Глава 4

 Иногда по утрам солнце, казалось, встает медленнее, чем в другие дни, как если бы природа хотела продемонстрировать собственное величие чуть дольше. Когда Кэт ложилась спать, то не стала задвигать шторы, зная, что утренний свет разбудит ее до того, как зазвонит ее дорожный будильник возле кровати.

 Она воспринимала рассвет как подарок для себя, нечто индивидуальное и личное. Стоя у окна, смотрела, как просыпается все вокруг. Первый тихий утренний бриз пробился через сетку от насекомых, прошелся по ее лицу и волосам, пробрался сквозь тонкую ткань ее сорочки, прохладный и многообещающий.

 Кэт стояла, впитывая цвета, и свет, и безмолвный шум дня, рассеивающиеся над водой. Ленивое созерцание сильно отличалось от ее размеренной рутины последних лет. Утро — время одеться, просмотреть расписание и заметки для дневных занятий, сидя за кофе и поглощая завтрак. У нее всегда не хватало времени подарить себе рассвет, и сейчас она наверстывала это.

 Кэт спала лучше, чем ожидала, убаюканная тишиной, утомленная путешествием и нервным напряжением. Ее не преследовали никакие сны с того момента, как она обернулась простыней, и до первого луча света, упавшего ей на лицо.

 Сегодня они начинают. Все прежнее, с того самого момента, как она нашла документы отца, до тех пор, пока снова не встретила Кая, было прелюдией. Даже краткие жаркие объятия накануне вечером — не более чем призрак прошлого. Сегодня — реальное начало.

 Кэт оделась и вышла в утро.

 Завтракать не хотелось. Волнение, которое она так тщательно сдерживала, стало рваться на свободу.

 Ощущение, что она все делает правильно, вновь вернулось к ней. Сколько бы времени это ни заняло, чего бы ей ни стоило, она будет искать золото, о котором мечтал ее отец. Она будет следовать его указаниям. Если же ничего не найдет, во всяком случае, успокоится мыслью, что поиски провела и сделала все возможное.

 Глядя на рассвет, Кэт осознала, что похоронила своих личных призраков.

 Поцелуй Кая. Болезненный и беспокойный, как всегда. И она увлеклась, как всегда. Хотя заранее знала, что придется встретиться лицом к лицу и с Каем, и с прошлым, но не подозревала, насколько пугающе легко вернуться в тот темный, мечтательный мир, куда только он мог увлечь ее.

 Теперь же, когда она знает, Кэт должна подготовиться бороться с ветром.

 Безусловно, Кай так и не простил ее за то, что она сказала «нет». За то, что задела его гордость. Вернулась в свой мир, когда он попросил ее остаться в своем. «Попросил меня остаться, — вспомнила Кэт, — не предлагая ничего, не сделав даже предложения».

 Если бы он сделал ей предложение, не важно, небрежное или легкомысленное, возможно, она бы не уехала. «Интересно, знал ли он об этом?» — подумала Кэт.

 Может быть, он думает, что, если снова сможет заставить ее потерять себя, счет будет равным. Кэт никогда не допустит этого. Она сунула руки в карманы своих коротких плиссированных шортов. Нет, она не намерена проигрывать. Пусть даже он и обнимал ее прошлой ночью. Знал бы он, какой слабой сделал ее этот единственный поцелуй…

 «Но он не узнает», — приказала она себе.

 Она не даст слабины снова. Сделает поиски сокровищ своей целью и своим единственным устремлением на все лето. Она не уедет с острова с пустыми руками.

 Кай был уже на борту «Вихря». Кэт видела, как он сматывает снасти, ветер, дующий с моря, трепал его волосы. Он стоял на фоне солнца в обрезанных джинсах и майке без рукавов, его мышцы напрягались и расслаблялись, кожа блестела.

 Великолепно! Она почувствовала тупую боль глубоко в желудке и попыталась избавиться от нее. В конце концов, точеная мужская фигура вызывает у женщины вполне естественную ответную реакцию.

 Во всяком случае, пока она спускалась в док, ей хотелось так думать и в это верить.

