• Братья Куин, #3

Глава 8

 Вероятно, этого делать не следовало, думала Сибил, слоняясь неподалеку от средней школы Сент-Кристофера. Она мысленно повторяла, что не делает ничего незаконного, и все равно чувствовала себя преступницей.

 Господи! Она же просто прогуливается по улице. Она же не собирается похищать Сета! Она просто хочет поболтать с племянником, провести с ним немного времени. Вот и все!

 Она терпела целых два дня. Следила с безопасного расстояния в понедельник и вторник и теперь знала заведенный распорядок. За несколько минут до звонка, поднимая пыль и неуклюже покачиваясь, подползали школьные автобусы, похожие на толстых ворчливых нянек. Затем, словно не выдержав натиска, распахивались школьные двери, и на улицу выплескивался бурный поток учеников.

 Сначала вылетали малыши: с визгом и криком, толкая и пытаясь обогнать друг друга, затем появлялись угловатые подростки, и наконец степенные, почти взрослые и очень разные старшеклассники. От болтающихся шнурков и беззубых улыбок, торчащих вихров и бейсбольных курток – к модным джинсам и сияющим водопадам ухоженных волос.

 Сибил выросла в мире взрослых. В ее жизни не было ни больших желтых автобусов, ни диких воплей при виде распахивающихся навстречу долгожданной свободе школьных дверей, ни болтовни на школьной автостоянке с «неподходящим» парнем в черной кожаной куртке, и сейчас происходящее на ее глазах забавляло и давало информацию к размышлению.

 Когда на улицу выбежал Сет, толкаясь на ходу с темноволосым парнишкой, Сибил вся обратилась во внимание. Сет вытащил из кармана бейсболку и натянул на голову – ритуал, символизирующий обретение свободы. Приятель Сета запустил руку в карман и, вытащив жвачку, сунул ее в рот. Мальчики отвернулись от автобусов и пошли по тротуару, подталкивая друг друга плечами и локтями и оживленно болтая, однако во все нарастающем шуме Сибил не могла расслышать их разговор. Через пару секунд к ним вприпрыжку подбежал мальчик поменьше и тут же стал взахлеб выкладывать переполнявшие его новости.

 Сибил подождала еще чуть-чуть, затем направилась навстречу компании.

 – Дурацкий был тест по географии. С ним и дебил бы справился, – заметил Сет, поправляя рюкзак, а его приятель выдул из жвачки большой розовый пузырь, медленно втянул его обратно и заметил:

 – Не понимаю, зачем надо знать все штаты и их столицы. Не собираюсь жить ни в Северной Дакоте, ни в Айове.

 – Привет, Сет.

 Сет остановился, и Сибил почти физически ощутила, как он меняет ход своих мыслей, вспоминает, кто она такая.

 – А, да. Привет.

 – Похоже, занятия закончились. Ты домой?

 – На верфь. – Сет снова почувствовал себя как-то неуютно, и это ему не понравилось. – У нас полно работы.

 – Я тоже иду в ту сторону. – Сибил заставила себя улыбнуться мальчикам. – Привет, я Сибил.

 – Я – Дэнни, а это мой младший брат Билл.

 – Приятно познакомиться.

 – Нам на ленч давали овощной суп, и Лизу Харборо вырвало, – торопливо выложил важную новость младший из мальчиков. – Мистеру Джиму пришлось подтирать за ней, а потом приехала ее мама, и мы не успели написать диктант. – Билл вдруг одарил Сибил такой обаятельной улыбкой, что она не смогла не улыбнуться в ответ.

 – Надеюсь, Лиза скоро поправится.

 – Когда меня вырвало, я остался дома и целый день смотрел телевизор. Мы с Дэнни живем на Херон-лейн. А вы где живете?

 – В Нью-Йорке.

 – Дядя Джон с тетей Марджи переехали в Южную Каролину, и мы ездили к ним в гости. У них две собаки и малыш Майк. У вас есть собаки и дети?

 – Нет… пока нет.

