- В саду, #2
6
Роз спрятала мысли о мужчинах, фамильных призраках и посланиях на запотевших зеркалах в самый дальний угол сознания.
Ее сыновья дома! Они буквально оккупировали семейное гнездо, заполонив его своей энергией, голосами, вещами.
Когда-то груды одежды, обуви, бейсболок, разбросанных мальчиками где попало, сводили ее с ума. Она мечтала об упорядоченном тихом доме, а теперь наслаждалась любыми признаками их присутствия, шумом и суматохой.
Скоро мальчики уедут, вернутся к собственной жизни, которую успешно строят, а она будет с трепетом вспоминать каждую минуту двух дней, когда ее семья снова собралась под одной крышей.
Какое удовольствие смотреть, как они играют с сыновьями Стеллы, как Харпер подбрасывает смеющуюся Лили и качает ее на руках! Как чудесно оказаться во главе веселой компании, объединившей несколько поколений!
Стелла устроилась на диване рядом с Роз.
—Хочу поблагодарить вас за то, что разрешили Логану переночевать здесь сегодня.
—Канун Рождества. В нашей гостинице всем найдется место.
—Вы прекрасно меня поняли. Возможно, это занудно и глупо, но я хочу отпраздновать наше первое Рождество в его — нашем— доме, после свадьбы.
Роз окинула взглядом гостиную. Хейли ловко поймала Лили, рванувшую ползком к елке. Средний сын Остин выхватил из вазы три яблока и начал ими жонглировать...
—Я думаю, что это мило и сентиментально, и — пусть сие покажется эгоистичным — я рада, что сегодня все здесь. Рада, что в доме дети. Остин! Не в гостиной!
—Знакомая песня. Могу добавить аккомпанемент. — Высокий стройный парень с белокурыми волнистыми волосами — такими, какие были у его отца, подмигнул Гэвину, снова подбросил яблоки и завыл: — Не в гостиной, Остин, не в гостиной!
Сыновья Стеллы покатились со смеху, но успели поймать яблоки, брошенные Остином, а сам нарушитель спокойствия вонзил зубы в третье.
—Мамочка, лучше выпей вина!
Самый младший, Мейсон, плюхнулся на подлокотник дивана и вручил Роз бокал. Озорные чертики, пританцовывавшие в его глазах, предупредили Розалинд о задуманной каверзе.
—Остин, ты же знаешь, что гостиная священна! Здесь не надо жонглировать. Особенно чем-то вроде, ну, скажем, башмаков.
—Ты умеешь жонглировать башмаками! — Люк уставился на Остина округлившимися от потрясения глазами.
—Я умею жонглировать чем угодно. Я безумно талантлив и ловок.
—К несчастью, мне не удалось уговорить его сбежать с бродячим цирком, когда ему было восемь, — Харпер подхватил Лили, отвернувшуюся от Хейли и протянувшую пухлые ручки к нему.
—А сможешь жонглировать моими ботинками? — спросил Люк.
—Давай сюда.
—Остин... — Роз обреченно вздохнула и отпила вина. — Если что-нибудь разобьешь, будешь наказан.
—Еще одна знакомая песня. Пожалуй, мне необходима задачка посложнее. Логан, в твоем башмаке может поместиться семейка из четырех человек. Давай его.
—Если я дам тебе свой башмак, тебя накажут, а меня уволят. Можешь обозвать меня трусом, но мне скоро придется кормить двух растущих мальчишек, — Логан ткнул Гэвина под ребра. — А они прожорливы, как свиньи.
—Хрю-хрю! — Гэвин схватил с блюда печенье и целиком запихал себе в рот. — Хрю-хрю-хрю!
Роз взмахнула свободной рукой.
—Не трусь, Логан! Дай ему башмак. Иначе он не отстанет.
—Так-так. Еще один, — взгляд Остина остановился на Хейли. — Какие прелестные изящные ножки. Как насчет туфельки, мисс?
Рассмеявшись, Хейли сняла туфельку:
—Они такие же изящные, как лыжи.
—Харпер, убери-ка бабушкин хрусталь в безопасное место, чтобы твой братец мог попижонить, — приказала Роз.
—Я предпочитаю термин «исполнить трюк».
