмешалось государство, — продолжал Бак. — Таскали нас по судам несколько лет. Утверждали, что трехмильная зона отсчитывается от рифа, а не от берега. Ублюдки обобрали нас до нитки и в конце концов выиграли дело. Почище пиратов.

 — Как ужасно! — прошептала Мариан. — Найти все это и потерять.

 — Они разбили отцу сердце. Больше он никогда не нырял. Ну, есть и другие затонувшие корабли. Другие сокровища. — Бак внимательно взглянул на Рэя и рискнул: — «Санта-Маргарита», например, или «Изабелла».

 — Да, они здесь. — Рэй спокойно встретил испытующий взгляд Бака. — Точно.

 — Вероятно. — Мэтью потянулся за шпагой, повертел ее в руках. — А может, оба корабля унесло в море.

 — Но с других судов видели, как «Изабелла» и «Маргарита» пошли ко дну, — возразил Рэй.

 — Мэтью — циник, — заметил Бак, — не дает мне помечтать. Но я кое-что скажу вам, Рэй. Я провел собственное расследование. Три года назад мы с парнем больше полугода прочесывали двухмильную полосу между Сент-Кристофером и Невисом. Кое-что находили. Корабли, правда, не нашли, но они там. Я уверен.

 — Мне кажется, вы искали не в том месте, Бак, — задумчиво сказал Рэй. — Я, конечно, не говорю, что знаю больше вас, но по моей информации два пропавших корабля потерпели крушение к северу от Сент-Кристофера.

 Бак скупо улыбнулся.

 — Я тоже так думаю, но море велико, Рэй. У меня сорокалетний опыт, и парень ныряет с тех пор, как научился ходить. Чего у нас нет, так это финансов.

 Рэй закончил свою карьеру главным администратором крупной брокерской фирмы и без труда понял, что ему предлагают сделку.

 — Вы ищете партнера, Бак? Давайте обговорим условия.

 — Я посижу в тени, подремлю над книжкой, — улыбнулась Мариан — А вы, дети, развлекайтесь.

 — Пожалуй, поплыву к себе, почищу добычу. — Мэтью взял большой пластиковый пакет. — Не возражаешь, если я одолжу это? — Не дожидаясь согласия Тейт, он положил в пакет свой костюм, подхватил акваланг. — Не хочешь помочь?

 — Не хочу.

 — Я думал, тебе интересно, — спокойно сказал Мэтью и стал ждать, когда любопытство победит ее раздражение. Ждать пришлось недолго. С недовольным видом Тейт выхватила пакет и прыгнула в море.

 При ближайшем рассмотрении «Морской дьявол» оказался еще хуже, чем издали. К тому же он вонял рыбой. Правда, снаряжение было аккуратно сложено и закреплено, но палубу не мешало покрасить или хотя бы вымыть. Пара перевернутых ведер и свернутая койка служили сиденьями. Сквозь окна маленькой рубки — грязные, в соляных разводах — виднелась еще одна койка, подвесная.

 — Это не «Куин Мэри»,[1] но и не «Титаник», — невозмутимо заметил Мэтью, забирая у Тейт пакет и складывая свой костюм в большой пластмассовый бак. — Пить хочешь?

 Тейт снова огляделась.

 — Есть что-нибудь стерильное?

 Мэтью откинул крышку ящика-холодильника, выудил банку пепси и бросил ей.

 — Вы живете на судне?

 — Угадала.

 Он прошел в рубку, и Тейт потянулась к шпаге, погладила ее.

 Украшала ли она пояс испанского капитана? Убивал ли он ею пиратов? Сжимал ли ее в руке, когда волны обрушились на его корабль?

 Тейт подняла глаза и увидела, что Мэтью стоит в дверях рубки и следит за ней. Она смущенно отдернула руку, открыла банку, отпила и как можно небрежнее заметила:

 — У нас дома есть шпага. Шестнадцатый век.

 И не стала уточнять, что у них только эфес, и тот — сломанный.

 — Вам повезло. — Мэтью взял шпагу, уселся на палубу. Он уже сожалел о своем импульсивном приглашении. Сколько он ни убеждал себя, что Тейт молода для него, не помогало. Мокрая футболка слишком плотно облепляла ее, чуть позолоченные солнцем ноги казались слишком длинными. А голос… чертовски сексуальный голос. Голос женщины, а не ребенка.

 Тейт хмуро смотрела, как он терпеливо отчищает ржавчину.

 — Зачем тебе партнеры?

 Мэтью не поднял глаз.

 — Я не говорил, что мне нужны партнеры.

 — Но твой дядя…

 — Деловой стороной занимается Бак.

 Тейт поставила локти на колени, подперла руками подбородок.

 — А чем занимаешься ты?

 Он наконец поднял глаза, беспокойные, в противоположность терпеливым рукам.

 — Охотой.

 — Это чудесно, правда? Где ты нашел монету? — В ответ на озадаченный взгляд Мэтью Тейт коснулась серебряного диска на его груди. — Эту.

 — Моя первая добыча, — неохотно сказал он. — В Калифорнии. Мы жили там некоторое время. Почему ты решила нырять с аквалангом вместо того, чтобы сводить с ума очередного студентика?

 — Это слишком легко, — сказала Тейт, стараясь выглядеть как можно искушеннее, — а я предпочитаю трудные задачи.

 — Осторожнее, малышка.

 — Мне уже двадцать, — заявила она с высокомерной гордостью юной женщины, прибавив себе пару месяцев. — А почему ты не работаешь?

 Мэтью усмехнулся.

 — Потому что я отличный искатель сокровищ. Если бы ты была половчее, то не злилась бы сейчас из-за шпаги.

 Ему не удалось раздразнить Тейт.

 — А где твой отец? Он бросил подводную охоту?

 — Можно и так сказать. Он умер.

 — О, прости.

 — Девять лет назад. Мы тогда плавали в Австралии.

 — Несчастный случай?

 — Нет. Он был слишком опытен для несчастного случая… Его убили.

 Мэтью так безразлично произнес «убили», что до Тейт смысл слова дошел не сразу.

 — О господи, как…

 — Я не знаю наверняка. — Он даже не знал, почему сказал ей это. — Отец спустился под воду живым, а подняли мы его мертвым. Передай мне ту тряпку.

 — Но…

 — Хватит. Какой смысл ворошить прошлое!

 Тейт подавила желание положить ладонь на его исцарапанную руку, резонно рассудив, что ему это не понравится.

 — Странное заявление для искателя сокровищ.

 — Детка, смысл имеет только то, что полезно в данный момент. Как эта шпага.

 Тейт рассеянно взглянула на шпагу и прошептала:

 — Серебро. Это серебро. Офицерская. Я так и знала.

 — Отличная вещь.

 Забыв обо всем, кроме находки, Тейт провела кончиками пальцев по блестящему эфесу.

 — Думаю, восемнадцатый век.

 — Неужели?

 — Я специализируюсь по морской археологии. — Тейт нетерпеливо откинула с глаз челку. — Она могла принадлежать капитану.

 — Или любому другому офицеру, — сухо заметил Мэтью. — В ближайшем будущем я не буду испытывать недостатка в пиве и креветках.

 Тейт ошеломленно отпрянула.

 — Ты собираешься продать ее? За деньги?

 — Не за раковины же.

 — Но разве ты не хочешь узнать, откуда она, кому принадлежала?

 — Не особенно. — Мэтью повернул шпагу, и эфес блеснул на солнце. — На острове есть один торговец антиквариатом. Он даст приличные деньги.

 — Это ужасно! Это… — Тейт вскочила на ноги, лихорадочно подыскивая самое оскорбительное слово. — Это невежество. Шпага могла принадлежать капитану «Изабеллы» или «Санта-Маргариты». Это археологическая находка. Ее место в музее.

 «Любители, черт побери!» — с отвращением подумал Мэтью, вставая.

 — Ее место там, куда я продам ее. Я ее нашел.

 Тейт представила, как шпага пылится в лавке или, еще хуже, продана какому-нибудь случайному туристу, и сердце ее сжалось.

 — Я дам за нее сто долларов.

 Мэтью улыбнулся.

 — Рыжик, я мог бы получить больше, просто расплавив эфес.

 Тейт побледнела.

 — Ты шутишь! Ты не сможешь! — Еще как сможет! Тейт мысленно распрощалась со стереосистемой, которую собиралась купить. — Две сотни.

 — Я все же попытаю счастья на острове.

 — Авантюрист!

 — Не спорю. А ты — идеалистка. — Мэтью насмешливо улыбался, глядя на ее сжатые кулаки, пылающие глаза, разгоревшиеся от гнева щеки. Потом взглянул поверх ее плеча. — И, кажется, Рыжик, на радость или на горе, мы партнеры.

 — Только через мой труп!

 Мэтью взял ее за плечи, и Тейт показалось, что он швырнет ее за борт, но он развернул ее лицом к «Приключению». Сердце Тейт ушло в пятки. Отец и Бак Лэситер пожимали друг другу руки.

 

ГЛАВА 2

 

 Сверкающее солнце погружалось в море, и золотисто-розовое небо быстро темнело. В соленом воздухе витал аппетитный запах жарящейся рыбы, с «Морского дьявола» доносилась бодрая ритмичная музыка, однако чудесным тропическим сумеркам не удалось улучшить настроения Тейт.

 — Не понимаю, зачем нам партнеры?

 Не оборачиваясь, Мариан посыпала рыбу измельченным розмарином.

 — Твоему отцу очень понравился Бак. Я рада, что у него появился приятель его возраста.

 — У папы есть мы, — проворчала Тейт.

 — Конечно. — Мариан улыбнулась дочери. — Но мужчинам нужна мужская компания, милая. Иногда им просто необходимо отпустить крепкое словцо, не извиняясь каждую секунду.

 Это было настолько несовместимо с безупречными манерами отца, что Тейт только фыркнула.

 — Мы ведь ничего о них не знаем. Они выпрыгнули из ниоткуда, словно черти из табакерки. Почему мы должны доверять им?

 — Потому что они — Лэситеры, — ответил Рэй, входя в камбуз и чмокая дочь в макушку. — Мариан, откуда только в нашей девочке такая подозрительность? — Он подмигнул жене и, поскольку была его очередь дежурить по камбузу, начал накрывать на стол. — Конечно, глупо доверять всем и каждому, но иногда надо просто следовать интуиции. Моя подсказывает, что Лэситеры — именно то, что необходимо для завершения нашей маленькой авантюры.

 — Каким образом? — Тейт подперла кулачками подбородок. — Мэтью Лэситер — высокомерный, ограниченный и…

 — Молодой, — весело закончил ее нелестную характеристику Рэй. — Мариан, божественный аромат. У меня уже слюнки текут. — Обняв жену, он уткнулся носом в ее шею, вдохнул аромат «Шанели» и лосьона от загара. — Осталось только попробовать на вкус.

 Однако Тейт, раздраженная утренней неудачей, не желала менять тему.

 — Папа, а ты знаешь, что он хочет сделать с той шпагой? Он продаст ее какому-то торговцу!

 Рэй сел за стол, задумчиво поджал губы.

 — Доченька, большинство охотников за сокровищами продают свою добычу. Так они зарабатывают себе на жизнь.

 Тейт автоматически взяла протянутое матерью блюдо и положила рыбу себе на тарелку.

 — Но ведь сначала надо исследовать и датировать находку, а ему наплевать, откуда она, кому принадлежала. Для него это просто нечто, что можно обменять на ящик пива.

 — Как жаль, — вздохнула Мариан. — Я понимаю тебя, дорогая. Тейты всегда ценили историю.

 — И Бомонты, — добавил Рэй, наливая в ее стакан вино. — Как все южане. Ты по-своему права, Тейт, и я разделяю твои чувства, но я понимаю и Мэта. Быстрая сделка, немедленная награда за труд. Если бы его дед думал так же, то умер бы богатым человеком, но он выбрал другой путь, поделился своим открытием и остался ни с чем.

 — Должна быть золотая середина, — не сдавалась Тейт.

 — Не для всех. Но, по-моему, мы с Баком ее нашли. Если мы обнаружим «Изабеллу» или «Санта-Маргариту» в прибрежных водах, то подадим официальную заявку на разработки, а если дальше, то поделимся находками с правительством Сент-Китса и Невиса. — Рей поднял свой бокал, пристально разглядывая вино. — Бак согласился очень неохотно, но согласился, так как у нас есть то, чего нет у него.

 — И что же это?

 — Средства на поиски, если даже некоторое время не будет результатов. А если повезет, то мы можем позволить себе необходимое оборудование для длительной поисковой операции.

 — Значит, они нас используют. — Тейт раздраженно оттолкнула свою тарелку.

 — Партнеры всегда используют друг друга.

 Тейт поднялась налить себе лимонада. Теоретически она не возражала против партнерства, понимая ценность командной работы… просто ее беспокоила именно эта команда.

 — А что же приносят в партнерство они?

 — Во-первых, они профессионалы, а мы любители. — Тейт открыла было рот, но взмахом руки Рэй остановил ее возражения. — Как ни прискорбно сознавать, но я так и не нашел ни одного затонувшего судна, только разрабатывал чужие находки. Не спорю, иногда нам везло. — Он погладил старинное золотое кольцо жены. — Мы подбирали безделушки, не замеченные другими, но с самого первого погружения я мечтал найти свой корабль.

 — И найдешь, — с непоколебимой верой в мужа заявила Мариан.

 — Это могло бы случиться сейчас, — вздохнула Тейт. При всей любви к родителям она так и не смирилась с их непрактичностью. — Папа, ты копался в архивах, изучал документы, свидетельства очевидцев, морские течения. Столько труда!

 — Правильно, — согласился Рэй. — Именно поэтому я очень рад, что мои выводы совпадают с результатами исследований Бака. Я столькому могу научиться у него. Он три года занимался поисками в Северной Атлантике на глубине в пятьсот футов. Холодные воды, темные воды. Акулы. Ты только представь себе!

 Глаза отца затуманились, губы изогнулись в мечтательной улыбке. Вздохнув, Тейт положила ладонь на его плечо.

 — Папа, только оттого, что у него больше опыта…

 — Больше на целую жизнь. — Рэй похлопал ее по руке. — Именно это его вклад: опыт, упорство, профессионализм и рабочая сила. Две команды гораздо эффективнее одной… Тейт, мне очень важно, чтобы ты поняла мое решение, но, если ты не согласишься, я расторгну договор с Баком.

 «И принесешь в жертву свою гордость, ведь ты уже дал слово. Откажешься от надежд», — с печалью подумала Тейт.

 — Я понимаю и смогу смириться с ними. Только один вопрос: как мы узнаем, не утаят ли они свою находку?

 — Очень просто. Мы меняемся партнерами. Я погружаюсь с Баком, ты — с Мэтью.

 — Разве не замечательная идея? — воскликнула Мариан, втайне наслаждаясь растерянностью дочери. — Кто хочет пирога?

 Раннее утро купалось в ярком солнечном свете, теплое и ароматное. Голубое небо и бирюзовая вода сверкали серебряными и золотыми искрами. В отдалении просыпались высокие утесы Сент-Китса, окутанные тропической зеленью. Дальше к югу поблескивали пустынные песчаные пляжи крохотного Невиса, над которым господствовал вулкан со словно срезанной облаками вершиной.

 Три пеликана пронеслись над водой и разом нырнули, подняв фонтан брызг, затем взметнулись в небо и снова нырнули с комичной синхронностью.

 На лениво покачивающейся палубе «Приключения» Рэй и Бак наслаждались утренним кофе и беседой, а хмурая Тейт и Мэтью готовились к погружению: проверяли манометры, часы, компасы, подводные ножи.

 — Я радуюсь не больше, чем ты, — пробормотал Мэт, поднимая ее акваланг и помогая закрепить баллоны.

 — Уже легче.

 Искоса поглядывая друг на друга, они застегнули тяжелые грузовые ремни.

 — Просто старайся не отставать и не попадаться мне под ноги, и все будет нормально.

 — Сам не попадайся мне под ноги! — Тейт презрительно хмыкнула, но тут же натянуто улыбнулась подошедшему с отцом Баку.

 — Готова? — спросил Рэй, проверяя ее снаряжение, затем взглянул на ярко-оранжевую пластмассовую бутылку-буек, подпрыгивающую на легкой ряби. — Помнишь направление?

 — Норд-норд-вест. — Тейт поцеловала отца в щеку, благоухающую лосьоном после бритья. — Не волнуйся.

 Рэй попытался убедить себя, что не волнуется. Конечно же, не волнуется. Просто его дочурка очень редко спускалась под воду без него.

 — Желаю повеселиться.

 Тейт перевела взгляд на Бака. Тот стоял, расставив похожие на сучковатые пеньки ноги, зацепив большие пальцы рук за пояс шортов. В замасленной бейсбольной кепке и темных очках он был похож на растолстевшего, обтрепавшегося и — как ни странно — очень обаятельного гнома.

 — Я пригляжу за вашим племянником, Бак. Старик гулко расхохотался.

 — Спасибо, девочка, и желаю удачной охоты.

 Кивнув, Тейт прыгнула в воду, подождала, как и положено ответственному напарнику, Мэта и начала погружение.

 Если бы Тейт ныряла с отцом, то помедлила бы, чтобы насладиться потрясающим ощущением погружения в подводное царство. Она полюбовалась бы колышущимися разноцветными водорослями, собрала бы для мамы красивые раковины или просто любовалась пестрыми рыбешками, однако сейчас дух соперничества вытеснил все остальные чувства, и она была полна решимости не доставить Мэту очередной радости победы.

 Мэт проскользнул мимо нее. Смена лидера — обычный порядок при подводной работе, однако Тейт злилась, пока снова не оказалась впереди. Затем они разделились, продолжая держать друг друга в поле зрения… не столько ради безопасности, сколько из подозрительности.

 Целый час они безрезультатно прочесывали пространство, где нашли шпагу, и радостное чувство предвкушения у Тейт начало испаряться. Вдруг в песке что-то блеснуло. Перед ее мысленным взором мелькнула старинная пряжка, но находка оказалась алюминиевой банкой из-под кока-колы.

 Расстроившись, Тейт поплыла дальше на север и попала в коралловые заросли, усыпанные яркими раковинами. Фантастическая красота подводного мира заворожила ее, и она замерла, наблюдая за огромным моллюском в оранжевой раковине, целеустремленно ползущим по камню; за маленькой рыбкой, ловко проскользнувшей мимо ядовитых алых щупалец прожорливой актинии; за троицей морских чертей, важно проследовавших мимо в поисках завтрака.

 Как ребенок в кондитерской, думал Мэт, однако даже мысленно не мог обозвать ее глупышкой. Он сам всегда восхищался подводным театром. И сейчас вокруг них разыгрывались драмы и комедии: солнечно-желтые губаны, словно фрейлины, суетящиеся вокруг королевы, деловито чистили царственного спинорога; затаившаяся в засаде мурена в смертоносном броске сомкнула челюсти на зазевавшемся морском окуне.

 Тейт не вздрогнула, не отшатнулась от свершившегося на ее глазах убийства. «Хорошая напарница, — подумал Мэт. — Сильная, ловкая, разумная». Ей явно не нравится его общество, но она честно выполняет свои обязанности и — не в пример большинству любителей — не поддается унынию из-за безрезультатных поисков.

 Желая заключить перемирие, Мэт подплыл к ней, похлопал по плечу. Тейт оглянулась и окинула его холодным взглядом. Мэтью указал назад, привлекая ее внимание к косяку крохотных серебристых рыбешек, и увидел, как вспыхнули ее глаза: мерцающая лента проскользнула, чуть не задев ее протянутую руку.

 Тейт все еще улыбалась, когда заметила в метре от себя зубастую пасть и остекленевшие глаза барракуды, и теперь уже она указала Мэту на нежданную компанию. Успокоенный тем, что Тейт не испугалась, Мэт кивнул и возобновил поиски.

 Тейт иногда оглядывалась, чтобы убедиться, что их движения не беспокоят барракуду, но та без всякого интереса наблюдала за ними, а через некоторое время незаметно исчезла.

 Тейт увидела кусок спекшейся породы, только когда пальцы Мэта уже сомкнулись на нем, и проплыла несколько ярдов к северу. Если не приглядывать за навязанным ей напарником, он так и будет выхватывать находки у нее из-под носа! Она ничем не выдала своего раздражения, наоборот, безразлично пожала плечами… и тут ее внимание привлекло какое-то темное пятно.

 Не надеясь на удачу, Тейт все же осторожно разгребла песок и — вместо ржавой современной жестянки! — обнаружила почерневший диск и сразу почувствовала, что прикоснулась к легенде. У нее учащенно забилось сердце.

 Испанская монета. Пиратский тайник! Добыча флибустьера!

 Осознав, что затаила дыхание — опасная ошибка, — Тейт медленно выдохнула, потирая большим пальцем неровный диск. Тускло засияло серебро.

 Оглянувшись и убедившись, что Мэтью не смотрит в ее сторону, Тейт самодовольно ухмыльнулась и сунула монету под манжет гидрокостюма.

 Когда часы и манометр показали, что время и воздух в баллонах истекает, Тейт отметила координаты находки и поплыла вслед за Мэтью на восток, постепенно поднимаясь к поверхности.

 — Не повезло, Рыжик! — со злорадством заметил Мэт, указывая на ее пустую поясную сумку.

 Тейт подавила улыбку и, схватившись за поручни трапа, бросила ласты отцу.

 — Может быть. Кто знает!

 — Как дела? — спросил Рэй, освобождая дочь от акваланга и ничем не выдавая своего разочарования. — Ничего стоящего, малышка?

 — Я бы так не сказал, — заметил Мэтью, вручая свою полную сумку Баку. — Может, найдем что-нибудь в этом конгломерате.

 — У мальчика интуиция на сокровища. — Бак положил сумку на скамью, еле сдерживая желание немедленно заняться находкой.

 — Я сама отчищу. Вам же не терпится спуститься под воду, — предложила Мариан. — Только сначала сниму на видео. Тейт, вы с Мэтью наверняка хотите перекусить и выпить лимонада.

 — Конечно. — Тейт откинула с лица мокрые волосы. — Ах, да. Говоря об удаче… — Она отвернула манжет гидрокостюма, и полдюжины тяжелых монет со звоном покатились по палубе.

 — Черт побери!

 Мэтью присел на корточки. Он сразу понял, что она нашла. Пока остальные громко выражали восхищение, Мэтью потер пальцами одну из монет, затем холодно взглянул на самодовольно улыбающуюся Тейт. Он не завидовал ее удаче, просто терпеть не мог, когда его выставляли идиотом.

 — Где ты их нашла?

 — В нескольких ярдах к северу от того места, где ты усердно собирал камни. — Раздражение, вспыхнувшее в его сощурившихся глазах, почти примирило ее с потерей шпаги. — Ты был так увлечен, что мне не хотелось мешать тебе.

 — Так я и поверил.

 — Испанская, — сказал Рэй, пристально рассматривая монету на ладони Мэта. — Тысяча семьсот тридцать третий год. Дата совпадает. Это могут быть наши корабли.

 — Или любые другие, — возразил Мэтью. — Течения и штормы за столетия могли далеко разбросать обломки.

 Его замечание не погасило лихорадочный огонь в глазах Бака.

 — И все же эти монеты могут быть с «Изабеллы» или «Санта-Маргариты». Мы с Рэем еще раз прочешем то место, где вы их нашли. — Бак поднял одну монету и протянул ее Тейт. — Остальные пойдут в общий котел, но эту, я думаю, вы должны взять себе. Ты согласен, Мэтью?

 — Конечно. — Пожав плечами, Мэт направился к ящику-холодильнику. — Подумаешь, мелочь.

 — Для меня не мелочь, — прошептала Тейт, беря протянутую Баком монету. — Я впервые нашла монеты. Песо. — Она рассмеялась и, поддавшись порыву, поцеловала Бака. — Потрясающее чувство.

 Румяные щеки Бака побагровели. Женщины так и остались для него тайной за семью печатями, и он старался держаться от них подальше.

 — Сохраните его… это чувство, девочка. Иногда проходит очень много времени, прежде чем удача возвращается. — Бак хлопнул Рэя по спине. — Одевайтесь, напарник.

 Через полчаса, когда вторая команда спустилась на дно, Мариан расстелила тряпку и занялась глыбой, а Тейт, пожертвовав ленчем, стала чистить серебряные монеты. Мэтью устроился на палубе рядом с ними.

 — Мариан, вы потрясающе готовите, — похвалил он, уминая второй сандвич. — Пожалуй, я украду вас на свой корабль.

 — Любой может сделать сандвич, — отмахнулась Мариан. — Но ты должен как-нибудь пообедать с нами.

