• Следствие ведет Ева Даллас, #22

20

 Ева не стала тратить время на поиск места для парковки и просто поставила машину во втором ряду. Включив знак «На дежурстве», она вышла из машины и даже не повернула головы, когда водитель застрявшей сзади малолитражки крикнул: «Полицейские свиньи!» Будь у нее настроение получше, она непременно подошла бы к нему для небольшой беседы по душам. Вместо этого, ведомая неодолимой силой, Ева пересекла улицу и начала изучать пятна крови на другой стороне.

 — Он явно устроил здесь засаду. Это в его стиле. Может, он ее выследил, проехал за ней до дому, а она не заметила слежки? — Но Ева тут же покачала головой. — Нет, это вряд ли. А с другой стороны, невозможно вот так запросто раздобыть адрес копа. Все данные по копам блокируются, к ним нет публичного доступа. Значит — что? Значит, либо он следил за ней, либо взломал довольно-таки сложные коды. — Ева вспомнила интервью с Надин и пресс-конференцию. И в тот и в другой раз она выталкивала вперед Пибоди. — Сколько времени потребуется приличному хакеру, чтобы взломать код и выйти на заблокированный адрес?

 — Все зависит от таланта и оборудования… — Рорк тоже изучал пятна крови и думал о Пибоди. О ее преданности, о ее доброте. — От часа до нескольких суток.

 — Час?! А мы-то стараемся засекретить данные! О господи, и зачем только мы бьемся?

 — Это мера, направленная против широкой публики. Подключение к данным полиции мгновенно настораживает Службу компьютерной безопасности. Это огромный риск. На него может пойти только тот, кому на все плевать, или тот, кто знает, как обойти блокировку и взломать сложные коды. А почему ты решила, что он хакер выше среднего уровня?

 — Просто размышляю. Он знал ежедневный распорядок своих жертв, их традиционные маршруты, их привычки. Знал, где они живут. И все они были незамужними женщинами.

 — Элиза Мейплвуд жила в семье.

 — В семье, где мужчина находился за границей. Может, он это учитывает? Конечно, он следил за ними. Без этого никак. У нас есть слова Мерриуэзер о большом лысом парне в вагоне метро. Но часть работы он мог выполнять на компьютере. Собирал все возможные данные. Конечно, он сильно рискует, тут спору нет. Но для него это оправданный риск. Судя по нашим данным, этот парень не из тех, кто может смешаться с толпой. Недаром же Мерриуэзер его заметила. Вот почему я думаю, что он не слишком много работает в полевых условиях.

 — Значит, делает подготовительную работу на компьютере.

 — Это похоже на правду. Очень уж он быстро вышел на Пибоди. Она ведь не вписывается в его стандарты, она была для него дополнительной нагрузкой. Он просто не успел за ней как следует проследить.

 — Он знал о ней слишком мало, — кивнул Рорк. — Например, не знал, что в квартире ее ждет еще один коп. Он не изучил квартал, не учел, что кто-то из соседей может его заметить и броситься ей на помощь.

 — Да, — согласилась Ева, — на этот раз он не проделал всю необходимую работу. Он был слишком зол. Он слишком спешил. — Она повернулась спиной к дому Пибоди и принялась изучать улицу. — Она обычно ездит на метро, и, в принципе, он мог ее выследить, как остальных. Но я не думаю, что так оно и было. Она бы его «срисовала». Пибоди не могла не заметить слежки. У нее верный глаз и хорошее чутье.

 — Добыть адрес по компьютеру — значит, сэкономить время, не рискуя быть замеченным.

 — Причем учти: все эти дни она перерабатывала, а любые сверхурочные регистрируются. Если он сумел достать ее адрес, значит, сумел достать и расписание. Когда я поставила ее в пару с Фини, а сама вызвала тебя, я своими руками ввела это все в систему.

 Рорк взял ее за подбородок и заставил повернуться к нему лицом.

 — Ева…

 — Да я не виню себя! — Во всяком случае, она очень старалась. — Я виню его. А сейчас я просто пытаюсь восстановить ход событий, вот и все. Значит, так: он выясняет ее домашний адрес, узнает, что вернется она поздно. Если он все это знает, значит, знает и о том, что автомобиль на ее имя не зарегистрирован, — стало быть, скорее всего, она придет пешком. Поэтому он приезжает сюда, паркуется и ждет. Терпеливый ублюдок! Он просто ждет ее возвращения домой.

 — И все-таки это рискованно. Улица хорошо освещена, Пибоди почти у дома. К тому же она коп — вооруженный, обученный, тренированный. Это было неумно. — Рорк покачал головой. — До сих пор он действовал более осмотрительно.

 — Это потому, что он был безумно зол на нее; вернее, на меня. Кроме того, в глубине души он просто не верил, что она может доставить ему серьезные неприятности. Ведь она всего лишь женщина, а он большой, сильный мужчина. Для него это плевое дело: избить ее, швырнуть в фургон — и поминай как звали. — Ева присела на корточки и приложила ладонь к пятну крови на тротуаре. — Интересно, куда он собирался ее везти? Туда же, куда и других? Тех, что считаются пропавшими без вести?

