- Королевская семья Кордины, #2
Глава 5
Еве понравился кабинет, предоставленный ей в театре, она укрылась в нем, почувствовав себя в безопасности, и была благодарна работе, которая позволяла проводить весь день подальше от Александра.
Она была профессиональным продюсером. Настоящая деловая женщина, с карьерой на взлете, полная энергии и желания добиться успеха. Вызов, который сейчас бросила ей судьба, вызывал тревогу — не меньше сотни людей зависели от нее и ждали ее решений, надеясь на успех. Она просто не имела права ворочаться по ночам без сна и мучительно думать о мужчине, пытаясь его разгадать. Днем было легче — из-за огромного количества дел ей было не до посторонних мыслей.
Когда он целовал ее у открытого окна, в которое врывался морской соленый ветер, все было как в первый раз, потрясающе и головокружительно. Желание, чисто физическое, сексуальное, переплеталось с эмоциональным подъемом и романтическим воображением. Она не просто вожделела мужчину, ей нужен был Александр. И она готова была отдаться ему прямо там, у окна, при ярком дневном свете и голубом небе, с видом на синее море.
Но если бы это случилось, то, скорее всего, превратилось бы в секс, быстрый и жадный, в котором не было места романтике и любви. Она хотела не этого. Ева потерла усталые глаза. Надо поскорее выбросить из головы этот случай.
Было два часа дня первого рабочего дня в Кордине. Утреннее заседание прошло вполне удовлетворительно. Александр был прежним — самим собой, отстраненным, чуть надменным, деловым и очень требовательным в согласовании деталей. С таким Александром она знала как иметь дело. А вот к тому, кто обнимал ее вчера и страстно целовал, она пока не нашла ключ.
Прошлым вечером на банкете для труппы он показал себя идеальным хозяином — приветливым и радушным. И хотя держался вполне официально, очаровал всех, особенно женщин. Они были под глубоким впечатлением от красивого и представительного наследника престола. Надо быть настороже. Никакие любовные интриги не должны отвлекать актеров от работы. Никого, включая ее саму.
Ева вздохнула и снова принялась просматривать документы.
Куда подевался целый ящик с гримом, рулон кабеля, многочисленный реквизит, благополучно сданный в багаж в Хьюстоне, но так и не прибывший в Кордину? Если из аэропорта не позвонят до четырех часов, придется…
— Да, войдите, — отозвалась Ева на стук в дверь и подняла голову от стола. — Что у тебя, Расс? — Неужели уже возникли проблемы и здесь? — Подожди минутку. И, досмотрев документ, она продолжила, не дожидаясь ответа: — Ты с остальной труппой до завтра свободен, разве не так?
— Отвечаю. Когда есть проблемы, я не могу оставаться в стороне, хоть и выходной.
Расс Тальбот, на вид гораздо моложе своих тридцати, был очень красив. Блондин с голубыми глазами, худощавым лицом и волевым подбородком, высокий, с атлетически развитой фигурой. Хотя Еву с первого взгляда покорила его внешность, тем не менее она устроила ему три прослушивания, прежде чем подписала с ним контракт. Кроме красоты и мужественного облика требовался талант. Ей надо было найти настоящего Брика, чтобы соответствовал ее представлению. Именно таким она воображала этот образ. Когда актер подошел и оперся обеими руками о стол, она сделала усилие, чтобы не поморщиться, только откинулась на спинку стула и попросила:
— Сначала изложи проблему.
— Проблема в том, что у инженера-осветителя не хватает софитов.
— Ладно, я займусь этим через минуту. Но почему ты не нежишься на берегу на солнышке, когда представился такой шанс? — Ева улыбнулась. — Разве не знаешь, что я поборница рабского труда и, если ты появился, могу и тебя впрячь в работу?
— Я за этим и пришел.
Прекрасный тембр хорошо поставленного голоса был приятен, но ей хотелось бы слышать южные ленивые нотки и акцент жителя Юга. Чтобы актер жил своим героем не только на сцене, но и в жизни оставался им, пока занят в спектакле.