 Мэтью готов был поклясться, что услышал зубовный скрежет Тейт.

 — Спасибо. Я могу смотаться на Сент-Китс и привезти любые продукты.

 — Очень мило. — Сменив ярко-желтый сарафан на шорты и просторную рубаху, потея на жарком солнце, Мариан все равно умудрялась выглядеть светской красавицей, планирующей официальный прием. — Мне нужно немного молока для песочного печенья.

 — Песочное печенье? Мариан, ради домашнего печенья я вплавь притащу с острова целую корову.

 Мариан рассмеялась.

 — Хватит и галлона. Нет, не сейчас… — Она взмахнула рукой, поскольку Мэтью уже поднимался на ноги. — У нас полно времени. Наслаждайся ленчем и солнцем.

 — Прекрати очаровывать мою маму, — пробормотала Тейт, и Мэтью придвинулся поближе к ней.

 — Мне нравится твоя мама. У тебя ее волосы… И глаза тоже. — Он снова вонзил зубы в сандвич. — Очень жаль, что в остальном ты на нее не похожа.

 — Еще я унаследовала ее фигуру, — процедила Тейт сквозь зубы.

 Мэтью окинул ее оценивающим взглядом.

 — Да, пожалуй, ты права.

 Ощутив вдруг неловкость, Тейт немного отодвинулась.

 — Не наседай. От тебя никуда не деться, даже под водой.

 — Угощайся. — Мэтью невозмутимо поднес сандвич к губам Тейт, и ей ничего не оставалось, кроме как откусить кусочек. — Ты — мой талисман.

 Тейт чуть не подавилась.

 — Прости, не поняла.

 — Здорово у тебя получается. Безупречная и в то же время ледяная вежливость, — похвалил Мэт. — Мой талисман. Ведь ты была рядом, когда я нашел шпагу.

 — Это ты был рядом, когда я нашла шпагу, — возмутилась Тэйт.

 — Неважно. Есть кое-что, к чему я никогда не поворачиваюсь спиной. К мужчине с алчностью в глазах, к женщине с огнем в глазах… и к судьбе, счастливой или несчастливой.

 — По-моему, умнее не искушать судьбу.

 — Нет. Лучше встретиться с ней лицом к лицу. Лэситеров долго преследовало невезение. — Пожав плечами, Мэт доел сандвич. — Кажется, ты принесла мне удачу.

 — Это я нашла монеты.

 — Может, и я принес удачу тебе.

 — У меня кое-что есть! — воскликнула Мариан. — Посмотрите.

 Мэтью поднялся и, поколебавшись, протянул руку. С не меньшей настороженностью Тейт приняла его помощь.

 — Гвозди. — Мариан вытерла потное лицо носовым платком. — И вот еще… — Она извлекла из обломков ракушек маленький кружок. — Кажется, пуговица. Медная или бронзовая.

 Мэтью склонился над ее находками. Два железных гвоздя, несколько черепков, искореженный кусок металла — вероятно, бывшая пряжка или булавка. Однако его заинтересовали только гвозди. Он взял один, повертел в руках, представляя обреченный на гибель корабль.

 — Медь, — восхищенно объявила Тейт, оттирая пуговицу смоченной раствором тряпкой. — С гравировкой. Маленькая роза. Наверное, с платья пассажирки, — добавила она.

 Мэтью мельком взглянул на пуговицу.

 — Вероятно, мы наткнулись на место, где корабль ударился о дно. Затем течение могло протащить его куда угодно. — Он обвел взглядом безбрежную морскую гладь. — Куда угодно.

 Тейт покачала головой.

 — Тебе не удастся обескуражить меня после такой находки. Мэтью, подумай только, одно погружение — и мы поднялись не с пустыми руками. Монеты и гвозди…

 — Черепки и медная пуговица. — Мэтью швырнул гвоздь обратно в кучку. — Ерунда, Рыжик. Даже для любителя.

 — Это только начало. Папа верит, что нам повезет. Я тоже.

 Вся дрожит от гнева, заметил Мэт. Подбородок гордо вздернут, острый, как гвозди у ее ног. Глаза горят. Господи, как жаль, что она студентка!

 Он дернул плечом и снисходительно похлопал ее по плечу.

 — В любом случае мы развлечемся. Только гораздо чаще подобной ерундой все и заканчивается. Отдохните, Мариан, я приберу на палубе.

 — Ты настоящий оптимист, Лэситер. — Почему-то под его пристальным взглядом Тейт стало жарко, и она стянула футболку. — Я поплаваю.

 Когда Тейт нырнула в воду, Мариан улыбнулась.

 — Точно как ее отец. Уверена, что труд и настойчивость непременно принесут плоды. Когда веришь, что этого недостаточно, легче переносить неудачи. Я сама уберу, Мэтью. У меня своя система. А ты привези мне молока.

 

ГЛАВА 3

 

 Тейт считала пессимизм разновидностью трусости и защитой от разочарований, а потому хуже всего она чувствовала себя, когда пессимизм одерживал верх.

 За две недели, поочередно работая под водой от рассвета до заката, обе команды нашли всего лишь несколько проржавевших железяк. Тейт говорила себе, что рано падать духом, и продолжала поиски с энтузиазмом и тщательностью, в общем-то совершенно безосновательными.

 С каждым погружением они продвигались все дальше на север, обследуя новые территории. Каждый раз Тейт охватывала дрожь предвкушения, и она говорила себе, что уж сегодня их точно ждет удача.

 Вечерами она корпела над картами и копиями документов. Чем высокомернее становился Мэтью, тем отчаяннее она хотела найти затонувшее судно… хотя бы для того, чтобы доказать его неправоту.

 Безусловно, эти две недели не были потрачены зря. Погода стояла прекрасная, от красоты подводного мира захватывало дух, а когда Мариан настаивала на отдыхе, они совершали набеги на сувенирные лавочки и устраивали пикники на берегу. Тейт обследовала кладбища и старинные церкви, надеясь найти ключ к тайне погибших в 1733 году кораблей, однако больше всего ей нравилось наблюдать за Баком и отцом.

 Они представляли собой странную парочку. Один — толстый, приземистый, абсолютно лысый. Второй — высокий, худощавый, с роскошной, тронутой сединой, белокурой гривой. Отец говорил с ласкающей слух аристократической медлительностью, Бак пересыпал свою быструю речь отборными ругательствами… но при всех внешних различиях казалось, что после долгой разлуки встретились закадычные друзья.

 Часто, поднимаясь на поверхность после своей смены, они хохотали, как только что нахулиганившие мальчишки, и всегда им было что рассказать друг другу.

 Дома Рэй дружил с бизнесменами, которые только и говорили о делах, здесь он пил с Баком пиво, загорал и мечтал о сокровищах. Мариан фотографировала их, снимала на видео и называла «старыми морскими волками».

 Готовясь к очередному утреннему погружению, Тейт вслушивалась в их спор за кофе и рогаликами.

 — Все знания Бака о бейсболе уместились бы в чайной ложке, — заметил Мэтью, — но он подзубрил, чтобы сразиться с Рэем.

 Тейт опустилась на палубу, чтобы натянуть ласты.

 — По-моему, мило.

 — Я не сказал, что это плохо.

 — Ты никогда ничего не называешь милым.

 Мэтью сел рядом с ней.

 — Ладно, мило. Общение с твоим отцом идет Баку на пользу. В последние годы ему пришлось нелегко. Не видел, чтобы он так наслаждался жизнью с тех пор, как… в общем, давно.

 Тейт вздохнула. Трудно сердиться на такую искренность.

 — Я знаю, ты любишь его.

 — Естественно. Он всегда был рядом. Я сделал бы для него все на свете. — Мэтью поправил маску. — Черт, я же согласился нырять с тобой, разве нет? — Выпустив эту стрелу, он бросился в воду. Тейт только ухмыльнулась и нырнула следом.

 Вода приятно охлаждала лицо и руки, развевала волосы. Рыбы уже привыкли к пришельцам, и часто какой-нибудь любопытный окунь или морской черт заглядывал в их маски. Тейт стала брать с собой целлофановый пакет с хлебными крошками и, прежде чем приступить к поискам, кормила вьющихся вокруг рыбок.

 Верная барракуда, которую они окрестили Везунчиком, хотя она пока не принесла им удачи, неизменно приплывала понаблюдать за ними.

 По установившейся традиции они работали, держа друг друга в поле зрения, и Тейт гораздо спокойнее переносила присутствие Мэта в подводном мире, безмолвие которого лишь изредка нарушалось ревом проносившегося над их головами прогулочного катера и несущейся из его приемника музыкой, приглушенной толщей воды.

 Мысленно подпевая Тине Тернер, вопрошающей, какое отношение имеет ко всему этому любовь, Тейт подплыла к странному красно-коричневому нагромождению кораллов и чуть не задохнулась от изумления.

 Это вовсе не кораллы, а камни. Корабельный балласт! И, судя по цвету, балласт галеона! Для шхун использовалась серая галька.

 Неужели один из кораблей, погибших в 1733 году? И именно она нашла его!

 Тейт закричала, подзывая Мэта, но ее крик вылился в фонтан пузырьков, затуманивших зрение. Опомнившись, она выхватила из ножен подводный нож и застучала по баллону. Мэт, тенью маячивший в нескольких ярдах от нее, зажестикулировал, явно не собираясь приближаться. Тейт снова застучала. Безрезультатно! Она застучала ножом по баллону в третий раз.

 Плыви же сюда, черт побери! Плыви, гордец, и готовься к унижению!

 Мэтью наконец подплыл, и Тейт точно угадала мгновение, когда он оценил ее находку. Она победно ухмыльнулась и исполнила плавный пируэт.

 Изучив обросшую кораллами кучу, Мэтью взял Тейт за руку. Она ожидала, что они поднимутся на поверхность объявить о находке, но он потянул ее туда, откуда приплыл сам.

 Сопротивляясь, Тейт замотала головой, показала большим пальцем наверх и забила ногами, однако Мэтью успел схватить ее за лодыжку. Тейт уже подумывала ударить его, но он перехватил ее руку и потащил назад. Она приготовила гневные, язвительные слова, которые скажет, как только сможет заговорить, и тут увидела то, что нашел Мэт. Она изумленно раскрыла рот, затем поправила загубник и уставилась на… корабельные пушки!

 Ржавые, наполовину погрузившиеся в песок, обросшие кораллами, огромные пушки, когда-то защищавшие испанский флот от пиратов и врагов короля!

 Чуть не разрыдавшись от счастья, Тейт неуклюже обняла Мэтью и закружилась с ним в подобии победного танца. Вода забурлила вокруг них, косяк испуганных рыбешек метнулся прочь серебристыми лезвиями. Когда их маски столкнулись, Тейт хихикнула и, все еще прижимаясь к Мэту, рванулась вместе с ним наверх.

 Как только они вылетели на поверхность, она сдернула маску, выплюнула загубник.

 — Мэтью, ты видел? Мы нашли, нашли!

 — Похоже на то.

 — Мы первые нашли корабль. Через двести пятьдесят лет мы нашли его!

 Он улыбнулся во весь рот, сверкнув белоснежными зубами, обхватил Тейт ногами.

 — Нетронутый корабль. И весь наш, Рыжик!

 — Поверить не могу. Раньше первым всегда был кто-то другой, но это… — Тейт откинула голову и рассмеялась. — Господи! Как чудесно? Бесподобно!

 Она обвила Мэта руками, чуть не потопив их обоих, и прижалась губами к его губам.

 Ее губы были прохладными, изогнутыми в улыбке, и их прикосновение в одно мгновение лишило его способности соображать. Он не заметил, когда впился в ее губы зубами, когда его язык проскользнул в ее рот, когда поцелуй из невинного превратился в страстный, только почувствовал, как у нее перехватило дыхание, как смягчились ее губы, и услышал ее прерывистый вздох.

 Ошибка! Слово неоновой вспышкой пронзило мозг Мэта, но неожиданная капитуляция Тейт разрушила всю его оборону.

 Тейт изумленно впитывала вкус соли, моря и мужчины. Непреодолимое сочетание. Ей казалось, что ее сердце остановилось, но это уже не имело значения. Ничто не имело значения в странном и прекрасном мире, кроме вкуса и ощущения его губ… и вдруг дверь в сверкающий мир захлопнулась перед ее носом. Она осталась одна, забарахталась, с трудом удержав голову над водой, уставилась на Мэта огромными затуманенными глазами и сжала губы, словно не желая расставаться с поцелуем.

 — Мы попусту тратим время, — рявкнул он и мысленно обругал и себя, и ее.

 — Что?

 Раздражение в его голосе и оскорбительный смысл его слов прорвали волшебный туман.

 — Я просто хотела поздравить тебя, — выдавила Тейт, решив, что не позволит, ему портить такой изумительный день.

 — Ну, считай, что поздравила. Надо сообщить остальным и поставить буйки.

 — Хорошо. — Тейт быстро поплыла к яхте, бросив через плечо: — Не понимаю, с чего ты так раскипятился.

 — И не поймешь, — пробормотал Мэт, догоняя ее. Тейт забралась на палубу. Сидевшая под тентом Мариан отвлеклась от своего маникюра и улыбнулась.

 — Ты что-то рано, дочка. Мы ожидали вас только через час.

 — Где папа и Бак?

 — В рубке. Снова изучают ту старую карту… — Мариан перестала улыбаться, вскочила. Никогда не покидавший ее страх перед акулами, в котором она никому не признавалась, промелькнул в ее глазах. — Что-то случилось? Мэтью! Он ранен?

 — С ним все в порядке. Сейчас поднимется. — Тейт услышала, как шлепнулись на палубу его ласты, но даже не оглянулась. — Ничего страшного, мам. Все нормально. Нет, все великолепно. Мы нашли его.

 Мариан подбежала к поручням, убедилась собственными глазами, что Мэтью невредим, и успокоилась.

 — Кого вы нашли, милая?

 — Затонувшее судно. — Тейт провела ладонью по лицу и с удивлением заметила, что пальцы ее дрожат.

 — Боже милостивый! — Бак замер в дверях рубки. Его румяное лицо побледнело, голос прозвучал сдавленно: — Какой из них? Какой корабль вы нашли, мальчик?

 — Не знаю. — Мэтью освободился от акваланга. Сердце его бешено колотилось о ребра, однако это было связано не столько с потрясающей находкой, сколько с Тейт. — Мы нашли балласт галеона и пушки. — Он перевел взгляд на застывшего в изумлении Рэя. — Думаю, здесь нас ждет много интересного.

 — К-какие… — Рэй откашлялся. — Какие координаты, Тейт?

 Она открыла рот и тут же снова закрыла, только сейчас сообразив, что слишком увлеклась и не отметила координаты. Мэтью взглянул на ее вспыхнувшее лицо, покровительственно улыбнулся и сообщил Рэю координаты.

 — Необходимо расставить буйки. Одевайтесь, я вам покажу, что мы нашли. — Мэт ухмыльнулся. — Вы не зря покупали пневматический насос, Рэй.

 — Да. Ты прав. — Рэй перевел прояснившийся взгляд на Бака и вдруг с радостным воплем бросился к нему. Мужчины обнялись и закачались как пьяные. Чтобы поднять и сохранить сокровища затонувшего судна, нужно действовать по плану. Именно Тейт после шумного празднования высказала эту здравую мысль. Необходимо подать официальную заявку, составить точный каталог всех находок. Нужны хорошие блокноты, камера для подводных съемок, графитовые доски и специальные карандаши для зарисовок под водой.

 — Бывало, — протянул Бак, прикладываясь к очередной бутылке пива, — искатель находил затонувшее судно и забирал себе все, что принадлежало ему по праву первооткрывателя… Конечно, приходилось осторожничать и держать рот на замке, да еще отбиваться от пиратов. А теперь сплошные правила и ограничения. Каждый паразит хочет урвать себе жирный кусок и воспользоваться чужой удачей. А многих больше волнуют разъеденные червями деревяшки, чем груз серебра.

 — Останки судна важны для истории, Бак, — заметил Рэй, потягивая пиво.

 — Дерьмо. — Бак закурил одну из десятка сигарет своей ежедневной нормы. — Раньше мы разбивали корабль вдребезги, если иначе не могли добраться до сокровищ. Не говорю, что это правильно, но было очень весело.

 — Мы не имеем права разрушать одно, чтобы добраться до другого, — тихо сказала Тейт.

 Бак оглянулся на нее, ухмыльнулся.

 — Посмотрим, девочка, как ты заговоришь, когда заразишься золотой лихорадкой. Что-то вдруг блеснет в песке. Монета, цепочка, медальон. Любая безделушка, которую давно умерший мужчина подарил своей давно умершей женщине… Вот она в твоей руке, точно такая, как в тот далекий день. И тогда ты думаешь только о том, как найти еще что-нибудь подобное. Тейт подняла голову.

 — Если вы найдете все сокровища «Изабеллы» или «Санта-Маргариты», вы все равно будете продолжать это дело?

 — Я буду погружаться в море до самой смерти. Это все, что я умею. Все, чего хочу. Твой отец был таким же, Мэтью. Натыкался ли он на золото, возвращался ли с пушечным ядром, он все равно спускался снова. Смерть остановила его. Ничто другое не могло бы его остановить. — Бак уставился на свое пиво. — Он мечтал о «Изабелле». Все свои последние месяцы только и думал, где, когда и как найдет ее. Мы найдем колье в память о нем. Мы найдем «Проклятие Анжелики».

 — Что? — Рэй нахмурился. — «Проклятие Анжелики»?

 — Оно убило моего брата. Проклятое колдовство… Проклятая ведьма…

 Мэтью наклонился и взял пустую бутылку из пальцев дяди.

 — Его убил человек, Бак. Человек из плоти и крови. Никакого колдовства, никакого проклятия. — Он встал, поднял Бака на ноги. — Бак становится суеверным и слезливым, когда выпьет. Сейчас начнет рассказывать о Черной Бороде.

 — Я видел призрак великого пирата, — промямлил Бак, глупо улыбаясь и близоруко таращась поверх соскользнувших на кончик носа очков. — Думаю, что видел. Помнишь, Мэтью?

 — Еще бы не помнить. Завтра у нас нелегкий день, Бак. Пора домой.

 — Помочь? — Рэй поднялся и с удивлением заметил, что сам нетвердо держится на ногах.

 — Я справлюсь. Просто скину его в надувную лодку и перевезу. Спасибо за ужин, Мариан. Никогда в жизни не ел ничего подобного. — Мэтью взглянул на Тейт. — Будь готова на рассвете, детка. И будь готова к серьезной работе.

 — Не сомневайся, я буду готова. — Несмотря на то что Мэт не просил о помощи, она подошла и поддержала Бака с другой стороны. — Идемте, Бак, пора спать.

 — Ты милая девочка. — С хмельным восхищением Бак обнял ее. — Правда, Мэтью?

 — Просто конфетка. Бак, я спущусь в лодку первым. Если промахнешься, я не стану тебя вылавливать.

 Бак захихикал и, когда Мэт перемахнул через поручни, навалился всей тяжестью на Тейт.

 — Мэтью шутит. Этот мальчик сразится за меня с десятком акул. Лэситеры не бросают друг друга в беде.

 — Я знаю. — Тейт помогла Баку перебраться через перила. — Теперь держитесь. — Бак свалился в лодку, чуть не придавив Мэта, и Тейт не смогла подавить смешок. — Держитесь, Бак.

 — Не волнуйтесь, детка. Не сделали еще ту лодку, в которую я не смог бы забраться.

 Лодка угрожающе накренилась и зачерпнула бортом воду.

 — Черт побери, ты перевернешь нас, Бак. Старый идиот! — Промокший до нитки, Мэт толкнул не менее мокрого старика на дно, и тот сразу же стал вычерпывать воду горстями.

 — Ничего, мальчик. Я все вычерпаю.

 — Просто сиди спокойно. — Мэтью взялся за весла и взглянул вверх на семейство Бомонтов. — Надо бы выбросить его в море.

 — Спокойной ночи, Рэй. — Бак бодро замахал рукой. — Завтра будут золотые дублоны. Золото, и серебро, и сверкающие драгоценности. — Уронив голову на грудь, он тихо забормотал: — Нетронутый корабль, Мэтью. Всегда знал, что мы найдем его. Бомонты принесли нам удачу.

 — Да. — Подведя лодку к борту «Морского дьявола», Мэтью с сомнением посмотрел на дядю. — Ты сможешь подняться, Бак?

 — Конечно. Я ведь родился моряком, разве не так?

 По счастливой случайности, Баку удалось перебраться на палубу, не перевернув лодки. Когда Мэт присоединился к нему, он уже с энтузиазмом махал Бомонтам:

 — Эй! На корабле! Полный порядок!

 — Посмотрим, как ты запоешь утром, — проворчал Мэтью, волоча Бака в крохотную рубку.

 — Они хорошие люди, Мэтью. Сначала я думал, что мы воспользуемся их снаряжением, а потом приберем к рукам львиную долю добычи. Мы с тобой могли бы спуститься ночью и припрятать самое ценное. Вряд ли они что-нибудь заметили бы.

 — Может, и так, — согласился Мэтью, стаскивая с дяди мокрые штаны. — Я сам об этом подумывал. Ничего нет зазорного в том, чтобы обчистить любителей.

 — И мы кое-кого обчистили, — хихикнул Бак. — Правда, не могу поступить так со стариной Рэем. Он мой друг. После смерти твоего отца у меня не было такого друга. А еще его прелестная жена и прелестная дочка. Нет. — Бак с сожалением покачал головой. — Невозможно обманывать симпатичных людей.

 Мэтью в ответ только хмыкнул, не сводя глаз с подвесной койки. Даст бог, не придется затаскивать в нее Бака.

 — Да. Я буду честен с Рэем. — Бакс трудом забрался в койку. — Я должен был рассказать им о «Проклятии Анжелики». Я много думал о нем, но никому никогда не рассказывал, кроме тебя.

 — Не беспокойся.

 — Может, лучше было бы не говорить им. Не хочу, чтобы с ними случилось несчастье.

 Мэтью стянул с себя мокрые джинсы.

 — С ними ничего плохого не случится.

 — Помнишь, я показывал тебе рисунок? Золото, рубины, бриллианты. Неужели такая красота может приносить зло?

 — Не может. — Мэтью стянул рубашку, швырнул ее на джинсы, затем снял с Бака очки. — Поспи, Бак.

 — Столько лет прошло с тех пор, как сожгли ведьму, а люди все умирают. Как Джеймс.

 Мэтью стиснул зубы.

 — Не колье убило моего отца, а человек. Сайлас Ван Дайк.

 — Ван Дайк, — сонно повторил Бак. — Мы не смогли это доказать.

 — Достаточно знать.

 — Это все проклятие. Проклятие колдуньи. Но мы победим ее, Мэтью. Мы с тобой победим ее, — пробормотал Бак и захрапел.

 К черту проклятия, думал Мэтью, Он найдет амулет. Не успокоится, пока не найдет. А потом отомстит ублюдку, убившему его отца.

 Мэтью устроился в дальнем конце палубы, где не так был слышен мощный храп Бака, закинул руки за голову. Он смотрел на луну, похожую на разрубленную пополам серебряную монету, на рассыпанные вокруг нее звезды, но видел толстую золотую цепь, усыпанную бриллиантами, и выгравированные на рубиновом кулоне имена обреченных влюбленных.

 Мэт знал легенду так, как другие знают сказки, которые им в детстве читали на ночь. Женщину сожгли на костре за колдовство и убийство. Умирая, она прокляла всех, кто извлечет выгоду из ее смерти, и веками ее проклятие преследовало всех связанных с амулетом. Мэт готов был поверить в легенду, но бесценное колье и без всякого проклятия толкало бы алчных и похотливых на убийство.

 Он знал это слишком хорошо. Он знал это по собственному опыту. Его отца убили из-за «Проклятия Анжелики».

 Однако замыслил и совершил убийство человек. Сайлас Ван Дайк.

 Мэтью ничего не забыл. Даже через столько лет он помнил и лицо, и голос… даже запах Ван Дайка. И знал, что когда-нибудь найдет амулет и отомстит убийце.

 Странно, что, задремав с такими черными мыслями, он увидел во сне Тейт.

 Он плыл без снаряжения в прозрачных водах среди коралловых ветвей и разноцветных рыб, спускаясь все глубже, где цвета постепенно сливались в один — голубой. Однако давление не увеличивалось, не было страха. Было только пьянящее чувство свободы и восторга.

 Он мог бы остаться навсегда в этом безмолвном мире. Без груза акваланга, без груза забот.

 Как в сказке перед ним выросли мачты с развеваемыми течением рваными флагами. Затонувший корабль, совершенно целый, покоился на песчаном дне. Мэт видел пушки, нацеленные на давно погибших врагов, и штурвал, терпеливо ожидающий призрачного капитана.