 Кай ее не видел. Его внимание привлекла какая-то рыбацкая лодка, выходившая в море. На мгновение Кэт остановилась, просто наблюдая за ним. В нем таилось неуловимое движение, даже когда он пребывал в покое, и звучание, даже когда молчал.

 Что видел он там, в море?

 Вызов? Романтику?

 Он из тех людей, которые, казалось, всегда готовы к поступку, к действию. Хотя мог сидеть спокойно и смотреть на волны, как если бы не существовало ничего более важного, чем это бесконечное сражение между землей и водой.

 Теперь же он стоял на палубе своего катера, уперев руки в бока, наблюдая за бочкообразной рыбацкой лодкой, удаляющейся в сторону горизонта. Это зрелище он видел бесчисленное количество раз, однако остановился посмотреть его снова. Кэт бросила взгляд туда, куда смотрел Кай, ей хотелось увидеть то, что видел он.

 Она тихо вышла вперед, ее мокасины не производили ни единого звука, но Кай повернулся, его взгляд был по-прежнему напряжен.

 — Ты рано, — сказал он и без всякого приветствия протянул руку, помогая ей шагнуть на борт.

 — Я подумала, что тебе, может быть, не терпится начать, как и мне.

 Их ладони встретились, грубая с гладкой. Оба постарались прервать этот контакт как можно скорее.

 — Это будет легкая прогулка. — Кай снова посмотрел на море, на лодку, правда, на этот раз не так внимательно. — Ветер дует с севера, не больше десяти узлов.

 — Хорошо.

 Кэт подумала, что, даже если бы ветер дул в два раза сильнее, это все равно не имело бы для нее никакого значения.

 Для начала дела было подходящее утро.

 Она чувствовала в Кае нетерпение, желание действовать. Пытаясь разрядить ситуацию, Кэт помогла ему отдать швартовы, потом прошла на корму, чтобы сохранить максимальное расстояние между ними. Они не разговаривали. Двигатель взревел, оживая, сокрушая тишину.

 Кай плавно вывел катер из гавани, создавая небольшое волнение, от которого вода заплескалась о сваи. Он продолжал держать ту же неизменную скорость, пока они плыли через отмели мыса Окракоук. Оглядываясь назад, Кэт наблюдала, как увеличивается расстояние между лодкой и поселением.

 Последнее, что она увидела, — ребенок, шедший по пирсу с удочкой, лихо переброшенной через плечо. Затем Кэт повернулась лицом к морю.

 Теплый ветерок, солнце. Возбуждение. Кэт закрыла глаза, подставляя веки тусклому красному свету, соленый туман коснулся ее лица, она знала, что это любовь, которая осталась неизменной и ждала ее.

 Сидя неподвижно, она чувствовала, как Кай увеличивал скорость до тех пор, пока лодка не заскользила по воде со стремительностью сильной рыбы, легко разрезающей водную гладь. Она наслаждалась движением, скоростью, солнцем, встречным ветром. Возбуждение не исчезало. Вкусив его однажды, она поняла, что оно не исчезнет никогда.

 Кэт поняла, что оказалась права — охота за сокровищами будет гораздо более захватывающей, чем конечная цель. Охота и мужчина у руля.

 Кай приказал себе не смотреть на нее. На нее с закрытыми глазами, с улыбкой на губах, с развевающимися вокруг лица волосами, какие ветру удалось вырвать из-под шпилек. Но ему пришлось — только один раз. Это вызвало вспышку воспоминаний о том, как он увидел ее первый раз и понял, что она должна принадлежать ему. Кэт выглядела спокойной, умиротворенной. Кай почувствовал внутри себя бушующий ураган и не мог его контролировать.

 Даже когда снова обратил свой взгляд на море, Кай увидел, как она стоит лицом к нему на корме и впитывает воздух, наполненный ветром и водой. Защищаясь, Кай попытался представить ее в классе терпеливо объясняющей тонкости «Дона Жуана» или «Генриха IV». Это не помогло. Он мог только представить себе, как Кэт стоит у него за спиной, открывшись солнцу, словно изголодалась по нему.

 Возможно, так оно и было. Кэт не догадывалась о том, какое направление приняли мысли Кая.

