- Следствие ведет Ева Даллас, #45
Глава 6
Прикинув время, которым они сейчас располагали, Ева решила послать Пибоди допросить Джаспера Милка. Самой Еве нужно было еще раз переговорить с Альвой Муни. Подружка Уайтстоуна и вторая основная свидетельница могла многое рассказать о всех трех членах партнерства.
Она застала Альву дома, на сей раз не в пентхаусе, а в очаровательном особняке из красного кирпича в Верхнем Вест-Сайде.
Еве понравилась охрана, предельно вежливая и проворная. Прошло меньше минуты, и дверь ей открыла босоногая Альва в изящном коротком платье лилового цвета.
— Лейтенант Даллас, вам повезло, я только что пришла с работы.
— С работы?
— Я работаю в одной некоммерческой организации. Это семейное предприятие. Проходите.
Вестибюль был декорирован примерно в тех же лиловых тонах, что и платье Альвы. На полу — геометрический узор из плиток. Альва провела Еву по вестибюлю и повернула налево, в просторную гостиную с высоким потолком, которая по стилю была чем-то средним между гостиной Дикенсонов и Кандиды. Хозяйка в средствах не ограничена, сделала вывод Ева, окинув взглядом картины, ткани, антиквариат. И любит уют — мягкие подушки, приятные цвета, огонь в камине.
— Я собиралась выпить вина. Очень устала за день. Составите мне компанию?
— Спасибо за предложение. Не хочу вам мешать.
— Сисси все приготовит. Моя экономка, — пояснила Альва. — Когда-то она была моей няней, но и теперь продолжает заботиться обо мне. Садитесь, пожалуйста. Я знала, что рано или поздно вы ко мне зайдете. Вы выяснили, что произошло с той бедной женщиной?
— Мы проводим расследование.
— Брэд звонил мне примерно час назад. — Альва села. — И сказал, что вы приходили и беседовали с ним и с его коллегами. Вы сообщили им, что она, по вашему мнению, была убита в самой квартире. И что это было преднамеренное убийство. Предполагается, что за ней охотились.
— Ну, вот, спасибо Брэду, мне не нужно вам ничего объяснять. Он сэкономил нам время.
— Вы полагаете, что он нарушил какие-то правила?
— Нет, все в порядке. — Ева подняла глаза и увидела высокую привлекательную брюнетку, та вошла в комнату с подносом, на котором стояли бутылка красного вина, два бокала и небольшая тарелка с сыром и фруктами.
— Спасибо, Сисси. Это лейтенант Даллас. Сисели Морган, мой большой друг.
— Приятно познакомиться. — У Сисели был акцент настоящей британской леди. — Вам налить вина?
— Вообще-то я на службе, но все равно спасибо.
— В таком случае, может быть, кофе? Или чай?
— Благодарю вас, не беспокойтесь.
— Ну что ж, не буду вам мешать.
— Сисси, присядь и выпей со мной, если лейтенанту Даллас запрещают это ее инструкции. Вы не против? — Альва повернулась к Еве. — Я уже все рассказала Сисси.
— Я не против. И зашла к вам только для того, чтобы уточнить некоторые детали. Мы не могли бы немного поговорить о ваших отношениях с Брэдли Уайтстоуном?
— Мы познакомились с ним несколько недель назад на одной благотворительной вечеринке. Он ухаживает за мной. — Альва улыбнулась, наливая вино в два бокала. — Он очень обаятельный. У него всегда полно новых, свежих идей.
— То есть у вас с ним нет близких отношений?
— Пока ничего определенного. Мне он нравится, но я стараюсь быть осторожной, не делать тех ошибок, которые у меня случались в прошлом. Правда, Сисси? — Она похлопала экономку по руке, и та ответила ей сдержанной улыбкой.
— Вы были молоды и немного упрямы.