 Восхищенный, Мэтью проплыл над накренившимся корпусом, читая гордое имя — «Изабелла»… и увидел Тейт. Соблазнительно улыбаясь, она парила совсем рядом и куда-то звала его. Волосы, не короткие, как в жизни, а длинные, шелковистыми огненными прядями струились по обнаженным плечам и груди, кожа мерцала будто жемчуг, а глаза были теми же — зелеными и лучистыми.

 Словно прилив, которому невозможно сопротивляться, повлек его к ней, и она обняла его. Ее губы раскрылись, сладкие как мед. Когда он коснулся ее, то понял, что только этого и ждал всю свою жизнь. Ощущение ее кожи, скользящей под его ладонями, дрожь ее тела возбуждали его.

 Мэтью услышал ее вздох и еще теснее прижал Тейт к себе. Удивительное тепло окутало его, когда он скользнул в нее, опутанный ее ногами, словно шелковыми цепями. Она изогнулась и еще глубже вобрала его в себя.

 Слившись в единое целое, они кувыркались в воде, и Мэт чувствовал себя невесомым и блаженно-счастливым. Он растворялся в ней: в ее теле, в ее поцелуе, в ее улыбке, но вдруг она покачала головой и уплыла прочь. Он погнался за ней, и они резвились как дети вокруг затонувшего корабля.

 Тейт подвела его к сундуку и, смеясь, откинула крышку, погрузила руки в сверкающие золотые монеты и драгоценные камни. Бриллианты величиной с орех, изумруды — такие же яркие, как ее глаза, множество сапфиров и рубинов осветили и согрели их подводный мир.

 Мэт набрал горсть бриллиантов, осыпал ее волосы… и вдруг увидел колье. Тяжелая золотая цепь была теплой, словно живая. Никогда еще в своей жизни он не видел ничего столь прекрасного, столь неотразимого.

 Он надел колье на Тейт, и, восхищенно улыбаясь, она сжала рубиновый кулон в руке.

 Вдруг кулон вспыхнул, и, содрогаясь от ужаса, Мэт смотрел, как огонь охватывает ее лицо и тело. Остались только ее глаза, сверкающие страхом и болью.

 Он не мог дотянуться до нее, как ни старался. Вода, только что необыкновенно спокойная, забурлила. Со дна поднялся песчаный смерч и ослепил его. Вспыхнула молния, затрещали мачты, дно заходило ходуном, как во время землетрясения, раскалывая корпус корабля.

 И сквозь грохот он услышал крики — ее и свои.

 Потом исчезло все: пламя, смерч, погибшее судно, амулет. И Тейт… Осталось небо над головой с половинкой луны и россыпью звезд, море — черное как смоль и что-то нашептывающее… Мэт лежал на палубе «Морского дьявола», обливаясь потом и судорожно ловя воздух ртом.

 

ГЛАВА 4

 

 Утром, как только они спустились на дно, Тейт защелкала подводной фотокамерой и не успокоилась, пока не сделала дюжины две снимков. Решив доставить напарнице удовольствие, Мэт сфотографировал ее на фоне находок и попозировал у проржавевшего пушечного жерла. Потом они вместе прикрепили ядро к поплавку, отправили его наверх и приступили к работа.

 Управляться под водой с пневматическим насосом не так-то просто. Требуется и ловкость, и терпение, и умение работать в команде, хотя сам по себе насос — довольно простое устройство. Нагнетаемый компрессором сжатый воздух всасывает воду с песком и выбрасывает их с другого конца, однако, если работать слишком быстро, можно разрушить находки, если слишком медленно — насос засорится раковинами и кораллами.

 Пока Мэтью делал в грунте пробные отверстия, Тейт обследовала мутный водоворот песка и легкого мусора, собирала в ведра ржавые гвозди, керамические черепки и все, что заслуживало внимания. Окружающая обстановка располагала к мечтам. Тейт представила себе поток золотых монет… Однако она мечтала закончить университет и бороздить океаны не из жажды наживы, а ради похороненных на дне культурных ценностей. Когда-нибудь ее имя будет иметь вес среди археологов…

 Острая боль в пальце вернула ее к реальности. Ну что же, всего лишь легкий порез. Капелька крови тут же растворилась в воде, и Тейт подняла глаза на Мэта. Он указывал на отверстие примерно в фут глубиной. Тейт чуть не взвизгнула от восторга, увидев застрявшее в железных штырях оловянное блюдо, лишь по краям покрытое известковой коркой. Она снова достала камеру, сфотографировала блюдо и еще долго бы с вожделением его разглядывала, но Мэтью уже сверлил новую лунку. Как художник, думала Тейт, наблюдая за ним, только с пневмонасосом вместо кисти.

 Находки посыпались, словно из рога изобилия. Каждое перемещение трубы приносило новые открытия.

 Груда ложек, спаянных кораллами, разбитая фарфоровая чаша…

 Тейт забыла об усталости, о Мэтью, обо всем на свете.

 Вдруг из грунта показалась фарфоровая ваза, расписанная по краю изящными розовыми бутонами. Мэтью не стал бы сейчас трогать хрупкую реликвию, но, увидев вспыхнувшие восторгом глаза Тейт, начал длительный и монотонный процесс очистки. Затем, отложив трубу, он вручную освободил вазу от кораллового постамента, изрядно поцарапав руки. Однако все порезы и ссадины были забыты, когда он протянул вазу Тейт и ее сияющие глаза наполнились слезами.

 Мэтью подхватил насос, ведро с находками, и они поплыли к поверхности в фонтане мелких пузырьков.

 Даже оказавшись над водой, Тейт не могла говорить от переполнявших ее чувств. Отец улыбнулся ей с палубы «Приключения» и крикнул, перекрывая рев компрессора:

 — Вы не давали нам скучать! У нас тут столько всего, Тейт. Ложки, вилки, медные монеты, пуговицы…

 Рэй поднял на борт ведро и зачарованно умолк, увидев вазу.

 — Господи! Фарфор, и без единой щербинки! Мариан… — Его голос сорвался от волнения. — Мариан, иди сюда скорее. Ты только взгляни на это.

 Когда Тейт и Мэтью поднялись на борт, Мариан сидела на палубе, благоговейно держа вазу.

 — Красивая штучка, — с деланным безразличием заметил Бак, выключая компрессор.

 — Там так много всего, — выдавила Тейт, уже не сдерживая слез. — Папа, представь только! Все это лежит на дне и словно ждет нас. — Смахнув слезы со щек, Тейт присела на корточки и осторожно провела пальцем по краю вазы. — Шторм, кораблекрушение, двести пятьдесят лет под водой — и ни единой царапинки.

 — Думаю, мы наткнулись на камбуз, — вставил Мэтью. — Кухонная утварь, кувшины для вина, разбитая посуда. — Он с благодарностью взял предложенный Рэем стакан лимонада. — Попробуйте пошарить немного севернее.

 — Не будем терять время! — воскликнул Бак, натягивая гидрокостюм.

 — Я видел акулу, — тихо сказал Мэт. — Она нами не заинтересовалась, но не мешает прихватить пару ракет.

 Рэй опасливо оглянулся на жену, увлеченную видеосъемкой находок, и согласился:

 — Лучше подстраховаться, чем потом сожалеть. Тейт, доченька, не хочешь перезарядить для меня камеру?

 Двадцать минут спустя компрессор снова работал, а Тейт с матерью сидели в рубке за большим раскладным столом, систематизируя находки.

 — Это «Санта-Маргарита», — сказала Тейт. — Мы видели клеймо на одной из пушек. Мама, мы нашли наш испанский галеон.

 — Мечта твоего отца сбылась.

 — И твоя.

 — И моя, — с улыбкой согласилась Мариан — Сначала это казалось просто интересным хобби. Прекрасное развлечение после скучной работы.

 Тейт нахмурилась:

 — Я не знала, что ты считала свою работу скучной.

 — Ну, совсем неплохо работать секретарем юридической фирмы, пока не задаешь себе вопроса, почему не хватило духа стать адвокатом. — Мариан пожала плечами. — У твоей бабушки, Тейт, были очень старомодные взгляды. Ожидалось, что я буду заниматься подходящим делом, пока не найду подходящего мужа. — Мариан отложила оловянную кружку без ручки. — Правда, с мужем мне повезло. Очень повезло.

 — Ты хотела стать адвокатом?

 — Ну, эта мысль не приходила мне в голову лет до сорока, — призналась Мариан. — Опасный возраст для женщины. Не могу сказать, что очень переживала, когда твой отец решил удалиться от дел. Я с удовольствием стала охотиться с ним за сокровищами. — Она взяла со стола серебряную монету. — А теперь я понимаю, что мы делаем нечто очень важное. Никогда не думала, что судьба снова улыбнется мне.

 — Снова?

 — Ты — мой главный дар. Охота за подводными сокровищами увлекательна, но для нас с отцом единственным сокровищем всегда будешь ты… Мэтью, иди к нам.

 — Не хотел мешать вашему разговору.

 Он всегда чувствовал себя неловко в чужом семейном кругу.

 — Глупости, — заверила его Мариан. — Держу пари, ты хочешь кофе.

 Мэтью обвел взглядом заваленный находками стол.

 — Боюсь, нам понадобится больше места.

 Мариан уже вернулась с кружкой дымящегося кофе и тарелкой с солеными крендельками.

 — Обожаю оптимистов.

 — Мой напарник далеко не оптимист, — поправила Тейт. — Он — реалист.

 — Я бы этого не сказал.

 — Точно, точно. — Тейт выбрала себе кренделек. — Бак — мечтатель, а ты любишь свободу… солнце, море. Никакой ответственности, никаких уз. Ты не надеешься найти сундук с золотыми дублонами, но умеешь извлечь пользу из случайной безделушки. Чтобы не испытывать недостатка в пиве и креветках.

 — Тейт! — Мариан покачала головой, с трудом сдерживая смех. — Не груби.

 — Пусть продолжает. — Мэтью отхлебнул кофе. — Это даже интересно.

 — Ты не боишься тяжелой работы, потому что всегда найдешь время поваляться в гамаке, подремать. И, конечно, острые ощущения. От погружений, от открытий. — Тейт протянула ему серебряную ложку. — Ты — реалист, Мэтью. Поэтому, когда ты говоришь, что нам нужно больше места, я тебе верю.

 — Прекрасно. — Если в начале ее речи Мэт еще сомневался, то теперь точно почувствовал себя оскорбленным. — Можно приспособить под склад «Морского дьявола». — Заметив недоверчивое выражение лица Тейт, он добавил: — А спать мы с Баком можем здесь, на палубе. «Приключение» будет нашей общей базой. Нырять будем отсюда и здесь будем очищать находки, а затем перевозить их на «Дьявола».

 — Разумно, — согласилась Мариан. — Раз у нас два судна, надо использовать оба.

 — Ладно. Если папа и Бак согласятся, я не возражаю. А пока, Мэтью, не поможешь мне принести то, что осталось на палубе?

 — С удовольствием, напарник. Мариан, спасибо за кофе.

 — На здоровье, дорогой.

 — Вечером я собираюсь на Сент-Китс отдать пленку в проявку. Хочешь со мной? — спросила Тейт.

 — Может быть.

 Тейт заметила его раздражение и улыбнулась.

 — Мэт, я, кажется, поняла, почему мы так хорошо работаем вместе под водой.

 Он обернулся. Вдохнул ее аромат, аромат соленого моря и крема от загара. Даже после нескольких недель под палящим солнцем ее кожа оставалась белой как алебастр.

 — И почему же?

 — Потому что ты реалист, а я идеалистка. Ты безрассуден, я осторожна. И каким-то образом мы поддерживаем равновесие.

 — Ты любишь все анализировать, Рыжик.

 — Наверное. — Тейт придвинулась поближе, надеясь, что Мэт не поймет, чего ей это стоило. — Я проанализировала, почему ты так разозлился после того, как поцеловал меня.

 — Я не злился. И это ты меня поцеловала.

 — Я только начала. — Преисполненная решимости, Тейт смотрела ему прямо в глаза. — Ты разозлился, потому что удивился своим чувствам. И я удивилась. — Она положила ладони на его грудь. — Интересно, удивимся ли мы сейчас.

 Больше всего на свете Мэт хотел утолить свой голод по этим свежим и щедрым губам… но грубо схватил ее за запястья.

 — Ты ступаешь на зыбкую почву, Тейт.

 — Не одна. — И вдруг она поняла, что больше не боится. Господи, даже ни капельки не нервничает. — Я знаю, что делаю.

 — Не знаешь. — Мэт оттолкнул ее, не заметив, что все еще сжимает ее руки. — Ты не видишь последствий, но они есть. За легкомыслие придется расплачиваться.

 — Я не боюсь тебя. Я хочу быть с тобой.

 — Легко говорить, когда твоя мать рядом. Хотя, может, ты умнее, чем кажешься.

 Мэт в ярости отпустил ее руки и ушел.

 Ее щеки вспыхнули. Она ведь действительно дразнила его. Хотела проверить… Ей просто необходимо было узнать, испытывает ли он хотя бы половину того притяжения, что чувствует она. Охваченная раскаянием, Тейт бросилась за ним.

 — Мэтью, прости. Я…

 Но он уже перемахнул через борт и плыл к «Морскому дьяволу». Черт побери! Мог по меньшей мере дождаться ее извинений! Она бросилась в воду.

 Когда Тейт выбралась на палубу «Дьявола», Мэт открывал бутылку пива.

 — Возвращайся домой, пока я не вышвырнул тебя за борт, детка.

 — Я же сказала, что сожалею. Это было нечестно и глупо, и я прошу прощения.

 — Прекрасно. — Несколько глотков холодного пива не охладили его. Намеренно не глядя на нее, он завалился в гамак. — Марш домой!

 — Я не хотела злить тебя. — Тейт решительно подошла к нему. — Я просто пыталась… я просто проверяла.

 Мэт поставил открытую бутылку на палубу.

 — Ах, проверяла?

 Он неожиданно притянул ее к себе. Тейт вцепилась в края гамака, чтобы не упасть, и с изумлением почувствовала, как Мэт обхватил ее за ягодицы и не очень ласково шлепнул.

 — Мэтью!

 Мэт отшвырнул ее, и Тейт приземлилась на попку, с которой он только что так близко познакомился.

 — Вот теперь мы квиты, — спокойно заметил он, снова поднимая свою бутылку.

 Тейт не бросилась на него только потому, что не сомневалась: результат будет катастрофическим и унизительным… к тому же она получила по заслугам.

 — Ладно, — с достоинством согласилась она. — Квиты.

 Вообще-то Мэт ожидал вспышки гнева или по меньшей мере слез, и ее спокойствие восхитило его.

 — А ты молодчина, Рыжик.

 — Снова друзья? — спросила она, протягивая руку.

 — Во всяком случае, партнеры.

 — Не хочешь освежиться? Поплавать?

 — Может быть. В рубке есть маски и трубки.

 — Я принесу. — Но она вернулась с блокнотом и карандашом. — Что это?

 — Шелковый галстук. А ты что подумала?

 Проигнорировав его сарказм, Тейт присела на край гамака.

 — Это ты нарисовал «Санта-Маргариту»?

 — Да.

 — Очень прилично.

 — Я — самый обычный Пикассо.

 — Я сказала «очень прилично». А что означают эти цифры?

 Мэт вздохнул. Любители, черт побери!

 — Сегодня мы нашли камбуз. — Мэт сел, свесив ноги, и ткнул пальцем в рисунок. — Офицерские каюты, каюты пассажиров. Трюм. — Он перевернул страницу и стал быстро рисовать. — Здесь мы нашли балласт. А здесь пушки. Теперь мы попробуем найти середину корабля. Их плечи соприкоснулись.

 — Но потом мы раскопаем весь корабль, так? Продолжая рисовать, Мэт мельком взглянул на нее.

 — На это потребуются месяцы, а может, и годы.

 — Да, но ведь сам корабль так же важен, как и его груз. Мы должны все раскопать и законсервировать.

 С точки зрения Мэта, само судно было лишь никчемной деревяшкой, но он решил не уточнять.

 — Скоро начнется сезон бурь, и мы должны сосредоточиться на ценном грузе. Если останется время, можно будет заняться и всем остальным.

 Лично он заберет свою долю и смотается. С золотом, звенящим в карманах, он построит приличную яхту и займется поисками «Изабеллы». В память об отце.

 Он обязательно найдет «Проклятие Анжелики» и отомстит Ван Дайку.

 — Разумно. — Тейт подняла голову и вздрогнула, увидев холодный блеск его глаз. — О чем ты думаешь?

 Мэтью встряхнулся.

 — Ни о чем. Конечно, разумно. Оглянуться не успеешь, как все узнают о нашем корабле, и у нас появится компания.

 — Репортеры?

 Мэт фыркнул:

 — Это наименьшее зло. Браконьеры.

 — Но у нас ведь официальная заявка! Он презрительно рассмеялся:

 — Это ни черта не значит, Рыжик, особенно со злым роком Лэситеров. Нам придется посменно не только работать, но и спать. Если мы начнем поднимать золото, его унюхают охотники от Австралии до Красного моря. Поверь мне.

 — Я верю. Давай проверим папу и Бака, а потом поедем проявить пленку.

 Когда они мчались к острову на маленьком катере «Приключение», у Тейт был уже целый список поручений.

 — Я должна была это предчувствовать, — простонала она.

 — Ничего страшного.

 — Ты не видел список. Ой, посмотри! — Тейт показала на группу дельфинов, резвившихся неподалеку. — Когда мне было двенадцать лет, я играла с дельфином. Целая стая сопровождала нашу яхту в Коралловом море. Потрясающе! У них такие добрые глаза.

 Она быстро поднялась, прикинула расстояние до пирса и набросила петлю троса на тумбу. Оставив катер, молодые люди направились к пляжу, где между отдыхающими, нежившимися на солнце, сновали официанты в белых шортах и цветастых рубашках.

 — Мэтью, если мы найдем сокровища и разбогатеем, что ты будешь делать?

 — Потрачу деньги в свое удовольствие.

 — На что?

 — На разное. — Однако он уже знал, что расплывчатый ответ ее не устроит. — На яхту. Как только у меня будут деньги и время, я построю собственную яхту. Может, куплю домик на острове вроде этого… Я никогда не был богат, но вряд ли трудно привыкнуть к роскошным отелям, шикарной одежде и безделью.

 — Однако нырять не перестанешь?

 — Естественно.

 — Я тоже. — Тейт бессознательно взяла его за руку. — Красное море, Большой Барьерный риф, Японское море. Столько чудесных мест! Когда я закончу колледж, то обязательно везде побываю.

 — Морская археология, так?

 — Так.

 Мэт окинул ее взглядом. Яркая копна волос, взлохмаченная ветром, мешковатые хлопчатобумажные слаксы, крохотная маечка, солнечные очки с квадратными стеклами в черной оправе.

 — Ты не очень-то похожа на ученого.

 — Ученому необходимы мозги и воображение, а не модная одежда.

 — В модной одежде нет ничего плохого.

 Совершенно не обидевшись, Тейт пожала плечами.

 Несмотря на иногда прорывавшееся огорчение матери, она мало думала о модных нарядах.

 — Какая разница, что носить, если есть хороший гидрокостюм? Я собираюсь потратить свою жизнь на морские раскопки, а для этого не нужна куча нарядов. Мне еще столько необходимо узнать.

 — А меня учеба никогда не волновала. — Конечно, они столько переезжали, что у него просто не было выбора. — Я предпочитаю учиться в процессе работы.

 — Понимаю.

 Они взяли такси до города, где Тейт сдала в проявку пленку, а потом, к ее удовольствию, Мэтью отправился с ней поглазеть на безделушки, выставленные в многочисленных сувенирных лавочках, и не возражал, когда она надолго застряла у маленького золотого медальона с жемчужинкой. Любовь к украшениям Тейт считала безобидной слабостью.

 — Не думал, что тебе нравятся побрякушки, — прокомментировал Мэтью, опершись о прилавок. — Ты их никогда не носишь.

 — Я потеряла в море колечко с рубином — подарок родителей на шестнадцатилетие, и у меня чуть сердце не разорвалось. С тех пор я не ношу украшений, когда мы охотимся за сокровищами. — Тейт с трудом оторвала взгляд от изящного медальона и дернула монету, висевшую на шее Мэта. — Может, я сделаю амулет из той монеты, что подарил мне Бак.

 — Мне помогает. Хочешь выпить или еще что-нибудь?

 Тейт коснулась верхней губы кончиком языка.

 — Мороженого.

 — Мороженого? Пошли.

 Купив рожки с мороженым, они бродили по узким улочкам, делали покупки для Мариан. Тейт весело смеялась над историей о встрече Бака с призраком Черной Бороды и Совсем растаяла, когда Мэт сорвал белую китайскую розу и воткнул ей в волосы.

 Уже в сумерках они вернулись на пляж. Мэтью сложил пакеты в катер и обернулся. Закатав до колен штанины, Тейт стояла в набегавших волнах. Последние солнечные лучи золотили ее волосы и кожу, и Мэт вдруг с болью вспомнил свой сон.

 — Здесь прекрасно, — прошептала она. — Как будто ничего больше не существует. Неужели в мире, где есть подобные места, может быть зло? — Цветок в волосах, прогулка по пляжу за руку с Мэтом… Он наверняка не понимает, что этот день — самый романтичный в ее жизни. Тейт повернулась к нему. — Может, мы должны остаться здесь навсегда. Просто остаться и…

 Она умолкла, с трудом сглотнула подступивший к горлу комок. Глаза Мэта были темными, напряженными, сфокусированными на ней. Только на ней.

 Не колеблясь, она подошла к нему. Ее руки скользнули вверх по его груди, сомкнулись на его шее. Несколько секунд Мэт не шевелился, не сводя с нее глаз, затем резко притянул к себе.

 Да, ее целовали раньше. Но теперь ее целовал мужчина, а не мальчишка. Мужчина обнимал ее, разжигал пожар в ее крови, и только этот мужчина был ей нужен. Она прижалась к нему, покрывая его лицо отчаянными поцелуями, пока снова не нашла губами его рот, чуть не всхлипнув от удовольствия.

 Мэту казалось, что ее тело струится под его ладонями. Опьяненный, он жадно впитывал каждый ее вздох, каждый стон, содрогаясь от пронзавших его желаний.

 — Тейт… — Его голос прозвучал хрипло, почти отчаянно. — Мы не можем. Нельзя…

 — Можем. Замолчи. — Она уже дышала с трудом. — Поцелуй меня снова. Скорее.

 Он снова накрыл ее губы поцелуем, и словно что-то взорвалось в нем.

 — Это безумие, — прошептал он. — Я совсем свихнулся.

 — Я тоже. Мэтью, я хочу тебя. Я тебя хочу.

 Ее слова подействовали на него отрезвляюще. Он отшатнулся, словно получил неожиданный удар.

 — Послушай, Тейт… Какого черта ты улыбаешься?

 — Ты тоже меня хочешь. — Она ласково погладила его щеку, окончательно лишив рассудка. — Сначала я сомневалась, и мне было очень больно, потому что я умирала от желания. Ты мне даже не нравился, и все равно я умирала от желания.

 — Господи! — Мэт прижался лбом к ее лбу. — Из нас двоих осторожная ты. Это твои слова.

 — Только не с тобой. — Тейт доверчиво прильнула к его груди. — Только не с тобой. Когда ты первый раз поцеловал меня, я поняла, что всегда ждала тебя.

 У него не было компаса, но он знал, что необходимо кардинально изменить курс.

 — Тейт, мы не должны спешить. Поверь мне.

 — Ты хочешь заняться со мной любовью. — Она вскинула голову. Ее глаза стали таинственными и бездонными. — Я не ребенок, Мэтью.

 — Я хочу тебя, Тэйт, но не могу причинять боль твоим родителям. Не хочу обманывать их доверие.

 «Гордость, — подумала Тейт. — Гордость, преданность, честность». Разве удивительно, что она любит его? Тейт легко коснулась улыбающимися губами его губ.

 — Ладно. Не будем спешить. Я могу подождать. Но это касается только меня и тебя, и больше никого.

 

ГЛАВА 5

 

 Из-за налетевших бурь пришлось на пару дней отложить погружения. Когда улеглась первая волна нетерпения, Тейт устроилась на палубе «Приключения» и занялась изучением и систематизацией находок, поднятых отцом и Баком в их последнюю смену.

 Дождь монотонно барабанил по тенту. Из рубки, где шло непрерывное сражение в покер, доносились голоса и смех, перемежаемые ругательствами. Острова исчезли, растворились в густом тумане. Бескрайний мир съежился до маленькой компании, болтавшейся на яхте в бушующем сером море под разгневанными небесами.

