• Чесапикский залив, #2

11

 В темноте закричала сова. Предрассветный ветер, напоенный влагой, — предвестник собирающегося дождя — всколыхнул занавески. Этан зашевелился, попытался выскользнуть из-под тонкой руки, обвивавшей его грудь, но Грейс лишь теснее прижалась к нему и пробормотала:

 — Ты уже встаешь?

 — Мне пора. Шестой час. Я приму душ, а ты еще поспи.

 Грейс издала какой-то звук, очевидно, означавший согласие, и уткнулась лицом в подушку.

 Этан поцеловал ее в шею, встал, на ощупь добрался до ванной комнаты и, только прикрыв за собой дверь, зажег свет.

 Как и следовало ожидать, ванная комната оказалась совсем крохотной. Стоя в ее центре, Этан мог дотянуться до стен, наполовину выложенных белой кафельной плиткой, а выше, до потолка, оклеенных веселыми полосатыми обоями. Он знал, что Грейс наклеивала обои сама. Она арендовала этот домик у Стюарта Клермонта, известного своей скупостью.

 На краю ванны примостилась оранжевая пластмассовая утка. Понюхав кусок мыла, Этан улыбнулся: теперь ясно, почему Грейс всегда пахнет лимонами. Ему очень нравился ее легкий лимонный аромат, но оставалось лишь надеяться, что обоняние Джима притупилось с годами.

 Сунув голову под слабые струйки, Этан решил, что Грейс необходима новая сетка душа, а проведя ладонью по лицу, понял, что лично ему необходимо побриться, только и с тем, и с другим придется повременить.

 Грейс всегда упрямо отказывалась от его помощи, но может, теперь, когда их отношения так круто изменились, она позволит ему позаботиться о ней. Даже такой гордой женщине, как Грейс, наверное, легче принять помощь от любовника, чем от друга.

 Да, теперь они — любовники, размышлял Этан. Несмотря на все обещания, которые он давал себе, это не может закончиться одной ночью. Уж так они оба устроены. И дело не только в гормонах. Они сделали решающий шаг, который непременно повлечет за собой новые обязательства.

 И это тревожило его больше всего.

 Он никогда не сможет жениться на ней, завести детей. А она обязательно захочет иметь нормальную семью. Грейс такая чудесная мать, в ней столько любви, и Обри заслуживает братьев и сестер.

 «Размышления и сожаления не помогут», — напомнил себе Этан. Что случилось, то случилось. В конце концов, он имеет право жить настоящим моментом. Они будут любить друг друга столько, сколько смогут. И этого достаточно.

 Не прошло пяти минут, как Этан обнаружил, что водонагреватель так же мал, как и все остальное в этом доме. Жалкие водяные струйки стали прохладными, затем холодными, а он даже не успел смыть всю мыльную пену.

 — Скупой ублюдок, — пробормотал Этан, имея в виду Клермонта, и, выключив воду, обмотал бедра ярко-розовым полотенцем.

 Он намеревался вернуться в спальню и одеться в темноте, чтобы не будить Грейс, но, открыв дверь ванной комнаты, увидел падающий из кухни свет и услышал, как она — под аккомпанемент первых капель дождя — поет хрипловатым со сна голосом о любви, найденной в самый последний момент, когда уже не оставалось никаких надежд.

 Этан вошел в кухню, окунулся в аромат жарящегося бекона и свежезаваренного кофе и увидел Грейс в коротком халатике цвета весенней листвы. От внезапно нахлынувшей нежности перехватило горло.

 Этан оказался за ее спиной так быстро и бесшумно, что, когда обнял и поцеловал в макушку, Грейс вздрогнула от неожиданности.

 — Я же велел тебе спать.

 Грейс закрыла глаза и прислонилась к нему, наслаждаясь этими чудесными утренними объятиями.

 — Я хотела приготовить тебе завтрак.

 — Ты не должна была вставать. — Он повернул ее лицом к себе. — Я сам могу о себе позаботиться.

 — Я очень хотела это сделать. — Капли воды падали с его волос на широкие загорелые плечи. Внезапно желание пронзило ее. — Сегодня — особенный день.

 — Спасибо.

