• Сестры Конкеннан, #2

Глава 20

 Ясным майским днем Бриана, стоя в саду, смотрела, как рабочие рыли фундамент для ее оранжереи.

 «Вот и исполнилась моя маленькая мечта», – сказала она себе.

 Бри улыбнулась малышу, пускавшему пузыри, сидя в детском стульчике на колесиках. И, поцеловав курчавые черные волосенки племянника, подумала, что не следует строить грандиозных планов.

 – Он так вырос, Мегги! Всего за несколько недель.

 – Ага. А я никак не похудею, – сестра скорчила гримасу и похлопала себя по животу. – Наверно, навсегда останусь пузатой.

 – Да ладно тебе! Ты прекрасно выглядишь.

 – Я ей твержу то же самое, – подхватил Роган, обнимая Мегги за плечи.

 – Да как ты можешь судить? Ты же от меня без ума.

 – Это верно.

 Мегги и Роган просияли, любовно глядя друг на друга. Бриана отвела глаза. Счастливчики! Им теперь море по колено. Их согревают взаимная любовь и лепет очаровательного младенца. Бри почувствовала острый приступ зависти и тоски.

 – Ну а куда запропастился янки? Бриана испуганно покосилась на сестру. Неужели Мегги читает ее мысли?

 – Он встал ни свет ни заря и уехал, даже не позавтракав.

 – Куда?

 – Не знаю. Настроение у него было препаршивое. Он вообще в последние дни непредсказуем. А все из-за романа, хотя уверяет, что остались последние штрихи.

 – Значит, он скоро его допишет? – спросил Роган.

 – Да, очень скоро.

 Допишет, и тогда… Впрочем, Бриана старалась не думать, что будет тогда.

 – Издатель теперь то и дело звонит Грею, – поспешно продолжала она, – и буквально забрасывает его бандеролями – у Грея летом выходит еще одна книга, а его страшно раздражают разговоры о ней. Он ведь пишет другой роман и не желает отвлекаться, – Бри посмотрела на рабочих. – По-моему, я удачно выбрала место для оранжереи. Как вы считаете? Она будет видна из моего окошка.

 – Да-да, ты уже говорила, – нетерпеливо тряхнула головой Мегги, не собираясь переключаться на посторонние темы. – Ну а как складываются твои отношения с Греем?

 – Все хорошо. Правда, он в последние дни довольно мрачен, но это ненадолго. Я тебе рассказывала, как Грей задобрил маму?

 – Да. Надо же, оказывается, стоило только привезти ей сувенирчик из Нью-Йорка, и она растаяла! Когда мы крестили Лайама, мать даже любезничала с Греем. А мне пришлось родить ребенка, чтобы заключить с ней хотя бы временное перемирие.

 – Она без ума от Лайама, – сказала Бриана.

 – Да, он для нас этакий буфер. Ой-ой-ой, что такое? – всполошилась Мегги, увидев, что Лайам забеспокоился. – А-а… подгузник обмочил? Ну это ничего.

 Мегги взяла малыша на руки и нежно погладила его по спинке.

 – Давай я его переодену, – предложила Бриана.

 – А ты расторопнее папаши, – рассмеялась Мегги. – Не надо, я сама справлюсь. Это одна минута!

 – Она знает, что я хотел с тобой поговорить про «Трикуотер-Майнинг», – Роган подвел Бриану к деревянным стульям, стоявшим возле терновника, в честь которого был назвал коттедж. – Мегги это нисколько не беспокоит. Она гораздо больше интересуется Лайамом и тем, когда ей можно будет вернуться в мастерскую.

 – Но это вполне естественно.

 – Да, конечно, но понимаешь, Бриана, я не хочу, чтобы мошенник остался безнаказанным. Не хочу из принципа!

 Бриана улыбнулась.

 – Конечно, ты ведь деловой человек, и тебе обидно за честь бизнесмена. Я понимаю. Но ты не видел мистера Кастерса. Он такой забавный… На него нельзя обижаться.

 – Кастерс совершил преступление. Однако тебе жалко сажать его в тюрьму. Ладно, предположим… Но он все равно должен поплатиться за свои аферы! Я осторожно навел справки и выяснил, что в последние годы он занимался вполне законным и прибыльным бизнесом. Кастерс в состоянии возместить тебе моральный ущерб. Давай я съезжу в Лондон и поговорю с ним. Мне это нетрудно.

 – Спасибо, Роган, но я вынуждена тебя разочаровать, – вздохнула Бриана. – Мне очень неловко, но… Не надо.