 — Помощь не нужна?

 — Не помешает. — От одного взгляда на Мэта, нырнувшего под тент с кружкой кофе в руке, сердце Тейт екнуло. — Неужели игра закончилась?

 — Нет, закончилась моя удача. — Мэт сел рядом, протянул ей кофе. — Бак только что разгромил мой «полный дом»[2] своим королевским флешем.[3]

 — Никак не могу запомнить, что важнее. Я лучше играю в рамми. — Тейт протянула ему серебряный крест. — Мэтью, посмотри. Может, этот крест болтался на груди корабельного кока, когда он взбивал масло для бисквитов.

 — Может быть. — Мэт потрогал серебро. Безобразная штуковина, будто выкованная кузнецом, и, несмотря на приличный вес, не очень ценная. — Есть что-нибудь интересное?

 — Такелажные крюки. Видишь, на них еще сохранились следы канатов. — Тейт устремила взгляд в непроницаемый туман, представляя себе картину далекого прошлого. — Свистящий ветер в клочья рвал паруса, матросы отчаянно пытались спасти корабль. Всех охватил ужас. Мужчины цеплялись за тросы и мачты, матери прижимали к себе детей… и мы нашли то, что осталось от них. — Тейт положила на стол почерневшие крюки и взяла глиняную трубку. — Какой-то моряк раскуривал ее после вахты и наслаждался покоем. А эта кружка была полна эля.

 Мэт повертел в руках кружку, не желая признавать, что нарисованная Тейт картина тронула его.

 — Ручка отбита. Очень жаль. Много за эту кружку не выручишь.

 — Ты думаешь только о деньгах! — возмутилась Тэйт. Мэтью усмехнулся.

 — Конечно, Рыжик. Тебе — романтика, мне — деньги.

 — Но…

 Мэт оборвал ее возражения поцелуем.

 — Ты очень хорошенькая, когда возмущаешься.

 — Правда? — Она была так молода и так влюблена, что приняла близко к сердцу все его слова. — Я не верю, что ты такой корыстный, каким притворяешься.

 — Поверь. История хороша только тогда, когда можно извлечь из нее какую-то выгоду. — Он взглянул на небо и не заметил, как Тейт нахмурилась. — Дождь прекращается. Завтра можно будет нырять.

 — Не терпится?

 — В общем, да. Надоело болтаться без дела. К тому же не успею я моргнуть, как твоя мать сует мне под нос полную тарелку чего-нибудь вкусного. Беда в том, что я могу к этому привыкнуть. — Мэт погладил ее волосы. — Это совершенно другой мир. Ты — другой мир.

 — Вовсе нет, Мэтью, — прошептала Тейт, поднимая к нему лицо. — Может, только чуть-чуть.

 Его пальцы сжались, затем медленно расслабились. Она слишком мало знает о жизни, о его жизни, чтобы понять разницу. Если бы он был хорошим добрым человеком, то не стал бы касаться ее сейчас, не стал бы искушать ни ее, ни себя. Каждый шаг к сближению — ошибка.

 — Тейт… — Пока он мучительно решал, оттолкнуть ее или обнять покрепче, Бак сунул голову под брезент.

 — Эй, Мэтью, ты… — Тейт и Мэт отшатнулись друг от друга, а у Бака отвисла челюсть. — А-а… п-простите меня. Ах, да, Мэтью…

 — Привет, Бак. — Тейт улыбнулась старику и невозмутимо продолжила записи. — Я слышала, вам повезло в покере.

 — Да. Да, я… э… — Так и не найдя подходящих слов, Бак сунул руки в карманы и переступил с ноги на ногу. — Дождь кончается, — наконец объявил он. — Мы с Мэтью… ну, мы перевезем все это на «Морского дьявола».

 — Я как раз заканчиваю. — Тейт тщательно завернула колпачок ручки. — Я вам помогу.

 — Нет-нет, мы сами. — Бак вытащил руку из кармана, поправил очки. — Нам еще надо покопаться в моторе. Мариан говорила, что вы дежурите сегодня на кухне.

 — Правильно, — вздохнула Тейт. — И думаю, пора начинать. — Она сунула блокнот под мышку и поднялась. — Увидимся за ужином.

 Пока они запаковывали и грузили добычу, Бак держался. В ответ на предложение Мэта снять под склад сарай или гараж на берегу он лишь что-то пробормотал, пожав плечами, и взорвался, только когда они подходили к «Морскому дьяволу»:

 — Ты что, парень, совсем свихнулся? Мэтью чуть дернул руль.

 — Отцепись, Бак.

 — Не отцеплюсь, пока не доберусь до твоих мозгов. Как ты смеешь волочиться за этой малышкой?

 Мэт выключил мотор, закрепил трос и только тогда процедил сквозь зубы:

 — Я за ней не волочился. Это совсем не то, о чем ты подумал.

 — Слава богу! — Бак легко подхватил брезентовый тюк и поставил ногу на трап. — Не смей играть в эти игры с Тейт, парень. Она порядочная девушка.

 Мэтью взвалил на плечо второй мешок.

 — Я знаю.

 — Тогда не забывай. — Бак отнес свой мешок в рубку и осторожно развернул брезент на столе. — Бомонты — хорошие, достойные люди, Мэтью.

 — А я нет.

 Услышав горечь в голосе племянника, Бак удивленно оглянулся.

 — Я этого не говорил, мальчик. Просто мы не такие, как они. И никогда не были. Может, ты не видишь ничего плохого в том, чтобы пофлиртовать, пока мы не двинемся дальше, но такие девушки ожидают серьезных отношений. — Бак вытащил сигарету, закурил и пристально взглянул на Мэта сквозь облако дыма. — Хочешь сказать, что думал о ней серьезно?

 Мэтью открыл бутылку пива, глотнул, пытаясь смыть хоть часть гнева.

 — Нет, не хочу. Но я никогда не обижу ее. «Не хочешь обидеть», — подумал Бак.

 — Смени курс, мальчик. Если зудит, вокруг много женщин. — Старик не дрогнул, увидев, как гневно вспыхнули глаза Мэта. — Кроме меня, никто тебе этого не скажет. Когда мужчина связывается с неподходящей женщиной, плохо обоим.

 Пытаясь взять себя в руки, Мэтью снова глотну пива.

 — Как моим родителям?

 — Правильно. — Голос Бака смягчился. — Конечно, они влюбились друг в друга без памяти. И поженились, не успев все обдумать. А в результате сплошные мучения.

 — Не думаю, что она страдала, — огрызнулся Мэтью. — Ведь она бросила отца, не так ли? И меня. Даже не оглянулась, насколько я знаю.

 — Она не смогла привыкнуть к нашей жизни. Если спросишь мое мнение, так большинство женщин могут. Бесполезно винить их в этом.

 — Я — не мой отец, Тейт — не моя мать. Вот в чем суть.

 — Я объясню тебе суть. — Бак смял сигарету. — Эта девушка приехала поразвлечься на пару месяцев. Но когда каникулы закончатся, она вернется в университет, найдет себе подходящую работу и подходящего мужа, а ты останешься ни с чем. Если ты об этом забудешь и воспользуешься ее влюбленностью, тебе же будет хуже.

 — По-твоему, я недостаточно хорош для нее?

 — Ты хорош для кого угодно, — покачал голов Бак. — Но вы очень разные.

 — Кажется, я слышу голос разумного и опытно наставника, — с сарказмом заметил Мэт.

 — Может, я не очень-то разбираюсь в женщинах, я знаю тебя. Нам выпал редкий шанс, Мэтью. Такие как мы, ищут всю жизнь, и мало кто находит. Мы находили, и нам осталось только взять. Ты сможешь много сделать на свою долю. А когда сделаешь, еще останется куча времени на женщин.

 — Конечно. Не волнуйся.

 Бак с облегчением хлопнул племянника по плечу.

 — Вот и хорошо. Давай взглянем на мотор.

 — Иди. Я сейчас.

 Оставшись один, Мэт уставился на бутылку в своей руке, с трудом подавляя желание разбить ее вдребезги о стену рубки. Бак не сказал ничего нового. Он сам говорил себе все это десятки раз. И гораздо грубее.

 Кто он такой? Охотник за сокровищами в третьем поколении, всю жизнь сражающийся с преследующим, как злой пес, невезением. У него нет никакой родни, кроме Бака. Всю свою собственность он может взвалить себе на спину.

 Бродяга. Ни больше, ни меньше. Сокровища, лежащие на морском дне под его ногами, позволят бродяжничать с комфортом, но суть от этого не изменится.

 Бак прав. Мэтью Лэситер, парень без постоянного места жительства и с четырьмя сотнями баксов в жестяной коробке из-под сигар, не имеет права грезить о Тейт Бомонт.

 У Тейт на этот счет было совершенно иное мнение, а потому следующие несколько дней принесли ей сплошное разочарование: она оказывалась наедине с Мэтью только под водой!

 Это необходимо изменить, пообещала она себе, просматривая то, что выплевывала труба пневмонасоса. И изменить сегодня же. В конце концов, сегодня ей исполняется двадцать лет.

 Тейт тщательно перебирала гвозди, черепки, раковины, выискивая интересное. Секстант, маленькая медная шкатулка, серебряная монета, вросшая в коралл.

 Деревянный крест, октант, прелестная фарфоровая чашка, словно разрезанная пополам… Все это она собирала в кучку, не обращая внимания на осколки, Колотящие по спине и впивающиеся в руки.

 Вдруг она заметила блеск золота и метнулась вперед сквозь клубы песка.

 Золотые дублоны! Старинные драгоценности!.. Но, когда ее пальцы сомкнулись на золотой вещице, глаза налились слезами.

 Бесценная находка — цепочка и золотой медальон с жемчужинкой.

 Тейт обернулась и увидела что Мэтью отвел трубу в сторону и наблюдает за ней. Тейт подплыла к нему, взяла за руку и прижала его ладонь к своей щеке.

 Мэт застыл на мгновение, затем сделал красноречивый жест: мол, хватит бездельничать, и снова заработал насос, втягивая песок. Тейт тщательно обмотала цепочку вокруг запястья и вернулась к работе, только теперь ее душа пела от счастья.

 Мэтью терпеливо обрабатывал сжатым воздухом морское дно вокруг кучи балласта, все расширяя обследуемую территорию. Тейт возилась в мусоре. Вокруг мелькали любопытные рыбы. Знакомая барракуда, как обычно, наблюдала за ними, ухмыляясь во всю зубастую пасть.

 «То ли талисман, то ли буек», — подумал Мэт. Он не считал себя суеверным, но все-таки передвинулся на несколько футов к северу. Тейт с удивлением взглянула на него, затем увлеклась калейдоскопом рыб, охотящихся на морских червей, обнаженных насосом.

 Что-то звякнуло о ее акваланг, напоминая о забытых обязанностях, и ее мозг не сразу отреагировал на блестящие кружки во взбаламученном песке. Ошеломленная, Тейт протянула руку и подобрала золотой дублон. Давно умерший испанский король уставился на нее в упор.

 Монета выскользнула из ее онемевших пальцев. Затем, опомнившись, Тейт стала лихорадочно собирать дублоны, запихивая их в свой костюм, в поясную сумку.

 Пять монет, десять. Двадцать. И еще. И еще. Рвущийся наружу смех мешал дышать. Когда она наконец подняла глаза, то увидела улыбающееся лицо Мэтью.

 Мэт поманил ее. Как во сне Тейт подплыла к нему, вцепилась в него дрожащей рукой. Песчаные потоки струились в свежий шурф, засыпая прекрасно сохранившийся хрустальный кубок, монеты, медальоны и другие покрытые известковой коркой драгоценности. И вокруг почерневший песок — признак серебра, как знает каждый охотник за сокровищами.

 Они нашли главный груз галеона «Санта-Маргарита»! Они нашли сокровища!

 Тейт медленно подняла толстую золотую цепь с тяжелым крестом, усыпанным изумрудами, усеянным остатками морских существ, и благоговейно надела ее на шею Мэта. Великодушие и простота ее жеста потрясли его. Как бы он хотел обнять ее, высказать все, что чувствует! Но он лишь поднял большой палец, выключил насос и последовал за ней к поверхности.

 Тейт не могла вымолвить ни слова. Было невероятно тяжело просто вдыхать и выдыхать воздух. Когда сильные руки подняли ее на палубу, она дрожала как осиновый лист.

 — Милая, что с тобой? — Над ней замаячило озабоченное лицо Бака. — Рэй, Рэй, иди сюда. С Тейт что-то случилось.

 — Со мной все в порядке, — с трудом выдавила она, шумно глотая воздух.

 — Не шевелись, деточка. — Хлопоча как наседка, Бак снял с нее маску и с облегчением услышал, как хлопнулись о палубу ласты Мэтью. — Что там стряслось внизу? — не оборачиваясь, спросил он.

 — Ничего особенного.

 — Ничего особенного, черт побери? Девочка белее простыни. Рэй, принеси немного бренди.

 Голоса жужжали в ушах Тейт. Руки родителей ощупывали ее тело в поисках повреждений. Она затаила дыхание, чтобы не расхохотаться.

 — Я в полном порядке. — Она прижала обе руки ко рту, пытаясь сдержать взрыв истерического смеха. — Мы оба чувствуем себя прекрасно. Правда, Мэтью?

 — Великолепно, — согласился он. — Мы просто немного повеселились.

 — Успокойся, детка. Давай освободим тебя от этого костюма. — Мариан нетерпеливо оглянулась на Мэта. — Что за веселье? Тейт вся дрожит.

 — Сейчас я объясню. Вот только встану. Дайте мне встать. — Тейт поднялась и, дрожа от смеха и заливаясь слезами, вывернула свою сумку, расстегнула «молнию» костюма.

 На палубу хлынул золотой дождь.

 — Будь я проклят! — прохрипел Бак. Тейт закинула голову и крикнула солнцу:

 — Мы нашли главный груз!

 Обняв отца, она закружила его, отпустила и метнулась к матери, по дороге чмокнув оцепеневшего Бака в лысину, а покружив маму, бросилась в объятия Мэта. Не успел он опомниться, как ее губы уже впились в его рот. Он знал, что должен оттолкнуть ее, однако беспомощность захлестнула его, и его руки сомкнулись на ее талии.

 В конце концов Тейт высвободилась сама. Ее глаза сияли, лицо, прежде мертвенно-бледное, раскраснелось.

 — Я чуть не потеряла сознание, когда увидела монеты. Я чувствовала себя точно так же, только когда ты в первый раз поцеловал меня.

 Мэтью провел рукой по ее волосам.

 — Мы неплохая команда.

 — Мы замечательная команда. — Тейт потащила его к Баку и Рэю, уже надевавшим гидрокостюмы. — Папа, как жаль, что ты это не видел. Мэтью махал насосом, как волшебной палочкой.

 Пересказывая взахлеб все детали открытия, Тейт помогала Баку и отцу надевать акваланги, и только Мэтью заметил странное молчание Мариан и озабоченность в ее глазах.

 — Я спущусь с вами сделать фотографии, — объявила Тейт, закрепляя полные баллоны. — Необходимо все задокументировать. Обещаю, что еще до конца операции мы украсим обложку «Национального географического журнала».

 — Нельзя никому ничего сообщать. Мы должны держать все в секрете. — Бак огляделся по сторонам, словно ожидая увидеть армаду несущихся к ним катеров. — Эта находка — одна на миллион, и многим захочется урвать кусок.

 Тейт только ухмыльнулась и прыгнула в воду.

 — Поставь в холодильник бутылку шампанского! — крикнул Рэй жене. — Вечером у нас будет двойной праздник. Тейт заслужила незабываемую вечеринку. Готов, напарник?

 — Готов и полон энтузиазма, приятель.

 Мэтью запустил компрессор и с благодарностью взял протянутый Мариан стакан ледяного лимонада.

 — Потрясающий день, — заметила она.

 — Да. Нечасто выпадают такие.

 — Ровно двадцать лет назад я считала, что никогда не буду счастливее. — Мариан села в шезлонг, поправила широкополую шляпу. — Однако потом у меня было много счастливых дней. Тейт всегда была нашим с Рэем счастьем. Она умна, энергична, щедра.

 — И вы хотите, чтобы я держался от нее подальше, — заключил Мэтью.

 — Я не знаю. — Мариан вздохнула. — Я не слепая, Мэтью, и видела, как зарождаются ваши отношения. Это естественно, когда два привлекательных молодых человека живут и работают в непосредственной близости.

 Мэтью снял с шеи золотую цепь, погладил сверкающие изумруды, «Как глаза Тейт», — подумал он.

 — Ничего не случилось.

 — Я высоко ценю твое признание, но, видишь ли, если бы я не научила Тейт принимать собственные решения, то, как мать, потерпела бы поражение. Я не верю, что проиграла, но это не мешает мне тревожиться. Ее ждет прекрасное будущее, и я хочу, чтобы у нее было все и в нужный момент. Я только прошу тебя быть бережным с ней. Если она любит тебя…

 — Мы об этом не говорили, — поспешно сказал Мэтью. В других обстоятельствах растерянность, прозвучавшая в его голосе, развеселила бы Мариан.

 — Если она любит тебя, то ее ничто не остановит. Тейт считает себя практичной и здравомыслящей, и она действительно такая… пока не затронуты ее чувства. Так что будь с ней побережнее. — Мариан улыбнулась и встала. — А сейчас я приготовлю тебе ленч. — Положив ладонь на плечо Мэта, она поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. — Наслаждайся своим триумфом, милый.

 

ГЛАВА 6

 

 В считанные дни морское дно покрылось многочисленными лунками. «Санта-Маргарита» щедро делилась своими богатствами. С помощью пневмонасоса, угольного совка и голыми руками дружная команда добывала все новые находки. Деревянная изъеденная червями чаша, массивная золотая цепь, обломки курительных трубок и ложки, великолепный золотой крест, усыпанный жемчугом, — все это ведрами поднималось из песчаного хранилища, где пролежало сотни лет.

 Иногда мимо проплывал прогулочный катер, и если Тейт оказывалась на палубе, она болтала с экскурсантами. Невозможно было скрыть мутное пятно на поверхности — результат работы пневмонасоса. Слухи о подводных раскопках распространялись быстро. Удавалось лишь скрывать результаты. Пока. Каждый день увеличивал вероятность появления конкурентов, и Лэситеры с Бомонтами работали все быстрее и усерднее.

 — Официальная заявка ни черта не значит для пиратов, — в который раз говорил Бак, застегивая на толстом животе «молнию» гидрокостюма. — Надо быть бдительными и хитрыми, девочка. — Он подмигнул, отдавая Тейт свои очки. — Только тогда мы поднимем все ценности.

 — Обязательно поднимем. — Тейт протянула ему маску. — Мы уже нашли больше, чем я могла бы себе представить.

 — Не стесняйся мечтать, девочка. — Бак ухмыльнулся, поплевал в маску, протер ее. — Хорошо, когда рядом такая молодежь, как ты и Мэтью. Пожалуй, вы могли бы работать по двадцать часов в сутки. Ты хороший ныряльщик и хороший охотник.

 — Спасибо, Бак.

 — Я знаю немного женщин, которые могли бы сравниться с тобой.

 — Правда?

 — Чистая правда. Многие девушки любят нырять, но, когда доходит до тяжелой работы, они не выдерживают. Ты держишься молодцом.

 Тейт улыбнулась:

 — Я буду считать это комплиментом.

 — Хорошо. — Бак хлопнул по плечу Рэя. — Лучшая команда после моего отца и брата. Конечно, когда мы все поднимем, придется убить этого парня. Пожалуй, забью Рэя до смерти его собственными ластами.

 — Опоздал, Бак. Я уже решил придушить тебя диванной подушкой. Сокровища — мои. — Рэй угрожающе рассмеялся. — Мои. Слышишь? Все мои. — Закатив глаза, Рэй закусил загубник и нырнул.

 — Я за тобой, приятель. — Бак повернулся к Тейт и Мэту. — Может, прибью его угольным совком. — И с этим обещанием он плюхнулся в воду.

 — Они сошли с ума, — решила Тейт. — Никогда не видела, чтобы папа так веселился.

 — Обычно Бак так расслабляется после кварты виски.

 — И дело не только в сокровище.

 — Да, наверное, не только. — Не сводя глаз с воды, Мэт взял Тейт за руку. — Но оно помогает.

 Тейт положила голову на его плечо и тихо рассмеялась.

 — Не мешает. Они понравились друг другу и без сокровища. Как и мы. — Она подняла голову, пощипала губами его подбородок. — Мы нашли друг друга, Мэтью. Это судьба.

 Мэт обнял ее и поцеловал. Ее губы были теплыми и нежными. Неотразимыми. Ему казалось, что он медленно-медленно тонет, погружается в обольщение по имени Тейт. Она словно окружила его вкусами и ароматами, такими неповторимыми, что он узнал бы ее, даже если бы был глух и слеп. Ни одной другой женщине никогда не удавалось так абсолютно обезоружить его. Он хотел ее так отчаянно, что испытывал почти панический страх.

 Когда Тейт отстранилась, ее глаза были затуманены, губы изгибались в мечтательной улыбке. Господи! Она и понятия не имеет ни о его отчаянном желании, ни о его страхах.

 — Что случилось?

 — Ничего. — Он сделал над собой усилие и улыбнулся. — Просто обдумываю ситуацию.

 — Что именно?

 — Как только Бак разделается с Рэем, мне придется избавиться от тебя.

 — Да! И каким же образом?

 — Думаю, просто удушу тебя, а потом швырну за борт. Правда, Мариан придется оставить. Прикуем ее к плите. Мужчины должны питаться.

 — Ты очень практичен, но это сработает только в том случае, если раньше я не прикончу тебя.

 Грозно нахмурившись, Тейт ткнула его кулаком в ребра. Мэтью рассмеялся и, еле удержавшись на ногах, попытался схватить ее, но не успел: она исчезла за рубкой.

 Мэт бросился к левому борту и остановился как вкопанный, увидев Тейт с полным ведром. Уворачиваться было поздно, и через мгновение с него уже текли потоки холодной морской воды.

 Пока Мэт отплевывался, Тейт стояла подбоченившись, но, увидев выражение его лица, взвизгнула и бросилась бежать. В панике она совершила ошибку: уронила ведро.

 Привлеченная шумом, Мариан выбежала из рубки и столкнулась с дочерью.

 — Господи! Началась война?

 — Мама! — Нервно хихикая, Тейт нырнула за спину матери как раз в тот момент, когда появился Мэтью, успевший снова наполнить ведро.

 — Мариан, лучше отойдите.

 Тейт обхватила мать за талию, используя ее как щит.

 — Она никуда не уйдет.

 — Дети, пожалуйста, ведите себя прилично.

 — Это она начала, — заявил Мэтью, не в силах стереть с лица глупую ухмылку. Уже много лет он не чувствовал себя таким беззаботным. — Не прячься, трусиха. Выходи.

 — Ни за что! — Тейт самодовольно ухмыльнулась. — Ты проиграл, Лэситер. Ты же не обольешь мою маму.

 Мэтью прищурился, покосился на ведро, затем перевел взгляд на Тейт.

 — Простите, Мариан, — сказал он, окатил их обеих и бросился к борту за новыми боеприпасами.

 Сражение шло без правил, с засадами и контрударами, и вскоре Мэту пришлось отступить перед превосходящими силами противника и нырнуть в воду.

 — Мам, ты отличный стрелок, — выдавила Тейт, обессиленно повиснув на поручнях.

 — Ну, я выполнила свой долг. — Мариан поправила взлохмаченные волосы. Где-то во время сражения она потеряла шляпу, а ее накрахмаленная блузка и шорты промокли, однако выглядела она элегантно, как всегда, а в голосе звучало неизменное добродушие. — Сдаешься, янки?

 — Да, мадам! — крикнул Мэт из воды. — Я разбит наголову.

 — Тогда поднимайся на борт, дорогой.

 Мэт подплыл к трапу и опасливо покосился на Тейт.

 — Мир?

 — Мир, — согласилась она и, когда Мэтью схватился за ее протянутую руку, прищурилась. — Даже не думай об этом, Лэситер.

 Но он подумал, и мысль стянуть ее в воду показалась очень привлекательной, хотя… мщение может подождать. Мэтью подтянулся и выбрался на палубу.

 — Я и представить себе не могла, что ты окатишь маму.

 Мэт ухмыльнулся:

 — Иногда приходится страдать невиновным. А она бесподобна. Тебе повезло.

 — Да.

 Тейт устроилась рядом с ним на скамье у поручней, вытянула ноги.

 — Ты никогда не рассказывал о своей матери.