 Этан наклонил голову, намереваясь ласково чмокнуть ее в губы, но она поднялась на цыпочки, обхватила его шею руками, прижалась, и ему пришлось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы не сдернуть с нее халатик и не овладеть ею прямо здесь.

 — Бекон сгорит, — прошептал он, отрываясь от ее губ и целомудренно целуя в лоб. — Мне лучше одеться.

 Грейс отвернулась к плите, подождала, пока он дойдет до двери.

 — Этан!

 — Да?

 — Я все время хочу тебя. — Она оглянулась через плечо и улыбнулась ему, довольная, уверенная в себе. — Надеюсь, ты не возражаешь?

 Кровь вскипела в его жилах. Грейс не кокетничает. Она бросает ему вызов. И, похоже, знает, что уже победила. Он пробормотал что-то нечленораздельное и отступил в спальню.

 Грейс закружилась на месте от переполнявших ее чувств. Свершилось. Они занимались любовью три раза, три прекрасных восхитительных раза, они спали, обнимая друг друга, и он все еще хочет ее.

 Какое чудесное утро! Самое прекрасное утро в ее жизни!

 Дождь шел весь день, покрывая воду в заливе противной рябью. Порывы ветра были такими сильными, что Этан с трудом удерживал судно на заданном курсе. Хорошо, что не взяли с собой Сета. Они с Джимом работали и в худший шторм, но Сет, скорее всего, болтался бы на поручнях, свесившись за борт.

 Этан весело насвистывал, хотя дождь хлестал его по лицу, а палуба под ногами ходила ходуном. Самая отвратительная погода не смогла бы сегодня испортить ему настроение.

 Джим исподтишка поглядывал на него. Странно. Он давно работал с Этаном и знал, что парень дружелюбен и добродушен, но беспечным свистуном его капитан не был. Джим улыбнулся, вытаскивая очередную ловушку. Пожалуй, прошлой ночью капитан занимался в постели не чтением книги, а чем-то более приятным.

 И если бы кто-нибудь спросил мнение Джима, он сказал бы, что давно пора. По его подсчетам, Этану Куину где-то около тридцати. К такому возрасту мужчина уже должен обзавестись женой и детьми. Рыбаку следует возвращаться домой к горячему ужину и теплой постели. Хорошая женщина помогает справляться с трудностями, подбадривает в суровые зимние дни, когда скудеет залив. Он точно это знает.

 Только интересно, кто эта женщина, охмурившая Этана. Не то чтобы Джим любил совать нос в чужие дела. Обычно он занимался своими и надеялся, что соседи делают то же самое, но любой человек имеет право иногда полюбопытствовать.

 Джим все размышлял, как бы поднять эту тему, когда крабиха-недомерок нашла крохотную дырку в его перчатке и тяпнула за палец.

 — Маленькая дрянь, — машинально выругался Джим, поморщившись.

 — Она тебя укусила?

 — Да. — Джим швырнул обидчицу в бурлящую за бортом воду. — Я вернусь за тобой к концу сезона.

 — Похоже, Джим, тебе нужны новые перчатки.

 — Жена обещала. — Джим швырнул в ловушку наживку. — Приятно знать, что есть женщина, которая заботится о тебе.

 — Угу. — Этан нацелился багром на следующий поплавок, а свободной рукой подтолкнул руль.

 — Когда мужчина целый день проводит в море, мысль о заботливой женщине очень помогает, — не унимался Джим.

 Немного удивленный красноречием обычно немногословного помощника, Этан кивнул:

 — Наверное. Вот закончим этот ряд, Джим, и домой.

 Джим помолчал, перебирая крабов. Несколько чаек устроили настоящий бой из-за рыбьей требухи. Их сердитые пронзительные крики вплелись в глухой рев волн.

 — Знаешь, следующей весной будет тридцать лет, как мы с Бесс женаты.

 — Правда?

 — Жена придает мужчине солидности. Ты что-то слишком долго тянешь с женитьбой, Этан.

 — Пожалуй.

 — Сколько тебе лет, капитан? Тридцать?

 — Правильно.

 — Не хочешь остепениться?

 — Я подумаю над этим, — сказал Этан, вытягивая ловушку.

 Джим только вздохнул, признавая свое поражение.

 Когда Этан появился в огромном амбаре, служившем им верфью, Кэм возился с электропилой, а трое мальчишек — Сет и братья Миллеры — шлифовали корпус яхты. Или притворялись, что шлифуют.