 – Ерунда. Сходите в приют для бродячих животных и возьмите собаку, как мы. А когда выйдете замуж, то родите ребенка. Он сначала поживет у вас в животе. Все очень просто.

 Сибил не нашлась с ответом и лишь заморгала, а Сет ткнул малыша в бок.

 – Заткнись, Билл!

 – А что такого? Я вот, когда вырасту, заведу и собак, и детей. Столько, сколько захочу. – Билл снова обезоруживающе улыбнулся и помчался прочь. – Пока!

 – Дурак, – прокомментировал Дэнни с презрительной снисходительностью старшего брата. – Пока, Сет. – Он побежал за Биллом, затем обернулся и помахал Сибил:

 – Пока.

 – Билл – не дурак, просто еще пацан и страдает недержанием речи, но он отличный парень.

 – И уж точно дружелюбный. – Сибил поправила на плече ремешок сумки и улыбнулась Сету. – Не возражаешь, если я пройдусь с тобой?

 – Пожалуйста, – пожал он плечами.

 – Ты, кажется, что-то говорил о контрольной по географии.

 – Да так, ерунда.

 – Ты любишь школу?

 – А куда от нее деваться? – Сет дернул плечом. – Приходится ходить.

 – Я любила учиться, узнавать новое, – улыбнулась Сибил. – Может, я была не очень способной.

 Сет поднял голову, прищурился, изучая ее лицо, вспомнил, что Филип назвал ее красоткой. Да, наверное. Добрые голубые глаза с пушистыми темными ресницами. Волосы – не такие темные, как у Анны, и не такие светлые, как у Грейс. И сверкающие на солнце. Она затягивает их в хвост, и лицо остается открытым. Пожалуй, она ничего, если еще и рисует иногда.

 – Не похоже, – наконец объявил Сет. Сибил, слегка покрасневшая под его изучающим взглядом, начала уже расслабляться, но он добавил:

 – Может, занудой.

 – О-о. – Сибил не решилась уточнить, что Сет подразумевает под занудством. – А какой предмет тебе нравится больше всего?

 – Не знаю. Почти все просто куча… – Он спохватился и выразился иначе:

 – Ну, ничего особенного. Мне больше нравится читать о людях, а не о вещах.

 – Я всегда любила изучать людей. – Сибил остановилась и кивнула на двухэтажный серый домик с опрятным палисадником. – Думаю, здесь живет молодая семья. И муж, и жена работают. У них есть ребенок-дошкольник, скорее всего, мальчик. Вероятно, они были знакомы много лет и поженились меньше семи лет тому назад.

 – Откуда вы знаете? – Сет с любопытством взглянул на нее.

 – Разгар дня, а дом кажется пустым, на дорожке нет машин. Во дворе трехколесный велосипед, несколько игрушечных машин. Дом не новый, но опрятный. Большинству молодых пар приходится работать, чтобы купить дом, завести семью. Молодые люди редко остаются в маленьких городках, если только оба не выросли здесь. Отсюда вывод: эта пара жила здесь, давно знала друг друга. Их первенец родился в течение первых трех лет после свадьбы. Судя по игрушкам, ему года три-четыре.

 – Здорово!

 Слава богу! Ее рассуждения не показались Сету «занудством».

 – Правда, мне хотелось бы узнать о них побольше. Почему они выбрали именно этот дом? Чего хотят добиться в жизни? Как относятся друг к другу? Кто распоряжается деньгами, кто в семье главный и почему? Когда изучаешь людей, видишь типичные черты…

 – Ну и что? – перебил ее Сет.

 – В каком смысле?

 – Зачем это надо?

 Сибил задумалась, подбирая подходящее объяснение.

 – Ну, можно понять, как люди поведут себя в определенных обстоятельствах.

 – А что, если они не укладываются в ваши рамки? «Умница», – с гордостью подумала Сибил.

 – Все люди укладываются в какую-то модель. Надо только учесть их наследственность, воспитание, образование, социальный статус, религиозные и культурные корни.

