• Следствие ведет Ева Даллас, #11

ГЛАВА 5

 Календарь утверждал, что весна вот-вот наступит, но она почему-то не торопилась. Ева ехала домой под моросящим дождем – таким же серым и безрадостным, как ее настроение.

 Ева была раздражена пресс-конференцией. Единст­венное, что в ней было хорошего, это то, что она уже за­кончилась, а все остальное – на редкость погано. Да и вообще – за целый день допросов и мельтешения по горо­ду она сумела составить лишь весьма смутное представление о нескольких людях и событиях. Нет, у нее явно не было поводов быть довольной собой!

 Вообще-то она не собиралась ехать домой: у нее еще была работа в городе, которую можно и нужно было сделать. Вместо этого она вдруг отпустила Пибоди, к великой – и нескрываемой – радости последней.

 Ева убеждала себя, что ей нужно отдохнуть: погу­лять по саду, привести мысли в порядок. И дело вовсе не в том, что она вдруг так безумно захотела увидеть Рорка… А пока она лавировала в густом потоке транс­порта, пытаясь не попасть в пробки, которые в этот час возникали чуть ли не на каждом углу. Она то прибавля­ла скорость, то притормаживала, подрезала не в меру наглого таксиста и в итоге застряла перед светофором. Железная река машин изрыгала клубы дыма, как ад­ский поезд. У одной из них под капотом вспыхнул огонь, и бедолага шофер с проклятиями поливал мотор пеной из огнетушителя.

 Чтобы хоть как-то скоротать время, Ева позвонила Фини.

 – Ну, как успехи?

 – Кое-какие имеются. Я вытащил из компьютера досье на всех, включая постоянных сотрудников театра и технический персонал. Адреса, финансовые данные, криминальное прошлое и так далее.

 У Евы на душе стало немного легче.

 – На всех?

 – Да. – Фини помолчал. – Ну, я не буду приписы­вать успех только себе. Нам помогли. Точнее, Рорк по­мог.

 Ева напряглась:

 – Рорк?

 – Он связался с нами сегодня после обеда – словно знал, что я буду искать данные на сотрудников театра. А у него вся эта информация и так имеется. Так что он сэкономил нам кучу времени.

 – Какой заботливый! – пробормотала Ева.

 – Все, что мы нашли, я послал тебе по электронной почте.

 – Прекрасно.

 – Я усадил Макнаба за вычисление пересечений, вероятностей, процентных соотношений. Времени на это уйдет прилично – список-то большой. Но завтра, я думаю, нам придется просеять людей, чтобы сократить список – отбросить наиболее бесперспективных. А как идут твои допросы?

 – Медленно.

 Автомобильная змея наконец поползла вперед. Ева выехала на перекресток, заметила пробел в потоке и нырнула в него. Ее маневр был встречен хором возмущенных гудков, и она коварно улыбнулась.

 – Мы установили, откуда взялось орудие убийст­ва, – стала рассказывать она. – Обычный кухонный нож из театральной кухни, которая находится в подвальном помещении.

 – Доступ туда, разумеется, имеют все? – уточнил Фини.

 – Актеры, сотрудники театра. Зрители, конечно, нет. Кстати, там установлены камеры наблюдения, и мы уже забрали вчерашние записи. Поглядим, что на них есть. Слушай, кое-какие исследования я намерена провести сама, а потом сравним мои результаты с твои­ми. От Миры я завтра получу несколько психологиче­ских портретов. Может оказаться, что нам не придется трясти две тысячи подозреваемых. Насколько далеко продвинулся Макнаб?

 – Он трудился не покладая рук, пока я его не отпус­тил.

 – Ты отпустил Макнаба домой?!

 – Вряд ли он поехал домой. – Фини хихикнул. – У него сегодня вечером свидание.

 – Заткнись, Фини! – рявкнула Ева и положила трубку.

 Вскоре она уже въезжала в ворота усадьбы. Даже не­смотря на отвратительную погоду, она была великолеп­на. А может быть, как раз на фоне этой сырой и серой мерзости она казалась даже более великолепной, чем обычно.

