Игры ангелов

 

 Рис Гилмор упорно катила на своем перегретом «Шевроле» по каменистым костяшкам Кулака Ангела. В кармане у нее было двести сорок три доллара с мелочью — достаточно, чтобы подлатать машину, а затем заправить ее и заправиться самой. Если повезет и с машиной ничего серьезного, то Рис еще сможет заплатить за ночлег.

 Потом, даже при самых оптимистических расчетах, она окажется на нуле. Так что клубы пара, вырывавшиеся из-под капота, она восприняла как знак — указание на то, что пора уже остановиться и подыскать хоть какую-нибудь работу.

 В чем проблема? — спросила она себя. Этот крохотный городок, раскинувшийся вокруг прохладных вод голубого озера, ничуть не хуже других — а может быть, и лучше. По крайней мере, здесь есть настоящий простор — бескрайнее небо и заснеженные вершины гор, вздымавшиеся ввысь подобно суровым и чуточку высокомерным богам. Словом, то, что нужно.

 Не один час добиралась она сюда по извилистой дороге, по обе стороны которой мелькали пейзажи, словно сошедшие с фотографий Анселя Адамса. Отправившись в путь еще до рассвета, Рис не имела ни малейшего понятия о том, где закончится ее сегодняшняя поездка. Однако это не помешало ей объехать Коди, а затем оставить позади и Дюбуа. Какое-то время она подумывала о том, не заехать ли в Джексон, но вместо этого продолжила путь на юг.

 Должно быть, что-то и в самом деле тянуло ее в этом направлении.

 За последние восемь месяцев Рис прониклась глубокой верой в разные знаки, побуждавшие ее следовать внутренним импульсам. «Опасные повороты». «Скользко во время дождя». Не чудо ли, что кто-то решил потратить время и силы, чтобы разместить эти предупреждения! Но знаком могла стать и необычная игра света на какой-нибудь старой дороге или простой флюгер, указывавший строго на юг.

 Если Рис нравились игра света или этот флюгер, она следовала их указаниям — и так до тех пор, пока не добиралась до нужного, как ей казалось, места. Там она могла задержаться на пару недель, а порой — как это произошло в Южной Дакоте — на пару месяцев. Устроившись на работу, Рис внимательно присматривалась к окружающей обстановке, а затем… затем уезжала, когда знаки советовали ей двигаться дальше.

 Эта система давала столь необходимую ей свободу. Да и тревоги ее, забившиеся в дальний уголок сознания, становились все тише и незаметнее. Месяцы, проведенные наедине с собой, принесли ей куда больше, чем целый год лечения. К Рис стал возвращаться покой.

 Если уж быть совсем честной, то и год лечения не прошел для нее даром. Только благодаря ему она обрела мужество ежедневно и еженощно встречаться с собой лицом к лицу. Проживать час за часом свою жизнь.

 Ну а здесь, в сжатых пальцах Кулака Ангела, перед ней открывалась новая, не исписанная пока страница этой жизни.

 Пока что Рис собиралась остановиться здесь лишь на несколько дней — отдать должное местным достопримечательностям и подзаработать немного денег… ровно столько, чтобы можно было вновь отправиться в путь. Местечко было небольшим — всего-то 623 жителя, как свидетельствовала надпись на указателе. Основной статьей их дохода, если принять во внимание потрясающие пейзажи и близость к национальному парку, наверняка являлся туризм.

 А значит, здесь есть хотя бы одна гостиница класса Б, не говоря уже о ранчо, специально оборудованном для туристов. В таких заведениях всегда нужны люди, которые чистят, драят и наводят порядок — особенно в это время, когда зима начинала уступать свои права весенней оттепели.

 Но поскольку из машины валил уже не пар, а густой дым, сейчас главной задачей Рис было отыскать механика.

 Она ехала по дороге, петлявшей вокруг широкого озера. В тенистых местах еще виднелись тусклые островки снега. Деревья по-прежнему стояли голыми, но по воде уже скользили несколько лодок. Рис понаблюдала за двумя парнями в бейсболках и ветровках, чье белое каноэ рассекало сейчас отражение горы.

 Напротив озера находился деловой центр города — так, во всяком случае, показалось Рис. Магазин подарков, маленькая галерея. Тут же располагались банк и полицейский участок. А вот и офис шерифа.

 Рис свернула в сторону и направила машину к приземистому зданию, по виду похожему на придорожный магазин. Перед зданием, откуда открывался великолепный вид на озеро, сидели двое мужчин во фланелевых рубашках.

 Выйдя из машины, Рис удостоилась приветливого кивка незнакомцев, а тот, что сидел справа, вежливо коснулся синей шляпы, на которой было написано название магазина: «Бакалея и всякая всячина от Мака».

 — Кажется, мисс, у вас проблемы с машиной.

 — Похоже на то. Не знаете, кто бы мог ее починить?

 Опершись руками о колени, мужчина поднялся. Крепкого сложения, краснощекий, он смотрел на мир веселыми карими глазами, от уголков которых разбегались мелкие морщинки. Голос его звучал медленно и тягуче.

 — Почему бы нам просто не поднять капот и не посмотреть, что там?

 — Буду признательна, — Рис щелкнула замком. Мужчина поднял крышку и тут же отшатнулся назад, чтобы не обжечься клубами дыма, который повалил наружу. Как ни странно, но Рис это зрелище не столько встревожило, сколько обескуражило.

 — Началось это все миль десять назад. Но я была так увлечена пейзажами, что просто не обратила внимания.

 — Да, места тут особые. Едете в парк?

 — Можно сказать и так.

 В чем вообще она может быть уверена? — подумала Рис, но тут же отогнала эту мысль и попыталась сосредоточиться на происходящем.

 — В любом случае у моей машины оказались другие планы.

 В это время к ним присоединился второй мужчина, после чего оба незнакомца стали смотреть под крышку капота с тем видом, с каким это делают все мужчины, — нахмуренные брови и сосредоточенно-внимательные глаза. Рис, от нечего делать, тоже заглянула под крышку, хотя внутренности собственной машины были знакомы ей почти так же, как поверхность Плутона.

 — Шланг радиатора протек, — сказал ей первый. — Придется менять.

 Похоже, удастся обойтись без серьезных трат. Вот и чудесно.

 — Кто у вас в городе может этим заняться?

 — Лучше всего обратиться в гараж Линта. Хотите, я позвоню им? Скажу, что у вас случилось.

 — Вы мой спаситель, — улыбнувшись, Рис протянула мужчине руку — дружеский жест, всегда помогавший ей в общении с незнакомцами. — Меня зовут Рис. Рис Гилмор.

 — Мак Драббер. А это Карл Сэмпсон.

 — Приехали с востока? — поинтересовался Карл. На вид ему было лет пятьдесят с хвостиком. Белый мужчина с примесью индейской крови.

 — С востока. Из Бостона. Не знаю, как мне благодарить вас за помощь.

 — Пустяки, всего-то один звонок, — ответил Мак. — Можете зайти внутрь, если не хотите мерзнуть на ветру. А то погуляйте пока по городу. Линту потребуется какое-то время, чтобы добраться сюда.

 — Если вы не против, я лучше пройдусь. Кстати, где у вас тут можно переночевать? Только мне что-нибудь попроще.

 — Тут неподалеку гостиница «Озерная». Еще есть «Тетон-хаус», на другой стороне озера. Там вроде поуютнее. Все класса Б. Домики вдоль озера и за городом. Их обычно сдают на неделю или на месяц.

 Рис уже давно не загадывала на месяц вперед. Даже один день был для нее серьезным испытанием. Что касается поуютнее, то для нее это звучало как-то слишком интимно.

 — Схожу-ка я посмотрю на гостиницу.

 — Путь неблизкий. Хотите, подвезу?

 — Я и так просидела в машине целый день. Но все равно спасибо, мистер Драббер.

 — Да ладно, какие проблемы.

 Рис зашагала по деревянному тротуару, ощущая спиной взгляды мужчин.

 — Симпатичная штучка, — заметил Драббер.

 — Тоща больно, — недовольно покачал головой Карл. — Женщины морят себя голодом до того, что становятся худыми как щепки.

 Рис не морила себя голодом. По сути, она делала все возможное, чтобы вернуть себе прежний вес — все те фунты, которых она лишилась за какую-нибудь пару лет. Когда-то она была стройной, но понемногу превратилась в костлявую. Со временем часть веса вернулась, но этого по-прежнему было недостаточно. Слишком много выступов и углов. Слишком много костей. Дошло до того, что она стала смотреть на свое тело как на чужое.

 Симпатичная штучка. Как бы не так. Прежде Рис и в самом деле считала себя симпатичной. Когда ей хотелось, она умела быть стильной и даже сексуальной. Но это время прошло. Черты ее лица стали слишком жесткими. Скулы заострились, а впадины на щеках приобрели пугающую глубину. Бессонных ночей в ее жизни стало меньше, но после каждой такой ночи под глазами появлялись темные круги, а кожа становилась какого-то пепельного оттенка.

 Как же ей хотелось снова стать прежней!

 Потертые кеды беззвучно несли ее по тротуару. Шла не торопясь — за прошедшие годы она научилась никуда не спешить и не подгонять саму себя. Новая Рис принимала мир таким, каков он есть. И наслаждалась при этом каждым мгновением.

 Прохладный ветерок обдувал ей лицо, мягко ворошил каштановые волосы, по привычке затянутые в хвостик. Свежий ветер, яркий свет, льющийся из-за гор, солнечные блики на поверхности воды — все это было сейчас как нельзя кстати.

 А вот и те домики, о которых говорил Мак. Невысокие постройки из дерева и стекла, широкие веранды — все это отчетливо просвечивало сквозь голые ветви деревьев.

 Что может быть приятнее, чем сидеть на такой веранде, лениво разглядывая горы и озеро и наблюдая за тем, что происходит на болоте? Вот, кстати, и оно — с торчащими вверх метелками камыша. Здесь было столько простора, столько покоя…

 Когда-нибудь, подумала Рис. Когда-нибудь, но не сейчас.

 Тут ее взгляд упал на ростки нарциссов, зеленевшие в бочонке из-под виски, — маленькая клумба у входа в ресторан. Нежные побеги слегка дрожали на ветру, но при виде их на Рис сразу же повеяло весной. Все в природе обновляется весной. Может, и ей суждено заново обрести себя.

 Девушка остановилась, чтобы полюбоваться нежными ростками. Весна. Она все-таки возвращается после долгой зимы. И это лишь первые ее гонцы. Скоро будут и другие. Путеводитель обещал Рис целые поляны цветов на здешних равнинах. Что уж говорить об озере и прудах…

 Вот и она готова распуститься. Готова зацвести.

 От бочки с цветами ее взгляд скользнул к окну ресторана. Не столько ресторана, поправила себя Рис, сколько ресторанчика, закусочной. Барная стойка, кабинки, столики на двоих и четверых — и все это оформлено в красно-белых тонах. На витрине — печенье и пироги, а прямо за стойкой — открытая дверь на кухню. По залу снуют две официантки с подносами в руках.

 Время ланча, дошло вдруг до Рис. За хлопотами она совсем забыла про еду. Пожалуй, после гостиницы…

 И тут она увидела в окне это. Объявление, написанное от руки.

 

 Требуется повар

 Обращаться в ресторан

 

 Рис сразу восприняла это как знак, хотя первым ее побуждением было отступить назад. Замерев на месте, она изучала сквозь стекло обстановку ресторана. Открытая кухня — вот что главное, напомнила она себе. Еда здесь самая простая. Такую Рис могла приготовить не глядя. Пожалуй, ей стоило попытаться…

 Как знать, не пора ли ей сделать еще шаг вперед? Один малюсенький шажок. Справится — хорошо. Нет — ничего страшного.

 Скоро лето, и в гостинице наверняка набирают новых служащих. А может, мистеру Драбберу понадобится еще один продавец.

 Но знак был здесь, на ресторане. Машина заставила ее свернуть в городок, ноги сами привели к этому месту, к нежной поросли нарциссов, жадно вдыхающих прохладу весны.

 Сделав глубокий вдох, Рис решительно толкнула дверь ресторана.

 Жареный лук, мясо — уже с душком, крепкий аромат кофе, старенький музыкальный автомат и негромкий говор за столами.

 Еще она обратила внимание на чистые полы и отмытую до блеска барную стойку. Стены были увешаны фотографиями — на ее вкус, очень даже неплохими. Черно-белые изображения озера и гор — в разные сезоны, при разной погоде.

 Рис все еще набиралась мужества, когда рядом раздался голос одной из официанток:

 — Добрый день. Хотите перекусить? Можете устроиться за стойкой или за столиком.

 — Вообще-то я ищу управляющего. Или хозяина. Я по поводу того объявления, насчет работы.

 — Вы повар? — официантка замерла, стараясь удержать в равновесии поднос.

 В прежние времена, услышав подобный вопрос, Рис лишь пренебрежительно хмыкнула бы — без надменности, но все же.

 — Да, — ответила она.

 — Как кстати, а то Джоани уволила нашего пару дней назад, — официантка поднесла свободную руку к губам тем характерным жестом, который однозначно указывал на выпивку.

 — Понятно.

 — Она наняла его в феврале, когда он впервые появился в городе. Заявил, что обрел Христа и теперь хочет нести его слово людям.

 Качнув головой, девушка одарила Рис задорной улыбкой.

 — Что касается его проповедей, то они были настолько занудны, что мне всегда хотелось заткнуть ему рот. Ну а потом, как я понимаю, он обрел бутылку. Этим, собственно, все и кончилось… Ладно. Почему бы тебе не присесть за стойкой? Я пока схожу за Джоани. Хочешь кофе?

 — Пожалуй, лучше чаю.

 — Без проблем.

 Никто не заставляет ее устраиваться в ресторан, напомнила себе Рис, осторожно усаживаясь на стул и вытирая о джинсы вспотевшие ладони. Даже если ей предложат эту работу, совсем необязательно соглашаться. Почему бы, например, не заняться уборкой гостиницы или не отыскать это ранчо для туристов?

 На проигрывателе мелькнул новый номер, и Шания Твейн запела о том, что почувствовала себя женщиной.

 Подойдя к грилю, официантка коснулась плеча невысокой, крепко сбитой женщины. Спустя мгновение та обернулась и бросила взгляд на Рис. Затем кивнула. Официантка вновь вернулась к стойке, только теперь в руках у нее была белая чашка с кипятком и пакетик «Липтона» на блюдце.

 — Джоани сейчас придет. Хочешь перекусить? Мясной рулет сегодня чудо как хорош. К нему могу принести картофельное пюре, зеленую фасоль и хлебцы.

 — Спасибо, но я пока обойдусь чаем.

 Вряд ли она сможет проглотить хоть кусок, пока в животе у нее так и крутит от нервного напряжения. Паника, сжимавшая грудь плотными тисками, уже готова была прорваться наружу.

 Может, лучше все-таки уйти? Вернуться назад, к машине. А как только та будет готова, сразу же уехать из города. К черту знаки.

 Голову Джоани венчала копна белокурых волос. Повязанный вокруг талии белый фартук был весь заляпан пятнами жира. На ногах у женщины красовались кеды такого же пунцового оттенка, какими были полы в ресторане. Джоани решительно направилась к стойке, на ходу вытирая руки кухонным полотенцем.

 Женщина окинула Рис оценивающим взглядом холодных глаз, скорее серых, чем голубых.

 — Это вы повар? — голос ее звучал с хрипотцой, выдававшей заядлого курильщика.

 — Я.

 — Готовите профессионально или просто для того, чтобы было чем перекусить?

 — Профессионально. Я работала поваром в Бостоне, — стараясь справиться с волнением, Рис надорвала пакетик «Липтона».

 Рот у Джоани, словно бы в противовес жестким глазам, был мягким, почти что детских очертаний. А еще Рис заметила старый шрам, тянувшийся белой полоской от уха до подбородка.

 — Бостон, — Джоани привычным жестом сунула полотенце за пояс фартука. — Далековато забрались.

 — Да.

 — Не знаю, так ли уж мне нужен повар с Восточного побережья, который без умолку болтает вот уже пять минут.

 От неожиданности Рис хмыкнула, затем на губах ее появилось слабое подобие улыбки.

 — Прошу прощения, я всегда такая «разговорчивая», когда нервничаю.

 — А что вы делаете здесь?

 — Путешествую. Моя машина сломалась, так что мне нужна работа.

 — Как насчет рекомендаций?

 Сердце ее сжалось от мгновенного укола боли.

 — Я могу их достать.

 Фыркнув, Джоани кивнула в сторону кухни.

 — Отправляйся к плите, не забудь надеть фартук. Вот заказ: сэндвич с мясом, пирог с луком, жареные грибы, картошка и капустный салат. Если Дик не свалится замертво от твоей стряпни, я, пожалуй, возьму тебя на работу.

 — Хорошо, — Рис встала и направилась к вращающейся двери в дальнем конце стойки. «Дыши глубже», — мысленно сказала она себе.

 От острых глаз Джоани не ускользнуло, что Рис за время разговора разорвала чайный пакетик на мелкие кусочки.

 Обстановка на кухне была самая простая — все по делу и ничего лишнего. Большой гриль, духовка, холодильник и морозилка. Здесь же стояли ящики для припасов, раковины, разделочные столы, фритюрница и система охлаждения. Пока Рис завязывала фартук, Джоани выставила на стол необходимые ингредиенты.

 — Спасибо, — помыв руки, Рис приступила к работе.

 Главное, не думать, сказала она себе. Пусть все идет, как идет. Пока мясо шипело на гриле, она быстро настрогала лук и грибы. Затем сунула во фритюрницу нарезанную ломтиками картошку и установила таймер.

 Руки ее двигались быстро и споро, и хотя в груди по-прежнему сидел комок, Рис старалась не оглядываться назад, чтобы убедиться, что она не заперта здесь, как в ловушке, невесть откуда взявшейся стеной.

 Джоани шлепнула перед ней листок с очередным заказом:

 — Фасолевый суп (кастрюлька вон там). К нему — гренки.

 Молча кивнув, Рис поместила на гриль лук и грибы, а сама занялась вторым заказом.

 — Дальше! — раздался голос Джоани, и перед Рис появилась новая бумажка. — Два сэндвича, оба с салатами.

 Так оно и шло от блюда к блюду. Для Рис здесь многое было новым — атмосфера, характер заказов, но только не ритм. Ритм был привычным, и она двигалась, не прерываясь ни на секунду.

 Разложив по тарелкам блюда из первого заказа, она повернулась, чтобы показать их Джоани.

 — Ставь на поднос, — приказала та, — и давай дальше. Ждем полчаса. Если Дику не потребуется доктор, ты нанята. Время и деньги обговорим позднее.

 — Мне нужно…

 — Следующий заказ, — коротко сказала Джоани. — А я пойду покурю.

 Следующие полтора часа Рис работала без передышки. И только когда народа стало поменьше, она смогла на минутку отвлечься и выпить бутылку воды. Обернувшись, она увидела Джоани. Та сидела за стойкой, потягивая кофе.

 — Никто не умер, — констатировала она.

 — Ф-фу. Здесь всегда столько народа?

 — Что ты хочешь? Суббота. Дела у нас идут неплохо. Пока будешь получать восемь долларов в час. Если справишься, через пару недель накину еще по баксу. На кухне работаем с тобой по очереди, семь дней в неделю. У тебя два выходных. График я составляю на неделю вперед. Открываемся мы в шесть тридцать, так что первая смена приходит сюда в шесть. Хочешь работать по сорок часов в неделю — без проблем. Учти: сверхурочные я не оплачиваю. Если задержишься здесь дольше положенного, эти часы можно вычесть из следующей недели. Возражения?

 — Никаких.

 — Будешь пить на работе, уволю.

 — Понятно.

 — В твоем распоряжении чай, кофе и вода. За лимонад или коктейль придется платить. То же самое касается еды. Мы не практикуем бесплатных обедов. Не думаю, правда, что ты будешь таскать потихоньку от меня еду. Уж больно ты худющая.

 — Что да, то да.

 — Повар, работающий в последнюю смену, моет гриль, духовку и запирает ресторан.

 — Простите, но это не для меня, — прервала ее Рис. — Я имею в виду — запирать. Я могу открывать ресторан, работать в любую смену, а при необходимости и две смены подряд. Если вам потребуется, я буду работать не сорок часов, а больше. Но только не закрывать.

 Окинув ее внимательным взглядом, Джоани допила свой кофе.

 — Так, так. Маленькая девочка боится темноты?

 — Вот именно. Если запирать ресторан — обязательная часть условий, мне придется подыскать другое место.

 — Ладно, что-нибудь придумаем. Договор мы с тобой подпишем чуть позже, когда заполним все бумаги. Твоя машина готова, стоит у Мака, — Джоани ухмыльнулась. — Я умею держать нос по ветру. Кстати, тут над рестораном есть комната. Если хочешь, могу сдать ее тебе. Она, правда, небольшая, но зато чистая. Да и вид из нее превосходный.

 — Спасибо, но для начала я лучше схожу в гостиницу. Поработаю здесь пару недель, посмотрю, как оно пойдет…

 — Зуд в ногах?

 — Можно сказать и так.

 — Дело твое, — пожав плечами, Джоани встала со стула и направилась к вращающейся двери. — Иди, забери машину, найди себе жилье. К четырем возвращайся.

 Чувствуя легкое головокружение, Рис вышла из ресторана. Она снова была на кухне, и все прошло как нельзя лучше. Правда, сейчас она ощущала некоторую слабость в ногах, но в этом не было ничего странного. В конце концов она вот так, с ходу, нашла себе работу. Несколько часов простояла у плиты, нарушив тем самым двухлетнее табу.

 Пока Рис возвращалась к машине, волнение ее несколько улеглось.

 Войдя в магазин, она обнаружила, что Мак стоит за прилавком, расположенным прямо напротив двери. Внутри все было так, как она и ожидала: холодильники для мяса и молочных изделий, полки с крупами и прочим товаром, отдел для хозяйственной продукции, рыболовные изделия, оружие.

 Хотите приобрести галлон молока и пачку пороха? Вам сюда.

 — Машина готова — хоть сейчас в путь, — сообщил ей Мак.

 — Спасибо, мне уже сказали. Сколько я должна?

 — Линт оставил чек. Если будете расплачиваться кредиткой, вам лучше подъехать в гараж. Наличные можете оставить здесь. Я еще увижусь сегодня с Линтом.

 — Лучше наличными, — взглянув на счет, Рис с облегчением убедилась, что ремонт обошелся ей даже дешевле, чем она предполагала. Краем уха она слышала, как у другого прилавка беседуют покупатели. Выбивая чек, пискнул кассовый аппарат.

 — Я нашла работу.

 — Уже? — вскинул голову Мак. — Быстро вы.

 — В ресторане. Только не знаю, как он называется, — неожиданно осознала она.

 — Должно быть, «Пища ангелов». Местные говорят просто «У Джоани».

 — Значит, «У Джоани». Надеюсь, вы как-нибудь зайдете. Я неплохо готовлю.

 — Ясное дело, зайду. Вот ваша сдача.

 — Спасибо. Спасибо за все. Мне пора. Надо еще снять комнату, а потом вернуться на работу.

 — Вы в гостиницу? Скажите Брэнде, пусть устроит вас на месяц. Объясните, что нашли здесь работу.

 — Обязательно скажу. Спасибо. — Пожалуй, лучше сразу дать объявление в местную газету. — До свидания, мистер Драббер.

 Гостиница — пятиэтажное здание бледно-желтого цвета — располагалась напротив озера. На первом этаже находился крошечный магазинчик, торгующий всякой всячиной, маленький ларек, где продавали кофе и булочки, и уютная гостиная с льняными скатертями на столах.

 Еще Рис узнала, что в гостинице есть высокоскоростной Интернет за весьма умеренную плату, что горничные обслуживают постояльцев с семи утра до одиннадцати вечера, а в подвальном помещении расположена прачечная.

 Заплатив недельную плату — дальше Рис даже не решалась загадывать, — она сняла комнату на одного. Эта однушка находилась на втором этаже. Все, что ниже, казалось девушке слишком доступным и ненадежным. Ну а выше она начинала чувствовать себя как в ловушке.

 Рис не стала пользоваться лифтом, а поднялась к себе пешком, размышляя о том, что бумажник ее основательно похудел.

 Вид из окна был чудесный. Распахнув створки, Рис молча наблюдала за переливами воды, за плавным скольжением лодок и хороводом гор, плотным кольцом окруживших долину.

 На сегодня это место стало ее домом. А завтра… что ж, завтра будет видно. Окинув взглядом помещение, она заметила дверь, примыкавшую к соседней комнате. Рис проверила замки, а затем не поленилась перетащить туда единственный на всю комнату шкаф.

 Так-то оно лучше.

 Рис не стала распаковывать вещи, просто достала из сумки самое необходимое — туалетные принадлежности и зарядку для мобильного. Поскольку ванна оказалась совсем маленькой, девушка не стала запирать дверь. Стоя в душе, она громко повторяла таблицу умножения — проверенный способ сохранить душевное равновесие. Затем она переоделась во все чистое и стала думать, что же делать дальше.

 Новая работа, напомнила она себе и взялась за фен. Посушив волосы, Рис слегка подкрасилась. Сегодня ее лицо было не таким бледным, как обычно, да и глаза казались не такими уж запавшими.

 Бросив взгляд на часы, она включила ноутбук и открыла в Интернете свой дневник. Времени хватало лишь на краткое вступление, поэтому Рис была немногословной.

 

 Кулак Ангела, Вайоминг

 15 апреля

 Сегодня я стояла у плиты. Я устроилась поваром в маленький ресторан, расположенный в этом живописном городке. Сам городок стоит на берегу огромного синего озера. Мысленно я поднимаю шампанское за свой успех, и настроение у меня радужное, как никогда.

 Такое чувство, будто я забралась на высокую гору, преодолев на пути немало скалистых пиков. Пока я еще не на самой вершине, а где-то на краю. Но теперь моя площадка стала намного шире, и я могу отдохнуть здесь, прежде чем карабкаться дальше.

 Я работаю на женщину по имени Джоани. Это невысокая, коренастая и на редкость симпатичная особа. Характер у нее крут, но это и хорошо. Не выношу, когда со мной сюсюкают. Думаю, начни она меня опекать, я просто сбежала бы — как обычно убегаю на свежий воздух после некоторых своих снов. Тут я могу дышать и останусь здесь до тех пор, пока не придет время двигаться дальше.

 Сейчас у меня в кармане меньше десяти долларов, но что в этом такого? На мой взгляд, это не повод для беспокойства. В конце концов, у меня есть комната с видом на озеро и на горы, работа и новый шланг для радиатора.

 Я пропустила обед, но и это не страшно. Приготовление пищи настолько захватило меня, что не было даже времени поесть. Наверстаю позже.

 15 апреля оказалось для меня удачным. Ну все, пора на работу.

 

 Выключив ноутбук, Рис распихала по карманам телефон, ключи, водительские права и три доллара из оставшихся десяти. Пора было отправляться на работу.

 Прежде чем открыть дверь, Рис прильнула к глазку и внимательно осмотрела пустой коридор. Она дважды проверила замок, затем мысленно обругала себя и проверила его еще раз. Затем вернулась к своей сумке и достала оттуда моток скотча. Отрезав небольшой кусок, Рис наклеила его на дверь — так, чтобы не слишком бросалось в глаза. И только после этого направилась к лестнице.

 Рис заспешила вниз, на ходу считая шаги. После минутных сомнений она все-таки оставила машину на парковке. Уж лучше пройтись пешком — так она сэкономит деньги на бензин. Правда, возвращаться ей придется уже в темноте…

 Всего-то пара кварталов, сказала она себе. Однако паника была уже на подходе.

 Может, все-таки вернуться и взять машину? Дурочка, обругала себя Рис. Ты же почти пришла. Вот об этом и думай, а не о том, что будет позже. Чтобы успокоить нервы, она стала представлять себя у гриля. Яркий кухонный свет, приятная музыка, болтовня за столиками. Все такое знакомое — звуки, запахи, жесты.

 Может, рука ее и была чуть влажной от пота, когда она коснулась двери ресторана, но это не помешало Рис открыть ее — и войти внутрь.

 Ее тут же углядела официантка, с которой она беседовала во время обеда. Девушка махнула Рис рукой, приглашая подойти. Рис кивнула и направилась к столику, на котором официантка расставляла баночки со специями.

 — Джоани сейчас в кладовке. Она сказала, чтобы я быстренько ввела тебя в курс дела. Пока у нас небольшое затишье, но скоро начнут прибывать новые посетители. Меня зовут Линда-Гейл.

 — А я Рис.

 — Во-первых. Джоани терпеть не может лентяев. Если она заметит, что ты шляешься без дела, тебе грозит хороший пинок под зад, — девушка улыбнулась, отчего ее голубые глаза заблестели еще ярче, а ямочки на щеках стали еще заметнее. Белокурые волосы Линды-Гейл были аккуратно заплетены в косы.

 Одета она была в простенькие джинсы и красную рубашку с белой каймой. Уши украшали серебряные сережки с бирюзой. Рис она напомнила молочницу из западных штатов.

 — Я люблю работать.

 — Вот и чудесно, а то у нас дел невпроворот. Особенно сегодня — как-никак субботний вечер. Сейчас ты будешь работать с другими официантками — Бебе и Хуанитой. Мэтт убирает со столов, а Пит моет посуду. Вы с Джоани будете крутиться на кухне. Захочешь отдохнуть, скажи ей — она позволит тебе сделать перерыв. Вон там, сзади, есть место для куртки и сумочки. Где она, кстати?

 — Я ее не захватила.

 — Бог ты мой, а я и шагу не могу ступить за дверь без своей сумки. Ладно, давай покажу тебе остальное. Джоани получила бланки, которые тебе нужно заполнить для поступления на работу. Судя по тому, с какой легкостью ты втянулась в это дело, стояние у плиты тебе не впервой.

 — Это верно.

 — Комнаты отдыха. Мы убираем их по очереди. Первые две недели ты будешь избавлена от этого удовольствия.

 — А я-то надеялась… Линда-Гейл ухмыльнулась.

 — У тебя здесь есть кто-нибудь из родственников?

 — Нет. Я приехала с востока, — Рис совсем не хотелось рассказывать о себе, да и думать тоже. — А кто здесь разливает напитки?

 — Официантки. Можешь и ты — если нам будет не до того. Еще мы подаем пиво и вино. Но обычно, если кто-то хочет выпить, то сразу идет к Клэнси. Так уж у нас заведено. Захочешь еще что-то узнать — спрашивай, не стесняйся. Ладно, мне нужно доделать работу, а то Джоани обрушит на меня поток проклятий. Добро пожаловать на борт.

 — Спасибо.

 Оказавшись на кухне, Рис сразу же потянулась за фартуком.

 Прочная, широкая площадка, подумала она. Есть где отдохнуть, прежде чем придет пора двигаться дальше.

 

 Линда-Гейл была права: дел у них действительно оказалось невпроворот. Местные жители, туристы, арендаторы, разношерстная публика из ближайшего кемпинга — здесь собрались все, кому надоела собственная стряпня. Рис с Джоани крутились как заведенные, прислушиваясь к пыхтению фритюрницы и шипению мяса на гриле.

 В какой-то момент Джоани сунула ей под нос чашку с супом:

 — Ешь.

 — Спасибо, но я…

 — Тебе что, не нравится мой суп?

 — Ну почему…

 — Тогда присядь и поешь. Посетителей чуть поубавилось, так что смело можешь сделать перерыв. Суп я запишу на твой счет.

 — Ладно, спасибо.

 При мысли о том, что ей тоже нужно поесть — не все же, в конце концов, готовить для других! — Рис ощутила резкий приступ голода. Хороший знак, решила она, отправляясь за стойку.

 Она присела у самого конца, откуда хорошо были видны зал и вход в ресторан.

 Линда-Гейл поставила перед ней тарелку с булочкой и двумя кусками масла.

 — Джоани сказала, тебе нужно есть побольше углеводов. Как насчет чая?

 — С удовольствием. Но я и сама могу приготовить.

 — Да ладно, я принесу. А ты проворная, — добавила она, возвращаясь с чашкой чая. Бросив взгляд в сторону кухни, она склонилась к Рис и довольно хмыкнула. — Работаешь быстрей, чем Джоани. Да и еду укладываешь красиво. Кое-кто из посетителей уже успел это оценить.

 — Вот оно что.

 Подобное внимание Рис не порадовало. Ей было вполне достаточно чека.

 — Я не хотела ничего менять в вашем укладе.

 — А если и так? Все же довольны, — Линда-Гейл улыбнулась, отчего на щеках у нее вновь заиграли ямочки. — А ты слегка дерганная, правда?

 — Точнее не скажешь. — Взяв тарелку, она отхлебнула супу. Бульон был слегка приперчен, и ей это очень понравилось. — Теперь я понимаю, почему у вас нет отбоя от посетителей. Такой суп не стыдно подать и в пятизвездочном ресторане.

 Линда-Гейл снова метнула взгляд в сторону кухни, желая убедиться, что Джоани занята.

 — Мы тут все гадаем, каким ветром тебя сюда занесло. Бебе считает, что у тебя проблемы с полицией. Хуанита думает, что ты сбежала от мужа, который тебя избивал. Мэтью… ему семнадцать, поэтому он думает только о сексе. А я считаю, что всему виной несчастная любовь. Должно быть, кто-то из мужчин разбил тебе сердце… Ну что, кто из нас прав?

 — Прости, никто, — Рис ощутила легкий укол беспокойства при мысли о том, что ее здесь обсуждают. Впрочем, рестораны всегда были неотделимы от сплетен и мелких драм. — Просто я в свободном поиске. Путешествую.

 — Ну, не знаю, — Линда-Гейл недоверчиво покачала головой. — По мне, так все дело в несчастной любви. Кстати… вот и наш долговязый красавчик-брюнет. Чем не мастер разбивать сердца?

 Он и в самом деле был высоким — под метр девяносто. Смуглая кожа, темные, чуть взлохмаченные волосы. Правда, насчет красавчика Линда погорячилась.

 Для Рис это слово ассоциировалось с кем-то утонченно-щегольским, тогда как этот парень производил совсем иное впечатление. Достаточно было глянуть на его лицо — худощавое, заросшее густой щетиной. Суровая линия рта, внимательный, если не сказать тяжелый, взгляд… Одежду тоже не назовешь щегольской: потертая кожаная куртка, выцветшие джинсы, поношенные ботинки.

 Не ковбой, нет, но выглядит так, будто и в самом деле способен на многое. На Рис незнакомец произвел впечатление сильного, чуточку даже опасного человека.

 — Это Броуди, — тихонько шепнула ей Линда-Гейл. — Он писатель.

 Вот оно что. Рис немного расслабилась. По тому, каким хозяйским взглядом мужчина окинул комнату, она сочла, что имеет дело с полицейским. Уж лучше писатель. Меньше мороки.

 — А что он пишет?

 — Статьи в журналы и тому подобное. А еще у него вышло целых три книги. Детективы. Ему это подходит — он и сам сплошная загадка.

 Откинув волосы назад, Линда продолжала краем глаза наблюдать за Броуди, который решительно зашагал к свободному столику.

 — Говорят, будто он работал в Чикаго, в одной крупной газете, но потом его за что-то уволили. Броуди снимает домик на той стороне озера, держится по большей части особняком. Правда, трижды в неделю он приходит сюда поужинать. Дает нам на чай двадцать процентов.

 Как только Броуди сел, она снова повернулась к Рис:

 — Как я выгляжу?

 — Потрясающе.

 — Хочу как-нибудь попробовать на нем свои чары — просто ради любопытства. Но это подождет. А пока я намерена получить свои двадцать процентов.

 И Линда-Гейл направилась к столику, на ходу вытаскивая свой блокнот. До Рис, сидевшей у стойки, донеслось ее бодрое приветствие:

 — Привет, Броуди! Чем ты хочешь сегодня отужинать?

 Продолжая есть, Рис рассеянно наблюдала за тем, как Линда-Гейл кокетничает с посетителем. Должно быть, Броуди и в самом деле бывал здесь часто — еду он заказал, даже не глядя в меню.

 Отходя от столика, Линда бросила в сторону Рис преувеличенно-мечтательный взгляд. Та в ответ слегка улыбнулась, и в это же мгновение взор Броуди задержался на ее лице.

 От этого тяжелого взгляда Рис стало не по себе. Она тут же отвела глаза, однако продолжала ощущать это слегка нарочитое внимание. Впервые с начала смены она почувствовала себя ранимой и беззащитной.

 Быстро отодвинув стул, девушка собрала на поднос остатки еды, после чего поспешила на кухню. Она не стала оглядываться, хотя ее так и подмывало это сделать.

 Броуди заказал лосиные отбивные и теперь ожидал заказ, потягивая пиво и просматривая дешевенькую книжку. Из автомата доносилась негромкая музыка, ставшая для него чем-то вроде приятного фона.

 До чего же странный взгляд был у этой темноволосой незнакомки. Ричард Адамс в своем «Корабельном холме» использовал им же самим сочиненное словечко — tharn, затравленный. Удачное слово, думал Броуди, и как нельзя лучше подходит новому повару.

 Он достаточно хорошо знал Джоани Паркс, чтобы понимать: брюнетка ни за что не получила бы эту работу, если бы не была настоящим мастером своего дела. Броуди чувствовал, что под внешней оболочкой у Джоани прячется доброе сердце, однако пробить эту оболочку было не так-то просто. К тому же женщина терпеть не могла бездельников и неумех.

 Ему было достаточно задать всего лишь пару вопросов маленькой блондинке, чтобы та обрушила на него целый водопад фактов и догадок. Но затем все стали бы перешептываться о том, что он интересовался новой поварихой. Кто-кто, а уж он-то знал, что представляют собой маленькие городки вроде Кулака Ангела — здесь только дай повод для разговоров.

 Броуди и так сможет кое-что разузнать о ней, просто на это уйдет немного больше времени. Пара словечек там, пара замечаний здесь — он умел собирать информацию, когда ему это было нужно.

 Девушка выглядела невероятно хрупкой — казалось, еще немного, и что-то в ней надломится. Интересно, почему?

 Со своего места он мог наблюдать за ее работой на кухне, и скоро ему стало понятно, что Джоани не ошиблась — новенькая трудилась с тем профессиональным проворством, которое позволяло заподозрить, что на самом деле у нее не две руки, а целых четыре.

 Броуди готов был спорить на что угодно — это далеко не первый ее день на ресторанной кухне. И поскольку сейчас девушка интересовала его куда больше, чем книжка, он продолжал наблюдать за ней, потягивая пиво.

 Вряд ли у нее есть родственники в городе. Броуди жил здесь большую часть года, и до него наверняка дошли бы слухи о том, что чья-то давно сбежавшая дочь, сестра, племянница или дважды разведенная кузина внезапно вернулась домой. В то же время девушка явно не принадлежала к тем, кого принято называть перекати-поле. Скорее она напомнила ему беглянку. Именно это он прочел в ее глазах: пугливая осторожность и готовность упорхнуть при первых же знаках внимания.

