Моя любимая ошибка

 Весенним днем, жарким, словно уже наступил август, Роланд Бэббит остановился в отеле «Озарк» и занял номер с прекрасным видом на горы. Роланд поставил ноутбук на старинный полированный стол. Он умел ценить комфорт и радовался доставшемуся бесплатно Wi-Fi, телевизору с плоским экраном, со вкусом подобранной мебели (во всяком случае, так ему казалось) и отличному душу.

 Большей частью приходилось работать в затрапезных мотелях, где вода в душе текла тонкой струйкой, а мыться приходилось обглоданным кусочком мыла. Привык он работать и в машине, где все удобства ограничивались стеклянной банкой с завинчивающейся крышкой, куда можно было периодически помочиться, а потом вылить.

 Такова нелегкая жизнь частного детектива.

 Но Роланду она нравилась, несмотря на убогие мотели и банки вместо туалета. Проработав два года в полиции, он понял, что возня с законами и постановлениями радости не принесет. Однако полицейский он был хороший и потому быстро нашел работу в частной детективной фирме Стабен-Прайс. Бэббит прослужил там уже десять лет и за это время зарекомендовал себя надежным, изобретательным и целеустремленным специалистом. Фирма высоко ценила эти качества.

 Помимо интересной работы, Роланд получал удовольствие от щедрых бонусов, которые надеялся преумножить здесь, в Бикфорде.

 Он распаковал вещи, достал шорты и брюки, футболки и несколько свитеров, а также походные ботинки. Бэббит тщательно подбирал гардероб, так как намеревался представиться фотографом-фрилансером, что позволит беспрепятственно бродить по городку и его окрестностям, делать снимки и разговаривать с местными жителями.

 Заказчик Роланду не понравился сразу. С первого взгляда он понял, что Линкольн Блейк — отъявленный ублюдок, а его ненаглядное чадо можно сравнить разве что с болезненным прыщом на заднице порядочного общества.

 Но работа есть работа, а Блейк, даром что сующий во все дырки нос настырный кретин, умудрился сколотить кучу денег. Так что босс приказал Роланду ехать, и он поехал. А что остается делать, если один ребенок учится в престижной частной школе, второй пойдет туда осенью, а на подходе еще и третий? Перспектива его рождения стала настоящим сюрпризом.

 Бэббит любил свою семью, а хороший заработок и премии позволяли обеспечить безбедную жизнь и взять ипотечный кредит на покупку нового дома с четырьмя спальнями в Уэст-Литл-Рок.

 Так что урод или нет, а Блейк здесь настоящий король. И если ему хочется раскопать грязь в жизни некой Эбигейл Лоуэри, Роланд постарается на славу, и заказчик останется довольным. То же относится и к Бруксу Глисону, шефу местной полиции, который, по словам Блейка, является любовником Эбигейл.

 Блейк утверждал, что эта парочка вместе с семейством Конроев, которое владеет шикарным комфортабельным отелем, выдвинули обвинения против Блейка-младшего с целью вымогательства денег. Линкольн Блейк с пеной у рта доказывал, что его драгоценный сынок и не думал причинять ущерб и громить самый лучший в отеле номер люкс. Разумеется, мальчик не нападал на Рассела Конроя и не бросался с ножом на шефа полиции.

 Наивным дурачком Роланд никогда не был, а потому быстро поверил, что малолетний поганец совершил все указанные преступления. Но что прикажете делать? Надо хорошо выполнить работу, получить за нее деньги и расплатиться по счетам.

 Бэббит, проверив фотоаппарат, магнитофон, записную книжку и набор отмычек, позвонил по сотовому телефону жене. Доложил, что благополучно добрался до места.

 Роланд выразил сожаление, что ее нет рядом, и был совершенно искренен. Ведь в номере имелась просторная кровать, а беременность сделала Джен ненасытной в сексе.

 Собираясь на первую прогулку по городу, он пообещал себе непременно вернуться в Бикфорд вместе с Джен, после того как появится на свет малыш. Родители Джен, конечно, согласятся на время взять к себе троих внуков.

 Он повесил на плечо кофр, а сам фотоаппарат «Никон» на украшенном символами мира ремешке — на шею. Облачившись в шорты-полукомбинезон, ботинки «Рокпорт» и футболку с символикой группы R.E.M., он нацепил на нос солнечные очки и подошел полюбоваться на себя к зеркалу.

 В это утро Бэббит умышленно не брился, решив, что двухдневная щетина лишь удачно дополнит образ. Он любил маскарады и, получи такую возможность, сам выбрал бы жизнь своих персонажей. Естественно и просто.

 Роланд считал себя человеком приятным, умел разговаривать с людьми на любую тему и всегда действовал с той же эффективностью, что компьютер. И собой он был недурен, в чем еще раз убедился, дополнив свой ансамбль бейсболкой с надписью «Гринпис».

 Однако с недавнего времени его стала тревожить проблема облысения. У брата, который был всего на два года старше — ему исполнилось тридцать шесть, — уже появился на маковке лишенный растительности участок размером с кулак.

 Выходя из номера, он решил попробовать рекламируемое средство «Рогаин» в целях профилактики.

 Роланд снял номер на верхнем этаже, хотя администратор предложил ему другую комнату, где не слышно шума строительных работ. Впрочем, Бэббит пренебрег его советом и согласился терпеть неудобства. Потому что отсюда он получит возможность взглянуть на номер люкс, который, по словам ублюдка-заказчика, и не думал громить его паршивый сынок.

 Он прошел по коридору и нашел плотно закрытую дверь, на которой висела табличка с извинениями по поводу непредвиденного ремонта. Однако доносившийся из комнат шум, хоть и приглушенный, скорее вызывал в памяти сцену публичной демонстрации, а не ремонтных работ.

 Что ж, надо потом проверить, что там творится. Когда рабочие уйдут.

 А пока Бэббит направился по лестнице вниз, отказавшись от лифта, так как ему не давала покоя еще одна проблема: появившееся недавно брюшко, характерное для мужчин среднего возраста. Спустившись в вестибюль, он направился к двери и вышел на раскаленную от зноя улицу.

 Славный маленький городок. Джен непременно понравятся магазины, галереи, сувенирные лавки. Надо до отъезда купить подарок жене и детям, включая еще не родившийся «сюрприз».

 И множество туристов на улицах. Мужчине с фотоаппаратом несложно затеряться в толпе. Роланд сделал несколько снимков отеля, навел объектив на нужный номер, окна которого были плотно закрыты шторами.

 Он обладал талантом фотографа и подумывал, когда придет время расстаться с частной сыскной компанией, попробовать силы в фотографии. Роланд ходил по городу и делал снимки. Вот интересный кадр: цветы крупным планом в бочонке из-под виски. Со стороны могло показаться, что он бредет без определенной цели.

 Однако у него был составлен список интересующих заказчика адресов. До дома Лоуэри придется добираться на машине, но можно пройти мимо квартиры шефа полиции и дома, где живут его родители. Так просто, чтобы познакомиться с городом и его обитателями. Некоторое время Бэббит посвятил изучению окон в квартире Брукса Глисона, которая находилась над оживленным рестораном-закусочной.

 Так, свет уходит, и смотреть тут больше не на что. Он обошел дом сзади и сделал несколько снимков цветочных горшков у черного входа.

 Замки хорошие, но ничего особенного собой не представляют. Интересно, придется ли в ходе работы проникнуть внутрь? Хотелось бы этого избежать.

 Держа в руках карту города, любезно предоставленную отелем, он направился вдоль тротуара.

 И вдруг остановился словно вкопанный, залюбовавшись разукрашенным настенной живописью домом. Проверив адрес, он удостоверился, что дом принадлежит родителям Брукса. Роланд уже знал, что мать Брукса — художник, а отец — учитель средней школы.

 Вероятно, женщина, что стоит на лесах в пестром платочке на голове и рабочем комбинезоне, испачканном краской, и есть мать Брукса.

 Внизу возле лесов дремал, свернувшись клубочком, щенок.

 Роланд сделал несколько снимков, как для дела, так и ради удовольствия, и подошел ближе, к самому двору. Щенок проснулся и пронзительно залаял.

 — Могу чем-то помочь? — поинтересовалась женщина, отрываясь от работы.

 — Простите, что помешал. Вот гулял по улицам и… Удивительный дом! Вы сами его расписали?

 — Сама. А вы турист?

 — Приехал в город на несколько дней. Я фотограф и решил пару недель поснимать в Озарк. Хочу иметь представление об общей картине.

 — Ну, недостатка в материале здесь нет. Успокойся, Платон, я уже спускаюсь.

 Женщина проворно спрыгнула с лесов и спустила с поводка щенка, который тут же бросился к Роланду и принялся его обнюхивать.

 — Славный песик, — похвалил Бэббит, приседая на корточки, чтобы погладить щенка. — Похоже, я его разбудил.

 — Как видите, он отличный сторожевой пес. Санни О’Хара, — представилась она, протягивая испачканную краской руку.

 — Очень приятно. Роланд Бэббит. Вы не будете возражать, если я сделаю несколько снимков дома? Это просто чудо!

 — Пожалуйста. Откуда вы, Роланд?

 — Из Литл-Рок.

 — Мой сын прожил там несколько лет, служил полицейским детективом. Его зовут Брукс Глисон.

 — Имя мне ни о чем не говорит, но постараюсь не влипнуть в какую-нибудь скверную историю.

 — Вот и хорошо, ведь и здесь он служит шефом полиции, — улыбнулась Санни.

 — Похоже, городок у вас тихий, так что, надеюсь, сын не слишком загружен работой.

 — Работа всегда есть. А где вы остановились?

 — Ну, позволил себе роскошь остановиться в отеле «Озарк», так как вторую часть путешествия проведу в походах.

 — Лучшего места и не найти. Этот отель — самый прекрасный драгоценный камень в сокровищнице Бикфорда. Несколько дней назад там произошел неприятный инцидент. Один местный смутьян в компании с дружками разгромил номер люкс.

 — Ах вот оно что! Видимо, я поселился именно на том этаже, где он находится, так как меня предупредили о шуме. А на двери табличка «Идет ремонт».

 — Да, работы там много. Возможно, вам лучше переехать на другой этаж.

 — Мне не мешает. Я могу спать в любых условиях. — С дружелюбной непосредственностью он отпустил фотоаппарат, и тот повис на ремешке. — Печально слышать о таких происшествиях. Ведь отель действительно прекрасный. И архитектура, и вся обстановка. Чувствуешь себя как дома, в самом хорошем смысле слова. А почему они так поступили?

 — Видите ли, есть категория людей, которые любят все ломать на своем пути.

 — Какая жалость… Оказывается, и в прелестном маленьком городке находятся смутьяны. Не хотел бы я встретиться с таким человеком.

 — Он сейчас в тюрьме и, вероятно, проведет там некоторое время. Но большинство местных жителей очень дружелюбны. Мы ведь зависим от туристов и таких творческих людей, как вы. Ох, какой у вас замечательный фотоаппарат. Серьезная штука.

 — Любимое детище. — Он похлопал по футляру. Бэббит действительно хотел сделать несколько снимков, и желал этого так же сильно, как получить сведения, которыми с такой легкостью делится мать Брукса. — Иногда я пользуюсь пленкой, но с цифровым фотоаппаратом это не сравнишь.

 — Если захотите продать что-то из своих работ, загляните на Шоп-стрит, там есть специальный магазин, где покупают произведения местных фотографов.

 — Спасибо за совет. Если продам пару снимков, смогу питаться хот-догами с фасолью в течение нескольких последующих недель.

 Он еще какое-то время поболтал с Санни и направился в центр городка. Ничего полезного он от этой женщины не узнал, так что заказчик вряд ли будет доволен отчетом.

 Роланд пошел к ресторану-закусочной. Такие места благодаря словоохотливости официанток всегда считались хорошими источниками информации. Он выбрал кабину с хорошим обзором проходящих мимо людей и аккуратно положил фотоаппарат на стол.

 Роланду очень хотелось сделать фото официантки с очень приятным и интересным лицом. Бэббит любил необычные лица.

 — Кофе, будьте добры.

 — А кусочек пирога? Вишневый сегодня особенно удался.

 — Вишневый пирог? — Бэббит на мгновение вспомнил про отрастающее брюшко. Ладно, сделает вечером пятьдесят дополнительных приседаний. — Язык не повернется ответить отказом.

 — Сейчас разогрею. А как насчет ванильного мороженого?

 — Да, мэм. Хотелось бы взглянуть на человека, который устоит перед таким соблазном. — Семьдесят пять приседаний, решил он про себя. — Если все так вкусно, как говорите, буду приходить сюда каждый день до самого отъезда.

 — Еда у нас действительно отменная. А вы турист? — Она задала вопрос таким же непринужденным тоном, как и Санни.

 Бэббит рассказал официантке ту же легенду и показал несколько фотографий дома Глисонов.

 — Ни за что не угадаешь, что она нарисует в следующий раз. А фотографии получились замечательные.

 — Благодарю.

 — Сейчас принесу заказ.

 В ожидании еды Бэббит помешивал кофе и, как и положено настоящему туристу, изучал путеводитель. Вскоре официантка принесла огромный кусок пирога, на корочке которого таяло ванильное мороженое.

 — Великолепно смотрится. — Роланд отломил вилкой кусок. — А на вкус еще лучше. Спасибо, Ким.

 — Приятного аппетита. — Ким бросила взгляд на дверь, в которую заходил Брукс. — Привет, шеф! — Она показала жестом на кабину прямо перед Бэббитом, и тот решил дать официантке чаевые в двойном размере.

 — Сегодня только кофе.

 — Ты же не знаешь, какой сегодня удачный вишневый пирог. Никто из посетителей не смог отказаться. — Она заговорщически подмигнула Роланду, а тот помахал вилкой в ответ.

 — Ну, сегодня я его не в состоянии оценить. Адвокаты ждут.

 — Послушай, милый, к пирогу полагается две полные ложки ванильного мороженого.

 — В другой раз. А сейчас принеси чашечку хорошего крепкого кофе. Мне нужно просмотреть свои записи, так что найди местечко поспокойнее.

 — Значит, встречаешься с адвокатами Блейка? — поинтересовалась Ким, наливая кофе.

 — Приехали новые. От услуг Гарри отказались, и, между нами, он от радости пляшет. А Блейк нанял фирму с севера.

 — Адвокаты-янки? — Губы официантки скривились в презрительной усмешке. — Что ж, ничего удивительного.

 — Куда там! Костюмы от Армани, портфели — «Луи Виттон». По крайней мере, так утверждает помощник адвоката Большой Джон Симпсон, который тоже занимается расследованием. Пишут ходатайство за ходатайством, хотят сменить место судебного разбирательства. Судье такое поведение не по душе, а это уже кое-что значит.

 — Хотят увезти подонка из города, где все прекрасно знают, какой мерзавец сынок Блейка.

 — Не могу их винить за это желание. Но хоть здесь, хоть на Плутоне факт остается фактом. Только вот беда — в зале суда одними фактами часто не обойтись.

 — Уж не хочешь ли ты сказать, что Джастину удастся ускользнуть от наказания? После того, что он натворил?! — Ким с воинственным видом уперлась кулаками в бока.

 — Не хочется в это верить. Ведь если ему сейчас сойдет с рук это безобразие, в следующий раз этот сопляк может кого-нибудь убить.

 — Господи, Брукс, что ты говоришь?!

 — Прости. — Брукс потер руками усталые глаза. — Надо оставлять плохое настроение в кабинете.

 — Посиди, успокойся, выпей кофе и не переживай так сильно. — Ким наклонилась и поцеловала шефа полиции в макушку. — Ты исполнил свой долг, и всем это известно. А больше ты ничего сделать не в силах, только свою работу.

 — А по-моему, необходимо что-то предпринять. Ну ладно. Сегодня обойдусь кофе.

 — Позови, если передумаешь и захочешь чего-нибудь еще. — Официантка осуждающе покачала головой и отошла от Брукса, наполнив по пути чашку Роланда до верха.

 Бэббит пребывал в глубокой задумчивости. Он верил каждому слову копа. В его речи не было фальши. Какая же у самого Роланда паршивая работенка! Но, как заметила мудрая Ким, человек должен выполнять свою работу, а восстанавливать справедливость ему не по силам.

 А профессиональный долг Бэббита заключался в том, чтобы отыскать хоть что-то, способное перевесить чашу весов в пользу заказчика.

 В этот момент Роланд едва не подавился пирогом, ибо в закусочную зашло божественное видение.

 Он и раньше знал, что в небольших южных городках встречаются изумительные красавицы, и считал южных женщин настоящими мастерицами лелеять и взращивать свою красоту подобно розам в теплице. Возможно, все дело в климате, воздухе и возможности носить прозрачные легкие платья, как то, в котором в данный момент щеголяло видение. Может быть, на ослепительную красоту влияет неспешный ритм жизни или же есть секреты, которые переходят от дочери к матери.

 Как бы там ни было, появление прекрасного видения произвело потрясающий эффект.

 Бэббит любил жену и ни разу за двенадцать лет совместной жизни не ходил на сторону. Но любой мужчина имеет право немного пофантазировать, когда выпадает возможность полюбоваться самой сексуальной женщиной, которую способна сотворить природа.

 Красавица, покачивая бедрами, проскользнула в кабину Брукса, словно масло, тающее на горячем тосте.

 — Ты выбрала неподходящее время, Силби.

 По мнению Бэббита, для такой женщины неподходящего времени просто не существовало.

 — Просто хочу задать вопрос. Не стану пытаться тебя вернуть, я ведь получила хороший урок в марте.

 — Приятно слышать, но сейчас не время и не место для бесед.

 — Ты выглядишь усталым и измученным. Одним словом, не в своей тарелке. И мне тебя искренне жаль, ведь когда-то мы были друзьями.

 Брукс молчал, а красавица отвела взгляд и вздохнула: божественный бюст сначала приподнялся, а потом занял прежнее место.

 — И все же друзьями мы так и не стали, и, возможно, в этом моя вина. Я много думала после той унизительной сцены, когда я любой ценой пыталась завоевать твое внимание.

 — Не будем ворошить прошлое.

 — Легко сказать. Это же не ты стоял нагишом.

 Роланд почувствовал, как против воли возбуждается, и мысленно попросил прощения у жены.

 — Ты совершила ошибку, и часть вины лежит на мне за то, что не объяснил тебе раньше. Ты расстроилась, я — тоже. Так что давай забудем.

 — Не могу забыть, пока точно не узнаю.

 — Что именно?

 — Почему она, а не я? Вот и весь мой вопрос. Объясни, почему ты хочешь быть с Эбигейл Лоуэри — а всем известно, что это так, — и не желаешь быть со мной.

 Роланда это тоже интересовало, и не только ради интересов заказчика. Он видел фотографию Лоуэри. Хорошенькая, ничего не скажешь. Может быть, даже по-своему красивая спокойной тихой красотой. Но разве ее можно сравнить с ослепительной Силби? Нет, рядом с такой победоносной красотой Эбигейл явно не выглядит вишневым пирогом.

 — Не знаю, как объяснить.

 — Просто скажи правду. Она лучше меня в постели, да?

 — Господи, ты опять за свое!

 — Понимаю, о таких вещах спрашивать не полагается. — Небрежным жестом она отбросила назад сияющую волну волос. — Но я и не собиралась спрашивать, хотя и интересно. Просто скажи хоть что-то нормальным человеческим языком, и я пойму.

 — Она делает меня счастливым. Рядом с Эбигейл я чувствую, что именно здесь мое место, и все в жизни обретает смысл. Не знаю, почему люди влюбляются друг в друга, Силби. Не могу объяснить. Просто так устроен мир.

 — Ты ее любишь?

 — Люблю.

 Силби некоторое время сидела, уставившись в стол.

 — Можно отпить у тебя кофе?

 — Конечно.

 Силби сделала глоток и поморщилась, ставя чашку на стол.

 — Слишком сладкий, как всегда.

 — Дурная привычка.

 — А меня ты когда-нибудь любил?

 — Я страстно желал тебя. Иногда до боли, как изголодавшийся безумец. Когда мы сошлись в первый раз, то были слишком молоды, чтобы разобраться в своих чувствах. Ну а во второй раз, наверное, мы пытались это сделать. Только ты не была счастлива со мной, а я — с тобой. И наши отношения теряли всякий смысл.

 — А как же секс? Он приносил радость.

 — Насчет секса ты права, — усмехнулся Брукс. — Только даже самый лучший секс не может заменить всей полноты отношений между мужчиной и женщиной.

 — Я думала, что поняла это после первого развода. Оказывается — нет. А второе замужество… Никогда не думала, что стану женщиной с двумя разводами за плечами. — Она устремила задумчивый взгляд в окно. — А вышло именно так.

 — Может, лучше считать их двумя замужествами? По-моему, люди, рискующие несколько раз вступить в брак, — отчаянные оптимисты.

 — Оптимисты, — горько усмехнулась Силби. — Звучит приятнее, чем неудачники.

 — Не называй себя неудачницей, Силби.

 — Знаешь, я начала встречаться с Гровером.

 — Ты? — Брукс взял чашку и сделал большой глоток. — Вот и хорошо.

 — Да, пожалуй. Он не тот тип мужчины, который мне нравится. Красотой не блещет, успел отрастить брюшко, но есть в нем доброта и нежность. Как у тебя когда-то. Только я это не ценила. Что ж, попробую с ним. Я с ним не сплю, но, когда он рядом, мне хорошо, даже к себе начинаю относиться с большим уважением. Пожалуй, мы с Гровером стали близкими друзьями, а с тобой так и не получилось.

 — Рад за тебя.

 — Понимаешь, он дарит мне счастье, о котором я уже и не мечтала. Интересно, а как это — все время чувствовать себя счастливой?

 — Надеюсь, ты это узнаешь.

 — И я тоже надеюсь. — Силби выскользнула из-за столика. — Я пока не готова пожелать тебе счастья с Эбигейл, но думаю, скоро смогу.

 — Уже хорошо.

 — Ладно, пока.

 Силби выплыла из закусочной, а Роланд решил, что получил новую пищу для размышлений. Только думать придется в другом месте, так как пирог уже съеден. Да и Глисон тоже уходит. Вон, оставил на столике деньги и направляется к двери.

 А не съездить ли сейчас к дому Лоуэри, осмотреться, получить общее представление об этой даме?

* * *

 Эбигейл решила сделать перерыв в работе и стала просматривать кулинарные рецепты в Интернете. Это занятие помогало отогнать мрачные мысли. Ну или почти помогало. Она знала, что Брукс вернется и заведет разговор о том, что делать дальше. И Эбигейл очень беспокоило, что он предложит.

 Она работала за компьютером, устроила стирку, прополола все клумбы и грядки в саду, снова села за компьютер, принялась изучать рецепты. И никак не могла сосредоточиться на одном деле и довести его как следует до конца.

 Это было не похоже на Эбигейл.

 Она с нетерпением ждала приезда Брукса.

 И хотела подольше оставаться одной.

 Одним словом, сама не понимала, чего хочет. Грызущая душу тревога бесила и не давала заниматься делами. Драгоценное время пропадало зря.

 Неожиданно сработала сигнализация, и Эбигейл подскочила на стуле, решив, что к ней пожаловали Волковы. Не надо было рассказывать Бруксу свою историю, да и никому другому тоже…

 Да нет, это же смешно и абсолютно нелогично, убеждала себя Эбигейл, глядя на монитор. Незнакомый мужчина в бейсболке и поношенных ботинках. Дорогой фотоаппарат, на плечах рюкзак. Сердце забилось чаще, отдаваясь глухими ударами в висках.

 Может, турист, нечаянно забредший в частные владения, несмотря на таблички с предупредительными надписями? Возможно…

 Незнакомец достал бинокль и навел его на дом. Эбигейл встревожилась еще больше.

 Кто это и что здесь делает?

 Вот подходит ближе, еще ближе…

 Остановился, смотрит в полевой бинокль и медленно поворачивается на месте. Эбигейл вдруг показалось, что незваный гость нацелил бинокль прямо на камеры наблюдения. Потом он двинулся дальше по кругу.

 Снял бейсболку, почесал голову, достал бутылку с водой и стал жадно пить. Сунул руку в карман и извлек оттуда компас, спотыкаясь, отступил на несколько шагов. Возится с компасом… Уронил его. Эбигейл видела, как незнакомец шевелит губами, наклоняясь, чтобы подобрать с земли компас.

 Подобрал, поднял лицо к небу, потом уселся на землю и опустил голову на колени.

 Посидев в этой позе несколько минут, резко встал на ноги и вытер лицо. Потом снова двинулся по направлению к дому.

 Проверив оружие, Эбигейл выпустила Берта на улицу и пошла вокруг дома.

 Она слышала приближающиеся шаги. Незнакомец не пытался скрыть свое присутствие, тяжело дыша, что-то бормотал под нос. Эбигейл следила за ним из-за теплицы, услышала, как он отчетливо произнес: «Ну, слава богу!» — и направился прямо к задней двери.

 Постучал, вытирая пот со лба, выждал время и постучал громче.

 — Эй, есть тут кто-нибудь? Хоть бы хозяева оказались дома!

 Он спустился с крыльца и приложил руку к оконному стеклу.

 — Что вам надо? — поинтересовалась Эбигейл, выходя из укрытия вместе с Бертом.

 Мужчина подскочил, словно испуганный кролик, и резко повернулся.

 — Господи, напугали до смерти! — При виде оружия его глаза округлились от страха, а руки сами поднялись вверх. — Господи, не стреляйте в меня! Я заблудился, просто заблудился! Хочу выйти к своей машине.

 — Что вы делаете в лесу на моей территории? Или не видели табличек с надписью?

 — Ох, простите, простите. Я увлекся фотографией. Видите ли, я — фотограф, хотел сделать несколько снимков и нечаянно забрел дальше, чем предполагал. Еще раз простите. Ну, не обратил внимания на надпись «Посторонним вход воспрещен». Можете вызвать полицию, только не стреляйте. Меня зовут Роланд Бэббит, я остановился в отеле «Озарк». Можете проверить.

 – Будьте добры, снимите рюкзак, поставьте на землю и отойдите на несколько шагов.

 — Хорошо, хорошо.

 При себе у него оружия не было, иначе Эбигейл это давно бы заметила. Но он мог спрятать пистолет в рюкзаке.

 — Заберите рюкзак, — залопотал незнакомец. — Там бумажник. Можете взять деньги.

 — Мне не нужны ваши деньги.

 — Послушайте, я просто заблудился, уронил компас и разбил его. Увидел в бинокль дом и решил обратиться за помощью. Вызовите полицию.

 — Где вы оставили машину?

 — Если бы я знал, то не заблудился бы. Вовсе не хочу показаться вам хамом, — поспешно добавил Роланд. — Я выехал из Бикфорда, проехал с милю к югу и остановился. Свет и тени были замечательные, вот я и решил сделать несколько снимков. — Он бросил опасливый взгляд на пистолет.

 — Следует уважать право частной собственности.

 — Вы абсолютно правы. Еще раз простите.

 — Вот по этой тропинке выйдете на дорогу, — жестом показала Эбигейл. — Поверните налево, ваша машина находится в четверти мили.

 — Ладно, большое спасибо. Я только…

 — Заберите рюкзак, — напомнила Эбигейл, когда незваный гость стал спускаться с крыльца.

 — Да-да, конечно. — Роланд, пятясь, переводил взгляд с лица Эбигейл на пистолет, потом на собаку и снова на Эбигейл. — Благодарю.

 Эбигейл наблюдала, как он поспешно уходит и наконец скрывается из вида. Вернувшись в дом, она подошла к монитору. Вот незнакомец, перешагнув через ступеньку, вышел на главную дорогу, то и дело озираясь по сторонам.

 Эбигейл его явно напугала. Незнакомец ее — тоже. А стало быть, они квиты.

* * *

 Роланд точно знал, где оставил машину.

 Однако он никак не ожидал встретить вооруженную женщину. Камеры наблюдения тоже стали неожиданностью. Его предупредили о наличии охранных систем, включая камеры вокруг дома, но никто не упомянул, что они установлены в лесу.

 Если бы он вовремя не заметил одну из них, то провалил бы все дело.

 Остается надеяться, что Лоуэри поверила в сказку о перепуганном заблудившемся туристе. А почему бы и нет? Он действительно испугался до смерти. Еще бы, эта женщина обращалась со своим пистолетом «Глок» как настоящий профессионал, и не вызывало сомнений, что она без колебаний пустит его в дело при первой же возможности.

 Теперь, когда Роланд находился в полной безопасности, Эбигейл вызывала восхищение.

 А собака… Нет, о собаке предупредили. Только, черт возьми, он никак не ожидал встретить такого грозного гиганта.

 Опять же замки на задней двери. Отличные замки. Роланд успел их разглядеть. Он умел работать с отмычками, но с такими замками до сих пор дела иметь не приходилось. Роланд бросил рюкзак на заднее сиденье. И мимо камер никак не проскользнуть.

 Зачем столько предосторожностей? Уму непостижимо!

 Работа становилась все увлекательней. Бэббит любил раскапывать то, что люди хотят скрыть.

 Брукс пришел на кухню с букетиком белых маргариток с солнечно-желтыми серединками и традиционной косточкой для Берта.

 — Ты снова принес мне цветы.

 — Отец дарит маме цветы несколько раз в неделю. Наверное, чтобы увидеть ее чудесную улыбку, вот как у тебя сейчас.

 — Я боялась, что сегодня все пойдет не так, после того что ты узнал. Возникнет какая-то неловкость. А ты принес мне маргаритки.

 — Вот и не о чем тревожиться.

 Эбигейл достала вазу и пожалела, что у нее нет изящного кувшинчика, пообещав себе его непременно купить при первой же поездке в город.

 — Всякий раз, когда прихожу в этот дом, пахнет чем-то вкусным. Правда, самое замечательное — конечно, ты.

 — Это розмарин, — пояснила Эбигейл, разбирая цветы. — Очень ароматный. Я нашла новый рецепт приготовления курицы и решила попробовать.

 — Рад первым оценить по достоинству твои кулинарные изыски.

 — К этому блюду подойдет вино «Пуйли-Фюме».

 — Как скажешь. — Брукс откинул назад волосы и поцеловал Эбигейл в шею. — Как прошел день?

