• Мечты, #2

6

 Байрон де Витт не любил вмешиваться в работу своих заведующих отделами, но он знал – и хотел, чтобы они тоже знали, – что ни одна проблема в «Темплтоне» не остается в тайне от руководства. Интерес к гостиничному делу проснулся в Байроне, когда в юности во время летних каникул он подрабатывал в «Даблтри» – небольшом отеле в Атланте. За три месяца работы носильщиком он научился ловко управляться с багажом гостей и заработал деньги на покупку своего первого старенького автомобиля.

 Но главное, он узнал, какие драмы и трагедии разыгрываются ежедневно не только за закрытыми дверями гостиничных номеров, но и за стойкой портье, в баре, в подсобках. Гостиница напоминала жужжащий улей, уж что-что, а соскучиться здесь было невозможно.

 Атмосфера отеля совершенно зачаровала Байрона, следующим летом он решил попробовать себя в другом качестве, и таким образом прошел путь от коридорного до консьержа. Свою карьеру он сделал благодаря огромному любопытству, которое всегда испытывал к людям, к их желаниям, требованиям, мечтам.

 Родители втайне лелеяли надежду, что сын станет врачом. На его месте так бы и поступил любой богатый отпрыск старинного рода. Но Байрон выбрал работу, которая ему нравилась своим бесконечным разнообразием, и никогда не пожалел об этом. Большой отель его по-прежнему завораживал. Для Байрона не существовало неразрешимых проблем, безвыходных ситуаций; причем всякий раз он старался учитывать и частный, и общий аспекты. Его выбор остановился на компании «Темплтон» не случайно: Байрон потратил немало времени на изучение отелей – богатых и роскошных, маленьких и скромных. Он интересовался устройством сети новомодных гостиниц с конвейерным производством, восторгался очарованием старых европейских гостиниц, вникал в дела отелей Лас-Вегаса – сверкающих и пышных. Но отели компании «Темплтон» привлекли его больше всех – благодаря своей семейной традиционности, четкой, слаженной работе и непередаваемому, только им присущему шарму.

 Байрон знал по именам всех, кто находился у него в подчинении, и считал это само собой разумеющимся, частью своей работы. И когда он улыбался сидящей за стойкой женщине: «Привет, Линда!», он не подозревал, что у нее начинало учащенно биться сердце, а буквы на клавиатуре путались.

 В административном отделе жизнь кипела, как чайник на плите. Звенели телефоны, стучали факсы, жужжали ксероксы. Байрон шагал мимо столов, заваленных бумагами, обменивался по дороге приветствиями – и у мужчин сразу расправлялись плечи, а женщины жалели, что не успели подкрасить губы перед его приходом.

 Дверь в кабинет Лоры Темплтон была открыта. Послав ему быструю улыбку и махнув рукой на стул, она продолжала говорить по телефону:

 – Я уверена, что нам все удастся устроить, мисс Бингэм. Не думаю, что мистер Хаббл… Да-да, я понимаю, как это важно, но мистер Хаббл… – Она замолчала, страдальчески глядя на Байрона. – Сколько еще кресел понадобится? – Терпеливо выслушав, она улыбнулась. – Нет, конечно нет. У вас будет достаточно места, если вы воспользуетесь террасой. Нет, вероятность дождя крайне мала. Синоптики обещают чудесный теплый вечер, и прием пройдет великолепно. Очевидно, вы с мистером Хабблом просто не поняли друг друга, и… – Она стиснула зубы. – Давайте, я поговорю с мистером Хабблом сама, а потом снова свяжусь с вами! Да, до полудня. Непременно. Разумеется. Всего хорошего, мисс Бингэм, – Лора повесила трубку. – Она просто полоумная!

 – Откуда она – со съезда дантистов или со слета дизайнеров интерьера?

 – Она дизайнер. В последнюю минуту она почему-то решила, что сегодняшний прием на шестьдесят человек не удастся. По какой-то непонятной причине она не доверяет Бобу Хабблу и отослала его прочь.

 – Ваша беда в том, что вы носите фамилию Темплтон, – улыбнулся де Витт. – Все считают, что вы тут главная.

 «Если бы они видели ее кабинет, то ни за что бы так не решили», – подумал он про себя. Маленькая, тесная комнатка без окон. Байрон знал, что Лора сама выбрала кабинет и круг обязанностей, когда начала работать в отеле – разумеется, не полный рабочий день. Он, кстати, всегда недоумевал, как она со всем справляется – дети, дом, магазин, отель… Но Лора всегда была спокойна и собранна, четко выполняла свою работу. Однако в глубине ее глаз постоянно таилось страдание. «Все это неудачное замужество», – со вздохом подумал Байрон.