 На просторных лужайках лежал прозрачный предве­сенний туман, голые деревья, облитые дождем, словно плакали. Здесь царила особенная атмосфера, как всегда говорил Еве Рорк. А посередине возвышался его знаме­нитый особняк – с башнями, башенками, галереями и балконами. Ева часто думала, что это грандиозное со­оружение должно стоять на вершине утеса, чтобы внизу бурлило и пенилось море.

 Но даже здесь эта усадьба была спасительным ост­ровком для ее обитателей. Город с его толпами, шумом и зеленой тоской был не в состоянии пробраться сквозь высокие железные ворота. Это был оазис, который Рорк построил, чтобы спасаться от вероломства, бесце­ремонности и злой воли окружающих, а также от вос­поминаний о собственном беспросветном детстве.

 Каждый раз, когда Ева оказывалась здесь, ее рассу­док словно раздваивался. Одна часть твердила, что ей тут не место, другая доказывала, что только здесь она и может жить.

 Она бросила машину у ступеней парадного подъез­да, зная, что Соммерсет потом из принципа отгонит ее в гараж. Этот железный зверь, принадлежащий ненавистному городу, оскорблял чувства старого дворецкого так же сильно, как и присутствие самой Евы.

 Топая ботинками по ступеням, она взбежала ни крыльцо и окунулась в тепло, красоту и роскошь, которую могут купить только очень большие деньги. Сом­мерсет, с кислой физиономией и вытянутыми ниточкой губами, уже ждал ее.

 – Лейтенант, вы меня удивляете. Вы приехали до­мой сразу после окончания рабочего дня. Такого еще не случалось.

 – Неужели вам больше нечем заняться, кроме как хронометрировать мои приходы и уходы? – Ева сняла куртку и кинула ее на столбик лестницы, чтобы позлить дворецкого. – Могли бы, к примеру, пойти на улицу и пугать маленьких детей.

 Соммерсет не остался в долгу. Он осторожно, двумя пальцами, взял ее кожаную куртку и внимательно осмотрел ее.

 – Как, сегодня вы даже не запачкались в крови?

 – Еще не все потеряно. Это можно устроить прямо сейчас. Рорк еще не вернулся?

 – Рорк находится внизу, в комнате отдыха.

 – Ага, мальчик играет в свои игрушки!

 Ева гордо прошествовала мимо старика, но он не мог оставить последнее слово за ней.

 – После вас на полу мокрые следы!

 Она оглянулась, а потом посмотрела себе под ноги.

 – Вот и хорошо, у вас появится хоть какое-то заня­тие.

 Удовлетворенный этой дуэлью, Соммерсет отпра­вился приводить в порядок куртку Евы, она же спусти­лась по лестнице и пошла в спортзал.

 Проходя мимо купального павильона, Ева покоси­лась на большой бассейн, манивший своей глубокой та­инственной синевой. Джакузи бушевали миллионами пузырьков, из горячих ванн, словно гейзеры, вырыва­лись тонкие струйки пара. Хорошо бы сейчас раздеться догола и кинуться в воду! Но нет, сначала она должна поговорить с Рорком.

 В спортзале было пусто. Ева миновала раздевалку, небольшую оранжерею и остановилась возле двери в комнату отдыха, откуда доносился шум. Эта комната являла собой воплощенную мечту любого двенадцати­летнего подростка. Правда, сама она перестала мечтать об игрушках задолго до того, как ей исполнилось две­надцать.

 Здесь находились два стола – для бильярда и пула, несколько огромных экранов, подключенных к игро­вым приставкам, домашний кинотеатр для просмотра голографических фильмов, а также целый табун ярко раскрашенных игровых автоматов: автогонки, морской бой, авиасимулятор и черт знает что еще.

 Около одного из автоматов стоял Рорк, широко расставив длинные ноги. Его пальцы методично нажимали на какие-то штуковины, по виду напоминавшие боль­шие кнопки. На крышке автомата вспыхивали, гасли и переливались сотни разноцветных огоньков, а на боку было выведено крупными буквами: «Полицейские и во­ры». Из недр железного ящика вырывался пронзитель­ный вой полицейских сирен, дробь пистолетных выстрелов, визг покрышек на поворотах, а на крышке вдруг закрутилась красно-синяя мигалка.