 — Наша Пибоди наверняка хорошо его рассмотрела. Она сможет описать его даже лучше, чем Селина.

 Ева вскинула голову.

 — Если вспомнит. Все-таки у нее черепно-мозговая травма. Она может и не вспомнить. Но, если вспомнит, сможет дать описание. Она наблюдательна и умеет подмечать детали. — Ева распрямилась. — Давай выясним, что видели свидетели. Сначала побеседуем с женщиной.

 — Эсси Форт. Не замужем, двадцать семь лет. Юрисконсульт в «Дрисколл, Мэннинг и Форт». Юридическая фирма. Специалисты по налогам.

 Ева заставила себя улыбнуться.

 — А тебя удобно иметь под рукой!

 — Стараемся. Делаем, что можем.

 Они подошли к двери, и Рорк нажал на кнопку домофона против фамилии Форт — ЗВ. В ожидании ответа Ева прикинула расстояние от подъезда до места нападения.

 В домофоне раздался мужской голос:

 — Да?

 — Лейтенант Даллас, Нью-Йоркский полицейский департамент. Мы хотели бы поговорить с мисс Форт.

 — Предъявите ваш… Ах да, вот он! — поспешно воскликнул голос, когда Ева поднесла жетон к камере слежения. — Поднимайтесь.

 Когда они вышли из лифта, мужчина уже ждал их в дверях квартиры.

 — Эсси дома. Я Майк. Майк Джейкобс.

 — Вы тоже были свидетелем происшествия, мистер Джейкобс?

 — Да уж. Мы с Эсси и Джибом как раз выходили из дома, собирались заехать за девушкой Джиба. И мы… Ой, извините. Заходите, пожалуйста. — Он распахнул дверь пошире. — Я вчера остался ночевать: не хотел оставлять Эсси одну. Она была сама не своя. Она одевается. — Он бросил взгляд на закрытую дверь. — Та женщина была копом, да? Она… выжила?

 — Она держится.

 — Рад это слышать. Черт, этот тип топтал ее! — Майк отбросил со лба копну курчавых светлых волос. — Слушайте, я как раз собирался сварить кофе. Хотите?

 — Спасибо, нет. Мистер Джейкобс, мне хотелось бы получить ваши официальные заявления — ваше и мисс Форт — и задать несколько вопросов.

 — Без проблем. Мы уже говорили вчера с кем-то из полиции, но в голове была такая каша… Слушайте, позвольте хоть мне выпить кофе, хорошо? Мы почти не спали, мне надо взбодриться. Вы пока присядьте, а я попробую поторопить Эсси.

 Еве не хотелось сидеть, но она все-таки присела на краешек кресла, обтянутого ярко-красной тканью, и оглядела комнату. Все здесь было выдержано в кричаще ярких тонах. На стенах висели абстрактные картины — причудливые геометрические фигуры. На столе со вчерашнего вечера осталась бутылка вина и пара бокалов.

 Майк Джейкобс был в джинсах и в рубашке, которую он не позаботился застегнуть. Наверное, именно в этой одежде он был вчера. Видимо, не собирался оставаться на ночь — все-таки не всякое новое знакомство непременно заканчивается сексом после совместного ужина в ресторане.

 Но после того, что случилось, он остался, чтобы не бросать ее одну. А вчера, по словам Макнаба, он бросился на помощь Пибоди. Судя по всему, он не думал, что полицейские — свиньи…

 Открылась дверь спальни. Вошедшая женщина казалась тоненькой и хрупкой. Иссиня-черные волосы были коротко подстрижены, синие глаза, яркие, под стать картинам на стенах, выглядели измученными.

 — Простите, ради бога. Майк сказал, что пришли полицейские. Я одевалась…

 — Все в порядке. Я лейтенант Даллас.

 — Вы ее знаете? Женщину, которая пострадала. Я знаю, она офицер полиции. Я часто ее встречала. Она долго ходила в форме, но в последнее время я вижу ее только в штатском.

 — Она теперь детектив. Она моя напарница.

 — О! — Синие глаза наполнились сочувствием и тревогой. — Мне очень жаль. Очень жаль. Она поправится?

 — Я… — Горло Евы опять сжалось. Ей почему-то было тяжело и неловко выслушивать выражения сочувствия от незнакомых людей. — Я не знаю. Расскажите мне в подробностях, что именно вы видели.

 — Я… мы… мы собирались поужинать в ресторане. — Эсси повернулась к Майку, который вошел в комнату с двумя толстостенными красными кружками в руках. — Спасибо, Майк. Может быть, ты расскажешь?

 — Почему бы и нет? Давай сядем. — Он подвел ее к креслу, а сам присел на подлокотник. — Да, мы собирались поужинать в ресторане. Мы услыхали шум, когда выходили на улицу. Крики и шум борьбы. Он был огромен. Настоящий великан. Он бил ее и кричал. Повалил на землю и пинал ногами. Кажется, в какой-то момент она оттолкнула его обеими ногами, и ему пришлось попятиться немного. Честно говоря, все произошло так быстро… Мне кажется, на пару секунд мы просто оцепенели.

