• Братья Куин, #1

19

 Кэм почувствовал досаду и раздражение. Что-то происходило с ним. Что-то поразительное. И он не хотел никакого вторжения.

 – Мы сегодня не работаем, Маккензи. Продолжая крепко сжимать плечи Анны, Кэм повернулся спиной к человеку, которого считал не более чем канцелярской крысой.

 – Я и не думал, что застану вас здесь, – кротко и дружелюбно заметил Маккензи, входя внутрь. По роду своей работы ему редко приходилось встречать радушный прием. – Просто ехал мимо, а дверь была не заперта. Отличное получилось местечко!

 Маккензи обожал домашнюю мужскую работу, и вид всех этих новехоньких электроинструментов разбередил его душу.

 – Если нужна лодка, приходите завтра, поговорим.

 – Я страдаю морской болезнью, – признался Маккензи, скривившись. – Стоит мне только ступить на палубу, начинается тошнота.

 – Сочувствую, но ничем не могу помочь. Не смею задерживать.

 – Но я обожаю смотреть на яхты! Вижу, у вас там ленточная пила. Недешево обошлась, наверное?

 На этот раз Кэм обернулся; ярость вспыхнула в его глазах – опасная, как снятый с предохранителя пистолет.

 – Никого не касается, как я трачу свои деньги!

 Озадаченная этой неожиданной перебранкой, Анна положила ладонь на руку Кэма. Не грубость удивила ее – она и прежде видела его грубым, – а гнев, вскипевший по такому ничтожному поводу.

 «Если Кэм намеревается обращаться с потенциальными клиентами таким образом, – подумала она, – то с тем же успехом можно закрывать дело немедленно».

 Не успела Анна подобрать успокаивающие слова, как Кэм стряхнул ее руку.

 – Какого черта вам здесь надо?!

 – Просто пара вопросов. – Маккензи повернулся к Анне: – Здравствуйте, мадам. Ларри Маккензи, расследую заявки по страховкам компании «Надежное страхование жизни».

 Оставаясь в полном неведении, Анна автоматически пожала вежливо протянутую руку.

 – Здравствуйте, мистер Маккензи. Я Анна Спинелли.

 Маккензи мысленно пролистал свои документы. Ему хватило пары секунд, чтобы вычислить социального работника по делу Сета Делотера. Поскольку мисс Спинелли появилась на сцене после смерти застрахованного, у Маккензи не было нужды контактировать с ней. Но она значилась в его записях. А милая сценка, которую он застал, говорила о том, что девица очень близка по меньшей мере с одним из Куинов… Следователь пока не совсем понимал, как этот маленький эпизод может повлиять на всю картину, но решил отметить его в своем отчете.

 – Счастлив познакомиться с вами.

 – Если вам надо обсудить дела, я подожду на улице… – начала Анна.

 – Мне нечего с ним обсуждать ни сейчас, ни потом! Маккензи, отправляйтесь составлять свой отчет. Разговор закончен.

 – Почти. Вероятно, вам будет интересно узнать, что мое расследование завершено. Я собрал множество разноречивых фактов, мистер Куин, хотя многие из них трудно назвать бесспорными. – Маккензи снова оглянулся на ленточную пилу, на мгновение пожалев, что не может позволить себе такую же. – Так или иначе, в машине вашего отца нашли письмо, которое несомненно имеет отношение к его душевному состоянию. Катастрофа с участием одной машины, водитель – физически здоровый мужчина, никаких следов алкогольного или наркотического опьянения… – Следователь пожал плечами. – Еще один факт: незадолго до аварии ваш отец увеличил сумму страховки и включил в список бенефициаров[3] еще одно лицо. Компания всегда с подозрением смотрит на подобные действия.

 – Убирайтесь и смотрите на что угодно, – Кэм заговорил тише, но его голос был похож на рычание изготовившегося к нападению пса. – Только не здесь. Не на моей территории.

 – Я просто хотел, чтобы вы знали, как обстоят дела, – невозмутимо заявил Маккензи. – Кстати, начало нового бизнеса требует большого капитала. Как давно вы это запланировали?

 В мгновение ока Кэм оказался рядом с Маккензи, схватив его за лацканы пиджака.

 – Сукин сын!

 – Кэм, немедленно прекрати! – Свой резкий приказ Анна подчеркнула действием: она встала между мужчинами и уперлась ладонями в грудь каждого. «Все равно что броситься между волком и быком», – подумала она, но не отступила. – Мистер Маккензи, я думаю, вам лучше уйти.

