• Следствие ведет Ева Даллас, #17

ГЛАВА 3

 Когда Ева вернулась в отдел убийств за Пибоди, несколько детективов в общей комнате многозначи­тельно посмотрели на нее.

 – Крыса в норе, – предупредил Бэкстер, прохо­дя мимо Евы и кивнув в сторону ее кабинета.

 – Спасибо. – Ева засунула большие пальцы в карманы брюк и направилась в кабинет.

 Лейтенант Дон Уэбстер сидел на единственном свободном стуле, закинув ноги в лакированных туф­лях на захламленный стол Евы и потягивая ее кофе.

 – Привет, Даллас. Я только пришел.

 – Но, я вижу, уже успел устроиться. – Ева стряхнула его ноги со стола. – Попиваешь мой кофе?

 Уэбстер сделал большой глоток и удовлетворен­но вздохнул.

 – Должно быть, приятно иметь возможность выпить настоящий кофе, когда тебе захочется. Как поживает Рорк?

 – Это что, светский визит? У меня нет времени на болтовню. Я на дежурстве.

 – Не светский, но, надеюсь, дружеский. – Гля­дя на каменное лицо Евы, он пожал плечами. – Или нет? Должен признаться, выглядишь ты потрясно.

 Ева закрыла дверь.

 – Ты должен был получить рапорт об инциден­те, происшедшем вчера между семью и половиной восьмого вечера. Полицейский, приписанный к Главному управлению, возвращаясь с работы, от­кликнулся на…

 – Даллас! – Уэбстер поднял руку. – Я получил рапорт и знаю об инциденте. Мне известно, что по­лицейский Трой Трухарт – ну и имечко! – сейчас подвергается тестированию. Бюро побеседует с ним и расследует происшедшее после оценки результа­тов процедуры.

 – Ему двадцать два года, Дон. Конечно, ему не хватает опыта, но он хороший коп. Я прошу тебя быть с ним помягче.

 На лице Уэбстера мелькнуло раздражение.

 – По-твоему, я каждое утро просыпаюсь с мыс­лью о том, скольких копов я сегодня уничтожу?

 – Понятия не имею, с какими мыслями просы­паетесь ты и твои коллеги. – Ева внезапно разозли­лась. – Признаться, я думала, ты уйдешь оттуда и снова станешь копом.

 – Я не перестал им быть.

 – После грязи, в которой тебе пришлось выва­ляться в твоем БВД?

 – Поэтому я там и остаюсь, – спокойно ото­звался Уэбстер, пригладив вьющиеся каштановые волосы. – Я долго об этом думал, Даллас. Я понял, что я верю в Бюро.

 – Почему?

 – Нам необходима сдерживающая система. Где власть, там коррупция, ты же знаешь. Они всегда идут рука об руку. Продажный коп не имеет права носить значок. Но он заслуживает, чтобы другие копы видели, как значок у него отбирают.

 – Продажные копы меня не заботят. – Недо­вольная всем миром и собой в частности, Ева взяла у него чашку и глотнула кофе. – Черт возьми, Уэбс­тер, ты же отлично работал на улице!

 – Думаю, я неплохо справляюсь и в Бюро.

 – Отравляя существование новичкам вроде Трухарта? Который сделал то, что должен был сделать, защищая гражданское лицо и себя?

 – Я читал рапорт, Даллас. Ясно, что существо­вала непосредственная угроза жизни. Но тебе из­вестно, что там есть пробелы, и в связи с этим воз­никают вопросы.

 – Может, позволишь мне самой в этом разо­браться?

 – Я бы с удовольствием оказал тебе услугу, но Трухарту придется дать показания. Он может сде­лать это в присутствии своего адвоката. Если хо­чешь, можешь тоже присутствовать. Господи, Дал­лас, мы вовсе не стремимся расправиться с этим парнем! Но когда полицейский убивает служебным оружием, это требует рассмотрения.

 – Трухарт абсолютно чист, Уэбстер.