 — Это было просто… — Эсси покачала головой. — Мы все шутили, смеялись — и вдруг услышали и увидели весь этот ужас. Это произошло в один миг.

 — А потом он схватил ее и оторвал от земли. Просто вздернул, как куклу.

 — И я закричала.

 — Это заставило нас очнуться, — подтвердил Майк. — Мы как будто сказали себе: «Очнись, не стой столбом, черт побери!» Кажется, мы все заорали, и мы с Джибом бросились через улицу ей на помощь. Он оглянулся, и… он просто бросил ее. Швырнул, как куль тряпья, понимаете?

 — Она так страшно ударилась! — содрогнулась Эсси. — Я слышала, как она ударилась о тротуар.

 — Но еще до этого мы увидели вспышку. Мне кажется, она выстрелила в него, пока падала. — Майк взглянул на Эсси, и она кивнула в ответ. — Может быть, она его задела, не знаю. Она сильно ударилась и вроде бы откатилась, словно хотела попытаться еще раз выстрелить, или встать, или…

 — Она не смогла, — прошептала Ева.

 — Он прыгнул в фургон. Двигался он как молния, но Джиб говорит, ему показалось, что парень держался за плечо. Как будто он был ранен. Ну, словом, он дал по газам и был таков. Джиб погнался за фургоном, но пробежал всего несколько ярдов. А что бы он мог сделать, даже, если бы догнал фургон? Не представляю. А она страшно пострадала, и мы решили, что это важнее. Мы боялись сами ее двигать, и я вызвал «Скорую», и тут этот парень — другой парень, коп, — выбежал из подъезда.

 «Значит, она выстрелила в него, — подумала Ева. — На лету, падая на землю, она все-таки выстрелила. И до конца не выпустила оружие».

 — Опишите фургон, — попросила она.

 — Черный или темно-синий. Я почти уверен, что черный. Он был новый или, во всяком случае, в очень хорошем состоянии. Лейтенант… Извините.

 — Даллас.

 — Все произошло так быстро… Мы все кричали и бегали, неразбериха была страшная. Я пытался разглядеть номера, но было темно, я ничего не разобрал. Заметил только, что в фургоне были боковые окна и задняя грузовая дверь. Окна были затемнены — может, стекла тонированные, а может, со шторками внутри, — но окна точно были.

 — Поверьте, мистер Джейкобс, для меня все эти детали крайне ценны, хотя вам они могут казаться сумбурными. Расскажите мне о нападавшем. Вы видели его лицо?

 — Да, мы его видели. Он услыхал наши крики и повернулся к нам. Мне кажется, мы неплохо его разглядели. Вчера вечером мы с Эсси долго вспоминали, старались ничего не упустить. Погодите минутку.

 — Он выглядел, как чудище из страшного сна, — пояснила Эсси, когда Майк ушел в спальню. — Я всю ночь не могла заснуть, мне все мерещилось его лицо и этот жуткий звук, когда он бросил ее на землю.

 Майк вернулся с листом бумаги в руке и протянул его Еве. Сердце у нее тяжко забилось, когда она взглянула на рисунок.

 — Думаю, это лучшее, что у нас есть. Это ваша работа?

 — Вот именно. — Он улыбнулся. — Я учитель рисования. Мы видели его лицо всего секунду или две, но, мне кажется, это довольно близко к правде.

 — Мистер Джейкобс, я хочу попросить вас поехать со мной в управление и поработать со специалистом по портретам.

 — Конечно. У меня в девять урок, но я его отменю. Хотите прямо сейчас?

 — Нам бы очень помогло, если бы вы — вы оба и мистер Джибсон — подъехали в управление. Этот набросок можно использовать для создания фоторобота, а вы можете помочь полицейскому художнику добиться максимального сходства.

 — Сейчас позвоню Джибу, скажу, чтоб ехал прямо туда. Куда нам обратиться?

 — Вас я отвезу. А другу своему передайте, пусть поднимется на Третий уровень, в сектор Б. Процедура идентификации. Я распоряжусь, чтобы его пропустили и проводили.

 — Дайте мне десять минут. Ева поднялась.

 — Мистер Джейкобс, мисс Форт, хочу вам сказать, что департамент и я лично ценим то, что вы сделали вчера вечером, и то, что делаете сейчас.

 Майк пожал плечами:

 — Любой сделал бы то же самое.

 — Нет, не любой.

 

 «Удача повернулась ко мне лицом», — решила Ева. Ей удалось заполучить Янси, лучшего специалиста по фотороботам. Другие тоже хорошо рисовали и отлично освоили компьютерные программы создания портретов, но Янси владел искусством общения со свидетелями, помогал им восстановить детали, подробности, успешно и безболезненно проводил их через все этапы вспоминания.

 — Какие новости у Пибоди? — спросил он Еву.

