• Следствие ведет Ева Даллас, #32

Глава 10 

 Слегка передохнувшая и посвежевшая Ева стояла рядом с Рорком в комнате для наблюдений и смотрела, как Лиа, одетая в изящный костюм, входит в кабинет для допросов. 

 – Она уже волнуется. Её привезли десять минут назад, а она уже вспотела. Бёрк напугана и чувствует свою вину, здесь нет врачей, и никто не подскажет ей, что делать и что говорить.

 – Почему она? Почему не кто-то другой? – спросил Рорк. 

 – Она единственная, кто плакал. 

 Ева обернулась к вошедшей Мире. 

 –Мне сказали, что сюда привезли одного из подозреваемых, – сказала Мира. – Я хотела посмотреть. 

 – Я её ещё не арестовала. Послушайте, я хочу попросить, чтобы запись не включали до тех пор, пока я не подам сигнал. А впрочем, можете забыть об этой просьбе. Ну всё, мне пора начинать. 

 – Я могу увидеться с Микой? – спросил Рорк у Миры, когда Ева вышла. 

 – Ещё нет. Но могу сказать, что ей стало лучше. Я разговаривала с её мужем. 

 – Я тоже. Могу ли я что-то сделать для неё? 

 – Сейчас – нет, но позже Мике понадобится твоя помощь. – Мира накрыла руку Рорка своей ладонью и перевела взгляд на Еву, которая в этот момент вошла в комнату для допросов. – То, что она скажет, не должно быть записано. По крайней мере, я так считаю. 

 – Так вы не против? 

 – Нет. – Мира в упор смотрела на Лию Бёрк сквозь стекло. – Я не против. 

 В комнате для допросов, Лиа повернулась к Еве. 

 – Я требую объяснить мне, по какой причине меня сюда привезли и почему посадили в эту комнату? У меня есть права. Я… 

 – Да заткнись ты. У тебя здесь нет никаких прав, ты будешь делать только то, что я тебе позволю. А теперь сядь. 

 Услышав слова Евы, да ещё сказанные в таком тоне, Лия испуганно отшатнулась назад. 

 – Я не… 

 – Я засажу тебя в тюрьму, сука. Уж будь уверена. 

 Угроза, так отчетливо и ярко отразившаяся в глазах Евы, заставила Лию сесть за маленький столик. 

 – Вы потеряете свой значок, – заявила она дрожащим голосом. – И даже больше. Существуют законы. 

 Ева ударила обоими кулаками по столу так сильно, что Лиа инстинктивно закрыла руками лицо. 

 – Законы? Бьюсь об заклад, ты думала именно о законах, когда резала Аву Марстерсон на кусочки. Джек всё помнит, Лиа. – Она наклонилась ближе и щелкнула пальцами перед лицом женщины. – Бум. И заклинание спало. У тебя есть один шанс. Всего один, а потом я займусь следующим подозреваемым. Но сначала я разделаюсь с тобой. 

 – Вы не посмеете меня тронуть. Не ударите меня. Я требую…. 

 – Я знаю, как причинить боль так, чтобы после этого не осталось следов. – Ева позволила ярости отразиться в своих глазах, пока она обходила стол. – Твое слово против моего. Коп со множеством наград против подозреваемого в убийстве. Догадайся, кому они поверят? А ведь я не записываю наш разговор. Я даже не зачитала тебе права. И мы здесь одни, Лиа. У тебя всего один шанс, прежде чем я включу запись. Если ты не воспользуешься им, то я отправлюсь к Кики или Родни, к жене Ларри и дальше по списку, а ты отправишься в камеру, изнывая от боли. 

 Ева выдержала небольшую паузу и продолжила: 

 – У каждого есть один шанс. Воспользуешься им, и я предъявлю тебе обвинение в убийстве второй степени. Ты останешься в живых и будешь отбывать наказание на этой планете. Тебе, наверное, интересно, что будет, если ты упустишь его? Ну, тогда ты узнаешь, что такое настоящий ад, поскольку окажешься в одной из внеземных колоний строгого режима, где все узнают – а уж я прослежу за этим – что ты совращала несовершеннолетних. А ты знаешь, что заключенные делают с теми, кто трахает маленьких детей? 