 Засунув большие пальцы за пояс, Ева подошла к мужу.

 – Значит, вот чем ты развлекаешься в свободное время?

 – Здравствуй, дорогая. – Рорк даже не оторвал глаз от закрытой стеклом панели, под которой метались, сталкивались и рикошетили от стенок серебристые шарики. – Что-то ты сегодня рано.

 – Я ненадолго. Мне нужно поговорить с тобой.

 – Ага-м-м… гм… Одну минуточку.

 Ева уже открыла рот, чтобы возмутиться, но тут же подпрыгнула от неожиданности: из автомата раздался пронзительный звон, на крышке вспыхнули ослепи­тельные огни.

 – Что это за хреновина?

 – Классика пинбола! Ему, наверное, лет тридцать, но он еще в отличном состоянии. – Рорк ласково по­хлопал разноцветного монстра по железному боку. – Только сегодня купил.

 – «Полицейские и воры»?

 – Да. Я просто не смог устоять.

 Машина ответила ему зверским воплем: «Лежать! Мордой вниз! Руки за голову!», и Ева опять подпрыгну­ла от неожиданности. Последний шарик, звякнув, закатился в лунку, и автомат, словно спятив, замигал разно­цветными огоньками.

 – Дополнительный шарик, – удовлетворенно про­изнес Рорк, отступив на шаг и расправив плечи. – Впрочем, это может подождать.

 Он наклонился, чтобы поцеловать жену, но Ева от­толкнула его, упершись ладонью в грудь.

 – Не так быстро, игрок! Сначала скажи, какого чер­та ты звонил Фини?

 – Чтобы предложить свою помощь полиции родно­го Нью-Йорка и выполнить, так сказать, свой граждан­ский долг. Давай кусаться? – Он наклонился и прику­сил ее нижнюю губу. – Давай поиграем.

 – Не забывай, что главная – я!

 – Конечно, дорогая.

 – Я имею в виду расследование, умник!

 – В расследовании тоже. Поэтому тебе понадоби­лась информация на сотрудников театра, а достать ее ты поручила Фини. Очевидно, тебе в голову не пришло, что эта информация у меня давным-давно собрана. Но теперь все сделано. Кстати, у тебя мокрые волосы.

 – На улице моросит.

 Еве очень хотелось поспорить, но она не знала, к че­му прицепиться. Рорк был полностью прав.

 – Зачем тебе понадобилась столь исчерпывающая информация на всех, кто работает в «Новом Глобусе» и связан с этой постановкой?

 – Затем, лейтенант, что все, кто работает в «Глобу­се» и связан с этой постановкой, работают на меня. – Рорк сделал шаг назад и взял бутылку пива, которую до этого поставил на панель игрового автомата. – Видимо, у тебя сегодня был тяжелый день?

 – Да уж!

 Рорк протянул ей бутылку. Сначала Ева отрицатель­но покачала головой, но потом, пожав плечами, взяла ее и сделала несколько глотков.

 – Я хочу отдохнуть пару часов, чтобы прояснилось в голове.

 – Я тоже. И у меня есть отличное средство для это­го – пинбол на раздевание. Ева фыркнула:

 – Иди ты!

 – Если ты боишься проиграть, я дам тебе фору. – Говоря это, Рорк улыбнулся: он слишком хорошо знал свою жену.

 – Я не боюсь проиграть. – Ева сунула ему в руки бутылку; в ней уже проснулся боевой дух. – А какая фора?

 Все еще улыбаясь, Рорк снял туфли.

 – Вот это и еще пятьсот очков за каждый шарик. Учитывая, что ты – начинающий, это, по-моему, спра­ведливо.

 Ева испытующим взглядом посмотрела на автомат.

 – Значит, говоришь, ты купил эту штуковину толь­ко сегодня?

 – Буквально несколько часов назад.

 – Играй первым.

 – С удовольствием.

 В течение следующих двадцати минут Ева проиграла ботинки, носки, кобуру и теперь проигрывала рубашку.

 – Черт возьми! Эта железяка жульничает! – вос­кликнула она, потеряв терпение.

 – Машина не может жульничать. Просто ты черес­чур агрессивна. Позволь, я помогу тебе. – Рорк принял­ся расстегивать ее рубашку, но она оттолкнула его руки.

