- Следствие ведет Ева Даллас, #4
Глава 6
Ева изучала отчеты о допросах соседей. В большинстве из них не содержалось ничего неожиданного: Фицхью и Фоккс вели жизнь тихую и замкнутую, но с соседями были дружелюбны. Только одно из заявлений заставило ее насторожиться: молодая пара с первого этажа видела, как Фоккс вышел из дома около половины одиннадцатого.
— А ведь он не говорил, что куда-то выходил, да, Пибоди? Ни слова о ночной прогулке.
— Нет, ничего не говорил.
— У нас есть записи охранных камер в лифте и холле?
— Они уже в компьютере. В файле Фицхью.
— Давайте-ка посмотрим. — Ева повернулась к компьютеру.
Пибоди смотрела на монитор через ее плечо и ни слова не говорила о том, что рабочий день давным-давно закончился. Работать с лучшим следователем Центрального участка было почетно и к тому же страшно интересно. Если бы Даллас услышала нечто подобное, она бы только презрительно фыркнула. Пибоди была в этом твердо убеждена. А самым главным потрясением ее жизни стало то, что за последние несколько месяцев они с Евой еще и подружились.
— Стоп! — На экране замерло изображение красавицы блондинки, входившей в здание в 22 15. — Вот и наша Леонора.
— Она назвала время почти точно, — заметила Пибоди.
— Понимала, что врать глупо. Как вам кажется, это деловой визит или дружеский?
— Костюм, во всяком случае, деловой. — Пибоди с завистью разглядывала строгую и явно дорогую тройку. — И в руке у нее портфель.
— Но из портфеля выглядывает бутылка вина, Что-то здесь не так… Давайте-ка поглядим, что записала камера в лифте. Ага, смотрите, она прихорашивается, — сказала Ева, наблюдая за тем, как Леонора, зайдя в кабину, достала из портфеля позолоченную косметичку, припудрила нос, подкрасила губы. — И три пуговицы на блузке расстегнула.
— Готовится к свиданию, — уверенно заявила Пибоди и, поймав на себе Евин взгляд, пожала плечами. — Во всяком случае, мне так кажется.
— Мне тоже.
Леонора вышла на тридцать восьмом этаже и позвонила в дверь Фицхью. Ева перемотала пленку чуть вперед. Пятнадцатью минутами позже из квартиры вышел Фоккс.
— А вид у него не слишком счастливый, — заметила Ева.
— Точно. — Пибоди прищурилась. — Я бы сказала, такой, словно его выбросили за борт. Причем головой вниз.
Спектакль продолжался. Двадцать восемь минут спустя вышла и Леонора — раскрасневшаяся, с сияющими глазами. Она взяла портфель под мышку и впорхнула в лифт. Вскоре вернулся Фоккс с каким-то пакетом.
— Она пробыла в квартире не двадцать-тридцать минут, а почти сорок пять минут. Что же в тот вечер происходило? — стала размышлять вслух Ева. — И что принес Фоккс? Созвонитесь с их адвокатами, Пибоди. Я хочу допросить Леонору здесь. Фоккс назначен на девять тридцать? Вызовите ее на то же время. Устроим им очную ставку.
— Вы хотите, чтобы я участвовала в допросе? Ева выключила запись и потянулась.
— Надо же когда-то начинать. Встречаемся здесь в восемь тридцать. Нет, лучше заезжайте ко мне домой к восьми, будет больше времени подготовиться.
Зазвонил телефон. Ева сначала решила не отвечать, но потом все-таки взяла трубку.
— Даллас.
— Привет! — услышала она радостный голос Мэвис. — Я уже боялась, что не успею тебя поймать. Как дела?
— Все нормально. Я действительно собралась уходить.
— Как я вовремя! Великолепно. Слушай, я в студии у Джесса. Мы сегодня заканчиваем запись и по этому случаю собираемся немного повеселиться. Леонардо уже здесь. Намечается вечеринка, так что давай, мотай сюда.
— Мэвис, послушай, я весь день работала как каторжная. И только собралась…
— Да ну тебя! — перебила ее Мэвис. — Мы заказали еду, а напитки у Джесса такие, что ты за двадцать секунд разучишься соображать. Он считает, что если мы сегодня сделаем что-то стоящее, то с этим можно будет выходить на публику. Я очень-очень хочу, чтобы ты приехала. Ну, моральная поддержка, и все такое. Хоть на полчасика заезжай, а?
