• В саду, #2

19

 На следующее утро, как всегда с ребенком на бедре, Хейли буквально влетела на кухню. Волосы собраны на макушке в короткий хвостик, глаза вытаращены, пуговицы на пижамной кофточке застегнуты криво.

 —Я только что разговаривала с няней Лили, — объявила Хейли с порога, обращаясь сразу ко всем. — Ее тетя, член загородного клуба, сказала, что Роз вчера вечером затеяла драку.

 Жизнь так утешительно предсказуема...

 Роз невозмутимо намазывала на треугольный тост тонкий слой джема.

 —Ничего подобного.

 —Какую драку? — заинтересовался Гэвин. — На кулаках?

 —Никаких кулаков, — Роз протянула ему тост. — Видишь ли, парень, люди склонны к преувеличениям. Так устроен мир.

 —Вы кому-то заехали в физиономию?

 Роз повернулась к Люку и подняла брови.

 —Разумеется, нет. Ну разве что дала метафорический пинок под зад.

 —Что значит ме... мета...

 —Метафора — это затейливый способ выразить суть как-то иначе. Я могла бы сказать, что сегодня утром я кошка, съевшая канарейку, — Роз подмигнула Люку. — И это значило бы, что я безумно довольна собой и жизнью. Но я и пальцем его не тронула.

 —Кого? — спросила Стелла.

 —Брайса Кларка, — ответил Дэвид, подливая всем кофе. — Моя широко раскинутая разведывательная сеть выдает информацию со сверхсветовой скоростью. Я узнал еще до одиннадцати вечера.

 —И никому ничего не сказал? — Хейли хмуро посмотрела на него, пристегивая Лили к высокому стульчику.

 —Ну, я ждал, когда все соберутся. А вот и Харпер... Я его предупредил, что сегодня явка к завтраку обязательна.

 —Дэвид, право же, ничего особенного не случилось, и мне пора на работу, — попыталась увильнуть Роз.

 —Наоборот, — возразил Митчелл, обводя взглядом собравшихся. — Вы бы это видели! Потрясающее зрелище, — он с нежностью посмотрел на Роз. — И потрясающая женщина.

 Роз под столом пожала его ногу. Молчаливая благодарность за то, что он не стал омрачать забавный скандал кошмаром.

 —В чем дело? — встрепенулся Харпер. — У нас омлет? С чего вдруг омлет?

 —С того, что твоя мамочка его любит, и ей нужно подзарядиться после вчерашнего боя.

 —Вздор! — воскликнула Роз, хотя очень хотелось рассмеяться.

 —Что за бой? Что вчера произошло?

 —Теперь понял, Харп, сколько ты упускаешь, игнорируя загородный клуб? — вопросом на вопрос ответил Дэвид.

 —Если кто-нибудь немедленно не объяснит, что случилось, я с ума сойду... — Харпер сунул Лили сок в чашке с завинчивающейся крышкой и плюхнулся на стул. — Быстро рассказывайте. Быстро, но со всеми подробностями.

 —Да не о чем особенно рассказывать...

 —Я расскажу.

 Пристальный взгляд Роз совершенно не смутил Митча.

 —Она половину упустит. Кое-что я видел и слышал сам, кое-что вытянул из Розалинд, кое-что доложил мой сын, и я постараюсь воссоздать общую картину.

 Митчелл начал рассказ с короткой остановки у стола Форестеров, перешел к сцене в дамской комнате, затем в самых ярких красках обрисовал стычку Роз с Брайсом в коридоре.

 —О боже! Они вышли из туалета как раз, когда вы разговаривали с этим... — Хейли закашлялась, вспомнив о детях. — С этим человеком.

 —Он стоял к дамам спиной, — уточнил Митчелл. — Идеальная мизансцена.

 Скармливая дочке кусочки яйца, Хейли с восхищением уставилась на Роз.

 —Классно! Как... Ну, я не знаю... как засада.

 —Точнейший расчет времени, — согласился Митч. — Видел бы ты, Харпер, свою мамочку, холодную, как айсберг, и столь же опасную.

 —Сегодня утром эта кухня кишит метафорами, — съязвила Роз. — Кстати, на работу никто не собирается?

 —Я ее видел такой, — Харпер наколол на вилку кусок омлета. — Жуть.

 —Так уж случилось, что с моего наблюдательного пункта отлично просматривалась реакция дам, — продолжил рассказ Митч. — Я получил колоссальное удовольствие. Парень распустил перья и давай хвастать, как он жульничает, говорит по телефону гадости, мошенничает с кредитками... И, мол, никто никогда его не поймает. Он оскорблял Куилла, называл Мэнди дурой, куражился, а Роз даже бровью не вела, просто подстрекала его говорить и говорить, пока этот... — Митч тоже вспомнил о детях, — этот негодник не выложил все, что натворил. Ему и в голову не пришло, что Роз уже занесла над ним топор. Когда он выдохся, Розалинд перевела взгляд за его спину. Кларк обернулся и увидел обалдевших дам, а Роз спокойно удалилась. Это было прекрасно.

 —Надеюсь, они набросились на него, как бешеные собаки, — пробормотала Стелла.

 —Близко к истине. Он, видимо, пытался оправдаться, убедить их, что они неправильно его поняли, но блондинка ударилась в истерику. Визжала, рыдала, лупила его. А вторая отправилась прямо к мужу и все ему выложила. Куилл понял, что потерял самого важного клиента из-за подлости Брайса, разъярился, как рассказал мой сын, набросился на этого... негодника и дал ему в морду. То есть по лицу... Гости повскакали с мест, официанты уронили подносы, посыпалось битое стекло, блондинка прыгнула на несчастного и начала кусаться и царапаться.