 – Уже ухожу, – его голос не дрожал, несмотря на то, что холодный пот выступил на загривке и капли уже побежали по позвоночнику. – Я просто уточняю детали, мистер Куин. Компания платит мне за сбор деталей.

 «Но не платит за побои, нанесенные разъяренным бенефициаром», – напомнил он себе, выходя на улицу, чтобы глотнуть свежего воздуха.

 – Ублюдок, сволочной ублюдок! – У Кэма чесались кулаки, но бить уже было некого. – Неужели он действительно думает, что мой отец врезался в телеграфный столб, чтобы я смог начать строить лодки?! Надо было все-таки прибить его. Черт побери. Сначала они говорят, что отец это сделал, чтобы избежать скандала, теперь – потому что он хотел оставить нам кучу денег. К черту их гробовые деньги! Они его не знали. Они не знают ни одного из нас…

 Анна не прерывала его гневную речь, не мешала ему рыскать по сараю в поисках, что бы разрушить. Но сердце ее заледенело. «Подозревается самоубийство, – ошеломленно думала она. – Идет расследование. И Кэм знал, не мог не знать об этом».

 – Это был следователь из компании, в которой твой отец застраховал свою жизнь?

 – Это был траханный идиот! – Проклятья обжигали язык. Кэм резко повернулся к Анне и увидел ее лицо – окаменевшее, холодное. – Все это ерунда. Просто отговорка, чтобы не платить. Поехали отсюда.

 – Подозревается, что твой отец совершил самоубийство?

 – Он не убивал себя!

 Анна подняла руку. Ей было очень больно, но сейчас следовало думать только о практических вещах.

 – Полагаю, все это не было для тебя сюрпризом? Наверняка ты или твой адвокат уже некоторое время ведете переговоры со страховой компанией.

 – Филип ведет.

 Боль все-таки прорвалась наружу:

 – Ты знал, но ничего не сказал мне!

 – Это тебя не касается.

 Что ж, теперь все ясно. По крайней мере, у нее не останется иллюзий…

 – Понимаю. А ты подумал, как это влияет на Сета?

 Его ярость вспыхнула снова, вцепилась когтями в горло.

 – Он ничего не знает!

 – Если ты действительно в это веришь, то глубоко заблуждаешься. В маленьких городках сплетни распространяются быстро. И маленькие мальчики слышат очень многое.

 «Снова социальный работник!» – возмущенно подумал Кэм, мысленно видя и ее портфель, и один из ее унылых костюмов.

 – Вот именно – всего лишь сплетни. Я же сказал тебе, что это ерунда.

 – Ошибаешься, сплетни могут быть очень разрушительными. Разумнее было бы честно поговорить с Сетом. Хотя это, конечно, непросто.

 – Анна, не усложняй! Это просто чертова страховка. Больше ничего.

 – Это твой отец, – поправила Анна. – Его репутация. Думаю, немного существует вещей, более важных для тебя. – Она глубоко вздохнула. – Впрочем, ты сам сказал, что меня это не касается… В личном плане – действительно не касается. С этим мы разобрались.

 – Постой!

 Кэм встал перед ней, отрезая путь к выходу. Он с ужасом подумал, что если она сейчас уйдет, то уйдет гораздо дальше, чем до его автомобиля.

 – Зачем? Что еще ты можешь сказать? Это семейное дело, а я не член семьи. Ты абсолютно прав. – Анна сама изумилась, как спокойно, как бесстрастно звучит ее голос, когда внутри все кипит. – Меня возмущает другое. Ты решил, что лучше скрыть все от социального работника. Гораздо разумнее показывать ей только положительные аспекты. Очень жаль, что ты не доверял мне.

 – Мой отец не убивал себя. Я не должен оправдывать его ни перед, тобой, ни перед кем-то другим!

 – Разумеется, не должен. И я никогда тебя не просила это делать. – Анна обошла его и направилась к двери. Кэм догнал ее, но она была готова к этому и спокойно повернулась. – Кэм, нам не о чем спорить, поскольку по существу мы согласны.

 – Чего ты так разозлилась? Я просто решил, что мы справимся с этим сами – и со страховой компанией, и со сплетниками. Ведь мы знаем, что Сет – не внебрачный ребенок Рэя.