 – Тогда ему не о чем беспокоиться. Я лично этим займусь, если тебе от этого будет легче.

 – Спасибо.

 – Интересно, ты расскажешь Рорку, что обра­щалась ко мне? Или это его так взбесит, что мне снова придется надрать ему задницу?

 – Ах, значит, ты этим занимался, когда тебя вы­несли из комнаты в бессознательном: состоянии?

 – Я как раз обрел второе дыхание.

 Уэбстер провел рукой по подбородку. Он все еще помнил, как кулак Рорка врезался ему в лицо, словно с силой брошенный кирпич.

 – Рада за тебя. Но я не отчитываюсь перед Рорком.

 – Это тебе так кажется. – Уэбстер забрал у нее чашку и допил кофе. – Ты настолько примерная жена, что я буквально вижу, как маленькие голубки кружат у тебя над головой.

 Ева покраснела от злости и унижения.

 – Рорк не единственный, кто может тебя нокау­тировать!

 – Не злись. Мне просто нравится смотреть на тебя. – Он усмехнулся, видя, как она прищури­лась. – Только смотреть – не трогать. Я хорошо ус­воил урок. Можешь не сомневаться, я буду вести себя безупречно – как с личной, так и с профессио­нальной точки зрения. Тебе этого достаточно?

 – Да. В противном случае я бы к тебе не обрати­лась.

 – Ладно, буду держать тебя в курсе. – Уэбстер открыл дверь и обернулся. Ему в самом деле нрави­лось смотреть на крепкую, худощавую и в то же вре­мя необычайно сексуальную фигуру Евы. – Спаси­бо за кофе.

 

 Оставшись одна, Ева покачала головой. Она слышала, как шум в общей комнате сменился мерт­вой тишиной, когда Уэбстер проходил через нее. Он выбрал трудную дорогу. На полицейского, надзира­ющего за другими копами, всегда смотрят с подо­зрением, страхом и ненавистью.

 Ева надеялась, что он не потеряет равновесие на этом скользком пути.

 Она посмотрела на часы, прикидывая, сколько еще продлится тестирование Трухарта. Пожалуй, ей хватит времени, чтобы поторопить Морриса.

* * *

 Трупы аккуратно лежали на тележках у стены ко­ридора возле прозекторской. За одиннадцать лет службы Ева редко видела столько мертвецов в од­ном месте и в одно время. «Защищать их уже позд­но, – подумала она. – Но зато теперь их обслужат по высшему разряду».

 Пибоди шла рядом с Евой по широкому белому коридору морга.

 – Господи, в этом месте всегда мороз по коже продирает! Кажется, что один из жмуриков вот-вот вскочит и схватит тебя.

 – Подожди здесь. Если один из трупов бросится на тебя, зови на помощь.

 – Очень смешно! – С опаской глядя на тележ­ки, Пибоди заняла пост у двери.

 В прозекторской Моррис делал лазерным скаль­пелем разрез на одном из тел, лежащих на столах. Его глаза были прикрыты темными очками, длин­ные, завязанные лентой волосы – пластиковым ка­пюшоном, а аккуратный синий костюм – защит­ным халатом.

 – Какой смысл в автоответчике, если ты им не пользуешься? – осведомилась Ева.

 – Этим утром прибыла целая компания после аварии автобуса. Разве ты не получила рапорт?

 – Мне своих хватает. Сколько жертв?

 – Двенадцать погибших, шесть раненых. Какой-то тупица на джипе умудрился протаранить автобус. Добавь к этому поножовщину в клубе, окончив­шуюся гибелью обоих участников и оказавшейся рядом женщины, и каждодневные происшествия со смертельным исходом, и ты поймешь, что у нас хло­пот полон рот.

 – Один из твоих трупов – ополоумевший тип, которого, защищаясь, прикончил новичок-поли­цейский. Никаких следов контакта парализатора с жертвой. Конфискованный у полисмена парализатор был установлен на низкий уровень действия.

