- Инн-Бунсборо, #3
1
С жалобными скрипами и вздохами старинное здание приготовилось отойти ко сну. На фоне темного звездного неба мягко светились каменные стены, вот уже два с лишним столетия возвышаясь над главной площадью Бунсборо. Жизнь замерла даже на перекрестках; над перемежающимися полосами света и тени повисло безмолвие. Все окна и витрины на Центральной улице погрузились в глубокий сон и мирно грезили в благоухании летней ночи.
Ей тоже пора, подумала Хоуп, лечь, расслабиться, уснуть. Сейчас это самое разумное решение, а она ведь разумная женщина. Однако заботы долгого дня не отпускали, а кроме того, Хоуп помнила, что рано утром придет Кароли, которая займется завтраком. Ей самой не надо никуда ходить: в отличие от других сотрудников отеля управляющая проживает по месту работы...
Впрочем, еще нет и полуночи. В Джорджтауне Хоуп редко удавалось лечь рано. Конечно, тогда она управляла «Уикхэмом», и, если не случалось чего-либо чрезвычайного, а все просьбы постояльцев были выполнены, Хоуп с удовольствием посвящала вечер развлечениям.
Городок Бунсборо, притулившийся у подножия Голубого Хребта в Мэриленде, имеет яркую и богатую историю, в нем определенно есть свои прелести (среди них и отреставрированная гостиница, которой ныне управляет Хоуп), однако бурной ночной жизнью похвастаться он, увы, не может.
Положение вещей немного изменится, когда подруга Хоуп, Эйвери, откроет ресторан и пивной бар. Ужасно интересно, какие задумки осуществит энергичная Эйвери Мактавиш в своем новом заведении, расположенном по соседству с отелем и, кстати, прямо через дорогу от ее же собственной пиццерии. Уже этим летом Эйвери придется «рулить» сразу двумя ресторанами. Вот кого людям следовало бы называть трудягой!
Хоуп обвела взглядом кухню, чистую, сверкающую, согретую теплом и уютом. Она уже нарезала фрукты, посмотрела, достаточно ли припасов, заполнила холодильник продуктами. Все готово к приходу Кароли, которая приготовит завтрак для гостей отеля, в этот час отдыхающих в номерах.
Завершив работу с бумагами, Хоуп подергала все двери — заперты ли — и придирчиво осмотрела посуду. С делами покончено, отметила она, однако по-прежнему не ощутила желания подняться в свои апартаменты на третьем этаже. Вместо этого Хоуп налила себе заслуженный бокал вина и отправилась в последний на сегодня обход гостиницы. Она щелкнула выключателем люстры, висевшей по центру зала над столом, который украшала ваза с роскошными летними цветами. Миновала арку, убедилась, что парадная дверь надежно закрыта, и двинулась к лестнице, легко касаясь пальцами металлического поручня.
Хоуп уже проверяла библиотеку, но решила сделать это еще раз. Нет, она вовсе не одержима навязчивой идеей; мало ли, вдруг кто-то из постояльцев зашел туда за книгой или порцией виски. В библиотеке, однако, было пусто и тихо, как и в остальных помещениях.
Хоуп обернулась. На этом этаже сегодня есть постояльцы — мистер и миссис Варгас, Донна и Макс, женатые вот уже двадцать семь лет. Ночь в номере «Ник и Нора» стала подарком их дочери ко дню рождения миссис Варгас. Как мило, улыбнулась про себя Хоуп.
Другая пара, разместившаяся этажом выше, в номере «Уэстли и Баттеркап», выбрала «Инн-Бунсборо» для своей первой брачной ночи. Отрадно думать, что молодожены, Эйприл и Трой, увезут с собой приятные воспоминания, которые надолго останутся в их сердцах.
Хоуп проверила дверь, ведущую на террасу второго этажа, затем, повинуясь внезапному порыву, отперла ее и вышла в ночь. С бокалом вина в руке она пересекла широкий дощатый настил, облокотилась на п е -рила. На другой стороне площади находится «Веста»; в окнах квартиры над ней темно, да там никого уже и нет: Эйвери переехала жить к Оуэну Монтгомери. Раньше Хоуп могла посмотреть в окно и сразу почувствовать, что подруга совсем рядом, через дорогу. Теперь Хоуп готова признаться (по крайней мере, самой себе), что ей этого очень недостает.