 — Ты нанял новых работников? — спросил Этан.

 Кэм оглянулся:

 — Во всяком случае, заставил их слезть с моей шеи. Ты покончил с крабами?

 — На сегодня да. — Этан вытащил сигару, закурил и задумчиво уставился на открытые грузовые ворота. — Дождь не прекращается.

 — Можешь мне не напоминать об этом. — Кэм угрюмо посмотрел на потоки воды, бегущие снаружи по оконным стеклам. — Если бы не дождь, эта банда не играла бы на моих нервах. Малыш ни на секунду не закрывает рта. У меня уже лопаются барабанные перепонки. А если не занять чем-нибудь двух других, они высасывают неприятности из пальца.

 Мальчишки уже успели раздразнить Саймона, и пес с веселым лаем гонялся за ними, поднимая облака пыли и опилок.

 Этан выдохнул клуб дыма и невозмутимо заметил:

 — С такой скоростью они закончат шлифовать корпус лет через пятнадцать-двадцать.

 — Именно об этом я и хотел с тобой поговорить.

 — Ты хочешь нанять этих шалопаев на пару десятков лет?

 — Нет, о наших перспективах. — Кэм решил воспользоваться передышкой и налил себе из термоса охлажденный чай. — Сегодня утром мне звонил Тод Бардет.

 — Твой богатый приятель?

 — Он самый. Мы давно знаем друг друга, и он представляет, на что я способен.

 — Предлагает тебе новую гонку?

 «Предлагал, но я отказался», — подумал Кэм, но на этот раз разочарование улетучилось на удивление быстро.

 — Я обещал остаться и не собираюсь нарушать свое слово.

 Этан перевел взгляд на яхту. Судостроительный бизнес был его мечтой. Не Кэма. Не Филипа.

 — Я понимаю, от чего тебе пришлось отказаться.

 — Это было необходимо нам всем.

 — Да, но только ты пожертвовал своим любимым делом. Я так и не поблагодарил тебя.

 — Не могу сказать, что сильно страдаю, уйдя из гонок. Общий бизнес поможет нам получить постоянную опеку над Сетом, и, если честно, мне нравится. Конечно, если бы Фил не ворчал о расходах каждый раз, как появляется здесь, было бы еще лучше.

 — У Фила талант.

 — Ворчать?

 — Да, и подсчитывать расходы. Если бы он постоянно не капал нам на мозги, ничего бы не вышло.

 — Можем подкинуть ему еще один повод. У Бардета есть друг, которому нужна гоночная яхта. Быстроходная и красивая. А главное, он хочет получить ее к марту.

 Этан нахмурился, прикидывая время, необходимое на работы.

 — Чтобы закончить эту красотку, потребуется еще семь-восемь недель. Получается конец августа — начало сентября. Потом обещанная лодка для рыбной ловли. Вряд ли мы управимся с нею до января… даже если будем вкалывать как проклятые.

 — Такими темпами точно не успеем, — покачал головой Сет. — Я то могу здесь работать с утра до вечера, и, думаю, ты тоже, когда закончится крабовый сезон.

 — Потом пойдут устрицы. Их, конечно, не так много, как прежде, но…

 — Этан, тебе придется выбирать между заливом и верфью. — Кэм понимал, чего стоит этот выбор брату; Этан не просто зарабатывал на пропитание ловлей крабов и устриц. Залив был образом его жизни, его родной стихией. — И Филу в ближайшем будущем предстоит принять парочку важных решений. У нас не скоро появятся деньги, чтобы нанимать подсобных рабочих. Мальчишки не в счет. Приятель Бардета не пойдет на уступки. Если он сказал «в марте», значит, в марте. Он собирается приехать, взглянуть на верфь и на нас, посмотреть, чего мы стоим. И когда он приедет, Филип тоже должен быть здесь. Только Фил сможет уговорить его подписать контракт и оставить задаток.

 Этан не ожидал, что одна мечта осуществится так быстро и поглотит другую. Он вспомнил холодные зимние месяцы в бурном заливе, долгие, часто бесплодные поиски устриц и морских окуней. Для кого-то, может, и кошмар, но для него — увлекательное занятие.