— Немного? — Альва откинула голову на подушку дивана и рассмеялась. — Сисси просто чересчур тактична. В недалеком прошлом я прошла через период настоящих безумств. Клубы, клубы и снова клубы, вечеринки, мужчины. И даже парочка женщин. Я швыряла деньги направо и налево. Потом у меня был жуткий роман с очень плохим человеком. Я пережила из-за него немало страшных минут. Короче говоря, он избил меня до бессознательного состояния, изнасиловал, потом снова избил. Он украл мои вещи, вышвырнул меня, обнаженную, из моей собственной квартиры. Если бы одна из соседок не услышала мои крики, не впустила бы меня к себе и не вызвала бы полицию, я не знаю, чем все могло закончиться.
— Его арестовали?
— Да. Потом был отвратительный судебный процесс. Для меня он стал не меньшим испытанием, чем для него. Меня очень поддерживали моя семья и Сисси. Даже несмотря на всю ту боль, которую я им причинила.
— Я ничего не слышала о том, что вы говорите.
— Это было не здесь. Тогда я жила в Лондоне. Я перебралась туда примерно четыре года назад. Сисси поехала вместе со мной, чтобы заботиться обо мне. Потом я прошла курс психотерапии и возвратилась домой. Вернулась я совершенно другим человеком, гораздо лучшим.
— Вы вернулись домой тем, кем вы были всегда, — поправила ее Сисси. — Просто на какое-то время вы утратили себя.
— И я не хотела снова себя потерять, поэтому попросила Сисси приехать сюда вместе со мной и пожить у меня. Она — мой настоящий жизненный компас. Я купила этот дом и сейчас хочу «отработать» свое выздоровление. Вот и вся история моей жизни, если вкратце.
— У вас очень милый дом. В нем чувствуется… удовлетворенность жизнью.
— Спасибо, именно такое чувство мне и хочется испытать.
— Я только что побывала в доме, который вызывает, пожалуй, противоположные ощущения. Вы знаете Кандиду Мобсли?
— Да, знаю. — Бросив едва заметный взгляд на Сисси, Альва сделала глоток вина. Сисси тяжело вздохнула. — Она одна из тех женщин, с которыми я проводила много времени. В те мои «плохие» годы из-за нашего с ней идиотского поведения повсюду стоял такой жуткий шум. Так продолжалось несколько месяцев. В настоящее время у нас с ней, скажем так, принципиально разные стили жизни, но иногда я вижусь с Кандидой на вечеринках или на каких-то других мероприятиях. Она практически не изменилась. А что, она?.. — В глазах Альвы мелькнуло удивление, и она поставила бокал на стол. — Кандида, случайно, не причастна к этому делу?
— Думаю, что нет.
— Она жутко сумасбродная особа. Немного сумасшедшая и, откровенно говоря, не слишком умная.
— Да, я это поняла.
— Но она такая, какой хочет быть, ее никто не принуждает к этому, — добавила Сисси и тут же поправилась: — Простите, я, наверное, слишком резка.
— Нет, ты совершенно справедлива, — заметила Альва. — Если ее завести, она способна ввязаться в драку, ударить кого-нибудь, бросаться вещами. Вообще-то скорее устроить истерику, чем начать настоящую драку. Но я просто не могу себе представить, чтобы она совершила нечто, подобное тому, что сделали с той несчастной женщиной.
— У нее достаточно денег и связей, чтобы нанять кого-то, кто смог бы это сделать, — возразила Ева.
— Нет, даже на такое она не способна. Если бы у нее с кем-то возникли проблемы, она закатила бы истерику, стала бы швырять деньги кому попало, угрожать, потом швырять еще большие деньги. Но совершить убийство?..
Альва снова взяла свой бокал и откинулась на спинку дивана.
— Честно говоря, я не думаю, что ей вообще могла бы прийти в голову такая мысль. По своей природе она не убийца. И если бы в результате какого-то стечения обстоятельств она все-таки совершила подобное преступление, то из-за своего идиотизма вскоре обязательно разболтала бы об этом.
