• Следствие ведет Ева Даллас, #9

ГЛАВА 21

 – Можно я сяду за руль?

 Рука Рорка задержалась на ручке дверцы, а брови по­лезли вверх.

 – Зачем? Я довезу тебя быстрее.

 – Но это мое расследование!

 Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.

 – Почему ты хочешь вести машину?

 – Потому что… – Ева смутилась и сунула руки в кар­маны. – Только не ухмыляйся.

 – Постараюсь. Так почему?

 – Потому что я всегда вожу машину, когда расследую дело, и если я сяду за руль, то буду чувствовать себя… офи­циальным лицом, а не преступником.

 – Ну что ж, это звучит разумно. Садись.

 Ева заняла место водителя, а Рорк обошел вокруг авто­мобиля, чтобы сесть на пассажирское сиденье.

 – Ты все-таки ухмыляешься у меня за спиной?

 – Конечно! – Рорк сел и вытянул ноги. – Чтобы все выглядело до конца официальным, я даже готов надеть форму, но категорически отказываюсь от безобразных по­лицейских ботинок.

 – Остряк, – проворчала Ева, быстро развернула ма­шину и вывела ее из гаража.

 – Жаль, что у автомобиля нет сирены. Но мы можем притвориться, будто она не работает, чтобы ты чувствова­ла себя официальным лицом.

 – Ради бога, заткнись!

 – Можно я буду называть тебя «сэр»? Это звучало бы весьма сексуально. – Рорк улыбнулся, когда Ева свирепо уставилась на него. – О'кей, я умолкаю. Что именно ты собираешься проделать?

 – Я хочу проникнуть в клинику на Канал-стрит, по­пытаться найти данные, собрать которые я поручила Луи­зе, и, может быть, еще что-нибудь интересное. А потом выбраться незаметно для патрульных. Думаю, учитывая твою ловкость рук, это окажется увеселительной прогулкой.

 – Спасибо, дорогая.

 – Для тебя я «сэр», тупица. – Ева свернула в южном направлении. – Поверить не могу, что я на это решилась! Должно быть, я выжила из ума. Я перехожу все границы.

 – Считай, что границы не стоят на месте, и ты пере­двигаешься вместе с ними.

 – В итоге я окажусь в наручниках. Рорк, пойми, я привыкла все делать по правилам, а теперь сама их пере­писываю!

 – Либо делай это, либо возвращайся в постель и на­кройся одеялом с головой.

 – Да, приходится выбирать. Но я уже сделала свой выбор.

 

 Ева поставила машину на стоянку в четырех кварталах от клиники, втиснув ее между обшарпанным фургоном и помятым грузовиком. Конечно, элегантный двухместный автомобиль Рорка выглядел здесь, как лебедь среди жаб, но закон не запрещал ездить в этом районе на шикарных машинах.

 – Не хочу парковаться ближе. У твоей машины, наде­юсь, имеются охранные приспособления?

 – Естественно. – Рорк включил систему безопаснос­ти и, выйдя из машины, сунул руку в карман. – Ваш парализатор… сэр.

 – Что, черт возьми, ты с ним делаешь? – Ева выхва­тила у него оружие.

 – Передаю тебе.

 – Ни ты, ни я не имеем права его носить! – прошипе­ла она.

 На это Рорк отозвался очередной ухмылкой, и Ева молча спрятала парализатор в задний карман.

 – Когда мы вернемся домой, ты можешь… сделать мне выговор.

 – Выбрось из головы секс!

 – Почему? О нем так приятно думать.

 Он положил ей руку на плечо, и они быстро двинулись вдоль квартала. Несколько ночных бродяг нырнули в подъезды, напуганные стальным взглядом Евы или угро­жающим блеском в глазах Рорка.