 Передавая в зал очередной заказ, девушка метнула на него быстрый взгляд. Секунда, и вот она снова смотрит куда-то в сторону. Внезапно распахнулась входная дверь. Девушка обернулась на звук, и тут же лицо ее озарилось такой ослепительной улыбкой, что Броуди невольно заморгал.

 Все в ней вдруг изменилось — откуда ни возьмись, появились легкость и мягкость. И Броуди понял, что ее привлекательность кроется не только в хрупкой красоте.

 Он тоже взглянул в сторону двери, чтобы понять, кто же удостоился столь щедрой улыбки, и увидел Мака Драббера. Войдя в зал, тот приветливо махнул девушке рукой.

 Пожалуй, она все-таки была здесь не совсем чужая.

 Мак подсел за столик к Броуди.

 — Как дела?

 — В порядке.

 — Зашел вот перекусить, чтобы самому не стоять у плиты. Есть тут на чем остановить взгляд? — Выждав секунду, он лукаво подмигнул. — Кроме нового повара?

 — Я заказал отбивные. Мак, ты же никогда не ходил сюда по субботам. Твой день — четверг, спагетти.

 — Надоело питаться консервами. К тому же хотел посмотреть, как у девочки идут дела. Она тут первый день — заскочила в город, чтобы поменять шланг радиатора.

 Всего-то и нужно — подождать каких-нибудь пять минут. И вот вы уже в курсе событий.

 — Вот оно что?

 — Ну да, а заодно устроилась к Джоани. Рада была донельзя. Она с востока, из Бостона. Сняла здесь комнату в гостинице. Зовут Рис Гилмор.

 Он прервался, когда Линда-Гейл принесла Броуди его заказ.

 — Добрый вечер, мистер Драббер. Как поживаете? Что хотели бы заказать?

 Наклонившись, Мак заглянул в тарелку к Броуди.

 — Выглядит очень даже ничего.

 — Наша новенькая классно готовит. Броуди, скажете потом, как вам отбивные. Кстати, принести что-нибудь еще?

 — Бутылку пива.

 — Сейчас будет. Мистер Драббер?

 — Золотце, принеси мне колу и то, что заказал мой друг. Отбивные выглядят лучше некуда.

 Это точно, подумал Броуди. Тем более что к отбивным прилагалась щедрая порция запеченного картофеля и фасоли. Еда была красиво разложена на гладкой белой тарелке, что составляло приятный контраст тем беспорядочным кучкам, которыми обычно раскладывала свою стряпню Джоани.

 — Видел тебя вчера на озере, — заметил Мак. — Что-нибудь поймал?

 — Я просто катался на лодке. — Броуди отрезал кусочек мяса, попробовал.

 — В этом ты весь, друг мой. Постоянно плаваешь на лодке, но не удишь. Время от времени выбираешься в леса, но не за дичью.

 — Поймай я кого-нибудь или подстрели, пришлось бы потом готовить.

 — Это точно. Ну как?

 — Замечательно, — Броуди отправил в рот еще кусочек. — Просто великолепно.

 Поскольку Мак Драббер относился к числу тех, на кого Броуди не жаль было потратить вечер, он не стал спешить с кофе, а продолжал болтать с приятелем, пока тот разбирался с собственной порцией.

 — У фасоли совсем другой вкус. Более изысканный. Я бы даже сказал, что она вкуснее, чем обычно. Но если ты повторишь мои слова при Джоани, я назову тебя гнусным лжецом.

 — Девушка остановилась в гостинице. Вполне возможно, она не собирается задерживаться здесь надолго.

 — Пока сняла на неделю.

 Мак любил досконально вникать во все, что происходило в городе. В конце концов, он был не только владельцем магазина, но еще и мэром. Слухи, полагал Мак, это неотъемлемая часть его обязанностей.

 — Знаешь, Броуди, мне лично кажется, что денег у нее маловато, — и Мак, прежде чем подцепить остатки фасоли, многозначительно махнул вилкой. — За ремонт она расплатилась наличными, да и в гостинице, как я слышал, тоже.

 Нет кредитных карточек? Вот так так. Неужели эта загадочная особа от кого-то скрывается?

 — Возможно, она не хочет, чтобы ее выследили, поэтому и пользуется наличными.

 — Ты слишком подозрителен, — Мак отправил в рот последний кусочек отбивной. — Наверняка она не совершила ничего плохого. У нее такое честное лицо.

 — А ты, я смотрю, настоящий романтик. Кстати, о романтиках, — Броуди многозначительно кивнул в сторону двери.

 Новый посетитель был одет в джинсы и рубашку, поверх которой красовалась черная куртка. Дополняли наряд сапоги из змеиной кожи, пояс в стиле Сэма Брауна и серая ковбойская шляпа. Одно слово — ковбой, каким его принято изображать в фильмах.

 Под шляпой курчавились русые, песочного оттенка волосы. Спокойное привлекательное лицо, подбородок с ямочкой и нежно-голубые глаза — они-то и служили ему главным оружием в деле обольщения женщин.

 Он вразвалочку — иными словами не назовешь — прошествовал к стойке и удобно устроился на одном из стульев.

 — Ло решил разведать, заслуживает ли новенькая того, чтобы тратить на нее время, — покачав головой, Мак прожевал остатки картофеля. — Тут уж ничего не поделаешь — Ло есть Ло. Парень — сама любезность, но я надеюсь, что у нее хватит здравого смысла не поддаться на его ухаживания.

 Одним из любимых развлечений Броуди было наблюдать за тем, как Ло отправляет в нокаут одну женщину за другой.

 — Спорим на десять баксов, что он уболтает новенькую еще до конца недели, и она станет очередным достижением в списке его постельных развлечений.

 Мак неодобрительно взглянул на приятеля:

 — Не дело говорить так об этой милой девушке.

 — Ты знаком с ней несколько часов. С чего ты взял, что она такая уж милая?

 — Я это сразу понял. Хочешь спорить — давай. Все равно тебе платить.

 У Броуди вырвался смешок. Мак не курил и не брал в рот ни капли спиртного. Если он и встречался с женщинами, то делал это так, что никто и не догадывался.

 — Это всего лишь секс, Мак, — заметив смущение друга, Броуди довольно ухмыльнулся. — Ты же помнишь, что это такое?

 — Смутно припоминаю.

 На кухне Джоани поставила на рабочую стойку кусок яблочного пирога.

 — Отдохни, — приказала она Рис. — Ешь вот пирог.

 — Я еще не успела проголодаться и хочу…

 — Я же не спрашивала тебя, голодна ты или нет. Ешь пирог — это бесплатно. Остался последний кусок, и до завтра он все равно не долежит. Видишь того парня, что сел у стойки?

 — Это «ковбоя», что ли?

 — Его зовут Вильям Батлер. В обиходе — Ло. Это от Лотарио. Так его прозвали, когда он был еще подростком. В то время его добычей считалась каждая женщина в пределах ста миль.

 — Понятно.

 — Субботними вечерами он обычно пропадает на свиданиях или сидит с дружками у Клэнси, выбирая себе девицу поинтереснее. Сюда он пришел, чтобы глянуть на тебя.

 Поскольку выбора ей попросту не дали, Рис начала есть пирог.

 — По мне, так и смотреть не на что.

 — Не скажи. Ты новенькая, ты молода и к тому же, судя по всему, не замужем. Надо отдать должное Ло, замужних он обычно обходит стороной. Вот он остановился, чтобы поболтать с Хуанитой. Прошлой зимой он трахал ее несколько недель, пока не переключился на тех цыпочек, что приезжают сюда покататься на лыжах.

 Джоани подвинула поближе большую кружку с кофе.

 — Парнишка умеет обделывать такие дела. Никто из тех, с кем он спал, не держит на него зла — даже после того, как он застегивает штаны и сваливает к другой.

 — Вы полагаете, что теперь на очереди у него я?

 — Просто мне нужно было объяснить, что к чему.

 — Ладно, я поняла. В любом случае мужчина мне сейчас ни к чему. Тем более такой, который пользуется своим членом, как волшебной палочкой.

 У Джоани вырвался смешок.

 — Как тебе пирог?

 — Очень вкусно, спасибо. Я даже не поинтересовалась заранее насчет выпечки. Вы готовите сами или покупаете в булочной?

 — Пеку я сама.

 — Да ну?

 — Надо полагать, теперь ты думаешь, что с этим я справляюсь лучше, чем с грилем. В общем-то, так оно и есть. Ну а ты как?

 — Не сказала бы, что выпечка относится к числу моих любимых занятий, но при случае могу вам подсобить.

 — Ладно. Если что, дам тебе знать.

 Джоани плюхнула на тарелку пару гамбургеров, щедро сопроводив их жареной картошкой и фасолью. В то время как она резала на дольки маринованные огурцы и помидоры, на кухню вразвалочку вошел Ло.

 — Вильям.

 — Ма, — наклонившись, он чмокнул ее в макушку.

 Сердце у Рис упало. Его мать, мелькнула у нее мысль. А она только что прошлась насчет его члена!

 — Говорят, с вашим приходом тут стало еще лучше — лучезарно улыбнувшись, Ло слегка пригубил пиво. — Друзья зовут меня Ло.

 — Очень приятно. Рис. Джоани, давайте я сама — подхватив поднос с гамбургерами, девушка понесла его к стойке. И тут же не без досады обнаружила, что новых заказов больше нет.

 — Скоро закрываем, — сказала ей Джоани. — Твое время вышло, так что можешь идти. Тебе завтра в первую смену. К шести чтоб была здесь.

 — Конечно. Завтра в шесть, — Рис начала развязывать фартук.

 — Я отвезу вас в гостиницу, — Ло отставил в сторону полупустую кружку. — Знаете, чтоб не переживать потом.

 — Нет-нет, не беспокойтесь, — она бросила взгляд в сторону Джоани, надеясь, что та поможет ей выбраться из этой щекотливой ситуации. Но Джоани уже занялась уборкой кухни. — Тут совсем рядом, и я с удовольствием прогуляюсь пешком.

 — Тогда и я прогуляюсь за компанию. Где ваш плащ?

 Спорить? Слишком невежливо. Промолчать? Это значит пройтись по тонкому льду. Что ж, придется рискнуть. Не промолвив ни слова, Рис взяла свою куртку.

 — Итак, завтра в шесть.

 Скомканно попрощавшись, она направилась к двери. Даже спиной она могла чувствовать, как этот писатель — Броуди? — сверлит ее взглядом. Кстати, почему он до сих пор здесь?

 Ло распахнул перед ней дверь, затем тоже шагнул за порог.

 — Прохладный вечерок. Не боитесь замерзнуть?

 — Нет-нет, что вы. Здесь так хорошо после кухонной жары.

 — Это да. Надеюсь, мама не слишком впрягает вас в работу?

 — Мне нравится работать.

 — Сегодня вам наверняка пришлось попотеть. Хотите, я куплю вам выпить? Посидим, развеемся? Заодно сможете рассказать мне историю своей жизни.

 — Спасибо за предложение, но история явно не дотягивает до стоимости выпивки. К тому же мне завтра в первую смену.

 — Завтра будет неплохой денек, — голос Ло был таким же вальяжным и неспешным, как его походка. — Давайте я заеду за вами после смены? Покажу вам окрестности. Поверьте, лучшего гида здесь не найти. Готов предоставить рекомендации насчет того, что я — истинный джентльмен.

 Улыбка у него была мягкой и располагающей, взгляд — ласково-соблазнительным, похожим на легкое касание чьей-то теплой руки.

 А еще он был сыном ее начальницы.

 — Очень мило с вашей стороны. Но если учесть, что знаю я здесь от силы пару человек, то какой толк в ваших рекомендациях? Вдруг вы их подделаете? Уж лучше я завтра немного отдохну.

 — Ладно, отложим на потом.

 Она резко дернулась, когда Ло осторожно взял ее за руку, так что парень даже понизил голос, стараясь успокоить ее, как какую-нибудь пугливую лошадку.

 — Эй, полегче. Я всего лишь хотел притормозить вас. Вы несетесь так, будто опаздываете на свидание. Взгляните-ка лучше наверх. Красота, правда?

 Хотя сердце девушки бешено билось, она послушно взглянула наверх. Там, над зубчатой кромкой гор, висела полная луна.

 Вокруг мерцала россыпь звезд — как если бы кто-то зарядил ружье горстью алмазов, а затем выстрелил вверх. Этот свет окрашивал в голубое снега на вершинах гор, чуть ниже которых серели темные трещины ущелий.

 Эта картина стала для Рис настоящим откровением. Она так нервничала всю дорогу, что совсем не смотрела наверх, стараясь как можно скорее добраться до гостиницы. Ей и сейчас хотелось остаться одной. И все же она была признательна Ло за то, что тот заставил ее оторвать взгляд от земли.

 — Потрясающе. В путеводителе, который я купила по дороге сюда, горы нередко называют величественными. Мне они такими поначалу не показались — скорее уж суровые и высокомерные. И только теперь я вижу, что они и в самом деле величественные.

 — Это еще что. Вот наверху есть просто потрясающие места — меняются прямо у тебя на глазах. Если сейчас подняться в горы и встать где-нибудь на берегу реки, можно услышать, как потрескивают скалы. Весна понемногу растапливает лед. Давайте отправимся туда верхом — горы лучше всего смотреть со спины лошади.

 — Увы, я не умею ездить на лошади.

 — Так я вас научу.

 — Опытный гид и инструктор по верховой езде? — Рис опять зашагала к гостинице.

 — Это входит в число моих обязанностей в «Серкл компани» — на туристическом ранчо в двадцати милях от города. Кстати, я мог бы пригласить туда повара. Организовали бы славный пикничок, покатались бы верхом. Это будет такой отдых, о котором вы потом напишете домой.

 — Не сомневаюсь. — Ей очень хотелось услышать потрескивание скал, увидеть горные луга и морены. Искушение уступить было очень велико — особенно сейчас, этой лунной ночью. — Знаете, я подумаю. Но вот мы и пришли.

 — Я провожу вас наверх.

 — Совсем необязательно. Я сама…

 — Мама всегда учила меня провожать даму до дверей.

 Он снова, как бы невзначай, взял ее за руку, а затем распахнул перед ней дверь в гостиницу. Еле уловимый аромат кожи и сосны делал Ло еще притягательней.

 — Добрый вечер, Том, — кивнул он клерку, заступившему на ночное дежурство.

 — Привет, Ло. Мэм.

 Рис заметила в его глазах проблеск усмешки. Ло шагнул было к лифту, но Рис решительно запротестовала:

 — Мне всего-то на второй этаж. Уж лучше я воспользуюсь лестницей.

 — Любите поупражняться? Должно быть, поэтому вы тонкая, как тростинка.

 Впрочем, он послушно сменил направление и зашагал к двери на лестницу.

 — Я так признательна вам за заботу, — мысленно она уговаривала себя не паниковать из-за того, что присутствие Ло делало лестничную клетушку еще теснее. — У вас здесь очень дружелюбное население.

 — Как и во всем Вайоминге. Нас тут не так уж много, но мы похожи. Я слышал, вы из Бостона?

 — Да.

 — Путешествуете впервые?

 — Да, — еще пролет, и они выйдут в коридор.

 — Решили посмотреть страну?

 — Да, захотелось попутешествовать.

 — В одиночку? Смелое решение.

 — Полагаете?

 — Чувствуется тяга к приключениям.

 Она бы рассмеялась, если бы не охватившее ее облегчение: Ло распахнул дверь, и они наконец-то выбрались в коридор.

 — Вот мы и на месте. — Рис достала из сумочки ключ, машинально взглянув вниз — цела ли полоска скотча. Все было в порядке.

 Ло, осторожно перехватив у нее ключ, сам вставил его в замок и повернул — еще одна маленькая любезность с его стороны. Распахнув дверь, он снова вручил ключ Рис.

 — А вы, я смотрю, даже свет не погасили. И телевизор работает.

 — Вы правы. Первый рабочий день. Так волновалась, что совсем забыла. Ну ладно, спасибо, что проводили.

 — Не за что. Не забудьте: нас еще ждет прогулка в горы.

 Рис с трудом выдавила, из себя улыбку:

 — Я подумаю. Еще раз спасибо. Спокойной ночи.

 Проскользнув в комнату, она захлопнула за собой дверь. Быстро задвинула засов, накинула цепочку. Оставалось лишь успокоиться. Присев на краешек кровати, Рис рассеянно смотрела в окно, пока дыхание наконец не стало ровным и тихим.

 Поднявшись, она первым делом подошла к дверному глазку и убедилась в том, что в коридоре никого нет. Только после этого она забаррикадировала дверь стулом. Затем Рис еще раз проверила запоры и убедилась, что шкаф, которым она загородила дверь в другую комнату, достаточно массивный. Что ж, можно ложиться спать. Она поставила будильник на пять. Подумала и установила еще один — на всякий случай.

 Добавив пару записей в дневник, она еще немного поспорила с собой насчет того, сколько лампочек можно оставить зажженными. Поскольку это была первая ночь в незнакомом месте, Рис решила не выключать настольную лампу. Свет в туалете тоже должен был гореть до утра — но это делалось скорее ради удобства. А вдруг ей захочется встать ночью пописать?

 Она достала из рюкзака фонарик и положила его рядом с кроватью. А вдруг пожар? Не дай бог, замкнет проводку. В конце концов, в гостинице есть и другие постояльцы. Кто-то может уснуть с зажженной сигаретой… или ребенок решит побаловаться спичками.

 Всякое может быть.

 Только представьте — гостиница полыхнет посреди ночи. Придется спасать себя и вещи. Так что фонарик — необходимая мера предосторожности.

 Легкое покалывание в груди навело ее на мысль о снотворном. Но Рис знала, что пока она будет полагаться на таблетки, ни о каком серьезном улучшении не может быть и речи. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как она последний раз принимала снотворное. А сегодня она устала настолько, что вполне сможет уснуть и без таблеток. К тому же, если в гостинице и впрямь начнется пожар, ей придется туго — ведь после снотворного особо не побегаешь. Она может запросто сгореть или задохнуться в дыму.

 Эта мысль лишила Рис остатков спокойствия. Чересчур живое у нее воображение, думала она, в отчаянии сжимая голову руками.

 «Хватит накручивать себя. Постарайся успокоиться и иди спать. Завтра тебе рано вставать — и сразу на работу».

 Прежде чем лечь, она еще раз проверила замки и запоры. Рис лежала очень тихо, прислушиваясь к стуку собственного сердца, к звукам, доносящимся из соседней комнаты, к уличным шорохам и шумам.

 Все хорошо, сказала она себе. Я в полной безопасности. Здание цело и не загорится среди ночи. И никто не ворвется к ней в комнату, чтобы убить ее во сне.

 Небеса тоже не упадут на землю.

 Однако это не помешало ей оставить включенным телевизор. И под его тихое бормотание она наконец-то погрузилась в сон.

 Боль была настолько невыносимой, что она не могла даже кричать. Казалось, будто на грудь ей обрушилась тяжеленная наковальня, придавив ее к земле всем своим весом. Рис не могла не то что двинуться, но даже вздохнуть. Огромный молот бил по этой наковальне, наполняя пульсирующей болью голову и грудь. Рис пыталась ухватить хоть капельку воздуха, но все безуспешно. И хуже боли был мучивший ее страх.

 Они были там, в темноте. Рис слышала их шаги, слышала хруст стекла, слышала взрывы. И самое ужасное — крики.

 Нет, пожалуй, не это было самым ужасным. Хуже криков был смех.

 Джинни? Джинни?

 Нет-нет, не кричи. Только не кричи. Уж лучше умереть здесь, во тьме, но не попасть к ним в руки. Но тени приближались, приближались с каждой секундой. От страха она начала тихонько рыдать.

 В лицо ударил ослепительный свет. Крики и стоны, копившиеся в горле, вырвались наружу каким-то жалким всхлипом.

 «Вот тут одна живая».

 Из последних сил она попыталась отбиться от тянувшихся к ней рук…

 И проснулась, вся в поту. Тело ее еще содрогалось от рыданий, когда она мгновенным движением схватила фонарь и выставила его перед собой, как оружие.

 Она съежилась в постели, напряженно вслушиваясь в каждый звук.

 Через час, когда зазвонил будильник, Рис все еще сидела на кровати, судорожно сжимая в руках фонарь. И вся ее комната была ярко освещена огнями электрических ламп.

 

 После приступа паники было невыносимо трудно возвращаться к нормальной жизни. Какая кухня? Какая работа? Рис чувствовала себя полностью разбитой. И все же она ни на секунду не забывала о том, что дала Джоани слово. В шесть часов, и никаких отговорок.

 Единственной альтернативой было уволиться по собственному желанию. Но уехать сейчас — значит свести на нет долгие месяцы работы над собой. Рис знала: один звонок, и она будет спасена.

 И в то же время с ней будет покончено.

 Тогда она решила действовать шаг за шагом. Заставила себя одеться — вот вам и первая победа. Выбралась из комнаты — еще одна. Особых усилий стоило выйти на улицу и направиться в сторону ресторана. Но и с этим она успешно справилась.

 Воздух был не по-весеннему холодным — зима никак не хотела сдавать своих позиций. И с каждым выдохом Рис могла наблюдать перед собой легкое облачко пара. Силуэты гор отчетливо вырисовывались на фоне неба, а у подножия их расстилалось целое море тумана. Этот же туман чертил причудливые узоры вокруг деревьев, голые ветки которых казались пугающе тонкими.

 И всюду царила удивительная тишина. Только раз, при виде неясного силуэта, сердце у Рис пугливо дрогнуло. Кто-то двигался в тумане. Человек? Нет, всего лишь животное.

 Лось или олень — с такого расстояния трудно было рассмотреть. Большое животное словно скользило во тьме, разрывая перед собой плотную пелену тумана.

 Подойдя к воде, оно наклонилось, чтобы попить. И в эту же минуту до Рис донеслось пение первых птиц. Больше всего ей хотелось опуститься прямо на тротуар и, замерев, наблюдать за восходом солнца.

 Но время поджимало, и она вновь зашагала в сторону ресторана. Сейчас ей предстоит общаться с людьми, отвечать на вопросы, которыми всегда осыпают любого новичка. Она сейчас не в том положении, чтобы нервничать или опаздывать. Чем меньше внимания она привлечет, тем лучше.

 Успокойся, приказала она себе. Успокойся и соберись. Рис начала мысленно проговаривать фрагменты стихов, пытаясь лучше уловить их ритм. Спустя несколько минут она вдруг осознала, что цитирует их вслух. Девушка смущенно поежилась, но затем напомнила себе, что услышать ее здесь все равно некому. Вдобавок незаметно для себя она добралась до дверей ресторана.

 Внутри уже горел свет. Его ровное сияние позволило Рис отбросить часть тревог. Итак, Джоани уже на кухне. Интересно, она вообще когда-нибудь спит?

 Теперь нужно постучать в дверь. Дождаться, пока откроют, после чего выдавить улыбку и приветливо помахать рукой. Нужно лишь сделать над собой усилие и зайти внутрь. Потом тревоги Рис утонут в рабочей кутерьме.

 Но рука словно налилась свинцом — ни пошевелить, ни сдвинуть с места. Пальцы тоже как будто онемели — никакой возможности сжать их в кулак. Так она и стояла там, чувствуя себя беспомощной дурой.

 — Что, проблемы с дверью?

 Вздрогнув, она резко обернулась. Всего лишь Линда-Гейл, с облегчением подумала Рис.

 — Да нет, я просто…

 — Пыталась прийти в себя? Судя по всему, спалось тебе в эту ночь не очень.

 — Это верно. Спала я плохо.

 И без того холодный воздух становился еще морознее с каждым шагом Линды-Гейл. Голубые глаза девушки, еще вчера такие дружелюбные, смотрели на Рис с явным презрением.

 — Я что, опоздала?

 — Удивляюсь, как ты вообще пришла после сегодняшней ночи.

 После сегодняшней ночи? Рис тут же вспомнила, как она сидела, съежившись в постели, напряженно прислушиваясь к каждому шороху.

 — Откуда ты…

 — Ло славится своей выносливостью в постели.

 — Ло? При чем тут… О! — у Рис вырвался нервный смешок. — Да нет же, мы не… Бог ты мой, Линда-Гейл! Я общалась с этим парнем каких-нибудь десять минут. Согласись, этого явно недостаточно, чтобы проверять его выносливость.

 Линда-Гейл, уже собиравшаяся постучать в дверь, опустила руку. Прищурившись, она внимательно разглядывала Рис.

 — Значит, ты не спала с Ло?

 — Нет, — теперь уже Рис держалась куда увереннее. — Я что, нарушила местную традицию? И чего мне теперь ждать — ареста? Увольнения? Если это являлось одним из условий найма, следовало предупредить меня с самого начала — тогда бы я точно запросила больше восьми долларов за час.

 — Да нет, это по желанию. Извини, — на щеках у Линды-Гейл заиграли привычные ямочки. — Извини, ради бога. Мне не следовало набрасываться на тебя только потому, что вы вместе ушли из ресторана.

 — Ло проводил меня до гостиницы и предложил угостить пивом, от чего я, разумеется, отказалась. Тогда он сказал, что не прочь показать мне окрестности, но их я могу посмотреть и сама. Было еще предложение покататься верхом. Тут я пока размышляю. Парень очень мил и любезен, вот, собственно, и все… Я не знала, что между вами что-то есть.

 — Между нами? — Линда-Гейл презрительно скривила губы. — Еще чего не хватало! Судя по всему, я единственная женщина в пределах ста миль, которая не переспала с Ло. Я таких не люблю. Шлюха есть шлюха — будь она женского рода или мужского.

 Пожав плечами, она вновь всмотрелась в лицо собеседницы.

 — В любом случае выглядишь ты не очень.

 — Плохо спала, вот и все. Новое место, новая работа. Нервы разыгрались.

 — Можешь успокоиться, — распорядилась Линда-Гейл, распахивая дверь. — Мы тут совсем не страшные.

 — Я уж думала, вы весь день проторчите перед дверью. — Джоани бросила на них недовольный взгляд. — Хочу напомнить, что я плачу вам не за болтовню.

 — Ради бога, Джоани, сейчас только пять минут седьмого. Ну, оштрафуй меня, если уж тебе так хочется. Кстати, о деньгах. Рис, это твоя доля с чаевых.

 — Моя доля? Я же не обслуживала столики. Линда-Гейл решительно сунула ей в руку конверт.

 — Держи. Повар получает десять процентов чаевых. Нам платят за обслуживание, но вряд ли мы получим много, если еда будет не ахти.

 — Спасибо, — что ж, не так уж плохо, думала Рис, пряча конверт в карман.

 — Ну что, вы наконец-то наговорились? — Джоани скептически смотрела на них из-за стойки. — Тогда за работу. Линда-Гейл, готовь столики, и поживее. А ты давай на кухню.

 — Да, мэм. И кстати, — добавила Рис, направляясь за фартуком. — Ваш сын — очень милый парень, но спала я сегодня одна.

 — Парнишка, должно быть, еще в постели.

 — Не могу сказать. Вообще-то я и дальше собираюсь спать одна.

 Джоани отставила в сторону чашу с тестом.

 — Не любишь секс?

 — Ну почему… — Рис шагнула к раковине, чтобы помыть руки. — Просто в настоящий момент он не входит в список моих приоритетов.

 — Должно быть, неважнецкий это список. Умеешь готовить оладьи?

 — Да.

 — Вот и прекрасно. Они хорошо расходятся по воскресеньям. Ну а пока начинай жарить сосиски и бекон. Скоро появятся первые посетители.

 Незадолго до полудня Джоани сунула в руки Рис тарелку с яичницей и большим куском бекона.

 — Давай-ка поешь. Можешь сесть в задней комнате.

 — Да тут еды на двух человек.

 — Ну да, если оба страдают от отсутствия аппетита.

 — Это не обо мне, — Рис отковырнула кусочек яичницы.

 — Отправляйся ко мне в кабинет и перекуси. Даю тебе двадцать минут.

 Рис уже видела этот кабинет. Какая уж там комната? Так, комнатенка.

 — Знаете, я не выношу маленьких помещений.

 — Клаустрофобия? Да еще и темноты боишься. Просто не девушка, а комок проблем. Ладно, садись тогда за стойкой. Как я и сказала, у тебя двадцать минут.

 Рис так и поступила. Только она пристроилась у дальнего края стойки, как Линда-Гейл подвинула ей чашку с чаем.

 — Здравствуйте, док, — девушка приветливо улыбнулась пожилому мужчине, присевшему на стул рядом с Рис. — Вам как обычно?

 — Да-да, воскресное меню. Пора побаловать свой желудок.

 — Секундочку. Джоани! — крикнула Линда-Гейл. — Доктор пришел. Док, это Рис, наш новый повар. Рис, это доктор Уоллес. Излечит тебя от любой болезни. Только не садись играть с ним в покер — выйдет себе дороже.

 — И как же я после таких рекомендаций смогу дурить новичков? — повернувшись, мужчина приветливо кивнул Рис. — Слышал, Джоани вами довольна. Ну а вам тут как?

 — Пока все в порядке. — Что с того, что он доктор? Она ведь сейчас не у него на приеме. — Мне нравится работать.

 — Лучший воскресный завтрак в Вайоминге подают именно у Джоани. В гостинице есть буфет для туристов, но здесь кормят гораздо вкуснее, — поудобнее устроившись на стуле, он взял чашку с кофе. — А вы бы лучше ели свой завтрак — пока он не остыл.

 Вместо того, подумал он, чтобы смотреть на тарелку, как на неразрешимую загадку. Он работал в этом городке уже тридцать лет, о чем и сообщил сейчас Рис. Приехал сюда сразу после университета — по объявлению в газете. Рис слушала его, вяло ковыряя свою яичницу.

 — Все жажда приключений, — добавил доктор с еле уловимым западным акцентом. — Влюбился в это место, а потом и в кареглазую барышню по имени Сьюзан. Вырастили с ней трех детишек. Старший пошел по моим стопам — уже год как занимается врачебной практикой. Наша средняя, Энни, вышла замуж за парня, который делает фотографии для «Нэшнл джиогрэфик». Эти двое живут сейчас в Вашингтоне. Ну а младший сын перебрался в Калифорнию, трудится над диссертацией по философии. Уж не знаю, о чем он там намерен философствовать… А Сьюзан уже два года как нет — умерла от рака груди.

 — Очень вам сочувствую.

 — Нелегко это все, — он взглянул на свое обручальное кольцо. — До сих пор, просыпаясь, ищу ее рядом с собой. Наверно, так и не привыкну, что ее больше нет.

 — Прошу вас, док, — Линда-Гейл поставила перед мужчиной большую тарелку, и они оба расхохотались, взглянув на вытянувшееся от изумления лицо Рис. — Уж поверь мне, он съест все до кусочка.

 Перед доктором громоздилась гора оладий, омлет, большой кусок ветчины, приличная порция жареной картошки и три сосиски.

 — Съесть это все? Нереально.

 — Смотри, детка, и учись. Смотри и учись.

 С точки зрения Рис, доктор совсем не выглядел толстым — скорее крепко сбитым, как человек, который уделяет достаточное время физическим упражнениям. Про такого ни за что не скажешь — обжора.

 И все же он набросился на завтрак, как оголодавший водитель-дальнобойщик.

 — А у вас на востоке есть родня? — поинтересовался он у Рис.

 — Да, бабушка. Она живет в Бостоне.

 — Это там вы учились готовить?

 Скорость, с какой он поглощал свою еду, была поистине невероятной.

 — Начинала там. Потом был кулинарный колледж в Вермонте, а затем практика в Париже, в Кордон-Блё.

 — Кулинарный институт, — во взгляде доктора читалось удивление. — И Париж. Недурно.

 — Да уж. — Рис внезапно осознала, что за эти две минуты рассказала о себе больше, чем за прошедшие две недели. — Ладно, мне пора на кухню. Рада была с вами познакомиться.

 Доработав до конца своей смены, она задалась вопросом, чем же ей заняться в оставшееся время. Впереди был целый вечер, и Рис решила немного прогуляться. В конце концов, почему бы не пройтись вдоль озера, не заглянуть затем в лес? Она могла бы сделать парочку-другую фотографий и отослать их потом бабушке. К тому же после долгой ходьбы она наверняка будет чувствовать себя достаточно усталой, чтобы затем более-менее спокойно уснуть.

 Она надела свои прогулочные сапоги и собрала рюкзак, дотошно следуя указаниям, изложенным в путеводителе. У озера Рис нашла приятное местечко и пристроилась там, чтобы почитать взятые в гостинице брошюры.

 Она подумала, что будет неплохо, если при каждом удобном случае она будет хоть на чуть-чуть, но выбираться из города. Воздух и простор — вот и все, что ей нужно для исцеления.

 В первый же свой выходной она выберет тропинку полегче и поднимется в горы, чтобы посмотреть на речку. Но пока ей лучше ограничиться небольшой прогулкой — совсем как рекомендовано в путеводителе.

 Рис неторопливо зашагала вдоль озера. Одним из преимуществ ее нынешнего образа жизни было то, что она могла позволить себе не спешить. Теперь она делала лишь то, что хотела, — и в том темпе, который был ей удобнее всего. Прежде она и помыслить не могла ни о чем подобном. За последние восемь месяцев она увидела и сделала больше, чем за прошедшие двадцать восемь лет. Ничего, что она была немножко не в себе со всеми ее страхами и тревогами. Из осколков прошлого ей предстояло создать совершенно новый образ.

 Рис знала, что уже никогда не будет прежней — энергичной горожанкой с массой честолюбивых планов. Однако ей нравилась та Рис, в которую она понемногу превращалась. Теперь она уделяла больше внимания деталям, которые прежде просто ускользали из вида. Игра света и тени, плеск волн, пружинящая почва под ногами — все вдруг стало таким заметным и таким значимым.

 Ничто не мешало ей остановиться прямо там, где она была, чтобы понаблюдать за полетом цапли, взмывающей от поверхности озера. Бегущая по воде рябь расходилась все дальше, достигнув наконец весел, которыми поигрывал парнишка в красном каяке.

 Когда Рис вспомнила о фотоаппарате, цапля уже успела улететь. Но это не помешало ей сфотографировать парнишку в красной лодке, голубую гладь воды и отражение величественных гор.

 Бодро зашагав по тропинке, Рис размышляла о том, что перешлет эти фотографии бабушке — разумеется, добавив к ним собственный комментарий. Она знала, что та здорово тревожится о внучке, и потому старалась почаще звонить и писать. Только так ее бабушка могла знать, где сейчас Рис и как она себя чувствует.

 Впрочем, насчет самочувствия она могла и приврать.

 Вокруг озера теснились живописные домики и коттеджи. Возле одного из них, как отметила Рис, был в разгаре воскресный пикник. Удачный денек, чтобы поджарить цыпленка, дополнив его картофельным салатом и маринованными овощами. А ко всему этому — галлоны чая и холодного пива.

 Чей-то пес жизнерадостно шлепал по воде за голубым мячом. Маленькая девчушка, стоя на берегу, заливисто хохотала и подбадривала собаку. Ухватив наконец мяч, пес выкатил его на берег, после чего шумно отряхнулся. Капли воды засияли на солнце, как крохотные алмазы.

 Девочка снова кинула мяч в воду, и пес, залившись восторженным лаем, опять устремился за своей добычей.

 Достав из рюкзака бутылку с водой, Рис сделала пару глотков, после чего решительно зашагала в сторону зарослей, образованных вечнозелеными растениями.

 А вдруг ей повезет, и она увидит оленя, а может, даже лося? Главное, держаться потише. А вот без встречи с медведем она вполне сможет обойтись. Хоть в путеводителе и утверждалось, что медведи стараются избегать людей, кто знает, как оно может сложиться?

 В конце концов, медведь тоже может быть в плохом настроении, и тогда ей придется испытать его гнев на своей шкуре.

 Поэтому она постарается быть осторожной и не станет забираться в самую глушь. А еще, несмотря на компас, она все время будет держаться тропинки.

 В лесу было немного прохладней. Солнце грело пока слишком слабо, чтобы растопить сохранившиеся здесь островки снега. В крохотном ручейке, струившемся рядом с тропинкой, еще поблескивали остатки льда.

 Рис пошла вдоль по течению. Лед понемногу таял, наполняя воздух легким поскрипыванием. Обнаружив неподалеку от ручья чьи-то следы, она замерла и стала с интересом вглядываться в них. Чьи же это? Может, полистать путеводитель?

 Рис потянулась было к рюкзаку, но тут же застыла, услышав за спиной шум. Осторожно повернула голову и… Трудно сказать, кто из них испугался больше — Рис или олень. Во всяком случае, какое-то мгновение они стояли неподвижно, молча разглядывая друг друга.

 Должно быть, я была с подветренной стороны, подумала Рис. Или наоборот? Надо бы уточнить, решила она, осторожно вытаскивая фотоаппарат. Первая фотография вышла удачной, но тут у Рис невольно вырвался смешок. Олень взметнулся и сразу же бросился в чащу.

 «Я знаю, каково это, — пробормотала девушка, глядя ему вслед. — В мире столько страшного, что иногда приходится убегать».

 Она сунула фотоаппарат в карман и только тут поняла, что больше не слышит ни лая собаки, ни шума машин, время от времени проезжавших по главной улице города. Только шорох ветра, качавшего верхушки деревьев, да потрескивание льдинок в ручье.

 «Пожалуй, мне стоило бы поселиться в лесу. В каком-нибудь маленьком, уединенном домике. Я могла бы стать вегетарианкой, выращивала бы здесь овощи, — размышляла Рис, перебравшись на ту сторону ручейка. — Или же нет. Я бы научилась ловить рыбу. А что? В город выбиралась бы раз в месяц — за припасами».

 Почему бы и нет? Маленький домик не слишком далеко от озера — и не в самой глуши. И побольше окон — чтобы казалось, будто ты живешь не внутри, а прямо на природе.

 «Тут можно начать свое дело. Готовила бы весь день, а потом продавала свои изделия — можно и по Интернету. В этом случае мне даже не пришлось бы покидать своего жилья… И в результате список моих болезней пополнится еще и агорафобией».

 Нет-нет, она будет жить в лесу — эта часть плана нравилась ей все больше. Но работать станет в городе — у той же Джоани, например.

 «Подожду еще несколько недель — посмотрю, как оно все пойдет. Вот только из гостиницы уеду, там мне точно не по себе. Вопрос лишь — куда? Пожалуй, имеет смысл…»

 Вскрикнув, она отшатнулась назад и чуть не приземлилась на задницу.

 Одно дело — наткнуться в лесу на оленя, и совсем другое — едва не врезаться в мужчину, небрежно развалившегося в гамаке. На груди у него лежал детектив в мягкой обложке.

 О ее приближении он узнал заранее. Да и как могло быть иначе, если она о чем-то рассуждала сама с собой вслух? Просто он думал, что женщина повернет к озеру, но она вместо этого шагнула в сторону его гамака, так и не подняв глаз от своих новеньких сапог. Тогда-то он и опустил книгу, чтобы понаблюдать за ней.