 – Тогда это не могло его убить.

 – Тем не менее он мертв, как и остальные твои гости.

 Моррис завершил разрез.

 – Без непосредственного контакта полицейский парализатор мог убить только в том случае, если нервная система или дыхательные органы у твоего полоумного были в очень тяжелом состоянии. На­столько, что электронный разряд, усугубив его, вы­звал смерть.

 Именно это Ева и хотела услышать.

 – Значит, смерть, по большому счету, была вы­звана не применением оружия?

 – Технически – да. Однако…

 – Сойдет и технически. Будь другом, Моррис, взгляни на труп. Речь идет о Трухарте.

 Моррис снял очки.

 – Это тот паренек с персиковым пушком на ли­це, который выглядит так, словно сошел с реклам­ного ролика зубной пасты?

 – Он самый. Сейчас его тестируют, а потом им займется БВД. Но так как в этой истории полно не­стыковок, мне бы хотелось дать ему лазейку.

 – Где труп?

 – Здесь, четвертый по счету, – Ева указала пальцем.

 – Подожди минутку. Я хочу прочитать ра­порт. – Моррис подошел к компьютеру. – Как его звали?

 – Луи Когберн.

 Моррис вывел на экран данные и стал читать их, напевая себе под нос какую-то мелодию, показав­шуюся Еве знакомой. Навязчивый мотив звучал у нее в голове, обещая застрять там надолго.

 – Наркодилер… – бормотал Моррис. – Если он перебрал своего товара, могли возникнуть неприят­ности с сердцем и нервной системой. Кровотечение из ушей и носа, лопнувшие кровеносные сосуды в глазах… Хм-м!

 Подойдя к столу, где лежало обнаженное костля­вое тело Когберна, Моррис надел очки и наклонил­ся так низко, словно собирался поцеловать мертве­ца. Потом он включил запись и начал диктовать предварительные данные, основанные на визуальном осмотре.

 – Ну, теперь давай вскроем его и посмотрим, что там внутри. Хочешь подождать здесь?

 – Да, если это быстро.

 – Гениев не следует торопить, Даллас!

 Еву часто интересовало, почему человек выбира­ет работу патологоанатома и при этом шутит, зани­маясь ею. Подойдя к холодильнику, она взяла банку имбирного пива и вернулась к Моррису.

 – Что ты…

 – Ш-ш!

 Ева нахмурилась, но подчинилась. Обычно Мор­рис болтал за работой, но сейчас он хранил молча­ние, глядя то на внутренности черепа Когберна, то на экран возле стола.

 Ева тоже посмотрела на экран, но не увидела ни­чего, кроме непонятных разноцветных фигур.

 – Ты наводила справки насчет того, подвергался ли этот парень каким-то медицинским процедурам?

 – Да. Он не лечился и не обследовался года два.

 – Тем не менее, с мозгом у него что-то странное. Парализатор не мог вызвать такое повреждение. Опухолей и тромбов не вижу. Если имела место эм­болия, то здесь должно быть… Внутричерепное дав­ление очень высокое, и мозг сильно распух.

 – При жизни?

 – Пока не могу сказать. Это требует времени. Любопытно… Мозг буквально лопнул, как воздуш­ный шар. По моему мнению, никакое оружие не могло это вызвать.

 – А лекарство?

 – Мне нужно провести тесты. Свяжусь с тобой, когда получу надежные данные.

 – Можешь сообщить мне хоть что-нибудь?

 – Только то, что мозг этого человека был в скверном состоянии задолго до вчерашнего вечера. То, что произошло с его мозгом, не является резуль­татом электронного разряда. Такого бы не случи­лось, даже если бы твой полицейский вставил парализатор ему в ухо. Я, конечно, не могу утверждать, что разряд не вызвал цепную реакцию, ускорившую наступление смерти. Но, судя по состоянию мозга, его обладатель все равно умер бы в течение часа. Я дам тебе знать, когда разберусь, что к чему. А те­перь уходи и не мешай мне работать.