— Хорошо, постараюсь. — Отказать Мэвис было невозможно, к тому же Ева хотела посмотреть на этого Джесса. — Только предупрежу Рорка, что задерживаюсь. Но учти, совсем ненадолго.
— Рорку я уже позвонила.
— Что?!
— Несколько минут назад. Знаешь, Даллас, я даже представить себе не могла, что у него такой офис. Ну, просто Организация Объединенных Наций! Я поговорила, по крайней мере, с тремя секретаршами. В конце концов сказала, что я твоя подружка, и меня соединили с ним прямо посреди какого-то совещания. Так что, — хихикнула Мэвис, заглушив своим смехом тяжкий вздох Евы, — я рассказала ему о том, что у нас намечается, и он обещал приехать после своей конференции — или саммита, кто их разберет.
— Похоже, ты все устроила. — Ева поняла, что с мечтой о горячей ванне и бокале вина с бифштексом придется расстаться.
— На высшем уровне! Если Пибоди с тобой, пусть тоже приходит. Погуляем. До скорого.
— Мэвис! — крикнула Ева, поняв, что та собирается положить трубку. — Ты бы хоть сообщила, где находишься.
— А я что, не сказала? Студия на Восьмой авеню, В, вход с улицы. Просто постучитесь, вам кто-нибудь откроет. Ну, я побежала, — крикнула она, и Ева услышала, как там грянуло что-то, отдаленно напоминающее музыку. — Они уже настраивают инструменты. Жду-у!
Ева облегченно вздохнула, откинула со лба волосы и обернулась к Пибоди.
— Пибоди, вы жаждете отправиться со мной на запись, оглохнуть там от дурной музыки, поесть отвратительной жратвы и напиться мерзкого вина?
— Знаете, лейтенант, с преогромным удовольствием, — ответила она не задумываясь.
Они довольно долго колотили в серую стальную дверь, такую покореженную, что казалось, будто она пережила несколько авиа — и автокатастроф. После утреннего дождя по улице текли потоки воды, вонявшие отработанным бензином, мусоросборники здесь наверняка не вывозили несколько дней.
Ева с отвращением, но без особого служебного рвения наблюдала за парой наркоманов, которые при тусклом свете уличного фонаря совершали какую-то явно противозаконную сделку. На форму Пибоди они не среагировали никак. Терпение у Евы лопнуло, когда она увидела, что один из них стал нюхать какую-то гадость в трех метрах от них.
— А это уже просто наглость! Ну-ка, задержите его, Пибоди.
Пибоди мрачно направилась к наркоману. Он посмотрел на нее, что-то наконец сообразил и, сунув в карман пакетик с порошком, бросился наутек, но, поскользнувшись на мокром тротуаре, въехал головой прямо в фонарный столб. Когда Пибоди подошла, он лежал на спине, и из носа у него хлестала кровь.
— Отключился, — сообщила она Еве.
— Идиот. Вызывайте патруль, пусть его забирают. Наручники нужны?
Пибоди оценивающе посмотрела на валяющееся тело.
— Ни к чему. И так справятся. — Она достала рацию, вызвала наряд и вернулась к Еве. — А торговец вон там, на другой стороне улицы, прячется за машиной. Думаю, догнать его я смогу.
— Энтузиазма в голосе не слышу. — Ева, прищурившись, взглянула на торговца наркотиками. — Эй ты, кретин! — крикнула она. — Ты что, полицейского не видишь? — Она ткнула пальцем в сторону Пибоди. — Обделывай свои делишки подальше отсюда, иначе я велю ей открыть огонь, вот тогда ты в штаны наложишь.
— Сука! — прорычал он в ответ и что есть силы помчался прочь.
— У вас прирожденный дар общаться с простым людом, Даллас.
— Что есть, то есть.
Ева развернулась к двери, собираясь снова постучать, и вдруг увидела перед собой огромную бабишу чуть ли не шести с половиной футов росту с широченными плечами, выпиравшими из кожаной безрукавки. Ее мускулистые руки были испещрены татуировками, в носу красовалось медное колечко, коротко стриженные волосы лежали плотными черными кольцами.