 Ощущая кожей солнце и ветер, она была слишком возбуждена, чтобы испугаться, осознав это, слишком довольна, чтобы беспокоиться. Ее наполняло ощущение дикой свободы, словно она испытывала нечто знакомое, любимое, потерянное когда-то.

 Возможно… Слишком похоже на неистовый поцелуй предыдущим вечером, но это ей было нужно. Возможно, это глупая потребность, даже опасная. Только один раз.

 «Но на этот раз, — поклялась она себе, — я не стану сомневаться».

 Успокоившись и собравшись с силами, Кэт снова открыла глаза. Теперь она может смотреть, как солнце разбрасывает алмазы по поверхности воды. Они сверкали, маня и зачаровывая. Рыбацкая лодка, за отходом которой наблюдал Кай, стала на якорь, с нее сбросили сети. «Сейнер с мотней», — вспомнила Кэт. Однажды Кай объяснял, что так называется широкая часть невода, которая часто используется для перевозки менхадена — американской сельди.

 Кэт удивлялась, почему Кай не выбрал именно такую жизнь. Он мог бы работать и жить на воде день за днем. «Но не в одиночестве», — вспомнила она с едва заметной улыбкой. Рыбаки держались своим кругом на море и вне его. Не часто Кай решался разделить с кем-то свое общество или свое время.

 Из-за вновь обретенной свободы или из-за силы, что была в ней, Кэт подошла к Каю совершенно спокойно.

 — Здесь так же красиво, как я запомнила.

 Кай опасался, что Кэт снова окажется в опасной близости к нему. Теперь, однако, он обнаружил, что напряжение у основания его шеи ослабло.

 — Здесь немногое изменилось.

 Вместе они смотрели, как чайки пикируют у рыбацкой лодки, надеясь на легкую добычу.

 — Неплохая рыбалка в этом году.

 — Ты много рыбачил?

 — Время от времени.

 — Собирал моллюсков? Кай невольно улыбнулся, вспоминая, как она выглядела, когда он учил ее копать: джинсы, закатанные до колен, босые ноги в песке.

 — Угу.

 Кэт тоже кое-что вспомнила, но ее единственными воспоминаниями были теплые дни, теплые ночи.

 — Я часто представляла, как выглядит остров зимой.

 — Спокойно.

 Кэт приняла односложный небрежный ответ кивком.

 — Я удивлялась, почему ты предпочитаешь такую жизнь.

 Кай оценивающе повернулся к ней:

 — Неужели?

 Возможно, это было ошибкой. Поскольку уже ничего не поделаешь, Кэт пожала плечами:

 — Глупо предполагать, что я вообще не думала об острове или о тебе на протяжении четырех лет. Ты всегда вызывал мое любопытство.

 Кай рассмеялся. Так типично для нее представить все таким образом.

 — Потому что твои упорядоченные вопросы оставались без ответов. Ты думаешь как учительница, Кэт.

 — Разве жизнь не предоставляет множественный выбор? — возразила она. — Как минимум два или три варианта. В конечном счете один окажется правильным.

 — Нет, в конечном счете он будет неправильным.

 Кай увидел, как ее глаза приняли задумчивое, рассудительное выражение. Кэт, он знал, взвешивает все за и против его утверждения. Согласится она или нет, все равно рассмотрит все со всех сторон.

 — Ты тоже не изменилась, — буркнул Кай.

 — Я подумала то же самое о тебе. Мы оба ошибаемся. Ни один из нас не остался прежним. Так и должно быть.

 Кэт отвернулась от него, глядя на восток, затем вскрикнула от удовольствия:

 — Ой, смотри!

 Не думая, она положила ладонь на его плечо, тонкие пальцы вцепились в тугие мышцы.

 — Дельфины.

 Кэт наблюдала за ними, десяток, а может, и больше дельфинов прыгали и ныряли в своем музыкальном стиле. Удовольствие с оттенком зависти. «Двигаться вот так, — думала она, — из воды в воздух и обратно в воду. Свобода, которая может свести человека с ума своим великолепием. Но что за безумие…»

 — Фантастика, не правда ли? — пробормотала она. — Быть частью воздуха и моря. Я почти забыла.