 – И вам за это платят? – изумился Сет.

 – Да.

 – Фантастика.

 Судя по его тону, он, пожалуй, все же вернул ей статус зануды. Сибил напрягла мозги, пытаясь найти пример, который поможет ей заинтересовать Сета.

 – Я проводила в нескольких городах один и тот же эксперимент: просила человека постоять на улице, таращась на какое-нибудь высокое здание.

 – Просто таращиться и все?

 – Да. Человек стоял и смотрел вверх, прикрыв глаза рукой от солнца. Очень скоро рядом кто-нибудь останавливался и тоже начинал смотреть вверх. Затем еще один и еще, пока не собиралась толпа. И все смотрели вверх. Проходило довольно много времени, прежде чем кто-либо спрашивал, на что же они все смотрят. Никто не хотел спросить первым и тем самым признать, будто не видит то, что, как он полагал, видят другие. Подсознательно или осознанно, но все мы не хотим выделяться, мы хотим знать, видеть и понимать то, что знают, видят и понимают окружающие.

 – Держу пари, многие думали, что кто-то хочет выпрыгнуть из окна.

 – Вероятно, – согласилась Сибил. – В среднем люди простаивали, оторвавшись от своих дел, две минуты. Это довольно долго.

 – Здорово, но все равно странно.

 Они подошли к месту, откуда Сету надо было поворачивать к верфи, и у Сибил не осталось времени на раздумья. Решение пришло внезапно.

 – Как думаешь, что произошло бы, если провести подобный эксперимент в Сент-Кристофере?

 – Не знаю. То же самое?

 – Сомневаюсь. – Сибил заговорщически улыбнулась. – Хочешь попробовать?

 – Можно.

 – Придется выйти на набережную. Твои братья не встревожатся, если ты задержишься? Надо предупредить их, что ты со мной?

 – Не-а. Кэм не держит меня на привязи. Сибил вряд ли одобряла подобную свободу, но в данный момент была рада ею воспользоваться.

 – Тогда давай попробуем. За мной мороженое.

 – Согласен.

 Они повернули в сторону, противоположную верфи.

 – Выбери место и стой. Люди не будут обращать внимание, если ты будешь сидеть. Они решат, что человек просто задумался или отдыхает.

 – Понял.

 – И эффективнее смотреть вверх. Не возражаешь, если я сниму на видеокамеру?

 Сет удивленно приподнял брови, увидев компактную видеокамеру, которую Сибил вынула из сумки.

 – Пожалуйста. Вы ее всегда с собой таскаете?

 – Когда работаю. И блокнот, и диктофон, и запасные батарейки с кассетами, карандаши, сотовый телефон. – Сибил похлопала рукой по объемистой сумке.

 – Фил тоже любит всякие электронные штучки.

 – Необходимое снаряжение современного горожанина, – улыбнулась Сибил. – Мы не желаем терять ни минуты. Хотя есть и минусы. Невозможно надолго оторваться от электрической розетки.

 На набережной было немноголюдно. С рыбацкого судна разгружали дневной улов. За одним из столиков уличного кафе семья туристов поглощала огромные порции пломбира с сиропом, орехами и фруктами. Два старика, устроившиеся на скамейке, впились глазами в шахматную доску, и ни один не решался сделать ход. У дверей одной из лавочек болтали три женщины, оживленно жестикулируя и перебивая друг друга.

 – Я встану там, – показал рукой Сет, – и буду смотреть на отель.

 – Отличный выбор.

 Сибил осталась на месте, соблюдая необходимую для чистоты эксперимента дистанцию, подняла камеру, поймала Сета крупным планом. Он обернулся, улыбнулся самоуверенно, почти дерзко… Когда его лицо, красивое и счастливое, заполнило экранчик видоискателя, Сибил вздрогнула и, с трудом взяв себя в руки, подавила внезапно нахлынувшее отчаяние.