 – Что?! – Пораженная, Анна прижала руку к сердцу. – Говорят, что Сет – внебрачный ребенок твоего отца?

 – Говорят, но это брехня!

 – Господи, а ты подумал хоть на минуту, как Сет реагирует на подобные разговоры? Ты подумал хоть на минуту, что я должна была знать об этом, чтобы все взвесить, чтобы как следует помочь Сету?

 Кэм сунул большие пальцы в карманы.

 – Да, я думал об этом… и не сказал тебе. Потому что мы справляемся! А сейчас мы говорим о моем отце.

 – Мы также говорим о несовершеннолетнем ребенке, находящемся под твоей опекой.

 – Вот именно, под моей! И я делаю все, что считаю лучшим для него. Я не рассказал тебе о страховке и сплетнях, потому что все это – ложь,

 – Может, и ложь. Но, не рассказав мне, ты сам солгал.

 – Я не собирался распространять вздор о том, что парень – незаконнорожденный ребенок моего отца!

 Анна понимающе кивнула.

 – Ну так выслушай незаконнорожденного ребенка другого мужчины. Рождение вне брака не делает Сета менее ценной личностью.

 – Я совсем не это имел в виду… – начал Кэм и потянулся к ней, но она отступила.

 – Не надо, – Кэм схватил ее за руки, – не бросай меня! Ради Бога, Анна, моя жизнь за эти месяцы вывернулась наизнанку, и я не знаю, как скоро смогу привести ее в норму. Приходится думать о ребенке, о бизнесе, о тебе… Маккензи рыщет вокруг, кассирши в супермаркете обсуждают нравственность моего отца, эта стерва, мать Сета, в Норфолке…

 – Подожди! – На этот раз Анна не отстранилась, она отшатнулась. – Мать Сета связалась с вами?

 – Нет. Нет! – У Кэма уже воспламенились мозги. – Мы наняли частного сыщика, чтобы выследить ее. Филип считает, что нам лучше знать, где она и что замышляет.

 – Понимаю… – Сердце Анны раскололось на две половинки: одна принадлежала женщине, другая – социальному работнику. И обе кровоточили. – Она в Норфолке, но ты и об этом не потрудился рассказать мне.

 «Я сам загнал себя в угол, – понял Кэм. – И выхода нет».

 – Да, не рассказал. Вероятно, я был не прав.

 Я как-то не подумал о… Впрочем, это уже неважно.

 – Социальная служба должна быть поставлена в известность.

 Кэм медленно кивнул, не сводя глаз с ее лица.

 – Полагаю, это только что произошло.

 «Теперь между нами пропасть», – поняла Анна.

 – Ты явно не очень высокого мнения обо мне… да и о себе, кажется, тоже. Позволь мне кое-что объяснить. Какие бы чувства я ни испытывала лично к тебе в данный момент, мое профессиональное мнение не изменилось. Я по-прежнему считаю, что ты и твои братья – самые подходящие опекуны для Сета.

 – Отлично! Значит…

 – Но мне придется принять к сведению информацию, которую я только что получила, – продолжала Анна. – И задокументировать ее.

 – Это только все испортит! – У Кэма все сжалось внутри при мысли о том, что он снова может увидеть тот смертельный страх на лице Сета. – Я не позволю каким-то мерзким сплетням портить его жизнь!

 – В этом я с тобой могу согласиться. «Хоть в одном мои желания исполнились, – печально подумала Анна. – Я была рядом и видела, как Сет становится важным для него».

 – Короче говоря, как социальный работник, я считаю, что о физическом и эмоциональном здоровье Сета хорошо заботятся. – Голос ее теперь звучал уверенно, профессионально. – Он счастлив и начинает чувствовать себя в безопасности. Кроме того, он любит тебя, а ты любишь его, хотя ни один из вас пока полностью не осознает этот факт. Я считаю, что вам все еще необходима консультация психолога, и это я тоже внесу в свой отчет и рекомендации, когда суд будет рассматривать постоянное опекунство. Как я говорила тебе с самого начала, моя задача – моя главная задача – обеспечить максимальное благополучие этого ребенка.

 «Анна полностью на нашей стороне, – понял Кэм. – Несмотря на то, что я сказал ей, вернее – не сказал…»

 Чувство вины ударило его наотмашь.

 – Я всегда была абсолютно честна с тобой. Жаль, конечно, что ты не был так же честен, но…

 – Анна, хватит, черт побери!

