Моя любимая ошибка

 Арканзас, 2012

 Каждый день человека, занимающего должность шефа полиции маленького городка, приютившегося в изгибе плато Озарк, подобно кошке, дремлющей на руках у хозяина, жизнь ставила перед нелегким выбором.

 Например, арестовывать или пожурить парня, с которым в школьные годы играл в мяч, потому что, повзрослев, тот вел себя как последний болван. Правда, в глубине души Брукс полагал, что человек имеет Богом данное право быть просто болваном, и это куда лучше, чем совершить уголовное преступление. В данный момент бывший одноклассник Тайбол Крю отсыпался в кутузке после употребления бессчетного количества стаканов виски «Ребел Йелл».

 Брукс в принципе не возражал против чрезмерного употребления алкоголя и также считал его неотъемлемым правом каждого мужчины, если случалось это не слишком часто. Но если, доставив себе подобную радость, парень плелся домой, где отвешивал жене пару звонких оплеух, такой поступок уже расценивался как уголовное преступление.

 И являлся причиной мерзкого настроения Брукса, которое с каждой минутой становилось все паршивее, потому что он точно знал, что произойдет дальше. Мисси Крю, бывшая предводительница девичьей группы болельщиц средней школы Бикфорда, примчится днем в полицейский участок и станет утверждать, что Тай и пальцем ее не тронул. Как можно такое подумать? Просто наткнулась по неосторожности на дверь, или на стену, или споткнулась и упала с лестницы.

 И никакие уговоры, искреннее сочувствие, раздражение и угрозы не могли убедить супругов, что они нуждаются в помощи со стороны. Они бросались друг другу в объятия и целовались так неистово, будто Тай вернулся с войны после годичного отсутствия. А потом шли домой, где наверняка занимались любовью, как обезумевшие от страсти кролики.

 Через пару недель Тай снова прикладывался к бутылке «Ребел Йелл», и все начиналось по новому кругу.

 Брукс сидел за любимым столиком в кафе Линди при торговом центре и обдумывал за завтраком сложившуюся ситуацию.

 Никто, кроме Линди, не жарил такой изумительно вкусный картофель и яичницу с беконом. Но сегодня любимое блюдо ничуть не взбодрило Брукса и не улучшило мрачного расположения духа.

 Он вернулся в Бикфорд полгода назад, чтобы занять должность шефа полиции, после того как у отца случился сердечный приступ. Лорен Глисон, посвятивший всю жизнь обучению таинствам алгебры таких оболтусов, как Тай Крю, выкарабкался из болезни. Благодаря здоровому питанию и тщательно продуманному распорядку дня с посильной физической нагрузкой, за которыми зорко следила мать Брукса, Лорен стал здоровее, чем прежде.

 Но болезнь отца стала для Брукса потрясением, и его потянуло домой. После десяти лет службы в полицейском управлении в Литл-Рок, пять из которых Брукс проработал в качестве детектива, он уволился и занял освободившееся место шефа полиции в Бикфорде.

 Дома жилось хорошо. Только сейчас, возвратившись в Бикфорд, Брукс понял, как сильно скучал по дому. Правда, иногда казалось, что такие же чувства он испытал бы и к Литл-Рок, вернись он туда через некоторое время. Но сейчас Бикфорд устраивал его во всех отношениях. Идеально подходил для будущей жизни.

 Даже несмотря на неприятные ситуации, связанные с работой.

 Бруксу нравилось пару раз в неделю завтракать у Линди, нравился горный пейзаж, открывающийся из окна кабинета, и размеренный ритм работы. Он любил этот город с живущими здесь художниками, гончарами, ткачами, музыкантами, йогами и экстрасенсами. С магазинами, ресторанами и тавернами, привлекающими туристов, которые с удовольствием покупали изделия местных мастеров.

 В шестидесятые годы в город приехали хиппи да так здесь и осели. Мать Брукса, которая сменила имя Мэри Эллен на Саншайн и до сей поры звалась Санни, приехала сюда десятью годами позже из Пенсильвании. Одному Богу известна причина, подтолкнувшая ее совершить это путешествие. Итак, Саншайн очаровала, а может, совратила — в зависимости от того, кто рассказывал эту историю, — молодого учителя математики, работавшего в школе первый год.

 Молодые люди обменялись клятвами верности на берегу реки и стали вести общее хозяйство. Через несколько лет, когда уже родилось двое детей, Санни поддалась мягким, но настойчивым уговорам Лорена, и пара узаконила свои отношения.

 Брукс любил поддразнивать сестер, хвастаясь, что он является единственным Глисоном, рожденным в законном браке. А сестры отшучивались и говорили, что он к тому же единственный из Глисонов, кто вынужден носить оружие на работе.

 Брукс откинулся на спинку кресла с чашкой кофе в руках и стал настраиваться на рабочий день, наблюдая за событиями, происходящими за окнами кафе.

 В столь ранний час большинство магазинов было закрыто, но «Зеленый огород» уже выставил на улицу свою вывеску. Брукс старался оказывать покровительство всем торговым заведениям и потому иногда заходил сюда съесть тарелку супа. Однако перебороть природу оказалось невозможно, и Брукс, будучи убежденным приверженцем скоромной пищи, не видел смысла в попытке выдать тофу за мясное блюдо.

 А вот кондитерская — другое дело! Дела здесь идут хорошо, и товар на прилавках не залеживается. Февраль еще не сдал своих позиций, а тут уже собираются цвести груши «Бредфорд». Еще неделя, и они предстанут во всей красе. В установленных на тротуарах вазонах сгрудились желтые нарциссы, похожие на кусочки сливочного масла. Туристы с севера часто приезжают сюда в это время, чтобы переждать самый суровый отрезок зимы.

 Мимо прогромыхал грузовик Сида Файерхока, и Брукс, тяжело вздохнув, отметил про себя, что нужно сделать парню очередное предупреждение: пусть наконец заменит чертов глушитель.

 Бытовые хулиганы, поколачивающие время от времени жен, да нарушители тишины, и никаких тебе грабежей и убийств. И такое положение дел вполне устраивало Брукса, даже когда в личной жизни все было паршиво.

 Или она вообще отсутствовала. Он выпрямился в кресле, чтобы обеспечить лучший обзор.

 Теперь можно признаться, что явился он сюда в такую рань и сидит как приклеенный у окна в надежде увидеть эту женщину. А вдруг повезет, и именно сегодня она приедет в город.

 Эбигейл Лоуэри… волна каштановых волос, изумительной красоты попа и флер таинственности. А еще чудесные зеленые глаза, похожие на кошачьи. Правда, Эбигейл обычно прячет их под солнцезащитными очками.

 У этой женщины выработан особый стиль поведения, и что бы она ни делала, имеет определенную цель. Эбигейл никогда не слоняется по городу, не прогуливается по улицам и не сворачивает в сторону. Раз в две недели она появляется в Бикфорде, чтобы закупить продукты. Всегда приезжает с утра, но в разные дни. Крайне редко заходит в другие магазины и действует энергично и быстро.

 Такие качества, как целенаправленность и энергичность, вызывали у Брукса симпатию. Возможно, при более близком знакомстве он обнаружил бы у Эбигейл и другие достоинства, не веди она такой замкнутый образ жизни. В сравнении с ней даже отшельник покажется светским львом.

 Она приезжала на массивном черном внедорожнике с мощным двигателем, хотя, по сведениям Брукса, садилась за руль не так уж часто.

 Ему также было известно, что Эбигейл живет на собственном участке земли, красивом и ухоженном, как на картинке. Вот, собственно, и все, что удалось узнать от ребят из почтовой службы «Федерал экспресс» и «Юнайтед парсел сервис».

 Еще Брукс знал, что весной Эбигейл посадила огород и разбила большой цветник. Кроме того, у нее имелась теплица и внушительных размеров бульмастиф по кличке Берт.

 Жила Эбигейл одна. Во всяком случае, других компаньонов, помимо Берта, рядом с ней не замечалось, и обручального кольца она тоже не носила. Ребята из службы доставки говорили, что она вежливая и щедрая, не скупится на чаевые, но держится отчужденно.

 Большинство местных жителей считали Эбигейл странной.

 — Добавить горяченького? — Официантка по имени Ким протянула Бруксу кофейник.

 — Спасибо, не помешает.

 — Ну что, помогает? Пришел сюда хмурый как медведь, а теперь улыбаешься во весь рот. — Она ласково потрепала Брукса по щеке.

 Ким вела себя с ним по-матерински, и от этого улыбка Брукса стала еще шире. Ведь женщина была всего на пять лет старше.

 — От такого превосходного кофе и не такой мотор заработал бы.

 — Брось, думаешь, я не знаю, что это она его завела. — Ким кивнула в сторону Эбигейл, которая в этот момент заходила в супермаркет на углу. — Красивая, ничего не скажешь, да только какая-то странная. Живет здесь почти год и ни разу к нам не заглянула. В другие рестораны тоже не заходит. И в магазины. Обычно заказывает все необходимое через Интернет.

 — Слышал.

 — Ничего не имею против покупок онлайн и сама пользуюсь такими услугами. Только у нас в городе можно найти много интересного, а эта женщина редко с кем словом обмолвится. Правда, всегда исключительно вежливая, но очень уж необщительная. Сидит целыми днями у себя в усадьбе, и вечно одна.

 — Хорошие манеры, замкнутый образ жизни. Должно быть, она серийный убийца.

 — Да ну тебя, Брукс, — фыркнула Ким и, неодобрительно покачивая головой, направилась к следующему столику.

 Брукс добавил в кофе сахара и стал лениво помешивать ложечкой, не спуская глаз со входа в магазин. Собственно, почему бы не заглянуть туда самому? Сделать вид, что пришел за покупками, а заодно захватить пару баночек колы для ребят в участке… Ладно, что-нибудь придумаем.

 Брук вынул из кармана брюк бумажник и, отсчитав несколько банкнот, двинулся к выходу.

 — Спасибо, Ким. Пока, Линди.

 Высоченный детина с седой косой до пояса что-то буркнул в ответ и помахал кулинарной лопаточкой.

 Брукс пошел по направлению к магазину. От отца он унаследовал высокий рост и худощавое телосложение. Мать Брукса утверждала, что иссиня-черные волосы достались ему от храбреца-алгонкина, похитившего его прапрапрабабушку, которая была впоследствии вынуждена стать его женой.

 Мать любила приврать и часто делала это нарочно. Карие глаза Брукса имели способность менять оттенок с зеленоватого на янтарный. Порой в них даже вспыхивали синие искорки. Слегка смещенный влево нос — результат неудачного прыжка и ошибки в расчете времени при подаче мяча с последующим падением от полученного удара. Если у женщин кривой нос Брукса вызывал интерес, он говорил, что получил травму во время кулачного боя.

 Ведь иногда он, как и матушка, любил присвистнуть.

 В элитном магазине продавались экзотические продукты по вызывающим оторопь ценам. Брукс любил запах свежих трав, красочные витрины с овощами и фруктами, мерцающие бутылочки, наполненные всевозможными маслами, и даже блеск кухонной утвари, о назначении которой можно только гадать.

 По мнению Брукса, нормальный человек вполне мог обойтись парой хороших ножей, лопаткой и шумовкой, а все остальное относилось к области выпендрежа.

 Однако, как бы там ни было, когда наступало время очередной закупки продуктов — процедура, вызывающая в душе тихую бессильную ненависть, сродни необходимости принять порцию крысиного яда, — Брукс неизменно направлялся на рынок Пигли-Уигли.

 Найти Эбигейл не составило труда. Она остановила свой выбор на бутылочке дорогущего масла и пузырьке с каким-то экзотическим уксусом.

 Заметить наличие пистолета под курткой с капюшоном оказалось сложнее, но Бруксу это удалось.

 Размышляя о своем открытии, он прошел по короткому проходу.

 — Мисс Лоуэри! — окликнул Брукс.

 Женщина повернула голову, и Брукс случайно поймал ее взгляд. Широко распахнутые глаза были зелеными, словно мох, выросший в тени лесных деревьев.

 — Слушаю вас.

 — Я Брукс Глисон, шеф полиции.

 — Да, знаю.

 — Позволите поднести вашу корзинку? На вид очень тяжелая.

 — Нет, благодарю, справлюсь сама.

 — Не представляю, для чего людям нужен, скажем, такой продукт, как клюквенный уксус, — попытался продолжить беседу Брукс, постучав пальцем по бутылочке в корзине Эбигейл. — Получается какой-то неравный брак. — Под равнодушным, ничего не выражающим взглядом женщины Брукс попытался изобразить одну из своих самых неотразимых улыбок. — Клюква и уксус, как они могут сочетаться? Кто придумал такую смесь?

 — Люди, умеющие готовить. А теперь простите, я…

 — А вот я из тех, кому достаточно бросить кусок мяса на гриль.

 — В таком случае клюквенный уксус вам точно не понадобится. Извините, мне нужно расплатиться за продукты.

 Брукс по личному опыту знал, что его улыбка растапливает любой лед в отношениях с женщинами, однако несмотря на то, что в этот раз излюбленный прием явно дал сбой, сдаваться не хотел. Он проследовал за Эбигейл до кассы.

 — Как вам живется в особняке старика Скитера?

 — Спасибо, замечательно. — Она достала из застегивающегося на молнию кармашка сумки тонкий бумажник и повернула его так, чтобы Брукс не смог заглянуть внутрь.

 — Я здесь вырос, потом перебрался в Литл-Рок, а полгода назад снова вернулся сюда. А что вас привело в Бикфорд?

 — Моя машина, — ответила Эбигейл под сдавленный смешок кассира.

 Крепкий орешек, отметил про себя Брукс, но ничего, и не с такими приходилось иметь дело.

 — Просто интересно, почему вы выбрали именно эту часть плато Озарк.

 Кассир назвал сумму, и Эбигейл достала деньги.

 — Люблю живописную природу и тишину.

 — А не бывает одиноко вдали от людей?

 — Люблю тишину и покой, — повторила женщина, забирая сдачу.

 Брукс прислонился к прилавку. Он заметил, что Эбигейл явно нервничает, хотя не выдала своего настроения ни жестом, ни взглядом, да и лицо сохраняло невозмутимое выражение.

 — И чем вы там, на отшибе, занимаетесь?

 — Живу. Благодарю вас, — обратилась она уже к кассиру, который загрузил купленный товар в сумку, принесенную Эбигейл.

 — Всегда рады вас видеть, мисс Лоуэри. Заходите еще.

 Повесив сумку на плечо, она надела солнцезащитные очки и молча направилась к выходу.

 — Не слишком разговорчивая, да? — обратился Брукс к кассиру.

 — Верно. Всегда вежливая, но большей частью молчит.

 — Всегда расплачивается наличными?

 — М-м-м… да, вы правы. А я как-то раньше не обращал внимания.

 — Ну ладно. До встречи.

 По пути к машине Брукс переваривал полученную информацию. Неумение или нежелание поддерживать беседу — одно дело, но наличие оружия под курткой придавало ситуации иную окраску.

 Брукс, конечно, знал, что личное оружие имеется у многих, но далеко не все прячут его под курткой худи, отправляясь в магазин за клюквенным уксусом.

 Наконец-то появился повод наведаться к Эбигейл домой.

 По дороге Брукс заехал в полицейский участок. Под его началом работало по сменам трое заместителей на полную ставку, двое — на неполный рабочий день, а также два диспетчера. Ничего, вот только наступит лето и станет жарко, как в преисподней, все будут работать полный день. А иначе порядка не поддержать. От летнего зноя накаляются страсти, а от скуки случаются проявления вандализма. Добавляют хлопот туристы, которых занимают местные достопримечательности, а вовсе не правила дорожного движения.

 — Этот Тай мне осточертел, — доложил Эш Хайдермэн, младший помощник Брукса. В течение зимы он безуспешно пытался отрастить козлиную бородку, но от своей затеи до конца не отказался, и теперь казалось, что верхняя губа и подбородок вымазаны приправой из сливочного масла и жженого сахара.

 — Отнес ему завтрак, как вы распорядились. От парня воняет, как от дешевой шлюхи.

 — Послушай, Эш, откуда тебе известно, как пахнут дешевые шлюхи?

 — У меня богатое воображение. Поеду я, пожалуй, домой, ладно, Брукс? Торчу здесь всю ночную смену, с тех пор как посадили в камеру этого вонючку Тая. Проклятая койка такая жесткая, что спина разламывается.

 — Мне надо кое-куда проехаться. Сейчас должен приехать Бойд, он тебя сменит. И Алма тоже вот-вот появится. Тогда можно спокойно ехать.

 — Куда вы едете? Помощь не требуется?

 Брукс понимал, что Эша сильно обрадовало бы нападение на город банды головорезов, палящих из оружия во все стороны. Вот тогда представился бы случай проявить себя.

 — Просто хочу кое-что проверить. Это не займет много времени. На случай, если что понадобится, звоните. Да, и скажи Бойду: пусть попробует образумить Мисси, когда она со слезами станет утверждать, что Тай ее и пальцем не тронул. Знаю, это бесполезно, но нужно попытаться.

 — Понимаешь, Брукс, дело в том, что ей такая ситуация нравится.

 — Никому не нравится получать кулаком в физиономию. Но вполне возможно, это стало привычкой. Ладно, как бы там ни было, я на связи. — С этими словами Брукс покинул участок.

* * *

 Эбигейл пыталась побороть раздражение и дурное настроение, вызванное тем, что не в меру любопытный шеф полиции вознамерился приставать с вопросами и испортил процесс, доставляющий столько удовольствия. Эбигейл переехала в этот прелестный уединенный уголок плато Озарк именно для того, чтобы не иметь поблизости соседей, избавиться от любопытных глаз и любого вмешательства в распорядок, который она для себя установила.

 Она вела машину по петляющей вверх-вниз через лес частной дороге, ведущей к дому. Потребовалось несколько недель, чтобы разработать модель датчиков, которые не будут срабатывать, если к дому приблизится кролик или белка. Еще больше времен ушло на их установку вместе с камерами, которые должны их контролировать.

 Однако игра стоила свеч. Эбигейл с первого взгляда полюбила этот особняк из грубо обтесанных бревен с крытыми верандами и решила, что именно в этом сказочном месте сможет обрести спокойствие и организовать настоящий дом.

 В душе она понимала ошибочность своего намерения, так как давно отказалась от любых привязанностей. Однако к этому месту Эбигейл прикипела душой. Как чудесно слушать в тишине мелодичное журчание речки, затерявшись в густом лесу, куда никому нет доступа, и наслаждаться уединением! И чувствовать себя в безопасности.

 О безопасности Эбигейл привыкла заботиться сама и никому не доверяла.

 Никому, кроме Берта.

 Подъехав к дому, она остановилась. Огромный пес ждал на передней крытой веранде двухэтажного дома: мощное тело готово к прыжку, глаза горят. Выйдя из машины, Элизабет подала знак, и гигант весом сто тридцать фунтов, расслабившись, побежал к хозяйке, радостно виляя хвостом.

 — Славный мальчик! Лучший пес в мире. Ах ты, мой умник! — Эбигейл потрепала собаку по холке и вынула сумку из машины. — Ну и утречко выдалось! Ты, дружок, не поверишь.

 Эбигейл достала ключи, и они с Бертом направились к дому по узенькой, выложенной камнем дорожке.

 — Представь только, занимаюсь своими делами, покупаю продукты — и тут на рынке появляется шеф полиции и учиняет мне допрос. Ну, что скажешь?

 Она отперла два врезных замка без ручки, потом «полицейский» замок и, зайдя внутрь, отключила сигнализацию, код которой меняла через каждые три-пять дней.

 — Вот-вот, и я подумала то же самое. — Эбигейл заперла дверь и закрыла на засов. — Он был слишком напорист.

 Она прошлась по гостиной, где привыкла отдыхать: свернуться калачиком у горящего камина и читать книгу или смотреть какой-нибудь фильм. Берт дремал у ее ног, и стоило нажать кнопку, как на большом плоском экране возникало изображение, зафиксированное камерами наблюдения.

 Эбигейл вернулась на кухню, к которой примыкала комната, используемая в качестве столовой.

 По привычке она проверила замки с черного хода и оставленную на окнах сигнализацию. Здесь Эбигейл не чувствовала страха, полагая, что наконец нашла место, где можно ничего не бояться. Однако бдительность никогда не помешает. Она включила кухонный телевизор синхронно с камерами наблюдения. Теперь можно разгрузить сумку, вынуть продукты, которые удалось положить в корзинку до приставаний назойливого шефа полиции, а потом проверить свои владения по периметру.

 Эбигейл угостила Берта собачьим деликатесом из банки, нисколько не сомневаясь, что пес чувствует разницу между этим изысканным блюдом и менее соблазнительным печеньем для собак. Ее телохранитель достоин самого лучшего.

 — А теперь мне придется немного потрудиться. Надо отрабатывать зарплату в «Босто аккаунт». Потом прогуляемся и немного разомнемся. Потерпи часок… — При звуке сигнализации она оборвала речь на полуслове, и пес тоже занял боевую стойку.

 — Мы никого не ждем сегодня, никаких доставок. — Эбигейл положила руку на кобуру с пистолетом. — Может, кто-нибудь просто заблудился. Нужно поставить ворота, но ведь у нас так много заказов с доставкой на дом.

 Эбигейл, нахмурившись, следила за приближающейся к дому машиной, потом повернулась к компьютеру, чтобы увеличить изображение.

 — Господи! Чего ему на сей раз понадобилось?!

 Тон хозяйки заставил Берта еще больше насторожиться. Пес глухо зарычал.

 — Пиллоу, — произнесла она условную команду, чтобы успокоить собаку, которая тем не менее не спускала глаз с хозяйки, чтобы не пропустить любую перемену в ее настроении. — Пиллоу, — повторила команду Эбигейл, жестом приглашая пса идти следом.

 Берт обладал удивительной способностью приводить в смятение нежданных гостей.

 Отключив сигнализацию, она отперла парадную дверь и вышла на веранду, наблюдая, как шеф полиции паркует машину прямо за ее внедорожником.

 Подобные действия вызывали беспокойство. Нет, он не загородил выезд, во всяком случае не полностью. Однако определенные намерения налицо, и Эбигейл они очень не нравились.

 — Мисс Лоуэри.

 — Шеф Глисон. Возникли какие-то проблемы?

 — Забавно, что спрашиваете вы, потому что именно этот вопрос собирался задать я. Однако для начала должен заметить, ваш пес отличается внушительными размерами.

 — Вы правы.

 Нога отставлена в сторону, большие пальцы в передних карманах, поза небрежная и раскованная. Только вот глаза — хваткие, проницательные, замечающие каждую мелочь. Глаза представителя власти. Эта деталь не ускользнула от внимания Эбигейл.

 — Если я зайду, он вцепится мне в глотку?

 — Только если я прикажу.

 — Буду чрезвычайно признателен, если вы этого не сделаете. Почему мы здесь стоим? Может, зайдем внутрь?

 — С какой стати?

 — Уже немного любезнее. Действительно, нам и тут хорошо. Чудесное место, еще красивее, чем осталось у меня в памяти. — Брукс кивнул в сторону размеченного участка земли, покрытого черным пластиком. — Собираетесь разводить цветы или выращивать овощи?

 — Цветы. Если вы проделали столь длинный путь, чтобы поинтересоваться, есть ли у меня проблемы, отвечаю: нет, и быть не может.

 — Тогда задам следующий вопрос. Почему вы носите оружие?

 Эбигейл понимала, что выражением лица выдала свое удивление, и пожалела, что не надела солнцезащитные очки.

 — Я живу уединенно, с вами не знакома, а вы вдруг являетесь без приглашения. Пистолет и собака служат защитой, а лицензия у меня есть.

 — Похвально. Но дело в том, что у вас было оружие и утром, во время покупки экзотического уксуса. Не думаю, что вам требовалась защита в магазине деликатесов.

 Проницательный и наблюдательный, снова отметила Эбигейл, ругая себя в душе за то, что не взяла более миниатюрное оружие.

 — У меня имеется лицензия на скрытое ношение оружия, так что перед законом я чиста.

 — Хотелось бы взглянуть на вашу лицензию, если не возражаете.

 — Возражаю. К чему эта фраза, если вы прекрасно знаете, что человек, к которому она обращена, возражает, и очень сильно?

 — Полагаю, обычная дань вежливости, — любезно ответил Брукс, не выказывая ни малейшего раздражения. Эбигейл считала такую способность держать себя в руках своего рода талантом и сильным оружием. — Я действительно хочу взглянуть на лицензию, Эбигейл, просто чтобы соблюсти условности.

 Эбигейл молча повернулась к Бруксу спиной и достала ключи, понимая, что он идет за ней на веранду.

 — Я сейчас ее принесу.

 — Знаете, такое упорное нежелание пустить человека в дом вызывает интерес. Вы что-то там скрываете? Подпольную лабораторию по производству наркотиков, а может, держите бордель? Или торгуете оружием и изготавливаете взрывчатку?

 — Ничем подобным я не занимаюсь. — Эбигейл встряхнула копной золотисто-каштановых волос до плеч. — Просто я вас не знаю.

 — Брукс Глисон, шеф полиции.

 Верно, пришла к окончательному выводу Эбигейл, человек, способный выразить сарказм в такой добродушной манере, с обезоруживающей улыбкой на губах, явно обладает талантом.

 — Ваше имя и род занятий не меняют факта, что я вижу вас второй раз в жизни.

 — Понятно. Но рядом с вами огромная псина, пожирающая меня взглядом, потому что понимает: я являюсь причиной вашего недовольства. Он, вероятно, тянет фунтов на сто двадцать.

 — Сто тридцать три.

 Брукс смерил пса оценивающим взглядом.

 — У меня преимущество фунтов в тридцать, но зубы у парня гораздо острее, да и у вас при себе оружие.

 — Вы тоже вооружены. — Эбигейл открыла толчком дверь, но, когда Брукс зашел на веранду, предостерегающе подняла руку. — Подождите здесь. Я дам Бруксу команду сторожить, и он вас задержит, если двинетесь с места. У вас нет права разгуливать вокруг моего дома.

 — Хорошо.

 — Берт, сторожи. — Она стала подниматься по лестнице.

 — Уж так и скажите: «Взять!»

 Едва сдерживаясь, Эбигейл остановилась и огрызнулась:

 — Стойте на месте, если не хотите опробовать команду на себе. — Шефу полиции удалось-таки вывести ее из себя.

 — Ладно. — Брукс с тяжким вздохом проводил ее взглядом, а потом встретился глазами с псом. — Ну, Берт, и как ты тут проводишь время, чем развлекаешься? Не скажешь, да? Славное местечко. — Брукс стоял неподвижно и только поворачивал голову. — Тишь да гладь.

 Тройные замки, засов, окна с решетками, навороченная система сигнализации. Кто, черт возьми, эта Эбигейл Лоуэри и чего или кого так боится?

 Вскоре вернулась Эбигейл и протянула Бруксу документ.

 — «Глок 19»? Серьезное оружие.

 — Любое оружие заслуживает серьезного отношения.

 — Не могу не согласиться. — Брукс вернул лицензию и посмотрел женщине в глаза. — Верно и то, что вы меня не знаете. Могу назвать имя моего бывшего начальника в Литл-Рок. Я служил там в полиции в течение десяти лет, прежде чем снова вернулся домой. Я хороший полицейский, Эбигейл, и если вы скажете, что вас тревожит, постараюсь помочь.

 Эбигейл вовремя напомнила себе, что шеф Глисон — не единственный человек, обладающий талантами.

 — Ничто меня не тревожит, просто живу своей жизнью. Никому не мешаю. А сейчас мне надо работать. Уверена, что и вас ждут более важные дела, а потому хотелось бы, чтобы вы покинули мой дом. — Эбигейл не отвела взгляда, а ее голос звучал ровно и уверенно.

 — Хорошо. Но если вдруг передумаете… — Брукс вынул из кармана визитную карточку и положил на столик возле парадной двери. — Тут есть и номер сотового телефона. Если потребуется помощь, позвоните.