 Пока она проходила по управлению, ей бессчетное число раз приходилось слышать этот вопрос и давать один и тот же ответ:

 — Без перемен.

 Янси взглянул на принесенный ею рисунок.

 — Мы возьмем засранца!

 Ева подняла брови — Янси был известен не только своим умением создавать фотороботы, но и удивительной кротостью манер.

 — Не сомневайся. А пока срисуй мне вот эту рожу.

 — Сейчас нарисуем. — Он подошел к компьютеру с имидж-программой и вложил рисунок в прорезь сканера.

 — У него на лице изолирующий состав в три пальца толщиной, ты должен это учесть. Знаю, я не должна спрашивать, сколько времени это займет, но у меня нет другого выхода.

 — А у меня нет ответа. — Янси вернул ей сканированный рисунок. — Насколько они готовы сотрудничать? — Он кивнул в сторону «предбанника», где уже ждали свидетели.

 — В невероятной степени. Они вызвали у меня желание снять колпак циника и нацепить значок оптимиста.

 — Ну, тогда дело пойдет быстрее. — Янси еще раз пристально взглянул на рисунок. — Хороший художник. Это нам очень поможет. Я отложу всю остальную работу, пока не нарисую вам этот портрет, лейтенант.

 — Спасибо.

 Ей хотелось остаться, самой проследить за процессом, ускорить его каким-то образом. Ей хотелось быть в больнице с Пибоди и каким-то образом заставить ее очнуться. Ей хотелось разом дернуть за все нити.

 — Ты не можешь разорваться на части, Ева, — заметил Рорк по дороге в ее отдел.

 Она на него бросила быстрый взгляд.

 — Ты что, мысли мои читаешь? У меня такое чувство, будто я бегу на месте. Цель близка, а я тут застряла и кручусь, как белка в колесе. Может, позвонишь в больницу, очаруешь там кого-нибудь и вытянешь из них информацию? Я умею только злить их.

 — Людям свойственно сердиться, когда кто-то угрожает вытянуть у них мозги через ноздри.

 — А я-то думала — им понравится мой творческий подход! Ты прав, я слишком взвинчена. — Она тряхнула головой. — Проклятая химия! Ладно, ты бери на себя больницу и проверь, как дела у Соммерсета. Поговори с Фини, может, у них что-то есть. А я доделаю остальное. Найти тебе рабочее место?

 — Я справлюсь.

 — Даллас! — Селина вскочила со скамейки у входа в отдел. — Я вас ждала. Они сказали, что вы на подходе. Вы не отвечали на звонки, и я…

 — Я была занята. Как раз собиралась проверить входящие.

 — Как Пибоди? — Селина мертвой хваткой вцепилась в ее руку.

 — Она держится. Мне действительно некогда, Селина. Могу уделить вам несколько минут в моем кабинете. Ты готов? — спросила Ева Рорка.

 — Да, готов. Давай встретимся прямо здесь.

 — Извините. — Селина провела обеими руками, как гребнем, по своим роскошным волосам. — Я так расстроена.

 — Мы все расстроены, — сказал ей Рорк. — Это была долгая и тяжелая ночь.

 — Знаю. Я видела.

 — Давайте поговорим здесь. — Ева провела Селину в свой кабинет и закрыла дверь. — Присядьте. — Она знала, что кофе — не лучший вариант для нее в данный момент, но ей хотелось кофе, и она включила кофеварку. — Что вы видели?

 — Нападение. Нападение на Пибоди. Я принимала ванну. Горячую ванну, чтобы расслабиться перед сном. Я видела, как она идет, видела тротуар, стены домов. Он… он просто прыгнул на нее. Все было так быстро, у меня все поплыло перед глазами. А потом я очнулась в ванне… чуть не утонула. Я пыталась с вами связаться.

 — Меня к тому времени уже известили, я поехала прямо в больницу. Я не успела проверить автоответчик.

 — Он сбил ее с ног. Он бил ее, она сопротивлялась. Он страшно ее избил. Это было просто ужасно! На минуту мне показалось, что она мертва, но…

 — Она жива. Она держится.

 Селина судорожно стиснула кружку обеими руками.

 — Она совершенно не похожа на остальных. Я просто не понимаю…

 — Я потом вам все объясню. А пока просто расскажите мне своими словами, что вы видели. Мне нужны детали.

 — Они размыты. Это такая досада! — Селина со стуком поставила кружку. — Я говорила с доктором Мирой, но она настаивает на прежнем времени проведения сеанса. Я хотела провести его сейчас же, немедленно. Я знаю, точно знаю, что на этот раз мне удастся разглядеть больше, чем раньше! А пока могу вам сообщить очень немногое. Я слышала крики, визг, он швырнул Пибоди на землю и вскочил в фургон. Я твердо уверена, что это был фургон. Темный. Но, с другой стороны, все казалось темным… Да, и еще: он был ранен. Ему было очень больно.

 — Пибоди сумела его подранить.