 — Насколько? — Кай так пристально изучал ее профиль, что мог бы выгравировать его в воздухе. — Насколько ты почти забыла?

 Кэт повернула голову, только сейчас осознав, как близко друг к другу они стоят. Она неосознанно перебралась к нему поближе, когда увидела дельфинов. Сейчас же не могла видеть ничего, кроме его лица в нескольких дюймах от себя, не могла ощущать ничего, кроме теплой кожи под ее рукой. Его вопрос своей глубиной, казалось, отдавался эхом от поверхности воды, преследуя ее.

 Кэт сделала шаг назад. Простор перед ней, слишком глубокий, бушевал высокими волнами.

 — Все, что было нужно, — просто сказала она. — Я бы хотела посмотреть карты моего отца. Ты их взял на борт?

 — Твой портфель в трюме.

 Его руки крепче стиснули руль, будто он боролся с бурей. Возможно, так и было.

 — Ты найдешь дорогу вниз.

 Не отвечая, Кэт обошла Кая и направилась к короткому крутому трапу, ведущему вниз.

 Там были две узкие койки с покрывалами, натянутыми так туго, что казалось, стоит бросить монету, и та подпрыгнет. Кэт знала, что в буфете сразу за ними находится все необходимое небольшого размера. Все на своем месте, аккуратно, как в монашеской келье.

 Она вспомнила, как лежала с Каем на одной из девственно чистых коек, раскрасневшаяся от страсти, когда катер мягко покачивался по течению, а по радио играл джаз.

 Она вцепилась в кожу своего портфеля, будто боль в пальцах поможет бороться с воспоминаниями. Побороть воспоминания полностью — это уж слишком, но накал ослабел. Она осторожно развернула одну из карт своего отца и положила ее на койку.

 Как и все, что делал отец, карта была четкой и без излишеств. Хотя это, конечно, и не его сфера деятельности, Хардзти нарисовал карту, понятную любому моряку.

 На ней было обозначено побережье Северной Каролины, залив Памлико-Саунд и внешнее побережье от Мантео до мыса Лукаут, прочерчены широта и долгота. Кроме того, нанесены тонкие пересекающиеся линии, отмечавшие глубину.

 Семьдесят шесть градусов северной широты, тридцать пять градусов восточной долготы. Судя по обозначениям, это координаты, где, по предположениям ее отца, затонула «Либерти». Не более чем в нескольких милях к юго-востоку от Окракоука. И глубина… «Да, — решила Кэт, хмуро глядя на карту, — это считается неглубоким погружением». У нее с Каем будет относительная свобода в гидрокостюмах с баллонами, а не в ботах со свинцовыми подошвами и в водолазных шлемах, необходимых для глубоководных исследований.

 «Нужное место помечено крестиком», — подумала Кэт, у нее немного закружилась голова, но она заставила себя сложить карту так же тщательно, как та была свернута изначально. Она почувствовала, как катер замедляет ход, потом услышала звенящую в ушах тишину, когда двигатели выключились. Прохладная дрожь предвкушения пронзила ее, когда она поднималась по трапу на солнечный свет.

 Кай уже проверял баллоны, хотя Кэт знала, что он тщательно проверил все оборудование, прежде чем вообще отправиться в путь.

 — Будем погружаться здесь, — сказал он, поднимаясь с корточек. — Мы находимся примерно в полумиле от последнего места, куда твой отец ходил прошлым летом.

 Одним легким движением он стянул с себя рубашку. Кэт знала, что Кай самоуверен и не отличается стеснительностью. Он успел раздеться до узких плавок, прежде чем Кэт повернулась к своему оснащению.

 Если ее сердце и колотилось, можно было успокоить себя тем, что это предвкушение от прыжка в воду. Если у нее и пересохло в горле, она почти поверила, что это от волнения при мысли о погружении в море. Его тело, сильное, загорелое и худое, ее волнует меньше всего. Исключительно только его мастерство и знания.

 «А его, — сказала она себе, — волнуют только плата и двадцать пять процентов от найденного».