 —Ни фига себе... — благоговейно прошептал Гэвин.

 —Ее пришлось оттаскивать, и, когда оттащили, Куилл нанес Брайсу еще один хороший удар. Тогда уже Кларка пришлось оттаскивать, вернее, утаскивать.

 —Жаль, что я этого не видел, — Харпер поднял брови домиком. — Очень жаль...

 —Кто-то отбежал подальше, а кто-то стал проталкиваться поближе к месту действия. Тоже было зрелище. Народ скользил на оливках в лужах мартини, на лососевом муссе и еще черт знает на чем, сшибал столы. И тут ворвались охранники.

 —А вы где были? — заинтересовалась Хейли.

 —Я был на веранде. Обни... танцевал с Роз. Но через двери и окна все было отлично видно.

 —В городе еще долго будут перемывать косточки главным действующим лицам, — подвела итог Розалинд. — Но я лично считаю, что все они получили по заслугам, сами себя выставили на посмешище. А теперь не знаю, как вы, я пошла на работу.

 —Погодите, погодите, а как же Брайс? — Хейли не донесла кусок яйца до дочки и сунула себе в рот. — Вы же не оставите нас умирать от любопытства!

 —Понятия не имею, но думаю, что он уполз или уползет из округа Шелби, поджав хвост. Здесь ему ловить больше нечего.

 —И все? — поразилась Хейли. — И вы не... — она осеклась, обтерла салфеткой чумазую мордашку Лили. — Ладно. Это хорошо. Хорошо, что он исчез.

 Роз потрепала волосы мальчишек, подошла поцеловать макушку Лили.

 —Сегодня я передам в полицию заявление относительно возможных обвинений в мошенничестве с кредитными картами, как и Митч, который слышал все, что говорил Брайс. Думаю, полицейские поговорят и с остальными, кто присутствовал при том, когда он молотил языком. Атам увидим.

 —Вот так-то лучше, — улыбнулась Хейли. — Гораздо, гораздо лучше.

 —Я не бью людей по лицу, во всяком случае пока не приходилось. Но и долго измываться над собой не позволяю.

 Роз покинула домочадцев, радуясь, что новый день начался со смеха, а не с тревог.

 

 Она остановилась на невысоком холме на краю своего леса, разглядывая питомник, раскинувшийся перед ней разноцветным ковром. Озера и реки красок, по-весеннему нежно-зеленые, дерзкие розовые, экзотические голубые, бодрые желтые и знойно-знойно-красные заливали землю, плескались на старых, потемневших от времени столах, рассыпались брызгами в вазонах, горшках и подвесных корзинах. Здания на их фоне выглядели свежее и радушнее.

 С холма Роз видела островки кустов и ровные, словно проведенные по линейке ряды декоративных деревьев, горы мульчи в россыпь и в мешках, башни из плит и камней, штабеля деревянных брусьев и металлических шпалер.

 И повсюду, куда ни кинь взгляд, люди — клиенты и персонал — неспешно блуждали или суетились с красными тележками, похожими на маленькие товарные вагончики. Платформы на колесиках с деревьями и кустами, прогрохотав по посыпанным гравием дорожкам, выкатывались на парковку, где их груз перемещался в багажники автомобилей и ку- зовы грузовиков.

 Не только серьезность процветающего бизнеса, но и очарование непринужденных, домашних штрихов, как Роз и задумывала с самого начала. Беседка, увитая уже цветущими пурпурными вьюнами, удобная скамья, стратегически спрятанная у журчащего фонтана, огненно-красная кормушка для птиц, болтающаяся на ветке, позвякивающие на легком ветру «китайские колокольчики».

 Конечно, пора спуститься и поработать, понянчиться со своими зелеными детками, заняться инвентаризацией. Наличие управляющего, даже такого выдающегося, как Стелла Ротчайлд, не дает права выпускать бразды правления из своих рук, но Розалинд хотелось подышать воздухом, напитаться энергией для долгих часов сидения во влажной духоте теплицы. И насладиться видом того, что она построила, ради чего рисковала.

 Сегодня под голубым небом, таким прозрачным, что оно казалось нарисованным на стекле, ее питомник был прекрасен и стоил каждого часа прошедших лет, проведенных в тревогах, расчетах, борьбе и трудах до седьмого пота.

 Разумеется, это прежде всего бизнес, но какой прекрасный — отражение ее стиля, ее видения, ее наследия!

 Если кому-то приятно называть это хобби, пожалуйста. Если кто-то до сих пор считает ее легкомысленной дамочкой в золоте и бриллиантах, порхающей по светским вечеринкам и загородным клубам, отлично. Почему бы иногда не войти в гламурный образ и даже не насладиться им?

 Но ее суть, ее место в жизни — здесь, и ей вполне комфортно в старых джинсах, застиранной куртке, ободранных сапогах и бейсболке.

 Она должна работать, вести бизнес и дом, оплачивать счета. И этой женщиной, труженицей, она гордится, правда, мимолетно, когда выпадает минута остановиться и оглядеться. Членство в загородном клубе и вращение в высшем мемфисском обществе — дань имени Розалинд Харпер, а ее жизнь — все остальное.