 

 Ева распечатала квартиру Когберна, и, как толь­ко открыла дверь, зловоние ударило ей в нос, слов­но грязный кулак.

 – Боже, ну и запах!

 – Да уж. – Отвернувшись, Пибоди набрала на­последок в легкие чистый воздух и шагнула в квар­тиру следом за Евой.

 – Открой окно, пока мы здесь. Невозможно ра­ботать в закупоренном ящике.

 – Что мы ищем?

 – Вскрытие Когберна показало тяжелое заболе­вание мозга. Мы можем найти какое-то подтверж­дение или указание на то, что он занимался самоле­чением. Мне с самого начала показалось, что квар­тира выглядит так, как будто хозяин заболел. Он, конечно, был гнидой, но достаточно аккуратной и организованной гнидой. Однако в последние не­сколько дней махнул рукой на домашнее хозяйство, хотя и содержал в порядке свою бухгалтерию. Воз­можно, болезнь вкупе с жарой измучили его, а жа­лоба соседа окончательно вывела из равновесия.

 – Так ли уж важно, почему Когберн проломил соседу голову битой?

 – Причина всегда важна, – отозвалась Ева. – Ралф Вустер мертв, и Когберн заплатил за это. Но мы должны выяснить, почему это случилось. – Она открывала ящики, которые уже обыскивала вче­ра. – Может, он уже давно таил злобу на Вустера – хотел трахнуть его женщину или заполучить его деньги. А в тот момент, когда ему было так скверно, Ралф стал колошматить в дверь и кричать на него. – Присев на корточки, Ева посветила фонариком в глубь шкафа. – Что-то заставило его сорваться. Может быть, у него уже плавился мозг. Моррис ут­верждает, что он все равно должен был вот-вот уме­реть.

 – Тем не менее, Трухарта сейчас тестируют. – Пибоди посмотрела на часы. – Или только что за­кончили тестировать. А потом ему придется иметь дело с БВД независимо от того, был Когберн чем-то болен или нет.

 – Да, но Трухарт почувствует себя гораздо луч­ше, если выяснится, что настоящей причиной смер­ти была болезнь. В таком случае его не отправят в принудительный месячный отпуск. – Ева нахмури­лась. – Как бы то ни было, мне все это не нравится.

 – Что это за мелодию вы напеваете?

 Ева выпрямилась, обругав себя.

 – Не знаю. Черт бы побрал Морриса! Давай-ка постучим к соседям.

* * *

 Удивительно, сколько людей теряет слух или дар речи, когда им приходится общаться с полицией.

 Больше половины дверей, в которые стучала Ева, оставались закрытыми, а доносившиеся изнут­ри звуки тотчас же смолкали. Те же, кто открывал дверь, давали немногословные ответы типа «ничего не видел, не слышал и не знаю».

 Но в квартире 12 на первом этаже терпение Евы было вознаграждено.

 Дверь открыла заспанная молодая блондинка в тонкой майке и белых панталонах. Она зевнула в лицо Еве и быстро заморгала, когда ей показали значок.

 – Моя лицензия оплачена. Мне ее продлили на шесть месяцев, и я только что прошла медицинский контроль. У меня все о'кей.

 – Рада слышать. – Девица выглядела достаточ­но свежей – по-видимому, ее карьере лицензиро­ванной проститутки еще не исполнился год. – Но я здесь не по этому поводу, а из-за того, что произо­шло вчера на четвертом этаже.

 – Жуткая история! Я пряталась в шкафу, пока не прекратились крики. Там была драка, двух чело­век прикончили и все такое.

 – Вы знали кого-нибудь из убитых?

 – Более-менее.

 – Не могли бы мы войти, мисс?

 – Меня зовут Рини – Рини Пайк. Вообще-то, моя фамилия Пиковски, но я изменила ее на Пайк, это звучит более сексуально. Ладно, входите. Моя инструкторша говорит, нам лучше сотрудничать с полицией, чтобы избежать неприятностей, и все такое.

