• Следствие ведет Ева Даллас, #17
Приговоренные к безумию

О книге

 С такими преступлениями Ева Даллас еще не сталкивалась, хотя за время работы в полиции повидала всякое. Один за другим погибают люди, посидев несколько часов за компьютером. Но сначала они фактически сходят с ума, ослепленные головной болью и ненавистью ко всему человечеству. У Евы Даллас возникает невероятное объяснение этому преступлению: она считает, что компьютерный вирус поражает мозг человека…


ПРОЛОГ

 Духота была убийственной. Июль метким уда­ром отправил весь Нью-Йорк в летнюю парилку. Некоторым удавалось спасаться в домах на побере­жье, где можно было потягивать холодные напитки и наслаждаться морскими ветрами, ведя дела по телефону. Другие запасались всем необходимым и за­крывались в снабженных кондиционерами жили­щах, словно племя дикарей во время осады.

 Но большинству приходилось терпеть.

 Конца жаре не предвиделось, поэтому дезодо­ранты исчезали с прилавков с невероятной быстро­той, настроение ухудшалось с каждым днем, а мел­кие неприятности подталкивали к насильственным действиям даже самые кроткие души. Многие из тех, чьи правонарушения при обычных обстоятель­ствах исчерпывались неосторожным переходом ули­цы, оказывались в полицейских участках и каме­рах предварительного заключения, вынужденные срочно звонить своим адвокатам и объяснять, поче­му они пытались задушить своего сослуживца или толкнуть абсолютно незнакомого человека под ко­леса автомобиля. Придя в себя, они, как правило, сами не знали, почему это сделали, и выглядели ошеломленными, словно вышедшие из состояния транса.

 Но Луи К. Когберн точно знал, что он делает, как и почему. Луи был мелким торговцем наркоти­ками, промышлявшим в основном «Зонером» и «Джазом». Дабы увеличить прибыль, он добавлял в «Зонер» сухую траву из городских парков, а в «Джаз» – пекарский порошок, который добывал на складах. Клиентуру Луи составляли главным обра­зом дети из семей среднего класса в возрасте от де­сяти до двенадцати лет, чьи школы находились в трех районах неподалеку от его квартиры в Нижнем Истсайде. Это экономило время и расходы на по­ездки.

 Луи предпочитал средний класс, так как у бед­ных, как правило, имелись источники снабжения в семейном кругу, а богатые слишком быстро разо­блачали трюк с травой и порошком. Что касается возрастной группы, то он логично рассуждал, что клиент, которого подцепили в юности, остается та­ковым на всю жизнь. До сих пор это кредо оправды­вало себя – обычно Луи продолжал поддерживать связи со своими клиентами и после окончания школы.

 К своему бизнесу он относился серьезно. Каж­дый вечер, пока его клиенты делали уроки, он сидел за компьютером, скрупулезно подсчитывая убытки и прибыли. Луи гордился своей бухгалтерией и на­верняка зарабатывал бы больше в качестве счетово­да какой-нибудь фирмы среднего уровня, но счи­тал, что настоящий мужчина должен работать на себя.

 Чувство неудовлетворенности, раздражения и даже отчаяния, охватывающее его в последнее вре­мя после каждого часа работы, Луи приписывал жа­ре и непрерывной головной боли, которую не могли облегчить даже лошадиные дозы его товара. Он по­терял три рабочих дня из-за того, что боль стала центром его существования. Луи изнывал от духоты в однокомнатной квартирке, включая на полную мощность древнюю стереосистему, чтобы заглу­шить музыкой бурю, свирепствующую у него в го­лове.

 Он мог думать только об одном: кто-то дорого заплатит за его мучения.

 Лентяй управляющий опять не отрегулировал кондиционер. Луи сидел в одних шортах у открыто­го окна, сквозь которое в комнату проникал, увы, не благословенный ветерок, а уличный грохот – гудки автомобилей, скрежет шин по мостовой, людские крики. Громыхающий трэш-рок не мог заглушить ни шум, ни боль.

 Струйка крови текла из носа, но Луи уже не об­ращал на это внимания. В отчаянии он приложил ко лбу бутылку холодного пива. Будь у него автомат, он бы высунулся из окна и разнес бы весь квартал к чертовой матери!

 До сих пор самым насильственным действием Луи было сталкивание задолжавшего клиента с воз­душной доски. Но сейчас, когда он всматривался покрасневшими глазами в колонки цифр на мони­торе, разрываясь от головной боли, его одолевали образы смерти и разрушения.

 Его лицо приобрело восковой оттенок; пот сте­кал с всклокоченных каштановых волос по узким щекам, в ушах звенело, а в животе словно колыхал­ся океан жира. «Из-за этой треклятой духоты я те­ряю деньги! – думал Луи. – Чертов управляющий за это заплатит!»

 Глядя на экран, он видел себя, как он вылезает из окна с автоматом в руке, сея повсюду насилие и смерть…

 Стук в дверь заставил его повернуться.

 – Черт бы тебя побрал, Луи! Выключи эту гребаную музыку!

 – Убирайся к дьяволу! – пробормотал Луи, под­нимая биту, с которой часто ходил на спортплощад­ки присмотреть потенциальных клиентов. – Уби­райтесь все к дьяволу!

 – Ты слышишь меня?

 В мозг Луи вонзались железные шипы. Бросив биту, он со стоном вцепился себе в волосы. Но боль не прекращалась.

 – Если ты не выключишь это дерьмо, Сузи вы­зовет копов! – Каждое слово сопровождалось уда­ром кулака в дверь.

 Музыка, удары, крики, шипы, впивающиеся в мозг, – все смешалось в голове у Луи. Открыв дверь, он снова поднял биту и взмахнул ей…