 Городская дамочка, в кои-то веки выбравшаяся на природу. Изящный рюкзачок, сапоги — сразу видно, что пользовались ими не часто. Только джинсы на ней были слегка поношенными.

 А что это торчит у нее из кармана? Уж не телефон ли? И кому, черт возьми, она собирается звонить?

 Волосы у нее были зачесаны в хвостик, который она пропустила в прорезь на тыльной стороне кепки. На бледном лице выделялись большие испуганные глаза — того красивого карего оттенка, который бывает обычно у испанцев.

 — Заблудились?

 — Нет. То есть да. Нет, — девушка беспомощно оглянулась, словно бы не понимая, как она сюда попала. — Я просто гуляла и немного задумалась. Должно быть, я нечаянно влезла на ваш участок. Вторглась в ваше частное владение.

 — Должно быть. Если хотите, я могу сходить за ружьем.

 — Да нет, зачем же. А это, стало быть, ваш дом?

 — Угадали.

 — А здесь здорово, — она окинула взглядом простое бревенчатое здание с прижавшейся к нему крытой верандой. На веранде стояли столик и один-единственный стул. И правда, здорово. — Частное владение, — повторила она. — Мне очень жаль.

 — А мне нет. Мне так даже нравится.

 — Я хотела сказать… ладно, вы знаете, что я хотела сказать, — она вздохнула, нервно покручивая крышку на бутылке с водой. Впрочем, общаться с незнакомцами ей было легче. Если она чего и не выносила, так это жалостливых взглядов друзей и знакомых.

 — А вы снова разглядываете меня. Это невежливо, — заметила девушка.

 Он поднял одну бровь. Рис всегда восхищалась теми, кто умел это делать, — такое чувство, будто они владели секретами мимики, которые ей самой были недоступны. Затем мужчина потянулся вниз, безошибочно ухватив бутылку с пивом.

 — Что есть вежливо и что нет в рамках той или иной культуры? Кто вправе это определять?

 — ОПГ.

 На мгновение в глазах его мелькнуло замешательство, однако он тут же нашелся:

 — Общество по Предотвращению Грубости? Я думал, они самораспустились.

 — Нет, они переместились в тайные убежища и продолжают свою благородную миссию.

 — Мой прапрадед был членом этого общества, но мне бы не хотелось особо распространяться на эту тему — уж очень это был неприятный тип.

 — Как говорится, в семье не без урода. Ладно, не буду больше отрывать вас от чтения.

 «Может, стоит предложить ей пива?» — размышлял Броуди, наблюдая за нежданной гостьей. С другой стороны, к чему это напускное радушие? Рис уже сделала шаг назад, как вдруг тишину разорвал резкий хлопок.

 Она упала на землю, закрыв голову руками.

 В первый момент его это даже позабавило — горожанка, черт возьми. Но затем, присмотревшись к неподвижной фигуре, он понял, что дело здесь в чем-то другом. Выбравшись из гамака, Броуди склонился над девушкой.

 — Всего лишь выхлоп, — заметил он. — Это грузовик Карла Сэмпсона. Не машина, а гроб на колесах.

 — Выхлоп. Выхлоп.

 Она бормотала это слово, как заклинание.

 — Все правильно, выхлоп, — он сжал ее руку, чтобы немного успокоить, но Рис тут же напряглась:

 — Не надо. Не трогайте меня. Не прикасайтесь. Сейчас все пройдет.

 — Хорошо. — Он подобрал с земли бутылку с водой, которая выпала у нее из рук. — Как насчет воды? Не хотите выпить?

 — Спасибо, — она попыталась открутить крышку трясущимися пальцами. Безрезультатно. Не сказав ни слова, Броуди проделал это за нее, после чего снова вернул ей бутылку. — Я в порядке. Просто немного испугалась.

 Ну надо же — немного испугалась!

 — Мне показалось, что это выстрел.

 — Выстрелы здесь тоже не редкость. Особенно в охотничий сезон. Это же настоящая глушь — Дикий Запад.

 — Ну конечно, как же иначе. Придется к этому привыкать.

 — Решите в следующий раз прогуляться по лесам или холмам, не забудьте надеть что-нибудь яркое — красное, например, или оранжевое.

 — Вы правы. Конечно. Конечно, я так и сделаю.

 На щеках ее проступила легкая краска, но это, на взгляд Броуди, объяснялось чистым замешательством. Она наконец-то поднялась, но дышала по-прежнему тяжело. Впрочем, она еще попыталась сохранить лицо:

 — Что ж, рада была нашей встрече. Желаю вам приятно провести остаток дня.

 — Да неплохо бы.

 Воспитанный парень, подумал он, наверняка предложил бы ей присесть, а то и проводить до города. Но он не был воспитанным парнем.

 Она зашагала прочь, затем оглянулась:

 — Кстати, меня зовут Рис.

 — Я знаю.

 — Что ж, чудесно. Тогда до встречи.

 Некоторое время он наблюдал за тем, как она шла по тропинке — быстрым шагом, не глядя по сторонам. Нервно-боязливая, с насмерть перепуганными глазами. Хотя внешность у нее очень даже ничего. Прибавь она фунтов десять, и ее вполне можно будет назвать сексуальной.

 Рис быстро шагала в сторону озера. Отсюда ей уже были видны лодки, лебеди и легкая рябь на воде. Судя по всему, ей придется сделать приличный крюк, но этому Рис была даже рада. За время пути ее замешательство понемногу пройдет — собственно говоря, оно уже начало трансформироваться в мигрень. Но это не страшно. Это даже хорошо. Если что, она просто примет таблетку, когда вернется в гостиницу.

 Ее еще немного поташнивало от пережитого ужаса, но спазмы в желудке были не такими уж сильными. Вот только щеки ее по-прежнему пылали от унижения.

 Ну почему это должно было случиться при свидетеле? Если бы этот грузовик проехал немногим раньше, когда она была совсем одна… Ну да, только в этом случае она не шагала бы сейчас по дорожке, а еще лежала бы на земле, всхлипывая от ужаса.

 По крайней мере, Броуди воспринял все произошедшее с невозмутимым спокойствием. «Возьмите себя в руки. Выпейте воды». Это было куда предпочтительнее, чем жалость и сочувственные похлопывания по плечу.

 Солнце светило ей теперь прямо в лицо, и Рис, порывшись в рюкзаке, достала свои солнцезащитные очки. Еще она заставила себя выпрямиться и идти нормальным шагом. Она даже сумела улыбнуться парочке, которая тоже вышла на прогулку вдоль озера. И ей хватило сил помахать рукой водителю проезжающей машины, когда она — наконец-то! — добралась до главной дороги.

 За стойкой в гостинице опять стояла девушка (Рис так и не смогла припомнить ее имя). Приветливо улыбнувшись постоялице, девушка поинтересовалась, понравилась ли той прогулка. Рис что-то ответила, но собственные слова показались ей фальшивыми и надуманными.

 Больше всего ей хотелось скрыться в собственной комнате.

 Оказавшись наконец внутри, она в изнеможении прислонилась спиной к двери.

 Из последних сил Рис проверила замки, приняла таблетки, еще раз проверила замки и только затем рухнула на кровать — в одежде и сапогах.

 И тут же уснула — измотанная до предела.

 

 С весенней грозой на землю выпало восемь дюймов влажного, тяжелого снега, а озеро приобрело какой-то свинцовый оттенок. Кое-кто из взрослых тут же принялся расчищать дороги, а детишки, укутанные в зимние одежды, весело лепили снеговиков неподалеку от озера.

 Спустя какое-то время к Джоани заглянул Линт, широкоплечий мужчина с обветренным лицом. Подустав от снегоочистительных работ, он решил устроить себе маленький перерыв — а заодно пожаловаться на сильный ветер и заново наполнить свой термос кофе.

 Ветер и в самом деле был силен. Рис испытала это на себе, когда брела утром на работу. С неутомимой яростью он стонал над озером и бушевал у подножия гор, осыпая все на пути влажным снегом.

 Он бился в окна и завывал, как хищный зверь, почуявший добычу. Когда погас свет, Джоани, натянув пальто и сапоги, выбралась на улицу, чтобы привести в действие свой генератор.

 Оказалось, что его рев вполне может соперничать с завыванием ветра и грохотом снегоочистительной машины. И в скором времени Рис оставалось лишь удивляться тому, как еще никто не сошел с ума от этого шума.

 Как ни странно, но посетители продолжали наполнять ресторан. Линт наконец-то выключил мотор своей машины и устроился за столиком с огромной порцией тушеного мяса. Карл Сэмпсон, чьи щеки раскраснелись от ветра, присел рядом с Линтом, чтобы отведать мясной запеканки. Впрочем, не отказался он и от пары кусков черничного пирога.

 Одни посетители приходили и быстро уходили. Другие задерживались подольше. Рис понимала, что всем им хочется посидеть в компании, за вкусной едой. Общение и чувство сытости как нельзя лучше спасали их от чувства одиночества. Ей и самой было легче, пока она слышала людские голоса.

 Но стоит ей закончить смену, и вокруг опять не останется ни одного человека. Пожалуй, не лишним будет заглянуть в магазин и купить пару батареек к своему фонарю — так, на всякий случай.

 — Зима не хочет упускать своего, — сказал ей Мак, заказывая по телефону батарейки. — Придется ждать, пока доставят товар. В такую погоду батарейки раскупают первыми. Хлеб, яйца и молоко тоже скоро закончатся. И почему только они пользуются таким спросом в бурю?

 — Хлеб с омлетом. Что может быть проще?

 — Пожалуй, — хохотнул Мак. — Как там ваш ресторанчик? Давненько я к вам не заглядывал, а надо бы. Как-никак я здесь мэр и должен следить за порядком.

 — Генератор работает, так что мы не закрывались. Вы, я смотрю, тоже.

 — Вы правы, не люблю запирать двери. Линт уже успел расчистить дороги, а через пару часов — я проверял — дадут и свет. Буря вон тоже проходит.

 Рис взглянула в окно:

 — Уверены?

 — К тому моменту, когда включат электричество, от нее не останется и следа. Вот увидите. Единственной неприятностью можно назвать лишь то, что у Клэнси рухнула крыша сарая. Но тут он сам виноват — она уже давно нуждалась в ремонте. Ладно, скажите Джоани, что я загляну к вам при первой же возможности.

 Буквально через час предсказания Мака начали сбываться. Ветер понемногу затих. На исходе следующего часа музыкальный автомат — Джоани не желала подключать его к своему генератору — всхлипнул, икнул и выдал одну из композиций Долли Партон.

 Буря ушла из города, но горы по-прежнему были затянуты иссиня-черными облаками. И от этого их ледяные пики казались еще более мрачными и высокомерными.

 Как же здорово, подумала Рис, что сама она находится сейчас в своей теплой, уютной комнате, надежно защищенная от любых вьюг и ветров!

 За время работы у Джоани она успела приготовить не одну кастрюлю варева, не говоря уже об огромном количестве жаркого, дичи и рыбы. В конце каждой смены она пересчитывала свои чаевые, после чего складывала их в конвертик, который хранила в бельевом мешке.

 Обычно по ходу смены Джоани совала ей под нос тарелку с едой. Рис съедала все в уголке на кухне, прислушиваясь к шипению жарящегося мяса и болтовне посетителей, удобно расположившихся у стойки.

 Как-то раз — спустя три дня после бури — на кухню пришел Ло.

 — Ого, пахнет здорово, — заметил он, понюхав воздух.

 — Суп с тортильями. — Джоани наконец-то разрешила ей приготовить кое-что по собственному рецепту. — Он и правда вкусный. Хотите попробовать?

 — Что ж, отказываться не стану.

 Рис дала ему уже готовую порцию и потянулась за очередной чашкой. Одновременно с ней то же самое сделал и Ло. «Классический жест», — подумала Рис, тут же отступая в сторону.

 — Спасибо, я уже достала. Должно быть, вы хотите видеть свою матушку? Она у себя в кабинете.

 — Еще успею поговорить с ней перед уходом. Вообще-то я зашел, чтобы повидать вас.

 — Вот как? — Рис налила в чашку суп, с некоторым сожалением размышляя о том, насколько вкуснее он был бы со свежей кинзой. Поставив чашку на поднос, она положила рядом хлеб и два куска масла.

 — Порция готова, — объявила Рис, тут же принимаясь за очередной заказ.

 Может, ей удастся уговорить Джоани закупить для ресторана кое-какие пряности. В этом случае…

 — Эй, о чем задумались? — Ло смотрел на нее с искренним интересом.

 — Простите? Вы что-то сказали?

 Теперь он выглядел не только озадаченным, но и смущенным. Не так уж часто, должно быть, женщины забывали о его присутствии. Сын начальницы, напомнила она себе и тут же смягчила пилюлю быстрой улыбкой:

 — Знаете, когда я готовлю, то забываю обо всем.

 — Это я уже понял. Впрочем, у вас сегодня не так уж людно.

 — Забот все равно хватает.

 Приготовив все необходимое для чизбургера с беконом и сэндвича с цыпленком, Рис приступила к выполнению сразу двух заказов.

 — Черт возьми! И правда вкусно, — Ло наконец распробовал суп.

 — Спасибо. Буду признательна, если скажете об этом хозяйке.

 — Само собой. Итак, Рис, я проверил расписание. Сегодня вечером вы свободны.

 — Ну… — Она кивнула Питу, чей перерыв только что закончился. Худенький посудомойщик кивнул в ответ.

 — Не хотите посмотреть какой-нибудь фильм?

 — Я и не знала, что здесь есть кинотеатр.

 — А его здесь и нет. Просто у меня лучшая DVD-коллекция во всем западном Вайоминге… не говоря уже о попкорне.

 — Охотно верю. — Сын хозяйки, снова напомнила себе Рис. — Очень мило с твоей стороны, Ло, но у меня весь вечер расписан буквально по минутам. Хочешь булочку к супу?

 — Пожалуй, — он придвинулся поближе, еще больше оттеснив ее к грилю. — Боюсь, детка, ты разобьешь мне сердце, если и дальше будешь так откровенно пренебрегать мной.

 — Сильно сомневаюсь, — продолжая трудиться над заказами, она взяла булочку и положила ему на тарелку. — Не подходи слишком близко к грилю, иначе запачкаешься.

 Она надеялась, что Ло заберет чашку и отправится есть в зал. Но он вместо этого просто прислонился к разделочному столу.

 — У меня такое нежное сердце.

 — Тогда тебе стоит держаться от меня подальше, — заметила Рис. — Я топчу их без разбору. Весь мой путь от Бостона усыпан израненными и разбитыми сердцами. Это своего рода болезнь.

 — Я мог бы стать неплохим лекарством.

 Рис внимательно взглянула на него. Уж слишком мил и привлекателен. Может, раньше она и не отказалась бы от его ухаживаний, но теперь у нее просто не было сил на подобные игры.

 — Хочешь знать правду?

 — А она очень неприятная?

 Рис невольно рассмеялась.

 — Ты мне нравишься. Собственно, этим я бы предпочла и ограничиться. Ты — сын начальницы, следовательно, самый близкий к ней человек в моей иерархии. И поскольку я не сплю с начальниками, я не собираюсь спать и с тобой — хотя не могу не оценить твоего внимания.

 — Я ведь не предлагал тебе переспать со мной, — заметил Ло.

 — Я всего лишь избавляю нас от дополнительных объяснений.

 Ло задумчиво и не торопясь хлебал суп. Улыбка его была такой же — легкой и задумчивой.

 — Дай ты мне хоть полшанса, и я смог бы переубедить тебя.

 — Вот поэтому ты его не получишь.

 — А вдруг тебя уволят… или моя мама откажется от меня.

 Достав поджаренный картофель, Рис поставила его сушиться, а сама продолжила готовить сэндвичи.

 — Я не могу допустить, чтобы меня уволили. Что касается твоей матушки, то она любит тебя.

 Закончив готовить блюда, она отправила их в зал.

 — А теперь ступай к остальным и доешь наконец свой суп. Здесь ты мне только мешаешь.

 Ло ухмыльнулся:

 — Обожаю властных женщин.

 Как бы то ни было, но он направился в зал, а Рис взялась за очередной заказ.

 — Не думайте, что он сдался, — заметил от раковины Пит, чей выговор, даже после восьми лет жизни в Вайоминге, выдавал в нем уроженца Бронкса. — Таков уж Ло.

 — Пожалуй, мне следовало бы сказать ему, что я замужем… или что я лесбиянка.

 — Теперь уже поздно. Лучше скажите ему, что умираете от любви ко мне, — Пит довольно ухмыльнулся.

 Рис хихикнула:

 — И как это мне раньше не пришло в голову?

 — Вот потому-то оно и должно сработать.

 В кухню вошла Джоани. Один конверт она сунула в карман Питу, другой передала Рис.

 — Плата за день.

 — Спасибо, — поблагодарила Рис и тут же, удивляясь самой себе, продолжила: — Может, когда у вас будет время, вы покажете мне ту комнату, о которой говорили? Конечно, если она еще не снята.

 — Ты что, видела, чтобы кто-нибудь сюда въезжал? Ступай ко мне в кабинет.

 — Мне еще нужно…

 — Делай, что тебе сказано, — заявила Джоани направилась к выходу.

 Рис волей-неволей последовала за ней. В кабинете Джоани открыла маленький шкафчик с изображением ковбоя, гарцующего на вздыбленной лошади. Внутри оказалось множество самых разных ключей. Сняв с крючка один из них, Джоани передала его Рис:

 — Ступай наверх, осмотрись.

 — Но мне еще рано на перерыв.

 — Раз я сказала иди, значит, иди, — Джоани смотрела на нее, уперев руки в бока. — Лестница с стороны двора.

 — Ладно. Я вернусь через десять минут.

 Хотя снег на улице уже начал превращаться липкую грязь, было еще достаточно холодно, и Рис не поленилась надеть пальто. Поднявшись по шаткой лестнице наверх, она порадовалась своей предусмотрительности: Джоани была слишком бережлива, чтобы отапливать нежилые помещения.

 По сути, это была всего лишь комната с небольшой нишей, в которой примостилась старая тахта. Маленькая кухонька отделялась от остального помещения обычной стойкой. Рис обратила внимание на дубовые, местами потертые полы, и на отштукатуренные стены бежевого цвета.

 Ванная комната лишь немногим превосходила размерами ту, что была у Рис в гостинице. Сюда кое-как втиснулись старая ванна из чугуна и белая раковина. Сточные трубы были покрыты пятнами ржавчины. Глянув в висевшее над раковиной зеркало, Рис поняла, что его давненько не протирали. Стены ванной были выложены белой кафельной плиткой с черным ободком.

 В жилой комнате разместились продавленная софа одно-единственное кресло с выцветшей обивкой и парочка столиков. Стоявшие здесь лампы наверняка были куплены на распродаже.

 Она еще не успела выглянуть на улицу, а на лице уже заиграла улыбка. Из окон — а их было тут целых три — открывался изумительный вид на горы. Рис показалось, будто перед ней распахнулся весь мир. В тусклой белизне неба уже появились голубые просветы, и они же отражались внизу на серой глади озера.

 Снеговики успели подтаять, и теперь одни только бесформенные кучки снега виднелись на буром после зимы газоне. Тонкие ветви деревьев дрожали под порывами ветра. Рис бросила взгляд в сторону гор и увидела там мгновенный проблеск — должно быть, солнце отразилось от поверхности горного озера.

 Перед ней как на ладони лежал весь город — с его по-весеннему грязными улицами, скромными коттеджами и белыми башенками на крышах домов. Она чувствовала себя причастной к этому миру — и в то же время надежно укрытой за стенами своего жилья.

 — Здесь мне будет хорошо, — пробормотала Рис. — Хорошо и спокойно.

 Осталось лишь приобрести кое-что из вещей. Постельное белье, полотенца, чистящие средства. Она вспомнила о чеке, который уже лежал в ее кармане, о накопленных чаевых. Пожалуй, она может позволить себе самое необходимое. Подумать только — это будет первый раз за последний год, когда она покупает себе вещи.

 Большой прогресс, сказала она себе, и тут же в душу начали закрадываться сомнения. Не слишком ли она спешит? Снимает себе жилье, покупает постельные принадлежности. А что, если ей придется уехать? Что, если ее уволят? Или…

 «Меня скоро начнет тошнить от самой себя, — пробормотала Рис. — Сомнения оставим на завтра. Важно лишь то, что происходит в этот момент. А в этот момент я хочу поселиться именно здесь».

 В это самое мгновение тучи разошлись, и на землю упал хрупкий лучик предзакатного солнца.

 Неплохой знак, подумала Рис. Ей и впрямь стоит попытать счастья здесь, а там посмотрим…

 На лестнице снаружи раздались шаги, и в груди у Рис мгновенно вскипел страх. Она быстро сунула одну руку в карман, нащупывая мобильник, а другой схватила одну из настольных ламп.

 Дверь распахнулась, и на пороге появилась Джоани. Рис осторожно поставила лампу на стол — как если бы она просто рассматривала ее перед этим.

 — Невзрачная штучка, но светит хорошо, — обронила Джоани, и больше они об этом не говорили.

 — Простите, я задержалась дольше, чем следовало. Уже спускаюсь.

 — Ничего страшного. Посетителей еще немного, так что у гриля пока подежурит Бек. Простая готовка ему вполне по плечу. Ну что, тебе нужна эта комната или нет?

 — Да, если только я осилю плату. Вы так и не сказали…

 Джоани задумчиво прошлась по комнате, что-то прикидывая в уме, после чего назвала сумму, которая оказалась немногим меньше, чем плата за гостиничный номер.

 — Это включая свет и обогрев — при условии, конечно, что ты не выйдешь за рамки разумного. Захочешь телефон — плати сама. То же самое касается ремонта — если тебе взбредет в голову его делать. И поменьше шума здесь в рабочие часы.

 — Ну, шума от меня немного. Если не возражаете я буду платить еженедельно — по мере получения зарплаты.

 — Мне без разницы, лишь бы деньги поступали вовремя. Если хочешь, можешь переехать прямо сегодня.

 — Завтра. Мне нужно еще купить кое-что.

 — Прекрасно, пусть будет завтра. Довольно скудная здесь обстановка, — Джоани окинула комнату своим орлиным взором. — Пожалуй, я смогу добавить сюда кое-что из мебели. Если тебе будет нужна помощь при переезде, смело обращайся к Питу и Беку.

 — Спасибо вам. Спасибо за все.

 — Да не за что. Кстати, у тебя скоро обещанное повышение к зарплате.

 — Спасибо.

 — Не стоит благодарить за то, что обговаривалось с самого начала. Ты хорошо справляешься с работой и не доставляешь мне никаких неудобств. Даже не задаешь вопросов. Это либо потому, что ты недополучила свою порцию любопытства, либо потому, что не желаешь отвечать на встречные вопросы.

 — Это вопрос или утверждение?

 — А ты не глупа, — Джоани похлопала по карману фартука, в котором у нее все время лежала пачка сигарет. — Ежу понятно, что у тебя были какие-то проблемы. Влезла в неприятности — так это обычно называют.

 — Вот как это обычно называют? — пробормотала Рис.

 — Мне без разницы, намерена ли ты с этим справляться или желаешь оставить все как есть. Лишь бы это не мешало твоей работе. Но работаешь ты прилежно, а уж готовишь так, что выше всяких похвал. И я очень рассчитываю на тебя в этом — лишь бы ты не сбежала от меня в один прекрасный день, прихватив заодно всю кассу. Я люблю полагаться только на себя — это мое главное правило. Но я не могу отрицать того, что ты прекрасная повариха. Так что здесь тебя ждет регулярный заработок и вполне умеренная плата за жилье. Свободного времени у тебя тоже будет достаточно. И если через пару месяцев ты все еще будешь на месте, тебя снова ждет повышение зарплаты.

 — Я не собираюсь бросать вас просто так. Если мне потребуется уехать, я сообщу об этом заранее.

 — Вот и прекрасно. А теперь я хочу, чтобы ты мне кое-что сказала — причем честно. У тебя были проблемы с законом?

 — Нет, — у Рис вырвался слабый смешок. — Ничего похожего.

 — Я, собственно, и не думала, но кое-кто здесь любит посудачить об этом. Местных хлебом не корми, дай только посплетничать. — Она подождала пару секунд. — Не хочешь рассказывать о том, что было, — и не надо. Но я хочу знать, если вдруг кто-нибудь появится здесь и будет спрашивать Рис, что мне им отвечать? Говорить, где ты, или отправлять восвояси?

 — Никто не будет меня искать. Из родных у меня только бабушка, а она знает, где я. Поверьте, я ни от кого не прячусь.

 Разве что от себя самой, мысленно добавила она.

 — Что ж, значит, все в порядке. Ключ я тебе дала. У меня в кабинете есть дубликат, но ты можешь не беспокоиться: я не собираюсь шарить здесь в твое отсутствие. Но если ты задержишь плату, я вычту ее из твоего жалованья. И никаких оправданий — я уже наслушалась их предостаточно.

 — Не могли бы вы разменять мне чек? Я бы сразу заплатила вам за первую неделю.

 — Почему бы и нет. И еще кое-что: я занимаюсь выпечкой, и мне может понадобиться твоя помощь. Делаю я это обычно у себя дома.

 — Конечно. Можете на меня рассчитывать.

 — Вот и прекрасно. Я внесу это в твой рабочий график. Ладно, пора спускаться, пока Бек не отравил кого-нибудь из посетителей.

 С остатком жалованья и своей долей чаевых Рис направилась в магазин. Покупать только основное — несколько раз напомнила она себе. Это не Ньюберри-стрит, и она не может позволить себе лишние траты.

 Но, бог ты мой, как же приятно было идти за покупками, зная, что они не ограничатся парой джинсов или новыми носками! От этой мысли Рис зашагала увереннее и бодрее, отчего щеки ее очень скоро окрасились здоровым румянцем.

 В магазин она впорхнула под звон колокольчика, который висел прямо над дверью. Среди покупателей Рис узнала тех, кто уже заходил к ним в ресторан. Вон там мужчина в клетчатой куртке. Он обычно заказывает бифштекс и дополнительную порцию лука. А вот женщина с маленьким сыном. Жареный цыпленок для него и капустный салат для нее.

 Еще Рис увидела четверых обитателей палаточного городка. Они как раз грузили в тележку все необходимые припасы.

 Рис помахала рукой Маку Драбберу, который дружелюбно кивнул ей в ответ. Как же приятно было знать, что у тебя здесь есть друзья! Наконец-то ее жизнь повернула в привычное русло.

 Первым делом Рис занялась подбором постельного белья. От белого она отказалась сразу — слишком уж похоже на больничное. Лучше взять вот это — нежно-голубого цвета, с узором из крохотных фиалок. И в дополнение к нему — темно-синее одеяло. А полотенца лучше выбрать желтые — ее ванной не помешают несколько солнечных пятен.

 Она оттащила к прилавку первую стопку товара.

 — Нашли себе местечко?

 — Сняла квартирку над рестораном, — объяснила она Маку.

 — Вот и чудесно. Хотите, открою вам счет?

 Она с трудом удержалась, чтобы не сказать «да».

 Как было бы здорово — купить все необходимое плюс пару вещичек по желанию, а заплатить за это позднее. Но Рис еще восемь месяцев назад положила себе за правило расплачиваться только наличными.

 — Да нет, спасибо. У меня сегодня как раз зарплата. Вот выберу себе еще кое-что из посуды, и достаточно.

 Осматривая полки, она все время подсчитывала в уме, во что ей обойдется покупка той или иной утвари. Никаких излишеств — мысленно повторяла она себе. Вот хорошая чугунная сковородка, а вот неплохая кастрюля. Набор по-настоящему хороших ножей был ей не по карману, но это и не страшно — можно взять что-нибудь попроще.

 Усердные подсчеты не мешали ей посматривать на дверь, когда там в очередной раз звонил звонок.

 Вот она увидела, как в магазин вошел Броуди. На нем была все та же кожаная куртка, те же поношенные сапоги. Да и выглядел он так, будто не брился уже пару дней. И лишь цепкий взгляд свидетельствовал о том, что этот человек ничего не упускал из виду. Осмотревшись, Броуди первым делом зашагал к бакалейному отделу.

 Рис с облегчением подумала о том, что в этой части магазина она уже была — когда присматривала себе продукты для кладовой и холодильника.

 Она подтолкнула тележку к прилавку:

 — Ну вот и все, мистер Драббер.

 — Я упакую товар. За чайник платы не беру — это вам подарок на новоселье.

 — Ну что вы, не нужно.

 — Магазин мой, и правила здесь мои, — он укоризненно помахал ей пальцем. — Броуди, подожди минутку.

 — Хорошо, — Броуди выложил на прилавок пакет молока, пачку кукурузных хлопьев и фунт кофе. Затем кивнул Рис: — Привет. Как дела?

 — Спасибо, хорошо, — ответила она.

 — Рис перебирается в квартирку над рестораном, — сообщил Мак.

 — Вот как? — удивился Броуди.

 — Я упаковал ее товар, а ты поможешь доставить его на место.

 — Нет-нет, спасибо, — поспешила вмешаться Рис. — Я и сама справлюсь.

 — Ну как вы потащите все это сами? — возразил Мак. — Броуди, ты ведь на машине?

 У того по лицу тенью скользнула улыбка — как если бы вся ситуация представлялась ему необычайно забавной.

 — Конечно.

 — Едешь отсюда к Джоани на ужин, так ведь?

 — Ну да.

 — Вот видите — вам все равно по пути. Ну что, детка, чек или наличные?

 — Наличные, — Рис знала, что потратила здесь почти все, что у нее было.

 — Запиши это на мой счет, Мак. — Броуди водрузил свои покупки поверх одной из коробок, после чего понес все на улицу. Не прошло и минуты, а он уже возвратился за второй партией.

 Рис ничего не оставалось, как ухватиться за последнюю упаковку:

 — Спасибо, мистер Драббер.

 — Приятного вам новоселья, — пожелал ей вдогонку Мак.

 — Вам совсем не обязательно делать это, — заявила Рис, как только они с Броуди оказались на улице. — Он просто поймал вас на месте.

 — Это точно. — Положив в багажник вторую коробку, Броуди потянулся за той, которую держала Рис. Однако она лишь крепче прижала ее к себе.

 — Я же сказала, вы совсем не обязаны это делать. Я прекрасно справлюсь сама.

 — Думаю, вы ошибаетесь. Давайте-ка это сюда. — Выхватив у нее из рук покупки, он сунул их в машину. — Садитесь.

 — Я не хочу…

 — Не стройте из себя идиотку. У меня ваши вещи. — Броуди зашагал к водительскому месту. — Вы можете сесть и ехать вместе со мной, а можете прогуляться пешком.

 Рис с большим удовольствием предпочла бы последнее, но это и в самом деле выставило бы ее не в лучшем свете. Поэтому она все-таки села в машину, раздраженно хлопнув дверью. Затем, не слишком-то заботясь о мнении Броуди, открыла окно — чтобы не чувствовать себя здесь как в ловушке.

 Поскольку Броуди промолчал, а по радио как раз пели «Ред хот чили пепперс», Рис решила не обременять себя вежливой беседой.

 В скором времени Броуди припарковался у ресторана и вышел из машины, чтобы достать один из ящиков. Рис тут же потянула из багажника второй.

 — Вход со двора, — сухо заметила она, немало подивившись при этом самой себе. По сути, она уже и не помнила, когда в последний раз сердилась на кого-нибудь, кроме себя.

 Ей пришлось ускорить шаги, чтобы не плестись за ним по лестнице. Однако перед дверью она все равно замешкалась — пыталась одной рукой удержать ящик, а другой — достать из кармана ключ.

 Броуди сунул свой ящик под мышку, забрал у Рис ключ и сам открыл дверь.

 Рис с трудом подавила в себе вспышку раздражения. В конце концов, это была ее квартира. Она могла приглашать сюда тех, кто ей нравился, а всех прочих оставлять за порогом. И вот пожалуйста: Броуди самоуверенно шагает по ее комнате и небрежно опускает на кресло ящик с новенькими покупками.

 Не сказав ни слова, Броуди тут же вышел из комнаты. Рис быстренько опустила свой ящик на пол и поспешила за ним вслед — чтобы самой ухватить последнюю коробку.

 Не тут-то было: Броуди уже поднимался наверх с коробкой в руках.

 — Дальше я понесу сама, — Рис нервно отбросила назад прядь волос. — Большое вам спасибо.

 — Да ладно, я донесу. Чего вы туда напихали? Кирпичей?

 — Там, наверное, чугунная сковородка и чистящие средства. Я и в самом деле могу донести это сама.

 Ничего не ответив, он зашагал вверх по лестнице.

 — Какого черта вы заперли дверь, если знали, что мы вот-вот вернемся?

 — Привычка. — Повернув ключ в замке, она снова хотела взять у него коробку, но не успела — Броуди толкнул дверь и сам занес внутрь покупки. — Что ж, спасибо, — Рис стояла у распахнутой двери с многозначительным видом, хотя это было не только грубо, но и непрактично: с каждой минутой в комнате становилось все холоднее. — Прошу прощения, что задержала вас.

 — Угу, — Броуди неторопливо прошелся по комнате. Помещение ему не приглянулось — уж слишком маленькое и невзрачное. Единственное, что спасало это место, — вид из окна. Впрочем, здесь было достаточно чисто. Броуди не сомневался в том, что это дело рук Джоани. Жилая комната или нет — она все равно регулярно убирала пыль и паутину.

 — Здесь бы не мешало сделать ремонт, — заметил он.

 — Полагаю.

 — Я уже не говорю о подогреве. Холод такой, что вы рискуете промерзнуть до костей.

 — Какой смысл включать обогреватель, если переезжаю я только завтра? Ладно, не хочу вас задерживать…

 Повернувшись, он внимательно взглянул на нее.

 — По-моему, так вы просто хотите, чтобы я поскорее убрался.

 — В общем, до свидания.

 На его лице мелькнула искренняя улыбка.

 — А вы куда интереснее, когда злитесь. Что у нас сегодня на ужин?

 — Жареная курица, а к ней — картофель с петрушкой, морковь и горох.

 — Что ж, звучит неплохо. — Подойдя к двери, он остановился прямо напротив Рис. — Ладно, до встречи.

 Дверь тихонько закрылась за его спиной. Не успел он еще дойти до лестницы, как сзади раздалось щелканье замка. Обойдя здание, Броуди с любопытством посмотрел вверх.

 Рис стояла у центрального окна и, не отрываясь, смотрела на озеро. Тоненькая, как ивовый прутик, подумалось ему. Больше похожа на портрет в рамке, чем на женщину из плоти и крови. Интересно, где она оставила часть себя? И почему?

 Весеннее таяние принесло с собой слякоть. Дороги и колеи размокли, превратившись в настоящее болото, а грязь с заляпанных сапог расползалась по обочинам и тротуарам. И поскольку Джоани не выносила у себя никакой грязи, каждый из ее посетителей считал себя обязанным вытереть ноги перед входом в ресторан. Пройдет какой-нибудь месяц, и в городок нахлынут туристы — они каждый год стекались сюда, чтобы полюбоваться парком и окрестностями. Пока же здесь были только любители водных путешествий — они совершали сплав по рекам и скользили по озеру на каяках и каноэ.

 Кулак Ангела затих в предвкушении летнего сезона.

 С рассветом, когда небо уже расцвело красками зари, Рис уже катила на своей машине по узкой дороге, тянувшейся в обход озера. Здесь, как и везде, было полно грязи, и девушка настороженно вглядывалась вперед, чтобы вовремя объехать очередную яму.

 Когда у дороги ей встретился олень, она уставилась на него в искреннем восхищении — и тут же вознесла хвалу небесам за то, что ей удалось проехать уже десять миль. Десять миль за час.

 Джоани ждала ее к семи, и хотя Рис выехала с большим запасом времени, она уже начала сомневаться, что прибудет вовремя. А может, она вообще заблудилась и теперь едет куда-нибудь в Юту?

 Вот этого ей бы точно не хотелось — особенно если учесть, что все это утро она должна была посвятить выпечке.

 Наконец она миновала рощицу из красных ив — совсем как рассказывала ей Джоани. По крайней мере, я на правильном пути, порадовалась Рис. А в скором времени впереди замаячил свет.

 «Объезжаешь ивы, затем сворачиваешь налево и там… Ура!»

 Увидев старенький «Форд» Джоани, Рис мысленно отсалютовала самой себе. А затем остановилась прямо посреди дороги.

 Она и сама не знала, что именно ожидала здесь увидеть. Маленький деревенский домик? Скромное бунгало в западном стиле? И то, и другое как нельзя лучше соответствовало облику ее суровой начальницы.

 Но дом оказался неожиданно стильным и просторным — удачное сочетание дерева и стекла. Рис обратила внимание на изящные портики и веранды, с которых открывался прекрасный вид на окружающие заросли и болотца.

 Не ожидала она увидеть здесь и россыпь анютиных глазок — нарядно-фиолетовых и не по-зимнему бодрых. Цветы росли в специально сооруженных для этого ящиках. Настоящий сказочный домик, подумала Рис. И дело было не столько в самой постройке — очень простой и практичной, сколько в окружавшей ее атмосфере. Уединенность и загадка — вот чем привлекало это место.

 Наконец она очнулась и решила припарковаться — следуя тем указаниям, которые днем раньше дала ей Джоани. Затем выбралась из машины и зашагала вокруг дома в направление кухни.

 Тот, кто строил этот дом, не поскупился на окна — светлые и просторные, они позволяли любоваться озером и горами, городом и прилегающими к нему болотами. И повсюду были ящики с цветами. Целое море анютиных глазок и нежно-зеленых ростков, которые со временем превратятся в нарциссы, тюльпаны и гиацинты.

 Заметив в одном из окон свет, она заглянула ту и увидела Джоани. Засучив по локоть рукава, та что-то помешивала в чаше для теста.

 Рис подошла к двери и постучала.

 — Открыто!

 Рис удивленно вздернула брови. А что, если бы то была не она, а какой-нибудь безумец? На месте Джоани она бы поостереглась вести себя так беспечно. Как бы то ни было, но Рис открыла дверь и шагнула в маленькую прихожую, где на крюке висели старая куртка и бесформенная шляпа, а у порога стояла пара поношенных сапог.

 — Если ты успела нацеплять грязи на ботинки, сними их там, а уже потом заходи на кухню.

 Рис виновато взглянула на запачканные ботинки после чего послушно оставила их у порога.

 Если сам дом стал для нее настоящим откровением, то кухня воплотила в себе все ее затаенные мечты.

 Это было просторное, хорошо освещенное помещение с большим разделочным столом, поверхность которого отливала всеми оттенками бронзы. При виде роскошного холодильника Рис замерла от восторга. А какие здесь плита и миксер! Восхищенный взгляд девушки перебегал с одного предмета на другой. Что уж тут говорить про духовку — о подобной Рис могла только мечтать.

