Адвокат мог не знать

 Промокший насквозь Диггер, жадно затягиваясь, курил сигарету, которую стрельнул у одного из помощников шерифа. Диггер бросил курить два года, три месяца и двадцать четыре дня тому назад, но в это утро, выйдя к пруду по малой нужде в рассветном тумане и обнаружив труп, он снова закурил.

 — Я просто взял и прыгнул. Ни о чем не думал, просто прыгнул. Я уже наполовину вытащил его на берег, когда заметил, что череп размозжен. «Поцелуй жизни»^[16] был ему не нужен. Уже не нужен.

 — Ты сделал все, что мог. — Колли обняла его за тощие плечи. — Тебе бы переодеться в сухое.

 — Они хотят еще раз со мной поговорить. — Мокрые пряди волос свисали вдоль его лица, как пакля. Рука, подносившая сигарету ко рту, дрожала. — Терпеть не могу разговаривать с легавыми.

 — Да кто ж это любит?!

 — Обыскивают мой трейлер!

 Колли поморщилась, оглянувшись через плечо на грязный трейлер.

 — Что у тебя там? Травка? Тебе грозят неприятности?

 — Нет, травку я давно бросил. Вместе с табаком. — Он с вымученной улыбкой поглядел на сигарету, докуренную уже почти до самого фильтра. — Может, стоит и то, и другое начать сначала? Господи, Колли, эти сукины дети думают, я это сделал!

 — Им просто надо все проверить. Но если ты хочешь, мы пригласим адвоката. Я могу позвонить Лане Кэмпбелл.

 Он еще раз затянулся, покачал головой:

 — Да черт с ними, пусть смотрят. Ничего они там не найдут. Уж если б я решил убить кого-нибудь, я бы все устроил куда лучше. А я даже не знал этого сукина сына. Я его даже не знал.

 Диггер опустился на землю прямо на берегу Саймоновой Ямы, глядя на клочья тумана над водой. Колли знаком попросила Рози остаться с ним, а сама направилась к Джейку.

 — Что они говорят?

 — Да почти что ничего. Но кое-что и без них можно понять.

 Они огляделись вокруг. На раскопки прибыл шериф с тремя помощниками, место преступления — с квадрата Б-10 по квадрат Д-15 — уже было огорожено желтой полицейской лентой. Тело Долана лежало лицом вниз на примятой траве рядом с прудом — там, где его оставил Диггер. Рана была обескровлена. Колли заметила, что череп неестественно сплющен. От удара осталась глубокая вмятина.

 Это мог быть увесистый булыжник. Удар нанесен сзади, сверху вниз. Скорее всего, двумя руками. Она смогла бы составить себе более полную картину, если бы ей разрешили осмотреть череп вблизи. Но и оттуда, где стояла Колли, было видно кровавое пятно в том месте, где он упал. Там он начал истекать кровью. Кровавый след тянулся к воде.

 Повсюду виднелись следы ног. Некоторые из них принадлежали ей самой, подумала Колли, другие — Джейку и остальным членам команды. Отчетливо виднелись следы босых ног Диггера, идущие к воде, и его же следы, более глубокие, более редкие, ясно указывающие, что он бегом возвращался к трейлеру.

 Полиция тоже это видит, сказала она себе. Это же ясно видно — как он шел к пруду, как увидел плавающее в воде тело, как бросился в пруд, чтобы его вытащить. Как побежал назад к трейлеру, чтобы позвонить по телефону 911.

 Они поймут, что он говорил правду.

 И они должны понять, что Рон Долан делал на раскопках.

 На земле у квадрата Б-14 остался зеленый мешок для строительного мусора. Из него высыпались кости животных.

 Один из помощников шерифа фотографировал тело, мешок, неглубокие борозды на берегу, оставленные, как полагала Колли, ногами Долана там, где его волоком тащили к воде. Все ждали прибытия судмедэксперта, но Колли и без его помощи могла бы восстановить ход событий.

 — Он хотел подбросить на площадку свежие кости. Заморочить нам голову. Он был в ярости и вполне мог на это пойти, — заметила она. — Надеялся остановить раскопки. Но кто-то размозжил ему голову. Кто мог это сделать? Если он привел кого-то с собой, это был бы единомышленник, его союзник… Кто-то, кому он доверял.

 — Я не знаю. — Джейк оглянулся на Диггера и с облегчением отметил, что тот сидит на земле, а Рози поит его горячим кофе.

 — Он совсем расклеился, — заметила Колли. — До смерти боится, что они повесят убийство на него.

 — Ничего у них не выйдет. Он даже не знал Долана. И любой, кто знает Диггера, поклянется на целой горе Библий, что он не способен никого убить. Черт, пару недель назад какая-то белка со склонностью к самоубийству выскочила на дорогу прямо ему под колеса, так он до сих пор переживает.

 — Тогда почему ты так встревожен?

 — Произошло убийство. Есть из-за чего встревожиться. Ты хоть понимаешь, что убийство на месте раскопок заблокирует нашу работу куда надежнее, чем подброшенные оленьи кости?

 — Думаешь, кто-то убил Долана, чтобы нам насолить? Но это же безумие!

 — Любое убийство — это безумие. — Джейк инстинктивно положил руку ей на плечо, и они предстали перед подошедшим к ним шерифом Хьюиттом единым фронтом.

 Шериф был высокий мужчина богатырского сложения. Двигался он медленно, почти вразвалку, а бежево-коричневая форма делала его еще более похожим на большого добродушного медведя.

 — Доктор Данбрук, — кивнул он. — Я должен задать вам несколько вопросов.

 — Не знаю, чем могу быть вам полезной.

 — Давайте начнем с того, что вы делали вчера. Дайте мне хотя бы общую картину.

 — Я приехала сюда около девяти утра. Большую часть дня работала вон на том квадрате, который сейчас огорожен лентой.

 — Одна?

 — Сначала одна, потом вместе с доктором Грейстоуном. Мы подготавливали останки к транспортировке. В полдень сделала перерыв примерно на час. Съела ленч и поработала над своими заметками. Вон там. — Она указала на пару складных брезентовых стульев, стоявших в тени у ручья. — Мы работали почти до семи, потом остановили работу на ночь. Я взяла пиццу в итальянском ресторанчике в городе и съела ее у себя в мотеле, потому что мне хотелось еще поработать над бумагами.

 — Вы больше не покидали мотель?

 — Нет. Я была у себя в комнате одна, — добавила Колли, предвосхищая его вопрос. — Послушайте, вам уже известно о моем вчерашнем столкновении с Доланом на стройплощадке. — Она бросила взгляд на «Лендровер». Красные надписи ярко выделялись на фоне тусклой зеленой краски. — Я разозлилась, потому что кто-то изуродовал мою машину. Но я бы не стала за это убивать. Если вам нужно алиби, у меня его нет.

 — Она не покидала своей комнаты, — сказал Джейк. И Колли и шериф дружно повернулись к нему. — Моя комната рядом. Она начала играть на виолончели примерно в одиннадцать вечера. Пилила эту чертову деревяшку битый час, не меньше.

 — Ну так возьми себе другую комнату, если тебе мешает моя игра.

 — Я не говорил, что мне мешает. — Правда, он не сказал и о том, как лежал в темноте, слушал эти низкие, протяжные, печальные звуки и тосковал по ней. — Она играет Баха, когда хочет успокоиться и выбросить все мысли из головы перед сном, — объяснил он шерифу.

 — Ты узнаешь Баха? — удивилась Колли. — Я поражена!

 — Мне знаком твой распорядок. Он редко меняется. — Джейк вновь повернулся к шерифу: — Она угомонилась только после полуночи. Спросите того, кто занимает комнату по другую сторону от нее, они вам подтвердят. Ее «Лендровер» был запаркован прямо под окном, рядом с моим. Сон у меня чуткий. Если бы она вышла и завела мотор, я бы услышал.

 — Вчера после обеда я беседовал с мистером Доланом по вашей жалобе. — Хьюитт неторопливо вытащил из кармана записную книжку, послюнявил указательный палец, отыскал нужную страницу. — При вашей вчерашней ссоре с покойным дошло ли у вас до физического нападения?

 — Нет, я… — Колли с трудом овладела собой. — Мне кажется, я его толкнула. Несильно, совсем чуть-чуть. — Она продемонстрировала, толкнув ладонью могучую бочкообразную грудь Хьюитта. — Если это считается физическим нападением, значит, я виновна. Он несколько раз ткнул мне в лицо пальцем, так что я считаю, что мы квиты.

 — Ясно. А вы не грозились убить его, если он не уберется с вашей дороги?

 — Нет, — с легкостью ответила Колли. — Я сказала, что засуну его голову ему в задницу, если он попытается мне помешать. Это неудобное положение, но не смертельное.

 — Вы тоже там были? — Хьюитт повернулся к Джейку.

 — Верно. Мистер Долан выразил недовольство нашим присутствием. Он хотел, чтобы мы убрались с его стройплощадки. Думаю, именно это привело его сюда прошлой ночью. — Джейк бросил выразительный взгляд на мешок. — Будь у него хоть малейшее представление о том, что мы тут делаем, как и почему, он понял бы, насколько все его действия бесполезны. Проблема в том, что он ничего не знал и не желал знать. Его можно назвать человеком ограниченным, может быть, даже эгоистичным, нацеленным лишь на собственную выгоду, но смерти он не заслуживал.

 — Не могу сказать, что я понимаю в вашей работе, но, боюсь, на ближайшую пару дней вам придется прерваться. И все вы должны быть в пределах досягаемости.

 — А мы никуда не собираемся, — заверила его Колли.

 — Да, кстати, — Хьюитт перелистал еще несколько страниц. — Вчера я заглянул в хозяйственный магазин в Вудзборо. Похоже, кое-кто приобрел пару баллонов красной краски. Такой же, как на вашей машине.

 — Кое-кто? — переспросила Колли.

 — Вчера вечером у меня состоялся разговор с Джимми Дьюком. — Лицо Хьюитта искривилось в невеселой усмешке. — А также с его другом Остином Селдоном. Так вот, Джимми заявил, что купил краску, чтобы подкрасить свой старый фургон, но я проверил: фургон весь проржавел, а краски нет. Словом, они быстро раскололись.

 — Раскололись, — машинально повторила Колли.

 — Теперь я могу предъявить им обвинение и запереть в камере, если вы именно этого хотите. Или я могу проследить, чтобы они оплатили ремонт вашей машины и принесли извинения вам лично.

 Колли глубоко вздохнула.

 — С кем из них вы вместе учились в одном классе?

 Улыбка Хьюитта потеплела.

 — С Остином. И так уж получилось, что он женат на моей кузине. Это не значит, что я его не посажу. Посажу обоих, если вы выдвинете официальное обвинение.

 — Как только достоверно узнаю оценочную стоимость покраски, хочу, чтоб через двадцать четыре часа у меня был чек на эту сумму. А свои извинения пусть оставят при себе.

 — Я об этом позабочусь.

 — Шериф? — Джейк выждал, пока Хьюитт не спрятал книжечку обратно в карман. — Вы хорошо знаете Остина и, вероятно, отдаете себе отчет в том, что он может наломать дров.

 — Уж это точно.

 — И поскольку вы его друг, а также знаток человеческой натуры, вы точно знаете, на что он способен, а на что нет.

 Хьюитт пристально посмотрел на Джейка, потом взглянул через его плечо на Диггера, сидевшего на земле и курившего уже вторую одолженную сигарету.

 — Ладно, я понял намек.

 Когда прибыл судмедэксперт, Колли и Джейк переместились к изгороди, откуда они могли следить за процедурой, не путаясь под ногами у полиции.

 — Мне еще ни разу в жизни не приходилось быть подозреваемой в деле об убийстве, — заметила она. — Это не так интересно, как мне казалось. Скорее оскорбительно. А давать друг другу алиби — вообще фигня. В это никто не поверит.

 — Думаешь, кто-нибудь поверит, что любой из нас мог снести голову Долану ради этого куска земли? — возразил Джейк. — Хьюитт отнюдь не дурак.

 — Ну, допустим.

 — Если он еще не понял, то скоро поймет: мертвый Долан нам страшнее живого.

 Колли задумалась.

 — Цинично, но верно.

 К ним подошла Рози.

 — Они пустили Диггера в трейлер переодеться. Бедняга совсем плох.

 — Найти тело, вялившееся в земле пару тысяч лет, это одно, а еще тепленькое — это совсем другое, — философски заметила Колли.

 — И не говори, — вздохнула Рози. — Слушай, я не хочу тут торчать, раз все равно работать не дают. Свожу-ка я Диггера на экскурсию по местам сражений времен Гражданской войны. А потом, может, в кино сходим. Хочешь с нами?

 — У меня есть кое-какие личные дела. — Колли бросила взгляд на трейлер. — Ты уверена, что справишься с ним?

 — Я ему намекну, что у него есть шанс затащить меня в постель. Это его подбодрит.

 — Погоди, сначала я сам с ним поговорю. — Джейк хлопнул Колли по плечу. — Ни с места, пока я не вернусь.

 — Вы с Джейком снова вместе? — спросила Рози, когда они остались одни.

 — Не в том смысле, — ответила Колли.

 — Детка, у вас с ним всегда все в одном и том же смысле. От вас искры летят. Ты все еще от него без ума, я же вижу.

 — Он все еще меня бесит, это я точно знаю. Тут есть разница. Эй, уж не хочешь ли ты и меня подбодрить?

 — Да ладно, не заводись.

 — Я ему сказал, что ты по нему сохнешь, — доложил Джейк, вернувшись к ним. Он обращался к Рози, но как бы невзначай встал так, чтобы загородить от Колли сцену у пруда, где помощники шерифа уже раскладывали и расстегивали черный мешок на «молнии». — Он так возбудился, что пошел принимать душ.

 — Надо же, как мне повезло! — воскликнула Рози и, кивнув на прощание, ушла.

 — Я уже видела тело, Джейк.

 — Ну и хватит, нечего тебе на него смотреть.

 — Может, тебе сходить в кино с Рози и Диггером?

 — Забудь. — Джейк взял ее под руку, развернул спиной к площадке и повел к открытым воротам. — Я еду с тобой.

 — У меня личное дело.

 — Угу. Я сяду за руль.

 — Ты даже не знаешь, куда ехать.