Тем не менее Эйвери сейчас на своем месте, рядом с Оуэном, ее первой и, как выяснилось, последней любовью. Разве это не прекрасно? А она, Хоуп, поможет подружке подготовиться к свадьбе: весенние цветы, весеннее платье для невесты и все прочее. Торжество состоится прямо здесь, во дворике гостиницы, где в прошлом году выходила замуж Клэр.
Вспомнив о ней, Хоуп перевела взор на книжную лавку «Переверни страницу». Молодая вдова с двумя маленькими детьми и беременная третьим сильно рисковала, решив открыть собственный книжный магазин, однако сумела добиться успеха. Клэр знает, как заставить шестеренки крутиться. Теперь она — Клэр Монтгомери, жена Бекетта. А когда придет зима, их большую семью ждет прибавление.
Как странно, что две ее самые близкие подруги живут в Бунсборо так давно, а сама Хоуп перебралась сюда лишь год назад — нет, даже меньше года. Можно сказать, новенькая. В то же время из всех троих лишь она и осталась тут, в центре города. Конечно, глупо скучать по Клэр и Эйвери, когда они видятся почти каждый день, и все же иногда бессонными ночами Хоуп в глубине души чуточку хочется, чтобы они были еще ближе.
Многое изменилось для всех них за прошедший год.
В Джорджтауне Хоуп устраивало и радовало все: дом, работа, заведенный порядок вещей. У нее были четко определенные планы на будущее. Никакой спешки, никакой суеты, все строго по плану. В «Уикхэме» она чувствовала себя на месте, чувствовала ритм этого отеля, вибрацию его струн, потребности и нужды. Хоуп работала как вол — на Уикхэмов и их мерзавца-сыночка, Джонатана. Наивная, планировала стать его женой. Ну да, официальной помолвки не было, как и конкретных обещаний, но свадьба и дальнейшая совместная жизнь считались чем-то самим собой разумеющимся. Не идиотка же Хоуп, в самом деле.
И все это время, ложась в постель Хоуп или укладывая ее в свою — во всяком случае, последние несколько месяцев, — этот сукин сын встречался с другой. Из своего круга, так сказать, из более высоких слоев общества. В душе Хоуп всколыхнулась волна горечи. С той, которой нет необходимости вкалывать по десять-двенадцать, а то и больше часов в день, управляя престижным отелем, но которая может позволить себе проживание в нем — естественно, в самом роскошном номере.
Конечно, Хоуп не идиотка, однако она слишком доверяла Джонатану и оказалась повергнута в унизительный шок, когда тот сообщил ей, что завтра намерен объявить о своей помолвке. С другой женщиной. Да, — вновь повторила себе Хоуп, — она пережила самый унизительный шок — особенно учитывая, что в тот момент они с Джонатаном голышом лежали в постели. Когда же Хоуп приказала ему немедленно выметаться ко всем чертям, наступила его очередь испытать примерно то же самое. Джонатан искренне недоумевал, почему их отношения не могут остаться прежними.
Теперь Хоуп управляет гостиницей «Инн-Бунсборо» в маленьком городке на западе Мэриленда, вдали от ярких огней мегаполиса, и уже не тратит редкое свободное время на устройство изысканных званых обедов или на походы по модным магазинам, чтобы подобрать идеальные туфли к идеальному платью для очередного мероприятия.
Скучает ли она по всему этому — по любимому бутику, кафе, где привыкла обедать, по красивым высоким потолкам и миниатюрному, обрамленному цветами внутреннему дворику своего дома в Джорджтауне? По напряженной суете и радостному волнению, в которых проходила подготовка отеля к визитам высокопоставленных чиновников, знаменитостей и магнатов делового мира? Пожалуй, иногда скучает. Но гораздо реже и меньше, чем предполагала. В недалеком прошлом у нее была налаженная личная жизнь, интересная работа и «Уикхэм», где Хоуп чувствовала себя в своей стихии. Однако за эти несколько месяцев она открыла нечто новое. Здесь, в Бунсборо, она не только удовлетворена, но и счастлива. Гостиница для нее — не просто место работы, а настоящий дом.
