• Дар Донованов, #3

Эпилог

 

 На диком скалистом берегу у бурного моря стоит замок Донован. В эту темную ночь блещут молнии, гром сотрясает черное небо, ветер бьет в свинцовые оконные переплеты, стекла дрожат, рассыпая алмазные блики.

 Внутри в топках каминов мечется пламя. Колдуны, колдуньи и прочие присные сидят тесным кружком в ожидании возмущенного крика, возвещающего о рождении новой жизни.

 — Дед, ты жульничаешь? — спрашивает Джесси Падрика, который внимательно рассматривает свои карты.

 — Жульничаю? — весело хохочет он, поводя бровями. — Конечно. Ловись, рыбка!

 Заливаясь смехом, девочка вытаскивает карту из колоды.

 — Бабушка Морин говорит, что ты всегда жульничаешь. — Джесси наклонила головку. — Ты правда лягушонок?

 — Был, моя дорогая. Прекрасным, зеленым.

 Она поверила, как верит другим чудесам в своей жизни с Донованами. Погладила дремавшую Дэзи, положившую крупную золотистую голову ей на колени.

 — А когда-нибудь снова в него превратишься, чтоб я посмотрела?

 — Возможно, удивлю тебя. — Падрик подмигнул и превратил карты в ее руке в радужные леденцы на палочке.

 — Ох, дед… — благодарно воскликнула Джесси.

 — Себастьян! — Мэл поспешно сбежала по лестнице и влетела в гостиную, где ее муж потягивал бренди, наблюдая за карточной игрой. — Шон и Кили проснулись и безобразничают. Я занята по горло, помогаю Ане.

 — Иду. — Гордый отец трехмесячных близнецов поставил бокал и отправился менять пеленки.

 Нэш качал на колене годовалую Алисию, Донован устроился на коленях у Мэтью, играя его карманными часами.

 — Смотри, чтобы он их не проглотил, — предупредил Нэш. — Или не растворил в воздухе. Мы с трудом удерживаем его в границах.

 — Парню крылышки надо расправить.

 — Как скажешь. Но когда я недавно вынул его из кроватки, там было полным-полно кроликов. Настоящих.

 — Весь в мать, — с гордостью заключил Мэтью. — Она доводила нас до потери сознания.

 Алисия с улыбкой прижалась к отцу. Дэзи вдруг проснулась и засеменила по комнате, куда через секунду сбежались все собаки и кошки, жившие в доме.

 — Алли, — вздохнул Нэш. — Помнишь, мы тебе говорили: по одному животному за раз.

 — Собачки… — Малышка ласково потянула за уши огромного серебристого волка, любимца Мэтью. — Кошечки…

 — В следующий раз по одному, ладно? — Нэш сбросил одного кота с плеча, другого с ручки кресла. — Пару недель назад она собрала во дворе всех собак, находившихся на расстоянии в десять миль. Пошли, чудовища. — Он поднялся, подхватив под мышки Алисию и Донована, напомнивших брыкавшиеся и хохочущие футбольные мячи. — По-моему, пора укладываться.

 — Сказку, — потребовал Донован. — Где дядя Бун?

 — Занят. Придется вам довольствоваться собственным стариком.

 Бун в самом деле был занят, наблюдая за чудом. В комнате, согретой пылавшим в камине огнем, пахло ароматическими свечами и травами. Он крепко сжимал руку Аны, которая производила на свет их сына.

 А потом дочь.

 А потом еще сына.

 — Тройня, — изумленно повторял он вновь и вновь, даже когда Брайна положила детей ему на руки. Ему говорили, что будет тройня, но он все-таки до конца не верил.

 — Настоящая семья. — Обессилевшая, но счастливая Ана приняла у Морганы очередной сверток, нежно прижалась губами к шелковистой щечке. — Теперь у нас каждого по паре.

 Бун с улыбкой смотрел на жену, пока Мэл укладывала в ее объятия третьего младенца.

 — По-моему, нам потребуется большой дом.

 — Расширимся.

 — Хочешь, чтобы все пришли? — ласково спросила Брайна. — Или отдохнешь?

 — Нет. — Ана положила голову на плечо Буна. — Зови.

 Все столпились в комнате, радостно переговариваясь. Ана подвинулась в широченной кровати, освободила место для Джесси, дала ей подержать детишек.

 — Это твой братец Тревор. И сестричка Мейв. И еще братец Кайл.

 — Я буду хорошенько за ними ухаживать. Всегда. Смотри, дед, какая у нас теперь семья.

 — Вижу, мой ягненочек. — Падрик растроганно высморкался в любимый носовой платок, вытер слезившиеся глаза, бросил на Буна затуманенный взор. — Хорошо, что я не стер тебя в порошок, когда была возможность.

 Бун протянул ему пищавшего инфанта.

 — Вот. Держите внука.

 — Ах, Морин, конфетка моя, ты только посмотри! У него мои глаза.

 — Нет, принц-лягушонок, мои.

 Они заспорили, а остальные Донованы становились то на одну сторону, то на другую. Обняв жену, Бун оглядывал свою большую семью, пока один его сын впервые жадно пробовал материнское молоко. В окнах сверкали молнии, выл ветер, высоко взметалось пламя в каминах.

 Где-то высоко в горах в глубокой лесной чаще плясали феи.

 И дальше они жили счастливо.