 – Как ты можешь отказываться, Бри? – возмутился Роган. – Ты же не Мегги. Она сейчас думает только о ребенке и о работе, да, впрочем, и всегда была склонна отмахиваться от всего, что мешало ей сосредоточиться. Но ты… Ты практичная женщина!

 – Да, – согласилась Бриана. – Но в моих жилах тоже течет отцовская кровь, – она положила руку на плечо Рогана. – Видишь ли, люди порой идут по скользкой дорожке и делают далеко не лучший выбор. А потом… часть из них увязает в жульничестве… кое-кому оно даже нравится. Другая часть без особого труда, улучив подходящий момент, выкарабкивается на твердую почву. Ну а некоторым, – она подумала о Грее, – этот переход дается ценой большого труда. И они добиваются поразительных результатов.

 Бриана умолкла, мечтательно глядя на далекие холмы.

 – Что-то я потерял нить твоих рассуждений, Бри.

 – Ой, извини! – встрепенулась она. – Так вот, я хотела сказать, что мы не знаем, какие обстоятельства вынудили мистера Кастерса перейти от одного образа жизни к другому. Но сейчас он никому не причиняет вреда. Мегги вполне довольна своим существованием, а я – своим. Так зачем напрягаться?

 – Ты говоришь ее словами, – вздохнул Роган. – Ладно, что с вами поделаешь?

 – Роган! – крикнула Мегги. – Тебя к телефону. Звонят из Дублина!

 Роган заторопился в дом, а Бриана пошла навстречу Мегги, державшей на руках Лайама.

 – Ну что, Маргарет Мэри? Ты поделиться со мной своим сокровищем?

 – Да, он как раз просился на ручки к тете Бри. – Мегги передала Лайама сестре и опустилась на стул, который освободил Роган. – Боже, как приятно сесть! Сегодня ночью Лайам задал мне жару. Я сто раз к нему вскакивала, и у меня теперь так гудят ноги, словно мы с Роганом прогулялись пешком до Голуэйя и обратно.

 – Может, у него зубки режутся? – Бриана осторожно потрогала десны малыша.

 – Может быть. Во всяком случае, слюни у него текут, как у щенка. – Мегги закрыла глаза. – Боже мой! Кто бы мог подумать, что я способна так сильно любить? Я столько лет не подозревала о существовании Рогана, а теперь не могу без него жить.

 Она открыла один глаз, удостоверяясь, что Роган еще не вернулся и не слышит ее излияний.

 – А Лайам… Это просто невероятно! Я вообще-то сразу полюбила его, как только узнала, что беременна, но, когда впервые взяла его на руки… ты не представляешь, что со мной сделалось! – Мегги тряхнула головой и попыталась рассмеяться. – Ох, опять эти гормоны! Совсем меня замучили. Сколько можно плакать по пустякам?

 – Это не из-за гормонов, Мегги. – Бриана прижалась щекой к головке Лайама, от которого трогательно пахло молоком. – Это от счастья.

 – Я хочу, чтобы и ты была счастлива. Бри.

 – Я счастлива.

 – Неправда. Ты уже готовишься к его отъезду. Он еще не собирается уезжать, а ты себя уже настраиваешь.

 – Если он решит уехать, я не смогу его остановить. Я всегда это знала.

 – Но почему? – воскликнула Мегги. – Почему? Разве ты его мало любишь? Почему ты не борешься за него?

 – Наоборот, я слишком люблю Грея, чтобы за него бороться. А может, мне не хватает мужества. Я ведь не такая отважная, как ты, Мегги.

 – Это все отговорки! Тебе мужества не занимать, святая Бриана.

 – Допустим, – спокойно кивнула Бриана, не собираясь вступать с Мегги в пререкания. – Но, понимаешь, у Грея есть основания так себя вести. Я могу не соглашаться с его взглядами, но принимаю их. И не кричи на меня, Мегги. Мне и так больно. Сегодня утром, когда Грей шел к машине, я вдруг почувствовала, что он вот-вот уедет насовсем.

 – Так останови его! Он же любит тебя, Бри. В каждом его взгляде сквозит любовь.

 – Да, пожалуй. И потому он торопится с отъездом. Грей боится, Мегги. Боится, что ему захочется вернуться.

 – А ты на это рассчитываешь?

 – Нет, – солгала Бриана. На самом деле ей очень хотелось на это рассчитывать. – Любви не всегда бывает достаточно, сестренка. Мы знаем это на примере нашего отца.

 – Ну, там был другой случай!

 – Случаи все разные. Но папа прожил без Аманды. И даже постарался как можно лучше обустроить свою жизнь. Я тоже не пропаду, ведь я его дочь. Не беспокойся за меня, – она с нежностью погладила волосенки малыша. – Теперь я понимаю чувства Аманды, когда она написала, что благодарна судьбе за время, проведенное вместе с папой. Я бы не променяла последние месяцы ни на какие блага мира!