 — Спасибо за заботу. Но мне не нужна помощь.

 — У вас на парадной двери тюремный засов и три новомодных замка, решетки на окнах и система сигнализации лучше, чем в любом банке. Полагаю, все эти меры предосторожности не для того, чтобы Берт не сбежал.

 Брукс открыл дверь и снова встретился взглядом с Эбигейл.

 — Любите головоломки?

 — Да, только не понимаю, при чем здесь это?

 — Мне тоже нравится их разгадывать. Пока, Берт. — Он плотно закрыл за собой дверь.

 Эбигейл зашла в дом, закрыла дверь на все замки и запоры, а потом, опустившись на колени, прижалась лицом к мощной собачьей шее.

 Брукс застал Бойда Фицуотера за письменным столом. За годы их знакомства помощник шефа полиции успел отпустить брюшко и поседеть, но в целом мало изменился и все так же старательно долбил по клавиатуре компьютера.

 — Как ты и предполагал, к нам наведалась Мисси Крю. Полученный вчера вечером синяк под глазом — результат несчастного случая. На сей раз она проявила чудеса изобретательности. Утверждает, что споткнулась о коврик на полу, а Тай пытался поймать ее на лету.

 — И во время полета наткнулась на мужнин кулак?

 — Так выходит из ее слов. Якобы Тай был слегка выпивши и не рассчитал движений, когда ловил жену.

 — А как же сосед, что позвонил нам, потому что Мисси выбежала из дома полураздетой и звала на помощь?

 — Ах, это? — Сдержанно улыбаясь, Бойд покачал головой. — Мисси увидела мышку, и подбитый глаз здесь ни при чем. Просто испугалась от неожиданности, а соседям не следовало беспокоить из-за такой ерунды полицию. Предупреждаю твой следующий вопрос: она считает, что сама виновата, когда вчера вечером Тай приложился кулаком к ее физиономии. С одной стороны, муж ее действительно ударил, но сделал это, пытаясь уберечь от травмоопасного падения.

 — И ты его отпустил?

 — А что оставалось делать?

 — Нет, этому безобразию нужно немедленно положить конец. В следующий раз, когда эта парочка снова поскандалит, кто бы ни находился на дежурстве, немедленно вызывайте меня. Я сам с ними разберусь.

 — Желаю успеха, Брукс. Я тоже пытался их образумить, даже попросил Алму побеседовать с Мисси. Думал, она прислушается к словам другой женщины.

 — Но ничего не вышло. — Алма Слоуп выплыла из предназначенной для отдыха комнаты. Сегодня ее ногти были окрашены в цвет электрик, в тон массивным бусам вокруг шеи. В напоминающей швабру лимонно-желтой шевелюре красовался синий цветок из шелка.

 Она сделала большой глоток из кружки с кофе, что держала в руке, оставив на ободке жирный след ярко-красной помады. Светло-зеленые глаза — единственная бледная деталь в цветистом облике Алмы — испытывающе смотрели из-под очков в оправе под камень «кошачий глаз», щедро сдобренной стразами.

 Алма стояла, упершись кулаком в бедро, затянутое в линялые джинсы «Ливайс», а ее лицо, покрытое сетью мелких морщинок, выражало крайнее раздражение.

 Алма утверждала, что ей шестьдесят, но Брукс помнил, что она упоминала ту же цифру еще до его отъезда в Литл-Рок. Так что оставалось лишь гадать об истинном возрасте диспетчера.

 Брукс подозревал, что и сама Алма его не помнит.

 — Я отвела Мисси в комнату для отдыха, усадила и стала наставлять на путь истинный, как добрая строгая тетушка. Она расплакалась, и я решила, что мои старания не пропали даром. И тут она заявила, что обожает Тайбола, а он начинает буянить, только когда напьется. Потом Мисси меня огорошила. Мол, все будет прекрасно, если она сможет забеременеть.

 — Боже правый!

 — Говорит, что старается изо всех сил и, когда у них появится малыш, Тай остепенится.

 — Так, в следующий раз непременно вызовите меня, — еще раз напомнил Брукс. — Спасибо, Алма. А ты, Бойд, проедься по городу на патрульной машине. Мне нужно просмотреть кое-какие документы.

 — Уже иду.

 — Хотите кофе, шеф? — спросила Алма.

 — Неплохо бы.

 — Сейчас принесу. Сегодня все спокойно, так что особой работы нет.

 — Хорошо, если и дальше так пойдет.

 Брукс зашел в свой кабинет, запустил компьютер, взял в руки старую шагающую игрушку на пружинах. Подойдя к окну, стал поднимать и опускать руки, чтобы пружины тихо зашелестели. Ему нравился этот звук, оказывающий успокаивающее действие. Все равно что накрыться стареньким одеялом или пройтись босиком по теплой траве.

 Брукс считал себя человеком уравновешенным, и окружающие полностью разделяли его точку зрения. Кое-кто даже упрекал его в некоторой флегматичности. Тем удивительнее было раздражение, вызванное сегодняшним инцидентом с Эбигейл. Женщине удалось довести Брукса до белого каления.

 Один пес чего стоит! Красив сукин сын, ничего не скажешь. Да только достаточно одного неосторожного движения или просто каприза взбалмошной бабенки, и этот красавец без колебаний растерзает человека на куски.

 Брукс не возражал против неопределенных ситуаций, потому что любил их улаживать, находя верный ответ и решение. Как говорится, делай свою работу и поддерживай порядок. Но Бруксу не нравилось сомнительное и весьма невыгодное положение, в котором он оказался в противостоянии с вооруженной женщиной и ее громилой-псом.

 При этом не нарушен ни один закон. И все же что-то не дает покоя.

 Некоторые неприветливы по своей натуре. Брукс не понимал такой тип людей, но хорошо знал и достаточно часто имел с ними дело. Однако эта женщина к ним не относилась. Нет, здесь крылось нечто другое. Ни на что не похожее.

 Брукс определил ее характер как необычную интригующую смесь нервозности и уверенности, прямоты и таинственности. От внимания не ускользнул северный говор Эбигейл. Застенчивая для своих тридцати лет, если Брукс правильно определил ее возраст. Обычно он в таких вещах не ошибался, не считая случая с Алмой.

 Очень хрупкая, но словно со скрученной стальной пружиной внутри, готовой в любой момент развернуться. Определенно хорошенькая, хотя косметикой не пользуется. И одета очень просто. На ногах добротные сапоги. И ни одного ювелирного украшения, ни одной яркой краски. Даже лака на ногтях нет.

 Словно всем своим обликом хочет сказать: «Не смотрите на меня, не замечайте».

 — Что тебя так удручает? — Алма поставила кружку с кофе на письменный стол. — Опять завел любимую игрушку.

 — Да так, ничего особенного. Просто есть о чем поразмыслить.

 — Уж не о женщине ли, что купила участок старика Скитера?

 — Ты что же, тоже записалась в ясновидящие?

 — Нет, пусть этим занимается дочка.

 — Кстати, как поживает Каллиопа? — Дочь Алмы предсказывала судьбу по картам Таро, по ладони и окружающей человека ауре и принадлежала к узкому кругу близких друзей матери Брукса.

 — На днях она предсказала помолвку и благодаря этому получила еще три заказа.

 — Стало быть, дела у нее идут хорошо.

 — Жизнь идет своим чередом. Слышала, в магазине деликатесов ты пытался завязать разговор с этой девушкой по фамилии Лоуэри.

 — Она не из разряда болтушек. — Взяв кружку с кофе, Брукс водрузил ноги на стол. Этот жест Алма должна была трактовать как приглашение присесть рядом. — Расскажи, что тебе известно?

 — Немного, и это лишь разжигает любопытство. От Дина Маккина, что занимается торговлей недвижимости, я узнала, что она связалась с ним по электронной почте. Прочла объявление о продаже, задала несколько вопросов и вежливо поблагодарила. А через несколько дней снова прислала сообщение с предложением купить участок. Запрашиваемой цены она не дала, но Дин признался, что получил больше, чем рассчитывал. Сделка состоялась за наличные.

 — Говоришь, за наличные?

 — Верно. Расплатилась сразу же. Скитеры на это и клюнули. Ты же знаешь Дина, он торговец и любит обговорить дело. Но от этой женщины других слов, кроме «да» и «нет», не добился. Она перевела задаток из банка в Канзас-Сити. А потом приехала на машине с прицепом вместе со своим псом. Подписала документы и вручила банковский чек, на сей раз из банка в Фэрбэнксе, на Аляске. Дин хотел пригласить ее пообедать, отметить сделку, но она наотрез отказалась. Тогда он предложил провести ее по приобретенным владениям. Познакомить, так сказать. И снова решительный отказ. Забрала документы и ключи, всех поблагодарила, на том дело и закончилось.

 — Да, настоящая головоломка, — буркнул Брукс.

 — Может, она из тех людей, что придерживаются принципа: живи сам и дай жить другим? По-моему, их жизнь не отличается разнообразием. — Алма поднялась с места, услышав квакающий радиосигнал из диспетчерской. — Хотелось бы узнать, чем эта женщина занимается.

 — Да, интересно, — согласился Брукс. Алма вышла, чтобы ответить на вызов, и в этот момент зазвонил его телефон. — Полицейское управление Бикфорда, шеф Глисон слушает. — Придется отодвинуть Эбигейл Лоуэри на второй план.

 Брукс разобрался с документами и телефонными звонками, прошелся по городу и во время патрулирования выслушал жалобу торговца гончарными изделиями на владельца соседнего свечного магазина, который снова загородил подъездную дорогу своей машиной.

 И в очередной раз провел беседу с правонарушителем.

 Потом Брукс купил панини с ветчиной и сыром и за поздним обедом у себя в кабинете приступил к разгадыванию головоломки.

 Он просмотрел документы и квитанции Эбигейл, попутно доев оставшиеся от сэндвича крошки. Нашел дату рождения и обнаружил, что почти угадал ее возраст: двадцать восемь лет. В водительском удостоверении не оговаривались какие-либо ограничения. Ни одного нарушения правил дорожного движения и добровольное согласие стать донором органов в случае смерти.

 Брукс открыл базу данных и стал проверять Эбигейл на предмет криминального прошлого. Однако уголовного досье на нее заведено не было.

 Что ж, пожалуй, пора остановиться. В соответствии с добытой информацией, Эбигейл Лоуэри — законопослушная гражданка, не получившая ни одного штрафного талона за превышение скорости.

 И все же…

 Из чистого любопытства Брукс решил навести справки через поисковую систему Google. Пару раз попадались похожие имена, однако они не имели ничего общего с интересующей его Эбигейл Лоуэри.

 Ситуация заинтриговала Брукса, и он продолжил поиски. Известно имя человека, адрес, регистрационный номер и данные водительского удостоверения — вполне достаточно, чтобы узнать всю его подноготную. Теперь Брукс знал, что у Эбигейл есть разрешение на ношение оружия, и решил начать расследование с его регистрации.

 Увидев появившуюся на экране информацию, он в изумлении откинулся на спинку кресла.

 — Э, да тут целый арсенал!

 Помимо пистолета «Глок 19», у Эбигейл имелись лицензии на «Глок 36», «Глок 26», «Беретту» девятимиллиметрового калибра, снайперскую винтовку, «Кольт-дефендер», «Смит-Вессон 1911» и пару «Вальтеров П22».

 — Черт возьми, кто же ты такая, Эбигейл Лоуэри?

 — Эй, Брукс! — окликнула его внезапно возникшая в дверях белокурая секс-бомба со струящейся по плечам блестящей копной волос. Белая кружевная блузка небрежно перетянута поясом на талии, джинсы из тонкой ткани облегают стройные ноги невероятной длины. Золотисто-карие тигриные глаза, в которых поблескивают дикие первобытные искорки.

 Силби. Во время учебы в школе Брукс был влюблен в нее до безумия, а когда получил желаемое, его жизнь превратилась в бесконечную череду метаний от блаженства к отчаянию.

 Брукс машинально погасил экран.

 — Как поживаешь, Силби?

 — Я? Замечательно! Работала с раннего утра, а теперь решила немного передохнуть. — Силби проскользнула в кабинет и пристроилась на краешке письменного стола, источая соблазнительный аромат духов. — Дай, думаю, загляну к Бруксу и спрошу, не желает ли он провести сегодняшний вечер вместе.

 — У меня полно работы.

 — Уж если шеф полиции не может высвободить вечерок, то о чем тогда вообще можно говорить?

 — Закон требует неусыпной бдительности.

 Силби со смехом откинула назад роскошную шевелюру.

 — Да ладно, Брукс! А я-то думала захватить бутылочку хорошего вина, а уж оно точно сделает меня сговорчивой, и ты сможешь воспользоваться ситуацией. — Силби наклонилась еще ближе.

 Подобное предложение не льстило мужскому самолюбию, и Брукс с неохотой признавал, что те несколько раз, когда они с Силби были вместе после возвращения домой, он чувствовал, будто Силби им просто воспользовалась.

 На тот момент такое положение дел вполне устраивало, но вот потом…

 — Спасибо за приглашение, Силби, но у меня на вечер запланировано много дел.

 — Заходи, когда их закончишь.

 — Вряд ли получится.

 — Ты меня обижаешь.

 — Поверь, я не хотел. — Еще меньше хотелось Бруксу снова попасться на ее удочку. Со школьных дней утекло много воды. Тогда Силби завладела сердцем Брукса и разбила его вдребезги. Потом она дважды выходила замуж и оба раза развелась.

 — Ну, если решил набить себе цену и хочешь, чтобы тебя уговаривали… — еще больше обиделась Силби, изящно соскальзывая со стола.

 — Ничего я не хочу. — Не прояви Брукс бдительности и не вскочи вовремя с места, Силби уже сидела бы у него на коленях. — Послушай, Силби…

 Брукс стоял лицом к двери, а потому увидел появившуюся на пороге Эбигейл Лоуэри, заметил, как она в смущении отпрянула назад.

 — Подождите, мисс Лоуэри, — остановил ее Брукс.

 — Простите, что помешала. Зайду в другой раз.

 — Нет-нет, заходите. А с тобой, Силби, поговорим потом.

 — Так я покупаю вино, — шепнула Силби, одаривая Брукса томной улыбкой. Она направилась к выходу, смерив оценивающим взглядом Эбигейл.

 — Вы та самая женщина, что живет в особняке Скипера?

 — Да.

 — Всем хочется знать, чем это вы там занимаетесь в одиночестве.

 — Ничего интересного.

 — Люди любопытны по своей природе. Меня зовут Силби Маккенна.

 — Да, знаю, гончарных дел мастер. Вы делаете замечательные вещи. Я тоже купила тарелку вашей работы. — Эбигейл снова повернулась к Бруксу: — Шеф Глисон, я могу зайти позже.

 — Нет, раз уж вы пришли. А Силби нужно работать.

 — Смотри, как официально. Обычно он ведет себя по-другому. — Она многозначительно улыбнулась Эбигейл. — До встречи, Брукс.

 — Очень красивая, — отметила Эбигейл.

 — Да, всегда была красавицей.

 — Простите, что помешала, но женщина, наверное, ваш…

 — Диспетчер?

 — Да. Она сказала, что можно зайти.

 — Вот и замечательно. Присаживайтесь.

 — Можно закрыть дверь?

 — Конечно.

 Усевшись в кресло для посетителей, Эбигейл некоторое время молчала.

 — Что-то вас тревожит? — прервал затянувшуюся паузу Брукс.

 — Да. Понимаю, что сегодня утром вела себя невежливо. А когда вы пришли ко мне домой, то застали врасплох.

 — Значит, вам нужно подготовиться к разговору?

 — Я человек необщительный и редко разговариваю с людьми, особенно с незнакомыми, и в магазине мне стало не по себе из-за внезапного интереса, проявленного к моим покупкам.

 — Мой интерес был лишь предлогом, чтобы завязать беседу.

 — Я догадалась.

 Все в этой женщине дышало ледяным спокойствием. Полная противоположность неугомонной Силби с ее бурными эмоциями и жизнью в вечном движении.

 — Понимаете, Эбигейл, у нас маленький курортный городок, где полно представителей новомодных течений, престарелых хиппи, хиппи во втором поколении и художников всех мастей. И мы — люди дружелюбные и открытые.

 — А я — нет. Простите за грубость, но это факт. Я не отношусь к числу дружелюбных людей и переехала сюда, чтобы обрести покой в уединенной жизни. Поэтому я так разнервничалась и вышла из себя, когда вы после разговора в магазине неожиданно явились ко мне домой. У меня есть свои причины для ношения оружия, и я не обязана их сообщать. Ведь ничего плохого я не совершила.

 — Отрадно слышать.

 — Мне нравится купленный дом и участок земли вокруг него, и сам город тоже. Мне здесь уютно и комфортно и хочется лишь одного: чтобы все оставили меня в покое.

 — По поводу любопытства Силби сказала чистую правду: чем больше напускаешь на себя таинственности, тем людям интереснее узнать, что за ней скрывается.

 — Ничего таинственного в моем поведении нет.

 — Да вы просто ходячая загадка. — Брукс поднялся и обошел вокруг стола, отметив мимоходом, что оружие Эбигейл находилось в боевой готовности, даже когда он вернулся на прежнее место.

 Так и подмывало спросить, кто так сильно ее обидел и чего она боится. Однако момент был упущен, и некое подобие доверительной атмосферы уже улетучилось, словно дым.

 — Подумайте сами: красивая женщина живет за городом одна, в компании огромного пса устрашающего вида. Никто не знает, откуда вы приехали, зачем и каким образом зарабатываете на жизнь. А поскольку мы живем на Юге, о ваших родственниках также ничего не известно. Вы — янки, и следовательно, люди проявляют к вам определенную терпимость. Здесь любят чудаков, при условии, что они вписываются в местный уклад и не нарушают общественного порядка. Если люди решат, что вы чудачка, их интерес угаснет.

 — В некотором роде я, пожалуй, действительно чудаковата и могу постараться и начудить еще больше. Только бы все остались довольны.

 Брукс невольно улыбнулся.

 — Вы и правда отличаетесь от остальных. Расскажите, Эбигейл, чем вы зарабатываете на жизнь? Если это не секрет и не связано с государственной безопасностью, такую информацию мне можно доверить. И тогда у нас получится незатейливая беседа.

 — Я программист и разработчик программного обеспечения, а также занимаюсь разработкой новых систем защиты и усовершенствованием тех, что уже имеются. Главным образом получаю заказы от корпораций.

 — Интересно. И говорить об этом совсем несложно.

 — Моя работа в высшей степени деликатная, а вся информация конфиденциальная.

 — Понятно. Должно быть, вы большая умница.

 — Я действительно очень умная.

 — Где же вы учились?

 Эбигейл устремила на Брукса холодный невозмутимый взгляд:

 — Видите ли, судя по вопросам, что вы задаете, получается не разговор, а скорее допрос.

 — Справедливое замечание. Тогда спросите и меня о чем-нибудь.

 — У меня нет вопросов, — нахмурилась Эбигейл, опуская глаза.

 — Ну, если вы так умны, как говорите, то уж хотя бы один вопросик можно придумать. — Он снова встал из-за стола, подошел к внушительных размеров холодильнику и достал две банки колы, одну из которых протянул Эбигейл, а у второй открыл крышку. — Я сказал глупость? В чем дело? — поинтересовался Брукс, поймав пристальный взгляд Эбигейл, которая застыла с банкой колы в руках.

 — Нет-нет, все нормально. Хорошо, вот мой вопрос: почему вы решили пойти работать в органы правопорядка?

 — Вопрос хороший, — одобрительно усмехнулся Брукс, прислоняясь к столу. — Люблю решать разные проблемы. У меня есть принципы. Вопросы веры всегда неоднозначны, но я твердо знаю одно: на свете есть добро и зло. Не все понимают их одинаково, и субъективные мнения имеют право на существование. Хотя для полицейского эти понятия иногда выглядят как черное и белое, порой надо еще погрузиться внутрь проблемы и проанализировать: является ли это злом в данной ситуации и именно для этих людей или просто случилось недоразумение. Обязательно нужно как следует разобраться и помочь.

 — Очень уж запутанно.

 — Вовсе нет. Это как решать оперативные задачи. Нужна голова. А еще мужество.

 — Ум — куда более точный прибор по сравнению с эмоциями, ведь он имеет дело с фактами. А эмоции — вещь переменчивая и ненадежная.

 — А еще человечная. Что толку в законах, если они негуманны?

 Брукс отставил в сторону свою банку с колой и, открыв вторую, протянул Эбигейл.

 — Принести стакан?

 — Нет, спасибо. — Она сделала маленький глоток. — Шеф Глисон…

 — Просто Брукс. А не хотите узнать, каким образом мне досталось имечко Брукс?

 — Полагаю, это семейное имя.

 — Вот и ошиблись. Разве вам не любопытно узнать всю историю?

 — Пожалуй… Немножко…

 — Брукс Робинсон.

 — Простите?

 — Этого я и боялся. Все дело, Эбигейл, в бейсболе. Брукс был одним из лучших игроков, защищающих «горячие точки». Моя мать родом из Балтимора, где он играл. Мамочка страстная болельщица и, даже когда она переехала сюда в конце семидесятых, продолжала увлекаться бейсболом и обожала «Балтимор Ориоулз». Если верить ее словам, когда Брукс в 1970 году заслужил звание лучшего игрока на чемпионате страны по бейсболу в игре против «Цинциннати Редз», она поклялась назвать в честь него сына.

 — Должно быть, она серьезно увлекалась бейсболом.

 — И увлекается до сих пор. А почему вас назвали Эбигейл?

 — Просто так. Обычное имя.

 — Мне нравится. Звучит несколько старомодно.

 — Благодарю. — Эбигейл поднялась с места. — Мне пора. Сегодня надо закончить срочную работу. Прошу прощения за грубое поведение сегодня утром и надеюсь, что недоразумение исчерпано.

 — Хорошо, что пришли. Кстати, мои слова остаются в силе: если что-то понадобится — звоните.

 — Не буду. А за колу и приятную беседу спасибо. — Она вернула Бруксу пустую банку. — До свидания.

 После ухода Эбигейл Брукс занялся изучением банки. Что он за параноик такой, если всерьез думает отправить банку для снятия отпечатков пальцев и на анализ ДНК?

 В конце концов Брукс пришел к выводу, что это выглядит некрасиво со всех точек зрения, и отнес банку в туалет. Вылив в раковину остатки содержимого, он вернулся в кабинет и поместил ее в пустой пакет для хранения вещественных доказательств, а потом положил в нижний ящик письменного стола.

 Так, на всякий случай.

 До конца дня Брукса не покидало чувство беспокойства, совершенно не свойственное его натуре. Проводить вечер в одиночестве не хотелось, а поскольку он, вместо того чтобы прямо сказать Силби «нет», соврал по поводу накопившейся срочной работы, возможность заглянуть в паб Макгрю, где можно выпить кружку пива, сыграть в пул и поболтать с приятелями, отпадала сама собой.

 Вместо того чтобы отправиться домой, Брукс доехал до конца Шоп-стрит, повернул налево и остановился у разросшегося за счет пристроек, да так до конца и не достроенного дома, перед которым стояла «Тойота Приус» его матери.

 К одной из стен прилепились строительные леса, за которыми виднелись наброски фрески — очередного шедевра матери. Соблазнительного вида феи с развевающимися кудрями и изящными крылышками. Спереди, под линией крыши, мужчины и женщины с лоснящимися, поджарыми мускулистыми телами разъезжали верхом на драконах с переливчатой чешуей из рубинов, изумрудов и сапфиров.

 По мнению Брукса, зрелище производило сильное впечатление. Возможно, подобная картина смотрелась несколько странно на жилом доме, зато владения О’Хара-Глисонов никого не оставляли равнодушным.

 Брукс поднялся на веранду цвета незрелой вишни и направился к двери, по обе стороны которой красовались эльфы с остроконечными ушками.

 Потом он зашел внутрь и оказался в мире музыки, необычных ароматов и красок. В доме царил уютный сумбур, над которым господствовало искусство матери Брукса, неизменно подкрепляемое изобилием цветов, которые не реже двух раз в неделю приносил отец.

 Тюльпаны всех цветов радуги ознаменовывали скорое наступление весны. Ими были заполнены вазы, миски и горшочки, расставленные по всей комнате. Черный кот, которого отец окрестил Чаком, свернулся калачиком на диване и едва соизволил приоткрыть глаза в знак приветствия.

 — Нет, не вставай, — разрешил Брукс, но его голос утонул в оглушительных воплях Ферги, песни которой заполнили собой весь дом.

 Он прошел мимо кабинета отца, маленькой, забитой книгами библиотеки и оказался в средоточии бурной деятельности — на кухне.

 Кухня была самой большой комнатой в доме, где новейшее кухонное оборудование типа варочной панели, домашнего гриля и бара со стеклянной дверцей удачно сочеталось с прелестными горшочками для хранения трав и специй и буйно цветущим лимонным деревом Мейера. Окна подмигивали хрустальными капельками разной формы, ловя солнечные лучи. Свет также лился сквозь стеклянный потолок, озаряя изобилие цветов, виноградных листьев и фруктов, нарисованных матерью на нежном желтом фоне.

 Брукс вдыхал запах свежеиспеченного хлеба и пленительный аромат неведомого блюда, которое мать помешивала в стоявшей на плите кастрюльке, подпевая Ферги. Брукс про себя отметил, что мать немногим уступает певице.

 Он вообще считал, что мать умеет делать практически все, за что бы ни взялась.

 Каштановые волосы с золотистыми мелированными прядками были заплетены в падающие на спину косы, в ушах блестят подвешенные на цепочку серебряные бусины, а босые ноги отбивают ритм в такт песенке.

 На правой лодыжке вытатуирован символ мира, намекающий, что его владелице за шестьдесят.

 — Привет, обалденная моя.

 Женщина охнула от неожиданности, а потом со смехом повернулась к сыну, одарив его светом лучистых карих глаз.

 — Привет, красавчик. Не слышала, как ты вошел.

 — Ты и не могла ничего слышать. Сколько раз говорил вам, ребята: не заводите музыку так громко.

 — Мощная мелодия помогает творческому процессу. — Однако Брукс уже взял в руки пульт и приглушил трели Ферги. — Что у тебя стряслось?

 — Да так, ничего особенного. А где папа?

 — У него очередное родительское собрание. Скоро вернется. Останешься на ужин?

 — А что у тебя вкусненького?

 — Суп «минестроне», хлеб с розмарином и салат из зелени.

 — Решено: остаюсь. — Брукс открыл холодильник и, вынув банку с пивом, многозначительно помахал ей в воздухе.

 — Ну, если ты настаиваешь…

 — Настаиваю. — Он достал еще одну банку и открыл обе.

 — Ну а теперь рассказывай, что случилось. — Мать шутливо ткнула Брукса пальцем в живот. — По лицу вижу.

 — Ну, лицо я получил в подарок от тебя.

 — Что ж, по-моему, отличная работа. У тебя неприятности, милый?

 — Да нет. Сегодня днем в полицейский участок заходила Силби.

 — М-м-м. — Она отхлебнула из банки пиво.

 — Знаю я твое «м-м-м». Силби хотела провести со мной вечер.

 — Тем не менее ты сидишь с матерью на кухне, отказавшись от секса в пользу «минестроне».

 — Он у тебя отлично получается. А я солгал Силби.

 — Стало быть, тебя можно причислить к редкой разновидности честных полицейских.

 — Просто у тебя давняя неприязнь к представителям власти, еще со времен бурной юности, когда были в моде «дети цветов». Как бы там ни было, но иногда приходится врать подозреваемому. Такая моя работа, тут уж ничего не поделаешь. А вот просто врать — это другое, и мне противно.

 — Понимаю. Тогда зачем ты ей солгал?