 — На душе было неспокойно, я все время отвлекалась, но успела закончить кое-какую работу. А тут еще помешал заблудившийся турист. Фотограф. Не понимаю, почему люди нарушают границы частных владений. Столько кругом места, куда позволено заходить всем. К чему вторгаться на частную территорию?

 — Ну, там трава всегда зеленее. Он подходил к дому?

 — Да, сработала сигнализация, и я увидела его на мониторе. Он уронил и разбил компас, а дом рассматривал в бинокль.

 Рука Брукса с бутылкой вина застыла в воздухе.

 — Говоришь, в бинокль?

 Эбигейл открыла кастрюльку с курицей.

 — Интересно, заметил ли он камеру? Он явно искал дорогу и хотел получить помощь. Я вышла из дома, обошла вокруг теплицы и зашла ему в спину.

 — Ты вышла на улицу, когда здесь ошивался какой-то подозрительный тип?

 — Я умею за себя постоять. Долгое время приходилось этим заниматься. Я ведь рассказывала. Этот человек был один, а я вооружена, да еще Берт рядом. Он постучал в дверь, стал звать хозяев. И чувствовал себя очень неуютно, увидев меня с пистолетом.

 Брукс закончил разливать вино и сделал большой глоток:

 — Могу представить.

 — Я хотела его припугнуть. Надо было читать предупредительные надписи и не нарушать границ частных владений. Я его быстро допросила, а потом показала дорогу. Он утверждал, что не может найти место, где оставил машину. Ушел он очень поспешно.

 — Еще бы! Вооруженная женщина с огромной собакой. Только дурак задержится в таком месте. А что он тут делал?

 — Фотографировал. Назвал свое имя: Роланд Бэббит. Он остановился в отеле у Конроев.

 — Это легко проверить. — Брукс достал сотовый телефон. — Как он выглядел?

 — Лет тридцать пять, около шести футов роста, весит примерно сто семьдесят фунтов. Средней комплекции, светло-каштановые волосы, карие глаза, выступающий подбородок. Одет в шорты цвета хаки, черную футболку с символикой группы R.E.M, туристические ботинки и бейсболку «Гринпис». С собой у него рюкзак военного образца и фотоаппарат «Никон» на ремешке. Ремешок украшен разноцветными символами мира.

 — Коп из тебя получился бы отменный, — восхитился Брукс. — Видел сегодня этого человека в закусочной. Он заказал вишневый пирог.

 — И что это означает?

 — Ничего. Так, любопытно. В котором часу он здесь появился?

 — Сигнализация сработала в восемнадцать минут пятого.

 — В самом деле, любопытно. Встречаю его в городе в закусочной около четырех, а не проходит и получаса, как он уже оказывается здесь.

 Эбигейл нервно сжала рукой бокал.

 — Думаешь, меня выследили?

 — Милая, разве этот тип похож на члена русской мафии? Зачем им посылать сюда какого-то парня, чтобы бродил по лесу вокруг твоего дома? Нет, у них другие методы.

 — Да, правда. — Эбигейл немного успокоилась. — И он не был вооружен. По крайней мере, при себе оружия не имел. Волковы не послали бы одного невооруженного человека.

 — Вот именно. — Но Брукс все же решил проверить на всякий случай и, вынув телефон, набрал нужный номер. — Привет, Дарла, как дела? Да, весенняя простуда — штука опасная. Тебе надо отлежаться. Ничего не поделаешь, в это время года простуда так и цепляется к людям. Послушай, останавливался у вас человек по имени Роланд Бэббит? Ага… угу. — Он кивнул Эбигейл. — Да, Роланд Бэббит. А в каком он номере поселился? Послушай, Дарла, я тебе не абы кто, а шеф полиции. Значит, мне нужно это знать по делу. Ты же знаешь, я могу спросить Расса. Да? Правда? М-м-м… Да нет, ничего не случилось, просто обычная рутинная работа. Смотри, лечись хорошенько, слышишь? Ну, пока.

 Брукс взял в руки бокал.

 — Дарла любит поболтать. Твой приятель действительно остановился у них в отеле. Снял номер прямо под номером люкс на верхнем этаже. Специально попросил.

 — Тем самым, где набезобразничал Джастин Блейк с дружками?

 — Именно так. Ну разве не странно: я встречаю этого Бэббита в городе, потом он является сюда с фотоаппаратом и биноклем и снимает именно этот номер.

 — Возможно, это совпадение, только больше похоже на заранее спланированные действия.

 — Заранее спланированные действия. Точное определение. А автор плана — Блейк. — Брукс снова пригубил вино. — Хочешь пари? Если копнуть чуть глубже, вдруг выяснится, что Роланд Бэббит — частный детектив, который получает за свою работу большие деньги.

 — Я выиграю пари. Он увидел камеру наблюдения и быстро сообразил, что делать. Притворился заблудившимся туристом и одурачил меня. — В голосе Эбигейл слышалось раздражение. — Только зачем ему понадобилось являться ко мне домой?

 — Волка ноги кормят. Хотел проверить, как охраняется дом, оценить обстановку. Ему сегодня повезло: вовремя заметил камеру и использовал это открытие с выгодой, познакомился с тобой. Оказанный прием явно восторга не вызвал и заставил пережить несколько пренеприятных моментов, а в остальном все работало на него. Он с тобой побеседовал и рассмотрел что хотел. То же самое произошло раньше, когда мы встретились в ресторане-закусочной. Он с аппетитом поедал пирог и следил со своего места за мной и… вот черт!

 — Что такое?

 — Полагаю, уши у него тоже натренированы и он слышал весь мой разговор с Силби. О котором я вообще-то не собирался упоминать, — поспешно добавил Брукс в ответ на молчание Эбигейл. — А теперь понимаю, что это было неправильное решение, потому что разговор был важным и касался тебя.

 — Ты говорил с этой женщиной обо мне?

 — Господи, какой тон, какой взгляд! Вот поэтому я и хотел умолчать о встрече с Силби.

 — Не понимаю, о чем ты. — Эбигейл отвернулась, чтобы поставить на плиту кастрюльку с приправленной стручковой фасолью, которую предварительно купила на неделе. — Чем не понравился мой тон?

 — Как железный молоток, кирпич можно разбить вдребезги. Нет, ничего, я не возражаю. — Брукс шутливо шлепнул ее ниже спины, даже не думая скрывать озорную усмешку. — Мне даже приятно.

 — А мне нет. Не хочу, чтобы ты обсуждал меня со своей бывшей… женщиной, с которой у тебя была связь.

 — Вот связи-то между мной и Силби никогда и не было. Я пил кофе, и она тоже зашла в закусочную, села за мой столик. Хотела извиниться за неприятный инцидент, что произошел в марте. Ну, ты помнишь. А еще ее волновал один вопрос: почему ты, а не она.

 Эбигейл в задумчивости сняла с огня кастрюлю с курицей.

 — Законный вопрос с ее точки зрения, и с твоей тоже. Что касается меня, я считаю такую ситуацию неловкой и унизительной, не вызывающей ничего, кроме раздражения. Женщина с ее внешностью привыкла получать все, чего захочет, и не может считать меня достойной соперницей. Тем не менее меня это сердит. А тебе это нравится, и я еще больше злюсь.

 — Пока ты не набросилась на меня с кулаками, может, послушаешь, что я ответил?

 — Какое мне дело, что ты сказал в частной беседе?.. — Эбигейл достала тарелки и стала с грохотом расставлять на столе. — Нет, неправда, мне очень хочется знать.

 — Я сказал, что рядом с тобой я чувствую себя счастливым и все вокруг обретает новый смысл. А еще сказал, что не знаю, почему люди влюбляются друг в друга. Просто так происходит, вот и все.

 — И ты сказал, что любишь меня? — Эбигейл смотрела ему в глаза.

 — Да, потому что это правда.

 — Ладно, я уже меньше злюсь.

 — Вот и хорошо. По правде говоря, мне не хотелось с ней разговаривать, но потом я понял, что так лучше. Думаю, мы никогда так хорошо не понимали друг друга, и от этого нам обоим стало легче.

 — А я чувствовала бы себя спокойнее, не будь она такой красавицей. Как мелочно с моей стороны… А мне совсем не хочется быть мелочной.

 — Поскольку я рос в обществе двух сестер, то со спокойной совестью могу утверждать, что вы с ней квиты. У нее такие же опасения на твой счет. Но самое главное, что все это время Бэббит держал ушки на макушке.

 — Не вижу, какое это может иметь отношение к выдвинутым против Джастина Блейка обвинением. Если, разумеется, Роланд Бэббит действительно является частным детективом, которого нанял Блейк.

 — Никакого. Но это дает пищу для размышлений и разжигает любопытство. Так же как пистолет, что ты носишь при себе, и сложные системы безопасности. Как увязать это все с обликом добропорядочного гражданина?

 — Мои документы выдержат стандартную полицейскую проверку. Нет причин усомниться в их подлинности.

 — Не сравнивай частного детектива с полицейскими, — возразил Брукс.

 — Думаю, документы пройдут даже самую строгую проверку. По крайней мере, никогда не возникало с ними проблем.

 — Тебя когда-нибудь арестовывали и подвергали допросу?

 — Нет, но меня постоянно проверяют заказчики, прежде чем подписать контракт. Учитывая деликатный характер работы и плату, которую я беру, каждый новый заказчик считает своим долгом проверить все документы и рекомендации.

 — Это хорошо, — с удовлетворением отметил Брукс. — Приятно слышать. Меня беспокоит другое: Бэббит будет работать не на заказчика, который хочет тебя нанять, а на человека, пытающегося отыскать какую-нибудь грязь, чтобы впоследствии тебя дискредитировать или угрожать.

 — В таком случае частный детектив должен обладать большими талантами и целеустремленностью.

 — Может, примем меры предосторожности?

 — Можно его припугнуть. У тебя власть и оружие. Встреться с ним, запугай и заставь уехать.

 — Можно и так, только это еще больше разогреет его любопытство. Разве что подумать о другом средстве воздействия.

 — Я не хочу уезжать.

 — Ну, этого мы не допустим.

 Эбигейл бесило неожиданно возникшее новое осложнение, не имеющее ничего общего с семейством Волковых.

 — А если бы я не вышла из дома, не открыла дверь или просто показала ему дорогу…

 — Это ничего бы не изменило. Он выполняет свою работу. А мы, вернее ты, потому что ты действуешь более оперативно, найдешь все сведения об этом типе. Узнай, что он за птица и с кем нам предстоит иметь дело. Ну а пока… хотел бы взять на время несколько твоих камер наблюдения.

 — Зачем?

 — Мера предосторожности. Ничего, если отделение полиции Бикфорда позаимствует на пару дней часть твоего оборудования?

 — Хорошо. — Эбигейл достала связку ключей. — Бери, что хочешь.

 — Спасибо. Я пришлю за ними Эша или Бойда, ладно? А сейчас надо сделать пару звонков, чтобы договориться.

 — Ну а мне надо закончить с приготовлением ужина. — Эбигейл надеялась, что работа успокоит натянутые до предела нервы. — Не хочу переварить овощи.

 Ей было необходимо чем-то себя занять, чтобы не дать вырваться на волю нарастающей панике. Если заниматься обычными делами, добавить в фасоль свежий тимьян и масло, полить винным соусом курицу, разложить еду по тарелкам вместе с жареным картофелем, можно на время удержать иллюзию нормальной жизни.

 Новое блюдо получилось исключительно вкусным, но Эбигейл не могла заставить себя проглотить хоть кусочек.

 У нее имелся план на случай возникновения непредвиденной ситуации. Так было всегда. Все документы, необходимые для превращения в другого человека, лежали в комнате-сейфе, ожидая своего часа.

 Но Эбигейл не хотела ими воспользоваться, не хотела становиться другим человеком. А значит, надо бороться за право остаться тем, кем она является сейчас. Так, надо все взвесить.

 — Если этот детектив мастер своего дела и отличается упорством, все равно потребуется время, чтобы вызвать недоверие к моим документам, — размышляла вслух Эбигейл. — И мне нужно время, чтобы продумать, как лучше связаться с агентом Гаррисон.

 — Она в Чикаго?

 — Мне нужен был человек в Чикаго, ведь именно там находится логово Волковых. Таким образом, у нее больше возможностей и мотивов. И отреагирует она быстрее, если привыкнет верить моей информации.

 — Правильно рассуждаешь.

 — Но если не придумать альтернативного варианта и пойти на прямой контакт, она будет обязана меня задержать. И если это произойдет, меня убьют раньше, чем я сумею оправдать себя. Ни времени, ни возможности не будет.

 Брукс наклонился и взял ее за руки.

 — Никто тебя не задержит и, будь уверена, уж тем более не убьет. Посмотри на меня. Я сделаю все, чего бы это ни стоило. И я тоже подумал об альтернативных вариантах и методах.

 — Я думала послать агенту Гаррисон сообщение по электронной почте, на ее личный кабинет, рассказать, кто я и вообще всю историю в подробностях. Можно отправить это как я обычно отправляю свои сведения, и никто не сможет отследить. Но не исключена утечка. Если информация попадет в дурные руки, Волковым станет известно, что я не только жива, но и…

 — Илья Волков тебя видел, стало быть, они знают, что ты жива.

 — Да, была жива пять лет назад там, в Нью-Йорке. За это время я могла попасть в аварию или умереть от неизлечимой болезни.

 — Хватит, все понятно.

 — Они узнают, что я получила доступ к их счетам и всем документам и передавала сведения в ФБР. Естественно, они приложат усилия, чтобы лишить меня этого доступа, и мне это будет стоить больших сил и времени. Они станут вести себя более осмотрительно, подумают, что писать в сообщениях и хранить в электронной картотеке. Но самое главное, они придут в ярость и приложат все усилия, чтобы найти меня и уничтожить. Технических средств у них достаточно. Ведь часть дохода Волковых приходится на мошеннические операции с компьютерами, такими как хищение персональных данных и рассылка обманных рекламных объявлений.

 — Ты умнее их технических средств.

 — Верно, но у меня ушло много времени на изучение программы, взлом системы ограничения доступа и тому подобное. Чтобы все это восстановить с новыми, более надежными системами защиты, снова потребуется время. На месте Волковых я бы расставила ловушки. Если я сделаю ошибку, меня тут же обнаружат. Опять-таки, большое значение имеет время. Если я свяжусь с ФБР, задержание Кигана и Косгроува, выявление других предателей, арест Короткого и Ильи должны произойти очень быстро.

 — По принципу домино, — предположил Брукс.

 — Именно. Только бюрократы не признают быстрых действий, и прежде чем начнется весь процесс, агент и ее начальство должны будут поверить моей истории.

 — Они поверят.

 — Поверят слову беглянки, подозреваемой как минимум в убийстве или причастности к убийству двух федеральных маршалов? Против слова двух других федеральных маршалов, один из которых был награжден и получил повышение по службе?

 Брукс снова взял ее за руку.

 — Поверят слову женщины, которая в шестнадцатилетнем возрасте подала им на блюдце главарей мафии, а они «лоханулись» и провалили дело.

 — Ты рассуждаешь предвзято, потому что меня любишь.

 — Я тебя люблю, но не забывай, что у меня отличная интуиция. Неужели думаешь, что федеральные маршалы, ФБР и чикагская полиция не выпрыгнут вон из кожи, чтобы сломать хребет группировке Волковых? Поверь, Эбигейл, они с тобой будут сотрудничать.

 Эбигейл едва сдержала желание вырвать у Брукса свою руку.

 — Ты хочешь, чтобы я доверилась им и согласилась находиться под защитой?

 — Нет, я только прошу доверять мне и себе самой, чтобы осуществить задуманное.

 — Наверное, я смогу.

 — Тогда нам надо для начала найти канал.

 — Не понимаю.

 — Человека, который будет говорить от твоего имени, наладит контакт и откроет двери для переговоров.

 — Нет, ты не можешь…

 — Не могу, — согласился Брукс, не дав ей закончить мысль. — Я слишком тесно с тобой связан, и эмоционально, и территориально. Разумеется, наш канал проверят, но не найдут никакой связи между мной или тобой и моим бывшим капитаном, что служит в полицейском участке Литл-Рок.

 — Я его не знаю.

 — Зато я знаю. Слушай внимательно. Капитан Джозеф Энсон. Можешь проверить его данные. Полицейский с двадцатипятилетним стажем службы, имеет награды. Женат один раз, в семье двое детей. Отличный командир и смышленый полицейский. Придерживается буквы закона, но, если считает правильным, может пойти на некоторые отступления. Уважаемый в участке офицер, которому все доверяют, потому что он достоин и уважения, и доверия. А еще он человек большого мужества.

 Эбигейл встала и прошла к окну, обдумывая слова Брукса. Предложение установить канал, который может стать надежным связующим звеном, имело смысл. Но…

 — А с какой стати он мне поверит?

 — Он поверит мне.

 — Даже если так, почему ему должна верить агент Гаррисон?

 — Потому что у него безупречный послужной список и незапятнанная репутация, он чист со всех сторон, и у него нет никаких причин для лжи. Ему осталось совсем немного до пенсии, так зачем рисковать и врать ФБР и федеральным маршалам?

 Эбигейл согласно кивнула. Слова Брукса казались убедительными.

 — Только зачем ему рисковать, ввязываясь в такое дело?

 — Потому что он порядочный человек и отличный полицейский. — Брукс поднялся с места. — Потому что вырастил двух дочерей и наверняка представит их на твоем месте.

 — Ты просишь меня довериться человеку, которого я не знаю и в глаза не видела.

 — Понимаю. И не думай, что не осознаю всей ответственности такой просьбы. Если тебе это предложение не подходит, поищем другие пути.

 Эбигейл снова посмотрела в окно. Как замечательно разросся сад, и вся жизнь в течение последнего года текла спокойно и гладко. И все-таки до того дня, когда она впустила в дом Брукса, ничего стоящего в этой тихой жизни не произошло.

 — Ты доверил бы этому человеку свою жизнь?

 — Да. Теперь моя жизнь — ты.

 — Господи, ты произнес эти слова, и я чувствую, что умру, если потеряю счастье, что обрела с тобой. Благодаря тебе хочется рискнуть покоем. А ведь я, Брукс, долгое время считала, что ничего, кроме покоя, не хочу.

 — Нельзя вечно убегать, Эбигейл. — Брукс обнял ее за плечи и повернул к себе лицом. — Нельзя противиться своим желаниям.

 — Я думала, что смогу. Но нет, не получается. Как ты собираешься осуществить этот план?

 — Поеду в Литл-Рок. Неразумно говорить о таких вещах по телефону или доверять электронной почте. Надо поговорить с глазу на глаз. Не только для того, чтобы не оставить следов. Энсон предпочитает обсуждать серьезные дела при личной встрече. На дорогу уйдет менее двух часов. Запущу механизм и вернусь до утра.

 — Поедешь сегодня вечером?

 — А зачем откладывать? Не забывай, частный детектив сидит сейчас за ноутбуком и старается что-нибудь откопать. У нас перед ним преимущество, так зачем упускать шанс? И ты возьми с собой ноутбук, по дороге найдешь все сведения о капитане, и если что-то не понравится, тут же повернем обратно.

 — Хочешь, чтобы я поехала с тобой?

 — А как же! И если поедешь, хочу, чтобы ты рассказала капитану все, как мне. Ты испугалась. Не надо себя винить. Хочешь получить время для размышлений, все проанализировать, подсчитать, учесть мельчайшие детали. Но ты вела себя по-другому, когда сбежала из дома, где пряталась от Волковых. И в Нью-Йорке, когда за тобой гнался Илья. Ты руководствовалась интуицией и обыграла их.

 — Захвачу с собой запасное удостоверение личности и наличные деньги. А еще дорожную сумку. Если наш план не сработает, мне нельзя сюда возвращаться.

 — В этом случае я поеду с тобой.

 — Сейчас тебе именно так и кажется…

 — А мы живем сейчас. Возьми все, что считаешь нужным.

 — Хочу взять с собой Берта.

 — А как же иначе? — улыбнулся Брукс.

* * *

 Ехать решили на машине Эбигейл, и Брукс сел за руль. Никто из соседей не обратит внимания на внедорожник, подъехавший к дому Энсона, а вот полицейскую патрульную машину из Бикфорда заметят все и запомнят.

 Берт вел себя как и подобает собаке, путешествующей на машине: то и дело высовывал голову в заднее окно и, казалось, блаженно улыбался. А Эбигейл работала с ноутбуком.

 — У капитана Энсона безупречный послужной список.

 — Я же говорил, он отличный полицейский.

 Эбигейл не знала, считать такую характеристику достоинством или недостатком.

 — Если он согласится нам помогать, ты сможешь определить, говорит ли он искренне?

 — Да. Доверься мне.

 — Это я и делаю. — Она выглянула в боковое окно. — За двенадцать лет не доверяла так ни одному человеку. Если все пройдет гладко и остальные мне поверят, неизбежны аресты, суды, и мне придется давать свидетельские показания. Это повлечет за собой определенные последствия. Ты должен понять.

 — Можно жить дальше, ничего не меняя, только нам обоим все равно будет не по себе. Слышишь, нам обоим. Может быть, безопаснее, но не так, как надо, как правильно.

 — Долгое время хватало и безопасности. — Эбигейл смотрела на Брукса и удивлялась, как один человек может так круто все изменить. — А сейчас этого недостаточно. Только для спокойной жизни в будущем мало нанести удар по группировке Волковых. Их необходимо уничтожить.

 — Об этом я и думаю.

 — И у меня появились кое-какие мысли, только некоторые из них противозаконны.

 — Ничего удивительного, — усмехнулся Брукс. — Рассказывай, что надумала?

 — Я работала над одной программой, но надо ее усовершенствовать. Остались некоторые технические детали.

 Брукс бросил многозначительный взгляд на ноутбук:

 — Что-то очень заумное?

 — Наверное. Да, пожалуй, заумное. Только надо время и определенные усилия, чтобы довести до совершенства программу, что я разработала. А пока, если твой капитан ответит согласием, подумай о системе связи. Как только он свяжется с ФБР, там сразу же отследят его контакты.

 — А мы остановимся и купим несколько одноразовых телефонов. Таким образом, на некоторое время можно их сбить со следа.

 — Наверное.

 Брукс быстро наклонился и погладил Эбигейл по плечу:

 — Мы обязательно найдем выход.

 И она безгранично верила Бруксу, понимая, как это неразумно и нелогично. Верила, несмотря ни на что.

 Машина выехала на тихую улочку в пригороде Литл-Рок, и нервы Эбигейл напряглись до предела. По обе стороны старые тенистые деревья, зеленые лужайки, в окнах домов горит свет.

 Возможно, капитан Энсон тут же ее арестует или потребует связаться с ФБР.

 А может быть, его вообще нет дома, и от этого станет еще хуже и тяжелее. Возможно…

 — Успокойся, — сказал Брукс, останавливая машину у чистенького двухэтажного дома с гаражом и прекрасным красным кленом в переднем дворе.

 — Не могу.

 Брукс повернулся к ней лицом:

 — Заходим в дом или уезжаем? Тебе решать, Эбигейл.

 — Заходим. Только успокоиться не могу.

 Если придется бежать, она не позволит Бруксу совершить такую глупость: бросить привычную жизнь, семью. У Эбигейл имелась запасная связка ключей в сумочке, так что при необходимости можно сбежать. Если до этого дойдет…

 — Что бы ни случилось, хочу, чтобы ты знал: последние недели стали самыми счастливыми в моей жизни. Твоя любовь сделала меня другим человеком, и прежней я никогда не стану. И знаешь, меня это радует.

 — Мы непременно победим и сейчас сделаем первый шаг.

 — Хорошо. — Она приказала Берту оставаться в машине, а сама вышла вместе с Бруксом.

 Брукс взял Эбигейл за руку, желая поддержать, а она изо всех сил старалась сосредоточиться на предстоящей встрече и не обращать внимания на застрявший в горле комок.

 В окнах дома горел свет, и Эбигейл вдохнула всей грудью аромат весны и грядущего лета. Уже расцвели гелиотропы, гвоздики и ранние розы. Чувство тревоги росло, будто в груди установили наковальню и били по ней железным молотком. Но Эбигейл закрыла глаза, стремясь на мгновение забыть обо всем на свете. А Брукс уже стучал в дверь.

 На пороге появился широкоплечий мужчина с густой копной темных волос с заметной проседью, чуть поредевших на висках. Он был одет в брюки цвета хаки и синюю водолазку. Из кармана виднелись очки, прикрепленные шнурком к наушникам. Мужчина встретил их босиком, а из глубины дома доносился голос спортивного комментатора. Вероятно, по телевизору транслировался какой-то матч.

 На гостей смотрели суровые серо-голубые глаза со стальным отливом, но вдруг его лицо посветлело и расплылось в широкой улыбке.

 — Вы только посмотрите, кто приехал! Шеф Глисон собственной персоной!

 – Рад тебя видеть, капитан.

 — Вот сукин сын! — умилился Энсон, пожимая Бруксу руку и одновременно изучая Эбигейл оценивающим взглядом. — Может, познакомишь меня с дамой?

 — Знакомьтесь: Эбигейл Лоуэри, капитан Джо Энсон.

 — Рад знакомству, Эбигейл. Господи, а Надин-то как расстроится, что не застала вас. Она уехала к матери на день рождения, решила устроить ей праздник, ну сходить в спа-салон и так далее. Вернется только в воскресенье. Ну, заходите же в дом.

 Эбигейл по достоинству оценила уютную гостиную с семейными фотографиями на полках и цветами в красивых вазонах, украшавшими подоконник. Повсюду чувствовалась рука хозяйки с хорошим вкусом.

 — Вот сижу в своей каморке и смотрю игру. Сейчас выключу.

 — Прости, что ввалились без предупреждения.

 — Ничего. Второй вечер коротаю в одиночестве, не знаю, куда себя девать. — Энсон прошел в отгороженную нишу, откуда донеслось сопение, и в следующее мгновение появился старый лабрадор. Собака, прихрамывая, послушно шла за хозяином.

 — Он абсолютно безвредный, — успокоил Энсон Эбигейл.

 — Я люблю собак, а у вашего пса такая умная морда.

 — Хак всегда отличался сообразительностью. Сейчас почти ослеп и плохо слышит, но острый ум сохранил. Давайте пройдем в столовую и посидим там. А как поживает отец, Брукс?

 — Отлично. Нет, действительно прекрасно.

 — Приятно слышать. А что на работе?

 — Я люблю работу и чувствую, что нахожусь на своем месте.

 — Он хороший полицейский, — обратился капитан к Эбигейл. — И мне было страшно жаль, когда он решил от нас уехать. Хотите пива?

 — Не откажусь.

 — А мне не надо, — начала Эбигейл и тут же осеклась, понимая, что проявляет невежливость. — То есть я хотела попросить воды.

 — Конечно, у меня есть неплохой лимонад.

 — Спасибо.

 Вслед за хозяином гости прошли в столовую, рядом с которой находилась просторная кухня. Сзади, за стеклянными дверьми, ведущими на террасу, Эбигейл разглядела огромный гриль под черным навесом и несколько столов и стульев.

 Энсон принес напитки, а старый Хак, шаркая лапами, подошел к Эбигейл, тщательно обнюхал и положил голову на колени.

 Эбигейл погладила пса между ушами.

 — Если он мешает, просто дайте команду «Сидеть!».

 — Нисколько не мешает.

 — У Эбигейл тоже есть собака. Огромный пес. Оставили его в машине.

 — Какого черта вы бросили там беднягу? Сейчас же сходите и приведите его сюда. Пусть познакомится с моим Хаком. Выпустим их поиграть.

 — Берт обрадуется. Я сама за ним схожу. Ведь я приказала ему оставаться в машине, и с Бруксом он не пойдет.

 — Ведите его на задний двор, калитка находится слева.

 — Спасибо, сейчас приведу.

 Эбигейл вышла, а Энсон, передав Бруксу пиво, нажал на кнопку пульта и выключил телевизор.

 — Что происходит, Брукс? — спросил он напрямик, когда они вышли на террасу.

 — Так сразу не расскажешь.

 — Леди держится молодцом, но нервы у нее на пределе. Кажется, поднеси спичку — и вспыхнет ярким пламенем весь Литл-Рок.

 — У нее имеются серьезные причины для тревоги. Я уговорил Эбигейл приехать к тебе, потому что ей нужна помощь. И еще потому, что я ее люблю.

 Энсон со вздохом сделал большой глоток пива.

 — В какую беду она попала?

 — Я тебе расскажу, но нужно, чтобы ты выслушал и ее. Рассчитываю на тебя, капитан.

 — Она не местная и не из Бикфорда.

 — Да, но Бикфорд стал для нее домом. Мы оба так решили.

 Послышался звук открывающейся калитки. Потом она захлопнулась, и Хак настороженно поднял голову. Шума он не слышал, но отреагировал на запах.

 Эбигейл шла вокруг дома в сопровождении Берта, и брови Энсона удивленно поползли вверх.

 — Ох, красив, черт! А какой огромный!

 — Он очень воспитанный, — заверила Эбигейл. — Ами, — приказала она Берту, увидев, что Хак направляется к гостю с намерением его обнюхать. — Ами. Джойе.

 Повиливая хвостами собаки обнюхали друг друга. Хак подошел к забору и поднял заднюю ногу. Берт последовал его примеру. А потом они стали играть.

 — У Хака еще осталась жизненная сила и энергия. — Энсон подал Эбигейл лимонад и предложил сеть. — Брукс говорит, вы что-то хотите мне рассказать, Эбигейл.

 — Да, и начну с того, что на самом деле я не Эбигейл Лоуэри, а Элизабет Фитч. В шестнадцатилетнем возрасте я случайно стала свидетельницей убийств Алекса Гуревича и моей подруги Джули Мастерс, которые совершил Яков Короткий, двоюродный брат Алекса и член преступной группировки Волковых.

 Энсон откинулся на спинку стула, бросив многозначительный взгляд на Брукса.

 — Да, действительно, сразу все и не расскажешь.

 Потом серо-голубые глаза остановились на Эбигейл:

 — Ну а теперь давайте все по порядку.