 – Я никогда не притрагивалась к ребенку… 

 – А я совру, – ухмыльнулась Ева. – И сделаю это с удовольствием. Всего один шанс, и, если ты так хорошо разбираешься в законах, как тебе кажется, то ты должна понять, что больше такой возможности тебе не представится. Ты получила этот шанс только потому, что Джек слишком добр и считает, что ты и правда сильно сожалеешь о том, что произошло. Хочешь знать, что я думаю обо всем этом? Я надеюсь, что ты не воспользуешься этой возможностью, и в ближайшие пятьдесят лет я с нетерпением буду ждать докладов о том, какими извращенными способами тебя трахают заключенные и надзиратели. 

 Ева обошла вокруг стола и прошептала в самое ухо Лии. 

 – А ещё, Лиа, они умудряются проносить в камеры разные ужасные и очень острые предметы. Они будут резать тебя на кусочки, потом – зашивать и снова резать. И чем больше ты будешь умолять их не делать этого, тем больше им будет нравится терзать тебя. 

 Ева смотрела, как слезы капают на руки Лии и на грубую поверхность стола. Но ей совершенно не было жаль эту женщину, так как её мысли были заняты Авой. 

 – Она доверяла тебе, а ты оказалась такой сукой. 

 – Пожалуйста... 

 – Да пошла ты. – Ева подошла к двери и вышла из комнаты. Закрыв дверь, она глубоко вдохнула и сделала знак Пибоди включить запись. – Давай начинать. – Затем она в сопровождении помощницы вернулась в помещение для допросов и кивнула в сторону зеркального окна, ведущего в комнату для наблюдения. – Включить запись. Лейтенант Ева Даллас…. 

 – Пожалуйста. Я всё вам расскажу. 

 – Хорошо. – Ева спокойно и непринужденно скользнула в свое кресло. – Давайте выполним все формальности для записи и зачитаем вам права. 

 Закончив, Ева кивнула Лие. 

 – Так что вы хотели нам сказать, мисс Бёрк? 

 – Я не думала, что всё будет именно так. Клянусь, я ничего не знала. 

 – О чем вы? 

 – Я не ожидала, что будет так много крови. И даже представить себе не могла, что они и правда убьют её. 

 – Говорите более конкретно. 

 – Я думала, это будет символическая смерть. 

 – Чушь собачья. – Ева откинулась в кресле и многозначительно посмотрела на собеседницу, словно говоря: «Только попробуй сейчас солгать, и можешь попрощаться со своим единственным шансом». – Вы прекрасно знали, что должно было произойти, и когда это случилось, то просто не смогли с этим справиться. Если вы хотите, чтобы я пошла к прокурору и сказала, что вы пришли ко мне, рассказали все подробности и выразили раскаяние, то не говорите чепухи. Вы участвовали в ритуальном убийстве Авы Марстерсон? 

 – Да. Но я не осознавала этого. Поверьте, я ничего не понимала. То есть, я думала, что понимаю, но… Она не приняла его, также как и Джек. Они не приняли его, хотя Сайлас говорил, что они должны были принять его. 

 – Сайлас Пратт участвовал в убийстве Авы Марстерсон? 

 – Он перерезал ей горло. Она просто стояла там и смотрела на него, а он перерезал ей горло, и из неё хлынула кровь. Ава не приняла свое предназначение. Она не понимала что происходит, как же она могла принять его? 

 – Что она должна была принять? 

 – Свое предназначение. То, что она будет даром. 

 – Чьим даром? 

 – Нашим дар Принцу. Люциферу. 

 – Как давно вы стали сатанисткой? 

 – Я не сатанистка. Я последовательница Единственного. 

 Ева на мгновение замолчала, пытаясь понять, веселит её или же раздражает эта явная обида в голосе Лии. 