—Помню я один трюк, стоивший мамочке антикварной лампы, — заметил Харпер, передвигая фамильные ценности, — а нам всем и тебе, Дэвид, если память мне не изменяет, рабского труда на кухне.
—То было в моей ранней юности и давно прошло, — Остин осторожно, приноравливаясь, подбросил два башмака — большой и маленький — и туфлю. — Как видите, после того прискорбного случая я отточил свое мастерство.
—Хорошо иметь запасную профессию, — подколол брата Мейсон. — Можешь выступать с этим фокусом на городской площади.
Глядя на подскакивающие ботинки, Лили хихикала и подпрыгивала на бедре Харпера, а Роз затаила дыхание и снова вдохнула только тогда, когда Остин, покончив с жонглированием, раскланялся перед публикой и швырнул ботинок восхищенному Люку.
—А меня вы научите?
—И меня! — потребовал Гэвин.
—Сейчас она скажет «только не в гостиной», — опередил Остин не успевшую открыть рот Роз. — Потренируемся завтра на улице и спасемся от маминого гнева.
—Она здесь всеми командует, — мрачно сообщил Люк.
—А ты не дурак! Так, поскольку никто не бросает мне деньги, придется довольствоваться пивом.
Остин отдал ботинок Логану, подошел к Хейли:
—Ну-ка, Золушка, примерим туфельку.
Надев ей туфлю, он поверх головы Хейли ухмыльнулся Харперу.
—Подходит. — Остин поцеловал Хейли руку. — Значит, когда я вернусь с кухни, нам придется пожениться.
Хейли театрально похлопала ресницами.
—Все вы так говорите...
—Прихвати пиво и мне, — попросил Мейсон.
—Если уж я принимаю заказы, могу и остальным принести.
Выслушав просьбы, Остин снова взглянул на Харпера:
—Поможешь мне?
—Конечно. — Харпер вернул малышку Хейли и последовал за братом.
—Ни за что не пропущу, — шепнул Мейсон матери и вышел следом.
—Прелесть наша кузина Хейли, не так ли? — спросил Остин Харпера.
—Ты всегда был склонен утверждать очевидное.
—Тогда в продолжение традиции скажу, что, по-моему, она ко мне неравнодушна.
—И никогда не разбирался в женщинах.
—Погодите, — попросил Мейсон. — Я должен что-нибудь найти, чтобы записывать счет.
—У нее такие красивые губки. Но куда тебе их заметить, старший братик, ведь они не растут из горшка! — Остин достал пиво и глотнул из бутылки прежде, чем Харпер нашел пивные бокалы.
—И тебе удастся коснуться их своими, только если ее хватит удар и потребуется дыхание рот в рот.
—Отличный выпад, но, между прочим, врач я, — напомнил братьям Мейсон. — Если Хейли потребуется дыхание рот в рот, в очереди первый я. А чипсы здесь есть?
—Готов поставить десять долларов, что есть, — Остин по старой привычке уселся на рабочий стол. — Харп, может, понянчишься с малышкой, пока я погуляю с ее мамочкой? Что-то я не слышал, чтобы ты заявлял о своих правах.
—Она не последний кусок пирога, — Харпер в раздражении выхватил у брата бутылку и жадно глотнул. — Какого дьявола ты говоришь о ней таким тоном? Неплохо бы проявить побольше уважения, а если не можешь, то прогуляться тебе придется со мной.
Остин ухмыльнулся и ткнул пальцем в Мейсона.
—Что я тебе говорил! Я вижу то, что вижу.
—Да, он на нее запал. Где чипсы? Что за кухня без чипсов?
—В кладовке на верхней полке, — подсказала Роз с порога. — Неужели вы думали, что я забуду о вашем детском пристрастии к кукурузным чипсам? Остин, ты закончил дразнить брата?
—Если честно, я только начал.
—Придется сократить эту часть твоих праздничных развлечений. — Роз улыбнулась, услышав победный клич Мейсона, обнаружившего пакет чипсов. — Мы не одни, и было бы мило сохранить иллюзию того, что я вырастила трех хорошо воспитанных сыновей.
—Иллюзия разрушена, поскольку он уже жонглировал, — проворчал Харпер.