 Эбигейл не могла понять, верит ей Энсон или нет. Его лицо оставалось бесстрастным и не выражало ни удивления, ни сомнения, ни сочувствия. Как и Брукс, он несколько раз перебивал рассказ, чтобы задать очередной вопрос, но потом только кивал, давая понять, что можно продолжать.

 Эбигейл уже заканчивала свою историю, когда вернулись собаки. Оба пса устали от игр и с удовольствием растянулись на полу.

 — Кое-что припоминаю, — нахмурился Энсон. — Это происшествие наделало в свое время много шума, особенно в правоохранительных структурах. Шутка ли, убиты два федеральных маршала, один ранен, а связанный с преступной группировкой убийца сбежал! В течение нескольких недель ваше имя и фотографии появлялись во всех средствах массовой информации. По вашему поводу было написано множество межведомственных служебных докладных.

 — Да, мне это известно.

 — Был выписан ордер на ваш арест, приметы разосланы по всей стране. Вас ищут, чтобы допросить по делу об убийстве двух федеральных маршалов и взрыве дома, служившего укрытием.

 Эбигейл до боли сцепила пальцы.

 — Из межведомственной переписки следует, что Кигану и Косгроуву поверили на слово, а то, что меня хотят просто допросить, — обычная хитрость. На самом деле предъявят обвинения в совершении убийства или в соучастии.

 — А как вам удалось получить доступ к межведомственным документам?

 Брукс молча расцепил побелевшие пальцы Эбигейл и оставил ее руку в своей.

 — Я специалист в области компьютеров, специализируюсь на системах защиты. А еще я опытный хакер.

 — Хотите сказать, что можете просматривать документы, предназначенные для внутреннего пользования в Службе федеральных маршалов и ФБР?

 — Именно так. Я очень искусный профессионал, и это всегда обеспечивает мне преимущество. В своем заявлении Киган и Косгроув утверждают, что пришли в дом и нашли Терри лежащей на полу на кухне без оружия. Якобы они стали звонить и просить подкрепления, но в этот момент их обстреляли неизвестные лица. Косгроув был ранен, а Киган открыл ответный огонь. Неожиданно отключился свет, Киган сумел вынести раненого Косгроува и доложить о случившемся. Но вернуться за Терри, найти меня или Джона они не успели, потому что произошел взрыв. А еще Киган утверждает, что видел, как кто-то убегал с места происшествия.

 — Да, именно так и сообщалось, — согласился Энсон.

 — По одной из основных версий, я впала в панику, а может, связалась с Волковыми и вступила с ними в сговор. Они явились в дом, где меня прятали, а я якобы набросилась на Терри, чтобы выйти к ним. Либо я, либо сообщники Волковых убили Джона и стреляли в Кигана и Косгроува, а я в панике сбежала или попала к Волковым. Затем убийцы взорвали дом, чтобы замести следы. А может, это сделала я.

 — Шестнадцатилетняя девочка нападает на двух федеральных маршалов и взрывает дом, — покачал головой Брукс. — Как можно верить такой чепухе?

 — Очень умная и сообразительная девочка, которую один из этих маршалов обучил стрельбе. Девочка, которая умудрилась получить пять тысяч долларов из трастового фонда, подделала удостоверения личности. А в это время правоохранительные органы медленно раскачивались, соображая, что может произойти, если она выступит со свидетельскими показаниями. — Перед Эбигейл отчетливо вырисовывалась железная логика такой версии. — И разве не целесообразно предположить, что девочка в конце концов не выдержала, сорвалась и сбежала, пытаясь замести следы?

 — Целесообразно, — согласился Энсон. — Если нечего противопоставить заявлениям этих федеральных маршалов и нельзя подвергнуть сомнению хронометраж событий, как они представили. То есть при отсутствии встречного заявления свидетеля-очевидца.

 — Я не верю, что подтвердится версия о моей причастности к убийству Джона и Терри, — возразила Эбигейл. — Но нисколько не сомневаюсь, что, если меня задержат, это уже не будет иметь значения, потому что от меня избавятся в течение двадцати четырех часов. Инсценируют самоубийство, но скорее будут действовать открыто и просто убьют.

 — Как хладнокровно вы об этом говорите, — удивился Энсон.

 — У меня было много времени пофантазировать, что со мной сделают, представься такая возможность.

 — Почему же вы пришли ко мне?

 Эбигейл глянула на Брукса.

 — Если ничего не предпринимать, все останется по-прежнему. Но в моей жизни произошли большие перемены. Я доверяю Бруксу, а значит, и вам. Так он просил. Во всяком случае, стараюсь доверять.

 — Она анонимно поставляет информацию о группировке Волковых одному из агентов ФБР в Чикаго.

 — А сами вы получили эти сведения, потому что проникли в сеть Волковых? — Надув щеки, Энсон откинулся на спинку стула. — Значит, вы хакер суперкласса.

 — Это действительно так. Преступная деятельность Волковых сосредоточена на компьютерах, и они абсолютно уверены в своей безопасности, считают, что надежно защищены. Действительно, у них замечательное оборудование, только я оказалась умнее. Кроме того, Илья позволяет себе массу небрежностей. Думаю, от самонадеянности. Он регулярно пользуется электронной почтой и текстовыми сообщениями, как по делу, так и для личного общения.

 — Благодаря информации, которую передала Эбигейл, арестовали нескольких участников банды, — сообщил Брукс.

 — Можете назвать имя агента ФБР, с которым вы поддерживаете связь?

 Эбигейл бросила вопросительный взгляд на Брукса, и тот ободряюще кивнул.

 — Особый агент Элиз Гаррисон.

 — А почему вы не рассказали все ей?

 — В случае утечки информации — а мне точно известно, что в чикагском отделении ФБР работает по крайней мере один «крот», — ее тут же схватили бы и подвергли пыткам. А потом наверняка бы убили. Но сначала попытались бы использовать, чтобы выманить меня. Отследить меня сами они не сумели, но, как только это произойдет, жизнь агента Гаррисон и моя подвергнутся смертельной опасности.

 — И вы хотите, чтобы с ней установил контакт кто-то другой, человек, которого никак нельзя связать с именем Элизабет Фитч?

 — Человек с безупречной репутацией сотрудника органов правопорядка, — вмешался Брукс. — Человек, занимающий определенное положение и пользующийся доверием людей. Кто-нибудь, кому агент Гаррисон могла бы поверить.

 — Ну, допустим, я ввяжусь в это дело, поеду в Чикаго и встречусь с агентом Гаррисон. А что потом?

 — Это поможет нам организовать встречу Эбигейл с агентом в том месте, которое выберем мы.

 — А я буду и дальше отслеживать все разговоры и переписку правоохранительных органов, и если нас попытаются заманить в ловушку, я об этом узнаю. Мне также станет известно, если о нашей встрече узнают люди, которых я подозреваю в связи с кланом Волковых.

 — Вы нарушаете множество законов. — Энсон устремил суровый взгляд на Брукса. — Вы оба.

 — Скажи честно, капитан, если Эбигейл пойдет и во всем сознается, какие у нее шансы дожить до дня, когда потребуется выступить в качестве свидетеля? Учитывая, что в ведомство внедрены люди, работающие на Волковых?

 — Я верю в нашу систему, Брукс. И не сомневаюсь, что Эбигейл возьмут под защиту. Но ее за недоверие винить не могу. И если бы речь шла о любимом человеке, не могу ручаться, что и сам бы не усомнился в эффективности этой системы.

 Энсон с шумом выдохнул воздух.

 Они сидели в тихом дворике, рядом мирно похрапывали уставшие собаки и журчала вода в фонтане, а Эбигейл казалось, что ее нервы издают скрежещущий звук, будто гвоздем провели по доске.

 — Мы могли бы выкурить из норы и разоблачить Кигана, Косгроува и им подобных, — снова заговорил Энсон. — Можно арестовать нескольких главарей и нанести серьезный удар по группировке Волковых. А что потом? Ты готов стать охраняемым свидетелем, оставить дом и работу? — обратился он к Бруксу.

 — Да.

 — Нет, — перебила Эбигейл. — Я ни за что не согласилась бы сюда приехать, если бы знала, во что выльется наш разговор. Элизабет Фитч встретится с агентом Гаррисон и даст свидетельские показания. Только трем людям известно, что Элизабет Фитч и Эбигейл Лоуэри — одно лицо. Так должно и оставаться дальше. Если же об этом узнает кто-нибудь еще, я просто исчезну. У меня богатый опыт в подобных делах.

 — Эбигейл.

 — Нет, — спокойно, но решительно повторила она. — Тебе нужно исполнить свой долг и защитить меня. Думаю, ты справишься и с тем, и с другим. А я полностью тебе доверяю и жду взаимного доверия. Я на время снова стану Элизабет Фитч, а потом исчезну. То есть Элизабет бесследно исчезнет, а Эбигейл будет жить дальше. Я знаю, как прижать Волковых, и думаю, от такого удара им не оправиться. Мое оружие — не пистолеты, ножи и кровавые разборки, а всего несколько прикосновений к клавишам.

 — Вы собираетесь их уничтожить с помощью компьютера? — удивился Энсон.

 — Вы правильно поняли. — Спокойные зеленые глаза встретились со взглядом старого полицейского. — Если удастся осуществить то, что я теоретически уже разработала, а власти меня услышат и отреагируют должным образом, Волковым конец. Капитан Энсон, я вверяю вам свою жизнь, потому что вы пользуетесь безграничным доверием и уважением Брукса.

 — Пойдемте в дом и выпьем кофе, — минуту помолчав, предложил Энсон. — И там обговорим подробности дела.

* * *

 На обратном пути Брукс по настоянию Эбгейл уступил ей руль. В последние двое суток он почти не спал, а через шесть часов снова предстояло заступить на дежурство. Откинув заднее сиденье, он воспользовался случаем и задремал.

 А у Эбигейл появилось время еще раз прокрутить в памяти разговор с Энсоном и все обдумать.

 Джозеф Энсон поедет в Чикаго и свяжется с агентом Гаррисон. Имени Эбигейл Лоуэри он упоминать не станет, а только скажет, что к нему приходила Элизабет Фитч, рассказала свою историю и сослалась на агента Гаррисон. Он также упомянет некоторые сведения, которые агент недавно получила от Эбигейл.

 Если Гаррисон будет действовать по своему обычному принципу, то сообщит о встрече только непосредственному вышестоящему начальнику. И тогда механизм будет запущен.

 Но многое может пойти не так, как предполагалось.

 А если все же удастся осуществить задуманное…

 Тогда она сможет принадлежать мужчине, который сейчас спит на заднем сиденье, и непременно научится, как себя вести на барбекю, что устраивается на заднем дворике. Она сможет стать Эбигейл, и с этого момента вести настоящую, не придуманную жизнь.

 С места свидетеля в суде она наконец посмотрит в глаза Якову Короткому, Илье и Сергею Волковым и расскажет правду. Как Элизабет…

 Нет, как Лиз. И как Лиз будет говорить от имени Джули, Джона и Терри.

 А еще она использует все мастерство, которым овладела за двенадцать лет, чтобы разорить группировку Волковых, не оставить от нее камня на камне.

* * *

 Эбигейл повернула машину к дому, и тут на заднем сиденье зашевелился Брукс.

 — Я вот все думал…

 — А я решила, ты уснул.

 — Ну и поспал немного. — Он установил сиденье на прежнее место и потер лицо обеими руками. — Так вот, я считаю, ты должна предложить мне переехать в свой дом. Ведь я фактически здесь и живу, — добавил он, не дождавшись ответа. — Но, может, ты хочешь это сделать официально?

 — Ты хочешь переехать, чтобы меня защищать?

 — Это одно из дополнительных преимуществ. Кроме того, все вещи будут под рукой, я займу место в шкафу и возьму пару ящиков в комоде. Опять-таки, в любое время можно заняться сексом. Но главная причина, по которой я хочу жить здесь, — моя любовь. Я люблю тебя и хочу быть всегда рядом.

 Некоторое время Эбигейл сидела молча, глядя на свой дом. До недавнего времени она действительно считала его своим. Дом с садом, теплица, маленькая речушка — Эбигейл привыкла думать о них как о своей собственности, и впервые в жизни ей пришло в голову, что здесь можно основать семейное гнездо.

 Ее дом.

 — Если переедешь, тебе понадобятся все коды в системе защиты и ключи.

 — Они пришлись бы кстати.

 — Я хочу подумать. Ты не возражаешь?

 — Думай сколько хочешь.

 Как легко и просто Брукс решает вопросы. Несколько слов — и все расставлено по своим местам. Вот он открывает заднюю дверцу, чтобы выпустить Берта. Уверен, что сможет противостоять любым возражениям с ее стороны. И в результате настоит на своем.

 Такое отношение должно бы вызывать у Эбигейл раздражение и даже показаться оскорбительным. Но ничего подобного не случилось. Просто Брукс еще раз напомнил, какое место он занимает в ее жизни.

 «Наш дом, — повторила она про себя, удивляясь, какими прекрасными могут стать эти слова. — Наш».

 Они постояли некоторое время на улице, ожидая, пока Берт сбегает за подъездную дорогу облегчиться.

 Эта усыпанная звездами ночь, пропитанная ароматом цветов, журчание ручейка и легкое дуновение ветра, перешептывающегося с листвой, — все это принадлежит им.

 Наш дом, наш сад и теплица, наша речка и лес.

 Жизнь, которая принадлежала только Эбигейл, была спокойнее, а их общая с Бруксом полна компромиссов и вопросов без ответов.

 А еще эта жизнь так много сулит в будущем…

 Эбигейл отперла парадную дверь, установила заново сигнализацию.

 — Хочешь переехать ко мне?

 — Это серьезный шаг, надо хорошенько подумать.

 — Но ты сам сказал… — Увидев хитрую усмешку на лице Брукса, Эбигейл не выдержала и тоже улыбнулась. — Опять дразнишься.

 — Угадала. — Брукс обнял ее за плечи и посмотрел в глаза. — Но это действительно очень серьезный для тебя шаг, я-то знаю.

 — Конечно, для тебя это кажется естественным. Ведь ты вырос в традиционной семье с отцом и матерью

 — Господи, услышь мама, что к ней применяют слово «традиционный», рассердилась бы не на шутку. — Он повел Эбигейл в дом. — Только мы никому не скажем, пусть останется между нами.

 — Никогда не думала, что смогу с кем-то жить в одном доме. Я ведь только стала привыкать к мысли, что, возможно, останусь здесь навсегда, построю свое гнездо.

 — Вот и думай так дальше. Ни к чему отравлять вселенную негативными мыслями.

 — Ни оптимизм, ни пессимизм не могут повлиять на ход событий.

 — А ты откуда знаешь? — Брукс шутливо дернул ее за выбившуюся прядь волос. — Нельзя угадать, о чем думают, чего хотят и во что верят люди, пока они сами не расскажут. И потом, разве не ясно сказано: истинная вера может сдвинуть горы с места.

 — Никогда не доводилось видеть движущиеся горы, и уж тем более благодаря вере.

 — Твой мозг воспринимает все буквально. — Брукс постучал пальцем ей по лбу. — А как же вулканы? Сколько всего выбрасывает вулкан из недр горы?

 — В высшей степени неразумно утверждать, что трещины земной коры, расхождение и схождение тектонических плит, выброс лавы, газа и пепла через эти разломы могут быть вызваны верой или ее отсутствием.

 — А я разве утверждаю? Не знаю, что на меня нашло. — От неожиданности Эбигейл остановилась, не дойдя до ванной, и смотрела на Брукса, округлив глаза. — В шестом классе я для научного проекта соорудил вулкан. Получилось круто.

 Эбигейл впервые не стала закрывать дверь и продолжала разговаривать с Бруксом, готовясь ко сну.

 — Замечательный научный проект для школьника.

 — К тому же крутой. — Брукс тоже зашел в ванную и стал чистить зубы, пока Эбигейл умывалась. — Хотел назвать свой вулкан «Дьявольская перделка», да отец разубедил, объяснив, что это может отрицательно сказаться на оценке.

 — Мудрый совет.

 — Однако в душе я все равно называл его именно так. Лава из соды, пищевого красителя и уксуса выплескивалась из горлышка бутыли с содой и тестом. Именно благодаря названию этот проект и остался в памяти. А ты наверняка творила чудеса в школе. Особенно в научных проектах.

 — Ты прав. — Эбигейл испытывала странное чувство, находясь в ванной комнате вместе с Бруксом и умываясь над одной раковиной. — Я создала подводный вулкан на сходящихся тектонических плитах, чтобы показать, как образуются острова.

 Брукс опустил зубную щетку и, прищурившись, смотрел на Эбигейл.

 — Подводный вулкан?

 — Да. Горячая вода всегда поднимается вверх над холодной. Я сделала модель из терракоты…

 — Терракоты?

 — Да. И установила плиты с дистанционным управлением. Получилось очень впечатляющее извержение.

 Сколько же тебе было лет?

 — Девять.

 — Воображала!

 — Мне нравилось хорошо учиться в школе. Ты завел разговор о научных проектах, чтобы я успокоилась и уснула?

 — На меня это хорошо действует.

 Эбигейл легла рядом с Бруксом и на себе почувствовала эффективность такого способа.

* * *

 Брукс арестовал Роланда Бэббита утром в день дежурства. Он не без удовольствия постучал в дверь номера в семь утра, и на душе стало еще приятнее, когда дверь открыл заспанный Бэббит со взъерошенными после сна волосами.

 — Роланд Бэббит?

 — Да, а что, возникли проблемы?

 — Возникли, у вас. Я шеф полиции города Бикфорд Глисон, а это мой помощник Бойд Фицуотер. У меня имеется ордер на ваш арест.

 — Что?!

 — И второй ордер на обыск номера, где вы остановились, ваших личных вещей и автомобиля. Оденьтесь и следуйте за нами.

 — Господи, какой арест? Что за ерунда!

 — Вовсе нет, если учесть, что вы сегодня в четверть третьего утра с помощью орудия для взлома незаконно проникли в номер люкс, находящийся этажом выше, который заперт и опечатан.

 Глаза Бэббита утратили сонное выражение и пристально смотрели на Брукса.

 — Мне нужно позвонить.

 — Нет проблем. Позвоните, когда приедем в полицейский участок. Хочу дать вам возможность переодеться, или можем забрать вас в принадлежащей отелю пижаме. Красивая, кстати, пижама.

 — Предпочитаю одеться.

 — Прекрасно. Бойд, зачитайте мистеру Бэббиту его права, пока он натягивает брюки. — Перед тем как производить обыск в номере, Брукс вынул ордер. — Прекрасный вид. Мистер Конрой старается. А в ресторане поужинать успели?

 — У меня обслуживание в номере. — Бэббит надел брюки и футболку. — Я заказал стейк.

 — Ну и как, понравился?

 — С кровью, великолепный.

 — Здесь умеют готовить. — Брукс открыл синий рюкзак, покопался в нем и извлек набор отмычек, который положил в пакет для вещественных доказательств. — Вы турист?

 Несмотря на неловкую ситуацию, Бэббит насмешливо фыркнул:

 — Все задают мне этот вопрос. Но вы-то прекрасно знаете, что я тут по делу.

 — Компания «Стабен-Прайс» в Литл-Рок. — Брукс заклеил липкой лентой пакет с миниатюрным магнитофоном. Его голос был слаще меда. — И я работал в Литл-Рок, и вы, вероятно, уже успели это узнать. Шикарная фирма, и цены под стать.

 — Мы хорошо выполняем нашу работу.

 — Не сомневаюсь. — Брукс одарил Роланда дружелюбной улыбкой. — Плохо только, что в выборе заказчиков не слишком щепетильны.

 — Это не моя вина. Не возражаете, если я почищу зубы и схожу в туалет?

 — Что вы, даже настаиваю.

 Бэббит прошел в ванную, не закрывая двери, а Брукс приступил к осмотру номера.

 — У нас тихий городок, — доверительным тоном сообщал Брукс. — Ну, случаются иногда неприятные инциденты, особенно в это время года и в течение лета. Приезжает много туристов, среди которых есть люди, нарывающиеся на конфликт. Знаете ли, жара туманит мозги. Но частные детективы из элитной сыскной фирмы не так часто удостаивают нас своим обществом. И уж тем более не для того, чтобы пытаться что-то разнюхать в нашем фирменном отеле.

 — И все полетело к чертям. — Роланд красноречивым жестом сплюнул пасту в раковину. — А теперь потеряю премию. Надеялся привезти сюда жену, отдохнуть без детей, когда она родит третьего.

 — Когда у нее срок?

 — Пятнадцатого августа.

 — Октябрь — чудесное время на плато Озарк, — заметил Брукс. — Будем рады видеть вас в качестве гостя. Заканчивай с обыском, Бойд. Мистер Бэббит едет с нами.

 — Вы же не собираетесь надевать на меня наручники?

 — А вам очень хочется? — ласково улыбнулся Брукс.

 — Нет. Благодарю за понимание.

 — Не думаю, что вы убежите, а если вам и придет в голову подобная мысль, то, интересно, куда?

 Бэббит действительно не собирался убегать, даже если бы было куда. Ведь он обнаружил себя и загубил порученное дело.

 В полицейском участке Брукс напоил его приличным кофе, дал телефон и несколько минут для частной беседы. За столом, а не в камере.

 Сделав звонок, Роланд сидел в задумчивости.

 — Ну что, закончили здесь дела? — поинтересовался Брукс.

 — Да, закончил.

 — Может, пройдем ко мне в кабинет, Джефф, и поговорим? — предложил Брукс. — Только не надо совать свой нос во все дыры или пытаться с кем-то связаться, хорошо? Звонить только в случае, если это действительно важно.

 — Да, сэр.

 — Присаживайтесь. — Брукс закрыл дверь и сам сел на краешек стола. — Буду говорить без обиняков. Ты здесь здорово влип, Роланд.

 — Я вызвал адвоката, он уже в пути.

 — Элитный адвокат от элитной фирмы, полагаю. Только мы ведь поймали тебя с поличным. Камера наблюдения засекла тебя в коридоре у двери номера люкс, а вторая камера — когда ты туда проник, а заодно и набор отмычек. — Брукс сочувственно вздохнул и покачал головой. — Даже самому лучшему адвокату придется изрядно попотеть, прежде чем удастся выпутать тебя из этой истории. Как думаешь? Это может означать недолгое пребывание в тюрьме и пятно на репутации. А тут еще ребенок вот-вот родится. Каково будет жене навещать тебя в тюрьме? Мне ее искренне жаль. В ее-то положении.

 — Ну, тюрьма, это вряд ли, а что до репутации… Черт возьми! — Роланд прижал ладони к глазам. — Может, и обойдется. Первый прокол в моем послужном списке.

 — Возможно, — пожал плечами Брукс.

 — Обычно я действую более осмотрительно. Просто не заметил камер.

 — Не вини себя. Камер там не было и в помине, пока тебя не зафиксировали камеры у дома Эбигейл.

 — Ах вот оно что. — Роланду стало все ясно. — Эта женщина со своим псом и «Глоком» напугала меня до смерти.

 – А ты напугал ее. Она же наша жительница, — отчаянно врал Брукс. — Живет одна, соседей поблизости нет. Добавьте к этому ремесло, которым она зарабатывает на жизнь. Думаю, оно вам уже известно. Она установила системы защиты, следит, кто ходит поблизости и что делает. Нервная женщина.

 — Да уж. Какой нормальный человек станет устанавливать камеры наблюдения в лесу?

 — Ну, она вечно экспериментирует, составляет программы и эти, как их, скрипты. Вот ты и попался. И напугал бедняжку так, что она просидела в доме взаперти до моего приезда. А вдруг бы ты оказался не заблудившимся фотографом, а маньяком-убийцей с топором?

 — Ну, испуганной она не выглядела, — буркнул Бэббит.

 — Видите ли, Эбигейл всегда держит марку, да и пес придает ей уверенности. Короче, она рассказала мне о вашем визите, и я счел необходимым кое-что выяснить. Ты назвал Эбигейл свое настоящее имя?

 — В рюкзаке было удостоверение личности. Женщина была вооружена, и не хотелось раздражать ее еще больше, на случай если вздумает осмотреть рюкзак и обнаружит ложь. Но мне и в голову не пришло, что она или вы устроите за мной слежку.

 — Ничего не поделаешь, полицейские — народ циничный и подозрительный. Давай перейдем к делу, Роланд. Я знаю, кто нанял частного детектива из элитной фирмы, чтобы копался в грязном белье и выискивал компромат на меня, Эбигейл, Конроев и весь отель.

 — В отсутствие моего адвоката не могу ни подтвердить этого, ни отрицать.

 — Я и не настаиваю. Просто говорю, что Линкольн Блейк из кожи вон выпрыгнет, чтобы «отмазать» своего придурочного сынка, ничем не побрезгует. Наймет частного детектива, чтобы тот собрал фальшивые доказательства, сделал фальшивые заявления.

 Роланд, который сидел до сих пор, вобрав голову в плечи, вдруг выпрямился.

 — Послушайте, я этим не занимаюсь ни ради самого престижного клиента, ни ради денег. Таких же взглядов придерживается и наша фирма, а иначе мы не пользовались бы безупречной репутацией.

 — Так, не для протокола. Положим, я вам поверю. Ну а что дальше?

 — Будет возбуждено уголовное дело?

 — Возможно. Расс Конрой — мой самый близкий друг, а его родители, считай, моя семья. Видели бы вы, как убивалась его мать, когда ей показали, что сотворил с номером этот ублюдок вместе с дружками! Сейчас там навели относительный порядок.

 Брукс взял папку с фотографиями и передал Роланду.

 — Эти снимки сделаны сразу после разгрома, который учинили Джастин Блейк и его идиоты-дружки.

 — Боже, какой ужас! — пробормотал Роланд, рассматривая фотографии.

 — Представляете, в какую сумму обошелся ущерб? И это не юношеская глупость или легкомыслие. Нет, это откровенная подлость. А Джастин Блейк — отъявленный подлец.

 Брукс протянул руку за папкой.

 — А после того как мерзавца выпустили под залог, он явился среди ночи в дом к женщине, которую я люблю. Он был вооружен ножом, которым собирался проколоть колеса полицейской машины, и имел глупость наброситься с ним на меня… Он очень расстроил мою любимую женщину, а значит, и меня. Теперь понимаете реакцию Эбигейл, когда вы забрели на ее территорию.

 — Да, пожалуй. Понимаю.

 — Джастин устроил погром в номере люкс и нанес владельцу ущерб на сто тысяч долларов, потом проткнул колесо моей машины и намеревался проткнуть заодно и меня. Кроме того, напугал женщину, которую я люблю. Он словно заноза в заднице с момента, как я вступил в должность. И он должен держать ответ за совершенные преступления, Роланд, а я приложу все усилия, чтобы именно так и произошло. Парень заслужил наказание, и, черт возьми, это пойдет ему на пользу. Есть в Джастине какой-то изъян, наподобие того, что наблюдается у типа людей, которые в конце концов либо кого-нибудь убивают, либо глупо погибают сами.

 — Я тоже хочу кое-что сказать не для протокола.

 — Обещаю, все останется между нами.

 — Мне не по душе работать на такого сукина сына, как Блейк, и по поводу сыночка я с вами полностью согласен. Сам я тоже готов понести наказание, если его заслужил. Только обидно страдать по милости этих двух уродов.

 — Я вас не виню и хочу предложить сделку. Уходите, Роланд, пока сюда не явился адвокат. И дело не в том, чтобы покинуть город. Я ведь сказал, мы будем рады встретить вас с женой в качестве гостей. А сейчас советую не влезать больше в это дерьмо. Ваша деятельность причиняет беспокойство моим друзьям, любимой женщине и мне самому. А вы зря теряете время, потому что на сей раз Джастину Блейку не удастся выйти сухим из воды. Я не виню людей, выполняющих свою работу по найму, если они не нарушают закон. Так что последствия для вас могут оказаться самыми печальными. А я могу повернуть дело так, что ваша фирма понесет убытки. Возможно, это для нее небольшая потеря, а вот дурная слава — дело другое. Вряд ли это приведет в восторг ваше начальство.

 — Но мне нужно написать отчет.

 — Вот и давайте, не откладывайте. Напишите, что не нашли компромата ни на меня, ни на Эбигейл, ни на Конроев по той простой причине, что его не существует, а стало быть, и искать нечего. Но если вздумаете опять копаться в грязном белье, я непременно узнаю, и уж тогда не обессудьте. Вы ведь уже успели убедиться, что в работе с компьютерами Эбигейл — мастер экстра-класса.

 — В ваших словах звучит скрытая угроза.

 — И не думаю что-то скрывать. Просто знакомлю вас с фактами, как я сам их представляю. Можно спустить дело на тормозах, и ваш послужной список останется незапятнанным. Напишете отчет и отправитесь домой к жене. Ни один адвокат не состряпает для вас более выгодной сделки.

 — А в чем ваш интерес?

 — Ряд причин я уже назвал, остается еще одна. У меня нет желания сажать вас за решетку, Роланд. И это тоже факт. Если бы я был о вас другого мнения и понял, что вам доставляет удовольствие работать на таких типов, как Блейк, и вы не ограничитесь незаконным проникновением в частные владения и опечатанный номер в отеле, а пойдете гораздо дальше, вы бы уже давно сидели в камере. А я бы постарался продержать вас там как можно дольше.

 — Я хотел бы позвонить начальству и доложить обстановку.

 — Давайте, звоните. — Брукс поднялся из-за стола и направился к двери.

 — Я познакомился с вашей матерью.

 — Правда? — Брукс на мгновение задержался у двери.

 — Да, гулял по улицам именно с таким ощущением, как вы описали, и увидел ее дом. Сказочная красота.

 — Он тоже является частью нашей жизни. Ладно, звоните начальству. — С этими словами Брукс вышел из кабинета.

 Отложив все дела в сторону, Эбигейл сосредоточила силы на создании нового компьютерного вируса. Она несколько раз пыталась установить его поверх вируса, созданного раньше, но результаты оставляли желать лучшего.

 С помощью уже существующего вируса можно нанести существенный урон, а вот новое творение Эбигейл, способное проникнуть и распространиться по всей сети Волковых, должно привести их к краху.

 И закончить работу нужно очень быстро и точно, не возбуждая ни малейших подозрений.

 Эбигейл всегда считала это занятие своим хобби, которое, как она надеялась, в свое время принесет желаемые плоды.