 — Ну так скажи мне.

 — Я поеду в Виргинию повидаться с этим доктором Симпсоном. Компания мне не нужна, а вести машину буду я сама.

 — Мне еще жить не надоело, поэтому поведу я.

 — Да я вожу в сто раз лучше тебя!

 — Черта с два! Сколько раз тебя штрафовали за превышение скорости в прошлом году?

 Ей хотелось и смеяться, и зарычать на него.

 — Это не имеет отношения к делу.

 — Еще как имеет. К тому же я сомневаюсь, что ты захочешь отправиться в Виргинию на машине, расписанной похабщиной.

 Колли выругалась сквозь зубы и забралась в его джип.

 — Раз ты ведешь, я выбираю музыку.

 — Ни за что, детка. — Он сел за руль и всунул в прорезь компакт-диск. — Первое дорожное правило гласит: музыку выбирает водитель.

 — Если ты думаешь, что я всю дорогу буду слушать «кантри», то ты не в своем уме. — Колли выключила компакт-диск и включила радио.

 — Песни в стиле «кантри» — это памятник американской культуры, это фольклор, запечатлевший социальные, семейные и сексуальные нравы нашего народа!

 Он опять переключил приемник на компакт-диск, но не успел певец выдать первую строчку, как Колли переключила его обратно на радио, надрывавшееся группой «Мусор».

 Музыкальный спор занял у них следующую четверть часа, и воспоминания о событиях утра уже не казались им такими страшными.

 Генри Симпсон жил в престижной загородной новостройке, которая, по мнению Колли, обязательно понравилась бы Рональду Долану. Все лужайки были безукоризненно подстрижены, дома на них стояли ровненько, как солдаты на плацу. Веранды, расположенные в бельэтаже, служили одновременно навесами для автомобилей и были выкрашены в девственно-белый, как платье невесты, цвет.

 На Колли такое однообразие нагоняло тоску. Нигде не было видно ни одного старого дерева с толстым, узловатым стволом и мощной кроной. Зато тут и там виднелись орнаментальные карликовые деревца, похожие на игрушечные, да изредка попадались хилые молодые клены. Некоторые цветочные клумбы, сгруппированные островками, выдавали склонность владельца (или его садовника) к оригинальности, но в большинстве своем они тоже были выстроены, как солдаты, и засажены ровными рядами или концентрическими кольцами традиционных бегоний, бархатцев и бальзаминов.

 — Если бы мне пришлось тут жить, я бы застрелилась.

 — Это вряд ли. — Джейк вел машину с черепашьей скоростью, вглядываясь в номера домов. — Ты бы покрасила дверь в цвет взбесившейся лососины, поставила бы на газоне пару розовых фламинго и планомерно доводила бы соседей до исступления.

 — Да, пожалуй. Мы приехали. Вон тот белый дом с черным «Мерседесом» на дорожке.

 — О да, это сильно сужает поиск.

 Колли невольно рассмеялась.

 — Следующий поворот налево. И помни наш уговор: говорить буду я.

 — Никакого уговора не было. Я просто сказал, что ты всегда много говоришь. — Джейк повернул на подъездную дорожку и заглушил мотор. — Ну и где бы ты жила, если бы сама выбирала место?

 — Ну уж точно не здесь. Не заговаривай мне зубы. Я должна сама с этим разобраться, Джейк.

 — Да, должна. — Он вылез из машины. — Какой-нибудь большой заброшенный дом в сельской местности. Со своей историей, со своим характером. Чтобы можно было его немного подремонтировать, привнести что-то свое. Оставить след.

 — Ты о чем?

 — В таком доме я хотел бы жить, если бы мне пришлось выбирать.

 — Ты бы не стал просто так ремонтировать. — Колли выудила из сумки щетку и несколько раз провела ею по волосам. — Ты бы сперва провел исследование, убедился бы, что твой ремонт не будет противоречить истории дома и его характеру. И тебе потребовались бы деревья. Настоящие деревья, — пояснила она, пока они шли по выложенной белой плиткой дорожке к белому дому, — а не эти карликовые уродцы.

 — Чтобы можно было подвесить шину и качаться на ней.

 — Точно.

 Колли вдруг нахмурилась. Они никогда раньше не вели подобных разговоров о жилище.

 — Что?

 — Ничего. — Она повела плечами, сбрасывая напряжение. — Ну все, мы пришли.

 Она нажала на кнопку звонка, и в доме раздался мелодичный перезвон колокольчика на три тона. Но не успела она опустить руку, как Джейк подхватил ее под локоть.

 — Что ты делаешь?

 — Оказываю тебе поддержку.

 — Встань вон там и оказывай на расстоянии. — Колли шлепнула его по руке. — Ты меня нервируешь.

 — Ты же все еще меня хочешь, разве нет?

 — Да, я все еще тебя хочу. Я хочу видеть, как ты поджариваешься в аду. Отпусти мою руку, пока я…

 Ей пришлось умолкнуть, потому что в эту минуту дверь открылась.

 Ее открыла цветущего вида женщина средних лет. У нее были золотисто-каштановые волосы, тщательно уложенные в модной «ступенчатой» стрижке и подчеркивающие красоту гладкой белой кожи. На ней были узенькие брючки с разрезами, не доходящие до щиколотки, и свободная белая блуза. Из открытых кожаных сандалий выглядывали покрытые розовым лаком ноготки.

 — Должно быть, вы Колли Данбрук. Я Барбара Симпсон. Очень рада познакомиться. — Она протянула руку. — А вы…

 — Мой коллега Джейкоб Грейстоун, — представила его Колли. — Спасибо вам и доктору Симпсону, что согласились принять нас без предварительной договоренности.

 — О, никаких затруднений! Прошу вас, входите. Ханк страшно обрадовался, когда я сказала ему, что вы приедете. Он будет рад вас повидать. Он приводит себя в порядок после игры в гольф. Почему бы нам не присесть в гостиной? Располагайтесь поудобнее. Я принесу выпить.

 — Не хочу затруднять вас, миссис Симпсон.

 — Никаких затруднений, — повторила Барбара, жестом приглашая Колли занять место на угловом диване, обитом серой кожей. — Прошу вас, присядьте. Я мигом.

 Перед диваном стоял низенький кофейный столик со стеклянной крышкой величиной с озеро, а на нем располагалась декоративная композиция из белоснежных цветов. На камине тоже стояла ваза с цветами. Колли предположила, что за черными лакированными дверцами китайского шкафчика у стены скрывается какой-нибудь хитрый музыкальный комбайн.

 Помимо серого дивана в уголке для беседы были два кресла, тоже кожаные, но карамельно-красного цвета. Рабочие сапожки Колли утопали в ворсистом ковре, занимающем всю площадь комнаты — от стены до стены. Ковер тоже был изысканно-серого цвета, но на несколько тонов светлее дивана. С растущим чувством тревоги в душе Колли рассматривала белого керамического кролика в углу. В нем было не меньше трех футов роста.

 — Без детей, — поставил диагноз Джейк, опускаясь на кожаные подушки дивана. — Ни детей, ни внуков, которые могли бы все тут запачкать своими липкими грязными ручонками.

 — Отец сказал, что у него есть дочь от первого брака и двое внуков. Но они живут на севере. — Колли осторожно присела на самый краешек дивана. — Эта… гм… Барбара — его вторая жена. Мои родители ее никогда не видели. Они поженились уже после того, как папа с мамой перебрались в Филадельфию. Когда Симпсоны переехали в Виргинию, они совсем перестали общаться.

 В комнату вошел Генри Симпсон — загорелый, как и положено игроку в гольф, с заметно обозначившимся брюшком под легкой рубашкой. Поседевшие до полной белизны волосы остались только на затылке и полукругом обрамляли лысину, похожую на монашескую тонзуру. На носу красовались очки в металлической оправе.

 Колли знала, что Симпсону за семьдесят, но он по-молодому энергично потряс ее руку обеими руками.

 — Надо же, как выросла дочурка Эллиота и Вивиан! Как быстро летит время! В последний раз, когда я тебя видел, тебе было пара месяцев от роду. Боже, я чувствую себя древним старцем!

 — А на вид не скажешь. Это Джейкоб Грейстоун, мой…

 — Еще один археолог. — Симпсон столь же энергично тряхнул руку Джейка. — Невероятно. Просто невероятно. Садитесь, прошу вас. Барб там хлопочет над лимонадом и печеньем. Итак, теперь мы доктор Колли Данбрук, — продолжал он, усаживаясь и одаряя ее отеческой улыбкой. — Твои родители должны гордиться тобой.

 — Надеюсь, доктор Симпсон.

 — Зови меня Хэнком, прошу тебя.

 — Хэнк, я не знаю, что именно сказал вам мой отец, когда позвонил сегодня утром и попросил меня принять.

 — Он сказал вполне достаточно, чтобы меня встревожить. Вполне достаточно, чтобы заставить меня задуматься и вспомнить все, что могло бы тебе помочь.

 Симпсон обернулся, когда в комнату вошла его жена, катя перед собой стеклянный сервировочный столик на колесиках.

 — Нет-нет, не вставайте! — И она замахала руками на Джейка, когда тот начал подниматься с дивана. — Я сама справлюсь. Я же вижу, вы уже начали разговор.

 — Я рассказал Барб о своем разговоре с твоим отцом, — со вздохом сказал Хэнк. — Буду с тобой честен, Колли. Я думаю, эта женщина, которая обратилась к тебе… Я думаю, она ошибается. Маркус Карлайл пользовался в Бостоне безупречной репутацией. В противном случае я никогда не направил бы к нему твоих родителей.

 — Хэнк! — Барбара поставила на столик поднос с крошечными печеньями, покрытыми глазурью, и провела рукой по плечу мужа. — Он так разволновался: если вдруг это окажется правдой, значит, он тоже каким-то боком причастен.

 — Но это же я послал Вивиан и Эллиота к Карлайлу! Это я уговаривал их обоих на удочерение.

 — Почему вы рекомендовали им именно Карлайла? — спросила Колли.

 — У меня была еще одна пациентка, страстно хотевшая ребенка. Ее муж был бесплоден. Как и твои родители, они записались в несколько агентств по усыновлению, но там были долгие листы ожидания. А потом моя пациентка пришла ко мне на ежегодный осмотр, вся сияя от счастья. Они с мужем усыновили ребенка через Карлайла. Она была от него в восторге, осанну ему пела. При моей специальности мне часто приходится иметь дело с пациентками, неспособными зачать или выносить ребенка. И я поддерживаю связи с другими докторами, моими коллегами. — Он взял с подноса стакан лимонада. — Я был наслышан о Карлайле. Все отзывались о нем хорошо. Вскоре я сам познакомился с ним на званом обеде. Он прекрасно держался, был остроумен, производил впечатление тонкого, глубоко чувствующего человека и казался преданным всей душой делу создания полных семей. Он именно так это и называл — «создание полных семей». Мне это запомнилось. Он произвел на меня прекрасное впечатление, и когда мы с Эллиотом обсуждали его тревоги, я рекомендовал обратиться к Карлайлу.

 — Вы и другим его рекомендовали?

 — Да. Трем или четырем пациенткам, насколько мне помнится. Он как-то позвонил и поблагодарил меня. Мы выяснили, что нас с ним объединяет страсть к гольфу, и часто после этого играли вместе. — Симпсон помедлил. — Мы стали своего рода друзьями на профессиональной основе. Я убежден, что произошла какая-то ошибка, Колли. Человек, которого я знал, никоим образом не мог быть замешан в похищении детей.

 — Вы не могли бы рассказать мне о нем?

 — Динамичен. — Симпсон помолчал, кивнул самому себе. — Да, это первое слово, приходящее мне на ум. Он был человеком динамичным. Острый ум, утонченный вкус, светские манеры. Он очень гордился своей работой. Создание семей. Дела об усыновлении он предпочитал всем другим.

 — Как насчет его собственной семьи? — спросила Колли. — С кем он поддерживал близкие отношения? Личные, профессиональные…

 — Насчет профессиональных не могу сказать. Личные… У нас были десятки общих знакомых. Его жена была очаровательной женщиной, правда, немного странной. Как бы вам объяснить… Она была тихая, очень преданная мужу и сыну. Но она казалась… я бы сказал, несколько выключенной из жизни. Не такую женщину ожидаешь увидеть рядом с таким сильным мужчиной, как Карлайл. Ни для кого не было тайной, что он часто предпочитал компанию других женщин.

 — Он изменял жене, — холодно уточнила Колли.

 — Были другие женщины, — повторил Симпсон, откашлявшись и смущенно ерзая в кресле. — Он был интересным мужчиной и необычайно жизнелюбивым. Очевидно, его жена предпочитала смотреть сквозь пальцы на его похождения на стороне. Впрочем, в конце концов они разошлись.

 Симпсон наклонился вперед и положил руку на колено Колли.

 — Неверность может свидетельствовать о том, что у мужчины есть слабости, но она еще не делает его чудовищем. А теперь прислушайся к моим словам. Этот пропавший ребенок… Его похитили в Мэриленде. Ты была удочерена в Бостоне. — Симпсон отеческим жестом похлопал Колли по коленке и снова откинулся на спинку кресла. — Не вижу связи между этими событиями. Откуда Карлайлу или любому другому человеку было знать, что появится возможность похитить младенца как раз в тот момент, когда младенец потребовался совсем в другом месте?

 — Именно это я и собираюсь узнать.

 — Вы все еще поддерживаете отношения с Карлайлом? — спросил Джейк.

 Симпсон покачал головой:

 — Нет, прошло уже несколько лет, как я потерял его из виду. Он переехал из Бостона. Мы утратили связь. По правде говоря, Маркус был значительно старше меня. Не исключено, что его уже нет в живых.

 — О, Хэнк, не говори такие страшные вещи!

 Расстроенная Барбара взяла поднос и принялась усиленно угощать Колли своими птифурами.

 — Я всего лишь рассуждаю как реалист, — возразил Симпсон. — Карлайлу сейчас уже лет девяносто или около того. Наверняка он уже не практикует. Я сам отошел от дел пятнадцать лет назад, и мы переехали сюда. Я хотел сбежать от суровых зим Новой Англии.

 — И больше играть в гольф, — со снисходительной улыбкой вставила Барбара.