—Вот именно, — Роз подошла, коснулась щеки Харпера, затем Остина, повернулась к Мейсону. — Может, вы и не хорошо воспитанные, но, видит бог, все трое красавцы. Я могла сотворить и хуже. А теперь, Харпер, отнеси нашим гостям напитки. Остин, слезь с моего стола. Это дом, а не соседний бар. Мейсон, положи чипсы в миску и перестань сорить крошками.
—Да, мэм! — хором ответили парни, и Роз расхохоталась.
Рождество промелькнуло, как в тумане, и Роз пыталась мысленно восстановить особенно дорогие сердцу мгновения — неподдельный восторг Мейсона, получившего от нее в подарок старинный докторский саквояж, азарт Харпера и Остина, сражающихся в настольный футбол, восхищение Лили, вполне предсказуемо зачарованной блестящей упаковочной бумагой больше, чем игрушками, радость Хейли, хвастающейся новыми сережками.
Сердце ее таяло при воспоминании о Логане, сидевшем на полу по-турецки и показывавшем мальчикам Стеллы — теперь и его мальчикам — собственноручно сделанные и аккуратно разложенные по гнездам двух рабочих ящиков маленькие инструменты.
Роз хотелось замедлить ход времени — только на этот день, только на этот единственный день! — но часы от рассвета, когда открывали подарки, до обеда, приготовленного Дэвидом и поданного на ее лучшем фарфоре в колеблющемся свете свечей, пролетели словно одно мгновение. Не успела она оглянуться, как дом снова затих.
Роз спустилась вниз еще раз взглянуть на огромную сверкающую ель, посидеть в гостиной с чашечкой кофе и милыми воспоминаниями о промелькнувшем Рождестве и всех прежних.
Она удивилась, заслышав шаги, подняла глаза и увидела своих сыновей.
—Я думала, вы отправились к Харперу.
—Мы ждали тебя, — ответил за всех Харпер.
—Меня?
—Ты всегда спускаешься сюда в рождественскую ночь, когда все остальные уходят спать.
—В этом доме ничего нельзя утаить!
—Многое можно, просто не это, — возразил Мейсон.
Остин подошел к ней, забрал кофе, вручил бокал шампанского.
—Что это значит?
—Маленький семейный тост. Но сначала наш финальный подарок.
—Еще один? Для всего, что я сегодня получила, к дому придется пристроить дополнительную комнату.
—Этот подарок особенный. У тебя всегда найдется для него место. Во всяком случае, когда-то находилось.
—Ну, не томите. Что вы затеяли?
Харпер вышел в холл, вернулся с большой коробкой, обернутой золотистой фольгой, и поставил ее у ног Роз.
—Открой и посмотри.
Охваченная любопытством, Розалинд отставила бокал и взялась за подарок.
—Только посмейте рассказать Стелле, что я порвала упаковку! Она придет в ужас. Удивительно, как вы втроем сошлись на чем-то да еще умудрились не проболтаться! Особенно Мейсон.
—Эй! Я умею хранить секреты, когда нужно. Вот ты до сих пор не знаешь, что Остин как-то взял твою машину и...
—Заткнись! — Остин кулаком ткнул брата в плечо. — Для подобных преступлений нет срока давности. — Роз прищурилась, и средний сын расплылся в сладчайшей улыбке. — Мамочка, то, что ты не знаешь, не может повредить этому идиоту.
—Пожалуй, — однако, разрывая упаковку, Роз размышляла, что же тогда случилось...
Ее сердце замерло — в коробке лежало антикварное настольное зеркало.
—Стиль королевы Анны, — пояснил Остин. — Около тысяча семисотого года, золотисто-зеленый лак, скошенный ящичек-подставка. По нашим совместным воспоминаниям — самое близкое к тому, что разбил Мейсон.
—О господи! Это Харпер придумал приспособить его под сокровищницу. И я не виноват, что уронил зеркало с того чертова дерева. Я был маленьким.
—О боже, боже мой! — воззвала к небесам и сама Роз. — Я так разозлилась, так разозлилась, что чуть не спустила с вас шкуры.
—Мы сохранили весьма болезненные воспоминания, — уверил мать Остин.
—Зеркало принадлежало семье вашего отца, — Роз, охрипнув от волнения, осторожно провела пальцем по лакированному дереву. — Он подарил мне его на свадьбу.
Харпер сел рядом, погладил ее руку.
—Надо было спустить с нас шкуры. Мы понимаем, что они не заменят того, но...