 — Теперь оно стало делом первостепенной важности.

 Если бы она располагала временем, можно было бы установить дополнительное оборудование. А если к этому нанять еще пару опытных специалистов… Да что толку мечтать о невозможном? Всю работу придется доводить до конца самой.

 Со временем Эбигейл разработала собственный язык программирования, более совершенный, лишающий возможности взломать ее файлы, если кому-то придет в голову подобная мысль. Так что в любом случае нанятого специалиста пришлось бы обучать и новому языку, и всем хитростям.

 Нет, куда быстрее и эффективнее сделать все самой.

 Эбигейл провела очередное испытание, и снова результат не оправдал ожиданий. Нет, слишком медленно и непродуктивно.

 Эбигейл сидела в кресле и размышляла. Густые волосы были убраны с шеи и для надежности сколоты вместо шпильки карандашом. Она сосредоточенно смотрела на экран и пила зеленый чай со льдом, который способствовал ясности мышления.

 Однако ни чай, ни два перерыва для занятий йогой, ни полная тишина в доме не помогли найти желаемое решение.

 Неожиданно сработала сигнализация, и Берт насторожил уши. Эбигейл подошла к монитору. Брукса она так рано не ждала. Однако к дому подъезжала его машина. Тогда Эбигейл догадалась посмотреть на часы.

 Оказывается, уже перевалило за полдень.

 Шесть часов непрерывной работы, и ни на шаг не продвинулась вперед.

 Может быть, такая задача ей вообще не по силам?

 Эбигейл поднялась, чтобы открыть Бруксу дверь, но тут же вспомнила, что дала ему ключи и сообщила все коды. Это решение далось нелегко, но теперь преимущество налицо: не надо отрываться от работы и идти открывать дверь.

 Только теперь в ее доме, на ее пространстве находится еще один человек. Как можно сосредоточиться на такой сложной и тонкой задаче, если кто-то постоянно отвлекает и мешает?

 Эти мысли отрезвили от фантазий о собственной лаборатории, оборудованной по последнему слову техники, и о многочисленном штате сотрудников. В конце концов, это лишь мечты, а она привыкла работать одна, до тех пор пока…

 — Привет. — Брукс зашел на кухню и поставил на стол пакет. — Как продвигается работа?

 — Не так хорошо, как хотелось бы. Надо провести еще одно испытание.

 — Сколько времени ты трудишься?

 — Какое это имеет значение? Важно то, что ничего не получается.

 — Ладно, не буду тебе мешать. Я привез кое-что из своих вещей и займусь ими наверху. Если я справлюсь со своей работой раньше тебя, то найду чем заняться.

 — М-м-м, — промычала в ответ Эбигейл, стараясь не выйти из себя при звуках открывающихся и закрывающихся шкафов и холодильника. Но вот снова наступила тишина, и она с облегчением вздохнула, с головой погружаясь в работу.

 О существовании Брукса она на некоторое время забыла. В течение двух часов она возилась с кодами во всевозможных комбинациях, пока не разболелась голова, а глаза уже ничего не видели от напряжения.

 И тут Эбигейл вспомнила про Брукса.

 Она поднялась наверх, решив, что, судя по стоявшей в доме тишине, он, должно быть, вздремнул. Но в спальне Брукса не оказалось. Эбигейл любопытства ради открыла стенной шкаф. Рядом с ее одеждой были аккуратно развешаны вещи Брукса: брюки, рубашки, костюм.

 Она ни разу не видела Брукса в костюме. Эбигейл скользнула пальцами по рукаву пиджака, изучая расставленную внизу обувь.

 Теперь у них с Бруксом общий платяной шкаф, и это носит еще более интимный и жизненно важный характер, чем общая постель. Она стала открывать ящики комода. Ведь хотела же разобрать их и освободить место для вещей Брукса, но за работой забыла.

 Однако Брукс обо всем позаботился сам. Кое-что придется переложить, но это уже мелочи. Задвинув ящики, Эбигейл отступила на пару шагов и обвела взглядом комнату. Может, стоит купить второй комод?

 Только понадобится ли он?

 Останется ли здесь Брукс?

 Тут она заметила какое-то движение за окном и, подойдя ближе, обнаружила Брукса, который с мотыгой в руках пропалывал огород. Он уже успел окучить кусты картофеля. Сегодня Эбигейл планировала сделать это сама.

 Намокшая от пота рубашка прилипла к телу, а надвинутая на лоб бейсболка закрывала лицо.

 И Эбигейл едва не задохнулась от неожиданно нахлынувшего трепетного чувства. Одежда Брукса висит в шкафу рядом с ее вещами, а она сама стоит у окна и смотрит, как Брукс трудится в саду под чудесным весенним небом, которое напоминает по цвету вылинявшую джинсовую ткань.

 Эбигейл отпрянула от окна и бросилась вниз.

 В холодильнике она нашла еду, что привез Брукс, и дюжину лимонов, которые купила сама несколько дней назад.

 Эбигейл быстро приготовила свежий лимонад, налила в два высоких стакана и бросила несколько кубиков льда. Поставив стаканы на поднос, она вышла на улицу.

 — Слишком жарко для прополки, — заметила Эбигейл. — Может наступить обезвоживание организма.

 — Я уже к этому близок.

 Эбигейл подошла к Бруксу, который к этому времени закончил последнюю борозду, и протянула поднос.

 — Вот, только что приготовила.

 Брукс залпом осушил полстакана. По его лицу градом струился пот.

 — Ох, как хорошо! Спасибо.

 — Как много ты успел сделать.

 Опершись на мотыгу, Брукс осматривал сад.

 — Надеюсь попробовать масляные бобы, когда созреют. Обожаю масляные бобы.

 — Их правильнее назвать лимскими бобами.

 — Ты находишься на Юге, дорогая, не забывай. — Расправив плечи, он допил лимонад. — Не работал в саду с тех пор, как уехал в Литл-Рок. Не знал, что так соскучился по земле.

 — Но здесь очень жарко. — Эбигейл погладила руку Брукса, желая привлечь его внимание. — Я не слишком ласково тебя встретила.

 — Ничего, это простительно. Иногда работа нас захватывает полностью. И со мной такое случается, и в будущем ничего не изменится.

 — Моя работа пока не принесла желаемых результатов. А я-то думала, что близка к цели.

 — К сожалению, ничем не могу помочь. Ни черта не понимаю в твоем ремесле. А вот в саду потружусь с удовольствием. И зажарю на гриле стейки, что сегодня привез. А у тебя останется больше времени. — Он наклонил голову и посмотрел на Эбигейл. — А сейчас время отдохнуть, и мне срочно надо принять душ.

 — Ты сильно вспотел, — согласилась Эбигейл, забирая у него мотыгу и собираясь отнести ее в специально предназначенный для инструмента сарайчик. — Я соберу овощей для салата, и когда ты закончишь…

 — Я думал, мы вместе…

 — Ты уже столько сделал в саду, так что на сегодня хватит.

 — А не про сад. Я думал, мы вместе примем душ.

 — Но мне надо…

 — Пойдем со мной. — Брукс сбросил грязные ботинки и пропотевшие носки. — Я рассказывал про место для купания, куда мы часто бегали?

 — Нет.

 — Недалеко отсюда, чуть выше в горах. Там река поворачивает. Чудесное местечко.

 Брукс собрал стаканы и поставил на стол, а потом повел Эбигейл через кухню.

 — Вода прохладная, табачного цвета, но исключительно чистая. В дни летних каникул мы с Рассом и другими ребятами ездили туда на горных велосипедах, сбрасывали одежду и бросались в воду, чтобы освежиться. Там я впервые в жизни купался голым с девушкой. Старожилы называют это место «Папоротниковой купальней», потому что вокруг растут удивительно густые папоротники. Я тебя туда как-нибудь отвезу.

 — Это очень интересно, но сейчас…

 Брукс, не слушая, увлек ее в спальню, а оттуда в ванную.

 — Хочу, чтобы ты разделась. Давай помогу.

 — Ты очень настойчивый, — прошептала Эбигейл, когда Брукс стянул с нее через голову блузку.

 — Да-да, я настойчив, — пробормотал он, расстегивая бюстгальтер.

 — Тогда нет смысла спорить.

 — Ни малейшего. — За спиной у Эбигейл он открыл кран душа, а потом расстегнул ей джинсы.

 — Остается действовать с тобой заодно.

 — Разумное решение.

 — Люблю поступать разумно. — Эбигейл сняла с него рубашку и уронила на пол.

 — Аллилуйя! — Однако когда Эбигейл хотела придвинуться ближе, он чуть отстранился. — Дай сначала смою пот.

 — Он не мешает. Пот — явление естественное и… — она прижалась губами к его шее. — И такой соленый.

 — Нет, Эбигейл, ей-богу, ты меня убиваешь!

 А Эбигейл хотелось, чтобы Брукс дрожал от нетерпения и желания, как она сама. Она сняла с него брюки, с наслаждением вдыхая едкий запах трудового пота.

 На голову потекла прохладная вода, заструилась по всему телу.

 — Хорошо, — прошептала Эбигейл.

 Какие сладкие поцелуи и объятия, какое изумительное ощущение — находиться рядом с человеком, который тебя хочет, которому ты нужна!

 Эбигейл представила, как они вместе ныряют в прохладную воду табачного цвета в купальне на изгибе реки, где вокруг растут густые зеленые папоротники и лунный свет пробивается сквозь ветви деревьев.

 — Хочу съездить к твоей купальне.

 — Обязательно съездим.

 — Лунной ночью, — прошептала Эбигейл, откидывая назад голову и подставляя шею для поцелуев. — Никогда раньше не была романтиком, а благодаря тебе мне хочется искупаться при свете луны, среди дикой природы, а потом перешептываться в темноте.

 — Все это у нас будет. И еще много чего. — Он отвел рукой ее влажные волосы, взял в ладони лицо. — Очень много.

 — Обещания, тайны и все, чего я раньше не понимала, а теперь так хочу разделить с тобой. Я люблю тебя. Люблю так сильно, что и мечтать о такой любви не смела.

 Их губы снова слились в долгом глубоком поцелуе. Если бы Брукс мог, то подарил бы Эбигейл луну на небе, Мировой океан и все цветы на свете.

 Обещания. Да, он обещает любить Эбигейл и помочь ей обрести душевный покой и безопасную жизнь.

 В такие моменты, когда они стоят, прильнув друг к другу, весь мир с его бурями и невзгодами перестает существовать и время останавливается.

 Они вместе мылись под душем, медленно возбуждаясь и стремясь продлить удовольствие. В воздухе витал аромат меда и миндаля, слышалось прерывистое дыхание и тихие вздохи.

 И когда наступила кульминация, сиял лунный свет и сквозь тихий шелест папоротников слышался шепот влюбленных и их клятвы.

* * *

 Чувство радости не покидало Эбигейл. Она стояла посреди кухни, обдумывая, как интереснее приготовить картофель. Брукс обожает картофель со стейком и салатом. Бросив виноватый взгляд в сторону компьютера, она достала вино и наполнила бокалы.

 — Мы сделали перерыв в работе, и теперь надо еще раз попробовать решить задачу.

 — Дай отдых своей умной головке. Присядь на минуту. У меня есть кое-какие новости.

 — Новости? А почему же ты молчал?

 — Ну, когда я вернулся домой, ты была занята, — напомнил Брукс. — А потом я отвлекся на душ и секс.

 Брукс сел за стол и взял приготовленный для него стакан лимонада.

 — Лучше все по порядку. Я побеседовал с Роландом Бэббитом. Камеры, что я у тебя позаимствовал, пришлись кстати и зафиксировали, как он с помощью отмычек проник в номер люкс.

 — Ты его арестовал?

 — Честно говоря, после того как мы поговорили и все выяснили, я проникся к парню симпатией.

 Эбигейл слушала стоя, не прерывая своего занятия. Казалось, все ее внимание сосредоточилось на маленьких красных картофелинах, которые она чистила и разрезала на четыре части.

 — Ты сказал, что он меня напугал.

 — Ну, я обрисовал ситуацию в несколько иных красках, чем было на самом деле, но надеюсь, твоя гордость не сильно пострадает.

 — Ты… покривил душой, и этот тип проникся ко мне сочувствием, а его любопытство по поводу камер наблюдения, оружия и других деталей угасло?

 — Мне нравится определение «покривил душой». Очень удачная замена слову «солгал».

 — И ты поверил, что он уедет и не станет продолжать расследование?

 — Поверил. Он человек семейный, Эбигейл. Жена ждет третьего ребенка. Так зачем ему рисковать своим благополучием и лезть на рожон? Ведь дело могло дойти до суда. Фирме, где он работает, тоже важно сохранить безупречную репутацию, дурная слава им ни к чему. Особенно после того, как один из ее представителей ознакомился с фотографиями разгромленного номера в отеле Конроев. Кроме того, Бэббит тоже не питает симпатии ни к Блейку, ни к его сынку.

 — Тем не менее он на них работает.

 — Да, как в карусели. Я тоже работаю на них как официальный представитель власти, но из этого не следует, что такие люди должны мне нравиться.

 — Ты прав.

 — Я предложил Бэббиту выгодную сделку. Он сдаст отчет о проделанной работе, выполнит контракт и уедет.

 — Если опасности с этой стороны больше нет, то зачем искать встречи с представителями властей и выступать со свидетельскими показаниями? Полное отсутствие логики.

 Брукс наклонился и взял ее за руки, заставляя прекратить работу.

 — Если ты как следует подумаешь, то поймешь, что все очень логично. Ведь вместо Бэббита может появиться кто-то еще. Подумай, что в такой ситуации ты никогда не сможешь жить здесь спокойно, как нам обоим хочется. Нормальная жизнь невозможна, если не покончить с той давней историей.

 — Верно. Только ведь можно не спешить, выждать время и… — Брукс молча смотрел на Эбигейл. — Нет, промедление всего лишь предлог и признак страха, а не мужества.

 — Я не собираюсь подвергать сомнению твое мужество или критиковать поступки.

 — Для меня это важно. Я действительно хочу покончить с прошлым, Брукс. Правда. Но так страшно предпринять какие-то решительные шаги… и все же я испытываю облегчение.

 — Тебе точно станет легче, когда узнаешь, что капитан Энсон приехал в Чикаго и сегодня вечером собирается встретиться с агентом Гаррисон.

 — Он звонил?

 — После обеда. С одноразового телефона.

 — Я ему благодарна. — Эбигейл принялась измельчать дольки чеснока, не отрывая глаз от своих рук и ножа.

 — Надеюсь, она поверит Энсону.

 — Ты доверил дело очень умному и честному человеку.

 — Да, я был осмотрителен в выборе.

 — Лучше Энсона для этой роли не найти.

 — Ну вот, мы оба сделали разумные логичные выводы. К чему тянуть время, когда решение уже принято? Пусть все решится как можно скорее.

 Эбигейл полила салат оливковым маслом, добавила дижонской горчицы. Немного подумав, плеснула бальзамического уксуса.

 — Что до логичного вывода, я насчет себя не уверена.

 — Ты выстоишь.

 — И тут уверенности нет.

 — Можешь позаимствовать у меня. — Брукс наблюдал, как она добавляет вустерский соус и итальянские приправы, которые раньше использовала для маринадов. За ними последовали чеснок, перец и рубленый свежий базилик.

 — Что это ты творишь, Эбигейл?

 — Хочу залить этим картофель, а потом зажарить. Я еще не закончила, — предупредила Эбигейл, заметив, что Брукс хочет отодвинуть миску. — Приготовление пищи — наука, которая помогает мне сохранить здравый смысл. Эксперимент приносит удовлетворение, если радует конечный результат. Но даже если этого не происходит, интересен сам процесс.

 Брукс не мог отвести от нее глаз.

 Эбигейл помешивала содержимое миски, принюхивалась, добавляла очередную приправу.

 Бруксу она казалась писаной красавицей. С еще не высохшими после душа каштановыми волосами, завязанными в короткий хвост, в футболке серого цвета без рукавов и небрежно закатанных выше колен джинсах.

 Это лицо. Широко распахнутые зеленые глаза смотрят серьезно. С каким сосредоточенным видом она складывает картофель в миску, заливает экспериментальной смесью, берет деревянную ложку.

 — Выходи за меня, Эбигейл.

 Ложка упала на пол, и Берт, осторожно приблизившись, стал ее деликатно обнюхивать.

 — Как-то само с языка сорвалось, — пояснил он, встретившись с изумленным взглядом Эбигейл.

 — Опять шутишь. — Подобрав с пола ложку, она бросила ее в раковину и достала другую. — Потому что я готовлю еду, и это наводит на мысли о семейной жизни.

 — Я не шучу. Я собирался сделать предложение в другой обстановке, так сказать, подготовить сцену. Лунный свет, цветы, шампанское. Хотел устроить пикник при лунном свете на том месте, которое тебе так нравится, откуда открывается чудесный вид на горы. Но я сидел, смотрел на тебя, и как-то само вылетело.

 Брукс обошел вокруг стола, забрал у Эбигейл ложку и отодвинул в сторону, а потом, взяв за обе руки, повторил:

 — Выходи за меня, Эбигейл.

 — У тебя затуманен рассудок. Разве время думать и обсуждать подобные вопросы, когда я нахожусь в таком шатком положении?

 — Ну, вся наша жизнь весьма нестабильна. Но к нам это не относится, — поспешно добавил он. — Клянусь, мы покончим с этим делом. Но на смену одним трудностям приходят другие. И я считаю, что сейчас самое подходящее время сделать тебе предложение. Сейчас, когда нас ждут большие испытания и все вокруг так несовершенно. Именно сейчас надо дать друг другу клятву верности.

 — А если все провалится…

 — Значит, провалится, но мы останемся прежними.

 — Брак… — Эбигейл высвободила руки и принялась размешивать смесь, которой залила картофель. — Это гражданско-правовой договор, который в половине случаев нарушается и подписывается другой документ. Люди вступают в брак, обещая всегда хранить верность, а на самом деле…

 — А обещаю вечно хранить тебе верность.

 — Но ты не знаешь, что может произойти.

 — Я просто верю.

 — Ты только что переехал сюда и развесил свою одежду в шкафу.

 — А, ты уже заметила!

 — Заметила. Мы знакомы менее трех месяцев. — Эбигейл вынула кастрюлю и с излишне деловитым видом стала складывать туда залитый экзотической смесью картофель. — Мы оказались в очень сложной ситуации. И если ты уверен в своих чувствах и будешь уверен и впредь, обсудим наши точки зрения по этому вопросу в более подходящее время.

 — Любая отсрочка — всего лишь предлог.

 Эбигейл с грохотом задвинула кастрюлю в духовку и резко повернулась к Бруксу:

 — Считаешь разумным ловить меня на слове?

 — Просто нахожу это уместным.

 — Почему ты хочешь вывести меня из себя, а сам при этом остаешься спокойным? Мне это не нравится.

 — И я не прочь позлиться. — Пожав плечами, Брукс взял стакан с лимонадом. — А сейчас я спокоен, и мне гораздо интереснее наблюдать, как ты наступаешь себе на горло, потому что я люблю тебя и хочу жениться.

 — Я не наступаю себе на горло и ясно выразила свое отношение к браку и…

 — Нет, ты очень отчетливо озвучила точку зрения своей матери.

 Эбигейл взяла полотенце и аккуратно вытерла руки.

 — Это жестоко.

 — Неправда. И я не хотел причинить тебе боль. Ты хочешь задавить меня железной логикой и холодной статистикой. Именно так действовала твоя мать.

 — Но я — ученый.

 — Не спорю. Но ты еще и заботливая, чуткая женщина, которая мечтает о лунном сиянии и цветах. Так скажи, чего хочет, что чувствует эта часть твоего существа, а не цитируй чушь, которую мать годами вбивала тебе в голову.

 — Как ты можешь с такой легкостью рассуждать о серьезных вещах?

 — Потому что ты для меня единственная, и я ни к кому прежде не испытывал таких чувств. Я хочу провести с тобой всю жизнь, Эбигейл. Хочу создать с тобой семью, завести и вырастить детей. И если тебе действительно этого не нужно, я сделаю все, в надежде тебя переубедить. А сейчас скажи, что ты не хочешь того, что я предлагаю.

 — Хочу, очень хочу! Но я…

 — Что?

 — Не знаю! Как можно думать, когда тебя переполняют чувства?

 — Тебе это по силам. С твоим-то гениальным умом и добрым щедрым сердцем. Выходи за меня, Эбигейл.

 Конечно, Брукс прав. Стоит вспомнить, какой была жизнь без него. И страшно подумать, во что она превратится, если наступить на горло своим чувствам и полагаться только на сухую логику.

 — Я даже не могу записать в свидетельстве о браке свое настоящее имя.

 Брукс озадаченно поднял брови.

 — В таком случае вообще забудь его.

 Эбигейл не выдержала и рассмеялась.

 – Не хочу забывать свое имя, а хочу ответить «да».

 — Вот и скажи «да».

 — Да. — Она закрыла глаза, чувствуя, как от счастья кружится голова. — Да, — повторила она, обнимая Брукса.

 — Вот и правильно, — шепнул Брукс, целуя ее в мокрую щеку. — Я самый везучий человек в мире. — Он снова поцеловал Эбигейл в другую щеку, а потом в губы. — Мама говорит, что женщины плачут от счастья, так как их переполняют чувства, которым надо дать выход и поделиться с другими. И каждая слезинка несет в себе счастье.

 — Наверное, так и есть. Надеюсь, картофель получится вкусным.

 Брукс шутливо нахмурил брови.

 — Ты способна думать о картошке в такой момент?

 — Ведь ты сделал мне предложение, когда я создавала новый рецепт. Если блюдо выйдет удачным, оно приобретет особое значение, и мы будем рассказывать эту историю нашим детям.

 — Если картошка подгорит, мы все равно расскажем детям нашу историю.

 — Но не получим удовольствия от нового блюда.

 — Господи, как я тебя люблю! — Брукс так крепко прижал Эбигейл к себе, что та едва не задохнулась.

 — Даже не мечтала, что у меня появится хоть малая толика из того, что есть сейчас. А теперь получила так много. Мы хотим строить совместную жизнь, создать семью. Мы — пара. — Она отступила на шаг и сжала его руки в своих. — И не только. Наши жизни сольются воедино. И это удивительно. Люди сохраняют свою индивидуальность и характер и тем не менее функционируют как единый механизм. И слова «твое» и «мое» меркнут перед словом «наше».

 — Замечательное слово. Наше. Давай говорить его как можно чаще.

 — Пойду нарву свежего салата, а потом поужинаем.

 — Еще одно прекрасное слово — «мы». Мы сходим вместе.

 — Мне это тоже больше по душе. — Эбигейл направилась к двери и вдруг остановилась, возвращаясь к своим мыслям. — Слившиеся воедино супруги.

 — Если хочешь прямо сейчас приступить к супружеским обязанностям и слиться воедино, отключи картофель.

 — Воедино. Не ярусы, не слои, не подсоединенные друг к другу, а слитые воедино. Отдельная композиция, индивидуальные коды, но слитые в единое целое.

 — По-моему, ты уже говоришь не о нас с тобой.

 — Вот и ответ. Как же я не догадалась раньше? Вернее, я пыталась, но надо было действовать по-другому. Сопряженность — вот ответ. Теперь я верю, что смогу добиться успеха. Нужно только попробовать.

 — Давай. А я займусь ужином. Вот только не знаю, когда вынимать из духовки эту картошку.

 — Ох. — Эбигейл глянула на часы и принялась подсчитывать. — Перемешай и поверни кастрюлю через четверть часа, потом еще полчаса — и блюдо готово.

 В течение часа она пересчитывала, переписывала коды, меняла алгоритмы. Потом провела предварительные испытания, выявила места, требующие дальнейшего усовершенствования.

 Закончив работу, она сообразила, что не имеет понятия, где сейчас находятся Брукс и Берт. Но вскоре обнаружила, что плита работает в режиме подогрева.

 Эбигейл нашла обоих на задней веранде: Брукс читал книгу, а Берт с наслаждением грыз имитацию косточки из сыромятной кожи.

 — Из-за меня задержался ужин.

 — Ничего, бросим пару стейков на гриль. Ну, как успехи?

 — Нужно еще кое-что доработать. Результат пока не безупречен. Но даже когда я закончу, потребуется время, чтобы ромуланизировать новую программу.

 — Что-что?

 — Ну, это термин из языка программирования, который я сама создала. Ромулане — раса из «Стар трека». Очень люблю этот фильм.

 — Всем зубрилкам и умникам он нравится.

 В устах Брукса слова «зубрилка» и «умник» звучали как выражение любви, и всякий раз, слыша их, Эбигейл не могла сдержать улыбку.

 — Насчет всех не знаю, а мне действительно нравится. У ромулан есть генератор поля невидимости, с помощью которого их космический корабль невозможно заметить.

 — Понятно. Ты хочешь ромуланизировать свой вирус и сделать его невидимым.

 — Да. Можно замаскировать его под что-нибудь привлекательное, ну, к примеру, как троянского коня. Это тоже вариант. Но лучше сделать вообще невидимым. Именно этим путем и надо идти. Он себя оправдает.

 — Тогда нам сегодня есть что отметить.

 Солнце клонилось к закату, они сели за стол, и Эбигейл про себя решила считать эту трапезу ужином в честь помолвки.

 Едва на небе появилась луна, в кармане у Брукса зазвонил телефон.

 — Это капитан.

 Эбигейл сидела сложив руки на коленях, стиснув до боли пальцы. Она старалась заставить себя дышать размеренно и ровно, а сама напряженно вслушивалась в каждое слово.

 — Энсон встретился с агентом, — сказала она, когда Брукс закончил разговор.

 — Да. Гаррисон отнеслась к его рассказу скептически и с явным недоверием. Ну, тут нет ничего удивительного. Любой бы на ее месте поступил так же. Она проверила у Энсона все документы, задавала множество вопросов. Одним словом, подвергла его всесторонней проверке. О твоем деле ей известно. Думаю, о нем знают все агенты и федеральные маршалы в Чикаго. Энсон думает, Гаррисон не поверила, когда он сказал, что не знает, где ты в настоящее время находишься. Но так как связи между вами нет, никаких действий она предпринять не может.

 — Но им надо, чтобы я приехала в Чикаго. Чтобы получить возможность допросить Элизабет Фитч лично.

 — Тебе решать. — Брукс обнял Эбигейл, желая успокоить. — Поедешь, когда почувствуешь, что готова к такому шагу. Беседа заняла два часа, а завтра Энсон снова встречается с агентом Гаррисон. Тогда мы и узнаем последние новости.

 — Она уже сообщила своему непосредственному начальнику?

 — Через десять минут после разговора с Энсоном она покинула кабинет и села в машину. Энсон точно не знает, не увязался ли за ней «хвост». Он проводил Гаррисон до здания, где находится помощник начальника управления. Энсон позвонил нам, когда Гаррисон зашла внутрь. Сейчас Энсон в пути. Он не считает целесообразным устанавливать слежку за домом.

 — Теперь им известно, что я жива и что «твой друг» — это тоже я.

 — Эти сведения явно в твою пользу.

 — Если рассуждать логически, то да. — Эбигейл вздохнула. — Как бы там ни было, пути к отступлению нет.

 — Для нас обоих.

 — Мне надо поработать хотя бы еще пару часов.

 — Давай. Только не переусердствуй, ведь завтра мы приглашены на барбекю.

 — Но…

 — Все хорошо, не волнуйся. Нам обоим полезно отдохнуть и отвлечься. — Он ласково погладил Эбигейл по волосам. — Вот увидишь, Эбигейл, тебе понравится. Доверься мне. Кроме того, надо же сообщить новость о нашей помолвке.

 — Господи!

 Брукс со смехом обнял ее.

 — Полагаю, мое семейство будет прыгать до потолка от радости. А мне надо выбрать для тебя кольцо.

 — А может, пока подождем, не будем говорить? Вдруг что-то пойдет не так…

 — Мы позаботимся о том, чтобы этого не произошло, — заверил Брукс, целуя ее в щеку. — Не засиживайся допоздна.

 Оставшись одна, Эбигейл приступила к работе. Здесь она точно знала, что надо делать и какая задача перед ней стоит. «Обратной дороги нет, — в который раз напомнила она себе. — Для нас обоих».

 Однако предстоящая схватка с русской мафией пугала меньше намеченного на завтрашний день барбекю, куда их с Бруксом пригласили.

 Эбигейл очнулась ото сна и оказалась в полной темноте. Нет, это не выстрелы, а удары грома. И взрыва тоже нет, всего лишь вспышки молнии.

 Обычная гроза с дождем и сильным ветром.

 — Приснился плохой сон? — В темноте Брукс взял ее за руку.

 — Гроза разбудила. — Эбигейл выскользнула из постели, подошла к окну и, открыв его, стала жадно вдыхать порывы насыщенного грозой воздуха, приятно холодящие кожу, освежающие голову.

 — Да, сон. — Снова вспыхнула молния, осветив раскачивающиеся на ветру деревья. — Ты раньше спрашивал, снятся ли мне кошмары или сцены прошлой жизни, а я тогда ничего не ответила. Сейчас реже, чем прежде, и теперь это не кошмары, а скорее воспроизведение картин прошлого.

 — Ну, это, по-моему, одно и то же.

 — В общем, да.

 Эбигейл стояла на фоне открытого окна, за которым черное небо то и дело раскалывали ослепительные молнии.

 Брукс ждал, когда Эбигейл заговорит, и не торопил. Сколько у него терпения! Только в отличие от матери Брукс обладает бесконечной добротой.

 — Снилось, что я у себя в спальне, в доме, где меня укрывали. Сегодня мой день рождения, и я счастлива. Надела серьги и свитер, что подарили Джон и Терри. И во сне я любуюсь серьгами и одеждой и думаю, что надену их в день, когда выступлю в суде со свидетельскими показаниями, столько радости они мне принесли.

 Эбигейл оставила окно открытым и, повернувшись к нему спиной, посмотрела на Брукса. Сидя на кровати, он молча наблюдал за Эбигейл.

 Какой же он добрый! Природная доброта Брукса всегда восхищала Эбигейл, и она так и не смогла до конца к ней привыкнуть и принимать как должное.