 Бри умолкла, завидев приближающегося Рогана, и напряженно вгляделась в его лицо.

 – Наконец-то нам удалось получить известия об Аманде Догерти, – сказал он.

 К чаю Грей не вернулся, но Бриана еще не начала волноваться. Целый день у нее не шел из головы рассказ Рогана об Аманде Догерти.

 Поначалу, объехав города и деревушки Кэтскилса, частный детектив ничего не обнаружил. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, ведь прошло уже двадцать пять лет. Может, беременная ирландка и появлялась в тех краях четверть века назад, да люди, видевшие ее, давно о ней позабыли. Но Роган, будучи сам человеком основательным, и детектива нанял дотошного и въедливого. Не удовлетворившись полученными результатами – а точнее, их отсутствием, – детектив скрупулезно изучил все записи о рождениях, смертях и браках, сделанные в этой местности за пятилетний период с того дня, как Аманда отправила последнее письмо Тому Конкеннану.

 И в маленькой деревушке, высоко в горах, он обнаружил ее следы.

 Тридцатитрехлетняя Аманда Догерти вышла замуж за тридцативосьмилетнего Колина Бодайна. Брак был зарегистрирован мировым судьей, и адрес мужа был указан весьма расплывчато: Рочестер, Нью-Йорк. Сыщик уже отправился на поиски Аманды Догерти Бодайн.

 Аманда вышла замуж через пять месяцев после того, как написала письмо отцу Брианы. Ее беременность подходила к концу, и скорее всего ее будущий муж знал, что она готовится стать матерью.

 Интересно, любил ли он Аманду? Бриана надеялась, что да. По ее представлениям, только сильный и добрый человек мог дать свою фамилию чужому ребенку.

 Бриана поймала себя на том, что опять смотрит на часы, гадая, куда мог поехать Грей. Раздосадованная, она вскочила на велосипед и помчалась к Мерфи, чтобы рассказать ему о том, как продвигается строительство оранжереи.

 Когда она вернулась, пора было готовить обед. Мерфи пообещал на следующий день наведаться к ней и проверить качество фундамента. Это было, конечно, очень кстати, но на самом деле Бриана поехала к Мерфи в тайной надежде застать там Грея и была очень разочарована, что ее надежда не оправдалась.

 С момента его ухода прошло уже двенадцать часов, и Бриана начала волноваться.

 Она не находила себе места, у нее пропал аппетит. Зато гости за обе щеки уплетали макрель в соусе из крыжовника. Бриана привычно играла роль заботливой хозяйки, следя за тем, чтобы желающие получили бренди, а маленький Лайам – добавку лимонного пудинга, а то малютка смотрел на него такими жадными глазами!

 Затем Бриана поставила в комнату каждого гостя графинчик виски и сменила полотенца в ванных. Перед сном она немного поболтала с гостями и предложила детям настольные игры.

 К десяти часам, когда гости погасили свет и дом погрузился в тишину, беспокойство Брианы сменилось оцепенением.

 Ладно, когда вернется – тогда вернется, сказала себе Бриана и занялась в своей комнате вязанием. Пес примостился у ее ног.

 Грей целый день колесил по округе, но это не улучшило его настроения. Все его раздражало: и он сам, и то, что в доме Брианы даже в глухую полночь для него приветно горел огонек.

 Войдя в дом, он сразу же его выключил, словно доказывая себе, что не нуждается в заботе и внимании, и, не заглянув к Бри, пошел к себе, демонстрируя всем на свете свою независимость.

 Однако Кон приглушенно гавкнул. Грей обернулся и сердито прошипел:

 – Чего тебе?

 Кон сел, постукивая хвостом по полу.

 – Я не обязан жить по режиму, и мне не нужно, чтобы глупые псы поджидали, когда я вернусь.

 Кон спокойно посмотрел на него и поднял лапу, словно предлагая Грею с ним поздороваться. – Черт! – Грей спустился с лестницы, взял собачью лапу и погладил Кона по голове. – Ну что? Так лучше?

 Кон встал и поплелся к кухне. А дойдя до двери, сел и оглянулся, явно приглашая Грея зайти.

 – Я хочу спать, – заявил Грей. Кон в знак согласия встал и посмотрел на дверь, за которой была его хозяйка.

 – Ладно, так уж и быть, сделаю, как ты хочешь, – Грей сунул руки в карманы и пошел вслед за псом к Бриане.