 – Это место – настоящая мусорная свалка, – сказала Ева, когда они подошли к зданию клиники. – Ни сканера для ладоней, ни видеокамеры. Но замки у них кодовые – из-за наркотиков. И, конечно, есть сигнализация. К тому же Картрайт побывала здесь и наверняка опечатала место преступления. А так как у меня нет отмычки…

 – У тебя есть нечто лучшее. – Он сжал ее плечо. – У тебя есть я!

 – Да… – Ева с сомнением посмотрела на Рорка, поняв по его лицу, что он наслаждается ситуацией.

 – Я могу научить тебя открывать любые замки.

 Искушение было слишком велико. Господи, как же ей сейчас не хватало ее значка!

 – Я буду стоять на стреме, а то вдруг появятся пат­рульные. Если сработает сигнализация, мы просто уйдем.

 – У меня с десятилетнего возраста ни разу не срабаты­вала сигнализация! – Рорк с оскорбленным видом повер­нулся к двери, а Ева двинулась вдоль здания, погруженная в свои мысли.

 Иногда ей казалось, что все это происходит в странном сне. Застарелая ненависть со времен академии, мертвый бомж, таинственная преступная организация, а в резуль­тате она, лишенная значка, караулит, пока ее благоверный хладнокровно взламывает дверь…

 Ева резко повернулась, решив, пока не поздно, оста­новить Рорка. Он стоял, спокойно глядя на нее; за его спиной чернела открытая дверь.

 – Идете или нет, лейтенант?

 – Иду. – Ева быстро шагнула внутрь.

 Рорк запер за ними дверь и включил фонарик.

 – Где кабинет?

 – По коридору направо.

 Добравшись до кабинета Луизы, Рорк передал ей фо­нарик и склонился над замком.

 – Таких древностей я не видел уже давным-давно. Твоя подруга Луиза была слишком оптимистична, попро­сив всего полмиллиона на благоустройство.

 Вынув из кармана какой-то предмет, похожий на авто­ручку, Рорк отвернул колпачок и коснулся пальцем кон­чика длинной тонкой проволоки. Уже почти год Ева была близка с ним, как ни с кем другим, и он не переставал ее удивлять.

 – Ты все время таскаешь с собой орудия взлома?

 – Кто знает, когда они могут понадобиться? – Прищурившись, Рорк вставил проволоку в замочную скважи­ну и склонил голову набок, прислушиваясь к щелчку. – После вас, лейтенант.

 – Ловко! – Ева вошла в кабинет, осветив его фонари­ком. – Здесь нет окон, так что мы можем зажечь свет. – Она нажала кнопку выключателя и быстро заморгала, чтобы глаза привыкли к яркому свету.

 Быстрый осмотр дал ей понять, что полиция сделала свое дело, оставив после себя обычный беспорядок. Все предметы покрывал липкий слой раствора, которым поль­зуются детективы на месте преступления.

 – Они уже проверили наличие отпечатков пальцев, волос, следов крови и кусочков ткани. Но толку от этого мало. Бог знает сколько сотрудников клиники входят сюда каждый день. Тем не менее, лучше ничего не трогать без особой надобности.

 – Я и не собираюсь ничего трогать. То, что тебе нужно, очевидно, в компьютере.

 – Да, или на диске, если Луиза уже собрала данные. Начни с аппарата, а я займусь дисками.

 Рорк уселся за компьютер, а Ева стала просматривать корешки дисков, стоящих на полке. На каждом было обо­значено имя пациента. Еве сразу бросилось в глаза, что диск Спиндлер исчез. Нахмурившись, она перешла к сле­дующему ряду. На этих дисках значились наименования различных болезней и травм. «Обычная медицинская белиберда», – подумала Ева и внезапно прищурилась.

 Один из дисков был обозначен двумя словами: «Син­дром Даллас».

 – Я знала, что она хорошо соображает! – Ева сняла с полки диск. – Возьми.

 – Я еще не закончил.

 – И не надо. Луиза успела перевести информацию на диск.

 В кармане у Евы зазвонил телефон, и она поспешно вытащила его.

