• Сестры Конкеннан, #3

Глава 5

 – Ну, и какая она из себя, эта ваша американская сестрица?

 Чувствуя себя на кухне у Брианны как в своем собственном доме, Мерфи взял с подноса кусок пирожного с кремом, откусил немалый кусок.

 Он был высок и с возрастом не полнел, так что пирожные Брианны были ему не во вред. Еще в дверях он стащил с головы шапку – так его с детства учила мать – и попытался пригладить свои темные волосы, но тщетно: они все равно торчали в разные стороны, взывая к ножницам парикмахера.

 – Убери руки! – запоздало скомандовала Брианна. – Подожди, пока я подам на стол.

 – Боюсь, тогда мне может не хватить. – Он довольно ухмыльнулся, отправляя в рот новый кусок. – Она так же хороша, как ты, Бри? Признайся.

 – Лесть не поможет тебе получить добавку, не воображай. Что касается Шаннон… – Брианна задумалась на мгновение. – Я бы не назвала ее хорошенькой. Или привлекательной. По-моему, таких, как она, считают просто красивыми. Хотя это не значит, что всем она должна нравиться. А если подробней… Да что ты такой любопытный?! Ну, волосы у нее не такие огненные, как у Мегги. Скорее похожи по цвету на гриву твоей любимой гнедой кобылы. Зато глаза как у нашего отца. Помнишь их цвет? Зеленые-зеленые. Рост у нее вроде моего. И она вполне стройная. Гладкая, как бы ты, наверно, сказал.

 Воспользовавшись тем, что Брианна хлопотала над пирожными, Мерфи налил себе чаю.

 – А еще что про нее скажешь?

 – Она сдержанная. Наша Мегги совсем не такая. А еще грустная. Но ведь это можно понять. – Было видно, Брианна не только на словах понимает свою сводную сестру. – Посмотрел бы ты, как она заулыбалась, когда мы выехали на то место, откуда видна вся долина!

 – Да, там еще какая красотища! – Мерфи отхлебнул чаю из кружки, расправил плечи – они ныли после сегодняшней утренней пахоты. Однако он любил это ощущение живых мышц. – Такого в своем Нью-Йорке ей вовек не увидеть!

 – Мы часто говорим об этом городе, словно он на другой планете. А ведь он просто за океаном, Мерфи.

 – Для меня это дальше, чем луна!

 Брианна с улыбкой обернулась к нему через плечо. Мерфи был хорош собой; пожалуй, даже лучше, чем раньше, когда был юношей. Женщины в их селении говорили тогда, что у него «ангельское личико». Сейчас в нем было, может быть, больше от «дьявола» – дьявольски красивые голубые глаза, дьявольски манящая улыбка. Работа на открытом воздухе только красила его, придавала и без того смуглому лицу скульптурную четкость и резкость, что не могло не привлекать к нему весьма заинтересованные взгляды женщин, которые его до сих пор не слишком трогали, насколько она могла судить. Он был крепкий и складный, с мускулистым торсом и такими же руками, такой же сильный и дюжий, как его любимцы – кони, если их очеловечить и придать им доброту и мягкость. Да, несмотря на внешнюю грубоватость и неотшлифованность манер, в нем явно ощущались добросердечие, отзывчивость. Даже что-то поэтическое находила Брианна в его натуре, в мечтательном выражении глаз. Впрочем, возможно, тут играла роль ее глубокая привязанность к нему еще с детских лет.

 – Чего ты так уставилась? – Он провел рукой по подбородку. – Я измазался кремом?

 – Нет, я подумала: неужели не найдется женщина, которая удостоится чести видеть каждый день твою приятную физиономию?

 – Вы с Мегги глядите на нее чуть не каждый день. С меня достаточно. – Он произнес это сравнительно бойко, но все же в голосе чувствовалось некоторое замешательство. – Почему, как только женщина заведет семью, тотчас начинает думать, что все остальные должны поступать так же? – добавил он не сразу.

 – Потому что эта женщина счастлива, – ответила Брианна. – Я, конечно, говорю о себе. – Она нежно взглянула на Кейлу. – Вылитый отец, правда?