 — Вот как? Что ж, это хорошо. Это очень хорошо. Он испугался. Я чувствую… Это трудно объяснить, но я это чувствую. Его страх. Он боится не только быть пойманным, он боится чего-то еще. Что ему не дадут закончить?.. Я хочу это узнать, хочу помочь! Может, вы убедите доктора Миру?

 — Если она не уступила вам, не уступит и мне. — Усевшись за стол, Ева побарабанила пальцами по колену. — Если я достану личную вещь одной из предыдущих жертв, вы сможете что-то по ней узнать?

 — Очень может быть. — Глаза Селины засветились возбуждением, она наклонилась вперед. — Это моя работа, моя специальность. Если я смогу подключиться, то наверняка что-нибудь увижу.

 — Я над этим поработаю. Не знаю, успею ли я сегодня на ваш сеанс. У нас появилась наводка, и я должна ее проработать. Вчера вечером свидетели довольно неплохо его разглядели.

 — Слава богу! Если вы сможете его опознать, все будет кончено. Слава богу!

 — Я постараюсь достать вам что-нибудь как можно скорее.

 — В любое время суток. Я серьезно. Я приду в любое время. Мне до смерти жаль Пибоди, Даллас. Клянусь вам, мне до смерти ее жаль!

 

 Где-то посреди этой бесконечной ночи Макнаб не выдержал и задремал у постели Пибоди. Он опустил боковую сетку, чтобы легче было до нее дотянуться, а когда его сморил сон, положил голову на матрац рядом с ее грудью, а руку просунул под одеяло и сплел пальцы с ее пальцами.

 Он не знал, что его разбудило: зуммеры мониторов, шарканье ног за дверями палаты или свет, проникавший через окно снаружи. Как бы то ни было, он поднял голову, поморщился от боли в затекшей шее и вгляделся в лицо Пибоди.

 У врачей так руки и не дошли до обработки следов побоев, и ему больно было смотреть на ее изуродованное лицо. Ему больно было видеть ее такой неподвижной.

 — Уже утро. — Он откашлялся, прогоняя остатки сна. — Утро, детка. Солнце взошло, но, похоже, будет дождик. Тут многие к тебе заглядывали, все интересуются, как у тебя дела. Если ты не проснешься, рискуешь пропустить краткий миг славы. Я хотел принести тебе цветов, но побоялся надолго оставить тебя одну. Вот проснешься, и я об этом позабочусь. Хочешь цветочков? Ну, давай, Пибоди, от сна восстань и воссияй!

 Он вытянул ее руку из-под одеяла и прижал к щеке. На руке виднелись воспаленные царапины и ссадины: она проехалась по асфальту.

 — Ну, давай, просыпайся! У нас куча дел. Мы переезжаем, ты не забыла?

 Не выпуская руки Пибоди, Макнаб повернул голову и увидел входящую в дверь Мэвис. Не говоря ни слова, она подошла к нему и погладила по затылку.

 — Как ты прорвалась через церберов?

 — Сказала, что она моя сестра. Макнаб восхищенно покачал головой:

 — Молодец. Впрочем, это почти правда. А она, видишь, все еще без сознания…

 — Но она знает, что ты здесь. — Мэвис наклонилась и поцеловала его в щеку. — Леонардо покупает цветы. Она обрадуется цветам, когда проснется.

 — Мы как раз об этом говорили. — Самообладание вдруг изменило ему. Он повернул голову и прижался лицом к животу Мэвис, стараясь овладеть собой. Он дрожал всем телом, а она тихонько поглаживала его по волосам, пока ему наконец не удалось перевести дух.

 — Я посижу с ней, если хочешь пройтись, подышать воздухом.

 — Я не могу уйти.

 — Как хочешь.

 Макнаб подвинулся, чтобы ей тоже было видно, как мерно поднимается и опускается грудь Пибоди.

 — Луиза несколько раз к ней заглядывала. Они с Чарльзом провели здесь всю ночь.

 — Я видела его в комнате ожидания. А где Даллас?

 — Охотится за этим подонком. Охотится на зверя, который сотворил с ней все это.

 — Ну, значит, она его найдет. — Мэвис похлопала его по плечу и потянулась за стулом для себя.

 — Ой, извини… Давай я тебе помогу. Тебе же нельзя поднимать тяжести.

 Складной стул вряд ли можно было назвать тяжестью, но Мэвис позволила Макнабу его расставить — ему надо было чем-то занять себя.

 — Макнаб, мы с Леонардо мало чем можем помочь, но мы могли бы перевезти ваши вещи, помочь вам обустроиться на новом месте.

 — Вещей много. Я не хочу…

 — Пойми ты, нам тоже хочется хоть что-нибудь сделать! Тебе надо быть здесь, рядом с ней. А когда ей станет лучше, ты просто внесешь ее на руках в новую квартиру. Здорово, правда?

 — Я… Да, это было бы здорово.

 — Мы же теперь будем соседями.

 — Только ты смотри, ничего тяжелого не поднимай. Тебе нельзя… с этой булочкой в печке.

 — Не беспокойся. — Мэвис погладила себя по животу. — Я не буду поднимать тяжести.