 – Даллас.

 – Это Пибоди. Луиза пришла в сознание и хочет ви­деть тебя. Мы проведем тебя к ней, но приезжай поскорее.

 – Сейчас еду.

 – Поднимись по восточной лестнице. Я тебя встречу.

 – Закругляйся. – Ева спрятала телефон в карман. – Мы должны ехать.

 – Я уже готов. Только теперь машину поведу я.

 «Это к лучшему», – думала Ева, сидя в автомобиле с закрытыми глазами и стиснутыми зубами. У нее была ре­путация бесшабашного водителя, но в сравнении с Рорком она выглядела матерью семейства, рискующей са­диться за руль только в своей деревне.

 Ева не стала ворчать, когда Рорк на полной скорости въехал в гараж медцентра. Едва машина остановилась, она выскочила из нее и побежала вверх по восточной лестнице.

 Преданная, как спаниель, Пибоди распахнула перед ней дверь.

 – Уэйверли должен вернуться через несколько минут. Я сейчас сменю полицейского у двери, и ты войдешь. Фини уже в палате, но она не хочет говорить ни с кем, кроме тебя.

 – Каковы прогнозы?

 – Еще не знаю. Врачи ничего не сообщают. – Она по­смотрела на Рорка. – Вас я, к сожалению, впустить не могу.

 – Я подожду здесь.

 – Следите за дверью.

 Пибоди отошла, расправив плечи, чтобы придать себе более властный вид. Ева остановилась в конце коридора, не выпуская из поля зрения дверь в палату Луизы. Она ви­дела, как Пибоди подошла к полисмену и что-то ему ска­зала. Он кивнул и без колебаний поспешил по коридору туда, где можно было закусить и выпить кофе. Как только он скрылся из виду, Ева проскользнула в дверь, которую открыла Пибоди.

 Палата была больше, чем она ожидала. Фини кивнул ей и опустил штору на широком окне, чтобы Еву не увидели снаружи.

 Луиза лежала на больничной койке. Лицо ее было таким же белым, как бинты на голове. Шнуры тянулись от нее к гудящим и мерцающим огоньками аппаратам и монито­рам.

 Когда Ева подошла к кровати, Луиза открыла покрас­невшие глаза и попыталась улыбнуться.

 – Надеюсь, я заслужила эти полмиллиона.

 – Мне очень жаль. – Ева положила руку на спинку кровати.

 – Жаль? – Усмехнувшись, Луиза слегка пошевелила загипсованной правой рукой. – Когда вам проломят голо­ву, мне тоже будет жаль.

 – Договорились.

 – Я добыла данные и переписала их на диск. Он…

 – Я тоже его добыла. – Чувствуя себя беспомощной, Ева положила ладонь на здоровую руку Луизы. – Не бес­покойтесь.

 – Вы нашли? Слава богу. Я надеялась, что вы догадае­тесь. – Луиза вздохнула и закрыла глаза. – Не знаю, поможет ли это вам. По-моему, корни этой ис­тории уходят слишком глубоко. Господи, они накачали меня наркотиками. Мне кажется, что я сейчас полечу.

 – Вы видели, кто на вас напал?

 – Да. Так глупо! Меня застигли врасплох в собствен­ном кабинете. Я только поставила диск на полку… Даллас, у меня темнеет в глазах…

 – Кто это был, Луиза?

 – Никогда бы не подумала… Джен – моя преданная медсестра. Я сама ее вызвала… Схватите эту суку, Даллас! Я не могу сама ей заняться, пока не встану.

 – Обязательно схватим.

 – Доберитесь до этих ублюдков… – Луиза снова поте­ряла сознание.

 – Она говорила вполне связно, – сказала Ева Фини, все еще держа руку Луизы. – Если бы мозг был повреж­ден, ей бы это не удалось.

 – У этой леди крепкая голова. Так значит, Джен? Се­стра в клинике? – Он вынул записную книжку. – Я ее арестую.