 – По-моему, вся в мать. – Он склонился над девочкой, дотронулся до ее головки. – А как насчет вашей матери, Бри? Вы сказали ей?

 – Пока нет. – Не хотелось даже думать об этом, но она понимала, что никуда не деться. – Конечно, скажем. Пускай Шаннон хоть немного отдохнет с дороги и попривыкнет к нам.

 – Да, ураган надвигается. Ты уверена, что мать ни о чем не догадывалась раньше? Ни о другой женщине, ни о ребенке от нее?

 – Голову даю на отсечение. Если бы узнала, можешь представить, что устроила бы. Особенно при их отношениях!

 Содрогнувшись, она отвернулась в сторону.

 – Да уж! Слышно было бы во всей округе. – Он слегка коснулся ее щеки, заставил повернуть к нему голову. – Не переживай сильно. Ты ведь не одна.

 – Я знаю, Мерфи. Это немножко помогает, но все равно ужасно. Неужели наши взаимоотношения никогда не наладятся? Ведь она все-таки наша мать. А сейчас, с приездом Шаннон, может стать еще хуже. Но мы не могли поступить иначе. Как-никак она нам не чужая. Отец не простил бы нам.

 – Хватит об этом, Бри. Перестань мучиться. Вы поступили правильно. Ну, ну, не надо, старуха, – добавил он, видя, что глаза у нее наполняются слезами. – Прекрати.

 С кружкой чая в руке он наклонился к ней и по-братски поцеловал в лоб, непроизвольно взглянув в сторону двери.

 То, что он увидел там, перевернуло в нем все кверху дном!

 Из дверного проема на него смотрели внимательные зеленые глаза. Огромные, как блюдца. Так ему показалось. А лицо! Какое было лицо! Как алебастр. Или нет, как свежее молоко. И какие волосы обрамляли это лицо и касались гордо вздернутого подбородка!

 Словом, чудесное видение – вот что это было! Образ, который сразу поразил воображение и глубоко проник в сердце.

 – О, Шаннон! – воскликнула Брианна, немного покраснев. Что она о ней подумает, если видела, как Мерфи поцеловал ее? И неужели она слышала то, что говорилось о матери? – Чай почти уже готов. Мы попьем его здесь. А своим жильцам я накрою в гостиной Их не так много. Мне не трудно.

 – У вас прелестная кухня, – сказала Шаннон, оглядываясь вокруг.

 Она уловила кое-что из разговора Брианны и Мерфи и собиралась потом обдумать услышанное. Но сейчас ее внимание было приковано к человеку, глазевшему на нее так, словно он никогда не видел живой женщины.

 – Шаннон Бодин, – представила их друг другу Брианна. – А это наш приятель и сосед Мерфи Малдун, о котором я уже говорила.

 – Как поживаете? – услышал он, но был не в состоянии произнести ничего вразумительного в ответ. Только кивнул и с отвращением к самому себе подумал, что она приняла его наверняка за деревенщину, у которого мозги еле ворочаются.

 – Мерфи, – обратилась к нему Брианна, – ты не скажешь всем остальным, чтобы шли пить чай? Мерфи! – повторила она, не получив ответа.

 – Что? А, да… Кому?

 Брианна не могла сдержать смеха.

 – Да что с тобой? Прямо стоя спишь, как твои распрекрасные кони. Пойди и позови Грейсона и Мегги. И Лайама, конечно. Ну, давай!

 Она подтолкнула его, и он скрылся за дверью.

 – Работал сегодня с рассвета в поле, – объяснила она его странное поведение. – Спит на ходу. Вообще-то он прыткий малый.

 Последнему утверждению Шаннон не поверила.

 – Он фермер, кажется? – спросила она уже не в первый раз. – Сосед?

 – Он как брат для нас с Мегги. А каких выращивает превосходных лошадей! У нас нет от него секретов, – добавила она.

 – Вы рассказали ему и обо мне? Но ведь он ваш друг, не мой.

 Брианна вздохнула.

 – Вы пока не знаете как следует никого из нас и вправе думать что угодно. Я не могу заставить вас доверять нам и не стану этого делать. Но взамен предложу сесть и выпить чаю.