 Роз вздохнула и постаралась перевести свои мысли в другое, не очень приятное русло. Надо обдумать вчерашний инцидент с Амелией и решить, как вести себя дальше.

 Итак, почему бы не рискнуть еще раз? Расширить границы своей жизни и впустить в нее мужчину, с которым легко, интересно и весело? Мужчину, который каким-то образом преодолел лабиринт горя и трудов, долга и гордости, которым она окружила свое сердце. Мужчину, которого она любит.

 Если бы пришлось, она могла бы прожить свою жизнь одна, но что бы и кому этим доказала? Что она самодостаточная, независимая, сильная и успешная. Но она это знает, и ничто этого не изменит. А почему бы еще не быть храброй?

 Разве не сложнее сплетать одну жизнь с другой, делиться, сотрудничать и идти на компромиссы, чем жить одной? И разве не требуется для этого храбрость? Жить с мужчиной, просыпаться рядом с ним каждое утро, не тяготиться рутиной и радоваться сюрпризам — это тоже труд. А она никогда не увиливала от работы.

 Брак изменит ее жизнь. В этом позднем замужестве не может быть детей, но когда-нибудь будут внуки. Ей и Митчу не придется взрослеть вместе, но они смогут вместе стареть.

 И они могут быть счастливы.

 Они всегда лгут. Они никогда не бывают честными.

 Роз стояла на том же самом месте, на пологом склоне на краю леса, но питомник «В саду» исчез. Вокруг тянулись поля, окаймленные голыми зимними деревьями, и воздух был пронизан холодом.

 —Не все мужчины, — тихо сказала Роз. — Не всегда.

 Я знаю больше, чем ты.

 Фигура скользила по полям, призрачная, как туман, заклубившийся над голой черной землей. Грязная белая рубашка, босые ноги, тающие в мелком море тумана. Спутанные волосы, падающие на бледное лицо, горящие безумием глаза.

 Роз сковал страх, но она лишь чуть пошире расставила ноги, врастая в землю, полная решимости не отступать.

 Свет дня погас. Тяжелые тучи затянули небо, задушили синеву чернотой, подернутой ядовитой зеленью.

 —Я живу дольше, чем прожила ты, — сказала Роз, не сумев сдержать дрожь при приближении Амелии, но не отшатнулась.

 И ничему не научилась. У тебя есть все, что нужно. Дом, дети, любимая работа. Зачем тебе мужчина!

 —Любовь.

 Резкий гортанный смех ударил Роз по натянутым нервам.

 Любовь — самая большая ложь. Он будет спать с тобой, использовать тебя, изменять и лгать. Он будет причинять тебе боль, пока не иссохнут твои душа и тело, пока ты не станешь безобразной и не умрешь.

 Страх не помешал Роз пожалеть несчастную.

 —Кто предал тебя? Кто довел до этого?

 Все. Все они одинаковые. Они называют нас шлюхами, но продажны сами. Разве они не приходили ко мне, пока их жены спали в холодных, освященных браком постелях!

 —Они заставляли тебя? Они...

 А потом они забирают то, что им не принадлежит. Забирают мое!

 Амелия вонзила кулаки в свой живот, и сила ее ярости и горя отбросила Роз назад на целых два шага.

 Буря бушевала в небе, бурлила на земле, превращая воздух в густую клубящуюся массу. Роз казалось, что она дышит грязью, и сквозь грохот бури до нее доносились безумные вопли.

 Убей их всех! Убей во сне. Разруби на куски и утопи в крови. Верни мне мое! Будь все они прокляты и гори в аду!

 —Они умерли. Они превратились в прах! От них ничего не осталось! — крикнула и Роз, но ее слова оказались тихим хрипом. — Это я осталась от них?..

 Буря прекратилась так же резко, как началась. Исчезло и обезумевшее привидение, осталась та спокойная Амелия, что пела детям колыбельные. Печальная и бледная, в своем сером платье.

 Ты моя. Моя кровь.

 Амелия протянула руку, и Роз увидела на ладони растекающееся красное пятно.

 Моя плоть. Из моего чрева, из моего сердца. Помоги мне. Я заблудилась. Мне так одиноко...

 Роз осталась одна на краю леса. Внизу расстилался питомник — ее творение.

 

 Она вернулась к работе. Работа всегда успокаивала ее, занимая руки, но рутина не могла отвлечь от произошедшего на опушке.

 Роз не спешила с кем-либо поделиться. Всю вторую половину дня она отделяла черенки от материнских растений и укореняла их. Поливала, подкармливала, вешала этикетки.

 После рабочего дня Розалинд снова пошла через лес, но не сразудомой. Забрав рассаду из своей личной теплицы, она посадила канны в местечке, драматичность которого хотела подчеркнуть, дельфиниум и примулы там, где желала больше очарования. А в тенистом уголке она добавила умиротворяющие герани и бубенчики.

 Да, здесь она всегда находила покой и утешение: в садах, земле, тени Харпер-хауса.

 Роз опустилась на колени под ярко-голубым небом и устремила взгляд на свой дом: теплый желтый камень, сверкающие оконные стекла в белоснежных рамах.

 Какие тайны спрятаны в его комнатах за надежными стенами? Что похоронено в земле, которую она перебирает своими руками из сезона в сезон?

 Она выросла здесь, как ее отец, и его отец, и все те, кто приходил в мир до них — поколение за поколением одной крови и истории. Она вырастила здесь своих сыновей, она трудилась, чтобы сохранить свое наследство, чтобы и дети ее детей могли называть Харпер-хаус своим домом.