— Ох уж эти гребаные наркоторговцы! — сказала она громовым голосом. — Вонь от них по всему кварталу. Это вы та самая легавая, подружка Мэвис?
— Так точно. И со мной еще одна.
Женщина окинула Пибоди пристальным взглядом.
— Понято. А я — Большая Мэри.
— Это заметно, — вежливо ответила Ева. Прошло секунд десять, и лицо Мэри расплылось в кривой улыбке.
— Ну, входите. Джесс как раз начал разогреваться. — Самым доброжелательным образом она подхватила Еву под локоть и почти внесла в узкую прихожую.
Тесный лифт явно не предназначался для троих, особенно когда третья — Большая Мэри. Ева чувствовала себя не слишком уютно. Трудно сохранять собственное достоинство, когда твой нос упирается в подмышку собеседника.
— Деньги у вас есть? — неожиданно поинтересовалась Мэри.
— А что? — удивилась Ева.
— Мы заказали еду. Каждый оплачивает свою долю.
— Хорошо. Рорк уже здесь?
— Никакого Рорка не видала. Мэвис говорила, что он крутой парень, так что его бы я не пропустила.
Двери лифта открылись, и Ева с наслаждением вздохнула полной грудью. Но у нее тут же заложило уши — от визгливо-пронзительного голоса Мэвис, заглушавшего даже сопровождавший ее ансамбль.
— Классно у нее получается, — одобрительно заметила Большая Мэри.
— О, да, — поспешила согласиться Ева, мечтая о какой-нибудь звукоизолированной комнатушке.
— Сейчас принесу вам выпить. Джесс раздобыл нечто умопомрачительное.
Мэри удалилась, оставив Еву и Пибоди в небольшом застекленном помещении рядом со студией, где на разрыв сердца и легких пела Мэвис. Ева подошла вплотную к стеклянной стене, чтобы разглядеть подругу получше.
Мэвис забрала свои пурпурные волосы в хвост, перетянув пестрой лентой. На ней было некое подобие комбинезона, черные кожаные лямки которого едва прикрывали обнаженную грудь. Босоножки на десятисантиметровых шпильках полностью открывали стопу, и, отчаянно на них балансируя, Мэвис отплясывала какой-то лихой танец.
Ева сразу поняла, что этот костюм создал для Мэвис ее возлюбленный Леонардо. Его она тоже разглядела: он стоял в уголке и с восторгом наблюдал за своей подружкой. На нем был какой-то пушистый джемпер, в котором он походил на элегантного медведя-гризли.
— Какая парочка! — пробормотала она и засунула руки в карманы своих потертых джинсов.
Обернувшись к Пибоди, Ева хотела поделиться с ней впечатлениями, но увидела, что ее внимание полностью сосредоточено на левом фланге. Взгляд у Пибоди был восхищенно-мечтательный.
Посмотрев в ту же сторону, Ева впервые увидела Джесса Барроу. Он был прекрасен — оживший портрет работы прерафаэлитов, чудо с копной волос цвета темного дуба. Глаза у него были почти серебряные, с длинными густыми ресницами. Лицо — гладкое, смуглое, с высокими скулами и сильным подбородком, рот — крупный, прекрасно очерченный. Он сосредоточенно смотрел на пульт и нажимал на какие-то кнопки, его руки, порхавшие над пультом, казались выточенными из лучшего мрамора.
— Придите в себя, Пибоди, — посоветовала ей Ева. — А то споткнетесь и расшибетесь.
— Господи боже мой В жизни он еще прекраснее, чем на фотографиях. Никогда не видела ничего подобного.
— Ну что ж, Пибоди, действуйте, — усмехнулась Ева.
Пибоди, опомнившись, покраснела до корней волос.
— Я просто восхищаюсь его талантом, — сообщила она, напомнив себе, что разговаривает со старшим по званию.
— По-моему, прежде всего вы восхищаетесь его мужской статью. Но она действительно незаурядна, так что я вполне понимаю ваши чувства.
— Это невозможно понять, — прошептала Пибоди, и тут вошла Большая Мэри, неся в руках две темно-коричневые бутылки.
— Джессу присылают это с юга. Отличная штука! Этикеток на бутылках не было, и Ева безропотно приготовилась нанести сокрушительный удар своему желудку, но, сделав первый глоток, была удивлена приятным бархатным вкусом.
— Просто отлично. Спасибо.