 Кухня выглядела не просто оборудованной по последнему слову техники. Здесь чувствовался стиль. На подоконниках в небольших стеклянных бутылках зеленели побегами весенние луковицы. Деревянная ваза радовала глаз композицией причудливых веток и трав. В глубине комнаты пылал небольшой очаг. А воздух благоухал ароматами свежего хлеба и корицы.

 — Ну что, — Джоани поставила на стол чашу с тестом, — собираешься и дальше глазеть? Или все-таки наденешь фартук и примешься за работу?

 — Я готова любоваться этим бесконечно.

 Видно было, что комплимент пришелся Джоани по душе. Она довольно улыбнулась:

 — Ну как, впечатляет?

 — Невероятно. Мое сердце просто поет от восторга. Мне-то казалось… — прервавшись на полуслове, она смущенно кашлянула.

 — Что мы будем печь в какой-нибудь древней духовке, а готовить на столе размером с пятак? — Фыркнув, Джоани направилась к натертой до блеска кофеварке. — Как-никак это мое жилье. А я предпочитаю жить удобно… ну и со вкусом.

 — Да уж… Как насчет того, чтобы удочерить меня?

 Джоани снова фыркнула.

 — И мне нравится моя уединенность. Мой дом — последний в этой части города. Отсюда до дома Мардсонов — добрая четверть мили. Рик и Дебби Мардсон. Наверняка ты видела их младшую дочку — при первой же возможности она бежит к озеру играть с собакой.

 — Ах да, — Рис вспомнила маленькую девчушку, бросавшую в воду мяч. — Я видела ее пару раз.

 — Симпатичные ребятишки. По другую сторону от них — и тоже на большом расстоянии — дом Дика. Того парня, на котором ты практиковалась, когда только пришла в ресторан. Старый жук, — добавила она с явной симпатией. — Любит казаться суровым и неприступным, а на самом деле — добрейшей души человек.

 — Я это поняла.

 — Еще дальше — домик, в котором живет Бойд. Кое-где встречаются и другие коттеджи. Но почти все они — съемные. Так что местечко здесь весьма уединенное.

 — Здесь здорово. Я тут даже столкнулась с оленем — не в буквальном смысле слова, а просто увидела. Он как раз переходил дорогу.

 — Олени и лоси частенько здесь появляются. Ничего не имею против диких зверей — если только они не покушаются на мои цветы.

 Поглядывая на Рис, Джоани взяла полотенце и вытерла руки.

 — Я хочу покурить и выпить чашечку кофе. Вон там на плите, кипяченая вода. Можешь приготовить себе чай. Я не люблю пустых разговоров во время работы, так что лучше заняться этим с самого начала.

 — Не возражаю.

 Джоани вытащила сигарету, прикурила. Затем, устроившись поудобнее, выпустила колечко дыма.

 — Должно быть, тебя удивляет, почему я поселилась именно в этом месте.

 — Здесь здорово. Очень красиво.

 — Я построила этот дом лет двадцать назад и за это время внесла в него немало изменений. — Скрестив ноги, Джоани отхлебнула немного кофе. — Все подстраивала его под свой вкус.

 Рис сняла с плиты закипевший чайник.

 — Вкус у вас действительно отменный.

 — А все началось двадцать лет назад, — продолжила Джоани. — Люди валом валят в мой ресторан, поскольку им хочется уюта. А еще они хотят хорошей еды по весьма умеренным ценам. И я понимала это с самого начала.

 — Что ж, дела у вас идут очень даже неплохо.

 — Точнее не скажешь. Я приехала сюда, поскольку хотела начать все сначала. А еще мне важно было поставить на ноги своего сына. В свое время я здорово сглупила, выйдя замуж за парня, который был красив, как картинка. И только потом узнала, что это было его единственным достоинством.

 — Вы хорошо устроились и без него, — осторожно заметила Рис, наливая себе чашку чая.

 — Если бы я не ушла, один из нас уже был бы мертв, — пожав плечами, Джоани снова затянулась, — в общем, я послала его ко всем чертям, после чего смоталась оттуда. К счастью, у меня было немного денег. — Ее губы искривились то ли в улыбке, то ли в насмешке. — Может, я и была такой дурой, что вышла за него замуж, но мне все-таки хватило ума завести свой банковский счет. Я вкалывала с утра до ночи с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. Работала официанткой, бегала по поручениям, готовила фастфуд. Затем устроилась в вечернюю школу, чтобы изучить ресторанный бизнес.

 — Хороший ход.

 — Избавившись от этого бездельника, что висел на моей шее, я решила, что теперь буду вкалывать только для себя и своего сына. Бросила все и осела в Кулаке Ангела. Устроилась поваром в ресторан — правда, тогда он еще был плохонькой закусочной.

 — Серьезно?

 — Ну да. Жирные гамбургеры и пережаренное мясо. Но уже через четыре месяца я выкупила заведение. Бывший хозяин к тому времени практически разорился, поэтому продал мне все за бесценок, — по губам Джоани скользнула довольная усмешка. — Весь первый год я жила наверху — там, где сейчас твоя комната. Точнее, мы жили там с Вильямом.

 Рис попыталась представить, каково это — втиснуться в такую комнатушку с маленьким мальчиком.

 — Нелегко, — пробормотала она, — нелегко вам было начинать все сначала — самой растить ребенка, вести свой бизнес.

 — Все намного проще, если у тебя крепкая спина и ясная цель. А у меня было и то, и другое. Я купила здесь землю и построила маленький домик. Две спальни, одна-единственная ванная и кухня вполовину меньше того, что ты видишь сейчас. Но мне после той комнатушки это казалось настоящим дворцом. Когда мне что-то нужно, я умею становиться настоящей стервой. Кому-то может показаться, что я становлюсь ею слишком часто, но я очень хорошо помню, что это такое: бросить все и отправиться на поиски своего места.

 Джоани сделала еще пару глотков.

 — И вот теперь, глядя на тебя, я снова вспоминаю то время.

 Может, и так, подумала Рис. Может, она и в самом деле видела что-то такое, что заставляет женщину в ужасе просыпаться среди ночи.

 — А как вы поняли, что это ваше место?

 — Мое место? — Затушив сигарету, Джоани допила свой кофе. — Поначалу это было просто другое место. Лучше, чем то, где я жила прежде. Но однажды утром я проснулась и поняла, что оно мое. Вот тогда-то я и перестала оглядываться назад.

 Рис поставила кружку на стол.

 — Наверняка вас интересует, почему человек с моей кулинарной подготовкой стоит за вашим грилем. Почему я тоже бросила все и осела в Вайоминге.

 — Я и в самом деле размышляла над этим.

 В конце концов, подумала Рис, эта женщина дала ей работу. Она помогла ей найти квартиру. И она же готова была выслушать сейчас ее признания.

 — Я не собираюсь делать из этого тайну, просто все это слишком болезненно для меня. Мне и вправду пришлось уехать — но не из-за человека, мужа там или любовника. Все дело… в событии. Оно потрясло меня. Ранило и физически, и морально.

 Она взглянула на Джоани. Та смотрела на нее ровно, безо всякой жалости. И от этого Рис почувствовала себя намного легче.

 — В какой-то момент я поняла, что не смогу исцелиться там, где это произошло. Тогда я все бросила и уехала. Моя бабушка уже решила посвятить остаток жизни уходу за мной — этого я не могла допустить. В один прекрасный день я села в машину и уехала из города. Потом позвонила бабушке и сказала, что чувствую себя гораздо лучше, и теперь мне хотелось бы немного побыть одной.

 — Она тебе поверила?

 — Вряд ли, но я уже не могла вернуться. За прошедшие несколько месяцев она немного успокоилась и начала относиться ко всему как к настоящему приключению. Я сама представила ей это в таком свете. Впрочем, иногда мое путешествие и в самом деле смахивает на приключение.

 Она повернулась, чтобы снять с крючка фартук.

 — В любом случае мне сейчас куда лучше, чем раньше. И мне нравится это место. О будущем я пока не задумываюсь.

 — Что ж, на этом мы пока и остановимся. Я хочу, чтобы ты испекла пару пирогов. Справишься — тогда можно будет заняться другой выпечкой.

 

 Посетителей было совсем мало, так что Линда-Гейл исполняла по совместительству обязанности бармена. Она со стуком поставила перед Ло тарелку с яблочным пирогом, затем налила ему кофе.

 — Что-то ты зачастил к нам в последнее время.

 — Кофе хорош, пирог еще лучше, — ухватив большой кусок, он довольно ухмыльнулся. — Да и зрелище не из плохих.

 Оглянувшись, Линда-Гейл увидела Рис, которая крутилась у гриля.

 — Если не ошибаюсь, тебе там не обломилось.

 — Еще не вечер. — Ло с аппетитом ел пирог. Только его мать умела печь такую вкуснятину. — Узнала о ней что-нибудь новенькое?

 — Не люблю лезть в чужие дела.

 Ло насмешливо фыркнул:

 — Да ладно тебе.

 С Линды-Гейл тут же слетела маска напускного равнодушия. Она всегда любила поболтать с Ло — еще с тех пор, как они были детьми. Так и теперь она не удержалась и стала делиться подробностями:

 — Держится замкнуто, работает за двоих, никогда не опаздывает. Уходит только с окончанием смены — разве что Джоани отпустит ее пораньше. — Пожав плечами, Линда-Гейл склонилась поближе к Ло. — Насколько я знаю, писем она не получает. Но наверху у нее есть телефон. И еще…

 Теперь они разговаривали почти шепотом.

 — Брэнда из гостиницы рассказала мне, что Рис — пока она еще жила у них — загородила шкафом дверь в соседнюю комнату. Я думаю, она здорово боится — чего-то или кого-то. Ни разу не воспользовалась кредитной карточкой, ни разу не позвонила с гостиничного телефона — только Интернет, и все.

 — На мой взгляд, ей нужно немного отвлечься.

 — Ты опять за свое? — с раздражением заметила Линда-Гейл. Она досадовала на себя за то, что Ло опять удалось втянуть ее в доверительную беседу. — Я скажу тебе, чего ей не нужно. Ей не нужен парень, который думает лишь о том, как бы переспать с ней. Рис нужен настоящий друг.

 — Почему бы и нет? Мы ведь с тобой друзья.

 — Полагаешь?

 Тень смущения скользнула по лицу Ло. Он протянул руку:

 — Линда-Гейл…

 Но она бросила взгляд через его плечо и снова нацепила дежурную улыбку:

 — Добрый день, шериф.

 — Линда-Гейл. Ло.

 Шериф Ричард Мардсон присел на стул. Это был высокий широкоплечий человек, обладавший к тому же железной хваткой. Разумные доводы были главным его оружием, но при необходимости он мог прибегнуть и к силе.

 Зная о том, что он любит сладкий некрепкий кофе, Линда-Гейл тут же потянулась за чашкой.

 — Ну что, опять ругаетесь?

 — Просто болтаем, — ответил Ло. — О новой поварихе.

 — Не знаю, как насчет остального, а готовить она умеет. Линда-Гейл, попроси ее сделать мне бифштекс.

 У Мардсона были ярко-голубые глаза и светлые, коротко остриженные волосы. За зиму он успел отрастить небольшую бородку, однако жена, с которой они жили уже четырнадцать лет, пилила его до тех пор, пока он не сбрил все начисто.

 — Тебе нравится эта худышка, Ло?

 — Я пока присматриваюсь.

 Рик покачал головой:

 — Тебе уже давно пора найти хорошую женщину, завести семью.

 — Так я и ищу. А новая повариха… она такая загадочная. — Ло был явно настроен на разговор. — Кое-кто считает, что она тут скрывается.

 — Если и так, то не от закона. Я не забываю о своих обязанностях, — пояснил Рик в ответ на уди ленный взгляд Ло. — Она не в бегах и никогда не совершала ничего противозаконного. А ее бифштексы — просто объедение.

 — Наверно, вы уже знаете, что она живет здесь наверху. Переехала из гостиницы. Бренда рассказывала Линде-Гейл, что у себя в номере Рис загораживала шкафом дверь в соседнюю комнату. Такое чувство, что она здорово напутана.

 — Все может быть. — Мардсон взглянул в сторону кухни. — Бьюсь об заклад, что она сбежала от мужа или любовника, который ее частенько поколачивал.

 — Не понимаю я этого. Мужчина, способный ударить женщину, не мужчина.

 Рик невозмутимо пил свой кофе.

 — Мужчины встречаются разные.

 По завершении смены Рис уселась наверху за компьютером. Обогреватель был включен на очень умеренную мощность, поэтому на девушке был толстый свитер и две пары носков. Учитывая свою привычку жечь свет по ночам, Рис старалась компенсировать расходы за счет обогревателя.

 Она чувствовала себя уставшей, но это было приятное ощущение. Новое жилье ей очень нравилось — такое маленькое, чистое и надежное. Правда, оно становилось еще надежнее, когда Рис подпирала одним из стульев входную дверь.

 Народу опять было немного. Заходили исключительно местные. Туристов мало, поскольку для лыж уже не сезон. Я слышала, правда, что некоторые перевалы еще полностью укрыты снегом. Даже не верится — ведь здесь, внизу, его уже давно нет. Только слякоть и бурая трава.

 Не устаю удивляться окружающим. Неужели они думают, что я не понимаю, когда они перешептываются обо мне? Или же они считают это чем-то естественным? Скорее всего, это норма для такого маленького городка. Я буквально спиной чувствую их взгляды и словечки.

 Они умирают от любопытства, но не решаются спросить напрямую. Должно быть, это кажется им слишком невежливым. Вот они и предпочитают ходить вокруг да около.

 Завтра у меня свободный день. Свой прошлый выходной я потратила на то, чтобы привести в порядок квартиру. А сегодня, взглянув на график, просто запаниковала: целый день без работы. И чем прикажете заняться?

 Но потом я решила прогуляться в горы — как-никак именно об этом я мечтала, когда попала сюда впервые. Выберу для начала маршрут полегче и пойду по нему, пока хватит сил. Посмотрю на горную речку. Может, мне удастся услышать, как потрескивают после зимы скалы… Хочу видеть белые бурунчики на воде, горные луга и болотца. Если повезет, увижу туристов, которые сплавляются по реке. Возьму с собой побольше припасов и проведу целый день в свое удовольствие.

 От Дальнего залива до Змеиной реки идти и идти.

 Вся кухня была ярко освещена. Рис, начищая до блеска плиту, негромко подпевала Шерил Кроу. Ей хотелось, чтобы все здесь осталось в идеальном порядке.

 Это был ее последний день у «Манео» — по сути, конец целой эпохи.

 Затем она недельку отдохнет, ну а потом — потом — приступит к работе, о которой прежде могла только мечтать. Шеф-повар «Оазиса», думала она, пританцовывая в такт музыке. Шеф-повар одного из самых модных, самых респектабельных ресторанов Бостона. В ее подчинении будет пятнадцать человек, и она сможет сама создавать свои фирменные блюда!

 Да уж, на новом месте ей предстоит покрутиться!

 Скорей бы уж, думала Рис, скорей бы уж приступить к новой работе.

 Здесь ее место у плиты должен был занять Марко. Рис не сомневалась, что он прекрасно справится со своими обязанностями. То же самое думал и Тони Манео. Рис знала, что Тони и его жена Лиза очень рады за нее. Они даже организовали втайне от нее прощальный ужин — чтобы отметить ее повышение. Впрочем, тайна уже не была тайной, поскольку Донна, одна из здешних поварих, успела заранее разболтать все Рис.

 Рис знала, что Тони сейчас прощается с последними посетителями — за исключением десятка завсегдатаев, которых тоже пригласили на ужин.

 Она будет скучать по этому месту, по этим людям. Но ничего не поделаешь — пора двигаться дальше. Она столько училась, столько работала, и теперь настал момент, когда нужно сделать очередной шаг.

 Глянув на вычищенную до блеска плиту, Рис одобрительно кивнула, затем собрала порошки и понесла все в маленькую кладовку.

 Раздавшийся снаружи грохот заставил ее вздрогнуть. Вслед за ним послышались громкие крики. Рис развернулась и тут же замерла — звуки выстрелов невозможно было спутать ни с чем другим. Дрожащими пальцами она потянулась к мобильному, и тут дверь на кухню распахнулась — мелькнула чья-то фигура, и Рис вдруг ощутила приступ страха. Все, что она видела, — пистолет, и ничего больше. Огромный черный пистолет.

 Грудь ее пронзила невыносимая боль, после которой все мгновенно померкло.

 Съежившись в постели, Рис судорожно прижимала руку к груди. Боль была такой же острой, как в тот момент, когда в нее попала пуля. Она взглянула на руку — и не увидела там крови. Еще раз коснулась груди — маленький шрам, и ничего больше.

 «Все в порядке. Все хорошо. Это только сон». Однако она дрожала всем телом, когда нащупывала рукой фонарь — нужно было проверить все окна и двери.

 Обойдя квартирку, Рис убедилась, что, кроме нее, здесь никого нет. На улицах тоже было пусто. В окнах домов не горел свет. Зря она испугалась — убийцы были далеко. Их не волновало, что она осталась в живых, а если и волновало, то они все равно не знали, где ее искать.

 Проведя пальцем по шраму, она еще раз подивилась тому, что жива. Невероятная удача, прихоть судьбы.

 Она жива, и скоро начнется новый день. А там… неужели лось? Это действительно был лось — он вышел из кустов и теперь спускался к озеру, чтобы попить.

 «Ну где бы ты увидела такое раньше?» — сказала она себе. Только не в Бостоне. Там ей было не до того — дела, карьера. А здесь — небо, медленно розовеющее на востоке, и лось, осторожно спускающийся к воде, чтобы попить.

 Туман стелился по земле, тонкий, как папиросная бумага. Вода в озере была недвижной, как стекло. Вдалеке замерцал огонек — это у Броуди загорелся свет. Должно быть, и ему не спится. А может, он специально встает так рано, чтобы писать. Зато вечер у него остается свободным — лежи себе в гамаке да читай книгу в свое удовольствие.

 Как же приятно было сознавать, что еще один человек в городе не спит в это время!

 Она видела сон — большую его часть, — но не расклеилась, не поддалась страху. Прогресс, не так ли? А тут еще этот огонек на противоположной стороне озера. Как знать, может, и Броуди стоит сейчас у окна и смотрит на город. Смотрит и видит свет в ее окне. И уже очень скоро оба они встретят рассвет.

 Рис наблюдала за тем, как заря на востоке красит небо в розовый и золотой. И вот уже лучи коснулись глади озера, отчего поверхность его засияла многоцветьем огней.

 Собираясь на экскурсию, она упаковала рюкзак по всем правилам, изложенным в путеводителе. В итоге оказалось, что весит он не меньше пятнадцати фунтов. Все путешествие должно было занять миль восемь, не больше, но Рис решила подстраховаться и набрала припасов на добрых десять миль.

 А вдруг она захочет пройти немного дальше или ей придется идти в обход? В. любом случае рюкзак уже собран, и она не собирается перекладывать его заново. И кто сказал, что она должна идти без остановок? Устанет — присядет отдохнуть, затем двинется дальше. Денек выдался хороший, и она должна использовать его на полную катушку.

 Не прошла она и нескольких шагов, как кто-то окликнул ее по имени.

 — Что, решили немного прогуляться?

 Мак Драббер. Одет он был как обычно: джинсы, фланелевая рубашка, на голове — незатейливая кепка.

 — Да, захотелось вот пройтись по Тропе Маленького Ангела.

 — Одной? — нахмурился Мак.

 — Ну, это несложный подъем. Так, во всяком случае, сказано в моем путеводителе. Денек сегодня выдался на славу, и мне захотелось взглянуть на реку. У меня и карта есть, — добавила она. — А еще вода, компас и куча необходимого. Не знаю даже, пригодится ли мне все это, — улыбнулась Рис.

 — В каньоне еще грязно. К тому же в такое путешествие лучше отправляться вдвоем — или даже группой. Не сомневаюсь, что в путеводителе сказано и об этом.

 Все так, вот только сама она не любила компаний. Одной ей было лучше.

 — Я не буду забираться в самую глушь. Я уже гуляла раньше в Черных холмах, так что немного знаю дорогу. Не тревожьтесь из-за меня, мистер Драббер.

 — Ну, вот что. У меня сегодня тоже выходной. Я попросил Леона, чтобы тот подежурил за меня в магазине. И я вполне мог бы прогуляться с вами до каньона.

 — Нет-нет, к чему такие хлопоты? Наверняка у вас были свои планы на этот день. Не беспокойтесь. Я действительно не собираюсь заходить слишком далеко.

 — Ладно, но если вы не вернетесь к шести, я отправлю за вами поисковую группу.

 — К шести? Да я к этому времени уже буду парить свои измученные ноги. Обещаю вам, что не задержусь.

 Поправив рюкзак, Рис зашагала по тропинке в обход озера, после чего свернула в лес — прямо в направлении каньона.

 Шла она не спеша, с удовольствием любуясь проблесками света в кронах деревьев. Свежий ветер обдувал ее лицо, а запахи пробуждающейся земли смешивались с запахами сосен. Настроение у Рис повышалось с каждой минутой, а неприятный сон понемногу сглаживался в памяти.

 Надо выбираться на прогулку почаще, сказала она себе. Кто мешает ей делать это каждый выходной? Ну или хотя бы через выходной. Как-нибудь надо будет добраться и до парка — пока туда не нахлынули туристы. Хорошая прогулка поможет нагулять аппетит, и она наберет недостающие фунты.

 Путеводитель обещал ей целое море цветов в этих краях: летом они заполнят собой леса и равнины, горные луга и плоскогорья. Будет неплохо, если во время своих экскурсий она научится различать каждый из этих цветков.

 В скором времени путь разветвился, и Рис, поправив рюкзак, зашагала к каньону Маленького Ангела. Теперь дорога начала забирать понемногу вверх. Вокруг теснились высоченные сосны, в кронах которых кое-где можно было разглядеть птичьи гнезда. Среди островков подтаявшего снега и речушек из грязи возвышались огромные валуны. А ведь не пройдет и нескольких недель, как все здесь покроется настоящим ковром из диких цветов.

 Но сейчас это было больше похоже на другую планету с ее коричневыми и тускло-зелеными тонами, такую притихшую и молчаливую.

 Подъем становился все круче. Он то петлял среди лугов, то взбирался на холм, поросший мохнатыми елями, то обрывался у края оврага. Впереди возвышались горы, чьи снежные вершины так и сияли на солнце. Идти стало тяжелее, и Рис понемногу замедлила шаг.

 Не торопись, сказала она себе. Спешка тут ни к чему.

 Прошагав таким образом милю, она остановилась отдохнуть. Пора было откупорить бутылку с водой и немного осмотреться.

 На юго-востоке еще можно было разглядеть озеро Ангелов. Туман давно рассеялся под лучами палящего солнца. Утренняя смена, должно быть, в разгаре, подумала Рис. Кухня пропахла запахами кофе и бекона, а из зала доносится разноголосый говор посетителей. А здесь только небо, покой и ароматы сосновой рощи.

 И никого, кроме нее. Лишь ветер тихонько гудит в вершинах деревьев, и еле слышно шелестит трава у дороги. И ни единой живой души — только утки кормятся на болоте да в отдалении раздается перестук дятла.

 Отдохнув, она встала и снова направилась вверх. Подъем становился все круче, так что очень скоро у нее заболело все тело. Если бы не та рана, с раздражением подумала Рис, ей бы не составило никакого труда вскарабкаться на самый верх.

 Тропинка пересекала тенистые луга, петляла вдоль обрывистых ущелий. В скором времени Рис снова пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание. В отдалении она разглядела маленький прудик, густо заросший камышом. И в этот же момент из камыша взметнулась вверх цапля, в клюве которой билась только что пойманная рыба.

 Выругав себя за то, что слишком поздно вспомнила про фотоаппарат, Рис снова зашагала по извилистой тропинке. И уже очень скоро до нее донесся отдаленный рокот. Река. Когда дорога вновь разветвилась. Рис с некоторой надеждой взглянула на знак, указывающий в сторону Тропы Большого Ангела. Однако этот путь уводил высоко вверх, и, чтобы подняться туда, требовалась не только выносливость, но и определенные навыки скалолазания.

 А у нее, увы, не было ни того, ни другого. Ноги тоже начали ощутимо побаливать. Пришлось снова остановиться и попить. Теперь ей предстояло решить, не лучше ли остаться прямо здесь, удовольствовавшись видами лугов и болот. Она могла бы посидеть на скале, погреться на солнце, а при везении понаблюдать за птицами или животными. Но отдаленный рокот звал ее в путь. Как-никак она хотела пройти по Тропе Малого Ангела. Вот этим она сейчас и займется.

 Плечи у Рис болели. Пожалуй, она и в самом деле перегрузила свой рюкзак. Но половина пути была уже пройдена. И теперь, даже если она пойдет совсем тихо, все равно успеет к полудню добраться до реки.

 Она пересекла луг и стала карабкаться вверх по раскисшей от грязи тропинке. Подъем, затем еще одна петля вдоль обрывистого склона, и вот уже вдалеке мерцает извилистая лента реки.

 С ровным, но мощным рокотом ее воды пробивали себе путь сквозь каньон. Вокруг были разбросаны груды камней — как если бы река просто вышвырнула их на берег. И все же именно в этом месте воды ее были почти тихими — она умиротворенно скользила вдоль обрывистых скал дальше на запад.

 Рис вытащила фотоаппарат, хотя и понимала, что не сможет запечатлеть всего этого великолепия. На фотографии не будет ни рокота волн, ни свежего воздуха — только отдельные кусочки из общей картины.

 Тут она разглядела на реке два ярко-голубых каяка и некоторое время наблюдала за тем, как гребцы машут веслами. Должно быть, они перекрикивались друг с другом, чтобы заглушить неумолчный шум реки, но до Рис доносились лишь обрывки звуков.

 Похоже было на то, что один из них учит другого правильно грести. Ради любопытства Рис достала бинокль. Это были мужчина и молодой паренек, по сути, совсем подросток. Лицо у юноши было восторженно-сосредоточенным. Вот он усмехнулся, кивнул и что-то сказал своему товарищу — Рис поняла это по шевелению губ. Учитель и ученик?

 Так они и гребли, бок о бок, направляясь все дальше на запад.

 Выбравшись на тропинку, Рис повесила на шею бинокль и зашагала дальше.

 Высота была поистине завораживающей. Рис упорно двигалась вперед, хотя мышцы на ногах уже ощутимо гудели. Однако на душе у нее было легко — ни тени тревоги или сомнения. Стоило ей чуть запрокинуть голову, и в ее распоряжении оказывалось все небо. Небо, а еще эти горы, чьи пики отливали на солнце голубым.

 Двигалась она весьма энергично и потому, невзирая на прохладный ветерок, успела взмокнуть. Ничего, сказала она себе, скоро привал. Тогда-то уж она скинет куртку и вдоволь напьется воды.

 С пыхтением, она продвигалась все выше и выше…

 И вдруг замерла, едва не наткнувшись на Броуди, который удобно примостился на широком выступе скалы.

 Тот, впрочем, едва взглянул на нее.

 — Следовало догадаться, что это вы. Так пыхтели, что вполне могли вызвать лавину, — он ухмыльнулся, заметив, что Рис с опаской смотрит наверх. — Будем надеяться, до этого не дойдет. Впрочем, шум в горах — не так уж плохо. Отпугивает хищников… во всяком случае, четвероногих.

 Да уж, про возможность встречи с медведем она действительно забыла. Как и про возможность встречи с человеком.

 — Что вы здесь делаете?

 — Работаю. — Он отхлебнул из бутылки с водой. — А вы? Помимо того что карабкаетесь вверх, распевая «Нет такой высокой горы…».

 — Я не пела. О нет, только не это!

 — В общем-то да, больше это было похоже на пыхтение.

 — Просто у меня свободный день, и я хотела немного прогуляться.

 — Угу, — Броуди снова взялся за записную книжку.

 Раз уж она все равно остановилась, можно было минутку передохнуть — набраться сил перед новым восхождением. И она вполне могла сделать это под предлогом вежливой беседы.

 — Вы пишете? Прямо здесь?

 — Изучаю местность. Чуть позже я намерен отправить здесь кое-кого на тот свет… В романе, — добавил он, не без удовольствия наблюдая за тем, как лицо его собеседницы внезапно побелело. — Хорошее местечко для убийства, особенно в это время года. Ранней весной здесь практически нет туристов. Он заманит ее на гору, а затем столкнет вниз.

 Слегка наклонившись вперед, Броуди бросил взгляд на дно ущелья. В отличие от Рис он уже успел снять куртку.

 — Долгое, душераздирающее падение. Ужасная трагедия.

 Несмотря ни на что, Рис была заинтригована:

 — Почему он это сделал?

 Броуди лишь пожал плечами:

 — Главным образом потому, что мог это сделать.

 — Там были лодки на реке. Гребцы могли все увидеть.

 — Так ведь это художественная литература, вымысел. Гребцы, — пробормотал он, что-то быстро строча в блокноте. — Почему бы и нет? Пусть будут гребцы. Что они смогут увидеть? Падающее тело. Услышать вопль, разносимый эхом. Шлепок.

 — О боже. Ладно, мне пора.

 В ответ раздалось лишь невнятное бормотание. Рис зашагала дальше, чувствуя легкое раздражение. Броуди устроился очень даже неплохо — с этого уступа открывался прекрасный вид на реку. Хорошее место. И если бы не Броуди, то там вполне могла расположиться сама Рис. Ну да бог с ним. Она найдет себе другое место. Чуть повыше.

 Карабкаясь вверх, она старалась держаться подальше от края каньона — уж очень сильное впечатление произвели на нее слова Броуди. Образ падающего в пропасть тела, летящего навстречу скалам и воде, по-прежнему стоял перед ее глазами.

 Сил в ней оставалось совсем немного, когда она вновь услышала рокот воды. Рис остановилась и постаралась отдышаться. Еще не решив точно, нравится ей это место или нет, она услышала громкий крик ястреба. Взглянув наверх, она обнаружила, что тот летит на запад.

 Похоже на знак, подумала Рис. Почему бы и ей не последовать за птицей? Еще одна петля, решила она, и достаточно.

 А потом она целый час будет сидеть в полном одиночестве, наслаждаясь зрелищем реки и вкусным завтраком.

 Ее усилия не пропали даром — поднявшись наверх, она была вознаграждена видом пенно-белой воды. Река с рокотом катилась по камням, ударялась в монолитные башни скал и обрушивалась вниз на небольших порогах. Рис даже рассмеялась от удовольствия, но смех ее был тут же поглощен гулом воды.

 Итак, она все-таки забралась сюда.

 Рис с облегчением скинула рюкзак, после чего, усевшись на удобный валун, вытянула усталые ноги. Достав завтрак, она с удовольствием поела на свежем воздухе.

 Вершина мира, не иначе, думала она. На душе было хорошо и спокойно. Рис энергично надкусила яблоко и тут же вздрогнула, услышав над головой крик ястреба. Должно быть, тот же самый, мелькнула у нее мысль.

 Она поднесла к глазам бинокль, чтобы полюбоваться на полет птицы. Затем пришел черед пенящейся внизу реки. В надежде углядеть какого-нибудь зверя, она стала изучать прибрежные скалы, заросли ив и сосновую рощу. А вдруг медведь придет к реке половить рыбу… или же ей снова повезет увидеть оленя, а может, и лося.

 Рис хотелось увидеть бобров, хотелось понаблюдать за играми выдр. Было так приятно сидеть на этом камне, под лучами яркого солнца, когда вокруг высились вершины гор, а внизу неумолчно грохотала река.

 Вряд ли бы ей удалось заметить этих двоих, не изучай она так внимательно береговую линию.

 Скалы и деревья мешали разглядеть все как следует. Мужчина стоял спиной к Рис, а женщина, уперев руки в бедра, глядела прямо на него.

 На таком расстоянии даже в бинокль было видно очень хорошо, и все же Рис заметила темные пряди выбивавшиеся из-под красной кепки.

 Интересно, чем они там занимаются? Должно быть спорят, где лучше поставить палатку или в каком месте удобнее сплавляться по реке. Она еще раз оглядела берег, но не заметила ни каноэ, ни каяка. Значит, палатка.

 Пожав плечами, Рис снова принялась изучать парочку. Не слишком-то вежливо, подумала она и все же не в силах была удержаться от любопытства. Она понимала, что эти двое не могут знать о ее присутствии — как-никак она находилась высоко в горах, на другой стороне реки. И сейчас она разглядывала их, как могла бы разглядывать парочку медведей или стадо оленей.

 «Спорят, — пробормотала Рис. — Похоже на то, что эти двое ссорятся».

 В поведении женщины было что-то жесткое и агрессивное. Когда же она ткнула пальцем в сторону мужчины, Рис даже присвистнула.

 «Ого, да ты здорово рассержена. Наверняка тебе хотелось остаться в уютном гостиничном номере, со всеми удобствами и прислугой, а этот недотепа потащил тебя в лес ставить палатку».

 Мужчина махнул рукой, как бы заканчивая разговор, и в этот момент женщина ударила его.

 «Ох!» — Рис вздрогнула и тут же приказала себе опустить бинокль. Теперь это было все равно что подсматривать за ними. И все же она не могла удержаться, чтобы не понаблюдать за этой маленькой драмой.

 Женщина яростно толкнула мужчину в грудь, после чего дала ему еще одну пощечину. Сцена принимала все более отвратительный характер, так что Рис все-таки решила опустить бинокль.

 Однако рука ее будто замерла, когда она увидела, как мужчина с размаху бьет свою собеседницу. Трудно сказать, была ли это пощечина или просто удар но женщина тут же растянулась на земле.

 «О, нет, — прошептала Рис. — Да остановитесь же вы ради бога».

 Но женщина тут же вскочила на ноги. Было видно, что она вне себя от ярости. Она снова попыталась ударить, но мужчина оказался быстрее, и ее опять швырнуло на спину.

 Сердце у Рис стучало как бешеное. Мужчина сделал пару шагов к женщине и склонился над ней — как если бы собирался помочь ей встать. Та уже успела прийти в себя и теперь полулежала, опираясь на локти. Видимо, нос у нее был разбит, так как по лицу текла кровь. Однако губы женщины шевелились быстро-быстро. Кричит на него, догадалась Рис. Перестань же, мысленно сказала она, ты только сделаешь все хуже.

 Дальше и в самом деле стало еще хуже. Ухватив женщину за волосы, мужчина ударил ее головой о землю. Рис, чьи легкие уже горели от криков, вскочила на ноги и теперь наблюдала за тем, как руки мужчины сжались на горле его спутницы.

 Сапоги били по земле. Тело изгибалось и снова опадало. Когда же оно наконец затихло, Рис вновь услышала гул реки. Но теперь к нему примешивались ее собственные рыдания.

 Повернувшись, она метнулась прочь и тут же упала, оцарапав себе оба колена. Усилием воли она заставила себя подняться и заспешила вниз.

 Плохо соображая, что происходит, Рис изо всех сил мчалась по скользкой тропинке. Каким-то чудом ей удавалось удержаться на ногах. Сердце колотилось где-то в горле, а в груди все сжималось от невыразимого ужаса. Лицо женщины в красной куртке превратилось в другое, хорошо знакомое лицо — с голубыми, по-детски распахнутыми глазами.

 Джинни. Но это была не Джинни. И это не Бостон. Это не сон.

 Все настолько перемешалось в ее сознании, что скоро в ушах зазвучали крики, смех и громкие выстрелы. Чувство реальности окончательно размылось, а мир вдруг поплыл перед глазами.

 Она с размаху налетела на Броуди и яростно забилась в его руках.

 — Хватит. Ты сумасшедшая? Истеричка? — голос его был резким и холодным. Он прижимал Рис к скале, не давая ей вырваться. — Хватит, я говорю! Что это было? Медведь?

 — Он убил ее, убил. Я видела, я все видела, — прижавшись к Броуди, она уткнула голову ему в плечо. — Я все видела. Это не Джинни. И это не сон. Он убил ее — там, на том берегу.

 — Ну-ка, дыши, — сжав Рис за плечи, Броуди попытался поймать ее взгляд. — Я же сказал, дыши. Вот так, хорошо. И еще разок.

 — Ладно, ладно. Я в порядке! — Глубокий вдох, за ним выдох. — Помогите мне, пожалуйста. Они были на том берегу, я видела их — с помощью этого, — Рис нервно сжала бинокль. — Он убил ее, прямо у меня на глазах.

 — Пойдем, покажешь.

 Рис на мгновение зажмурилась. Как бы то ни было, теперь она не одна. И она может рассчитывать на помощь.

 — Вверх по тропинке. Не знаю, как далеко, но выше.

 Ей не хотелось возвращаться. Не хотелось смотреть на все это. Но Броуди сжал ее руку и повел за собой.

 — Я остановилась, чтобы поесть, — теперь ее голос звучал немного спокойней. — Хотела посмотреть на реку, на водопады. Еще там был ястреб.

 — Точно, я его тоже видел.

 — Это было так чудесно. Я достала свой бинокль — думала, может, увижу медведя или оленя. Сегодня утром я видела на озере оленя. Мне казалось… — Она и сама понимала, что за болтовней пытается спрятать собственную нервозность. — В общем, я разглядывала лес, скалы и увидела двух человек.

 — Как они выглядели?

 — Ну… видно было не так уж хорошо. — Рис обняла себя за плечи. Куртку она сняла еще там, наверху. Хотела погреться на солнце.

 Зато теперь она дрожала от холода. Дрожала всем телом.

 — Помню только, что у нее были длинные волосы. Такие длинные темные локоны поверх красной куртки. Еще помню красную кепку и солнцезащитные очки. А он стоял ко мне спиной.

 — Во что он был одет?

 — Ну… темная куртка, оранжевая шляпа. Так еще одеваются охотники. Он… мне кажется… да, точно — он тоже был в темных очках. Лица я не видела. Смотрите, вот мой рюкзак. Я все бросила и пустилась бежать. Вон там, это было вон там, — махнув рукой, Рис ускорила шаг. — Они стояли возле деревьев. Сейчас их нет, но они были там, говорю вам. Я видела их. Боже, мне нужно сесть.

 Броуди ничего не сказал, когда она опустилась на валун, только снял у нее с шеи бинокль. Направив его вниз, он стал внимательно рассматривать противоположный берег реки. Никого.

 — Что именно вы видели?

 — Они ссорились. Судя по всему, она была здорово обозлена на него. Стояла, уперев руки в бедра и вообще… вела себя агрессивно. — Сглотнув, Рис попыталась сосредоточиться. И сочла за лучшее надеть куртку. — Она дала ему пощечину. Затем толкнула и снова ударила по лицу. Он тоже ударил — швырнул ее на землю. Но она вскочила и опять набросилась на него. Тогда он ударил второй раз. Я вила кровь у нее на лице. По-моему, он разбил ей лицо. О господи!

 Броуди лишь мельком глянул в ее сторону:

 — Только без истерики. Рассказывайте, что еще вы видели.