За это Хоуп должна благодарить подруг, а также семейство Монтгомери: троих братьев и мать. Жюстина Монтгомери приняла ее на работу, не колеблясь ни секунды. Хоуп, тогда еще не знакомая с характером Жюстины, изумилась столь быстро сделанному предложению. С другой стороны, зная себя, она до сих пор не перестает дивиться собственному не менее скорому согласию.
Рывок с места и разгон до сотни? Скорее даже до ста пятидесяти, и это еще не предел. Хоуп Бомонт не жалеет о своем порыве, о принятом решении и сожженных мостах. В ее планы не входило начинать жизнь с чистого листа, но планы ведь можно перекраивать, а уж это она умеет. Благодаря семье Монтгомери с любовью — и большим тщанием — восстановленная гостиница стала домом и делом Хоуп.
Она прошлась по террасе, проверила, не пересохла ли земля в подвесных кашпо, сдвинула — совсем чуть-чуть — венский стул.
«Обожаю здесь каждый квадратный дюйм», — промурлыкала Хоуп себе под нос.
Одна из террасных дверей, та, что в номере «Элизабет и Дарси», распахнулась; в ночном воздухе разлился аромат жимолости. Кое-кому еще не спится, подумала Хоуп. А спят ли привидения вообще? Вряд ли призрачная женщина, которую Бекетт окрестил Элизабет, ответит на вопрос, пока что Лиззи не снизошла до общения с соседкой по отелю...
Хоуп улыбнулась, сделала глоток вина.
—Чудесная ночь. А я, знаешь ли, думала о том, насколько изменилась моя жизнь, и о том, что, в общем и целом, я этому очень рада, — легким, непринужденным тоном произнесла Хоуп.
Исторические изыскания, которые она провела вместе с Оуэном Монтгомери в отношении постоянной гостьи отеля, позволили выяснить, что Лиззи, то есть Элиза Форд, как ее звали при жизни, — дальняя родственница Хоуп, а с родней следует вести себя дружелюбно.
—В «Уэстли и Баттеркап» заселились новобрачные. Такие счастливые, такие юные и свежие!.. А пара из «Ника и Норы» отмечает пятидесятивосьмилетие супруги. Эти, конечно, далеко не юны, но тоже счастливы — видно, что им хорошо и комфортно. Я рада, что могу предоставить им особенное место, шанс получить особенные впечатления — это у меня получается неплохо.
Стояла тишина, однако Хоуп ощущалаприсутствие незримой слушательницы. Тишина была... компанейской, да, на удивление компанейской. Как если бы две женщины просто стояли на террасе в поздний час и смотрели вдаль.
—Кароли придет рано. Завтрак — на ней, а я с утра совершенно свободна. Так что вот, — Хоуп подняла бокал. — Немного вина, немного самокопания и жалости к себе за то, что хожу кругами и понимаю — жалеть себя в общем-то не за что. — Улыбнувшись,она сделала еще один глоток. — И можно позволить себе полный бокал. Ладно, с делами на сегодня покончено, пора и спать.
И все же она задержалась на террасе, в безмолвии летней ночи, окутанная ароматом жимолости.
* * *
Когда утром Хоуп спустилась на первый этаж, в воздухе витали запахи свежесваренного кофе, жареного бекона и, если обоняние ее не подводило, фирменных блинчиков Кароли с яблоками и корицей. Из столовой доносилась непринужденная беседа. Донна и Макс обсуждали, не прогуляться ли им по городу перед отъездом.
Хоуп прошла по коридору и завернула на кухню посмотреть, не нужна ли Кароли помощь. На лето сестра Жюстины коротко стриглась, оставляя кокетливую челку, которая очень шла к ее ясным глазам орехового цвета. Увидев Хоуп, она просияла, но тут же нацелила на нее указательный палец.
—Что это вы тут делаете, юная леди?
—Уже почти десять.
—А как же твой выходной в утреннюю смену?
—Отчет на текущий момент: спала до восьми, занималась йогой, слонялась по квартире. — Хоуп налила себе чашку кофе, пригубила напиток и блаженно прикрыла темно-карие глаза. — Первая чашка за день. Интересно, почему она всегда самая вкусная?
—Ох, не знаю. Я все пытаюсь перейти на чай. Дарла помешана на здоровом образе жизни и изо всех сил приучает к нему и меня. — Кароли говорила о дочери с любовью и едва заметным раздражением. — Мне очень нравится наша чайная смесь «Титания и Оберон», но... это не кофе.