— Вы сделали свой взнос, так что, когда понадобится, принесу еще. А я пока что пойду вниз, поджидать вашего Рорка. Говорят, денег у него море. А вы скромновато выглядите, совсем не похожи на жену богача.
Ева была несколько задета, но не стала рассказывать ей о брильянте размером с кулачок младенца, висевшем у нее на груди, под рубашкой.
— Зато у меня исподнее из чистого золота. Тяжеловато, конечно, но придает уверенности в себе.
Шутка опять дошла не сразу, но через несколько секунд Мэри разразилась радостным хохотом, хлопнула Еву по плечу так, что она едва не прошибла головой стекло, и неторопливо удалилась.
— Хорошо бы заполучить ее к нам в полицию, — сказала Ева задумчиво. — Ей не нужны ни оружие, ни бронежилет.
Музыка взвилась в ультразвуковом крещендо и вдруг резко оборвалась. Мэвис испустила победный вопль и кинулась в объятия Леонардо.
— Отлично поработала, лапочка. — У Джесса был бархатный и чуть ленивый выговор настоящего южанина. — Передохни минут десять, побереги свое золотое горлышко.
Но вместо того, чтобы поберечь горлышко, Мэвис испустила еще один вопль и стала радостно махать рукой Еве.
— Даллас, ты здесь?! Правда, бесподобно получилось? Я сейчас к тебе выйду, никуда не уходи. — И она зацокала каблучками, пробираясь по студии.
— А, так это и есть Ева Даллас?
Джесс встал из-за пульта. Он был строен и изящен — в таких же потертых, как у Евы, джинсах и простенькой с виду рубашечке, на покупку которой у полицейского ушла бы вся месячная зарплата. В ухе у него сияла бриллиантовая серьга, а на тонком запястье поблескивала золотая цепочка, которая легонько звякнула, когда он протянул руку Еве.
— Мэвис нам все уши прожужжала про свою подружку из полиции.
— Мэвис любит пожужжать, и в этом — часть ее обаяния.
— Пожалуй. Я — Джесс, и я очень рад с вами познакомиться. — С той же обворожительной улыбкой он обернулся к Пибоди. — Кажется, вместо одного полицейского нам удалось заполучить двух.
— Я.., я ваша искренняя поклонница, — пробормотала Пибоди. — У меня есть все ваши диски, и аудио, и видео. И на концерте вашем я была.
— Всегда рады видеть здесь настоящих ценителей искусства. — Он протянул руку Пибоди. — Позвольте мне показать вам свою любимую вещицу.
Он повел Пибоди к пульту. Ева хотела последовать за ними, но тут на нее налетела Мэвис.
— Ну, как тебе? Понравилось? Я сама это сочинила! Джесс сделал аранжировку, но мелодия моя. Он считает, что может получиться настоящий хит.
— Страшно за тебя рада. И горжусь тобой. Ты была в ударе. — Обнимая Мэвис, Ева из-за ее плеча улыбнулась Леонардо. — Ну и каково это — быть другом восходящей звезды?
— Лучше не бывает! — Он пожал Еве руку чуть выше локтя. — Отлично выглядишь. В теленовостях я видел, что вы носите мои платья. Благодарю.
— Это я должна благодарить, — искренне ответила Ева: она считала Леонардо настоящим гением моды. — В них я не выгляжу бедной кузиной Рорка, приехавшей из глухой провинции.
— Вы всегда выглядите самой собой, — заверил ее Леонардо и тут же озабоченно взглянул на Евину стрижку. — А с этим необходимо поработать. Стричься надо раз в месяц, иначе прическа теряет форму.
— Я как раз хотела их подровнять, только…
— Нет-нет, — сурово сказал он, — хватит себя уродовать. Вызовите Трину, она тебя подстрижет.
— Надо нам опять взять над ней шефство, — расхохоталась Мэвис. — Она всегда находит отговорки, а потом кромсает себя секатором. Обяжем Рорка за ней следить.
— С превеликим удовольствием, — сказал Рорк, выходя из лифта. Он подошел к Еве, обнял ее, поцеловал и спросил:
— В связи с чем я должен за тобой следить?
— Это все пустяки. Выпьешь? Она протянула ему бутылку, но Рорк пить не стал, а вместо этого расцеловался с Мэвис.
— Благодарю за приглашение. Кажется, дела пошли?