 — Он наклонился, схватил ее за волосы и с размаху ударил о землю. А потом… кажется, он задушил ее. — Рис прижала ладони ко рту, отчаянно надеясь, что ее не вырвет. — Он душил женщину. Ее ноги били по земле, а затем она затихла. Вот тогда я бросилась бежать. Должно быть, я кричала, но здесь такой шум из-за этих порогов…

 — Уж очень далеко до того места, даже с биноклем. Вы уверены, что все было именно так?

 Рис взглянула на него покрасневшими, измученными глазами:

 — Вам когда-нибудь приходилось видеть убийство?

 — Нет.

 Поднявшись, она потянулась к рюкзаку:

 — А мне приходилось. Должно быть, он унес ее тело. Утащил ее прочь. Видимо, так. В любом случае он убил ее, а потом скрылся. Нужно обратиться за помощью.

 — Дайте мне ваш рюкзак.

 — Я вполне могу нести его.

 Забрав у Рис рюкзак, он с сожалением взглянул на нее.

 — Несите мой, он легче, — сняв свой рюкзак. Броуди протянул его Рис. — Конечно, мы можем поспорить, но последнее слово в итоге все равно останется за мной. А вот время мы при этом потеряем.

 Рис взяла его рюкзак. Да уж, Броуди был прав: весил он несравненно меньше ее собственного. Не надо было столько брать в дорогу. Но ей хотелось быть уверенной…

 — О господи! Мобильный! Какая же я идиотка!

 — Вполне возможно, — заметил Броуди, в то время как она судорожно копалась в карманах. — Впрочем, мобильный вам тут не поможет. Здесь нет сигнала.

 Но Рис все-таки решила попробовать.

 — А вдруг мы найдем место, где я смогу прозвониться. До города еще так далеко. Один вы доберетесь туда быстрее. Пожалуй, вам лучше пойти вперед.

 — Нет.

 — Но…

 — Кого еще убили у вас на глазах?

 — Я не хочу об этом говорить. Сколько мы будем добираться до города?

 — Пока не дойдем. И забудьте про ваше бесконечное «о господи».

 В этот раз она едва не улыбнулась. Его решительность подействовала на нее как нельзя лучше: все страхи вдруг куда-то испарились. Действительно, они будут идти, пока не дойдут, и сделают все, что от них требуется.

 Судя по его размашистому шагу, они доберутся до места вдвое быстрее, чем она карабкалась сюда. Разумеется, если она не отстанет на полпути.

 — Пожалуйста, поговорите со мной. О чем-нибудь еще. Например, о вашей книге.

 — Я не люблю рассказывать о том, что пишу.

 — Художественный темперамент.

 — Да нет, просто это скучно.

 — Уверяю вас, мне будет интересно.

 Еще один взгляд в ее сторону.

 — Мне скучно.

 — Вот что, — внутри ее была пустота, и она жаждала заполнить ее словами. — Ладно. Тогда почему вы перебрались в Кулак Ангела?

 — Видимо, по той же причине, что и вы. Хотелось поменять обстановку.

 — Просто вас уволили в Чикаго.

 — Меня никто не увольнял.

 — Разве вы не отмолотили своего босса и не были затем уволены из «Трибьютн»? Так мне, во всяком случае, говорили.

 — Я врезал тому, кого условно мог бы назвать своим коллегой. Этот тип украл у меня тему для статьи. А поскольку редактор — он же дядя этого подонка — поверил не мне, а ему, я все бросил и уехал.

 — Писать книги. Это интересно?

 — Пожалуй, да.

 — Готова спорить, вы прикончили того мерзавца в своем первом же детективе.

 На этот раз он взглянул на нее с некоторым интересом.

 — Точно. Избил его до смерти лопатой. Недурной способ расквитаться.

 — Раньше я любила читать триллеры и детективы. Но потом… в общем, на какое-то время пришлось бросить. — Она продолжала спуск, стараясь не обращать внимания на боль в ногах.

 Спускаться надо иначе, чем подниматься, думала Рис. Как Броуди. Стараться наступать на пальцы, а не на пятки.

 — Было бы неплохо прочесть одну из ваших книг.

 — Почему бы нет, — равнодушно хмыкнул Броуди.

 

 В полном молчании они пересекли луг, затем обогнули заросший камышом пруд. Именно здесь, вспомнила Рис, она видела уток. А еще цаплю. И бедную пойманную рыбу. Сейчас все плыло перед ней, как в тумане. А тело будто налилось свинцом.

 — Броуди!

 — Я тут.

 — Пойдете со мной в полицию?

 Он остановился, чтобы попить, затем протянул бутылку Рис. И опять она подивилась невозмутимости его взгляда. Глаза у Броуди были темно-зелеными, как листва на исходе лета.

 — Мы позвоним из моего дома. До него ближе, чем до города.

 — Спасибо.

 На душе у нее сразу полегчало. Она снова зашагала в направлении Кулака Ангела, с трудом переставляя измученные ноги.

 Желая сосредоточиться, Рис стала мысленно перебирать рецепты, представляя, как бы она приготовила то или иное блюдо.

 — Звучит неплохо, — заметил Броуди, выводя ее из задумчивости.

 — Что?

 — Да то, что вы там готовите. Если не ошибаюсь, жареные креветки?

 Нечего стыдиться своей рассеянности, подумала она. Сейчас ей просто не до того.

 — Точно. Жареные креветки. Не знала, что говорю вслух, — она смотрела прямо перед собой. — Увы, это моя проблема.

 — Не вижу в этом никакой проблемы, кроме того, что я голоден, а креветок тут днем с огнем не найдешь.

 — Мне просто нужно думать о чем-то еще. О чем-то, что не имеет отношения… О боже, — у нее перехватило дыхание. Приступ тревоги словно тисками сжал ее грудь. Согнувшись, она ловила воздух ртом. — Не могу дышать. Не могу.

 — Нет, можете. Но если вы будете дышать вот так, то скоро потеряете сознание. Не думаете же вы, что я потащу вас до дома? Ну-ка, разогнитесь, — сжав Рис за плечи, он заставил ее выпрямиться. — Дышите спокойней.

 — Ладно, — теперь она смотрела ему прямо в глаза. Золотистый ободок окружал зрачки и радужную оболочку. Может, именно поэтому взгляд Броуди казался таким выразительным.

 — Продолжайте готовить креветки.

 — Что?!

 — Продолжайте готовить креветки.

 — А, ну да… Значит, так. В чашку с жареными креветками добавить половину чесночного масла, тщательно перемешать. Переложить на тарелку вместе с ломтиками лимона и лавровыми листьями. Подавать с итальянским хлебом и остатками чесночного масла.

 — Если мне удастся раздобыть креветки, вы сможете отплатить мне за добро, приготовив вот это блюдо.

 — Охотно.

 — Что такое итальянский хлеб?

 Неожиданно для себя она рассмеялась. Как ни странно, но ей действительно стало намного легче.

 — Думаю, вам понравится. Это и вправду очень вкусно.

 — Хотите немного усовершенствовать ресторанную стряпню?

 — Нет. Это ведь не мой ресторан.

 — А у вас был свой? Судя по тому, как вы управляетесь с готовкой, практика у вас немалая, — добавил Броуди, так и не дождавшись ответа.

 — Вы правы, я уже работала в ресторане. Но своего у меня не было. Да и к чему?

 — Ну как же? Разве не об этом мечтают все американцы — открыть собственное дело?

 — Приготовление пищи — своего рода искусство. И это далеко не так хлопотно, как управление рестораном. Мне всего лишь хотелось… — «творить», едва не сорвалось у нее с губ. Но Рис решила, что это прозвучит слишком напыщенно. — Готовить.

 — Хотелось?

 — Ну да. Хочется и сейчас. Хотя… я просто не знаю, чего хочу. — На самом-то деле она знала, и пока они с Броуди шли по тенистому лесу, решилась-таки сказать. — Я хочу снова стать нормальной. Перестать наконец бояться. Хочу быть такой, какой я была два года назад. Но я понимаю, что это невозможно. И теперь мне нужно понять, какой я хочу быть на протяжении оставшейся жизни.

 — Ну, срок немалый. Пожалуй, вам лучше начать со следующих двух недель — какой вы хотите стать за это время.

 Она взглянула на него и тут же отвернулась:

 — Судя по всему, мне лучше ограничиться ближайшей парой часов.

 Пожав плечами, Броуди полез в карман за телефоном. Не женщина, а клубок нервов и загадок. Интересно, а какая она — настоящая? Было бы неплохо докопаться до сути. Уж во всяком случае, не такая хрупкая, какой кажется на первый взгляд. Не многие смогли бы преодолеть такой долгий путь, не рухнув от усталости, — особенно после того, что ей довелось увидеть.

 — Тут уже можно поймать сигнал, — заметил он, набирая чей-то номер. — Это Броуди. Мне нужен шериф. Нет, прямо сейчас.

 Вряд ли с ним будут спорить, решила Рис. Уж слишком властный и решительный у него голос. Без ноток отчаяния или нетерпения. Интересно, удастся ли ей когда-нибудь вернуть хоть часть былой уверенности в себе?

 — Рик, мы с Рис Гилмор находимся в четверти мили от моего дома, на тропе Маленького Ангела. Было бы неплохо, если бы ты встретил нас у коттеджа. Да проблемы. Рис стала свидетелем убийства. Именно так. Она сама тебе обо всем расскажет. Мы уже почти на месте.

 Закрыв телефон, он снова убрал его в карман.

 — Хочу дать вам один совет. Терпеть не могу советы — и свои, и чужие.

 — И все же?

 — Все же. Постарайтесь держать себя в руках. Никаких истерик. Плач, вопли и падение в обморок лучше отложить до того момента, когда Рик запишет ваши показания. А еще лучше — пока вы не покинете мой дом, поскольку у меня нет никакого желания приводить вас в чувство. Сосредоточьтесь на деле и объясните все как можно более внятно.

 — Вы поможете мне, если я начну терять контроль над собой? — Даже не глядя ему в лицо, Рис ощутила его недовольство. — Я имею в виду, оборвите меня или расколотите лампу. Не волнуйтесь: я за нее заплачу. В общем, дадите мне минутку, чтобы собраться с силами.

 — Посмотрим.

 — Озеро уже недалеко. Я это чувствую. А вы, должно быть, уже видите его из-за деревьев. Мне всегда лучше при виде воды. Пожалуй, я могла бы поселиться на острове. Боюсь только, воды там будет слишком много. Не обращайте внимания — мне просто нужно о чем-нибудь поболтать.

 — Прикажете заткнуть уши? — Свернув с тропинки, он зашагал по прямой к своему дому.

 К коттеджу, уютно примостившемуся среди кустов и деревьев, они подошли с тыльной стороны. Домик располагался так удобно, что из каждого окна здесь можно было наблюдать кольцо гор.

 — Хорошее место. Просто замечательное. — Однако во рту у нее тут же пересохло, когда она увидела, как Броуди распахивает заднюю дверь. Уходя, он даже не запер ее на ключ. Кто угодно мог войти сюда в его отсутствие.

 Заметив, что она медлит на пороге, Броуди тоже остановился:

 — Хотите подождать Рика снаружи?

 — Нет, — собрав все свое мужество, она шагнула через порог.

 И оказалась на кухне. Комната была маленькой, но весьма удобной. Видно было, что Броуди старается поддерживать здесь порядок. Впрочем, как и большинство мужчин, он не любил детальной уборки — помыл посуду, протер стол, и достаточно.

 В вазе на столе лежали пара яблок и перезрелый банан. Здесь же стояли кофейник и тостер, купленный, должно быть, в незапамятные времена.

 Не удосужившись даже снять куртку, Броуди направился варить кофе. Очень скоро напиток был готов. Стоя в дверном проеме, Рис наблюдала за тем, как хозяин выставляет на стол три белые чашки.

 — А чая у вас нет?

 Он взглянул на нее с суховатым удивлением:

 — А как же. Вот только отыщу грелку для чайника.

 — Значит, нет. Просто я не пью кофе. От него я нервничаю. Нервничаю еще больше, — добавила она, заметив его скептический взгляд. — Тогда воды. С удовольствием выпью воды. Скажите, а вы что, вообще не запираете двери?

 — Смысл? Если кто-то захочет забраться сюда, то просто выбьет дверь или разобьет окно. — От него не ускользнуло, что после этих слов она побледнела еще больше. — Уж не хотите ли вы, чтобы я проверил шкафы и заглянул под кровать?

 Отвернувшись, она стала снимать свой рюкзак.

 — А вам, судя по всему, вообще незнакомо такое чувство, как страх.

 Что ж, она способна дать отпор, подумал Броуди. В любом случае лучше иметь дело с раздражением, чем с жалобами и нервами.

 — Майк Майерс, — бросил он.

 — Что? — она была явно сконфужена.

 — Бог ты мой, Майк Майерс. Тот скользкий тип в маске. Помните, «Хэллоуин»? Мне было лет десять, когда я посмотрел этот фильм. Испугался до полусмерти. После этого Майк Майерс на долгие годы поселился в моем шкафу.

 Слегка расслабившись, она стянула куртку.

 — И как же вы избавились от него?

 — Когда мне было шестнадцать, я притащил к себе в спальню подружку. Дженнифер Риджвей. Рыжеволосая милашка, а уж энергии — хоть отбавляй. Какая-нибудь пара часов в полной темноте, и я навсегда забыл про Майка Майерса.

 — Секс как способ изгнания нечисти?

 — Мне, во всяком случае, помогло. — Он достал из холодильника бутылку с водой. — Захотите попробовать — я к вашим услугам.

 — Буду знать. — Она машинально подхватила брошенную ей бутылку — и тут же чуть не выронила ее, заслышав громкий стук в дверь.

 — Это шериф. Майк Майерс не стучит. Хотите поговорить с ним здесь?

 Рис окинула взглядом кухню:

 — Почему бы и нет?

 — Тогда подождите минутку.

 Броуди направился к двери, а Рис, открыв бутылку, стала жадно пить холодную воду. Вскоре послышались голоса и топот сапог. Спокойнее, напомнила она себе. Говори ясно, четко и по делу.

 В кухню вошел Рик. Кивнув, он глянул на Рис ровно, безо всякого выражения.

 — Рис. Как я понял, у вас проблемы.

 — Да.

 — Что ж, я готов вас выслушать.

 Оба сели, и Рис начала рассказывать, стараясь при этом не запутаться в деталях. Броуди молча налил кофе — себе и Рику.

 Рассказывая, Рис нервно теребила бутылку с водой. Шериф делал какие-то записи, время от времени посматривая на собеседницу. Ну а Броуди, прислонившись к стойке, спокойно попивал свой кофе.

 — Хорошо. А теперь скажите мне, смогли бы вы опознать кого-нибудь из них?

 — Не знаю. Разве что ее. Его я вообще не видела — в смысле не видела лица. Он все время стоял ко мне спиной. А еще эта шляпа на голове. У женщины были каштановые волосы. Или черные? Нет, скорее каштановые. Длинные и волнистые. На ней была красная куртка и кепка.

 Рик повернулся, взглянул на Броуди:

 — А ты? Что ты видел?

 — Рис, — Броуди поставил на стол пустую чашку. — Она поднялась по тропинке на четверть мили выше меня. Со своего места я бы никак не смог увидеть то, что произошло за рекой.

 Мардсон выпятил нижнюю губу.

 — Значит, вы были не вместе.

 — Нет. Как уже сказала Рис, она наткнулась на меня, когда я работал. Мы перекинулись парой словечек, после чего она продолжила подъем. Примерно через час я увидел Рис, которая бежала вниз. Она рассказала мне, что случилось, после чего мы направились к тому месту, откуда она это наблюдала.

 — Ты что-нибудь увидел?

 — Нет. Если хочешь, я принесу карту и покажу, где все это произошло.

 — Буду очень признателен. Рис, — продолжил шериф, когда Броуди вышел из кухни, — вы видели там что-нибудь вроде лодки или машины?

 — Нет. Я осматривала берег в поисках лодки, но ничего не заметила. Я было решила, что они собираются там остановиться, но поблизости не было ни палатки, ни какого-либо снаряжения. Все, что я видела, — это их обоих. И как он задушил ее.

 — Расскажите мне о нем. Все, что придет вам на ум, — попросил Рик. — Возможно, вам удастся вспомнить какие-нибудь детали.

 — Если честно, то я не присматривалась. Он белый — в этом я практически уверена. Я видела его руки, но он был в перчатках. Черных или коричневых. Но вот профиль… не чернокожий, это однозначно. Но все это было так далеко, трудно разглядеть даже в бинокль. К тому же поначалу я просто разглядывала берег. Потом она ударила его. И еще раз. Вот после этого он ее толкнул — или ударил… Она упала. И все это так быстро. На нем была черная куртка. Темная куртка и яркая шляпа — из тех что носят охотники.

 — Что ж, неплохо для начала. А волосы? Какие у него были волосы?

 — Трудно сказать, — она снова почувствовала дрожь во всем теле. Она уже знала, что это такое — отвечать на вопросы, на которые не знаешь ответа. — Волосы были прикрыты шляпой и воротником куртки. Вряд ли они у него длинные. Я кричала, но что толку? Они бы все равно не услышали. В рюкзаке у меня лежал фотоаппарат, но я и не вспомнила про него — сначала будто оцепенела, а затем бросилась бежать.

 — Полагаю, вы могли бы прыгнуть в реку, переплыть ее и притащить этого мерзавца в полицию. — и все с помощью одной силы воли, — вставил Броуди, раскладывая на столе карту местности. — Вот здесь, — ткнул он пальцем.

 — Уверен?

 — Вполне.

 — Хорошо, — кивнул Рик, вставая из-за стола. — Я отправляюсь туда прямо сейчас, посмотрю, что и как. Не переживай, Рис, мы с этим разберемся. Я сообщу тебе, как пойдет расследование. А ты еще раз прокрути произошедшее в голове. Вспомни все — самые мельчайшие детали. Договорились?

 — Хорошо, конечно. Спасибо вам.

 Кивнув на прощание Броуди, Рик взял шляпу и вышел за дверь.

 — Ну вот, — с облегчением вздохнула Рис. — Как вам кажется, он сможет… способен он это распутать?

 — Думаю, да. В основном-то ему приходится иметь дело с пьяными и с хулиганами. Ну еще домашние ссоры, драки, подростки, пойманные на воровстве. Кроме этого, он занимается поиском пропавших или получивших травмы туристов — и тех, кто ходит в горы, и тех, кто сплавляется по реке. В общем-то, Рик неплохо справляется со своей работой. Да и делает он ее не для галочки.

 — Но тут убийство. Это совсем другое дело.

 — Может, и так, но именно он отвечает здесь за порядок. Правда, поскольку произошло все за пределами города, ему придется обратиться непосредственно в полицию. В любом случае ты уже рассказала обо всем, что видела. От тебя больше ничего не зависит.

 — Вы правы, — на нее снова навалилась усталость. Как и прежде, от нее ничего не зависит. — Пожалуй, мне пора. Спасибо за… за все, — добавила она, вставая из-за стола.

 — Я отвезу вас домой.

 — Не стоит беспокоиться. Я вполне могу пройтись пешком.

 — Глупости, — подхватив ее рюкзак, Броуди зашагал в глубь дома.

 Ей только и оставалось, что натянуть куртку и пойти вслед за ним. Броуди направился прямо к выходу, не дав ей возможности осмотреть дом, так что Рис смогла получить лишь отрывочные впечатления от увиденного. Но в целом было понятно, что в доме живет холостяк.

 Никаких цветов, украшений и прочих безделушек. Ничего, что могло бы смягчить строгую простоту обстановки. Кушетка, одно-единственное кресло пара столов и большой, облицованный плиткой камин.

 В доме преобладали коричневые тона и прямые линии. Сразу было видно, что здесь не место случайным или ненужным вещам.

 — Кажется, я втянула вас в проблемы, — начала было Рис.

 — Совершенно верно. Садитесь.

 Она замерла. Благодарность боролась в ней с гневом и утомлением. Гнев оказался сильнее.

 — Вы грубый, бесчувственный, отвратительный сукин сын.

 — В самом деле?

 — Сегодня была убита женщина. Ее задушили. Совсем недавно она была жива, а теперь мертва, и никто не смог помочь ей. И я не смогла ей помочь — просто стояла там и смотрела. Я видела, как он убил ее, и, кроме вас, там не было никого, кому бы я могла рассказать. Но вас это абсолютно не тронуло. Ни грамма сочувствия или негодования — только резкость, грубость и черствость. Так что идите вы ко всем чертям. Я лучше пройду шесть миль пешком, чем проеду две мили на вашей идиотской машине. Отдайте мне мой рюкзак и катитесь на все четыре стороны.

 Во взгляде Броуди уже не было прежней скуки.

 — Я все думал, способны ли вы на нормальную вспышку гнева. Ну что, вам лучше?

 Ей и правда стало лучше. Его безразличие разозлило ее настолько, что она выплеснула из себя большую часть тревог и страха.

 — В любом случае можете катиться к чертям.

 — Надеюсь, что найду себе местечко получше. Ну а пока садитесь. У вас тоже был нелегкий денек, — он распахнул перед ней дверцу. — Кстати. Парни не бывают резкими. Мы физиологически на это не способны. В следующий раз скажите бессердечный. Это куда точнее.

 — Судя по всему, вам нравится доставать людей.

 Тем не менее она уселась в машину. Захлопнув дверцу, Броуди направился к месту водителя. Ее рюкзак он кинул на заднее сиденье, а сам уселся за руль.

 — В Чикаго у вас были друзья? — поинтересовалась Рис. — Или только те, кто считал вас грубым и бессердечным?

 — Хватало и тех, и других.

 — По идее, репортеры должны обладать таким качеством, как тактичность. Иначе они просто не смогут раскрутить людей на интервью.

 — Может, и так, но я-то уже не репортер.

 — А писателям детективов ничто не мешает быть мрачными и нелюдимыми.

 — Логично. Мне, во всяком случае, подходит.

 — Подходит — не то слово. Будто с вас списано.

 Броуди рассмеялся, заставив Рис удивленно взглянуть на него.

 — А ты молодец, Худышка. Я уже понял, что у тебя есть характер. Оказалось, что и зубки у тебя весьма острые.

 Но когда он остановился перед «Пищей ангелов», вся храбрость у Рис куда-то испарилась, а зубки готовы были выбить дрожь. Все же она выбралась из машины и потянулась за рюкзаком. Однако Броуди первым забрал его с сиденья.

 Так она и стояла на тротуаре, разрываясь между гордостью и страхом.

 — Что-то не так?

 — Нет. То есть… Черт побери, раз уж вы согласились довезти меня до города, почему бы вам не проявить еще капельку любезности? Просто поднимитесь со мной наверх, на минутку.

 — Хотите убедиться, что вас там не поджидает Майк Майерс?

 — Вроде того. Можете заодно забрать назад свой комплимент — относительно моего характера.

 Не говоря ни слова, Броуди перекинул рюкзак через плечо и направился к лестнице на второй этаж. Как только Рис выудила ключ и открыла замок, Броуди распахнул дверь и первым вошел в квартиру.

 Пожалуй, не такой уж бесчувственный, подумала она.

 — Слушайте, а чем вы тут занимаетесь?

 — То есть? — переспросила она.

 — Ну как? Ни телевизора, ни радио.

 — Я ведь только переехала. К тому же не могу сказать, что сижу здесь целыми днями.

 Броуди прошелся по комнате, и Рис не стала останавливать его. Собственно, и смотреть тут было не на что.

 Аккуратно заправленная тахта, кушетка, простые стулья. И все же здесь ощущалось присутствие женщины. В то же время это никак не походило на те уютные гнездышки, которые так нравятся представительницам слабого пола. Никаких там приятных безделушек, фотографий или памятных вещиц.

 — Хороший компьютер, — коснулся он пальцем ноутбука.

 — Кажется, вы хотели есть.

 Коротко взглянув на нее, он поразился тому, насколько одинокой казалась она в этой полупустой комнате.

 — Разве?

 — Ну, вы упоминали об этом раньше. Если хотите, могу приготовить вам обед. Так сказать, расплачусь за ваши сегодняшние хлопоты.

 Произнесла она это легко и непринужденно, но Броуди, неплохо разбиравшийся в людях, сразу почувствовал, что ей просто не хочется оставаться одной. Однако он действительно был голоден, а о ее кулинарных талантах знал не понаслышке.

 — А что именно вы хотите приготовить?

 — Ну, — Рис окинула кухню задумчивым взглядом.

 Мысленно изучает свои запасы, догадался Броуди.

 — Например, курицу с рисом. Через двадцать минут будет готово.

 — Чудесно. А пива у вас нет?

 — Увы, нет. Зато есть вино, — Рис направилась на кухню. — Хорошее белое вино.

 — Что ж, тоже неплохо. Вы что, замерзли?

 — Замерзла?

 — Я к тому, что вам стоит снять куртку.

 Сначала она достала вино и штопор. Затем вытащила из крохотной морозилки две куриные грудки. Можно было бы хоть немного разморозить их в микроволновке, но вряд ли это поможет.

 Пока она вешала их куртки, Броуди открыл вино.

 — У меня тут только обычные стаканы, — заметила Рис, направляясь к буфету. — На самом деле я держу вино прежде всего для готовки.

 — И вы, значит, решили напоить вот этим меня.

 — Это хорошее вино, — решительно заявила Рис. — Я бы не стала добавлять в блюда то, что не годится для питья.

 Броуди налил немного ей, затем, подвинув к себе второй стакан, плеснул туда. Сделав небольшой глоток, он одобрительно кивнул:

 — Ладно, занесем вам в плюс умение разбираться в винах. Где вы учились готовить?

 — Да так, в паре мест, — теперь Рис вплотную занялась обедом.

 — И одним из них был Париж.

 Она выложила на стол чеснок и зеленый лук.

 — Стоит ли спрашивать, что вам рассказал об этом Док Уоллес.

 — На самом деле я узнал это от Мака, которому рассказал Док. Кажется, вы еще не привыкли к ритму маленького города.

 — Пожалуй, да. — Она поставила на плиту кастрюльку с водой.

 Броуди, потягивая свое вино, наблюдал за Рис.

 Полная уверенность в себе, думал он. Профессионализм с толикой вдохновения. Нервность и пугливость исчезли, уступив место абсолютной сосредоточенности.

 Ей бы следовало чуть активнее налегать на собственную стряпню, пока она не наберет столь необходимые ей десять фунтов. Тот вес, размышлял он, который она потеряла после событий, заставивших ее сбежать из Бостона.

 Интересно, кого это убили у нее на глазах? И почему?

 Как бы между делом, Рис что-то приготовила из крекеров, сыра и оливок, добавив туда немного сладкого перца. Затем она выложила это на тарелку и поставила все перед Броуди.

 — Первое блюдо, — заметила она с легкой улыбкой, после чего взялась за курицу.

 К тому моменту, когда был готов рис, Броуди успел умять добрую половину крекеров. Воздух на кухне благоухал чесноком.

 Пока он спокойно сидел за столом, девушка одновременно управлялась с тремя кастрюльками — в одной готовилась курица, в другой — рис, а в третьей тушились кусочки перца, грибов и веточки брокколи.

 — Откуда вы знаете, в какой последовательности все это готовить, чтобы подать на стол одновременно?

 Рис в удивлении взглянула на него. Лицо у нее слегка порозовело от готовки, так что выглядела она теперь очень мило.

 — А откуда вы знаете, когда нужно закончить одну главу и перейти ко второй?

 — Это вы в точку. Вы, кстати, хорошо смотритесь, когда готовите.

 — Готовлю я лучше, чем смотрюсь. — Она в очередной раз перемешала овощи, затем встряхнула курицу.

 Как бы в подтверждение этих слов она выключила плиту и начала раскладывать пищу.

 — Двадцать минут, — в удивлении заметил Броуди. — Причем пахнет это куда лучше, чем та жестянка с супом, которую я намеревался открыть сегодня вечером.

 — Вы это заслужили. — Себе она тоже положила порцию, правда, куда меньшую, чем ему. Удобно усевшись за столом, она наконец-то взяла свой стакан с вином. — Ну? Как вам это?

 Броуди отправил в рот первый кусочек, задумчиво посмаковал.

 — Знаете, у вас очень интересное лицо, — начал он. — И глаза, такие большие, темные… В них запросто можно утонуть — конечно, если забыть об осторожности. И все же, — продолжил он, почувствовав, что Рис немного напряглась, — готовите вы и в самом деле лучше, чем выглядите.

 Лицо ее осветила довольная улыбка, и Броуди подумал, что, может быть, поторопился с последним заявлением. Он и сам не ожидал, что общество Рис окажется таким приятным.

 — Знаете, о чем сейчас говорят внизу? — поинтересовался он.

 — У Джоани?

 — Угу. Люди видят у ресторана мою машину, но не находят меня внутри. Тогда кто-нибудь говорит: «Я видел, как он поднимался наверх с Рис — новой поварихой Джоани. И времени прошло уже порядочно».

 — Ну, — выдохнула она, — все это не так уж важно. Или… — она вопросительно взглянула на него — или важно? Важно для вас?

 — Да мне без разницы, что про меня говорят. Ну а вы? Неужели вам все равно?

 — По-разному. Вот до чего мне точно нет никакого дела, так это до вашего спора с Маком насчет меня и Ло. Вы, кстати, проиграли.

 — Переоценил Ло, недооценил вас.

 — Именно так. Вообще-то, если бы все решили, что у нас с вами роман, мне было бы проще отвязаться от Ло.

 — Он что, пристает к вам?

 — Да нет, все не так явно. Однако подстраховаться не мешает. Боюсь, я опять буду у вас в долгу.

 — Похоже на то. Могу я в связи с этим рассчитывать на очередной ужин?

 — Ну… пожалуй, да, — она взглянула на него в некотором замешательстве. — Конечно, если хотите.

 — Когда у вас теперь свободный вечер?

 — Ммм… — Бог ты мой, кажется она позволила загнать себя в ловушку! — Во вторник. Я работаю в утреннюю смену и в три уже свободна.

 — Прекрасно. Загляну к вам часиков в семь. Пойдет?

 — В семь. Ну да. Хорошо. Может, вы что-то не едите — не любите там или у вас аллергия?

 — Только не внутренние органы — даже не думайте, что я смогу это проглотить.

 И что теперь? — размышляла Рис, разглядывая собеседника. Надо бы занять его каким-нибудь разговором, но ей сейчас было не до того. А ведь когда-то она обожала свидания, беседы где-нибудь за столиком в ресторане, непринужденный смех. Но все это было так давно.

 — Да не переживайте вы так. Он придет, когда все узнает.

 Она взглянула ему прямо в глаза:

 — Вы что, читаете мои мысли? Пожалуй, пора ставить заслонку.

 — Естественно, что вы не можете думать ни о чем другом. Просто вы отвлеклись немного, пока готовили.

 — Должно быть, он уже нашел ее. Тот, кто это сделал, не мог унести ее далеко. Если он закопал тело…

 — Проще нагрузить ее камнями, а затем бросить в реку.

 — Ну спасибо. Теперь еще вот это будет крутиться у меня в голове!

 — Тело, конечно, не останется на дне — течение слишком сильное. Вполне возможно, ее найдет какой-нибудь рыбак или же турист, приехавший сюда из Омахи. Полагаю, для него это станет большим сюрпризом.

 — Ради бога, прекратите, — нахмурилась Рис. — Даже если он сделал нечто подобное, все равно там останется какая-нибудь улика… Кровь, например. Или помятый кустарник… или отпечатки следов. Разве не так?

 — Возможно. Он же не знает, что за ним наблюдали, так какой смысл скрывать следы? Думается мне, его больше волновало, как бы побыстрее избавиться от тела.

 — Конечно. Значит, шериф все равно что-нибудь найдет.

 Она дернулась, услышав звук шагов на лестнице.

 — А вот, должно быть, и он, — заметил Броуди и направился к двери, чтобы открыть.

 

 — Броуди, — шагнув внутрь, Рик первым делом снял шляпу. — Рис. — Его взгляд скользнул по столу — Прошу прощения, что помешал вам ужинать.

 — Мы уже закончили. Да это и неважно, — хотя колени ее тряслись, Рис все-таки встала со стула. — Нашли ее?

 — Не возражаете, если я присяду?

 Ах да, как же она успела забыть об этом ритуале? Когда приходят копы, их нужно пригласить сесть, а затем предложить им чашечку кофе. В прежние времена у Рис всегда был кофе. Для друзей. И для полиции.

 — Простите, — она махнула рукой в сторону софы, — присаживайтесь. Выпьете что-нибудь?

 — Нет, спасибо. — Устроившись на софе, Рик положил шляпу на колени и подождал, пока женщина тоже сядет. Броуди замер, прислонившись к кухонной стойке.

 Рис поняла все еще до того, как шериф заговорил. Поняла по его лицу. Она научилась заглядывать за ту маску нейтральной вежливости, которую обычно надевали на себя полицейские.

 — Я ничего не нашел.

 И все же, отказываясь верить, она покачала головой:

 — Но…

 — Давайте по порядку, — прервал ее Рик. — Почему бы вам снова не рассказать мне о случившемся?

 — О господи, — Рис потерла лицо руками, затем бессильно уронила их на колени. С самого начала. Снова и снова. Это тоже было частью ритуала. — Ладно.

 Она снова пересказала ему все, что увидела. Все, что смогла запомнить.

 — Должно быть, он бросил тело в реку. Или закопал его. Или…

 — Мы проверим и это. А вы уверены насчет места? — тут он взглянул на Броуди.

 — Я показал тебе на карте именно то место, где, по словам Рис, все и произошло. Рядом со стремниной.

 — На другой стороне реки, — это уже было адресовано Рис. — Слишком большое расстояние. Вы могли и ошибиться.

 — Нет. Эти деревья, скалы, белые бурунчики на воде. Я не ошиблась.

 — Я не нашел в этом месте ничего, что напоминало бы о борьбе. А я прочесал там все вокруг.

 — Должно быть, он спрятал концы в воду.

 — Возможно, — с тенью сомнения в голосе заметил шериф. — Я вернусь туда утром, когда рассветет. Броуди, как насчет того, чтобы отправиться туда со мной? Так я буду уверен в том, что не ошибся. А пока я собираюсь позвонить в пару мест. Хочу проверить, не пропадал ли у них кто из женщин.

 — Поблизости от того места есть несколько домиков, — заметил Броуди.

 — Я уже успел там побывать. В основном это съемные коттеджи. Их редко заселяют в это время года. Во всяком случае, нет никаких свидетельств того, что там кто-то живет. Но я займусь и этим. Не беспокойтесь, Рис, мы докопаемся до истины. Ну что, Броуди, съездишь со мной на место?

 — Конечно.

 — Я сейчас спущусь к Джоани и попрошу, чтобы она заменила мне завтра утреннюю смену на вечернюю. Хочу поехать с вами, — объявила Рис.

 — Думаю, Броуди будет вполне достаточно. Он ведь тоже был там. А вас я бы попросил не болтать о том, что случилось. Нам нужно успеть проверить все, пока о происшествии не заговорили в городе. — Поднявшись, он кивнул Броуди. — Не возражаешь, если я заеду за тобой около половины восьмого?

 — Конечно. Буду ждать тебя у дома.

 — Желаю вам приятно провести остаток вечера. Рис, постарайтесь на время выбросить это из головы. Вы уже сделали все, что могли.

 — Да, вы правы. — Она подождала, пока за шерифом закроется дверь. — Он мне не верит.

 — Не слышал от него ничего похожего.

 — Нет, слышали. — В груди у нее вскипел бессильный гнев. — Мы оба поняли, что он имел в виду.

 Броуди поставил на стол стакан с вином.

 — С какой стати он должен тебе не верить?

 — Потому что он ничего не нашел. Потому что только я видела убийство. А я здесь чужая — живу всего пару недель. Да мало ли почему.

 — Но я-то тебе поверил. А ведь я знаю ровно столько, сколько и он.

 Она напряглась. Больше всего ей сейчас хотелось броситься ему на шею и как следует выплакаться. Однако она сдержалась, только изо всех сил сжала руки на коленях.

 — Спасибо.

 — Ладно, мне пора домой. На твоем месте я бы последовал совету шерифа и выбросил все это из головы. Прими таблетку и отправляйся в постель.

 — Откуда вы знаете, что у меня есть таблетки?

 Броуди усмехнулся.

 — Выпей снотворное и баиньки. А завтра я, так уж и быть, расскажу тебе о том, что нам удалось узнать.

 — Чудесно, — она вскочила и направилась к двери. — Спокойной ночи.

 Броуди, довольный тем, что оставляет ее не столько расстроенной, сколько рассерженной, вышел из квартиры.

 Рис заперла дверь, проверила замок и окна. По привычке она направилась было к кухне, чтобы привести все в порядок, но затем передумала и села за ноутбук.

 Она опишет это все в своем журнале. Все, что только сможет вспомнить.

 Когда Рис усаживалась за стол, Рик как раз открывал дверь в свой офис. Войдя внутрь, он включил свет и разделся, после чего направился в маленькую комнатку для отдыха, чтобы сварить кофе.

 Пока тот варился, Рик позвонил домой. Как он и ожидал, трубку сняла старшая дочь.

 — Привет, папуля! Можно я накрашу ресницы, когда пойду на школьный бал? Совсем чуть. Все девочки будут с накрашенными ресницами! Пожалуйста!

 Он устало потер руками лицо. Ей еще нет и тринадцати, а на уме уже тушь для ресниц и танцы.

 — А что говорит мама?

 — Она сказала, что подумает. Папа…

 — Тогда и я подумаю. Позови-ка маму к телефону.

 — Разве ты не придешь домой? Мы могли бы все обсудить.

 Господи помилуй.

 — Я сегодня работаю допоздна, так что обсуждение придется отложить на завтра. А пока позови маму.

 — Ма! Там папа звонит. Он сегодня задерживается, а завтра мы поговорим о том, как мне идти на танцы. С накрашенными ресницами, как все нормальные люди, или нет.

 — Признательна за сообщение.

 По голосу было слышно, что Дебби Мардсон не столько раздражена, сколько заинтригована. «Как она умудряется не сердиться?» — подумал Рик.

 — Я-то думала, ты уже едешь домой, — раздался в трубке голос Дебби.

 — Увы, пришлось задержаться. Даже не знаю, когда освобожусь. С какой стати этой девчонке красить ресницы? Ни у кого в Вайоминге нет таких длинных ресниц!

 — По той же причине, по которой это делаю я, — они у нее светлые. Тушь — необходимейшая вещь для всех женщин.

 — Так ты хочешь ей разрешить?

 — Я пока думаю.

 Раздраженно морщась, Рик потер шею. Увы, к его мужскому мнению никто не собирался прислушиваться.

 — Сначала была губная помада.

 — Блеск, — поправила его Дебби. — Блеск для губ.

 — Да что бы там ни было. Теперь вот тушь для ресниц. А скоро она захочет сделать тату. Просто светопреставление какое-то.

 — Полагаю, что тату нам пока не грозит. Может, позвонишь перед тем, как ехать домой? Я разогрею ужин.