 Он прекрасно понимал, что настроение у него – препаршивое. Конечно, из-за книги, но и не только из-за нее. Грей вынужден был признаться себе, что со дня крещения Лайама у него на душе кошки скребли.

 Сам обряд показался ему безнадежно устаревшим, помпезным, но удивительно умиротворяющим. Одежды церковнослужителей, музыка, освещение – все это было из какой-то другой, прежней эпохи.

 Но все соседи и друзья, пришедшие на крестины, ощущали свою сопричастность происходящему, и это потрясло Грея больше всего.

 Крестины Лайама пробудили в нем не только писательское любопытство. Грея растрогали молитвы, непоколебимая вера священника и прихожан. В этой маленькой сельской церквушке он вдруг ощутил связь поколений, и возмущенный плач ребенка и солнечный свет, проникавший сквозь цветные витражи и озарявший деревянный пол, отполированный множеством преклоненных колен, только еще больше подчеркивали непрерывность традиции.

 Здесь люди были не только единоверцами, разделяющими приверженность догме, но и единой семьей, сплоченным соседским сообществом.

 И Грей страшно забеспокоился и разозлился, поймав себя на мысли, что ему тоже хочется стать членом этого сообщества.

 Раздосадованный на себя и на Бриану, он застыл на пороге, следя за ритмично позвякивавшими спицами. Темно-зеленая шерсть лежала на коленях Бри, прикрытых белой ночной сорочкой. Настольная лампа освещала вязанье, но Бриана даже не смотрела на свои руки, они все делали автоматически.

 По телевизору показывали черно-белое кино, звук был приглушен. Кэри Грант и Ингрид Бергман в облегающем вечернем платье обнимались в винном погребке. Фильм рассказывал о любви, недоверии и обретении счастья.

 Почему-то – Грей предпочел не задумываться, почему именно, – он взбеленился, увидев, что Бриана не тоскует, а развлекается.

 – Совершенно не обязательно было меня ждать. Бри подняла на него глаза, ни на минуту не прекращая вязания.

 – А я не ждала.

 Вид у него был усталый и раздраженный. Судя по всему, он так и не нашел то, что искал.

 – Ты сегодня ел?

 – Перекусил днем в баре.

 – Значит, голодный… – Она убрала вязанье в корзинку. – Сейчас я подогрею ужин.

 – Я сам могу подогреть, если захочу! – рявкнул Грей. – Нечего проявлять материнскую заботу! Ты мне не мать.

 Бри напряглась, но, не подавая виду, снова села в кресло и взяла шерсть.

 – Как хочешь.

 Грей вызывающе посмотрел на нее.

 – Ну?

 – Что «ну»?

 – Ну где же допрос? Почему ты не спросишь меня, где я был, что делал? Почему не позвонил тебе?

 – Как ты правильно подметил, я тебе не мать, и твои дела меня не касаются.

 Какое-то время слышно было только позвякива-нье спиц и расстроенный женский голос, сетовавший в телерекламе на то, что на ее новой блузке осталось жирное пятно.

 – Ты хладнокровна, – проворчал Грей и выключил телевизор.

 – А ты нарочно стараешься мне нахамить? – спокойно спросила Бриана. – Или просто не можешь сдержаться?

 – Я пытаюсь привлечь твое внимание.

 – Пожалуйста, я тебя слушаю.

 – Тебе непременно нужно вязать, когда я с тобой разговариваю?

 Видя, что Грей нарывается на ссору, Бриана решила проявить максимум уступчивости и покорно отложила вязанье.

 – Так лучше?

 – Мне хотелось побыть одному. Я не люблю шумных компаний.

 – А я не прошу у тебя объяснений, Грейсон.

 – Нет, просишь. Только не вслух. Бри начала терять терпение.

 – А ты, оказывается, читаешь мои мысли?

 – Это нетрудно. Мы живем под одной крышей, я сплю с тобой, и, естественно, ты считаешь, что я обязан докладывать тебе обо всех моих делах.

 – Ты уверен, что я так считаю? Грей принялся расхаживать из угла в угол. Бесшумно и грозно, словно леопард в клетке.

 – Может, ты даже скажешь, что совсем не сердишься на меня?

 – Какая разница, что я скажу? Ты же читаешь мои мысли. – Бри положила руки на шерсть, уговаривая себя не ссориться с Греем. Он скоро уедет. Зачем омрачать последние дни ссорами и обидами? – Грейсон, я вынуждена тебе напомнить, что у меня тоже есть своя жизнь, дела, радости и заботы. Мой день прошел очень насыщенно.

 – И поэтому тебе наплевать, где я был?

 Да, но почему он так бесится? Разве он не этого добивался? Бри вздохнула.