—Нет, нет, нет! — Роз повернула голову, на мгновение прижалась лицом к плечу Харпера. — Это зеркало гораздо лучше! Потому что вы помните и думаете о нем. И подарили мне новое.
—Ты заплакала, — прошептал Мейсон и, наклонившись, потерся щекой о ее волосы. — Тогда я в первый раз увидел тебя плачущей. Мы никогда не забывали, мама.
Обнимая по очереди каждого из своих сыновей, Роз боролась с подступающими к глазам слезами.
—Это самый лучший подарок в моей жизни, и я буду дорожить им больше всего на свете. Каждый раз, как я взгляну на него, сразу вспомню, какими вы были тогда, какими стали сейчас. Я так горжусь вами, мои мальчики! И всегда гордилась. Даже в тот день, когда хотела спустить с вас шкуры.
Остин снова вложил в ее руку бокал с шампанским и передал наполненные бокалы братьям.
—Пусть Харпер, как самый старший, скажет тост. Но я хочу официально заявить, что идея моя.
—Мы придумали все это вместе, — запротестовал Мейсон.
—Но большую часть я. Давай, Харпер, говори.
—Скажу, если ты пять секунд помолчишь, — Харпер поднял бокал. — За нашу маму! За все, чем она была для нас, за все, что она делала для нас каждый божий день.
Слезы все-таки хлынули из ее глаз.
—Ну вот, это была последняя капля. Точно, последняя капля.
—Не стесняйся, мам! Поплачь, — Мейсон наклонился и поцеловал ее влажную щеку. — Круг отлично замкнулся.
* * *
Возвращение к работе, как обычно, помогло затянуть дырочку в сердце, просверленную прощальными поцелуями двух младших сыновей.
Неделя между Рождеством и Новым годом сулила затишье в торговле, поэтому Роз, перехватив часть обязанностей Стеллы, погрузилась в наведение порядка. Она чистила инструменты, отскребала рабочие столы, помогала с инвентаризацией и наконец сосредоточилась на дизайне мешков для фирменной садовой почвы. А освободившись, вместе с Хейли стала заливать бетоном формы для вазонов и лотков.
—Поверить не могу, что Рождество уже позади, — Хейли, сидя на корточках, повернула форму. — Предвкушения, подготовка пролетели, как одно мгновение. Прошлое Рождество, мое первое после смерти папы, ну, оно было просто ужасным... Праздники все тянулись и тянулись.
—Горе растягивает время, а радость его сжимает. Не знаю почему.
—Я помню, как хотела, чтобы все поскорее закончилось... Беременная, одинокая, дом выставлен на продажу... Почти все праздники я упаковывала вещи, решала, что продать перед отъездом из Литл-Рока.
Хейли обвела взглядом теплицу и улыбнулась:
—И вот всего лишь год спустя я безумно счастлива! Я знаю, Лили не понимает, что был праздник, но так забавно наблюдать, как она играет со своими игрушками, а по большей части с коробками.
—Дети обожают картонные коробки. Мы все с удовольствием отпраздновали с Лили ее первое Рождество.
Хейли поправила мастерком края наполненной бетоном формы.
—Роз, я знаю, что вы ее любите, но мне ужасно неловко сбегать на вечеринку, оставляя вас с ней в новогодний вечер.
—Я предпочитаю встречать Новый год дома, а Лили — идеальная уважительная причина. С нетерпением жду, когда мы останемся совсем одни.
—Вас наверняка пригласили на полдюжины приемов.
—Больше, — Роз распрямилась и прижала ладонь к пояснице. — Но мне это неинтересно, а ты поезжай, повеселись с Дэвидом, с другими молодыми людьми, потанцуй. И не забудь надеть свои новые сережки. Мы с Лили прекрасно встретим Новый год вдвоем.
—Дэвид сказал, что не заманил бы вас на эту вечеринку, даже если бы она уже стала многолетней традицией, — Хейли взяла бутылку воды и сделала несколько глотков. — А еще он сказал, что, может, туда заглянет Харпер...
—Вполне возможно. У них много общих друзей, — Роз весело потрепала Хейли по плечу. — Давай зальем еще одну форму, и на сегодня хватит.