— Не хочу выглядеть зеленым юнцом, но меня здесь все поражает. Театр настолько хорош, что не хочется из него уходить. Что касается солнца, я могу загорать и дома, в Америке. Если нет для меня поручений, могу заняться распаковкой ящиков.
— Ты ведешь себя не как зеленый юнец, а как фанатик общего дела. — Ева встала из-за стола. — Нам надо все разложить по своим местам на складе.
Дверь распахнулась без стука, с порога ей широко улыбался Беннет:
— Они сказали, что ты здесь и что кипишь от злости и рычишь на всех.
— Пока еще не рычу, но скоро буду. — Ева пошла навстречу, обняла Беннета. Потом представила: — Принц Беннет. Расс Тальбот.
Расс, видимо, заколебался, не зная, протянуть ли руку, поклониться или просто принять достойную позу и ждать, что последует дальше.
— Увы, не имею понятия, как надо приветствовать принцев, — сказал он.
— Нам просто говорят «Здравствуйте», — ответил Беннет и повернулся к Еве: — Мне так жаль, что не мог вчера быть на встрече с труппой и на банкете.
— Что ж, ты упустил возможность познакомиться с большим количеством красивых актрис. — Ева взяла со стола ежедневник.
Беннет ухмыльнулся Рассу:
— Там действительно было много красивых?
— Достаточно.
— Всегда мог положиться на Еву. Но сейчас я явился, чтобы тебя отсюда увезти.
— Ладно. — Ева уже отвлеклась на расписание. — Приходи через два часа.
— Через два часа?
— Нет, лучше через три.
— Ты загонишь себя.
— Ты меня плохо знаешь. — Она засмеялась, взяла Беннета за руку и проводила до двери. — Я еще и не приступала к работе. Послушай, давай лучше, — она взглянула на часы, — в пять тридцать?
— Хорошо. Но я…
— Если не предпочитаешь помогать распаковывать ящики.
— Лучше вернусь потом. — Беннет быстро ее поцеловал и кивнул актеру: — Рад был познакомиться, Тальбот.
Глядя принцу вслед, Тальбот сказал:
— Впервые вижу, как королевская особа спасается бегством! — И добавил: — Он не похож на брата.
Ева покачала головой:
— Бен другой.
— Он популярен у желтой прессы.
Она засмеялась:
— Бен и сам охотно с этим согласится.
— О, я не хотел влезать в чужие дела, — Расс засунул руки в карманы, — просто любопытно, у нас в Нью-Джерси не увидишь принцев, и я не привык к такому общению. Но вижу, ты с ним дружишь.
— Они тоже люди, хотя и не обычные, но очень хорошие люди, и ты сам убедишься в этом в ближайшее время.
Ева открыла дверь кладовой и ахнула. Расс заглянул ей через плечо и увидел груду ящиков и чемоданов.
— Здесь нужна помощь.
— Иди пригласи рабочих. А я пока начну. — Она засучила рукава.
Примерно через три часа Ева знала положение вещей и составила план действий. С помощью Расса и сценических рабочих она рассортировала вещи так, чтобы можно было брать их по мере надобности. Она таскала ящики наравне с мужчинами. После двадцати минут совместной работы Расс перестал говорить: «Не поднимай это, поставь на место, не трогай». Он уже понял, что она очень сильная и выносливая. К пяти часам Ева была потной, грязной, но довольной.
— Расс, иди домой. — Она прислонилась к полке. Хотелось пить, она мечтала о стакане холодного освежающего напитка.
— А ты?
— Не хочу, чтобы мои актеры выглядели изнеможденными и не могли играть. — Ева вытерла лицо ладонью. — Ты очень помог. Остальное мы закончим с бригадой.
Расс тоже вытер пот со лба рукавом и восхищенно посмотрел на нее:
— Не знаю ни одного продюсера, который не побоялся бы запачкать руки.
— Все, Расс, — прекратила разговор Ева. — Завтра в десять, и чтобы был свежий и красивый.
— Слушаюсь, мадам. Что передать остальным?
— То же самое. Пусть вечером отдыхают, но никакого похмелья утром я не потерплю.
— Приму к сведению. Не надорвись.