— Интересно, но у меня сложилось точно такое же впечатление, — призналась Ева.
— Может быть, мне самой поступить на работу в полицию? — снова рассмеялась Альва. — И не пройдет и миллиона лет… Ну вот, я чувствую, вы не хотите задавать мне следующий вопрос, тогда я просто дам вам ответ на него. Я не могу представить, чтобы Брэд совершил нечто подобное. Да, конечно, я знаю его всего несколько недель, но теперь я умею лучше судить о людях, чем когда-то. А ты как думаешь, Сисси?
— Я совершенно с вами согласна. Он хорошо воспитан, обладает прекрасным чувством юмора и здоровым отношением к жизни.
— Вот мой самый правильный компас, — повторила Альва. — Вчера вечером мы очень хорошо провели время, развлекались, веселились. Ужин, затем немного выпили. Я сказала что-то о том, как интересно было бы переделать все здание полностью. Мне нравится, что он сумел создать компанию со своими друзьями и что они хотят дать новую жизнь тому зданию. Он ответил, что, поскольку здание находится всего в двух кварталах от того места, где мы были в тот момент, то на него можно взглянуть.
— Значит, возникла идея посещения дома?
— Да, именно. Я и сама очень хотела увидеть, что он со своими друзьями сумел сделать с тем зданием. А он был счастлив показать мне его и обрадовался, что я заинтересовалась. А я подумала, что, возможно, во время посещения дома мы сможем перевести наши отношения на следующую ступень. Но после… Мы оба были до такой степени потрясены… Он отвез меня домой, побыл некоторое время со мной. Ни он, ни я не хотели оставаться одни. Часа два он поспал в комнате для гостей.
— А его партнеры по фирме? Что вам известно о них?
— Я встречалась с ними. Мы ужинали с Робом, его невестой, Джейком и его подружкой. Ничего делового, никакого официоза. Просто дружеский вечер. И очень приятный. Кроме того, я попросила отца, чтобы он навел о них справки. В профессиональном и личном плане. Больше я не хочу рисковать. Он не обнаружил ничего компрометирующего. И кажется, они ему понравились.
— Спасибо, мне все понятно.
— Вы еще не отдыхали с того самого момента, когда мы виделись с вами утром?
— Да, такова участь полицейского.
— Могу себе представить. Мы с Сисси регулярно читаем книги о ваших расследованиях и пойдем на премьеру. — Альва снова взяла Сисси за руку. — Это мое решение. Мне на самом деле очень понравилась книга.
— Да, она просто потрясающая, — добавила Сисси. — Мне так жаль тех женщин, девушек и детей.
— Мне тоже, — сказала Ева, вставая. — Спасибо за то, что уделили мне внимание, и за вашу искренность. Насколько я могу судить, вы свой второй шанс используете правильно.
* * *
Она поставила машину на автопилот отчасти потому, что смертельно устала, отчасти потому, что до возвращения домой нужно было еще кое-куда заехать. Ей нужно было проверить всех сотрудников фирмы, в которой работала жертва, и всех сотрудников фирмы Уайтстоуна.
Но, в первую очередь, подумала Ева, необходимо покопаться в тех бумагах, которые Макнаб скопировал в домашнем кабинете погибшей. Пройдет определенное время, прежде чем судья Янг сможет получить ордер на проверку всех документов компании.
Ева прекрасно понимала, что не сможет проанализировать финансовую информацию: цифры, отчеты, аудиты и что там еще окажется, если хорошенько не взбодрится.
Въезжая в родные ворота, Ева потерла саднящие от усталости глаза. Дом еще никогда не выглядел таким притягательным.
Холодные ноябрьские ветры сорвали последние листья с деревьев, возвышающихся вокруг широкой зеленой лужайки. Но от этого теперь стал лучше виден сам дом с его башнями и башенками, его стилизованный под старину абрис, его стены из серого камня. Ева уже представляла себя дома, в тепле и уюте, среди любимых предметов.