 — Мне кажется, я вот-вот распадусь на куски. Но вот проходит секунда, за ней другая, а я… — Внезапно Макнаб подскочил на месте, словно его ударило током. — По-моему, она шевельнулась! Ты видела?

 — Нет, но я…

 — Она шевельнулась! Шевельнула пальцами! — Макнаб разжал руку, в которой лежала рука Пибоди. — Я почувствовал, как они шевельнулись. Ну, давай, Пибоди, просыпайся!

 — Вот теперь я тоже заметила. — Стиснув его плечо, Мэвис наклонилась вперед. — Смотри, она пытается открыть глаза! Мне позвать кого-нибудь?

 — Погоди. Погоди… — Макнаб вскочил на ноги и склонился над койкой. — Открой глаза, Пибоди! Ты же меня слышишь. Нет-нет, не спи. Ну, давай, а то все самое интересное пропустишь!

 Пибоди издала какой-то звук — не то вздох, не то стон, — и этот звук показался ему райской музыкой. Ее веки затрепетали, отекшие, окруженные страшными кровоподтеками глаза открылись.

 — Ну, вот и ты! — Макнаба душили слезы, но он сумел их проглотить и улыбнулся ей.

 — Что случилось?..

 — Ты в больнице. Все в порядке.

 — Больница… Не помню.

 — Это не важно. У тебя что-нибудь болит?

 — У меня… все болит. Господи, что со мной случилось?

 — Ничего страшного. Мэвис, теперь можешь кого-нибудь позвать.

 Когда она выскочила из палаты, Макнаб прижал руку Пибоди к губам.

 — Все будет хорошо. Ты поправишься, я обещаю. Ди, девочка моя…

 — Я помню, как возвращалась домой.

 — Скоро ты туда вернешься.

 — А можно сначала лекарства?

 Он засмеялся, не замечая, что по его щекам катятся слезы.

 

 Ева спохватилась, что стоит, наклонившись над плечом Янси, и отодвинулась.

 — Все нормально. Я привык. Прежде всего, позволь тебе сказать: если бы каждый приводил мне таких свидетелей, моя работа была бы просто курортом. Хотя, может быть, я и заскучал бы. — Потом он перевел взгляд на Рорка. — Между прочим, это одна из ваших программ.

 — Я так и понял. Это одна из лучших имидж-программ на рынке, но мы уже работаем над ее усовершенствованием. А с другой стороны, любая программа эффективна лишь настолько, насколько опытен и умел оператор.

 — Спасибо на добром слове.

 — Слушайте, парни, вы не могли бы отложить обмен комплиментами на потом?

 — Ладно, смотри сюда. Вот рисунок твоего свидетеля, а вот окончательный результат, откорректированный после консультации со всеми тремя. Видите? Нам удалось добиться большей деталировки, внести некоторые изменения, которые могут стать решающими при идентификации.

 — Пожалуй, тут он уже меньше похож на Франкенштейна.

 — Да уж. Поведение объекта очень влияет на восприятие его свидетелями. Они видят крупного парня, который бьет женщину, и в их глазах он принимает гигантские размеры. Чудовище. Но твой свидетель кое-что смыслит в основных параметрах, и он их запечатлел. Квадратное лицо, нависающий лоб, сверкающий купол черепа. Хорошо, что я знаю свойства изолирующего состава, — я смог учесть его воздействие и внести поправки. Конечно, темные очки затруднят идентификацию: глаза — ключевой элемент для поиска. Но исходный материал у нас есть, и на этой основе с помощью программы можно выстроить портрет.

 Янси дал компьютеру команду начать. Ева следила, как он шаг за шагом, сектор за сектором выстраивает объемное изображение.

 — Учтите, это лишь комбинация вероятностей, предложенных компьютером, — сказал он, закончив. — Но, конечно, в сочетании с тем, что нам подсказывает опыт. А теперь попробуем снять очки.

 Ева взглянула на безглазое лицо, и ей стало не по себе.

 — Потрясающе! — заявил Рорк.

 — Возможно, его глаза повреждены, — заметил Янси, — но для облегчения идентификации мы попробуем с наибольшей вероятностью восстановить разрез. О цвете речи нет, хотя я склоняюсь к карему, исходя из смуглого цвета кожи и окраски бровей. Самый высокий процент. Действуя в этом направлении, вот что мы получим…

 Он проделал еще несколько манипуляций и вывел изображение на экран. Ева, нахмурившись, изучила законченный портрет. Тяжелое квадратное лицо, мясистые губы, густые толстые брови над маленькими темными глазками. Нос крупный, слегка крючковатый, уши топорщатся на фоне голого черепа.

 — Вот он какой… — тихо сказала она.

 — Если это будет сильно отличаться от фотографии, можешь меня побить, — усмехнулся Янси. — Я переброшу это на твой рабочий компьютер, распечатаю и дам тебе сколько угодно копий. Хочешь, проведу для тебя сравнительный анализ?