Расс ушел, а Ева обвела взглядом складские полки и решила, что сделала все, что могла. Подвинула последнюю коробку с лампами от прохода и в это время услышала сзади шаги. Не оборачиваясь, она вынула из кармана ключи и протянула их:
— Отдай это Гарри, они ему завтра понадобятся.
— Я бы с удовольствием, если бы знал, кто такой Гарри и где его найти.
— Ой. — Она оглянулась и увидела Алекса.
В спортивной рубашке, модных брюках и сверкающих ботинках. Волосы идеально причесаны. Ева сразу ощутила себя мешком для мусора.
— Я думала, это кто-то из рабочих.
— Нет. — Он отдал ей ключи. — Ева, вы что, двигали здесь эти ящики?
— Просто помогала тут кое-что распаковать и рассортировать. — Она спрятала за спину грязные руки. — То есть помогала организовать работу.
— И поднимали тяжести, чего нельзя делать женщине. Тем более такой миниатюрной.
Еве было приятно сочувствие Александра, и она сразу оттаяла. Действительно, кажется, она перестаралась, мышцы спины болели.
— Я должна была помочь.
— Но зачем? Если вам нужна помощь, стоило только сказать.
— Мы справимся, спасибо. Тем более худшее позади. — Она вытерла руки о грязную майку. — Я не знала, что вы придете сюда. Разве утром остались невыясненные вопросы?
Александр приблизился почти вплотную, и Ева прислонилась спиной к полкам, спрятав руки за спину.
— Я пришел не по делу.
— Тогда, — она облизнула пересохшие губы, — я должна отнести Гарри ключи и привести себя в порядок. Скоро придет Беннет.
Она направилась к выходу, но Александр загородил ей путь:
— Беннет занят. Я приехал отвезти вас домой.
— В этом нет необходимости. — Она попыталась безуспешно его обойти. — Беннет сам предложил. Я не рассчитываю, что меня станут все время отвозить, я здесь надолго, и взять машину напрокат будет нетрудно.
Ева стеснялась своего вида, не понимая, что для Александра она пахла медом, разогретым на солнце, который так хотелось попробовать.
— Вы возражаете против того, чтобы я вас отвез?
— Нет, конечно. — Она попыталась снова обойти его, но споткнулась о ящик. — Вы мешаете пройти.
— Да, и делаю это сознательно. — Он кончиками пальцев провел по ее щеке. — У вас здесь грязь.
— Я знаю, мне надо помыться. Так что не ждите меня, я могу потом доехать и на такси.
— Я подожду. Удивительно, как вы умудряетесь выглядеть красивой даже в таком виде, — он дотронулся до ее губ, — и очень сексуальной.
— Алекс. Александр, не знаю, почему вы решили…
— Лучше бы вы этого не делали.
— Не делала чего?
— Не пытались меня соблазнить.
— Даже и не собиралась.
— Не будьте смешной.
Она вновь сделала попытку уйти и вновь безуспешно. Отчего не на шутку растерялась.
— Послушайте, ведь я вам даже не нравлюсь… — Его глаза были теперь непроницаемо черными, и она тонула в их глубине, не в силах оторваться, как от вида из своего окна. — Но я всегда… всегда думала… — Окончательно сбившись, она замолчала.
— Не замечал раньше у вас косноязычия.
— Я просто очень нервничаю. Это вы меня такой делаете.
— Знаю и принимаю как вознаграждение.
— Но только мне это не нравится.
Она уже не протестовала, когда он приблизил губы к ее губам, и ее руки бессильно повисли вдоль тела.
На этот раз поцелуй не был требовательным, его губы были нежными и мягкими.
Она была абсолютно покорной, а он не делал попытки обнять ее.
Он испытывал торжество — по тому, как запрокинулась ее голова, по смиренному выражению ее лица, по полураскрытым в ожидании поцелуя губам он понял, что она сейчас полностью в его власти. Неожиданно захотелось быть с ней нежной, защищать, оберегать, а не воспользоваться ее минутной слабостью. Он мягко произнес:
— Идите умойтесь, — и отступил, давая ей дорогу.
Она пулей вылетела со склада, не соблюдая этикета и приличий.