Вначале она, конечно, примет душ. Горячий, очень горячий душ. Пусть на нее долго будут литься потоки воды, смывая усталость этого бесконечного дня. Затем диван и короткий двадцатиминутный освежающий сон. После чего еда за рабочим столом, пока придется продираться сквозь лес цифр в надежде что-нибудь в них понять.
Ева подъехала к главному входу, вышла из машины и, почувствовав облегчение от одного только факта возвращения домой, направилась к двери походкой лунатика.
Соммерсет встретил ее в вестибюле. Его худощавое тело как всегда было облечено в черный костюм. Возле ног Соммерсета терся жирный кот по имени Галахад. И тот, и другой смерили ее критическим взглядом.
Ева на ходу стянула с себя пальто и швырнула его на лестничные перила.
Кот подбежал и стал тереться о ее ноги. Затем застыл на мгновение, изогнул спину, обнюхал хозяйку, странно поблескивая двухцветными глазами. После чего отскочил, неприязненно уставился на нее и зашипел.
— Эй! Что с тобой?
«Это с тобой явно что-то не в порядке».
Мгновение Ева была озадачена и даже испугана. Галахад был ее любимым котом, и он в самом прямом смысле спас ей жизнь. Причем дважды.
И вот теперь он стоял, как ожившая картинка с поздравительной открытки в Хеллоуин: спина выгнута, шерсть встала дыбом.
Ева вспомнила детеныша пантеры.
— Я не виновата. Я просто проводила допрос. И у той женщины странный детеныш пантеры. Я не приглашала его, не бойся.
Галахад, явно найдя ее оправдания неубедительными, отвернулся, презрительно взмахнул хвостом и засеменил обратно к Соммерсету.
— Ну, ладно. Как пожелаешь.
Что-то пробормотав себе под нос, Ева стала подниматься по лестнице. Так она наконец доплелась до спальни. Остановилась и дождалась, пока подойдет Соммерсет.
— Где Рорк?
— Добрый вечер, дорогая Ева. Рорка в такое время дома не бывает.
— Ладно.
Значит, она даже мужу не сможет пожаловаться на кота.
Хорошо.
Она села на краешек громадной кровати и стала снимать ботинки. Затем ногой отшвырнула их.
— Черт с ним, — смогла пробормотать она перед тем, как рухнуть лицом вниз и сразу же отключиться.
* * *
Час спустя домой пришел Рорк. У него тоже был долгий и по-своему тяжелый день, и он хотел вначале повидаться с женой, а затем выпить большой бокал вина.
— Лейтенант наверху, — начал Соммерсет, когда Галахад с опаской приблизился к брюкам Рорка и принялся их обнюхивать.
— Отлично.
— Она выглядела смертельно уставшей.
— Неудивительно. Что случилось? — спросил он, обращаясь к коту и наклонившись, чтобы его погладить.
— В данный момент Галахад, очевидно, не уверен в вашей ему верности, так как на одежде лейтенанта он почувствовал запах другого кота.
— Понятно. Сегодня у меня нет времени на котов.
Рорк снял плащ и, отказавшись от помощи Соммерсета, обратился к Галахаду:
— Пойдем наверх. Уверен, ей удастся загладить вину перед тобой.
Он стал подниматься по лестнице, кот последовал за ним.
«Если она сидит у себя в кабинете, то я заставлю ее выпить со мной вина, — решил Рорк. — Я смогу уговорить ее немного отдохнуть. Вместе со мной. Но вначале нужно переодеться».
Он обнаружил Еву в их общей спальне. Она все еще спала.
— Ну что ж, даже не надо уговаривать тебя выпить вина.
Рорк снял костюм, надел свободные домашние брюки, тонкую футболку и улегся рядом с Евой. Когда он обнял ее, она немного пошевелилась, пробормотала что-то, кажется, какие-то цифры, и снова погрузилась в глубокий сон.