 Еще можно отступить. Еще можно собрать вещи и уехать, и никогда больше не встречаться с ним. Он никогда не узнает, кто она, кем они приходятся друг другу. Он никогда не пожалеет о том, что она могла бы сделать для него. Она для него никто.

 Она никогда и не пыталась это изменить.

 Сейчас все иначе, напомнила себе Сибил. Она никому не причинит вреда, пытаясь узнать Сета получше, проводя с ним какое-то время оценивая сложившуюся ситуацию.

 Сет поднял голову. Под тихое жужжание камеры Сибил изучала его профиль. Тоньше и острее, чем у Глории… Может, он похож на своего отца… И телосложением, пожалуй, пошел в нее и их мать, а не в Глорию, как ей показалось вначале. Когда он вырастет, то будет высоким, длинноногим, худощавым.

 А его жестикуляция и мимика, независимая поза, руки в карманах… «Сет уже перенял некоторые манеры своих приемных братьев», – с горечью подумала Сибил и заставила себя сосредоточиться на эксперименте.

 Примерно через минуту рядом с Сетом остановилась полная седовласая женщина. Сибил как-то видела ее за стойкой в кафе «У Кроуфорда», все называли ее Мамашей. Как и ожидалось, женщина подняла глаза, проследила за взглядом Сета, однако – нарушив типичную модель поведения – тут же хлопнула мальчика по плечу.

 – Что ты там увидел, парень?

 – Ничего, – пробормотал Сет, и Сибил придвинулась чуть ближе, чтобы записать его голос на пленку.

 – Ну, парень, если будешь стоять посреди улицы и пялить глаза в небо, люди сочтут тебя чокнутым. Почему ты не на верфи?

 – Сейчас пойду туда.

 – Добрый день, Мамаша. Привет, Сет. – В рамке видоискателя появилась хорошенькая темноволосая девушка. – Что там происходит? Я ничего не вижу.

 – А там ничего и не происходит, – сообщила Мамаша. – Парень просто таращится в пустоту. Как поживает твоя мама, Джулия?

 – Немного приболела. Кашляет и жалуется на боль в горле.

 – Ей нужно куриный бульон и горячий чай с медом, – тоном опытной сиделки сказала Мамаша.

 – Грейс утром принесла бульон.

 – Проследи, чтобы он был съеден. Эй, Джим, привет.

 – Добрый день. – Приземистый плотный мужчина в резиновых сапогах ласково потрепал Сета по голове. – На что пялишься, парень?

 – Господи, неужели нельзя спокойно постоять минутку?

 Сет повернулся к Сибил и скорчил такую гримасу, что она не удержалась от смеха.

 – Будешь долго стоять, тебя чайки обкакают, – подмигнул Джим. – Мы с Этаном уже вернулись. Если капитан окажется на верфи раньше тебя, то захочет узнать, где ты застрял.

 – Господи! Да иду я, иду. – Ссутулившись, волоча ноги, Сет подошел к Сибил. – Никто не попался на удочку.

 – Потому что тебя все знают. – Сибил выключила камеру. – Это меняет модель поведения.

 – Вы знали, что так получится?

 – Предполагала. Когда спрашиваешь знакомого, да еще ребенка, никакого риска, никакого удара по самолюбию.

 Сет хмуро оглянулся на увлеченную разговором троицу.

 – Значит, вы мне все равно заплатите?

 – Естественно, и, вероятно, ты попадешь в мою новую книгу.

 – Здорово. Шоколадный пломбир, и мне пора на верфь.

 – Если твои братья рассердятся, я все объясню.

 – Не рассердятся. Я ведь задержался ради науки, так?

 Сет ухмыльнулся, и Сибил, еле сдержав желание обнять его, положила ладонь на его плечо, но, почувствовав, как мальчик напрягся, быстро опустила руку.

 – Именно так. И мы можем позвонить им по моему сотовому.

 – Да? Здорово! Можно, я сам?

 – Конечно. Почему бы и нет?

 

 Двадцать минут спустя Сибил уже сидела за включенным компьютером.