Ева взглянула на себя в зеркало, оказавшись в одной из гримерных за кулисами. Она окончательно сделала из себя идиотку, и пора было это прекратить. По какой-то неведомой причине он играл с ней в игру, смысл которой оставался для нее скрытым. Но она не собирается ему подыгрывать и вновь оказаться в нелепом положении. Она со многим готова мириться, но это уже слишком. Где та независимая женщина, которой она всегда была, где ее гордость тем, чего она добилась в жизни благодаря целеустремленности и твердости характера. Она все больше превращалась в какую-то слабоумную, путалась в словах, не могла ясно выражать мысли. Что-то растерянно мямлила, готова была сдаться на его милость. Она пасует перед ним, у нее начинают трястись колени, а он спокойно наблюдает и ждет, чтобы превратить ее в свою игрушку, покорную бессловесную любовницу! Игрушку для постели!
Она уже не отрицала, что именно о нем грезила и мечтала все эти годы. Может быть, именно потому, что ее с самого начала задевали его пренебрежительность и явное превосходство.
Ева яростно намылила руки в третий раз. Ее беда в том, что она начала вдруг думать о нем как о мужчине, как о возлюбленном, а надо было держать дистанцию и даже в мыслях называть «ваше королевское высочество». Высокомерный и холодный тип.
Но как только она оказывалась в его объятиях и его теплые губы прикасались к ее губам, все ее самолюбие и гордость исчезали, уступая место страсти. Но зачем ему это? Она засунула щетку для волос обратно в сумку. Такие отношения совершенно несвойственны ни его, ни ее натуре. Если бы она писала сценарий, где главная роль отводилась Александру, то подобные сцены, которые произошли между ними на ферме и около окна ее комнаты, никак не могли бы быть включены в него. Потому что никто бы не поверил в них.
Но почему она не поговорит с ним откровенно? Не задаст свои вопросы прямо? Чем больше Ева думала над этим, тем разумнее казалась идея. Дипломат и деловая женщина. В сторону любовные страсти. Задаст вопрос в лоб и посмотрит на его реакцию. Когда он находится на расстоянии, а не рядом. И довольная принятым решением, она вышла в коридор, где ее ждал Александр.
— Так намного лучше, — заметил он добродушно и, прежде чем она смогла возразить, взял ее под руку и повел к выходу.
— Благодарю. Нам надо поговорить.
— Хорошая идея. — Он открыл перед ней дверь, и они вышли из театра. — Можем немного прокатиться перед тем, как вернуться домой.
— Это не обязательно. Разговор не займет много времени.
— Но я думаю, что вам не помешает подышать свежим воздухом после целого дня, проведенного взаперти. — Он открыл дверцу серо-стального «мерседеса».
— Это что? — Ева остановилась.
— Мой автомобиль.
— Без водителя?
— Вы хотите проверить мои права? — Александр улыбнулся, увидев, что она колеблется. — Ева, вы боитесь оставаться со мной наедине?
— Разумеется, нет. — Она попыталась возмутиться, а сама беспомощно оглянулась. Два огромных телохранителя с каменными лицами стояли поодаль. — Тем более что вы все равно никогда не остаетесь один.
Он проследил за ее взглядом, и в его глазах промелькнула тень.
— К сожалению, некоторые вещи неподвластны нам.
Она поняла по сдержанному тону, что он испытывает неловкость, но не может изменить ситуацию.
— Вам ненавистно такое положение вещей, — догадалась Ева.
Александр выглядел удивленным, ему казалось, что он тщательно скрывал свое недовольство.
— Нет смысла ненавидеть неизбежность, то, что продиктовано необходимостью. — Он подождал, пока она сядет, захлопнул за ней дверцу и, не взглянув в сторону телохранителей, обогнул капот и сел на место водителя. — Пристегните ремень, — посоветовал он перед тем, как завести двигатель.
— О! — спохватилась Ева, потому что мысленно уже репетировала свою речь. — Мне всегда нравились и город, и окрестности Кордины. — Она решила быть по-светски любезной, усыпить его беспечностью и потом неожиданно, прямо в лоб задать свои вопросы. — Ваш город очень красив и своеобразен. Никаких небоскребов и стеклянных коробок.