 — Могу задержаться. Не беспокойся: я успел перекусить у Джоани. Поцелуй за меня девочек.

 — Обязательно. Не перетрудись там — буду ждать тебя дома с поцелуями.

 — Ясное дело. Деб? Люблю тебя.

 — И я тоже. Пока.

 Какое-то время он пил кофе, заедая его сэндвичем. Пил и размышлял о семье — жене и трех дочерях. Ему чертовски не хотелось, чтобы его девочка пользовалась косметикой. Но Рик понимал, что рано или поздно она настоит на своем. Характером его старшая пошла в мать.

 Со вздохом он вытер губы и кинул салфетку в мусорную корзину. Затем налил себе вторую чашку кофе и стал прокручивать в голове заявление Рис. Вновь и вновь перебирал он деталь за деталью. Покачав головой, он добавил в кофе сливки и понес все к себе в кабинет.

 Здесь он сразу же сел за компьютер. Пришла пора разузнать, что представляет собой Рис Гилмор — помимо того что она прибыла из Бостона и не имеет судимостей.

 Несколько часов он внимательно читал, изучал, обзванивал разных людей и делал записи. В конце концов в его распоряжении оказалась целая подборка документов, которые он, после непродолжительных колебаний, спрятал в нижнем ящике стола.

 Было уже совсем поздно, когда он наконец отправился домой.

 Проезжая мимо «Пищи ангелов» шериф взглянул наверх и увидел, что в комнате Рис по-прежнему горит свет.

 В половине восьмого, когда Рис пыталась сосредоточиться на приготовлении яичницы и оладий, Броуди, вооруженный одним лишь термосом с кофе, усаживался в машину к Рику.

 — Доброе утро. Рад, что ты согласился съездить со мной.

 — Да ладно, что тут такого. Для меня это как приключение.

 По губам Рика скользнула улыбка.

 — Настоящая загадка, правда? Скажи-ка мне еще раз, сколько времени прошло между тем, как Рис рассказала тебе о случившемся и вы поднялись на гору?

 — Я не знаю, сколько времени ей потребовалось, чтобы добежать до меня. Она спешила, а я уже шел вверх. Полагаю, минут десять, не больше. Еще минут пять ушло на разговоры. А где-то через пятнадцать минут мы были на месте.

 — В каком она была состоянии, когда вы столкнулись?

 Броуди ощутил укол раздражения.

 — А в каком, по-твоему, состоянии может быть женщина, на глазах у которой только что задушили другую женщину?

 — Не кипятись, я вполне понимаю ситуацию. Но я должен взглянуть на все как бы со стороны. Важно понять, была ли она последовательна, не путалась ли в изложении деталей.

 — Первые две минуты ее трясло, но потом она взяла себя в руки. Не забывай, она ведь была в полном одиночестве, совершенно беспомощная. К тому же это было первое ее восхождение на гору. Конечно же, она чувствовала себя не очень — особенно после увиденного.

 — И увидела она это все с помощью бинокля, по ту сторону Змеиной реки. — Рик упреждающе поднял ладонь: — Вполне возможно, все случилось именно так, как она описывает. Но я должен принять во внимание все без исключения факторы. Скажи мне, ты действительно уверен на все сто, что она не ошиблась? Может, там и вправду была эта парочка, но они просто ссорились. Или он ударил ее…

 Броуди и сам немало размышлял об этом накануне. Заново перебирал деталь за деталью, пытаясь вникнуть в случившееся. И каждый раз перед ним всплывало лицо Рис — смертельно-бледное, с остекленевшими от ужаса глазами.

 Неужели простая ссора способна испугать до такой степени?

 — Я думаю, она видела именно то, о чем рассказала нам с тобой. И мне — тогда на тропинке, и тебе — в своем заявлении. Заметь, она ни разу не ошиблась с деталями, ни разу ничего не напутала.

 — Тут ты прав, — хмыкнул Рик. — Скажи, вы двое… увлечены?

 — Чем?

 У Рика вырвался смешок:

 — За что я люблю тебя, так это за твою сообразительность. Вы оба увлечены друг другом?

 — Какая, собственно, разница?

 — Для расследования — весьма существенная.

 — Почему бы тогда просто не поинтересоваться, сплю ли я с ней?

 — Мне хотелось проявить деликатность, — объяснил Рик с еле заметной ухмылкой. — Так ты спишь с ней?

 — Нет.

 — Вот и ладно.

 — А если бы я сказал «да»?

 — Я принял бы это к сведению. Сбор информации — одна из неотъемлемых составляющих моей работы. Все это, конечно, не касается тех слухов, которые мгновенно облетают весь город. В конце концов, нет ничего интереснее секса — сам ли ты им занимаешься или рассуждаешь об этом с другими.

 — Я предпочитаю заниматься, а не рассуждать.

 — Ну, это ты, — по лицу Рика вновь скользнула улыбка. — Но если уж на то пошло, я тоже.

 Какое-то время они ехали в полном молчании, затем Рик свернул на обочину.

 — Отсюда мы двинемся к тому месту у реки, которое ты показал мне на карте.

 Броуди закинул на плечо маленький рюкзак. Горы есть горы — нельзя отправляться туда совсем налегке. Миновав кустарник, мужчины углубились в лес. На влажной земле отчетливо были видны следы — оленя, медведя и человека. Последние, должно быть, оставил Рик, когда осматривал здесь все накануне.

 — До самой реки — никаких человеческих следов, — заметил шериф. — Только мои, со вчерашнего дня. Разумеется, они могли идти иным путем, но я не поленился осмотреть тут все как следует — безрезультатно. К тому же, если на руках у тебя мертвое тело, необходимо как можно скорее избавиться от него! Бросить в реку — так, по крайней мере, подсказывает страх.

 Теперь он шел медленнее, внимательно разглядывая землю и деревья вокруг.

 — Или же его нужно зарыть. А это невозможно сделать, не оставив следов. Не думай, опять же, что вырыть могилу — такое уж простое дело. Тело нужно упрятать как можно глубже, иначе животные очень быстро учуют его. — Остановившись, он огляделся вокруг. — Сам видишь, нет никаких указаний на то, что вчера здесь были люди. И я хочу еще раз спросить тебя: ты не ошибся с местом?

 — Нет.

 Они упорно продвигались на северо-запад по направлению к реке. После недавней оттепели земля была влажной и мягкой, так что следы человека должны были сохраниться на ней не хуже оленьих. Они обогнули густой кустарник, возле которого Броуди задержался на пару минут — чтобы проверить, не проходил ли здесь кто-нибудь прежде.

 — Полагаю, ты уже осматривал его вчера, — бросил он Рику.

 — Точно, — согласился тот. — Нашел тут несколько уцелевших ягодок. — Он взглянул в ту сторону, откуда уже тянуло запахом реки. — Броуди, невозможно спрятать тело так, чтобы не оставить ни малейшего следа. Да и животные к этому времени уже почуяли бы запах и собрались у трупа.

 — Ты прав, — заметил Броуди. — Даже городской бездельник вроде меня соображает в подобных вещах.

 — Для горожанина ты очень даже неплохо прижился в этом местечке, — усмехнулся Рик.

 — Интересно, сколько еще я должен прожить здесь, чтобы утратить звание горожанина?

 — Думаю, пройдет лет десять-пятнадцать после твоей смерти, и все начнут вспоминать тебя как старожила.

 — Примерно так я и думал, — заметил Броуди, снова пускаясь в путь. — А ты, кстати, тоже родился не здесь.

 — Мы переехали сюда, когда мне исполнилось двенадцать. Так что по сравнению с тобой я и в самом деле старожил. А вот и река — я уже слышу шум порогов.

 Из-за деревьев слышался низкий рокот реки. Солнечный свел становился все ярче — и вот уже Броуди видит блики на поверхности воды. По ту сторону находился каньон и место высоко на скале, где они стояли тогда с Рис.

 — Вон там она сидела, когда все это произошло, — он махнул рукой в сторону площадки, где тогда отдыхала Рис.

 А здесь довольно-таки прохладно, подумал Броуди. Должно быть, из-за близости воды. Да и ветер сегодня весьма сильный. Однако солнце светило по-весеннему ярко, так что ему пришлось надеть темные очки.

 — И снова скажу тебе: она была не просто далеко, но очень далеко от этого места, — заметил Рик. — Прибавь еще свет, отражающийся от поверхности воды.

 — Рик, мы ведь с тобой неплохо ладили все это время, правда?

 — Ну да.

 — Так вот, я хочу спросить прямо: почему ты ей не веришь?

 — Давай-ка лучше по порядку. Итак, Рис сидит там наверху, видит, что случилось по эту сторону реки. Она бежит вниз по тропинке и наталкивается прямо на тебя. Но что же этот парень делает тем временем с мертвой женщиной? Если бросить ее в реку, она обязательно всплывет. Так что к этому моменту кто-нибудь наверняка наткнулся бы на труп. Здесь не так уж много камней, которыми можно было бы нагрузить тело. К тому же, исходя из твоих слов, ему надо было управиться где-то за полчаса. На мой взгляд, этого явно недостаточно.

 — Он мог оттащить ее вон за те скалы. Это место никак не разглядишь с той стороны. А потом пошел за веревкой или лопатой…

 На Рика это заявление не произвело ни малейшего впечатления.

 — Невозможно оттащить тело и тем более закопать его, чтобы не осталось следов. Ты видишь здесь хоть что-нибудь, что указывало бы на это?

 — Нет, ничего.

 — Ладно, сейчас мы с тобой обойдем здесь все вокруг. Вчера я уже осматривал местность и не нашел ни малейшего признака свежевыкопанной могилы. Это значит, что он утащил или унес тело — в машину, а может быть, в один из коттеджей. Путь неблизкий, так что какой-нибудь след обязательно должен остаться.

 Он снова повернулся к Броуди:

 — Ты утверждаешь, что она показала тебе именно это место. А я еще раз повторяю, что не нашел ничего, что могло бы свидетельствовать о пребывании здесь двух людей — не говоря уже о драке и последующем удушении.

 Броуди и сам это понимал, однако попытался найти объяснение:

 — Он мог замести следы.

 — Возможно. Вот только с какой стати? Он ведь не знал о том, что за ним наблюдали. Так какой смысл тратить время на заметание следов?

 — Это если допустить, что он не заметил наверху Рис.

 Надев темные очки, Рик принялся осматривать противоположный берег.

 — Допустим. Предположим, он действительно увидел ее. Но у него по-прежнему есть не более тридцати минут, чтобы избавиться от тела. Немыслимо.

 — Ты думаешь, она лжет? Но зачем?

 — Я не думаю, что она лжет, — Рик озабоченно потер бровь, — не все так просто, Броуди. Когда я увидел вас вчера вместе, то решил, что между вами что-то есть. Следовательно, она могла рассказать тебе кое-что о себе.

 — Рассказать что?

 — Давай-ка осмотрим все вокруг, а я заодно поделюсь с тобой кое-какими сведениями. Надеюсь только, ты оставишь это все при себе. Насколько я знаю, ты один из немногих в нашем городишке, кто способен держать язык за зубами.

 Они зашагали в сторону деревьев, причем Броуди внимательнейшим образом осматривал землю и кусты. Он и сам не подозревал, насколько ему хочется найти что-то, что доказывало бы правоту Рис.

 А ведь это бы означало, что та — другая — женщина и в самом деле мертва.

 Но затем он вспомнил, сколько усилий потребовалось Рис, чтобы держать себя в руках. И какой одинокой выглядела она в своей полупустой квартире.

 — Я кое-что разузнал о ней. — Заметив, что Броуди замер, Рик покачал головой: — Это всего лишь часть моей работы. Если здесь вдруг селится кто-то новенький, я выясняю, чист ли он перед законом. То же самое я сделал и после твоего приезда.

 — Ну и как, прошел я проверку?

 — В противном случае мы бы не вели сейчас этих бесед. — Рик остановился, кивнул налево: — Вон там домик Джоани. Он ближе всего к этому месту. Нам потребовалось десять минут, чтобы добраться сюда — при том что мы не тащим с собой труп. Будь у него машина, здесь бы наверняка остались следы колес.

 — А внутрь ты заходил?

 — Хоть я и шериф, это еще не значит, что я свободно могу заходить в чужие дома. Но я осмотрел все вокруг и заглянул в окна. Затем прошелся до двух ближайших коттеджей, один из которых принадлежит мне. Туда я зашел, однако ничего не обнаружил внутри.

 И все же они добрались до домика Джоани и обошли его со всех сторон.

 — Рис не совершала ничего противозаконного, — продолжил Рик, пока Броуди пытался заглянуть в дом через окно. — Однако пару лет назад она оказалась замешана в одной переделке.

 — Что ты имеешь в виду? — поинтересовался Броуди.

 — Убийство в одном из ресторанов Бостона. Она как раз работала там в то время. Пострадало множество людей, Рис — единственная уцелевшая. Но и она получила две раны.

 — Бог ты мой.

 — Нападавшие сочли ее мертвой и оставили в чуланчике, где хранились припасы. Подробности я узнал от копа из Бостона, который вел это дело. Рис была на кухне, а все остальные — в столовой. Она услышала крики, выстрелы. Помнит — или думает, что помнит, — как схватилась за сотовый. Но тут на кухню ворвался один из нападавших и выстрелил в нее. Она практически не запомнила этого человека — не успела даже рассмотреть его. Она пролежала там пару часов, пока ее не нашли копы. Надо сказать, Рис и сама едва не отправилась на тот свет. Сначала сложнейшая операция, затем кома, и только через пару недель она пришла в себя. Однако память у нее восстановилась не полностью. Да и душевное состояние было не лучше физического.

 — Что ты имеешь в виду?

 — Как я понял, у нее был нервный срыв. Несколько месяцев она провела в психиатрической больнице. Она так и не смогла описать копам нападавших. Не удивительно, что им не удалось никого поймать. В течение первого года следователь регулярно связывался с Рис, но потом она уехала — без всякого предупреждения. Они обратились к ее бабушке, но та и сама знала немного. Сказала лишь, что внучка покинула Бостон — судя по всему, навсегда.

 Остановившись, Рик внимательно окинул взглядом местность, после чего развернулся и двинулся в ином направлении. Где-то поблизости зазвенела птичья трель.

 — Я и сам припоминаю эту историю. В свое время она наделала много шума. Я еще думал тогда: хорошо, что мы живем в глуши, а не в большом городе.

 — Ну да, тут и слыхом не слыхивали о пистолетах.

 Рик нахмурился.

 — Местные жители чтят законы. Как и свое конституционное право носить оружие. Вот так-то, городской бездельник.

 — И либеральный пустобрех. Не так ли?

 — Просто я хотел быть вежливым.

 — Ну конечно, — ухмыльнулся Броуди. — Чокнутый консерватор.

 — Не понимаю, как меня угораздило подружиться с типом, у которого нет ничего святого, — со смехом заметил Рик. — Кстати, я удивлен, что ты не слышал об этом убийстве. Ты же работал в крупной газете.

 Броуди прикинул, когда это случилось. Судя по всему, сразу после его ухода из «Трибьюн». А он в то время пытался вытопить свою злость на пляжах Арубы. Около восьми недель он не читал газет и бойкотировал телевидение. Просто из принципа.

 — Месяца два у меня был мораторий на любые новости.

 — Понятно. Думаю, за это время тема успела поднадоесть, и газетчики перекинулись на что-то еще. Ладно, дело не в этом. Меня больше беспокоит Рис. Не так-то просто прийти в себя после того, что ей довелось пережить. И я не уверен, что она успела полностью восстановиться.

 — Ты хочешь сказать, что убийство ей привиделось? К дьяволу, Рик.

 — Она могла уснуть. Просто задремала на пару минут и увидела плохой сон. Коп, с которым я разговаривал, сказал, что ей часто снятся кошмары. Не забывай, что она здорово устала к тому моменту, когда забралась на гору. Как-никак это ее первый подъем. Да и силенок у нее маловато. Джоани говорит, что девчонка почти не ест — разве что насильно сунешь ей под нос тарелку с едой. Я уже не говорю про нервы. В гостинице она специально передвинула шкаф, закрыв им дверь в соседнюю комнату. Да что там, она так и не распаковала свои вещи!

 — Чрезмерно осторожный не значит чокнутый.

 — А я и не говорил, что у нее не все в порядке с головой. Просто она кажется мне эмоционально неуравновешенной. — Он тут же вскинул обе ладони: — Ладно, ладно, назовем это излишне эмоциональной. Пока что это единственное, с чем я определился. Не думай, будто я собираюсь отказаться от расследования. Но с учетом того, что мы так ничего и не нашли, я повременю звонить в полицию. Опрошу пока местных — не пропадал ли кто-нибудь из женщин, и проверю заодно, не подходит ли кто-нибудь под описание, данное Рис. Вот и все, что я могу тут сделать.

 — Именно это ты и собираешься сказать Рис?

 Рик снял шляпу, провел пятерней по волосам.

 — Ты ведь и сам видишь здесь то же, что и я, — то есть ничего. Как насчет того, чтобы прогуляться со мной к другим коттеджам? При условии, конечно, что ты не спешишь.

 — Я не спешу. Но почему ты пригласил меня, а не кого-нибудь из официальных лиц?

 — Ты был здесь вместе с ней, — Рик снова водрузил на голову шляпу, — так что тебя вполне можно назвать косвенным свидетелем.

 — Пытаешься прикрыть свою задницу?

 — Если хочешь, называй это так, — в голосе Рика не слышалось ни малейшего раздражения. — Мне кажется, она и вправду верит, будто что-то видела. Но здесь нет ничего, что могло бы подтвердить ее показания. Скорее всего, она просто уснула, и ей приснился кошмар. Надеюсь, ты в состоянии это допустить? Что касается меня, то я вынужден оперировать фактами. А факт заключается в том, что здесь нет никаких следов убийства. Вообще никаких следов, указывающих на то, что сюда хоть кто-то приходил — по крайней мере, за последние двадцать четыре часа. По пути назад мы сделаем еще один крюк и проверим все дома, расположенные в том направлении. Если мы найдем хоть что-нибудь — даже самую мелочь, — я тут же позвоню в полицию. Ну а пока все, что мне остается, проверить, не пропал ли кто-нибудь из местных или туристов.

 — Ты просто не веришь ей.

 — На данный момент? — Рик посмотрел за реку, окинул взглядом скалы. — Нет, не верю.

 Основной наплыв посетителей был уже позади, так что Рис спокойно могла заняться приготовлением супа. Она варила бобы, строгала лук, нарезала кубиками оставшийся окорок. Свежих специй у Джоани не было, поэтому приходилось пользоваться сушеными.

 Жаль, что нет под рукой свежего базилика и розмарина. Да и грубо помолотый черный перец подошел бы куда лучше того порошка, что хранился в жестяной банке. А чесночная пудра? Ради всего святого, неужели с ней можно приготовить хоть что-нибудь стоящее? И хорошо бы добавить сюда щепотку морской соли. Что уж тут говорить о помидорах… Неужели нигде в округе нельзя купить свежих помидоров?

 — Ну-ка, довольно ныть, — Джоани подошла к кастрюле, принюхалась. — На мой взгляд, пахнет очень даже ничего.

 Она опять говорила сама с собой, догадалась Рис.

 — Прошу прощения. Все в порядке. Просто я не в настроении.

 — Успела догадаться. А теперь еще и услышала собственными ушами. Здесь тебе не высший свет, так что нет никакой надобности в изысках.

 — Все в порядке. Простите.

 — Заметь, я не требовала от тебя ни первого извинения, ни второго. У тебя что, совсем нет характера?

 — Временно в починке.

 — Я ведь просила тебя прикинуть заранее, что именно потребуется для этого супа, — все так же сухо заметила Джоани. — Если тебе что-то нужно, составь список. А я посмотрю, стоит ли это заказывать. Не хватает пороху просить, обходись тем, что есть, и не ной без толку.

 — Хорошо.

 — Морская соль, — возмущенно хмыкнув, Джоани налила себе очередную чашку кофе. Она и сама видела, что Рис выглядит не лучшим образом — бледное лицо, тени под глазами. — Судя по всему, выходной не пошел тебе на пользу.

 — Что да, то да.

 — Мак сказал, ты собиралась подняться по тропе Малого Ангела.

 — Да.

 — А назад вы возвращались с Броуди?

 — Мы… мы просто встретились на тропе.

 Джоани неторопливо отхлебнула кофе.

 — Уж больно у тебя руки трясутся. Рискуешь вместо моркови разрубить себе палец.

 Рис опустила нож, повернулась:

 — Джоани, я видела… — Тут она заметила, что на пороге ресторана появился Броуди. — Можно мне взять перерыв?

 Что-то случилось, подумала Джоани, наблюдая за Броуди. Что-то из ряда вон выходящее.

 — Ладно, иди.

 Рис торопливо вышла из кухни и направилась в зал. Сердце бешено колотилось у нее в груди. Оказавшись рядом с Броуди, она схватила его за руку:

 — Удалось вам найти…

 — Давай-ка выйдем на улицу.

 Молча кивнув, она направилась за ним к двери.

 — Вы нашли ее? — с надеждой спросила она. — Уже известно, кто эта женщина?

 — Мы ничего не нашли.

 — Как… должно быть, он бросил ее в реку, — сегодня ночью она раз за разом представляла себе эту картину. — Бог ты мой, он бросил тело в реку.

 — Рис, я не сказал «никого». Я сказал «ничего».

 — Должно быть, он… — Она оборвала себя на полуслове. — Что это значит?

 — Мы побывали там, где ты видела этих двоих. Осмотрели всю местность от дороги до реки, затем вернулись назад — уже другим путем. Обошли пять коттеджей, расположенных по соседству с рекой. Там пусто.

 Она почувствовала неприятную тяжесть в животе.

 — Почему вы решили, что они должны остановиться в каком-то из домиков?

 — Дело не в этом. Они ведь должны были откуда-то прийти на то место, где ты их видела. Но поблизости нет никаких следов — вообще ничего, что указывало бы на присутствие людей.

 — Должно быть, вы ошиблись местом. — Нет.

 Чувствуя дрожь во всем теле, она обняла себя за плечи.

 — Это невозможно. Они там были. Ссорились, затем подрались. И он убил ее. Я видела это.

 — Я же не сказал, что это неправда. Просто мы не нашли ничего, что подтвердило бы твой рассказ.

 — Значит, ему ничего не будет. Он выйдет сухим из воды и будет жить как ни в чем не бывало. — Она тяжело опустилась на ступеньки. — И все потому, что только я видела этих двоих. И у меня нет никаких доказательств.

 — Такое чувство, будто весь мир вращается вокруг тебя.

 Она чувствовала себя одновременно несчастной и обескураженной.

 — А как бы ты вел себя на моем месте? Небось махнул бы на все рукой — дескать, сделал, что смог, а остальное меня не касается. И улегся бы с пивом в гамаке.

 — Рановато для пива. Шериф собирается выяснить, не пропадал ли кто-нибудь в округе. Он проверит гостиницы, ранчо и туристические лагеря. Или ты можешь предложить что-нибудь получше?

 — Это не мое дело — искать что-нибудь получше.

 — И не мое.

 Рис встала.

 — А почему он не пришел сюда, чтобы поговорить со мной? Потому что не верит мне, — продолжила она, прежде чем Броуди смог ответить. — Считает, что я выдумала эту историю.

 — Об этом тебе лучше спросить его самого.

 — Я хочу побывать там, хочу осмотреть все сама.

 — Это уж как тебе заблагорассудится.

 — Я не знаю, как туда попасть. И пусть ты последний человек, которого мне хотелось бы просить об одолжении, ты в то же время единственный, в ком я уверена на сто процентов. В том плане, что ты не убивал эту женщину. Разве что к числу твоих талантов относится и умение летать. Можешь заехать за мной прямо сюда. В три я уже буду свободна.

 — Я не ослышался?

 — Нисколько. Наверняка эта история заинтриговала тебя не меньше моего. — Покопавшись в кармане, она вытащила оттуда чек на десять долларов. — Вот. Это покроет расходы на бензин.

 Она ушла, а он еще некоторое время стоял на тротуаре, разглядывая чек со смесью удивления и досады.

 

 Поставив суп на маленький огонь, Рис решительно взялась составлять список необходимых продуктов.

 Маленькая закусочная, домашняя кухня, пятизвездочный ресторан. Да какая, собственно, разница? Еда есть еда, так к чему же экономить на готовке?

 Между выполнением заказов Рис с усиленной энергией принималась отчищать кухню.

 Она как раз отмывала пол под раковиной, когда на кухню проскользнула Линда-Гейл.

 — Хочешь показать, что не такая лентяйка, как все мы?

 — Да нет. Просто стараюсь занять себя чем-нибудь, пока нет заказов.

 — Когда закончишь здесь, можешь отправиться ко мне и занять себя чем-нибудь там. Ты что, злишься на Джоани?

 — Нет. Я злюсь на весь мир. Весь этот никчемный, вонючий мир.

 — У тебя что, месячные? — понизив голос, предположила Линда-Гейл.

 — Нет.

 — У меня это как раз те дни, когда я чувствую себя обиженной на весь этот никчемный мир. Могу я чем-нибудь помочь?

 — Можешь стереть силой мысли последние двадцать четыре часа?

 — Пожалуй, нет. — Девушка дружески коснулась плеча Рис. — Зато у меня есть шоколадка.

 Рис со вздохом уронила тряпку в ведро с водой.

 — Какая шоколадка?

 — Маленькие подушечки в золотой фольге. Такие еще раздают в гостинице. Ну а мне они достаются по знакомству.

 Рис невольно улыбнулась:

 — Помню, помню. И в самом деле, неплохие. Может…

 — Рис, — голос Джоани был холоден как лед. — Зайди-ка на минутку ко мне в кабинет.

 Девушки обменялись взглядом, причем Линда-Гейл посмотрела на Рис с искренним сожалением. Затем Рис встала и последовала в кабинет к Джоани.

 — Закрой дверь. Мне только что звонил Ло. Сказал, у них на ранчо был шериф, задавал им разные вопросы. Судя по всему, его интересует, не пропадал ли в последнее время кто-нибудь из женщин. Много из шерифа не вытянешь, но Ло у меня не дурак, так что узнал он все-таки достаточно.

 Подойдя к окну, она распахнула его настежь, по-еле чего полезла в карман за сигаретой.

 — Рик сказал, не исключено, что с этой женщиной что-то произошло. И кое-кто мог видеть это. Человек, который поднимался вчера по тропе Малого Ангела. Он-то и наблюдал за тем, что произошло за рекой. И поскольку я тоже не дура, мне не составило труда сообразить, что кое-кто — это ты.

 — Шериф просил меня не рассказывать ничего до окончания следствия, но поскольку он все равно ничего не обнаружил… Я видела, как мужчина убил женщину. Задушил ее на моих глазах, а я была слишком далеко, чтобы вмешаться. А теперь они ничего не могут найти. Как если бы ничего вообще не происходило.

 Джоани выпустила изо рта колечко дыма.

 — Что за женщина?

 — Понятия не имею. Я ее не узнала. Да и видела я ее издалека. Как и его. Но остальное… Бог ты мой…

 — Давай-ка без истерик, — Джоани говорила твердо и спокойно. — Если хочешь, присядь, но нервы оставь при себе.

 — Ладно, хорошо, — садиться она не стала, но слезы послушно вытерла. — Я видела их. Видела, что он сделал. Только я одна это и видела.

 Ее сапоги колотили по земле.

 Черные ботинки с серебряными застежками за дверью кухни.

 Черная куртка мужчины, его оранжевая шляпа.

 Темно-серая куртка с капюшоном, огромный черный пистолет.

 — Только я одна это и видела, — повторила она. — Но этого оказалось недостаточно.

 — Ты сказала, что вы были там с Броуди.

 — Он находился ниже по склону. И ничего не видел. Потом он поднялся со мной на то место, где я стояла, но на берегу уже никого не было. — Почувствовав, что начинает задыхаться в этой крохотной комнатке, Рис подошла поближе к окну. — Поверьте, я ничего не выдумываю.

 — С чего ты решила, будто я тебе не верю? Раз уж ты оказалась выбита из колеи, могла бы взять сегодня выходной.

 — У меня уже был вчера выходной, и вот что из этого получилось. А Ло не сказал… у них на ранчо никто не пропадал?

 — Да там все женщины наперечет.

 — Конечно. — Рис устало закрыла глаза. Она и сама не знала, огорчило ее это известие или порадовало.

 Раздался негромкий стук, и в комнату просунулась голова Линды-Гейл.

 — Мы тут уже не справляемся. Люди нервничают.

 — Пусть немного подождут, — распорядилась Джоани. — Сможешь доработать до конца смены? — это было сказано Рис.

 — Да. Мне самой легче, когда я чем-то занята.

 — Тогда иди готовь. И если тебя будет что-то мучить… Плевать на то, что говорит Рик Мардсон. Можешь прийти ко мне и рассказать.

 — Спасибо. Мне и в самом деле намного лучше.

 — Ясное дело. Такие вещи лучше не держать при себе.

 — Я хотела спросить вас… Вообще-то я уже спрашивала Броуди, но они с шерифом друзья. А мне хотелось бы знать… Мардсон. Что он представляет собой? Как шериф?

 — Я ценю его достаточно высоко, иначе не стала бы дважды голосовать за него. Я знакома с ним уже добрый десяток лет — с тех пор, как он переехал сюда.

 — Понимаю, но… — Рис облизнула губы. — А как он справляется со своими обязанностями?

 — Он делает то, что нужно, и делает это без лишней суеты. Может показаться, что в таком городишке, как наш, и делать-то особо нечего, но это только на первый взгляд. Здесь у каждого — заметь, у каждого — есть свое оружие, и Рик строго следит за тем, чтобы стреляло оно только по мишеням да на охоте. И он весьма умело поддерживает порядок даже в то время, когда город захлебывается от наплыва туристов. В общем, с работой он справляется.

 Не нужно было обладать большой проницательностью, чтобы понять, что Рис это все не убедило.

 — Ответь-ка мне вот что, — продолжила Джоани. — От тебя тут еще что-нибудь зависит?

 — Не знаю.

 — Тогда предоставь это все Рику, а сама возвращайся на кухню и продолжай готовить.

 — Хорошо. Кстати, я как раз составляю список и хотела бы заметить, что намного выгоднее покупать свежий чеснок, а не чесночную пудру.

 — Буду иметь в виду.

 Суп оказался на редкость удачным, так что не было ни малейшего повода сожалеть о том, что ей пришлось использовать сушеные приправы вместо свежих.

 Пора признать, что постоянная тяга готовить каждое блюдо как можно лучше, доводить его до совершенства осталась в прошлом. В конце концов, посетителям здесь было абсолютно без разницы, чем она приправляла еду, лишь бы было вкусно. Так какой смысл переживать из-за каких-то специй?

 Ее задача — готовить, подавать блюда и получать за это чеки.

 Этот бизнес ей не принадлежит. И вообще она явно совершила ошибку, поселившись здесь наверху. Пожалуй, имеет смысл вернуться назад в гостиницу.

 

 А еще лучше побросать вещи в машину и уехать из города.

 — Броуди пришел, — сообщила ей Линда-Гейл. — Вот заказ. Они с доктором хотят отведать твоего супа.

 — Броуди и доктор, — пробормотала Рис. — Ничего не скажешь, замечательно.

 Ладно, она приготовит им суп.

 Чувствуя, как в груди у нее вскипает ярость, она наполнила супом две чашки. Затем аккуратно установила их на поднос, снабдив все булочками и маслом. Оставалось лишь отнести все за столик.

 — Ваш суп, прошу. А в качестве дополнительного блюда прослушайте вот что. Я не больна и потому не нуждаюсь в медицинском обследовании. С моим зрением тоже все в порядке. И мне вовсе не приснилось, что ту женщину задушили до смерти.

 Говорила она достаточно ясно и с таким накалом, что все разговоры за соседними столиками умолкли. И только музыкальный автомат продолжал наигрывать свои мелодии.

 — Приятного аппетита, — с этим пожеланием она направилась к себе на кухню.

 Сдернув фартук, Рис подхватила свою куртку.

 — Моя смена закончилась. Я к себе.

 — Давай, — Джоани меланхолично сунула в гриль гамбургер. — Завтра тебе с одиннадцати до восьми.

 — Я знаю свой график, — выйдя из ресторанчика, Рис свернула за угол и устремилась вверх по лестнице.

 Оказавшись в своей квартире, она прямиком направилась к картам и путеводителям. Она и сама найдет дорогу к тому месту. Ей не нужны провожатые. К черту мужчин с их зазнайством и высокомерием.

 Рис раскрыла карту и тут же выронила ее из рук, беспомощно наблюдая за тем, как она с шелестом падает на пол.

 Лист оказался покрыт красными кругами, стрелками и зигзагами. Весь тот район, который она наблюдала тогда с горы, был густо перечеркнут чем-то красным.

 Не может быть. Она этого не делала. И все же Рис глянула на свои руки, как если бы ожидала увидеть на них красные пятна. Еще вчера карта была абсолютно чистой. Сейчас же она выглядит так, будто ее сворачивали и разворачивали десятки раз, испещрив заодно каким-то тайным кодом.

 Это не она. Не может быть, чтобы это было ее рук дело.

 Не в силах справиться с нервами, Рис бросилась к кухонному ящику. Именно здесь она хранила красный маркер. Дрожащими пальцами она сняла крышечку и увидела, что кончик маркера стерт, как если бы им пользовались много-много раз.

 Не может быть. Она купила его несколько дней назад у Мака Драббера.

 Аккуратно закрыв маркер, она снова убрала его в ящик. Так же аккуратно задвинула ящик. Затем повернулась и стала внимательно разглядывать комнату.

 Все было в порядке, все было на своих местах. Будь любая вещь сдвинута хотя бы на дюйм, она бы сразу это поняла. Но все выглядело так, как и сегодня утром — когда она вышла из квартиры и заперла за собой дверь.

 Дважды проверила замок. Или трижды?

 Рис снова взглянула на карту, валявшуюся на полу. Выходит, это был не посторонний. Неужели она сама, в перерыве между очередными кошмарами, вставала с постели и ходила на кухню за маркером?

 Но почему она об этом забыла?

 Неважно, сказала себе Рис и наклонилась, чтобы поднять карту. Просто она была сильно взволнована, вот и достала маркер, чтобы отметить путь к нужному месту — на случай, если вдруг забудет, где это было.

 Это еще не значит, что она чокнутая.

 Она решительно свернула карту. Ничего, эту она выбросит, а себе купит новую. В конце концов, карта не стоит таких переживаний.

 Но тут на лестнице раздались шаги, и Рис торопливо — если не сказать виновато — спрятала карту в задний карман брюк.

 Стук в дверь был резким и отрывистым — так обычно стучит лишь тот, кто пребывает в дурном расположении духа. Должно быть, Броуди, догадалась Рис.

 Она выждала мгновение, чтобы успокоиться, а затем подошла к двери и распахнула ее.

 — Готова?

 — Я передумала. Доберусь туда сама.

 — Вот и чудесно, — впрочем, это не помешало ему отпихнуть Рис и войти в комнату. — И чего только я с тобой связался? Между прочим, я не приглашал доктора на обед, чтобы он взглянул на тебя. С какой, собственно, стати? Так уж получилось, что он ходит к Джоани несколько раз в неделю. Впрочем, ты и сама могла это заметить. И если уж мы тут встречаемся, то чаще всего садимся обедать за один столик — привычка, знаешь ли. Ну что, довольна?

 — Не особо.

 — Вот и чудесно. Потому что я еще не закончил. Рик тут наводил справки по ходу расследования, так что по городу уже поползли слухи. Док как раз интересовался у меня, знаю ли я что-нибудь об этом деле. Я еще сомневался, рассказывать ли ему что-нибудь, когда ты подлетела к нам со своим супом. Чертовски вкусный суп, кстати. Но ты просто чокнутая.

 — Я три месяца провела в психиатрической больнице. Так что ты как нельзя кстати назвал меня чокнутой.

 — Пожалуй, тебе стоило провести там еще пару недель.

 От неожиданности она открыла рот и тут же захлопнула его. Села на тахту и громко рассмеялась. Все так же смеясь, расстегнула заколку, так что волосы свободно упали на плечи.

 — Почему мне совсем не обидно? Почему этот грубый, чудовищный ответ нравится мне куда больше, чем все эти «ах ты, бедняжка» и «да-да, все будет хорошо»? Может, я и правда чокнутая?

 — Может, хватит наконец жалеть себя?

 — Мне казалось, что я уже перестала. Как видно, еще не совсем. Ну как, ты еще не раздумал ехать со мной?

 — День так и так пропал.

 — Тогда в путь, — она стала перебирать содержимое рюкзака.

 Броуди молча наблюдал за ней, стоя у двери. Вот она пересмотрела все, что там было, и застегнула молнию. Опять открыла рюкзак и проверила все заново. Он видел, что ей лишь с трудом удалось заставить себя не перебрать все в третий раз.

 Наконец они вышли на лестницу, и Рис заперла дверь. После чего замерла, неуверенно глядя на замок.

 — Давай же. Проверь его. Лучше сделать это сразу, чем беспокоиться потом всю дорогу.

 — Спасибо. — Она проверила замок, затем взглянула на Броуди с виноватым выражением лица и проверила замок еще раз. И только после этого зашагала вниз по лестнице.

 — Для меня это прогресс, — объяснила она. — Раньше мне требовалось минут двадцать, чтобы просто выйти из комнаты. И это с успокоительными таблетками.

 — Химия облегчает нам жизнь.

 — Да как сказать… После таблеток я становлюсь немножко… не в себе. — Прежде чем забраться в машину, она проверила заднее сиденье. — Лучше потратить чуть больше времени, чтобы убедиться, что все в порядке, чем принять таблетки и не беспокоиться уже ни о чем.

 Она пристегнула ремень безопасности, проверила, надежно ли он защелкнулся.

 — Неужели тебе не хочется знать, как я попала в психиатрическую больницу?

 — Собираешься поведать мне историю своей жизни?

 — Только часть. Раз уж я втянула тебя во все это. Он свернул с шоссе и поехал в направлении озера.

 — Кое-что я и так знаю. Шериф успел собрать о тебе кое-какую информацию.

 — Успел… — Рис замолчала, пытаясь собраться с мыслями. — Что ж, логично. Я здесь без году неделя, а тут еще это убийство.

 — Удалось им поймать тех, кто в тебя стрелял?

 — Нет, — она машинально потерла шрам на груди. — Одного им вроде как удалось опознать, но он на тот момент умер от передозировки. Их там было несколько. Не знаю точно сколько, но не один.

 — Понятно.

 — Двенадцать человек. Те, с кем я работала или для кого готовила. Все мертвы. Я тоже должна была умереть. До сих пор не пойму, почему я выжила?

 — Счастливая случайность.