—Кофе ничем не заменишь.
—Вот именно. Дарла ждет не дождется, когда откроется новый фитнес-центр. Говорит, если я не запишусь на йогу, она сама запишет меня и будет водить на занятия силой.
—Йога тебе понравится, — сказала Хоуп и рассмеялась, заметив, как на лице Кароли промелькнули сомнение и тревога. — Вот увидишь.
—Хм-м. — Кароли взяла полотенце и опять принялась натирать гранитную кухонную стойку. — Варгасы в восторге от номера, а уж при виде ванной и особенно «волшебного» туалета просто онемели от восхищения — ну, как все гости. Зато наши молодожены пока даже носа за дверь не высовывали.
—В противном случае они бы меня разочаровали. — Хоуп начала причесываться. В отличие от Кароли, она экспериментировала с волосами, отращивая их, чтобы сменить прическу, которую носила последние два года, — короткие, острые пряди. Теперь гладкие темные концы доставали до подбородка и ужасно мешали.
—Загляну к Донне и Максу, — сообщила Кароли, — спрошу, не нужно ли чего.
—Позволь мне, я все равно хотела поздороваться с ними. А потом, наверное, наведаюсь в «Переверни страницу», перекинусь словечком с Клэр, раз уж у меня свободное утро.
—Я видела Клэр вчера в книжном клубе. У нее такой чудесный животик!.. Кстати, если новобрачные захотят еще оладий, у меня как раз осталось тесто.
—Хорошо, передам.
Хоуп легкой походкой вошла в столовую и завела любезную беседу с постояльцами гостиницы, в то же время незаметно проверяя наличие припасов. Отлично, всего в избытке: и свежих летних ягод, и кофе, и сока. Убедившись, что гости довольны, Хоуп решила подняться к себе за сумочкой и на лестнице неожиданно столкнулась с молодоженами, которые зашли в отель с черного хода.
—Доброе утро.
—О, здравствуйте! — Личико свежеиспеченной супруги светилось радостью сладкого утра, первого в семейной жизни. — У нас изумительный номер. Я чувствую себя прямо-таки принцессой-невестой.
—Как вам будет угодно, — церемонно ответила Хоуп, и новобрачные рассмеялись.
—Здорово вы придумали — назвать и оформить номера в честь известных влюбленных пар, — заметила Эйприл.
—Влюбленных, чьи истории завершились счастливо, — напомнил молодой жене Трой и получил в ответ загадочную, мечтательную улыбку.
—Вроде нас. Знаете, мы вам очень благодарны. Вы сделали нашу брачную ночь волшебной. Все было как в моих мечтах. Просто чудесно!
—Ради этого мы и стараемся.
—Только... есть один вопрос. Мы знаем, что должны освободить номер и...
—Если желаете выписаться попозже, я готова пойти вам навстречу, — начала Хоуп.
—Понимаете, дело в том...
—Мы хотели бы остаться еще на одну ночь. — Трой обвил рукой плечи Эйприл, притянул ее к себе. — Нам здесь действительно очень нравится. Вообще-то, мы собирались ехать в Вирджинию, пощелкать фотоаппаратом по дороге, но тут так здорово!.. Мы заплатим за любой свободный номер, если, конечно, они есть.
—С удовольствием разместим вас. Ваш номер на сегодня никто не забронировал.
—Правда? — Эйприл подпрыгнула на носочках. — Большое вам спасибо.
—Не за что. Я искренне рада, что вам у нас хорошо.
Счастливые постояльцы созданы для счастливых управляющих, подумала Хоуп, взбегая по лестнице к себе в апартаменты. Захватив сумочку, она так же стремительно спустилась обратно на первый этаж, метнулась в офис, чтобы зарегистрировать новую бронь номера, миновала администраторскую и, оставив позади смесь голосов и ароматов, торопливо выскользнула через заднюю дверь.
Она обогнула гостиницу и бросила взгляд на противоположную сторону улицы, где стояла «Веста». Расписание дня подруг, Клэр и Эйвери, известно Хоуп почти так же хорошо, как свое собственное. Эйвери сейчас готовится открыть пиццерию, а Клэр, должно быть, уже вернулась от доктора. УЗИ, ей ведь сегодня делали УЗИ! Если повезет, уже сегодня они узнают, кто родится у Клэр — мальчик или долгожданная девочка.