 — Чтобы избежать сцены. Глупо с моей стороны, ведь на сей раз просто удалось ее отсрочить на какое-то время. Не хочу возвращаться к школьным годам, повторять прежние ошибки. Да и Силби нужен не я, а просто кто-нибудь, чтобы провести время. В постели с ней здорово, но только и всего.

 — Значит, секса тебе недостаточно и ты ищешь большего. — Санни смахнула воображаемую слезу. — Мой мальчик взрослеет.

 — Возможно, ты права. Не могу сказать. Но точно знаю, что секса с Силби не хочу и надеюсь найти легкий выход из сложившейся ситуации. Хоть бы ей кто-нибудь приглянулся, и тогда бы она потеряла ко мне интерес.

 — Ты сам сказал, что не хочешь возвращаться в прошлое.

 — Понимаю, что нужно как-то все уладить, и надо было это сделать сегодня, когда она явилась в участок. Злюсь на себя, что не сумел. Что ж, значит, в следующий раз.

 — Господи, она ведь несчастная женщина, Брукс. Она ставит знак равенства между красивой внешностью, сексуальностью и своей ценностью как личности. Силби не будет счастлива, пока не поймет, что так нельзя. А я думаю, она могла бы стать счастливой сама и подарить радость мужчине, если осознает, что может предложить нечто большее, чем физическая привлекательность и секс. Так что помни, сынок: решить эту проблему ты сумеешь, а вот изменить Силби — нет.

 — Ты права. Я подумаю.

 — Ну, выкладывай дальше. Что-то у тебя засело вот здесь. — Санни дотронулась пальцем до его виска.

 — Сегодня у меня состоялась официальная встреча с Эбигейл Лоуэри.

 — А вот это хорошая новость. Стоит присесть и обсудить ее подробнее. — Санни пристроилась на краешке стола и показала сыну на стоящую рядом табуретку. — Умираю от любопытства, так хочется побольше узнать об этой особе. Что она собой представляет?

 — Поначалу показалась нелюбезной, резкой и откровенно грубой, но при ближайшем рассмотрении я бы сказал, что она просто не умеет общаться с людьми и теряется.

 — Бедняжка.

 — Да, и самое интересное, что эта бедняжка носит при себе «Глок» во время посещения продуктового магазина.

 — Оружие? Когда наконец люди поймут, что, расхаживая по улицам с пистолетом на боку, сами напрашиваются…

 Брукс не дал матери договорить, осторожно приложив палец к ее губам.

 — Знаю, мое солнышко, как ты относишься к ношению оружия и к тому, что тебе кажется извращением Второй поправки к Конституции США.

 Недовольно фыркнув, Санни пожала плечами:

 — И никогда не устану это повторять. Ну ладно, продолжай свой рассказ.

 Брукс поведал матери о встрече в магазине и последующем визите в дом Эбигейл, упомянув огромного пса и множество замков на дверях. К тому моменту, когда он дошел до разрешений на ношение оружия и перечисления многочисленного арсенала, Санни решила, что пора подкрепиться второй баночкой пива.

 — Чего же она боится?

 — Ага, и ты так считаешь! Именно это мне и хочется узнать. И как шеф полиции нашего города я обязан получить подробную информацию. А тут еще Силби не вовремя явилась.

 Когда Санни выслушала всю историю до конца, ее возмущение по поводу ношения оружия заметно угасло и внимание переключилось на другую проблему.

 — У меня сердце разрывается от жалости.

 — Что?

 — Сынок, ей ведь так одиноко. Разумеется, она испытывает неловкость при общении с людьми, отгородившись добровольно от окружающего мира из страха неизвестно перед чем. Девушка не похожа на участницу движения за выживание или на сумасшедшую, которая обвешивается оружием и секретными замками, готовясь к революции или второму пришествию. Сам говоришь, она занимается программированием и охранными системами. Может быть, она случайно что-то обнаружила или изобрела, и теперь правительство ее преследует.

 — Мама, ну почему ты всегда во всех грехах обвиняешь правительство?

 — Потому что очень часто именно так и случается. Возможно, она кибершпион или что-нибудь в этом роде.

 — Я тебя обожаю.

 Санни прищурилась и слегка пнула сына ногой.

 — Ну вот, теперь ты произносишь эти замечательные слова покровительственным тоном. Делаешь вид, что тебе смешно.

 — Скажем так: по-моему, эта женщина не тянет на шпионку, — с трудом сдерживая ухмылку, признался Брукс.

 — Но ведь это вполне естественно. Настоящий шпион не должен выделяться из толпы.

 — В таком случае шпионка из Эбигейл получилась паршивая, потому что она явно не сливается с толпой.

 — Ладно. Тогда, может быть, она скрывается от жестокого любовника.

 – Не обнаружил в ее личном деле ни одной попытки выдвинуть против кого-либо обвинение.

 — Не все женщины обращаются в таких случаях в полицию, некоторые просто убегают.

 Бруксу вспомнился подбитый глаз Мисси.

 — Верно. А некоторые мазохистки предпочитают остаться. Одно мне совершенно ясно: весь этот арсенал оружия и секретные замки свидетельствуют о том, что дело плохо. И не важно, от кого она скрывается, если дело обстоит именно так. И если зло, от которого Эбигейл бежит, настигнет ее здесь, я за это в ответе. Так что, хочет она или нет, за нее саму я тоже несу ответственность.

 — Я тебя обожаю.

 — Как прикажешь понимать твои слова: желаешь посмеяться или выглядеть снисходительной?

 — Нет. — Санни погладила сына по лицу. — Просто констатирую факт.

 Санни ехала по извилистой дороге, ведущей к дому Эбигейл Лоуэри, понимая в душе, что сын не одобрит ее поступок. Однако она имела обыкновение делать то, что считает нужным, если это никому не причиняет вреда. За исключением случаев, когда человек заслуживает плохого отношения. Как бы там ни было, вчерашний визит сына стал для Санни хорошим предлогом заглянуть во владения Эбигейл.

 Она припарковала машину, прищелкнув языком при виде внедорожника, пожирающего уйму бензина.

 Но сам дом, который исключительно удачно вписался в окружающий пейзаж, ей понравился. От внимательного взгляда не ускользнули безупречные клумбы, готовые к посадке весенних цветов, а при виде теплицы в сердце шевельнулась белая зависть.

 Чудесное утро как нельзя лучше подходило для визита. В воздухе слышался шепот весны, на деревьях зазеленели листочки, и начал оживать дикий кизил.

 Для верности Санни испекла утром черничный пирог, перед которым еще никто не устоял.

 Она вышла из машины, поднялась на крыльцо и постучала в дверь, которая вскоре приоткрылась на несколько дюймов. Санни расплылась в лучезарной улыбке:

 — Привет, я Санни О’Хара, мама Брукса.

 — Здравствуйте.

 — Слышала, Брукс вчера к вам заезжал, вот и решила, что могу последовать его примеру. Дай, думаю, навещу наконец эту затворницу, что живет в наших краях вот уже год.

 — Благодарю, миссис О’Хара, но…

 — Просто Санни. Я испекла для вас черничный пирог.

 — О…

 За всю свою жизнь Санни не встречала человека, который бы пришел в такое смущение при виде черничного пирога.

 — Спасибо. Очень мило с вашей стороны. Но у меня много работы, так что…

 — От любой работы можно отвлечься на несколько минут и отведать пирога. Как вас зовут близкие, Эбби, да?

 — Нет, так меня никто не называет.

 — Хорошо, Эбигейл — чудесное старомодное имя. Так вот, Эбигейл, должна сразу признаться, что отношусь к числу женщин, которые умеют настоять на своем. И проще сразу пригласить меня ненадолго в дом, потому что я приду еще и еще и в конце концов вам все равно придется это сделать. Полагаю, у вас при себе оружие. Я осуждаю ношение оружия, но читать вам нотацию не стану. Во всяком случае, сегодня.

 Она одарила Эбигейл улыбкой, такой же лучезарной, как ее имя.

 — А я не ношу ни оружия, ни других представляющих опасность предметов, за исключением свежеиспеченного пирога. Он содержит массу калорий, но вы такая тоненькая, словно тростинка, так что можете себе позволить не задумываться о калориях.

 — Не хочу показаться грубой, но…

 — А по-моему, хотите, — с бодрым видом перебила Санни. — И у кого повернется язык вас за это винить? Давайте договоримся: вы приглашаете меня в дом и съедаете кусочек пирога, а потом можете грубить сколько душе угодно. Я не обижусь.

 Не видя пути к отступлению, едва скрывая раздражение, Эбигейл убрала руку с револьвера, прикрепленного к обратной стороне столешницы стоящего у дверей столика.

 Она не сомневалась, что стоящая в дверях женщина — мать Брукса Глисона. Такой же напористый нрав, замаскированный под дружелюбность, то же телосложение.

 Не говоря ни слова, Эбигейл открыла дверь, отступая на несколько шагов.

 — Ну вот, и ничего ужасного… Ой, какая изумительная собака! — Санни, сунув Эбигейл блюдо с пирогом, бесстрашно опустилась на четвереньки перед псом. — Привет, великан! Ах ты, славный парнишка! Можно его погладить? Полтора месяца назад умер наш Тор. Ему было семнадцать лет, совсем слепой, как летучая мышь.

 — Примите соболезнования.

 — Мне так его жаль, все глаза выплакала. Правда, в утешение остался старина Чак, наш кот. Но это совсем другое. Мы собираемся снова завести собаку, но я пока не готова. Боюсь, не сумею его так же полюбить, как Тора. Как же тяжело с ним было расставаться…

 Эбигейл с беспомощным видом вцепилась в блюдо с пирогом.

 — Ами, — скомандовала она собаке. — Ами, Берт. — Теперь можно его погладить.

 Берт покорно подставил спину и даже слегка заурчал от удовольствия.

 — Вы даете команды по-французски. Вы француженка?

 — Нет, просто говорю по-французски.

 — А ты, Берт, тоже знаешь французский? Да ты настоящий красавец. Смотрите, у него карие глаза, совсем как у Брукса. Славная собака.

 Глаза Санни наполнились слезами. Смахнув их, она поднялась.

 — Простите, никак не оправлюсь от потери.

 — Трудно пережить смерть.

 — Вы правы. — Санни откинула за спину косу и, вздохнув, огляделась по сторонам. — А вы большая чистюля, верно?

 — Я… Пожалуй, да. Люблю, когда вещи находятся на своих местах.

 — А вот я предпочитаю хаос. Порядок у меня долго не держится. У меня есть картина, которая будет прекрасно смотреться у вас в гостиной. Это мое ремесло, я художница.

 — Понимаю.

 — Пишу в основном картины на мифологические сюжеты: феи, русалки, боги и богини, драконы, кентавры и прочее.

 — Мифология — богатый источник вдохновения для художников и писателей. Случайно не вы расписали фресками дом на Шоп-стрит?

 — Да, это наш дом.

 — Очень интересно. Талантливая работа.

 — Спасибо, и мне она доставила радость. А не сварить ли нам кофе к пирогу?

 Эбигейл опустила глаза на блюдо с пирогом.

 — Миссис О’Хара…

 — Просто Санни.

 — Видите ли, Санни, я — не слишком хорошая компания.

 — Ничего, милая, зато обо мне этого не скажешь.

 Как ни неприятно, но проще пообщаться с женщиной и сделать так, как она хочет. На том и дело закончится.

 — Хорошо, пойду сварю кофе, — скрепя сердце согласилась Эбигейл и отправилась на кухню.

 Не давала покоя мысль, что вот уже второй день подряд в ее доме появляются посторонние люди. У сегодняшней гостьи дурных намерений, разумеется, нет. Разве что…

 — Это сын попросил вас навестить меня?

 — Что вы, нет. Брукс будет взбешен, когда узнает о моем вторжении. Однако… Ох, какая у вас изумительная кухня! И большая удобная столешница. У меня точно такая же варочная панель, только более ранняя модель. И пряные травы вы выращиваете сами, как и я. Вот видите, оказывается, у нас много общего. Обожаю готовить. Кулинарное искусство сродни живописи, только вместо красок смешиваются приправы, пряности и различные соусы.

 — Я смотрю на приготовление пищи как на науку. Существует определенная формула, и если от нее отступить, можно создать нечто совершенно новое или немного отличающееся от оригинала.

 — Как бы там ни было, — улыбнулась Санни, — но, судя по кухне, вы любите готовить и достигли в этой области мастерства. Иначе зачем вам такая кухня?

 Она выглянула в окно.

 — Завидую вашей теплице. А мы с Лореном построили совсем крошечную, на большую не хватило места. А, вижу, вы выращиваете еще и салат. Похоже, у вас прекрасный большой огород.

 — Да, почти все овощи и пряные травы я выращиваю сама.

 — И мы с Лореном тоже. Я приехала в эти края в семидесятые годы вместе с группой других свободомыслящих людей, и мы основали нечто вроде творческой общины, этакой коммуны художников. Выращивали все необходимое для пропитания, ткали материю на одежду и продавали свои изделия. Многие из нас так и живут здесь до сих пор. Поколение старых хиппи.

 — Значит, вы стояли у истоков контркультуры?

 — Надеюсь, что и по сей день являюсь ярым апологетом альтернативной культуры.

 Пока Эбигейл готовила кофе и расставляла посуду, Санни заглянула в кабинет и застыла в удивлении, увидев на мониторе все примыкающее к дому пространство, включая подъездную дорожку.

 — Зачем это? Ведь никто не собирается на вас нападать, верно? Вы сами разрабатываете системы защиты, так?

 — Правильно.

 — В былые времена в здешних краях никому и в голову не приходило запирать двери на ночь. А если владельцу магазина надо ненадолго отлучиться, достаточно было оставить записку. Люди спокойно заходили внутрь и, если что-то покупали, просто оставляли деньги на прилавке, не дожидаясь прихода продавца. Иногда прогресс приносит перемены в лучшую сторону, но, к сожалению, так случается далеко не всегда.

 — А потому следует для надежности предусмотреть непредвиденные ситуации.

 Брукс предупреждал, что Эбигейл чувствует себя неловко в обществе малознакомых людей, и тем не менее она расставила на столе красивую посуду, налила молока в изящный кувшинчик и не забыла о полотняных салфетках. Она определенно знает, как принять и развлечь гостей, даже если те свалились как снег на голову и их компания не доставляет удовольствия.

 Санни присела за кухонный стол, отметив про себя, что наличие двух табуреток, вероятно, имеет простое объяснение: они продавались в комплекте. Подлив в кофе молока и щедро сдобрив его сахаром, Санни показала на вторую табуретку:

 — Присядьте рядом и расскажите об Эбигейл.

 — Собственно, и рассказывать-то нечего.

 — Так не бывает. Чем вам нравится заниматься?

 — Люблю свою работу, — с явной неохотой отозвалась Эбигейл.

 — Сочувствую людям, которые занимаются нелюбимым делом. Ну а помимо работы?

 — Работать приходится много. — Поймав удивленный взгляд Санни, Эбигейл, с трудом подыскивая слова, продолжила: — С Бертом нужно постоянно заниматься, мы много гуляем, упражняемся. Здесь много земли, что меня отчасти и привлекло. Еще работаю в теплице и в саду, это занятие приносит удовлетворение. Люблю читать и смотреть телевизор.

 — И я тоже, хотя некоторые считают, что уделяю телевизору слишком много времени. Но что они понимают? А вам нравится одиночество.

 — Да.

 — В молодости, когда я растила троих детишек, думала, что отдам все на свете за пару часов уединения.

 — Не знала, что у вас кроме Брукса еще есть дети.

 — У Брукса две старшие сестры.

 — Вы очень молоды для детей такого возраста. Ведь, полагаю, им за тридцать.

 — Я приехала в Бикфорд в девятнадцать лет. До этого два года вела бродячую жизнь.

 — Значит, вы… ушли из дома в семнадцать лет?

 — На следующий день после окончания средней школы. Бросить школу не хватило духа, слишком много времени и сил было потрачено. Но как только учеба закончилась, я снялась с места. — Санни прищелкнула пальцами. — С родителями я не ладила, что совсем не удивительно, так как у нас были разные взгляды абсолютно по всем вопросам. Впрочем, как и сейчас, только мы сумели забыть старые обиды и стали более терпимыми. Приехав в Бикфорд, я встретила молодого школьного учителя. Он был застенчивый, милый и очень умный, с чудесными карими глазами. Я его соблазнила.

 — Понятно.

 — Это не составило труда, ведь я была прехорошенькой, — со смехом сообщила Санни. — А вот понять, что сплю с человеком, в которого по-настоящему влюбилась, оказалось непросто. Я свято верила, что подобный образ жизни не для меня. Пустить корни, обзавестись мужем и детьми. Но устоять перед Лореном было невозможно. Он хотел на мне жениться, но я ответила: «Нет, брак не для меня».

 — Институт брака является частью нашей культуры, оставаясь при этом разновидностью ненужного договора, так как его легко разорвать.

 — Рассуждаете точно как я в молодые годы. Когда я поняла, что беременна Миа, согласилась на помолвку. В то время я увлекалась магией. Мы устроили прелестную церемонию у реки и переехали в маленькую хижину, в два раза меньше этой. Даже водопровода в доме не было, но нас все устраивало.

 Растрогавшись от нахлынувших воспоминаний, Санни вздохнула над чашкой кофе.

 — Там я родила двоих детей, и это уже не было так замечательно. Мужчина, которого я выбрала, настаивал на законном браке, ему хотелось нормальную семью. Три года он терпел мои причуды и позволял поступать по-своему, и тогда я поняла, что настало время сделать то, что хочется ему. Мы взяли детей и отправились к мировому судье, где вступили в законный брак. На деньги, которые я заработала за свое искусство — мне предложили выгодный контракт на изготовление поздравительных открыток, — и на то, что скопил муж от учительской зарплаты, мы купили эту развалюху на Шоп-стрит и начали ее обустраивать. А тут родился и Брукс. И я ни на минуту ни о чем не пожалела. Ни о чем.

 Эбигейл подумала, что разговор получился странный: незнакомая женщина рассказывает историю своей жизни, которая почему-то ее завораживает, и хочется слушать еще и еще.

 — Вы очень счастливая женщина.

 — Да, так и есть. Ну, как мой пирог?

 Эбигейл растерянно замигала, глядя на тарелку. Она так увлеклась рассказом Санни, что не заметила, как съела половину пирога.

 — Выше всяких похвал.

 — Я дам вам рецепт.

 — Никогда не пробовала испечь пирог. По-моему, в нем нет пользы. Я ведь прагматик по натуре.

 — Действительно. Пользы в пирогах нет. Давайте заключим сделку: я даю рецепт пирога в обмен на одно из ваших блюд.

 — Я не знаю ваших вкусов.

 — Просто возьмите и удивите меня.

 После некоторых колебаний Эбигейл подошла к ноутбуку, открыла файл с кулинарными рецептами и распечатала рецепт паприки с курицей.

 — Специи добавьте по вкусу.

 — Судя по описанию — пальчики оближешь! По дороге домой остановлюсь у магазина, куплю все необходимое и вечером приготовлю это блюдо. А теперь давайте я запишу рецепт пирога. — Санни достала из сумочки блокнот и ручку.

 — Вы помните его наизусть?

 — Пеку этот пирог так много лет, что сбилась со счета. Лорен его обожает.

 — Вы произносите имя мужа с улыбкой.

 — Правда? Мы женаты, если считать со дня помолвки, тридцать шесть лет, и я по-прежнему счастлива рядом с этим человеком.

 Проводив гостью и снова оставшись одна, Эбигейл размышляла над ее жизнеутверждающими словами, задевшими за живое: счастье, которое длится долгие годы.

 Она стала изучать рецепт, что держала в руках. Надо потом переписать его в компьютер. Затем принялась убирать со стола посуду и только сейчас заметила, который час.

 Сама не понимая как, Эбигейл провела полчаса в обществе незнакомой женщины, пила кофе с пирогом и, как зачарованная, слушала ее рассказ.

 — Полагаю, это означает лишь одно: с сегодняшнего дня Санни больше не посторонняя.

 Эбигейл не могла до конца разобраться в своих чувствах, понять, что происходит в душе. Посмотрев на компьютер, приглашающий наконец приступить к работе, она перевела взгляд на пса.

 — Черт возьми, пойдем прогуляемся.

* * *

 — Так где ты была? — Брукс в изумлении уставился на мать.

 — Ты прекрасно слышал. Я испекла пирог и поехала к Эбигейл. Мы мило поболтали за чашечкой кофе. Девушка мне понравилась.

 — Ма…

 — Думаю, «неловкость в общении с людьми» — правильное определение. Она не из робких, просто, когда доходит до общения, выпускает шипы. Но когда мы поняли друг друга, все пошло замечательно. Мы даже обменялись кулинарными рецептами.

 — Ты… — Брукс уронил голову на сложенные на столе руки. — Ты слышала, что я сказал вчера вечером?

 — Разумеется.

 — Возможно, она попала в беду, от которой хочет убежать. И если беда ее настигнет, это может оказаться очень опасным. А ты являешься в дом с пирогом.

 — С черничным. Пришлось испечь два, чтобы не уязвить чувств отца. У Эбигейл великолепная кухня, и судя по рецепту, которым со мной поделились, она отличный кулинар. Да, и по всему дому установлены камеры или какие-то еще приспособления. Я видела на мониторе полный обзор подъездной дороги и территории за домом.

 — Господи.

 — А еще она разговаривает с собакой по-французски.

 Брукс в удивлении поднял голову.

 — Что? Час от часу не легче.

 — Мне просто интересно, зачем понадобилось учить собаку французскому языку, только и всего. А у девушки отличные манеры. Когда слушает собеседника — вся внимание. Что-то в ней меня тронуло. Так и тянуло погладить девочку по голове и приголубить, как ее пса.

 — Хочешь сказать, ты гладила этого зверюгу?

 — Эбигейл объяснила ему по-французски, что я не враг. Ах, какой милый пес! И так предан хозяйке. Не отходит от нее ни на шаг. Славная собака и наверняка прекрасный компаньон. Только девочке нужен настоящий друг. Ну а теперь мне надо забежать в магазин и купить необходимые специи. Сегодня приготовлю блюдо по рецепту, что получила от Эбигейл.

 — Мама, не хочу, чтобы ты ее навещала до выяснения ситуации.

 — Брукс…

 Шефу полиции исполнилось тридцать два года, но, когда мать говорила таким тоном и смотрела как сейчас, он робел, словно нашкодивший школьник.

 — Ты взрослый мужчина, но это не дает права указывать мне, как поступать. Если хочешь узнать об Эбигейл больше, почему не съездить туда и вести себя дружелюбно, как я.

 — И захватить для верности горячий пирожок?

 — В твоем случае вполне уместна бутылка хорошего вина.

* * *

 Брукс отправился в путь, предварительно купив бутылку приличного «Пино-гриджо». Такой выбор казался вполне разумным, позволяя проявить дружелюбные намерения без двусмысленных намеков. С другой стороны, выглядело так, будто намек все же был. В конце концов Бруксу надоело ломать голову над щекотливым вопросом, и он, отбросив сомнения, поехал к Эбигейл.

 Прошедший накануне дождь выманил на свет молодую зелень, и теперь вечерние лучи солнца пробивались сквозь ожившие ветви и падали пятнами на дорогу, отражаясь в маленькой суетливой речке, что прокладывала неподалеку свой извилистый путь.

 Брукс выехал на подъездную дорогу и заметил вырывающуюся из трубы струйку дыма.

 А потом увидел и саму хозяйку.

 У ног Эбигейл, обутых в высокие черные сапоги, стоял огромный пес. Сегодня она была одета в джинсы и черную кожаную куртку, а на поясе — пистолет.

 Брукс решил не заострять внимания на очевидном факте: в данный момент Эбигейл выглядела чертовски сексуальной.

 Да, именно так и было, несмотря на обеспокоенное, недовольное выражение лица.

 Прихватив бутыль с вином, он выбрался из машины.

 — Добрый вечер. — Брукс отважно направился в сторону Эбигейл, будто не замечая пистолета «Глок» на поясе и мощного пса, который вполне мог вцепиться в горло, прежде чем Брукс успеет выхватить из кобуры свое оружие.

 — Что это? — Эбигейл показала взглядом на бутылку.

 — Тому есть два объяснения. Во-первых, это вполне приличное вино, а во-вторых, оно является в некотором роде извинением.

 — За что?

 — За визит моей матери. Вчера вечером я у нее ужинал и рассказал, что заезжал к вам. Вот она и решила непременно вас навестить. Так что простите за вторжение.

 — Значит, вы вторгаетесь в мой дом, чтобы извиниться за вторжение матери?

 — В общем, да. Но вино действительно хорошее. А вы ходили на прогулку?

 — А что?

 — К сапогам прилипла грязь. Прошлой ночью шел дождь, и все вокруг зазеленело. Но и грязи стало больше. А вы всегда носите при себе оружие во время прогулок с собакой?

 Эбигейл действительно не расставалась с пистолетом, только Брукса Глисона это никоим образом не касалось.

 — Я упражнялась в стрельбе по мишеням. А вино ни к чему.

 — Без вина можно обойтись, но оно является одним из удовольствий, что дарит жизнь. А где вы тренируетесь в стрельбе по мишеням?

 — Почему вы задаете так много вопросов? Зачем являетесь сюда то с пирогом, то с вином? Да что с вами происходит? С чего вы ухмыляетесь?

 — На какой вопрос ответить первым? — Эбигейл смерила Брукса ледяным взглядом, но тот только пожал плечами. — Тогда отвечу по порядку. Я по натуре человек любопытный, да к тому же еще и полицейский. Так что задавать вопросы — моя работа. Возможно, я унаследовал любопытство от матери, которая приехала к вам с пирогом, потому что она женщина дружелюбная и общительная. По поводу вина я уже все объяснил. С моей точки зрения, с нами ничего особенного не происходит. Просто мы такие, как есть. У вас на этот счет может быть иное мнение. А улыбаюсь я потому, что в гневе вы проявили характер и засветились изнутри. Всегда приятно наблюдать у человека внутренний свет. Я ответил на все вопросы?

 В лучах заходящего солнца глаза Брукса казались янтарными, а улыбка — на удивление обаятельной. Эбигейл вдруг подумала, что легкая, непринужденная манера вести беседу для этого человека так же естественна, как для всех мужчин ношение носков.

 — Что, считаете себя неотразимым?

 — Да, есть такой грех. Но кому нужно совершенство? Я ответил на ваши вопросы, а вы на мои — нет. Так где вы упражняетесь в стрельбе по мишеням?

 — А зачем вам это знать?

 — Причин несколько. Во-первых, личная заинтересованность. А во-вторых, как полицейскому мне необходимо быть уверенным, что женщина, которая постоянно носит при себе оружие, умеет с ним должным образом обращаться.

 — Я отлично стреляю.

 — Это вы так считаете. Я тоже могу утверждать, что танцую танго, как настоящий аргентинец, но, пока не докажу это на деле, мои слова остаются ложью или преувеличением.

 — Вряд ли все аргентинцы умеют танцевать танго.

 — Речь о тех, кто умеет.

 — Если я продемонстрирую свое искусство в стрельбе, вы оставите меня в покое?

 — Послушайте, Эбигейл, я не могу пойти на подобную сделку. Возможно, мне придется сюда вернуться. Что, если вас попытается похитить банда экстремистов? Или инопланетян? Многие люди в округе клянутся, что их видели. Наподобие тех, что в фильме Спилберга. Бо Магсли, например, утверждает, что его похищают два раза в год.

 — Полный абсурд.

 — А вот Бо Магсли с вами бы не согласился. И не вздумайте говорить с ним на эту тему. Он одержим навязчивой идеей. А если серьезно, то вы интригующая женщина.

 — Не хочу никого очаровывать.

 — А знаете что, от этого вы становитесь еще интереснее и привлекательней.

 — Если на других планетах и существует разумная жизнь, вряд ли инопланетяне станут тратить время на похищение человека, который спокойно занимается своим делом.

 — Мы не можем проверить, верно?