 — Может, и так. Просто и без затей, — в этом было что-то успокаивающее. — Они и забрали-то пару тысяч, не больше. Люди в основном берут кредитные карты, когда ходят в ресторан. Пару тысяч долларов и то, что они нашли в кошельках. Кое-что из украшений — так, пустяки. Пиво и вино. Вино у нас действительно было хорошим. Но убили-то их не из-за этого. Они ведь даже не сопротивлялись. Кто будет рисковать жизнью ради часов и мелочи в кошельке?

 — Тогда почему?

 Она окинула взглядом горы — такие величественно-могучие на фоне ярко-голубого неба.

 — Потому что те, кто ворвался туда, жаждали убийства. Просто так, ради забавы. Я слышала, как копы говорили это друг другу. Я работала в этом ресторанчике с шестнадцати лет. По сути, я там выросла.

 — Работала с шестнадцати лет. Ничего себе, крутая девица.

 — По-своему, да. На самом деле, мне нравилось работать. Я разносила еду, убирала столики, помогала готовить. Потом уже стала готовить сама. Мне это нравилось. И я любила этих людей.

 Она вновь, как наяву, услышала шум голосов, стук посуды, вспомнила эту кухонную суматоху.

 — Это был мой последний вечер в ресторане. Я знала, что мне устраивают прощальную вечеринку, но делала вид, что не догадываюсь. Поэтому я крутилась на кухне, давая им время подготовиться. И тут вдруг раздался грохот. Затем крики и выстрелы. На какое-то мгновение я просто оцепенела. Это был милый семейный ресторанчик. Никто и никогда не слышал там выстрелов. Шерил Кроу.

 — Что?

 — По радио как раз пела Шерил Кроу. По-моему, я схватилась за свой телефон — точно не скажу. И тут дверь распахнулась. Этот человек… Лица я не помню. Помню только пистолет и серую куртку с капюшоном. Затем вспышка боли, и я падаю. Вот и все. Он выпустил в меня две пули — одна попала в грудь, другая задела голову. Но я не умерла.

 — Продолжай, — сказал Броуди, когда она замолчала.

 — Я упала в шкафчик. Упала на спину. Перед этим убирала туда чистящие средства, так что дверца была открыта. Но тогда я не понимала, где я. Потеряла сознание, потом очнулась. Помню, было холодно и трудно дышать.

 Она снова потерла ладонью грудь.

 — Мне казалось, будто меня придавили чем-то тяжелым. Тело не двигалось, даже вдохнуть не было сил. Одна только чудовищная боль в груди. Дверь еще была полуоткрыта — так, крохотная щель. Я услышала голоса и хотела позвать на помощь. Но не смогла. К счастью, не смогла. Из соседней комнаты до меня донеслись крики, плач… и смех.

 С видимым спокойствием она опустила руки на колени.

 — Больше я уже не пыталась звать на помощь. Мне хотелось быть тихой и незаметной — чтобы они забыли про меня. Решили, что я уже умерла.

 Снова послышались крики, и по другую сторону двери упала моя подружка. Мы с ней работали в одну смену. Джинни. Джинни Шэнкс. Ей было двадцать четыре. Всего за месяц до этого у нее состоялась помолвка, прямо в День святого Валентина. В октябре она собиралась выйти замуж, а меня пригласили быть подружкой невесты.

 Броуди ничего не сказал на это, и Рис, собравшись с духом, закончила рассказ:

 — Джинни упала. Сквозь щель в двери я видела ее лицо. Оно было в крови и синяках. Джинни рыдала, просила их не стрелять. На какое-то мгновение глаза наши встретились… Потом раздался выстрел, и она дернулась. Всего раз, как кукла на веревке. Глаза ее вдруг стали другими. Подумать только — щелчок курка, и вот уже человека нет в живых. Должно быть, один из них толкнул дверь, потому что та закрылась. Меня окутала темнота. Джинни была по ту сторону двери, и я ничего не могла сделать для нее. Я не могла помочь ни ей, ни другим. Я даже встать не могла. Лежала там, как в гробу, и мне казалось, что я тоже мертва.

 Потом меня нашла полиция. И я выжила.

 — Сколько ты провела в больнице?

 — Шесть недель. Но первые две я не помню вообще, а из остальных вспоминаются какие-то кусочки. Боюсь, я не очень-то хорошо отреагировала на это.

 — Не очень-то хорошо отреагировала на что?

 — Ну, на этот случай. На то, что я стала жертвой нападения.

 — А как можно хорошо отреагировать на то, что в тебя стреляли, оставили там умирать да еще и убили у тебя на глазах подружку?

 — Ну, я должна была принять тот факт, что ничего уже не могу поделать, и проникнуться благодарностью за то, что осталась в живых. Обрести бога или броситься в пучину наслаждений, уж не знаю что еще, — с нетерпением сказала она. — А я не смогла с этим смириться. Не справилась. Меня все время преследовали ночные кошмары. А еще я стала ходить во сне, и у меня случались приступы истерики. Мне все время казалось, что они идут за мной, — эта серая куртка мерещилась мне на случайных прохожих. В общем, это был нервный срыв и, как следствие, психиатрическая больница.

 — Они поместили тебя в клинику?

 — Я сама пришла туда, когда поняла, что лучше мне не становится. Я не могла работать, не могла есть. Вообще ничего не могла, — она потерла висок. — Но мне пришлось уйти оттуда: слишком просто было жить в этом искусственном окружении. Таблетки я тоже перестала пить — после них мое сознание становилось совсем тусклым.

 — Так что теперь ты обычная невротичка.

 — Ну да, а еще я страдаю клаустрофобией, мучаюсь навязчивыми мыслями и с трудом могу бороться с приступами паники. Не говорю уже о кошмарах. Часто я просыпаюсь среди ночи с ощущением, будто все вот-вот повторится. Но я действительно видела тех двоих. Я не придумываю, не путаю воображение с реальностью. Я их действительно видела.

 — Ладно, — он свернул на обочину дороги. — Отсюда пойдем пешком.

 Она вышла первой, а затем, набравшись храбрости, вытащила из кармана разрисованную карту.

 — Когда я решила, что это ты привел доктора, то здорово разозлилась. Я сразу направилась к себе, чтобы взять карту — рассчитывала, что смогу добраться до места одна.

 Рис развернула карту, протянула ее Броуди.

 — Я не помню, когда я это сделала. Но это еще не значит, что я придумала вчерашнее убийство. Должно быть, ночью у меня был приступ, и я просто вытеснила произошедшее из сознания.

 — Тогда зачем ты показываешь это мне?

 — Чтобы ты знал, с кем имеешь дело.

 Мельком взглянув на карту, он снова свернул ее.

 — Я видел твое лицо, когда ты бежала вчера по тропинке. Если ты выдумала это убийство, то ты зря растрачиваешь свои таланты на кухне. С таким живым воображением ты могла бы стать непревзойденным писателем. Твои детективы разлетались бы миллионными тиражами.

 — Так ты действительно мне веришь.

 — О господи! — Он сунул карту ей в руки. — Неужели ты думаешь, я поехал бы сюда, если бы не верил тебе? В конце концов, у меня полно своих дел. Ты видела то, что видела, и все это крайне неприятно. Женщина мертва, и кто-то должен за это ответить.

 Рис на мгновение закрыла глаза.

 — Только не пойми это неправильно.

 Сказав это, она порывисто обняла его и поцеловала.

 — А как я должен это понимать?

 — Как способ выразить искреннюю признательность. — Девушка закинула за спину рюкзак. — Ты знаешь дорогу?

 — Да.

 Вышагивая рядом с Броуди, Рис бросила на него быстрый взгляд.

 — Это первый раз за последние два года, когда я поцеловала мужчину.

 — Неудивительно, что ты чокнутая. И как оно?

 — Успокаивает.

 Он фыркнул:

 — Думаю, в следующий раз нам стоит опробовать кое-что поинтереснее.

 — Возможно. — А теперь думай о чем-нибудь другом, приказала она себе. — Во время перерыва я сбегала в магазин и купила твою книгу. Джемисон У. Броуди.

 — Какую именно?

 — «Страшная тайна». Мак сказал, это первая твоя работа, так что я решила начать именно с нее. Маку она очень понравилась.

 — Мне тоже.

 Рис рассмеялась.

 — Надеюсь, и я не буду разочарована. Кто-нибудь называет тебя просто по имени?

 — Нет.

 — А что означает буква У?

 — Упрямец.

 — Подходит. — Она облизнула губы. — Они могли прийти сюда откуда угодно.

 — Ты сказала, что не видела ни палаток, ни другого снаряжения.

 — Они могли оставить это за камнями. Чуть дальше от реки.

 — Рис, тут не было никаких следов — кроме тех, которые оставил Рик. Взгляни, — он присел на корточки. — Я, конечно, не следопыт, но кое в чем разбираюсь. Вот те следы, которые я оставил сегодня утром. А вот следы Рика. Земля совсем мягкая.

 — Не прилетели же они сюда на крыльях любви.

 — Ясное дело. Но он легко мог замести следы.

 — Зачем? Он ведь чувствовал себя в полной безопасности.

 — Ты видела его. Не исключено, что и он мог видеть тебя.

 — Он ни разу не оглянулся, ни разу не посмотрел в мою сторону.

 — Это пока ты наблюдала за ними. А потом ты бросилась бежать, правда? И оставила на скале свои вещи. Может, он уловил движение или увидел потом твой рюкзак. Согласись, нетрудно догадаться, что к чему. Вот он и уничтожил все улики. Нам потребовалось два часа, чтобы добраться до моего дома. Потом мы звонили Рику, потом он беседовал с тобой. И в общей сложности все это заняло не меньше трех часов. Черт, да за это время здесь можно было спрятать любые следы — не то что одного человека, но стада слонов.

 — Он видел меня, — Рис почувствовала, как в горле у нее пересохло.

 — Может, да, а может, и нет. В любом случае он решил не рисковать. Скрыл следы своего пребывания здесь — как, впрочем, и ее.

 — Он видел меня. Почему я не подумала об этом раньше? — Она провела рукой по лицу. — К тому времени, когда я добежала до тебя, он уже успел избавиться от тела — кинул его в воду или утащил в лес.

 — Я за второй вариант. Утопить тело не так-то просто. На это требуется время.

 — Значит, он унес ее отсюда.

 Рис остановилась, увидев за деревьями проблеск воды. Река решительно пробила свой путь сквозь скалы, которые возвышались над ней отвесными громадами. Такое чувство, будто мы оказались в ящике, подумала она. Только вместо крышки — весеннее небо над головой.

 — Надо же, — пробормотала она. — Как здесь… уединенно. Река — само ее присутствие — отделяет вас от мира. Просто первозданная красота. Никаких тебе забот, никаких тревог.

 — Неплохое местечко, чтобы умереть.

 — Нет, это не так. Тот, кто побывал на пороге смерти, знает — нет такого места, где было бы хорошо умирать. Но здесь так завораживающе красиво — скалы, деревья, каменные стены, вода. Последнее, что ей довелось увидеть… А она даже не обратила на это внимания. В ней было столько злости. Вряд ли она видела что-то, кроме него — и своего собственного гнева. А потом на смену гневу пришли страх и боль.

 — Можешь увидеть отсюда, где ты тогда сидела?

 Рис встала у самого края воды. Сегодня было явно прохладнее, да и солнце казалось не таким ярким. Из-за плотных облаков лишь кое-где проглядывало по-весеннему голубое небо.

 — Вон там, — она махнула рукой вверх. — Там я остановилась, чтобы перекусить. У меня был с собой сэндвич и бутылка воды. Потом я просто грелась на солнышке, слушала шум воды. Увидела над головой ястреба. А вскоре заметила и эту парочку.

 Она повернулась к Броуди:

 — Они стояли здесь, совсем как мы. Он — спиной к воде, а она — лицом к нему. Я уже сказала о том, что вряд ли она видела кого-нибудь, кроме него. Да и он не смотрел по сторонам. Я больше наблюдала за ней, а не за ним — такая она была взбудораженная. Все время двигалась, жестикулировала. — Рис взмахнула руками, показывая, как это было. — Там происходила настоящая драма. Это чувствовалось даже через реку. Женщина просто кипела от гнева. Зато он был — олицетворение уверенности и самоконтроля. Или я выдумываю? — Она закрыла глаза руками. — Я действительно это видела или додумала уже после?

 — Не нервничай, тогда не ошибешься.

 Броуди сказал это спокойно, без тени раздражения. И Рис вдруг почувствовала, как ее собственное волнение улеглось.

 — Конечно. Ты прав. Она размахивала руками, грозила ему пальцем. Берегись — вот что значили ее жесты. А затем она толкнула его.

 Положив ладонь Броуди на грудь, Рис слегка пихнула его назад.

 — По-моему, он отступил на шаг, — добавила она. — Давай попробуем восстановить события.

 — Прекрасно, — Броуди сделал шаг назад.

 — Тогда он сделал вот так, — она махнула рукой, словно бы пытаясь остановить собеседника. — Как будто сказал ей: Довольно. С меня хватит. И тут она ударила его по лицу.

 Она махнула рукой, но Броуди схватил ее за запястье.

 — Спасибо, я и так понял.

 — Я не собиралась тебя бить. Первый удар он стерпел. Но тут она снова подскочила к нему и залепила вторую пощечину. Вот тут-то он ее толкнул. Ну-ка, давай.

 — Прошу.

 От его толчка Рис хоть и отступила назад, но не упала.

 — Его удар был посильнее. Нет-нет, — замахала она руками, когда Броуди сделал вид, будто хочет толкнуть еще раз. — С меня достаточно и этого. — Она оглянулась назад, чтобы смерить расстояние до скал. — Постой-ка. На ней не было рюкзака, — Рис стряхнула с плеч свой, отбросила его в сторону и только после этого упала на землю.

 — Ей пришлось хуже, чем мне. Она здорово ударилась о землю — или вон о те скалы. Какое-то время она лежала неподвижно. Кепка слетела у нее с головы. Я совсем об этом забыла. Кепка упала, и когда женщина тряхнула головой, я заметила какой-то проблеск. Серьги. Должно быть, это были серьги. Я просто не приглядывалась.

 — А что сделал он? Подошел к ней?

 — Нет. Она вскочила — сама — и бросилась на него. По-моему, она была в ярости. Орала на него — слышать я не могла, зато видела. Губы у нее двигались быстро-быстро. Он ударил ее — не толкнул, а именно ударил. Когда же она упала, подошел и встал прямо над ней.

 Рис вопросительно взглянула на Броуди:

 — Не возражаешь?

 — Да ради бога, — он тоже подошел и встал над ней.

 — Он протянул руку, но женщина даже не взглянула на нее. Она приподнялась на локтях и продолжала орать на него. Судя по мимике, это были угрозы и оскорбления. Тогда он опустился вниз.

 Он буквально придавил ее своим телом, — добавила она, когда Броуди присел на корточки. — Ох! — вырвалось у нее в тот момент, когда он последовал ее рекомендациям. — Да, что-то вроде. Ничего интимного, ничего сексуального — по крайней мере, так это виделось мне. Она стала колотить его, и тогда он прижал ее руки к земле. Нет! — Она дернулась, когда Броуди сжал ее запястья. — Не надо!

 — Не бойся, — глядя ей прямо в глаза, он разжал руки и приподнялся, высвобождая ее тело. — Тебе нечего бояться. Что было дальше?

 — Она сопротивлялась, пыталась вырваться. Но он был сильнее. Он схватил ее за волосы, ударил головой о землю. Потом… потом он сжал ей горло. Она брыкалась, пыталась сбросить его, но все без толку. Постой-ка… коленями он прижал ее руки к земле, чтобы она уже не могла его ударить. Черт, я и это забыла.

 — Неважно. Сейчас ты об этом вспомнила.

 — Она извивалась, пыталась, видимо, нащупать опору. Ноги ее молотили землю, а пальцы буквально впивались в почву. А потом она замерла. Затихла. Но он продолжал сжимать руки вокруг горла. Тут я бросилась бежать… Все, с меня хватит. Вставай.

 Он лишь передвинулся в сторону и сел рядом с ней на землю.

 — Хоть какие-нибудь шансы, что она осталась жива?

 — Он продолжал сжимать ей горло. — Рис тоже села, судорожно обняла колени.

 Несколько минут они молчали, прислушиваясь к ровному гулу реки.

 — Должно быть, ты относишься к тем, кто всегда видит стакан полупустым, — заметил наконец Броуди.

 — Что?

 — Посуди сама: ты увидела эту ссору и теперь думаешь: «Боже мой, какой ужас, какой кошмар. Женщину убили у меня на глазах, а я ничем не смогла ей помочь. Несчастная она. Несчастная я». И это вместо того, чтобы думать: «Я видела убийство. И если бы не я, никто бы и не знал, что там произошло».

 Некоторое время Рис в раздумье смотрела на Броуди.

 — Пожалуй, ты прав. Мне действительно стоит взглянуть на все иначе. Вот только сам ты не производишь на меня впечатления человека, который всегда видит стакан наполовину полным.

 — Да какая, к черту, разница? Наполовину пустой, наполовину полный. Если там есть хоть что-то — выпей, и все дела.

 Рис рассмеялась. Она сидела на том самом месте, где за день до этого убили женщину, и чувствовала, как смех рвется у нее из груди.

 — Мудрая мысль. Прямо сейчас я бы не отказалась от глотка хорошего вина.

 Она резко поднялась и стала разглядывать землю.

 — Смотри, мы оставили тут кучу следов. Вот отпечатки моих каблуков. Утоптанная земля. Отпечатки рук. Не нужно быть следопытом, чтобы понять: здесь были двое. И эти двое дрались.

 Сломив большую ивовую ветвь, Броуди принялся подметать ею землю.

 — Этому парню не откажешь в сообразительности, — заметил он, понемногу убирая следы. — Он унес тело — подальше от реки и каньона, затем сломал неподалеку такую же ветвь, вернулся назад и подчистил все следы. Неплохая выдержка.

 Он выпрямился, окинул взглядом площадку:

 — По-моему, неплохо. Может, следопыт что-нибудь и углядел бы, но я не следопыт, а простой любитель. Не исключено, притащи мы сюда бригаду экспертов-криминалистов, они бы ухитрились отыскать какой-нибудь волос. Вот только что это доказывает? — Он отбросил ставшую ненужной ветку. — Ничего. Ему достаточно было замести следы. Поблизости полно мест, где можно спрятать тело. Впрочем, будь я на его месте — и при машине, — просто бросил бы тело в багажник и увез туда, где у меня будет достаточно времени, чтобы выкопать настоящую могилу — такую, чтобы животные не пронюхали.

 — Ну, знаешь, это уже не выдержка, а ледяное спокойствие.

 — Убивают либо сгоряча, либо обдуманно. Но чтобы скрыть все следы, действительно нужно ледяное спокойствие. Ну что, видела достаточно?

 — Более чем, — кивнула она.

 

 Они зашагали назад. Рис вытащила бутылку с водой, попила, а затем передала ее Броуди.

 — Говорят, нет такой вещи, как совершенное убийство.

 Броуди пил жадно, большими глотками.

 — Ну, говорить можно многое. Только по большей части это полная ерунда.

 — Так-то оно так. И все же. Эта женщина жила среди людей. Почти наверняка у нее была работа, семья. Свой дом.

 — Все это не более чем догадки.

 Рис в раздражении сунула руки в карманы.

 — С одним-то человеком она точно была связана. С тем, который ее убил. Наверняка между ними что-то было.

 — Тоже не факт. Они могли встретиться за день до убийства, а могли прожить вместе десяток лет. А уж откуда они к нам приехали, вообще один бог знает. Может, из Калифорнии, может, из Техаса. Или же откуда-нибудь с востока. Да хоть из Франции, в конце-то концов.

 — Из Франции?

 — Убивают, знаешь ли, не только американцы. Суть в том, что эта парочка не обязательно из местных. Они могли приехать откуда угодно. Я даже ставлю на последнее. Народу в Вайоминге меньше, чем на Аляске.

 — Поэтому ты сюда и перебрался?

 — Отчасти поэтому. Когда работаешь в газете, особенно крупной, тебя в конце концов начинает тошнить от людей. Но суть не в этом. Кем бы ни были те двое, гораздо больше шансов, что они не местные, а приезжие.

 — А драка эта случилась потому, что они заблудились, а он не пожелал остановиться и спросить направление? Да уж, подобная самоуверенность заслуживает хорошего пинка. Но я не думаю, что дело именно в этом. Они встретились там или пришли туда, потому что им нужно было о чем-то поговорить. Или поспорить.

 Ему нравился ход ее рассуждений. Никакой прямолинейности: Это было похоже на то, как она готовит, занимаясь несколькими блюдами сразу.

 — Всего лишь предположение.

 — Да, предположение. И что такого? А еще я могу предположить, что они все-таки не были французами.

 — Может, и итальянцами. Литовцев тоже нельзя сбрасывать со счета.

 — Прекрасно. Выходит, литовская пара потерялась в этих краях, поскольку он, подобно всем прочим мужчинам, считает свой член еще и компасом. И что спросить направление — это все равно что расписаться в бессилии своего члена.

 Броуди сурово сдвинул брови:

 — Это страшно охраняемый мужской секрет. Как ты умудрилась разгадать его?

 — Ты даже не представляешь, сколько женщин догадывается об этом. В любом случае эти двое вышли из машины и потопали к реке, поскольку это был единственный способ определить, куда они попали. Там у них завязалась ссора, и в итоге он убил свою спутницу. Ну а затем, будучи суровым литовским мачо, он умело замаскировал следы и оттащил тело к машине — чтобы впоследствии похоронить у себя на родине.

 — Неплохой сюжет для детектива.

 — Неужто ты пишешь подобную чушь? И как только тебя публикуют.

 — Будь я автором, непременно остановился бы на французах — просто чтобы добавить истории колорита. Как бы то ни было, а мы опять остались при своем — они могли приехать сюда откуда угодно.

 Пожалуй, лучше всего было думать об этом как о головоломке, перебирая один кусочек за другим.

 — Если он сумел так ловко замаскировать следы, значит, он неплохо разбирается в таких вещах.

 — Не такая уж трудная задача. Кстати говоря, эти двое могли бывать здесь и раньше.

 Броуди и сам неплохо знал эту местность — ему не раз приходилось гулять в подобных местах. В скором времени здесь появятся первые подснежники, а за ними полезут из земли и другие цветы. Жимолость наполнит воздух своим благоуханием.

 К июню здесь все изменится до неузнаваемости.

 — Рановато для туристов, — прикинул он в уме. — Как правило, в это время года приезжают те, кому хотелось бы избежать летней и зимней толчеи, А может, эти двое направлялись куда-то еще и остановились здесь для короткого привала. Не исключено также, что они живут в Кулаке Ангела и являются большими ценителями твоих кулинарных способностей.

 — Вот это действительно чудесная мысль. Спасибо.

 — Ты видела, во что он был одет. Сможешь узнать при встрече?

 — Оранжевая охотничья шляпа. Черная куртка. Я вижу это все каждый день. Надо сказать, я к нему просто не приглядывалась. Я могла бы подать ему суп и даже не догадаться, что это он. Не знаю, удастся ли мне… Боже ты мой.

 Броуди тоже увидел его. На самом деле он заметил медведя чуточку раньше — секунд за десять до того, как тот попался на глаза Рис.

 — Ему нет до тебя никакого дела.

 — Так ты у нас, значит, еще и специалист по медведям? — Все происходящее казалось настолько нереальным, что она даже не успела как следует испугаться. — Боже, какой здоровенный.

 — Мне доводилось видеть и побольше.

 — Рада за тебя. Что, разве мы не будем убегать?

 — Нет. Это лишь раззадорит его. Иди себе спокойно, говори о чем-нибудь… Ага, он видит нас.

 Вот тут-то ее страх стал более ощутимым. Привет, медведь!

 — Это хорошо или плохо?

 Ей вспомнилась иллюстрация из путеводителя — человек, прикинувшийся мертвым при встрече с медведем. Похоже на позу трупа из йоги.

 Рис этот вариант был как нельзя кстати. Потому что, напади на них сейчас медведь, она рухнула бы замертво от ужаса.

 Впрочем, не успела она додумать эту мысль, как медведь развернулся и направился в другую сторону.

 — Они редко бросаются на людей, — заметил Броуди.

 — Редко бросаются… превосходно. Мне нужно сесть.

 — Шагай-шагай. Впервые видишь медведя?

 — Так близко — да. Я и думать забыла про них. — Она на мгновение положила руку на грудь, чтобы убедиться, что сердце все еще там. — Всегда помнить о медведях — так сказано в моем путеводителе. Ну и встреча, — она снова коснулась груди. — По-своему он был даже красив. Такая зверюга.

 — Он был бы куда агрессивнее, почуй он мертвое тело. Так что труп либо увезли, либо закопали очень глубоко.

 Теперь ей пришлось сглотнуть.

 — Еще один приятный образ. Пожалуй, мне действительно не помешает бокал вина.

 Лишь оказавшись в машине, она почувствовала себя в полной безопасности. И тут же на нее навалилась усталость. Захотелось вздремнуть. Сумеречная, тихая комната. Наглухо запертые двери. И забвение.

 Когда Броуди завел мотор, она прикрыла усталые глаза — всего на минутку. И тут же скользнула в глубокий сон.

 Как же тихо она спала! Ни звука, ни шороха. Голова покоилась в уголке между сиденьем и окном. Руки недвижно лежали на коленях.

 И что ему прикажете теперь делать?

 Так и не определившись с ответом на этот вопрос, Броуди ехал совсем медленно, чтобы немного растянуть путь до города.

 Она держалась куда лучше, чем можно было предположить. Не всякий решился бы поехать на место преступления, чтобы проверить все до конца. Подавляющее большинство ограничилось бы заявлением в полицию.

 Но только не Рис.

 Может, все дело в том, что ей довелось пережить раньше. Или же у нее просто такой характер.

 Надо же — самой лечь в психиатрическую больницу! По тону ее голоса Броуди понял, что Рис считала это чем-то вроде капитуляции.

 На его взгляд, это свидетельствовало о настоящем мужестве.

 То же самое касалось и переезда из Бостона. В глазах Рис он выглядел чем-то вроде бегства, тогда как Броуди склонен был отнестись к нему как к путешествию. Он и сам в свое время уехал из Чикаго. Именно уехал, а не сбежал. Бегство основано исключительно на страхе, а его поездка была своего рода отсрочкой. Эта отсрочка позволила ему обустроить жизнь в соответствии с собственными правилами, временем и календарем.

 То же самое делала, на его взгляд, и Рис Гилмор. Просто она тащила с собой чуть больше багажа.

 Ни разу в жизни ему не приходилось бояться чего-то всерьез, но он без труда мог представить, каково это. Как-никак именно воображение было основой его заработка. И он легко мог представить, что испытывает человек, мучающийся от боли на больничной койке. Или сомневающийся в собственной нормальности. Что уж там говорить, нелегкая ноша.

 Вообще в ней было что-то трогательное. Что-то такое, что не оставило его равнодушным. А ведь он был не из тех, кто спешит вылечить птенчика, сломавшего себе крыло. Природа есть природа, и чем меньше вы пытаетесь повлиять на нее, тем лучше.

 Но Рис его все-таки привлекала. Не слабостью, но той силой, которую она вновь пыталась обрести. На его взгляд, это заслуживало уважения. К тому же, что тут скрывать, она нравилась ему как женщина.

 Это был совсем не тот тип, который его обычно привлекал. Стальная решимость под хрупкой скорлупой. Ко всему прочему, это делало ее зависимой, а он не очень-то любил зависимых женщин.

 Ему нравились сильные и целеустремленные, с головой погруженные в собственную жизнь. Так они отнимали у него меньше времени.

 Пожалуй, она тоже была такой до ранения. А может, еще и будет — но уже не совсем такой, как прежде. Сейчас она пытается заново обрести себя. Интересно, что у нее получится в итоге?

 Пока же он неспешно ехал по бурой траве, по выцветшей зелени вездесущего шалфея. Пики гор отвесно устремлялись в небо. Здесь не было ни пологих склонов, ни холмов — словом, ничего, что могло бы смягчить этот пугающий порыв.

 На вершинах по-прежнему лежал снег, и эта белизна, отчетливо выделявшаяся на фоне неба, лишь усиливала контраст. Горы внушали восхищение и благоговейный трепет своей запредельной мощью и внушительностью.

 Броуди до сих пор помнил свое первое впечатление, когда увидел их впервые, помнил, насколько заворожила его магия этих отвесных склонов. А ведь он всегда отличался трезвой рассудительностью. Ему и прежде доводилось бывать в горах. Были среди них и более величественные, и более элегантные. Но эти горы, кольцом окружавшие его новое жилище, отличались какой-то первобытной силой.

 Он и в самом деле выбрал это место потому, что народу здесь было — раз, два и обчелся. Но и горы, как ни крути, тоже повлияли на это решение.

 Броуди ехал по пустой дороге, через равнины, густо поросшие шалфеем. В отдалении паслось небольшое стадо бизонов. Косматая шерсть, низко опущенные головы. Пара новорожденных телят крутилась возле матерей.

 Хотя он знал, что Рис понравилось бы это зрелище, будить ее не стал.

 Под летним солнцем эти равнины утонут в буйстве цветов — целое море оттенков среди нежной зелени шалфея. Как можно отыскать на таких просторах одинокую могилу? Это не под силу ни человеку, ни зверю — во всяком случае, если зарыть тело достаточно глубоко.

 Он свернул в сторону Кулака Ангела, укрывшегося за сосновой рощей. Рис тихонько застонала во сне. Взглянув на нее, Броуди заметил, что женщина начала дрожать.

 Затормозив прямо посреди дороги, он легонько тряхнул ее за плечо:

 — Подъем.

 — Нет! — Она вырвалась из сна со стремительностью спринтера. Броуди едва успел перехватить направленный на него удар.

 — Давай, стукни меня, — сказал он лениво. — Получишь в ответ.

 — Что такое? — она непонимающе смотрела на руку, сжавшую ее кулак. — Я спала. Я что, и правда спала?

 — Или здорово притворялась на протяжении последнего часа.

 — Я тебя ударила?

 — Попыталась. Но больше не стоит.

 — Ладно, — она постаралась успокоиться. — Могу я получить назад свою руку?

 Он разжал пальцы, и ее рука безвольно упала на колени.

 — Ты всегда просыпаешься так, будто услышала удар гонга?

 — Понятия не имею. Я уже очень давно не спала в присутствии другого человека. Похоже, ты действуешь на меня успокаивающе.

 — Успокаивающе? — он недовольно нахмурился. — Если ты и дальше будешь нести подобную чушь, я сочту за честь вывести тебя из этого заблуждения.

 По ее губам скользнула улыбка.

 — Такие, как ты, не бьют женщин.

 — Да неужели?

 — Во всяком случае, физически. Вполне возможно, что ты разбил несколько сердец — не покалечив при этом их хозяек. Тебе проще сразу уничтожить человека при помощи слов… В любом случае признательна за то, что дал мне поспать. Я настолько… Бог ты мой! Только взгляни на это!

 При виде ошеломившего ее зрелища она мгновенно забыла обо всем остальном. Все так же глядя в окно, она расстегнула ремень безопасности и распахнула дверцу. Стоило ей выйти из машины, как она тут же попала под порыв весеннего ветра.

 — Какие же они… первобытные. Словно проросли из земли и устремились вверх. Похожи на крепость, которая затмевает собой все вокруг. Одновременно и пугает, и завораживает.

 Она прислонилась к капоту машины.

 — Я смотрю на горы каждый день — из окна комнаты, по дороге на работу. Но здесь… здесь совсем другое. Когда вокруг ни домов, ни людей…

 — А я что, не человек?

 — Ты же понимаешь, о чем я. Здесь, наедине с этими пиками, острее ощущаешь свою человеческую природу.

 Она оглянулась, довольная тем, что он тоже вышел из машины.

 — Мне казалось, я заверну в этот городок, немного поработаю, а затем поеду дальше. Но каждое утро я смотрю в окно на озеро и вижу в нем отражение гор. И мое желание уехать испаряется напрочь.

 — Так ты скоро осядешь здесь навсегда.

 — Это не входит в мои планы. Впрочем, у меня и плана-то никакого нет. Просто я думала, что рано или поздно вернусь назад. Не обязательно в Бостон. Может, в Вермонт. Я ходила там в школу, так что место знакомое. Мне здорово не хватает зелени. Всей этой зелени с Восточного побережья.

 — Луга скоро станут зелеными. Равнины и болота покроются цветами. Ты просто не узнаешь этих мест.

 — Наверное, ты прав. А эти горы… даже лучше, чем бокал вина, — она с наслаждением вдыхала свежий воздух.

 — Ты выглядишь сейчас совсем как в те моменты, когда готовишь.

 Она удивленно посмотрела на него:

 — Как я выгляжу?

 — Расслабленной и спокойной. Счастливой.

 — Просто сейчас я уверена в себе. Поэтому-то и расслаблена. Жаль, что я так редко ощущаю это. После того, что случилось, я вообще не могла войти на кухню. У меня украли это счастье. Или я позволила украсть его. Сейчас все понемногу возвращается. Только послушай, как поют птицы! Не знаешь, кто это?

 Только теперь Броуди обратил внимание на птичью трель. А Рис уже в изумлении смотрела в другую сторону.

 — Смотри, — прошептала она, схватив его за руку. Обернувшись, он увидел уже знакомое стадо бизонов, неторопливо шествующее по полям шалфея.

 — Этих тоже видишь впервые?

 — Так близко — да. Просто не верится. Глянь-ка, малыши!

 Последнее слово она произнесла так нежно, будто оно таяло у нее во рту.

 — Почему женщины всегда произносят это в одном тоне?

 Рис в ответ слегка пихнула его локтем.

 — Они такие милые, а потом станут совсем большими.

 — Тогда-то ты и поджаришь их у себя на гриле.

 — Ради бога, не порти такой приятный момент. Сейчас мне, как никогда, хочется прокатиться на лошади. Машина тут совсем некстати. Еще хочу увидеть антилопу, — добавила она. — Правда, прежде нужно научиться ездить верхом.

 — Что, на антилопе?

 — Да нет, — рассмеялась она. — Хочу увидеть антилопу, катаясь тут на лошади. Беда лишь в том, что я не умею ездить верхом.

 — Вроде как Ло обещал тебя научить?

 Продолжая наблюдать за стадом, Рис сунула руки в карманы.

 — Его интересовала не езда. Но я бы могла воспользоваться его любезностью — при условии, конечно, что он будет вести себя в рамках приличий.

 — Тебе нравится, когда мужчины ведут себя в рамках приличий?

 — Не всегда, — заметила она с отсутствующим видом. — Но в случае с Ло — да.

 Она спохватилась лишь в тот момент, когда Броуди положил руки на капот по обеим сторонам от нее. Только тут она поняла, что оказалась в ловушке.

 — Броуди.

 — Ты же не дурочка, и с головой у тебя все в порядке. Нервишки не в счет. Хочешь сказать, не догадывалась, к чему дело идет?

 Сердце отчаянно колотилось у нее в груди. Отчасти из-за страха. Но только отчасти.

 — Знаешь, я уже давно не думала о подобных вещах. Так что это проскользнуло мимо моего внимания. Ну, почти проскользнуло, — поправилась она.

 — Если тебе это не нужно, так и скажи.

 — Ну почему не нужно? Просто… ох!

 Последнее слово вырвалось у нее из груди, когда Броуди рывком притянул ее к себе.

 — Задержи-ка дыхание, — посоветовал он ей. — Идем на погружение.

 В то же мгновение она утратила способность и дышать, и думать. Погружение было резким и внезапным, так что прохладный до этого времени воздух стал обжигающе горячим. Его губы нельзя было назвать нежными или настойчивыми. Они не соблазняли и не уговаривали. Они лишь брали то, что хотели. Рис чувствовала, что уплывает — голова кружилась и была удивительно легкой.

 Интересно, останется ли от нее хоть что-нибудь, когда он наконец закончит? Не успев даже додумать эту мысль, она вскинула руки и обхватила его за шею. В то же мгновение его ладони оказались у нее на бедрах. Рывок — и она вплотную прижалась к его телу.

 Сердце ее вторило в такт его сердцу. Рис задрожала, однако губы ее с прежней жадностью ласкали его рот. Дрожь ее была вызвана не страхом, но шоком, который понемногу тонул в волне желания.

 Броуди тянул ее вверх, пока она не села на капот. За этим последовало еще одно погружение.

 «Просто безумие», — мелькнула у нее мысль и тут же исчезла. Повинуясь желаниям тела, Рис обхватила Броуди ногами.

 — Коснись меня, — она еле смогла оторваться от его губ. — Прикоснись ко мне. Где-нибудь. Везде.

 Тут же его руки скользнули под легкий свитерок, сжали ее груди. Тело ее напряглось, а с губ сорвался стон. Она жаждала большей близости, больших ощущений. Ладони его были твердыми и грубоватыми — такими же, как он сам. Ее тело жадно отзывалось на движения его рук.

 Ее желание было столь настойчивым, что он едва не утратил чувство контроля над собой. Еще немного, и он взял бы ее прямо здесь, на капоте машины. Сорвал бы мешающие одежки и погружался в нее до тех пор, пока не утолил бы безудержную жажду.

 — Стоп, — он слегка придержал ее за руки. — Давай-ка чуть остынем.

 Кровь бешено стучала у нее в висках, так что она с трудом могла расслышать его слова. В изнеможении она уронила голову ему на плечо.

 — Ладно. Хорошо. Бог ты мой, мы не можем… не должны…

 — Конечно, можем. Но поскольку нам уже не шестнадцать, не стоит делать это прямо посреди дороги, на капоте машины.

 — Конечно.

 На дороге? Она с трудом подняла голову, попыталась сосредоточиться.

 — Боже мой, мы и в самом деле посреди дороги. Поехали. Пора ехать домой.

 Спрыгнув с капота, она пятерней причесала растрепанные волосы, затем одернула свитер и куртку.

 — Выглядишь просто замечательно, — заметил Броуди.

 Однако чувствовала она себя отнюдь не здорово. Рис чувствовала себя использованной — но при этом не до конца…

 — Мы не можем… Я пока не готова… Я бы не сказала, что это хорошая идея.

 — Я же не прошу тебя выйти за меня замуж и нарожать детей. По-моему, так поцелуй был очень неплохой идеей. А общая постель — и того лучше.

 Рис потерла виски.

 — Не могу думать. Голова вот-вот взорвется.

 — Минуту назад мне казалось, что у тебя взорвется еще кое-что.

 — Хватит. Прошу тебя. Только посмотри на нас — болтаем о сексе, а перед этим чуть не трахнули друг друга. Про убитую мы просто забыли.

 — Ну, она все равно мертва. Вне зависимости от того, отправимся мы с тобой в постель или нет. Тебе нужно время, чтобы подумать? Ради бога. Пару деньков я тебе дам. Но если ты решила, что нам стоит этим ограничиться, то ты глупее, чем я думал. — Повернувшись, он зашагал к своему месту.

 — Броуди, подожди минутку.

 — Подождать чего?

 На фоне высящихся сзади гор он казался еще сильнее и увереннее в себе.