— Это восторг! Джесс — просто волшебник.
У него в синтезаторе, наверное, тысяча инструментов, и он их все знает. Джесс — царь и бог. Тот вечер, когда он появился в «Даун и Дерти», перевернул мою жизнь. Это было просто чудо!
— Мэвис, чудо — это ты. — Джесс, ведя под руку Пибоди, подошел к собравшимся. Пибоди раскраснелась от удовольствия, и взгляд у нее был совершенно затуманенный. Еве казалось, что она слышит, как колотится ее сердечко.
— Успокойся, детка, — шепнула она, но Пибоди в ответ лишь закатила глаза.
— С Даллас и Пибоди ты уже познакомился?
А это — Рорк. — Мэвис едва не подпрыгивала от возбуждения. — Все они — мои ближайшие друзья.
— Искренне рад. — Джесс протянул руку Рорку. — Я восхищаюсь вашими успехами в бизнесе, а также умением выбирать женщин.
— Благодарю. И в том, и в другом я стараюсь быть крайне осторожным. — Рорк огляделся вокруг. — У вас отличная студия.
— Обожаю всем ее показывать. Я так долго о ней мечтал! Я приобрел ее совсем недавно, Мэвис — первая, кого я пригласил сюда на запись. Сейчас Мэри закажет угощение, а пока что позвольте показать вам мою гордость.
Он повел их к синтезатору и встал перед пультом, как капитан у руля.
— Я могу составлять любые комбинации, менять тональность и скорость. Сейчас я включу последнюю запись Мэвис, а вы сравните с тем, что слышали.
Его пальцы пробежались по клавишам, и раздался голос Мэвис — на этот раз удивительно сильный и глубокий. На мониторе загорались цветные всполохи, иллюстрировавшие звук.
— Это — для компьютерного анализа. Мы, музыковеды, — он слегка улыбнулся, словно насмехаясь над самим собой, — не можем без него обойтись. Но это — совсем другая история.
— У нее здорово получается, — одобрительно заметила Ева.
— И будет еще лучше. Этот синтезатор способен творить чудеса.
Руки Джесса порхали по клавиатуре, зазвучали гитары, тарелки, подключился саксофон. Внезапно голос Мэвис расщепился на два, оба стали вторить друг другу. Потом музыка ушла на второй план, растеклась фоном, а когда Джесс нажал еще одну клавишу, звук и ритм стали отчетливее.
— Ну вот, самые элементарные вещи я вам показал. Если захотите, можете послушать, как Мэвис поет с великими певцами прошлого. Я могу включать в программу любые голоса.
Он тихо усмехнулся, нажал пару клавиш, и раздался шепчущий голос Евы:
— Успокойся, детка. — Эти слова переплелись с голосом Мэвис, потом стали эхом и уплыли.
— Как вы это сделали?! — поразилась Ева.
— За пультом я могу все! Теперь в программе есть ваш голос, и я могу пустить его вместо голоса Мэвис. Он снова пробежался по клавиатуре, и Ева вздрогнула, услышав себя поющей.
— Не надо! — вскрикнула она.
Джесс засмеялся и снова переключился на голос Мэвис.
— Прошу прощения. Обожаю играть с этой штукой. Хотите послушать себя, Пибоди?
— Нет! — Она прикусила губу. — А впрочем, пожалуй…
— Так… Пусть это будет что-нибудь нежное, тягучее, классическое.
Через несколько мгновений изумленная Пибоди слушала «Кожей чувствую тебя» в собственном исполнении.
— У вас сильный голос, сержант Пибоди. — улыбнулся Джесс. — И хорошее дыхание. Может, смените работу и пойдете к нам?
Она покраснела и покачала головой. Джесс убрал голос, оставив только инструментал.
— Я работал с инженером, который делал электронных кукол для «Диснея». На создание этой машины ушло почти три года. — Он нежно провел рукой по пульту — так гладят любимое дитя. — Теперь я хочу заказать еще несколько таких же. У нее есть и дистанционное управление. Еще я хочу сделать что-то портативное, плюс — встроить программу-ощущалку… Впрочем, — остановил себя Джесс, — об этом я могу говорить бесконечно. Мой агент считает, что я сейчас больше занимаюсь электроникой, чем записью.
— Кушать подано! — громогласно объявила Большая Мэри.
