• Следствие ведет Ева Даллас, #26

Эпилог

 

 Ева вышла из комнаты для допросов и провела рукой по лицу, из комнаты наблюдения выскользнула Мира и подошла к ней.

 — Можете мне ничего не рассказывать, — начала Ева. — Она сумасшедшая, как обкуренная крыса.

 — Возможно, это будет не точный диагноз, но я думаю, что по результатам тестирования Майв Бьюкенен будет признана невменяемой и будет госпитализирована для лечения.

 — Главное, чтобы она его получила в камере. Ни капли раскаяния или страха. И никаких попыток уклониться.

 — Она считает, что её поступок был справедлив, даже необходим. На мой взгляд, судя по тому, что я видела во время допроса, она говорит тебе правду такой, как она её знает. С обеих сторон её семьи были случаи психических заболеваний. Это могло быть передано по наследству. А затем Майв узнает, кто её прабабка, и это могло дать толчок, после которого она переступила грань, на которой раньше балансировала.

 — Но как она узнала это? — спросила Ева. — Вот в чем вопрос. Скорее всего, отец мог проболтаться.

 — Возможно. А у тебя были моменты, когда ты просто что-то знала? Или чувствовала? Конечно, были. А, исходя из того, что я слышала о сегодняшнем вечере, у тебя была встреча с этим.

 Нахмурившись, Ева провела пальцами по ободранной щеке.

 — Я не собираюсь говорить, что подралась с привидением. Совершенно уверена, что не стану писать об этом в рапорте.

 — Несмотря ни на что, в конечном итоге ты можешь выяснить, что единственный, кто мог сообщить Майв о ее предках — это сама Бобби Брэй. И из того же источника она могла узнать о месте, где лежат останки.

 — Это уже за гранью разумного.

 — Но, тем не менее, это может быть правдой. И этот факт что-то затронул внутри тебя. То, что Майв решила сделать из себя Бобби. Как она верила, что является реинкарнацией женщины, убитой до того, как смогла полностью раскрыться. Если бы Бобби вернулась домой и признала своего ребенка, то все могло бы быть иначе.

 — Слишком уж много веры в наркоманку, — прокомментировала Ева. — И, если спросите мое мнение, Майв использовала женщину, которую эксплуатировали и убили, для того, чтобы сделать свою жизнь более важной.

 Ева потерла глаза.

 — Думаю выпить кофе, а потом займусь её отцом. Спасибо, что пришли.

 — Это было впечатляюще. Я бы хотела провести тестирование её личности, если ты не возражаешь.

 — Когда я закончу, она в вашем распоряжении.

 А поскольку во всем управлении только в её автоповаре был настоящий кофе, Ева направилась именно к нему.

 Придя в свой кабинет, она обнаружила там Рорка, который сидел за её столом и возился со своим портативным компьютером.

 — Поезжай домой, — сказала ему Ева. — Я буду заниматься этим делом всю ночь.

 — Я поеду, но сначала хотел увидеть тебя. — Он встал и прикоснулся ладонью к её щеке. — Приложи что-нибудь к ней, ладно? — Но прежде чем она успела это сделать, он коснулся царапины своими губами. — Она призналась?

 — Она поет, ха-ха. И прозу, и песни. Мира говорит, что она совсем спятила, но это не поможет ей избежать камеры.

 — Жаль, что помешательство на одной женщине может причинить столько боли многим людям.

 — Но кое-что из этого закончится сегодня ночью.

 Рорк поцеловал её в губы.

 — Возвращайся домой, как только сможешь.

 — Можешь на это рассчитывать.

 Оставшись одна, Ева села за стол. И также в одиночестве написала рапорт и бумаги, которые обвиняли Рэдклиффа С. Хопкинса-старшего в убийстве первой степени, жертвой которого была Бобби Брэй. Покончив с этим, она ненадолго задумалась и достала еще один бланк.

 Она оформила запрос на передачу ей останков Бобби Брэй на тот случай, если их не потребует никто из ближайших родственников, чтобы она могла сама организовать похороны. Тихие похороны.

 — Кто-то должен это сделать, — произнесла Ева вслух.

 Она налила себе еще кофе и размяла ноющие плечи. А затем опять вернулась к работе.

 

 В «Клубе № 12» было темно и тихо. Никто не пел, не рыдал, не смеялся. Никто не бродил по этому дому.

 Впервые за 85 лет «Клуб № 12» был пуст.