 — Это, безусловно, повлияло на мое решение, — согласился Симпсон.

 — Эта женщина из Мэриленда, — начала Барбара, — перенесла страшный удар. У меня детей нет, но, я думаю, любой из нас может вообразить, что ей пришлось пережить. Вам не кажется, что при таких обстоятельствах она готова хвататься за любую соломинку?

 — Кажется, — согласилась Колли. — Но когда хватаешься за соломинки, иногда вытягиваешь именно свой жребий.

 Колли откинулась на спинку сиденья в машине Джейка и закрыла глаза. Теперь она была рада, что он настоял на том, чтобы сесть за руль. У нее не было сил.

 — Он просто не может в это поверить. Он по-прежнему считает Карлайла своим другом. Для него это блестящий, динамичный, неотразимый сердцеед.

 Джейк включил заднюю скорость.

 — И тебе этот портрет показался знакомым.

 «Значит, он тоже заметил», — подумала она, чувствуя, как подступает головная боль.

 — Давай не будем об этом.

 — Прекрасно. — И он задом выехал на дорогу.

 Колли поняла, что у нее не хватает ни желания, ни душевных сил на новую ссору. Выяснять отношения — значит вновь пускаться в путь по пересеченной местности, которую они проходили уже не раз.

 — Не люблю, когда меня дергают в разные стороны.

 Джейк остановил машину прямо посреди улицы, стараясь подавить возмущение. Он же обещал ей помочь, напомнил он себе. Черт, он практически навязал ей свою помощь! Хорош помощничек, ничего не скажешь. Нашел время считаться обидами.

 — Давай сделаем вот что: мы только что вышли из этого дома. Никто из нас еще не сказал ни слова.

 — Почему? — удивилась Колли.

 Он протянул руку, коснулся костяшками пальцев ее щеки.

 — Потому что я… потому что ты мне дорога. Хочешь — верь, хочешь — не верь.

 Ей хотелось стащить с себя ремень безопасности и перелезть через приборную панель к нему на колени. Ей хотелось прижаться к Джейку, хотелось почувствовать его объятия. Но ни за что на свете она не поддалась бы своему желанию.

 — Ладно, мы только что сели в машину. Мои первые слова: мы не осчастливили Хэнка и Барб своим визитом, верно?

 Джейк тронул машину с места.

 — А ты чего ожидала?

 — Сама не знаю. Но я точно знаю: хотя он мне не поверил, я сделала несчастным еще одного человека. Я заставила его почувствовать себя виноватым. И теперь он будет беспокоиться и сомневаться насчет других пациенток, которых послал к Карлайлу. Вдруг они тоже в такой ситуации? А ведь все они рекомендовали его кому-то еще. Ты только подумай: сколько людей стали через них клиентами Карлайла?

 — Я как раз думал о том, что в его деле это важный момент. Клиенты по цепочке. Богатые бездетные пары. Много богатых бездетных пар. Не исключено, что некоторые клиенты обращались к нему повторно. В общем и целом разрабатывается один и тот же пласт. А продукт достают…

 — Побойся бога, Грейстоун! Продукт?

 — Лучше думать об этом именно так, — кивнул Джейк. — Бьюсь об заклад, он именно так и думал. Продукт достают из совершенно иного источника. Доход от низкого к среднему. Люди, которые не могут себе позволить нанять частного детектива. Молодые супружеские пары из рабочей среды. Или юные матери-одиночки, что-то в этом роде. И обязательно за пределами родного края. Живя в Бостоне, он не стал бы добывать продукт в районе Бостона.

 — Нельзя гадить там, где живешь, — пробормотала Колли. — Слушай, для этого нужна целая сеть! Контакты. Связи. Большинство приемных родителей непременно хотят младенцев, так? И вообще, дети постарше не годятся: они кое-что могут помнить, умеют говорить. Он должен иметь дело только с младенцами. И он не может просто бродить кругами в надежде повстречать подходящую мамашу с младенцем. Их надо отслеживать.

 — Вот теперь ты дело говоришь. — Джейк заметил, что ее лицо слегка порозовело. — Нужна уверенность, что поставляешь клиенту здорового младенца: доброкачественный продукт, отличное обслуживание. А не то будешь получать жалобы и рекламации вместо почета и гонорара.

 — Связи в больницах. В родильных отделениях. Доктора, медсестры, возможно, социальные работники, если он имел дело с матерями-одиночками, особенно с несовершеннолетними или неимущими.

 — А где родилась Джессика Каллен?

 — В окружной больнице имени Джорджа Вашингтона восьмого сентября 1974 года.

 — Имеет смысл проверить записи, найти акушера Сюзанны. Может, расспросить ее? Пусть напряжет память. Лана работает над поисками Карлайла. Нам надо копать с другого конца.

 — Кажется, я все еще хочу тебя.

 — Детка, я в этом ни минуты не сомневался. По обочинам шоссе полно мотелей. Если ты действительно хочешь меня изнасиловать, я готов припарковаться у любого из них.

 — Это необычайно щедро с твоей стороны, но я еще не окончательно потеряла голову. Езжай прямо.

 — Ладно. Но ты дашь мне знать, когда окончательно потеряешь голову?

 — Ты первый об этом узнаешь. Грейстоун!

 Он повернул голову и увидел, что она смотрит на него оценивающе.

 — Данбрук?

 — Ты меня не так сильно злишь, как раньше.

 Он погладил ее по руке.

 — Дай мне только время.

 В семь вечера Лана складывала выстиранное белье. Она надраила всю кухню сверху донизу, прошлась с пылесосом по всему дому, не пропустив ни единого уголка, и даже вымыла шампунем щенка, возмутившегося этой процедурой. Она сделала все мыслимое и немыслимое, чтобы отвлечься от мыслей о Рональде Долане.

 Не помогло.

 Она говорила ему ужасные вещи, вспоминала Лана, сворачивая пару беленьких носочков Тайлера. А думала о нем еще хуже. За последние четырнадцать месяцев она сделала все, что было в ее силах, чтобы разрушить его планы относительно пятидесяти акров земли по берегу Антитама.

 Она сплетничала о нем, жаловалась на него, вела себя как последняя стерва.

 А теперь он мертв.

 Все ее дурные мысли, каждое слово, каждая усмешка теперь преследовали ее, как кошмар.

 Щенок пролетел мимо нее, как снаряд, в тот самый момент, когда она подняла корзину на бедро, и обрушился с лаем на входную дверь за секунду до того, как раздался стук.

 — Ну все, все, молчи! — Свободной рукой Лана оттащила его от двери. — Место!

 Тут по лестнице кубарем скатился Тайлер.

 — Кто это? Кто пришел?

 — Не знаю. Мои глаза-рентгены сегодня не работают.

 — Мамочка!

 Он зашелся от смеха, споткнулся о щенка и упал. Лана открыла дверь и растерянно заморгала, увидев Дага. Тайлер и щенок дружно бросились к гостю.

 — Прекратите! Элмер, место! Тайлер, где твои манеры?

 — Попался! — Даг подхватил визжащего от восторга Тайлера и зажал его под мышкой. — Похоже, парни просятся на волю. — Не отпуская мальчика, он наклонился и почесал черно-белого щенка за ушами. — Привет, Элмер.

 — О, Даг, у меня совершенно вылетела из головы наша встреча!

 — Слыхал? — Даг повернул улыбающегося Тая лицом кверху. — Это разбилось вдребезги мое самолюбие.

 — Я ничего не слышу.

 — Прошу тебя, входи. Я тут закопалась немного.

 — Выглядишь отлично.

 — Да уж, могу себе представить.

 На ней были розовые шортики и футболка в бело-розовую полоску, а на ногах — белые теннисные туфли. Волосы она небрежно сколола на затылке и сейчас машинально потянулась проверить, на месте ли заколка.

 «Она выглядит, — подумал Даг, — как восхитительная клубнично-сливочная карамелька».

 — Один вопрос. Ты всегда так наряжаешься в день стирки?

 — Конечно. Тай, будь так добр, уведи Элмера на минутку в свою комнату.

 — А можно мне показать ему мою комнату?

 — Его зовут мистер Каллен, и ты можешь показать ему свою комнату, но попозже. А сейчас уведи, пожалуйста, Элмера.

 Даг поставил Тая на ноги.

 — Приятное местечко, — заметил он, пока Тайлер, волоча ноги, поднимался по лестнице в сопровождении Элмера.

 — Спасибо. — Лана окинула лихорадочным взглядом безупречно убранную гостиную с бледно-зелеными стенами и простой моющейся мебелью. — Даг, мне действительно очень стыдно. У меня просто вылетело из головы. Я обо всем позабыла, когда услыхала о Роне Долане. Никак не могу опомниться.

 — Весь город в шоке.

 — Я ужасно к нему относилась, честно говоря. — Голос у нее дрогнул. Лана поставила корзину с бельем на кофейный столик. — Просто ужасно. Он не плохой человек, я это знаю… то есть знала. Но он был моим противником, и мне приходилось думать о нем плохо. Такая у меня работа. Если передо мной противник, я стараюсь победить его любой ценой. Но он был порядочным человеком, у него была жена, дети, внуки. Он верил в свою правоту так же, как и я…

 — Послушай… — Даг положил руки на плечи Ланы и повернул ее лицом к себе. — Это часом не ты пошла ночью к Саймоновой Яме и снесла ему полчерепа? Нет? Ну, значит, это не твоя вина. Ты всего лишь делала свою работу, и нечего теперь изводиться.

 — Но пойми, ведь это ужасно: я лучше думаю о нем теперь, когда он умер, чем когда он был жив! Что же я за человек после этого?

 — Ты не святая, и тебе надо на время выбраться отсюда. Пошли!

 — Я не могу. — Лана беспомощно всплеснула руками. — Сегодня я не способна к общению. Я не пригласила няню. Я…

 — Возьмем парня с собой. Я тут кое-что задумал… Ему понравится.

 — Взять Тая? Ты хочешь, чтобы я взяла с собой Тайлера?

 — Ага. Покажем ему настоящую крутую порнуху. Помеченную тремя крестами. Половое просвещение надо начинать как можно раньше.

 — У него уже есть коллекция видеофильмов, — хладнокровно парировала Лана. — Ладно, ты прав. Мне действительно надо выбраться отсюда. Я сбегаю переоденусь.

 — Ты прекрасно одета. — Даг схватил ее за руку и подтащил к подножию лестницы, решив, что ни за что на свете не даст ей сменить эти крошечные розовые шортики на что-то еще. — Эй, Тай-Рекс! Вали сюда, мы едем развлекаться.

 Лана и вообразить не могла, что проведет субботний вечер в тренировочном зале для обучения игре в бейсбол. В парке аттракционов, куда привез их Даг, таких загонов было три плюс еще три для детей до двенадцати лет. Кроме того, были еще поле для мини-гольфа, кафе-мороженое и гоночный трек с электрокарами. Здесь было шумно, многолюдно, всюду сновали возбужденные дети.

 — Нет-нет, не так. Ты же не хочешь огреть кого-нибудь по голове? Ты хочешь всего лишь попасть по мячу. — Даг наклонился к ней сзади, обхватил руками ее руки, сжимавшие биту.

 — Я никогда не играла в бейсбол. Только в лапту с Таем у нас во дворе.

 — Не надо мне плакаться на свое обездоленное детство и выжимать из меня слезу. Ты научишься отбивать правильно. Так, сначала плечи. Торс. Теперь бедра.

 — А можно мне? Можно мне? — Тай нетерпеливо подпрыгивал по ту сторону защитной сетки.

 — По одному поколению за раз, Громобой, — подмигнул ему Дуглас. — Сперва потренируем твою мамочку, а уж потом мы с тобой ей покажем, как отбивают мяч настоящие мужчины.

 — Мужской шовинизм не поможет тебе набрать очки, — предупредила Лана.

 — Ты, главное, следи за мячом, — сказал Даг. — Мяч должен стать для тебя целым миром. Твоя единственная цель в жизни — перехватить мяч вот этой битой. Ты сама должна стать битой и мячом.

 — О, так это дзен-буддистский бейсбол! Так бы сразу и сказал.

 — Ха-ха! Готова?

 Лана закусила нижнюю губу и кивнула, в глубине души сетуя, что ведет себя как девчонка: взвизгивает и отшатывается при виде выскакивающего и летящего на нее из механической пушки мяча.

 — Ты его пропустила, мама!

 — Да, Тай. Я знаю.

 — Первая попытка. Попробуем еще разок.

 На этот раз Даг обхватил ее обеими руками и направил движение биты, когда на них полетел мяч. Удар мяча по бите, легкой вибрацией отдавшийся в ее руках, вызвал у Ланы смех.

 — Еще раз.

 Лана сделала еще несколько ударов под восторженные вопли Тайлера. Потом она откинулась назад, запрокинула голову, почти касаясь губами подбородка Дага, и выждала, пока он не встретился с ней взглядом.

 — Ну? Как у меня получается?

 — Предупреждаю: тебе никогда не пробиться в Большую Лигу, но ты определенно делаешь успехи. — Даг на мгновение положил руку ей на бедро, потом отступил назад. — Ладно, Тай, теперь твоя очередь.

 Лана наблюдала за сильными руками Дага, лежащими на тоненьких ручках ее сына на толстой пластиковой бите. На какой-то миг ее сердце сжалось в тоске по мужчине, которого она любила и потеряла. На какую-то долю секунды Лане даже показалось, что он стоит рядом с ней. Такое ощущение иногда возникало у нее и раньше, когда она поздней ночью склонялась над кроваткой сына и смотрела, как он спит.

 Потом раздался щелчок мяча по пластмассе, и зазвенел радостный смех Тая. Боль отступила. Остался только ее сын и мужчина, помогавший ему правильно держать в руках толстую пластмассовую биту.

 Прошло три дня, прежде чем доступ на раскопки был открыт. Колли использовала это время для составления отчетов, один день она провела в балтиморской лаборатории. Она в течение часа отвечала на вопросы шерифа в его офисе. Колли было известно, что они ни на шаг не приблизились к разгадке убийства Долана.

 Вернувшись к работе, исследуя землю зондом и счищая ее щеточкой, Колли ни на минуту не забывала о том, что на этой земле был убит человек. На этой земле люди умирали и раньше, напоминала она себе. От болезней, от травм. Насильственным путем. Об этих людях она могла собрать данные, реконструировать обстоятельства их смерти, выдвинуть убедительную теорию. В отношении Долана она пребывала в таком же неведении, как и полиция.