 — Не знаю. Просто не знаю.

 — Тогда поехали. Я уже хочу пива.

 — Не в моих правилах спать со всяким, кто мне понравится.

 Он прислонился к открытой дверце.

 — Если я правильно понял, то последние два года ты вообще ни с кем не спала.

 — Все так. Но если ты думаешь, что можешь воспользоваться… моей потребностью…

 — Ясное дело, могу, — ухмыльнувшись, он забрался в машину.

 Рис открыла дверцу и плюхнулась на свое сиденье.

 — Мы болтаем всякую чушь.

 — Ну так помолчи.

 — Даже не знаю, почему ты мне нравишься, — пробормотала она. — Может, это просто реакция на то, что у меня так долго не было… мужчины.

 — Скажи уж проще — тебя давно не трахали.

 — Куда уж мне до твоего красноречия. Но если я и поддалась минутной слабости, это еще не значит, что позволю затащить себя в постель.

 — Звучит так, будто я собирался стукнуть тебя дубинкой по голове, а затем затащить за волосы в свою пещеру.

 — Меня бы это не удивило, — она спрятала глаза за темными очками. — И хотя я признательна тебе, что ты поддержал меня в этой истории…

 Он затормозил так резко, что ее бросило вперед. Удержал лишь ремень безопасности.

 — Что общего между этими вещами? — голос его был выразительно холоден. — Не путай одно с другим.

 — Я… — Она переждала, пока он вновь тронулся в путь. — Ты прав, звучит оскорбительно. И для тебя, и для меня. Но я ведь сказала, что не в состоянии думать. Тело взвинчено, а мозг вывернут наружу. Я рассержена, испугана и вдобавок возбуждена. Да и голова начинает болеть.

 — Прими аспирин, затем ложись спать. Дай мне знать, когда возбуждение достигнет пика.

 Рис рассеянно глядела на горы.

 — Мне нужно к шерифу. Можешь высадить меня у офиса.

 — Поезжай-ка домой, прими таблетку. Потом позвонишь ему.

 — Я хочу поговорить с ним лично. Высади меня, — потребовала она на повороте к Кулаку Ангела. — А сам можешь отправляться за пивом.

 Он ничего не ответил. Рис повернулась, чтобы видеть его лицо.

 — Я не прошу тебя идти со мной. Мне это не нужно. Если шериф решит, что я не в состоянии постоять за себя, он вообще перестанет мне верить.

 — Поступай, как знаешь.

 Затормозив у офиса шерифа, Броуди взглянул на нее с рассеянным любопытством.

 — А что у нас завтра на ужин?

 — Прости?

 — Ты собиралась меня кормить.

 — Ой, я и забыла. Даже не знаю. Что-нибудь придумаю.

 — Звучит заманчиво. Ладно, иди. Затем отправляйся к себе и выспись как следует. Что-то ты неважно выглядишь.

 — Правда? И кто в этом виноват? — Она подождала мгновение, второе, затем схватила рюкзак и рванула дверцу машины.

 — Что-то не так?

 — Да нет. То есть… я надеялась, ты меня поцелуешь.

 Губы его изогнулись в усмешке.

 — А ты, кажется, разохотилась, Худышка.

 — Ты просто свинья, — выпалила она, пытаясь сдержать невольный смешок. — В следующий раз, когда решишь добиться от меня чего-нибудь, не забудь запастись кольцом. И тюльпанами, — добавила она, уже стоя на тротуаре. — Это мои любимые цветы.

 Все еще сердясь и посмеиваясь, она зашагала к офису шерифа. Только коснувшись двери, она ощутила, как в душе поднимается волнение.

 Внутри пахло подгоревшим кофе и мокрой собакой. Первый она обнаружила на маленькой стойке в левом углу комнаты. Там стояла почти пустая кастрюлька, на дне которой скопилось нечто напоминавшее черную жижу. Источник второго запаха лежал, пофыркивая, между двумя столами, за которыми, должно быть, работали помощники шерифа.

 Из двух столов был занят только один. Копна темных волос, маленькая бородка, светлые живые глаза, по-мальчишески стройная фигура. Денни Дарвин, так его, кажется, зовут. Любит сваренные вкрутую яйца и сильно прожаренный бекон.

 При виде Рис он слегка покраснел. Судя по тому, с какой скоростью его пальцы забегали по клавиатуре компьютера, занимался он чем угодно, только не служебными обязанностями.

 — Добрый день, миссис Гилмор.

 — Рис, — в конце концов, не так уж на много она была старше его. — Я надеялась застать здесь шерифа.

 — Он у себя в кабинете. Это прямо по коридору.

 — Спасибо. Симпатичная собака, — Рис всмотрелась в нее повнимательней. — Кажется, я уже видела ее. Она любит купаться в озере.

 — Это Моисей. Пес Эбби Мардсон, средней дочурки шерифа.

 — Ах, да. Она еще любит бросать мячик в озеро, а собака его приносит.

 — Точно. Моисей коротает с нами время, пока девочки в школе.

 Пес глянул на Рис одним глазом, встряхнулся и приветственно стукнул хвостом.

 — У Джоани обычно остаются после обеда суповые кости. Мы могли бы отдавать их Моисею.

 — Заманчивое предложение.

 — Что ж, Моисей, приятно было познакомиться.

 Она повернулась и направилась в сторону коридора, на который указал ей Денни. У входа в коридор располагался еще один стол — для корреспонденции.

 Две камеры в конце коридора временно пустовали. Рис обратила внимание на две запертые двери. На одной из них было написано «хранилище», на другой — «туалет». Напротив, по другую сторону коридора, находился кабинет Рика Мардсона.

 Сам шериф сидел за дубовым столом, назвать который новым у Рис не повернулся бы язык. Рик устроился спиной к окну и лицом к двери. На столе, помимо компьютера и телефона, стояли пара фотографий в рамках и ярко-красная кружка, служившая подставкой для ручек и карандашей. Здесь же лежали папки с документами.

 На вешалке в углу висели шляпа и потрепанная коричневая куртка. Стены были обклеены красочными плакатами. На посетителей бодро взирали Джон Вейн, Клинт Иствуд, Пол Ньюмен и прочие актеры, блеснувшие в роли ковбоев.

 Заметив, что Рис замешкалась у двери, шериф встал:

 — Проходи, Рис, проходи. Я как раз звонил тебе домой.

 — Надо будет поставить автоответчик. Найдется у вас свободная минутка?

 — Конечно. Присаживайся. Хочешь самого отвратительного в Вайоминге кофе?

 — Лучше воздержусь. Но все равно спасибо. Обнаружили что-нибудь новое?

 — К хорошим новостям можно отнести то, что никто из местных не исчезал. То же самое касается и заезжих. Я опросил всех в округе.

 — Возможно, они просто еще не хватились ее. Прошел всего один день.

 — Может, и так. Я буду проверять время от времени.

 — Вы считаете, что я это выдумала.

 Шериф подошел к двери, закрыл ее, после чего пристроился на краешке стола. Когда он снова заговорил, в голосе его звучали терпение и доброта:

 — Могу сказать тебе лишь то, что мне известно. Все женщины, проживающие в этом городе, живы и здоровы. То же самое касается приезжих. Все на месте, никто не пропадал. А еще, по долгу службы, я знаю то, что пару лет назад тебе пришлось пережить много неприятного.

 — Это не имеет никакого отношения к тому, что случилось.

 — Как знать. Я хочу, чтобы ты еще раз вспомнила увиденное. Вполне возможно, там действительно была парочка, которая из-за чего-то ссорилась. Может даже, дело дошло до рукоприкладства. Но ты была слишком далеко от них, Рис, чтобы как следует все разглядеть. Может статься, они оба ушли оттуда на своих ногах.

 — Она была мертва.

 — Ты же находилась на противоположной стороне реки. Ни подойти, ни пощупать пульс.

 — Все так, но…

 — Я внимательно прочел твое заявление. Ты бросилась бежать, натолкнулась на Броуди, вы с ним вернулись назад. Прошло минут тридцать, прежде чем вы оказались на месте. Что, если за это время она встала и ушла в лес? Может, в ярости, может, с парой синяков — но живая и здоровая.

 Дело не в том, пуст ли стакан наполовину или полон, думала Рис. Дело в самом стакане — в том, что она видела произошедшее своими глазами.

 — Она была мертва. К тому же если она ушла сама, то куда подевались следы? Нет ничего, что указывало бы на ее присутствие.

 Какое-то мгновение шериф смотрел на нее молча. Когда он вновь заговорил, в голосе его звучало все то же бесконечное терпение. Оно опутывало ее, словно щупальцами, не давая вырваться.

 — Ты не местная, Рис, и впервые была в горах. Прибавь сюда тот шок, который ты пережила. Река здесь длинная, так что ты легко могла спутать место. Не исключено, что все произошло полумилей выше.

 — Настолько я бы не ошиблась.

 — Я сделал все, что мог, но район такой большой, что обойти его весь просто невозможно. Я решил подстраховаться и созвонился со всеми близлежащими больницами. Ни в одну из них не поступала женщина с травмой шеи или головы. Завтра я еще раз созвонюсь с докторами.

 Рис встала.

 — Вы думаете, что я ничего не видела.

 — Ошибаешься. Я думаю, ты видела нечто такое, что взволновало и потрясло тебя. Но я не могу найти ничего, что указывало бы на убийство. Будет лучше, если ты позволишь мне и дальше заниматься этим делом. Обещаю, что я продолжу расследование. Сама же выбрось это на время из головы. Ладно, я собираюсь поехать домой, повидаться с женой и детьми. Могу подвезти тебя.

 — Спасибо, я лучше пройдусь пешком. Проветрюсь немного. — Она направилась было к двери, но затем обернулась. — Эта женщина погибла, шериф. Я не в состоянии выбросить такое из головы.

 Когда она вышла, Мардсон вздохнул и покачал головой. Что ж, он сделал все, что мог. Большего от него нельзя было и требовать.

 Пора ехать домой. Жена и дети уже ждут его за ужином.

 

 Броуди открыл пиво и сунул в микроволновку замороженную пиццу. Затем включил автоответчик и прослушал сообщение от своего агента. Оказалось, его новая книга пользуется неплохим спросом. Эта новость вполне заслуживала того, чтобы поощрить себя за ужином вторым пивом.

 Пожалуй, часть доходов он сможет потратить на новый телевизор. Плазменный, с широким экраном. Над очагом вполне хватит места. Вот только стоит ли вешать плазменный экран над очагом? А вдруг он испортится от тепла?

 Надо будет выяснить это. А так, что может быть лучше — смотреть новости на большом экране, удобно расположившись на кушетке.

 Пока же он стоял на пороге кухни, потягивая пиво и наблюдая за тем, как свет понемногу тускнел, превращаясь в вечерний полумрак.

 Броуди наслаждался покоем с таким же удовольствием, с каким пил сейчас холодное пиво.

 Ему еще предстояло поработать. В конце концов, чтобы позволить себе плазменный телевизор, нужно не один час провести за клавиатурой. Так и сегодня он намеревался посидеть за компьютером пару часов — обработать накопившийся материал и обдумать пару ходов на будущее.

 Ему предстояло убить женщину.

 Но сейчас, в ожидании пиццы, он мог позволить себе отвлечься от работы и подумать о другой женщине.

 Нельзя сказать, чтобы общение с ней доставляло сплошное удовольствие. Для этого у Рис Гилмор было слишком много острых углов. Может, именно это и делало ее столь привлекательной. Броуди нравилась некоторая противоречивость ее натуры. Она была стойкой и в то же время хрупкой, стремительной и сверхосторожной. Невозможно было предугадать, что она сделает в следующее мгновение. А Броуди больше всего раздражала в людях именно предсказуемость.

 Вдобавок они по уши завязли в этом деле.

 И пока они не найдут способ выбраться оттуда, имеет смысл узнать о Рис чуточку больше.

 Оглянувшись, он заметил на столе свой ноутбук.

 «Сделаю это сейчас, — решил он. — Потом все равно не будет времени».

 Вытащив из микроволновки пиццу, он аккуратно разрезал ее на четыре части. Добавим сюда еще одно пиво — и ужин готов.

 Пришла пора заглянуть в прошлое Рис Гилмор. Если повезет, он справится с этим так же быстро, как и шериф.

 Копаясь в Интернете, Броуди разыскал старую статью, посвященную кулинарному делу в Бостоне. Там шла речь и о Рис, которой было тогда двадцать четыре. При взгляде на фотографию он понял, что не ошибся: с пятью дополнительными фунтами она выглядела куда лучше, чем сейчас. Если уж на то пошло, то выглядела она просто великолепно.

 Молодая, полная энергии и задора, она весело улыбалась в камеру. В руках она сжимала большую голубую чашку и серебристую метелочку. В статье говорилось о полученном ею образовании. Здесь же рассказывалось о том, как в детстве Рис баловала своих кукол ужином из пяти блюд.

 В заключение автор статьи приводил слова Тони и Терри Манео — владельцев ресторана, в котором работала Рис. Они утверждали, что девушка не только превосходно справлялась со своими обязанностями, но и была для них настоящим членом семьи.

 Здесь же он нашел и другие кусочки информации. Оказалось, что в пятнадцать лет Рис потеряла родителей, и с тех пор ее воспитывала бабушка по материнской линии. Рис бегло говорила по-французски и любила принимать у себя друзей, которые с восторгом отзывались о ее воскресных завтраках.

 Энергичная, живая, творческая натура — вот как описывал ее автор статьи.

 А теперь? Какой она стала с тех пор? Нервной, решительной, упрямой.

 Еще ему удалось откопать заметку из «Бостон глоб», в которой говорилось о том, что Рис вот-вот станет главным шеф-поваром «в необычайно популярном местечке, известном своей американской кухней и непринужденной атмосферой».

 К заметке прилагались стандартная биография Рис и еще одно ее фото. Строгий вид, зачесанные наверх волосы. Судя по всему, она стояла среди блистающего великолепия своей будущей кухни. Фигуру ее подчеркивал изящный черный костюм, а ноги украшали красные лодочки на высоченной шпильке.

 «Я навсегда сохраню в сердце всех тех, с кем я работала и для кого готовила у Манео. Благодаря Тони и Терри Манео я обрела не только замечательную профессию, но и большую, дружную семью. Я знаю, что буду скучать по этой чудной атмосфере, но в то же время меня по-настоящему вдохновляет возможность присоединиться к творческому коллективу «Оазиса». Я намерена и впредь поддерживать те высокие стандарты, что были установлены прежними поварами этого ресторана, однако хочу добавить к ним парочку сюрпризов».

 «Да ты и сама выглядишь весьма аппетитно», — пробормотал Броуди, внимательно разглядывая фотографию.

 Судя по дате, статья эта была написана примерно в то же время, когда он послал ко всем чертям своего редактора в «Трибьюн». А еще через три дня появилось первое известие о кровавой драме у «Манео».

 Сообщалось, что Рис была единственной выжившей. Однако и она, после многочисленных ранений, находилась в критическом состоянии. Полиция начала расследование и так далее. В статье упоминалось о владельцах ресторана, управлявших своим заведением более четверти века. Здесь же приводились слова родственников и друзей погибших. Все были в шоке и отчаянии. При описании события журналист использовал такие выражения, как чудовищная жестокость, кровавая драма, настоящая бойня.

 В следующих статьях говорилось о продвижении расследования — а оно практически стояло на нуле. В словах полицейских все чаще и чаще сквозило разочарование.

 Он просмотрел отчеты о похоронах и погребальных службах. После этого внимание журналистов сосредоточилось исключительно на Рис. Писали, что ей стало немного лучше и что она находится под охраной полиции.

 Затем интерес к событию начал угасать. Статьи переместились с первых полос на последующие страницы изданий, после чего и вовсе перекочевали в самый конец. Броуди удалось найти всего одну крохотную заметку, сообщавшую о том, что Рис выписали из больницы. Всего лишь пара строк — без фотографии, без интервью.

 Так оно обычно и происходило. Истории пользовались популярностью лишь до тех пор, пока не появлялось что-нибудь новенькое. Происшествие у «Манео» продержалось на страницах изданий три недели. За это время из него выжали все, что можно, а затем благополучно предали забвению.

 Мертвых похоронили, преступников так и не обнаружили, а единственной уцелевшей предоставили самой склеивать кусочки того, что некогда было ее жизнью.

 В то время как Броуди изучал ее прошлое и приканчивал пиццу, Рис готовила себе ванну с изрядным количеством ароматной пены. Она уже успела принять аспирин и перекусить крекерами с сыром, зажевав все веточкой винограда.

 Ей хотелось просто полежать в ванне, неторопливо потягивая вино и пролистывая очередной детектив Броуди. На ближайший час она намеревалась полностью отключиться от реальности. Нерешенным оставался только один вопрос — закрывать дверь ванной или не стоит? Разумеется, она предпочла бы запереться, но ванная была такой крохотной… Все равно что оказаться в ловушке, думала Рис.

 Она уже пыталась закрыться здесь пару раз, но затем не выдерживала и выскакивала из ванны, чтобы настежь распахнуть дверь.

 В конце концов, входная дверь была на замке, а для надежности Рис еще и подперла ее стулом. Это значило, что бояться ей абсолютно нечего. И все же, забравшись в ванну, она дважды выпрямлялась, напряженно осматривая жилую комнату. Так, на всякий случай. А уши ее настороженно ловили каждый звук.

 Раздраженная собственной нервозностью, она сделала пару глотков вина.

 «Прекрати. Расслабься. Ведь когда-то тебе нравилось сидеть в пенящейся ванне с бокалом вина и книжкой в руках. Ты получала от этого удовольствие. Неужто не надоело судорожно мыться под душем и выскакивать из ванной уже через три минуты, словно любое промедление грозит тебе смертью?»

 Закрыв глаза, она пригубила еще вина. Затем открыла книгу.

 Начало было более чем интригующим:

 Пожалуй, кое-кто мог бы сказать, что Джек Брустер уже давно роет себе могилу. Но сейчас, колупая лопатой промерзлую землю, он был донельзя раздосадован тем, что этот афоризм невольно превращался в реальность.

 По лицу Рис скользнула улыбка. Оставалось надеяться, что Джек все-таки задержится на этом свете и не даст ей соскучиться над книгой.

 Она читала минут пятнадцать, пока вспышка тревоги не заставила ее привстать и внимательно осмотреть жилую комнату. Для Рис эти четверть часа стали настоящим рекордом. Довольная собой, она продержалась над книгой еще десять минут, пока внутренняя дрожь не сказала ей, что на сегодня довольно.

 В следующий раз, пообещала себе Рис, она постарается еще больше растянуть это время.

 Еще одним приятным моментом стало то, что книга ей понравилась. Желая намазать кожу кремом, она на время отложила детектив, решив, однако, что возьмет его с собой в постель. Так, за чтением, она сможет забыть о тех неприятностях, которые не давали ей спать спокойно.

 И никаких записей в журнале. Сегодня она обойдется без этого.

 Пожалуй, она была здорово сердита на шерифа, когда уходила из его офиса. Но теперь, немного успокоившись, она вынуждена была признать, что тот вел себя вполне корректно. И делал все, что было в его силах.

 Верил он ей или нет — это никак не отражалось на его действиях.

 И теперь она с чистой душой собиралась последовать его совету — выкинуть из головы то, что произошло.

 Рис натянула фланелевые штаны и футболку, которые служили ей чем-то вроде пижамы, вытащила из волос шпильки. Осталось выпить чашечку чая, и можно укладываться в постель.

 Поставив на плиту чайник, она подумала, что неплохо было бы немного перекусить. Но мысль о еде не пробудила в ней никакого энтузиазма, так что вместо этого она занялась составлением меню на завтрашний вечер.

 Главным, конечно же, будет блюдо из мяса. А что? Тушеное мясо с подливкой из красного вина. Пожалуй, в перерыв ей не помешает смотаться на рынок, купить кое-что из овощей. Ничего сложного, думала она, набрасывая список. Немного картошки и моркови плюс зеленая фасоль — при условии, конечно, что ее здесь продают. И еще кое-что из мелочей.

 Если позволит время, она сможет приготовить фаршированные грибы — в качестве дополнительного блюда. А на десерт — сливки и ягоды. Нет, не годится, это хорошо для женской компании. Мужчины предпочитают что-то попроще.

 Интересно, чем закончится этот ужин? Неужели постелью? Не сказать, чтоб ей так уж нравилась эта идея. Более того, она ее пугала. Но Рис вынуждена была признать, что Броуди пробудил в ней целую гамму ощущений. С одной стороны, приятно было сознавать, что она еще способна на подобные переживания. С другой, вставал вполне закономерный вопрос: что ей теперь с этим делать?

 Можно постирать постельное белье — так, на всякий случай. У нее была всего лишь одна смена, поэтому она добавила в список прачечная, поставив рядом знак вопроса. Еще нужно купить хорошее красное вино. Коньяк, пожалуй, тоже не помешает. А кофе… мало того, что у нее нет кофе, так ей еще и не в чем его варить!

 Она прижала пальцы ко лбу, где вновь начала пульсировать мигрень. Нет, это невыносимо. Нужно отменить свидание. Она скоро свихнется, составляя идеальное меню для человека, который охотно удовольствуется парой гамбургеров и бифштексом.

 А лучше всего было бы собрать сейчас вещи, оставить Джоани записку и уехать из Кулака Ангела.

 Совсем недавно здесь убили женщину. Чем не повод, чтобы уехать? Очень скоро все будут знать о том, что именно Рис заявила шерифу об убийстве, однако тому не удалось найти ничего, что подтверждало бы ее слова.

 Опять ловить на себе взгляды исподтишка? С нее достаточно. В конце концов, она добилась здесь неплохих успехов, так что может уехать без каких-либо угрызений совести. Она снова начала готовить и даже сняла себе квартирку — какой бы маленькой та ни была. А сегодня она продержалась в ванной целых пятнадцать минут.

 Наконец, она вновь ощутила потребность в сексе.

 Еще одна встреча с Броуди, и эта потребность перерастет в настоящую одержимость. Но что в этом плохого? Они взрослые, одинокие люди. Желать секса с привлекательным партнером — что может быть естественнее?

 Рис явно шла на поправку. Так почему бы не воспользоваться этим? Попытаться начать новую жизнь, на новом месте, с чистого листа?

 Заметив, что чайник начал плеваться паром, Рис бросила карандаш. Пока она доставала чашку и блюдце, тихое бормотание перешло в пронзительный свист. Она так и не купила себе заварочный чайник. Ничего, дело поправимое. Вот переедет в другой городок, и уже там…

 Она выключила чайник, и свист понемногу сошел на нет. И тут кто-то постучался в дверь.

 От испуга у нее перехватило дыхание. Если бы не это, она бы точно заорала. А так она лишь отшатнулась назад, больно ударившись бедром о стойку. Рука ее судорожно сжалась на кухонном ноже, и тут из-за двери донесся голос Джоани:

 — Ну же, открывай. Я не собираюсь торчать здесь весь вечер.

 На подгибающихся ногах Рис доковыляла до двери и осторожно убрала кресло.

 — Секундочку, сейчас открою.

 Она щелкнула замком, затем сняла цепочку.

 — Я была на кухне, — попыталась оправдаться Рис.

 — Ну да, а квартира у тебя такая огромная, что даже странно, как ты меня услышала, — Джоани решительно шагнула в дверь, благоухая ароматом специй. — Наскребла тут кое-как чашку супа. В следующий раз надо будет сварить побольше. Ты что, ужинаешь?

 — Ну…

 — Понятно, — Джоани опустила на стол горячую чашку с супом. — Давай садись. — Заметив, что Рис медлит, она повелительно махнула рукой: — Приступай, пока он не остыл.

 Подойдя к окну, она приоткрыла его на несколько дюймов, после чего достала зажигалку и пачку сигарет.

 — Надеюсь, ты не собираешься прогнать меня под тем предлогом, что здесь нельзя курить?

 — Нет. — Поскольку пепельницы у нее не было, Рис протянула Джоани обычное блюдце. — Ну как, много было посетителей?

 — Хватало. Суп шел нарасхват. Завтра можешь приготовить такой же.

 — Без проблем.

 — Сядь и поешь.

 — Вам бы тоже лучше присесть.

 — Да ладно, постою, — но Джоани все-таки присела на подоконник. — Чем у тебя так приятно пахнет?

 — Должно быть, пеной для ванны. Это манго.

 — Чудесно, — Джоани затянулась, задумчиво глядя на Рис. — Ждешь гостей?

 — Гостей? Нет, не сегодня.

 — Там Ло пришел, — Джоани рассеянно стряхнула пепел в окно. — Он сам хотел принести тебе суп. Причем, похоже, без всякого умысла, особенно если учесть, что с ним была Линда-Гейл.

 — Очень мило с его стороны.

 — Он беспокоится из-за тебя. Считает, что ты должна была здорово испугаться.

 — Так оно и было, — с полуулыбкой заметила Рис. — Но я уже пришла в себя.

 — Он не единственный, кто переживает. Слухи здесь расходятся быстро, так что все уже болтают о том, что ты видела вчера в горах.

 — Видела или думаю, что видела?

 — А как оно на самом деле?

 — Видела.

 — Ну и ладно. Линда-Гейл просила передать, что может остаться с тобой на ночь, если тебе так будет лучше. Или же ты можешь переночевать у нее дома.

 Ложка у Рис замерла на полпути к губам.

 — Она так сказала?

 — Нет, это я нарочно придумала, чтобы посмотреть на твою обалдевшую физиономию.

 — Как это мило с ее стороны. Но я и в самом деле в порядке.

 — Во всяком случае, выглядишь ты действительно лучше. — Прислонившись спиной к оконной раме, Джоани энергично стряхнула пепел. — Меня сегодня целый день расспрашивают о твоем самочувствии. Мак, Карл, Док, Бебе, Пит, Бек… всех и не перечислишь. Полагаю, кое-кому было бы любопытно взглянуть на тебя или выпытать у меня что-нибудь новенькое, но практически все они искренне переживают из-за тебя.

 — Поверьте, я от души признательна им за сочувствие. Джоани, шериф так ничего и не нашел.

 — Порой на поиск уходит больше времени, чем мы рассчитываем. Рик не оставит этого просто так.

 — Думаю, да. Беда лишь в том, что он мне не верит. Да и с чего бы? Что касается остальных… то и они перестанут воспринимать меня всерьез, как только станет известно о том, что случилось в Бостоне. Поэтому… — Взглянув на Джоани, она оборвала себя на полуслове. — Полагаю, и это уже не тайна.

 — Слухи есть слухи. Один шепнул другому, и пошло-поехало. Да, тут уже судачили о том, что произошло с тобой до того, как ты попала сюда.

 — Следовало ожидать, — Рис попыталась отнестись к этому спокойно. — Скоро об этом будет знать весь город. Так и слышу сочувственные перешептывания: «Бедняжка! Такое потрясение! Так до сих пор и не смогла прийти в себя. Выдумывает всякие небылицы».

 — Черт, как же меня угораздило зайти без скрипки. — Одним щелчком Джоани вытряхнула из пачки сигарету. — Обязательно прихвачу ее в следующий паз, чтобы ты могла от души пожалеть себя.

 — Грубо, но действенно. — Рис проглотила еще пару ложек супа. — Вот интересно. Двое людей в этом городе не испытывают по отношению ко мне ни малейшей жалости. Но именно они и помогают мне больше остальных. Почему так?

 — Полагаю, ты под завязку наелась сочувствия в Бостоне и вряд ли тебе хочется повторения.

 — Вы попали в самую точку. Знаете, перед вашим приходом я как раз думала о том, что лучшим решением было бы сейчас уехать из города. И вот я ем суп — а он был бы куда вкуснее со свежими специями — и беседую с вами о всякой всячине. И мне уже не хочется никуда ехать. И ничего, что после вашего ухода я несколько раз проверю все замки и засовы в этой комнате, чтобы убедиться, что я в полной безопасности.

 — А еще подопрешь дверную ручку стулом, не так ли?

 — Ничего-то от вас не скроешь.

 — Тут ты права, — согласилась Джоани, стряхивая в раковину самодельную пепельницу. — Вот доживешь до моих шестидесяти…

 — Вам шестьдесят? Быть не может.

 Джоани, не в силах скрыть довольную улыбку, пожала плечами:

 — Шестьдесят мне исполнится в следующем январе, так что я заранее привыкаю — иначе это может стать серьезным шоком для моей нервной системы. Ну вот, теперь я забыла, что хотела сказать.

 — Ни за что не дала бы вам больше пятидесяти. Джоани презрительно хмыкнула, не удержавшись, однако, от улыбки:

 — Напрашиваешься на повышение жалованья?

 — Неплохо бы.

 — Я хорошо разбираюсь в людях, вот что я хотела тебе сказать. У тебя сильный характер, и ты справишься. Ты устояла даже в худшие времена.

 — Нет, тогда я не справилась.

 — Не говори глупостей, — с досадой заметила Джоани. — Я ведь сказала, что разбираюсь в людях. И вот еще что: у нас тут немало любопытных, но и хороших людей хватает. Иначе я бы уже давно уехала отсюда. Неприятности происходят повсюду, кто-кто, а ты-то должна это знать. Но местные способны позаботиться о себе, а при необходимости и о соседях. Если тебе потребуется помощь, не бойся просить.

 — Спасибо.

 — Ладно, мне пора вниз. — Уже подойдя к двери, Джоани оглянулась. — Тебе не нужен телевизор? У меня есть лишний, и я готова им поделиться.

 Рис хотела было сказать нет, не нужно, к чему столько беспокойства, но затем одернула себя.

 — Телевизор мне бы действительно не помешал.

 — Можешь завтра тащить его наверх. — Джоани глянула в окно, фыркнула: — Дождь собирается. Ровно в шесть жду тебя на кухне. Без опозданий.

 Она ушла, а Рис закрыла окна и тщательно заперла дверь. Впрочем, делала она это с умышленной неторопливостью. Любая женщина, сказала она себе, старается запереться на ночь. А если она еще и дверь стулом подопрет, то что здесь такого? Вреда от этого точно не будет.

 Проснулась она в начале третьего, от шума дождя. С вечера она заснула с книгой в руке, так и не выключив свет. Дождь звонко стучал по крыше, мешаясь с приглушенным рокотом грома. Рис любила слушать грозу — от этого ее собственная комнатка казалась еще более теплой и уютной.

 Позевывая, она натянула одеяло до самого подбородка. Затем, по сложившейся привычке, окинула сонным взглядом комнату… и замерла.

 Входная дверь была приоткрыта. Совсем чуть-чуть.

 В ужасе она схватилась за фонарь, который стоял рядом с кроватью, отчаянным усилием заставила себя встать. Ноги были как ватные, отказывались слушаться. Наконец, собравшись с духом, Рис бросилась к двери.

 Захлопнув ее, она щелкнула замком и покрутила ручку — чтобы убедиться, что все в порядке. Затем, в той же спешке, она устремилась к окнам. Но те оказались надежно заперты.

 На улице было пусто. Вдали чернело озеро, тротуары и дорожки были залиты дождем.

 Может, она сама забыла запереть дверь? Или открыла ее по ошибке, когда последний раз проверяла замок? А ветер уже доделал остальное. Ночью началась гроза, и дверь распахнуло порывом ветра.

 Но затем, встав на четвереньки, она увидела на полу царапины, оставленные ножками стула.

 Никакой ветер не смог бы ударить в дверь с такой силой, чтобы сдвинуть стул на несколько сантиметров.

 Рис в изнеможении прислонилась к стене. Сил на то, чтобы подняться и дойти до кровати, у нее не было.

 Остаток ночи она дремала урывками. Затем заставила себя одеться и спуститься на кухню. В первый же перерыв она бросилась в магазин, чтобы купить себе засов понадежнее.

 — Знаете, как это устанавливать? — спросил у нее Мак.

 — Думаю, что смогу разобраться.

 Он дружески похлопал ее по руке:

 — Хотите, я сам установлю его? У меня это не займет много времени. Все равно я собирался Джоани на обед.

 Не бойся просить о помощи, напомнила себе Рис.

 — Буду вам очень признательна, мистер Драббер.

 — Считайте, уже сделано. Если уж на то пошло, вполне могу понять вашу нервозность. С надежным замком вы будете чувствовать себя в безопасности.

 — Это точно, — согласилась Рис, оглядываясь на звук открывающейся двери. — Доброе утро, мистер Сэмпсон, — кивнула она Карлу.

 — Доброе утро. Как поживаете?

 — Спасибо, хорошо. Полагаю, шериф уже спрашивал вас об этом, но я все-таки хотела уточнить. Не встречалась вам за последние несколько дней женщина в красной куртке с длинными темными волосами?

 — Было тут несколько заезжих, — ответил Мак. — Правда, все мужчины, хотя у двоих были серьги — причем у одного из них в носу.

 — Зимой тут полно таких, — добавил Карл. — Мужчины сейчас украшают себя охотнее, чем женщины. Кстати, пару дней назад была тут пара пенсионеров из Миннесоты, — напомнил он Маку.

 — Все так, только волосы у женщины были абсолютно седыми, а ему не помешало бы сбросить с десяток-другой лишних фунтов. Это не те, о ком расспрашивал нас шериф.

 — Ну, я просто упомянул. — Карл взглянул на Рис. — Не исключено, что те, кого вы видели, просто мутузили друг друга. Люди подчас занимаются черт знает чем.

 — Это точно. — Рис достала бумажник. — Так я оставлю замок у вас, мистер Драббер?

 — Конечно, и уберите свои деньги. Я запишу это на счет Джоани.

 — Нет-нет, я делаю это для себя…

 — Вы что, собираетесь забрать его, если решите уехать из города?

 — Нет, конечно.

 — С Джоани я договорюсь. Что у вас сегодня на обед? Суп?

 — Старомодная куриная лапша.

 — Вот и чудесно. Будете еще что-нибудь брать?

 — Да, хотелось бы. Но это позже — перерыв уже кончается.

 — Давайте я запишу, — Мак достал карандаш, лизнул кончик. — Занесу вам покупки, когда приду обедать.

 — Вот это сервис! В общем, так. Мне нужен небольшой кусок мяса, фунт свежей картошки, фунт моркови, — начала она.

 Составляя список, Мак задумчиво вздернул брови:

 — Ждете гостей?

 — Ну да, — почему бы и не сказать, подумала она. — Готовлю ужин для Броуди. Он мне здорово помог с одним делом.

 — Готов поспорить, ему достанется лучший кусочек.

 — Все, что останется, — ваше. За работу.

 — Договорились.

 Рис направилась назад, жадно вдыхая в себя свежий воздух, особенно приятный после грозы. Настроение у нее стало понемногу исправляться.

 Сегодня вечером, когда она ляжет в постель — одна или… не одна, — на двери у нее будет новый прочный замок.

 Ло кружил по городу на своем пикапе, подмурлыкивая в такт Вейлону Дженнингсу. За городом он обычно слушал Фейт Хилл, которая давно ему нравилась. Но как бы классно ни пела женщина, ее пищанию не место в машине настоящего мужчины. Разве что ему споет живая девчонка, а не равнодушный динамик стереосистемы.

 Надо сказать, Ло как раз сейчас думал об одной девице. Если уж быть честным, то сразу о двух. Впрочем, в его необъятном сердце всегда хватало места для женщин. Одну барышню он увидел сразу. Она стояла на приставной лестнице и красила в ярко-желтый цвет ставни своего крохотного домика. На ней была простенькая куртка и джинсы в обтяжку.

 Чтобы привлечь внимание, Ло взревел мотором. Он-то знал, как классно смотрится в этой черной машине. Однако реакции так и не последовало. Вздохнув, он припарковался у тротуара.

 Другая бы уже давно крутилась возле его машины, а эта даже бровью не повела.

 — Привет, Линда-Гейл.

 — Привет-привет, — бросила она, не прекращая работы.

 — Что поделываешь?

 — Массаж лица и педикюр. А на что это, по-твоему, похоже?

 Он снова вздохнул, затем выбрался из машины и вразвалочку подошел к дому.

 — Что, свободный денек?

 На самом деле он уже успел заглянуть в ее график.

 — Угу. А у тебя?

 — Да есть там несколько человек на ранчо, но они сегодня сплавляются по реке. Видела Рис?

 — Нет! — Она с размаху шлепнула краску на ставень, так что брызги полетели во все стороны.

 — Эй, поосторожней!

 — Не нравится, отодвинься.

 Вот злюка, подумал он. И с какой стати он терпит эти издевательства?

 — Я просто хотел узнать, как она, вот и все.

 — Твоя мама сказала, чтобы я не докучала ей. Вот я и не докучаю, — вздохнув, она опустила кисть. — Надеюсь, с ней все в порядке. Что ни говори, ужасное событие.

 — Ужасное, — согласился Ло. — Но и захватывающее.

 — Точно! — Линда-Гейл наконец-то повернулась к нему. — Нехорошо, конечно, но все просто взбудоражены. Бебе считает, что эта парочка ограбила банк или что-то в этом роде. А потом они не поделили деньги, и тогда он убил ее.

 — Что ж, объяснение не хуже прочих.

 — Ну а я думаю, что это двое любовников, которые решили сбежать. Потом она передумала — захотела вернуться к мужу и ребятишкам. Вот тогда он и убил ее в порыве страсти.

 — Может, и так. Затем привязал к телу груз и затолкал его в старую хатку бобров.

 — Это уж слишком, Ло! Хуже, чем просто закопать ее там.

 — Да ладно, вряд ли бы он стал мудрить с грузом. — Ло стоял так близко от Линды-Гейл, что, несмотря на резкий запах краски, мог чувствовать аромат ее кожи. — К тому же, чтобы поступить так, нужно точно знать, где находится эта хатка. А они явно не местные. В любом случае он уже давно смылся.

 — Полагаю. Впрочем, Рис от этого не легче. — Она снова начала красить. Теперь ее округлая попка была прямо на уровне его глаз.

 Нужно лишь чуть-чуть наклониться…

 — Насколько я помню, ты собирался повидать ее.

 — Кого? — он ошарашенно замигал. — Ах, Рис. Ну, не знаю. Я рассчитывал, что ты пойдешь со мной.

 — Твоя мама сказала, что сегодня Рис лучше побыть одной. К тому же мне надо здесь докрасить.

 — Такими темпами ты будешь красить целый день.

 — У меня есть еще одна кисточка, умник, — бросила она через плечо. — Можешь заняться полезным делом, вместо того чтобы топтаться здесь без толку.

 — Между прочим, у меня сегодня выходной.

 — У меня тоже.

 — Черт! — Меньше всего ему хотелось красить эти проклятые ставни. Но ничего другого тоже не приходило в голову. — Пожалуй, я готов протянуть тебе руку помощи, — он потянулся за второй кистью, с которой еще не успели снять ценник. — Если нам удастся закончить до следующего вторника, мы могли бы выбраться на ранчо. Там я оседлаю нам пару лошадей. Чудесный денек для прогулки верхом.

 По губам Линды-Гейл скользнула еле заметная улыбка.

 — Пожалуй. Денек сегодня и правда чудесный.