 Эбигейл не знала, как спорить с человеком, который несет чепуху с таким добродушным видом. А если прибавить к этому завидное упорство и профессиональную пытливость, то легко от него не отделаться. Одним словом, Элизабет поняла, что попалась.

 — Так и быть, удовлетворю ваш нездоровый интерес к моей меткости, а потом убирайтесь с моей частной собственности.

 — Неплохо для начала. — Брукс заметил, что, прежде чем повернуться к нему спиной, Эбигейл положила руку собаке на голову. — Мама утверждает, что ваш пес говорит по-французски. — Брукс догнал ее и пошел рядом. — В средней школе у меня ушло на это два года, потому что учительница французского была горячая штучка. Аж дым шел. Она со мной не особо возилась, а я имел возможность в течение двух лет глазеть на прелести мисс Гарднер.

 — Научно доказано, что юноши в период полового созревания часто принимают решения, основанные на сексуальном влечении. Многие так и не выходят из подросткового состояния.

 — Ну, набор генов — не наша вина. Впечатляющее сооружение. — Брукс замолчал, изучая мишени.

 Он ожидал увидеть пару обычных кружков, но вместо них на поле были установлены три силуэта на шарнирах, укрепленные обитыми прокладками досками, как в полицейском тире. Защитные очки и наушники лежали на деревянной скамье вместе с запасными обоймами. По подсчетам Брукса, Эбигейл установила мишени на расстоянии хороших пятидесяти футов.

 — Второй пары у меня нет, — сообщила Эбигейл, надевая очки и наушники.

 — Ничего страшного.

 Пока она готовилась к стрельбе, Брукс отступил на несколько шагов и закрыл уши руками.

 Привычным движением Эбигейл встала в позицию, характерную для полицейских, и не моргнув глазом разрядила все шесть пуль, а потом убрала оружие в кобуру еще до того, как мишени установились на прежнее место.

 — Кучно, ничего не скажешь, — одобрил Брукс. — Все шесть пуль почти попали в десятку.

 — Как видите, я — отличный стрелок. И вообще человек очень способный.

 — Кто бы сомневался, — согласился Брукс, наблюдая, как она собирает стреляные гильзы и бросает в ведро. — Не возражаете, если и я попробую?

 Эбигейл молча передала ему защитные очки и наушники, а потом повернулась к псу, застывшему в терпеливом ожидании.

 — Пиллоу, — сказала она приказным тоном..

 — Что?

 — Даю команду Берту, а иначе… он будет недоволен, когда вы достанете оружие.

 — Вы правы. Не стоит его сердить. — Передав Эбигейл бутылку вина, Брукс надел очки и наушники.

 — У вас «Глок 22». Хорошее оружие.

 — Да, оно не подводит. — Теперь Брукс стал в позу для стрельбы и, расслабив плечи, сделал шесть выстрелов.

 Убирая оружие в кобуру, он оглянулся на собаку. Берт сидел, не шевелясь, даже ухом не повел.

 Эбигейл некоторое время изучала мишень, проверяя кучность выстрелов, которые почти совпали с ее собственными.

 — Вы тоже неплохо стреляете.

 — Я считаю, что, уж если носишь оружие, надо всегда попадать в цель. Вообще-то я предпочитаю и метко стреляю и из длинноствольного оружия. Моя мать, как все «дети цветов», испытывает глубокое отвращение к любому оружию, вот почему я довел искусство стрельбы до совершенства. Полагаю, здесь имеет место обычный бунт против старшего поколения.

 — Вероятно. — Эбигейл не сводила с него взгляда. — А приходилось убивать людей?

 — Пока нет, и очень надеюсь, что так будет и впредь. Пару раз я был вынужден пригрозить оружием, до стрельбы не дошло.

 — А вы могли бы застрелить человека?

 — Да.

 — А откуда вам знать, если раньше такого не случалось?

 — Девиз полицейских — защищать и служить. — Брукс посмотрел на Эбигейл, и сейчас его переменчивые глаза были серьезными. — В первую очередь защищать. Если неспособен защитить, не стоит носить значок полицейского. И все же буду рад, если так и не доведется всадить в кого-нибудь пулю. — Он тоже собрал стреляные гильзы. — А вам приходилось?

 — Стрелять в человека? Нет. Но подозреваю, если бы я и ответила утвердительно, это стало бы поводом для новых вопросов.

 — Вы правы. Так смогли бы вы убить человека?

 — Да, смогла бы. — Она выждала мгновение. — Почему не спрашиваете, откуда мне это известно?

 – Нет необходимости. Не осталось ли у вас маминого пирога? И, не дожидаясь очередного вопроса, я отвечу: мы оба продемонстрировали великолепную стрельбу и имеем право открыть бутылочку вина и выпить по бокалу, закусив пирогом.

 — Вино — просто уловка.

 — В некотором роде, но ведь вино достойное.

 Эбигейл отметила, что Брукс унаследовал от матери обаяние и, возможно, ее умение добиваться своей цели. Причин для отказа не было, так как она находила Брукса привлекательным мужчиной. Гормоны отреагировали на его приятную внешность, фигуру, манеру поведения и даже на голос. Что ж, это вполне естественно.

 — Признаюсь, мне не хватило сил доесть пирог. Слишком большой для одного человека.

 — Нельзя допустить, чтобы он испортился.

 Эбигейл сложила защитные очки и наушники на скамейку.

 — Хорошо, можете выпить вина с пирогом, но заниматься с вами сексом я не стану.

 — Вы раните мои чувства.

 — И в мыслях не было. — Решив расставить все по местам, Эбигейл направилась к дому. — Вообще-то мне нравится секс.

 — Вот видите, мы открываем в себе много общего, а если так пойдет и дальше, через недельку станем лучшими друзьями.

 — Если бы я хотела завести друзей, вступила бы в местный клуб любителей чтения.

 — Я тоже люблю читать, что является еще одним звеном, которое нас объединяет, — парировал Брукс, с удовольствием отмечая, что Эбигейл держится уже не так напряженно, и искренне радуясь ее сарказму. — Но мы, кажется, обсуждали вопросы секса.

 — Половой акт — нормальное физиологическое явление, доставляющее удовольствие.

 — И опять наши мнения совпадают.

 Вынув ключи, она отперла дверь и, зайдя в дом, переустановила сигнализацию.

 — Возможно, вы находите меня в определенном смысле физически привлекательной.

 — Абсолютно во всех смыслах.

 — И поэтому пришли сюда с бутылкой вина. Что ж, бокал вина я с вами выпью, а сексом заниматься не стану.

 — Договорились. — Радуясь переменам в поведении Эбигейл, Брукс последовал за ней на кухню. — А есть для отказа какая-либо конкретная веская причина, кроме той, что мы пока не отведали вместе пирога?

 — Вы задаете слишком много вопросов, и необходимость отвечать на них действует на нервы и утомляет.

 — Будь проклято мое любопытство. Господи, Эбигейл, неужели вы улыбнулись?

 — Просто непроизвольная гримаса.

 — Шутите. Вы сейчас готовы в любую минуту надеть карнавальную шляпу и пуститься в пляс на столе.

 — Вы весельчак, в отличие от меня, и я способна оценить человека с природным чувством юмора. — Она сняла куртку и, открыв дверь в комнату, которая, вероятно, служила хозяйственным помещением, повесила ее на крючок. — Вы не урод и к тому же хорошо сложены, а я предпочитаю заниматься сексом с физически крепкими мужчинами.

 Эбигейл достала штопор и, не дав Бруксу опомнится, ловко откупорила бутыль с вином. «Эх, неловко получилось!» — упрекнул он себя за нерасторопность.

 — Значит, на данный момент моим единственным недостатком является природная любознательность? — поинтересовался он.

 — Имеются и другие. Например, обаяние. Вы в курсе, что привязанность к человеку может доставить массу неприятных ощущений? Например, когда я больше не захочу заниматься с вами сексом.

 — А с чего вы решили, что не захотите?

 Она достала два бокала, миниатюрные тарелочки и вилки.

 — Закон средних чисел.

 — Ах, вон оно что. Вот мы и нашли первое отличие между нами: я его не признаю.

 — Многим людям так кажется. Только незнание законов математики не освобождает от ответственности и не соответствует действительности. — Эбигейл наполнила бокалы и устремила на Брукса изучающий взгляд. — Знаете, мне нравится ваш нос.

 — Эбигейл, вы очаровательны! Чем же вам приглянулся мой нос?

 — Он сломан, и отсутствие симметрии придает лицу своеобразие и делает его более интересным. Люблю оригинальные лица.

 — И все равно не оставляете мне надежды на секс?

 Эбигейл снова улыбнулась, на сей раз широко и от души.

 — Полагаю, у вас имеются запасные варианты.

 — Верно. И каждый раз пытаюсь им всучить свой номер телефона, как случилось в магазине деликатесов. — Брукс дождался, когда она достанет пирог. — А хотите знать, почему я не собираюсь заниматься с вами сексом?

 Он видел, что озадачил Эбигейл, возбудил в ней любопытство.

 — Да, пожалуй.

 — Вы красивы, прелестно выглядите и подходите мне физически. И так на меня смотрите, будто хотите прочесть все тайные мысли. Не знаю почему, но это страшно возбуждает. А еще вам нужна помощь.

 — Не хочу я никакой помощи.

 — Я и не говорю, что хотите. Вы нуждаетесь в помощи и защите, а я питаю слабость к людям, которым требуется поддержка. Мне симпатичен ваш пес, несмотря на то что он не менее опасен, чем «Глок», что у вас в кобуре. Нравится ваша манера разговаривать, будто вы всегда чем-то недовольны. И очень хочется ощутить вкус ваших губ. Это желание сильнее, чем я думал… И все же…

 С нарочито печальным вздохом Брукс воздел руки к потолку, а потом бессильно уронил.

 — Вам не удастся отвертеться. Я никогда не перестану задавать вопросы, в этом-то и загвоздка. А поскольку я мужчина и готов на секс с женщиной, которой не противен, хочется узнать ее поближе. Скажем, вместе поужинать, приятно побеседовать и тому подобное.

 — Назначить свидание. Только я на свидания не хожу.

 — Ну, этим вы меня не удивили. Мы уже успели пострелять вместе по мишеням, приятно побеседовать и обменяться мнениями. А вот теперь собираемся разделить трапезу с пирогом и вином. Еще немного, и можно назвать наше общение свиданием.

 — Это не свидание. — Эбигейл бросила в сторону Брукса смущенный взгляд.

 — По-вашему, может, и нет. — Он нацелил на Эбигейл вилку с наколотым на нее куском пирога. — А у меня на этот счет свое мнение, и единственное, что останавливает от секса с вами, — моя осторожность. С этим можно справиться, и когда я решу, что это больше не является проблемой, единственное, что будет нужно для секса, — это ваше желание.

 — Которого у меня нет. Так что, если желаете продолжить беседу, давайте сменим тему. Это не провокация, — поспешно добавила она, спохватившись, что ее слова могут быть истолкованы неправильно. — Я не хотела вас провоцировать.

 — Ясно, что не хотели, однако ощутимо повеяло тонким ароматом интриги, и он такой соблазнительный. Словно черничный пирог.

 Откусив пирога, Брукс резко поменял тему:

 — Систему охраны в доме разработали сами?

 — Да. — Эбигейл снова насторожилась.

 — И камеры тоже?

 — Конечно. Надеюсь, понятно, что изготовлением оборудования я не занимаюсь.

 — Понятно. — Он наклонился над компьютером. — Круто оборудован.

 — Моя работа.

 — Я неплохо разбираюсь в компьютерах, могу произвести нужные операции и найти информацию, которая меня интересует. А вот мой отец — удивительный человек. При любом сбое обращаюсь к нему. Он просто зациклился на математике. А вы тоже из числа одержимых точными науками?

 Помнится, когда-то Эбигейл была помешана на всех науках сразу. А может, ничего не изменилось до сих пор?

 — Математика доставляет мне удовольствие своей логичностью.

 — Мне следовало догадаться. — Брукс снова повернулся к собеседнице и отпил из бокала. — Хорошо у вас. Мать завидует вашей кухне.

 — Купите ей собаку.

 — Что?

 — Она говорит, что не готова завести нового питомца, но, судя по реакции на Берта, это не так. Ей не хватает общения с собакой. Она… Простите, что вмешиваюсь не в свое дело. — Щеки Эбигейл залились краской.

 — Мать души не чаяла в нашем псе. Да мы все были к нему привязаны и тяжело переживали его смерть.

 Брукс глянул на Берта, с трудом удерживаясь от желания потрепать его по холке.

 — Вы действительно считаете, что она готова принять в дом другую собаку?

 — Не следовало заводить этот разговор.

 — Но уж раз начали, так скажите свое мнение.

 — Хорошо. У меня создалось впечатление, что ваша мать не решается сама привести в дом другую собаку, считая это изменой прежнему любимцу. А вот подарок от одного из детей — совсем другое дело, верно?

 — Вы правы. Спасибо за совет. Вы очень понравились Санни.

 — Взаимно. Заберите остатки пирога и блюдо. — Эбигейл встала и стала заворачивать пирог.

 — А еще не забудьте подать мне шляпу. Вы куда-то торопитесь?

 — Но шляпы на вас не было.

 — Это шутка. Так говорят, когда хотят выпроводить надоевшего гостя. Мол, осторожно, придерживайте дверь, чтобы на выходе не получить под зад.

 — Ах, вот оно что. Но вам и правда пора. У меня много работы, а еще надо выгулять собаку. Передайте матери, что пирог доставил нам истинное удовольствие. И спасибо за вино. Я вас провожу.

 Брукс подождал, пока она отопрет парадную дверь и выключит сигнализацию, положил пирог на столик:

 — Прикажите собаке лежать тихо.

 — Зачем?

 — Хочу вас обнять, после чего руки мне понадобятся, чтобы вести машину, и совсем не хочется их лишиться.

 — Не люблю, когда ко мне прикасаются.

 — Вам нравится секс, а поцелуй — это нечто среднее между прикосновением и сексом. Неужели вам не любопытно, Эбигейл?

 — Немножко. — Несколько секунд она изучала лицо Брукса, пронзая будто рентгеновским лучом, а потом, слегка придерживая его руку, скомандовала: — Ами, Берт, Ами.

 Брукс обнял Эбигейл, чувствуя, как она напряглась всем телом, продолжая держаться за оружие.

 — Ами, — судорожно выдохнула она. — Это по привычке. Давайте останемся друзьями.

 Брукс погладил ее по щеке, а она по-прежнему не сводила с него пристального взгляда. Этот настороженный пытливый взгляд задел в сердце Брукса какую-то струну, и он поцеловал Эбигейл бережно и нежно, хотя и не совсем по-дружески.

 Потом их тела теснее прижались друг к другу, Эбигейл обняла его за плечи, пробежала рукой по затылку, погладила по волосам. Брукс ощутил во рту дразнящее прикосновение ее языка, полуприкрытые глаза утратили настороженное выражение и стали изумрудно-зелеными.

 Отступив на шаг, он отпустил Эбигейл и, покачав головой, забрал остатки пирога.

 — Знаете, я просто должен сюда вернуться.

 — Это ошибка.

 — Для кого?

 — Для нас обоих.

 — Не забывайте, что у людей бывают разные точки зрения по одному и тому же вопросу. — Он наклонился к Эбигейл, и на сей раз поцелуй был мимолетным и дружеским.

 — Я к вам приеду. Пока, Берт! — крикнул он, выходя из дома и направляясь к машине.

 Эбигейл закрыла дверь и заперла на все замки еще до того, как услышала шум двигателя, а потом, тяжело вздохнув, глянула на пса.

 — Это ошибка, — прошептала она.

 В течение рабочего дня Брукс успел нагнать страха на троих малолетних магазинных воришек, разобрался с дорожным происшествием и помешал обоим его участникам поколотить друг друга. Потом пришлось заниматься сопутствующей бумажной волокитой и выслушивать горестные вопли Сида Файерхока, которого Брукс все-таки вызвал в суд по поводу неисправного глушителя.

 Намереваясь вознаградить себя за труды, Брукс собрался забежать на минутку в кондитерскую и выпить чашечку изумительного кофе с печеньем сникердудл. Но не успел. В кабинет заглянула Алма, в ушах которой красовались серьги в виде радужных символов мира размером с детский кулачок.

 — Звонил Гровер. Конфликт в магазине «Озарк арт».

 — А в чем дело?

 — Он только сказал, что дело непростое, и просил тебя приехать.

 — Хорошо, загляну. А на обратном пути зайду в кондитерскую, так что, если чего-нибудь надо, скажи.

 — Изыди, сатана!

 — Ну, мое дело предложить. — Брукс поднялся из-за стола и взял куртку.

 — Но если шоколадное печенье с орешками макадамия и худосочная чашечка латте случайно окажутся у меня на столе, я не виновата.

 — Что ты, кому придет в голову тебя винить? — По пути Брукс удивлялся, с какой стати Алма окрестила кофе латте худосочным, но потом решил, что женские причуды ему не дано понять, а потому не стоит ломать над ними голову.

 Он глянул на небо: погода в последнее время преподносила сюрпризы, температура воздуха то подскакивала вверх, то резко падала, а в центре температурной кривой образовывался благоприятный плацдарм для торнадо. Однако в данный момент небо было окрашено в не предвещающие беды блеклые тона линялой джинсовой ткани.

 Брукс пересек улицу и двинулся по направлению к Шоп-стрит, с чувством удовлетворения отметив характерную для послеполуденного субботнего часа шумную толпу местных жителей и туристов. Остался позади магазин деликатесов, навеявший воспоминания об Эбигейл. Еще квартал, и вот он уже рядом с «Озарк арт».

 Однако никаких следов конфликта, о котором сообщил Гровер, сквозь смотровое окошко не заметно. Не видно ни его самого, ни посетителей. Звякнул колокольчик, Брукс зашел внутрь и осмотрел выставочный зал, развешенные на стенах полотна, скульптуры, полки с изделиями из керамики и стекла ручной работы.

 Из воздухораспределителя в виде камыша разливался аромат весеннего леса. Наверняка выдумка самого Гровера. Он похож на гнома, сошедшего с иллюстраций к книге сказок, а что касается запахов — тут Гровер настоящий волшебник.

 Брукс прошел в хранилище и кабинет — у кассы ни души.

 Вдруг по деревянному полу застучали каблучки, и из задней комнаты выплыла Силби: волосы в беспорядке струятся по плечам, взгляд томный.

 — А, вот и ты, шеф.

 — В чем дело, Силби?

 — Сейчас расскажу. — Откинув со лба волосы, она поманила Брукса пальцем и открыла дверь в заднюю комнату. — Вон там удобнее. — Помещение наполнилось ароматом ее духов.

 — А где Гровер?

 — Сейчас вернется. Надо же кому-то присмотреть за магазином.

 Под ногами Брукса скрипнула дверца люка.

 — Послушай, Силби, Гровер позвонил в полицейский участок и сообщил о конфликтной ситуации, требующей вмешательства полиции.

 — Конфликт налицо, но он никому не нужен. Пойдем со мной и решим его полюбовно.

 — Решим его здесь, на месте.

 — Ладно, согласна. — На Силби было надето платье с рисунком из черно-белых водоворотов, и вдруг оно куда-то исчезло.

 — Господи, Силби, что ты творишь?

 Она рассмеялась, встряхнула волосами, распространяя дурманящий аромат, и прислонилась к дверному косяку. Из всей одежды на Силби остались только ярко-красные босоножки на высоких каблуках, открывающие пальцы с ногтями, окрашенными в тот же цвет.

 — Ты не пришел ко мне вчера вечером, Брукс, и пришлось пить вино в одиночестве. Я могу выдвинуть против тебя обвинение в том, что ты создаешь криминогенную обстановку.

 — Я же предупредил, что занят. Не дури, Силби. Давай одевайся.

 — Не припомню, чтобы ты так говорил раньше.

 Брукс смотрел на Силби, в душе удивляясь и даже испытывая некоторое беспокойство, что ему не стоит больших усилий устоять перед ее прелестями.

 — А сейчас говорю. Надень платье, Силби.

 — Иди ко мне, давай займемся любовью.

 — Да что на тебя нашло? — возмутился Брукс. — Подговариваешь Гровера позвонить в полицию и вызвать офицера.

 — Не абы какого офицера, милый. — Силби послала ему воздушный поцелуй. — Мне нужен ты.

 — Замолчи наконец! — Брукс чувствовал, что теряет терпение и вот-вот даст волю гневу. — Если сейчас же не оденешься, я тебя арестую за непристойное поведение в общественном месте.

 — А, хочешь пошутить…

 — Посмотри на меня, разве я похож на шутника?

 Наконец до Силби дошло, что Брукс говорит серьезно, и в ее глазах сверкнула злоба. Молниеносным движением она натянула на себя платье.

 — Не смей говорить со мной в таком тоне!

 — Если еще раз выкинешь подобный фокус, я перейду от слов к делу. Пойми, Силби, я шеф полиции и нахожусь при исполнении служебных обязанностей.

 — Будто в этом болоте может что-нибудь произойти. — Она сердито поправила бретельки.

 — Сейчас объясню, что именно случится. Я намерен найти Гровера и оштрафовать его за ложный вызов.

 — Ты этого не сделаешь.

 — Не сомневайся, сделаю.

 Силби подалась вперед.

 — Не надо, Брукс, прошу тебя. Это я его уговорила.

 — Что ж, в следующий раз будет умнее. Да и тебе урок пойдет на пользу.

 — Почему ты так себя ведешь? — В глазах Силби стояли слезы обиды. — Вынуждаешь бросаться тебе на шею, а потом злишься. Помнится, в школе ходил за мной по пятам.

 — Мы не в школе, и мне не хочется вспоминать о тех временах.

 — Ты меня больше не хочешь, так?

 Брукс помнил эти слезы, некогда их пролились целые реки, и были они вполне искренними.

 — Послушай, Силби, ты очень красивая женщина, наверное, самая красивая из всех, что я встретил в жизни. Господь не обделил тебя талантом, а при желании ты бываешь интересной собеседницей. В другом качестве ты меня не привлекаешь. Мне больше не нужны такие отношения.

 — А пару недель назад, когда ты проводил время в моей постели, я ничего подобного не слышала.

 — Верно, то было минутное затмение, помешательство — назови как хочешь. Сейчас я об этом сожалею. — Брукс понимал, что сильно обидел Силби. — Секс с тобой всегда доставлял удовольствие, но кроме него у нас нет ничего общего.

 — Что-то с тобой произошло. — Щеки Силби залила краска смущения и гнева. — Раньше ты загорался от одного моего взгляда.

 — Если соблазнить мужчину — твое единственное стремление, то найдется множество желающих поспособствовать тебе в этом деле.

 — Но ты не из их числа.

 — Верно. — Брукс понимал, что решительное объяснение состоялось, и испытывал явное облегчение. — Больше нет. Возможно, без секса наши отношения станут гораздо гармоничнее. А пока могу обещать одно: если еще раз выкинешь подобный фортель, получишь возможность лично ознакомиться с камерами, что находятся в полицейском участке. Прислушайся к моим словам.

 — Ты сильно переменился, Брукс. — На щеках Силби по-прежнему горел румянец, но лицо словно окаменело и стало чужим.

 — Надеюсь. А ты присмотри за магазином до возвращения Гровера. — Брукс направился к двери, но вдруг оглянулся. — Красивое платье, Силби. Тебе очень идет.

 Выйдя на улицу, он заметил Гровера, полного лысеющего мужчину с сутулыми плечами. Он сидел на лавочке недалеко от магазина и дымил сигаретой «Мальборо».

 — А, привет, шеф.

 — Привет, Гровер. Пойдем со мной.

 — А?

 — За ложный вызов полиции полагается штраф, и ты его непременно заплатишь.

 — Но я…

 — В следующий раз, когда красивая женщина попросит сделать глупость, сорок раз подумай.

 — Но она слезно молила…

 — Вот с ней это и обсудишь. А я напоминаю, что помощи полиции просят только в случае необходимости, и у тебя нет права попусту тратить мое время и отвлекать представителя органов правопорядка от важных дел. За подобные проделки можно и в тюрьму угодить.

 Бледное лицо Гровера покрылось алыми пятнами, руки заметно задрожали.

 — Как — в тюрьму? Господи, да я только…

 — Больше так не делай. А сейчас заплатишь штраф две тысячи долларов.

 Брукс был готов подхватить Гровера на случай, если тот надумает потерять сознание. По всем признакам, дело именно к этому и шло.

 — Я… я… я…

 — Уменьшаю сумму штрафа до двадцати пяти долларов, делая скидку на глупость. Заплатишь до конца дня, или штраф снова увеличится до двух тысяч. Понял?

 — Да, сэр. Простите. Но я думал…

 — Вот именно, что не думал. А в следующий раз задумаешься.

 — Я заплачу, Гровер. — К ним подошла Силби. — Все случилось по моей вине, и я заплачу штраф.

 — Мне все равно, чьи деньги, но до пяти вечера они должны быть в полицейском участке.

 — Зачем ты его напугал? — Силби присела на скамейку и обняла Гровера за сутулые плечи. — Я виновата.

 — Разговор окончен. Заплатите штраф, и инцидент исчерпан.

 Аппетит у Брукса начисто пропал, но на обратном пути он все же заглянул в кондитерскую и выполнил заказ Алмы. Положив печенье ей на стол, он прошел в свой кабинет и заполнил квитанцию на уплату штрафа.

 Брукс долго думал, какую указать причину, и остановился на «воющем волке». Это вполне резонно и ни у кого не вызовет удивления.

 Он положил квитанцию рядом с принесенным для Алмы кофе латте:

 — Гровер или Силби придут и оплатят, ни о чем их не спрашивай.

 — Когда просят не задавать вопросов, они так и вертятся на языке.

 — Только не в случае, когда человек, к которому ты собираешься с ними приставать, любезно принес тебе кофе и шоколадное печенье макадамия.

 — Ага, хочешь откупиться… — Алма постучала синим ногтем по стакану.

 — Не задавай лишних вопросов, Алма. Нарушители могут неправильно их истолковать, — снова попросил Брукс.

 В этот момент в кабинет зашел Эш.

 — Пришлось разогнать скейтбордистов на площадке для парковки, что возле банка. А еще оштрафовал Дойла Парсинса за превышение скорости. Некоторых людей бесполезно предупреждать. О, да тут печенье!

 — Одно-единственное печеньице. Лично для меня, — пояснила Алма.

 — Я проезжал мимо площадки, где играют участники Малой лиги. Малыш Дрейпер нанес такой удар «на три базы», что у меня дух захватило. Так разволновался — сердце чуть не остановилось. Только печеньем и можно меня успокоить.

 Алма с улыбкой аккуратно откусила от печенья и закатила глаза к потолку, изображая неземное наслаждение.

 — М-м-м, как вкусно!

 — Как гнусно с твоей стороны.

 Оставив их, Брукс вернулся в кабинет и, плотно закрыв дверь, принялся выискивать информацию об Эбигейл Лоуэри в интернете. Оказывается, у нее имеется степень магистра по компьютерным технологиям и еще одна — по разработке систем обеспечения безопасности. Обе выданы Массачусетским технологическим институтом. Впечатляющее открытие.

 Потребовалось еще некоторое время, чтобы выяснить название компании, на которую она работает по контракту.

 Частная компания «Глобал Нетворк», основанная тридцатитрехлетней Корой Финс. И ни одной фотографии. Все же удалось найти пару статей об этой небольшой эксклюзивной фирме, избегающей любого общения со средствами массовой информации как следствие агорафобии^[1] ее руководителя.

 На веб-сайте отсутствовала информация о владелице компании и о сотрудниках. Просто указывалось, что «Глобал» занимается разработкой систем обеспечения безопасности. И все.

 Брукс откинулся на спинку кресла, удивляясь собственной настойчивости. Эбигейл не совершила ничего недозволенного, и девушка определенно ему нравилась. И все же что-то не давало ему покоя, и оставить это чувство тревоги без внимания не получалось. Надо еще немного покопаться, и что-нибудь да обнаружится… Непременно.