 – Я сама справлюсь! Значит, жульничаешь ты! – Сняв рубашку, Ева осталась в майке без рукавов, джин­сах – и босиком. – Не знаю, как, но ты мухлюешь!

 – А ты не допускаешь мысли, что я просто класс­ный игрок?

 – Нет!

 Рорк засмеялся и, взяв жену за плечи, повернул ее к себе.

 – Я дам тебе дополнительный ход и помогу вы­браться. – Он положил свои руки на ее поверх панели управления. – Надо не нападать, а маневрировать. Ша­рик все время должен быть в игре. Вот, смотри.

 Рорк запустил шарик и, наклонившись вперед, стал следить за ним через плечо Евы.

 – Нет, подожди. Не надо давить на все кнопки под­ряд, да еще с таким бешенством. Не торопись.

 Он нажал на ее пальцы, послав серебристый шарик в ворота, которые обозначали «стрельбу из автомата».

 Машина тут же сымитировала пальбу, разразившись громкими очередями.

 – Я хочу туда, к золотой решетке! – Ева была азарт­ным игроком, знала за собой это и всегда старалась из­бегать подобных развлечений.

 – Все в свое время, все в свое время… – Рорк при­жался губами к шее жены. – Ну вот, ты уничтожила по­лицейскую машину и заработала пять тысяч очков.

 – Но я хочу золота.

 – Как я тебя понимаю! Что ж, давай попробуем. Чувствуешь мои руки?

 Рорк стоял, крепко прижавшись бедрами к упругим ягодицам Евы.

 – Это не руки, – откликнулась она.

 На его губах появилась широкая улыбка.

 – Верно. Вот они. – И он положил ладони на груди жены, почувствовав, как под тонкой хлопковой тканью ее сердце пустилось вскачь. – Предлагаю тебе сдаться на милость победителя. Это будет почетная капитуля­ция.

 – Черта с два!

 Рорк поймал зубами мочку ее уха и слегка прикусил. Пальцы Евы вздрогнули и непроизвольно нажали на кнопки. Машина взорвалась бравурными звуками.

 – Что это? Что… – Ева чуть не подскочила от удив­ления.

 – Ты выиграла золото! Призовые очки и дополни­тельный шарик. – Рорк расстегнул верхнюю пуговицу на ее штанах. – Молодец!

 – Спасибо.

 Ева слышала, как звенят колокольчики – и в авто­мате, и в ее голове. Она позволила Рорку развернуть ее так, что они оказались лицом к лицу.

 – Но ведь игра еще не окончена…

 – Далеко не окончена! – Его губы, горячие и жад­ные, прильнули к ее губам, ладони, которые уже нахо­дились под майкой, накрыли груди Евы. – Я хочу те­бя… Я всегда тебя хочу!

 Задыхаясь от желания, Ева дрожащими руками ста­ла расстегивать пуговицы на его рубашке.

 – Ты должен был проиграть хотя бы несколько ве­щей. На тебе надето слишком много всего.

 – Я это учту.

 Желание овладело ими обоими так быстро и власт­но, что теперь обжигало, заслоняя собой весь остальной мир. Тело жены казалось Рорку сокровищем – его ровные линии, округлость мышц, удивительная чистота и мягкость кожи. Крепко прижавшись к любимой, он то­нул в ней.

 А Еве хотелось отдавать. Отдавать все, что у нее есть, все, что у нее когда-либо будет. Рядом с ним она забывала все ужасы своего детства, все тяготы своей ра­боты. То, что они снова и снова дарили друг другу, было ее собственным, только ей принадлежащим чудом.

 Ева опустилась на пол, увлекая Рорка за собой.

 – Посмотри на меня…

 Его имя застряло у нее в горле, она онемела, почув­ствовав, как нежные пальцы скользят по ее телу, проникают в нее. По коже Евы побежали мурашки, словно серебристые шарики, которые только что бешено мета­лись под стеклом игрового автомата.

 Рорк увидел, как затуманились ее глаза, а потом вдруг широко открылись и потемнели.

 – Давай… Давай…

 Ее пальцы впились в его плечи, по телу проходили судороги, и, когда из ее горла уже готов был вырваться яростный крик наслаждения, он накрыл ее рот губами…

 

 -Я не проиграла!