 Она могла восстановить и наглядно представить быт, общественный строй, даже ежедневный распорядок жизни людей, населявших землю за тысячи лет до ее рождения. Однако она почти ничего не знала о человеке, с которым сама была знакома. О человеке, с которым у нее вышла крупная размолвка.

 — Ты и в детстве выглядела донельзя счастливой, когда копала совочком землю.

 Сердце Колли радостно подпрыгнуло: она узнала голос отца.

 — Это зубной зонд. — Отложив инструмент, Колли отжалась на руках и вылезла из ямы. — Я, так и быть, не стану тебя обнимать: мне нравится твой костюм. — Но она вытянула шею и поцеловала его в щеку, вытирая руки о джинсы. — Мама с тобой?

 — Нет. — Эллиот Данбрук огляделся вокруг, хотя его не слишком интересовали раскопки. Ему хотелось оттянуть объяснение цели своего визита. — У вас тут работа кипит, как я вижу.

 — Наверстываем упущенное время. Нам пришлось приостановить работы на три дня, пока полиция не очистила место.

 — Полиция? Произошел несчастный случай?

 — Нет. Я все забываю, что местные новости не распространяются так далеко на север. Произошло убийство.

 — Убийство? — ошеломленно переспросил Эллиот и схватил ее за руку. — О боже, Колли! Кто-то из твоей команды?

 — Нет! Нет! — Она стиснула его руку. — Давай уйдем в тень. — Колли наклонилась и вытащила из сумки-холодильника две бутылки с водой. — Это был один из местных, владелец земли, застройщик. Судя по всему, он пришел сюда посреди ночи, чтобы подбросить нам золотишка в песок. У него был с собой мешок с костями животных. Мы нарушили его планы, заморозили стройку, и он был недоволен. Кто-то раскроил ему череп. Возможно, камнем. Мы пока не знаем, кто и почему.

 — Ты ведь здесь не ночуешь? Ты живешь в каком-то мотеле, так?

 — Да, я живу в мотеле. Я в полной безопасности. — Колли протянула отцу одну из бутылок. — Здесь живет Диггер. Помнишь Диггера? Вы с мамой познакомились с ним, когда приезжали ко мне на раскопки в Монтану. — Она кивнула в ту сторону, где Диггер работал бок о бок с Рози. — Он обнаружил тело на следующее утро. С тех пор полиция не оставляет его в покое. Он напуган до беспамятства, боится, что его арестуют.

 — А ты уверена, что это не он…

 — Уверена, как в себе самой. Диггер немного чокнутый, у него в прошлом была пара приводов за буйство в пьяном виде. Главным образом, драки в барах. — Колли пожала плечами. — Но чтобы Диггер подкрался к кому-то сзади и ударил по затылку булыжником? Никогда! Скорее всего, это был кто-то из местных. У кого-то могли быть счеты с Доланом. Насколько я поняла, у него тут было врагов не меньше, чем друзей, причем мнения разделились именно по поводу этой стройки.

 — И что теперь будет с твоим научным проектом?

 — Не представляю себе. — Колли знала, что нельзя слишком сильно привязываться к месту раскопок, но всякий раз совершала одну и ту же ошибку. — Грейстоун пригласил представителя коренных американцев одобрить изъятие останков. — Колли мотнула головой в сторону Джейка, который разговаривал с низкорослым коренастым мужчиной. — Они знакомы. Они уже работали вместе раньше, поэтому тут проблем не будет.

 Эллиот взглянул на своего бывшего зятя, человека, которого он знал так мало.

 — Как тебе работается вместе с Джейкобом?

 — Нормально. В работе ему равных нет. Ну почти нет. Поскольку я лучше всех, считай, что он на втором месте. А на другом фронте… Мы сейчас ладим лучше, чем раньше. Не знаю, в чем тут дело, но он уже не доводит меня до белого каления. Ну, стало быть, и я его уже не так достаю. Но ты ведь не для того приехал сюда из Филадельфии, чтобы расспрашивать о проекте или о Джейке, не так ли?

 — Меня всегда интересует твоя работа и твоя жизнь. Но ты права, я приехал не поэтому.

 — Ты получил результаты анализов, да?

 — Пока лишь предварительные, Колли, но я… я решил, что тебе надо это знать.

 Все вокруг оставалось тем же, что и минуту назад, но жизнь Колли в этот момент дала крен, изменив ее направление навсегда.

 — Я так и знала. — Она взяла руку отца и крепко сжала. — Ты сказал маме?

 — Нет. Скажу сегодня вечером.

 — Передай ей, что я ее люблю.

 — Передам. — У Эллиота все поплыло перед глазами, ему пришлось перевести дыхание. — Она и так знает, но ей будет легче, когда я скажу ей, что это были твои первые слова. Она ко всему готова, но ей тяжело, как и всем нам. Я понимаю, ты должна сказать… Калленам. Я думал, может, тебе будет легче, если я пойду с тобой.

 Колли продолжала молча смотреть прямо перед собой, пока не убедилась, что сможет говорить и голос у нее не задрожит.

 — Ты очень хороший человек. Я очень тебя люблю.

 — Колли…

 — Нет, погоди. Я должна это сказать. Все, что у меня есть, все, что я собой представляю, я получила от тебя и мамы. Цвет глаз, форма лица… это биологическая рулетка. Все, что в жизни имеет значение, у меня от вас с мамой. Ты мой отец. И это не может… Я очень сочувствую Калленам. Мне их страшно жаль. И я вне себя от злости. За них, за вас с мамой, за себя. Не знаю, что теперь будет. Меня это пугает. Я не знаю, что теперь будет, папа!

 Колли повернулась к нему и спрятала лицо у него на груди. Эллиот обнял ее, крепко прижал к себе. Он знал, что его дочка почти никогда не плачет. Даже в детстве боль или гнев не вызывали у нее слез. Уж если она начинала плакать, значит, боль и обида залегали слишком глубоко и ей не удавалось от них избавиться.

 Ему хотелось быть сильным ради нее, твердым и уверенным в себе. Но и Эллиота самого душили слезы.

 — Я хотел бы ради тебя все исправить, девочка моя. Но я не знаю, как.

 — Я хочу, чтобы это была ошибка. — Колли прижалась своей горячей, влажной от слез щекой к его плечу. — Ну почему это не может быть ошибкой? Но нет, это правда! — Она всхлипнула. — Это правда, и мне придется с этим жить. Мне придется с этим справиться. Но я могу действовать только так, как я умею. Постепенно, шаг за шагом. Как будто это научный проект. Я не могу удовлетвориться поверхностным осмотром. Мне надо докопаться до сути.

 — Я знаю. — Эллиот вытащил из кармана носовой платок. — Вот, держи. Я тебе помогу. Сделаю все, что смогу.

 — Я знаю. — Она взяла у него платок и бережно отерла его слезы. — Не говори маме, что я плакала.

 — Не скажу. Хочешь, я пойду с тобой поговорить с Калленами?

 — Нет, но спасибо за предложение. — Она обхватила ладонями его лицо. — Все будет хорошо, папа. Все будет хорошо.

 Джейк следил за ними. Как и Колли, он все понял в ту самую минуту, как увидел Эллиота. И когда она не выдержала, когда разрыдалась в объятиях отца, это перевернуло его душу. Он стоял и смотрел, как они утешают друг друга, как Колли вытирает его слезы. «Стараются быть сильными», — подумал Джейк.

 В его собственной семье никогда не было такой нежности. «Грейстоуны, — сказал он себе, — просто не были созданы для выражения возвышенных чувств». Его отца, пожалуй, можно было назвать стоиком. Человек немногословный, он много работал и никогда не жаловался. Джейк не сомневался, что его родители любили друг друга и своих детей, но он ни разу не слышал, чтобы его отец хоть кому-нибудь сказал: «Я люблю тебя». Слова ему были не нужны. Он выражал свою любовь заботой о том, чтобы на столе всегда была еда. И остальные члены семьи придерживались столь же суровых норм поведения. Таков был семейный обычай, традиция его клана, в которой он был воспитан.

 Может быть, именно поэтому ему было так трудно говорить Колли те вещи, которые обычно хотят слышать женщины. Что она красива. Что он любит ее. Что она для него дороже всего на свете, а все остальное не имеет значения.

 Он не мог повернуть время вспять и изменить себя или исправить свои упущения. Но на этот раз он твердо решил стоять до конца. Он был намерен пережить этот кризис вместе с ней, хочет она того или нет.

 Он увидел, что она направилась к ручью. Эллиот поднял с земли оброненные ими бутылки, выпрямился и посмотрел на Джейка. Когда их глаза встретились, Эллиот вышел из ажурной тени деревьев на нещадно палящее солнце. Джейк встретил его на полпути.

 — Джейкоб. Как поживаете?

 — Не жалуюсь.

 — Мы с Вивиан очень сожалеем о вашем разрыве с Колли. Жаль, что у вас ничего не вышло.

 — Ценю ваше участие, сэр. Пожалуй, мне стоит сразу вас предупредить: я в курсе происходящего.

 — Она вам доверилась?

 — Не совсем так. Можно сказать, я вырвал у нее признание.

 — Что ж, прекрасно. Прекрасно, — повторил Эллиот, растирая ладонью затылок, чтобы снять напряжение. — У меня стало чуть легче на душе. Теперь я знаю, что рядом есть близкий человек, на которого она может опереться.

 — Опираться она не хочет. Это одна из наших проблем. Но я все-таки держусь поблизости.

 — Скажите, пока она не вернулась, мне следует беспокоиться о том, что здесь произошло? Я имею в виду это убийство.

 — Если вы спрашиваете, имеет ли это какое-то отношение к ней, мой ответ: нет. Я никакой связи не вижу. К тому же, как я уже сказал, я буду держаться поблизости.

 — А когда вы приостановите раскопки — в конце сезона?

 Джейк кивнул.

 — У меня есть кое-какие соображения на этот счет. — Он взглянул через плечо Эллиота на Колли, направлявшуюся к ним по полю. — У меня большие планы, сэр.

 Колли понимала, что это малодушие, но ничего не могла с собой поделать. Она позвонила Лане и попросила ее организовать встречу с Сюзанной у себя в конторе на следующий день. Она предпочла бы оттянуть неизбежное на более поздний час, но у Ланы было свободное «окно» в три. А придумывать отговорки и откладывать встречу на более позднюю дату Колли сочла совсем уж возмутительным малодушием, которому у нее не было оправдания.

 Она попыталась сосредоточиться над ежедневным отчетом, но не преуспела. Попробовала читать книгу, увлечься старым фильмом по телевизору, но результат был тот же. Съездить прокатиться? Глупо. Ей некуда было ехать, и, куда бы она ни приехала, нечего было там делать. Пожалуй, пора бросить эту осточертевшую ей комнату в мотеле и разбить лагерь прямо на месте раскопок. Эта мысль ей понравилась и даже отвлекла ненадолго.

 Но пока у нее нет другого пристанища, ей оставалось довольствоваться комнатой двенадцать на четырнадцать футов с единственным окном, твердокаменной кроватью и ее собственными беспокойными мыслями.

 Она бросилась на постель и открыла обувную коробку. Ей не хотелось читать письма, но, судя по всему, она была обречена прочесть хотя бы еще одно.

 На этот раз она вынула письмо наугад.

 «С днем рождения, Джессика. Сегодня тебе исполнилось пять лет.

 Счастлива ли ты? Здорова ли? Помнишь ли ты меня хоть какой-то частичкой своего сердца?

 Здесь у нас сегодня такой чудесный день. В воздухе уже чувствуется осень, но слабо, совсем чуть-чуть. Тополя едва-едва начинают желтеть, а куст перед бабушкиным домом уже весь красный, как огонь.

 Сегодня утром ко мне пришли обе твои бабушки. Они знают, прекрасно знают, что для меня это трудный день. Родители твоего папы поговаривают о переезде во Флориду — может быть, на будущий год или года через два. Говорят, они устали от зим. Я вот, например, не понимаю людей, жаждущих лета круглый год.

 Обе бабушки думали, что мне станет легче с их приходом. Они старались отвлечь меня разговором, у них обеих были планы на этот день. Они хотели взять меня с собой. Предложили поехать в торговый центр в Западной Виргинии. Там построили новый центр со множеством терминалов. Они предложили присмотреть подарки к Рождеству, а потом пообедать в ресторане.

 О господи! Неужели они не видят, что я не хочу никуда ехать? Не нужна мне компания, веселье, этот торговый центр. Сегодня мне хотелось побыть одной. Я их обидела, но мне все равно.

 Не могу я принимать близко к сердцу их обиды.

 Бывают минуты, когда мне хочется кричать. Визжать. Выть. Просто выть и выть без остановки. Потому что сегодня тебе исполняется пять лет, а я не могу тебя найти.

 Я испекла тебе именинный торт. Воздушный торт-безе, и я покрыла его розовой глазурью. Он очень красивый. Я украсила его пятью белыми свечками, зажгла их и спела тебе «С днем рожденья!».

 Я хотела, чтоб ты знала, что я испекла тебе торт и зажгла на нем свечки.

 Я не могу рассказать об этом твоему папе. Он расстраивается, и мы с ним начинаем ссориться. А еще хуже, когда он замыкается в себе и молчит. Но мы-то с тобой знаем!

 Когда Даг вернулся домой из школы, я отрезала ему кусок торта. Он выглядел таким серьезным и печальным, когда сел за стол и съел его. Хотела бы я объяснить ему, что испекла тебе торт, потому что все мы помним о тебе.

 Но ведь он всего лишь маленький мальчик.

 Я не отказалась от тебя, Джесси. Я не забыла тебя.

 Я люблю тебя.

 Мама».

 Сложив письмо, Колли представила себе, как Сюзанна зажигает свечи и поет «С днем рожденья!» в пустом доме призраку своей маленькой дочурки.

 И еще она вспомнила слезы на лице своего отца.

 «Любовь, — подумала она, убирая коробку, — часто несет с собой боль. Просто поразительно, почему люди до сих пор ищут любовь, стремятся к ней, грезят о ней!»