 Он переключился на другой сайт, и в это время раздался стук в дверь.

 — Войдите.

 — Я ухожу, — сообщила Алма. — Все вызовы перевела на твою каморку. Эш на дежурстве до восьми, а Бойд патрулирует дорогу.

 — Хорошо.

 — Силби и Гровер явились на пару и заплатили штраф.

 — Замечательно.

 — Не знаю, стоило ли печенье такой жертвы с моей стороны. Однако твой рабочий день закончился десять минут назад. Ступай домой.

 — Ты права, Алма. Спасибо, что напомнила.

 Брукс просмотрел свой график: в понедельник ежемесячная встреча с членами городского совета. Вот радость-то. А еще нужно закончить к концу месяца квартальные отчеты и запротоколировать результаты проверок. Можно спокойно отправляться домой и доделать работу там. Не слишком богатая событиями у него жизнь.

 Что ж, сам виноват. Правда, можно пойти в паб или позвонить одному из друзей, узнать, что нового. Только сегодня нет настроения.

 Случай с Силби оставил в душе неприятный осадок, вызывающий раздражение и одновременно возбуждение. Именно последнее и выводило из себя.

 Ведь когда шок, вызванный поступком Силби, прошел, возникло искушение. Слабое, но искушение воспользоваться моментом и уступить инстинктам.

 Но здесь его вины нет, успокаивал себя Брукс, подходя к окну. Перед прелестями обнаженной Силби не устоит ни один мужчина, разве что покойник.

 И вот теперь он злится и нервничает, а ведь до похода в магазин «Озарк арт» пребывал в отличном расположении духа. А потом все было испорчено, и он сознательно лишил себя короткого, полного страсти секса и хорошего кофе с печеньем.

 Однако Силби права, Брукс действительно сильно изменился. Есть надежда, что он не утратил вкуса к внезапному обжигающему страстью сексу, только больше не хочет испытывать после него чувство вины и опустошенности, когда все становится безразличным.

 Пожалуй, сейчас надо развеяться. Может, наведаться к Миа, напроситься на ужин и поиграть с детишками? От мыслей о сексе лучше всего отвлекает общение с парой непослушных проказливых ребятишек, дерущихся за право поиграть на новой модели игровой приставки.

 Он закрыл дверь, потом вернулся за курткой и, уходя, попрощался с оставшимся на дежурстве Эшем. Под действием внезапно осенившей удачной мысли заскочил в цветочный магазин. Едва успел до закрытия.

 Букет тюльпанов в благодарность за ужин и возможность отвлечься.

 Выехав из города, он повернул к большому шумному дому сестры, расположенному возле реки. И сам не понял, в какой момент передумал и почему-то оказался на дороге, ведущей совсем в другую сторону.

* * *

 В доме Эбигейл уютно потрескивал камин. В кастрюльке на плите томился суп с пастой и фасолью. Хозяйка испекла к нему маленький круглый каравай оливкового хлеба и приготовила салат из различных овощей, который намеревалась сдобрить приправой с клюквенным уксусом.

 Эбигейл закончила всю запланированную на день работу и посвятила полтора часа упражнениям по поддержанию веса и укреплению сердечно-сосудистой системы, после чего успела позаниматься с Бертом.

 Теперь можно побаловать себя изысканным ужином и посмотреть приятный фильм, возможно даже не один, и завершить отдых порцией попкорна.

 Не считая вторжения в ее жизнь чужих людей, прошедшая неделя оказалась на редкость продуктивной и удачной. Гонорар за выполненную работу солидно пополнит банковский счет и поможет укрепить душевное спокойствие.

 А чем заняться в воскресенье? Надо дать компьютеру отдых, почистить оружие, поработать в саду и навести порядок в теплице. Можно ненадолго прогуляться в горы, а потом поужинать оставшимся с субботы супом и посвятить вечер чтению.

 По мнению Эбигейл, о лучшем уикенде и мечтать нельзя.

 — Посмотрим для начала боевик, а потом хорошую комедию, — предложила она Берту, помешивая суп. — И выпьем вина. Шеф полиции прав: оно действительно хорошее. Вечером не так холодно, и можно погасить камин. Думаю, мы воспользуемся случаем и…

 Гудок системы сигнализации заставил насторожиться хозяйку и пса.

 — Нежданные гости, — прошептала Эбигейл, хватаясь за висящий на поясе револьвер.

 Увидев движущуюся по подъездной дороге полицейскую патрульную машину, она нахмурила брови.

 — Что ему здесь опять понадобилось?

 Эбигейл подошла к компьютеру и увеличила масштаб изображения, желая убедиться, что за рулем действительно Брукс и рядом с ним никого нет. После минутного колебания она отстегнула кобуру. Шеф полиции непременно привяжется с кучей вопросов, увидев ее разгуливающей при оружии по собственному дому в субботний вечер.

 Спрятав оружие в ящик стола, она подождала, пока Брукс припаркует машину. Хорошо хоть, на сей раз поставил ее рядом с машиной Эбигейл, а не сзади, как в прошлый раз.

 Она подошла к двери, отперла замок и подняла засов. Приоткрыв дверь на пару дюймов, Эбигейл положила руку на пистолет, хранившийся под столиком.

 При виде букета тюльпанов она нахмурилась еще сильнее.

 — Ну, опять приехали извиняться? За что на сей раз?

 — Я не извиняться. Ах, это… совсем забыл про цветы. Хотел подлизаться к сестре, чтобы меня накормила. И в результате приехал сюда.

 В угасающем свете дня глаза Брукса светились янтарем, а играющая на губах небрежная улыбка казалась натянутой.

 — И вы решили ими воспользоваться, чтобы подлизаться ко мне?

 — Ну, так далеко я не загадывал. Но может, с их помощью я все-таки проникну в дом?

 Эбигейл открыла дверь шире.

 — Прелестные цветы. Вам следует поехать к сестре и порадовать ее букетом.

 — Возможно. Но я уже привез его вам. У меня выдался паршивый денек. А ведь начинался хорошо, но потом все пошло наперекосяк. Вот я и хотел поднять настроение в семейном кругу Миа. Но потом понял, что это не поможет.

 — Вряд ли визит ко мне способен улучшить вам настроение.

 — Оно уже не такое мрачное. — Брукс одарил ее непринужденной улыбкой, которая едва не растопила лед во взгляде. — Какой чудесный аромат доносится из кухни!

 — И зачем вы сюда явились?

 — Сам не знаю. Можете выставить меня за дверь, но сначала я подарю вам цветы.

 Никто прежде не преподносил Эбигейл букетов, и она чуть не проболталась об этом прискорбном факте, но вовремя спохватилась и прикусила язык.

 — Я собиралась выпить бокал вина, которое вы привезли в прошлый раз, и вот теперь вы являетесь с цветами. Вынуждаете чувствовать себя обязанной.

 — Что ж, укоряйте. Мне уже все равно. Я все выдержу, и пусть завершение этого дня тоже будет паршивым.

 Эбигейл отступила назад, пропуская Брукса в дом, и заперла за ним дверь. Повернувшись к гостю, она увидела, что тот по-прежнему стоит с протянутым букетом.

 — Спасибо, несмотря на то что вы купили тюльпаны для сестры.

 — И несмотря на это, пожалуйста.

 — Нужно поставить их в воду.

 Брукс прошел вслед за хозяйкой на кухню, вдыхая заманчивые ароматы.

 — Подходящий вечер для тарелки супа у камина, — заметил он в надежде получить и то и другое. — Ночью могут быть заморозки, а завтра днем столбик термометра подскочит до семидесяти по Фаренгейту^[2]. Вам когда-нибудь доводилось пережить торнадо?

 — Я к нему готова. — Эбигейл достала из буфета керамический кувшин в зелено-коричневых тонах.

 — Приобрели в одном из наших магазинов?

 — Да, местные художники очень талантливы.

 Эбигейл достала из-под раковины коробочку с удобрениями для цветов, высыпала маленькую ложечку в кувшин и только потом налила туда воды. Брукс сел и молча наблюдал, как она колдует над цветами.

 Эбигейл поставила кувшин на стол и устремила на шефа полиции пристальный взгляд, наподобие того, каким он сам одаривал подозреваемого в бесчинствах.

 — Можете выпить бокал вина, если хотите.

 — Не откажусь.

 Она достала бутылку и наполнила бокалы.

 — Похоже, вам хочется рассказать о неприятностях, случившихся за прошедший день. Не понимаю, почему вы решили поделиться со мной, ведь я не принадлежу к кругу близких вам людей.

 — Может быть, именно поэтому. Есть и другая причина: я вдруг понял, что вы имеете косвенное отношение к моим сегодняшним невзгодам.

 — Интересно, каким образом?

 — Сейчас объясню. — Брукс отпил из бокала, но Эбигейл продолжала стоять и даже не пригубила вино. — Ладно, слушайте, — пожал плечами Брукс. — Сегодня у меня произошел неприятный инцидент с женщиной. В школьные годы я любил ее до безумия. Знаете, что это такое?

 Перед глазами Эбигейл возник отчетливый образ Ильи Волкова. Он был таким близким и в то же время очень далеким.

 — Не совсем.

 — И никто не разбивал вам сердце?

 — В учебе я сильно опережала сверстников и занималась в старшей группе. Они никогда не воспринимали меня всерьез.

 — Ладно, вернемся к моей истории. — Брукс поднял бокал и выпил. — Я терзался, мучился, ходил за ней по пятам и ловил каждое движение. Она была у меня первой. А первая любовь навсегда оставляет след в душе, верно?

 — Вы имеете в виду первый сексуальный опыт? Я не испытывала никакой эмоциональной близости с первым сексуальным партнером.

 — С вами тяжело разговаривать, Эбигейл. Когда она меня бросила ради первокурсника, капитана футбольной команды, я страшно переживал. Словно получил жестокий удар в челюсть.

 — Не понимаю, зачем причинять боль партнеру, если уходишь к другому. Та девушка поступила нехорошо. Искренне сочувствую.

 — Со временем все утихло, я пережил эту боль. По крайней мере, так мне казалось. Потом уехал в Литл-Рок, где провел десять лет. А когда вернулся, упомянутая дама успела покуралесить и уже разводилась со вторым мужем.

 — Ясно.

 Неожиданно до Брукса дошло, что из-за прошлых обид он выставляет Силби в весьма невыгодном свете.

 — Не подумайте, эта женщина вовсе не такая бессердечная, но злость еще не утихла, и потому я сгущаю краски. Итак, по возвращении домой я стал служить в полиции и первые два месяца был очень занят. А тут еще заболел отец.

 — Примите мои соболезнования. Надеюсь, он поправился.

 — Слава Богу. А недавно мы с Силби в некотором роде снова окунулись в прошлое.

 — И занимались сексом?

 — Да, пару раз. Две недели назад у нас было свидание, и оно оставило в душе неприятный осадок. — Брукс, нахмурившись, изучал содержимое бокала. — Наверное, нельзя войти в одну реку дважды.

 — А зачем, если прошлое оказалось ошибкой?

 — Резонное замечание. Только сами понимаете, не всегда так получается, когда речь идет о сексе. Так вот, я решил прекратить наши отношения, и надо было сказать об этом Силби прямо. Да, так и следовало поступить, а не увиливать от разговора. А сегодня днем она… Одним словом, Силби уговорила владельца магазина, в котором выставляет свои изделия и работает неполный день, позвонить в полицию и вызвать меня.

 Эбигейл в очередной раз отметила, как похожа манера разговора у Брукса и его матери. Тот же доверительный тон и завораживающая непоследовательность.

 — И она заявила о преступлении?

 — О конфликте, требующем моего вмешательства. Однако она ждала меня одна и очень хотела с пользой провести время в задней комнате.

 — То есть заняться сексом?

 — Именно. Да, не сомневаюсь, именно таков был ее план. А когда я дал понять, что затея мне не по душе, Силби взяла да и сбросила платье. Знаете, вот так, неуловимым движением. — Брукс сделал красноречивый жест рукой. — И осталась нагишом, в одних красных туфельках.

 — Она уверена в своих чарах и, вероятно, не сомневалась, что вы не устоите.

 — Уверена, точно. Но я устоял. Я…

 — Вы сказали, что ее предложение неуместно.

 — Точно. Не то чтобы я…

 — Вы почувствовали возбуждение, и это вполне естественно.

 — Как рефлекс. Но я не на шутку рассердился, так как находился при исполнении служебных обязанностей. А она уговорила этого болвана, своего босса, позвонить в полицию.

 По мнению Эбигейл, рассказ Брукса представлял собой изумительный пример развития человеческих отношений, которое привело к разрыву и к полному непониманию.

 — Вероятно, эта женщина не понимает, как серьезно вы относитесь к служебным обязанностям.

 — Вас это забавляет? Напрасно, к работе я отношусь серьезно. Я же не сексуально озабоченный подросток, а взрослый мужчина, и к тому же шеф местной полиции.

 Вспышка гнева с примесью чувства вины у такого сильного, но ранимого мужчины вызвали у Эбигейл искреннее сочувствие.

 — Вы все еще сердитесь на нее, а заодно и на себя за то, что не смогли справиться с животными инстинктами.

 — Пожалуй, вы правы. Надо было просто объяснить, что она больше не вызывает у меня желания. Она хочет использовать меня как плейбоя по вызову! Ну и разозлился же я… Отчасти по причинам, о которых я уже упомянул, а кроме того… Господи, да у нее ни капли уважения к нам обоим! А еще не давала покоя мысль, что необходимо проучить беднягу Гровера, напугать так, чтобы обделался и больше не вздумал выкидывать подобные номера.

 — Да, причин много.

 — Я еще не все перечислил. Глядя на красивую обнаженную женщину, которую когда-то хотел до безумия, как случается только с подростками, я вдруг понял, что больше она меня не привлекает, потому что думаю о вас.

 Эбигейл отвернулась к плите и принялась помешивать суп, решив, что сейчас это самое подходящее занятие. Признание Брукса задело в душе какую-то струну.

 — Я же сказала, что не стану заниматься с вами сексом. Или вы решили, что я таким образом пытаюсь разжечь в вас интерес?

 — Нет, полагаю, вы просто озвучили свои мысли, не считая тех, что держатся взаперти за семью замками. Однако вы не стали бы затрагивать эту тему, если бы сами не испытывали некоторого желания.

 Эбигейл резко повернулась к гостю: их по-прежнему разделял кухонный стол.

 — Весьма опрометчиво приезжать сюда, не обуздав свой гнев. К тому же подозреваю, у вас еще не прошло возбуждение, вызванное инцидентом с той женщиной.

 — Мне определенно нравится ваша манера вести беседу. И вы абсолютно правы: мой визит сюда — явная глупость.

 — Если я пересмотрю свое решение, потому что…

 Брукс жестом попросил ее замолчать.

 — Сделайте одолжение, ничего не надо пересматривать. Если передумаете, мне будет трудно отказаться. А если нет, я огорчусь, только и всего. Вообще-то я приехал не ради секса, а просто потому, что, как уже говорил, оказался в затруднительном положении. Я взбешен. Так что давайте на сегодняшний вечер оставим тему секса. Мне не терпится сесть за стол и попробовать этот дивный суп, а также получить удовольствие от приятной беседы.

 Эбигейл всей душой противилась обаянию Брукса и вообще не хотела привязываться к мужчине, к полицейскому, который, несмотря на все меры предосторожности, сумел заговорить ей зубы и теперь сидит рядом на ее кухне. Мало того, история Брукса против воли возбудила Эбигейл.

 Разум подсказывал, что сейчас самое время выставить его за дверь, но Эбигейл этого совсем не хотелось, и было интересно посмотреть, что произойдет, если она вдруг решится на маленькое безумство.

 — Я собиралась посмотреть за ужином фильм.

 — Люблю кино.

 — Хотела посмотреть «Стальные магнолии»^[3].

 — Вероятно, я заслужил такую кару, — тяжело вздохнул Брукс.

 Эбигейл улыбнулась, и Бруксу показалось, что в комнате стало светлее.

 — Вообще-то я хотела посмотреть «Живи свободным или умри»^[4].

 — Надо было принести букет пошикарней.

* * *

 Брукс отметил, что Эбигейл отменно готовит, а еще обнаружил, что ему очень понравилась приправа с клюквенным уксусом. Эбигейл увлеченно смотрела фильм, ни о какой болтовне не было и речи.

 И это тоже нравилось Бруксу, особенно сейчас, когда пес привык к его присутствию и мирно дремал, свернувшись клубком, у ног хозяйки. Правда, Брукс не сомневался, что стоит сделать неосторожное движение — и Берт вскочит с места, гипнотизируя его немигающими глазами. А то и пустит в ход зубы.

 И все же настроение улучшилось, напряжение прошедшего дня постепенно отпустило, и он наслаждался покоем. Вкусная еда, хороший фильм, потрескивающий в камине огонь и молчаливая женщина рядом. О чем еще можно мечтать? Когда на экране замелькали титры, Эбигейл встала и принялась собирать посуду.

 Как и следовало ожидать, Берт тут же насторожился и устремил на Брукса красноречивый взгляд: «Не забывайся, дружище, я за тобой слежу».

 — Давайте я соберу.

 — Нет, не надо, я сама.

 — Тогда помогу отнести. — Он ловко поставил тарелки и салатники стопкой, Эбигейл даже не успела возразить. — Благодаря вам, Эбигейл, мое настроение изменилось в лучшую сторону, — сообщил Брукс по пути на кухню.

 — Рада, что смогла помочь. — Она расставила посуду на кухонном столе. — А теперь вам пора уезжать.

 — Хорошо, — рассмеялся Брукс. — Послушайте, мне хочется вас отблагодарить за чудесный вечер и пригласить на ужин.

 — Мы только что поужинали.

 — Ну, как-нибудь в другой раз.

 — Я не хожу в рестораны.

 — Что, никогда?

 — Я так привыкла. Мне комфортнее здесь. Предпочитаю проводить время дома.

 — Тогда привезу ужин сюда. Я большой мастер в выборе пиццы.

 — В этом нет необходимости, — отказалась Эбигейл, хотя пиццу любила.

 — Так же как не было нужды кормить меня супом и показывать фильм с Брюсом Уиллисом. Так давайте же уравновесим чаши весов. Бьюсь об заклад, вы любите порядок и равновесие в жизни.

 — Кажется, у вас была возможность убедиться в том, что я не самый приятный собеседник.

 — Вот и ошибаетесь. Я позвоню.

 — Но я не давала своего номера.

 — Эбигейл. — Брукс погладил ее пальцем по щеке, и от этого легкого и очень интимного жеста сердце вдруг забилось сильнее. — Ведь я же полицейский.

 В который раз Эбигейл напомнила себе, что как раз об этом нельзя забывать ни на секунду.

 — Я вас провожу.

 — Скажите, этому псу надо напоминать, что я друг всякий раз, когда захочется вас поцеловать? — поинтересовался Брукс, пока она отпирала дверь.

 — Нет, если я не дам другую команду.

 — Ну, тогда ладно.

 Он придвинулся ближе, положил руки Эбигейл на бедра и медленно поцеловал в губы. Его руки блуждали по ее телу, пробуждая желание.

 И на мгновение Эбигейл забыла обо всем на свете, наслаждаясь близостью и прикосновением теплых губ, которое было особенно приятным и защищало от вечерней прохлады. Прижаться к нему всем телом, ощущая во рту его язык и чувствуя сладкую тяжесть в низу живота.

 Она жаждала разгоряченного влажного тела, хотела, чтобы ее всю покрыли поцелуями. Эбигейл истосковалась по телесной близости, в которой отказывала себе почти в течение года.

 Брукс отпустил ее, подчиняясь приказу разума, который вступил в противоборство с телом. Если позволить плотскому инстинкту одержать победу…

 — Спокойной ночи, Эбигейл, — прошептал Брукс.

 — Спокойной ночи.

 — Не суетись, Берт. — Брукс вышел за порог, и Эбигейл с наслаждением вдохнула прохладный воздух. Потом он вдруг остановился, посмотрел на нее своими переменчивыми глазами и снова ослепил обезоруживающей улыбкой. — Вино, приятная беседа, хороший фильм и незабываемый поцелуй на ночь. Чем не второе свидание?

 — Это не…

 — Можете заглянуть в толковый словарь и найти определение. Хочу сказать, мы преодолели барьер, и я с нетерпением жду третьего свидания.

 Эбигейл молча закрыла за Бруксом дверь, а он некоторое время стоял на крыльце улыбаясь.

 Направляясь к патрульной машине, Брукс сделал вывод, что возбуждение не всегда возникает в силу естественного рефлекса, а случается, бывает результатом совсем иных переживаний.

 После состоявшейся в понедельник встречи с членами городского управления, где Брукс всегда чувствовал себя в некотором роде мошенником, он направился к Линди в компании Расса Конроя. Расс Конрой, старый друг, действующий член городского управления, только что объявленный кандидатом в мэры на предстоящих осенних выборах.

 — Итак, мэр Конрой.

 — Конечно, пока еще не пришло время для громких титулов, но именно такой у меня план. Начинай агитацию, приятель.

 Брукс покачал головой. Они с Рассом ходили вместе в детский сад, а потом в школу и были дружны все эти годы. Вместе играли в бейсбол — Расс подающим, а Брукс третьим игроком, — сочиняли небылицы и сплетничали о девчонках, а потом о женщинах. Если Расс не врал, невинности они тоже лишились в одну неделю.

 Три года назад Брукс был у Расса свидетелем на свадьбе, а спустя полтора года стал крестным отцом его дочери Сесили.

 Он помнил Расса рыжеволосым веснушчатым мальчишкой с непомерно крупными для его лица зубами, видел, как из шумного мальчика на побегушках при красивом отеле, которым владели Конрои, он вырос в статного мужчину и стал управляющим в том же отеле.

 Болтливый легкомысленный дружок превратился в успешного бизнесмена и стал любящим мужем и совершенно сумасшедшим папашей.

 И все же Брукс никак не ожидал, что наступит день и он отдаст свой голос в пользу мэра Рассела Конроя.

 — Откуда такие амбициозные планы?

 — Я подхожу для этой должности. — Открыв дверь ресторана, Расс жестом показал официантке, что желает занять отдельную кабину. — Бикфорд принес мне счастье, стал домом, обеспечил средства к существованию. И самое главное, этот городок подарил мне семью: Селин и Сиси. Хочу получить шанс и способствовать развитию нашего города, обеспечить стабильность, рост торговли.

 — Ты с этим справишься. — Брукс откинулся на спинку кресла. Ким без предварительной просьбы подала им кофе, и Расс поблагодарил ее в свойственной ему дружелюбной манере.

 Наверное, он и правда создан для этой должности.

 — Ваше здоровье, мэр Конрой, — шепнул Брукс, поднимая чашку с кофе.

 — Благодарю, шеф Глисон.

 — Что, удар ниже пояса? Мы уже оба взрослые, особенно ты, папочка.

 — В сентябре стану папочкой во второй раз.

 — Как, опять? Правда?

 — Чистая правда. — Расс сиял от гордости и счастья.

 — Поздравляю, Расс. Здесь ты работаешь отлично.

 — Мы не хотели разглашать тайну еще месяц, но поползли слухи. — Расс наклонился через столик к другу. В понедельник утром в тиши ресторана любопытные уши горазды до сплетен. — Селин сильно тошнит по утрам, а некоторые учителя, включая твоего отца, заметили, что она располнела.

 — Он мне ни словом не обмолвился, а ведь мы вчера виделись.

 — Селин попросила не говорить. А твой отец — скала.

 — Да, он такой.

 — Итак, поскольку я человек давно и прочно женатый и, учитывая мои темпы, скоро стану многодетным отцом, то считаю своим долгом заботиться о благе ближних. — Расс многозначительно повел рыжими бровями. — Что, в прошлые выходные выдался горячий денек?

 — Меня вызвали около одиннадцати, чтобы разобраться с дракой в «Битерс». Джастин Блейк якобы приставал ко всем посетителям.

 — Парень большой смутьян.

 — Да, очень агрессивный, не в меру избалованный и к тому же еще не достиг совершеннолетия. Прибавь к этому злоупотребление спиртным и наркотиками. Папаше не понравилось, что я посадил его первенца в камеру.

 — Сам Линкольн — старый дебошир и скандалист, да еще при больших деньгах, с помощью которых удовлетворяет все свои прихоти. Удивляюсь, что парня обслужили в «Битерс».

 — По словам всех опрошенных свидетелей, его и не думали обслуживать. Он прорвался туда силой, уже изрядно поддатый, а когда его отказались обслуживать и попытались выставить вон, совсем озверел. И вот Блейк притащился вместе со своим адвокатом на вокзал.

 — Похоже, субботний вечер выдался для тебя не слишком веселым.

 — И воскресенье тоже, — признался Брукс. — Однако парня выпустили под залог. Его следует отправить в профилактическую школу, где лечат от алкоголизма, заставить выполнять общественные работы, заплатить штраф и возместить нанесенный ущерб. Едва исполнилось девятнадцать, а уже выставили из двух колледжей, дважды задержали за вождение в нетрезвом виде, а нарушениям правил дорожного движения и счет потерян. По закону он в течение года не имеет права садиться за руль, однако это не останавливает его от употребления алкоголя и наркотиков. А потом тянет на подвиги, идет куда-нибудь и затевает драку.

 — Ах, молодежь!

 — Мы никогда не доходили до такой глупости и бесстыдства, — возмутился Брукс.

 — Ну, глупости у нас хватало, но не до такой степени. Мы никогда не садились за руль, накачавшись пивом, которого по причине юного возраста не имели права ни покупать, ни пить. — Откинувшись на спинку кресла, Расс отбросил со лба прядь огненно-рыжих волос. — Послушай, сынок, на этой неделе ты заслужил субботний отдых. Селин составила длинный список подруг, с которыми жаждет тебя свести.

 — Сначала прикончу тебя и как шеф полиции найду способ выйти сухим из воды.

 — Да ладно, почему не попробовать. Разве что ты по-прежнему развлекаешься с Силби.

 — Нет, с ней навсегда покончено.

 — Тогда в чем дело?

 — Ну, в последнее время я несколько раз встречался с Эбигейл Лоуэри.

 — А не врешь? — В глазах Расса сверкнул огонек, и он наклонился к другу. — Давай, выкладывай, не томи.

 — Извини. Может, в следующий раз? Мне пора бежать на работу.

 — Нет, так легко не отделаешься.

 — Скажу только, что она женщина интересная, вся окутана тайной и очень сексуальная, причем не прилагает для этого ни малейших усилий. А еще у нее есть огромный пес, такой умник, что, вероятно, умеет работать на крупногабаритных станках. К тому же Эбигейл очень ловко обращается с «Глоком».

 — Тогда чего ради ей встречаться с тобой?

 — Я все время путаюсь у нее под ногами. А теперь мне в самом деле надо на работу. Заплати за кофе, а я отдам за тебя свой голос.

 — Приятно слышать. Эй, все-таки приходи на ужин и даму свою приводи!

 — Я все еще тружусь не жалея сил, чтобы приучить ее к своим визитам и уговорить впустить в дом, — признался Брукс, выходя из кабины. — А чтобы вытащить ее из этого дома, придется еще изрядно попотеть.

* * *

 Далеко за полдень Брукс улучил время для личных дел и выполнил ряд поручений. К тому часу, когда все дела были завершены и он подъехал к родительскому дому, отец успел сменить строгий костюм на одежду садовника.

 Санни и Лорен трудились на клумбах перед домом, куда высаживали яркие однолетние цветы.

 Оба были в головных уборах: на отце — потрепанная бейсбольная кепка, сохранившаяся со времен, когда Брукс играл бэттером (в бейсболе: игрок, отбивающий мяч) в школьной команде, а на матери — широкополая соломенная шляпа, украшенная лентой и букетиком красных цветов.

 Брукс любил наблюдать за слаженной работой родителей. Несмотря на прохладную погоду, все окна и двери дома были распахнуты настежь, и из них рвалась на свободу оглушительная музыка.