 "Филип говорил о его неизменно высоких оценках в школе, что само по себе достойно восхищения, и хотя я провела с ним менее часа, успела заметить, что у него пытливый ум. Его манеры несколько грубоваты, однако он более общителен, чем его мать или я в том же возрасте. С посторонними людьми он ведет себя непринужденно, без той официальной вежливости, к которой приучали меня. В этом, видимо, сказывается влияние Куинов.

 Из наблюдений за детьми и взрослыми, с которыми он сегодня общался, я могу также сделать вывод, что его здесь любят и относятся как к своему. Естественно, пока я не могу решить, в его ли интересах остаться здесь.

 Нельзя забывать о правах Глории. К тому же , еще не узнала, хочет ли сам мальчик вернуться к матери.

 Я бы хотела, чтобы он привык ко мне, прежде чем узнает о нашей родственной связи. Мне необходимо время…"

 Затрезвонил телефон, и Сибил схватила трубку.

 – Доктор Гриффин.

 – Привет, доктор Гриффин. Почему-то мне кажется, что я оторвал вас от работы.

 Сибил узнала голос Филипа и опустила крышку компьютера, словно он мог увидеть ее на расстоянии.

 – Потому что ты очень проницателен. Однако я могу уделить тебе несколько минут. Как жизнь в Балтиморе?

 – Напряженная. Включи воображение. Картинка: красивая улыбающаяся молодая пара с малышом на руках направляется к седану среднего класса. Подпись: «Шины Майерстоуна. Мы заботимся о вашей семье».

 – Ты манипулируешь потребителями. Заставляешь думать, что если они купят другие шины, то той, другой, компании их семья безразлична.

 – Согласен, зато сработает. Для автомобильных магнатов мы создали совсем другой образ. Щегольский ярко-красный автомобиль с откинутым верхом мчится по горной дороге. За рулем сексапильная блондинка. «Шины Майерстоуна. Зачем добираться туда, когда вы можете быть там».

 – Неглупо.

 – Клиенту нравится, а у меня гора с плеч. Как жизнь в Сент-Крисе?

 – Размеренная. – Сибил закусила губу. – Пару часов назад я случайно столкнулась с Сетом и уговорила помочь мне в эксперименте. Все прошло хорошо.

 – Неужели? И сколько тебе это стоило?

 – Порции мороженого. Двойной.

 – Ты дешево отделалась, – со смехом сказал Филип. – Парень – ловкач. Предлагаю на завтра ужин с шампанским, чтобы отметить наши успехи.

 – Если уж речь зашла о ловкачах…

 – Я думал о тебе всю неделю.

 – Три дня, – поправила Сибил, рассеянно водя карандашом по чистому листу блокнота.

 – И три ночи. Расправившись с Майерстоуном, я могу вырваться завтра пораньше. Почему бы мне не заехать за тобой в семь?

 – Филип, я не понимаю, что происходит.

 – Я тоже. А тебе обязательно понимать?

 – Так было бы проще.

 – Хорошо. Поговорим и постараемся разобраться. В семь часов, договорились?

 Сибил опустила глаза и увидела, что бессознательно нарисовала его лицо. Плохой признак. Грозный признак. Однако лучший способ справляться с осложнениями – не увиливать от них.

 – Ладно. До завтра.

 – Сделаешь для меня кое-что?

 – Если смогу.

 – Думай обо мне ночью. Вряд ли у нее есть выбор.

 – До завтра.

 

 Не обращая внимания на писк компьютера, извещавший о сообщении, поступившем по внутриофисной электронной почте, Филип оттолкнулся от полированного письменного стола и подкатился на рабочем кресле к широкому окну. С высоты четырнадцатого этажа открывался прекрасный вид на гавань и суетливые городские улицы, только сейчас Фил ничего этого не видел.