 – Не надо вам было спускаться сюда, Байрон. – Она торопливо что-то записала на листке бумаги. – Я сама собиралась прийти к вам в кабинет.

 – Ничего. Так что за проблемы с бойцами зубного фронта?

 – Ох, даже не знаю, как начать. Кто бы мог подумать, что у дантистов нет никакого понятия о приличиях?! – вздохнув, она начала перебирать бумаги на своем столе. – Вот, у меня лежат жалобы от обеих сторон конфликта, и я ума не приложу, что с этим делать.

 – Я не помню проблемы, с которой бы вы не могли справиться.

 – Спасибо за комплимент, но тут ситуация деликатная. Видите ли, двух врачей застукали в совершенно недвусмысленной обстановке… О, не подумайте чего-то совсем уж дурного: один из этих врачей – женщина. Так вот, ее муж решил преподнести супруге сюрприз, явился сюда без предупреждения, и…

 – Господи, как я люблю свою работу! – восхищенно проговорил Байрон. – Она напоминает многосерийную мыльную оперу.

 – Вам легко говорить! А я сегодня целый час провела с рыдающей женщиной. Она сидела на вашем месте, лила слезы и рассказывала кошмарные истории о своих замужествах, о своих романах, о своем психотерапевте… – при воспоминании об утреннем разговоре Лора скривилась как от зубной боли. – Это ее третий муж, и она утверждает, что у нее болезненная склонность к супружеским изменам.

 – Ей надо выступить в «Опра»[1]. Пусть посоветуется со зрителями – они любят обсуждать дам, склонных к супружеским изменам. Вы хотите, чтобы я с ней поговорил?

 – Нет, надеюсь, я выставила ее достаточно мягко. У нас тут другая проблема. Итак, рассказываю по порядку: входит муж и застает свою жену в объятиях другого, – она поморщилась. – Кстати, этот другой оказался его свояком.

 – Продолжайте, прошу вас; я преисполнен внимания.

 – Муж бьет свояка, то есть мужа сестры нашей героини, прямо в морду – и ломает мосты и коронки стоимостью в несколько тысяч долларов. В драке они наносят ущерб гостиничному номеру, но это ерунда – так, пара ламп и еще какие-то мелочи, – Лора небрежно махнула рукой. – А наша проблема заключается вот в чем: тот тип с поломанными мостами грозится подать в суд на отель!

 Эта история так развеселила Байрона, что он даже не очень огорчился.

 – Что же он может инкриминировать отелю?

 – Отель, видите ли, несет ответственность за то, что муж вошел в номер. Он, то есть муж, по телефону из дома заказал в номер жены шампанское и клубнику. С собой принес дюжину роз. Он подождал, пока к номеру подошел официант, проскользнул за ним в номер и – дальнейшая история вам известна.

 – Ерунда. Ни один суд не примет такого иска. Но, в любом случае, я беру это на себя.

 – Спасибо. Я бы сама с ним поговорила, но у меня такое впечатление, что он не жалует начальственных женщин. И еще, если честно, я никак не разгребу дела – столько сразу навалилось. Сегодня вечером банкет у дантистов, завтра приезжают косметологи…

 – К тому же надо разобраться с мисс Бингэм.

 – Вот именно. – Лора взглянула на часы и встала. – Меня просили зачем-то зайти в ресторан.

 Он тоже поднялся.

 – Неужели дизайнеры передрались в банкетном зале?!

 – Надеюсь, что нет, – она улыбнулась, и в этом было одно из главных достоинств Лоры: как бы она ни нервничала, никогда этого не показывала. – Кстати, у меня тут возникла идея насчет совместной акции отеля и нашего магазина, я хотела с вами посоветоваться.

 – Лора, это ваш отель!

 – Ничего подобного, я – ваш подчиненный, а вы – мой начальник. Так вот, прошлой осенью мы устроили в магазине прием с благотворительной распродажей и намерены повторять это в будущем. Я думаю, нам надо подумать и о других акциях – в чисто рекламных целях. Например, показ модной одежды с использованием моделей, представленных в магазине. Белый зал подошел бы идеально, если он еще не заказан на первую субботу декабря. Мы можем показать вечерние, маскарадные, бальные платья… Получится прекрасная реклама и для отеля, и для магазина, а постояльцам и работникам можно сделать скидку.

 – Лора, у вас просто талант! Вы непременно должны заняться маркетингом. – Он обнял ее за плечи, и они вместе вышли из кабинета. – И не нужно спрашивать у меня разрешения.

 – Люблю прорабатывать все до мелочей. Я поговорю еще с Марго и Кейт и тогда представлю окончательный проект.

 – Прекрасно. Кстати, как там Кейт?