 – Сколько в вас спокойствия и выдержки, – не могла не признать Шаннон.

 – Зато у Мегги ни того, ни другого.

 – Я не понравилась ей?

 – Пока это так.

 Шаннон почувствовала вдруг, что ей хочется беспричинно рассмеяться. На душе, как ни странно, было легко.

 – Она мне тоже не слишком пришлась по вкусу. Что у нас к чаю?

 – Сыр, сандвичи, паштет, печенье, торт с кремом, яблочный…

 – Ой, не надо больше! У вас так всегда?

 – Я люблю готовить. Кроме того, хочу отметить день вашего приезда.

 – Вы упорный человек, да?

 – Упрямство характерно для всей нашей семьи, должна честно признаться. А вот и они! Начинайте пить, я пойду в гостиную к моим постояльцам. Угощайтесь!

 Все уселись, наступило недолгое молчание.

 – Вам сахару? – сухо спросила Мегги у Шаннон.

 – Нет, благодарю, – так же сухо ответила та. – Я пью несладкий.

 – В Нью-Йорке неплохие рестораны, – сказал Грейсон, – но, ей-богу, я не ел нигде вкуснее, чем у Брианны на кухне. Вы работаете у Тайлментона? – обратился он к Шаннон, накладывая ей на тарелку сладости.

 – Я… да… О, не так много! Уже больше пяти лет.

 – У его фирмы, насколько я знаю, неплохая репутация. Даже очень хорошая. М-м… – Грейсон откусил от яблочного пирога. – Блистательно! А где вы учились?

 – В Карнеги Меллон.

 – У… Ничего не может быть лучше! – И было непонятно, к чему относятся эти проявления высшего удовлетворения – к стряпне Брианны или к репутации учебного заведения. – Там, неподалеку от вашего колледжа, была такая маленькая булочная. Ее держала супружеская еврейская пара. Они тоже были совсем маленькие. Но какие там готовили булочки с ромом!

 – Я знаю это место, – с улыбкой сказала Шаннон. Все-таки приятно поговорить с американцем! – Ходила туда каждое воскресенье в течение четырех лет

 Поскольку внимание Мегги было устремлено на Лайама, сидевшего рядом с ней на высоком стульчике, а Мерфи и без того не сводил глаз с гостьи, Шаннон не посчитала необходимым втягивать их в разговор и продолжала беседовать с Грейсоном.

 Когда Кейла закапризничала, он вынул ее из колыбели и взял на руки, предоставив Шаннон самой угощать себя, что та и поторопилась сделать, с удовольствием вонзив зубы в сандвич с сыром. Сейчас она ощутила, что была ужасно голодна и что вместе с насыщением к ней приходит чувство покоя и уюта. Покончив с бутербродом, она взялась за печенье.

 – Как на седьмом небе? – улыбнулся Грейсон, поймав выражение ее глаз.

 – О, даже выше! Божественно!

 – Вы правы. В кондитерских изделиях Брианны есть что-то сверхъестественное.

 Одной рукой – в другой у него была Кейла – он умудрялся умело и быстро расправляться с угощением.

 – Не будь свиньей, Грей, – обиженно сказала Мегги. – Оставь что-нибудь для Рогана.

 – Почему ты не научишься сама делать все это?

 – Зачем? – Мегги слизнула крем с пальца. – Если вы живете так близко.

 – Вы по соседству с сестрой? – спросила Шаннон, не получившая большого удовольствия от этого сообщения.

 – Да, почти через дорогу.

 Ироническая улыбка, появившаяся на губах у Мегги, показывала, что она хорошо поняла чувства, которые обуревали Шаннон.

 – Время от времени Роган увозит ее в какую-нибудь из своих галерей, – сказал Грейсон, ухмыляясь, – тогда нам становится полегче. Больше остается пирогов.

 – Зато некому бывает смотреть, чтобы бедняжка Брианна хотя бы иногда отдохнула, – отозвалась Мегги.

 – Бедняжка Брианна сама может последить за собой, – раздался от двери голос той, о ком шла речь. – Грейсон, не забывай о Рогане! И о Мерфи тоже.