 – Ты дашь мне знать?

 Их взгляды встретились над кроватью.

 – В первую очередь.

 – Отлично. Ладно, мне пора идти, пока меня не засту­кали. – Подойдя к двери, Ева оглянулась. – Фини…

 – Да?

 – Пибоди – хороший коп.

 – Не сомневаюсь. Ну и что же?

 – Если я не вернусь, попроси Картрайт взять ее по­мощницей.

 Фини судорожно глотнул.

 – Ты вернешься, Даллас.

 Ева несколько секунд молча смотрела на него.

 – Если я не вернусь, попроси Картрайт взять ее, – спокойно повторила она. – Пибоди хочет стать детекти­вом, и Картрайт в состоянии ей помочь. Сделай это для меня.

 – О'кей. – Плечи Фини поникли. – Черт побери! – пробормотал он, когда Ева вышла из палаты.

 

 По дороге домой Рорк молчал, полагая, что Ева не нуждается в разговорах. Он не сомневался, что мысленно она сейчас стоит вместе с Фини и Пибоди у двери квартиры медсестры Джен, произнося стандартное полицейское предупреждение.

 – Тебе бы хорошо немного поспать, – сказал Рорк, когда они оказались дома. – Но ты наверняка сразу ся­дешь к компьютеру.

 – Я хочу поскорее все узнать. – В глазах Евы свети­лась боль, лицо вновь стало изможденным.

 – Знаю. – Рорк привлек ее к себе.

 – Со мной все о'кей. – Она на мгновение застыла в его объятиях. – Мне кажется, если мы доведем до конца это дело, я справлюсь со всем, что бы ни случилось.

 – Мы справимся. – Он провел рукой по ее волосам.

 – А если я снова начну киснуть, шлепни меня как сле­дует.

 – Обожаю бить жену! – Обняв Еву за плечи, Рорк повел ее вверх по лестнице. – Лучше воспользоваться не­зарегистрированной аппаратурой, так что пойдем ко мне в кабинет. Кстати, один из моих компьютеров занят поис­ками скрытых файлов в лаборатории Дрейка. Может быть, нам повезет.

 – Диск Луизы у меня. Я не отдала его Фини. – Ева подождала, пока Рорк откроет кодовый замок. – Он не спрашивал о нем.

 – Ты хорошо выбираешь друзей. Давай-ка посмот­рим. – Рорк взглянул на монитор и улыбнулся. – Кажет­ся, мы кое-что нашли. Любопытные мегабайты незадоку­ментированных данных. Надо над ними поработать. На­верняка Янг позаботился об охране, как сделал со своим рабочим графиком, но теперь я знаю, как с этим справ­ляться.

 – Давай все-таки посмотрим, что обнаружила Луи­за. – Ева протянула ему диск, и Рорк вставил его во вто­рой компьютер. – И выведи на один из экранов информацию о Френде. Наверно, ты хочешь кофе?

 – Я признаться, предпочел бы бренди.

 Ева закатила глаза, но послушно пошла за бренди.

 – Если бы ты завел несколько слуг вместо того, чтобы все оставлять на этого чопорного болвана Соммерсета…

 – Кажется, ты начинаешь киснуть.

 Ева поджала губы, налила ему бренди, а себе кофе и села за компьютер спиной к Рорку.

 Сначала она изучила данные о смерти Уэстли Фрейда. Он не оставил никакой записки. По словам членов семьи и ближайших друзей, за несколько дней до смерти Френд выглядел подавленным и раздраженным. Они считали, что причина в перенапряжении – работа, лекционные туры, интервью и рекламные компании, необходимые для финансирования «Новой жизни», отнимали много сил.

 Фрейда нашли мертвым в его кабинете в клинике Нордика. Он сидел за столом, а рядом на полу валялся шприц.

 «Барбитураты, – подумала Ева. – Тот же метод, что и в случае с Во. Едва ли это совпадение. Скорее следование образцу».