 Она должна узнать, что свершилось здесь, чтобы передать все это Амелии, и смириться с тем, что узнает.

 Приняв решение, Роз убрала инструменты и отправилась в дом. Митча она нашла в библиотеке.

 —Прости, что прерываю. Мне нужно кое о чем с тобой поговорить.

 —Отлично, я тоже должен с тобой поговорить, — он развернулся в кресле, из груды бумаг на столе выдернул папку.

 —Ты первый.

 —Хм-м? Ну, ладно, — Митчелл провел пятерней по волосам, снял очки — обычные жесты, когда он приводит мысли в порядок, как уже знала Роз. — Я практически закончил все, что можно было сделать здесь, хотя мог бы еще много месяцев копаться в истории твоей семьи, углубляясь в прошлое и заполняя пробелы. Кстати, я планирую к этому вернуться. Однако что касается задачи, которую ты передо мной поставила, я в тупике. Роз, Амелия не была членом вашей семьи, вернее, она не была Харпер. Ни по рождению, ни через замужество. Никакие документы, включая свидетельства о рождениях, браках, смертях, не подтверждают, что женщина по имени Амелия из семьи Харпер проживала в этом доме. Ни одна женщина примерно ее возраста не умерла здесь в определенный нами период.

 —Понимаю, — Розалинд сидела перед Митчем, жалея лишь о том, что на столе нет кофе.

 —Если Стелла ошиблась в ее имени...

 Роз покачала головой:

 —Не ошиблась. Амелия.

 —Хорошо, но Амелии Харпер, по рождению либо в замужестве, документально не существует. И, учитывая долгую историю этого дома, весьма странно, что не сохранилось никаких упоминаний о женщине двадцати-тридцати лет, умершей тут. Старше или моложе? Пожалуйста.

 Митчелл положил папку на вершину бумажной горы.

 —Да, между прочим, одна из самых захватывающих смертей случилась здесь в тысяча восемьсот пятьдесят девятом году. Твой предок, мужчина, Богард Харпер, сломал себе шею и ноги, упав с веранды второго этажа. Из писем, упоминающих об этом событии, я узнал, что Бо слишком увлекся, предаваясь любовным утехам, перегнулся через поручни и увлек за собой партнершу. Когда сбежались домочадцы, он уже был мертв, но своим телом смягчил падение дамы, гостьи в доме. Она отделалась сломанной рукой.

 —И покрыла себя безграничным позором.

 —Вполне возможно. Я приготовил для тебя список женщин, женщин из семьи Харпер, и женщин, служивших и умерших в доме, но ни одна из них нам не подходит. А еще я получил кое-какую информацию от адвоката из Бостона. Я тебе о ней говорил.

 Митч занялся нелегкими поисками очередной папки.

 —Это праправнучка экономки времен Реджинальда Харпера. Вообще-то она обнаружила, что в Харпер-хаусе работали трое ее предков: экономка, дядя экономки — землекоп и ее юная кузина — судомойка. Из этих сведений мне удалось собрать для тебя подробную историю и той семьи. Я подумал, что тебе захочется иметь ее, хотя полезным нам вряд ли что-то окажется.

 —Хорошо, спасибо.

 —Адвокатесса настолько заинтересовалась, что продолжает в свободное время искать для нас информацию. Может, и повезет.

 —Ты значительно продвинулся.

 —Если углубишься в мои таблицы, обнаружишь даже троюродного брата своего двоюродного дедушки по материнской линии и получишь исчерпывающее представление о его жизни, но не думаю, что это тебе поможет.

 —Ошибаешься, — Роз окинула взглядом горы папок на столе, доску с приколотыми докуметами, фотографиями и рукописными заметками за спиной Митча. — Очень даже поможет. Я давно должна была этим заняться. Должна была узнать о неудачливом ловеласе Бо, и о хозяйке салуна Лусибелл, и обо всех других, кого ты извлек из небытия для меня.

 Роз подошла к доске, вглядываясь в лица, в имена. Некоторые люди были знакомы ей, другие долгое время оставались тенями из прошлого.

 —Теперь я понимаю, что моего отца настоящее интересовало гораздо больше, чем прошлое. Дедушка умер, когда я была совсем маленькой, и я не помню, чтобы он рассказывал мне семейные истории. Почти все, что знаю, я узнала от бабушки, не урожденной Харпер, и от старших кузин. Я иногда просматривала старые документы и думала, что вот найду время, почитаю побольше и подольше, но не получалось. — Роз отошла от доски. — Семейная история, все, кто был раньше, очень важны, а до недавнего времени я не оказывала им должного уважения.

 —Я соглашусь с первой частью, но ни в коем случае не со второй. Этот дом — наглядная демонстрация твоего величайшего уважения к своей семье. По сути, я сказал лишь, что не смог выяснить, кем была Амелия, а исходя из того, что видел и чувствую, — она из твоих предков, но не член семьи. Я не нашел ее имени в семейных документах и не верю, что она служила здесь, в доме.

 —Не веришь...

 —С учетом того, какими были общественный уклад того времени, взаимоотношения между различными социальными группами, можно предположить, что Амелия служила здесь и забеременела от одного из членов семьи, но тогда ей вряд ли позволили бы остаться в доме на время беременности. Ее отослали бы прочь. Возможно, откупившись... Однако я так не думаю.