Домой Роз вернулась уставшая, но в отличном настроении, ведь она вычеркнула из списка несколько дел. Заметив на подъездной дорожке машину Митча, Роз с удивлением поймала себя на мысли, что всерьез размышляет, не переодеться ли перед встречей.
Она напомнила себе, что это совершенно не ее стиль да еще напрасная трата времени, и прямо в рабочей одежде вошла в библиотеку.
—У вас есть все необходимое?
Митчелл, сидевший за большим столом на подиуме в глубине комнаты, оторвался от груды книг и документов и недоуменно уставился на Роз сквозь толстые линзы очков для чтения в роговой оправе.
—А?.. Что?..
—Я только что вернулась. Решила проверить, не нуждаетесь ли вы в чем-то.
—В паре десятков лет, чтобы рассортировать все это, и новой паре глаз... — Митч приподнял кофейник, стоявший тут же на столе. — И в кофе.
—С последним, по крайней мере, я могу помочь, — Роз поднялась к нему по ступенькам, ведущим из нижней части библиотеки.
—Нет, нет, я пошутил. Думаю, моя кровь сейчас на девяносто процентов состоит из кофе. Который час?
Роз посмотрела на часы на его запястье, перевела взгляд на свои:
—Десять минут шестого.
—Утра или вечера?
—Вы здесь так давно?
—Хватило, чтобы потерять счет времени... как обычно, — Митчелл потер плечи, покрутил головой. — У вас интереснейшие родственники, Розалинд. Газетных вырезок о Харперах от наших дней до середины девятнадцатого века уже наберется на офисную коробку. К примеру, знали ли вы, что один из ваших предков в шестидесятых годах девятнадцатого столетия возил почту на перекладных в «Пони Экспресс»[9], а в восьмидесятых странствовал с шоу Буффало Билла «Дикий Запад»?
—Мой двоюродный прапрадедушка Джеремая, сбежавший из дома мальчишкой. Он скакал на лошадях в «Пони Экспресс», сражался с индейцами, служил в армии разведчиком, был женат на двух женщинах примерно в одно и то же время — коренной американке из Канзас-Сити и скво из племени команчей. В шоу «Дикий Запад» он был конным акробатом... Среди наших чванливых родственников Джеремая считался паршивой овцой.
—Как насчет Лусибелл?
—А...
—Попались. В тысяча восемьсот пятьдесят восьмом году Лусибелл вышла замуж за Дэниела К. Харпера и через два года бросила его. — Митчелл откинулся на спинку кресла. — В тысяча восемьсот шестьдесят втором она всплыла в Сан-Франциско — открыла там салун и бордель.
—Этого я не знала.
—Неудивительно. Дэниел К. объявил, что отослал жену в клинику в Нью-Йорк, где она и умерла. Полагаю, мудрое решение. Но немного труда и магии, и я обнаружил вашу Лусибелл в Калифорнии, где она прожила в добром здравии еще двадцать три года, развлекая неотесанных золотоискателей.
—Вы на самом деле любите свою профессию.
—Люблю. Представьте, пятнадцатилетний Джеремая мчится галопом по прериям, стремясь поскорее вручить почту. Юный, тощий, бесстрашный... В «Пони Экспресс» набирали тощих мальчишек, чтобы лошадям было полегче.
—Правда?
—Пригнувшись к шее лошади, он скачет во весь опор, обгоняя военные отряды, весь в поту и грязи или промерзший до костей.
—И, судя по вашему тону, счастливый до чертиков.
—Ну, что-то он в этом находил, не так ли? А Лусибелл, бывшая жена почтенного члена высшего общества Мемфиса, в красном платье с маленьким пистолетом за подвязкой...
—Вы еще и романтик.
—Куда же без пистолета за подвязкой, ведь ночь за ночью она стояла за стойкой бара или играла в карты с тем, кто мыл золотишко, непременно жульничая.
—Интересно, не пересекались ли их дорожки.
—Вот так и попадаются в наши сети! — Митчелл довольно улыбнулся. — Кто знает... Джеремая вполне мог распахнуть двери ее салуна, выпить виски в баре.
—И насладиться всеми остальными предлагаемыми развлечениями в то время, как более степенная часть семейства отдыхала на веранде, обмахиваясь веерами и газетами и жалуясь на тяготы войны.