 Наверное, потому, что одиночество еще хуже.

 Колли больше не могла оставаться одна. Она сошла бы с ума, оставшись в одиночестве в этой комнате. Она уже взялась было за ручку двери, но остановила себя в последний момент, сообразив, куда направляется. К Джейку. Он ведь в соседней комнате. Но зачем? Чтобы заглушить боль сексом? Вытеснить одиночество разговором о делах? Затеять ссору?

 Любой из вышеперечисленных вариантов устроил бы ее.

 Но ей не хотелось бежать к нему со своими бедами. Она прижалась лбом к двери. Она не имела права бежать к нему. Вместо этого она открыла футляр с виолончелью, натерла смычок канифолью и устроилась на шатком стуле. Она подумала о Брамсе, даже прижала смычок к струнам, но в последний момент передумала и покосилась на стену, отделявшую ее от комнаты Джейка. Если ей нельзя бежать к нему, это еще не значит, что она не может заставить его прибежать к ней.

 Конечно, это тоже малодушие, но что такое один акт малодушия в глобальном масштабе? Песчинка, капля, миг…

 Эта мысль взбодрила Колли, и она даже улыбнулась лукавой улыбкой, ударив по струнам и выводя первые ноты.

 Потребовалось не больше тридцати секунд. Он заколотил кулаками по смежной с ее комнатой стене. Усмехнувшись, она продолжала играть.

 Он продолжал молотить по стене.

 Через несколько секунд стук в стену стих, она услыхала, как хлопнула его дверь, а через секунду он забарабанил в ее дверь.

 Колли не спеша отложила смычок, прислонила инструмент к стулу и пошла открывать.

 Он был взбешен, и вид у него был чертовски сексуальный.

 — Прекрати!

 — Прошу прощения?

 — Прекрати, — повторил он и слегка толкнул ее. — Я не шучу.

 — Не понимаю, о чем ты говоришь. И не смей толкаться. — В ответ она тоже толкнула его.

 — Ты прекрасно знаешь: я терпеть не могу, когда ты это играешь.

 — Я имею право играть на виолончели, когда захочу. Сейчас всего десять — детское время. Я никому не мешаю.

 — Мне плевать, который сейчас час, можешь играть хоть до рассвета, но только не это!

 — С каких это пор ты стал музыкальным критиком?

 Он вошел в комнату и захлопнул за собой дверь.

 — Не придуривайся. Ты играешь тему из «Челюстей»^[17] исключительно мне назло. Ты же знаешь, она действует мне на нервы.

 — По-моему, ни одной акулы в этой части Мэриленда не замечено на протяжении последнего тысячелетия. Так что можешь спать спокойно, тебе нечего опасаться. — Колли взяла смычок и слегка похлопала им по ладони.

 Его глаза горели зеленым огнем, красивое, резко очерченное лицо потемнело от злости.

 «Теперь можно брать его голыми руками», — с удовлетворением подумала Колли.

 — Что-нибудь еще?

 Он отнял у нее смычок и отшвырнул его.

 — Эй!

 — Скажи спасибо, что я не намотал его тебе на шею.

 Колли наклонилась к нему поближе и процедила прямо в лицо:

 — А ты попробуй.

 Он обхватил ее за подбородок.

 — Я предпочитаю действовать руками.

 — Ты меня не испугаешь. Я никогда тебя не боялась, не забыл еще?!

 Джейк заставил ее приподняться на цыпочках. Он ощущал запах ее кожи, ее волос. Запах ароматической свечки, которую она зажгла на комоде. Желание поднималось в нем волной вместе с гневом.

 — Я могу это исправить.

 — Знаешь, что тебя так бесит, Грейстоун? Тебе никогда не удавалось заставить меня плясать под твою дудку. Тебя корчило оттого, что у меня есть своя голова на плечах. Ты и раньше не мог мне приказывать, а уж теперь-то и подавно. Так что иди-ка ты далеко и прямо.

 — Как-то раз ты меня уже послала. Мне до сих пор противно об этом вспоминать. Меня никогда не смущало, что у тебя своя голова на плечах, но меня раздражало твое ослиное упрямство и какая-то оголтелая, непрошибаемая стервозность.

 Он успел перехватить ее запястье за секунду до того, как кулак врезался ему в живот. Они схватились… и упали на кровать.

 Она нетерпеливо потянула его рубашку, и тонкий хлопок треснул, порвался, как рвалось при каждом вздохе ее дыхание. Он перекатился через себя, сдирая с нее блузку. Пуговицы полетели во все стороны. Ее зубы уже впились ему в плечо, его пальцы вцепились ей в волосы.

 «Слава богу, слава богу», — тупо вертелось у нее в голове, а он тем временем перевернул ее на спину, навалился на нее всем телом, смял ее губы, обжег горячим дыханием.

 Жизнь пробудилась в ней и забила жарким гейзером. Только теперь она поняла, что раньше была холодной и мертвой. Она выгнулась, прижимаясь к нему. Ее тело жаждало большего. Она нетерпеливо хваталась за него руками, ей был знаком каждый изгиб его тела, каждый его мускул. Его тело она знала не хуже, чем свое собственное, знала, какое оно на вкус, знала, как колется легкая щетина на подбородке.

 Только он один вызывал у нее эту сладкую тайную дрожь.

 Он был груб. Она умела вызывать это в нем: как будто включался какой-то механизм, превращавший цивилизованного человека в первобытного зверя. Теперь в нем чувствовался отчаянный, нетерпеливый, болезненный голод. А может быть, жажда. Жажда стремительного, бесцеремонного, жестокого секса. Ему хотелось взять ее силой, ворваться и утопить себя в этой жаркой влаге. И чувствовать, как бьется и трепещет под ним ее тело.

 Долгие месяцы разлуки, воздержания, накопившегося желания давили на него изнутри так, что все тело ныло. А лекарство было только одно — она. Так было всегда.

 Он стиснул ее грудь рукой, потом схватил губами, а она вскинулась под ним, втиснула руку в распор между их телами и принялась дергать «молнию» на его джинсах. Они вместе катались по постели, сражаясь с джинсами. Инерция перенесла их через край кровати, и они с глухим стуком рухнули на пол. Он овладел ею в ту самую минуту, как ее тело содрогнулось от удара об пол.

 Она коротко, отрывисто вскрикнула, и ее ноги обвились вокруг его бедер в судорожном захвате.

 Она не могла говорить, не могла остановиться. Каждый неистовый удар отзывался огненным взрывом в ее крови, все ее тело превратилось в сплошной комок обнаженных нервов. Она цеплялась за него, как за скалу, ее бедра отчаянно вскидывались, перед глазами все расплывалось.

 Оргазм пронзил ее, сотрясая все тело. Глаза Джейка казались почти черными и смотрели на нее так пристально, словно прошивали насквозь. Эти глаза продолжали следить за ней, даже когда затуманились, даже в ту минуту, когда он излил себя в нее.

 Она перекатилась на живот и растянулась на полу. Он лежал рядом с ней на спине, глядя в потолок.

 «Второразрядный мотель, — думал Джейк. — Бессмысленная ссора. Бездумный секс. Неужели некоторые схемы никогда не меняются?»

 То, что случилось, не входило в его планы. Они ничего не добились, кроме разве что временной разрядки напряжения. И, похоже, они оба готовы были этим удовольствоваться. Но почему?

 Ему хотелось дать ей нечто большее. Бог свидетель, он хотел добиться чего-то большего для них обоих. Но, судя по всему, ничего у них больше нет. Эта мысль разрывала ему сердце.

 — Ну как? Тебе полегчало? — спросил он, садясь и протягивая руку за своими джинсами.

 Она повернула голову, посмотрела на него встревоженным взглядом.

 — А тебе разве нет?

 — Конечно. — Он встал, натянул джинсы. — В следующий раз, когда захочешь перепихнуться по-быстрому, просто постучи в стену.

 Он успел заметить боль, промелькнувшую в ее лице, хотя она мгновенно отвернулась.

 — В чем дело? Я тебя обидел? — Он слышал жестокую издевку в собственном голосе, но ему было наплевать. — Да брось, Данбрук, не строй из себя недотрогу. Ты нажала на кнопки и получила результат. Все по-честному.

 — Верно. — Ей хотелось, чтобы он ушел. Чтобы он наклонился и подхватил ее на руки. Чтобы обнял ее. Просто обнял ее. — Значит, мы оба будем сегодня лучше спать.

 — У меня и так нет проблем со сном, детка. Увидимся утром.

 Она выждала, пока за ним не закрылась дверь. Пока не открылась и не закрылась его собственная дверь.

 А потом она расплакалась. Во второй раз за этот день.

 Колли уверяла себя, что она совершенно спокойна, когда опустилась на стул в кабинете Ланы на следующий день. Она сделает то, что должна сделать. Это всего лишь следующий шаг.

 — Кофе хочешь? — спросила Лана.

 — Нет, спасибо. — Колли боялась, что ее организм не выдержит и взорвется, если она вольет в него еще хоть каплю кофеина. — Со мной все в порядке.

 — А по виду не скажешь. По правде говоря, вид у тебя такой, будто ты неделю не смыкала глаз.

 — У меня выдалась скверная ночь, вот и все.

 — Ситуация нелегкая для всех. Но больше всего для тебя.

 — А я бы сказала, что Калленам еще тяжелее.

 — Нет. Перетягивание каната тяжелее всего сказывается на канате, а не на тех, кто его тянет.

 Колли не нашлась с ответом. Она просто сидела и смотрела на Лану. Потом она закрыла глаза и прижала пальцы к опущенным векам.

 — Спасибо тебе. Спасибо, что все поняла.

 — Колли, ты не думаешь, что тебе нужен психолог?

 — Не нужен мне психолог. — Колли уронила руки на колени. — Я сама с этим справлюсь. Мне нужны ответы на вопросы. Для меня это лучшая терапия.

 — Ну хорошо. — Лана села за свой стол. — Детектив проследил стандартную схему в практике Карлайла. Наблюдается уменьшение количества прошений об усыновлениях, после того как Карлайл оседает в определенном районе. Однако его собственный доход и клиентура при этом увеличиваются. Можно смело предположить, что основным источником его дохода является черный рынок поставки детей для усыновления. Нам все еще не удалось найти его следы после того, как он покинул Сиэтл. В настоящий момент он не практикует на территории Соединенных Штатов. Зато мы нашли кое-что еще.

 — А именно?

 — Его сын, Ричард Карлайл, живет в Атланте. Он адвокат.

 — Надо же, какое совпадение!

 — Мой детектив говорит, что он чист как стеклышко. Сорок восемь лет, женат, двое детей. Закончил Гарвард, на своем курсе был в первой пятерке по успеваемости. Был младшим партнером в солидной бостонской фирме. Познакомился со своей будущей женой через общих друзей во время визита в Атланту. Два года ухаживал за ней на расстоянии. Когда они поженились, он переехал в Атланту, стал младшим партнером в другой фирме. Сейчас у него собственное дело. — Лана отложила папку с бумагами. — Он практиковал в Атланте шестнадцать лет, занимался главным образом недвижимостью. Нет никаких указаний на то, что он живет не по средствам. Когда тебя похитили, ему было лет девятнадцать или двадцать. Нет никаких оснований полагать, что он в этом замешан.

 — Но он должен знать, где его отец.

 — Детектив готов связаться с ним по этому вопросу, если хочешь.

 — Хочу.

 — Я об этом позабочусь. — На столе у Ланы зажужжал интерком. — Это Каллены. Ты готова?

 Колли кивнула.

 — Если хочешь, можешь предоставить говорить мне. Если тебе понадобится перерыв, только дай мне знать.

 — Давай покончим с этим поскорее.

 Странный это был момент — встреча с теми, кто мог бы стать ее семьей, если бы не роковой поворот судьбы. Колли не знала, как ей поступить, когда они вошли. Встать или остаться на стуле? Куда смотреть? Как смотреть? Что сказать?

 Она попыталась незаметно рассмотреть Джея Каллена, чтобы это не выглядело так, будто она на него глазеет. На нем были легкие летние брюки, рубашка в крошечную сине-зеленую клеточку и очень старые, разношенные замшевые туфли на мягкой подошве. Синий галстук. «На вид он… симпатичный», — решила Колли. Его лицо отличалось тихой, неброской красотой, он был даже спортивен и выглядел именно так, как и должен выглядеть пятидесятилетний преподаватель математики в средней школе.

 И судя по темным кругам у него под глазами — о, боже, это же ее глаза! — в последнее время он плохо и мало спал.

 В маленьком кабинетике Ланы не хватило стульев на всех. Несколько секунд, хотя Колли они показались вечностью, все стояли в неловком молчании, словно позируя для семейной фотографии. Потом Лана вышла вперед, протянув руку для приветствия.

 — Спасибо, что пришли. Миссис Каллен, мистер Каллен, извините, я не сообразила, что Даг присоединится к вам. Позвольте мне принести еще один стул.

 — Я постою, — сказал он ей.

 — Мне нетрудно.

 Он покачал головой. Опять наступило неловкое молчание.

 — Прошу вас, садитесь, миссис Каллен. Прошу вас, мистер Каллен. Хотите кофе? Чего-нибудь холодного?

 — Лана. — Даг положил руку на плечо матери и направил ее к стулу. — Не стоит делать вид, что все нормально. Нам всем тяжело. Давайте просто покончим с этим.

 — Ситуация трудная, — согласилась Лана и мысленно признала, что ничем не может ее облегчить. Она вновь заняла свое место за столом, тем самым отделив себя от остальных. Здесь она выступала только в качестве посредника, советника по правовым вопросам. В случае необходимости — в качестве третейского судьи. — Как вам известно, — начала она, — я представляю интересы Колли в вопросе об установлении ее происхождения. К настоящему моменту нам стало известно о некоторых фактах…

 — Лана! — Колли собралась с силами. — Я сама скажу. Получены предварительные результаты анализов, которые мы сдали. Более сложный сравнительный анализ ДНК займет значительно больше времени. Один из тестов — стандартный тест на отцовство — является отрицательным по сути. Он лишь исключает отцовство того или иного конкретного индивида. Здесь не тот случай.

 — Колли, — перебил ее Даг, продолжая держать руку на плече Сюзанны и чувствуя, как она дрожит, — да или нет?