 Оглянувшись еще раз на доску, Роз вернулась в свое кресло.

 —Почему?

 —Главой дома был Реджинальд. Вся доступная информация о нем указывает на то, что он являлся необычайно гордым человеком и ревностно оберегал то, что сейчас мы назвали бы его высоким статусом в этой части страны. В политике, в бизнесе, в обществе. Если честно, Роз, я не думаю, что он связался с горничной. Твой прадед был более разборчивым. Завести интрижку с горничной мог бы какой-нибудь родственник, дядя, брат жены, кузен, но интуиция мне подсказывает, что связь с Амелией была более тесной.

 —И что нам остается?

 —Любовница. Женщина — не жена, — удовлетворявшая его плотские нужды. Содержанка.

 Роз долго молчала и наконец заговорила.

 —Митчелл, а знаешь, что забавно? Мы с разных сторон пришли к одному и тому же выводу. Ты перерыл горы документов — у меня от одной мысли о них начинается головная боль. Телефонные переговоры, компьютерные поиски, копание в судебных архивах, графики и таблицы и один бог знает, что еще. По ходу расследования ты раскрыл мне мою семью, людей, чьи имена я и не знала, но которым в очень реальном смысле обязана своей жизнью. Одновременно ты исключил дюжины вариантов того, кем могла быть эта несчастная женщина, сократив вероятность до единственно правильного ответа. Думаешь, когда мы все узнаем, она обретет покой?

 —Не могу сказать. Почему ты так печальна? У меня сердце разрывается, когда ты грустишь.

 —Даже не знаю. Сегодня еще кое-что случилось, — тихо призналась Роз и рассказала ему все. — Мне было так страшно! Мне было страшно, когда она той ночью отгородила нас от детей невидимой стеной и мы с тобой ворвались в детскую с веранды. Мне было страшно, когда она бушевала, бросалась вещами. Мне было страшно в ванне, когда она пыталась утопить меня. Я думала, что уже никогда не испугаюсь. Но сегодня, когда я стояла там и смотрела, как она идет ко мне через поле, сквозь туман, я остолбенела от ужаса. Я видела ее совершенно безумное лицо и понимала, что в своем безумии она ни перед чем не остановится. Наверное, вот такое безумие переживает саму смерть.

 Роз тихонько встряхнулась.

 —Я понимаю, как странно это звучит, но думаю, что именно это она каким-то образом и сделала: поборола безумием смерть и не смогла покинуть этот мир.

 —Сегодня она не касалась тебя? Не пыталась причинить вред?

 Роз отрицательно покачала головой.

 —Даже на пике ярости. Я не могла дышать... как будто тонула в грязи, но отчасти из-за собственной паники. Она говорила об убийстве, о крови. В этом доме никогда не было речи об убийстве, но... О господи, неужели ее убили? Кто-то из моих родственников убил Амелию?

 —Она призывала убить кого-то, но не намекала, что убили ее, — напомнил Митч.

 —Верно, однако вряд ли свихнувшаяся женщина может воспринимать реальность без искажений. Она сказала, что я ее кровь. Правда это или нет, сама Амелия в это верит, — Роз перевела дух. — Как и ты.

 Митчелл встал из-за стола, подошел к Розалинд, взял ее за руки, вытянул из кресла в свои объятия.

 —А во что веришь ты?

 «В покой и утешение», — подумала Роз, опуская голову на его плечо. Какой покой может дать мужчина, если ему не сопротивляться...

 —У нее глаза моего отца. Я не видела этого раньше, может, не позволяла себе видеть. Митч, неужели Реджинальд-старший забрал ее ребенка, моего деда? Неужели он был таким жестоким?

 —Если мы не слишком далеко зашли в своих фантазиях и это был ее ребенок, Амелия могла сама его отдать. Они могли заключить соглашение, а потом она пожалела об этом. Возможностей миллион.

 —Я хочу знать правду. Какой бы она ни оказалась, — Роз чуть отстранилась, с трудом выдавила улыбку. — И как же, черт побери, мы найдем женщину, которая, вполне возможно, была любовницей моего прадеда?

 —У нас есть имя и приблизительный возраст. Мы предполагаем, что она жила в Мемфисе или где-то неподалеку. Начнем с этого.

 —Ты оптимист от природы или просто пытаешься меня обнадежить?

 —Всего понемногу.

 —Хорошо. Я на кухню, налью себе вина. Ты чего-нибудь хочешь?

 —Галлон[21] воды, чтобы нейтрализовать пять выпитых сегодня галлонов кофе. Я пойду с тобой, — Митчелл обнял ее за плечи одной рукой, и они вышли в коридор.

 —Пожалуй, мы возобновим поиски после свадьбы Стеллы и Логана. Как бы требовательны ни были мертвые, живые важнее, — Роз достала бутылку воды и лимон. — Не могу поверить, что через несколько дней эти чудесные мальчишки не будут бегать по Харпер-хаусу...

 Она перелила воду в стакан, нарезала лимон.

 —Спасибо. Думаю, они по-прежнему часто будут тут бывать.

 —Надеюсь, — Роз налила себе вина, но не успела сделать и глотка, как зазвонил телефон. — Интересно, куда подевался Дэвид? — спросила она и сама взяла трубку.

 Роз слушала несколько секунд, затем медленно улыбнулась Митчу.

 —Здравствуй, Джейн, — сказала она и победно вскинула свой бокал.