 – Ну допустим. И что же, этот Единственный требовал, чтобы ему в жертву принесли невинного человека? 

 – Ваш Бог убил моего ребенка. – Руки Лии сжались в кулаки, и она слегка ударила ими по столу. – Он забрал её, но в чем была виновата моя девочка? Она была всего лишь ребенком. Но я смогла оправиться после этого. Я нашла в себе силы и новую цель в жизни. 

 – Это Сайлас Пратт помог вам справиться с горем? 

 – Он великий человек. Вы никогда этого не поймете. Он само воплощение силы. Вы никогда не сможете удержать его жалкими законами и решетками. 

 – Но этот великий человек, это воплощение силы, – вступила в разговор Пибоди, – солгал вам по поводу Авы и Джека. 

 – Нет, я думаю… Нет, он не стал бы лгать. Я думаю, что он всего лишь просчитался. Она просто была не готова. Она оказалась не такой сильной, как думал Сайлас. А может, причина во мне. Возможно, это я оказалась слишком слабой. Я не смогла выдержать того, что они сделали с ней. 

 – Назовите их. Назовите мне имена всех, кто был в шестьсот шестом номере. 

 – Сайлас и его жена Ола. Ларри, то есть доктор Коллинз и его жена Бриа. – Пустым, лишенным эмоций голосом она назвала Еве дюжину имен, включая свое собственное. – А ещё Ава и Джек. 

 – А доктор Стоун там был? 

 – Нет. Питер и другие сотрудники клиники, кто не был с нами, не являются последователями или служителями. Сайлас думает, что это очень важно – что есть те, кто не является частью нас – чтобы мы знали, кто открыт для нашей веры, а кто закрыт. Там были все те, кто принадлежит к нашей группе. Это был важный ритуал, празднование. 

 – Празднование? 

 – Да. Это был день рождения Сайласа. 

 – Я проверяла его личные данные. Он родился в другой день. 

 – Это дата его перерождения у Единственного. 

 – Хорошо. – Ева снова откинулась в кресле. – Почему были выбраны именно Ава и Джек? 

 – Ава была даром. Сайлас понял это в тот день, когда проводил с ней собеседование. А Джек… Сексуальная энергия между ними стала бы важнейшим элементом для ритуала. 

 – Почему этот номер? 

 – Мы рассматривали и другие варианты, но… Этот отель казался хорошим выбором. И знакомство Ларри с главой службы безопасности помогло нам пройти внутрь. Я просто последователь. Я ничего не планировала. – Лиа согнула руки, положила их на коелни и опустила голову. – Я только следовала. 

 – Значит, вы пошли за ними в этот номер. Но сначала вы помогли накачать наркотиками Аву и Джека в клинике. 

 – Мы дали им то, что должно было помочь Аве и Джеку открыться для предстоящего ритуала, это помогло бы им принять и постичь силу Сайласа. 

 – Лиа, помимо того, что он накачал их галлюциногенами, он ещё и загипнотизировал своих жертв. 

 По лицу женщины продолжали катиться слезы. 

 – Вы не понимаете. Вы закрыты. 

 – Хорошо. Вы использовали химические препараты, чтобы открыть Аву и Джека, без их разрешения. 

 – Да, но… 

 – И когда они уже находились под воздействием препаратов, вы привезли их в отель. Правильно? 

 – Да. 

 – Находящиеся там Мика Никамура и Брайан Троцки тоже уже были одурманены наркотиками и охвачены силой Сайласа. Эта сила заставила их выключить камеры наблюдения в холле и в лифтах на шестидесятом этаже. С ними произошло то же, что и с Джеком – они забыли то, что сделали, а когда пытались вспомнить, то у них начиналась сильная головная боль. 

 – Боль возникает только в том случае, если они отказывались принять Единственного, чтобы помочь им… 

 – В этом номере вы ели, пили и занимались сексом, – перебила её Ева. 

 Щеки женщины покраснели. «Удивительно», – подумала Ева, – «как подобное может смутить убийцу». 

 – Секс был даром. 