 Рорк повернулся и с улыбкой посмотрел на обна­женные ягодицы Евы, которая, нагнувшись, подбирала с пола свою одежду.

 – А я и не говорил, что ты проиграла.

 – Но ты подумал, я же знаю! Мне просто не хватило времени, чтобы закончить эту дурацкую игру.

 – Будем считать, что она отложена. – Рорк за­стегнул брюки. – Есть хочу! Давай что-нибудь прогло­тим?

 – Времени нет. Мне нужно работать. Я собираюсь поехать в гостиницу и осмотреть номер, где жил Драко.

 Рорк тем не менее чуть ли не силком притащил же­ну на кухню и собственноручно разогрел бифштексы и перловый суп.

 – Я поеду с тобой, – решительно заявил он, когда Ева допила кофе.

 – Я тысячу раз просила тебя не вмешиваться! Это дело полиции.

 – Разумеется, а я лишь выполняю свой граждан­ский долг. Впрочем, я это, по-моему, уже говорил. – Зная, что Ева наверняка разозлится, Рорк с улыбкой добавил: – В конце концов, этот отель принадлежит мне.

 Понимая, что он хочет позлить ее, Ева предпочла промолчать. «В конце концов, это же не место преступ­ления, куда не пускают посторонних, – подумала она. – Так что, если он поедет со мной, большой беды не бу­дет». Кроме того, ей могли пригодиться его наблюда­тельность и ум, хотя вслух она в этом не призналась бы никогда.

 – Ладно, – согласилась Ева, с напускным равноду­шием пожимая плечами. – Только не путайся под но­гами.

 Рорк послушно кивнул, хотя вовсе не собирался вы­полнять ее просьбу: иначе было бы скучно.

 – Мы возьмем с собой Пибоди?

 – Она – на свидании.

 – А-а… С Макнабом?

 Ева почувствовала приступ раздражения.

 – Она не встречается с Макнабом. – Заметив удив­ленный взгляд Рорка, Ева с ожесточением отодвинула от себя чашку. – Послушай, возможно, в каком-то параллельном измерении, далеко-далеко, они занимаются сексом. Но они не встречаются. Вот так!

 – Дорогая, рано или поздно обязательно наступает момент, когда дети улетают из родного гнезда, как бы ни было обидно маме.

 Ева замахнулась на мужа ложкой:

 – Заткнись! Я серьезно говорю. Они НЕ встреча­ются!

 

 В каком-то смысле обшарпанную квартиру Макнаба, расположенную в южной части Вестсайда, действи­тельно можно было назвать «параллельным измерени­ем». Это было типичное жилище одинокого мужчины: бедно обставленное, напичканное разнообразными спортивными призами, с раковиной, полной грязной посуды.

 Когда ожидался приход дамы, Макнаб обычно пы­тался хотя бы частично разгрести повседневный кавар­дак, распихивая по шкафам нестираное белье и немы­тые тарелки. В помещении после этого все равно оста­вался стойкий запах подгоревшей овсянки, но хозяина квартиры это нисколько не смущало. Он гордо огляды­вал результаты своих трудов, пребывая в твердой уве­ренности, что навел стерильную чистоту. Ту же опера­цию Макнаб проделал и перед приходом Пибоди.

 – Ну и ну! – Он перекатился на спину и хватал ртом воздух, как выброшенная на берег форель. Рядом с ним в постели лежала обнаженная женщина, и, даже если сейчас ему было бы суждено умереть, он предстал бы перед создателем счастливым человеком. – Сегодня мы с тобой побили все рекорды. Надо записать это для потомства.

 Пибоди находилась на грани обморока, как это все­гда с ней случалось, когда она оказывалась в постели с Яном Макнабом.

 – Я не чувствую ног, – пролепетала она, едва воро­чая языком.

 Макнаб галантно приподнялся на локте, но, поскольку они кончили в позе «валета», он видел только ноги Пибоди от ступней до колен. Колени у нее, надо сказать, были просто загляденье.

 – Даю тебе слово, что я их не съел, иначе бы я это запомнил. – Он провел ладонью по ноге Пибоди и до­бавил: – Да вот же они! Обе на месте.