 Он обвел взглядом огромное ярко освещенное помещение. Красавица-яхта почти закончена. Еще сверкающие под тонким слоем пыли инструменты словно замерли в молчаливом ожидании. На одной из стен рисунки Сета в простых деревянных рамках — лодки Куинов, настоящие и будущие, воплощение мечты и свидетельство тяжелого труда и пота. Да, если не хочешь упустить одно, приходится отказываться от другого.

 — Не я один умею управлять рыболовным судном: — Увидев в глазах Кэма понимание и невысказанный вопрос, Этан дернул плечом. — Я освобожу время для верфи. И мог бы начать проект новой яхты.

 — Пусть Сет ее нарисует. — Кэм рассмеялся, когда Этан скривился. — У каждого из нас свои таланты. Рисование не входит в число твоих.

 — Я подумаю. Посмотрим, что получится.

 — Значит, договорились. Да, я хотел спросить… как прошел обмен кулинарными рецептами?

 Этан пристально посмотрел на него.

 — Я как раз собирался поговорить об этом с твоей женой.

 — Всегда пожалуйста. — Улыбаясь, Кэм выхватил сигару из пальцев Этана и затянулся пару раз. — Ты сегодня отлично выглядишь, братишка, умиротворенным, я бы сказал.

 — Не буду спорить, — спокойно ответил Этан. — Но мне кажется странным, что ты не счел нужным рассказать мне о стараниях Анны активизировать мою сексуальную жизнь.

 — Может, и рассказал бы, если бы сам знал. А может, и нет. Поскольку твоя сексуальная жизнь действительно нуждалась в активизации, как ты это назвал. — Поддавшись порыву, Кэм борцовским захватом бросил Этана на пол. Этан не ожидал нападения и, не успев опомниться, оказался на лопатках. — Потому что я люблю тебя, парень. — Получив удар локтем в живот, Кэм только расхохотался. — Видишь? Твоя реакция улучшается на глазах.

 Этан напрягся и быстрым рывком сбросил его с себя.

 — Ты прав, — и, чтобы поквитаться, влепил брату полновесную затрещину.

 

 Сегодня была очередь Этана готовить ужин. Он, в общем-то, не возражал против подобного распределения обязанностей. Просто еще одна повинность в нескончаемой веренице повседневных обязанностей. Самым сложным для него оставалось составление меню. Стряпать для целой семьи — совсем не то же самое, что для себя одного. И очень быстро он понял, что сколько за столом голодных ртов, столько же и строгих критиков.

 Правда, когда в доме появилась Анна, в глубине его души затеплилась слабенькая шовинистическая надежда на то, что женщина возьмет на себя хотя бы кухонные дела.

 Анна раздавила его мечту в зародыше… Хотя, конечно, с женщиной в доме стало полегче.

 Этан добавил в мясной фарш яйцо и овсянку.

 — Что это будет? — спросил Сет.

 — Колбасный хлеб.

 — На вид дерьмо. Почему бы не заказать пиццу?

 — Потому что у нас есть колбасный хлеб. Когда Этан щедро сдобрил смесь томатной пастой, Сет закатил глаза и притворился, что его тошнит.

 — Гадость. Я скорее соглашусь, есть грязь.

 — Пожалуйста, во дворе ее полно.

 Сет переступил с ноги на ногу, приподнялся на цыпочки, чтобы получше разглядеть содержимое миски. Непрекращающийся дождь сводил его с ума. Ему нечего, ну совсем нечего было делать. Пустой желудок урчал и требовал еды, все тело чесалось от миллионов комариных укусов, а по телевизору показывали только детскую чепуху и новости.

 Когда Сет закончил нудный список своих жалоб, Этан только пожал плечами:

 — С меня хватит. Иди изводить Кэма.

 Кэм уже послал его изводить Этана, чем Сет сейчас и занимался. Хотя, исходя из собственного опыта, Сет знал: чтобы вывести Этана из себя, потребуется гораздо больше времени.

 — Если вы называете это колбасным хлебом, то зачем добавляете столько всякой дряни?

 — Чтобы улучшить вкус.

 — Держу пари, у вас ничего не выйдет. Все равно будет дрянь.