 – Он ничего сегодня не ест, ваш Мерфи, – удивился Грейсон. – Что это с ним, не знаете?

 Шаннон, которую уже начал раздражать почти неподвижный взгляд фермера, устремленный на нее, сказала в сердцах:

 – Мистеру Малдуну не до еды. Он занят тем, что изучает мою внешность.

 – Болван! – прошептала Мегги и толкнула его локтем.

 – Прошу прощения. – Мерфи резко поставил кружку на стол. – Я и впрямь размечтался чего-то. От усталости, верно. – Он поднялся из-за стола. – Спасибо за угощение, Бри. Добро пожаловать к нам в Ирландию, мисс Бодин. Больше не буду вас стеснять своим взглядом.

 Водрузив на голову шапку, он поспешно покинул кухню.

 – Сегодня красный день в календаре, – съязвила Мегги. – Никогда еще Мерфи не оставлял на тарелке хотя бы крошку. Но Роган будет доволен, я отнесу ему то, что осталось от Грея.

 – Конечно, Мегги. Я заверну. Шутки шутками, но не знаю, что такое с Мерфи, – сказала Брианна обеспокоенно. – Может, какие неприятности? Он выглядел нездоровым.

 Шаннон, однако, подумала, что у мистера Малдуна вполне цветущий вид, и, продолжая с удовольствием пить чай, моментально забыла об этом человеке.

 Позднее, когда небеса утратили свою прозрачную голубизну, сменив ее на сероватый цвет, Шаннон пошла прогуляться. Собственно, она хотела остаться на кухне и помочь Брианне по хозяйству, но та наотрез отказалась от помощи и почти насильно выпроводила ее в сад.

 Все здесь было в таком порядке, так ухожено, что поневоле создавалось впечатление: и делать-то ничего хозяйке не надо – лежи себе и отдыхай.

 Однако, если подумать, то как она со всем справляется, эта женщина? Готовит еду, содержит небольшой, но вполне приличный отель, смотрит за грудным ребенком, ухаживает за прекрасным садом. К тому же остается привлекательной для весьма интересного мужчины, умудряясь выглядеть почти как на рекламной картинке в «Айриш Кантри Тайме». Чудеса, да и только!

 Размышляя об этом, Шаннон обогнула оранжерею и оказалась на приятной лужайке, где росли незабудки, фиалки и стояли деревянные стулья. Она опустилась на один из них, решив, что на сегодня хватит – больше не станет думать ни о Брианне, ни о Мегги, ни о ком другом из этого семейства, частью которого она на время сделалась. Вообще ни о чем не будет думать!

 Воздух был чист и свеж. До ее слуха доносился легкий звон медных украшений, висевших на одном из окон дома. Показалось, она слышит мычание коров – звуки были для нее почти так же диковинны, как ирландские легенды о гномах и эльфах, прочитанные в детстве.

 Наверное, там и находится ферма этого Мерфи, предположила она и понадеялась, что фермер из него получился лучший, нежели собеседник.

 Волна усталости накатила на нее – видимо, сказался наконец долгий и утомительный перелет. Она не сопротивлялась этой волне и ощущению слабости, принесенному ею, закрыла глаза и погрузилась в сон.

 Ей приснился темноволосый мужчина на белом коне. Его волосы и черный плащ развевались по ветру и были усеяны дождевыми каплями, падавшими с серого неба.

 Но вот яркая молния, словно бичом, рассекла тучи, высветила всадника – смуглое лицо с высокими кельтскими скулами, светлые глаза. Бронзовая застежка плаща возле шеи. Засверкали литые металлические украшения на конской голове.

 Стройные ноги коня едва касались земли, он как будто летел по воздуху. Мчался к ней. И оба, она это знала – конь и всадник – были опасны. Так же как меч, блестевший на боку у мужчины.

 Она слышала раскаты грома, холодный дождь бил по лицу – но страха не было. С высоко поднятым подбородком она встречала непогоду и приближение всадника.

 Взрывая комья земли, конь остановился в нескольких дюймах от нее. Мужчина спешился и шагнул к ней, в глазах у него были торжество победы и вожделение.