 – Старается держаться. Временами, конечно, у нас с Марго от нее волосы дыбом встают: продавщица из Кейт так себе, – со вздохом ответила Лора и улыбнулась. – Но она старается, а когда мы с Марго ошибаемся в ведении бухгалтерии, шипит на нас, как змея. Так что все в порядке. И все же…

 – Все же?

 – Мне кажется, у нее внутри что-то надломилось. Не знаю, насколько это серьезно: ведь она такая сдержанная, немногословная. Ни с кем не говорит о том, что произошло, сразу замыкается в себе при любой попытке вызвать ее на откровенный разговор. А ведь прежде, чуть что не по ней, Кейт закатывала такие роскошные скандалы!

 – Вам не хватает скандалов? – попытался пошутить Байрон, но Лора нервно крутила в руках карандаш и не поддержала его шутки.

 – Она сдалась без борьбы, и это меня очень беспокоит. Так не похоже на Кейт! Когда год назад внезапно оборвалась карьера Марго в «Белладонне», Кейт собиралась организовать акцию протеста. Правда-правда! Хотела поехать в Лос-Анджелес и устроить пикет.

 При этом воспоминании Лора снова заулыбалась.

 – Я не стала ничего рассказывать Марго, потому что тогда мне удалось отговорить Кейт. Но именно такое поведение характерно для Кейт! Если ее задевают, она шипит, царапается, дает сдачи… А на этот раз все наоборот: втянула голову в плечи и слова не сказала в свою защиту. Ничего не понимаю.

 – Пожалуй, на вашем месте я бы тоже забеспокоился, – заметил Байрон.

 – Вот мы и беспокоимся. Особенно Марго – иначе она уже раз двадцать удавила бы Кейт прямо в магазине. Представляете, Кейт заставляет нас ежедневно заполнять какой-то «товарно-кассовый отчет»!

 – Бухгалтера могила исправит, – философски заключил Байрон, пожав плечами.

 – Все время таскает с собой электронную записную книжку и что-то такое говорит об «электронном магазине» и «торговле в режиме он-лайн». Это ужасно!

 Когда Байрон расхохотался, Лора тоже улыбнулась, а потом серьезно взглянула на него.

 – Можно вам задать один вопрос? – начала она и тут же перебила себя: – У вас, наверное, полно дел, а я вас задерживаю…

 – Ни в коем случае. Спрашивайте.

 – Я знаю, что на эту должность Джош хотел взять только вас, и больше никого. Прекрасно его понимаю: вы так разительно отличаетесь от Питера… – На этот раз ей не удалось справиться с волнением, и она на секунду замолчала. – Нет, как-нибудь потом. Я уже в цейтноте, и мисс Бингэм ждет. Спасибо, что взяли на себя этих дантистов.

 – Не стоит благодарности. Не знаю, часто ли вам об этом говорят, Лора, но вы – настоящее сокровище для «Темплтона»!

 – Стараюсь.

 Она ушла, а Байрон зашагал в противоположном направлении, на ходу изучая ее точный и аккуратный отчет.

 В конце дня Байрон зашел в кабинет Джоша Темплтона. Идти было недалеко: все кабинеты начальства располагались на специально отведенном этаже гостиницы. Из окон кабинета был виден бассейн в форме лагуны, окруженный пышной растительностью, и россыпь ярко-розовых зонтиков летнего кафе.

 Кабинет был отделан со вкусом: глубокие и удобные кожаные кресла, лампы в стиле «модерн», на стене – стильная акварель с видом Милана.

 – Пива? – вместо приветствия осведомился Джош.

 Байрон вздохнул, взял у Джоша бутылку и сделал большой глоток.

 – Извини, что поймал тебя в конце дня. Раньше никак не мог выбраться.

 – В нашем бизнесе конца дня не существует!

 – Знаю-знаю, твоя мать так всегда говорит, – усмехнулся де Витт: к Сьюзен Темплтон он питал глубочайшее уважение и искреннюю симпатию. – Знаешь, если бы твой отец повел себя как джентльмен и отступился, я умолял бы ее выйти за меня замуж. – Он снова отхлебнул пива, потом кивнул на папку, которую перед этим положил Джошу на стол. – Хотел отправить это тебе по факсу, но решил, что лучше передать лично.

 Джош взял папку и плюхнулся в кресло напротив Байрона. Просматривая бумаги, он реагировал очень эмоционально: хмыкал, вздыхал, ругался, кряхтел.

 – Я испытываю те же чувства, – сообщил Байрон. – С доктором Холдерменом я уже побеседовал – он все еще в гостинице. У него временные коронки и роскошный синяк под глазом. Я считаю, с иском у него ничего не выйдет, но он ужасно зол и сконфужен, поэтому может-таки подать в суд.

 Джош кивнул: он пришел к такому же заключению.