 — Во сне все происходит медленно, не так, как в жизни. Я помню все до мельчайших подробностей, каждый звук, каждое движение. Если бы я обладала даром художника, то нарисовала бы сцену за сценой и воспроизвела, как в мультфильме.

 — Тебе тяжело вспоминать прошлое.

 — Я… Да, тяжело. В ту ночь тоже была гроза, как сегодня. Удары грома, вспышки молнии, дождь и ветер. Первый выстрел меня напугал, сердце забилось чаще, но я еще не осознала, что это боевой выстрел. Потом началась пальба, и все стало ясно. Я испугалась еще больше, совсем растерялась и все-таки сообразила, что надо найти Джона. Только в сегодняшнем сне меня вытолкнул из окна спальни не Джон, не он, смертельно раненный, истекающий кровью, смотрел мне вслед. Сегодня вместо него был ты.

 — Ничего странного. — В свете молнии Эбигейл видела ясные глаза и спокойное, уверенное лицо. — Мне нетрудно представить себя на его месте.

 — Нет, дело не в этом. Я то и дело возвращаюсь к тем событиям, и чувства, что я испытывала к Терри и Джону, особенно Джону, были сродни любви. Теперь-то, став взрослой, я понимаю, что была в него влюблена. Невинное, чистое чувство, лишенное сексуальности, но очень сильное. Он поклялся меня защищать, и я доверила ему свою жизнь. Джон исполнял свой долг, носил оружие и значок, как ты. — Эбигейл подошла к кровати, но не села. — Любимому человеку говорят, что готовы за него умереть. Разумеется, умирать никто не собирается, но в этот момент люди верят своим клятвам или просто таким образом выражают свою преданность. Но теперь я понимаю, что означают эти слова, осознаю всю невероятную глубину чувств, что они передают. И знаю, что ты готов отдать за меня жизнь, потому что моя жизнь для тебя важнее собственной. И это приводит меня в ужас.

 Брукс взял ее за руку. Он по-прежнему оставался спокоен.

 — Джон не знал, кто настоящий враг, его не предостерегли заранее. А мы своих врагов знаем. И не мы, Эбигейл, слепо идем в ловушку, а сами ее расставляем.

 — Да, — согласилась Эбигейл. — И знай: если ты пострадаешь во время этой операции, то не оправдаешь моих надежд и сильно разочаруешь.

 Брукс в удивлении рассмеялся.

 — А что, если дело ограничится пустяковой раной? — Он поймал Эбигейл за руку и привлек к себе.

 — Ты меня сильно разочаруешь, — повторила она, закрывая глаза. — И не жди сочувствия.

 — Ты суровая непреклонная женщина, так что лучше мне обойтись без ран.

 — Вот именно.

 Прильнув к плечу Брукса, она вслушивалась в отзвуки удаляющейся на запад грозы.

* * *

 Утро встретило их ясным, синим небом и нарастающей жарой. Проснувшись, Эбигейл еще с час посвятила работе.

 — Отдохни немного, — посоветовал Брукс.

 — Остались последние штрихи, я близка к цели, но программа пока несовершенна. Не хочу отвлекаться, пока не рассмотрю еще несколько вариантов. А сейчас кое-что проверяю. Ну это к делу отношения не имеет.

 Звонил Энсон. Через полтора часа он встречается с Гаррисон и заместителем начальника управления Кэботом.

 — Думаю, мне потребуется еще день на доработку программы. — Эбигейл глянула через плечо на Брукса. — Нельзя посвящать власти в мои планы, так как они нарушают закон.

 — Слушай, хватит. Может, хочешь посвятить в них меня?

 — Пожалуй, сначала закончу и удостоверюсь, что могу совершить то, что задумала. — Она хотела еще что-то сказать, но, встретившись взглядом с Бруксом, только покачала головой. — Это подождет. Я еще не выбрала подходящее платье для барбекю… — Эбигейл оборвала речь на полуслове, и в ее глазах отразился ужас. — Почему ты меня не предупредил?

 — О чем? — От такого неожиданного всплеска эмоций Брукс едва не выронил миску с мюсли. — О чем я тебя не предупредил?

 — Когда пойдем в гости к твоим родным, я должна принести закрытое блюдо. Ты же знаешь, я не знакома с правилами этикета, значит, надо было мне сказать.

 — Да нет никаких правил, просто…

 — А здесь сказано, что есть. — Эбигейл показала пальцем на экран компьютера. — Гости приносят закрытое блюдо, может быть, свое фирменное.

 — И где об этом говорится?

 — Вот на этом сайте. Я как раз изучаю правила этикета для барбекю.

 — Боже правый! — Брукса поведение Эбигейл забавляло и одновременно удивляло. Он налил в миску молока и принялся объяснять: — Мы собираемся узким семейным кругом, где этикет соблюдать необязательно. Захватим с собой побольше пива или бутылку вина, вот и все.

 — Нет, надо что-то приготовить. — Она метнулась на кухню и стала обследовать холодильник и шкафчики.

 А Брукс наблюдал за ней, перемешивая мюсли.

 — Угомонись, Эбигейл. Не надо ничего готовить. Там будет уйма еды.

 — Да не в этом дело! Орзо. У меня есть все необходимое для приготовления орзо.

 — Ну ладно. А что за правила такие?

 — Нужно принести в закрытой посуде блюдо собственного приготовления в знак вежливости и уважения к хозяевам. Не посмотри я вовремя этот сайт, так и не знала бы. Ведь ты ни словом не обмолвился! — Эбигейл поставила на огонь кастрюльку с водой и посолила.

 — Выпороть негодяя!

 — Ничего смешного. — Эбигейл достала вяленые ломтики помидор, оливковое масло и маслины. — Возможно, я и не знаю, как надо себя вести на подобных мероприятиях, но ясно понимаю, что мнение твоих родных обо мне очень важно.

 — Мать и сестры уже успели тебя полюбить.

 — Вот и не хочу испортить впечатление, явившись на барбекю с пустыми руками. Сходи в сад и принеси радиккио.

 — С радостью, только не знаю, как эта штука выглядит.

 Наградив Брукса испепеляющим взглядом, Эбигейл полетела в сад сама.

 В душе Брукс радовался. Ведь приготовление закрытого блюда отвлечет Эбигейл от мыслей о вирусе и встрече с ФБР. А поскольку она раздражена, благоразумнее отойти в сторонку и пару часов не попадаться под руку. Вскоре Эбигейл вернулась, и Брукс обнаружил, что радиккио представляет собой листочки лилового цвета. Надо запомнить, на случай, если снова придется за ним бежать.

 — Мне надо на пару часов съездить в участок, — сообщил он.

 — Вот и хорошо, поезжай.

 — Что-нибудь нужно? Могу захватить на обратном пути.

 — Все есть.

 — Ну, тогда до встречи. — Брукс, страшно вытаращив глаза, посмотрел на Берта. Мол, держись, дружище, с ней шутки плохи!

 Едва он успел выйти за дверь, как зазвонил телефон.

 — Глисон слушает.

 — Привет, шеф. Небольшая заварушка в церкви «Хиллсайд-Бэптист», — доложил Эш.

 — Я не занимаюсь заварушками в свой выходной.

 — Но она касается мистера Блейка и Конроев, так что я решил, вам интересно.

 — Черт побери, еду! — Не отнимая телефона от уха, Брукс сел в машину. — А в чем дело?

 — Выкрикивались разного рода обвинения и грубые оскорбления. Похоже, конфликт обостряется. Я тоже выезжаю.

 — Если доберешься раньше меня, сразу приступай к делу, чтобы дальше не обострялось.

 Выехав на главную дорогу, Брукс нажал на газ и включил сирену.

 К месту происшествия он подъехал одновременно с Эшем, который появился с другой стороны.

 — Ты сбрил свою… — начал Брукс и осекся, потому что назвать это бородой язык не поворачивался. — Ну, растительность на лице.

 — Да, слишком жарко.

 — Ага.

 Как и предполагал Брукс, заварушка успела перерасти в безобразную сцену, грозящую вот-вот вылиться в грандиозный скандал. Так что он решил выждать время и расспросить Эша о причинах, по которым он решил расстаться с бороденкой.

 Линкольн Блейк и Мик Конрой находились в центре событий, но их окружало множество людей в праздничной воскресной одежде. Они собрались перед расположенной на холме церковью из красного кирпича, возле которой только что выкосили траву.

 Красное как свекла лицо преподобного Гуди выделялось на фоне белых как снег волос. В руках он держал Библию.

 — Так, давайте успокоимся, — воззвал к собравшимся Брукс.

 Гул голосов стал потихоньку стихать, но стоило Бруксу пройти мимо, как у него за спиной возобновлялась возня.

 Блейк привел с собой помощника с каменным лицом, и Брукс точно знал, кто затеял ссору. В Арканзасе запрещается приходить с оружием в церковь. Кто знает, как долго продержится этот закон? Только наверняка многие люди, собравшиеся на зеленом склоне холма, вместе с праздничным галстуком и начищенными до блеска туфлями не забыли прихватить пистолет.

 А у вооруженных людей заварушка в мгновение ока превращается в кровавую баню.

 — Вы же стоите перед церковью, — принялся укорять Брукс, не скрывая разочарования. — Не ожидал подобного поведения от людей, пришедших на утреннюю службу. До моего слуха донеслись грязные ругательства и выражения, совершенно непотребные в таком месте. Прошу всех собравшихся вести себя уважительно.

 — Это все Линкольн затеял! — Джил Харрис вышла вперед. — Мик едва порог переступил, как Блейк на него набросился.

 — Каждый человек имеет права высказаться, — вмешалась Моджин Парсинс, мать Дойла. — А вам нечего совать любопытный нос в чужие дела, — обратилась она к Джил.

 — Я и не стала бы, не вырасти вы такого наглого хулигана.

 — Успокойтесь, леди. — Брукс стал между двумя женщинами, видя, что те готовы вцепиться друг другу в волосы. Это было небезопасно, так как у женщин тоже могло быть припрятано оружие. — Для всех лучше, если вы немедленно разойдетесь по домам.

 — Ты посадил за решетку нашего мальчика. Ты и эта Лоуэри. Линкольн все рассказал. А Конрои хотят раздуть из мухи слона, превращая подростковую шалость в преступление.

 Хилли Конрой стояла рядом с мужем, и Брукс видел, что наконец-то удалось довести до бешенства и ее.

 — Моджин Парсинс, ты ведь знаешь, что это ложь! Я знаю тебя с детства и по лицу вижу, что ты прекрасно все понимаешь и все равно бесстыдно врешь.

 — Не смей называть меня лгуньей! Твой сынок сам довел отель до такого состояния, и теперь вы хотите, чтобы мой мальчик расплачивался за чужие грехи.

 — Моджин, не сравнивай моего сына со своим. А если и дальше будешь распространять лживые слухи, то горько об этом пожалеешь.

 — Пошла к черту!

 — Хватит, Моджин. — Вперед выступил муж Моджин Клинт. — Хватит. Идем домой.

 — Ты должен защитить сына!

 — Чего ради? Ты всю жизнь носилась с ним как с писаной торбой. Мик, Хилли, простите, я тоже виноват, что Дойл вырос таким паршивцем. Моджин, я иду в машину и отправляюсь домой. Можешь ехать со мной, а если останешься, то, когда явишься домой, меня там не застанешь.

 — Не смей со мной разговаривать в таком тоне…

 Но Клинт уже не слушал и направлялся в сторону машины.

 — Клинт! — Беспомощно оглядевшись по сторонам, Моджин потрусила за мужем.

 — Я больше не могу на это смотреть, — возмутилась Джил. — Пойду, пожалуй, домой.

 — Мы с Хилли вас подвезем, мисс Харрис. — Мик взял женщину за руку. — Прости, Брукс, что так вышло.

 — Довезите мисс Харрис до дома.

 — Постой, Конрой, мы еще не закончили.

 Мик смерил Блейка холодным взглядом, в котором сквозила усталость.

 — В последний раз говорю, что не желаю иметь с вами дела. Оставьте в покое меня и мою семью и не приближайтесь к моей собственности. Передайте то же самое вашим помощникам.

 — Если надеешься выжать из меня денег, то не выйдет. Я предложил хорошую сумму.

 — Езжай домой, — обратился Брукс к Мику, а потом повернулся к Блейку. Что до Блейка, Брукс не собирался скрывать свое отвращение. — Я поговорю с мистером и миссис Конрой позже.

 — Чтобы сговориться?

 — С преподобным Гуди и миссис Гуди я тоже намерен побеседовать. Хотите сказать, что ваш священник и его супруга тоже лгут? Я вместе с помощниками побеседую со всеми, кто присутствовал во время сегодняшнего инцидента. И если обнаружится, что вы прибегли к угрозам и запугиванию, посоветую Конроям подать прошение о запретительном судебном приказе против вас и тех, кто принимал участие в их травле. Вряд ли вам понравится такой оборот дела. И будет еще хуже, если вы это постановление нарушите.

 — Не надо меня шантажировать.

 — Вы не понимаете значения этого слова, а иначе бы знали, что я просто обрисовываю ситуацию. Можете обсудить ее со своими адвокатами, прежде чем успеете наделать глупостей, о которых придется пожалеть. А пока прошу вас удалиться. Ваша супруга расстроена и испытывает неловкость.

 — Вам нет дела до моей жены.

 — Верно. А вот если вы спровоцируете очередной скандал, тут без меня не обойтись.

 — Линкольн. — Преподобный Гуди уже оправился от потрясения, и его голос звучал спокойно. — Понимаю, вы пребываете в смятенном состоянии, и если хотите облегчить душу, я помогу. Только прошу, отвезите Дженни домой. Она нездорова. И еще прошу не приходить больше в дом Божий с намерениями, не совместимыми с идеями христианства. Езжайте домой, Линкольн, и позаботьтесь о супруге. А я буду молиться за вас и вашу семью.

 — Отвяжитесь со своими молитвами. — Блейк резко развернулся и пошел прочь, а его помощник помог Дженни спуститься с холма и довел ее до машины.

 — Вам придется подыскать особо действенные молитвы, преподобный.

 — Буду стараться по мере сил, — откликнулся со вздохом священник.

* * *

 Эбигейл переодевалась трижды. Обычно она не слишком переживала по поводу одежды, если речь не шла об изменении внешности и новом имени. На сайте сообщалось, что стиль одежды свободный, если не указано иначе. Только свободный стиль подразумевал наличие платья или юбки, которых у Эбигейл на данный момент не было.

 Значит, надо их немедленно приобрести.

 Если им с Бруксом удастся осуществить задуманное… Нет, когда они добьются успеха, в котором Брукс не сомневается, ей понадобится разнообразный гардероб.

 А пока она облачилась в синие брюки капри, красную блузку и босоножки, которые почти не носила и приобрела в минуту слабости. Некоторое время пришлось затратить на косметику, которой она также не пользовалась с тех пор, как стала Эбигейл. Ведь надо было постараться не привлекать к себе ненужного внимания. Тем не менее с косметикой она обращалась искусно.

 Когда она снова станет Элизабет, чтобы сотрудничать с властями и выступить со свидетельскими показаниями против Волковых, это умение очень пригодится.

 На мониторе появилась машина Брукса. Немного подумав, Эбигейл надела подаренные Джоном серьги. Она поступала так всегда, когда хотела чувствовать себя более уверенно.

 Спустившись вниз, Эбигейл застала Брукса в кухне. Тот сердито сопел над банкой с колой.

 — Что-то случилось?

 — Да так. — Он откупорил крышку. — Скандал в баптистской церкви.

 — У организованной религиозности свойственно провоцировать вспышки насилия.

 Брукс приложил холодную банку ко лбу.

 — Религия не имеет к скандалу никакого отношения. Блейк снова привязался к Конроям, выбрав сегодня для этой цели церковь. Начал ругаться в присутствии множества людей, пришел в бешенство и выставил себя дураком. Никак не успокоится. Поговорю с Конроями. Надо принять какие-то правовые меры…

 Наконец он обратил внимание на Эбигейл:

 — Какая ты сегодня красивая!

 — Решила, что немного косметики вполне уместно.

 — Здорово. — Брукс улыбнулся, и Эбигейл поняла, что его гнев понемногу утихает.

 — Как тебе удается так быстро справляться с эмоциями?

 — Я иду на барбекю с очаровательной женщиной, и от этой мысли настроение сразу улучшилось. Ну, что ты там приготовила?

 Эбигейл вынула блюдо из холодильника, а вместе с ним упаковку пива.

 — Если ты все еще озабочен утренним происшествием, думаю, твои родные поймут и…

 — Нет, тебе не удастся увильнуть. Ох, какая красота! — восхитился он, глядя на миску с орзо. — Ну, готова?

 — Пожалуй. — Эбигейл пристегнула поводок к ошейнику Берта. — Расскажи вкратце, чем интересуются люди, что придут на барбекю. Так мне будет легче завязать разговор.

 — Уж с этим проблем не возникнет, можешь поверить. Как только объявим о помолвке, все женщины станут расспрашивать о свадебных планах.

 — Но у нас их пока нет.

 — Не волнуйся, еще до наступления вечера они появятся в избытке.

 Эбигейл размышляла о предстоящем событии, сидя в машине с миской на коленях и осторожно принюхивающимся Бертом, который пристроился рядом.

 — Может, им не понравится.

 — Что именно? Мы с тобой? — Он бросил в сторону Эбигейл быстрый взгляд. — Они будут рады.

 — Сомневаюсь, если им станут известны детали.

 — Жаль, что нельзя им всего рассказать, а то ты убедилась бы, что очень ошибаешься насчет моих родных.

 — Ты так спокоен. Я тоже приучила себя к хладнокровию, когда ожидаются перемены, но сейчас совсем другой случай. Трудно сохранить спокойствие в ожидании звонка от Энсона и гадать, как отреагируют власти. Думать о дне, когда придется давать показания, и о моей программе, которая почти готова.

 — Что бы ни произошло, мы вместе. А потому я спокоен.

 Эбигейл могла только завидовать Бруксу. Сердце билось все сильнее, желудок словно завязался узлом, и с каждой милей нервное напряжение лишь усиливалось. Эбигейл внушала себе, что сегодняшнее мероприятие похоже на первое появление в обществе с очередным новым именем. Тогда она тоже нервничала, но она умела справиться с волнением и предстать перед людьми такой, какой хотела им казаться.

 Этот метод оправдывал себя в течение двенадцати лет, пока в ее жизни не появился Брукс. Брукс разглядел в ней нечто иное, чего не видели остальные, и сейчас это казалось Эбигейл благословением божьим.

 Брукс дал ей шанс на нормальную жизнь, в которой иногда устраиваются барбекю на заднем дворе.

 Когда машина подъехала к дому на Шоп-стрит, Эбигейл почти справилась с нервами.

 — Не трусь, — подбодрил Брукс.

 — Разве заметно?

 — Нет, но меня не проведешь. Так, я возьму блюдо с едой и пиво, а ты — Берта.

 Брукс взял под мышку блюдо, а в другую руку — упаковку с пивом, и они с Бертом на поводке направились к дому, откуда доносилась музыка, веселые голоса и аромат жарящегося на гриле мяса.

 Трех женщин Эбигейл знала: мать Брукса и обеих его сестер. Но среди гостей было много других женщин и мужчин, а также детей. При мысли о том, что сейчас предстоит влиться в толпу незнакомых людей, пересохло в горле.

 Однако не успела она опомниться, как Санни, поставив на стол тарелку, поспешила им навстречу.

 — Ну, наконец!

 — Пришлось отвлечься на кое-какие дела, — пояснил Брукс.

 — Как же, слышала. — Санни быстро обняла Эбигейл, и та онемела от изумления. А мать Брукса уже гладила Берта. — Чудесно сегодня выглядите. А это что?

 — Орзо, — с трудом выдавила Эбигейл. — Надеюсь, оно впишется в ваше меню.

 — Ну, в наше меню вписаться несложно. Здесь всего понемножку. Но как красиво вы оформили блюдо! Иди поставь его на стол, Брукс, и принеси Эбигейл чего-нибудь выпить. Блендер трудится изо всех сил, смешивает коктейли «Маргарита».

 — Схожу за коктейлем и мигом к тебе, — пообещал Брукс.

 — Моя дочь Миа — вы знакомы с Миа и Сибил — делает изумительные коктейли. А почему вы не спускаете Берта с поводка? Пусть поиграет с Платоном.

 Эбигейл наклонилась к псу и шепнула на ухо: «Друзья, Берт. Все друзья».

 — Он хорошо общается с детьми? — поинтересовалась Санни.

 — Да. Берт очень добрый и терпеливый. Он ни на кого не нападет без моей команды. Только если мне будет грозить опасность.

 — Ну, здесь вам ничего не угрожает. Познакомьтесь с Миком и Хилли Конрой. Наши старые друзья. А это их сын Расс с женой Селин и малышкой Си-Си. У них случились неприятности, — болтала без умолку Санни. — Надо их приободрить.

 — Да, Брукс рассказывал. Печальный случай. Он очень расстроился.

 — Мы все переживаем… Знакомьтесь, это Эбигейл, — объявила Санни, когда они подошли к гостям.

 — Давно пора познакомиться. — На Эбигейл оценивающе смотрела молодая женщина с гладкой кожей оливкового цвета, на которой особенно ярко выделялись зеленые глаза. — А то уж мы решили, что Брукс вас прячет.

 — Нет, не прячет, — откликнулась Эбигейл.— «Я сама ото всех пряталась», — подумала она.

 — Это Селин, малютка Си-Си и Расс. А вот родители Расса, Мик и Хилли, наши давние друзья.

 — Я пару раз встречала вас в городе, — заметила Хилли. — Приятно наконец познакомиться.

 — И мне тоже. Сожалею о неприятностях, которые вас постигли. У вас замечательный отель. Очень красивое здание.

 — Спасибо за сочувствие. — Хилли положила голову мужу на плечо, словно ища поддержки. — Мы все восстановим, и станет еще лучше, чем прежде. Правда, Мик?

 — Надеюсь. Слышал, младший Блейк и вам создал проблемы.

 — Он хотел отомстить Бруксу, но ничего не вышло. Очень злобный и глупый тип с явной склонностью к насилию. Джастин должен ответить за безобразие, которое сотворил.

 — Вот за это и выпьем, — предложила Миа. Она подошла к гостям с двумя стаканами «Маргариты» в руках. — Папочка ненадолго похитил Брукса, так что пока вас обслуживаю я.

 — Ох, спасибо. Коктейль такой легкий и пенистый. — Эбигейл сделала глоток, сквозь пену распробовала текилу, придающую напитку пикантную крепость. — Очень вкусно.

 — Взбадривает, да? — Санни обняла Эбигейл за плечи. — А насчет Берта вы оказались правы.

 Эбигейл посмотрела в ту сторону, куда показала Санни, и увидела Берта. Пес сидел с покорным видом, а щенок вытанцовывал рядом. Длинноногая девочка обнимала Берта за шею, а мальчонка с льняными волосами гладил по спине.

 — Он очень воспитанный пес, — заверила Эбигейл. — И ему очень нравится такое внимание.

 — Какой огромный, прямо с лошадь! — восхитилась Селин.

 Эбигейл хотела возразить, что лошадь средних размеров гораздо больше, но вовремя одумалась. Нельзя воспринимать каждое слово буквально.

 — Своим видом он должен напугать всякого, кто решит вторгнуться непрошеным на мою территорию.

 — Любого напугает до смерти, — согласился Расс. — Ну вот, я делаю второй заход, хочу уговорить Селин и приобрести лабрадора.

 — Нет, пуделя.

 — Дамская собачка.

 — А мы и есть девочки, — рассмеялась Селин, целуя дочку в щеку. — А ты находишься в меньшинстве.

 — Вот этот парнишка может сравнять счет. — Он ласково погладил жену по животу. — Мальчику нужна настоящая собака, а не французская игрушка.

 — Пудели такие смышленые.

 — Действительно, исключительно умная порода, — подтвердила Эбигейл. — Умнее считается только бордер-колли. Пудели очень проворные, а если правильно обучить, то очень послушные и многое умеют.

 — Вот видишь?

 — Лабрадор — настоящая собака. И тоже очень умная. — Расс бросил призывный взгляд на Эбигейл.

 — Вы правы. Это самая популярная порода у нас в стране, а также в Великобритании. Они замечательные помощники. Очень преданные, а большинство отличаются игривостью. Чудесно ладят с маленькими детьми.

 — Вот-вот, ладят с малышами. — Расс подхватил на руки Си-Си, и малышка рассмеялась, когда отец подбросил ее вверх. — Одна малышка уже есть, скоро появится и малыш.

 — Пудели тоже прекрасно ладят с детьми. — Селин устремила на Эбигейл умоляющий взгляд в надежде на поддержку.

 — Ну вот, эта парочка будет использовать вас в качестве судьи во время своих баталий, — рассмеялась Санни. — Но я вас спасу. Пойдемте, покажу свой сад. Еда будет готова через несколько минут.

 — Наверное, им следует изобрести новую породу и назвать ее лабрапудель, — улыбнулась Эбигейл.

 Оказывается, ничего сложного и страшного. В течение двадцати минут она осматривала сад, беседовала с родными и друзьями Брукса, отвечала на вопросы любопытных ребятишек, которые, вытаращив глаза, с восторгом смотрели на Берта.

 А когда гости столпились у столов, стало еще легче. И совсем хорошо стало, когда подали кушанья и всеобщее внимание переключилось с Эбигейл на еду.

 Барбекю на заднем дворике имеет свой смысл. Непринужденная обстановка, располагающая к общению, многочисленные блюда, приготовленные разными людьми. Похоже на ритуал племени, где взрослые присматривают за детьми, как своими, так и чужими, помогают их кормить и воспитывать. А рядом бегают собаки и подбирают объедки, которые им бросают со столов. Вот этого Эбигейл одобрить не могла.

 А еще Эбигейл понравился пенный коктейль «Маргарита».

 — Ну что, веселишься? — спросил Брукс.

 — Да, ты оказался прав.

 — Вот то-то же, слушайся впредь. — Он наклонился и поцеловал Эбигейл, а потом взял банку с пивом. — Думаю, всем присутствующим будет интересно послушать, — обратился он к гостям, не повышая голоса и не пытаясь заглушить разговоры, что велись за столом. — Мы с Эбигейл собираемся пожениться.

 Мгновенно воцарилась мертвая тишина.

 — Что ты сказал? — переспросила Миа.

 — Главное, что ответила она. — Брукс взял Эбигейл за руку. — А она ответила «да».

 — Господи, Брукс! — Лицо Миа расплылось в лучезарной улыбке. Она схватила мужа за руку и изо всех сил сжала, а потом обежала вокруг стола и обняла Брукса за плечи. — Ох, боже мой!

 Потом вдруг все заговорили сразу, с Бруксом, с Эбигейл и друг другом. Эбигейл не знала, кому отвечать и что говорить. Сердце снова забилось чаще. Брукс сидел рядом и смотрел на мать, она тоже не отрывала взгляда от сына.

 — Ма.

 Санни кивнула, со вздохом поднялась. Брукс последовал ее примеру. Санни протянула руки и обняла его.

 — Мальчик мой, — прошептала она, закрывая на мгновение глаза. А потом посмотрела прямо на Эбигейл и протянула руку.

 Эбигейл, робея, тоже встала.

 — Миссис…

 Но Санни не дала договорить, а только схватила Эбигейл за руку и привлекла к себе.

 — Ой, я сейчас расплачусь. Имею право. Погодите, дайте успокоиться. А потом пойду в дом и принесу шампанское, которое осталось с Нового года. Надо отметить такое событие.

 Санни ослабила объятия и расцеловала Брукса в обе щеки. К огромному удивлению Эбигейл, Санни взяла в ладони ее лицо и тоже поцеловала по очереди в каждую щеку.

 — Как же я рада! Пойду за шампанским.

 — Ей надо прийти в себя, — пояснил Лорен, подходя к сыну. — Она счастлива, но должна успокоиться.

 Лорен обнял сына, а потом Эбигейл.

 — Добро пожаловать в нашу семью, — улыбнулся он, приподнимая Эбигейл на носки.

 Все снова заговорили, бросились обнимать Эбигейл, а она не успевала отвечать на вопросы: где и когда состоится торжественное событие и какое она выберет платье.

 Раздался хлопок — это открыли шампанское. Послышался смех и поздравления. Эбигейл прислонилась к Бруксу и посмотрела ему в глаза.

 Семья. Теперь у нее появилась семья. Она здесь, рядом, и Эбигейл чувствовала, что пойдет на все ради ее сохранения.

 Свадебные планы. Они напоминали Эбигейл катящийся с высокой горы снежный ком. Он становился все больше, набирал массу и скорость, пока не превратился в грозную снежную лавину.

 И вот эта лавина обрушилась всей мощью на Эбигейл в заднем дворике Глисонов в знойный солнечный день.

 — Значит, вы поженитесь будущей весной? — допрашивала Миа.

 — Весной? Я…

 — Нет. — Брукс погладил под столом Эбигейл по ноге. — Я не собираюсь так долго ждать.

 — Рассуждения человека, который не имеет ни малейшего представления о связанных со свадьбой хлопотах. Приготовления к свадьбе Сибил и Джейка заняли десять месяцев. Мы все трудились в поте лица, чтоб сделать все как полагается.

 — И получилось очень красиво, — с мечтательным видом вспоминала Сибил.

 — Думаю, мы ограничимся поездкой в здание администрации округа, — заикнулась Эбигейл, но ее слова заглушили изумленные, с придыханием, возгласы всех присутствующих женщин.

 — Прикуси язык, — скомандовала Миа.

 Сибил толкнула сестру локтем в бок.

 — Вы хотите, чтобы все прошло просто и тихо, без шума?

 — Да, совсем просто. — Она глянула на Брукса.

 — Эбигейл права. Все очень просто, от поездки в здание администрации округа до бриллиантового юбилея. Думаю, мы поженимся осенью. Достаточно времени, чтобы организовать небольшое торжество, но арендовать цирковой шатер не успеем.

 — Меньше полугода! Шесть месяцев, за которые надо найти подходящее платье и место для проведения торжества, договориться с поставщиками продуктов, с фотографами…

 — Фотографами? — перебила Эбигейл.