 – Ава не давала согласие на этот дар, не так ли? И после того, как вы закончили празднование, после того, как поели и выпили, вы нарисовали свою пентаграмму, зажгли свечи, произнесли то, что вы обычно говорите на своих встречах, потом разложили на полу накачанную наркотиками, беспомощную раздетую женщину и приказали одурманенному наркотой, беспомощному мужчине переспать с ней. Она была дорога ему. Они ведь нравились друг другу, не так ли? 

 – Да, да, но… 

 – И когда он сделал то, чего никогда не сделал бы по своей воле, остальные участники изнасиловали её. 

 – Да. – Слезы по-прежнему текли по щекам Лии. – Каждый должен был что-то взять в дар и отдать что-то свое. Но я чувствовала… 

 – Что? 

 – Холод. Там было так холодно. Это был ни жар, ни огонь, а лед. Я слышала её крики в своей голове. Клянусь, я слышала её. – Женщина закрыла лицо руками. – Но никто не слушал. Они подняли её на ноги. Кики и Родни держали Аву, а когда Сайлас вошел в круг, то стало так холодно, ужасно холодно. Её крики вбивались в мою голову, как гвозди. Но никто не слышал её. Сайлас перерезал ей горло, и кровь Авы хлынула на него. Когда она начала падать, все бросились к ней, желая получить как можно больше крови, она даже выдавливали из неё кровь. Джек потерял сознание, и они измазали его кровью Авы. Потом они перенесли его наверх, положили в кровать и вернулись к Аве. Ларри приказал мне идти наверх, взять один из ножей, вложить его в руку Джека и дать ему ещё одну дозу наркотиков, чтобы он умер от передозировки. 

 – Вы планировали убить Джека и оставить его там, чтобы все выглядело так, словно это он убил Аву. 

 – Да. Но я не смогла. Я не смогла дать ему ещё одну дозу. Её кровь была на моих руках, и я слышала её крики. 

 Женщина положила голову на руки и заплакала. 

 – Дай ей пять минут, чтобы собраться, – сказала Ева Пибоди. – Она обвиняется в убийстве второй степени по двух эпизодам, – добавила Ева, вспомнив о Троцки. – Кроме этого, ей будут предъявлены дополнительные обвинения в похищении двух людей, изнасиловании, введении наркотиков, в том числе запрещенных, без согласия или ознакомления жертвы. Пусть на неё заведут дело и отправят в камеру. А я пока добуду нам чертову уйму ордеров. 

 
 

 Недостаток сна нисколько не отразился на скорости Евы, с которой она шагала к парадной двери дома Сайласа Пратта. «Какой большой и красивый дом», – подумала она. Что ж, сегодня он увидит его в последний раз. Дверь им открыл робот. 

 – Доктор и миссис Пратт сейчас не могут вас принять. Пожалуйста, назовите свое имя, цель визита, и… 

 Ева не стала его дослушивать и отодвинула робота в сторону. 

 – Вырубите эту штуку, – приказала она сотрудникам в форме, которые шли позади неё и Пибоди. Она вошла в дом и оказалась в просторной гостиной, где доктор и его жена сидели на диване и потягивали мартини. 

 – В чем, собственно, дело? – потребовал объяснений Сайлас, поднимаясь на ноги. 

 – Займись этой женщиной, Пибоди. А он – мой. Сайлас Пратт, вы арестованы. Вы обвиняетесь в убийстве первой степени Авы Марстерсон, человека. В убийстве первой степени… 

 – Это абсурд. Вы лжете. 

 Ева почувствовала воздействие его силы – в животе появилось ощущение, будто он скован льдом. Но даже обрадовалась этому. 

 – Не перебивайте. Вы можете оказывать сопротивление всеми возможными способами, поскольку я буду очень рада провести несколько следующих минут, пиная вашу задницу. Господи, Пибоди, неужели ты не можешь её заткнуть? 

 – Она истеричка, – радостно ответила Пибоди, передавая кричащую Олу сотрудникам в форме. 