— Но мы все-таки стараемся идти в ногу со временем. — «Мерседес» тем временем влился в неторопливый трафик. — Не мешало бы, конечно, увеличить поток туристов, но для этого придется переделать старые отели в курортные.
— О, нет, — Ева разглядывала город из окна, — не стоит нарушать эту красоту!
— И это говорит дочь строительного магната?
— То, что строил и строит папа, идет на благо Хьюстону, но это совсем другое дело. Хьюстон — типично американский город, а Кордину не стоит портить небоскребами.
— Но в Национальном совете есть люди, которые лоббируют строительство и приводят веские доводы в его пользу.
— Они не правы. И ваш отец не захочет. А как вы поступите, когда придет ваш черед властвовать? Вы ведь не позволите им уродовать природу и устраивать здесь каменоломни?
— Нет, не позволю. — Александр свернул в сторону моря. — Некоторые вещи нельзя менять, и дворец должен оставаться самой высокой точкой в городе, пока у власти Биссеты.
— Это говорит ваше эго?
— Нет, это гены предков. Наследственность.
— Мы с вами такие разные, — сказала Ева задумчиво. — Говоря о наследственности, вы имеете в виду сотни лет традиций и ответственность перед государством. При слове «наследство» я думаю об отце и его бизнесе и той головной боли, которая неизбежно меня ждет. Или наследство — это ваза Фаберже моей матери. Наследство для меня и для большинства американцев — это нечто осязаемое. В вашем понимании это связано с семейными обязательствами.
Александр промолчал. Ева не знала, как глубоко ее слова затронули его.
— Вы понимаете все гораздо тоньше, чем я думал.
Она бросила на него быстрый взгляд и, решив, что настал подходящий момент, тихо спросила:
— Почему вы так поступаете?
— Как именно?
— Вы приходите ко мне в театр, везете меня на прогулку. Вы настойчиво добиваетесь остаться со мной наедине и целуете.
Он выбрал подходящее место у каменной дамбы, чтобы остановиться.
— Хотите ответа? Таково мое желание.
— Но раньше вы этого не хотели.
Он выключил двигатель, положил в карман ключи от зажигания.
— Я хотел этого с того первого дня, как вас увидел. Может, пройдемся по берегу?
Ева сидела неподвижно, не зная, как понимать то, что только что услышала. Александр вышел из машины и открыл для нее дверцу:
— Теперь надо отстегнуть ремень, чтобы выйти.
— Зачем же?
— Но невозможно гулять по берегу, оставаясь пристегнутой.
Ева с трудом справилась с застежкой и вышла из машины.
— Зачем это все? Вы редко смотрели в мою сторону и всегда с хмурым неодобрением.
— Я всегда смотрел на вас.
Александр взял ее за руку и повел по песчаному пляжу. Ее пальцы были напряжены, как будто она хотела вырваться, но он не обращал на это внимания. Ему было легче, когда она становилась колючей, сопротивлялась и спорила. Потому что последний раз ее покорность и готовность уступить напугали его.
— Мне больше нравится пляж по вечерам, когда туристы исчезают, чтобы переодеться к ужину.
— Это абсурд. — Она говорила о другом.
Лицо Александра осветила улыбка, делавшая его неотразимым.
— Что именно? Предпочитать пустой пляж?
— Я хочу, чтобы вы перестали искажать смысл сказанного мною. — Она высвободила руку и пошла на некотором расстоянии от него. — Не понимаю, что за игру вы затеяли со мной.
— А что бы вы предпочли? — Он, кажется, был вполне доволен собой и наслаждался ее смущением.
— Но, Александр, я прекрасно помню, что вы никогда не смотрели на меня, как вы говорите. Я это знаю… — Она запнулась, потому что чуть не проговорилась, что сама все время смотрела в его сторону.
— Откуда вы знаете?
— Не важно. — Она жестом закрыла тему и пошла к воде. — Не понимаю, почему вы вдруг нашли меня привлекательной. Или доступной? Как вам угодно.
— Да, я нашел вас сексуально привлекательной, и это произошло давно. — Он положил руку ей на плечо и повернул к себе. Солнце уже начало клониться к горизонту, золотые лучи освещали белый остывший песок. — Не важно, что я испытывал, могу только сказать, что сейчас понял, что это чувство гораздо шире, чем просто желание.