Кот на бегу вскочил на кровать и улегся в ногах у Рорка. Рядом с женой и котом у ног Рорку потребовалось всего несколько мгновений, чтобы тоже полностью отключиться.
Во сне Ева заново переживала сегодняшний день — причудливо и странно, как бывает в сновидениях. Она шла среди каких-то белых пейзажей, по запорошенным снегом тротуарам, проходила через пустые офисы, где слышалось гулкое эхо страшных рыданий.
Она стояла в пентхаусе Дикенсонов.
— Его здесь нет, — сказала она Галахаду, который не обратил на нее внимания. — Тебя не просили сюда приходить, и я говорю тебе, что его здесь нет. Здесь нет никого и ничего, кроме горя. Здесь все чисто.
Затем она вышла в дверь и очутилась в ремонтируемой квартире.
— Совсем немного крови, но как же они могли не заметить ее? Очень, очень неаккуратно. Оставить ее на пороге? Может быть, это вызов? Но кому?
Уайтстоуну? Но он обнаружил тело совершенно случайно. Его с гораздо большей вероятностью могли бы найти утренние прохожие или рабочие из ремонтной бригады.
И ведь нет никакой связи между убитой и кем-то из упомянутых рабочих.
Ева обернулась и увидела фотографию с изображением детей Марты и ее мужа, сделанной в счастливые дни.
— Семья значила для нее все. — Дэниел Янг сидит на мягком диване, руки скрещены на коленях. — Она бы сделала все, что угодно, отдала бы, сказала бы все, лишь бы защитить их.
— Да, после того, как ее захватили, она, должно быть, думала о них, о том, как вернуться домой. И особенно, конечно же, думала о детях. Как и все матери.
Ева почувствовала присутствие своей собственной матери, увидела, что та стоит на пороге и широко улыбается.
— Она думала прежде всего о себе, как и все люди. Ей было противно торчать рядом с сопливым ребенком. Так же, как и мне. Она ничем не лучше меня.
Ева несколько мгновений внимательно всматривалась в нее, в ее злые глаза, похабную улыбку, окровавленную шею, перерезанную бритвой Маккуинна. И ничего не ощутила, кроме легкого раздражения.
— Убирайся! У меня нет времени на тебя. Это дело тебя не касается.
— Ты полагаешь, что она думала о парочке маленьких ублюдков и о том придурке, который когда-то помог ей забеременеть ими?
— Да. Она думала о своих детях, о своей жизни. Она дала бы подонкам, убившим ее, все, что они от нее требовали. Она знала то, что они хотели получить от нее. Деньги, аудиты, портфолио, инвестиции. Какие-то цифры. Что-то у них не сходилось. Но как же, черт возьми, мне удастся понять, что правильно, а что — нет?
Рядом появился Рорк, который провел рукой по ее волосам.
— Неужели это для тебя вопрос?
— Ах, да, я же совсем забыла, у меня есть ты.
Ева открыла глаза, и ее взгляд встретился со взглядом голубых глаз мужа.
— Ты что-то бормочешь во сне.
— Я? Неужели?
— Ты сказала: у меня есть ты. И не ошиблась.
Еще не совсем проснувшись, она погладила его по волосам так же, как он делал это в ее сне.
— Во сне я как будто пыталась проанализировать сегодняшнее дело. Оно явно связано с деньгами, с очень большими деньгами. С теми, которые инвестируют, затем подвергают ревизии, хранят на специальных счетах. И ты тоже был в моем сне. На месте преступления.
— И что я там говорил?
— Ты просто напомнил мне, что у меня есть собственный эксперт по финансам, по очень большим деньгам. И в данный момент я больше чем уверена, что такой эксперт мне очень скоро понадобится.
— Всегда рад оказать любую посильную помощь.
— Макнаб нашел документы, которые мне нужно изучить. Точнее, я хотела бы, чтобы их внимательно изучил ты.
Она попыталась встать. Но Рорк обхватил ее и не позволил подняться.
— Гонорар вперед.