 – Я еще не закончила, – холодно сказала она. – Я не сомневаюсь, что вы обеспечите присмотр за Сетом и надежно укрепите новый бизнес до того, как ты приведешь свою жизнь в норму – кажется, так ты это сформулировал? Очевидно, ты имел в виду возвращение к твоей карьере гонщика в Европе… Что ж, в таком случае тебе придется найти способ как-то совместить свои привычки с новыми обязанностями, но это меня уже не касается. Однако может случиться, что опекунство будет опротестовано – если так захочет мать Сета. Тогда дело снова будет пересмотрено. Могу обещать тебе одно: я сделаю все, что смогу, чтобы он остался с вами. Я – на его стороне, а следовательно, и на вашей. Вот и все.

 К чувству вины, мучавшему Кэма, прибавился стыд.

 – Анна, я понимаю, как много ты сделала. Я благодарен тебе…

 Кэм протянул руку, но Анна замотала головой.

 – В настоящий момент я не испытываю к тебе особого дружелюбия. Я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне.

 – Прекрасно. Я не дотронусь до тебя. Давай присядем и обговорим все спокойно.

 – По-моему, мы только что все обговорили.

 – Теперь ты упрямишься!

 – Нет, просто пытаюсь быть реалистичной, ведь все совершенно ясно. Ты спал со мной, но не доверял мне – что ж, это моя проблема. И то, что я спала с мужчиной, который, с одной стороны, видел во мне развлечение, а с другой – препятствие, моя ошибка.

 – Все было не так! – В нем снова нарастал гнев, подогреваемый паникой, но он не мог найти слов, не знал, как удержать ее. – Все было совсем не так…

 – Но именно так вижу это я. А теперь я была бы тебе очень признательна, если бы ты довез меня до моей машины.

 Анна отвернулась и вышла.

 Кэм предпочел бы ярость ее убийственной невозмутимости. Он никак не мог пробиться сквозь ледяную броню, в которую Анна заковала себя. Вернувшись в дом, чтобы собрать свои вещи, она вела себя безупречно вежливо – даже дружелюбно – с Сетом и Филипом. Она была безупречно вежлива и с Кэмом… Так вежлива, что он чуть не превратился в ледяную статую.

 Теперь Кэм стоял у парадной двери и таращился в пустоту. Он говорил себе, что все обойдется. Анна успокоится. Перебесится и успокоится. Она злится потому, что он не обнажил перед ней душу, не поделился интимными деталями своей жизни. Обычные женские штучки!

 Женщины взяли на вооружение холодность, чтобы мужчины чувствовали себя слизняками.

 Кэм решил дать Анне пару дней. Пусть остынет. Пусть образумится. Тогда он привезет ей цветы…

 – Она злится на вас, – заявил Сет, сидевший на полу веранды, скрестив ноги.

 – Откуда ты знаешь?

 – Точно злится! – повторил Сет, продолжая рисовать. – Она не поцеловала вас на прощание, и вы все время молчите.

 – Заткнись!

 – Что вы натворили?

 – Ничего я не натворил. Просто женские штучки…

 – Натворили. – Сет поднял глаза на Кэма. – Она не вздорная дура.

 – Ничего, перебесится.

 Кэм плюхнулся в качалку. Совершенно не о чем беспокоиться. Черт побери, он никогда не беспокоился из-за женщины!

 Кэм потерял аппетит. Разве мог он есть жареную рыбу, не вспоминая, как они с Анной сидели в то утро на причале?

 Кэм перестал спать. Разве мог он ложиться в собственную постель, не вспоминая, как они занимались любовью на этих самых простынях?

 Кэм был не в состоянии сосредоточиться на работе. Разве мог он вычерчивать детали на плазе, не вспоминая, как она улыбалась ему?

 К середине дня Кэм сдался и поехал в Принцесс-Анн. Но цветы он не купил. Теперь он был слишком зол!

 Широким шагом Кэм прошел через приемную прямо в ее кабинет… и вскипел, обнаружив, что кабинет пуст. Удача опять отвернулась от него!

 В дверях соседней комнаты появилась Мэри-Лу и, увидев Кэма, сложила руки на груди.

 – Мистер Куин? Чем могу помочь вам?

 – Я ищу Анну… мисс Спинелли.

 – Очень жаль, но ее нет.

 – Я подожду.

 – Придется ждать долго. Она не вернется до следующего понедельника.