 – Что будем делать?

 – А ничего!

 – Согласен, – Джош швырнул папку на стол, взял себе пива, уселся поудобнее и с любопытством поглядел на Байрона. – А теперь рассказывай, зачем пришел на самом деле. Ты ведь эту проблему сам решил бы в два счета.

 Де Витт потер подбородок.

 – Похоже, мы неплохо друг друга изучили.

 – Десяти лет вполне достаточно. В чем дело, Байрон?

 – В Кейт Пауэлл.

 Брови Джоша взметнулись вверх.

 – Неужели…

 – Не в этом смысле! – пожалуй, слишком поспешно возразил Байрон. – Мы говорили сегодня с Лорой, и это заставило меня хорошенько обдумать ситуацию. Странное дело: Биттлы выдвинули серьезное обвинение против Кейт, но в суд не подали. И она тоже. А прошло уже три недели.

 – Сейчас я снова разозлюсь! – Чувствуя, что закипает, Джош вскочил и начал шагать по комнате. – Мой отец много лет играл в гольф с Ларри Бигтлом. Он тысячу раз бывал у нас в доме. Он знал Кейт совсем маленькой девочкой…

 – Ты говорил с ним?

 – Когда я собрался это сделать, Кейт чуть не с кулаками на меня накинулась! – Джош залпом допил пиво. – Но потом вдруг сникла. Она выглядит такой несчастной, что я не решаюсь настаивать. Черт, признаться, я сейчас весь в заботах о Марго и будущем ребенке, поэтому пустил все на самотек. Ей сегодня проводили тест на биение сердца у плода. Знаешь, это такой кайф! Слышно, как бьется сердечко: слабенькие такие сигнальчики… – Заметив улыбку на лице Байрона, он умолк. – Ладно, вернемся к Кейт.

 – Ничего-ничего, можешь еще немного поиграть в счастливого будущего папашу.

 – Да нет уж, хватит, дело серьезное. Ведь у Лоры, кроме беспокойства о Кейт, полно собственных проблем. – Джош снова сел, на скулах его заходили желваки. – Мы решили наконец разобраться с Риджуэем. Этот чертов ублюдок обманул Лору, ободрал до нитки, на детей ему наплевать, да еще вздумал угрожать судебным процессом! Пришлось выписать ему чек на четверть миллиона.

 – Паршиво, – согласился Байрон. – Но зато теперь он уберется ко всем чертям.

 – И пусть только попробует вернуться!

 – Ты всегда можешь снова сломать ему нос.

 – С превеликим удовольствием, – чтобы снять напряжение, Джош слегка подвигал плечами. – В последние недели я совсем закрутился. А Кейт всегда была самостоятельной, и мы все к этому привыкли.

 – Лора сильно за нее беспокоится.

 – Лора за всех беспокоится, кроме самой себя! – нахмурился Джош. – Не думай, что я не пытался что-либо предпринять в отношении Кейт, но мне так и не удалось ничего от нее добиться. Она не хочет об этом говорить – по крайней мере, со мной. А я не могу затевать разбирательство с Биттлом через ее голову. Ты ведь это предлагаешь?

 – Это не мое дело, однако… – Несколько мгновений де Витт внимательно изучал содержимое своего стакана, потом поднялся и спокойно и твердо взглянул на Джоша: предварительно все обдумав, он уже пришел к определенному выводу. – Если «Биттл и К°» подадут на нее в суд, не лучше ли будет ей первой начать наступление?

 – Что ты имеешь в виду? Угроза жирненького иска, обвинение в неоправданном отстранении от должности, потере дохода и моральном ущербе?

 Байрон улыбнулся и допил пиво.

 – Ты адвокат, тебе виднее.

 

 Это дело заняло у него большую часть недели, но после встречи с партнерами «Биттл и К°» Джош пришел в «Претензию» очень довольный.

 Он обхватил жену за талию и звонко расцеловал ее, к полному восторгу покупателей, толпящихся в магазине.

 – Привет!

 – Привет. Что ты здесь делаешь в разгар рабочего дня?

 – Я пришел не к тебе. – Он снова поцеловал Марго и едва удержался, чтобы не положить руку на ее пока еще плоский упругий живот. – Мне надо поговорить с Кейт.

 – Она занимается переделкой всей системы учета. Цветовую кодировку вводит.

 – Господи Боже! Это еще зачем?!

 Марго только пожала плечами.

 – Надо ее остановить! Я пошел. – Он сделал глубокий вдох. – Если через двадцать минут не вернусь, знай – я всегда любил тебя.

 – Очень смешно! – фыркнула Марго, но посмотрела на мужа с беспокойством: было ясно, что он что-то задумал.