— Я только сегодня предупреждала одну дамочку относительно последствий подкупа.
— Потом ты сможешь меня арестовать. — Он отстегнул кобуру, которую она забыла снять, ложась в постель. — В данный момент я предпочитаю, чтобы ты была не вооружена. И полностью раздета.
— Ты всегда меня предпочитаешь полностью раздетой.
— Признаю себя виновным. — Рорк прижал свои губы к ее губам.
Казалось, что прошло уже много дней с тех пор, как она в последний раз была дома, в постели, с ним. Каким наслаждением было чувствовать ее тело рядом со своим, такое податливое и с радостью отвечающее на его ласки. Каким счастьем было заставить ее хотя бы на несколько минут забыть о работе, о крови, о смерти и человеческом горе и думать только об удовольствии, которое они дарили друг другу.
— В кои-то веки на тебе не так уж много одежды. — Ева стянула с него рубашку, и ее руки заскользили по спине Рорка.
— Я все продумал. — Он приподнял жену, чтобы снять кобуру и пиджак. — А вот ты — нет.
— Я рассчитывала немного подзарядиться, — улыбнулась Ева, когда он снял с нее свитер. — И все еще рассчитываю.
Она обняла Рорка. На ней оставались майка, брюки и на цепочке вокруг шеи брилиант величиной с детский кулачок, который подарил ей Рорк.
Обхватив ногами за талию, она перевернула его, оказавшись наверху.
— Чувствую, что недолгий сон вернул мне всю потраченную энергию. — Ева сорвала с себя майку и отбросила в сторону.
Он коснулся ее грудей. Ева закрыла глаза от наслаждения. Затем наклонилась к нему, и они слились в поцелуе, подхлестнувшем возбуждение.
Какая же она сильная и стройная, подумал Рорк. Под глазами круги от усталости, но тело кипит энергией. Это его Ева, подарок, который он получил в конце долгого тяжелого дня.
Перевернув ее и оказавшись наверху, он услышал, как она смеется. Ее смех перешел в удовлетворенное мурлыканье, когда он стал касаться губами тех мест, которых только что касались его руки. Под его губами стучало ее сердце, и его ритм нарастал по мере того, как сильные мужские руки продолжали скользить по ее телу. Ева приподняла бедра, когда он стал стаскивать с нее брюки. Его губы продолжили путешествие вниз — по торсу, животу. Рорк щекотал ее языком, покусывал кожу, Ева же, почти не дыша, ласкала его спину, время от времени страстно впиваясь пальцами.
Она стонала, задыхаясь от наслаждения, спазмами сжимавшего ее тело.
Рорк умел любить: умел брать, но умел и давать. Ему Ева могла отдаваться без страха и сомнений, зная, что он любит ее не меньше, чем она его; что она для него не просто инструмент удовлетворения желания. Она потянулась к нему, к его любви, к той уверенности, которую он внушал ей, и еще раз заглянула в бездонную глубину его глаз.
Когда он вошел в нее, удовольствие достигло предельных высот наслаждения. Вначале медленный ритм его движений постепенно нарастал, вытесняя из окружающего мира все, кроме этого страстного слияния их тел. Она обхватила лицо Рорка руками и, всматриваясь в его глаза, увидела себя летящей в небесах наслаждения, а его — летящим вслед за ней.
* * *
Так как ее внутренние часы остановились и она потеряла чувство времени, Ева подумала, что ничего не изменится, если она проведет в постели еще несколько минут. Возможно, она немного нарушила свое расписание, и все пошло не так, как ранее предполагалось, но жалеть об этом не стоит.
— Я сегодня общалась со слишком большим количеством людей, — призналась она.
— Расскажи мне о них.
Ева взглянула в окно в потолке, находившееся прямо над кроватью, и с удивлением отметила: как же быстро стемнело!
— Ты никогда не устаешь от разговоров с людьми.
— Боюсь, что ты ошибаешься.