 Ева подумала, что девушка в качестве лицензи­рованной проститутки выглядит так же, как Трухарт в качестве полицейского. Все еще молода и невин­на, несмотря на избранную профессию.

 – Хороший принцип, Рини.

 – Только у меня жуткий беспорядок. Днем я в основном сплю – особенно в такую жару. Управ­ляющий никак не установит кондиционер.

 – Может, мне попробовать его уговорить? – предложила Ева.

 – Это было бы здорово! Трудно приводить сюда клиентов – здесь слишком жарко для секса и все такое. У меня ведь лицензия только на уличную ра­боту, а клиенты с улицы обычно не хотят тратиться на комнату в отеле.

 Мебель была скудной, а расположение соответ­ствовало квартире Когберна. Беспорядок создавали разбросанная одежда, три парика, похожие на растрепанные скальпы, и нагромождение косметики на комоде у окна.

 Воздух был жарким, как в духовке.

 – Что вы можете рассказать мне о Луи Когберне? – начала Ева.

 – Он любил делать это быстро и просто – без всяких ухищрений.

 – Очень интересно, Рини, но я спрашиваю не о его сексуальных предпочтениях. Впрочем, раз уж вы это упомянули… Он был вашим постоянным клиен­том?

 – Что-то вроде того. – Рини двигалась по ком­нате, подбирая одежду и бросая ее в шкаф. – Он приходил раз в две недели с тех пор, как я въехала сюда. Мистер Когберн был очень вежлив, говорил, как удобно иметь в доме лицензированную компаньонку, и даже предлагал расплачиваться своим то­варом. Но я ответила, что предпочитаю деньги, так как коплю на лицензию девушки по вызову, а нар­котиками не балуюсь и все такое… О! – Она хлоп­нула себя ладонью по рту. – Я не должна была го­ворить о его занятиях. Но раз уж он мертв…

 – И все такое. Не беспокойтесь, Рини, мы знаем о его бизнесе. Скажите, Когберн ссорился с кем-ни­будь из жильцов до вчерашнего вечера?

 – Никогда. Он всегда был тихим и вежливым. Держался особняком, ни с кем особо не общался.

 – Когберн когда-нибудь упоминал о каких-ни­будь проблемах, связанных с Ралфом Вустером или Сузанн Коэн?

 – Нет. Я знакома с Сузи. Несколько дней назад мы с ней сидели на крыльце и пили пиво, потому что внутри было очень жарко. Сузи славная. Она рассказывала, что они с Ралфом собираются поже­ниться, и все такое. Сузи работает в закусочной за углом, а Ралф был вышибалой в клубе – забыла, в каком. Может, я навещу ее в больнице.

 – Думаю, она будет рада. Вы не заметили какие-нибудь изменения в мистере Когберне за последние несколько дней?

 – Вообще-то да. Хотите чего-нибудь холоднень­кого? У меня есть лимонад.

 – Нет, спасибо. Продолжайте.

 – Я бы выпила воды, если не возражаете, – ска­зала Пибоди.

 – Конечно. Небось трудно быть копом?

 – Бывает нелегко. – Ева наблюдала, как Рини достает лимонад из холодильника. – Зато узнаешь все стороны человеческой жизни.

 – Лицензированные компаньонки тоже многое видят.

 – Так какие изменения вы заметили недавно в мистере Когберне?