 — Конечно. Нельзя же чтобы в такой день фотографировал твой дядюшка Энди!

 — У меня нет дядюшки Энди. — Эбигейл всегда опасалась фотографов. Илья узнал ее в Нью-Йорке в считаные секунды прямо на улице. Если фотографии попадут в Интернет или газеты, ее обнаружат и разоблачат.

 — Так, тогда поговорим о списке гостей. Тут я могу помочь. Сохранился список с моей свадьбы и свадьбы Сиб. А сколько человек ожидается с твоей стороны?

 — У меня никого нет.

 — А, ну… — На сей раз не потребовалось толкать Миа локтем в бок и сдерживать многозначительными взглядами. Она осеклась на полуслове и, секунду помолчав, заявила: — А, это упрощает дело. — С таким видом, будто слова Эбигейл нисколько ее не удивили. — Но без организационного собрания не обойтись, как и без благотворительного дамского обеда. Тебе-то трудиться не придется, — подмигнула она брату и озорно улыбнулась. — Еще программа для невесты.

 — Меня все устраивает.

 — В Литл-Рок есть изумительный бутик для невест, — не унималась Миа.

 — Точно, «Белоснежная свадьба», — поддержала сестру Сибил. — Замечательный магазин, я там покупала свое свадебное платье.

 — В общем, надо выбрать день, собраться всем девочкам и съездить в Литл-Рок. Посмотреть, что да как, устроить обед и все коллективно обсудить. Постойте, надо заглянуть в свой календарь. — Миа извлекла из сумочки телефон и принялась водить пальцем по экрану. — А что, если на следующей неделе?

 — На следующей неделе, — неуверенно отозвалась эхом Эбигейл.

 — Вечно ты всеми командуешь, — вступила в разговор Санни, потягивая из стакана «Маргариту». — За это мы и любим Миа, но к ее повадкам надо привыкнуть. Дай Эбигейл несколько дней. Пусть почувствует себя невестой.

 — Да, люблю руководить, — рассмеялась Миа, встряхивая головой. Ее муж, наслаждавшийся в этот момент пивом, только красноречиво хмыкнул. — А представляешь, Эбигейл, что будет, когда мы станем сестрами?

 — Она не отвяжется, — подтвердила Сибил.

 Эбигейл услышала вибросигнал телефона, находившегося в кармане у Брукса. Брукс, поймав ее взгляд, вынул телефон и посмотрел на экран.

 — Простите, срочный звонок. — Он встал из-за стола и отошел в сторону.

 Все происходило как в тумане. Миа без устали болтала о свадебных бутиках, цветах, буфетах и закусках, а в это время Брукс разговаривал с Энсоном и принимал решения, от которых зависела вся жизнь Эбигейл.

 Эбигейл снова пришло на ум сравнение со снежным комом, который катится со стремительной скоростью, наращивая массу, пока не снесет вместе с собой всю гору.

 И остановить его нельзя. Надо пережить то, что приготовила судьба, и выйти победителем.

 — Тебе нездоровится? — забеспокоилась Сибил.

 — Нет-нет, все хорошо. Просто немного разволновалась.

 — А ведь это только начало.

 — Да, начало, — откликнулась Эбигейл, не сводя взгляда с Брукса. — Начало.

 Брукс вернулся к гостям, положил руку на плечо Эбигейл.

 — Простите, но дело требует моего вмешательства.

 — Ну что ж, коп, иди, исполняй свой долг, — великодушно разрешила Миа. — Мы подбросим Эбигейл до дома.

 — Спасибо. — На мгновение Эбигейл показалось, что ее мозг отключился. — Только мне тоже нужно домой. Я не успела доделать срочную работу.

 — Тогда я завтра позвоню или свяжусь с тобой по электронной почте. Лучше по почте. Дай свой адрес…

 — Миа… — Санни многозначительно приподняла брови. — Мы же договорились дать Эбигейл несколько дней, или забыла?

 — Ладно-ладно. Что поделаешь, если я с рождения обожаю организовывать разные мероприятия? Когда придешь в себя, сама со мной свяжешься. — Схватив со стола салфетку, Миа нацарапала адрес своей электронной почты.

 — Хорошо. Спасибо за прекрасный день. — Эбигейл подозревала, что несколькими днями не обойтись.

 — Эбигейл, — Санни подошла и крепко обняла ее, — не переживай. Я угомоню Миа на пару недель.

 Прощание заняло некоторое время. Нельзя же просто сказать «до свидания» и уйти без объятий, разговоров и обсуждений планов на будущее. А детям непременно хотелось поиграть с Бертом. Пока Эбигейл с Бруксом шли к машине, их несколько раз окликали и приветливо махали вслед.

 — Сейчас ты расскажешь о том, что узнал от Энсона, но сначала хочу, чтобы ты знал: твоя семья…

 — Шумная и бесцеремонная?

 — Нет, то есть да. Но я совсем о другом. Они такие любящие и заботливые. И любовь их искренняя. Проведя в их обществе день, я стала лучше тебя понимать. Твоя мать… Только не надо меня жалеть, я этого не выношу.

 — Не буду.

 — Твоя мама обняла меня за плечи. Вроде бы походя, не задумываясь. Наверняка она много раз обнимала других людей. Но когда обняла меня, я почувствовала… Именно так ведет себя настоящая мать. Она обнимает тебя и прикасается просто так, без какой-либо причины, потому что любит. А еще я подумала, если у нас родятся дети, хочу стать им именно такой матерью. Просто любить, ничего не рассчитывая и не планируя. Надеюсь, у меня появится такая возможность.

 — Обязательно появится.

 — Энсон беседовал с представителями ФБР, верно?

 — Почти целый день. Он думает, что поначалу ФБР хотело действовать в обход него и выйти непосредственно на тебя. Но Энсон твердо стоял на своем. Сообщили ему немного, но Энсон абсолютно уверен, что за Косгроувом и Киганом установят слежку.

 — Как ему кажется, в ФБР поверили моей истории?

 — Ты изложила все в мельчайших подробностях, включая последние слова Джона, и кроме того, последние два года поставляла ценную информацию. Зачем же тебе оговаривать Косгроува и Кигана?

 — Верно, никакой логики.

 — Вот именно. С тобой хотят побеседовать лично. Просят приехать в Чикаго, обещают охранять.

 — Хотят допросить и убедиться в моей непричастности к гибели Джона и Терри. А когда убедятся, попросят дать согласие выступить в качестве свидетеля и дать показания против Короткого.

 — Да, но это не все. Все это время ты следила за внутренними делами Волковых и имеешь доступ к информации, с помощью которой можно посадить за решетку многих членов группировки и покончить с остальными.

 — Пока информация поступает из анонимного источника, власти могут ей свободно пользоваться, но как только станет известно, что источник нелегальный, они уже не имеют права это делать.

 — ФБР не захочется терять такую возможность, и они найдут обходной путь.

 Эбигейл обо всем этом много думала.

 — В сам процесс я никого посвящать не стану, даже если меня освободят от ответственности за хакерство. Мне он нужен самой для проникновения в сеть. ФБР не сможет осуществить то, что задумала я. У них нет ни технических возможностей, ни законного права. Если я не проникну в сеть и не солью все деньги со счетов Волковых, меня обнаружат.

 — Сольешь деньги… У тебя есть доступ к их деньгам?

 — Да, я могу это сделать. Я долго думала, куда направить деньги, когда переведу их с различных счетов. И решила сделать анонимные взносы в пользу благотворительных организаций, которые нуждаются в средствах.

 Брукс на мгновение оторвал взгляд от дороги и посмотрел на Эбигейл.

 — Ты хочешь обобрать Волковых до нитки?

 — Верно. Я думала, ты догадался. У них примерно сто пятьдесят миллионов на счетах. Удар ощутимый, но они перегруппируются и продолжат свою деятельность. Конечно, есть еще и недвижимость, однако у меня имеются кое-какие соображения, как ею распорядиться.

 — Распорядиться…

 — Проблемы с налогами, передача документов. Часть имущества могут конфисковать, так как оно использовалось в незаконных целях. Но многое очень умело замаскировано. Только я все раскрою. Понимаешь, Брукс, недостаточно выступить со свидетельскими показаниями и посадить за решетку Короткого, Илью или даже самого Сергея Волкова.

 С их огромными деньгами и возможностями Волковы быстро оправятся от удара и узнают, кто его нанес. А мне не хочется, чтобы им стало известно, каким образом я проникла в их сеть. И властям свой секрет не открою, потому что они не могут дать разрешение на осуществление моего плана.

 Они подъехали к дому, и Эбигейл вышла из машины.

 — Я больше не пойду на конспиративную квартиру, — заявила она, глядя Бруксу в глаза. — И никто не узнает, где я нахожусь, даже когда соглашусь выступить в суде со свидетельскими показаниями. Я не верю, что власти способны меня защитить. Верю лишь себе и тебе.

 — Будь по-твоему. — Брукс открыл заднюю дверцу и выпустил Берта. — Когда придет время, найдем в Чикаго надежное место. Только мы вдвоем будем знать, где оно находится. Там и остановимся. А место для встречи выберешь сама. Думаю, какой-нибудь отель в Вирджинии или Мэриленде. И укажешь, где он, только когда сама туда прибудешь.

 — Хороший план. Только тебе со мной нельзя.

 — Можно. Если меня никто не увидит.

 Все остановится, если он не пройдет с Эбигейл этот путь до конца.

 — Давай все обдумаем. Одна голова хорошо, а две — лучше.

 — Брукс, как только механизм будет запущен, все должно произойти очень быстро и в строго установленном порядке.

 Для себя Эбигейл решила, что в случае неудачи она не станет отнимать Брукса у его родных. Она поняла это еще на заднем дворике во время барбекю.

 — Мне надо закончить программу, а иначе не стоит ничего и затевать.

 — Ладно, работай, а я проведу собственное расследование и подыщу место для встречи.

 — Вирджиния, — твердо сказала Эбигейл. — Округ Фэрфакс. Достаточно далеко от округа Колумбия и менее часа езды до небольшого местного аэропорта в Мэриленде. Я найму самолет.

 — Наймешь? Ты серьезно?

 — Очевидно, ты забыл, что у тебя богатая девушка.

 — Сам не пойму, как это у меня вылетело из головы, — рассмеялся Брукс.

 — Если за мной увяжется хвост, на тех дорогах можно легко от него оторваться. Скорее всего, нас станут искать в аэропортах имени Даллеса или Рейгана.

 — Вот это план! Ладно, развлекайся со своими вирусами.

* * *

 Брукс не хотел мешать Эбигейл, только после двухчасового сидения за компьютером может мужчина позволить себе баночку пива в воскресный вечер? И чипсы, украдкой принесенные в дом, так как Эбигейл не признавала вредных для здоровья продуктов и у себя не держала.

 Брукс тихонько спустился на кухню и застал Эбигейл сидящей за компьютером. Руки сложены на коленях, глаза устремлены на экран. Открыв холодильник, он достал баночку пива и украдкой посмотрел на Эбигейл, а потом пробрался к шкафчику, где припрятал заветные чипсы со сметаной и луком.

 Неожиданно Эбигейл повернулась в его сторону.

 — Уже ухожу, не волнуйся, — пробормотал Брукс.

 — Я закончила.

 Брукс отставил в сторону пиво и уставился на Эбигейл.

 — Хочешь сказать, что закончила свою программу?

 — Да, она работает. Теоретически. Несколько раз проверила. Не могу внедрить ее в сеть, пока не придет время, а значит, полной уверенности нет. Нет, есть. Не сомневаюсь, все сработает как надо.

 — Ты мой гений. — Брукс подошел к ней и, взяв под локти, поднял из-за стола и поцеловал.

 — Да, гений.

 — Тогда почему такой кислый вид?

 — Я… Я ошеломлена, нет слов. Я верила, что справлюсь, но, когда все получилось, вдруг поняла, что не верила в успех. Потому что пришлось попотеть, пошевелить мозгами. — Она прижала палец к левому виску. — Я несу бессмыслицу.

 — Нет, все понятно.

 — Брукс, я могу уничтожить их сеть, разрушить все файлы и программы. Могу отключить их, независимо от того, какой операционной системой или компьютером пользуются отдельные люди. И если сделать это сразу после выкачивания денег с их счетов, Волковы будут разорены, стерты в порошок.

 Но прежде чем это сделать, я представлю властям достаточно информации, чтобы оборвать преступную цепочку и предъявить обвинение другим членам группировки Волковых, чтобы разлетелась на мелкие осколки вся организация и уже не смогла собраться вновь. — Эбигейл прижала руку к сердцу.

 — Опрокинуть их, чтобы не смогли подняться, как ванька-встанька.

 Эбигейл беззвучно рассмеялась.

 — Да, я действительно не верила, что сумею доработать программу, — шептала она. — А если бы сделала это раньше, то разорила бы их до того, как согласилась выступить со свидетельскими показаниями.

 Лицо Брукса окаменело.

 — Хочешь отступить?

 — Ты бы мне позволил. — Как часто делал Брукс, Эбигейл взяла его лицо в ладони и посмотрела в глаза. — Я так тебя люблю, и ты позволил бы мне отступить, хотя это идет вразрез с твоими принципами. Только я не отступлю. Не смогу. Если хочу стать человеком, каким всегда мечтала быть, какой ты хочешь меня видеть. А иначе все теряет смысл.

 — Я только жду, что ты останешься сама собой.

 — А я теперь ожидаю большего и от Элизабет, и от Эбигейл. И хочу, чтобы ты требовал большего. Мои свидетельские показания, информация для ФБР, хакерство и супервирус — звенья одной цепи. И когда все закончится, Элизабет может жить дальше с чистой совестью.

 Она зажмурилась, а потом открыла глаза и улыбнулась Бруксу.

 — А Эбигейл сможет выйти замуж. Мне так хочется стать твоей женой, что я даже соглашусь посетить свадебный бутик.

 — Ого!

 — Немножко трушу, но, пожалуй, туда съезжу.

 — Вот теперь у тебя счастливый вид.

 — А я действительно счастлива. Как только мы подыщем подходящий отель, я договорюсь насчет транспорта. А твой капитан может договориться о встрече.

 — Я нашел отель в Тайсонс-Корнер, в Вирджинии. Не слишком большой и расположен в стороне от магистрали.

 — Хочу посетить сайт этого отеля и изучить карту местности.

 — Я их отметил в компьютере.

 — Можно забронировать номера и договориться о встрече на завтра или послезавтра. Тогда у властей будет меньше времени меня выследить.

 — Послезавтра. Мне надо поменять рабочий график.

 — А мне нужно договориться насчет Берта.

 — Мама за ним присмотрит.

 — Но… — Эбигейл на мгновение запнулась. — Думала поместить его в хороший питомник, где работают профессионалы.

 — Хочешь заточить его в темницу?

 — Питомник не темница. — Карие глаза с усмешкой смотрели на Эбигейл. — Сегодня днем Берту очень понравилось у твоих родителей, но удобно ли просить их о таком одолжении?

 — Они с радостью приютят Берта. Ведь в семье все помогают друг другу. Привыкай. Иди и проверь отель, а я пока позвоню маме.

 — Договорились.

 Эбигейл вышла, а Брукс достал телефон и подмигнул Берту:

 — Старина, ты мой должник.

* * *

 Эбигейл забронировала номера в отеле на два разных имени, в разное время и с разных компьютеров. Брукс зарегистрируется под именем Лукаса Бонэма. Так звали его первого тренера по бейсболу. Завтра она сделает для него удостоверение. А сама Эбигейл будет называться Кэтрин Кингстон. Это имя она сообщит Энсону, а тот передаст федералам, когда они с Бруксом остановятся в отеле. Документы на это имя у Эбигейл уже имелись. Остается пересмотреть коллекцию париков и краски для волос.

 — Станешь рыжей? — поинтересовался Брукс, когда Эбигейл сняла золотисто-рыжий парик с короткими прямыми волосами.

 — Мой натуральный цвет — золотисто-каштановый, а такого парика у меня нет.

 — Подожди, не двигайся. — Наклонив голову, Брукс внимательно ее изучал. — Значит, ты рыжая?

 — Точнее сказать, каштановая, но с рыжим оттенком.

 — Я видел волосы на других участках твоего тела, и они не имеют ничего общего с каштановым цветом, да еще с рыжим оттенком.

 — Они именно такие, но когда я меняю внешность, то не упускаю из вида ни одной мелочи.

 — Как интересно… Нет, правда. Может, тебе податься прямо в ЦРУ?

 – Меня эта организация не заинтересовала. Думаю, федералы предполагают, что для встречи я изменю внешность. Пожалуй, парика достаточно, ну, еще немного косметики и накладок. Увеличу бюст.

 — С большим бюстом ты точно будешь иметь успех.

 — Надеюсь, грудь, доставшаяся от природы, подходит мне больше.

 — Сейчас посмотрим. — Брукс взял в ладони ее груди и после недолгого изучения сообщил: — Гораздо больше.

 — Помешательство на почве размера груди сходно с навязчивой идеей о размере полового члена.

 — Полагаю, половой член, доставшийся от природы, подходит мне как нельзя лучше.

 Эбигейл со смехом повернулась к зеркалу.

 — Собираешься проверить прямо сейчас?

 — Нет, возможно, чуть позже.

 Эбигейл ловким движением надела парик, и Брукс понял, что делала она это часто.

 — Совсем другой человек.

 Брукс предпочитал более длинные волосы и менее продуманный стиль.

 — Я умею обращаться с такими вещами. Надо купить парик, который больше похож на мой естественный цвет, с более длинными волосами. Тогда можно будет делать разные прически. Хочу выглядеть как на фотографии Элизабет, которая есть в ФБР, хоть ей и много лет. Можно использовать контактные линзы, изменить цвет глаз, совсем чуть-чуть. Сделать губы более пухлыми, увеличить грудь. Тональный крем и корректор, автозагар. Я знаю, как со всем этим обращаться, — повторила Эбигейл.

 Она сняла парик и надела на манекен.

 — Агентам ЦРУ приходится постоянно лгать и обманывать. Это неотъемлемая часть их работы. А в моей жизни в последние двенадцать лет и так было слишком много лжи и обмана. Мне хочется избавиться от необходимости обманывать в повседневной жизни. Иногда приходится лгать, но… Только есть на свете один человек, который знает правду и которому я никогда не солгу. Это драгоценный дар. Мой драгоценный дар — это ты, Брукс.

 И есть на свете человек, который в меня верит настолько, что говорит мне правду и доверяет во всем. Это тоже драгоценный дар.

 — Значит, нам обоим повезло.

 Она наклонилась к Бруксу, взяла за руку.

 — Пора ложиться спать. Мне нужно проделать несколько опытов, дабы убедиться в состоятельности твоего полового члена.

 — К счастью для нас обоих, он до сих пор достойно проходил все испытания.

* * *

 Телефон Брукса зазвонил без четверти два. Повернувшись на бок, Брукс протянул за ним руку.

 — Шеф Глисон слушает.

 — Привет, Брукс, это Линди.

 — Что случилось, Линди?

 — Мне надо с тобой поговорить. Со мной здесь Тай.

 — Черт возьми!

 — Дело дерьмовое, но не то, о чем ты подумал. Тебе будет интересно послушать Тая.

 Брукс сел на кровати.

 — Где вы находитесь?

 — Прямо сейчас мы находимся в моем грузовике в полумиле от дома Лоуэри. Твоей машины в городе нет, вот я и решил, что ты там.

 — Тебе бы в полиции служить, Линди. А почему нельзя было встретиться у тебя?

 — Учитывая дерьмовую историйку, что мы хотим рассказать, лучше этого не делать, а приехать в дом Лоуэри и поговорить с глазу на глаз. В городе слишком много любопытных глаз и ушей даже в такое время суток. А кое-кто может и специально выслеживать.

 — Резонно. Ладно, не вешай трубку. — Брукс прикрыл телефон рукой. — Звонит Линди из ресторана-закусочной.

 — Да, знаю.

 — Говорит, с ним Тайбол Крю, и им срочно надо со мной побеседовать с глазу на глаз.

 — Здесь?

 — Наверное, что-нибудь важное, иначе Линди не стал бы звонить в два часа ночи и просить о встрече.

 — Подожди, я оденусь. Мы поговорим внизу и тебя не потревожим.

 — Полагаю, если кто-то является сюда в такой час для беседы с тобой, мне следует послушать, что они скажут.

 — Ладно. — Он снова приложил телефон к уху. — А Тай трезвый?

 — Да. Ну или почти.

 — Давайте, приезжайте.

 — Прости, что так вышло. — Брукс взъерошил рукой волосы.

 — Всего несколько дней назад я никого бы сюда не впустила, я сейчас нисколько не нервничаю. Скорее, любопытно. Сварить кофе?

 — Не откажусь.

 Эбигейл было приятно думать, что в совместной жизни с Бруксом ночные звонки и визиты попавших в беду людей, которых следует напоить кофе, станут обычным делом, которое надо принимать как должное. Ей очень хотелось стать образцовой женой полицейского.

 И все же спокойнее, когда в углу кухни лежит Берт. Эбигейл также ради предосторожности перевела мониторы в режим ожидания.

 Эбигейл не знала, как себя вести с двумя мужчинами, явившимися среди ночи в дом. Когда она принесла кофе в гостиную, Брукс уже провел их через парадный вход.

 Впереди шел Линди в вылинявшей футболке и с длинной седой косой, болтающейся за спиной.

 — Мэм. — Он почтительно поклонился Эбигейл. — Просим прощения за беспокойство в такой неподходящий час. — Тут он пихнул Тайбола кулаком в живот.

 — Да, мэм, — опомнился Тай, — простите за вторжение.

 — Уверена, у вас имеются для этого веские причины.

 — Да уж, — буркнул Брукс. — Господи, Тай, от тебя разит виски. Опять «Ребел Йелл»?

 — Ох, мне так неловко. — Тай понурил голову и покраснел до кончиков ушей. — Но есть смягчающие обстоятельства. Вот зашью «торпеду» еще на пару месяцев и начну новую жизнь.

 — Ладно, Тай, каждый может поскользнуться, — утешил Линди. — Вот и начни новую жизнь с сегодняшнего дня.

 — Я хожу на собрания. — Тай переминался с ноги на ногу и поглядывал исподлобья на Эбигейл, напоминая смущенного медведя. — Линди — мой поручитель. Я его позвал. Надо было раньше позвать, прежде чем напиться. Но я позвал.

 — Ладно, садитесь оба, — распорядился Брукс. — А теперь рассказывайте, какого черта вас принесло сюда в два часа ночи.

 — Дело в том, Брукс, что я должен тебя убить. — Тай посмотрел на свои огромные ручищи. — Только я не стану этого делать.

 — Рад слышать. Да сядь же ты наконец!

 — Я не знал, как поступить. — Тай присел на кушетку и понурил голову. — Как только голова от виски прояснилась, стал думать, но ничего не придумал и позвал Линди. Он помог мне протрезветь, и мы все обсудили. И Линди сказал, что надо обязательно рассказать тебе. Может, Линди и расскажет, а то я не знаю, с чего начать.

 — Выпей кофе, Тай, а уж я все по порядку. Сдается, Линкольна Блейка бросила жена.

 — Когда? — нахмурился Брукс. — Я ее видел сегодня утром.

 — Ага, в церкви. Все уже знают, что там стряслось, ну и я тоже. Я слышал, как только Блейки вернулись домой, миссис Блейк упаковала вещи в два чемодана и ушла. Карли, внучка миссис Харрис, оказалась неподалеку и видела, как она укладывает вещи в машину, вот и спросила, куда она собралась. А миссис Блейк так спокойно отвечает, что, мол, уходит от мужа и никогда к нему не вернется. А потом села в машину, да и уехала. Говорят, он целый день не вылезал из кабинета.

 — Добром это не закончится. Гордыня Блейка и так пострадала сегодняшним утром.

 — И поделом. Бирди Шпицер прислуживает у них в доме, и она не сплетница какая-нибудь и дорожит своим местом. Но и она не удержалась и шепнула мне, что у Блейков стоял такой крик… Впрочем, ничего удивительного, у них вечно орут, главным образом Линкольн. Потом миссис Блейк уехала, а он заперся в кабинете. Через некоторое время Бирди постучалась, хотела узнать, не надо ли чего. А он заорал, чтоб убиралась прочь из дома и больше не приходила.

 — Блейк уволил Бирди? — Брукс удивленно поднял брови. — Она проработала в доме двадцать лет.

 — Она говорит, в августе будет двадцать четыре. Так что у нее была причина поделиться этой новостью у меня в закусочной. Теперь она не знает, есть ли у нее работа. Позовет ее Блейк назад или нет?

 — Значит, он остался один, — тихо произнесла Эбигейл. — Простите, что перебиваю.

 — Верно заметили. Один в огромном доме. Сын за решеткой, жена бросила. Сидел и размышлял. И в конце концов додумался, что во всех его бедах виноват Брукс.

 — Неточный вывод, основанный на ошибочных критериях, — стала возражать Эбигейл. — Я имею в виду вывод, который сделал мистер Блейк, а не вы.

 — Да, мэм, — усмехнулся Линди. — Не человек, а мешок с дерьмом, простите за грубые слова.

 — Ничего. Блейк действительно редкое дерьмо.

 Брукс отпил кофе и переключил внимание на Тая.

 — Сколько он заплатил, чтобы ты меня убил?

 — О господи! — Эбигейл вскочила из-за стола.

 — Не волнуйся, любимая. Тай никого не собирается убивать, верно, Тай?

 — Конечно, не собираюсь. Просто пришел рассказать. Линди сказал, что так оно лучше. И вот я здесь.

 — Расскажи, что у тебя произошло с Блейком.

 — Ладно. Он пригласил меня к себе. Раньше я у них в доме не бывал. Ну, скажу я вам, как в кино! Я решил, что у него для меня работа, и не хотел упустить такую возможность. А он сразу провел меня в кабинет и усадил в большое кожаное кресло. Предложил выпить, но я отказался. А он просто налил виски в стакан и поставил рядом. Ну, ты же знаешь мою слабость, Брукс.

 — Да уж, знаю.

 — Но я и капли в рот не брал, после того как ты меня арестовал. Богом клянусь. До сегодняшнего вечера. Я сильно разволновался, пока сидел в этом шикарном доме. А он все уговаривал, что один стаканчик не повредит. Но я же мужчина, верно? И не стал пить.

 — Ладно, давай дальше, Тай.

 — И тут он сказал, что есть дело, которое нельзя доверить какому-нибудь слюнтяю. И какое это он слово сказал? Напомни, Линди.

 — Кастрату. Вот ублюдок. Ох, простите, мэм, опять сорвалось.

 — Я с вами полностью согласна, — утешила Линди Эбигейл и обратилась к Таю: — Значит, он воспользовался вашей слабостью к спиртному, приплел к этому мужское достоинство и сыграл на вашем желании заработать. Одним словом, манипулировал вами. Как жестоко и подло.

 — Вот я и взбесился. А он напомнил, как ты унижал меня, Брукс. Да, сказал, что ты буквально кастрировал меня на людях. Так прямо и сказал. Ну, я и потерял голову. А стакан-то с виски рядом. Я хотел ограничиться одним стаканчиком, доказать, что могу остановиться. Но потом выпил еще и еще…

 Глаза Тая наполнились слезами. Он сидел, вобрав голову в плечи.

 Эбигейл встала и вышла из комнаты.

 — Вот я все пил и пил, а стакан стоял рядышком и всегда полный. Я алкоголик и знаю об этом. Если выпью стаканчик, уже не остановлюсь.

 Эбигейл вернулась и принесла на подносе тарелку с печеньем, которую поставила на стол. Потом взяла печенье и протянула плачущему Таю. Наблюдая за этой сценой, Брукс в который раз подумал, что любит эту женщину больше жизни.

 — Блейк обошелся с вами жестоко и должен стыдиться своего поведения.

 — Я пил и все больше зверел. А Блейк все рассказывал, как Брукс выставил меня слабаком перед собственной женой, как он хочет прибрать к рукам весь город. Как он упрятал за решетку его сына. Мол, надо положить этому конец.

 Он говорил и говорил, а я все пил. А потом сказал, что нужен настоящий мужчина, а не слабак, у которого на такое дело кишка тонка. И спросил, считаю ли я себя настоящим мужиком. И я ответил, что да, я настоящий мужик и надеру тебе, Брукс, задницу.

 Я ходил на собрания и в специальную группу и теперь понимаю, что стоит мне выпить, сразу хочется кого-нибудь поколотить. И Мисси я поэтому бил. А слова Блейка и виски меня взвинтили. И тогда мне показалось правильным, что мало надрать Бруксу задницу. Надо вообще от него избавиться. Мол, Брукс уничтожил меня как мужчину, и за это надо убить его самого. Блейк сказал, что в знак благодарности заплатит пять тысяч долларов. Мол, это награда. И он дал мне половину этой суммы.

 — Так, значит, он дал тебе деньги? — уточнил Брукс.

 — Стыдно признаться, я их взял. Он дал наличными, а я взял. Но потом отдал их Линди. А мистер Блейк велел идти домой и взять ружье. Сказал, что надо дождаться темноты и ждать здесь, на дороге. Потом надо позвонить тебе и сообщить, что произошла драка. А когда ты подъедешь, пристрелить. Я пошел домой за винтовкой. Мисси дома не было. Она гостила у сестры. Вот взял я винтовку, зарядил да и задумался. Почему Мисси нет дома? Она заработала пару хороших тумаков. Не знаю, как объяснить. Но от этих мыслей мне стало противно и жутко. Вот я и позвонил Линди, и он пришел.

 — Ты правильно поступил, Тай.

 — Нет, неправильно. Я напился и взял деньги.

 — Но ты позвонил Линди.

 — Вы страдаете болезнью, мистер Крю, — пояснила Эбигейл. — А Блейк использовал эту болезнь с выгодой для себя и против вас.

 — Спасибо, мэм. И Линди так считает. Стыдно признаться Мисси. Она все еще злится, на тебя, Брукс, но рада, что я больше не пью. Мы стали жить лучше, и она это понимает. Она рассвирепеет еще больше, если посадишь меня за решетку, но Линди сказал, ты на это не пойдешь.

 — Линди прав. Мне нужны эти деньги, Линди.

 — Они заперты у меня в грузовике.