 На Кэт был удобный купальник под шортами, облегающий худую фигурку и открывающий длинные стройные ноги, которые, Кай знал, были мягки, как вода, и сильны, как у бегуна. Она принялась натягивать тонкий резиновый гидрокостюм. Они здесь, чтобы найти затонувшее сокровище. Но он знал, что некоторые сокровища нельзя вернуть обратно.

 С этой мыслю Кай поднял глаза и увидел, как Кэт вынимает шпильки из волос, которые развернулись тихо и медленно, затем упали ей на плечи. Если бы она пустила стрелу Каю в грудь, и то не смогла бы пронзить его сердце более метко. Ругнувшись себе под нос, Кай поднял первый набор баллонов.

 — Сегодня мы спустимся под воду на час.

 — Но…

 — Час — более чем достаточно, — перебил ее он, не удостоив взглядом. — Ты четыре года не надевала баллонов.

 Кэт проскользнула в комплект, который он предложил ей, подтянула ремни для удобства, но не туго.

 — Я тебе этого не говорила.

 — Нет, но непременно рассказала бы.

 Один уголок его рта приподнялся, когда она не возразила. Пристегнув свои баллоны, Кай перелез через борт на лестницу. «Она может либо возразить, — размышлял он, — либо подчиниться».

 Чтобы почистить свою маску, он плюнул в нее, протер, потом наклонился промыть в соленой воде. Натянув ее на лицо, Кай бултыхнулся в море. Прошло менее десяти секунд, и Кэт погрузилась в воду рядом с ним. Он помедлил минуту, чтобы убедиться, что она не барахтается и не забывает дышать, потом стал опускаться на глубину.

 Нет, Кэт не забывает дышать, но, когда ее тело погрузилось под воду, первое дыхание было почти вздохом. Для нее эта невероятная возможность находиться под поверхностью океана и дышать воздухом стала такой волнующей, как в первый раз.

 Кэт подняла голову, чтобы увидеть солнце, проникающее сквозь толщу воды, и протянула руку взглянуть, как зыбкий свет играет на ее коже. Она поняла, что могла бы остаться здесь, просто наслаждаясь этим. Но, перевернувшись и работая ластами, последовала за Каем в глубину и полумрак.

 Кай увидел стаю американской сельди менхаден и подумал, не попадет ли она в сети рыбацкой лодки, за которой он наблюдал в то утро. Когда косяк свернул в сторону и метнулся мимо него, он снова повернулся к Кэт. Она плавала так же чисто и грамотно, как всегда.

 Кай ожидал, что Кэт спросит его, как он собирается искать «Либерти», какой план придумал. Не дождавшись, понял: либо она не хочет никаких основательных бесед в данный момент, либо продумала план сама.

 Вероятнее всего, последнее, ведь ее ум столь же ясен и последователен, как всегда.

 Казалось, наиболее логичный метод поисков — полукруговой маршрут вокруг предыдущих погружений Хардзти.

 Медленно и методично они расширят круг поисков. Если Хардзти не ошибся, они в конце концов найдут «Либерти».

 Ну а если ошибался… они проведут все лето в погоне за сокровищами.

 Хотя баллоны на спине диктовали Кэт не принимать свободу невесомости как должное, она думала, что может остаться под водой навсегда. Ей хотелось прикасаться к воде, морской траве, мягкому песчаному дну. Протянув руку к стайке голубых рыб, она смотрела, как они рассеиваются, защищаясь, затем перегруппировываются. Кэт знала, бывают моменты, когда ныряльщик, по мере передвижения по тусклому подводному миру, может забыть о том, что ему необходимо солнце. Возможно, Кай прав, ограничивая время нахождения под водой. Она должна соблюдать осторожность.

 Внимание Кая привлек плоский дискообразный предмет. Он автоматически схватил Кэт за руку, останавливая. На электрического ската, суетливо передвигающегося по дну в поисках аппетитных ракообразных, может быть, и забавно смотреть, но он смертельно опасен. Кай оценил этот экземпляр длиной в собственный рост, с хвостом острым и ужасным, как бритва. Им нужно обойти его стороной.