 Заметив машину Брукса, Лорен поднялся, распрямляя длинные ноги, и Брукс с удовлетворением отметил здоровый цвет его лица. На губах отца играла озорная улыбка, а из-под кепки выбивались по-прежнему густые, но уже изрядно поседевшие вьющиеся волосы.

 Возможно, наступит день, когда из памяти сотрется страшная картина: лежащий на больничной койке перед шунтированием отец. Сильно постаревший и испуганный, с бледным землистым лицом и немного смущенный.

 Мать тоже прервала работу и встала, упершись руками в бока. Брукс помнил ужас, застывший тогда в ее глазах. Санни держалась молодцом в часы ожидания, когда они мерили шагами коридор и молились, но стоило ей отвлечься, как взгляд останавливался на одной точке и выдавал ее неуверенность и боль.

 А теперь родители представляли собой привычную картину: в перепачканной землей одежде, радующиеся приезду сына и по-прежнему неразлучные.

 Брукс вышел из машины и с замирающим сердцем, от души надеясь, что не совершил страшную ошибку, извлек из багажника переносной контейнер.

 — Эй, привет, — начал отец.

 — Эй, посторонись. Привет, мама.

 — Что это ты привез?

 — Подарок для тебя. — В этот момент содержимое контейнера, по-видимому, пробудилось ото сна и испустило восторженный визг.

 — Ох! — Санни спрятала руки за спину. — Брукс, я же говорила, что не готова…

 — Можно его вернуть, у меня есть необходимые бумаги. Ты же знаешь Пети, что содержит приют для бродячих собак? Он немного смягчил правила, и до окончательного оформления документов можно предварительно познакомиться со щенком.

 — Брукс, я просто не в силах… Ой, только взгляните на эту мордочку!

 — Пети говорит, это помесь овчарки, ретривера и еще бог весть кого. Но у щенка добрый нрав и хватает отваги. Храбрый маленький разбойник.

 — Ох, Брукс. Лорен, скажи, что делать?

 — По-моему, его для начала надо выпустить из контейнера. — Лорен обнял жену за плечи. — По крайней мере, рассмотрим, что этот бродяга собой представляет.

 — Хороший из тебя помощник! Ладно, выпускайте щенка на свободу, негоже держать его в клетке, словно преступника.

 — Вот именно. — Брукс поставил контейнер на землю, открыл дверцу и извлек прелестный визжащий, барахтающийся комочек. — Щенку десять недель от роду, и если в течение следующего месяца бедолага не обретет дом, ему крышка. Его ждет электрический стул, как героя «Зеленой мили»^[5].

 — Прекрати! — Санни сложила на груди руки.

 — И никому-то он не нужен, сиротка, — не унимался Брукс, глядя на вздыхающую мать и едва сдерживающего смех отца. — Что? — Брукс прижал щенячий нос к своему уху. — Точно? Ну ладно. — Он просит вам передать: «Никому в мире не доводилось претерпеть столько лишений, как мне». — Тон Брукса стал торжественно-мрачным.

 – Ах, дайте мне щеночка. — Санни бросилась к щенку и схватила его на руки, а тот, дрожа от восторга, лизал лицо будущей хозяйки, которую полюбил с первого взгляда. — Ох, черт возьми, черт возьми, черт возьми, — приговаривала Санни, уткнувшись носом в щенячью шерстку, заглушавшую ее слова.

 Незаметно для жены Лорен с довольным видом поднял вверх большой палец, а потом потрепал нового члена семьи за уши.

 — Он уже ужинал?

 — Еще нет, но у меня в машине для него припасено все необходимое. Я так и знал: мама жаждет спасти ему жизнь.

 — Тебя следовало бы хорошенько отшлепать. — Она подняла щенка вверх, так что его лапы и хвостик трепыхались в воздухе. — Лорен, этот озорник раскопает все клумбы и будет гадить на пол. И перегрызет в доме все, что попадет в эти остренькие зубки.

 — Ты права, — согласился с женой Лорен, поглаживая щенка по брюшку. — С ним хлопот не оберешься.

 Санни опустила щенка вниз и крепко прижала к груди.

 — Ну, подойди ко мне, сорванец.

 — Это ты мне? — поинтересовался Брукс.

 — На данный момент ты — единственный сорванец, которого я вижу у себя во дворе. — Брукс подошел к матери, и та шутливо схватила его за ухо. — Спасибо, родной. — Потом она положила голову сыну на плечо и всхлипнула. — Любовь всегда найдет дорогу. Я и не думала, что в душе хочу снова завести собаку и пережить все заново. Но любовь находит дорогу.

 Шмыгнув пару раз носом, Санни выпрямилась:

 — Покажу ему дом и место, где он будет справлять нужду. А ты вынимай его багаж из машины.

 — Как тебе пришло в голову подарить ей щенка? — удивился Лорен.

 — Ну, на самом деле кое-кто натолкнул меня на мысль, а я воплотил ее в жизнь.

 — И правильно сделал. Давай соберем для него все необходимое.

 — Я решил, что у щенка должны быть свои вещи, чтобы на него не смотрели как на замену нашей старой собаки. Вот и купил что требуется, — сообщил Брукс, выгружая щенячий скарб. — Игрушки, корзинка для сна, косточки, чтобы точил зубки, ошейник, поводок и еда. Вот, возьми документы. Нужно отвезти его к ветеринару и сделать недостающие прививки. А еще… — он небрежно щелкнул пальцами, — нужно сделать копию документов, которую я завтра отвезу Пети.

 — Мы обо всем позаботимся. Знаешь, для матери это очень важно, и для меня тоже. Да и старине Чаку заживется веселее.

 — По крайней мере, щенок расшевелит этого кота и будет время от времени сгонять его с дивана.

 — Вероятно. Послушай, пока мама будет некоторое время заниматься щенком, не бросить ли на гриль парочку гамбургеров? Что скажешь?

 — Скажу… Черт возьми! — выругался Брукс, услышав квакающий сигнал радио.

 — Шеф Глисон. Эй, Брукс, ты все еще у своих?

 — Да, стою во дворе, — сообщил он Алме.

 — Миссис Уиллоби снова заявляет, что в дом проник злоумышленник.

 — Ладно, я в двух минутах езды от нее и все улажу.

 — Миссис Уиллоби раз в неделю заявляет о злоумышленнике, — пожал плечами Брукс. — То у нее дом оседает, то кран течет, то солнце не так светит в окна. Одним словом, за ней охотятся. После того как я сделаю обход по дому, придется пить жидкий чай с черствым печеньем.

 — Тогда мы подождем с гамбургерами.

 — Вот и чудесно. Я справлюсь за полчаса.

 — Мы не торопимся.

* * *

 Раз или два в неделю, когда позволяла работа, Эбигейл выкраивала вечером несколько часов на личные дела. Обычно она оплачивала счета по мере их поступления, по мере надобности делала покупки через Интернет, а иногда, ради каприза, посылала запросы. Она следила за новостями, просматривала ежедневные и еженедельные блоги и даже выделяла время на игры.

 Эбигейл сама создала одну компьютерную игру и решила на этом не останавливаться, а потому считала необходимым идти в ногу с современными тенденциями и новейшими технологиями.

 Но раз или два в неделю она занималась хакерством.

 Эбигейл следила за матерью, взламывала банковские и брокерские счета, проникала на сайт больницы, читала переписку врачей — как официальную, так и личную — и регулярно скачивала график работы больницы.

 Она знала, что доктор Сьюзен Л. Фитч планирует в мае трехнедельный отпуск, который проведет в Провансе. Была осведомлена об отелях, в которых мать намеревалась остановиться, и чартерной службе, к которой она и ее последний приятель, некий Уолтер П. Феннингтон, обращались.

 Эбигейл было многое известно о жизни матери и ее финансовом положении.

 Они не виделись и не общались с того вечера, когда Сьюзен оставила дочь с Терри и Джоном в первом укрытии в Чикаго.

 Однако Эбигейл зорко следила за матерью, отчасти из любопытства, а также желая убедиться, что Волковы не угрожают ей расправой.

 Да и с какой стати им мстить матери? У Волковых имеются свои люди в силовых структурах, которые, разумеется, сообщили, что доктор Фитч ничего не знает о судьбе дочери, которую так продуманно зачала, а потом бросила на произвол судьбы.

 Эбигейл интересовалась и семьей Джона и думала, что тот был бы счастлив, узнав, что жена вторично вышла замуж спустя восемь лет после его смерти. Да, Джон порадовался бы хорошему здоровью своих детей. Эбигейл знала, где его семья живет, работает и в какую школу ходят дети. Ей было также известно, что родители Терри перебрались в Сарасоту.

 Эбигейл запрограммировала автоматический поиск, и все упоминания о семействе Волковых, появляющиеся в любых средствах массовой информации, попадали к ней в компьютер. Она следила за каждым их шагом и знала, что Илья обручился, а свадьба запланирована на осень. Его невеста была родом из состоятельной семьи, также связанной с русской мафией. Эбигейл полагала, что этот брак затевался ради слияния двух капиталов, однако, похоже, Илья чувствовал себя превосходно, так как девушка была очень красива.

 Для проникновения в компьютеры Ильи потребовалось больше сил и времени, а кроме того, пришлось заняться тщательными исследованиями. Однако Эбигейл это устраивало. Каждый раз она копировала и скачивала все его файлы и сообщения электронной почты, сохраняла их и пересматривала все сайты, которые он посещал.

 Люди, подобные Илье, считают себя очень осторожными, однако это не соответствует действительности. Эбигейл была осведомлена о бизнесе Ильи не хуже его самого. Она знала все подробности его жизни, а также жизни его невесты и многочисленных подружек, ей было известно, как он тратит свои деньги, где покупает одежду и обувь.

 Одним словом, абсолютно все.

 А еще Эбигейл знала, что Волковы по-прежнему охотятся за ней.

 Она уже не была для них делом первостепенной важности, но, судя по тому, что удалось расследовать, о ней не забыли и стремились отыскать: у мафии длинные руки.

 Элизабет Фитч нужно найти и уничтожить, и пока Сергей Волков остается главарем братвы, она будет для бандитов мишенью. И останется таковой, когда Илья официально займет отцовское место.

 Яков Короткий продолжал служить громилой и киллером при клане Волковых. Эбигейл составила список людей, которых он уничтожил, и, взломав сайты ФБР, Службы федеральных маршалов и Интерпола, выяснила, что аналогичные списки имеются и у них.

 Однако поймать Короткого с поличным не удавалось. Вероятно, он, отчасти благодаря Элизабет Фитч, стал очень ценным членом группировки, которого тщательно охраняли.

 Эбигейл было также известно, что ФБР и Служба федеральных маршалов продолжают ее поиски. То есть ищут Элизабет Фитч.

 Она оставалась свидетелем убийств Джули Мастерс и Алексея Гуревича, а также лицом, представляющим интерес по делу о смерти Джона Барроу и Терезы Нортон.

 Джон оказался прав и защищал ее до конца. Никому нельзя доверять. Для Волковых она цель, которую нужно уничтожить из принципа, чтобы потешить гордость, а также не позволить дать показания в качестве свидетеля. Для представителей власти она является свидетелем убийства двух федеральных маршалов. И не только. По одной из версий, Элизабет Фитч считается беглянкой, которая в приступе отчаяния или безумия, а может, просто от скуки вывела из строя одного федерального маршала, убила его напарника и ранила третьего маршала. Ведь во время перестрелки Косгроув был ранен в бедро.

 Некоторые полагали, что Элизабет устроила взрыв газа, чтобы скрыть свои преступления, а потом сбежала.

 Эбигейл понимала, что план уничтожения свидетеля был разработан за много дней или даже недель до празднования ее семнадцатилетия. Киган и Косгроув все предусмотрели.

 Она должна была погибнуть вместе с Джоном и Терри при взрыве.

 Эбигейл редко вспоминала первые месяцы, проведенные в бегах, и первый год, когда приходилось прятаться в трущобах и жить под мостами, дрожа от ужаса и горя. Но в конце концов она выстояла и нашла свою дорогу.

 Устроила свою жизнь и хочет ее такой сохранить.

 Она взламывала счета Ильи, а в это время пес мирно сопел у ног. Илья регулярно менял пароли, усовершенствовал систему защиты и брандмауэры.

 Но и Эбигейл не теряла времени даром. В течение десяти лет она занималась изучением, разработкой и программированием систем защиты информации, их входами и выходами. И что бы ни выстраивал Илья, Эбигейл могла взломать любую систему, и это приносило чувство бесконечного удовлетворения. Проникать в его частную жизнь, следить за каждым шагом.

 Жаль только, что Илья об этом никогда не узнает.

 Никогда в жизни ему не доводилось испытывать такого страха, какой выпал на ее долю.

 Но не все сошло ему с рук.

 Время от времени, когда набиралось достаточное количество достоверной информации и Эбигейл была уверена, что это ей ничем не грозит, она нашла способ «сливать» некоторые сведения одному из агентов ФБР. Прежде чем решиться на такие действия, она тщательно изучила всю подноготную этого человека и теперь знала его не хуже себя самой.

 Под каким бы именем она ни жила в данный момент.

 Под краткими, богатыми важной информацией сообщениями Эбигейл подписывалась по-русски «Твой друг». В ФБР неоднократно предпринимали попытки установить личность «Твоего друга». Многие считали, что это мужчина, связанный с «братвой» Волковых.

 Эбигейл надеялась, что с помощью «Твоего друга» удалось спасти не одну жизнь. Самым большим достижением она считала кропотливо подобранную информацию, благодаря которой полиция произвела облаву на складе в Южном Чикаго и уничтожила действующую там шайку, занимавшуюся принуждением к проституции.

 Эбигейл расследовала недавние сделки, коды, зашифрованные фразы, фальшивые имена и пересылала информацию на основные компьютерные скамы. И уж если федералы не в состоянии сами с ними справиться, то, значит, не заслуживают помощи.

 Однако самым тщательным образом она расследовала отмывание денег.

 Изучение теневой деятельности Волковых приносило удовлетворение, возможно, не столь глубокое, как сознание, что она внесла свою лепту в избавление от сексуального рабства более двадцати девушек. Однако финансовые потери сильно осложняли Волковым бизнес.

 И все же ликвидация схемы отмывания денег преступного клана Волковых станет ее новым личным проектом, этаким свадебным подарком Илье.

 Эбигейл начала собирать обрывки информации из сообщений по электронной почте Ильи, его бухгалтеров и множества других лиц. Ее всегда изумляла небрежность людей, доверяющих свои тайны виртуальной реальности. Она увлеклась работой, полностью окунувшись в атмосферу русского языка, и незаметно для себя стала на нем думать. Тишину нарушил звонок телефона, и Эбигейл непроизвольно выругалась по-русски.

 Обычно ей никто не звонил, за исключением некоторых клиентов, которые предпочитали общаться по телефону, а не по электронной почте. Бросив взгляд на экран, она нахмурилась.

 Бруксу все-таки удалось отыскать номер ее мобильника. Особого труда это не составило, но все же требовало времени и определенных усилий.

 Что он придумал на сей раз?

 — Алло, — с опаской ответила она на звонок.

 — Привет, это Брукс.

 — Узнала.

 — Какую пиццу вы предпочитаете?

 — Я… Мне все равно.

 — Э нет, Эбигейл. Очень важно, что находится сверху и как начинка гармонирует с тестом.

 Эбигейл с неохотой признала, что Брукс прав. Ну почему в этом человеке столько сбивающего с толку обаяния!

 — Мне нравятся маслины и острый перец.

 — Вот это разговор. Не возражаете против пепперони?

 — Нет.

 — Чудесно. Приеду через полчаса.

 — Вас не приглашали.

 — Пока нет, но самое время позвать меня в гости.

 — Я работаю.

 — Приеду в семь. И вам полезно сделать перерыв в работе. Кроме того, у меня есть новость.

 — Какая?

 — Привезу вместе с пиццей. Увидимся через полчаса.

 Эбигейл положила трубку и устремила задумчивый взгляд на телефон.

 Опять ее застигли врасплох. Почему Брукс вечно вторгается в ее жизнь именно в тот момент, когда она этого не ждет? Что ж, придется отложить работу.

 Эбигейл вспомнила, что собиралась приготовить на ужин стир-фрай с курицей.

 Бруксу хочется поговорить, но она не уверена, что сможет поддержать откровенную беседу. В обществе Брукса и его матери она не могла отделаться обычной светской болтовней.

 И все-таки интересно, что за новость хочет сообщить Брукс.

 Подчиняясь сложившимся обстоятельствам, Эбигейл закрыла файл, с которым работала, и с явной неохотой положила пистолет и кобуру в ящик стола.

 Вероятно, Брукс рассчитывает на выпивку. Немного подумав над мини-баром, в котором она хранила подобранную со знанием дела коллекцию вин, она остановила свой выбор на «Кьянти».

 И вдруг застыла с бутылкой в руке.

 Итак, она снова ужинает с Бруксом. Уже второй раз за неделю, не считая трапезы с черничным пирогом.

 Подумать только, у нее роман с шефом полиции!

 Господи, и как ему удалось этого добиться? «Я ни с кем не встречаюсь, не могу себе позволить длительных отношений», — твердила Эбигейл.

 Поставив вино на стол, она вдруг принялась ходить взад-вперед по комнате, чего прежде никогда не делала. На мгновение ее снова охватила паника. Нужно срочно придумать решение, найти выход из создавшейся ситуации. Открытый отказ встречаться с Бруксом лишь усилит его настойчивость и возбудит ненужные подозрения. Как бы там ни было, все ее предыдущие попытки в этой области завершились провалом.

 Эбигейл была знакома теория погони и завоевания. Мужчина чувствует брошенный вызов и бросается в погоню, чтобы поймать, схватить и победить. Возможно, следует заняться с ним сексом, и тогда стимул исчезнет, погоня утратит смысл и интерес Брукса начнет угасать.

 Резонные доводы.

 Кроме того, есть еще одна выгода — исчезнет не дающее ей покоя желание. А когда будут удовлетворены ее собственные физические потребности и Брукс потеряет интерес к преследованию, у нее не останется причин думать об этом человеке в самые неподходящие моменты. И жизнь вернется в привычное русло.

 После долгих раздумий Эбигейл решила, что разработанная теория даст нужный результат.

 Они с Бруксом займутся сексом, а потом каждый пойдет своим путем и вернется к повседневным делам.

 С чувством облегчения, довольная столь удачно пришедшим к ней мудрым решением, Эбигейл поднялась наверх. Берт шел за ней по пятам, проверяя, нет ли чего подозрительного в спальне, ванной комнате и вообще на всем втором этаже.

 О второй спальне беспокоиться не стоило, дверь туда была закрыта наглухо. Эбигейл снова на мгновение задумалась, спрашивая себя, разумно ли нарушать раз установленные, отработанные до автоматизма железные правила и вступать в интимные отношения с местным жителем в собственном доме.

 И пришла к выводу, что ее действия оправданны. Она не сомневалась, что сумеет справиться с разовым отступлением от утвержденного распорядка. Несмотря ни на что, она не робот.

 В этот момент раздался сигнал с находившегося в спальне пульта, и Эбигейл приказала Берту оставаться на месте.

 Наблюдая за подъезжающей к дому машиной Брукса, она не могла не отметить его пунктуальность.

 Спускаясь вниз, Эбигейл окончательно утвердилась, что пицца и хороший секс пойдут ей на пользу, а также убедила себя, что придуманный план эффективен и пойдет на пользу обеим сторонам.

 И вот Эбигейл стояла рядом с Бруксом, а у ее ног устроился неусыпный сторож — огромный пес. В непроницаемых глазах женщины крылась тайна. Брукс это точно знал.

 На сей раз она не выражала ни недовольства, ни раздражения, но по-прежнему следила за каждым движением Брукса, когда он выходил из машины с коробкой пиццы в руках и упаковкой пива «Роллинг-Рок».

 Брукс поднялся на крыльцо, наклонился и поцеловал хозяйку. И все это время она и пес не сводили с гостя глаз.

 — Привет.

 — Привет. — Эбигейл отступила на шаг и проделала обычную процедуру с запиранием дверей. — Вы привезли пиво, а я уже поставила вино «подышать». Но раз так…

 — Ничего страшного. Мы поставим пиво в холодильник. — Он передал упаковку Эбигейл и достал косточку, сделанную из сыромятной кожи. — А это для старины Берта, если вы не против.

 Подарок тронул Эбигейл до глубины души. Пусть это очередная уловка Брукса, все равно очень мило с его стороны. Так может поступить только добрый человек.

 — Из ваших рук он ее не возьмет.

 — Конечно. Тогда угостите его сами.

 Он отдал Эбигейл косточку, а Берт по-прежнему сидел неподвижно и только следил глазами за Бруксом и хозяйкой, время от времени поглядывая на косточку.

 — Очень любезно с вашей стороны. Берт их обожает. — Эбигейл повернулась к собаке и прошептала команду. Пес тут же уселся на пол.

 — Это уже не французский.

 — Итальянский. — Она отдала косточку собаке и отдала еще одну команду.

 — Оказывается, он и по-итальянски понимает? Какой высокообразованный пес! Смотрите, он улыбается.

 — Собаки не умеют улыбаться.

 — Бросьте. Только посмотрите в эти глаза. Нет, он определенно улыбается. Где желаете попробовать пиццу?

 — Лучше всего на кухне. А у вас сегодня хорошее настроение.

 — Я собираюсь съесть пиццу в компании очаровательной женщины, которая обожает кайенский перец, и она уже откупорила бутылку вина. А я сам свободен от службы до двадцати ноль-ноль. Только глупец на моем месте стал бы кукситься.

 — Ну вы-то известный хитрец! — Эбигейл расставила на столе бокалы. — И хотя работа полицейского требует большого напряжения, вы, как я заметила, редко нервничаете.

 — Я люблю свою работу.

 — Однако, не заболей внезапно отец, вы так и жили бы в Литл-Рок.

 — Вероятно. И все же судьба распорядилась, чтобы я вернулся домой, осел здесь навсегда и получил должность шефа полиции.

 Эбигейл принялась расставлять тарелки и только покачала головой в ответ на слова Брукса. Она вдруг поймала себя на мысли, что неожиданно раскрылась и стала разговорчивей.

 — Таких понятий, как предопределенность и судьба, не существует. Жизнь представляет собой череду вариантов выбора и обстоятельств, действия и противодействия, а также результатов выбора других людей. Болезнь отца повлияла на ваш выбор и заставила в тот момент принять единственно правильное, с вашей точки зрения, решение. На этот поступок вас толкнула любовь и преданность отцу, но это вовсе не было предопределено судьбой.

 — А я верю в выбор и судьбу. — Брукс налил себе вина.

 — Это как? Возможность выбора и свобода воли не сочетаются с верой в судьбу.

 — Вот вам и головоломка, верно?

 Брукс, одетый в джинсы, футболку, кроссовки с высоким берцем и потрепанную кожаную куртку, удивительным образом вписался в интерьер жилища Эбигейл. Господи, чего только не придет в голову!

 — А что, если мы поедим на задней веранде? Вечер сегодня чудесный.

 От этих слов Эбигейл передернуло. Она никогда не ела на улице и не выходила без оружия.

 — Только посмотрите, колесики так и крутятся! — Брукс неожиданно дотронулся пальцем до виска Эбигейл. — Полагаю, вы весь день просидели взаперти и трудились до седьмого пота. Не верю, что вы приобрели этот дом без намерения наслаждаться теплыми весенними вечерами.

 «Опять меня поставили перед выбором», — подумала Эбигейл, а вслух сказала:

 — Хорошо, согласна. — Она открыла ящик стола и достала кобуру. — Никогда не выхожу на улицу без оружия.

 — Ладно. Ого, снова «Глок 19», он явно ваш фаворит. Жаль, что не хотите рассказать, чего вы боитесь.

 — Я не боюсь. — Если Эбигейл и солгала, то совсем чуть-чуть, так как считала себя хорошо подготовленной и защищенной от любых неожиданностей и старалась не поддаваться страху. — Просто, когда выхожу из дома, предпочитаю иметь при себе пистолет.

 — Пусть так. — Брукс дождался, когда она пристегнет кобуру и отопрет кухонную дверь. — Только если все же надумаете поделиться своими проблемами, я найду способ вам помочь.

 — Откуда вы знаете, что я не уголовная преступница и не скрываюсь от правосудия?

 — Вы верите в инстинкты?

 — Разумеется, это…

 — Не нужно ничего объяснять, просто положитесь на внутреннее чутье.

 На веранде стоял маленький столик и одинокий стул, так что Бруксу пришлось вернуться в дом за вторым стулом.

 — Здесь замечательно: прекрасный вид и свежий воздух. Вижу, вы навели порядок в саду. — Усевшись на принесенный стул, он отпил вина из бокала. — А что растет в теплице?

 — Да разное. Цветы, овощи, карликовые фруктовые деревья. Они прекрасно себя чувствуют в тепличных условиях.

 — Еще бы.

 По сигналу хозяйки Берт улегся у ее ног и принялся грызть подаренную косточку.

 — Смотрите, он снова улыбается.

 Эбигейл только покачала головой, но по ее губам пробежала легкая улыбка.

 — Богатое воображение — одно из свойств мечтательных натур.

 — Возможно, это помогает справиться со стрессом. — Брукс взял тарелку с пиццей и поставил на колени, а потом, вытянув ноги, погрузился на некоторое время в молчание.

 Эбигейл последовала его примеру.

 — А вы не любопытны, Эбигейл. Надо же, какая выдержка!

 — Простите, вы о чем?

 — Я же сказал, что есть новость, но вы и не думаете задавать вопросы. Большинство людей на вашем месте и трех минут бы не выдержали.

 — Может, это очередная уловка.

 — На сей раз нет. — Брукс выдержал паузу и, тяжело вздохнув, продолжил мысль: — А вы теперь нарочно молчите, чтобы меня расстроить.

 Лицо Эбигейл снова озарила улыбка, и Брукс почувствовал себя победителем, как случалось всякий раз, когда удавалось заставить эту женщину проявить положительные эмоции.

 — Ну ладно, раз вы решили строить из себя зануду, так и быть, скажу. Последовав вашему совету, я вызволил щенка из приюта и подарил матери.

 — Она была довольна?

 — Немного поплакала, но я бы назвал это слезами радости. Сестра прислала сегодня сообщение, называет меня подлизой и утверждает, что мама все равно любит ее больше. Шутит, конечно, — поспешно добавил он, заметив, как нахмурилась Эбигейл. — Мы все время подтруниваем друг над другом. И вот после жарких споров, в ходе которых я ел гамбургер, а потому участия не принимал, счастливые родители дали имя своему неожиданно приобретенному дитя. И поверьте, они будут обращаться со щенком как с малым ребенком. Так вот, его нарекли Платоном. Отец сначала хотел назвать его Бобом или Сидом, но мама заявила, что у щенка вид философа и выдающийся ум, а потому он заслуживает солидное имя.

 — Удачное имя. Клички с твердыми согласными более удобны в процессе тренировок. Хорошая новость, радостная.

 — И я так думаю. — Брукс вынул из-за пояса телефон. — Вот, сфотографировал малыша. Взгляните.

 — Настоящий красавец. А глаза умные, и взгляд настороженный. — Эбигейл расчувствовалась при виде щенка, для которого нашелся дом и любящая семья. — Вы хороший сын.

 — С моими стариками иначе и быть не могло. А кто ваши родители?

 — У меня только мать, и мы не общаемся.

 — Простите. А где она?

 — Мы не встречались несколько лет.

 Брукс понял, что ступил на зыбкую почву.

 — А я общаюсь с родителями едва ли не каждый день. Одно из преимуществ или недостатков жизни в маленьком городке. Как посмотреть.

 — Думаю, в вашем случае это явное преимущество и большое утешение.