 – Слава богу. Они мне еще понадобятся.

 Отдышавшись, Пибоди села в постели, посмотрела на профиль Макнаба и уже не в первый раз задумалась: в какой же момент она потеряла от него голову? Если бы месяц назад кто-нибудь сказал ей, что она будет ле­жать голой в кровати с Макнабом, Пибоди плюнула бы этому человеку в лицо.

 – Как здесь холодно! – пробормотала она, закутав­шись в скомканные простыни.

 – Этот пес домовладелец выключил отопление, зая­вив, что весна на носу и уже тепло. Можно подумать, что я не плачу за квартиру! Как только получу зарплату, первым делом куплю обогреватель.

 Макнаб широко зевнул и пригладил свои вьющиеся светлые волосы. Пибоди едва удержалась, чтобы не по­играть с его чуть рыжеватыми кудряшками. На худом бедре Макнаба красовалась переводная татуировка, изображающая серебряную молнию, а в левом ухе – че­тыре серебряные сережки. Кожа у него была белой, как молоко, глаза – серыми, как пыль. Пибоди до сих пор не могла объяснить себе, что привлекло ее в нем. И тем более – как вышло, что они регулярно и отчаянно занимаются сексом, а встречаясь на службе, не испыты­вают по отношению друг к другу ничего, кроме раздра­жения.

 Она и рада была бы сказать, что ей не по вкусу такой тип мужчин, но беда в том, что Пибоди и сама не знала, какой именно тип ей по душе. Ее успех у мужчин носил обычно случайный характер и вообще был каким-то… кривобоким, что ли.

 – Я, пожалуй, пойду.

 – Почему? Еще рано.

 Макнаб сел в постели и, зазывно глядя на Пибоди, погладил ее по голому плечу.

 – Я изголодался…

 – Господи, Макнаб, мы же только что закончили!

 – Вообще-то, я имел в виду пиццу. – Он знал ее слабое место. – Давай подкрепимся.

 – Я на диете.

 – Это еще зачем?

 Пибоди округлила глаза, обмоталась смятой про­стыней и встала с кровати.

 – Как зачем? Чтобы не быть толстой.

 – Ты вовсе не толстая. Ты просто крепко скрое­на. – Проявив завидную быстроту, он поймал краешек простыни и сдернул ее с Пибоди. – Очень крепко скроена!

 Когда Пибоди нагнулась, чтобы поднять простыню с пола, Макнаб спрыгнул с постели, обхватил ее сзади за талию и прижался так крепко, что она испугалась.

 – Ну ладно, давай перекусим, а там видно будет.

 – Прекрасно! У меня есть неплохое вино.

 – Если это то же самое вино, которым ты поил ме­ня в прошлый раз, я лучше попью из унитаза.

 – Нет, это другое. – Он поднял с пола свой оран­жевый тренировочный костюм и натянул на себя. – Хочешь, дам тебе какие-нибудь штаны?

 Когда Пибоди услышала такое предложение, ей за­хотелось отхлестать его по щекам.

 – Макнаб! Я не влезла бы в твои штаны даже в воз­расте двенадцати лет, а теперь и подавно. У меня задни­ца шире, чем у тебя плечи.

 – Это верно, – поспешно согласился Макнаб. – Ну ладно, мне нравятся полные женщины – особенно в полицейской форме. – Ему каждый раз приходилось уговаривать ее остаться после первого «сеанса связи».

 Макнаб отправился на кухню и достал из холодиль­ника бутылку вина, которую он купил накануне, пред­вкушая очередное свидание с Пибоди. Он часто думал о ней, слабея от этих мыслей. Когда ему удавалось удержать ее в постели, все было хорошо: он не задумывался о своих словах, а все действия происходили сами собой.