 – Ну… – Рини вернулась со стаканом лимонада для Пибоди и отпила немного из своего стакана. – Когда мы с Сузи сидели на крыльце, Луи как раз возвращался домой. Выглядел он скверно – блед­ный, потный и все такое. Я спросила, как он переносит жару. А он злобно посмотрел на меня и посо­ветовал держать язык за зубами, если я не в состоя­нии говорить ничего, кроме глупостей. – Она надула неподкрашенные губки. – Я сначала обиде­лась, но потом поняла, что он это не со зла, а пото­му что плохо себя чувствует. Я предложила ему пива. Луи снова посмотрел на меня так, словно опять хочет сказать какую-то гадость, и Сузи вся на­пряглась. Но он вытер лицо, извинился и пожало­вался, что у него из-за жары голова раскалывается и все такое. Я предложила ему таблетку – наверно, это тоже было глупо: когда занимаешься таким бизнесом, как Луи, наверняка имеешь рее необходи­мое, чтобы унять боль. Но он не рассердился, а про­сто сказал, что постарается заснуть.

 – Вы видели его после того случая?

 – Не видела, но слышала вчера утром. Я спала и проснулась оттого, что Луи колотил в дверь управ­ляющего и кричал, чтобы тот установил кондицио­нер. Он ругался на чем свет стоит – никогда от него такого не слышала, – но управляющий не открыл дверь. Тогда Луи поднялся к себе, хотя обычно по утрам выходит на улицу.

 – Он поднялся в свою квартиру после попытки попасть к управляющему?

 – Да, и это довольно странно. Луи всегда был очень дисциплинированным во всем, что касалось работы. Не думаю, что он вчера вообще выходил из дому. А когда я одевалась, то услышала крики и гро­хот наверху. Я выглянула на секунду и увидела, что молодой красивый коп бежит по лестнице. Тогда я спряталась в стенном шкафу. Коп кричал, чтобы кто-нибудь позвонил девять-один-один. Конечно, мне надо было это сделать, но я очень испугалась и все такое.

 – Значит, вы слышали, как полицейский про­сил вызвать подкрепление?

 – Да, – кивнула Рини. – Мне жаль, что я ему не помогла, но я думала, что это сделает кто-нибудь другой. Хотя вряд ли это что-нибудь бы изменило – все произошло очень быстро. Тот коп побежал на­верх, когда все в доме попрятались по углам. Если увидите его, то передайте ему, что он настоящий герой и мне стыдно, что я ему не помогла.

 – Обязательно передам, – пообещала Ева.

* * *

 Ева решила явиться к майору Уитни с устным рапортом. Ей пришлось подольститься к секретар­ше, чтобы та выкроила для нее пятиминутное окно у своего шефа.

 – Спасибо, что нашли для меня время, майор.

 – Я для всех находил бы время, если бы мой день состоял из сорока восьми часов. Пожалуйста, побыстрее, лейтенант.

 Говоря это, Уитни продолжал читать данные на экране компьютера. Его профиль казался камен­ным. Массивная фигура была под стать его столь же массивному, а также непререкаемому, авторитету.

 – Это касается инцидента с участием полицей­ского Трухарта, сэр. Я собрала дополнительные данные, свидетельствующие, что напавший на него человек страдал заболеванием, которое явилось причиной его смерти. Медэксперт Моррис еще проводит тесты, но он заявил, что, судя по его состоя­нию, он и так должен был умереть в течение часа.

 – Моррис уже сообщил мне об этом. У вас пре­данные друзья, Даллас.

 – Трухарт уже прошел тестирование, сэр, и ре­зультаты должны быть к утру. Я подумала, что мож­но было бы отложить вмешательство БВД. Ведь не исключено, что такое вмешательство вообще не по­надобится.

 Уитни повернулся к ней.

 – У вас есть причины полагать, лейтенант, что стандартное расследование, проводимое БВД, бро­сит какую-то тень на действия, предпринятые этим полицейским?

 – Нет, майор.

 – Тогда пусть все идет своим чередом. Пускай парень сам постоит за себя. Это пойдет ему на пользу. Чувствовать вашу поддержку – это одно, а пря­таться за вашей спиной – совсем другое.

 – Я вовсе не пытаюсь… – Ева оборвала фразу, поняв, что противоречит сама себе. – Позвольте го­ворить откровенно, майор.

 – Пожалуйста, только покороче.