 Джош прошел в кабинет, где Кейт корпела над файлами. Ее волосы торчали в разные стороны, на двух пальцах правой руки были надеты напальчники.

 – Меньше чем за год вы с Лорой умудрились почти все перепутать! – не оборачиваясь, заговорила она. – Почему, черт побери, счета за пожарную страховку попали в файл к зонтикам?!

 – Надо их обеих выпороть.

 Вздрогнув от неожиданности, Кейт резко обернулась.

 – У меня нет времени болтать с тобой, Джош. Твоя жена превратила мою жизнь в непрекращающийся кошмар!

 – Забавно, она то же самое говорит про тебя. – не обращая внимания на сверкающие от ярости глаза Кейт, он подошел и поцеловал ее в кончик носа. – Я слышал, ты вводишь цветную кодировку.

 – Кто-то же должен это сделать! Программа обеспечивает правильность записей, но лучше продублировать картотекой. Я не раз говорила это Марго, но ей куда больше нравится торчать в зале и болтать с покупателями про всякие дурацкие побрякушки!

 – Разумеется, торговля – ерунда. Главное – учет!

 В запальчивости Кейт не услышала иронии.

 – Я считаю, что нельзя успешно заниматься делом, не вникнув предварительно во все детали. А Марго заносит обувь в раздел «Одежда» и не видит в этом ничего особенного!

 – Ее следует сурово наказать, – он обнял Кейт за плечи. – Предоставь это мне.

 Она презрительно хмыкнула и отпихнула его.

 – Иди отсюда! У меня нет времени зубы скалить.

 – Я пришел не зубы скалить. Мне нужно с тобой поговорить. – Он указал на стул: – Что ты вскочила? Сядь.

 – Неужели это не может подождать? Через час я должна вернуться в торговый зал, а еще надо проверить несколько файлов.

 – Сядь, – повторил Джош и по-братски слегка шлепнул ее. – Я только что встречался с Ларри Биттлом.

 Лицо Кейт мгновенно изменилось, глаза стали холодными и какими-то бесцветными.

 – Я не ослышалась?

 – Не разговаривай со мной таким тоном, Кейт! Я решил, что пришло время разобраться.

 Страх буквально парализовал Кейт; все так же холодно и отстранение она спросила:

 – И ты решил, что разобраться должен именно ты?

 – Разумеется! Как твой адвокат…

 – Ты не мой адвокат! – отрезала она.

 – А кто ходил с тобой в суд три года назад, когда тебя обвинили в превышении скорости?

 – Да, но…

 – Кто просматривал твой контракт на квартиру, прежде чем ты его подписала? Кто составлял твое завещание?

 – Это все не имеет ни малейшего отношения к делу! – рявкнула она.

 – На мой взгляд, имеет. А впрочем, может, ты и права: я всего лишь брал на себя твои нудные дела. Какой я, к черту, твой адвокат?

 Кейт устыдилась, но лишь на секунду.

 – Все равно, ты не имел никакого права за моей спиной встречаться с Биллом! Особенно после того, как я просила тебя ничего не предпринимать.

 – Я действовал не как адвокат, а как твой брат. Упоминание о родственных связях было, по мнению Кейт, ударом ниже пояса. Она вскочила.

 – Я что, слабоумная младшая сестренка, не способная постоять за себя?! Не смей вмешиваться! Я как-нибудь сама справлюсь!

 – Интересно узнать – как именно? – Джош тоже встал и приготовился к схватке. – Путем введения цветовой кодировки файлов?

 – Да! – Кейт уже перешла на крик. – Как хочу, так и живу! Как могу, так и выкручиваюсь! Кажется, не ною, не плачу, не сижу ни у кого на шее…

 – Ты отступилась и ничего не делаешь! Сунула голову в песок, и это продолжается уже очень давно. Ладно, зато теперь «Биттл и К°» знают, что им угрожает судебный иск.

 – Судебный иск?! – Кровь отхлынула от ее лица, руки похолодели. – Ты сказал им, что я собираюсь подать в суд? О Боже!

 У Кейт закружилась голова, и она была вынуждена опереться руками о стол.

 – Эй! – встревожился Джош. – Сядь. Приди в себя.

 – Оставь меня! Иди к черту! Что ты наделал?!

 – Я сделал то, что надо. Успокойся, и я тебе все объясню.

 – Господи Боже! – Кейт не слушала его, теперь ее лицо пылало. Резко развернувшись, она изо всех сил толкнула Джоша и зашипела. – Как ты посмел?! Как ты посмел угрожать им судебным разбирательством?

 – Я не говорил им, что ты подаешь в суд. Я просто намекнул, что ты этого так просто не оставишь…

 – Я же просила тебя не вмешиваться! Это касается только меня! Только меня… – она бессильно уронила руки. – Кто навел тебя на эту идиотскую мысль, Джош? Марго? Я ее убью!