 — Я плохо ее помню. Она сбежала, когда я был совсем маленьким.

 — Сбежала?

 — Мы жили тогда во Флориде. Отец и Бак строили яхты, подрабатывали ремонтом, но денег не хватало. Родители часто ссорились. Как-то она отослала меня к соседям. Сказала, что у нее много дел, а я болтаюсь под ногами. Когда я вернулся, ее уже не было.

 — Какой ужас! Мне очень жаль.

 — Мы это пережили. — За долгие годы обида притупилась, но изредка еще напоминала о себе. — После смерти отца я нашел бумаги, касающиеся развода, и письмо адвоката, пришедшее года через два после ее побега. Она отказывалась от опеки и права посещения. Ей нужна была свобода, и она ее получила.

 — И ты ее больше не видел? — Тейт не могла понять, как мать, любая мать, могла так хладнокровно отвернуться от своего ребенка. — Никогда-никогда?

 — Ни разу. Она жила своей жизнью, мы — своей. Мы часто переезжали с места на место. Восточное побережье, Калифорния, острова. И иногда нам везло. А во время спасательных работ в заливе Мэн отец познакомился с Ван Дайком.

 — Кто это?

 — Сайлас Ван Дайк. Убийца моего отца.

 — Но… — Тейт побледнела. — Если ты знаешь, кто…

 — Я знаю, — тихо сказал Мэтью — Они были партнерами около года. Ну, может, не партнерами, поскольку отец работал на него. Ван Дайк — один из тех воротил, кто может купить все, что пожелает. Ван Дайк искал амулет, путь которого проследил до корабля, затонувшего у Большого Барьерного рифа.

 — И нанял твоего отца?

 — Отец был лучшим, а Ван Дайк хотел только лучшего. Отец научил его всему и сам попался на крючок: легенда захватила его. «Проклятие Анжелики».

 — Что это значит? Бак о нем тоже говорил.

 — Это колье. — Мэтью подошел к ящику-холодильнику, выудил две банки пепси. — По преданию, оно принадлежало колдунье, которую сожгли в тысяча пятьсот каком-то году где-то во Франции. Золото, рубины, бриллианты. Бесценное колье. Но Ван Дайка интересовала его власть. Он даже заявлял, что между ним и той колдуньей существует какое-то родство. — Мэтью снова сел, протянул Тейт холодную банку. — Чушь, конечно, но часто убивают и за меньшее.

 — Какого рода власть?

 — Колдовство, — фыркнул Мэтью. — Если хозяин может контролировать колье, то оно приносит несметные богатства и власть. Если же колье подчиняет себе хозяина, тот теряет самое дорогое. Полная чушь, но Ван Дайк в нее верит. Он помешан на власти.

 — Потрясающе. Никогда раньше не слышала эту историю.

 — Документов почти не сохранилось. Только обрывки информации. Колье часто меняло хозяев, сея панику и несчастья.

 — Как «Алмаз надежды»?

 — Да. Если увлекаешься подобными сказочками. — Мэт окинул Тейт долгим взглядом. — Как ты.

 — Но ведь это очень интересно. И Ван Дайк нашел его?

 — Нет. Он вбил себе в голову, что отец знает, где оно, и был недалек от истины. — Мэтью отхлебнул пепси. — Отец нашел бумаги, где говорилось, что колье было продано то ли богатому испанскому купцу, то ли аристократу, и исследования привели его к «Изабелле», но об этом знал только Бак.

 — Твой отец не доверял Ван Дайку?

 — И должен был доверять еще меньше. — Воспоминания молнией пронзили Мэтью. — Я слышал, как они спорили накануне последнего погружения. Ван Дайк обвинял отца в том, что он прячет колье, а отец просто смеялся над ним. И это свело Сайласа с ума. На следующий день отец был мертв.

 — Ты никогда не рассказывал, как он умер.

 — Он утонул. Говорили, что виновато снаряжение, но это ложь. Я отвечал за снаряжение и проверял его утром. Все было в порядке. Ван Дайк повредил акваланг, и на глубине восьмидесяти футов отец наглотался азота.

 — Помрачение сознания. «Зов бездны», — прошептала Тейт.

 — Да. Ван Дайк заявил, что пытался поднять отца, а тот отталкивал его. Когда я спустился, отец был уже мертв.

 — Мэтью, это мог быть несчастный случай. Нелепая случайность.

 — Нет, не несчастный случай. И не проклятье, как думает Бак. Это было убийство. — Алюминиевая банка смялась в его напрягшихся пальцах. — Когда я поднял мертвого отца, Ван Дайк улыбался.

 — О, Мэтью! — Тейт снова прильнула к нему. — Как это ужасно!

 — Когда-нибудь я найду «Изабеллу» и колье. Ван Дайк явится за ним, а я буду ждать.

 Тейт задрожала.

 — Нет, даже не думай.

 — Я не очень часто об этом думаю. — Мэтью обнял Тейт за плечи. — Как я и говорил, прошлое — прошлому. Сегодня слишком хороший день для черных мыслей. Может, устроим выходной в конце недели? Покатаемся на водных лыжах или полетаем с парашютом за катером.

 — Полетаем. А ты уже пробовал?

 — Конечно. После подводного плавания самое лучшее — летать над водой.

 — Я согласна. Только если мы хотим уговорить остальных отдохнуть, то сейчас пора работать. Где твой молоток, Лэситер?

 Не успели они взяться за дело, как услышали крик. Тейт отряхнула руки, подошла к левому борту…

 — Мэтью! — Ее голос прозвучал совсем тоненько. — Иди сюда скорее. Мама! — Она откашлялась. — Мама! Скорее! Возьми камеру. Скорее!

 — Ради бога, успокойся, Тейт. Я жарю креветки. — Мариан неохотно вышла на палубу, правда, захватив видеокамеру. — У меня нет времени на съемки.

 — Думаю, это тебе захочется снять.

 Мариан подбежала к поручням. Бак и Рэй с сияющими лицами бултыхались в воде, поддерживая ведро, сверкающее золотыми дублонами.

 — Боже милостивый! — выдохнул Мэтью. — Оно полное?

 — До краев! — крикнул Рэй. — И еще два ждут внизу.

 — Мальчик, ты никогда не видел ничего подобного. Мы богаты, как короли, — подхватил Бак. — Так и будешь стоять, разинув рот? Мне что, швырять их в тебя по одному?

 Рэй расхохотался и толкнул своего напарника. Ведро качнулось, плеснув золотом.

 — Подождите. Я должна сфокусировать камеру. — Пальцы не слушались, и Мариан выругалась, рассмеялась. — О черт, никак не могу найти кнопку!

 — Я сама. — Тейт выхватила у матери видеокамеру. — Не шевелитесь, парни. Улыбочку.

 — Они потопят друг друга. — Мэтью поймал веревку. — Какое тяжелое! Помогите!

 Продолжая смеяться, Мариан перегнулась через поручни, чуть не свалилась в воду, но успела ухватить веревку и помогла Мэту вытянуть ведро. Засняв эту сцену, Тейт по локти погрузила руки в золото.

 — Господи, кто бы мог подумать? Я купаюсь в золоте.

 — Я же говорил: не стесняйся мечтать, девочка, — откликнулся Бак. — Мариан, надевайте лучшее платье, потому что сегодня мы будем танцевать.

 — Это моя жена, приятель.

 — Ты забыл, что я собираюсь убить тебя? А сейчас я отправляюсь за следующим ведром.

 Тейт вскочила и бросилась за своим гидрокостюмом.

 — Я сфотографирую их и помогу.

 — Я с тобой… Мариан. — Мэтью щелкнул пальцами перед расширенными глазами Мариан. — Мариан, кажется, креветки горят.

 — О… О господи! — Сжимая горсть дублонов, Мариан метнулась к камбузу.

 — Ты понимаешь, что это значит? — спросила Тейт. Мэтью подхватил ее и закружил по палубе.

 — Мы чертовски богаты.

 — Подумай, какое снаряжение мы сможем купить! Эхолокатор, магнетометры, большую яхту. — Поцеловав Мэта, Тейт вывернулась из его объятий. — Две большие яхты. И компьютер.

 — Автономный аппарат с робототехникой?

 — Хорошо, — кивнула Тейт. — Автономный аппарат для глубоководных исследований.

 — А как насчет модной одежды, автомобилей, драгоценностей?

 — Это не главное в жизни. Мама! Мы спускаемся помочь папе и Баку.

 — Может, наловите еще креветок. — Мариан показала им блюдо с обугленными комочками. — Это придется выбросить.

 — Мариан, я куплю вам целый траулер креветок и еще один — с пивом. — Поддавшись порыву, Мэтью обхватил ладонями лицо Мариан и поцеловал ее в губы. — Я люблю вас.

 — Лучше бы мне это сказал, — пробурчала под нос Тейт и прыгнула в воду.

 Плывя вдоль троса сквозь мутное песчаное облако, она нашла Рэя и Бака, копающихся в грунте, и успела запечатлеть момент, когда отец словно на дуэли ткнул старинным кинжалом в Бака, загородившегося серебряным блюдом.

 Подплывший Мэтью покачал головой и покрутил пальцем у виска.

 Тейт сделала несколько снимков, стараясь поймать в объектив и маленькую пирамиду из серебряных слитков, и причудливую скульптуру из сросшихся с кораллами золотых монет… Краеугольный камень музея Бомонтов! Пригласительный билет в «Национальное географическое общество»!

 «Да, мы все немного сошли с ума, но разве это не прекрасно?»

 Тейт взяла у отца старинный кинжал и осторожно поскребла его ножом. У нее захватило дух, когда кровавым светом вспыхнул огромный рубин. Она, как заправский пират, сунула кинжал за пояс.

 Бак просигналил, что они с Мэтью поднимаются, Рэй жестами показал, как открывает бутылку и пьет шампанское. Бак одобрительно кивнул, и, поддерживая полное ведро, Лэситеры отправились наверх.

 Тейт нацелила фотоаппарат на отца, гордо поставившего ногу, обутую в ласт, на кучку серебряных слитков… и тут заметила, что подводный мир словно замер.

 «Странное спокойствие, — рассеянно подумала она. — Все рыбы исчезли. Даже Везунчик убрался прочь…» Тишина вдруг стала тягостной, давящей.

 Тейт взглянула наверх сквозь неподвижную мутную воду, увидела тени Мэтью и Бака.

 А потом начался кошмар.

 Все случилось так быстро и безмолвно, что ее мозг просто отказался отреагировать. Только что две мужские фигуры спокойно плыли навстречу пробивающимся сквозь водную толщу солнечным лучам, и вдруг к ним пулей метнулась страшная тень.

 Кто-то закричал. Позже отец скажет, что кричала она, и ее крик предупредил его.

 Акула длиной примерно в полтора человеческих роста уже раскрыла зубастую пасть.

 

 Тейт бросилась наверх. Она снова закричала, но уже знала, что слишком поздно.

 Мужчины бросились врассыпную. Золото обрушилось на дно ослепительным дождем. Задыхаясь от ужаса, Тейт уставилась на акулу, схватившую Бака и трясшую его, как собака — крысу. С Бака слетела маска, изо рта выскочил загубник. В воде заклубилась кровь.

 Мэтью бросился на акулу, целясь ножом в мозг, но промахнулся, и обезумевшее от крови чудовище не выпустило из зубов добычу.

 Бак мертв. Мэтью был уверен, что Бак мертв, и продолжал наносить удары с одной целью — отомстить. Наконец черные, похожие на стеклянные глаза закатились, челюсти разжались, тело Бака тихо закружилось, погружаясь на дно, а акула, еще живая и полная сил, бросилась на назойливого врага. Мэтью приготовился убить или умереть, когда кровавый водоворот молнией пронзила Тейт с подводным ножом в одной руке и старинным кинжалом в другой.

 Мэту казалось, что большего страха невозможно испытывать, но в это мгновение паника вспыхнула с новой силой и парализовала его. Очнувшись, он бросился в кровавую пелену, по рукоять вонзил нож в спину раненой акулы… и понял, что умеет молиться.

 Он проводил мрачным взглядом кувыркающуюся в воде тушу и увидел, что не только его нож достиг цели. Тейт вспорола чудовищу брюхо.

 Рэй подплыл к ним, поддерживая одной рукой обмякшее тело Бака, другой — сжимая нож. Зная, что кровь привлечет новых хищников, Мэтью потянул Тейт к поверхности.

 — Залезай на яхту.

 Однако она вряд ли могла выполнить его приказ. Ее лицо было белым как мел, глаза потускнели. Только после второй пощечины ее взгляд снова стал осмысленным.

 — Быстро на яхту! Подними якорь. Живее! — крикнул Мэтью и нырнул.

 Тейт кивнула, всхлипнула и стала неуклюже взбираться по скользкому трапу. Она забыла снять ласты, не смогла глотнуть достаточно воздуха, чтобы перекричать льющийся из радиоприемника голос Мадонны. Только удар баллонов о палубу привлек внимание Мариан. Через секунду она уже сидела на корточках перед дочерью.

 — Мама… Акула… — Тейт перекатилась на четвереньки, и ее вырвало. — Господи, Бак! О господи!

 — А ты… — Голос Мариан сорвался. — Малышка, боже мой, как ты?

 — Баку нужна помощь. Скорее…

 — Где Рэй?

 — Он невредим. Скорее. Свяжись по радио с островом.

 Мариан скрылась в рубке. Тейт с трудом встала, расстегнула тяжелый пояс, отводя взгляд от своих окровавленных рук. Затем, закусив губу, чтобы не упасть в обморок, бросилась к борту.

 — Он жив, — сказал Рэй, хватаясь за поручни трапа. — Помоги поднять его на палубу. — Его полные ужаса и боли глаза встретились с глазами дочери. — Держись, малышка.

 Когда бесчувственное тело втащили на яхту, Тейт увидела, почему отец предупредил ее. Акула отхватила правую ногу Бака ниже колена.

 Сглотнув подступившую к горлу желчь, Тейт сжала зубы, и тошнота отступила. За спиной послышался сдавленный вздох Мариан, но, когда Тейт оглянулась, мама уже взяла себя в руки.

 — Нам нужны одеяла, Тейт. И полотенца. Принеси их скорее. И аптечку. Рэй, я связалась с островом. Нас ждут во Фригат-Бэй. Становись за штурвал.

 Мариан сорвала с себя блузку, оставшись в белом кружевном бюстгальтере, и прижала хлопчатобумажное полотно к окровавленной культе Бака.

 — Молодец, девочка, — прошептала она вернувшейся с охапкой полотенец Тейт. — Мэтью, обложи рану полотенцами и прижми посильнее. Мэтью! — Ее голос, абсолютно спокойный и повелительный, заставил Мэта вскинуть голову. — Пойми, мы должны остановить кровотечение, иначе он умрет.

 — Он не умер, — тупо сказал Мэтью, и Мариан самой пришлось прижать его ладони к уже пропитавшимся кровью полотенцам.

 — Да, он не умер. И мы не позволим ему умереть. — Мариан чуть не расплакалась, увидев ласт на левой ноге Бака, но ее быстрые и ловкие руки не дрожали, когда она стягивала жгутом жуткий обрубок его правой ноги. — Надо держать его в тепле. Через несколько минут он будет в больнице. Всего через несколько минут.

 Накрыв Бака одеялом, Тейт опустилась на колени на залитую кровью палубу, взяла Бака за руку, протянула вторую руку Мэту.

 Так она и поддерживала их обоих, пока яхта неслась к берегу.

 

ГЛАВА 7

 

 Мэтью сидел на полу больничного коридора, пытаясь хоть ненадолго избавиться от страшных воспоминаний. Он снова и снова оказывался в кровавом водовороте, видел круглые глаза акулы и ряды смертоносных зубов, впившихся в Бака, фонтаны воздушных пузырьков — спутники безмолвных подводных криков, мелькающее лезвие своего ножа.

 Кошмар, занявший всего несколько минут, растягивался в мучительные часы. Каждое движение с жуткой четкостью замедленной съемки проплывало перед мысленным взором.

 Мэтью медленно сжал кулак, вспомнив, как пальцы Бака стискивали его руку. Только поэтому он знал, что Бак еще жив…

 «Проклятие Анжелики», думал Мэт, сломленный горем и угрызениями совести. Может, Бак был прав. Дьявольское колье затаилось на дне в ожидании очередной жертвы.

 Мэт разжал кулак, с силой потер лицо. Море и колдовское колье уже отняли двух людей, которых он любил, но больше никого не отнимут.

 «Наверное, я сошел с ума, — подумал он. — Человек убил отца, акула покалечила Бака, а я придумываю жалкие оправдания собственного бессилия. Я не смог уберечь их и обвиняю в этом побрякушку, которую никогда не видел».

 Если бы он был более быстрым и более ловким, Бак не потерял бы ногу. Если бы он был умнее и хитрее, отец был бы еще жив.

 

 Как он сам. Целый и невредимый. И груз своей вины ему придется нести до конца жизни.

 Мэтью подтянул колени, прижался к ним лбом, пытаясь прояснить путающиеся мысли.

 Бомонты ждут чуть дальше по коридору в приемном покое, но он сбежал от них, боясь совсем расклеиться. Если у Бака и есть шанс выжить, то только благодаря выдержке и умению Мариан. Именно Мариан взяла ситуацию под контроль, не забыла захватить с яхты все необходимое.

 А он не смог даже заполнить больничные бланки, просто бессмысленно таращился на них, пока Мариан не забрала у него дощечку с зажимом и, терпеливо задавая вопросы, сама все не заполнила.

 Как страшно обнаружить собственную бесполезность!

 — Мэтью… — Тейт присела перед ним, вложила в ладони пластиковый стаканчик с кофе. — Пойдем в приемную.

 Он отрицательно покачал головой, машинально поднес стаканчик к губам. Склоненное над ним лицо Тейт было бледным от пережитого потрясения, глаза воспалились от слез… но он мысленно видел, как она неслась мимо него к оскаленной пасти акулы.

 — Уйди.

 Тейт села рядом с ним, обняла за плечи.

 — Мэтью, Бак выкарабкается. Я знаю.

 — Ты что, еще и предсказательница?

 Подавив обиду, Тейт положила голову на его плечо.

 — Очень важно верить. Это помогает. Она ошибается. Верить очень больно. Мэтью отстранился, вскочил на ноги.

 — Я должен пройтись.

 — Я с тобой.

 — Нет. Ты мне не нужна. — Боль, страх, чувство вины, горе взорвались в нем бешеной яростью. — Мне никто не нужен! Слышишь? Никто!

 Тейт задрожала, на глаза навернулись слезы, однако она не отступила.

 — Мэтью, я не оставлю тебя одного. Начинай привыкать к этому.

 — Ты мне не нужна, — повторил он, оттолкнув ее к стене. — Ни ты, ни твоя милая семейка. Почему бы тебе не убраться отсюда вместе с ними?

 — Потому что Бак нам небезразличен. — Слезы Тейт проглотила, но говорила с трудом. — Как и ты.

 — Вы нас совсем не знаете. — Он смотрел на нее отчужденно, враждебно. — Вы явились сюда поразвлечься охотой за сокровищами да погреться на солнышке. И вам повезло. Вы и представить себе не можете, что значит работать до одури месяц за месяцем, год за годом и ничего не находить. Умереть, так ничего и не найдя.

 — Бак не умрет, — прошептала Тейт.

 — Он уже мертв. — Ярость утихла, и глаза Мэта погасли, словно выключился свет. — Он умер в ту секунду, когда оттолкнул меня. Проклятый идиот оттолкнул меня.

 «Я должен был погибнуть, не Бак», — звенело в ушах Мэта, усугубляя чувство вины.

 — Он оттолкнул меня и загородил собой. О чем он думал, черт побери? О чем ты думала? — Беспомощный гнев снова заклубился в нем, разрывая внутренности. — Ты что, ни черта не соображаешь? Когда акула чувствует кровь, она бросается на что угодно. И нам повезло, что еще дюжина не явилась подкормиться. О чем ты думала, идиотка?

 — О тебе. И я, и Бак думали о тебе. Не знаю, смогла бы я жить, если бы с тобой что-то случилось. Я люблю тебя.

 Мэтью ошеломленно уставился на нее. Никто еще за всю его жизнь не говорил ему этих слов.

 — Ну и дура.

 — Возможно. — Тейт закусила дрожащие губы. — Но и ты не лучше. Ты думал, что Бак умер, но не оставил его. Мог сбежать, но не сбежал. Почему ты не бросился к яхте, Мэтью?

 Он только затряс головой, а когда Тейт шагнула к нему и обняла, беспомощно уткнулся лицом в ее волосы.

 — Все будет хорошо, — прошептала она, гладя его вздрагивающие плечи. — Все будет хорошо. Только не отталкивай меня.

 — Я приношу несчастье.

 — Глупости. Ты просто встревожен и измучен. Пойдем. Будем ждать все вместе.

 Они ждали, погрузившись в то странное оцепенение, какое часто охватывает здоровых людей в больницах. Вокруг двигались люди, бесшумно ступали по плиткам резиновые подошвы тапочек медсестер. Пахло кофе, антисептиком и безнадежностью. Иногда в приемную доносился легкий шелест открывающихся и закрывающихся дверей лифта. Потом добавилась дробь дождя по оконным стеклам.

 Тейт задремала, положив голову на плечо Мэтью… и проснулась, как только его тело напряглось, инстинктивно схватив его за руку.

 Появился врач — совсем молодой чернокожий мужчина с усталыми морщинками вокруг глаз и рта.

 — Мистер Лэситер… — Голос прозвучал мелодично, как вечерний дождь.

 — Да. — Мэтью вскочил, приготовившись к худшему.

 — Я доктор Фардж. Ваш дядя выдержал операцию. Пожалуйста, сядьте.

 — Что значит — выдержал?

 — Он пережил операцию. — Фардж присел на край журнального столика, подождал, пока Мэтью опустится на стул. — Он в критическом состоянии, так как потерял много крови. Если бы вы привезли его сюда на десять минут позже, у него бы не было шансов. Однако у вашего дяди крепкий организм, и мы настроены оптимистично.

 — Вы хотите сказать, что он будет жить?

 — С каждым часом его шансы увеличиваются.

 — И каковы эти шансы?

 Фардж внимательно взглянул на юношу и решил, что в данном случае необходима честность.

 — Примерно сорок из ста пережить ночь. Если он доживет до утра, то прогноз будет более благоприятным. Конечно, когда он окрепнет, потребуется дальнейшее лечение. Я могу порекомендовать вам несколько специалистов, хорошо проявивших себя в лечении пациентов с ампутированными конечностями.

 — Он в сознании? — тихо спросила Мариан.

 — Нет. Еще некоторое время мы подержим его в послеоперационной палате, затем переведем в отделение интенсивной терапии. Не думаю, что он очнется раньше чем через несколько часов. Оставьте на сестринском посту свой телефон. В случае необходимости мы с вами свяжемся.

 — Я останусь, — твердо сказал Мэтью. — Я хочу его увидеть.

 — Вы сможете его увидеть только в палате интенсивной терапии и то ненадолго.

 Рэй встал, положил руку на плечо Мэта.

 — Мы снимем комнаты в отеле и будем дежурить здесь по очереди.

 — Я не уйду.

 Рэй легко сжал плечо Мэта и, взглянув на дочь, понял, что она тоже не уйдет.

 — Хорошо. Мы с Мариан все устроим и через несколько часов сменим тебя и Тейт.

 Многочисленные трубки змеями обвивали вытянувшееся на больничной кровати тело. Глухо урчали аппараты, за тонкой занавеской деловито двигались и шептались медсестры… но в этом узком и сумрачном пространстве Мэт был наедине с Баком.

 Он заставил себя перевести взгляд на странно провисшую в ногах простыню. Подумал, что придется к этому привыкать. Им обоим придется к этому привыкать… Если Бак выживет.

 Бак совсем не был похож на живого. Обычно он спал беспокойно и храпел так, что краска, казалось, вот-вот посыплется со стен. Сейчас он был тих и неподвижен, как покойник в гробу.

 Мэтью обхватил обеими руками широкую ладонь Бака и устремил взгляд на лицо, которое, как он считал, знал так же хорошо, как свое собственное.

 Какие густые у Бака брови! Когда они успели поседеть? А когда вокруг глаз появилось столько морщин? И эта горькая складка у губ?

 Мэтью крепко сжал веки. Господи, о чем он думает! Ведь у Бака нет ноги!