 — Перебрось материал Фини в ОЭС. Он у нас самый быстрый. — Ева перевела взгляд на Рорка, увидела, что он улыбается, и усмехнулась. — Ну, почти. Ты провел потрясающую работу, Янси. Просто потрясающую.

 — У тебя были золотые свидетели. — Янси отдал ей стопку распечатанных экземпляров фоторобота. — Передай Пибоди, что мы все болеем за нее.

 — Обязательно. — Ева шутливо стукнула его кулаком в плечо в знак благодарности и поспешно вышла из отдела. — Я сама проведу сравнительный анализ. Фини, конечно, управится скорее, но мы хоть начнем. А как только мы… Черт, черт, черт! — Она выхватила из кармана сигналящую рацию и, увидев на определителе номер Макнаба, остановилась как вкопанная. Отвечая, она инстинктивно схватила Рорка за руку. — Даллас.

 — Она очнулась.

 — Еду!

 Ева преодолела больничный коридор со спринтерской скоростью, а когда дежурная сестра предупреждающе вскинула руку, лишь прорычала на ходу:

 — Даже не пытайтесь!

 Она бурей ворвалась в палату Пибоди — и замерла на бегу.

 Пибоди полулежала в постели, на ее разбитом лице блуждала туманная улыбка. Узкий подоконник был превращен в цветущий сад, аромат цветов подавлял даже не выветриваемые больничные запахи. Макнаб стоял рядом и держал ее за руку, словно приклеенный. По другую сторону больничной койки несла вахту Луиза. На раскладном стульчике сидела Мэвис в пурпурном с зеленью наряде. По живописности она вполне могла посостязаться с подоконником.

 — Привет, Даллас! — поздоровалась Пибоди жизнерадостным и бодрым голосом, хотя язык ее слегка заплетался. — Привет, Рорк. Черт, он такой красавец, ну что ты будешь делать?! Надо это обдумать.

 — Кто первый бросит в нее камень? — засмеялась Луиза. — Тебе придется ее извинить, — обратилась она к Еве. — Они ее чем-то накачали, чтобы снять боль.

 — Классное дерьмо! — подтвердила сияющая Пибоди. — Где еще тебе дадут такой отличной наркоты, как не в больнице?

 — Как она? — тихонько спросила Ева.

 — Очень хорошо. — Луиза погладила Пибоди по руке. — Ей, конечно, предстоит долгое лечение. Анализы, сканирование, терапия — вся эта суета. И ее продержат на мониторах еще какое-то время. Но они довели ее состояние до стабильного, и, если оно таким останется в течение ближайших нескольких часов, ее переведут в обычную палату. Я полагаю, к концу дня они повысят ее состояние до «хорошего».

 — Видишь мое лицо? В смысле… Черт! Здорово он меня изуродовал? Им пришлось — как это? — реконструировать мою скулу. Я только не понимаю, почему они не могли реконструировать сразу обе. Мне бы не помешали высокие скулы. И он сместил мне челюсть, вот почему я так говорю. Самой смешно. Но мне ни капельки не больно. Обожаю наркоту! Можно мне еще дозу?

 Ева взглянула на Луизу.

 — А нельзя немного уменьшить дозу? Мне надо с ней поговорить, получить официальное заявление. А для этого необходимо, чтобы она хоть чуть-чуть протрезвела.

 — У-у-у… — обиженно протянула Пибоди, выпятив нижнюю губу.

 — Я узнаю. Посмотрю, что можно сделать. Но постарайся свести это к минимуму.

 — Без лекарств ей будет очень больно, — вмешался Макнаб, когда Луиза вышла из палаты.

 — Она должна мне все рассказать. Это необходимо ей самой.

 — Я знаю. — Он вздохнул и улыбнулся, глядя на Пибоди, которая сосредоточенно изучала пальцы на своей свободной руке. — Она сильно под газом.

 — А почему у нас не шесть пальцев, как ты думаешь? Шесть пальцев — это было бы клево. Привет, Мэвис!

 — Привет, Пибоди. — Мэвис подошла к Еве и обняла ее за талию. — Она повторяет «Привет, Мэвис» каждые пять минут, — прошептала она. — Но мне это даже нравится. Я выйду, посижу с Леонардо и Чарльзом, пока ты ее допрашиваешь. Может, надо кому-то позвонить? Сообщить, что она в сознании?

 — Мы уже распространили новость, но все равно спасибо. Спасибо тебе, Мэвис.

 В дверях Мэвис столкнулась с Луизой.

 — Я немного уменьшу поступление болеутоляющих через капельницу и дам тебе десять минут. Не больше. Чего ей сейчас совсем не нужно, так это преодолевать боль.

 — А можно мне сперва поцеловать Рорка? Ну, пожалуйста! — воскликнула Пибоди. — Мне очень, очень, очень хочется!

 Ева трагически закатила глаза, а Рорк засмеялся и подошел к постели.

 — Давай, я сам тебя поцелую, красотка. Как тебе такой вариант?

 — Ну, красотка — это уж преувеличение. Особенно сейчас, — кокетливо возразила Пибоди.