 Вид ската напомнил Кэт, что море — это не только красота и грезы. Оно также полно боли и смерти. Пока она за ним наблюдала, скат ударил своим хлыстообразным хвостом и поймал маленькую, несчастную синюю рыбу. Один раз, затем еще пару раз. Это — природа, это — жизнь. Но Кэт отвернулась. Через защитную маску ее глаза встретились с взглядом Кая.

 Она ожидала увидеть насмешку или, того хуже, потеху. Но ни того ни другого. Его взгляд излучал доброту, что случалось очень редко. Подняв руку, Кай провел костяшками пальцев по ее щеке, как делал несколько лет назад, когда хотел успокоить или выразить свою нежность. Кэт почувствовала тепло, отразившееся в ее глазах. Затем так же быстро все вернулось на круги своя. Повернувшись, Кай поплыл прочь, жестом приглашая ее следовать за собой.

 Он не мог позволить себе отвлекаться на эти проблески уязвимости, вспышки слабины. Они уже подвели его однажды. Главным приоритетом стала работа, которую они намерены делать. Какие бы у него ни были планы, Кай намерен держать себя в руках. Он пообещал себе, когда придет время, удовлетворить свою жажду к Кэт. При этом она уже не затронет его чувств. Когда он уложит ее в постель, это будет сделано с холодным расчетом.

 Они не обнаружили никаких признаков «Либерти», хотя видели останки других кораблей — куски металла, ржавые, покрытые ракушками.

 Возможно, от подлодки или линкора времен Второй мировой войны. Море поглощало все, что осталось в нем.

 Кай испытывал соблазн плыть дальше, но знал, что на возвращение к лодке потребуется минут двадцать. Описав круг, он направился обратно, перекрывая, дважды проверяя пройденную область.

 «Не совсем иголка в стоге сена, — размышлял Кай, — но близко к тому. Два века штормов, течений, морских землетрясений. Даже если точно известно место, где затонула «Либерти», потребуются расчет и догадка, ну и удача, разумеется, чтобы сузить область поисков до радиуса двадцати миль».

 Кай верил в удачу так же, как, по его представлению, Хардзти верил в расчет. Возможно, и с тем и с другим они с Кэт найдут то, что осталось от «Либерти».

 Оглянувшись, он посмотрел, как Кэт скользит рядом с ним. Она смотрела везде и сразу, но Кай не был уверен, что ее мысли сосредоточены на кладе или затонувших кораблях. Кэт, как и тем самым летом, полностью очарована морем и жизнью, которая кипела в нем. Кай удивился, помнит ли она, интересно, всю информацию, которую потребовала от него до первого погружения. По поводу физиологического привыкания тела. Изменения внешнего давления. Поглощения углекислого газа.

 Во время подъема Кай ощутил вспышку хорошего настроения. Он был твердо уверен, что Кэт помнила каждый его ответ, вплоть до запятой, в фунтах давления на квадратный дюйм. Когда Кэт медленно поднималась на поверхность, солнце осветило ее лучиками, пробираясь сквозь ее волосы, придавая девушке неземной вид, когда она плыла прямо вверх, мягко сгибая ноги, с лицом обращенным к солнцу и устремленным к поверхности. Если русалки и существуют, Кай знал, они похожи на нее — тонкие, длинные, с белыми распущенными волосами, свободно колышущимися в воде. Человек может удержать русалку, только если примет мир, в котором она живет, как свой собственный.

 Перед тем, как они вместе вынырнули на поверхность, Кай, протянув руку, поймал кончики ее волос.

 Кэт приблизилась к нему, выпустила изо рта загубник и приподняла маску на лоб.

 — О, это замечательно! Все как я помнила.

 Улегшись на воду, она снова рассмеялась, и Кай вдруг подумал, что этого смеха он не слышал четыре года. Но очень хорошо помнил его.

 — Такое впечатление, будто тебе хочется больше играть, чем вести поиски затонувших кораблей.

 Кай улыбнулся, наслаждаясь ее удовольствием и легкостью улыбки, которую он не ожидал увидеть снова.

 — Так и есть.

 Почти с неохотой Кэт протянула руку к лестнице, чтобы подняться на борт.

 — Я не ожидала найти что-нибудь в первое погружение, было так чудесно просто уйти под воду снова.