 

 —Обалдеть! Как будто это шпионский триллер, — Хейли приплясывала на месте от нетерпения, пока лифт поднимал ее, Роз и Стеллу к квартире Кларисс Харпер. — Утром делаем маникюр и педикюр, а днем крадемся за секретными документами. С ума сойти!

 —Повторишь это, когда нас арестуют и посадят в одну камеру с Большой Бертой[22], — предложила Стелла. — Если завтра Логану придется надевать мне кольцо через тюремную решетку, я ужасно разозлюсь.

 —Я же уговаривала вас остаться дома, — напомнила Роз.

 —И пропустить это? — Стелла решительно вышла из лифта. — Может, я и зануда, но не трусиха. И Хейли права, — обалдеть.

 —Войти в забитую мебелью квартиру злющей старухи и забрать то, что принадлежит мне по праву, плюс испуганного кролика не кажется мне таким уж веселым делом. Джейн могла бы вынести все сама и избавить нас от поездки. У нас еще столько дел перед завтрашней свадьбой!

 —Да, конечно, и большое спасибо за выходной, иначе мы бы не успели привести себя в порядок, — Стелла, поддавшись порыву, чмокнула Роз в щеку. — После свадьбы все отработаем.

 —Куда вы денетесь. А теперь вознесем молитву, чтобы старая грымза осталась делать перманент, как и собиралась, или нам не поздоровится.

 —А мне кажется, что вы были бы не прочь... — договорить Хейли не успела, поскольку приоткрылась дверь и в щелочку выглянула Джейн.

 —Я... я ждала только вас, кузина Розалинд. Не знаю, уместно ли...

 —Они мои служащие и друзья, — отметая все возражения, Розалинд распахнула дверь и вошла. — Джейн, познакомься, это Стелла и Хейли. Ты собрала свои вещи?

 —Да, их немного. Но я подумала, что мисс Харпер расстроится, когда вернется домой и не застанет меня. Я не знаю, должна ли...

 —Здесь омерзительно, как обычно, — заявила Роз. — Меня уже тошнит от лаванды. Как ты это выносишь? О, одна из наших дрезденских пастушек и мейсенская кошка... А! Черт с ними! Где дневники?

 —Я их не достала. Я не чувствовала себя вправе...

 —Отлично. Дай мне ключ и покажи, где они. Я сама возьму. Джейн, не будем терять время, — добавила Роз, поскольку девушка не шелохнулась и, потупясь, закусила губу. — Тебя ждет новая квартира, утром в понедельник ты выходишь на новую работу. Можешь отказаться, дело твое, но я не уйду из этой провонявшей лавандой берлоги без того, что мне принадлежит. Поэтому отдай мне ключ, или я начну расшвыривать все вокруг, пока не найду то, за чем пришла.

 —О господи! Меня тоже тошнит... — Джейн сунула руку в карман и вытащила затейливый медный ключ. — Письменный стол в ее комнате. Верхний ящик. — Она вяло указала рукой и побледнела. — Голова кружится.

 —Так придержи ее, — предложила Роз. — Стелла, помогите Джейн собрать вещи.

 —Конечно. Идемте, Джейн.

 Ни минуты не сомневаясь в том, что Стелла прекрасно справится, Роз повернулась кХейли:

 —Следи за дверью.

 —Слежу!

 Несмотря на напряжение, Роз весь путь до спальни Кларисс хихикала. Здесь еще больше пахло лавандой и немного фиалками. На кровати с мягким стеганым изголовьем из золотистой тафты лежало хорошо знакомое Роз старинное покрывало из Харпер-хауса. Столик у окна и лампа в стиле ар-нуво на нем были оттуда же.

 —Мерзкая старая воровка, — проворчала Роз, направляясь прямо к письменному столу. Она повернула ключ, выдвинула ящик и ахнула от изумления при виде стопок старых тетрадей в кожаных переплетах. — Надеюсь, ты треснешь от бешенства.

 Роз сняла с плеча огромную сумку, аккуратно сложила туда дневники и, чтобы убедиться, не осталось ли хоть одного, открыла остальные ящики, просмотрела содержимое прикроватных тумбочек, бюро, комода. Чувствуя себя ужасно глупо, она протерла все, к чему прикасалась. С Кларисс станется вызвать полицию и заявить об ограблении. В завершение Роз положила ключ на середину письменного стола.

 —Стелла увела ее вниз, — сообщила Хейли, когда Розалинд вернулась в гостиную. — Бедняжка так тряслась, что мы испугались, как бы ее тут не хватил удар. Роз, у нее всего один чемодан. Все, что есть у Джейн, уместилось в один чемодан.

 —Она молода. Успеет накопить побольше. Ты здесь что-нибудь трогала?

 —Нет. Я подумала... Ну, вы понимаете, об отпечатках пальцев.

 —Умница. Пошли отсюда.

 —Вы нашли их?

 Роз похлопала по сумке.

 —Легко. Это было, как отнять леденец у ребенка, что, между прочим, любила проделывать кузина Рисси.

 Лишь после того, как Джейн водворили в новую квартиру и почти доехали до дома, Роз заметила, что Хейли необычайно молчалива.

 —Только не говори, что утебя угрызения совести или что-то в этом роде.

 —А? Что?.. О нет! Нет. Эти дневники принадлежат вам. На вашем месте я бы забрала и все вещи, что она украла из Харпер-хауса. Я думала о Джейн... Она моложе меня, но ненамного, а кажется такой хрупкой и боится всего на свете. Но, по-моему, она совершила смелый поступок.