— Ну что ж, — улыбнулся присутствующим Джесс. — Прошу! Мэвис, тебе надо как следует подзаправиться. Идите, угощайтесь, а я кое-что доделаю и присоединюсь к вам.
— Умираю с голоду! — Мэвис подхватила Леонардо под руку и повела его к двери.
— Ну и какое у тебя мнение о нем? — шепнула Ева Рорку, когда они перешли в соседнее помещение с накрытым столом.
— По-моему, он ищет тех, кто бы вложил в это деньги.
Ева со вздохом кивнула.
— И мне так показалось. Я просила Пибоди проверить его досье. С виду все нормально. Но мне не хотелось бы, чтобы он попросту воспользовался тобой или Мэвис.
— Ну, нами не так-то просто пользоваться. — Он обнял ее и прижал к себе. — Я ужасно по тебе соскучился. Привык за месяц, что ты все время рядом.
Из студии доносилась какая-то странная, завораживающая музыка. Ева вдруг почувствовала, как жар разлился по телу, как затвердели соски, задрожали ноги.
— Я тоже по тебе соскучилась. Слушай, давай сбежим отсюда поскорее, отправимся домой и весь вечер не будем вылезать из постели!
Рорк и сам не мог справиться с возбуждением, он едва сдерживался, чтобы не начать срывать с нее одежду.
— Отличная мысль. Ох, до чего же я тебя хочу! Решив наплевать на то, что они не одни, Рорк запрокинул ей голову и стал страстно целовать.
Джесс сидел за пультом и с довольной улыбкой наблюдал за ними сквозь стеклянную стену. «Еще несколько минут, — подумал он, — и они начнут совокупляться прямо на полу. Но до этого доводить не надо». Он нажал на какие-то клавиши, сменил программу и, довольный собой, присоединился к гостям.
Двумя часами позже Ева ехала по темным, освещенным только огнями рекламы улицам домой с явным превышением скорости. Ей казалось, что ее кто-то околдовал. Страсть становилась все более нестерпимой.
— Вы нарушаете правила, лейтенант, — заметил Рорк, хотя сам дрожал от возбуждения, словно подросток, в котором впервые запело желание.
Женщина, всю жизнь гордившаяся тем, что никогда не преступала закон, только буркнула:
— Ну и пусть!
Рорк наклонился к ней и взял за грудь.
— Тогда жми на газ.
— Господи! — Ева так ясно представила, как он входит в нее, что рванула дальше на совсем уже бешеной скорости.
Ехавший навстречу водитель молча показал ей средний палец. Ева выругалась себе под нос и включила красно-синюю полицейскую мигалку. Кто бы мог подумать, что она на такое способна.
Рука Рорка скользнула по ее бедру.
— Знаешь, что я собираюсь с тобой сделать?
— Только, ради бога, не рассказывай, иначе мы разобьемся. — И она хрипло рассмеялась.
Дрожащими руками Ева держала руль, а тело звенело, словно натянутая струна. Дышала она уже с трудом. Луне наконец удалось пробиться сквозь облака, и улицу залил ее холодный свет.
— Включай дистанционку у ворот, — быстро велела Ева. — Скорее! Останавливаться я не собираюсь.
Рорк набрал нужный код, железные ворота распахнулись, и она пронеслась через них, едва не задев створки.
— Отлично. Теперь останови машину.
— Минутку, еще минутку… — Она мчалась по дороге мимо раскидистых деревьев и фонтанов.
— Останови! — потребовал он.
Ева резко затормозила, едва не врезавшись при этом в старый дуб, и они с Рорком кинулись друг к другу, срывая одежду, стремясь как можно скорее слиться в объятии. Расстегивая Рорку брюки, Ева до крови прокусила ему плечо. Он ругался, она хохотала, наконец он вытащил ее из машины и повалил на траву.
— Скорее, скорее же! — Больше она ничего не могла говорить. Он приник, разорвав рубашку, к ее груди, она стянула с него брюки, прижалась к нему.
Рорк дышал быстро и тяжело — так велико было желание. Чувствуя, как вскипает в жилах кровь, не в силах больше сдерживаться, он раздвинул ей ноги, стиснув их до синяков, и вошел в нее.
Ева издала дикий крик — крик наслаждения. Его плоть была в ней, она ощущала каждое его движение. Оргазм был внезапным и сильным, но даже он не утолил страсти.