 «Какая разборчивость для ребенка, который всего несколько месяцев назад не знал, удастся ли ему вообще поесть», — мрачно подумал Этан, однако оставил свои мысли при себе, а выпустил одну, но хорошо отточенную стрелу:

 — Ничего, завтра готовит Кэм.

 — О господи! Точно будет отрава.

 Сет снова театрально закатил глаза, вцепился в горло и зашатался. Этан, может, и посмеялся бы снова, но в игру с диким лаем включились обе собаки.

 Когда в кухню вошла Анна, Этан, уже сунувший фарш в духовку, вытряхивал на ладонь аспирин.

 Привет. Жуткий день. На шоссе сплошные пробки. — Этан сунул в рот несколько таблеток, и Анна приподняла брови. — Головная боль? Неудивительно, если целый день идет дождь.

 — Причину моей головной боли зовут Сет.

 — В его положении стрессы неизбежны. Ему приходится преодолевать множество трудностей, а агрессивность — просто форма защиты.

 Анна налила себе бокал вина и приготовилась слушать.

 — Весь последний час он ныл и жаловался. У меня до сих пор в ушах звенит. Видите ли, ему не нравится колбасный хлеб! «На вид дерьмо, а на вкус еще хуже», — ворчал Этан, выдергивая из холодильника бутылку пива, пиццу ему подавай! Пусть скажет спасибо за то, что кто-то пытается набить жратвой его желудок. Потом он доводит собак до истерики, чтобы я не мог и пять минут поработать в тишине. И… — Этан увидел, что Анна усмехается, и сухо закончил: — Тебе легко смеяться.

 — Прости, Этан, но это же здорово. Это так нормально. Сет ведет себя как любой десятилетний мальчишка в дождливый день. Пару месяцев назад он хандрил бы в своей комнате, а не изводил бы тебя. Какой потрясающий успех!

 — Он превращается в занозу. Это ты называешь потрясающим успехом?

 — Да. — Анна чуть не разревелась от восторга. — Представляю, как он надоедал тебе, если лопнуло даже твое бесконечное терпение. С такой скоростью к Рождеству он превратится в стихийное бедствие.

 — И это, по-твоему, хорошо?

 — Да, Этан, поверь мне. Я работала с детьми, которым не пришлось испытать и сотой доли того, что выпало Сету, а они адаптировались гораздо дольше даже с помощью психологов. Ты, Кэм и Филип сотворили чудо.

 Этан потягивал пиво и потихоньку остывал.

 — Ты тоже приложила к этому руку.

 — Да, и очень счастлива. А чтобы доказать это, я помогу тебе с ужином.

 Анна скинула жакет и начала закатывать рукава. — Что ты задумал на гарнир?

 Он задумал то, что не требовало особой возни: сунуть в микроволновку несколько картофелин, разморозить пакет зеленого горошка, но…

 — Мне кажется, что к колбасному фаршу прекрасно подойдет лапша с сыром. Помнишь, ты нас как-то кормила?

 — Фетючин альфредо к колбасному фаршу? Ты представляешь эти горы холестерина? А, наплевать. Я приготовлю, а ты посиди, пока не пройдет головная боль.

 Боль уже прошла, но Этан счел, что разумнее умолчать об этом.

 Он сел, приготовился как следует насладиться своим пивом… и наказать свою невестку. — Да, совсем забыл. Грейс просила поблагодарить тебя за рецепт. Она сообщит тебе, как у нее получится.

 — Хорошо. — Пытаясь спрятать улыбку, Анна потянулась за фартуком.

 — А рецепт приготовления жареных цыплят я сунул в твою кулинарную книгу.

 К тому моменту как Анна повернулась, он успел спрятать собственную улыбку за бутылкой пива.

 — Ты… Ах да, спасибо.

 — Я отдал ей рецепт еще вчера вечером, но поздно вернулся, ты уже спала. Когда я ехал от Грейс, случайно натолкнулся на Джима.

 — Джима? — Анна не смогла скрыть ни замешательства, ни раздражения.

 — Ну и поехал помочь ему наладить подвесной мотор его лодки. Он совсем с ним измучился.

 — Так, значит, вчера вечером ты был у Джима?

 — Задержался дольше, чем рассчитывал, но по телевизору показывали бейсбол. «Ориолес» играли на выезде в Калифорнии.