Она вздрогнула и обхватила себя руками, как будто ей вдруг стало холодно. Ее глаза сейчас были синими, в цвет моря, только в отличие от его спокойной глади в их глубине отражалось смятение.
— Вы привыкли поступать, как вам заблагорассудится, ведь вы принц и наследник. Но я не собираюсь становиться вашей прихотью.
Ветерок с моря разметал ее черные волосы, она посмотрела на него. Взгляд ее был необыкновенный. И он вдруг забыл обо всем на свете — что за ними издалека наблюдают телохранители, что они находятся на пляже, на виду — и с необычной горячностью признался:
— Вы правы, именно потому, что я наследный принц, мне трудно, иногда почти невозможно поступать по собственному желанию. И чем сильнее оно становится, тем труднее получить желаемое. Возникают препятствия в виде условностей и долга, особенно когда дело касается женщины.
— Тем более американки? — Напрасно она спросила. Легче просто принять все на слово, согласиться на любые условия, принять его в свои объятия и в свое сердце. Но она не могла остановиться. — Тем более занятой в театральном бизнесе. Без титулов и королевской родословной. Гораздо легче найти титулованную аристократку из Европы.
— Да, это так. — Александр увидел в ее глазах, что, согласившись, причинил ей боль, и все-таки продолжил: — Если я свяжу мое имя с вашим, это вызовет бурю разногласий в Национальном совете и среди влиятельных людей, они предпочитают, чтобы я женился на женщине, которая подойдет наследному принцу, с титулом и соответствующим происхождением.
— Я поняла. — Ева отвела его руку от своего лица. — И поэтому вы решили, что в таком случае будет уместнее интрижка. Ее вам простят.
Лицо Александра изменилось, приобрело жесткое выражение. Глядя на него сейчас, трудно было представить, что оно может быть нежным.
— Я, кажется, еще не просил вас соглашаться на тайную связь.
— Нет, вы еще до этого не дошли. — Слезы были близко, но от нанесенного оскорбления сразу высохли. К Еве вернулось чувство гордости. — Я благодарна за предложение, но вынуждена отказаться. Я не собираюсь идти ни на какие компромиссы, и если сплю с мужчиной, то не собираюсь этого скрывать. Мне нечего стыдиться, мой роман, или связь, как угодно назовите, будет открытым.
— Я это уже понял.
Она развернулась, чтобы уйти, но его слова ее остановили.
— Что вы имеете в виду?
— Вы не скрывали романтической связи с моим братом. — Глаза его потемнели и стали жесткими. — Стыда вы тоже не испытывали.
Она сначала не поняла, потом ее озарило. Так вот в чем дело. Ее охватила ярость, и от этого она сразу стала сама собой. Такое положение вещей ее устраивало больше. Обыкновенное соперничество и зависть к младшему брату. И банальное мужское любопытство — узнать, чем она привлекла брата.
— Так вы сочли, что теперь пришла ваша очередь узнать причину всей этой шумихи, поднятой вокруг нас с Беннетом?
Его взгляд стал угрожающим.
— Осторожнее, Ева.
Но она уже перешла грань благоразумия.
— Да черт с вами! Вы, конечно, принц и аристократ, наследник трона, но это внешняя оболочка, а внутри вы обыкновенный мужчина, как все, и я не собираюсь здесь стоять и покорно объяснять подоплеку моих отношений с Беном такому глупцу. Вам бы брать у него уроки, Алекс. У него искреннее отношение к женщине, и он не думает о трофеях, когда выбирает себе пассию, и не тешит самолюбие завоеваниями.
— Вы закончили?
— О, не беспокойтесь, это все. И советую поговорить с самим Беннетом, если вам так интересно узнать все подробности, ваше высочество. Уверяю, они вас восхитят.
— Мои чувства к вам не имеют отношения к Беннету. Хотя в каком-то смысле… Я отвезу вас домой.
Он направился к «мерседесу», и телохранители, державшиеся в отдалении, поспешили сесть в машину сопровождения.