 — Да, в детстве я принимал это как должное. Все дети думают, что родители вечны. А когда переехал в Литл-Рок, все время звонил им или общался по электронной почте. И почти каждый месяц приезжал навестить их, сестер и друзей, что остались в Бикфорде. Но о возвращении и не думал.

 — Вам нравилась жизнь и работа в Литл-Рок.

 — Верно. Но когда заболел отец, я вдруг понял, что должен вернуться и что мне этого хочется. Судьба. — Брукс направил указательный палец на Эбигейл.

 Она лишь слегка качнула головой и тихо улыбнулась. И эта улыбка нравилась Бруксу все больше.

 — Просто у вас дружная полная семья.

 — Скажете тоже… Ну как вам пицца?

 — Очень вкусно. Когда пеку сама, получается с корочкой, но так мне больше нравится.

 — Печете сами? То есть берете полуфабрикат в коробке?

 — Ну, полуфабрикат из коробки не имеет ничего общего с приготовлением пищи.

 — А мои кулинарные изыски ограничиваются полуфабрикатами. А вы печете пиццу из остатков?

 — Да, когда есть настроение.

 — Даже моя мама этим не занимается. — Брукс положил на тарелки еще по куску пиццы, и они с Эбигейл допили вино. — Может, покажете потом теплицу?

 — Марихуану я не выращиваю.

 В ответ Брукс неожиданно рассмеялся, так весело и заразительно, что застал Эбигейл врасплох.

 — Интересная мысль. Но я имел в виду другое. Я вырос в компании садоводов, и потому мой интерес понятен. Правда, кое-кто в наших краях выращивает «травку» для личных нужд или чтобы немного заработать. И мама этим баловалась, пока не появились дети. Она до сих пор доказывает с пеной у рта, что надо узаконить выращивание марихуаны.

 — Легализация марихуаны приведет к ликвидации денежных фондов, средства которых тратятся на попытки заставить исполнять существующие законы и обеспечивают солидную прибыль.

 — Такая точка зрения существует.

 Берт зашевелился, сел и устремил на хозяйку внимательный взгляд.

 — Ами, — скомандовала она по-французски, и пес, спрыгнув с крыльца, направился к дереву.

 — Кстати, о французском. Неужели Берт попросил разрешения пописать?

 — Он не ушел бы с веранды без разрешения. — Эбигейл отпила из бокала. — Я передумала.

 — Слишком поздно. Вы уже доедаете второй кусок.

 — Речь не о пицце. Я изменила свое отношение к сексу с вами.

 К счастью, Брукс успел проглотить кусок, а иначе бы подавился.

 — Точно?

 — Да. Взвесив все «за» и «против», я пришла к выводу, что секс с вами принесет взаимное удовлетворение обеим сторонам. Вы мужчина интересный и приятный, к тому же чистоплотный. Очень умело целуетесь, а по моим наблюдениям, это хоть и не во всех случаях, но достаточно часто свидетельствует об искусстве в постели. Так что, если не возражаете, закончим ужин, я покажу теплицу, а потом вернемся в дом и займемся сексом. Я принимаю противозачаточные средства, но настоятельно прошу вас воспользоваться презервативом.

 Брукс онемел от изумления, и ему потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя.

 — Да, интересное предложение.

 — Вы отказываетесь? — Такой поворот событий Эбигейл не учла. — Я думала, что являюсь для вас физически привлекательной женщиной, за которой вы активно ухаживаете. Так вы не хотите?

 Брукс отставил в сторону тарелку, поднялся с места и, не заботясь о том, как воспримет его действия Берт, рывком поднял Эбигейл со стула и изо всей силы сжал в объятиях. Ее слова привели его в ярость.

 В следующее мгновение он впился в ее губы, но не нежным, изучающим поцелуем, как в прошлый раз, и Эбигейл вдруг показалось, что ее прошило насквозь осколком зажигательной бомбы. Пошатнувшись, она окончательно утратила равновесие и была вынуждена прижаться к Бруксу, а иначе бы рухнула на пол.

 — Подождите, подождите.

 То ли ее дрожащий голос, то ли глухое рычание пса привели Брукса в чувство, и он ослабил объятия, не отпуская от себя Эбигейл.

 — Ами, ами, — скомандовала она собаке и дрожащей рукой погладила Брукса по щеке. Потом она сделала знак псу и повторила команду: — Ами. Сидеть, Берт.

 Пес послушно сел, и Эбигейл со всхлипом вздохнула.

 – Он решил, что вы причинили мне боль.

 — А я причинил?

 — Нет, но я все-таки присяду.

 — Посмотрите на меня.

 Из груди Эбигейл снова вырвался прерывистый вздох, и она подняла глаза.

 — Вы разгневаны.

 — Нет. Не знаю, что со мной происходит, но я точно не выжил из ума.

 — Вы меня не хотите?

 — Мне еще раз ответить на ваш вопрос? Только тогда придется вызывать карету «Скорой помощи», потому что пес серьезно настроен разделаться со мной.

 — Я… Ох… — выдохнула Эбигейл, закрывая глаза, и Брукс услышал в ее голосе нотки стыда. — Признаю, я была слишком прямолинейной и нарушила правила. Надо было подождать, пока вы сами не затронете тему секса, а если бы этого не случилось, не следовало демонстрировать такой практицизм. Нет, мне действительно необходимо сесть.

 Брукс усадил Эбигейл в кресло и пристроился рядом.

 — Начать с того, что, узнав о вашем намерении отправиться со мной в постель, я обрадовался. И смутило лишь то, что вы относитесь к этому как к рутинной работе, которую хотите поскорее вычеркнуть из списка намеченных на день дел.

 А ведь Брукс словно прочел ее мысли и намерения.

 — Простите, но мне такой подход казался правильным. Значит, вы не сердитесь, но наверняка чувствуете себя оскорбленным. Еще раз простите. — Собравшись с духом, она подняла глаза. — Знаю, что для многих людей отношение к сексу имеет большое значение. Следовало это учесть. А я вела себя так же беспардонно и унизительно, как та женщина в магазине «Озарк-Арт».

 — Ну, я бы не делал подобных сравнений и все надеялся, что вы в какой-то момент измените свое отношение.

 — Понимаю, я не оправдала надежд… Очень нервничала и все испортила.

 — Нервничали?

 — Ну, все было не так, как обычно… Не знаю, как объяснить.

 — И не нужно. Ладно, давайте поступим так: допьем вино и пойдем осматривать теплицу. А там решим, как обернется дело.

 — Я так не привыкла. Не люблю неопределенность.

 — А мне она по душе. Так что попробуем. Если вас что-то не устроит, не поздно все переиграть, и будь по-вашему. Только мой внутренний голос подсказывает, что я не проиграю.

 — Хотите сказать, что в любом случае займетесь со мной сексом?

 — Господи, что за женщина! — рассмеялся Брукс, сжимая ей руку. — Давайте посмотрим, что будет, черт возьми! — Звонок мобильного телефона не дал ему договорить. — Слушаю, Эш. В чем дело?

 Эбигейл наблюдала, как меняется его лицо, принимая уверенное и даже суровое выражение.

 — Нет, вы поступили правильно. Уже выезжаю, слышите? Дождитесь моего приезда.

 — Простите, — обратился он к Эбигейл, закрывая крышку телефона.

 — Ничего. — Не глядя на Брукса, она встала и принялась собирать посуду.

 — Подобные вещи — часть моей работы, — попытался оправдаться Брукс.

 — Конечно, я понимаю. Но ведь вы сейчас не при исполнении.

 — Значит, по-вашему, я использую этот звонок как уловку? Ошибаетесь, Эбигейл. — Брукс нежно погладил ее по руке. — Возникла серьезная проблема. Рано или поздно это должно было случиться, и я приказал немедленно дать мне знать. Независимо от того, на дежурстве я или отдыхаю, ситуация требует моего личного вмешательства.

 — Все в порядке. Идите.

 — Но мне хотелось бы вернуться.

 — Только не чувствуйте себя обязанным…

 — Послушайте, Эбигейл, я хочу вернуться, если смогу. А если нет — позвоню. Не знаю, как сложатся обстоятельства.

 — И потому хотите лично присутствовать.

 — Именно так. Ну, мне надо ехать. — Брукс наклонился и поцеловал ее. — Хотя предпочел бы остаться.

 Эбигейл верила его словам, и от этой веры стало теплее на душе. Она молча смотрела, как Брукс спускается с крыльца и идет к машине.

 По дороге к дому Тайбола и Мисси Крю Брукс с грустью размышлял о своем невезении: в который раз не вовремя «засосала» работа. Но дело находилось под его личным контролем и не терпело отлагательств. Тай снова напился до чертиков, и сегодня вечером надо так или иначе решить эту проблему.

* * *

 Все окна в доме четы Крю были ярко освещены, словно в Рождество, а любопытные соседи собрались на лужайках, словно семейный скандал был веселой вечеринкой. Эш сдерживал толпу, не подпуская ее к дому: из распахнутых настежь дверей доносилась оглушительная музыка и время от времени слышался подозрительный треск и грохот.

 Брукс вышел из машины, и к нему тут же подошла Джил Харрис, соседка Тайбола Крю.

 — Нужно зайти внутрь, пока он не разнес весь дом в щепки.

 — А Мисси там?

 — Убежала босиком, рот разбит в кровь. Сильно плакала. Что толку звонить в полицию, если не предпринимаются никакие меры? Больше и пытаться не буду.

 — Вы подадите жалобу?

 — Мне еще жить с ними по соседству. — Джил скрестила руки на груди, обтянутой розовым кардиганом. — Как-то раз я попробовала поговорить с Мисси. Она сидела у меня на кухне и прикладывала к подбитому глазу пакет с замороженным горошком. И что вы думаете? Закончилось тем, что меня обозвали бездушной старой сукой, которая сует нос в чужие дела. А теперь она и вовсе со мной не разговаривает. Как-то не хочется, чтобы ее пьяный муженек барабанил мне по ночам в дверь.

 — Понятно, миссис Харрис. Продолжай, Эш.

 — Попросить кого-нибудь отыскать Мисси?

 — Не надо. Она вертится где-нибудь поблизости или сбежала к сестре. Знает, что мы приедем.

 Интересно, явится ли Мисси, чтобы насладиться представлением? Эта мысль вызвала у Брукса раздражение.

 — Мисси дождется, пока мы увезем ее Тая, потом вернется домой и, дождавшись утра, пожалует к нам и начнет рассказывать, как поскользнулась на куске мыла или что-нибудь в этом роде. Так, Эш, ты будешь стоять рядом, но с Таем не разговаривай. Ни слова, понял?

 — Это можно.

 Бруксу не пришлось стучаться в дверь, так как Мисси при бегстве бросила ее открытой настежь. Он остановился на веранде и окликнул хозяина дома по имени.

 — Да он не слышит, — предположил Эш.

 — Ничего, услышит. Внутрь не пойдем. Останемся здесь, вместе с дюжиной свидетелей.

 — Свидетелей чего?

 — Того, что скоро произойдет. Эй, Тай, тут собралась целая толпа!

 — Я занят! — В окне гостиной мелькнул свет лампы. — Занимаюсь ремонтом.

 — Вижу. Будь добр, удели мне минутку.

 — Тогда заходи в дом и присоединяйся, черт возьми!

 — В таком случае придется отправить тебя за решетку, а вот если ты меня послушаешь и выйдешь сам, то дело ограничится обычным разговором.

 — Господи, с каких это пор запрещается наводить порядок в собственном доме? — Тай шаткой походкой доковылял до двери. Грузный мужчина с остекленевшими глазами и перепачканным кровью разбитым лицом. Брукс с первого взгляда определил, что физиономию Тая повредил прицельно запущенный стакан. — А, и ты, Эш, здесь. Ну, и чем могу служить стражам порядка, что вламываются ко мне в дом поздним вечером?

 — Похоже, ты изрядно надрался, — поспешил с ответом Брукс, не позволяя Эшу, начисто позабывшему о приказе, отреагировать первым на пьяные слова Тая.

 — Имею полное право и не совершил ничего противозаконного. Нахожусь у себя дома и никому не мешаю. Вот если бы я был за рулем или работал на станке, тогда другое дело. — Тай хрипло рассмеялся и тут же, задохнувшись, согнулся от боли.

 — А где Мисси?

 — Черт ее знает! Прихожу домой, а ужина на столе нет и в помине. А вот на нытье и ругань у этой дуры времени хватило. Привязалась: где я был, с кем и чем занимался?

 — И тогда ты ее ударил, так?

 — Ты же знаешь, какая Мисси неуклюжая. — Остекленевшие глаза хитро блеснули. — А когда начинает скулить, вообще ничего перед собой не видит. Вот глупая сучка и наткнулась на дверной косяк. А потом сбежала. — Он махнул рукой и тут заметил соседей. — А этим чертовым придуркам больше нечем заняться! Столпились тут и глазеют! Что уставились? Я у себя дома, на своей территории, вот так! — Тай для наглядности притопнул ногой.

 — Понятно. Занимаешься ремонтом.

 — Пр-р-равильно.

 — Если бы ты уделял меньше времени ремонтным работам и почаще спал с женой, она бы не натыкалась на стены и не бегала по чужим домам.

 — Н-надо прикупить еще краски… Что ты сказал?

 — Ты прекрасно слышал. — Слова Брукса повергли стоявшего рядом Эша в немое изумление, но Брукс, не отрываясь, смотрел на Тайбола. — Похоже, твой член пришел в полную негодность и повис тряпкой.

 Тай, покачиваясь взад-вперед, мигал налитыми кровью глазами.

 — А ну, закрой свой поганый рот!

 — Да и о чем говорить с человеком, у которого член размером со скрюченный корнишон? Поди заставь его работать!

 — Ах ты, ублюдок, а ну, проваливай из моего дома! — Тай толкнул Брукса, и этого было достаточно, шеф полиции решил довести дело до конца.

 — И это все, на что ты способен? — Лицо Брукса расплылось в ухмылке. — Да и чего ждать от типа со сморщенным стручком вместо члена? Толкается, словно истеричная девица. Ты еще вцепись мне в волосы и заплачь.

 Брукс ожидал нападения, да и Тай был пьян в стельку, но удар оказался достаточно сильным, и в следующее мгновение шеф полиции почувствовал во рту вкус крови. А Эш только ахнул от неожиданности.

 Тай с яростным ревом снова бросился в атаку.

 Брукс отступил в сторону, незаметно подставил подножку, и Тай кубарем выкатился во двор.

 — Вот и попался. Ты арестован за нападение на офицера полиции.

 — Убью гада! — С трудом поднявшись на ноги, Тай, размахивая в воздухе кулаками, пошел на Брукса.

 — Да еще оказал сопротивление при задержании. — Брукс уклонялся от ударов или ловко их блокировал. — Эш, не поможешь утихомирить арестованного?

 — Да, сэр. — Выйдя из оцепенения, Эш ринулся вперед.

 — Убери руки, ублюдок! — Тай накинулся на Эша, готовясь нанести удар, но тот вовремя подставил плечо.

 — Так, еще одно нападение на офицера полиции. Думаю, разбушевавшегося пьяницу необходимо отправить в кутузку.

 Брукс и Эш повалили Тая на землю, надели наручники и поволокли к патрульной машине. Тот отчаянно сопротивлялся, изрыгая ругательства. Брукс изучал лица собравшихся на лужайках соседей.

 — Скоро сюда приедет один из моих помощников, — сообщил Брукс, повышая голос. — И всех вас опросит. Так вот, давайте без глупостей. Ясно? Расскажете все, что видели, а если кто-нибудь ослушается, я предъявлю обвинение в препятствовании осуществлению правосудия. Не испытывайте мое терпение.

 Брукс положил руку Таю на голову и затолкнул в патрульную машину, а потом вытер тыльной стороной ладони окровавленный рот.

 — Помощник Хайдерман, следуйте за мной.

 — Слушаюсь, шеф.

 По пути в участок Брукс старался не обращать внимания на злобную ругань Тая, а также не думать о разбитой челюсти. Когда пришло время определять Тая в камеру, Брукс бросил многозначительный взгляд в сторону Эша, призывая его держать язык за зубами.

 — Я требую адвоката. Засужу тебя, Брукс. Расскажу, что ударил в ответ на оскорбление, за то, что ты вывалял меня в дерьме.

 — О чем ты, Тай? В каком дерьме? — с невинным видом поинтересовался Брукс, запирая дверь камеры.

 — А не ты ли говорил, что у меня член усох и я не могу спать с Мисси? Вот подлюга!

 — Черт возьми, Тай, ты, наверное, еще пьянее, чем я думал. В последний раз я видел твой член, когда мы принимали душ после урока физкультуры в школе. С тех пор я не очень-то о нем задумывался. И уж тем более не нес всякую чушь.

 — Врешь, мерзавец! Ведь говорил, что он размером с… одним словом, совсем маленький.

 — Тебе померещилось спьяну. Сам не помнишь, что слышал. Помощник Хайдерман, говорил ли я что-либо, оскорбительное для мужского достоинства арестованного?

 — Э… Я ничего такого не слышал.

 — Отправлю на место происшествия помощника Фицуотера. Пусть опросит свидетелей. И знаешь, Тай, чем это закончится? Так что лучше слушай хорошенько, что я скажу. Можешь вызвать адвоката, твое право. Кстати, он тебе действительно понадобится. Я предъявлю обвинение в нападении на офицера полиции, за оказание сопротивления при задержании и нарушении общественного порядка в нетрезвом состоянии. И ты отправишься в тюрьму, но не на одну ночь, а на сей раз на гораздо более длительный срок.

 — Ерунда!

 — Нападение на офицера полиции? Нет, милый, это не ерунда, а тяжкое уголовное преступление. А ты напал на двух полицейских, да еще оказал сопротивление. За это светит лет пять.

 Налитое кровью лицо Тай побледнело.

 — Чушь, — повторил он дрожащим голосом.

 — Лучше пораскинь мозгами. Адвокат может скостить срок до полутора лет с испытательным сроком. Но обещаю, что положенное ты отсидишь.

 — Нельзя меня в тюрьму. Кто будет кормить семью? Как же жить дальше?

 — Ну, то, чем ты занимался последние два года, жизнью язык не повернется назвать.

 Брукс помнил Тая в центре бейсбольной площадки: быстроногого и стремительного, словно ракета. А еще он подумал о Тае и Мисси, какой они были красивой и яркой парой в школьные годы.

 И принялся себя убеждать, что все уже сделанное и то, что еще предстоит осуществить, пойдет на благо обоим супругам.

 — Подумай хорошенько, Тай. О перспективе провести год-два, а то и дольше в Литл-Рок. А также о возможности, которую я могу предоставить. И тогда наказание будет условным, с обязательным курсом лечения от алкоголизма, а также посещением консультаций по умению владеть собой и по вопросам брака.

 — Не понимаю, о чем ты. — Тай опустился на скамью, обхватив голову руками. — Мне плохо.

 — Ты и правда нездоров. Так подумай над моими словами. — Брукс отступил назад и запер дверь, ведущую в коридор с камерами.

 — А ведь это вы спровоцировали его и втравили его в историю.

 — О чем это ты, Эш?

 — Да ладно, шеф, нас здесь никто не слышит. Вы подстрекали его к нападению.

 — Послушай Эш, что я скажу. Рано или поздно дело не ограничится подбитым глазом или разбитым ртом Мисси. Соседям надоело вызывать полицию, и в один прекрасный день кто-нибудь попытается сам положить конец безобразию. Или Мисси надоест ходить избитой, и она воспользуется одним из ружей, которые находятся в доме. Или Тай решит, что хватит жене бегать по чужим домам, и ударит так сильно, что она уже вообще никуда не побежит.

 — Раньше он никогда не устраивал такого разгрома.

 — Да, Тай становится все более агрессивным, и мне не хочется приехать однажды в их дом и найти один, а то и два трупа.

 — А можно сделать как вы обещали? Пройти курс реабилитации, ну и прочее?

 — Да, я об этом позабочусь. Ну а официальная версия… Сегодня я говорил то, что и раньше, и ничего нового ты не слышал. Спрашивал, где Мисси, бил Тай ее или нет и что вообще произошло. Ну, сам понимаешь.

 — Ясно.

 — Вот и хорошо. А я составлю письменный отчет и пошлю Бойда на место происшествия. Пусть опросит свидетелей и заодно проверит, вернулась ли Мисси домой.

 — Обычно она появляется на следующий день.

 Именно так и случится, только на сей раз перед Мисси встанет совсем иной выбор.

 — Я сам с ней разберусь, а ты иди домой.

 — Нет, сэр, я лучше останусь.

 — Но ты дежурил в прошлый раз.

 — Все равно останусь. А вам нужно приложить лед к разбитой челюсти, удар был достаточно сильным. Утром прихватите булочки в сахарной глазури.

 — С этим я справлюсь. Хочешь кофе?

 — Там есть отличный кофе с шоколадом и взбитыми сливками.

 — Знаю, не раз пробовал. А как твое плечо, болит?

 — Нет, все нормально. Думаю, отделаюсь синяком. Тайбол ведь хороший парень, когда не пьет, и если ваш план сработает, у него есть шанс наладить свою жизнь.

* * *

 Брукс задержался дольше, чем предполагал, но, подъехав к дому Эбигейл, он увидел свет в окнах. Четыре таблетки анальгина приглушили острую боль, но челюсть противно ныла, и это вызывало раздражение. И все бы ничего, но выяснилось, что Тай успел приложиться кулаком или ногой и к другим местам, которые теперь давали о себе знать.

 Выбираясь из машины, Брукс думал, что надо было сразу отправиться домой, принять горячий душ, пропустить стаканчик виски и спокойно лечь спать.

 Как бы там ни было, но случай с Таем окончательно испортил настроение.

 Ладно, раз уж приехал, надо извиниться перед Эбигейл и напроситься в гости как-нибудь в другой раз.

 Эбигейл открыла дверь, прежде чем Брукс успел постучаться, и стояла на пороге в своей обычной напряженной позе, готовая схватиться за оружие, внимательно изучая его лицо.

 — Что случилось?

 — Долгая история.

 — Надо немедленно приложить лед, — сказала Эбигейл, отступая назад.

 Впервые она впустила Брукса в дом без вопросов и колких замечаний.

 — Да, дело заняло больше времени, чем я предполагал. Простите.

 — А я только что закончила работу. — Эбигейл в сопровождении Берта прошла на кухню и достала из морозильной камеры холодный компресс мгновенного действия.

 — Обычно в подобных случаях предлагают замороженный горошек.

 — Компресс гораздо эффективнее и экономичнее.

 Брукс сел и приложил компресс к разбитой челюсти.

 — А вам раньше случалось получать кулаком по физиономии?

 — Нет. А вам?

 — Приходилось, но я успел забыть, как это чертовски больно. А виски у вас случайно не найдется?

 Эбигейл молча подошла к буфету, вынула бутыль «Джеймисона» и налила в стакан ровно на два пальца. От избытка благодарности Бруксу хотелось целовать ей ноги.

 — Ох, спасибо. — После первого глотка настроение стало потихоньку улучшаться. — Чего ни попроси, все-то у вас под рукой.

 — Вовсе нет. Я не держу в доме бесполезных вещей.

 — Что ж, вполне логично.

 — Не хотите поведать длинную историю?

 — Милая, ведь я родом из Озарка, и здесь длинные истории являются неотъемлемой частью образа жизни.

 — Вот и хорошо. — Эбигейл достала второй стакан и, налив виски, села рядом.

 — Господи, не женщина, а бальзам на рану.

 — Не льстите мне.

 — Не придирайтесь к словам. В данный момент вы именно такая, а мне это сейчас необходимо. — Брукс откинулся на спинку стула, стараясь не замечать очередного приступа боли, и отхлебнул виски. — Итак, речь пойдет о Тайболе и Мисси. В школьные годы они были блестящей парой.

 — То есть играли важную роль в местной жизни.

 — Не то слово: король и королева! Тай был прекрасным спортсменом. Квотербек^[6] с руками чародея, центральный принимающий, каких свет не видел. А Мисси возглавляла группу поддержки, хорошенькая такая болельщица, словно клубничка в сметане. Потом Тай поступил в университет штата Арканзас и учился на стипендию от спортивного клуба. Мисси поехала за ним, и, насколько известно, они блистали и там. Но на третьем курсе Тай повредил колено во время игры, и все надежды стать профессионалом развеялись как дым. Ну, и все закончилось бесславным возвращением домой. Они с Мисси расходились и снова сходились, а потом все-таки поженились.

 Брукс не спеша потягивал виски. Под действием обезболивающего, алкоголя и компании женщины, оказывающей умиротворяющее действие, ему стало лучше.

 — Тай какое-то время тренировал школьную футбольную команду, но дело не пошло. Видимо, у него не хватило терпения. И тогда он нашел работу в строительстве. Мисси попробовала работать моделью — не получилось. Они не были готовы к такому повороту судьбы, то есть, перестав быть объектом всеобщего восхищения и обожания, утратили почву под ногами. Серые будни стали расплатой за прежний успех, и они не выдержали этого тяжкого испытания. Тай нашел утешение в «Ребел Йелл».

 — В чем?

 — Это сорт виски, которое и близко не стояло с тем напитком, которым угощаете меня вы. Предшественник по службе ввел меня в курс дела: вождение в пьяном виде, драки в барах, нарушение общественного порядка в нетрезвом состоянии, ну и тому подобное.

 — Семейные скандалы. Под действием алкоголя он становится агрессивным.

 — Верно. И в последний год он опускался все ниже.

 — Почему же его не арестовали?

 — Арестовывали, и не раз. Но дело ограничивалось предупреждением или общественными работами. Мисси не подает жалоб и не признается, что муж ее избивает. То, видите ли, она упала, то поскользнулась или наткнулась на дверь.

 — То есть поощряет это безобразие.

 — Именно так. Дело в том, что люди закрывают глаза на их бесчинства, памятуя о прежней славе. Обычное дело для такого маленького городка, как наш. Но я провел некоторое время вдали от дома и смотрю на эту проблему иначе. Поскольку многократные попытки заставить их пройти курс лечения, реабилитации и обратиться к консультанту по семейным вопросам провалились, я решил прибегнуть к другим средствам.

 — И в результате получили серьезную травму.

 — Пожалуй, что так. Помощник позвонил и сообщил, что в доме Тая очередной дебош. То есть он явился пьяный, избил жену, и та убежала к родственникам. Я вынудил Тая выйти на крыльцо в присутствии четырнадцати свидетелей, наблюдавших представление. Он включил музыку на полную мощность, чтобы заглушить треск и грохот от разлетающейся в щепки мебели. Разнес все, что попалось под руку. Но мне это сыграло на руку, потому что, никто кроме Тая и моего помощника, не слышал, как я своими словами провоцирую его к нападению на полицейского. А я всего-то прилюдно усомнился в размере и боеспособности его члена. Если бы это не сработало, можно было бы развить тему и предположить, что его многострадальная идиотка жена отдала бы предпочтение моему мужскому достоинству. — Переведя дыхание, Брукс покачал головой. — К счастью, это не понадобилось. Тай заехал мне кулаком в челюсть в присутствии свидетелей и сейчас размышляет о предстоящем наказании за два тяжких преступления.

 — Хорошая стратегия. Мужчины очень ранимы, когда идет речь об их гениталиях.

 Брукс едва не поперхнулся виски, а потом прикрыл рот рукой и рассмеялся.

 — Да, мы такие. — Чувствуя, что трезвеет, он сделал еще глоток. — Такие уж мы есть.

 — Ваш метод не назовешь традиционным, но он дал хороший результат. Тем не менее вы явно расстроены и опечалены, почему?

 — Когда-то мы дружили. Близкими друзьями не были, но мне эта пара нравилась: веселые такие, бесшабашные. Пожалуй, я, как и остальные, с удовольствием смотрел на этот спектакль двух актеров, и теперь мне больно видеть, как низко они пали. И еще больнее осознавать, что я этому способствовал.