 —Она не похожа на тебя, — сказала Роз. — Ты инициативная, смелая, везучая. Но главное, у нее не было такого отца, как у тебя, который любил бы и учил ее жить. Джейн не чувствует себя сильной и привлекательной, а ты уверена в том, что сильная и привлекательная.

 —Ей необходима хорошая стрижка и одежда получше. Эй, Стелла, а давайте преобразим ее! То-то повеселимся.

 —Притормози, девочка.

 —Нет, правда! Ну, не сейчас, а в свободное время. И я еще думала о выражении ее лица, когда она вошла в ту крохотную квартирку. Как она была удивлена и благодарна, прямо до слез, когда увидела присланные вами вещи, Роз. А ведь только самое необходимое — немного мебели, холодильник, продукты на кухне. Думаю, Джейн никто никогда не помогал. Мне было так грустно и в то же время безумно радостно за нее.

 —Посмотрим, как она этим воспользуется.

 —Вы дали ей шанс изменить свою жизнь. Как мне, как Стелле.

 —О, пожалуйста, не начинай.

 —Нет, начну. Мы все были загнаны в угол, и это вы протянули нам руку и вывели на дорогу. Теперь у Джейн есть свое жилье и новая работа. У меня чудесный ребенок и замечательный дом для нее. А Стелла завтра выходит замуж.

 Хейли захлюпала носом, и Роз закатила глаза, глядя в зеркало заднего вида.

 —Я серьезно. Не начинай.

 — Не могу удержаться. Я так счастлива! Стелла завтра выходит замуж. И вы мои самые лучшие друзья во всем этом огромном мире.

 Стелла, сидевшая рядом с Роз, протянула назад салфетки, оставив одну себе.

 

 * * *

 Всего оказалось пятнадцать дневников. Пять — ее бабушки Элизабет Харпер и девять — прабабушки Беатрис. В каждом были заполнены все страницы от первой до последней.

 Роз с любовью разглядывала рисунки, попадавшиеся в бабушкиных дневниках.

 Ей и без Митча стало понятно, что разобрать все это и найти крупицы, касающиеся Амелии, будет нелегко.

 —Они не датированы, — потирая глаза, Стелла откинулась на спинку дивана в гостиной. — На первый взгляд Беатрис Харпер не отводила тетрадь на год, а просто, когда одна заканчивалась, начинала следующую.

 —Ну, рассортируем их, как сможем, — Митч не унывал. — Поделим между собой и прочитаем.

 —Надеюсь, мне попадется что-нибудь пикантное, — Дэвид, накрывший стол к изысканному чаепитию, выбрал себе булочку.

 —Непременно прочитаем, но у нас завтра свадьба. Стелла, я не позволю вам переутомиться. Не хочу отвечать за ваши круги под глазами. Кто это может быть? — удивилась Роз, услышав дверной звонок. — Все здесь. Нет, Дэвид, сиди. Я сама открою.

 Розалинд вышла в холл в сопровождении Паркера, лаем сообщающего, что он на страже. Открыв дверь, она удивленно вскинула брови. И улыбнулась. Ядовито.

 —О, кузина Рисси! Какой неприятный сюрприз.

 —Где эта дрянная девчонка и мои вещи?

 —Понятия не имею, о чем вы говорите, и даже знать не хочу, — Роз заметила на подъездной аллее такси. — Полагаю, хорошие манеры обязывают пригласить вас войти, но предупреждаю, что перед вашим уходом возможен личный досмотр. Это может оказаться болезненным для вас... Так что даже не пытайтесь что-нибудь прихватить.

 —Ты всегда была неотесанной хамкой и останешься ею.

 —Забавно, — Роз отступила, и Кларисс, стуча тростью, протиснулась в холл. — Я точно так же думаю о вас. Мы в гостиной, пьем чай. — Розалинд прошла к открытой двери. — Нам нанесла визит кузина Рисси. Некстати, не так ли? Вероятно, вы помните моего сына Харпера. В ваши прошлые визиты вы неизменно жаловались на него. Дэвид, друг детства Харпера. Он заботится о Харпер-хаусе и обязательно пересчитает столовое серебро.

 —Не смей грубить мне!

 —Ну, кто еще здесь? Полагаю, с доктором Карнейги вы знакомы.

 —Да. А он скоро познакомится с моим адвокатом.

 Митч расплылся в улыбке.

 —Буду рад. Митчелл Карнейги. Два «л».

 —Логан Китридж, друг, сосед и служащий, а также жених Стеллы Ротчайлд, которая управляет моим садовым центром.

 —Мне совершенно неинтересно твое пестрое сборище работников и твоя сомнительная привычка привечать их всех под крышей Харпер-хауса.

 —Дети Стеллы Гэвин и Люк и их собака Паркер, — продолжала Роз, не обращая внимания на комментарии Кларисс. — А это моя юная кузина по линии Эшби, тоже служащая. Хейли Филлипс и ее чудесная дочурка Лили. Ну, кажется, я никого не забыла. Дэвид, будь добр, налей Кларисс чашку чаю.

 —Я не хочу чаю, тем более из рук гомосексуалиста.

 —Это незаразное, — невозмутимо откликнулся Дэвид.

 —Ой, Дэвид, ты гей? — Роз изобразила искреннее изумление. — Как мило.