 — Какой идиотский поступок! Ты не должен был загораживать меня. Может, ты думал, что справишься с акулой, но ты уже не так силен, как прежде. А теперь ты, наверное, думаешь, что я перед тобой в долгу. Выживи, и я верну тебе долг. — Мэтью крепче сжал вялые пальцы дяди. — Ты слышишь, Бак? Ты должен выжить. Бросишь меня и не получишь долг. Да еще мы с Бомонтами разделим твою долю «Маргариты», а ведь это твоя первая настоящая удача. Если умрешь, не потратишь ни одной монеты…

 Медсестра отдернула занавеску — вежливое напоминание о том, что время посещения закончилось.

 — Тебя ждут слава и богатство. Ты столько о них мечтал. Помни об этом. Меня прогоняют отсюда, но я вернусь.

 Как только Мэт вышел в коридор, к нему бросилась Тейт.

 — Он очнулся?

 — Нет.

 — Врач так и говорил. Пока он спит, ты должен отдохнуть. Конечно, мы все, надеялись, что Бак очнется, но ничего страшного. Мама с папой подежурят. — Мэт упрямо замотал головой. — Мэтью, послушай меня. Это касается нас всех. Мы все нужны Баку. — Она ободряюще улыбнулась родителям и потянула Мэта к лифтам. — Сейчас мы поедем в отель, поедим, поспим несколько часов.

 — Я должен что-то делать.

 — Ты делаешь. Мы скоро вернемся. Просто ты должен немного отдохнуть. И я тоже.

 Мэт только сейчас взглянул на нее. Лицо Тейт казалось почти прозрачным, под глазами залегли тени.

 — Тебе надо поспать.

 — Не отказалась бы. — Они вошли в лифт, Тейт нажала кнопку. — Скоро мы вернемся, и ты посидишь с Баком, пока он не проснется.

 — Хорошо. — Мэтью тупо уставился на мелькающие номера этажей. — Пока он не проснется.

 Дождь лил как из ведра, сильный ветер щелкал мокрыми пальмовыми листьями. Такси с трудом продвигалось по узким пустынным улочкам, утопая в лужах.

 Темнота, скопление причудливых зданий, дрожащих в свете фар, монотонный скрежет «дворников» по ветровому стеклу. Словно в чьем-то чужом сне, думал Мэт.

 Такси остановилось. Пока Мэтью выуживал из бумажника местные банкноты, Тейт вышла из машины, и мгновенно намокшие волосы облепили ее голову.

 — Папа дал мне ключи. Это не «Ритц», конечно. — Она улыбнулась, проходя через крохотный вестибюль, заставленный плетеными креслами и пальмами в кадках. — Зато близко к больнице. Наши номера на втором этаже. — Поднимаясь до лестнице, Тейт нервно теребила ключи. — Вот твоя комната. Наша рядом… Мэтью, можно я войду с тобой? Я не хочу оставаться одна. Я знаю, это глупо, но…

 — Ладно. Пошли. — Мэт взял у нее ключ и отпер дверь.

 В номере оказалась кровать, застеленная ярко-оранжевым в красных цветах покрывалом, и маленький комод с настольной лампой. Тейт поправила покосившийся абажур, придававший свету болезненную желтизну.

 — Думаю, это не то, к чему ты привыкла. — Мэт прошел в ванную комнату и вернулся с полотенцем. — Высуши волосы.

 — Спасибо. Тебе надо выспаться. Наверное, я должна уйти.

 Он присел на край кровати, стал снимать ботинки.

 — Оставайся, если хочешь. Тебе не о чем волноваться.

 — Я не волнуюсь.

 — А зря. — Мэтью со вздохом поднялся, забрал у нее полотенце и вытер волосы. — Разувайся и ложись.

 — Ты ляжешь со мной?

 Мэт оглянулся. Тейт устало расшнуровывала кроссовки. Он знал, что может овладеть ею… Одно прикосновение, одно слово. С ней он мог бы забыть о своем несчастье. Она была бы нежной, податливой, сладкой.

 А потом он возненавидел бы себя.

 Мэт молча откинул покрывало, растянулся на простыне, протянул ей руку, и Тейт без колебаний легла рядом с ним, свернулась калачиком, прижавшись щекой к его плечу, положив ладонь на его грудь.

 Он спрятал лицо в ее пахнущих дождем волосах, и острое желание растаяло в странной смеси покоя и боли.

 Тейт закрыла глаза.

 — Все будет хорошо. Я знаю, что все будет хорошо. Я люблю тебя, Мэтью.

 Она заснула мгновенно, как ребенок, а Мэтью лежал, вслушиваясь в сердитую дробь дождя, и ждал рассвета.

 

 Акула серебряной пулей пронзила толщу воды. Море забурлило. Кровавый водоворот отрезал все пути к спасению. Отвратительная пасть распахнулась, и острые зубы вонзились в тело, захлестнув невыносимой болью… Тейт очнулась, пытаясь выбраться из кошмара, хотела закричать, но крик застрял в горле.

 Нечего бояться. Она в номере Мэта. В окно струится водянистый солнечный свет. Она в безопасности. Он в безопасности… Но где же он?

 Неужели Мэту сообщили о смерти Бака и он вернулся в больницу без нее? Нет-нет. Это не дождь шелестит за окном, а льется вода в душе.

 Тейт вздохнула с облегчением: как хорошо, что Мэтью не был свидетелем ее паники. Ему и без этого тяжело. Она будет смелой и сильной, она будет ему опорой…

 Когда Мэт вышел из ванной комнаты, с влажными волосами, с голой грудью и в не застегнутых джинсах, улыбка замерла на губах Тейт, сердце дрогнуло.

 — Ты проснулась. — Мэт попытался не думать о том, как соблазнительно она выглядит. — Я думал, ты еще поспишь.

 — Нет, все нормально. — Ей вдруг стало неловко, и она облизнула губы. — Дождь кончился.

 — Я заметил. — А еще он заметил, какими огромными и настороженными стали ее глаза. — Я возвращаюсь в больницу.

 — Мы возвращаемся в больницу, — поправила Тейт. — Я только приму душ и переоденусь. — Она соскочила с постели, схватила с комода свой ключ. — Мама сказала, что рядом с отелем есть кафе. Встретимся там через десять минут.

 — Тейт.

 Она остановилась у двери, обернулась. Но что он мог сказать ей?

 — Нет, ничего. Встречаемся через десять минут.

 Спустя полчаса они уже были в больнице. Увидев их, Рэй и Мариан поднялись с банкетки, стоявшей у двери в палату интенсивной терапии.

 Мэта всегда удивляло, что в любых обстоятельствах Бомонты были аккуратно одеты и тщательно причесаны. Теперь их одежда была измятой, а щеки и подбородок Рэя покрывала щетина. За все недели, что они работали вместе, Мэт никогда не видел Рэя небритым и сейчас, сам не зная почему, сосредоточился на этом крохотном факте — Рэй не побрился… а Мариан не причесалась.

 — Персонал не очень разговорчив, — начал Рэй. — Нам только сказали, что Бак провел беспокойную ночь.

 — Каждый час нас на несколько минут впускали в палату. — Мариан сжала руку Мэта. — Ты отдохнул, милый?

 — Да. — Мэт откашлялся. — Я хочу сказать, как благодарен вам за…

 — Не смей оскорблять нас, Мэтью Лэситер, — возмутилась Мариан. — Можешь говорить таким тоном с чужими людьми, но не с друзьями, которые тебя любят.

 Никому никогда не удавалось так пристыдить и так тронуть его одновременно.

 — Я имел в виду, что рад видеть вас здесь.

 — Мне кажется, Бак выглядит получше. Порозовел немного. — Рэй обнял жену. — Правда, Мариан?

 — Да. И медсестра сказала, что скоро его посмотрит доктор Фардж.

 — Мама, мы с Мэтью вас сменим. Я хочу, чтобы вы позавтракали и поспали.

 Рэй вгляделся в лицо дочери и кивнул.

 — Хорошо. Позвоните в отель, если будут какие-то новости. Если нет, мы вернемся к полудню.

 Когда родители ушли, Тейт взяла Мэта за руку.

 — Пойдем к Баку.

 Может, он действительно немного порозовел, думал Мэтью, стоя у дядиной кровати. Лицо осунувшееся, но ужасающая серость с него исчезла.

 — Его шансы увеличиваются с каждым часом, — напомнила Тейт. — Он выдержал операцию и пережил ночь.

 — Он крепкий. Видишь этот шрам? — Мэтью провел кончиком пальца по неровному шраму на правом предплечье Бака. — Барракуда. Юкатан. Бак поднялся в лодку и сам заштопал рану. А через час вернулся. У него еще есть отметина на бедре…

 — Мэтью… Мэтью, он сжал мою руку.

 — Что?!

 — Он сжал мою руку. Смотри, кажется, он приходит в себя. Поговори с ним.

 Мэтью замер, увидев дрогнувшие пальцы Бака, и перевел взгляд на его лицо. Веки слегка трепетали.

 — Черт побери, Бак, я же знаю, что ты меня слышишь. Я не собираюсь болтать сам с собой.

 Веки Бака снова затрепетали.

 — Дерьмо…

 — Дерьмо, — повторила Литц и тихо заплакала. — Мэтью, ты слышал? Он сказал «дерьмо».

 — Конечно. — Мэтью сжал руку Бака. — Ну же, старый трус, просыпайся.

 — Я не сплю. Господи… — Бак открыл глаза и увидел расплывчатые дрожащие силуэты. Затем его зрение прояснилось, он различил лицо племянника. — Какого черта! Я уж подумал, что помер.

 — Значит, нас таких двое.

 — Она не схватила тебя, правда? — Бак с трудом выговаривал слова. — Эта гадина не достала тебя?

 — Нет. — Чувство вины снова пронзило Мэта. — Нет, она меня не достала. Это была тигровая акула, футов в десять длиной. Мы ее убили. Тейт и я. Теперь ее доедают рыбы.

 — Хорошо. — Глаза Бака снова закрылись. — Ненавижу акул.

 — Я позову медсестру, — прошептала Тейт.

 — Ненавижу, — повторил Бак. — Безобразные гадины. В следующий раз обязательно возьмем петарды. — Он снова открыл глаза и только сейчас заметил аппараты и трубки. И нахмурился. — Это не «Дьявол».

 — Да. Ты в больнице.

 — Ненавижу больницы. Чертовы доктора. Мальчик, ты же знаешь, что я ненавижу больницы.

 — Знаю. — Мэтью попытался преодолеть собственный страх, заметив панику, промелькнувшую в глазах Бака. — Пришлось привезти тебя сюда, Бак. Акула ранила тебя.

 — Пара швов…

 — Не волнуйся, Бак. Ты не должен волноваться.

 Но Бак уже начал вспоминать. В его глазах застыли страх и боль.

 — Она меня схватила.

 Он вспомнил, как болтался в отвратительной пасти. Вспомнил беспомощность и ужас, вспомнил, как захлебывался собственной кровью. И последнее ясное воспоминание — черные безжалостные глаза акулы.

 — Эта сука меня схватила. Что? Что она сделала со мной, мальчик?

 — Успокойся. Ты должен успокоиться. — Как можно осторожнее Мэтью удержал Бака. — Если будешь брыкаться, врачи опять тебя вырубят.

 — Скажи мне… — Бак вцепился в рубашку племянника, но его хватка была такой слабой, что Мэтью мог бы легко высвободиться, только у него не хватило духу. — Скажи, что эта гадина со мной сделала?

 Между ними случалось всякое, но они никогда не лгали друг другу. Мэтью накрыл ладони Бака своими и посмотрел ему прямо в глаза.

 — Она отхватила тебе ногу, Бак. Эта гадина отхватила твою ногу.

 

ГЛАВА 8

 

 — Ты не должен винить себя.

 Тейт перестала метаться по коридору и села на банкетку рядом с Мэтью. Прошли сутки с тех пор, как Бак пришел в себя, и чем лучше становился прогноз врачей, тем глубже Мэтью погружался в депрессию.

 — Я не вижу никого вокруг, на кого можно было бы переложить вину.

 — Иногда некого винить в случившемся. Мэтью… То, что произошло, ужасно, но ты не мог это остановить. Ты не можешь ничего изменить сейчас. Все, что ты можешь, что мы можем сделать, это помочь ему справиться с несчастьем.

 — Тейт, он потерял ногу. И каждый раз, когда Бак смотрит на меня, мы оба понимаем, что это должен был быть я.

 Эта страшная мысль мучила и ее.

 — Глупости. — Устав от уговоров, измученная непрерывной борьбой с собственными страхами, Тейт прислонилась к стене. — Бак измучен, сердит, подавлен. Но он не винит тебя.

 — Неужели? — Мэтью поднял на нее полные горечи и скорби глаза.

 — Бак тебя не винит, потому что он не такой ограниченный и самодовольный, как ты. Все! Я иду к нему. А ты можешь сидеть здесь и жалеть себя.

 Высоко подняв голову, Тейт гордо прошествовала к дверям палаты, но, как только оказалась вне поля зрения Мэта, остановилась, чтобы взять себя в руки и нацепить на лицо веселую улыбку… затем отдернула занавеску.

 Раньше Бак всегда встречал ее шутками, подмигивал. Сейчас его глаза за толстыми линзами очков были тусклыми.

 — Эй! — Тейт чмокнула его в щеку. — Я слышала, что через день-два вас переведут в обычную палату. С телевизором и хорошенькими медсестрами.

 — Может быть. — Бак поморщился от фантомной боли в ампутированной ноге. — Думал, что вы с мальчиком вернулись на яхту.

 — Нет. Мэтью сидит в коридоре. Хотите его видеть? Бак отрицательно замотал головой.

 — Рэй заходил, сказал, что в Чикаго есть хороший специалист. Только никто не вернет мне ногу.

 — Но, может, он сделает ногу лучше старой. — Тейт понимала, что ее бодрость слишком фальшива, но ничего не могла с собой поделать. — Бак, помните телешоу с роботом? Мне очень нравилось, когда я была маленькой. Вы станете Роботом Баком.

 Уголки его рта слегка дернулись.

 — Ну да. Робот Бак, король калек.

 — Если вы будете так говорить, я уйду.

 Бак дернул плечом. Он слишком устал, чтобы спорить. Слишком устал, чтобы жалеть себя.

 — Лучше вернись на яхту, девочка, Надо спрятать сокровища, пока кто-то другой это не сделал.

 — Не тревожьтесь. Мы же подали заявку.

 — Ничего ты не понимаешь! — рявкнул Бак. — Вот в чем беда любителей. Все уже пронюхали о сокровищах. Особенно после этого. Нападение акулы всегда привлекает внимание, тем более в туристской зоне. — Он забарабанил пальцами по матрацу. — Ты заперла то, что мы уже подняли? Куда-нибудь в надежное место?

 — Я… — Тейт уже двое суток не вспоминала о сокровищах, но пришлось солгать. — Да-да. Конечно, Бак, не беспокойтесь.

 — Надо побыстрее поднять остальное. Я говорил это Рэю? — Веки опустились, и Бак с трудом снова открыл глаза. — Я ему говорил? Каша в голове от этих лекарств. Надо все поднять. Все золото. Оно для пиратов, как кровь для акул. — Бак горько рассмеялся и повторил: — Как кровь для акул. Ну, разве не смешно? Я нашел сокровище и расплатился собственной ногой. Поднимите все, девочка, и заприте получше. Обязательно.

 — Хорошо, Бак, — Тейт ласково погладила его лоб. — Я позабочусь об этом. Отдыхайте.

 — Не погружайся одна.

 — Нет, конечно, нет, — прошептала она, снимая с него очки.

 — «Проклятие Анжелики». Это оно виновато. Будь осторожна.

 — Буду. Отдыхайте.

 Когда Бак заснул, Тейт тихонько вышла из палаты. Мэтью в коридоре не было, а до прихода родителей оставалось около часа.

 После секундного колебания Тейт решительно направилась к лифтам. Она обо все позаботится сама.

 Кто-то, наверное, мама, вымыл палубу «Приключения». Никаких следов крови. Все снаряжение аккуратно сложено. Кругом ни пылинки. Камбуз безупречно чист… Нет, что-то не так. На столе нет ни оставленного ею блокнота, ни последних находок… ничего.

 Когда первый приступ паники прошел, Тейт попыталась убедить себя, что все прибрали родители. Они собрали находки и отвезли их в отель. Иди на «Морского дьявола». Пожалуй, на «Морского дьявола». Это логичнее.

 Тейт оглянулась на берег. Может, следует вернуться и найти родителей? Тревога, рожденная опасениями Бака, вспыхнула с новой силой. Нет, не стоит терять время. До «Морского дьявола» недалеко. Она сама все проверит.

 Когда Тейт вывела яхту в открытое море, ее напряжение растаяло. Жизнь кажется такой простой и безоблачной, когда под ногами покачивается палуба, руки сжимают штурвал, а над головой переругиваются чайки. Интересно, если бы она родилась в другой семье, если бы ее воспитывали традиционно и не рассказывали бы на ночь о морских тайнах и подводных сокровищах, завораживал бы ее этот бескрайний мерцающий мир?

 «Пожалуй, да. Конечно же, да, — ответила себе Тейт. — От судьбы не уйдешь. И я нашла свою судьбу. Даже раньше, чем многие другие».

 Тейт уже мысленно видела, как вместе с Мэтью будет бороздить моря и океаны, раскрывая тайны подводных хранилищ. И со временем Мэтью научится ценить прикосновение к истории больше блеска золота. Они вместе построят музей… поделятся своими открытиями с сотнями других людей… Она напишет книгу об их приключениях… У них будут дети, семья… Мэтью, конечно же, поймет, что для них нет и не может быть ничего невозможного. Надо только проявить терпение…

 Тейт все еще улыбалась своим грезам, когда увидела «Морского дьявола». Мечтательная улыбка моментально растаяла, глаза распахнулись от изумления. Слева от «Дьявола» покачивалась на воде незнакомая белая яхта. Настоящая красотка. Сотня футов роскоши, сверкающая огромными окнами рубки и застекленным мостиком. На палубе были люди: официант с уставленным бокалами подносом, загорающая в мягком шезлонге женщина… похоже, обнаженная, матрос, полирующий медные детали.

 В других обстоятельствах Тейт восхитилась бы прекрасными линиями яхты, яркими полосатыми тентами и зонтиками, но ее внимание уже привлекло красноречивое пятно на поверхности воды.

 Кто-то внизу работал с пневмонасосом!

 Дрожа от ярости, Тейт Сбросила скорость, обогнула «Морского дьявола» с правого борта и бросила якорь. Здесь уже чувствовался запах тухлых яиц, тот запах, что для охотников за сокровищами приятнее самых дорогих духов. Запах газов, высвобождающихся при разработке затонувшего судна.

 Тейт без колебаний сбежала с мостика, сбросила на ходу кроссовки, нырнула в воду и поплыла к «Морскому дьяволу». Подтянувшись на палубу, она откинула с глаз мокрые волосы. Парусина, которой они с Мэтью накрывали сокровища «Санта-Маргариты», была на месте, но хватило одного быстрого взгляда, чтобы понять: сами сокровища исчезли.

 Охваченная праведным гневом, Тейт снова бросилась в воду и, ругаясь про себя, вскарабкалась по трапу на натертую воском палубу красного дерева.

 Девица, всю одежду которой составляли узенькие ленточки плавок, огромные солнечные очки и наушники плейера, не шевельнулась. Тейт подошла к ней, схватила за плечо и встряхнула.

 — Кто здесь главный?

 — Qu'est-quec'est? — Широко зевнув, блондинка сдернула очки и устремила на Тейт скучающий взгляд синих глаз. — Qui le diable es-tu?

 — Это ты кто такая, черт побери? — огрызнулась Тейт на безупречном французском. — И какого дьявола вы разрабатываете мой галеон?

 Блондинка дернула загорелым плечиком, стянула с головы наушники и раздраженно произнесла на плохом английском:

 — Американка. Все вы, американцы, так надоедливы. Allez. Убирайся. Ты меня всю промочила.

 — Это только цветочки, Фифи.

 — Иветт. — Самодовольно улыбаясь, девица вытащила из пачки длинную коричневую сигарету, щелкнула изящной золотой зажигалкой. — Ах, этот шум! — Она потянулась с кошачьей грацией. — И днем и ночью.

 Тейт стиснула зубы. Шум, на который пожаловалась Иветт, создавал компрессор, деловито нагнетающий воздух в пневмонасос.

 — Мы оформили заявку на «Санта-Маргариту». Вы не имеете права разрабатывать ее.

 — Маргарита? Кто такая Маргарита? — Иветт выдохнула ароматную струйку дыма. — Я здесь единственная женщина. — Приподняв брови, она оглядела Тейт с головы до ног и повторила: — Единственная. — Ее взгляд скользнул мимо Тейт и просиял. — Mon cher, у нас гости.

 — Я вижу.

 Тейт обернулась и увидела худощавого мужчину в бежевых слаксах и такой же рубашке с безупречно повязанным галстуком пастельных тонов. Лихо сдвинутая на ухо щегольская панама. Густые седые волосы, но лицо гладкое, как у юноши, сияет здоровьем и благодушием. Длинный аристократический нос, серебристые брови, тонкие, красиво вылепленные, губы. Глаза ослепительно голубые, проницательные. На загорелой шее толстая золотая цепь, да запястье шикарный золотой «Ролекс». В общем, воплощение богатства и хороших манер.

 Мужчина протянул руку с такой обезоруживающей улыбкой, что Тейт чуть не пожала ее, затем вспомнила, почему она здесь.

 — Это ваша яхта?

 — Да, конечно. Добро пожаловать на борт «Триумфатора». Не часто нас навещают русалки. Андре! — В его голосе, голосе образованного человека, прозвучал легкий европейский акцент. — Принеси даме полотенце. Она насквозь промокла.

 — Не нужно мне ваше чертово полотенце. Немедленно уберите отсюда своих аквалангистов! Это мой галеон.

 — Неужели? Как странно! Не хотите ли присесть, мисс…

 — Не хочу, проклятый пират.

 Мужчина моргнул, но его улыбка не дрогнула.

 — Кажется, вы принимаете меня за кого-то другого. Я уверен, что мы цивилизованно устраним это небольшое недоразумение. — Он взял принесенное стюардом полотенце. — Шампанское, Андре. И три бокала.

 — Если не выключите компрессор, не ждите ничего цивилизованного, — предупредила Тейт.

 — Шум действительно мешает беседе, — охотно согласился мужчина, кивнул стюарду и сел. — Теперь, надеюсь, вы присядете.

 Его тон оставался спокойным, улыбка — обаятельной, и Тейт все сильнее чувствовала себя невоспитанной идиоткой. Черт побери, она тоже может быть невозмутимой и вежливой!

 Наступив на горло собственной гордости, она опустилась на краешек кресла.

 — Вы забрали мою собственность с моих яхт.

 Приподняв одну бровь, мужчина повернул голову и взглянул на «Морского дьявола».

 — Это жалкое корыто — ваше?

 — Моих партнеров, — пробормотала Тейт. Рядом с «Триумфатором» «Морской дьявол» действительно казался старым ржавым корытом. — С «Морского дьявола» и «Приключения» исчезли артефакты[4] и…

 — Милое дитя… — Мужчина кротко улыбнулся и скрестил на груди руки. Сверкнувший на его мизинце огромный квадратный бриллиант на мгновение ослепил Тейт. — Я похож на вора?

 Тейт подождала, пока стюард откупорит бутылку шампанского, затем ответила, вложив в голос побольше меда:

 — Не все крадут ради куска хлеба. Некоторым это просто нравится.

 В его глазах вспыхнуло восхищение.

 — Не только прекрасна, но и умна. Потрясающее качество в такой юной женщине.

 Иветт по-французски пробурчала что-то не столь лестное, и мужчина, хихикнув, похлопал ее по руке.

 — Ma belle, прикройся. Ты смущаешь нашу гостью.

 Пока надувшаяся Иветт прикрывала роскошные груди лоскутком ярко-синего шелка, мужчина протянул бокал шампанского, и, только взявшись за его ножку, Тейт поняла, что ее обвели вокруг пальца.

 — Послушайте…

 — С удовольствием, — согласился мужчина и довольно вздохнул, поскольку в этот момент как раз выключился компрессор. — Так гораздо лучше. Кажется, вы что-то говорили о пропавшей собственности?

 — Вы прекрасно знаете, о чем я говорила. Об артефактах с «Санта-Маргариты». Мы разрабатывали ее несколько недель. У нас официальная заявка.

 Мужчина с явным интересом наблюдал за ней. Какое удовольствие смотреть на оживленное и дерзкое личико, особенно когда уже победил! Он всегда жалел тех, кто не умеет рисковать, а потому не знает сладости абсолютного триумфа.