 – Марго здесь ни при чем, хотя если бы ты хоть на минуту способна была открыть свои слепые от злости глаза, ты бы заметила, как она волнуется за тебя. Как все мы волнуемся!

 Чтобы побороть искушение взять ее за плечи и хорошенько встряхнуть, Джош сунул руки в карманы.

 – Мне не следовало столько тянуть, но я был страшно занят. И все-таки я сделал бы это в любом случае, даже если бы Байрон не подтолкнул меня.

 – Стоп! – тяжело дыша, Кейт схватила его за руку. – А ну-ка еще разок. Байрон де Витт говорил с тобой обо мне?

 Поняв, что допустил ошибку, Джош попытался выкрутиться.

 – Действительно, он мельком упомянул твое имя, и это заставило меня…

 – Упомянул мое имя… – Кейт стиснула зубы и сжала кулаки. – Как же я сразу не догадалась?! Сукин сын! Но кто бы мог подумать, что у него язык как помело?!

 – Ты о чем?

 – Не прикидывайся! Уйди с дороги!

 Кейт яростно оттолкнула его. Джош не ожидал удара и чуть не упал, а когда попытался схватить ее, она уже вылетела из комнаты.

 – Подожди минуту! Я еще не закончил!

 – Пошел к черту! – бросила через плечо Кейт. Не обращая внимания на недоуменные взгляды покупателей, она злобно посмотрела на Марго и выскочила из магазина.

 Стараясь любезно улыбаться, Марго протянула завернутую покупку женщине, которая проводила Кейт широко раскрытыми глазами.

 – С вас тридцать восемь пятьдесят три. Ваши сорок, – продолжая улыбаться, она отдала сдачу. – А шоу было бесплатно. Приходите к нам еще.

 Зная, что, когда у жены такой взгляд, ничего хорошего не предвидится, Джош осторожно подошел к кассе.

 – Марго, тебе нельзя волноваться…

 – Обсудим это позже, – сквозь зубы процедила она. – Чем ты ее так расстроил?

 «Вот она, женская солидарность, – подумал Джош. – Горой друг за друга!»

 – Я хотел ей помочь.

 – Ты же знаешь, как ее бесят эти разговоры! Слушай, а почему она не оторвала башку тебе, а побежала отрывать ее кому-то другому?

 Он вздохнул, поскреб подбородок, помялся.

 – Просто мне она ее уже оторвала. А теперь помчалась разбираться с Байроном. Я, конечно, и сам собирался предпринять кое-какие действия, но он как бы подтолкнул меня.

 Марго постучала розовым наманикюренным ногтем по стеклянному прилавку.

 – Понятно.

 – Я должен ему срочно позвонить и предупредить!

 Однако когда Джош потянулся к телефону на стойке, Марго мягко, но решительно взяла его за руку.

 – Ну, нет. Не надо. Зачем же лишать Кейт преимущества?

 – Марго, так будет честнее!

 – Честность не имеет к этому никакого отношения. И вообще ты сейчас займешься покупателями, так что у тебя нет времени болтать по телефону.

 Джош снова сунул руки в карманы, борясь с искушением.

 – Герцогиня, у меня через два часа деловая встреча. Я не смогу помочь тебе тут.

 – Из-за тебя я осталась в магазине одна! – Видя, что этот довод его не убедил, Марго устало опустила плечи. – Знаешь, я не очень хорошо себя чувствую…

 – Ты плохо себя чувствуешь? – немедленно запаниковал Джош. – Я же говорил, что тебе нельзя постоянно находиться на ногах!

 – Возможно, ты прав, – хотя Марго чувствовала себя здоровой, как лошадь, она пододвинула к кассовому аппарату стул и села. – Посижу часок на кассе. Джош, дорогой, предложи покупателям шампанское.

 Довольная собой, она потихоньку скинула туфли и приготовилась смотреть, как ее обожаемый муж будет управляться с полным народу магазином.

 Она не променяла бы это шоу ни на какое другое – кроме одного: того, что с минуты на минуту произойдет в одном из служебных кабинетов «Темплтон Монтерей»…

 

 Первое сравнение, пришедшее Байрону на ум, было таким: атака взбесившегося лося!

 Кейт вихрем пронеслась мимо пораженной секретарши, а когда та попыталась ее остановить, ощерилась, как голодная волчица, и готова была послать бедняжку в нокаут, Байрону пришлось резким жестом отослать секретаршу прочь.

 – О, Кэтрин! – Он старался не обращать ни малейшего внимания на то, в каком она состоянии. – Какая приятная неожиданность!

 – Я вас уничтожу! Я оторву ваш любопытный нос и засуну его в ваш болтливый рот!