 —Я стараюсь не хвастаться этим.

 —Где Джейн? Немедленно приведите ее. Я требую. Я должна поговорить с ней.

 Роз выбрала крохотное печеньице, протянула его Лили, и девочка залилась смехом.

 —И кто эта ваша Джейн?

 —Ты прекрасно знаешь. Джейн Полсон.

 —Ах, разумеется. Кузина Джейн. Боюсь, ее здесь нет.

 —Я не потерплю твоей лжи! — От ее злобного тона Паркер грозно зарычал. — И уберите от меня этого ужасного пса.

 —Он не ужасный! — Гэвин вскочил. Стелла еле успела ухватить его. — Это вы ужасная.

 —А если еще и злюка, — поддержал брата Люк, — он вас покусает, потому что Паркер хороший пес.

 —Гэвин, Люк, уведите собаку в сад. Немедленно, — Стелла слегка сжала руку старшего сына.

 —Прихватите фрисби, — предложил Логан, подмигнув мальчикам. — Я приду через пару минут.

 Гэвин позвал Паркера, и парни, нахмурившись, пошли к двери.

 —Вы нам не нравитесь, — заявил Люк, обернувшись, и вышел вслед за братом.

 —Как я вижу, Розалинд, твои служащие воспитывают детей так же дурно, как ты.

 —Вовсе нет. Я очень горжусь своими сыновьями. Ну, если вы не хотите чаю, а Джейн тут нет, думаю, вам пора нас покинуть.

 —Где дневники?

 —Дневники? Вы имеете в виду дневники моих бабушки и прабабушки, которые вы взяли из этого дома без моего разрешения?

 —Кому нужно твое разрешение? Я самая старшая из живых Харперов, и дневники по праву принадлежат мне.

 —Мы явно расходимся во мнениях по этому вопросу, но я могу вам сказать, где они находятся. Там, где и должны быть, — по нравственному, юридическому и этическому праву.

 —Я добьюсь твоего ареста.

 —Попробуйте. То-то повеселимся, — Роз присела на подлокотник кресла и непринужденно скрестила ноги, но ее глаза загорелись опасным огнем. — Неужели вы получите удовольствие, когда имя Харперов начнут трепать во всех газетах, обсуждать их по всему округу? — Хотя огонь в ее глазах разгорался, голос оставался ледяным. — Уж я об этом позабочусь. Я никому не откажу в интервью и при любой возможности буду обсуждать все это за коктейлями. Меня это абсолютно не трогает.

 Роз наклонилась к Лили забрать обмусоленное печенье.

 —Спасибо, моя сладкая. Но вы, Кларисс... Не думаю, что вам понравятся сплетни, шуточки и двусмысленные намеки. Особенно если вы ничего от них не выиграете. Я вернула свою законную собственность.

 Розалинд подхватила Лили, посадила себе на колено и дала малышке другое печеньице. И все это в тишине, нарушаемой лишь возмущенным дыханием Кларисс.

 Восхитительно.

 —Если захотите выяснять в полиции, как я овладела этой собственностью, с удовольствием расскажу. И надеюсь, вы с не меньшим удовольствием объясните полицейским, как то, что принадлежит Харпер-хаусу, а следовательно, мне, оказалось запертым в вашем письменном столе. И откуда в вашей квартире дорогие вещицы, указанные в каталоге ценностей Харпер-хауса.

 —Ты порочишь семейное имя! — Кларисс шагнула к Роз. Ее лицо побагровело от ярости. — Нет у тебя никаких прав! Ты не смеешь копаться в том, чему лучше остаться похороненным.

 Роз невозмутимо передала ребенка Митчу. Девочка обрадовалась, залепетала и щедро предложила ему обслюнявленное печенье.

 —Дожми ее, — услышала Розалинд шепот Митчелла, поднимаясь с кресла.

 Она тут же напустилась на Кларисс:

 —Чего вы боитесь? Что они с ней сделали? Кем была Амелия?

 —Всего лишь шлюха. Распутная простолюдинка, получившая не более того, что заслужила. Я знала, знала, как только ты родилась, что дурная кровь заговорит в тебе! И вот подтверждение!

 —Значит, я ей родная, — тихо сказала Роз.

 —Я ни слова больше не скажу. Преступление и грех в том, что такая женщина, как ты, хозяйка этого дома. У тебя здесь нет никаких прав и никогда не было! Ты жалкое ничтожество, всего лишь пятно на семейном имени. Моя бабушка, не раздумывая, спустила бы собак, чтобы такая дрянь не переступила порог Харпер-хауса.

 Не успела Роз заговорить, а ей было что сказать, и немало, как вскочил Харпер.

 —Довольно! Вы немедленно уйдете и никогда больше не войдете в эту дверь.

 —Не смей дерзить мне, мальчишка!

 —Мне давно не восемь лет, а вам здесь не рады. Думаете, можете стоять тут и оскорблять мою маму? Женщину, в одной реснице которой больше благородства, чем вы могли бы наскрести из всех ваших высушенных костей? А теперь или я провожу вас до выхода, или вытолкаю за дверь пинками. Выбирайте.

 —Ты точно такой, как она.

 —Это первые искренние слова, какие вы произнесли после того, как вошли. Прошу вас, кузина Рисси.

 Харпер взял ее под руку и, как ни пыталась она высвободиться, вывел из гостиной.

 Никто не произнес ни слова. Первой очнулась Хейли:

 —Браво, Харпер!