 Кэт сняла с себя баллоны, потом сама проверила клапаны, прежде чем положить их на палубу.

 — Всякий раз, когда я погружаюсь, начинаю верить, что мне больше не нужно солнце. Потом, когда выныриваю на поверхность, оно становится почему-то теплее и ярче, чем я помню.

 Все еще ощущая адреналин в крови, Кэт скинула с себя ласты и маску, подняв лицо к солнцу.

 — Нет ничего лучше, чем это.

 — Есть. Подводное плавание в маске и ластах.

 Кай потянул вниз молнию на своем гидрокостюме.

 — Я пробовал на Таити в прошлом году. Это невероятно — быть в чистой воде без всякого оборудования, только в маске, с ластами и со своими собственными легкими.

 — На Таити? — Удивленная и заинтригованная, Кэт оглянулась, когда Кай стягивал с себя гидрокостюм. — Ты ездил туда?

 — На пару недель в конце прошлого года.

 Кай бросил костюм в большую пластиковую коробку, которой он пользовался для хранения оборудования перед тем, как его помыть.

 — Из-за твоей любви к островам?

 — И юбкам из травы. Снова зажурчал ее смех.

 — Уверена, ты бы в ней здорово смотрелся.

 Кай уже забыл, какой находчивой она может быть, когда расслабляется, и, протянув руку, легонько потрепал ей волосы.

 — Жаль, что я не сфотографировался.

 Повернувшись, он сбежал вниз по трапу в трюм.

 — Был слишком занят, строя глазки туземкам, чтобы запечатлеть это для потомков? — крикнула Кэт, опускаясь на узкую скамью по правому борту.

 — Что-то вроде того. И конечно, старался делать вид, что не замечаю, как туземки строят глазки мне.

 Кэт улыбнулась.

 — Люди в юбках из травы… — начала она, затем тихонько ойкнула, когда он бросил ей персик.

 Ловко поймав его, Кэт улыбнулась, прежде чем надкусить плод.

 — У тебя до сих пор хорошая реакция, — заметил Кай, поднимаясь на последнюю ступеньку трапа.

 — Особенно когда я голодна.

 Кэт облизала свою ладонь, куда брызнул сок.

 — Я не могла есть сегодня утром, была слишком взвинчена.

 Кай протянул одну из двух бутылок холодной содовой, которые он взял из холодильника.

 — По поводу погружения?

 — Да, и… — Кэт замолчала, удивленная тем, что разговаривает с ним так, как четыре года назад.

 — И?.. — повторил Кай. Хотя его тон был небрежным, его взгляд стал еще острее.

 Поняв это, Кэт поднялась и повернулась, чтобы посмотреть назад, на корму. Она ничего не увидела, кроме неба и воды.

 — Это все утро, — пробормотала она. — То, как взошло солнце над водой. Все эти цвета.

 Кэт покачала головой, и вода закапала с кончиков волос на палубу.

 — Я очень долго не видела восхода солнца.

 Заставив себя успокоиться, Кай прислонился спиной, кусая свой персик и смотря на нее.

 — Почему?

 — Не было времени. Не было желания.

 — Для тебя это одно и то же? Кэт настороженно пожала плечами.

 — Когда твоя жизнь вращается вокруг расписания и лекций, полагаю, что это одно и то же.

 — И ты этого хотела? Ежедневного расписания?

 Кэт оглянулась через плечо, спокойно выдержав его взгляд. Она подумала, что им трудно понимать друг друга. Ее мир так же чужд ему, как и его ей.

 — Это мой выбор.

 — Один из твоих многочисленных вариантов жизни? — парировал Кай, издав короткий смешок, прежде чем снова поднять свою бутылку.

 — Возможно, а может быть, в некоторых аспектах жизни имеется только один вариант.

 Кэт повернулась, стараясь не растерять эйфории, которая охватила ее после погружения.

 — Расскажи мне о Таити, Кай. На что это похоже?

 — Мягкий воздух, мягкая вода. Синий, зеленый, белый. Это те цвета, которые сразу же приходят на ум, затем возмутительные вкрапления красного, оранжевого и желтого.