 — Заявка? — Он задумчиво поджал губы, затем попробовал шампанское. — Мы в нейтральных водах. Правительство часто оспаривает границы, поэтому я связался с ним несколько месяцев назад и сообщил о своих планах вести здесь подводные разработки. — Он сделал еще один глоток. — Сожалею, что вас не проинформировали. Конечно, по прибытии я заметил, что кто-то уже ковырялся здесь, но никого не было.

 «Несколько месяцев, черт побери!» — подумала Тейт, но заговорила спокойным тоном:

 — У нас случилось несчастье. Один из нашей команды в больнице.

 — Сочувствую. Охота за сокровищами — опасный бизнес. Для меня это хобби, но пока мне везет.

 — Мы оставили здесь «Морского дьявола». Вы видели наши буйки. Закон о собственности находок…

 — Я готов простить нарушение моих прав. Тейт раскрыла рот от изумления.

 — Вы?! — К дьяволу вежливость. — Вы незаконно захватили нашу территорию, украли наши находки и каталоги…

 — Понятия не имею о вашей пропавшей собственности, — прервал он более жестким голосом, словно обращался к бестолковому подчиненному. — Полагаю, вам необходимо связаться с властями Сент-Китса или Невиса.

 — И свяжусь, не сомневайтесь.

 — Разумно. — Мужчина достал из серебряного ведерка бутылку и подлил шампанского себе и Иветт. — Неужели вам не нравится «Дом Периньон»?

 Тейт резко отставила свое нетронутое шампанское.

 — Вам это с рук не сойдет. Мы нашли «Маргариту», мы ее разработали. Мой партнер чуть не погиб. Мы не позволим вам присвоить наши находки.

 — Право собственности в подобных случаях — очень расплывчатое понятие. Можете, конечно, оспорить мои права, но боюсь, что результат вас разочарует. Я обычно побеждаю. — Он ослепительно улыбнулся, погладил кончиком пальца плечо Иветт и поднялся. — Не хотите ли осмотреть мою яхту? Я очень горжусь «Триумфатором».

 — Мне плевать на вашу яхту, даже если у нее нос из чистого золота. — Тейт сказала это так спокойно, что даже сама удивилась, и, вскочив с кресла, смерила хозяина яхты презрительным взглядом. — Шикарное судно и европейский лоск не исключают воровства.

 Послышалось робкое покашливание стюарда.

 — Сэр, вас ждут на носовой палубе.

 — Передай, что я сейчас приду, Андре.

 — Есть, мистер Ван Дайк.

 — Ван Дайк… — ошеломленно повторила Тейт. — Сайлас Ван Дайк!

 — Как вижу, моя слава летит впереди меня. Я не представился. Какая непростительная оплошность с моей стороны, мисс…

 — Бомонт. Тейт Бомонт. Я знаю, кто вы такой, мистер Ван Дайк, и я знаю, что вы сделали.

 — Я польщен. — Он приподнял бокал с пенящимся шампанским. — Что именно вы слышали?

 — Мэтью рассказывал мне о вас. Мэтью Лэситер.

 — Ах да, Мэтью. Уверен, он не очень лестно обо мне отзывался, зато вы наверняка знаете, что именно меня интересует.

 — «Проклятие Анжелики». — Несмотря на повлажневшие от страха ладони, Тейт гордо вскинула голову. — Поскольку ради него вы уже совершили убийство, то воровство, естественно, не преграда.

 — Юный Мэтью забил вашу головку чепухой, — мило улыбнулся Ван Дайк. — Вполне понятно, что мальчик не хочет винить себя, но именно его халатность привела к трагедии. Как я уже сказал, мисс Бомонт, охота за сокровищами — опасный бизнес. Иногда случаются несчастья. Однако я хотел бы кое-что прояснить. Если амулет на «Маргарите», он — мой. Как и все остальное. — Глаза Ван Дайка угрожающе вспыхнули. — Я не выпускаю из рук свои сокровища. Не правда ли, та belle?

 Иветт провела рукой по гладкому бедру.

 — Правда, как всегда.

 — Значит, пока вы его не нашли? — Тейт подошла к поручням. — Еще посмотрим, кто хозяин «Санта-Маргариты».

 — Конечно, посмотрим. — Ван Дайк повертел в руках пустой бокал. — Да, мисс Бомонт, не забудьте передать Лэситерам мои наилучшие пожелания… и сожаления.

 Прыгая в воду, Тейт слышала его довольный смешок.

 — Сайлас, — Иветт закурила новую сигарету и изящно свернулась в шезлонге, — о чем болтала эта отвратительная американка?

 — Отвратительная? — С довольной улыбкой Сайлас смотрел за плывущей к «Приключению» Тейт. — Я так не думаю. По-моему, она очаровательна… по-юношески дерзка, наивна.

 Иветт выдохнула дым.

 — Тебя привлекают костлявое тело и мальчишеская стрижка?

 Ван Дайк присел на край шезлонга и легко поцеловал Иветт в надутые губы, дернул завязки ее бюстгальтера.

 — Она почти ребенок. Меня же интересуют женщины, такие, как ты. Вот почему ты здесь, та chere amie.

 «И останешься здесь, — мысленно добавил он, обхватывая ладонью безупречную грудь, — пока не наскучишь мне».

 Успокоив Иветт, Ван Дайк поднялся и проводил взглядом несущееся к Сент-Китсу «Приключение».

 «Все-таки в юности кое-что есть, — подумал он. — Что-то, чего даже мои деньги не могут купить». Пожалуй, прошло бы очень много времени, прежде чем такая девушка, как Тейт Бомонт, сумела ему надоесть.

 Ван Дайк прошел на носовую палубу, довольно мурлыча какой-то мотивчик. Его подчиненные уже разложили на парусине последние находки и почтительно молчали, пока Ван Дайк, стоя на коленях, перебирал добычу наманикюренными пальцами.

 Потрясающе! И все это принадлежит ему. Успех! Прекрасная прибыль от вложенного капитала! А самое главное — все это принадлежало Лэситерам, и, пока он наслаждается сокровищами, брат Джеймса Лэситера борется за свою никчемную жизнь.

 Это обстоятельство лишь подтверждало силу легендарного амулета. «Проклятие Анжелики» губит всех, кто осмеливается искать его. Всех, кроме него самого.

 А все потому, что он готов ждать, приближаться к цели постепенно, не спеша.

 Временами деловое чутье приказывало Ван Дайку забыть о колье, чтобы не искушать судьбу, но никогда амулет не покидал его подсознание. Значит, для этого есть причина: колье принадлежит ему. Если он не завладеет «Проклятием Анжелики», то проиграет, а проигрыш — не для него. Даже в развлечении. Он оправдает потраченные деньги и время. И того, и другого у него более чем достаточно. И он никогда не забудет, как смеялся над ним Джеймс Лэситер, как пытался его обхитрить.

 Ван Дайк поднял глаза на команду, молчаливую, готовую повиноваться любому его приказу.

 — Продолжайте разработки. — Он встал, отряхнул брюки. — Мне потребуется вооруженная охрана. Пять человек на палубе, пять — у затонувшего судна. При любом вмешательстве действуйте осмотрительно, но твердо. Не трогайте девушку, если она вернется. Она меня интересует. Пайпер!

 Ван Дайк поманил согнутым пальцем своего археолога и быстро прошел в кабинет. Пайпер засеменил следом, как преданный пес.

 Как и все остальное на яхте, плавучий кабинет Ван Дайка был роскошен и удобен, и ничто в нем не напоминало о море. Стены, обшитые панелями из красного дерева, и паркетный пол сверкали. Надежно привинченный к полу антикварный письменный стол когда-то украшал дом английского лорда. Об английском поместье напоминали и тяжелые парчовые шторы, и портрет работы Гейнсборо, а единственной уступкой тропическому климату были пышные цветы в маленьком мраморном камине вместо потрескивающих поленьев.

 Кресла были обтянуты лоснящейся кожей, бордовой и темно-зеленой. Бесценный антиквариат подобран со вкусом и в таком количестве, что гостям и в голову не пришло бы, будто хозяин выставляет напоказ свое богатство.

 Конец двадцатого века представлен новейшими достижениями электронной и компьютерной техники. Письменный стол завален морскими картами и лоциями, копиями документов и судовых деклараций, И в развлечениях, и в бизнесе путеводной звездой Ван Дайка была информация.

 Усевшись, Ван Дайк выждал немного, наблюдая за почтительно склонившимся Пайпером, и, насладившись еще одним подтверждением своей власти, смилостивился и указал на стул.

 — Вы закончили переносить информацию из блокнотов в компьютер?

 — Да, сэр.

 Толстые линзы очков Пайпера увеличивали не только его карие глаза, но и светившуюся в них собачью преданность. Ван Дайк уважал блестящий ум своего морского археолога, а его пристрастие к кокаину и азартным играм презирал и использовал.

 — Вы нашли какие-либо упоминания об амулете?

 — Нет, сэр. — Пайпер сцепил вечно дрожащие руки. — Хотя каталог составлен превосходно. Отмечено и датировано все, до последнего гвоздя. Фотографии великолепны, а записи и рисунки очень детальны.

 Они не нашли амулет, думал Ван Дайк. Конечно, он это чувствовал, но предпочитал реальные факты.

 — Хорошо. Сохраните все, что может оказаться полезным, остальное уничтожьте. — Ван Дайк задумчиво потеребил мочку уха. — Завтра к десяти утра представьте полный отчет о сегодняшних находках. Полагаю, это займет у вас всю ночь. — Он отпер ящик, вытащил маленький флакон с белым порошком и поморщился, увидев благодарное выражение лица Пайпера. — Используйте это разумно и без свидетелей.

 — Да, мистер Ван Дайк. — Флакончик исчез в глубоком кармане мешковатых брюк Пайпера. — К утру все будет готово.

 — Я знаю, что могу положиться на вас, Пайпер. Пока все.

 Оставшись один, Ван Дайк откинулся на спинку кресла, обвел взглядом ворох бумаг на столе и вздохнул. За долгие годы подводной охоты он привык верить в судьбу. Возможно, Лэситерам просто повезло и их открытие не имеет никакого отношения к амулету. Если так, то он просто заберет то, что они нашли, и увеличит собственное богатство, но в любом случае заставит разнести «Санта-Маргариту» в щепки и по песчинке перебрать морское дно вокруг… пока не удостоверится.

 Джеймс что-то обнаружил, что-то, чем отказался поделиться с ним, раздраженно думал Ван Дайк, но успел ли Джеймс выложить решающие сведения своему недоумку брату или сыну?

 Может, и нет. Может, его секрет умер вместе с ним. Ненавистные сомнения! Ненавистно предположение о собственной ошибке! Ухоженные пальцы Ван Дайка сжались в кулаки, глаза потемнели, красивые губы вытянулись в ниточку и задрожали. Сердце заколотилось, кровь запульсировала в висках, в ушах зазвенело.

 Сайлас узнал симптомы и огромным усилием воли подавил приступ бешенства, охватывавшего его теперь все чаще… почти так же часто, как в детстве. Тогда, если не выполнялись его желания, он в слепой ярости визжал, топал ногами и крушил все, что попадалось под руку… Но это было до того, как он научился использовать силу воли, до того, как научился управлять и побеждать.

 Он не уступит слабости, не поддастся бесполезным эмоциям. В любых обстоятельствах он сохранит спокойствие и ясность мыслей. Он не наделает глупых ошибок. Жизненно важно помнить об этом.

 И помнить о том, как его мать проиграла подобное сражение и прожила последние годы под замком, пуская слюни на шелковые блузки.

 Ван Дайк глубоко вдохнул и медленно выдохнул, поправил галстук, помассировал виски.

 Пожалуй, он поспешил расправиться с Джеймсом Лэситером. Больше он подобной ошибки не допустит. Годы поисков лишь укрепили его силу воли, прибавили знаний и мудрости. Амулет ждет его точно так же, как ждет он сам, и никто не посмеет встать между ними.

 Ван Дайк прикрыл глаза. Он будет преследовать Лэситеров в любом океане, любом море, любом болоте, и когда-нибудь они приведут его к «Проклятию Анжелики», единственному сокровищу, пока ускользающему от него.

 

ГЛАВА 9

 

 Задыхающаяся, бледная от ярости, Тейт вбежала в больничный коридор и, увидев в дальнем конце Мэтью и родителей, бросилась к ним.

 — Господи, Тейт, что случилось?

 — У нас неприятности. Там яхта. Они ведут раскопки. Я не смогла их остановить.

 — Расскажи по порядку, — приказал Рэй, взяв ее за плечи. — Где ты была?

 — На нашей площадке роскошная яхта. С первоклассным оборудованием. Они разрабатывают «Санта-Маргариту». Я видела пятно от пневмонасоса. — Тейт перевела дух и снова затараторила: — Мы должны немедленно вернуться туда. Они были на «Приключении» и «Морском дьяволе». Пропали каталоги и наши находки. Я знаю, что он их взял. Он отрицает, но я знаю.

 — Кто?

 Тейт перевела взгляд с отца на Мэтью.

 — Ван Дайк. Сайлас Ван Дайк.

 Мэтью схватил ее за руку и рывком повернул лицом к себе.

 — Откуда ты знаешь?

 — Стюард назвал его по имени. — Страх, охвативший ее на «Триумфаторе», не шел ни в какое сравнение с паникой, вспыхнувшей сейчас при виде ярости, разгоревшейся в глазах Мэта. — Он знает о том, что случилось с Баком. Он сказал… Мэтью, подожди. Куда ты? Что ты собираешься делать?

 — То, что должен был сделать давным-давно. Убить его.

 — Возьми себя в руки. — Рэй сказал это спокойно, но крепко сжал запястье Мэта, и Тейт вздохнула с облегчением. — Мы должны вести себя осмотрительно. Очень многое поставлено на карту.

 — На этот раз ублюдок за все расплатится.

 — Мы вместе все уладим. Мариан, вы с Тейт остаетесь здесь.

 — Ничего подобного, Рэй. Мы одна команда, — возразила Мариан.

 — У меня нет времени на семейные дебаты. — Мэтью рывком высвободился из хватки Рая. — Оставайтесь, Рэй, и посмотрим, можете ли вы контролировать своих женщин.

 — Ты, невежественный…

 — Тейт! — Мариан глубоко вздохнула, чтобы подавить собственный гнев, и устремила на Мэтью взгляд, способный расплавить сталь, а когда она заговорила, ее голос мог бы заморозить воду. — Ты прав в одном, Мэтью, мы попусту теряем время. — С этими словами она подошла к лифту и нажала кнопку вызова.

 — Идиот, — подвела итог Тейт.

 «Приключение» неслось по спокойному морю. Тейт и Мариан стояли у поручней, Рэй и Мэтью — на мостике. Они вели яхту и обсуждали предстоящую операцию.

 Стараясь скрыть охвативший ее страх, Мариан повернулась к дочери.

 — Какое впечатление произвел на тебя этот человек? Этот Ван Дайк?

 — Он скользкий. — Именно это слово первым пришло Тейт в голову. — Неприятный, несмотря на внешний лоск. И умный. Очень умный. Он понимал, что я беспомощна, и наслаждался этим.

 — Он напугал тебя?

 — Он вел себя, как радушный хозяин с дорогой гостьей. Предложил шампанское и экскурсию по яхте. — Тейт вцепилась в поручни. — Да, он меня напугал. Он казался мне римским императором, который пощипывает виноград и с наслаждением смотрит, как львы раздирают христиан на кусочки.

 С трудом подавив дрожь, Мариан напомнила себе, что дочь цела и невредима, но для успокоения накрыла ладонью ее руку.

 — Ты веришь, что он убил отца Мэтью?

 — В это верит Мэтью. Смотри, мама, яхта.

 Мэтью с мостика изучал «Триумфатор». Новая яхта была роскошнее той, на которой они работали в Австралии, и — насколько он мог судить с такого расстояния — на палубах никого не было.

 — Я поплыву туда, Рэй.

 — Не будем торопиться.

 — Ван Дайк не оставил нам выбора.

 — Сначала окликнем их.

 Когда Рэй остановил «Приключение» между «Триумфатором» и «Морским дьяволом», Мэтью вооружился подводным ножом.

 — Пусть женщины уйдут в каюту и не высовываются оттуда.

 — А ты зажмешь нож зубами и вскарабкаешься по веревке? Пошевели мозгами, парень. — Надеясь на то, что его язвительный тон подействует, Рэй покинул мостик. — Эй, на «Триумфаторе!»

 Никто не откликнулся. Лишь хлопали на ветру разноцветные тенты да плескалась о корпус вода. Яхта казалась кораблем-призраком.

 — Там была женщина, — прошептала Тейт. — И команда. Матросы, стюарды, аквалангисты.

 — Все, хватит ждать, — сказал Мэтью и уже приготовился прыгнуть в воду, когда на палубе появился Ван Дайк.

 — Добрый день, — разнесся над водной гладью его звучный голос. — Чудесный день для морской прогулки, не правда ли?

 — Сайлас Ван Дайк?

 Ван Дайк театрально замер у поручней, скрестив на груди руки.

 — Да, это я. Чем могу быть вам полезен?

 — Я — Рэй Бомонт.

 — Ах да, конечно. — Ван Дайк коснулся кончиками пальцев полей панамы. — Я уже знаком с вашей очаровательной дочерью. Счастлив снова видеть вас, Тейт. А вы, должно быть, миссис Бомонт. — Он чуть поклонился Мариан. — Теперь я понимаю, кому Тейт обязана своей красотой. А вот и юный Мэтью Лэситер! Какая интригующая встреча!

 — Я знал, что ты убийца, Ван Дайк, — крикнул Мэтью, — но не думал, что ты опустишься до воровства!

 — Ты не изменился, — ослепительно улыбнулся Ван Дайк. — Я рад. Было бы жаль, если бы обломались все твои колючки. Я бы пригласил вас всех на борт, но у нас довольно много дел. Может, устроим вечеринку в конце недели?

 Рэй словно тисками сжал плечо Мэтью, не дав ему ответить.

 — Мы первыми оформили заявку на «Санта-Маргариту». Мы нашли ее и разрабатывали несколько недель. Совместно с правительством Сент-Китса подписаны все необходимые документы.

 — Боюсь, мы расходимся во мнениях, мистер Бомонт. — Сайлас вынул из кармана серебряный портсигар, неторопливо выбрал сигарету. — Если сочтете необходимым, можете проверить в администрации. Мы находимся в нейтральных водах. К тому же когда я сюда прибыл, то не нашел ничего, кроме этой жалкой пустой лодчонки.

 — Несколько дней назад мой партнер был серьезно ранен. Нам пришлось прервать разработки.

 — Ах да! — Ван Дайк щелкнул зажигалкой, неторопливо затянулся. — Я слышал о бедняге Баке. Какая неприятность для него, для всех вас! Сочувствую, но факт остается фактом: я здесь, а вы — нет.

 — Вы украли нашу собственность! — выкрикнула Тейт.

 — Смехотворное обвинение, которое к тому же очень трудно доказать: Естественно, вы имеете право попытаться. — Ван Дайк полюбовался парой пеликанов и перевел скучающий взгляд на Мэта. — Охота за сокровищами чревата разочарованиями, Мэтью. Передай мои наилучшие пожелания своему дяде. Надеюсь, злой рок, преследующий вашу семью, успокоится на тебе.

 — Да пошел ты! — Мэтью перегнулся через поручни, отпихнул подскочившую Тейт, но Рэя стряхнуть ему не удалось.

 — Взгляни на верхнюю палубу, — прошептал Рэй. Мэт поднял голову, увидел двух здоровенных парней и две нацеленные на себя винтовки.

 — Собственность нуждается в охране, — миролюбиво пояснил Ван Дайк. — В моем положении меры предосторожности не роскошь, а жизненная необходимость. Рэймонд, вы наверняка благоразумный человек и удержите юного Мэтью. Право, не стоит рисковать Из-за пары безделушек. — Пеликаны плюхнулись в воду между враждующими сторонами. — Я буду искренне огорчен, если шальная пуля заденет вас или один из бесценных бриллиантов рядом с вами. — Ван Дайк расплылся в улыбке. — Мэтью подтвердит, что трагические случайности в нашем деле не редкость. Мэтью напрягся.

 — Уведите женщин в каюту.

 — Если тебя застрелят, что будет с Баком?

 — Мне нужно всего десять секунд. Десять чертовых секунд.

 «И я перережу ему глотку», — мысленно добавил он.

 — Что будет с Баком? — настойчиво повторил Рэймонд. — Это не стоит твоей жизни. И уж тем более жизней моей жены и дочери. Берись за штурвал, Мэтью. Мы возвращаемся на Сент-Китс.

 О боже, отступление! Если бы он был один… но он не один. Мэтью молча развернулся и направился к мостику.

 — Очень мудро, Рэймонд, — одобрительно прокомментировал Ван Дайк. — Мальчик несколько опрометчив, не то что мы, зрелые мужчины. Счастлив был познакомиться со всеми вами. До свидания, миссис Бомонт. До свидания, Тейт. — Он снова коснулся полей панамы. — Счастливого плавания.

 Как только яхта легла на обратный курс, Мариан подошла к мужу, с трудом передвигая онемевшие ноги.

 — Рэй… они могли убить нас.

 Чувствуя себя непривычно беспомощным, Рэй погладил ее по руке и тихо сказал:

 — Мы обратимся к властям. Тейт взбежала на мостик.

 — Мэтью, ты ничего не смог бы сделать… — Она интуитивно почувствовала, что его лучше не трогать, но, не дождавшись ответа, все же подошла поближе. — Они застрелили бы тебя. Он хотел этого. Мы немедленно сообщим в полицию.

 — Какой смысл? — Тейт услышала горечь в его голосе лосе. — С деньгами всего можно добиться.

 — Мы же все оформили официально. Архив… Мэт оборвал поток ее слов одним испепеляющим взглядом.

 — Не будь дурочкой. В архиве есть только то, что нужно Ван Дайку. Он обчистит галеон. Он заберет все, и я ему это позволил. Я стоял перед ним точно так же, как девять лет назад, и ничего не сделал.

 — Ты ничего не мог сделать. — Она положила ладонь на его плечо. — Мэтью…

 — Оставь меня в покое.

 — Но, Мэтью…

 — Отвяжись, черт побери!

 Оскорбленная, беспомощная, Тэйт отступила от него.

 

 Тейт сидела в сумрачном номере отеля, совершенно подавленная. Прошедший день оказался непрерывной цепью звонких пощечин. Последняя из них — известие потрясенного отца о том, что в архиве нет даже упоминания об их заявке. Пропали все документы, которые они так педантично заполняли, а клерк, с которым общался Рэй, заявил, что никогда его прежде не видел.

 Не осталось никаких сомнений в том, что Сайлас Ван Дайк снова победил.

 Все их труды, все страдания Бака оказались напрасными. Впервые в жизни Тейт столкнулась с тем, что правота и законопослушание вовсе не гарантируют успеха.

 Она вспоминала обо всех тех прекрасных вещах, которые держала в руках. Усыпанный изумрудами крест, фарфоровая ваза… крупицы истории, извлеченные ею из песка на белый свет. Ей не суждено больше коснуться их, изучить, увидеть их в музейных витринах. Не будет коллекции Бомонтов — Лэситеров, не будет ни их имен на табличках, ни фотографий в «Национальном географическом журнале».

 Они проиграли.

 Ужасно стыдно признаваться даже себе самой, что она мечтала о мишуре славы, представляла, как вернется в колледж и на волне триумфа и всеобщего восхищения добьется ученой степени… думала, что общая победа еще сильнее свяжет ее с Мэтью. Не осталось ничего, кроме горечи разочарования.

 Не в силах больше оставаться в душном помещении, Тейт решила прогуляться и на свежем воздухе все обдумать.

 Она нашла Мэтью на пляже, в том месте, где они целовались, где она поняла, что любит его. Ее сердце сжалось, затем встрепенулось: она ясно увидела свое будущее.

 — Мэтью, мне так жаль.

 — Ничего нового. Мое обычное невезение.

 — Нас обманули, обокрали. При чем тут невезение?

 — При всем. Я должен был отправиться к Ван Дайку без вас.

 — И что бы ты сделал? В одиночку справился бы с вооруженной командой?

 — Что-нибудь придумал бы.

 — Тебя просто пристрелили бы. Мэтью, ты нужен Баку. Ты нужен мне.

 Он устало ссутулился. Нужен? Он надеялся на большее.

 — Я позабочусь о Баке.

 — Мы позаботимся о Баке. Мэтью, есть и другие затонувшие корабли. — Тейт взяла его руки в свои. — Доктор Фардж сказал, что Бак даже сможет нырять, если захочет. Протезисты сейчас творят чудеса. Мы отвезем Бака в Чикаго на следующей неделе.

 — Возможно. — Если он придумает, как оплатить авиаперелет до Чикаго.