 Сибил буквально преследовала его. Она постоянно занимала его мысли, что было для него внове. Не то чтобы она мешала ему. Он ел, пил, работал. Проводил коллективные обсуждения и презентации с тем же блеском, что и до встречи с ней. Просто она все время была с ним. То где-то на задворках сознания, то – стоило ему чуть-чуть расслабиться – вырывалась вперед.

 Фил еще не понял, нравится ли ему столько думать о женщине, тем более о женщине, которая практически его не поощряет.

 Может, его привлекает ее холодность, отстраненность? Ну, это он еще смог бы пережить, принял бы как разновидность любовной игры. Но предчувствие, что это не просто флирт, а нечто гораздо более серьезное, не покидало его. И, если чутье ему не изменяет, Сибил встревожена не меньше его.

 – Ты в своем репертуаре, – заметил Рэй.

 – О господи. – Филип не крутанулся в кресле, не вытаращил глаза. Он их просто закрыл.

 – Приятный у тебя кабинет. Давненько я здесь не бывал. – Рэй прошелся по комнате, остановился перед картиной в черной раме, задумчиво поджал губы, разглядывая красные и синие брызги на полотне. – Неплохо. Стимулирует мозги. Наверное, поэтому ты ее тут повесил.

 – Я категорически отказываюсь верить в то, что мой покойный отец стоит в моем кабинете и обсуждает современную живопись.

 – Ну, я действительно хотел поговорить о другом. – Рэй подошел к металлической скульптуре в углу. – Правда, эта конструкция мне тоже нравится. У тебя всегда был изысканный вкус. В искусстве, еде, женщинах. – Он улыбнулся Филипу, наконец повернувшемуся к нему. – Например, женщина, о которой ты сейчас думаешь. Высший класс.

 – Мне необходим отпуск, – сам себе сказал Филип.

 – Полностью с тобой согласен: ты переутомился за последние месяцы. Сибил – интересная женщина, Филип. Гораздо интереснее, чем думаешь ты, чем подозревает она сама. Надеюсь, когда придет время, ты выслушаешь ее, по-настоящему выслушаешь.

 – О чем ты говоришь? – Еще не закончив вопрос, Филип поднял руку. – Боже! Почему я спрашиваю, когда тебя здесь нет?

 – Надеюсь, вы оба перестанете анализировать чувства, эмоции, поступки и примете все, как есть. – Рэй пожал плечами, сунул руки в карманы спортивной куртки с эмблемой любимой бейсбольной команды. – Сейчас тебе нелегко. Скоро будет еще труднее, но ты защитишь Сета от грядущего несчастья. Я это знаю. Я только хочу сказать, что ты можешь доверять ей. Когда зайдешь в тупик, Филип, доверься себе и доверься ей.

 Филип почувствовал, как холодок пробежал по позвоночнику.

 – Какое отношение Сибил имеет к Сету? – насторожился он.

 – Не мне говорить об этом. – Рэй снова улыбнулся, но улыбка не достигла его глаз. – Ты еще не говорил обо мне с братьями. Поговори. И хватит думать о том, что ты должен держать все под контролем. Видит бог, ты это умеешь, но иногда можно и отступить от принципов.

 Рэй глубоко вздохнул, еще раз обошел кабинет.

 – Твоей матери здесь понравилось бы. Ты многого достиг в своей жизни. – Теперь улыбка заиграла в глазах Рэя. – Я горжусь тобой. Я знаю, ты справишься с любыми трудностями.

 – Это ваша заслуга, – прошептал Филип. – Твоя и мамина.

 – Не спорю. – Рэй подмигнул. – Не подведи нас. – Когда зазвонил телефон, Рэй вздохнул. – Все, что случается, должно случиться. Разница лишь в том, как ты к этому относишься и как поступаешь. Подними трубку, Филип, и помни: ты необходим Сету.

 Он исчез. Не сводя глаз с того места, где только что стоял отец, Филип поднял трубку.

 – Филип Куин у телефона.

 Он молча слушал, и взгляд его становился все жестче. Затем он схватил авторучку и – по ходу отчета частного детектива – стал делать заметки о последних передвижениях Глории Делотер.