 — А тебе, Тай, надо прийти и написать официальное заявление.

 — Мисси озвереет.

 — Ну, может, немного посердится из-за твоего пьянства, но когда узнает правду, всю историю с начала до конца, то, думаю, будет тобой гордиться.

 — Думаешь?

 — Уверен. Я тоже тобой горжусь и очень рад, что ты не пытался меня убить.

 — И я горжусь, — поддержала Эбигейл. — Что ты намерен предпринять, Брукс?

 — Надо сложить все вместе, а потом я собираюсь арестовать Блейка за покушение на убийство офицера полиции.

 Ну вот, сделан еще один шаг, думала Эбигейл, возвращаясь домой, после того как отвезла Берта к Санни. Дом без Берта казался опустевшим, неуютным и тоскливым. Она попыталась утешить себя мыслью, что это ненадолго. Короткая поездка, которая изменит жизнь.

 Брукс вернется домой, и они поедут в аэропорт, сядут в частный самолет и полетят в Вирджинию, где остановятся в отеле. У Эбигейл будет масса времени, чтобы установить камеры и источник видеосигнала.

 Масса времени для сомнений и страхов, если себе позволить.

 Нет, этого не будет. А пока надо сосредоточиться на ближайшей задаче и преобразиться в Кэтрин Кингстон.

 Приехал Брукс и позвал снизу:

 — Куда подевалась моя любимая женщина?

 Эбигейл только улыбнулась. Теперь она была чьей-то еще женщиной, не Брукса.

 — Я наверху. Как дела?

 — Как и предполагалось. Блейк созвал всех адвокатов, и те стараются изо всех сил. Возможно, ему даже удастся выпутаться, учитывая, что Тай находился в состоянии алкогольного опьянения. Но даже в этом случае его репутация в нашем городе окончательно испорчена, и я не думаю… — Он застыл в дверном проеме, уставившись на Эбигейл. — Повторяю вопрос: где моя любимая женщина?

 Разглядывая себя в зеркало, Эбигейл решила, что потрудилась на славу.

 Благодаря прическе и умелому макияжу подбородок заострился, под контактными линзами глаза казались темнее, а искусно подложенные накладки превратили ее в даму с аппетитными округлостями.

 — Когда узнают, в каком отеле мы остановились, наверное, поставят охрану. Мы к тому времени будем на месте, но ФБР пришлет людей проверить, когда я поселилась и приехала ли одна. Вот почему нам следует ехать из аэропорта в двух разных такси и зарегистрироваться в отеле в разное время.

 — Ты кажешься выше. — Брукс обошел вокруг нее и поцеловал. — Нет, явно выше.

 — В туфлях специальные приспособления. Они добавляют всего дюйм роста, но создается нужное впечатление. Если сведения попадут к одному из «кротов» Волковых, меня не смогут опознать. Эбигейл у них в системе нет, и очень сложно установить связь между Кэтрин Кингстон или Элизабет Фитч и Эбигейл Лоуэри. Собирайся, я уже готова.

 — Я вынесу вещи.

 Бруксу не приходилось раньше летать частными рейсами, и он решил, что это очень удобно. Ни очередей, ни задержек, ни людских толп в аэропорту, самолет летит плавно.

 Понравились удобные кожаные кресла, установленные так, что можно сидеть лицом к Эбигейл или Кэтрин. А как удачно падает свет на ее лицо, когда самолет повернул на север…

 — Завели новое дело на Косгроува и Кигана, — сообщила Эбигейл, глядя на экран. — Также проверяют его почту и остальные связи. Возможно, что-нибудь обнаружат. Косгроуву свойственна небрежность. Он играет — как в казино, так и в Интернете.

 — Чем он себя выдал?

 — Проигрывает больше, чем выигрывает. Я это выяснила, проверив его финансы. И его проигрыши, из-за которых Волковы надавили на него и заставили работать на себя, когда я была охраняемым свидетелем.

 — Страсть к азартным играм, — размышлял вслух Брукс. — И он согласился прислуживать Волковым. А как он отреагирует, когда анонимный источник сообщит, что располагает сведениями, доказывающими его связь с Волковыми?

 Эбигейл надвинула на глаза солнечные очки в тяжелой оправе, которые дополняли новый образ.

 — Интересный вопрос.

 — Если он испугается, то подобный шантаж может дать толчок и он совершит ошибку.

 — Он не так умен, как Киган, и поэтому не продвигается так быстро и плавно по служебной лестнице. И я думаю, Волковы давно бы от него избавились, однако он представляет для них какую-то ценность.

 — Ты когда-нибудь увлекалась рыбной ловлей? — поинтересовался Брукс.

 — Нет. Утомительное занятие. Не понимаю, какое отношение имеет рыбная ловля в Косгроуву или Волковым.

 — Во-первых, я собираюсь как-нибудь вывезти тебя на рыбалку, и тогда ты поймешь разницу между успокаивающим нервы и утомительным занятием. Во-вторых, иногда, поймав мелкую рыбешку, можно выудить и крупную.

 — Ну, не знаю… А, понимаю, мелкая рыбешка — это Косгроув.

 — Правильно мыслишь. Его стоит поймать на крючок.

 — Возможно. Жадность не знает границ. А для Косгроува самое главное — это деньги. Достаточно обычной угрозы, намека, что имеются доказательства его связи с Волковыми. Если он воспользуется электронными средствами связи или позвонит по телефону, это будет достаточным поводом, чтобы его допросить.

 — И это позволит поймать рыбу покрупнее. А еще это сделает твои показания более весомыми. — Брукс протянул пакетик с претцелями, но Эбигейл только покачала головой. — А какая будет наживка? Ведь наживка нужна даже для самой мелкой рыбешки.

 — Подождем, пока ты запустишь первого своего червячка. — Брукс откусил кусочек претцеля.

 — Даже слышать об этом не хочу. Одна женщина была охраняемым свидетелем, после того как дала свидетельские показания против бывшего бойфренда, мелкой сошки в банде Волковых, замешанного в деле о подпольной проституции в Чикаго. Так вот, через три месяца после обвинительного приговора ее нашли зверски убитой и изнасилованной в Акроне, в Огайо.

 — Это сделал Косгроув?

 — Нет. Он не имел отношения к этой женщине, но мне удалось выяснить, что именно он передал нужную информацию Волковым. Так что я сумею написать сообщение с угрозами, которому он поверит.

 — Еще один камешек в реку.

 — Ту самую, где водится рыба?

 Брукс шутливо наступил ей на ногу.

 — Возможно, если ты не поймешь эту метафору буквально и действительно не станешь швыряться камнями. Так можно спугнуть всю рыбу.

 — Вечно ты меня путаешь.

 — Мы бросаем камешки в эту метафорическую реку, потому что хотим наделать как можно больше кругов.

 — А, камешки. — Эбигейл на минуту задумалась, а потом начала писать сообщение для Косгроува.

 Аня Ринки дает свидетельские показания против Дмитрия Бардова в июле 2008 года и ее охраняют в рамках программы защиты свидетелей. Новое удостоверение личности выдано на имя Саша Симка. Потом ее перевозят в Акрон и устраивают на работу в бутик «Моник».

 Дело передано помощнику федерального маршала Робину Тичеру, а 12 и 14 октября к нему получает доступ Уильям Косгроув. Не зарегистрирован ни вход в систему, ни запрос.

 Прилагается копия электронной почты с личного абонемента Уильяма Косгроува на абонемент Игоря Бардова, брата Дмитрия, отправленная 15 октября 2008 года.

 16 октября 2008 года на счет Уильяма Дуайера, известного также под именем Уильяма Косгроува, переведено пятнадцать тысяч долларов.

 Аня Ринки, известная также под именем Саша Симка, обнаружена изнасилованной и зверски убитой 19 октября 2008 года.

 Если вы в течение двадцати четырех часов не перечислите пятьдесят тысяч долларов на указанный счет, эти сведения будут отправлены по электронной почте управляющему Уэйну Пауэллу. Номер счета для перевода денег будет указан в следующем сообщении.

 — Тяжелый получился камешек. — Эбигейл повернула экран к Бруксу, чтобы тот прочел.

 Во время чтения по лицу Брукса расплывалась довольная улыбка.

 — Хороший стиль и очень веские доводы. И ты держишь в памяти все эти цифры?

 — Они абсолютно точные.

 — А что за электронное сообщение прилагается к письму?

 — Там говорится: «Саша Симка, Акрон, Иствуд 539, квартира 3-В».

 Прочитав сообщение, Брукс помрачнел

 — Выходит, Косгроув убил девушку за пятнадцать тысяч долларов?

 — Именно. Разумеется, он не участвовал в зверском убийстве лично, однако это не умаляет его вины. Думаю, он ответит и согласится заплатить. Как только узнаю, что за ним установлено наблюдение, сразу отправлю сообщение в ФБР.

 — А сколько ему заплатили, чтобы выдал тебя?

 В голосе Брукса сквозь спокойствие прорывались гневные ноты. Эбигейл закрыла ноутбук.

 — Косгроув проиграл пятьдесят тысяч долларов, и Илья скупил его векселя, а потом использовал их для шантажа.

 — А когда тебя не удалось… убрать?

 — Ему простили половину долга и потребовали, чтобы отработал остальную часть. Несмотря на то, что я уцелела, плата была гораздо выше, чем за Аню Ринки. Отсюда можно сделать вывод, что Сергей Волков ценит Короткого гораздо больше Дмитрия Бардова.

 — Не сомневайся, Эбигейл, мерзавцы заплатят за все свои преступления, за твою искалеченную жизнь, за Аню Ринки и других своих жертв. Клянусь тебе.

 — Не хочу, чтобы ты давал клятвы, которые, в силу сложившихся обстоятельств, не сможешь исполнить. Всякое может случиться.

 — Я пойду на все, не пожалею ни сил, ни времени, — повторил Брукс, глядя ей в глаза.

 Слова Брукса растрогали и одновременно испугали. Желая отвлечься, Эбигейл посмотрела в иллюминатор.

 — Мы идем на снижение.

 — Нервничаешь?

 — Нет. — Эбигейл на мгновение задумалась. — Я совсем не переживаю из-за того, что должно произойти. Нет, действительно странно. Совсем недавно я была уверена, что никогда не решусь на такой шаг, а теперь не сомневаюсь, что могу и должна довести дело до конца. А все потому… — Она взяла Брукса за руку, и их пальцы переплелись. — Понимаешь?

 — Да. И это самое главное в жизни. — Он крепче сжал руку Эбигейл.

* * *

 Эбигейл зарегистрировалась в отеле на полчаса раньше Брукса, и, когда он постучал в дверь ее номера люкс, в гостиной уже были установлены камеры и микрофоны. Номер Брукса находился напротив, чуть дальше по коридору, и там Эбигейл установила мониторы и подключила необходимое оборудование.

 Примерно через час она проверила работу всей системы.

 — Как только мы свяжемся с федералами, они пришлют в отель своих людей, — сообщил Брукс.

 — Я знаю, и чем скорее, тем лучше. Все меры предосторожности приняты, так что давай им позвоним.

 Эбигейл пришлось ждать в одиночестве, но успокаивала мысль, что Брукс имеет возможность за ней наблюдать. Чтобы не терять времени, она приступила к работе, и, когда убедилась, что выписан ордер на просмотр электронной почты Косгроува и Кигана, запрограммировала задержку по времени в два часа. Этого хватит, чтобы установить за ними наблюдение, а потом можно отправить свое письмо с угрозами.

 Брошенный в реку камешек. Эбигейл посмотрела прямо в камеру и улыбнулась.

 Эбигейл следила за ходом событий и точно знала, когда вылетел самолет, на борту которого находится заместитель начальника бюро Грегори Кэбот и специальный агент Элиз Гаррисон.

 — Они уже в пути, — сообщила Эбигейл Бруксу. — Примерно через час сорок минут самолет приземлится в международном аэропорту имени Даллеса.

 Эбигейл проверила часы, подсчитала в уме.

 — Полагаю, к десяти часам они приедут в отель. Возможно, захотят понаблюдать и отложат встречу до утра. Но скорее придут ко мне вечером, так как считают, что в этом случае держат ситуацию под контролем.

 Эбигейл подошла к окну. Жаль, что нельзя открыть шторы. Ведь тогда, при наличии соответствующего оборудования, можно вести наблюдение за ее номером.

 — Надо заказать еду в номер. Это даст федералам возможность замаскировать своего агента под прислугу и посмотреть на меня и номер, где я остановилась. Уже само мое присутствие может сыграть нам на руку.

 Эбигейл заказала салат, большую бутыль минеральной воды и чайник. Включив телевизор на малую громкость, что вполне естественно для человека, который находится в номере один, она продолжала одностороннюю беседу с Бруксом. И такой необычный вид общения носил на удивление интимный характер.

 Эбигейл еще раз проверила макияж и парик, хотя предпочла бы обойтись без них. Потом немного примяла кровать, создавая видимость, что лежа смотрела телевизор.

 Вскоре принесли заказанную еду, и Эбигейл жестом предложила официанту пройти к столу в гостиной.

 Официант оказался темноволосым мужчиной крепкого телосложения, с проницательным взглядом быстрых глаз.

 — Вы приехали в город по делам, мисс? — вежливо осведомился он.

 — Да, по делам.

 — Надеюсь, вам удастся выделить время для отдыха. Приятного аппетита. — Эбигейл молча подписала счет. — Если что-нибудь понадобится, сразу звоните.

 — Непременно. Благодарю. Пожалуй, принесите еще воды или кофе. Не знаю, что предпочитают заместитель начальника и специальный агент Гаррисон.

 — Простите?

 — Вас выдали туфли, взгляд и оружие под униформой официанта. Надеюсь, вы доложите заместителю начальника и агенту, что я готова побеседовать с ними сегодня вечером, если такой расклад их устроит.

 Таким образом федералам дали ясно понять, что ситуацию контролирует только она сама.

 — Можно подождать и до утра, если хотят за мной последить, но я не собираюсь убегать. Так что если разговор состоится сегодня, мы сэкономим время. И спасибо вам за доставленный в номер заказ. Салат выглядит очень аппетитно.

 «Официант» устремил на Эбигейл пристальный взгляд.

 — Мэм, — только и мог выдавить он, перед тем как выйти из номера.

 — Это не желание порисоваться, — говорила Эбигейл в камеру. — Если федералы поймут, что мне все известно, переговоры пройдут более гладко. Своей откровенностью с переодетым официантом я бросила еще один камешек в реку. Ну а теперь, пожалуй, надо поесть. Салат и правда вкусный.

 Брукс, жевавший в одиночестве орешки, добытые в баре, только покачал головой. Что за женщина ему досталась!

 Закончив трапезу, Эбигейл выставила поднос за дверь. Здесь полно отпечатков пальцев и фрагментов ДНК. Отпечатки можно проверить и тем самым сэкономить еще больше времени.

 Элизабет пила чай, следила за компьютером в ожидании сигнала тревоги и отчаянно хотела оказаться сейчас дома рядом с Бруксом, сопящим в углу Бертом и своим замечательным садом. Теперь она из собственного опыта знала, какой прекрасной может быть тоска по дому.

 Через некоторое время раздался стук в дверь. Эбигейл подошла и заглянула в скважину. В коридоре стояли высокий худой мужчина и женщина атлетического сложения.

 – Кто там?

 — Вы Элизабет Фитч?

 — Будьте добры, поднимите удостоверения, чтобы я могла рассмотреть. — Разумеется, Эбигейл знала этих людей в лицо, но глупо пренебрегать элементарной мерой предосторожности. — Пожалуйста, заходите.

 — Заместитель начальника Кэбот. — Мужчина протянул руку.

 — Благодарю, что приехали. А вы — специальный агент Гаррисон. Приятно познакомиться лично.

 — А вы, разумеется, Элизабет Фитч.

 — Называйте меня Элизабет или Лиз. Давайте присядем. Хотите кофе?

 — Нам сказали, вы уже об этом позаботились. — По губам Кэбота пробежала легкая улыбка. — Сейчас его принесут. Агент, которого вы разоблачили, попал под град насмешек со стороны коллег.

 — Простите. Я предполагала, что вы пришлете своего человека, а я очень наблюдательна.

 — Вам много лет удавалось оставаться в тени.

 — Мне хотелось выжить.

 — А сейчас?

 — Мне по-прежнему хочется жить, но я поняла, что ситуация изменилась.

 — Мы хотим записать наш разговор на магнитофон, — сообщил Кэбот.

 — И мне этого хочется.

 — Агент Гаррисон, настройте аппаратуру. А я возьму у официанта кофе, — добавил Кэбот, когда раздался стук в дверь.

 Гаррисон вынула из футляра компьютер.

 — Хочу спросить, почему ваш выбор пал именно на меня?

 — Я отвечу. У вас безупречный послужной список, вы родом из достойной порядочной семьи, отлично учились в школе и выделяли время для внеклассных занятий. Кроме того, вы устанавливали долгосрочные дружеские отношения с людьми, и я пришла к выводу, что вы человек умный, прекрасно образованный, обладаете сильно развитым чувством справедливости и умеете отличать добро от зла. Для целей, которые я преследую, это исключительно важные качества. Кроме того, изучив годы пребывания в университете, в учебном корпусе Квонтико, а позже — работы в Чикаго, я выяснила, что вы, будучи человеком честолюбивым, все же добиваетесь успеха и продвижения по службе своими силами и вас ценят за личные заслуги. Вы проявляете здоровое уважение к власти, иногда можете обойти закон, но уважаете его как основу государственной системы. А саму систему рассматриваете как орудие, с помощью которого устанавливается справедливость.

 — Подумать только!

 — Прошу прощения за то, что в ходе расследования пришлось вторгнуться в вашу личную жизнь. Я оправдываю свои действия желанием служить вам в качестве источника информации по преступной деятельности группировки Волковых. Цель оправдывает средства. Часто эти слова служат оправданием для неблаговидных поступков, но в данном случае у меня не было другого выбора. А теперь, позвольте, я налью кофе.

 — Да, вот кофейник.

 Эбигейл на некоторое время умолкла, оценивая свое состояние. Она нервничает, и пульс участился, но паники нет и следа.

 — Полагаю, вы проверили мою личность по отпечаткам пальцев на посуде.

 — Вы правильно мыслите, — усмехнулся Кэбот. — Вы готовы, агент Гаррисон?

 — Да, сэр.

 — Назовите свое имя.

 — Элизабет Фитч.

 — Мисс Фитч, вы установили контакт с ФБР через связного и выразили желание выступить с заявлением по поводу событий, имевших место летом и осенью 2000 года.

 — Верно.

 — У нас есть ваше письменное заявление, но для данного протокола расскажите своими словами еще раз о тех событиях.

 – 3 июня 2000 года я поссорилась с матерью. Это важно, так как до того времени я никогда с ней не спорила. Моя мать — личность доминирующая, человек очень властный, и я во всем ей подчинялась. Но в тот день я воспротивилась ее распоряжениям, что и привело к печально известным событиям.

 Брукс слушал исповедь Эбигейл, и его сердце снова разрывалось от боли. Эбигейл не забыла ни одной подробности, ее голос звучал спокойно, но Брукс успел ее изучить. От его внимания не ускользали короткие паузы, во время которых она хотела успокоиться, и едва заметные нюансы в голосе.

 Сколько раз ей придется пересказывать свою историю прокурору, судье, присяжным? Сколько раз заново переживать кошмар тех дней? Отвечать на вопросы, уточнять детали?

 Но Эбигейл не дрогнула.

 — Федеральные маршалы Косгроув и Киган заявили, и в силу перевеса доказательств их заявление было подтверждено, что, когда они приехали в дом-укрытие сменить товарищей, маршал Нортон лежала на полу. Их обстреляли сверху, и они сами открыли огонь по неизвестному лицу или лицам. В тот момент они не имели возможности подняться на второй этаж. Косгроув был ранен, и Киган вынес его из дома. Когда он звонил и просил подкрепления, то видел, как неизвестное лицо убегает с места событий. Личность этого человека он установить не мог, так как была сильная гроза и лил дождь. В этот момент произошел взрыв, и дом взлетел на воздух. Впоследствии было установлено, что произошел умышленно организованный взрыв газа.

 — Да, все было именно так, — кивнула Эбигейл, глядя на Кэбота. — Именно это утверждали маршалы Косгроув и Киган. Они лгали.

 — То есть в своем встречном заявлении вы утверждаете, что федеральные маршалы написали фальшивые отчеты?

 — Я готова подтвердить под присягой, что эти люди действовали заодно с группировкой Волковых и убили федеральных маршалов Терезу Нортон и Джона Барроу.

 — Мисс Фитч…

 — Позвольте закончить. Уильям Косгроув и Стивен Киган по указанию Волковых намеревались меня убить, чтобы лишить возможности выступить со свидетельскими показаниями против Якова Короткого и остальных членов банды. Они организовали взрыв, чтобы замести следы. И я готова подтвердить под присягой, что они оба до сих пор состоят на службе у Волковых и получают от них деньги.

 Джон Барроу умирал у меня на руках, до последней минуты стараясь меня защитить. За меня он отдал свою жизнь. Он приказал мне бежать. Если бы не это, я бы тоже погибла во время взрыва.

 Эбигейл встала, подошла к открытому чемодану и вынула заклеенный пакет.

 — Вот свитер и ночная сорочка, что подарила мне в тот вечер на день рождения Тереза Нортон. Я поднялась к себе, чтобы примерить подарки, и тут приехали Косгроув с Киганом. Этот свитер был на мне, когда у меня на руках умирал истекающий кровью Джон. Смотрите, здесь его кровь. Кровь Джона.

 Голос Эбигейл оборвался, и она передала пакет агенту Гаррисон.

 — Джон и Терри заслужили, чтобы свершился справедливый суд, а их семьи узнали правду. Мне потребовалось много лет, чтобы набраться мужества и рассказать все, как было.

 — До сих пор не доказано, кто открыл стрельбу, но есть предположение, что у юной девушки случился нервный срыв и она убила своих защитников, чтобы потом сбежать и таким образом найти выход из тяжелой ситуации.

 Эбигейл снова села, сложив руки на коленях.

 — Вы же сами в это не верите. Не верите, что я могла напасть на двух опытных федеральных маршалов и убить их, ранить третьего и взорвать дом, а потом сбежать. Теоретически это возможно, но противоречит логике.

 — Джон Барроу научил вас обращаться с оружием, — заметила Гаррисон.

 — Да, он был хороший учитель, учитывая, как мало времени имелось в нашем распоряжении. И я действительно попросила пять тысяч долларов наличными из трастового фонда, — добавила Эбигейл, заметив, что Гаррисон собирается возразить. — Мне хотелось обезопасить себя и создать иллюзию независимости. Я знаю, что во время взрыва уничтожены важные улики, но многое можно было восстановить. И тогда бы стало известно, что Терри погибла на кухне, а Джон — на втором этаже. Вы бы также выяснили из их отчетов и отчетов представителей Службы защиты детей, что я не проявляла никаких признаков нервозности или неуравновешенности.

 После короткой паузы Эбигейл продолжила:

 — И если бы вы потрудились изучить мою прошлую жизнь, условия, в которых я росла до того злополучного июньского дня, то наверняка бы поняли, что никогда прежде я не чувствовала себя так спокойно и уверенно.

 — Если Косгроув и Киган виновны в смерти федеральных маршалов Нортон и Барроу, они предстанут перед судом. Ваши свидетельские показания по убийствам Алексея Гуревича, Джули Мастерс, а также маршалов Барроу и Нортон имеют исключительное значение для следствия. Нам необходимо взять вас под стражу для обеспечения безопасности и доставить в Чикаго.

 — Нет.

 — Мисс Фитч, вы одновременно и свидетель, и подозреваемая.

 — Что касается подозреваемой, вы не хуже меня знаете, что это сказка для легковерных. Взять меня под стражу с целью защиты — означает убить. Волковы доберутся до меня, как бы вы ни старались и какие бы меры безопасности ни предпринимали.

 — Элизабет, Лиз, — обратилась к ней Гаррисон, наклоняясь вперед. — Вы доверили мне информацию, благодаря которой произведены аресты и вынесены приговоры. Доверьтесь мне и сейчас. Я буду лично отвечать за вашу безопасность.

 — А я не хочу нести ответственность за вашу гибель и за слезы ваших родителей. И клянусь, если мне суждено жить дальше, я снова убегу и не стану давать свидетельских показаний. Я умею скрываться, а вы не получите меня в качестве свидетеля.

 — Поверьте, мы обеспечим вам надежную защиту, и ничего плохого не случится.

 — Не верю. Кому еще вы доверите мою жизнь? Агенту Пикто?

 — А что с Пикто? — Гаррисон в удивлении откинулась на спинку кресла.

 — Специальный агент Энтони Пикто, тридцать восемь лет, служит в чикагском отделении ФБР. Разведен, детей нет. Испытывает слабость к женскому полу, особенно если женщина оказывает сопротивление. Сливал информацию по следственным процессам в обмен на доступ к женщинам, которых Волковы привозят из России и потом заставляют заниматься проституцией. Волковы ему хорошо платят. Но главное не это. Он ищет контактное лицо в ФБР, которому поступают сведения о Волковых. Копает под вас, агент Гаррисон, и подбирается все ближе. Если он узнает, кто получает информацию, вызвавшую столько арестов и обвинительных приговоров, вас тут же схватят, подвергнут пыткам и насилию. Станут шантажировать, угрожать смертью близких и, вполне вероятно, убьют одного из них, чтобы продемонстрировать всю серьезность своих намерений. А когда вы станете им не нужны, Волковы убьют и вас. Агент Пикто приходит с докладами лично к вам, господин заместитель начальника управления.

 — Верно, — подтвердил Кэбот. — Вы выдвигаете очень серьезные обвинения против действующего агента.

 — Не обвинения, а факты. Именно по этой причине я не доверю вам свою жизнь. Я помогу уничтожить этих людей и группировку Волковых, но не раскрою места, где скрываюсь. В этом случае вы не сможете назвать его под пытками бандитам. — Эбигейл вынула из кармана «флэшку». — Проверьте информацию, которую я собрала по агенту Пикто, а потом задайте себе один вопрос: если бы вы не прочли этих сведений, доверили ли бы вы мою жизнь, жизнь агентов и федеральных маршалов этому человеку?

 Вы бы никогда меня не нашли, но я пришла сама и дам все, что вам нужно для работы. И у меня лишь одна просьба: дайте мне возможность жить. Подарите Элизабет Фитч жизнь, чтобы она помогла восстановить справедливость в отношении Джули, Терри и Джона. А когда она исполнит свой долг, пусть умрет.

 — Я не могу выполнить вашу просьбу, так как должен отчитываться перед вышестоящим начальством.

 — Неужели думаете, что я пришла бы к вам, если бы не знала точно, что в вашей власти сделать так, как я прошу? — Эбигейл чувствовала, что начинает терять терпение. — У вас достаточно полномочий и всевозможных рычагов. Если сделаете по-моему, с Волковыми будет покончено в Нью-Йорке, Чикаго, Нью-Джерси и Майами. И вы выявите и уничтожите агентов и других представителей правопорядка, которые работали на эту семью, добровольно или по принуждению.

 Эбигейл больше не имела сил сдерживаться и стремительно вскочила с места.

 — Мне было шестнадцать лет, и я во многом не разбиралась и проявляла непростительную беспечность. Однажды вечером я преступила закон, но смерти за это не заслуживаю, так же как и Джули. Если вы заберете меня насильно, сведения просочатся в прессу. И поднимется шумиха вокруг девушки, которая скрывалась двенадцать лет, а потом, рискуя жизнью, предложила помощь.

 — Это угроза?

 — Да, угроза. Ваше начальство вряд ли обрадуется дурной огласке, в то время когда разрабатываются планы по уничтожению волковской банды. Особенно когда выяснится, что к ней имеет непосредственное отношение всеми уважаемый агент Энтони Пикто. Если вы объясните все это лицам, к которым ходите с докладами, возможно, у вас появятся новые рычаги.

 — Остановите запись, агент Гаррисон.

 — Да, сэр.

 — Мне нужно позвонить. — С этими словами Кэбот вышел из комнаты.

 Эбигейл села и, сложив руки на коленях, ждала.

 — Может, заказать еще кофе? — осведомилась она.

 — Нет, спасибо. Вы жестко играете, Лиз.

 — Да, потому что на кону моя жизнь.

 — А вы уверены насчет Пикто?

 — Иначе не стала бы подставлять под удар чье-либо доброе имя.

 — Знаете, он задавал вопросы. Ничего такого, что могло бы возбудить подозрения. И в тот раз я не обратила внимания. Я слышала, как он интересуется последними арестами среди группировки Волковых. Но теперь в свете того, что вы рассказали, такой интерес действительно наводит на определенные мысли. Стоит задуматься. А ведь я ему доверяла, — призналась Гаррисон.

 — Разумеется, доверяли.

 — Понимаете, если Кэботу прикажут вас привезти, он будет вас держать взаперти. И если это произойдет, знайте, я обеспечу вам безопасность.

 — Если он возьмет меня под стражу, я сбегу, какими бы надежными ни были замки. Я найду способ, и вы больше никогда обо мне не услышите.

 — Я вам верю, — шепнула Гаррисон.

 — А я могу принести большую пользу.

 Минут через двадцать Кэбот вернулся.

 — Полагаю, мы можем прийти к компромиссному решению, — сказал он, занимая прежнее место.

 — Правда?

 — Два абсолютно надежных человека, известные только мне, будут охранять вас в месте, которое знаю только я.

 — А когда Волковы узнают, что вы располагаете такими сведениями, а они непременно узнают, и когда схватят вашу жену или одного из детей и пришлют вам его ухо или руку, кого вы станете спасать?

 — Вы очень нелестного мнения о нашей службе безопасности. — Руки Кэбота сжались в кулаки.

 — У меня есть ваш адрес, и я знаю, в какой школе учатся ваши дети, где работает жена, куда ходит за покупками. Неужели не понимаете, что это легко узнают и Волковы и не побрезгуют любыми средствами, если над их группировкой нависнет серьезная угроза?

 Я готова сотрудничать, встретиться с обвинителями и вашим начальством. И я выступлю со свидетельскими показаниями в суде. Но никогда больше не пойду на конспиративную квартиру и не стану охраняемым свидетелем. Такова моя цена, и она ничтожна по сравнению с тем, что я вам предлагаю.