 Сунув пиццу в духовку, Макнаб вытащил из ящика стола штопор. Это проклятое вино обошлось ему в два ра­за дороже, чем то пойло, к которому он привык. Но когда тощему парню вроде него приходится конкурировать с изощренным в своем деле красавцем жиголо, не остается ничего другого, как идти на жертвы. Он не сомневался, что Чарльз Монро – знаток тонких вин. Они с Пибоди, наверное, принимают ванны из шампанского…

 Представив себе эту картину, Макнаб разозлился и, чтобы успокоиться, залпом выпил полбокала вина, а за­тем обернулся, услышав, как из спальни вышла Пибо­ди. Она была в форменных штанах и рубашке, расстег­нутой у горла, и Макнабу до боли захотелось поцело­вать ее туда – в то место, где из-под грубой хлопковой ткани виднелась нежная кожа.

 Дьявольское наваждение!

 – Что с тобой? – спросила она, заметив выражение страдания на его лице. – Пиццы не оказалось?

 – Отчего же? Сейчас будет готова. – Макнаб про­тянул ей бокал вина. – Я думал… о работе.

 – Мм-м… – Пибоди отпила вина и вытянула губы, наслаждаясь его сладким вкусом и нежным ароматом. – Вот это совсем другое дело! А что у тебя на работе? Собираешь информацию на свидетелей по делу Драко?

 – Все уже сделано и отослано Даллас.

 – Быстро сработали.

 Макнаб только пожал плечами. Зачем ему было рас­сказывать, что вся необходимая информация буквально свалилась ему в руки от Рорка?

 – Наш отдел всегда работает на совесть. Хотя этот случай – особый. Даже после того, как список подозре­ваемых и свидетелей отфильтруют, в нем все равно останется очень много имен. Представь себе, на глазах у тысяч людей парню в сердце всаживают нож!

 – Мне ты можешь не объяснять. Нам всем предсто­ит еще та работка.

 Пибоди сделала еще глоток и уселась в кресло. Она вдруг осознала, что здесь, в кошмарном бедламе Макнабова логовища, чувствует себя не менее уютно, чем в собственной чистенькой квартирке.

 – Ты знаешь, мне кажется, что-то происходит, – сказала она неожиданно для себя.

 – Всегда что-то происходит, – философски заме­тил Макнаб.

 – Нет, сейчас – что-то необычное. – Уткнувшись носом в бокал, Пибоди боролась с собой. Ее распирало. Она чувствовала, что если прямо сейчас не расскажет ему о встрече в «Голубой белке», то буквально взорвет­ся. – Слушай, хочешь, я расскажу тебе кое-что? Только по секрету!

 – Какие проблемы?! Валяй.

 Поскольку пиццу можно было ждать не раньше чем через десять минут, Макнаб открыл пакет с соевыми чипсами и устроился на ручке кресла, в котором сидела Пибоди.

 – Так что там у тебя за тайна?

 – Честно говоря, сама не знаю. Надин Ферст на­стояла на встрече с лейтенантом. Она просто развалива­лась на куски! Я имею в виду Надин. – Пибоди рас­сеянно сунула руку в пакет с чипсами. – Я ее такой еще никогда не видела. Эта встреча была личной. И очень серьезной. Они отослали меня в другой конец комнаты, но я видела их лица. А потом Даллас не сказала мне ни слова.

 – Подумаешь! Может, у них просто какие-то свои дела.

 – Надин не стала бы так яростно настаивать на встрече, если бы не оказалась в беде. – В некоторой степени Пибоди и себя считала подругой Надин, поэто­му сейчас ее грыз изнутри какой-то червячок. С какой стати ее отослали, будто маленькую девочку?! – Я ду­маю, это каким-то образом связано с делом Драко. Но почему Даллас ничего мне не рассказала? Она должна доверять мне!

 – Может, я попробую разузнать об этом?

 – Я и сама могу попробовать. Мне не нужна по­мощь отдела электронного сыска.

 – Дело твое.

 – Не лезь в это! Я сама не знаю, для чего рассказала тебе все это. Меня что-то точит. Надин – моя подруга. По крайней мере, так считается.

 – Ты просто ревнуешь.

 – Чушь собачья!

 – Ревнуешь, ревнуешь! – Макнаб обнял Пибоди за плечи. – У Даллас и Надин появились какие-то свои дела, в которые они тебя не допускают, вот ты и ревнуешь.

 Пибоди спихнула Макнаба с ручки кресла.

 – Ты дурак!

 – Эй, поосторожнее! – весело откликнулся он. – Будешь обзываться – не получишь пиццу.