 — Как на картинах Гогена.

 Палуба разделяла их. Возможно, от этого ему было легче улыбнуться.

 — Полагаю, но не думаю, что он оценил бы все отели и курорты. Это не тот остров, что был предоставлен сам себе.

 — Такое бывает редко.

 — И не важно, должен ли он быть таким или нет.

 Что-то в том, как он это сказал и посмотрел на нее, заставило Кэт подумать, что он говорил не об острове, а о чем-то более личном. Она отхлебнула из бутылки, охладив себе горло и смочив губы.

 — Ты занимался подводным плаванием?

 — Немного. Раковин и кораллов было так много, что я мог бы наполнить ими лодку, если бы захотел. Рыбы выглядели так, словно им место в аквариуме. И акулы.

 Кай вспомнил, как одна чуть было не слопала его в полумиле от берега. Воспоминание вызвало у него улыбку.

 — В водах у Таити не скучно.

 Кэт помнила этот взгляд и бесшабашность.

 Возможно, он не искал неприятностей, но Кэт подумала, что он редко их обходит. Она, конечно, сомневалась, что они когда-нибудь станут понимать друг друга полностью, даже если у, них вся жизнь впереди.

 — Ты привез ожерелье из акульих зубов?

 — Я подарил его Хоуп. — Кай снова усмехнулся. — Линда еще не позволяет ей его носить.

 — Ну да. Как ты чувствуешь себя в роли дяди?

 — Она похожа на меня.

 — О-о-о, мужское эго.

 Кай пожал плечами, осознавая здоровую порцию самолюбия, заложенную в нем. С ней вполне комфортно.

 — Я нахожу удовольствие, наблюдая, как она заставляет Марша и Линду бегать кругами. На острове не так уж много развлечений.

 Кэт попыталась представить себе, как он развлекается, общаясь с маленькой девочкой. У нее ничего не получилось.

 — Странно, — сказала Кэт, немного помолчав. — Я вернулась и узнала, что Марш и Линда поженились и стали родителями. Когда я уезжала, Марш относился к Линде как к своей младшей сестренке.

 — Разве твой отец не держал тебя в курсе происходящего на острове?

 Улыбка исчезла из ее глаз.

 — Нет. Кай удивленно поднял брови:

 — А ты его спрашивала?

 — Нет.

 Кай швырнул пустую бутылку в маленький бочонок.

 — Он не говорил тебе ничего о судне, о том, почему он упорно возвращался на остров год за годом.

 Кэт откинула сохнущие волосы с лица. Это было сказано не в вопросительном тоне. И все-таки она ответила, потому что так было проще:

 — Нет, он никогда не упоминал о «Либерти».

 — И это тебя не беспокоит?

 Ей стало больно, но она отмахнулась от боли.

 — Почему? — возразила она. — Он имел право на собственную жизнь, на свои тайны.

 — А ты нет.

 Кэт почувствовала, как ее охватывает волнами холода. Пересекая палубу, бросила свою бутылку рядом с бутылкой Кая, прежде чем протянуться за своими шортами.

 — Не понимаю, что ты имеешь в виду.

 — Прекрасно знаешь, что я имею в виду.

 Кай накрыл ладонью ее руку, прежде чем она успела надеть шорты. Не желая прослыть трусливой, Кэт подняла голову и посмотрела прямо на него.

 — Все ты знаешь, — повторил он тихо. — Просто еще не готова озвучить это.

 — Оставь меня в покое, Кай.

 Ее голос дрожал, и, хотя это бесило ее, она никак не могла с этим справиться.

 — Смени тему.

 Ему хотелось встряхнуть ее, заставить признать, что она оставила его по желанию ее отца. Кай хотел услышать, что, возможно, она рыдала, у нее не хватило сил противостоять человеку, который сформировал ее жизнь согласно его ценностям и желаниям.

 С усилием он разжал пальцы, отвернулся и пожал плечами.

 — Пока сменю, — сказал он небрежно, возвращаясь к штурвалу. — Лето только начинается.

 Кай завел двигатель, прежде чем повернуться и бросить последний взгляд.

 — Мы оба знаем, что может произойти летом.