 — Для меня ты всегда хороша. Просто прекрасна! — Он наклонился и нежно коснулся губами ее губ.

 — М-м-м… — Пибоди погладила его по щеке. — Это еще лучше, чем наркота.

 — А меня ты еще помнишь? — спросил Макнаб.

 — О да, тощий парень! Обожаю тощих парней. Он такой милый, Даллас! У него такая хорошенькая попка! Если бы ты увидела ее голой…

 — Луиза, ради всего святого, отрежь ее от наркотиков! Сжалься надо мной! — потребовала Ева.

 — Действие прекратится через минуту.

 — Я знаю, ты сидел со мной всю ночь. Милый мальчик… Я слышала, как ты со мной разговаривал. До меня… доносилось время от времени. Ты тоже можешь меня поцеловать. Все могут меня поцеловать… Ой!

 — Ну-ка, посторонитесь! — распорядилась Ева. — Пибоди, ты его разглядела?

 — Да, шеф. — Пибоди судорожно перевела дух. — Господи, Даллас, он меня искалечил! Набросился на меня, как демон ада. Я чувствовала, как внутри у меня все рвется и ломается. Ужас!

 Ее пальцы беспокойно задвигались, а потом скомкали простыню: она боролась с болью. Ева накрыла их ладонью и сжала, остановила их движение.

 — Но я дотянулась до оружия, Даллас. Я его задела. Попала в плечо или в руку. Я его задела, это точно.

 — Ты видела его машину?

 — Нет, не видела. Мне очень жаль. Я просто…

 — Забудь. Он тебе что-нибудь говорил?

 — Назвал шлюхой. Полицейской шлюхой.

 — Голос узнаешь, если снова услышишь?

 — Бьюсь об заклад! Мне кажется… Звучит чудно, но мне кажется, он звал свою мать. Или меня называл своей матерью. А может, это я звала свою мать?.. Видит бог, я хотела ее позвать.

 — Я понимаю.

 — Могу дать полное описание.

 — Я покажу тебе фоторобот, а ты скажи, это он или не он.

 Ева поднесла картинку поближе к лицу Пибоди, чтобы она могла изучить ее, не двигаясь.

 — Это он! У него на лице было три тонны изоляции, но это он. Вы его взяли?

 — Пока еще нет, но мы обязательно его возьмем. Жаль, что тебе нельзя будет присутствовать на задержании, ты в это время будешь кайфовать под капельницей. Но мы возьмем его, причем во многом благодаря тебе.

 — Вы мне скажете, когда возьмете его?

 — Ты первая узнаешь. — Ева отступила от постели и кивнула Луизе: — Если тебе надоест тут торчать, можешь на время выздоровления переселиться к нам.

 — Было бы здорово. Я… Вот это да! — Пибоди рассмеялась, чувствуя прилив наркотиков в крови. — Вот это совсем другое дело!

 — Мы вернемся, — пообещала Ева. Макнаб вышел из палаты следом за ней.

 — Даллас, мы так ничего и не добились с дисками из метро. Но, раз уж у вас все равно есть его фоторобот, можно я займусь чем-нибудь другим? У вас есть еще что-то для меня?

 — Поспи немного.

 — Нет, пока не могу. Она кивнула.

 — Оставайся с ней. Я дам тебе знать, если что-то всплывет. Вернусь через минуту.

 Ева стремительно повернулась и опрометью бросилась в женский туалет. Оказавшись внутри, она просто опустилась на пол, закрыла лицо руками и заплакала. Грудь у нее болела и бурно вздымалась, освобождаясь от страшного напряжения, горло горело огнем, голова гудела. Чувства, которые она так долго подавляла, выплеснулись неистовым горячим потоком и опустошили ее.

 Заметив, что дверь открывается, она начала было подниматься, но снова села на пол: это была Мэвис. Ева лишь всплеснула руками и вновь уронила их.

 — Полное дерьмо, Мэвис!

 — Я знаю, — вздохнула Мэвис и опустилась на пол рядом с ней. — Ты всех напугала. Но я тебя понимаю. Я уже выплакалась. Теперь твоя очередь, так что валяй, не стесняйся.

 — Я уже. — И все-таки Ева позволила себе на минутку опустить голову на плечо Мэвис. — Я думаю, когда ей станет лучше, Трина могла бы над ней поработать по полной программе. Пибоди это понравится. Она умеет быть настоящей женщиной.

 — Отличная мысль! Устроим тотальный девичник.

 — Я не имела в виду… Ну ладно, как скажешь. У тебя есть с собой темные очки?

 — Спрашиваешь! — Мэвис сунула руку в карман, скрытый под длинной пурпурной бахромой, и вытащила пару очков с зелеными стеклами в пурпурной оправе.

 — Что за черт?! — Ева нахмурилась, но потом решила, что эти очки все-таки лучше, чем ее покрасневшие и опухшие от слез глаза, и надела их.

 — Домой?

 — Нет, на работу. — Ева вскочила и помогла Мэвис подняться. — Спасибо за очки. Я иду брать ублюдка.