 Перед смертью Френд возглавил группу видных врачей и ученых для разработки секретного проекта. Ева отмети­ла с мрачным удовлетворением, что первыми в списке членов группы значились имена Кэгни, Во и Вандерхавена.

 «Тайная организация, – подумала она. – В чем же со­стоял твой секретный проект, Френд, и почему он свел тебя в могилу?»

 – Корни этого дела уходят глубоко, – пробормотала Ева, повторяя слова Луизы. – И, похоже, все они в нем замешаны…

 Она повернулась к Рорку.

 – Трудно найти убийцу, когда у них круговая порука. Сколько их участвует в этом или закрывает на это глаза? – Ева покачала головой. – И медиками дело не кончится. Наверняка тут замешаны копы, политики, чиновники, инвесторы…

 – Уверен, что ты права. Но послушай меня, Ева. Тебе не поможет, если ты будешь относиться к этому делу как к личному.

 – Иначе я не могу. – Она откинулась на спинку сту­ла. – Включи диск Луизы.

 Послышался голос Луизы Диматто:

 – Похоже, Даллас, вы должны мне пятьсот штук. Ко­нечно, я не вполне уверена…

 – Выключи звук. – Рорк взял стакан с бренди, про­должая свободной рукой нажимать на клавиши. – Это от­влекает.

 Ева повиновалась, стиснув зубы. «С этим беспрекос­ловным подчинением пора кончать!» – подумала она. Внезапно ей пришло в голову, что ее могут восстановить на службе, но понизить в звании до рядового детектива или полицейского. Она еле сдержалась, чтобы не уронить голову на пульт и не закричать.

 Вздохнув, Ева устремила взгляд на монитор.

 "Конечно, я не вполне уверена в своих выводах, но эти выводы возникли, и они мне не нравятся. Из дальнейших данных вы увидите, что по главному компьютеру клиники осуществлялась регулярная связь с Центром Дрейка. Разу­меется, мы могли обращаться в некоторые его отделы за консультацией, но это происходило не слишком часто. К тому же сменные врачи используют для этого собствен­ные телефоны. Только сестры и секретари постоянно пользуются основным коммутатором. Были также звонки в клинику Нордика в Чикаго, хотя у медсестер нет пово­дов контактировать с клиникой другого города, если толь­ко там ранее не лечился кто-то из наших пациентов. То же самое относится к центрам в Лондоне и Париже. Вы най­дете несколько звонков туда.

 Я проверила, кто дежурил во время этих звонков. Им соответствует график только одной сотрудницы. Я наме­рена с ней побеседовать. Едва ли она сможет найти удов­летворительное объяснение, но я хочу все-таки дать ей шанс, прежде чем обратиться в полицию. Разумеется, я не стану упоминать ваше имя. Так как насчет премии? Толь­ко не называйте это шантажом. Ха-ха!

 Разоблачите этих кровожадных ублюдков, Даллас.

 Луиза".

 – Разве я не говорила тебе, чтобы ты только собрала данные? – пробормотала Ева. – О чем ты думала, горячая голова?

 Посмотрев на часы, она решила, что Фини и Пибоди уже, должно быть, допрашивают Джен. Ева охотно отдала бы десять лет жизни, чтобы находиться там и руководить процедурой.

 «Не киснуть!» – напомнила она себе и начала изучать телефонный график разговоров, когда зазвонил ее собст­венный телефон.

 – Даллас. – Ева нахмурилась, услышав голос Фини. – Вы уже допросили Джен?

 – Нет.

 – Но вы ее задержали?

 – В этом не было надобности. Мы обнаружили мерт­вую Джен у нее в квартире. Ее прикончили быстро и аккуратно – одним ударом по голове. Ориентировочное время смерти – за полчаса до нашего прибытия.