 – Я чувствую определенную ответственность, так как сама перевела Трухарта в Главное управле­ние. Несколько месяцев тому назад он серьезно по­страдал во время одной из моих операций. Трухарт всегда в точности выполняет приказы, и мужества ему не занимать. Но он еще очень молод, и кожа не­достаточно огрубела. Я не хочу, чтобы он получил больше ударов, чем заслуживает.

 – Если он не в состоянии держать удары, то пусть лучше узнает это сразу.

 – Согласна. Но если у нападавшего действи­тельно было заболевание, приведшее его к смерти, можно избежать месячного отстранения Трухарта от службы. Вы ведь знаете, майор, какую душевную травму может причинить эта процедура. Трухарт от­кликнулся на призыв о помощи, без колебаний под­вергнув себя опасности.

 – Но он не вызвал подкрепление.

 – Да, сэр, не вызвал. А с вами никогда такого не случалось?

 Уитни поднял брови:

 – Если бы случилось, я бы заслужил хорошего пинка.

 – Пинок я ему обеспечу.

 – Я подумаю насчет отстранения, лейтенант, как только поступят все данные и результаты рас­следования.

 – Благодарю вас, сэр.

* * *

 Сидя в своей каморке, Хэллоуэй просматривал очередную серию данных в компьютере Когберна, ворча себе под нос. Стоит поиграть в перерыв в «Звездные войны», как на тебя выливают кучу дерь­ма! Кому нужны данные в компьютере мертвого наркодилера, сбывавшего товар юнцам? Что с ними собирается делать Фини? Жаловаться на сопляков их мамашам?

 «Четыре часа! – думал он, глотая таблетки от усиливающейся головной боли. – Четыре часа воз­ни с бесполезными данными в устаревшем компью­тере, и все потому, что Даллас попросила об этом Фини!»

 Хэллоуэй откинулся на спинку стула, протирая усталые глаза. Он никак не мог пробиться через блокировку передачи об этой загадочной «Чистоте». Ясно только, что сообщение посылал не Когберн. Ну и что из этого?

 «Абсолютная Чистота»… Может, это название детского лосьона!

 Головная боль не давала ему покоя. Господи, как же здесь жарко! Должно быть, чертов кондиционер снова вышел из строя. Никто не выполняет свою работу! Никто, кроме него!

 Поднявшись из-за стола, Хэллоуэй вышел из ка­морки в поисках воды и воздуха. По пути к автомату он бесцеремонно расталкивал других копов, слыша нелестные эпитеты в свой адрес.

 Опустошая один стакан воды за другим, Хэл­лоуэй наблюдал за передвижениями своих коллег. Как муравьи на навозной куче! Кто-то оказал бы миру немалую услугу, раздавив несколько муравьев.

 – Привет, Хэллоуэй, – поздоровался с ним Макнаб, вернувшийся с выезда на место происшествия. – Как дела? Слышал, тебе дали интересное поручение?

 – Пошел в задницу, кретин!

 Макнаб сдвинул брови, но потом обратил вни­мание на бледное, покрытое испариной лицо Хэллоуэя.

 – Слушай, ты не заболел?

 Хэллоуэй осушил еще один стакан холодной воды.

 – Вали отсюда, не то все увидят, что за педик ходит в любимчиках у Фини!

 – Ты спятил? – Это было что-то новое. До сих пор Макнаб и Хэллоуэй неплохо ладили. – Можем пойти в спортзал и разобраться. Посмотрим, кто педик у нас в отделе.

 В этот момент к автомату с водой подошел Фини и сразу почувствовал напряжение в атмосфере.

 – Макнаб, мне был нужен твой рапорт уже де­сять минут назад. Хэллоуэй, если ты провел все это время, стоя у автомата, я могу найти для тебя еще какую-нибудь работу. Иди и займись делом.

 – Позже разберемся, – процедил сквозь зубы Хэллоуэй и поплелся в свою каморку, изнывая от головной боли.