— Ты можешь платить людям за то, что они разговаривают с другими людьми, с теми, с кем ты сам не хочешь говорить.
Рорк усмехнулся и взял ее за руку.
— Ты можешь ограничить свое общение одними эсэмэсками и электронной почтой и вообще никогда ни с кем не общаться непосредственно, — продолжала Ева. — Мне же о таком остается только мечтать.
— Да, но если бы я действительно платил людям за то, что они говорят с другими людьми, — что я, конечно, и делаю при необходимости, — а потом платил бы другим людям за то, чтобы они говорили с теми, кому я уже заплатил, то многое, без сомнения, потерялось бы при пересказе. Ну а это закончилось бы необходимостью беседовать с еще большим числом людей, чтобы разобраться с возникшей путаницей.
— Возможно. Но ты любишь людей больше, чем я.
— Не исключено. Однако не стоит забывать, что ты каждый день рискуешь ради них собственной жизнью.
— Сегодня, по крайней мере, я жизнью не рисковала.
— Ну, в таком случае нам следует отметить этот день как исключительный. Господи, мне же так хотелось выпить вина!
Ева обхватила его голову руками и приподняла, пристально всматриваясь ему в глаза.
— У тебя сегодня был плохой день.
— Не самый радостный, ты права, очень долгий, но, в конце концов, не такой уж и плохой. Особенно момент приезда домой.
— Ну, об этом можно и не говорить.
— Об этом всегда следует говорить.
Рорк подвинулся поближе, чтобы поцеловать ее.
— Тогда я тоже это скажу. Кроме того, я хочу принять душ, может быть, выпить немного вина, и, так как я «заплатила» тебе вперед, я хотела бы, чтобы ты взглянул на некоторые документы Марты Дикенсон.
— Уговор дороже денег. Душ, вино, еда и мое обещание.
— Я уже ела.
— Уже? Когда ты успела?
Ева рассмеялась и вместе с ним скатилась с кровати.
— Сегодня утром я ела датский пирог из автомата, а днем — потрясающе вкусный куриный суп.
— Значит, есть причины отпраздновать.
Они вместе прошли в душ.
— На самом деле это был очень вкусный суп из кафе неподалеку от места преступления.
Ева запрограммировала воду на предельную температуру — сто два градуса.
Рорк поморщился, но решил выдержать.
— Ну а как ты?
— Относительно еды? — удивился он. Ева никогда раньше не спрашивала его об этом.
— У меня был настоящий большой завтрак, потом ланч в столовой у исполнительного директора, где мне пришлось слишком долго беседовать со слишком большим количеством людей. Что не могло не испортить мне аппетит.
— У тебя какие-то проблемы? Может быть, мне пора уже закладывать что-то из бесчисленного количества драгоценных безделушек, которые ты мне надарил?
— Думаю, выпутаемся и без твоих жертв. Никаких проблем. — С этими словами Рорк подставил голову под сильную струю воды. — Просто там было несколько человек, которым следовало напомнить о приоритетах и о том, кто им платит.
— Ты был в образе Рорка Ужасного?
Он улыбнулся и провел пальцем по ямочке у нее на подбородке.
— Возможно. В любом случае, дело сделано, и, надеюсь, в ближайшее время повторять мне не придется.
— Да, сегодня тебе пришлось попотеть, я вижу. У меня все было гораздо проще. И я даже жалею, что день у меня прошел без существенных конфликтов. Правда, мне удалось запугать одну богатую идиотку. Хоть что-то.
— Я ее знаю?
— Не исключено. Кандида Мобсли.
— Ах, да, конечно. Ну, уж и впрямь идиотка, каких свет не видывал! И что, она как-то причастна к этому делу?
— Не думаю. Вряд ли. Она слишком тупа, чтобы спланировать подобное преступление, а если бы она кого-то наняла, то наверняка выболтала бы все, если бы я на нее хорошенько поднажала.
— Думаю, ты права.