 – Конечно-конечно, но, может быть, сначала хотите чего-нибудь выпить? Воды? Вам надо немного остыть.

 – Что вы о себе возомнили?! – Она изо всей силы ударила ладонями по его столу. – Кто дал вам право вмешиваться в мои дела? Я что, произвожу впечатление слабовольной пустоголовой дуры, нуждающейся в защите сильного мужчины?

 – На какой вопрос мне отвечать сначала? Может быть, по порядку? – Байрон воспользовался тем, что ей понадобилось перевести дыхание, и заговорил, пока она снова не начала орать. – Во-первых, я о себе ничего не возомнил. Во-вторых, в ваши дела я не вмешиваюсь, а просто ими интересуюсь – как друг, который беспокоится о вас. И, уж конечно, я не считаю вас слабовольной и пустоголовой. Упрямой, грубой – безусловно. И еще – потенциально опасной для общества.

 – Вы даже не подозреваете, насколько опасной, приятель!

 – Угроза прозвучала бы убедительнее, если бы не эти напальчники. Они портят всю картину.

 Из ее горла вырвался сдавленный хрип: только сейчас Кейт заметила, что забыла снять коричневые напальчники. Она резко сорвала их и швырнула прямо ему в лицо. Байрон ловко поймал их и невозмутимо прокомментировал:

 – Хорошая подача! Играли в школьной сборной по баскетболу?

 – Я считала, что могу вам доверять! – Кейт не хотелось думать о том, почему вдруг защипало глаза. – На одно короткое мгновение мне даже показалось, что вы мне немного нравитесь… Но сейчас я вижу: мое первое впечатление оказалось абсолютно верным. Вы – просто высокомерный, надутый мужской шовинист! – Ее душили ярость и обида. – Когда вы нашли меня на скале, я была вне себя от нанесенного оскорбления. То, что вы тогда от меня услышали, я бы ни за что никому не сказала, если бы была в нормальном состоянии. Вы не имели никакого морального права бежать и докладывать Джошу!

 – Я ничего не говорил ему о нашей встрече на скале.

 – Я вам не верю! Вы отправились к нему и…

 – Я не лгу, – резко перебил Байрон. Глаза его блеснули стальным блеском. – Да, я был у него: иногда нужен кто-то посторонний, чтобы помочь разобраться в некоторых вещах. Ваши родственники с ума сходят от беспокойства за вас, Кейт! И больше всего их тревожит ваша реакция на происшедшее.

 – Моя реакция – не ваша забота!

 – Не спорю. Но, согласитесь, довольно странно: столь безобидная вещь, как моя беседа с Джошем, превращает вас в несносную фурию; а вот когда вас обвиняют в растрате, вы поднимаете лапки кверху и слова не произносите в свою защиту.

 – Вы же ничего обо мне не знаете! Вы не знаете, о чем я думаю, что я чувствую… Вы не имеете никакого права осуждать меня!

 – Если бы вы не были до такой степени зациклены на самой себе, вы бы поняли, что никто вас и не осуждает. Но мне со стороны виднее: ваша семья очень за вас переживает.

 Кейт внезапно побледнела.

 – Не читайте мне нравоучения и не смейте говорить о моей семье! Это для меня самые главные люди на свете. Может быть, я веду себя так именно из-за них…

 Байрон удивленно поднял брови.

 – Что вы имеете в виду?

 – А это тоже не ваше дело! – Кейт прижала пальцы к глазам, тщетно борясь со слезами. – Ничто и никто не значит для меня так много, как моя семья.

 Байрон ни на минуту не усомнился в правдивости ее слов, и ему стало ее очень жалко.

 – Но ваше поведение – для них только лишний повод для беспокойства, – мягко заметил он.

 – Почему, черт возьми, вы так решили?

 – Они мне сами говорили: и Марго, и Лора, и Джош… А кроме того – я сам злился бы и волновался, случись подобное с моей сестрой.

 – Слава Богу, это случилось не с вашей сестрой, – Кейт вдруг почувствовала, что страшно устала. – А Джош прекрасно знает, что я сама справлюсь. У него и без меня забот хватает, нечего было пробуждать в нем чувство вины.

 – Неужели вы и в самом деле думаете, что им движет чувство вины?

 Она смешалась и опустила глаза.

 – Не переиначивайте мои слова, де Витт…

 – Я просто повторил ваше же выражение. А теперь, если истерика окончена, мы можем спокойно все обсудить.

 – Истерика?!

 – Я слышал, что вы мастерица закатывать скандалы, но теперь вижу, что слухи были явно преуменьшены.

 Байрон никогда бы не поверил, что человеческие глаза могут вспыхнуть таким пламенем, если бы не увидел это сам.