 Она услышала собственный голос, который звучал как чужой для нее.

 – Значит, ты вернулась? – говорил этот голос…

 Она вздрогнула и открыла глаза, напуганная и смущенная ясностью видения. Словно и не спала вовсе – так отчетливо представилось ей все, что только что увидела во время сна.

 Она отвела волосы с лица, подняла голову и снова вздрогнула. Невдалеке от нее стоял мужчина.

 – Прошу прощения, – сказал он и сделал шаг по направлению к ней. Это был Мерфи. – Не хотел мешать вам. Вы ведь спали?

 Она с некоторым усилием выпрямилась на стуле.

 – Пришли снова наблюдать за мной, мистер Мерфи?

 – Нет… Я… Совсем нет… – «Черт бы меня побрал! Что со мной такое? Совершенно язык не ворочается. Теперь уж определенно эта американка решит, что я недоумок». – Не хотел мешать вам, – повторил он. – Просто шел по саду, и мне показалось, вы сказали что-то. Но, выходит, нет… – Он предпринял попытку улыбнуться, вспомнив, что его улыбка нравится женщинам. – По правде говоря, мисс Бодин, я притащился обратно, чтобы извиниться за то, что так по-дурацки глазел на вас во время чая. Это было неприлично.

 – Хорошо, – просто сказала она. – Забудем об этом.

 «И уходи, ради бога», – добавила она мысленно.

 Но он, видимо, не прочел ее мысли.

 – Думаю, все дело в ваших глазах, – услышала она его голос.

 Он-то знал, что не только в них, но вообще в ней. В том, что, увидев ее, сразу понял: вот она, женщина, которую ты столько времени ждал!

 – При чем тут глаза? – спросила она нетерпеливо.

 – Они у вас какие-то особенные. Чистые, как вода, зеленые, словно мох, и вроде бы волшебные.

 «У него не так уж плохо подвешен язык, – подумала Шаннон. – И голос такой музыкальный – наверное, хорошо поет. Но к чему все это?»

 – К чему этот разговор, мистер Малдун? – нотки раздражения появились в ее голосе.

 – Зовите меня просто Мерфи. Ведь мы как-никак соседи.

 – Нет, мы не соседи. Но я буду вас называть Мерфи. А теперь, если вы меня извините…

 Она хотела подняться, но с легким криком снова опустилась на стул, потому что из быстро сгущавшихся сумерек на нее кинулось большое лохматое существо, которое ко всему еще и рычало.

 – Кон! – Мерфи достаточно было произнести один этот слог с соответствующей интонацией, чтобы пес тотчас же отошел от Шаннон, виновато виляя хвостом. – Он не хотел испугать вас. Просто приветствовал. Вышел на свою вечернюю прогулку и решил пообщаться.

 – Спасибо, что разъяснили. Но когда на вас так бросается из полутьмы что-то рычащее… – Он разговаривал с вами.

 – Значит, я еще недостаточно хорошо понимаю его язык. Ваш я уже начала понимать.

 Говоря это, она гладила большую голову Кона, которую тот положил ей на колени.

 – Спасибо и на этом. – Он сделал движение рукой, словно фокусник, и перед ее глазами оказался пахучий букет полевых цветов. – Добро пожаловать к нам, в Ирландию, в графство Клер. Пусть ваше пребывание здесь, Шаннон Бодин, будет таким же приятным и мирным, как эти цветы.

 Ошеломленная едва ли не больше, чем нападением на нее Конкобара, Шаннон взяла цветы из рук Мерфи и смущенно пробормотала:

 – Вы странный человек. Так мне показалось с первою раза, и теперь я утвердилась в своем мнении. – Она поднялась со стула. – Спасибо вам, Мерфи.

 – И вам тоже. По крайней мере я добился, чего хотел. Вы улыбнулись. Теперь я могу уйти с легким сердцем. Спокойной ночи, Шаннон.

 Он повернулся и вскоре растворился в темноте. Конкобар пошел было за ним, но потом передумал и вернулся к Шаннон.

 – Что ж, для первого дня, пожалуй, достаточно, – сказала она ему. – Надо идти спать. Я в самом деле чувствую себя усталой.