Ожидая зеленого сигнала светофора, Хоуп повернула голову вбок, на Центральную улицу, и увидела Райдера Монтгомери. В настоящее время компания «Семейный подряд Монтгомери» вела ремонт пекарни. Скоро в городе опять появится свежая выпечка местного приготовления, подумалось Хоуп.
На Райдере были надеты джинсы, порванные над левым коленом и заляпанные краской, штукатуркой или чем-то еще, что обычно проливается и разбрызгивается на стройплощадках. Плотницкий пояс висел низко на бедрах, как ремень шерифа из старинных времен, — по крайней мере, так казалось Хоуп. Из-под бейсболки небрежно кучерявились темные волосы, глаза — зеленые с золотыми прожилками — скрывались за солнцезащитными очками.
Райдер перебросился парой слов с рабочими, показал наверх, прочертил пальцем в воздухе дугу, помотал головой — и все это в той же позе шерифа, готового стрелять от бедра. Фасад пекарни уже покрывала серая грунтовка, из чего Хоуп заключила, что мужчины, по всей видимости, обсуждают вопрос финишной покраски. В толпе рабочих кто-то громко расхохотался, Райдер сверкнул короткой усмешкой и пожал плечами. Этот жест, как и поза, — еще одна из его привычек.
Все братья Монтгомери далеко не уроды, однако, на взгляд Хоуп, обеим ее подружкам достались лучшие экземпляры этого семейства. Райдер слишком уж угрюм и замкнут. И — да, — сексуален, хотя его сексуальность носит эдакий грубоватый, примитивный характер. Совсем не в ее вкусе, ничего общего с типом мужчин, которые привлекают Хоуп.
Она ступила на проезжую часть и услыхала за спиной резкий, пронзительный свист. Зная, что это всего лишь шутка, она полуобернулась, чуть растянула губы в улыбке и махнула рукой Джейку, одному из маляров. Джейк и рабочий рядом с ним помахали ей в ответ. Зато Райдер Монтгомери не удостоил ее жестом — разумеется, нет. Он просто стоял и смотрел на нее, засунув большие пальцы в карманы джинсов. Нелюдим, — вновь подумала Хоуп, — хоть бы кивнул, что ли.
Волну тепла, разлившуюся внутри, она восприняла как естественную реакцию здоровой женщины на долгий, полускрытый взгляд сексуального, хоть и диковатого мужчины. Особенно учитывая, что у этой женщины не было сколь-нибудь серьезных отношений с противоположным полом — о ужас! — целый год, даже больше. Впрочем, кому это интересно? Сама виновата, сама выбрала судьбу, так что нечего и терзать себя мыслями.
Хоуп перешла на другую сторону, повернула направо к книжной лавке, и в эту минуту на крыльце магазина под симпатичным навесом появилась Клэр. Хоуп приветственно взмахнула подруге; та на мгновение замерла, положив руку на живот, обтянутый легким летним платьем. Длинные золотистые волосы Клэр были собраны в конский хвост, темные очки в синей оправе приглушали яркий свет утреннего солнца.
—Я как раз иду к тебе! — воскликнула Хоуп.
—Да? А я тебе набираю эсэмэс. — Клэр опустила телефон в карман и, задержав в нем руку, спустилась по ступенькам на тротуар.
—Ну? — Хоуп вопросительно посмотрела на подругу. — Как ты?
—Все нормально. Мы только что вернулись. Бекетт... — Клэр оглянулась, — взял инструменты и поехал в пекарню.
—Ясно. — Слегка обеспокоенная, Хоуп накрыла ладонью руку Клэр. — Ты ведь сделала УЗИ, да?
—Да.
—И?..
—Ох... Пойдем-ка в «Весту», там и расскажу вам с Эйвери, чтобы дважды не повторять. Бекетт собирается позвонить матери и братьям, да и мне тоже надо сообщить родителям.
—С малышом все в порядке?
—В полном. — Клэр похлопала по сумочке. — Мне выдали фотографии.
—Немедленно дай посмотреть!