 — Да. Есть, конечно, вероятность ошибки, но она крайне невелика. Мы будем знать наверняка, только когда найдем и допросим Маркуса Карлайла, адвоката, который оформлял мое удочерение. Но я сижу тут, смотрю на вас и не могу отрицать физическое сходство. Невозможно игнорировать совпадение времени и обстоятельств. Невозможно отрицать научные данные, собранные на сегодняшний день.

 — Почти двадцать девять лет, — голос Сюзанны был не громче шепота, но он потряс всю комнату. — Но я знала, что мы тебя найдем. Я знала, что ты вернешься к нам.

 — Я…

 «Не вернулась», — хотела сказать Колли, но ей не хватило духу произнести это вслух, потому что по щекам Сюзанны покатились слезы. Колли поднялась на ноги и инстинктивно попятилась, когда Сюзанна вскочила и обхватила ее обеими руками.

 «Мы одного роста», — машинально отметила про себя Колли. От Сюзанны пахло какими-то легкими летними духами, совсем не подходившими к драматичности момента. У нее были густые мягкие волосы, чуть темнее волос самой Колли. Она вся дрожала, и сердце у нее стучало молотом.

 Хотя в глазах у нее стояли слезы, Колли заметила, что Джей тоже поднялся. На мгновение их взгляды скрестились, но в его глазах тоже блеснули слезы, страшная боль исказила его черты, и Колли закрыла глаза, не в силах это выдержать.

 — Мне очень жаль! — Больше ей ничего не пришло в голову. Она даже не знала, к кому обращается: к Сюзанне или к себе самой. — Мне очень, очень жаль.

 — Ничего, все хорошо. — Сюзанна погладила ее по волосам, по спине, тихо шепча, словно успокаивая ребенка. — Теперь все будет хорошо.

 «Как? Каким образом?» — Колли боролась с отчаянным желанием вырваться и бежать. Бежать, не останавливаясь, лишь бы вернуться в свою прежнюю жизнь.

 — Сьюзи! — Джей коснулся плеча Сюзанны и бережно отвел ее назад. Она повернулась к нему.

 — Наша девочка, Джей. Наша девочка.

 — Ш-ш-ш. Не надо плакать. Давай сядем. Вот, присядь. Тебе надо присесть. — Он усадил ее, взял протянутый Ланой стакан воды. — Вот, дорогая, попей водички.

 — Мы нашли Джессику! — Она схватила его свободную руку, не обращая внимания на стакан. — Мы нашли нашу девочку. Я же говорила! Я тебе всегда говорила!

 — Да, ты мне всегда говорила.

 — Миссис Каллен, почему бы вам не пройти со мной? — Лана подхватила Сюзанну под руку. — Вам нужно немного освежиться. Почему бы вам не пройти со мной? — повторила она, поднимая Сюзанну на ноги.

 Сюзанна двигалась, как механическая кукла. Лана обняла ее за талию и вывела из кабинета, не спуская глаз с Дага. Его лицо было совершенно бесстрастным.

 Джей выждал, пока дверь за ними не закрылась, и только потом повернулся к Колли.

 — Но ведь мы никого не нашли, верно? — тихо сказал он. — Ты не Джессика…

 — Мистер Каллен…

 Он поставил стакан на стол. Рука у него тряслась. Он расплескал бы воду, если бы не поставил стакан.

 — Тесты не имеют значения. Вся эта биологическая принадлежность не имеет значения. Ты это знаешь… я по лицу вижу, что знаешь. Ты больше не наша. И когда она наконец поймет… — Его голос пресекся, Колли видела, как он делает над собой усилие, чтобы закончить фразу. — Когда она наконец поймет… это будет все равно что потерять тебя снова.

 Колли вскинула руки:

 — Что я должна на это ответить? Чего вы от меня хотите?

 — Хотел бы я знать. Ты… э-э-э… могла вообще этого не делать. Могла не говорить нам. Могла бы просто отвернуться. Я хочу… не знаю, поймешь ли ты меня… Может, для тебя это неважно, но я должен сказать, что горжусь тобой.

 Какой-то узел у нее внутри ослаб.

 — Спасибо!

 — Что бы ты ни решила делать дальше, прошу тебя об одном: старайся не ранить ее больнее, чем абсолютно необходимо. Мне нужно на воздух. — Джей торопливо подошел к двери. — Даг, — не оборачиваясь, позвал он сына. — Позаботься о маме.

 Колли без сил опустилась на стул.

 — Хочешь изречь что-нибудь глубокомысленное? — спросила она у Дага.

 Он подошел к ней, сел рядом. Его взгляд сверлил ее насквозь.

 — Всю жизнь, сколько я себя помню, ты жила в доме как привидение. Ты всегда была тут как тут, именно потому, что тебя там не было. Любые праздники, любое событие, любой самый обычный день… твоя тень непременно маячила где-то поблизости. Как я тебя за это ненавидел!

 — Зря я дала себя украсть, не подумав о твоих интересах.

 — Если бы не ты, все было бы нормально. Мои родители и сейчас были бы вместе.

 — О господи, — вздохнула она.

 — Если бы не ты, вся моя жизнь пошла бы по-другому. Мне не пришлось бы видеть ужас в глазах матери всякий раз, когда мне случалось опоздать на пять минут. Мне не пришлось бы слушать, как она плачет по ночам, как бродит по дому в поисках неизвестно чего.

 — Я это исправить не могу.

 — Нет, исправить это ты не можешь. Насколько я понял, у тебя было довольно-таки счастливое детство. Беспечное, нормальное, благополучное, но не настолько, чтобы вскружить тебе голову.

 — А у тебя такого детства не было?

 — Ну уж беспечным или нормальным его не назовешь. Я и без психоанализа тебе скажу, что именно оно помешало мне жить нормальной жизнью. До сих пор мешает. Но, может быть, именно по этой причине мне легче будет справиться с ситуацией, чем всем остальным. Легче, чем любому из вас. Мне проще иметь дело с человеком из плоти и крови, чем с призраком.

 — Джессика так и осталась призраком.

 — Да, это я понял. Ты хотела ее оттолкнуть, когда она обняла тебя, но не оттолкнула. Ты не оттолкнула мою мать. Почему?

 — Я могу быть сукой — запросто! — но я никогда не была бессердечной сукой.

 — Притормози. Никто не смеет называть мою сестру сукой… кроме меня. Я любил тебя. — Он сам сообразил, что сказал, только когда слова были уже сказаны. — Черт, мне же было три года! Наверное, вот так я любил бы щенка, если бы мне подарили щенка. Надеюсь, мы сможем стать друзьями.

 Колли с трудом перевела дух. Вновь глотнув воздуха, она внимательно посмотрела на Дага. Прямой взгляд. Глаза темно-карие. Она прочитала в них смятение и боль. И доброту, которую не ожидала увидеть.

 — Внезапно обрести брата не так трудно, как… — Колли оглянулась на дверь.

 — Не зарекайся. Мне многое надо наверстать. Например, что там у тебя с этим Грейстоуном? Я знаю, что вы разведены, так какого черта он тут ошивается?

 Колли растерянно заморгала.

 — Ты что, шутишь?

 — Все, шутки кончились. — Даг наклонился к ней поближе. — Расскажи мне про этого сукиного сына Карлайла.

 Тут открылась дверь, и Колли не успела сказать ни слова.

 — Потом, — прошептала она и встала, потому что Лана привела обратно Сюзанну.

 — Прости, я вовсе не собиралась закатывать истерику. А где Джей? — спросила она, оглядываясь.

 — Он вышел подышать, — сказал ей Даг.

 — Понятно. — Ее губы сжались в тонкую линию.

 — Пожалей его, мам. На него все свалилось так внезапно… Ему тоже тяжело.

 — Сегодня у нас день счастья. — Сюзанна села и взяла Колли за руку. — Мы должны держаться вместе. Я знаю, ты, конечно, потрясена, — продолжала она, обращаясь к Колли. — Я понимаю, тебе нужно время, но я столько всего должна тебе рассказать! Мне надо обо всем тебя расспросить. Я даже не знаю, с чего начать.

 — Сюзанна! — Колли взглянула вниз, на их соединенные руки. — То, что случилось с вами, со всей вашей семьей, — чудовищно. И мы ничего не можем сделать, чтобы это изменить.

 — Но ведь теперь мы знаем! — Голос Сюзанны захлебнулся от радости, она все еще пребывала в истерическом состоянии. — Мы знаем, что ты в безопасности, что ты здорова. Мы знаем, что ты здесь.

 — Мы ничего не знаем. Не знаем ответов ни на один вопрос: кто, как, почему. Мы должны узнать.

 — Конечно, должны. Конечно. Но самое главное — ты здесь. Мы можем вернуться домой. Мы можем поехать домой прямо сейчас и…

 — И что? — Колли почувствовала, что ее охватывает паника. В тот первый миг она не оттолкнула Сюзанну, но теперь придется это сделать. Придется., — Начнем с того места, где нас прервали? С тех пор прошла вся моя жизнь, Сюзанна. Я не могу восполнить то, что вы потеряли. Я не могу стать вашей маленькой дочуркой, не могу стать даже вашей взрослой дочерью. Я не могу отказаться от себя самой и вернуть вам то, что у вас было отнято. Я вас не знаю.

 — Ты же не думаешь, что я сейчас вот так просто возьму и уйду, Джесси…

 — Это не я. Меня зовут иначе. Мы должны узнать, почему это случилось. Вы не сдавались до самого конца, — торопливо добавила она, увидев, что глаза Сюзанны вновь наполняются слезами. — Это нас объединяет. Я тоже никогда не сдаюсь. Я собираюсь докопаться до сути. Вы можете мне помочь.

 — Я все для тебя сделаю.

 — Тогда я попрошу вас не торопиться, дать себе время и хорошенько подумать. Вы должны кое-что вспомнить. Кто из докторов вас наблюдал, когда вы были беременны мной. Что за люди работали с этим врачом, с кем вы вступали в контакт во время родов. Вы должны вспомнить педиатра и его персонал. Кто знал, что вы отправитесь в торговый центр в тот день? Кто мог так хорошо знать вас или ваши привычки, чтобы оказаться там в нужное время? Составьте для меня список. Я просто помешана на списках, — пояснила Колли.

 — Да, но какой в этом смысл?

 — Должна существовать какая-то связь между вами и Карлайлом. Кто-то знал о вас. Вы стали намеченной жертвой. Я в этом уверена. Все произошло слишком быстро и прошло слишком гладко. Это не может быть случайностью.

 — Полиция…

 — Да-да, полиция, — кивнула Колли. — ФБР. Запишите для меня все, что помните о результатах расследований. Все, что у вас есть. Я умею копать. Умею выстраивать целостную картину из отдельных фрагментов. Мне необходимо это сделать. Ради себя и ради вас. Помогите мне.

 — Я помогу. Конечно, помогу. Все, что скажешь. Но мне нужно просто побыть с тобой. Прошу тебя!

 — Мы что-нибудь придумаем. Давайте я провожу вас до машины.

 — Иди, мам. — Даг подошел к двери и распахнул ее. — Я сейчас приду. — Он закрыл за ними дверь, прислонился к ней и посмотрел на Лану. — Похоже, мы поднимаем понятие «неблагополучная семья» на новый уровень, а? Спасибо тебе, что помогла моей матери прийти в себя.

 — Она очень сильная женщина. Она имела право на срыв. Я сама чуть не разрыдалась. А как у тебя дела?

 — Я пока не знаю. Не люблю перемены. — Он подошел к окну и залюбовался красивым видом. — Жизнь проще, когда люди не суют нос куда не надо.

 — Поверь мне, к добру или к худу, все меняется, хотим мы этого или нет.

 — Потому что люди не хотят оставить все как есть. Колли как раз из тех, кто любит повсюду совать нос. Энергия из нее так и бьет, в ней чувствуется какое-то беспокойство, даже когда она стоит неподвижно. То, что здесь произошло… это принцип домино. Стоит повалить одну костяшку, как следом за ней рушатся все остальные. Весь рисунок меняется.

 — А тебя больше устраивал прежний рисунок?

 — Прежний рисунок был мне понятен. — Он пожал плечами. — Но он разрушен ко всем чертям. Я только что сидел здесь и разговаривал… с моей сестрой. Это наш второй разговор за последние несколько дней. До этого, когда я видел ее в последний раз, она была лысой и беззубой. Бред какой-то.

 — Все они так или иначе нуждаются в тебе.

 Даг нахмурился, повернулся к ней.

 — Я так не думаю.

 — Данному объективному наблюдателю сей факт представляется бесспорным. И мне совершенно ясно, почему ты вечно куда-то уезжаешь и почему неизменно возвращаешься.

 — Я уезжаю и возвращаюсь, потому что такая у меня работа.

 — Работа вынуждает тебя уезжать, — согласилась она. — Но не возвращаться. Ты мог бы время от времени наведываться к ним с родственным визитом. Но ты возвращаешься к ним, потому что это нужно тебе самому. И вот это мне в тебе нравится. Хотя вообще-то мне многое в тебе нравится. Почему бы тебе сегодня не отдохнуть от родственников с их проблемами? Приходи, я угощу тебя домашним ужином.

 Никогда в жизни Даг не встречал более прелестной женщины. И она обладала удивительной способностью дарить ему покой, даже когда загоняла его в угол.

 — Хочу, чтоб ты знала: я не собираюсь оставаться.

 — Я тебя приглашаю не мебель двигать, а всего лишь поесть жареного цыпленка.

 — Я хочу спать с тобой.

 Поскольку вид у него был почти свирепый, Лана насмешливо подняла брови.

 — Ну, в сегодняшнем меню этого нет, но, возможно, появится в самом ближайшем будущем. И все же двигать мебель я пока не собираюсь.

 — Я вечно порчу отношения со всеми, с кем встречаюсь. Вот и стараюсь ни с кем не встречаться.

 — Я дам тебе знать, когда испортишь отношения со мной. — Она подошла к нему и легко коснулась губами его губ. — Цыпленок, зажаренный на решетке, Даг. Без секса на десерт, потому что мне надо считаться с присутствием Тая. Но, если ты меня очень вежливо попросишь, могу вынуть из морозильника персиковый пирог и разогреть. «Выпечка Сюзанны», — пояснила она с улыбкой. — В нашем доме он всегда считался фирменным блюдом.