—В вашей семье были и солидные люди, и сорвиголовы. Деньги и престиж тоже не обошли стороной Харперов. — Митчелл поковырялся в бумагах, выудил ксерокопию газетной вырезки. — А также незаурядное очарование.
Роз рассмотрела собственную фотографию с помолвки. Семнадцатилетняя девушка, свежая и полная жизни.
—Я тогда еще и школу не закончила. Неопытная, наивная и упрямая, как мул. Никто не смог отговорить меня от брака с Джоном Эшби. Мы поженились в июне, вскоре после того, как был сделан этот снимок. Господи, по-моему, я здесь выгляжу так, будто мне море по колено!
—У меня есть и вырезки с фотографиями ваших родителей. Вы не похожи ни на мать, ни на отца.
—Да. Мне всегда говорили, что я похожа на дедушку Харпера. Он умер, когда я была ребенком, но, судя по тем снимкам, которые я видела, я действительно на него похожа.
—Да, я тут наткнулся на несколько. Вы очень похожи. Реджинальд Эдвард-младший родился в... тысяча восемьсот девяносто втором году. Самый младший ребенок и единственный сын Реджинальда и Беатрис Харпер, — зачитал Митч свои записи. — Женился на...
—Элизабет, урожденной Макиннон. Я прекрасно помню бабушку. Это она передала мне свою любовь к садоводству и учила всему, что знала о растениях. Мой отец утверждал, что я была ее любимицей именно из-за сходства с дедушкой. Хотите, я принесу вам чаю, травяного, чтобы нейтрализовать кофе?
—Нет, спасибо. Мне пора. У меня свидание.
—Тогда придется вас отпустить.
—С сыном, — уточнил Митч. — Пицца и спортивный телеканал. Мы стараемся встречаться каждую неделю.
—Хорошо. Для вас обоих.
—Не спорю. Послушайте, у меня есть еще кое-какие дела, и нужно подсобрать факты, но, если не возражаете, я вернусь в четверг во второй половине дня и поработаю весь вечер.
—Четверг — канун Нового года.
—Что вы говорите! — Митчелл, совершенно озадаченный, опустил глаза на циферблат своих часов. — В праздники я никак не могу уследить за днями недели. У вас, наверное, будут гости.
—Вообще-то нет.
—Тогда, если вы уедете, может, разрешите мне поработать?
—Я остаюсь дома, вызвалась понянчиться с Лили, а ее мамочку Хейли выгоняю на вечеринку. У Стеллы и мальчиков скромное семейное торжество в доме Логана.
—Если вас не приглашали на дюжину новогодних вечеринок и вдвое больше мужчин — на свидания, я съем все эти вырезки.
—Ваши цифры, возможно, несколько преувеличены, но я на самом деле отклонила все приглашения на вечеринки и свидания. Я люблю встречать Новый год дома.
—Я вам помешаю, если приеду поработать?
Роз задумчиво склонила голову к плечу:
—Полагаю, и вы получили свою долю приглашений. Полагаю, не одна женщина хотела бы встретить с вами Новый год.
—На Новый год я остаюсь дома. Моя традиция.
—Вы мне не помешаете. Если малышка не будет капризничать, мы сможем уделить часть вечера интервью.
—Прекрасно.
—Тогда договорились. — Роз помолчала пару секунд. — Я была занята. Полный дом гостей, съехались все мои сыновья. И это лишь одна из причин, почему я только сейчас говорю об этом.
—О чем именно?
—Пару недель назад Амелия оставила мне послание.
—Пару недельназад?
—Я же сказала, что была занята, — в ее голосе прозвучало раздражение. — А кроме того, я не хотела думать об этом в праздники. Я не очень часто вижу своих мальчиков и многое хотела успеть до их приезда.
Митчелл молча вытащил диктофон, подтолкнул его поближе к Роз, включил.
—Рассказывайте.
Ее раздражение усилилось, проложив глубокую складку между темными, выразительными бровями.
—Мужчины лгут!
—И все?
—Да, все. Она начертила это на зеркале.
—На каком зеркале? Вы сфотографировали надпись?
—Нет, не сфотографировала, — Роз сама лягнула бы себя за это, но ни за что не призналась бы, что допустила ошибку. — И какая разница, какое зеркало! Зеркало в ванной комнате. Я только вышла из душа. Горячего. Зеркало запотело, и на запотевшей поверхности было это послание.