 — Но если мы договоримся и сделаем, как вы просите, а вы возьмете и снова сбежите?

 Эбигейл снова взяла в руки пакет, где хранился испачканный кровью свитер.

 — Свитер, который подарила Терри, и на нем кровь Джона. Я храню его двенадцать лет, где бы ни была, под чьим бы именем ни жила, он всегда со мной. Мне нужно избавиться от этой боли, нестерпимого чувства вины и горя. Это возможно, только если я исполню свой долг перед Джули, Терри и Джоном. Я буду ежедневно связываться с вами через компьютер, и когда объявят, что меня нашли и я намерена выступить в суде, Волковы приложат все усилия, чтобы найти людей, знающих о моем местонахождении. Но их ждет неудача, потому что искать-то будет нечего.

 И когда я в назначенный день появлюсь в зале суда, им придет конец. И для нас тоже все закончится. Таковы мои условия.

 Кэбот и Гаррисон наконец ушли, и Эбигейл без сил упала на кровать.

 — Исполнит ли он обещание? — Эбигейл закрыла глаза и представила, что Брукс рядом, а не наблюдает за ней в камеру. — Не нарушит ли слово? Как я устала и как рада, что ты здесь. Вот тут, — прошептала Эбигейл, прикладывая руку к сердцу.

 Брукс наблюдал, как Эбигейл погружается в дремоту. Если Кэбот не сдержит слово, придется за это расплачиваться. И Брукс тогда спросит за все.

 А пока он стоял у камеры и смотрел на спящую Эбигейл.

 Брукс вышел к завтраку и тут же заметил в буфете представителей ФБР. Он едва глянул на столик, за которым в одиночестве просматривала газету Эбигейл. Брукс с небрежным видом скользнул глазами по залу и сделал вид, что отвечает на телефонные звонки и сам набирает нужные номера. Деловой человек, оказавшийся проездом в городе. Не отрывая от уха телефон, он взял дорожную сумку и направился к выходу.

 А по дороге привел в действие пожарную сигнализацию.

 Он на мгновение задержался, изображая вполне естественный испуг и раздражение. Люди вскочили из-за столов, а сирена завывала все громче.

 Эбигейл все точно рассчитала и слилась с толпой перепуганных людей. Брукс лавировал между ней и севшими на хвост агентами ФБР. В какой-то момент Эбигейл незаметно скользнула в сторону и исчезла в туалетной комнате. Брукс внимательно следил за ней и знал все детали плана, а иначе ни за что не заметил бы, как ей удалось это проделать.

 Он замедлил шаг и сказал в телефон: «Ничего особенного. Сработала пожарная сигнализация. Нет, я не задержусь. Уже выхожу». Агенты обогнали Брукса, а он, положив телефон в карман, достал из сумки бейсболку и на ходу надел вместе с солнцезащитными очками. Потом снял куртку, в которой завтракал в буфете, и запихнул в сумку, отрегулировал длину ремешка и перебросил через плечо.

 Он наблюдал, как агенты мечутся в поисках Эбигейл, один из них побежал обратно в отель, чтобы еще раз проверить вестибюль и главный выход.

 Не прошло и пары минут с момента, когда сработала пожарная сигнализация, а Эбигейл уже была рядом с Бруксом. На голове бейсболка, такая же, как у Брукса, длинные белокурые волосы завязаны в хвост, сама одета в розовую курточку худи, на ногах шлепанцы. А еще похудела фунтов на десять.

 Они шли, держась за руки, потом оторвались от толпы и взяли такси.

 — Аэропорт имени Даллеса, — обратился Брукс к водителю.— «Американ эрлайнз».

 — Господи, неужели и правда пожар? — спросила Эбигейл, имитируя нью-йоркский акцент.

 — Понятия не имею, детка. Да нам-то какое дело? Все равно улетаем.

 В аэропорту они вышли у терминала «Американ эрлайнз», зашли внутрь и, сделав круг, снова вышли на улицу и взяли такси до терминала частных чартерных рейсов.

 — Нельзя винить федералов за то, что хотели увязаться за тобой, — заметил Брукс, когда они уже находились на борту самолета.

 — Я и не виню.

 — Какая сексуальная из тебя вышла блондинка!

 Эбигейл улыбнулась и открыла ноутбук.

 — Косгроув ответил.

 — Уже? — Брукс удивленно наклонил голову.

 Не знаю, кто вы, но вы пытаетесь шантажировать офицера ФБР. Дело будет передано для немедленного расследования.

 — Обычный блеф, характерный для первого этапа.

 — Да, — согласилась Эбигейл, — верное определение. Я замечательно играю в покер, и по иронии судьбы этому меня научил Косгроув.

 — Что ж, ученица стала мастером и превзошла учителя.

 Брукс внимательно следил за текстом, что появлялся на экране.

 По упомянутому делу ты связывался с Волковыми через Рудольфа Янкевича, который в данный момент отбывает срок в Джолиете. Не сомневаюсь, твоего непосредственного начальника эта информация заинтересует. Плата возросла до семидесяти пяти тысяч долларов и будет увеличиваться на двадцать пять тысяч всякий раз, как ты надумаешь прислать очередной ком дерьма. В твоем распоряжении тридцать шесть часов.

 — Ком дерьма?

 — В данной ситуации грубые выражения вполне уместны.

 — Как я люблю тебя!

 — Я знаю, как звучит слово «дерьмо» на нескольких языках, и тебя могу научить, — улыбнулась Эбигейл.

 — Не терпится поскорее узнать.

 Она отправила сообщение и вздохнула.

 — Жду не дождусь, когда приедем домой и заберем Берта.

* * *

 Вот, оказывается, как бывает, размышляла Эбигейл, сидя на задней веранде с бокалом вина в руках. У ее ног пристроился Берт.

 Тишина и покой, а одиночества нет. Рядом, на купленном по пути домой втором стуле, сидит Брукс.

 — Как думаешь, привыкну я когда-нибудь к нормальной жизни, где не надо менять имя и внешность? Чувствовать себя в безопасности и все время быть с тобой?

 — Привыкнешь. Ты уже и сейчас многое воспринимаешь как само собой разумеющееся.

 — Трудно представить. Ну теперь ждать недолго.

 — Мы оба готовы.

 Эбигейл сидела так еще некоторое время, любуясь цветущим садом и виднеющимся вдали лесом. Еще один тихий вечер на исходе весны, плавно переходящей в лето.

 — Пойду приготовлю ужин.

 — Брось, не надо. Найдем что-нибудь перекусить.

 — А мне хочется приготовить что-нибудь вкусное. Пусть это станет частью повседневной жизни, нашего распорядка дня.

 — Хорошо сказано, — одобрил Брукс.

 По мнению Эбигейл, человек, не способный оценить радость повседневных рутинных дел, никогда не поймет, как драгоценен каждый их момент.

 Она собрала все необходимые продукты и обрадовалась, когда на кухню пришел Брукс, присел на краешек стола и стал развлекать ее разговорами. Эбигейл порубила помидоры черри и базилик, измельчила чеснок и порезала узкими полосками сыр моцарелла. Потом добавила сладкого перца, залила оливковым маслом и оставила мариноваться. Забавы ради решила приготовить итальянскую горячую закуску-ассорти «Антипасто».

 — Пожалуй, надо бы приобрести еще одну собаку, щенка. Чтобы Берту была компания. Ты сам можешь придумать ему имя.

 — Две собаки, замечательно! — Брукс на мгновение задумался. — Назову щенка Эрни.

 — Почему Эрни?

 Брукс откусил украденный с противня горячий сладкий перец.

 — Берт и Эрни. Маппеты с «Улицы Сезам».

 — А, телепрограмма для детей. А Берт и Эрни друзья?

 — Больше чем друзья, но поскольку программа детская, будем считать их добрыми друзьями.

 — Я назвала Берта в честь Альберта Эйнштейна.

 — Надо было давно догадаться.

 — Он очень умный.

 В этот момент с компьютера поступил сигнал.

 — Входящее сообщение. — Радости повседневной жизни отступили на задний план.

 Эбигейл подошла к компьютеру и приняла сообщение.

 — Косгроув заглотнул наживку.

 Шантажируя меня, шантажируешь Волковых. Тебе не удастся попользоваться деньгами. Не доживешь. Отвяжись и живи дальше.

 — Этим сообщением он разоблачает свою связь с Волковыми. Конечно, этого мало, но для начала неплохо.

 — Давай я отвечу, — предложил Брукс.

 После секундного колебания Эбигейл одобрительно кивнула.

 — Да, так даже лучше.

 Расскажи Волковым, что тебя шантажируют, и тебя тут же уничтожат. Плати немедленно и живи дальше. Плата сто тысяч долларов, в твоем распоряжении двадцать восемь часов.

 — Я отправлю.

 Брукс уступил место у компьютера и внимательно следил, как Эбигейл колдует над клавиатурой.

 — Он снова станет блефовать, пропустит указанный срок, посмотрит, что будет.

 — Нет, блефовать он не осмелится. — Брукс наклонился и поцеловал ее в маковку. — Косгроув сейчас трясется от страха и в следующем сообщении будет требовать гарантий, что мы прекратим вымогательство и не станем больше требовать денег.

 — Но это неразумно. — Отправив сообщение, Эбигейл повернулась на кресле к Бруксу. — Ведь мы занимаемся мошенничеством, вымогаем деньги, так о каких гарантиях может идти речь? Очередное сообщение обойдется ему еще в двадцать пять тысяч. Он либо согласится заплатить, либо не отреагирует на сообщение.

 — Спорим на десять долларов.

 — Прости, что ты сказал?

 — Ставлю десять долларов на то, что Косгроув расхнычется и станет просить гарантий.

 — Хочешь держать пари? — нахмурилась Эбигейл. — Но это неправильно.

 — Боишься проиграть свои денежки? — хмыкнул Брукс.

 — Глупая затея, и ничего я не боюсь. Значит, на десять долларов.

 Брукс поднял ее с кресла и закружил в танце.

 — Что ты делаешь?

 — Хочу посмотреть, как мы будем выглядеть на свадьбе, когда пойдем танцевать.

 — Я прекрасно танцую.

 — Вижу.

 Эбигейл закрыла глаза и положила голову ему на плечо.

 — Странно танцевать без музыки, да еще когда мы держим пари и сочиняем такую важную пьесу.

 — Неужели странно?

 — В общем, не очень. — Прозвучал сигнал принятого сообщения, и Эбигейл в изумлении открыла глаза. — Так быстро!

 — Косгроув на взводе. Скользкая ситуация.

 — Не понимаю, что это означает.

 — Бейсбольный термин. Позже объясню, а сейчас давай посмотрим, что он пишет.

 Откуда мне знать, что вы не продолжите вымогательство? Давайте обговорим детали.

 — Глупый ответ, — посетовала Эбигейл.

 — А ты проиграла десять долларов. Пиши кратко:

 Никаких гарантий и сделок. Плати сто двадцать пять тысяч. Пошел обратный отсчет.

 Эбигейл некоторое время внимательно изучала лицо Брукса: слегка искривленный нос, карие глаза с золотисто-зелеными искорками, взъерошенные темные волосы, нуждающиеся в хорошей стрижке.

 — Из тебя получился бы прекрасный вымогатель.

 — Спасибо, дорогая.

 — Пока Косгроув думает, поставлю на огонь спагетти. Ведь сейчас он думает, что делать дальше.

 — Трясется от страха, пьет и гадает, кто его прищучил. — Брукс ясно представлял себе эту картину. — Возможно, подумывает смыться. Строить планы побега времени нет, а потому он заплатит, а уж потом будет думать.

 Брукс схватил с подноса маслину и положил в рот, а потом наполнил бокал Эбигейл и, когда та отвернулась, бросил ломтик «пепперони» Берту.

 Сварились спагетти, и, когда Эбигейл промыла их, с компьютера снова поступил сигнал.

 Одноразовый платеж. Если станешь требовать еще, сообщу Волковым. Спеши тратить деньги, я с тобой рассчитаюсь.

 — Треп!

 – Как хорошо ты понимаешь этого человека.

 — Работа такая. Чтобы ловить паршивцев, надо знать, что они собой представляют. А куда он переведет деньги?

 — У меня есть для этой цели счета. Как только деньги поступят, сразу переведу их на благотворительные цели, в пользу детей полицейских, погибших на службе.

 — Такое решение заслуживает всяческого одобрения. Не хочу обижать детей, но…

 — У тебя другое предложение?

 — Киган. Можно перевести деньги Косгроува на счет Кигана?

 — Ой! — Лицо Эбигейл просияло, будто она получила в подарок украшение с драгоценными камнями. — Блестящая мысль!

 — И у меня бывают моменты просветления.

 — Какие там моменты! Это бросает подозрение и на Косгроува, и на Кигана, а у ФБР появляется повод вызвать их обоих для допроса.

 — Милая, они оба обделаются.

 — Точно. И конечно, я могу перевести деньги на счет Кигана. Это займет несколько минут.

 — Не торопись, мы с Бертом ненадолго прогуляемся, пока ты работаешь.

 Направляясь к двери, Брукс прихватил еще пару ломтиков пепперони: один для себя, второй — для Берта. Прекрасный вечер для прогулки. Заодно надо проверить, как идут дела в саду, наметить работу на следующий выходной.

 — Это наш дом, — обратился он к Берту. — Сама судьба привела сюда эту женщину, и мне было предначертано ее найти. Знаю, что она на это ответит. — Брукс потрепал пса по загривку. — Только она не права.

 Берт прислонился к его ноге, как часто бывало с Эбигейл, и Брукс улыбнулся.

 — Да, дружище, мы-то с тобой знаем, что к чему, верно?

 Они обошли вокруг дома, и в дверях их встретила Эбигейл.

 — Все готово. И ужин тоже.

 Вы только посмотрите на нее! Женщина с пистолетом за поясом. У нее чудесная улыбка, а на столе ждут горячие спагетти.

 Да, Брукс точно знает, что к чему.

 — Ладно, Берт, пойдем ужинать.

* * *

 Брукс потратил значительную часть утра на встречу с обвинителем по делу Блейка.

 — Мальчик просит о снисхождении. — Большой Джон Симпсон, человек хитрый, мечтающий о политической карьере, чувствовал себя в кабинете Брукса как дома и вел себя, пожалуй, слишком развязно.

 — И вы идете ему навстречу?

 — Пожалейте деньги налогоплательщиков. Пусть признает себя виновным в нападении на офицера полиции, оказании сопротивления и нарушении границ частных владений. Посадите его за вандализм в номере отеля и за нападение на служащих. Единственное снисхождение — не упоминать смертоносное оружие. Мы не стали бы тормозить дело о покушении с целью убийства. Парень получит пять-семь лет с обязательным посещением консультаций психолога.

 — А отсидит два с половиной или три года.

 Большой Джон Симпсон закинул ногу за ногу, выставляя на обозрение начищенные до блеска туфли.

 — Если он будет хорошо себя вести и выполнять все требования. Вас такое решение удовлетворит?

 — А это имеет значение?

 Большой Джон Симпсон только пожал плечами, продолжая попивать кофе.

 — Я просто задал вопрос.

 Брукс тоже знал, что дела о покушении с целью убийства не тормозятся. Немного поразмыслив, Брукс решил, что пара лет за решеткой либо сделают из Джастина хотя бы подобие приличного человека, либо поспособствуют его окончательному падению.

 В любом случае Бикфорд избавится от этой напасти на несколько лет.

 — Да, меня устраивает. А как насчет папаши?

 — Ведущие городские адвокаты суетятся вовсю, но против фактов возразить нечего. Дело явно пахнет тюрьмой. У нас есть записи телефонных разговоров, подтверждающие, что Блейк вызвал Тайбола Крю. Три независимых свидетеля видели грузовик Крю возле дома Блейков в тот день, о котором идет речь. Изъяты деньги, переданные Тайболу, и на многих купюрах отпечатки пальцев Линкольна Блейка.

 Большой Джон Симпсон сделал паузу.

 — Он утверждает, что нанял Тая для какой-то работы по дому и заплатил ему аванс, так как Крю нуждался в деньгах.

 — Kosseh sher.

 — Что-что?

 — «Дерьмовый треп» на языке фарси.

 — Точно сказано, — хмыкнул Большой Джон. — На каком языке ни скажи, а выходит дерьмовый треп. Можно найти уйму свидетелей, которые подтвердят под присягой, что Блейк никогда не платит авансом и всегда берет с людей расписку. Конечно, Тай изрядно накачался, но он не изменил ни слова в своих показаниях. Так что…

 Большой Джон снова принялся за кофе.

 — Если Линкольн Блейк хочет передать дело в суд, я это переживу. Наделает много шума. Он обвиняется в попытке подкупа с целью заказного убийства офицера полиции. Как бы там ни было, придется отправиться в тюрьму.

 — И это меня устраивает.

 — Вот и хорошо. — Большой Джон выпрямился во весь свой немалый рост. — Я поговорю с адвокатом парня. Ты проделал хорошую, чистую работу с обоими арестами.

 — Предполагается, что любая работа должна выполняться хорошо и чисто.

 — Предполагается, да не всегда выполняется. Ладно, я буду на связи.

 Что ж, работа бывает разная. Только очень хочется вернуться к своей достойной и чистой работе и заниматься только ей. А с остальным поскорее покончить и забыть.

 Повседневная жизнь, как говорит Эбигейл. Брукс сам удивлялся, как сильно он научился ценить повседневность.

 Брукс вышел из кабинета. За диспетчерским столом сидела Алма: за ухом карандаш, рядом розовая чашка со сладким чаем. Эш сидит за своим столом и, нахмурив брови, старательно долбит по клавиатуре. По радио слышится голос Бойда, он сообщает о небольшом дорожном происшествии в стороне от Рэббит-ран, в Миллз-Хед.

 Бруксу нравилась такая повседневность, и он принимал ее всем своим существом.

 В этот момент вошла Эбигейл.

 Брукс изучил ее достаточно хорошо и сразу заметил легкое напряжение на ее лице, с виду таком невозмутимом.

 Алма тоже ее заметила.

 — Эй, я слышала новость. Примите наилучшие пожелания, Эбигейл, ведь вы с Бруксом теперь семья. Хороший вам достался мужчина.

 — Спасибо. Очень хороший. Здравствуйте, помощник Хайдерман.

 — Зовите меня Эш, мэм. Рад вас видеть.

 — Прости, что мешаю работе, но не найдется ли у тебя свободная минутка? — обратилась она к Бруксу.

 — Хоть две. Заходи.

 Он взял Эбигейл за руку и закрыл дверь в кабинет.

 — Что случилось?

 — Хорошие новости. Со мной связалась Гаррисон. Ее отчет был очень кратким, но исчерпывающим.

 — Давай, Эбигейл, не томи.

 — Я… Ох, задержали Косгроува и Кигана, их допрашивают, на это уйдет некоторое время. О шантаже она не упоминала, но я проникла во внутреннюю переписку. Естественно, все поверили, что Киган шантажировал Косгроува, и ФБР использует это, чтобы прижать обоих. Но еще важнее, что арестованы Илья Волков и Короткий. Короткого арестовали по обвинению в убийстве Джули и Алексея, а Илью — как соучастника.

 — Сядь, любимая.

 — Не могу. Сейчас все решается, понимаешь? Меня попросили встретиться с федеральным прокурором и его командой, чтобы подготовиться к выступлению со свидетельскими показаниями.

 — Когда?

 — Прямо сейчас. У меня есть план. — Эбигейл взяла Брукса за обе руки и крепко сжала. — Ты должен мне доверять.

 — Расскажи о своем плане.

* * *

 Ясным июльским утром, ровно двенадцать лет и один месяц с того дня, как Эбигейл стала свидетелем двух убийств, Элизабет Фитч зашла в зал суда. Она была одета в скромный черный костюм и белую блузку. Косметикой в тот день она почти не пользовалась, а из всех украшений выбрала изящные серьги с жемчужинами.

 Она заняла место свидетеля и поклялась говорить правду, а потом посмотрела в глаза Илье Волкову.

 Как мало он изменился за эти годы. Слегка пополнел на лицо и фигуру, и волосы уложены по-другому. Чувствуется рука искусного парикмахера. Но по-прежнему красив и шикарно выглядит.

 Только под лоском скрывается ледяной холод. Теперь Эбигейл видела то, чего не сумела рассмотреть шестнадцатилетняя девочка.

 Илья ей улыбнулся, и словно не было между ними тех двенадцати лет.

 Наверное, Илье хотелось, чтобы улыбка получилась зловещей, но вместо этого в душе Эбигейл проснулись воспоминания, и она простила себя за ту ночь, когда, ослепленная первой любовью, целовала практически убийцу своей подруги.

 — Назовите свое имя.

 — Меня зовут Элизабет Фитч.

 Она снова, уже в который раз, рассказала свою историю, не упустив ни одной детали и не скрывая переполняющих душу эмоций.

 — Упомянутые события произошли двенадцать лет назад, — напомнил федеральный обвинитель. — Почему вы так долго ждали и не выступили с показаниями сразу?

 — В ту ночь я все рассказала в беседе с детективами Брендой Гриффит и Шоном Райли, которые служили в чикагском отделении полиции.

 Гриффит и Райли тоже присутствовали в зале суда и, когда Эбигейл посмотрела в их сторону, согласно кивнули.

 — Меня сначала отвезли на конспиративную квартиру, а потом передали под защиту Службы федеральных маршалов и перевезли в другое место. Слушание дела откладывалось, и меня в течение трех месяцев охраняли федеральные маршалы Джон Барроу, Тереза Нортон, Уильям Косгроув и Линда Пески. До того дня, когда мне исполнилось семнадцать лет.

 — Что произошло в тот день?

 — Федеральные маршалы Барроу и Нортон погибли, защищая меня от маршалов Косгроува и Кигана, которые приехали им на смену, но на самом деле намеревались меня убить. Киган поменялся дежурством с маршалом Пески.

 Сцепив до боли пальцы, она сидела, не обращая внимания на протесты и всевозможные увертки.

 — Откуда вам это известно?

 И она рассказала о красивом свитере, и серьгах, и о праздничном торте. А потом — о выстрелах и криках, о последних минутах с Джоном Барроу и его предсмертных словах.

 — У Джона были жена и двое сыновей, которых он очень любил. Он был хороший человек, добрый и храбрый. И отдал за меня жизнь. Он знал, что умирает и не может меня защитить, и тогда приказал спасаться бегством. Потому что двое его товарищей, которые давали такую же клятву, как Джон, оказались предателями. Он уже не знал, кому можно доверять, и только до последнего вздоха защищал меня. А я послушалась его приказа и убежала.

 — Значит, в течение двенадцати лет вы жили под вымышленным именем, скрываясь от правосудия.

 — Да, и от Волковых, а также от людей, которые служат в правоохранительных структурах, а в действительности работают на тех же Волковых.

 — В чем же дело, мисс Фитч? Что заставило вас выступить со свидетельскими показаниями именно сейчас?

 — Пока я скрывалась, моя жизнь была в безопасности, но три убийства оставались безнаказанными. Таким образом, жизнь, которую спасли и за которую погибли Джон и Терри, не могла считаться полноценной. Вот я и хочу рассказать людям, что произошло на самом деле, и пусть та, кого они спасли от смерти, живет достойно их памяти. Больше я никуда не побегу.

 Эбигейл, не дрогнув, поклялась на Библии. Сначала она боялась, что будет больно слушать, как ее называют лгуньей, обвиняют в трусости и коварстве, пытаются исказить ее слова и представить в неблаговидном свете поступки.

 Но нет, нападки лишь придали сил, голос звучал уверенно, а взгляд оставался спокойным.

 Элизабет Фитч выступила со свидетельскими показаниями, не упустив ни одной подробности, а затем вышла из зала суда под конвоем, который проводил ее в комнату для переговоров.

 — Вы держались безупречно, — одобрила Гаррисон.

 — Надеюсь.

 — Говорили уверенно, отвечали на вопросы четко и по существу. Присяжные вам поверили. Они видели перед собой юную девочку Лиз так же ясно, как и вас теперешнюю. И в этом ваша заслуга.

 — Если так, они вынесут обвинительный приговор. Верю, что так и будет.

 — Да, вы сдвинули глыбу с места, но готовы ли вы к следующему шагу, чтобы довести дело до конца?

 — Думаю, готова.

 Гаррисон взяла ее под руку

 — Не беспокойтесь, мы вывезем вас отсюда и сумеем защитить.

 — Спасибо. — Эбигейл протянула руку агенту. — Спасибо за все, я готова ехать.

 Гаррисон подала знак охране и положила в карман «флэшку», которую незаметно сунула ей в ладонь Эбигейл. Интересно, какие тайны она хранит?

 Эбигейл окружили со всех сторон, торопясь вывести из здания к черному ходу, где уже ждала машина. Были приняты все меры предосторожности, только избранным агентам было известно время выхода и маршрут.

 У Эбигейл слегка дрожали колени, и, когда она споткнулась, кто-то уверенно взял ее под руку.

 — Не торопитесь, мисс. Мы с вами.

 Она повернулась на голос.

 — Благодарю. Вы ведь агент Пикто?

 — Да, верно. — Желая ободрить, он крепче сжал руку. — Не волнуйтесь, все под контролем.

 Она вышла на улицу и в толпе охранников быстро прошла к машине.

 «Брукс!» — мелькнуло в голове.

 Выстрел прозвучал ударом молотка по камню. Ее тело дернулось, и по белой блузке расползлось кровавое пятно. Мгновение она наблюдала, как пятно становится все больше. Красное на белом. Красное на белом.

 Сверху на нее упала Гаррисон, стремясь прикрыть своим телом. Послышались крики, началась суматоха. Ее подняли и куда-то понесли. На грудь давила какая-то тяжесть.

 «Брукс», — снова в памяти всплыло это имя, а потом все исчезло.

 Гаррисон склонилась над телом Эбигейл на заднем сиденье:

 — Скорее! Скорее! — торопила она водителя. — Вывозим ее отсюда. Я не чувствую пульс. Пульс не прощупывается! Ну же, Лиз! Господи!

 «Брукс, — думала она, — Берт, чудесный сад с бабочками, любимое место, откуда открывается вид на горы. И вся жизнь».

 Она закрыла глаза, и все перестало существовать.

 Элизабет Фитч скончалась по дороге в больницу в три часа шестнадцать минут пополудни, о чем и было объявлено.

* * *

 Ровно в пять часов вечера Эбигейл Лоуэри села в частный самолет, направляющийся в Литл-Рок.

 — Ну наконец-то! — радостно воскликнул Брукс, целуя ее. — Вот и ты.

 — Ладно, ладно, хватит.

 Прижавшись лбом к ее лицу, Брукс так сильно прижал Эбигейл к себе, что она едва не задохнулась.

 — Вот и ты. Я могу повторять эти слова до конца своих дней.

 — Я же говорила, план хороший. Ведь хороший, правда?

 — Конечно, тебе легко говорить! Не тебе же пришлось нажать на спусковой крючок.

 — Разве могла я кому-нибудь другому доверить убийство Элизабет Фитч?

 — Знал ведь, что выстрел холостой, и все равно руки дрожали.

 — А я через бронежилет даже удара почти не почувствовала.

 И все же в тот момент Эбигейл не на шутку испугалась. Снова пришло на память красное пятно, расплывающееся по белоснежной блузке. Оно выглядело ужасно, хотя содержимое капсул с кровью вылилось по ее команде.

 — Гаррисон отлично справилась с ролью, и заместитель начальника тоже. Гнал машину как ненормальный. — Эбигейл рассмеялась, чувствуя, как слегка кружится голова. — Пикто присутствовал при этой сцене и непременно доложит Волковым, что Элизабет Фитч мертва и причин для сомнений нет.

 — Поскольку ты упомянула о деньгах, которые были заплачены за твое убийство, кто-нибудь, возможно, возьмет на себя это дело, а если и нет, врач официально констатировал смерть. Элизабет Фитч застрелили сегодня днем, после того как она выступила со свидетельскими показаниями в федеральном суде.

 — Федеральный обвинитель был очень добр к Элизабет Фитч. А теперь ее нет. Мы убили Элизабет Фитч. Жаль, что нельзя рассказать ему правду.

 — Ничего, так он будет работать еще лучше и постарается вынести больше обвинительных приговоров.

 — Как все было на самом деле, знаешь только ты, капитан Энсон, агент Гаррисон, заместитель начальника управления и врач, что работает в ФБР. Именно он констатировал смерть Элизабет. Вот, оказывается, скольким людям можно доверять! Ничего подобного в моей жизни не случалось.

 Брукс поднес руку Эбигейл к губам и поцеловал.

 — Тебе жаль, что Элизабет умерла?

 — Нет. Она исполнила свой долг и пусть теперь покоится с миром. Осталось последнее, что надо сделать в ее память.

 Эбигейл открыла ноутбук.

 — Я передала Гаррисон «флэшку» с копиями материалов на Волковых. Их финансовые махинации, связи, адреса. И теперь в память об Элизабет, Джули, Джоне и Терри я отниму у Волковых все.

 Эбигейл отправила сообщение Илье, воспользовавшись адресом его теперешней любовницы. Так, коротенькая записка, полная сексуальных фантазий. Эбигейл изучила стиль этой женщины.

 Подключение не зарегистрируется, и это лишь одно из достоинств нового изобретения. Эбигейл испытывала законную гордость по поводу своего детища.

 — И сколько потребуется времени?

 — Программа начнет работать, как только он откроет сообщение. Думаю, не пройдет и трех суток, как все файлы будут поражены. Но процесс начнется немедленно.

 — Знаешь, чего мне хочется? — вздохнула Эбигейл. — Когда приедем домой, хочу открыть бутылку шампанского. У меня есть одна в запасе, а случай, по-моему, подходящий.

 — Так и сделаем. У меня тоже имеется кое-что в запасе.

 — Что же?

 — Сюрприз.

 — Какой еще сюрприз?

 — Сюрприз есть сюрприз.

 — Не знаю, понравится ли мне сюрприз. Лучше… Ой, смотри, Илья уже открыл сообщение. — Эбигейл с довольным видом закрыла ноутбук. — Ладно, пусть будет сюрприз.