 – Я вам покажу «истерику»! – Молниеносным движением она сбросила со стола все бумаги и сжала кулаки. – А ну, выходите из-за стола.

 – Не надо меня провоцировать, – голос Байрона звучал с каким-то зловещим спокойствием, глаза смотрели холодно. – Я ни разу в жизни не ударил женщину. И никогда не думал, что может возникнуть такая необходимость. Но вы, Кэтрин, сами нарушаете правила игры. Или сядьте, или выметайтесь отсюда!

 – Я не сяду и никуда не выметусь, пока мы… Внезапно задохнувшись, она подавила стон и прижала руки к груди. Байрон выругался и быстро вышел из-за стола.

 – Черт! До чего вы себя довели?!

 – Не трогайте меня!

 В глазах у Кейт потемнело, но все же она продолжала вяло сопротивляться, когда он усаживал ее в кресло.

 – Сейчас вы сядете и расслабитесь. А если через тридцать секунд ваши щеки не порозовеют, я перекину ваше тщедушное тело через плечо и оттащу в больницу.

 – Оставьте меня! – Она достала антацид, хотя знала: это все равно что пытаться затушить лесной пожар из водного пистолета. – Сейчас я приду в себя…

 – Часто это с вами случается, Кейт?

 – Не ваше дело, – машинально ответила она и застонала от боли, когда он прижал два пальца к ее животу.

 – У вас вырезали аппендикс? – Хмурясь все – сильнее, Байрон продолжал водить пальцами по ее животу. – А может быть, опять сидите на диете?

 Прежде чем Кейт успела что-либо ответить, Байрон взял обеими руками ее лицо и внимательным долгим взглядом посмотрел в глаза. Очевидно, он заметил в них нечто такое, чего увидеть не ожидал. Во всяком случае, голос его прозвучал мягко, но твердо:

 – Вы плохо спите, устаете, дурно питаетесь. Нервы на пределе. И при этом считаете, что со всем справляетесь?

 Боль в животе понемногу утихла.

 – Я хочу, чтобы вы оставили меня в покое…

 – Мы не всегда получаем то, что хотим. Вы на грани нервного срыва, Кейт. До тех пор, пока вы не начнете заботиться о себе сами, это должен делать кто-то другой. Так вот, слушайте меня внимательно, – приказал он, положил руку ей на плечо и взглянул на часы. – До шести часов я занят на работе. В семь я за вами заеду. Вы будете дома или в магазине?

 – О чем это вы? Никуда я с вами не поеду!

 – Я отдаю себе отчет в том, что провел беседу неудачно. Вы вообще, надо сказать, пробуждаете во мне все самое худшее! Но я хочу вас как следует накормить и послушать про ваши приступы, когда вы будете в более спокойном состоянии. Неужели мы не можем побеседовать цивилизованно?

 Байрон говорил легко и непринужденно, но Кейт напугали его глаза: в них была решимость и непреклонность.

 – Не хочу я с вами ужинать и беседовать цивилизованно, – пробормотала она.

 Байрон подумал немного, потом наклонился над ее креслом.

 – Постарайтесь уразуметь то, что я вам сейчас скажу. Либо вы принимаете приглашение, либо я сейчас же снимаю трубку и звоню Лоре. Она примчится сюда через две минуты, и я расскажу ей, что уже дважды видел, как вы корчились от боли и едва не теряли сознание.

 – Вы не имеете права…

 – Плевать я на это хотел! – Он снова взглянул на часы. – Через пять минут у меня совещание, а то бы мы еще поговорили. Поскольку самым разумным для вас было бы сейчас поехать домой и отдохнуть, я уверен, что вы вернетесь в магазин. Итак, я заеду за вами в семь.

 Поняв, что попалась в ловушку, Кейт встала.

 – Мы закрываемся в шесть.

 – Ничего, немного подождете. И не хлопайте, пожалуйста, дверью, когда будете уходить.

 Конечно же, она ею хлопнула, но Байрон только улыбнулся. Однако улыбка быстро сошла с его лица, когда он торопливо снял трубку и начал набирать номер.

 – Доктора Маргарет де Витт, пожалуйста. Это ее сын, – он снова посмотрел на часы, чертыхнулся. – Нет, я не могу ждать. Попросите ее мне перезвонить, когда она освободится, ладно? До шести – в офис, после семи – домой. Спасибо.

 Положив трубку, Байрон подобрал раскиданные Кейт бумаги. Увидев брошенные напальчники, с восхищением присвистнул, вспомнив, как неподражаема она была, когда швырнула в него эти напальчники, и сунул их в карман.

 Вряд ли Кейт понравится, что он собирается поговорить с матерью о ее приступах. Но кто-то же должен о ней позаботиться, хочет она того или нет!