 – Ты прекрасно знаешь, что я рада, когда ты бываешь дома. Что я должна тебе сказать? Что я беспокоилась? Да, вначале мне было немного тревожно, но потом я подумала, что ты взрослый человек и можешь сам о себе позаботиться. Считаю ли я, что ты проявил черствость, не потрудившись поставить меня в известность о своем желании задержаться до поздней ночи? Тебе и так понятно, что да. Зачем толочь воду в ступе? Я сейчас ложусь спать. Если хочешь, можешь лечь со мной, а не хочешь – иди к себе и дуйся в одиночестве.

 Однако Грей схватился за подлокотники кресла и не дал Бриане встать. Глаза ее расширились, но она, не дрогнув, выдержала его злобный взгляд.

 – Почему ты на меня не кричишь? – гаркнул он. – Ну брось в меня чем-нибудь тяжелым! Врежь мне как следует!

 – И тебе сразу станет легче? – усмехнулась она. – О нет, это не входит в мою задачу.

 – А что входит? Как ни в чем не бывало пригласить меня в постель? А если я был с другой женщиной?

 Кровь бросилась Бриане в голову, и на какую-то долю мгновения ее глаза тоже яростно вспыхнули. Но она все же сдержалась и спокойно убрала вязанье в корзинку.

 – Ты пытаешься меня рассердить?

 – Да, черт побери! Да! – Грей отскочил от нее как ошпаренный. – Тогда мы хотя бы будем на равных. А так… я не могу пробить этот ледяной покров.

 – Тем более с моей стороны было бы глупо лишаться столь эффективного оружия, – спокойно сказала Бриана, поднимаясь с кресла. – Грейсон, я люблю тебя, и твои подозрения, будто бы я подстраиваю тебе ловушки, меня оскорбляют. Если ты и должен за что-то извиниться, то за это.

 Отгоняя чувство вины, Грей сердито сверкнул глазами на Бриану. Ни одной женщине не удавалось пробудить у него угрызения совести.

 – Я так и думал, что ты не мытьем так катаньем выжмешь из меня извинения!

 Бри молча посмотрела на него и ушла в спальню.

 – Господи! – Грей с силой прижал пальцы к закрытым векам. – Это ж надо быть таким идиотом! Я сошел с ума, – бормотал он, входя в комнату вслед за Брианой.

 Она опять ничего не ответила, а лишь распахнула окно пошире, чтобы в спальню проникал прохладный, наполненный ароматом ночной воздух.

 – Извини меня, Бри. За все извини. Я сегодня встал не с той ноги и хотел побыть один.

 Бриана по-прежнему молча сняла с постели покрывало.

 – Не обдавай меня холодом. Это самое ужасное! – Грей робко погладил ее по волосам. – Понимаешь, опять мне не пишется. Но все равно я не должен был вымещать на тебе зло.

 – Я и не ждала, что ты будешь в хорошем настроении.

 – Ах вот как? Ты, значит, даже не ждешь от меня этого? Нехорошо с твоей стороны.

 – Позволь мне самой решать, что хорошо, а что нет.

 Бриана сделала шаг назад, но Грей повернул ее лицом к себе и обнял.

 – Тебе следовало бы меня выгнать. – Но ты заплатил за месяц вперед. Он усмехнулся, прижавшись щекой к ее волосам.

 – Ну что за мелочи!

 Бриана попыталась отстраниться, но он не отпустил ее.

 – Мне нужно было от тебя оторваться. Я хотел доказать себе, что у меня это получится.

 – Ты думаешь, я этого не понимаю? – Бриана откинула голову и заглянула Грею в лицо. – Грейсон, я прекрасно знаю, что ты скоро уедешь, и не скрываю, что мне больно. Но нам обоим будет еще больнее, если мы в последние дни начнем ссориться.

 – А по-моему, уж лучше бы ты разозлилась и вычеркнула меня из своей жизни. Так было бы легче.

 – Для кого?

 – Для меня. – Грей прижался лбом к ее лбу и произнес вслух то, что не решался произнести вот уже несколько дней: – В конце месяца я уеду.

 Бриана ничего не ответила, но у нее защемило сердце.

 – Мне нужно подготовиться к рекламному турне, – добавил Грей.

 Бриана подождала, не пригласит ли он ее с собой. Ведь когда-то Грей предлагал ей поехать в тропики!

 Но он промолчал.

 – Что ж, тогда давай наслаждаться оставшимися мгновениями, – прошептала Бриана.

 Она повернула к Грею лицо и встретилась с ним жадными губами. Грей медленно опустил ее на постель, и поцелуи его в ту ночь были особенно нежны.