—Теперь я буду хвастать ими дни напролет, нет, даже недели. Настоящее чудо!
Из парадной двери пиццерии высунулась Эйвери в фартуке с нагрудником поверх футболки и брюк-капри. Ее ноги, обутые в лиловые тапочки «Крокс», приплясывали от нетерпения. Солнечные лучи пронзали шевелюру шотландской королевы-воительницы, отчего кончики коротких прядей словно светились изнутри.
—Ну что, розовая ленточка? — без обиняков спросила Эйвери.
—Ты сегодня одна открываешь заведение? — вопросом на вопрос ответила Клэр.
—Да, кроме меня, пока никого. Фрэн явится минут через двадцать, не раньше. Эй, что с тобой? Все в порядке?
—Все в полном, полнейшем порядке, только я бы хотела присесть.
Клэр вошла в ресторан и двинулась прямиком к стойке, где плюхнулась на высокий стул и вздохнула. Хоуп и Эйвери за ее спиной обменялись недоуменными взглядами.
—Трое детей беременной мамочки только что выпустились на летние каникулы. У меня такое впервые. Большая ответственность, знаете ли.
—Какая-то ты бледная, — заметила Эйвери.
—Просто устала.
—Хочешь чего-нибудь холодненького?
—Умираю хочу.
Эйвери направилась к холодильнику, а Хоуп села рядом с Клэр и, прищурившись, посмотрела ей в глаза.
—Что-то ты темнишь, дорогая. Если все действительно хорошо...
—Да, да, хорошо. Согласна, я немножко недоговариваю. У меня для вас сенсационная новость. — Клэр тихонько засмеялась и взяла бутылку охлажденного имбирного эля, которую ей протянула Эйвери. — Ну вот, я сижу с двумя самыми близкими подругами в чудесном ресторанчике, где уже вовсю пахнет соусом для пиццы.
—Ага, у меня ведь пиццерия. — Эйвери передала Хоуп бутылку с водой, скрестила на груди руки и в упор посмотрела на Клэр. — Итак, это девочка. Покупаем туфельки и бантики!
Клэр медленно покачала головой.
—Судя по всему, я специализируюсь на мальчиках. Так что покупаем бейсбольные перчатки и солдатиков.
—Мальчик? — Хоуп подалась вперед, коснулась руки Эйвери. — Ты разочарована?
—Нисколечко. — Клэр открыла сумочку. — Хотите взглянуть?
—Шутишь? — Эйвери потянулась к сумочке, но Клэр проворно выхватила конверт и отвела руку подальше. — На кого похож? На тебя? На Бека? На головастика? Не обижайся, конечно, но мне они всегда напоминают головастиков.
—Который из них?
—Что значит «который»?
—Там двое.
—Двое? — Хоуп едва не поперхнулась. — Двойняшки?! У тебя будут двойняшки?
—Двое? — эхом отозвалась Эйвери. — Два головастика?
—Два сыночка. Только посмотрите на моих чудесных мальчуганов! — Клэр вытащила распечатку и вдруг залилась слезами. — Это все гормоны, но плачу я от счастья, — всхлипывая, произнесла она. — Боже, поглядите, какие красавчики!
—Они великолепны!
Клэр вытерла слезы и хитро улыбнулась Эйвери.
—Ты же ничего не видишь.
—Не вижу, но они все равно великолепны. Близнецы. Стало быть, всего пятеро. Арифметику не забыла? У тебя будет пятеро сорванцов.
—До сих пор не привыкну. Мы не ожидали, даже не думали... хотя я, пожалуй, могла бы и догадаться. У меня ни разу не было такого большого живота на этом сроке. В общем, когда доктор сообщил нам известие, Бекетт побелел как полотно. — Клэр засмеялась сквозь слезы, катившиеся по щекам. — Я испугалась, что он в обморок упадет. Мы так и обомлели, а потом начали хохотать — ржали как сумасшедшие. По-моему, с нами случилась легкая истерика. Пятеро! Боже милостивый, пятеро сыновей!
—Вы справитесь. У вас будет замечательная семья, — серьезно произнесла Хоуп.