 – Черт! – Ева закрыла глаза, приводя в порядок мысли. – Примерно в то же время, когда Луиза пришла в сознание. У нее сломано запястье. Все врачи, которые оказывали ей помощь, понимали, что она видела нападав­шего и могла его опознать.

 – Кто-то не хотел, чтобы Джен заговорила, – кивнул Фини.

 – Это возвращает нас к Центру Дрейка. Во отпадает, так что нам нужно выяснить, где были в этот промежуток времени другие врачи из нашего списка. В доме Джен есть камеры слежения?

 – Да, Пибоди сейчас конфискует диски.

 – Убийца не стал бы делать это собственноручно. Он не так глуп. Вы обнаружите, что в дом приходил высокий плечистый парень без проблеска интеллекта на лице. Но кто-то должен был его нанять… Впрочем, ты сам знаешь, что расследовать наемные убийства – почти всегда дох­лый номер.

 – К счастью, у нас есть другие возможности. Что тебе удалось выяснить насчет Фрейда?

 – Он покончил с собой тем же способом, что и доктор Во. Кроме того, они оба, вместе с некоторыми другими из нашего списка, участвовали в работе над каким-то секрет­ным проектом. Слишком много совпадений. Кто-то мог бы навести Морриса на мысль, что им насильно ввели смертельную дозу.

 – На месте преступления нашли значок Во, – заметил Фини.

 – Да, и это была единственная ошибка во всем деле. Какая-то слишком уж явная улика.

 – Ты имеешь в виду, что здесь попахивает козлом от­пущения?

 – Да, я чую этот запах. Поинтересуйся, много ли знала Во. Если бы у меня был доступ к ее личным матери­алам…

 – Думаю, я поручу это Макнабу, а ты оставайся в тени.

 – Я и так сижу дома.

 Положив трубку, Ева взяла чашку кофе и задумалась. Пожалуй, стоит вернуться к Фрейду. Создание нового имплантанта сделало бессмысленными многие исследования в области пересадки органов. Это означало конец фи­нансирования и закрывало путь к славе тем, кто участво­вал в таких исследованиях.

 – Что, если группа врачей или заинтересованных лиц тайно продолжала исследования? – Ева повернулась к Рорку и скорчила гримасу, увидев, что он все еще возится с клавиатурой. – Прости.

 – Ничего, я уже понял его метод. Остальное не соста­вит труда. – Он с удовлетворением смотрел на сосредото­ченное и энергичное лицо Евы: перед ним снова был его прежний лейтенант. – Может, изложишь мне свою тео­рию?

 – Мы имеем дело не с одним врачом-преступни­ком, – начала Ева. – Посмотри на всю операцию. Я не в состоянии сама с этим справиться – мне понадобился ты с твоим опытом сомнительных дел, а также Фини, Пибоди и Макнаб, чтобы они снабжали меня данными. Я даже во­влекла в это Надин. Это слишком тяжело для одного копа – тем более отстраненного от службы. Нужны по­мощники, эксперты, связные – целая команда, Рорк. И у убийцы есть такая команда. Мы знаем, что в нее входила медсестра Джен. Думаю, она поставляла ему сведения о пациентах, пользовавшихся клиникой или выездным фур­гоном. Бомжи, проститутки, наркоманы и наркодилеры – короче говоря, «оболочки для органов».

 – Очевидно, Джен связывала убийцу с потенциальными донорами, – кивнул Рорк.

 – Кроме того, я думаю, она связывалась с лаборато­риями и с иногородними центрами, чтобы пристроить туда добытые органы. Исполняла обязанности посредника.

 – Вполне возможно.

 – Держу пари, мы найдем у нее в тайнике немалую сумму. Платят они хорошо. В лаборатории Дрейка их че­ловеком является Янг. Он отвечает за секцию органов и знает, где хранить образцы. При этом у него диплом врача. Он мог ассистировать хирургу и доставлять образцы в лабораторию.

 Ева подошла к кофеварке за очередной чашкой кофе.