 Анна уже готова была треснуть Этана по голове его же собственной пивной бутылкой.

 — Ты провел полночи, ремонтируя мотор и пялясь в телевизор?

 — Да, а что тут такого? — Он простодушно посмотрел на нее. — Конечно, я задержался, но игра была потрясающей.

 Анна шумно выдохнула и дернула дверцу холодильника.

 — Мужики, — шипела она, вынимая молоко и сыр, — все мужики — идиоты.

 — Что ты сказала?

 — Ничего. Ну, надеюсь, ты прекрасно провел время.

 — Не могу припомнить, когда развлекался лучше. И выиграл кое-что.

 Он уже открыто ухмылялся. Просто не мог больше сдерживаться: Анна явно сбита с толку, кипит от гнева и отчаянно пытается все это скрыть.

 — Ну, черт побери… — Она повернулась, чтобы достать из шкафчика макароны, и увидела выражение его лица. — Вчера вечером ты не ездил к Джиму смотреть по телевизору бейсбол.

 — Неужели? — Этан приподнял брови, задумчиво уставясь на свою бутылку, затем отхлебнул из горлышка. — Знаешь, пожалуй, ты права. Это было в другой раз.

 — Ты был с Грейс.

 — Я был с Грейс?

 — О, Этан. — Стиснув зубы, Анна швырнула банку с макаронами на стол. — Ты сводишь меня с ума! Так где ты был вчера вечером?

 — Знаешь, не могу вспомнить, чтобы после смерти мамы кто-нибудь задавал мне этот вопрос.

 — Я не пытаюсь вмешиваться в твои дела…

 — Неужели?

 — Ладно. Ладно. Я действительно сую нос в твои дела и делаю это достаточно грубо, но с тобой невозможно действовать тонко.

 Этан откинулся на спинку стула, внимательно глядя на нее. Анна ему понравилась почти сразу, хотя вначале он смущался в ее присутствии.

 «Забавно», — подумал он, понимая, что как-то незаметно за последние недели привязался к ней. А раз так, то его поддразнивания вполне оправданы.

 — Ты хочешь знать, не провел ли я ночь в постели Грейс?

 — Нет, что ты! Конечно, нет. — Анна схватила банку и тут же снова поставила ее на стол. — Не совсем так.

 — Свечи — это твоя идея или ее?

 — Анна решила, что пора доставать сковородку. Возможно, ей понадобится оружие. Для нападения или защиты — это уже другой вопрос.

 — Они сработали?

 — Значит, твоя. Платье, наверное, тоже. У Грейс голова устроена иначе. Она не… как это говорят… не интриганка.

 Анна замурлыкала под нос какой-то мотивчик. — Ты не должна была так коварно отсылать меня к ней.

 — Я знаю. Но сделала бы это снова. — «Только более ловко», — пообещала она себе. — Этан, можешь злиться на меня сколько хочешь, но я не встречала другого человека, который больше тебя нуждался бы во вмешательстве.

 — Вмешательство в чужую жизнь — твоя профессия. То есть, как социальный работник, ты зарабатываешь тем, что суешь нос в чужие дела.

 — Я помогаю людям, которые нуждаются в помощи, — невозмутимо пояснила Анна, зажигая газ под сковородкой. — Видит бог, ты нуждался.

 Она вздрогнула, поскольку большая ладонь опустилась на ее плечо… Анна почти не сомневалась, что Этан сейчас как следует встряхнет ее, и поэтому изумленно заморгала, когда он поцеловал ее в щеку.

 — Я высоко ценю твою заботу.

 — Правда?

 — Ну, я не хотел бы повторения, но за этот раз большое спасибо.

 Анна расчувствовалась:

 — Ты будешь счастлив с ней. Я уверена.

 — Посмотрим, как долго она будет счастлива со мной.

 — Этан…

 Он снова поцеловал ее.

 — Я люблю тебя, но давай оставим этот разговор.

 — Хорошо. — Анна лукаво улыбнулась. — Кажется, Грейс сегодня вечером работает в баре?

 — Да. И чтобы ты не прокусила язык, удерживаясь от расспросов, я подумываю съездить туда после ужина.

 — Хорошо. — Более чем удовлетворенная, Анна принялась за работу. — Тогда мы сегодня поужинаем пораньше.