 «Эта женщина, этот ребенок…» — подумал Даг.

 Они умело нажимали нужные кнопки и вызывали в нем соответствующую реакцию. Но он был еще не готов прервать эти отношения. Пока еще нет.

 — Я всегда питал слабость к персиковому пирогу моей матери. В котором часу у вас подают ужин?

 Джей стоял, слепо уставившись на горшок с геранью на крыльце, когда Колли вывела Сюзанну из дверей. «Его взгляд тут же метнулся к лицу Сюзанны, — отметила про себя Колли. — Вот таким взглядом люди смотрят на барометр, чтобы внутренне подготовиться к изменению погодных условий».

 — Я как раз собирался подняться.

 — В самом деле? — холодно спросила Сюзанна.

 — Мне нужна была передышка, чтобы прояснить мысли. Сюзанна, — он протянул руку и коснулся ее плеча, но она резко отшатнулась. Он вздрогнул, как от удара.

 — Мы позже поговорим, — продолжала она все тем же ледяным тоном. — Мне казалось, тебе есть что сказать твоей дочери.

 — Я не знаю, что говорить, что делать.

 — Вот потому-то ты и уходишь. — Демонстративно повернувшись к нему спиной, Сюзанна поцеловала Колли в щеку. — Добро пожаловать домой. Я люблю тебя. Я подожду Дага в машине.

 — Мне никогда не загладить своей вины перед ней, — тихо сказал Джей. — И перед тобой.

 — Вы ни в чем не виноваты передо мной.

 Тут он повернулся к ней, продолжая, впрочем, держаться от нее на безопасном расстоянии и старательно вытягивая руки по швам.

 — Ты красавица. Вылитая мать.

 Он направился вниз по ступенькам, и тут из дверей появился Даг.

 — Ты попадешь в самую середку, — Колли мотнула головой в сторону машины, к которой уже направлялся Джей.

 — Я всю свою жизнь провел в самой середке. Слушай, я не собирался ни о чем просить, но не могла бы ты как-нибудь заглянуть к моему деду? Книжный магазин на Главной улице.

 — Ладно, загляну.

 — Спасибо. Увидимся.

 — Даг! — Колли спустилась с крыльца. — Может, нам как-нибудь выпить пива? Ты сказал, что мы можем стать друзьями. Давай попробуем. Просветишь меня насчет расклада сил в семействе Каллен. А то я на каждом шагу не знаю, куда ногу ставить.

 Он коротко рассмеялся.

 — Добро пожаловать в члены клуба. Хочешь узнать о раскладе сил в семействе Каллен? Мой тебе совет: закажи бочонок пива.

 Она проводила его взглядом и получила наглядное представление о раскладе сил, наблюдая, как боевой расчет занял места в машине: Даг за рулем, Сюзанна на месте стрелка, рядом с водителем, Джей сзади.

 Интересно, куда бы они поместили ее? Колли направилась к своей в машине и только теперь заметила опирающегося на капот Джейка. Она запнулась на ходу и сразу выправилась, но он, конечно, заметил. Он никогда ничего не упускал. Колли нарочно вытащила и надела дымчатые очки, подходя к нему.

 — Что ты тут делаешь?

 — Случайно оказался по соседству.

 Колли стала покачиваться на каблуках.

 — А где твоя машина?

 — Осталась на раскопках. Соня меня подбросила. Подставочки у нее классные. От коренных зубов растут. — Эти слова он сопроводил широкой ухмылкой.

 — Ей с ее ногами и всем остальным всего двадцать лет.

 — Двадцать один. И Диггер уже застолбил участок, так что мои надежды разбиты вдребезги.

 Колли достала ключи, позвенела ими.

 — Если ты случайно оказался тут по соседству, означает ли это, что ты на меня больше не злишься?

 — Ну, это слишком смелая гипотеза. Я бы так далеко не заходил.

 — Может, я и использовала тебя, но что-то не помню, чтоб ты отчаянно отбивался.

 Джейк взял ее под руку.

 — Мы оба использовали друг друга. И меня зло берет, что это оказалось так просто для нас обоих. Хочешь поспорить по этому поводу?

 — У меня сейчас нет сил спорить о чем бы то ни было.

 — Я так и понял. — Он положил руки ей на плечи и начал их разминать. — Встреча была бурной?

 — Могло быть хуже. А ты какого черта тут ошиваешься, Джейк? Примчался меня спасать?

 — Нет. — Он выхватил у нее ключи. — Поработать шофером.

 — Это моя машина.

 — И я как раз собирался тебя спросить: когда ты отведешь ее в автосервис, чтобы закрасили всю эту дрянь?

 Колли нахмурилась, глядя на надписи, нанесенные аэрозольной краской.

 — А знаешь, я уже начала к ним привыкать. По крайней мере людям сразу ясно, с кем они имеют дело. Что ты делаешь?

 — Очнись, Данбрук. Открываю для тебя дверцу, что же еще?

 — У меня что, рука сломана?

 — Это можно устроить.

 Он решил во что бы то ни стало стереть презрительную усмешку с ее лица: сгреб ее в охапку и засунул в машину.

 — С чего это ты так разошелся? — спросила Колли.

 — С того же, с чего всегда. — Джейк обошел машину, залез на водительское сиденье. — К черту, — пробормотал он, снова сгреб ее в охапку, подтащил к себе, прижал ее руки к бокам, чтобы не царапалась, и начал целовать.

 Она вскидывалась, извивалась, брыкалась и в то же время пыталась найти какое-то внутреннее равновесие, потому что голова у нее шла кругом.

 — Прекрати!

 — Нет!

 Она была сильной, но он был еще сильнее. Эта черта всегда восхищала ее в нем и в то же время раздражала, как и его бешеный нрав, который мог проявиться внезапно, а мог часами закипать на медленном огне в каком-то потайном сосуде, а потом вдруг выплеснуться на ничего не подозревающую жертву.

 Вот как сейчас, думала Колли, пока ее рот подвергался яростной атаке.

 С Джейкобом никогда ничего не знаешь наверняка. Никогда не чувствуешь себя в полной безопасности. Это завораживало ее.

 Она попыталась перевести дух, когда его губы скользнули ниже, к ее шее.

 — Минуту назад ты был зол, потому что мы использовали друг друга прошлой ночью. Теперь ты готов сделать то же самое средь бела дня прямо на улице.

 — Ты сидишь у меня в печенках, Колли. — Он вновь овладел ее губами, надолго затянул глубокий, горячий поцелуй, а потом оттолкнул ее. — Как какая-то чертова опухоль.

 — Добудь мне скальпель. Может, я и смогу тебе помочь.

 Джейк забарабанил пальцами по рулю, потом повернулся к ней и окинул ее теперь уже холодным взглядом.

 — Но ведь мне удалось хоть на пару минут отвлечь тебя от горьких мыслей?

 — Хук правой достиг бы той же цели.

 — У меня нет привычки бить женщин. Даже тебя. Но я не затем сюда приехал, чтобы обжиматься в машине или обмениваться гадостями, хотя и то, и другое чрезвычайно приятно.

 — Ты первый начал.

 — Продолжай в том же духе, и я доведу дело до конца. Мы сняли дом.

 — Что-что?

 — Наше собственное любовное гнездышко, моя конфетка. Вот только попробуй двинуть мне этим кулачком, и я могу изменить своему принципу не бить женщин. — Он завел машину. — Комнаты в мотеле слишком тесные и неудобные. Команде нужна база на месте.

 Она сама об этом подумывала, но ей стало досадно, что он принялся за дело первым.

 — Через пару месяцев сезон закончится и мы закроемся. Мотель дешев, и ночуем в нем только мы с тобой и Рози.

 — И всем нам нужно больше места для работы. Дори, Билл и Мэтт тоже поселятся в доме. А как раз сегодня прибыла еще одна пара сексуально озабоченных детишек из Западной Виргинии.

 — И эти сексуально озабоченные детишки будут…

 — …трахаться при любой возможности. У парня уже есть кое-какой опыт работы на раскопках, сейчас пишет магистерскую диссертацию по антропологии. Девчонка совсем зеленая, но готова делать все, что велят.

 Колли вскинула ноги на приборную доску и задумалась.

 — Что ж, рабочие руки нам нужны.

 — Это точно. И Лео тоже нужно где-то приткнуться, он же здесь днюет и ночует. У нас будут временные копатели и визитеры-специалисты. Нам нужно складское помещение.

 Нам нужна кухня. — Джейк вывел машину из города, зная, что Колли медленно закипает и придумывает новые возражения. — А тебе, — добавил он, — потребуется пристанище по окончании сезона. У нас с тобой есть и другие дела. Надо кое в чем покопаться.

 — У нас с тобой?

 — Я же сказал, что собираюсь тебе помочь. Для этого дела нам понадобится штаб-квартира.

 Колли нахмурилась, когда он свернул с шоссе на ухабистую грунтовку.

 — Просто не знаю, что о тебе думать, Джейк. То ты действуешь мне на нервы, как обычный тупоголовый осел, то вдруг пытаешься оказать мне услугу и быть милым, хотя все равно остаешься тупоголовым ослом. — Она спустила очки на кончик носа и взглянула на него поверх. — «Газовый свет» мне устраиваешь?^[18]

 Он лишь улыбнулся в ответ и дернул подбородком в сторону дома:

 — Ну как тебе?

 Дом был большой, укрытый деревьями. Неподалеку вился змейкой ручей. Выйдя из машины, Колли услышала его журчание. Дом представлял собой каркасное строение, видимо, создававшееся в три приема. Сперва это был обычный одноэтажный загородный дом в стиле ранчо, затем добавился надстроенный второй этаж и наконец пристройка сбоку с небольшой верандой.

 Лужайка нуждалась в покосе. Трава щекотала лодыжки Колли, пока она подходила к дому.

 — Где ты его нашел?

 — Одна из местных женщин приезжала посмотреть раскопки и рассказала о нем Лео. Это дом ее сестры. Сестра разводится с мужем, вот они и решили сдать дом в аренду, пока не придумают, что с ним дальше делать. Есть немного мебели: только то, на что ни жена, ни муж не позарились. У нас аренда на полгода. Это выходит даже дешевле, чем мотель.

 Колли понравился дом, но признаваться в этом сразу было выше ее сил.

 — А сколько отсюда до раскопок? Я не обратила внимания.

 — Шесть миль.

 — Неплохо. — Она подошла к двери, попыталась повернуть ручку. — Ключ есть?

 — Куда же я его дел? — Подойдя к ней сзади, Джейк показал ей пустую ладонь, вывернул запястье, и на ладони, как по волшебству, появился ключ.

 Ему удалось выжать из нее невольную улыбку.

 — Давай открывай, Гудини^[19].

 Джейк отпер дверь и опять подхватил ее на руки.

 — Ты что, с ума сошел?

 — Мне так и не довелось перенести тебя через порог. — На десять долгих, жарких, сладких секунд он зажал ей рот поцелуем.

 — Прекрати! Между прочим, у нас никогда не было порога. — Она изо всех сил оттолкнула его. — Брачную ночь мы провели в гостиничном номере в Вегасе. Это не считается.

 — Ну не знаю. У меня об этом гостиничном номере остались самые теплые воспоминания. Огромная ванна в форме сердца, зеркало над кроватью…

 — Я помню.

 — А я помню, как ты лежала в этой ванне, вся в мыльной пене до самого подбородка, и распевала «Я слишком сексуальна».

 — Я была пьяна.

 — Вусмерть. С тех самых пор питаю слабость к этой песенке. — Он поставил ее на ноги, небрежно шлепнул по заду. — Вот тут у нас гостиная. Общая комната.

 — Кто, черт побери, спал на этом диване?

 Джейк оглянулся на продранный валик кушетки, обитой шерстяной тканью в бежевую, коричневую и красную клетку.

 — У них были кошки. Кухня вон там, полностью оборудованная, с обеденной зоной. Две ванные на этом уровне, еще одна наверху. Там же три спальни. Вон там — кабинет или еще одна спальня, а вот здесь… — Джейк пересек гостиную, повернул и указал ей на красивую просторную комнату со скользящей стеклянной дверью, выходящей на веранду. Не успела Колли открыть рот, как он покачал головой.

 — Опоздала, детка. Это я застолбил для себя.

 — Ублюдок!

 — Вот спасибо! И это после того, как я оставил для тебя самую большую спальню наверху! Можем переехать прямо завтра.

 — Прекрасно! — Колли прошла через комнату на веранду. — Тут тихо.

 — Будет шумно, когда мы все сюда переселимся.

 «А тут неплохо, — вдруг с удивлением призналась себе Колли. — Тут… нормально». Все казалось нормальным после сцены в кабинете Ланы.

 — Помнишь то место под Каиром? — спросила она вслух. — Мы там прожили всего пару недель.

 — Мы там прожили на две недели больше, чем нужно.

 — Это была всего-навсего маленькая змейка.

 — А мне она не показалась такой маленькой, когда заползла прямо в ванну!

 — Ты завизжал, как девчонка.

 — Ничего подобного! Я орал, как любой нормальный мужик. И хотя я стоял там с голым задом, я голыми же руками ее и убил.

 — Ну, положим, ты порубил ее на фарш вешалкой для полотенца.

 — Которую вырвал из стены голыми руками. Какая разница?

 Она хорошо помнила эту сцену: он стоял перед ней, великолепный в своей наготе, с ошалелым взглядом, и сжимал в руке металлический прут, с которого свисала безжизненная змейка.

 — Славные были денечки!

 — Да, были. — Джейк положил ладонь ей на затылок. — Почему ты молчишь, Колли? Зачем ты сдерживаешься? Почему тебе так трудно поделиться чем-нибудь, кроме злости?

 — Я не знаю. Она развалилась на куски, Джейк. Она просто рассыпалась на кусочки в кабинете у Ланы. Она так вцепилась в меня, что я чуть не задохнулась. Я даже не знаю, что я чувствовала. Не могу определить. Но я начала думать о том, что было бы, если бы меня не похитили. Если бы они остались моими родителями. Какой бы я была теперь? Если бы она в тот день не отвернулась на несколько секунд, я выросла бы… здесь.

 Она сделала шаг в сторону, но Джейк удержал ее.