 – На чем я остановилась? Ах да, вы обвиняетесь в убийстве первой степени Брайна Троцки, еще одного человека. Так же вы обвиняетесь в похищении, использовании запрещенных препаратов, мошенничестве, злоупотреблении врачебной должностью и, просто забавы ради, порче имущества. Вы серьезно нагадили в том номере. У вас есть право сохранять молчание, – произнесла Ева. 

 – Катись в ад. 

 – Спасибо, но меня и Нью-Йорк устраивает. – Ева продолжила зачитывать ему права согласно правилу Миранды и одновременно заломила руку Пратта за спину. Он тут же попытался вырваться, и тогда она с удовольствием ударила его каблуком по лодыжке. Затем она защелкнула у него на запястьях наручники, и Сайлас принялся осыпать её проклятиями. 

 – Что это за язык? Латынь? Греческий? Или ты сам его выдумал? – поинтересовалась Ева и повела задержанного к двери. Сайлас продолжал сопротивляться, и именно это, как потом утверждала Ева, и стало причиной того, что мужчина со всего размаху ударился головой о дверной косяк. 

 – Черт, бьюсь об заклад, у тебя сейчас очень сильно разболится голова. Постарайся её вылечить, пока она не начала тебя беспокоить. 

 – Когда я выйду на свободу, то напьюсь твоей крови из серебряной чаши. 

 – Чертовски отвратительная идея. – Ева приблизилась к нему так, что её губы едва не касались уха Сайласа. – Здесь у тебя нет никакой силы, тупица. Ты арестован, тебя вывели в наручниках из твоего красивого дома на глазах у этих замечательных соседей и – о, ты только посмотри – это съемочная группа с семьдесят пятого канала. – Ева широко улыбнулась, довольная тем, что её знакомые журналисты прибыли так быстро. – Это ни что иное, как унижение. Готова поспорить, что даже сам дьявол почувствовал бы себя неловко. 

 Ева с трудом затолкала его на заднее сидение полицейской машины. А затем закрепила на голове Пратта черные очки, закрыв его глаза. 

 – Не забывайте, он обладает телепатическим даром, – сказала она полицейским, которые должны были отвезти задержанного в участок. – Как приедете, сразу же отправьте его в одиночную камеру. 

 Ева захлопнула дверь и выпрямилась, положив руки на бедра. 

 – Иди домой, Пибоди, – посоветовала она напарнице, когда та подошла к ней и зевнула так сильно, что хрустнула челюсть. – Поспи немного. 

 – Ну, когда-нибудь я точно попаду домой, но только после того, как выполню задание. 

 – О, да. Тогда ты просто свалишься от потери сил. – Ева не двигалась с места, наблюдая за Рорком, который направлялся к ней. «Черт возьми», – подумала она, – «как же он хорош». И тут же почувствовала, как сон начал окутывать её мозг. 

 – Полагаю, арест не один раз покажут в новостях, – сказал Рорк, подойдя к жене. 

 – Надо же как-то зрителей развлекать. – Ева слабо улыбнулась ему. 

 – Только не говори, что сегодня ты будешь проводить все аресты сама, а потом ещё и заниматься бумагами? 

 – Нет, мне нужно было арестовать только Пратта, ведь это особенный случай. Всех остальных подозреваемых возьмут другие сотрудники, а бумажная волокита подождет до утра. Я и так же готова лечь спать прямо на асфальт. 

 Рорк обнял её и только сейчас понял, насколько сильно она устала – Ева не стала сопротивляться проявлению его нежности, и это несмотря на то, что несколько репортеров всё ещё крутились поблизости. 

 – Я хочу поехать домой и лечь спать со своей женой. Причем на несколько дней. 

 – Ты установишь будильник, чтобы он сработал через восемь часов? 

 – Хорошо. 

 Обнимая друг друга за талию, они подошли к машине. Рорк сел за руль, а Ева скользнула на пассажирское сидение. И, как заметил Рорк, она тут же погрузилась в свои восемь часов, отведенные на сон.