— Как бы то ни было, у меня тут список фирм, — почему-то их названия в основном состоят из трех имен, — и я хотела бы, чтобы ты его просмотрел. Мне хочется знать твое мнение о них, если они тебе известны.
Ева вышла из-под душа и проследовала в «сушилку». Рорк сразу же снизил температуру воды на десять градусов и довольно ухмыльнулся.
Вернувшись в спальню, Ева переоделась в удобную домашнюю одежду и хмуро посмотрела на кота.
— Он все еще на меня дуется. — Она повернулась к вошедшему Рорку. — Но разве коты умеют дуться? Успокойся, толстяк. Я поменяла брюки. Приняла душ. Все в прошлом. Пора забыть о былом.
— Он злится на тебя, как сказал мне Соммерсет, за то, что ты была у другого кота.
— Это был не кот. Это была чертова пантера.
— Ты что, ходила в зоопарк?
— Та богатая идиотка, у которой я была, держит у себя в доме детеныша белой пантеры, потому что он очень подходит к ее белоснежному пентхаусу, в котором я чуть не ослепла от режущей глаза белизны. В нем абсолютно все белое, за исключением ее помощника, который одет в черное. Думаю, чтобы случайно не затеряться в тех «сугробах», из которых состоит ее жилище. Кстати, мне надо выяснить, есть ли у нее документы, разрешающие держать дома пантеру. Надо быть круглым идиотом, чтобы взять домой хищника из джунглей.
— Она бы забила квартиру львами и тиграми, если бы кто-нибудь сказал ей, что это модно или являет собой вызов обществу.
Ева прищурилась.
— Эту дуру тебе тоже случалось шпокать?
Рорк отрицательно покачал головой.
— Вообще-то ты употребляешь крайне грубые выражения. Нет, если хочешь знать, я не шпокал, не дрючил, не трахал и ни разу не отымел эту конкретную идиотку.
— Потому что?..
— Разве слово «идиотка» все не объясняет? Можно добавить также и то, что она совершенно не мой типаж. Выпивки, постоянные конфликты с законом, несусветная глупость, безответственное поведение и испорченность до мозга костей.
— Признаюсь, мне приятно это слышать. А как насчет Альвы Муни?
— Э-э-э… Ну… она не идиотка, конечно. Но нет, я не дрючил, не трахал и тому подобное. Альву Муни — нет. Кажется, она была свидетелем. Неужели ее статус в деле изменился?
— Нет. Нет, и вряд ли изменится в дальнейшем, насколько я понимаю. Мне она понравилась. Она говорила, что мы с ней раньше встречались.
— Вполне возможно, что мы обменялись с ней приветствиями на каком-нибудь благотворительном вечере или другом подобном мероприятии. Есть еще какие-нибудь женщины в твоем списке, которых я в принципе мог бы трахать?
— Наверное, нет, — улыбнулась Ева. — Меня интересовали эти две, так как вы все втроем омерзительно богаты.
— Почему вам на ум, лейтенант, приходят такие мерзкие мысли?
— Заражаюсь ими от окружающих, — ответила Ева и вытянула руку. — Ты можешь мне очень пригодиться в этом деле, потому что ты омерзительно богат, не идиот и прекрасно разбираешься во всяких там инвестиционных портфелях и прочем дерьме.
— Все, что ты называешь «прочим дерьмом», оплачивает то вино, которое мы сейчас будем пить… и еду.
— У меня есть чек об оплате, — напомнила ему Ева. — Я же сказала, что оплатила свою сегодняшнюю еду.
— Как угодно. — Рорк потянул ее за руку, приблизил к себе и снова поцеловал. — Но клянусь, после такого трудного дня я не стану есть пиццу.
— Хорошо. Я хочу бифштекс. Настоящий огромный жирный бифштекс.
— Ну наконец мы хоть в чем-то единодушны. Давай поедим, выпьем, а потом поболтаем об убийствах и деньгах.
Ева удовлетворенно выдохнула.
— Я люблю тебя.