 – Во занималась политикой и администрацией. Оче­видно, ощущение власти ей всегда нравилось – недаром она в свое время была президентом АМА. Она знала, как вести игру, и имела связи в высших сферах. Но, по-видимому, от нее тоже решили избавиться. Может быть, в ней пробудилась совесть, или она начала нервничать, а возможно, ею просто пожертвовали, чтобы сбить полицию со следа. Что касается Фрейда, то он вряд ли был бы дово­лен, узнав о преступной организации исследователей. Если бы они добились успеха, это ударило бы по его славе и прибылям.

 – Он мог начать догадываться о чем-то, и тогда его устранили как конкурента, – заметил Рорк.

 – Да, но для нас сейчас важно, какова была цель их исследований? Речь шла о воссоздании органов, Луиза объяснила это в своем первом отчете. Они брали ткани из поврежденного или дефектного органа и создавали новый в лаборатории, выращивая его в специальном контейнере, чтобы ткань принимала нужную форму. Это решало про­блему отторжения. Если использовать ткань самого паци­ента, то его организм воспримет ее. Но это требует време­ни. Новое здоровое сердце не вырастишь за ночь. Вырас­тить орган в пробирке все равно что выносить ребенка, – на это может уйти девять месяцев, и к тому же требуется много труда и денег. А тут еще появляется Френд со своим искусственным материалом, не отторгаемым организмом. Это дешево, надежно и доступно для массового производ­ства. Ура, давайте жить вечно!

 Рорк посмотрел на нее и усмехнулся.

 – Разве тебе этого не хочется?

 – С искусственными внутренностями – нет. Как бы то ни было, Фрейда носят на руках, толпы приветствуют его, осыпая похвалами и деньгами. А те, кто занимается воссозданием органов, остаются ни с чем. Кто захочет пи­сать в памперсы, пока в лаборатории вырастят новый мо­чевой пузырь, когда можно вставить искусственный и через неделю мочиться нормально?

 – Согласен. Тем более что мочевые пузыри произво­дит одна из ветвей «Рорк индастриз». Но если все здоровы и счастливы, зачем этой компании ученых психов продол­жать свою работу?

 – Чтобы люди оставались при своих органах, – про­сто ответила Ева. – Очевидно, с медицинской точки зре­ния регенерация – великое чудо, как в истории о Фран­кенштейне. Представь себе полумертвое сердце, которому осталось тикать считанное время. Но если его полностью привести в порядок, больной получит орган, с которым родился, а не кусок чужеродного материала. Консерватив­ная партия, к которой принадлежит сенатор Усилен, пля­сала бы на улицах. Они ведь и сейчас орут на каждом углу, что продлевать жизнь искусственным способом противно законам божеским и человеческим.

 – Оказывается, ты читаешь газеты, дорогая? Я потрясен!

 – Поцелуй меня в задницу, – сердито отмахнулась Ева. – Держу пари, что когда Надин свяжется со мной, она сообщит, что Уэйлен – ярый противник искусствен­ных органов. Ты знаешь эту позицию – все, что не дано богом, аморально.

 – «Новая жизнь» постоянно сталкивается с протеста­ми сторонников естественной жизни. Очевидно, сенатор поддерживает их точку зрения.

 – Да, а если он может заработать несколько баксов, помогая группе, которая обещает медицинское и вполне естественное чудо, то тем лучше. Но это должна быть бы­страя процедура, безопасная для пациента, иначе они не смогут конкурировать с производством искусственных имплантантов. Бизнес, прибыль, слава, голоса… Да ты меня слушаешь или нет?

 Рорк на мгновение оторвался от экрана.

 – Слушаю. И я с тобой согласен. Думаю, до недавних пор они работали с органами животных и, очевидно, до­бились успеха.

 – И тогда перешли на более высокую ступень эволю­ции. Хотя, с их точки зрения, она все еще была низкой. Ведь их жертвы – подонки, как говорит Кэгни.

 – Есть! – внезапно воскликнул Рорк.