Она сочилась влагой, металась в жару, выгибалась ему навстречу. А Рорк не мог ни о чем думать, только входил в нее с каждым разом все глубже и глубже, ощущая себя каким-то диким животным. В глазах стоял туман, сквозь который он не мог ничего разглядеть, и только чувствовал ее тело, летящее вместе с ним в одной бешеной скачке. Их стоны слились в единую мелодию страсти, и каждый звук казался ему ударом шаманского бубна.
Рорк уже не мог контролировать себя, просто, как машина, работал на пределе, пока наконец не наступил пик. Волна наслаждения накрыла его, и, только вынырнув из нее, он понял, что не знает, была ли Ева в момент экстаза с ним.
Он медленно откатился в сторону, пытаясь наконец вздохнуть полной грудью. Они лежали в свете луны, потные, полураздетые, дрожащие — словно оказались единственными выжившими в ядерной катастрофе.
Тихо застонав, Ева перевернулась на живот, прижалась горячей щекой к влажной траве.
— Господи, что это было?
— Наверное, кто-то назвал бы это занятиями сексом. Но… — Он с трудом открыл глаза. — Я не могу для этого подобрать слова.
— Я тебя укусила?
Рорк постепенно начинал снова чувствовать свое тело. Да, кое-где ему было больно. Он приподнял голову, посмотрел на свое плечо и увидел следы зубов.
— Кто-то меня действительно укусил. Вероятнее всего, ты.
Он взглянул на небо, увидел, как падает, оставляя за собой серебристый след, звезда. Вот так оно и было: светящийся путь, а потом — забвение.
— С тобой все в порядке?
— Не знаю. Надо подумать. — Голова у Евы все еще кружилась. — Мы сейчас на лужайке, — сказала она медленно. — Одежда у нас порвана. Я почти уверена в том, что и на мне кое-где остались следы твоих зубов.
— Я старался, как мог, — пробормотал Рорк. Она фыркнула, потом хихикнула, потом расхохоталась.
— Господи, Рорк, ты только посмотри на нас!
— Через минуту. Зрение еще не полностью ко мне вернулось, — усмехнулся он, но все-таки взглянул на Еву. Волосы у нее были взъерошены, взгляд фокусировался с трудом, на теле — синяки и прилипшая трава. — Вы мало похожи на полицейского, лейтенант.
Она села, приложив к этому невероятные усилия, и наклонила голову.
— Да и вы, Рорк, не слишком похожи на одного из богатейших людей мира. Но вид у вас занятный. Как вы собираетесь объясняться с Соммерсетом?
— Просто скажу ему, что у меня жена — зверь.
— Он давно это знает, — фыркнула Ева и посмотрела в сторону дома, в котором гостеприимно горели огни. — А как мы туда пойдем?
— Ну… — Он нашарил рукой остатки ее рубашки и стянул их узлом у нее на груди. Потом они влезли в брюки, радуясь тому, что джинсовая ткань такая прочная. — Наверное, я должен был бы отнести тебя в машину, но скорее уж ты меня отнесешь.
— Прежде всего надо встать на ноги.
— Это точно.
Но с места они не тронулись. Посидели молча, потом снова расхохотались и наконец поднялись, поддерживая друг друга, как два приятеля-забулдыги.
— Оставим машину здесь, — решил он. — Легче добраться пешком. Ключ у меня есть; надеюсь, Соммерсет нас не заметит.
Ева с сомнением покачала головой, но покорно двинулась за ним к дому. Держась за руки, они вскарабкались по лестнице и ввалились в дверь.
— Рорк! — Ошарашенный Соммерсет бросился к ним навстречу.
— Так я и знала, — мрачно буркнула Ева. — Так и знала…
Соммерсет, обычно непоколебимо спокойный, взирал на них с неподдельным ужасом. — Вы попали в аварию?
Рорк, насколько мог, выпрямился и обнял Еву за плечи.
— Нет. Мы возвращаемся с маскарада. Ложись спать, Соммерсет.
Поднимаясь с Рорком по лестнице наверх, Ева обернулась. Внизу, открыв в изумлении рот, стоял Соммерсет. Это ее так развеселило, что она хихикала до самой спальни.
А там они рухнули на кровать и заснули безмятежным сном.