—Буквы письменные или печатные?
—A-а... печатные. С восклицательным знаком в конце, — Роз взяла один из карандашей и повторила надпись. — Поскольку это была не угроза и не жизненно важная информация, я прикинула, что можно подождать.
—В следующий раз не... прикидывайте. Что вы делали до того, как... — «Не думать о ней, голой, в душе», — приказал себе Митч. — До того, как вошли в душ?
—Вообще-то я была в саду, разговаривала с вами.
—Со мной?
—Да, в тот день вы заезжали, а я дробила ветки в мульчу.
—Точно. На следующий день после приема, — вспомнил Митчелл, делая заметки в блокноте. — Я пригласил вас на обед.
—Вы что-то упомянули о...
—Нет, нет! Я пригласил вас вовсе не на деловую встречу, — Митчелл в возбуждении вскочил, обошел стол, присел на край так, что их глаза оказались на одном уровне. — И не успели вы оглянуться, как новобрачная Харпер сказала вам, что мужчины лгут. Поразительно! Она предостерегала вас от сближения со мной.
—Поскольку я никоим образом с вами не сближаюсь, и смысла меня предупреждать нет.
—Похоже, моя работа здесь ее не волнует, — Митчелл снял очки и швырнул их на стол. — Я ждал, даже надеялся на ее появление, может, на столкновение, на что угодно, но пока не удостоился внимания вашей... вашего привидения. Затем я сделал попытку завязать личные отношения, и оно... она оставила вам послание. Раньше такое случалось?
—Нет.
—Хм-м, — он заметил удивление, промелькнувшее на лице Роз. — Что? Вы о чем-то подумали.
—Только о том, что это несколько странно. Я видела ее недавно сразу после долгой горячей ванны. Душ, ванна... Странно.
«Не думать о ней, голой, в ванне».
—Что вы делали до того, как приняли ванну?
—Ничего особенного. Работала.
—Ладно. О чем вы думали, пока принимали ванну?
—Не понимаю, какая связь. Это было вечером после безумного рождественского шопинга. Я расслаблялась.
—В тот день вы тоже были со мной.
—Митч, ваше самомнение кажется мне слегка раздутым. Помочь с ним справиться?
—Факты — упрямая штука. Ну, что бы там ни было, похоже, ваши мысли ее заинтересовали или огорчили, — Роз уже хотела отмахнуться, но Митч опередил ее. — Если новобрачная Харпер смогла войти в сны Стеллы, почему ей не войти в ваши мысли?
—Мне эта идея не нравится. Очень не нравится.
—Как и мне, но здесь есть о чем подумать. Роз, у меня два подхода к этому... проекту. Первый — текущие события с их причинами. Второй — что и почему случилось в прошлом. Кто, и почему, и что. Здесь все взаимосвязано, и это работа, для которой вы меня наняли. Вы должны сообщать мне обо всем, что происходит. И не через пару недель после того, как это произошло.
—Хорошо. В следующий раз, когда она разбудит меня в три часа ночи, я вам сразу позвоню.
Митчелл улыбнулся:
—Не любите получать приказы, не так ли? Слишком привыкли отдавать их. Понятно. Я вас не виню, но позвольте вежливо спросить, нельзя ли взглянуть на вашу ванную комнату.
—Вы ведь, кажется, собирались встретиться с сыном?
—С Джошем? Зачем? О черт, совсем забыл! Я должен идти, — Митч оглянулся на стол. — Я оставлю все как есть... Сделайте мне одолжение, не прибирайтесь.
—Я не одержима чистотой.
—Это очень хорошо! — Митчелл схватил куртку, затем очки для чтения. — Вернусь в четверг. Дайте мне знать, если что-то случится раньше.
Он поспешил к двери, остановился, обернулся.
—Розалинд, должен сказать, что в семнадцать вы были прелестным бутоном, а в полном цвету ослепительны.
Оставшись одна, Роз хихикнула. Она опустила взгляд на старые сапоги, мешковатые рабочие брюки, забрызганные грязью и подсыхающим бетоном. Пожалуй, фланелевая рубаха, надетая на драную футболку, достигла того возраста, в котором люди получают водительские права.
«Мужчины лгут!» — подумала она. Но иногда эта ложь так приятна...