 – Получилось? Дай посмотреть!

 Рорк потребовал данные на монитор и усадил Еву к себе на колени. Она была слишком заинтересована, чтобы протестовать.

 – Все по полочкам, – пробормотала Ева. – Имена, даты, процедуры, результаты. Господи, Рорк, они все здесь!

 "Джеспер Мотт, 15 октября 1998 года. Сердце успешно изъято. Предварительный диагноз подтвердился. Орган увеличен и сильно поврежден. Ориентировочный период до смерти – один год.

 Зарегистрирован как донорский орган К-489.

 Процедура регенерации начата 16 октября".

 Ева пропустила остальное вплоть до первой жертвы, фигурирующей в ее расследовании.

 "Сэмюэл М.Петрински, 12 января 1999 года. Сердце успешно изъято. Предварительный диагноз подтвердился. Орган увеличен и сильно поврежден, артерии хрупкие и засоренные, раковые клетки во второй стадии. Ориенти­ровочный период до смерти – три месяца.

 Зарегистрирован как орган, приобретенный через бро­кера, С-351.

 Процедура регенерации начата 13 января".

 Дальше шел сплошной медицинский жаргон, но пос­ледняя фраза была вполне понятной.

 «Процедура окончилась неудачей. Образец уничтожен 15 января».

 – Они украли три месяца жизни Снукса, а потом вы­бросили его сердце, так как у них ничего не получилось!

 – Взгляни на последнюю запись, Ева.

 Она прочитала имя – Джилесса Браун.

 «25 января. Подготовительная регенерация прошла ус­пешно. Начата вторая стадия. Образец реагирует на инъекции и стимуляцию. Заметный рост здоровых клеток. Третья стадия начата 26 января. Порозовение ткани видно невооруженным глазом. Образец полностью регенериро­вался спустя тридцать шесть часов после первой инъек­ции. Согласно сканированию, образец здоров. Признаки болезни отсутствуют. Процесс старения успешно повер­нут в обратном направлении. Орган полностью функцио­нирует».

 Ева глубоко вздохнула.

 – Бурные, продолжительные аплодисменты. Ну, те­перь поджарим им задницы!

 

 Я сделал это. Благодаря опыту, терпению, разумному использованию великих умов и алчных душ, я добился ус­пеха. Теперь мне практически доступна бесконечная жизнь.

 Остается только повторить процесс и тщательно все запротоколировать.

 Мое сердце ликует, но руки, как всегда, спокойны. Я смотрю на них и любуюсь их совершенством. Элегант­ные, сильные, словно произведение гениального скульптора. Я погружал их в человеческие тела, извлекая бью­щиеся сердца, дабы продлить и улучшить жизнь.

 Теперь я наконец победил смерть!

 Некоторые из этих великих умов станут сожалеть, за­давать вопросы, даже сомневаться в тех средствах, кото­рые пришлось использовать ради достижения цели. Но не я! По дороге к бессмертию часто страдают невинные. Бу­дем считать их мучениками великой цели – не более и не менее.

 Некоторые из алчных душ начнут требовать большего вознаграждения. Пускай. Денег хватит даже самым алч­ным из них.

 Наконец, некоторые будут оспаривать смысл того, что я сделал, и пользу всего процесса. Но со временем они на­чнут толкаться локтями, стараясь занять место в очереди за тем, что я могу им даровать. И будут платить, сколько бы это ни стоило!

 В течение года мое имя будет на устах королей и пре­зидентов. Слава, богатство, власть на кончиках моих паль­цев. То, чего меня когда-то лишила судьба, я вернул в де­сятикратном размере. Грандиозные центры здоровья, храмы искусства медицины будут возводиться для меня в каждом городе и в каждой стране на этой планете – всю­ду, где люди стремятся победить смерть.

 Человечество канонизирует меня за то, что я даровал ему вечную жизнь.

 Бог умер, и я – его преемник.