 – Через неделю?! – Он так посмотрел на нее, что Мэри-Лу стало не по себе. – Что вы имеете в виду?

 – Мисс Спинелли взяла недельный отпуск. – Только сейчас под пронизывающим взглядом бешеных серых глаз Мэри-Лу поняла причину этого отпуска. Хотя она подозревала что-то подобное, когда утром Анна положила на стол отчет и попросила отпуск. – Если нужна помощь, я знакома с вашим делом.

 – Нет, это личное. Куда она уехала?

 – Эту информацию я вам дать не могу, мистер Куин, но вы можете оставить ей записку. Я с радостью передам, что вы хотите поговорить с ней, – конечно, если она позвонит.

 – Да, спасибо.

 «Скорее всего Анна – в своей квартире», – решил Кэм, прыгая в машину. Дуется. Ладно, он позволит ей вдоволь наораться, облегчить душу, потом заманит ее в постель, и этот смехотворный эпизод останется позади.

 Пытаясь не обращать внимания на неприятную дрожь в животе, он постучал в ее дверь и сунул руки в карманы. Потом постучал громче и наконец вмазал кулаком по этой чертовой двери.

 – Проклятье, Анна, открой! Это глупо. Я видел твою машину перед домом.

 За его спиной со скрипом открылась дверь, выглянула одна из сестер, и коридорчик наполнился шумом утренней телевикторины.

 – Ее нет, молодой человек.

 – Но ее машина стоит перед домом!

 – Она уехала на такси.

 Кэм проглотил проклятье и, изобразив обворожительную улыбку, пересек коридор.

 – Куда?

 – На вокзал… Или это был аэропорт? – Старушка лучезарно улыбнулась Кэму. – Она сказала, что уезжает на несколько дней, и обещала позвонить, чтобы узнать, как мы с сестрой справляемся. Такая милая девушка! Беспокоится о нас даже в отпуске.

 – В отпуске – где?

 Старая дама закусила губу и задумалась.

 – Кажется, она не упоминала. Она очень спешила, но заглянула предупредить, чтобы мы не волновались. Такая внимательная девушка!

 – Да.

 Эта милая, внимательная девушка оставила его на бобах…

 У Анны не было в Питтсбурге никаких дел, а цена авиабилета проела огромную дыру в ее бюджете. Но она рвалась домой. Ей это было просто необходимо. Как только она вошла в тесный и шумный дом дедушки с бабушкой, ей стало наполовину легче.

 – Анна Луиза! – воскликнула Тереза Спинелли, крошечная худенькая женщина с буйно вьющимися седыми волосами, лицом, покрытым дюжинами милых морщинок, и улыбкой шириной со Средиземное море. – Ал, Ал, наша девочка приехала домой!

 – Бабуля, как чудесно дома!

 Альберто Спинелли поспешил к внучке, а Анна уткнулась в его широкую грудь, чувствуя себя защищенной от всех превратностей жизни. Он был на целый фут выше жены. И хотя его волосы давно поредели и побелели, темные глаза весело поблескивали из-за толстых очков.

 Дедушка почти внес Анну в гостиную, и старики засуетились вокруг нее.

 Они говорили быстро, на смеси итальянского и английского. Главное – накормить девочку.

 Тереза считала, что ее внучка вечно голодает. Накормив Анну овощным супом со свежим хлебом и тушеной говядиной, она немного успокоилась: теперь ее деточка не умрет от недоедания.

 – А теперь, – Ал откинулся на спинку стула и запыхтел толстой сигарой, – расскажи, почему ты здесь.

 – Неужели нужна причина, чтобы приехать домой?

 Пытаясь окончательно расслабиться, Анна растянулась в одном из двух огромных кресел с подголовником. Эти кресла переобивались бессчетное число раз. Сейчас обивка была очень веселой, полосатой, но сиденье все равно продавилось под Анной, как масло.

 – Ты звонила три дня назад и не сказала, что приедешь домой.

 – Это получилось совершенно неожиданно. У меня было полно работы, я устала, а тут как раз появилась возможность немного отдохнуть. Мне захотелось побыть дома, поесть бабулиной стряпни…

 Это было правдой, но не всей правдой. Анна считала неразумным рассказывать дедушке и бабушке, что она влюбилась по уши, без оглядки, а закончилось все это разбитым сердцем. Зачем их лишний раз огорчать?

 – Ты слишком много работаешь, – заявила Тереза. – Ал, разве я не говорила тебе, что девочка работает слишком много?