 — А потом мы выберем какое-нибудь теплое местечко и, пока Бак будет выздоравливать, проведем исследования. Ведь он хочет найти «Изабеллу». Ты хочешь найти «Изабеллу».

 — Ты не можешь одновременно учиться в колледже и искать «Изабеллу».

 — Я не вернусь в колледж.

 — О чем ты говоришь, черт побери?

 — Я не вернусь в колледж. — Тэйт только что приняла это решение и испытала большое облегчение. Она обвила руками шею Мэтью. — Даже не понимаю, почему я считала это важным. Я могу всему научиться на практике. Какое значение имеет научная степень!

 — Глупости.

 Мэтью попытался расцепить ее руки, но она лишь крепче прижалась к нему и легко поцеловала в губы.

 — Совсем не глупости, а вполне логичное решение. Я буду жить с тобой и Баком в Чикаго, а потом мы отправимся в море. Куда угодно, лишь бы вместе. Мэтью, только представь, как мы поплывем на «Морском дьяволе». — Он прекрасно мог себе это представить и так же прекрасно понимал, что это невозможно. — А когда мы найдем другое судно, мама и папа присоединятся к нам. Ван Дайк не победит нас, если мы будем вместе.

 — Уже победил.

 — Нет. — Закрыв глаза, Тейт прижалась щекой к его щеке. — Мы здесь, мы вместе. Весь мир у наших ног. А Ван Дайк? Он жаждет заполучить амулет, но у него ничего не получается. И я знаю, я точно знаю, что никогда не получится. Мэтью, мы гораздо богаче его.

 — Мечтательница.

 — Ну и что? Какая охота за сокровищами без мечты! Теперь мы будем мечтать вместе. И пусть мы не найдем другой затонувший корабль, пусть Ван Дайк заберет все до последнего дублона. Мне нужен только ты.

 Мэт видел, что Тейт говорит абсолютно серьезно. Стоит ему щелкнуть пальцами, и она все бросит и пойдет за ним хоть на край света… и очень скоро возненавидит его так же сильно, как он сам ненавидит себя.

 — А о моих желаниях ты не подумала? — Он ущипнул ее за подбородок и небрежно поцеловал.

 — Я тебя не понимаю.

 — Послушай, Рыжик, все пошло прахом. Все, что я заработал тяжелым трудом, проскользнуло мимо пальцев. Неприятно, но это еще не самое худшее. У меня на шее калека. Почему ты решила, что я хочу заботиться и о тебе?

 Удар был таким внезапным, что Тейт его даже не почувствовала.

 — Ты расстроен и не понимаешь, что говоришь.

 — «Расстроен» — слишком слабо сказано. Если бы не ты со своей законопослушной семейкой, я бы не стоял здесь сейчас с пустыми руками. Рэю, видите ли, необходимо было оформить все официально. Поэтому Ван Дайк и добрался до нас.

 Тейт вспыхнула.

 — Ты не смеешь обвинять папу!

 — Еще как смею. — Мэтью сунул руки в карманы. — Вся моя награда за месяцы работы — искалеченный Бак.

 — Ты говоришь ужасные вещи.

 — Я говорю чистую правду, — поправил Мэтью, презирая сам себя. — Конечно, я его где-нибудь пристрою, я его должник, но мы с тобой, Рыжик, — совсем другая песня. Я не прочь был повеселиться пару недель — и было очень мило, но дело кончено, а ты продолжаешь цепляться за меня.

 Тейт показалось, что из нее выдернули сердце и душу.

 — Ты меня любишь.

 — Опять мечты. Послушай, ты хотела романтических фантазий со мной в главной роли? Прекрасно. Но я не собираюсь плыть с тобой в закат.

 Мэт решил, что наглой ухмылки недостаточно. Должно быть хуже. Гораздо хуже. Одними словами он от нее не избавится, не спасет ее от себя. Он обхватил ее за бедра, грубо прижал к себе.

 — Хотя я играл с удовольствием, малышка. Черт, я наслаждался каждой минутой. А теперь, когда все так паршиво обернулось, почему бы нам не утешить друг друга? Давай напоследок потрахаемся как следует.

 И он впился в ее рот. Жадно, требовательно и злобно. Тейт стала сопротивляться, но Мэт сунул руку под ее блузку и сжал грудь.

 — Нет! — Так не должно быть, в отчаянии думала она. Так не может быть. — Ты делаешь мне больно.

 — Да ладно тебе, малышка. — Он хотел нежно гладить ее, ласкать, соблазнять… но нарочно сжимал все крепче. Синяки на гладкой как атлас коже исчезнут раньше, чем затянутся его душевные раны. — Мы же оба этого хотим.

 — Нет. — Всхлипывая, Тейт оттолкнула его и крепко обхватила себя руками. — Не трогай меня…

 — Значит, ты просто дразнила меня. Так я и думал. — Мэтью заставил себя прямо посмотреть в ее полные боли, сверкающие слезами глаза.

 — Я тебе совсем безразлична.

 — Ничего подобного, детка. Что я должен сделать, чтобы затащить тебя в койку? Хочешь поэзии? Я что-нибудь припомню. Стесняешься трахаться на пляже? У меня есть гостиничный номер, за который платит твой старик.

 — Тебе на всех нас наплевать.

 — Эй! Я честно выполнял свою долю работы.

 — Я любила тебя. Мы все тебя любили.

 «Уже прошедшее время, — горько подумал он. — Не так уж трудно убить любовь».

 — Подумаешь! Партнерство распалось. Вы возвращаетесь к своей обычной жизни, я — к своей. А сейчас решай побыстрее: хочешь покувыркаться на матрасе или я должен найти кого-то еще?

 Он разрывал на куски ее сердце. Сколько еще она сможет выдержать? Сколько еще будет стоять перед ним?

 — Я не желаю тебя видеть! Никогда. Держись подальше от меня и моих родителей. Я не хочу, чтобы они узнали, какой ты ублюдок.

 — Никаких проблем. Беги домой, детка.

 Тейт надеялась уйти, высоко подняв голову, и ей удалось пройти несколько шагов, но потом она бросилась бежать.

 Когда она исчезла из виду, Мэтью опустился на песок и уткнулся лицом в колени. Кажется, он только что совершил свой первый героический поступок — он спас ее.

 И, содрогаясь от душевной боли, он понял, что не создан быть героем.

 

ГЛАВА 10

 

 — Не представляю, куда запропастился Мэтью? — тихо сказала Мариан, меряя шагами больничный коридор. — Он не навестил Бака.

 Тейт пожала плечами… и обнаружила, что даже такое незначительное движение болезненно. Она провела бессонную ночь, оплакивая свою осмеянную любовь, но к утру собрала остатки гордости.

 — Вероятно, он нашел более интересный способ провести день.

 — Ну, это на него не похоже, — не согласилась Мариан, оглянувшись на вышедшего из палаты мужа.

 — Баку получше. — Бодрая улыбка не замаскировала озабоченности в глазах Рэя. — Он немного устал и не хочет никого видеть. Мэтью еще не пришел?

 — Нет. — Мариан взглянула на двери лифта, словно заставляя их открыться и выпустить Мэта. — Рэй, ты сказал Баку о Ван Дайке?

 — Духу не хватило. — Рэй устало опустился на диванчик. Последние десять минут пребывания с Баком совсем его извели. — Я думаю, Бак только-только начинает осознавать свое увечье. Он разгневан, ожесточен. Как я мог сказать ему, что все пропало?

 — Это можно сделать и позже. — Мариан присела рядом с мужем. — Только не вини себя, Рэй.

 — Я все время мысленно прокручиваю случившееся, — прошептал он. — В одну секунду мы — короли, мидасы, превращающие все в золото, а в следующую — ничего, кроме страха и ужаса. Мог ли я что-то изменить? Не знаю. Все случилось так стремительно. — Рэй беспомощно взмахнул руками. — Бак все время твердит о проклятии Анжелики.

 — Это был несчастный случай. Рэй, ты же понимаешь, что это не имеет никакого отношения ни к проклятиям, ни к легендам.

 — Я знаю, что Бак потерял ногу, мечта превратилась в кошмар, а мы беспомощны, совершенно беспомощны.

 — Тебе необходим отдых. — Мариан решительно поднялась. — Мы вернемся в отель, а все проблемы решим утром.

 — Может быть, ты права.

 — Вы идите, а я прогуляюсь, посижу на пляже.

 — Неплохая мысль, дочка. — Мариан взяла мужа за руку, другой обняла дочь за плечи и повела их к лифту. — Посиди на солнышке, передохни.

 Тейт знала, что ей ничто не поможет еще очень-очень долго, но выдавила улыбку.

 

 В это время Мэтью, уже успевший претворить в жизнь пару из принятых ночью решений, сидел в кабинете доктора Фарджа.

 — Я хотел бы связаться со специалистом, о котором вы мне говорили. Надо узнать, возьмется ли он за Бака.

 — Я могу сделать это сам, мистер Лэситер.

 — Был бы вам очень признателен. Кроме того, я хотел бы знать, сколько стоит перевозка в Чикаго и сколько я должен вам.

 — У вашего дяди нет медицинской страховки?

 — Нет. — Новое унижение. Он наверняка должен больше, чем может заплатить, а ни один банк не даст ему кредита. — Я заплачу, сколько смогу. Завтра у меня будут деньги. — От продажи «Морского дьявола» и большей части оборудования и экипировки. — И я хотел бы получить рассрочку. Я уже сделал несколько звонков, разузнал о возможной работе.

 Фардж откинулся на спинку стула, потер пальцами переносицу.

 — Я уверен, что мы найдем компромиссный вариант. В вашей стране существуют программы…

 — Я сам позабочусь о Баке, — оборвал его Мэтью. — Пока я могу работать, Бак не будет жить на милостыню от государства. Я справлюсь.

 — Как пожелаете, мистер Лэситер. К счастью, ваш дядя — сильный человек. Не сомневаюсь, что он скоро оправится физически и даже сможет снова нырять, если захочет, но для эмоционального и душевного выздоровления ему потребуется гораздо больше времени. Ему понадобится ваша поддержка…

 — Я справлюсь, — повторил Мэтью, вставая. Сейчас он не только говорить, но и думать не мог о психиатрах и социальных работниках. — Я понимаю, что вы спасли ему жизнь, и я в долгу перед вами, но с этого момента я все беру на себя.

 — Это тяжелая ноша, мистер Лэситер.

 — Такова жизнь, — холодно сказал Мэтью. — В счастье и в несчастье, в основном в несчастье, не так ли? Кроме меня, у него никого нет.

 Да, думал Мэтью, направляясь к палате Бака, кроме меня, у него никого нет, а Лэситеры — при всех своих недостатках — всегда платили по счетам.

 Ну, может, в тяжелые времена они иногда ускользали из бара, не заплатив по счету… и надували туристов, красочными рассказами взвинчивая цену курительной трубки или битого кувшина. В конце концов, грех не надуть какого-то идиота, если он готов выложить деньги за щербатый кувшин только потому, что кто-то заявляет, будто из него пил сам великий флибустьер Жан Лафит.

 Но есть законы чести, которые нельзя нарушать. Какую бы цену ни пришлось заплатить, он не бросит Бака.

 Сокровища потеряны, думал Мэт, собираясь с духом перед палатой Бака. «Морской дьявол» тоже принадлежит прошлому. Все, что у него осталось, — одежда, гидрокостюм, ласты, маска и акваланг.

 Мэт неплохо продал «Дьявола». Уж что-что, а взвинчивать цены Лэситеры умеют. Вырученных денег хватит, чтобы добраться до Чикаго.

 А потом… Ну, поживем — увидим.

 Мэтью распахнул дверь палаты и вздохнул с облегчением. Бак был один.

 — Удивляюсь, что ты вообще явился, — проворчал Бак, борясь с обжигающими глаза слезами. — Мог хотя бы поболтаться рядом, пока они меня щупали, кололи и таскали по всей этой чертовой больнице.

 Мэтью перевел взгляд на занавеску, отделяющую Бака от второго пациента.

 — Не понимаю, что тебе здесь не нравится.

 — Все. Я здесь не останусь.

 — Потерпи немного. Мы скоро летим в Чикаго.

 — Какого черта я забыл в Чикаго?

 — Там тебе сделают новую ногу.

 — Новая нога, черт побери! — От собственной ноги остались лишь ноющая боль и воспоминания. — Кусок пластмассы на петлях?

 — Если не нравится, можем пристегнуть тебе деревяшку. — Мэтью подтянул к кровати стул и сел. Он даже не мог припомнить, когда по-настоящему спал в последний раз. Ну, ничего, если он продержится еще пару часов, то обязательно вырубится на все восемь. — Я думал, с тобой Бомонты.

 Бак нахмурился, затеребил простыню.

 — Рэй заходил, но я его отослал. Не хочу смотреть на его вытянутую физиономию. Где эта чертова медсестра? — Бак нащупал кнопку вызова персонала. — Когда они не нужны, так всегда тут как тут. Тыкают своими чертовыми иголками. Где мои таблетки? — рявкнул он, как только медсестра отдернула занавеску. — Я подыхаю от боли.

 — После еды, мистер Лэситер, — терпеливо ответила медсестра. — Обед принесут через несколько минут.

 — Не хочу я глотать эту проклятую размазню!

 Чем больше его уговаривали, тем больше он распалялся и орал, пока раздраженная медсестра не удалилась.

 — Ты отлично умеешь заводить друзей, Бак, — устало прокомментировал Мэтью. — Знаешь, на твоем месте я был бы поосторожнее с женщиной, которая может вернуться с шестидюймовой иглой.

 — Но ты — не я. У тебя две ноги, не так ли?

 — Да. — Чувство вины вновь пронзило Мэта. — У меня две ноги.

 — Много добра принесло мне богатство, — пробормотал Бак. — Наконец-то я получил все эти деньги, но они не сделают меня полноценным мужчиной. На что я их потрачу? Куплю большую яхту и буду кататься по ней в инвалидном кресле? «Проклятие Анжелики» — вот это что. Чертова колдунья одной рукой дает, а другой отнимает.

 — Мы не нашли амулет.

 — Он там, внизу. Он точно там. — Глаза Бака засверкали горечью и ненавистью. — Он даже не снизошел до того, чтобы убить меня. Лучше бы убил. А кто я теперь? Калека. Богатый калека.

 — Если хочешь, можешь быть калекой, — устало сказал Мэтью. — Но богатым ты не будешь. Об этом позаботился Ван Дайк.

 — О чем ты говоришь, дьявол тебя побери? При чем тут Ван Дайк?

 «Выкладывай сейчас, — приказал себе Мэтью. — Сразу. Не тяни».

 — Он перебил нашу заявку и все забрал.

 — Это наш галеон. Мой и Рэя. Мы его даже зарегистрировали.

 — Это самое забавное. Единственный документ, который нашли в архиве, — заявка Ван Дайка. Ему всего-то пришлось подкупить пару клерков.

 Бак был потрясен до глубины души. Без своей доли сокровищ он остался не просто калекой, а абсолютно беспомощным калекой.

 — Ты должен его остановить.

 — Как? — Мэтью резко встал, прижал плечи Бака к кровати. — У него вооруженная команда. Они работают круглыми сутками. Держу пари, он уже надежно спрятал все, что украл с «Морского дьявола» и «Приключения».

 — И ты отпустишь его с миром? Отдашь то, что принадлежит нам? Это стоило мне ноги.

 — Я знаю, чего тебе это стоило. И да, я позволю ему уйти. Я не собираюсь умирать за останки затонувшего судна.

 — Никогда не думал, что ты струсишь… Если бы я не лежал здесь…

 «Если бы ты не лежал здесь, я бы не отпустил Ван Дайка», — подумал Мэтью, а вслух сказал:

 — Когда выздоровеешь, будешь делать все, что захочешь, а пока я главный, мы едем в Чикаго.

 — Как я туда доберусь, черт побери? У нас ничего нет. — Бак бессознательно потянулся к своей культе. — Меньше чем ничего.

 — За «Морского дьявола», оборудование и некоторые мелочи я выручил несколько тысяч.

 Бак побледнел.

 — Ты продал яхту?! Какое право ты имел ее продать? «Морской дьявол» был моим, мальчишка!

 Мэтью пожал плечами.

 — Наполовину моим. Когда я продал свою долю, твоя просто отправилась следом. Я делаю то, что должен делать.

 — Бежишь, — сказал Бак и отвернулся. — Все продал и бежишь.

 — Верно. А теперь я иду заказывать нам билеты в Чикаго.

 — Я не полечу в Чикаго.

 — Ты полетишь туда, куда я скажу. Вот так.

 — Тогда катись к черту!

 Мэтью вышел из палаты, бросив на ходу:

 — Как только мы окажемся в Чикаго.

 Подавив гордость, Мэтью договорился с Рэем о встрече в вестибюле отеля и теперь ждал его у стойки бара, потягивая холодное пиво.

 Забавно, что всего несколько месяцев назад у него практически ничего не было. Ну, старая посудина, видавшая лучшие дни, немного денег в жестяной коробке, никаких планов на будущее, никаких проблем. И, похоже, он был вполне счастлив. Потом в одно мгновение он стал богачом: его полюбила женщина, ему улыбнулась удача, на горизонте замаячила слава… Отмщение, о котором он мечтал девять лет, стало таким близким.

 Теперь он потерял и женщину, и мечты, и «ничто», которое когда-то считал более чем достаточным. Гораздо тяжелее терять после того, как почувствовал вкус победы.

 — Мэтью!

 Он поднял глаза. Рэй похлопал его по плечу и занял соседний табурет.

 — Спасибо, что пришли.

 — А как же иначе? Бармен, пива. Тебе повторить, Мэтью?

 — Почему бы и нет? — Это только начало. Он собирался как следует напиться сегодня ночью.

 — Мы не виделись в последние дни, — начал Рэй, чокнувшись с новой бутылкой Мэта. — Думал, застанем тебя в больнице. Правда, мы не часто туда заглядывали. Баку не нравится компания.

 — Да. — Мэтью сделал большой глоток. — Он даже со мной не разговаривает.

 — Мне очень жаль, Мэтью. Он не прав. Ты не заслужил такого обращения. Ты ничего не мог изменить.

 — Не знаю, с какой потерей ему труднее смириться: ноги или «Маргариты». — Мэт дернул плечом. — Наверное, это не имеет значения.

 — Он снова сможет нырять, — твердо сказал Рэй, поглаживая пальцем запотевшую бутылку. — Доктор Фардж сказал, что он очень быстро поправляется.

 — Об этом я и хотел поговорить с вами. Я лечу с ним в Чикаго. Завтра.

 — Завтра? — Испытывая одновременно тревогу и облегчение, Рэй отставил бутылку. — Так быстро! Я понятия не имел, что ты уже все устроил.

 — Фардж не видит причин откладывать. Бак вполне способен перенести полет, а чем скорее он попадет в руки специалиста, тем лучше.

 — Мэтью, это великолепно. Держи нас в курсе, хорошо? Сообщай обо всех улучшениях. Мы с Мариан обязательно прилетим, как только ты решишь, что он хочет нас видеть.

 — Вы… вы — лучший друг, какой у него был за всю жизнь, — осторожно сказал Мэтью. — Ваш приезд много бы для него значил. Я понимаю, с ним сейчас тяжело…

 — Об этом не волнуйся. Если повезло встретить такого друга, то от него не отказываются только потому, что он попал в беду. Мы обязательно прилетим, Мэтью. Тейт в сентябре возвращается в колледж, но я уверен, что она с удовольствием присоединится к нам в каникулы.

 — Она возвращается в колледж в сентябре, — прошептал Мэтью.

 — Да. Мы с Мариан рады этому. Тейт еще очень молода для таких испытаний. Она подавлена, плохо спит. Самое лучшее для нее сейчас — это сосредоточиться на занятиях.

 — Вы правы.

 — Мэтью, я не люблю совать нос в чужие дела, но мне кажется, вы с Тейт поссорились.

 — Подумаешь. — Мэтью подал знак бармену принести еще одну бутылку пива. — Она от этого только выиграет.

 — Не сомневаюсь. Тейт волевая и разумная девочка. — Рэй хмуро уставился на круглый мокрый след от бутылки. — Мэтью, я не слепой. Я вижу, что происходит между вами.

 — Мы просто повеселились. Ничего серьезного. — Мэт посмотрел на Рэя и ответил на его невысказанный вопрос: — Ничего серьезного.

 Рэй кивнул с облегчением.

 — Я знал, что могу доверять вам обоим. Конечно, Тейт уже не ребенок, но отцы всегда беспокоятся о дочерях.

 — И вы не хотели бы, чтобы она связалась с таким, как я.

 Рэй не отвел взгляда от насмешливых глаз Мэта.

 — Нет, Мэтью. На этом этапе ее жизни я не хотел бы, чтобы она связалась с кем угодно. В определенных обстоятельствах Тейт могла бы отказаться от всего, чего надеялась достичь. Я счастлив, что она этого не сделала.

 — Прекрасно. Великолепно.

 Рэй вздохнул. То, о чем он даже не думал, вдруг стало для него совершенно очевидным.

 — Если бы Тейт знала, что ты ее любишь, она не вернулась бы в Северную Каролину.

 — Не понимаю, о чем вы говорите? Я же сказал: мы просто повеселились. — Не в силах выдержать сочувствия, согревшего глаза Рэя, Мэтью отвернулся и закрыл лицо руками. — Дерьмо! А что мне делать? Сказать ей, чтобы она собрала вещи и поехала со мной?

 — Ты мог бы, — тихо сказал Рэй.

 — Я не могу предложить ей ничего, кроме тяжелой жизни и постоянного невезения. Я устрою Бака в Чикаго и сразу же уеду в Канаду, в Новую Шотландию на спасательные работы. Отвратительные условия, но зарплата приличная.

 — Мэтью…

 Мэт затряс головой.

 — С деньгами все равно будет туго. Долг за лечение здесь, потом баснословный гонорар светилу в Штатах.

 — Фардж договорился о скидках и рассрочке. Бак пойдет в виде эксперимента. Возможно еще социальное обеспечение по разным федеральным программам… но даже со всем этим… — Мэтью глотнул пива, наступил на горло своей гордости. — Мне нужны деньги, Рэй. Мне больше не у кого просить, и должен сказать, что я в, общем-то, не имею права просить у вас.

 — Мэтью, Бак — мой партнер. И мой друг.

 — Он был вашим партнером, — поправил Мэтью. — В любом случае мне нужно десять тысяч.

 — Хорошо.

 — Не соглашайтесь так быстро, черт побери.

 — Тебе было бы легче, если бы я заставил тебя просить? Если бы обговорил сроки и условия?

 — Я не знаю. — Мэтью схватил бутылку и чуть не швырнул ее об стену, чтобы она разлетелась вдребезги, как и его гордость. — Я не сразу смогу вернуть. Но я обязательно верну. Я должен заплатить за операцию, лечение и протез. И Баку нужно где-то жить потом. Но я буду работать и постепенно верну долг.

 — Я знаю, что ты потратишь эти деньги на дело, Мэтью, и мне все равно, вернешь ты их или нет.

 — Мне не все равно.

 — Да, я понимаю. Я выпишу тебе чек при условии, что ты будешь держать меня в курсе здоровья Бака.

 — Я возьму чек. При условии, что все останется между нами. Только вы и я, Рэй.

 — Другими словами, ты не хочешь, чтобы знал Бак. И Тейт.

 — Правильно.

 — Ты взваливаешь на себя тяжелую ношу, Мэтью.

 — Может быть, но я так хочу.

 — Хорошо. — Если больше помочь нечем, решил Рэй, то он сделает так, как его просят. — Я оставлю чек у портье.

 — Спасибо, Рэй. — Мэтью протянул руку. — За все. По большей части это были потрясающие месяцы.

 — По большей части. Будут и другие потрясающие месяцы, Мэтью. И другие затонувшие корабли. Может, когда-нибудь мы снова будем нырять вместе. «Изабелла» еще ждет.

 — Вместе с «Проклятием Анжелики». Нет, спасибо. Это слишком дорого стоит, Рэй. В данный момент я с удовольствием уступаю его рыбам.

 — Время покажет. Береги себя, Мэтью.

 — Да. Скажите… скажите Мариан, что я буду скучать по ее стряпне.

 — Она будет скучать по тебе. Мы все будем скучать. А Тейт… Что-нибудь передать Тейт?

 Он столько хотел бы сказать ей… Он ничего не мог ей сказать.

 Мэтью отрицательно покачал головой, а оставшись один, отодвинул пиво.

 — Бармен, виски. И принесите всю бутылку.

 Это была его последняя ночь на острове, и он не мог найти ни одной причины для того, чтобы провести ее трезвым.