—Обязательно справимся. У меня от счастья просто голова кругом идет. Не знаю, как Бекетт довез нас до дома. Сейчас я не смогла бы сказать, откуда мы вернулись — из Хейгерстауна или с другого конца страны. Подумать только, близнецы! Я чуть с ума не сошла, когда узнала. — Клэр положила руки на живот. — Знаете, бывают такие мгновения, когда вдруг понимаешь: вот оно, оно самое — большего счастья уже не испытать; сейчас, сию минуту — самый яркий момент в жизни. Сегодня я пережила одно из таких мгновений.
Растроганная Хоуп прижала подругу к груди, Эйвери обняла их обеих.
—Я так рада, — тихонько проговорила Хоуп, — у меня голова от счастья кружится, прямо как у тебя.
—Вот мальчишкам-то сюрприз будет, — улыбнулась Эйвери, разомкнув объятья.
—И не говори. А поскольку Лиам совершенно ясно дал понять, что играть с девчонкой — ниже его достоинства, он обрадуется больше всех.
—Тебе уже поставили срок родов? — поинтересовалась Хоуп. — Двойняшки появятся на свет раньше?
—Да, немного. Врач сказал, в районе двадцать первого ноября. Так что будет у меня не рождественский подарок и не новогодний, а ко Дню благодарения.
—Кулды-кулды, — изобразила индейку Эйвери, и Клэр расхохоталась.
—Так, ты должна позволить нам обустроить детскую, — заявила Хоуп, которая дня не могла прожить без планов.
—Очень рассчитываю на вашу помощь. У меня совершенно ничего нет. Когда Мерфи подрос, я раздала все малышовые вещи. Даже представить не могла, что снова полюблю, выйду замуж и уж тем более обзаведусь еще детишками.
—Закатим предрожденчик![1] Тема — «Умножаем все на два», — решительно сказала Хоуп. — Подарки, оформление — все в двойном экземпляре. Я прикину, как это лучше организовать. На всякий случай праздник устроим где-нибудь в начале октября.
—Предрожденчик... — вздохнула Клэр. — Перспектива становится все более и более реальной. Надо позвонить родителям, да и девочкам сообщить, — прибавила она, имея в виду сотрудниц книжной лавки, и, опираясь на стойку, поднялась на ноги. — Ноябрьские детки, — задумчиво произнесла она. — К маю я обязана сбросить лишний вес!
—Ах да, я ведь выхожу замуж, — «вспомнила» Эйвери и вытянула руку, любуясь кольцом с бриллиантом, сменившим детское пластмассовое колечко из автомата. Это кольцо надел ей на палец Оуэн, причем дважды.
—Свадьба — раз, открытие второго ресторана — два, организация предрожденчика — три, переделка холостяцкой спальни в семейную — четыре! — Хоуп ткнула Эйвери в бок. — Видишь, сколько всего нужно устроить!
—Пожалуй, завтра выкрою немного времени.
—Отлично. — Хоуп на секунду замолчала, мысленно листая список дел и по ходу перестраивая расписание. — Встретимся в час дня. Сможешь? — обратилась она к Клэр. — Я организую легкий обед, перекусим и набросаем кое-какие планы. Как раз успеем до заезда гостей.
—Значит, в час дня, — подытожила Клэр и легонько похлопала себя по животику. — Мы придем.
—Я тоже, — пообещала Эйвери. — Возможно, немного опоздаю — у нас в обед жуткий наплыв клиентов, — но обязательно вырвусь.
Хоуп вышла вместе с Клэр, напоследок еще раз стиснув ее в объятьях. Представила, как та сообщает неожиданную новость родителям, а Эйвери строчит эсэмэску Оуэну, как Бекетт бросает все дела, чтобы проведать Клэр в магазине или просто побыть с ней минутку-другую в течение рабочего дня. Как жаль, что ей, Хоуп, некому позвонить, написать эсэмэс или прибежать, чтобы поделиться добрым известием...
Она обошла гостиницу, поднялась по внешней лестнице на третий этаж и зашагала к себе, прислушиваясь к окружающим звукам. Да, это голос Ка-роли, в котором звенит радостное волнение. Несомненно, Жюстина Монтгомери уже позвонила сестре и сообщила о близнецах.
Хоуп вошла в квартиру и закрыла за собой дверь. Решила провести несколько часов в уединении, позаниматься историей Лиззи, гостиничного призрака, и мужчины по имени Билли, которого Элизабет Форд так ждала.