 – Она любит много работать. Она любит использовать свои мозги. И это отличные мозги! У меня тоже отличные мозги, поэтому могу сказать, что она приехала не только лакомиться твоими блинчиками с мясом.

 – У нас блинчики на ужин?

 Анна весело улыбнулась, хоть прекрасно знала, что не сможет надолго отвлечь стариков. Они были рядом с ней в самые плохие времена – сколько бы боли она им ни причиняла. Им и самой себе. Они видели ее насквозь.

 – Я начала готовить соус, как только ты позвонила с дороги. Ал, не мучай девочку!

 – Я ее не мучаю. Я спрашиваю. Тереза закатила глаза.

 – Если бы в твоей большой голове действительно были такие хорошие мозги, ты понял бы, что она сбежала домой от молодого человека. Он итальянец? – строго спросила Тереза, пронизывая Анну взглядом ярких птичьих глаз.

 Анна не смогла сдержать смех. Господи, как же хорошо дома!

 – Понятия не имею, но он обожает мой красный соус.

 – Значит, у него хороший вкус. Почему ты не привезла его домой познакомиться с нами?

 – Потому что у нас возникли проблемы, и мне надо их разрешить.

 – Разрешить? – Тереза всплеснула руками. – Как ты можешь их разрешить, когда ты здесь, а он там? Он красивый?

 – Потрясающий!

 – Он работает? – поинтересовался Ал.

 – Начинает собственный бизнес… с братьями.

 – Это хорошо. Значит, он понимает важность семьи, – Тереза одобрительно кивнула. – В следующий раз привезешь его, мы посмотрим своими глазами.

 – Хорошо, – сказала Анна. Согласиться было легче, чем объяснять. – Я пойду распакую вещи.

 – У девочки болит сердце, – прошептала Тереза, когда Анна вышла из комнаты. Ал погладил ее руку.

 – Она справится. У нее сильное сердце.

 Анна не спеша развешивала одежду, раскладывала белье в ящики своего старого комода. Эта комната хранила столько воспоминаний! Обои немного выцвели. Анна помнила, как дедушка сам оклеивал стены, когда она переехала сюда, чтобы в комнате было повеселее.

 А она ненавидела прелестные розы на стенах, потому что они выглядели такими свежими и живыми, а она чувствовала себя мертвой…

 И розы все еще цвели здесь – чуть состарились, но цвели. И дедушка с бабушкой тоже состарились…

 Анна села на кровать, вслушиваясь в знакомый скрип пружин. Все здесь было знакомо, уютно, безопасно. И Анна призналась себе, что мечтает именно об этом. О доме, детях, заведенном порядке… со всеми сюрпризами, которые всегда преподносит семейная жизнь. Она понимала, что некоторым такие желания показались бы слишком банальными. Когда-то она сама себе это говорила.

 Но теперь она поумнела. Дом, брак, семья… В этом нет ничего банального. Эти три составляющие формируют уникальное и бесценное целое.

 И она хочет всего этого. Ей это необходимо.

 Может быть, до сих пор она просто играла? Не была до конца честной – ни с Кэмом, ни с самой собой? Она не говорила ему о своих мечтах, но в глубине души разве не начала надеяться, что он разделил бы их? Очевидно, нужно было оказаться дома, чтобы понять: она только притворялась, что ее устраивает секс без всяких обязательств. Ее сердце безрассудно жаждало большего.

 Так, может быть, она заслужила, чтобы это сердце разбили?

 «Черта с два! Ничего подобного я не заслужила!» – подумала Анна, вскакивая. Она просто старалась удовлетвориться тем, что было, она сознательно приняла ограничения их отношений. И все же Кэм не доверял ей…

 «Будь я проклята, если стану винить за это себя!» – решила Анна, подходя к потрескавшемуся зеркалу над комодом, и начала освежать макияж.

 Когда-нибудь у нее все это будет. Сильный мужчина, который будет любить и уважать ее, доверять ей. Он будет видеть в ней союзника, а не врага! Если она захочет, у нее будет и дом в деревне около воды, и собственные дети, и глупая собака… У нее будет все!

 Просто это будет не с Кэмероном Куином… Что ж, ей следует благодарить Кэма хотя бы за то, что он раскрыл ей глаза не только на ущербность их так называемой любовной связи, но и на ее собственные желания.

 Но лучше задохнуться насмерть, чем благодарить его!