 — Не вините себя. Они могли обратиться за помощью и решить свои проблемы, но поскольку этого не сделали, все осталось бы без изменений. А вы поставили их перед выбором, предлагая два выхода из сложившейся ситуации: либо тюрьма, либо лечение. Вполне вероятно, когда ваш приятель протрезвеет и будет в состоянии оценить последствия своего поведения, он выберет последнее. Поскольку жена зависит от Тая, есть надежда, что она последует его примеру. Я считаю, ваши действия не выходили за рамки служебных полномочий и никоим образом не нарушили принципов дружбы.

 Брукс отставил в сторону стакан с недопитым виски.

 — Я поначалу думал, что со своими болячками, дурным настроением и раздражительностью лучше всего отправиться домой. И как же я рад, что не сделал этого!

 Он взял Эбигейл за руку.

 — Эбигейл, позволь отвести тебя в постель.

 — Согласна, — откликнулась она, не сводя глаз с Брукса.

 Согласна.

 Как обезоруживающе просто и естественно.

 Согласна.

 Он встал и протянул ей руку:

 — Может, покажешь дорогу?

 — В спальню?

 — Да. А уж там я сам соображу, что делать.

 — В противном случае ты бы сильно меня разочаровал. — Ее глаза светились улыбкой, которая тронула и уголки губ.

 Они прошли через гостиную, поднялись наверх, и все это время Брукс не выпускал ее руку.

 — Кстати, о том, чем мы собираемся заниматься. Надеюсь, у тебя не возникнет сомнений и ты не сбежишь в разгар событий, но как отреагирует на этот процесс Берт?

 — Он прекрасно обучен и, с теоретической точки зрения, не должен мешать.

 Брукс оглянулся и бросил подозрительный взгляд на пса.

 — Слово «теоретически» — весьма витиеватое и скользкое, а что подразумевается под словом «мешать»? Хочешь сказать, он не перегрызет мне горло?

 — Не делай резких движений. Не причиняй мне боль. И он этого не сделает.

 У дверей спальни Брукс повернул Эбигейл к себе лицом и, прищурившись, стал изучать.

 — Стараюсь понять, шутишь ты или нет.

 — Юмор помогает сгладить неловкость, если таковая возникает. Не могу объяснить. Но если Берт расценит происходящее как риск моему здоровью или безопасности, то его первая реакция — встать на мою защиту и остановить вас. Он видел, как вы ко мне прикасаетесь и получил соответствующие инструкции и знает, что вы друг. Он также видит, как я добровольно поднимаюсь с вами наверх и тоже к вам прикасаюсь.

 Она положила руку на грудь Брукса и, глянув на пса, отдала команду на незнакомом языке.

 — Что за язык на сей раз? — поинтересовался Брукс, наблюдая за псом, который направился к собачьему ложу внушительных размеров и, обойдя вокруг него три раза, с шумным вздохом улегся.

 — Фарси.

 — Ты серьезно? Оказывается, вы с Бертом полиглоты и общаетесь на фарси?

 — Не слишком хорошо, но я продолжаю совершенствоваться. Я приказала ему отдыхать. Не хочется выдворять его из комнаты. Такого обращения Берт не поймет.

 — Ладно. А что это у него на подстилке? Плюшевый медведь?

 — Собаки — стадные животные.

 — Ага, и плюшевый мишка заменяет ему стаю?

 — С игрушкой ему уютнее. Если ты не против, я хочу разложить кровать.

 — Я помогу.

 — Не надо. У меня все…

 — Все по-своему. Понятно. — Брукс подошел к рабочему месту с компьютером, точной копией того, что находился на первом этаже.

 — Ты удивлен? — Эбигейл разложила простое одеяло на мягкой скамейке у изножья кровати. — Я безоговорочно доверяю системам безопасности и занимаюсь этим бизнесом, а потому считаю необходимым пользоваться такой продукцией и испытывать ее в деле.

 – Да, ты права, но дело в другом. — Брукс наблюдал, как она вынимает из прикроватной тумбочки презерватив и кладет на туалетный столик. — Хотя сейчас не время об этом говорить. Я положу оружие на письменный стол, вон туда. Ты не возражаешь?

 — Нет. Мне раздеться?

 — Нет, теперь позволь мне действовать по-своему.

 Брукс положил пистолет на стол, подошел к Эбигейл и пробежал пальцами по ее волосам, лицу и плечам.

 — Хочу сам увидеть, что скрывается под одеждой.

 Он целовал Эбигейл настойчиво и нежно, лаская руками ее тело. Эбигейл то сопротивлялась легким прикосновениям, то тянулась им навстречу.

 — Какие у тебя искусные руки.

 — О, ты еще не видела их в настоящем деле.

 — Но ты же покажешь. Очень хочется убедиться на собственном опыте, — шепнула Эбигейл, расстегивая его рубашку. — Ты, в отличие от своих помощников, не носишь форму.

 — Успел от нее отвыкнуть и не имею желания привыкать снова.

 — И мне это нравится. Твой авторитет и полномочия проявляются иным способом. — Эбигейл раздвинула полы рубашки и скользнула рукой по его груди. — А ты в отличной форме.

 — Благодарю за лестный комплимент.

 Эбигейл посмотрела ему в глаза:

 — Я — тоже.

 — Это я успел заметить.

 — Я очень сильная для своей комплекции и невероятно выносливая.

 — Ты самая сексуальная и непонятная женщина. — Брукс снял с нее блузку и отбросил в сторону.

 — Я…

 — Тише. — Брукс закрыл ей рот поцелуем, взял на руки и отнес на кровать.

 Пес за все это время не издал ни звука, но Брукс чувствовал на себе его бдительный взгляд, буравящий спину.

 Кожа Эбигейл была нежной, теплой и бархатистой, и Брукс почувствовал, как напряглись под ней мышцы рук и плеч. И хотя она в приливе страсти ответила на поцелуй, ее глаза сохраняли настороженное выражение, как и у Берта.

 — Закрой глаза, — попросил Брукс, покрывая ее шею нежными поцелуями.

 — Нет, хочу все видеть.

 — Попробуй закрыть на минутку и отдайся чувствам.

 Брукс дождался, когда Эбигейл исполнит просьбу, и тоже закрыл глаза, погружаясь в процесс, чувствуя, как кровь пульсирует в венах, гонимая страстью.

 Эбигейл поняла, чего хотел добиться Брукс: с закрытыми глазами все чувства обострились и эрогенные зоны стали еще отзывчивее к ласкам. Своеобразная компенсация за утрату самообладания.

 Эбигейл мысленно твердила, что находится в полной безопасности и в любой ситуации способна себя защитить. И ей сейчас так нужна эта близость.

 — Забудь обо всем, — шептал Брукс. — Просто отдайся чувствам.

 Только Эбигейл не умела не думать. И все же она хранила молчание, потому что это, по-видимому, нравилось Бруксу, и как могла пыталась отключить сознание.

 С Бруксом все было по-другому, не так, как с остальными, и Эбигейл хотелось проанализировать, почему так происходит. Но не сейчас. Как приятно просто отдаться страсти!

 Только сегодня, всего один разок.

 Под тяжестью тела Брукса Эбигейл расслабилась, а он уже скользил губами по маленьким холмикам грудей, освобожденных от бюстгальтера, ласкал языком нежную кожу, вслушиваясь в прерывистое дыхание. Вот он задержался на секунду, ловя удары сердца, а руки продолжали гладить ее тело.

 Эбигейл оставила открытым одно из окон в спальне, и теперь легкий ветерок с улицы наполнял комнату ароматом леса и мерным журчанием речной воды. Сквозь занавеску мягко струился лунный свет.

 Брукс расстегнул пуговицу на ее брюках, чуть приспустил их, скользнув вниз и нащупал рукой тонкий шрам на бедре.

 Он не спеша изучал тело Эбигейл, каждый изгиб и впадинку, наслаждался свежим благоуханием кожи, чувствуя, как вздрагивает под легким прикосновением губ ее живот.

 Брукс продолжал раздевать Эбигейл, а она отвечала на его ласки.

 А потом…

 То, что случилось потом, было сродни извержению вулкана. Брукс почувствовал, как изогнулось под ним и взвилось пружиной вверх изящное тело, мелькнули в воздухе длинные сильные ноги, и вот уже Эбигейл оказалась сверху. Впилась в его губы, разрывая в клочья мечтательную томность и сжигая ее дотла. Из груди вырывалось хриплое дыхание, и вот она стремительно направилась вниз, гибкая и беспощадная, словно змея. Проворные пальцы расстегивают ремень на его брюках.

 Брукс приподнялся, чтобы снова прижаться к ее губам и утолить переполняющую Эбигейл жажду. Он уже больше не мог ждать и сам сгорал от нетерпения.

 Эбигейл изогнулась дугой и прижала лицо Брукса к груди.

 — Хочу, — услышал Брукс вырвавшийся из горла стон. Потом она села сверху и раскачивалась, пока он не удержал ее бедра руками, чтобы подольше удержать на пике ощущений и продлить любовную игру. — Хочу…

 Эбигейл словно обезумела от страсти, и Брукс, поддавшись этому напору, позволил увлечь себя в бездну, где они опустошали друг друга любовью.

 «Слишком много и все равно недостаточно», — думала в исступлении Эбигейл, утоляя свои желания. Нужно брать, брать, пока сокрушительное наслаждение не разорвало все существо на мелкие кусочки. Сильное, словно налитое тело Брукса порождало столько желаний, а его губы и руки возбуждали так много ощущений. Пусть доведет ее до последней черты и потом отпустит.

 Задыхаясь, она схватила пакетик с презервативом и открыла.

 — Позволь мне, — прошептала Эбигейл, удивляясь, какими ватными стали руки.

 Она возвышалась над Бруксом, и в мягком свете спальни он видел неистовый блеск глаз и матовое сияние кожи. Потом он вошел в нее, и на мгновение все вокруг замерло, перестало существовать: отключилось зрение, слух и осязание. Исступленный взгляд впился в глаза Брукса, и их тела слились воедино.

 «Как в центре циклона», — мелькнула мысль, и в следующее мгновение ураган захватил его и понес за собой.

 Эбигейл раскачивалась с такой силой и скоростью, что казалось, ее жизнь висит на волоске. Брукс вместе с ней предался бешеной скачке, в такт ударам рвущегося из груди сердца.

 Вдруг Эбигейл с криком, переходящим в рыдание остановилась, чарующие глаза закрылись, сияющее тело изогнулось словно лук, руки, взметнувшись вверх, обвились вокруг головы.

 Потом она открыла глаза, и Брукс подмял ее под себя, впиваясь губами в воспаленный влажный рот. Он вонзился в нее, и из груди Эбигейл вырвался короткий крик изумления.

 Теперь в роли наездника оказался Брукс, он без оглядки предавался наслаждению, а Эбигейл лишь вскрикивала, прижимаясь к нему всем телом. Брукс почувствовал, как ее тело задрожало, сквозь нее прошел электрическим током оргазм, и, цепляясь за него, словно в страхе потерять, ее ногти впились ему в спину. А потом наступило облегчение и, казалось, весь мир рассыпался на мелкие осколки и провалился в пустоту.

 Брукс не сразу осознал, что потерял сознание, лежа на Эбигейл. Наружу рвалось хриплое дыхание, как у бегуна-марафонца, пересекшего финишную линию.

 Он скатился на кровать и вытянулся на спине. В душе теплилась робкая надежда, что, если у него случился сердечный приступ, Эбигейл знакома с приемами реанимации и сообразит, что делать.

 Наконец он с трудом выдавил из себя благоговейное «Ох-х!».

 Оглядевшись по сторонам, Брукс обнаружил, что Берт не сдвинулся с места, а только встал и смотрит на происходящее испытывающим взглядом.

 — Не знаю, страдает ли твой пес любопытством или его просто мучает ревность, но лучше, если ты дашь ему знать, что с тобой ничего дурного не случилось.

 Эбигейл приказала Берту сесть, и пес послушно выполнил команду. Однако, устраиваясь на подстилке, он не сводил глаз с кровати.

 — Ты и правда хорошо себя чувствуешь? — забеспокоился Брукс, удивляясь молчанию Эбигейл.

 — Да. Несколько месяцев я обходилась без секса и совсем тебя загнала.

 — А по-моему, мы прекрасно дополняли друг друга и были на равных. Господи, да у тебя изумительное тело, Эбигейл! Само совершенство.

 — А мне понравилось твое. Замечательные пропорции и прекрасная мускулатура.

 Такая оценка польстила самолюбию Брукса, и он наклонился, чтобы поцеловать Эбигейл. Но заглянув в ее глаза, перестал улыбаться. Человек, выросший в обществе матери и двух сестер, сразу видит, когда у женщины глаза на мокром месте.

 — Что такое?

 — Все хорошо. Секс получился превосходный. Спасибо.

 — Господи, Эбигейл, да что ты говоришь!

 — Умираю от жажды, — пробормотала она. — А ты хочешь воды?

 Брукс взял ее за руку, но она уже встала с кровати.

 — Послушай, Эбигейл…

 — Мне надо побыть минутку одной и выпить воды.

 Она вышла из спальни, не удосужившись одеться, и это сильно удивило Брукса. Эбигейл с самого начала казалась ему очень стеснительной. Нет, эта женщина настоящая головоломка, разгадать которую непросто.

 — Уж тебе-то, старина, известны ее тайны, — обратился он к Берту. — Как жаль, что ты не умеешь разговаривать по-английски.

 У Эбигейл имелся запас воды наверху, но она все равно спустилась на кухню, так как действительно хотела взять короткий тайм-аут.

 Она, разумеется, понимала, что во время занятий сексом и в последующий период человек становится в высшей степени уязвимым, как телом, так и рассудком. Эбигейл всегда испытывала гордость за свое умение быстро, практически сразу же приходить в себя и контролировать ситуацию.

 Так что же ее так потрясло? Она по-прежнему может определить, что испытала, проанализировать свои ощущения. Скорее всего, причина в том, что она знает Брукса ближе других мужчин, которых выбирала в качестве партнеров по постели. Одноможно сказать наверняка: все, что произошло сегодня, не имело ничего общего с ее прошлым сексуальным опытом.

 И почему ей вдруг захотелось закрыться от всех и плакать? Будь она одна, непременно бы свернулась калачиком на кровати и постаралась выплакать это неведомое и непонятное чувство, накрывшее ее мощной волной.

 Нет, она ведет себя непрактично и неразумно. Секс получился замечательный. И доставил удовольствие Бруксу. Общество Брукса ей определенно нравится, и возможно, в этом и заключается несчастье. Господи, как же она устала от разного рода несчастий!

 «Надо что-то предпринять», — пробормотала Эбигейл, извлекая из холодильника две бутылки воды.

 Эта мысль сверлила мозг, пока Эбигейл поднималась наверх. В спальне она застала Брукса сидящим на кровати. Он устремил на нее вопросительный взгляд.

 — Не знаю, как себя вести, — выпалила Эбигейл, подавая ему бутыль с водой.

 — Существует ли какой-то стандарт, к которому ты стремишься?

 — Нормальный секс и отдых после.

 — Нормальный, — кивнул Брукс, откручивая пробку на бутылке и припадая к ней губами. — Что ж, я тебе помогу. Возвращайся в постель.

 — Мне хочется снова заняться с тобой сексом, только…

 — Хочешь, чтобы я показал, как это происходит без взрыва мозга? В пределах разумного?

 — Да.

 — Тогда иди ко мне.

 — Хорошо.

 Она легла рядом, стараясь расслабиться, когда Брукс привлек ее к себе. Но вместо того чтобы начать любовную прелюдию, Брукс просто обнял ее, и теперь голова Эбигейл покоилась на его плече.

 — Вот что по моим меркам является нормальным. Ну, или было бы таковым, если бы ты сумела расслабиться.

 — Как хорошо. — Эбигейл читала в книжках и видела в кино, что между мужчиной и женщиной бывают и такие отношения, но никогда не пыталась испробовать их на собственном опыте. Да и не могла. — Уютно и спокойно, и ты такой теплый.

 — Ну, после такого пожара, что мы тут устроили, я еще неделю не остыну, разве что отдам Богу душу.

 — Это и шутка, и комплимент. — Эбигейл приподняла голову и взглянула на Брукса. — А следовательно, «ха-ха» и спасибо.

 — Ну вот, ты опять решила позабавиться, — посетовал Брукс, беря Эбигейл за руку и прижимая к груди. — Да еще в такой момент, когда я совсем ослаб и не в силах смеяться. Да ты просто вывернула меня наизнанку, Эбигейл! Это еще один комплимент, — пояснил Брукс, не дождавшись от Эбигейл ответа.

 — Надо придумать комплимент и для тебя.

 — Ну, если тебе требуется для этого время…

 — Я не имела в виду… — смутившись, она снова взглянула на Брукса, но тут же заметила лукавый блеск в его глазах. — Ты меня поддразниваешь.

 — Видишь ли, это часть моих понятий о нормальной жизни. Мы восторгаемся друг другом, какие мы замечательные. Особенно приятно, когда это делаешь ты.

 — Потому что мужское самолюбие зачастую связано прямо порпорционально с искусностью мужчины в сексуальном плане.

 — Не могу не согласиться с тобой. Чувственные мужчины более ранимы. Но и хвалить тоже нужно уметь. Согласна? Например, когда хотят поразить по-настоящему, не говорят, что увидели Господа Бога или вращение Земли. Это общепринятые клише.

 — Земля находится в постоянном движении, так что это констатация факта — не более. Гораздо лучше звучит «Когда я занималась с тобой любовью, Земля застыла на месте». Хотя в действительности это невозможно, потому что привело бы к катастрофе.

 — Ну, все равно приятно.

 Брукс монотонно и бережно гладил Эбигейл по спине, как она сама частенько проделывала с Бертом. Неудивительно, что псу такие ласки нравились. Дыхание Эбигейл постепенно стало спокойным и ровным, словно внутри распрямилась пружина.

 Да, в своих мечтах она не ошиблась: нормальные отношения действительно доставляют радость.

 — Расскажи что-нибудь о себе, — попросил Брукс. — Не важно что, просто какую-нибудь мелочь, — поспешно добавил он, заметив, как напряглась Эбигейл. — Например, скажи: какой твой любимый цвет?

 — Не могу. Их так много. Разве что ты имел в виду основные цвета.

 — Ладно, вопрос цвета слишком сложный. Тогда скажи: кем ты мечтала стать в детстве, когда вырастешь? Отвечу первым: я хотел стать Вулверином^[7].

 — Как, росомахой? Странное желание.

 — Не какой-то там росомахой, а Вулверином, сверхчеловеком.

 — А, знаю такого. Мутант-супермен, герой комиксов и фильмов.

 — Вот-вот.

 — Интересно, как бы ты им стал? Ведь он уже на тот момент существовал и был вымышленным персонажем.

 — Ах, Эбигейл, мне в ту пору было всего десять лет.

 — Подумать только…

 — Ну, а теперь ты.

 — Я должна была стать врачом.

 — Должна? — переспросил Брукс. — Значит, работать врачом ты не хотела.

 — Верно.

 — В таком случае ты не ответила на вопрос. Кем ты хотела стать?

 — Было решено, что я стану врачом, и я приняла это как должное и ни о чем другом не мечтала. Не слишком удачный ответ. Твой гораздо интереснее.

 — Но мы же не устраиваем соревнование. В любом случае тебе подходит роль Шторм. Горячая штучка.

 — Знаю. Персонаж, сыгранный Холли Берри. Красавица, которая управляет погодой. Но Вулверин не занимается с ней сексом, потому что его влечет к врачу Джейн. А та, в свою очередь, не знает, кого предпочесть: Сайклопса или Вулверина.

 — Ты хорошо осведомлена о любовных отношениях «Людей Икс».

 — Я видела фильм.

 — Сколько раз?

 — Один, несколько лет назад. Интересно, что Вулверин не помнит своего прошлого, а его невольное стремление защитить девушку по имени Роуг усложняет дело. Он хороший герой для подражания. А вот для Роуг писатели выбрали трудную судьбу. В результате мутации она не может прикасаться к другим людям, не причинив вреда. И сцена с бойфрендом в начале фильма очень грустная.

 — Ты знаешь, что ты — уникальный аналитик? Видела фильм всего раз, а запомнила столько подробностей.

 — У меня эйдетическая память. Иногда я перечитываю книги и смотрю фильмы второй и третий раз, но не потому, что не помню содержание.

 Брукс пододвинулся ближе и внимательно посмотрел на Эбигейл.

 — Вот ты и рассказала кое-что о себе. Значит, хранишь все тут? — Он постучал Эбигейл по виску. — В таком случае твоя голова должна быть гораздо больше размером.

 Эбигейл рассмеялась, но внезапно осеклась и нерешительно спросила:

 — Это шутка?

 — Разумеется. — Брукс отвел рукой волосы от ее лица, пробежал пальцами по губам. — А доводилось тебе печь блинчики?

 — Да.

 — Отлично, ведь ты наверняка запомнила, как это делается.

 — Ты проголодался? Хочешь блинчиков?

 — Утром. — Пальцы Брукса скользнули вверх, он сжал большим и указательным пальцами ее соски.

 — Ты что, хочешь остаться здесь на ночь?

 — А как иначе я попробую блинчики, что ты собираешься для меня испечь?

 — Никогда не засыпаю с мужчинами, ни разу не провела ни с одним ночь.

 Пальцы Брукса на мгновение застыли, а потом снова заскользили по телу Эбигейл.

 — Стало быть, ты даже не знаешь, храпишь ли по ночам.

 — Я не храплю!

 — Вот сегодня и узнаем.

 У Эбигейл нашлась бы куча предлогов отказать Бруксу, но он снова ее целовал и ласкал, возбуждая и провоцируя.

 Конечно, она скажет «нет», но не сейчас, потом.

* * *

 Эбигейл проснулась до рассвета и лежала не шевелясь, прислушиваясь к ровному дыханию Брукса. Совсем другой звук, гораздо тише и приятнее. Не то что Берт. Тот храпел во сне. Правда, не слишком сильно.

 Эбигейл погрузилась в глубокий сон сразу после того, как они занялись любовью во второй раз. Она не отправила Брукса домой, хотя именно так и собиралась поступить. И не проверила перед сном дом и системы защиты. Не положила оружие на тумбочку рядом с кроватью.

 Погрузилась в приятный уют нормальной жизни и уснула под россказни Брукса.

 Какое непростительное, пугающее легкомыслие! Как она могла позволить себе так расслабиться и напрочь забыть о бдительности в компании Брукса? Да в любой компании!

 И что теперь делать, как себя вести? Жизнь Эбигейл несколько лет шла по устоявшемуся распорядку, и ночной гость в него никак не вписывался.

 Нужно срочно выгулять и накормить Берта, проверить мониторы, электронную почту и текстовые сообщения на телефоне.

 Так как же поступить?

 И Эбигейл решила заняться блинчиками.

 Она встала с кровати и тут же услышала, как изменилось дыхание собаки. Берт открыл глаза и, как всегда, в виде утреннего приветствия вильнул хвостом.

 Эбигейл шепотом скомандовала по-немецки собираться на прогулку и накинула халат. Берт сладко потянулся, и они оба бесшумно вышли из спальни и спустились вниз.

 Когда дверь за ними закрылась, Брукс с улыбкой открыл глаза. Надо было сразу догадаться, что Эбигейл ранняя пташка. Сам бы он с удовольствием вздремнул еще часок, но, взвесив ситуацию в целом, решил, что надо подниматься.

 Может, удастся уговорить Эбигейл и она вернется в постель, когда выгуляет пса по утренней нужде. Брукс встал и прошел в ванную комнату. Облегчившись, он решил, что неплохо бы выпить чашечку кофе, и провел языком по зубам.

 Рыться в ванной в поисках запасной зубной щетки неприлично, но воспользоваться пастой можно. В этом нет ничего зазорного.

 Он открыл ящик миниатюрного туалетного столика и обнаружил тюбик пасты и пистолет «Зиг».

 Кому придет в голову, черт возьми, хранить полуавтоматическое оружие вместе с пастой и нитью для зубов? Проверив пистолет, Брукс убедился, что он заряжен.

 Вчера Эбигейл кое-что о себе рассказала, вспомнил Брукс. Надо попытаться снова вызвать ее на откровенность.

 Брукс выдавил пасту на палец и как сумел почистил зубы, а потом вернулся в спальню за брюками. Спустившись вниз, он сразу почувствовал аромат свежесваренного кофе и услышал голос диктора, сообщающего утренние новости.

 Эбигейл стояла у кухонного стола и взбивала в синей миске некую субстанцию, которая, как надеялся Брукс, являлась тестом для будущих блинчиков.

 — Привет.

 — Доброе утро. Я сварила кофе.

 — Аромат разбудил меня. А ты, оказывается, не храпишь.

 — Я же говорила. — Брукс не дал закончить, закрыв ей рот поцелуем.

 — Просто хотел проверить, — сознался он и взял со стола кружку. — Я позаимствовал капельку зубной пасты. — Брукс наполнил обе кружки, не обращая внимания на настороженный взгляд Эбигейл. — Может, объяснишь, зачем тебе понадобилось хранить «Зиг» в ящике для туалетных принадлежностей?

 — И не подумаю. У меня есть разрешение.

 — Я в курсе. Успел проверить. У тебя ведь несколько разрешений на ношение оружия. Так, а сахар в доме имеется? А, вот он. — Брукс погрузил ложечку в сахарницу, которую поставила на стол Эбигейл, и, не скупясь, подсластил кофе. — Расследование можно продолжить и узнать многое другое. Я умею докапываться до истины. Но делать этого не стану, не поставив тебя сначала в известность.

 — Не будешь копаться в моей жизни, пока я занимаюсь с тобой сексом?

 Брукс поставил кружку на стол. В его глазах сверкнули зеленые искорки с оттенком золота.

 — Не надо оскорблять нас обоих. Я не стану продолжать расследование, потому что не хочу действовать у тебя за спиной. Потому что мы… какими бы ни были между нами отношения в данный момент! Это не меняет моего отношения к делу. Мне снова хочется быть вместе с тобой, но никаких условий я не ставлю. Просто хочу и дальше с тобой встречаться, ведь это приносит радость нам обоим, и не только в постели. Я правильно говорю?

 — Да, все верно.

 — Не люблю лгать. Не то чтобы мне раньше не приходилось этого делать, да и в будущем всякое может случиться. Зарекаться не стану. Только вне работы я не вру, и тебя, Эбигейл, обманывать не стану. А выяснение подробностей личной жизни без твоего ведома — это и есть в некотором роде ложь.

 — С какой стати я должна тебе верить?

 — Как хочешь. Тебе решать. А я сказал все, что думаю. Какой замечательный кофе! Истинное наслаждение — и вовсе не потому, что для меня его сварили. Ну а блинчики будут?

 — Да.

 — Сейчас ты еще красивее, чем десять секунд назад. Скажи, не наткнусь ли я на очередной пистолет, когда стану доставать посуду и накрывать на стол?

 — Непременно.

 — Ты самая загадочная женщина из всех, что я знаю. — Он открыл буфет, а Эбигейл уже начала расставлять тарелки для пиццы.

 — Я думала, ты прекратишь.

 — Ты о чем?

 — Ну, я решила, что после занятий сексом у тебя пропадет ко мне интерес, и больше не будет потребности сюда приходить.

 Брукс выдвинул ящик с посудой и обнаружил очередной «Глок».

 — Ты, наверное, забыла, но Земля действительно престала вращаться. — Брукс расставил тарелки для блинчиков, а Эбигейл, зачерпнув половником тесто, плеснула его на сковородку. — Понимаешь, Эбигейл, нас связывает не только секс, а иначе все было бы гораздо проще. Не умею объяснить, но произошло нечто… да черт его знает, пока не понять. Но это случилось, и мы пойдем дальше вместе, а там посмотрим, что выйдет.

 — Я же говорила, что не умею жить вместе.

 Брукс взял со стола кружку и, наклонившись, поцеловал Эбигейл в щеку.

 — А по-моему, у тебя прекрасно получается. Так, а где сироп?