 — Продолжай. Представь себе, что меня здесь нет.

 — Не надо мне напоминать, что у тебя диплом по психологии, — сказала Колли. — Я просто поинтересовалась, вот и все. Что было бы, если бы я выросла Джессикой? Джессика Линн Каллен разбиралась бы в модной одежде. Ездила бы на легковушке или на небольшом универсале. К этому времени уже ждала бы небось второго ребенка. У нее был бы диплом по искусствознанию… в рамочке на стене. Хорошо обставленный дом. Она сидела бы в нем и думала, что, пожалуй, вернется на работу, когда дети подрастут. Ну а пока она председатель родительского комитета в школе, и этого с нее довольно. А может, все зовут ее Джесси? Если к ней пристало имя Джесси, тогда весь расклад меняется.

 — Как это?

 — Джесси стала бы лидером спортивных болельщиц. Непременно. Влюбилась бы в капитана футбольной команды. В школе у них был бы бурный роман, но все кончилось бы ничем. Джесси вышла бы замуж за парня, с которым познакомилась в колледже, выбрав его из нескольких кандидатов. Да-да, в колледже у нее была бы туча поклонников. Джесси — она ведь такая веселая, такая заводная! А сейчас Джесси собирает альбомы из вырезок, работает на полставки, чтобы поддержать семейный бюджет. У нее тоже есть ребенок, она носится как белка в колесе, но всюду поспевает.

 — Она счастлива?

 — Конечно. А почему бы и нет? Но суть не в этом. Ни одна из этих женщин не стала бы часами копать землю и не сумела бы распознать большую берцовую кость тысячелетней давности. У них не было бы шрама на левом плече от падения со скалы в Вайоминге в двадцатилетнем возрасте. И уж точно ни одна из них не вышла бы замуж за тебя… что свидетельствует в их пользу. — Колли оглянулась через плечо. — Ты привел бы их в ужас. И по всем этим причинам — включая даже оплошность, которую я допустила, выйдя за тебя замуж, — я рада, что не стала одной из них. Даже пока Сюзанна рыдала у меня на плече, я радовалась, что я такая, как есть.

 — Значит, нас уже двое.

 — Да, но нас нельзя назвать хорошими людьми. Сюзанна хочет одну из этих двух женщин: свою Джессику или Джесси. Она хочет вернуть своего ребенка. А я этим пользуюсь, чтобы получить ответы на мои вопросы.

 — Ей тоже нужны ответы на эти вопросы.

 — Надеюсь, она это поймет, когда мы найдем ответы.

 Колли работала как одержимая по десять часов в сутки на нещадно палящей августовской жаре. По вечерам она составляла отчеты, формулировала гипотезы, изучала и зарисовывала артефакты, стараясь успеть, пока их не увезли в Балтимор. У нее была своя комната, всю обстановку которой составляли спальный мешок на полу, письменный стол с лампой, купленный на блошином рынке, ее портативный компьютер, гора ее заметок и виолончель.

 У нее было все, что нужно.

 Она почти не заглядывала в общую гостиную внизу, заподозрив, что против нее сложился небольшой заговор. Уж больно удобно все складывалось. Большинство членов команды предпочитало проводить вечера в городе или на раскопках. Рози тоже с завидной регулярностью куда-то исчезала. Таким образом Колли оставалась наедине с Джейком. Как будто это был их общий дом. Как раньше, когда они вместе снимали квартиру или комнату в мотеле.

 Ее чувства к нему залегали куда глубже и в то же время были гораздо ближе к поверхности, чем она готова была признать. Оказалось, что она так и не переболела Джейкобом Грейстоуном.

 Увы, он был любовью всей ее жизни.

 Сукин сын.

 Он предложил ей свою дружбу. Дружбу в его понимании. С Джейком никогда и ни в чем нельзя было быть уверенной заранее. То он доводит тебя до бешенства, то вдруг поцелует, то погладит по головке, как малого ребенка. Это было нечто новенькое, раньше они по этой дорожке не ходили. Колли невольно задумалась о том, что стало бы с ней и с Джейком, если бы они испробовали этот путь раньше, если бы удосужились подружиться, узнать друг друга поближе, вместо того чтобы самонадеянно предполагать, что им и так все известно.

 Один-единый миг мог изменить весь ход жизни. Теперь ей это было известно из первых рук. Если бы в момент последней ссоры, когда они обвинили друг друга во всем, начиная с глупости и кончая неверностью, когда дошли до страшного слова «развод» и он ушел, хлопнув дверью, если бы тогда они сумели выстоять… Если бы они прошли через тот трудный момент вместе, если бы пытались спасти свой брак, может быть, сейчас все было бы иначе.

 Однозначного ответа у нее не было, но она размышляла об этом, строила гипотезы, как размышляла и строила гипотезы о племени, населявшем деревню, как размышляла о возможных поворотах своей судьбы, о том, как сложилась бы ее жизнь, если бы она выросла в семье Каллен.

 Если бы они с Джейком пережили трудный момент вместе, если бы продолжали бережно снимать поверхностный слой, постепенно погружаясь в глубину, может быть, они и нашли бы нечто ценное, достойное спасения: брак, семью, партнерство, да хотя бы даже и дружбу, которую он твердо вознамерился выковать на этот раз.

 Она ему не доверяла — теперь она созрела для того, чтобы это признать. Особенно когда речь заходила о других женщинах. У него сложилась репутация неотразимого любимца женщин, намного опережавшая реальность. Закрепившееся за ним прозвище Джейк-Пробойник Колли услыхала еще до личного знакомства. Ее это не волновало, пока она сама в него не влюбилась. А потом, признавалась себе Колли, это засело у нее в мозгу, как заноза, которую она так и не смогла извлечь и забыть.

 Она не верила, что он ее любит. Что любит так же сильно, как и она его. Это сводило ее с ума. «А все почему?» — подумала она со вздохом. Да потому, что, если она любит его больше, чем он ее, это дает ему преимущество. Власть над ней. И она давила на него, полная решимости заставить его доказать, что он ее любит. И всякий раз, когда у него не находилось доказательств, она давила еще сильнее. А разве можно ее за это винить? Этот скрытный сукин сын ни разу не признался ей в любви. Напрямую, просто и ясно. Заветные слова так и не были сказаны.

 Слава богу, повод для развода подал он. Он один во всем виноват.

 Придя к такому выводу, Колли почувствовала себя лучше и вернулась к работе. Через полчаса ей захотелось есть, и она спустилась вниз — посмотреть, чем бы поживиться. Такие полуночные рейды она совершала регулярно.

 Она не стала зажигать свет. Лунного света было вполне достаточно, а в том, что касалось добывания пищи, у нее развилось прямо-таки сверхъестественное чутье. Бесшумно ступая на цыпочках босыми ногами, Колли прошла в кухню и направилась прямо к холодильнику. В тот самый миг, когда она взялась за ручку, в кухне вспыхнул свет.

 Сердце у нее в груди подпрыгнуло и застряло где-то в горле, из которого вырвался сдавленный крик. Она сумела на полпути превратить его в ругательство.

 — Черт бы тебя побрал, Грейстоун! — воскликнула она, поворачиваясь к нему. — Ты что, совсем сдурел? Зачем ты это сделал?

 — А ты зачем рыщешь тут в темноте?

 — Я не рыщу. Просто стараюсь соблюдать тишину, чтобы никого не побеспокоить, пока ищу что-нибудь поесть.

 — Ах, да, — он бросил взгляд на часы, — десять минут первого. По тебе можно время проверять, Данбрук.

 — Ну и что?

 Заметив на полке фирменный пакет «Выпечки Сюзанны» с хрустящим печеньем, Колли обошла холодильник и схватила его.

 — Эй, это я его купил!

 — Пришли мне счет, — проговорила она с набитым ртом.

 Открыв холодильник, Колли вытащила кувшин апельсинового сока. Джейк выждал, пока она налила себе стакан и запила первую горсть печенья.

 — Слушай, это убийственное сочетание. Почему ты не пьешь молоко?

 — Терпеть его не могу.

 — А ты через «не могу». Дай сюда печенье.

 Она собственническим жестом прижала к себе пакет.

 — Я завтра куплю тебе другое.

 — Дай сюда это чертово печенье!

 Джейк отнял у нее пакет, запустил в него руку. Зажав одно печенье в зубах, он вытащил из холодильника молоко, наполнил низкий широкий стакан толстого стекла. На Джейке были только черные боксерские трусы. Колли решила по этому поводу промолчать и не жаловаться. Даже бывшая жена имеет право насладиться зрелищем. «Все-таки сложен он, как бог, — подумала она. — Тонкая кость и крепкие мышцы. И несколько шрамов, спасающих красоту от слащавости».

 Было время, когда она не смогла бы удержаться: в минуту вроде этой она бросилась бы на него и впилась бы зубами в любое подвернувшееся место. А потом они занимались бы любовью. На кухонном столе, на полу, ну а если бы вспомнили, что они как-никак цивилизованные люди, дотащили бы друг друга до кровати.

 Сейчас она всего лишь отняла у него пакет, сунула в рот еще одно печенье и поздравила себя с поразительным самообладанием.

 — Идем, я тебе кое-что покажу, — бросил он, выходя из кухни. — Захвати печенье.

 Ей не хотелось идти с ним, находиться рядом посреди ночи, когда он практически голый, а его запах кружит ей голову. Но, сделав ставку на свое поразительное самообладание, Колли все-таки последовала за ним в его комнату.

 Джейк соорудил себе импровизированный стол из листа фанеры, лежащего на козлах. Другой лист фанеры, поставленный вертикально, служил ему стендом для фотографий, этюдов и карт. Бросив беглый взгляд на стенд, Колли убедилась: по крайней мере в том, что касается работы, ход его мыслей знаком ей не хуже, чем ее собственный. Но ее внимание привлек рисунок на столе, расправленный при помощи пустой бутылки из-под пива и куска кварца.

 На основе их рабочей сетки, разбившей участок на квадраты, а также сделанной ими схемы вертикального среза и географической карты Джейк нарисовал деревню на бумаге цветными карандашами.

 Знакомое шоссе исчезло, поле стало шире, многочисленные деревья росли по обоим берегам ручья. Вокруг предполагаемых границ кладбища он воздвиг низкую каменную стенку. В западной части деревни сгрудились хижины, в мастерской каменотесов под открытым небом были сложены горками каменные орудия труда. Дальше простиралось зеленевшее всходами поле.

 Но больше всего рисунок оживляли люди. Мужчины, женщины, дети, занятые своими повседневными делами. Небольшой отряд охотников направлялся в лес, старик сидел у дверей хижины, молодая девушка протягивала ему неглубокую, выдолбленную из древесины чашу. Женщина кормила грудью ребенка, мужчины занимались изготовлением орудий труда и оружия. Группа детей, сидевших на земле, играла в какую-то игру при помощи прутиков и камешков. Один мальчик лет восьми смеялся, запрокинув голову к небу.

 В этой картинке ощущалась атмосфера порядка, человеческого жилья, общины. Джейк обладал поразительным умением видеть человека за обломком глиняной плошки или наконечника копья.

 — Неплохо. — Он ничего не ответил, лишь вытащил из пакета еще одно печенье. Она сдалась: — Ну ладно, это грандиозно. Вот такие вещи напоминают нам о том, зачем мы этим занимаемся. Это поможет Лео набрать очки, когда он будет говорить с денежными людьми.

 — А что это говорит тебе?

 — Мы жили. Мы росли и добывали себе пищу охотой. Мы хоронили наших павших, и мы их не забывали. Не забывайте нас.

 Джейк провел пальцем по ее руке от плеча вниз.

 — Ты намного меня опередила в чтении лекций.

 — А я хотела бы уметь так рисовать.

 — Ты тоже неплохо рисуешь.

 — Ну… может быть. Но в сравнении с тобой я полное дерьмо. — Она вскинула на него взгляд. — Мне это не нравится.

 Когда он коснулся ее волос, она отодвинулась. Потом открыла скользящую дверь, приподняла москитную сетку и выскользнула на веранду.

 Листва деревьев серебрилась в лунном свете. До нее доносилось журчание ручья и пение цикад. Теплый воздух был мягок и тих. Колли услыхала шаги Джейка у себя за спиной. Она положила руки на перила.

 — Тебе когда-нибудь случалось… Когда работаешь на площадке, особенно когда сосредоточишься… как будто ты там один… Понимаешь?

 — Понимаю.

 — Ты чувствуешь этих людей? Ты их… слышишь?

 — Разумеется.

 Она засмеялась, тряхнула волосами.

 — Разумеется? Я чувствую себя такой счастливой, когда у меня это получается, как будто мне сделали подарок. А потом, когда это проходит, хожу как пьяная. А поскольку я не люблю ходить как пьяная, я никогда никому об этом не рассказывала.

 — Ты не любишь попадать в глупое положение, это точно.

 — Потому что я женщина. Кто бы что ни говорил, женщины в нашем деле всегда остаются в меньшинстве. А уж если женщина на раскопках позволит себе заговорить о том, что она слышит шепот мертвых, мужчины просто перестанут с ней считаться.

 — Я так не думаю. — Он опять коснулся ее волос. — Я всегда с тобой считался.

 — Ну, ты другое дело. Ты же хотел со мной спать.

 — Хотел. — Он провел губами по ее шее. — Хочу. Но твой ум волновал меня не меньше, чем тело. Я всегда уважал твою работу, Колли. Все тебя уважают.

 Он никогда ничего такого раньше не говорил. Его слова согрели ее.

 — Все равно я не хочу рисковать. Лучше казаться умной, практичной и трезвомыслящей.

 — Это безопаснее.

 — Как скажешь. Ты был моей единственной глупостью. И вот смотри, чем это кончилось.

 — Это еще не кончилось. — Джейк властным жестом провел ладонями по ее рукам, зарылся лицом в ее волосы.

 Она услыхала, как он глубоко втягивает воздух. Втягивает ее в себя. Ее тело напряглось в ожидании большего, и она попыталась воспротивиться. Это было бы ошибкой. Еще одной ошибкой. Она это знала.

 — Мне нравятся твои волосы. Особенно когда ты их вот так распускаешь. Нравится, как они пахнут. Нравится прижиматься к ним лицом.

 — Повторения той ночи не будет. — Костяшки ее пальцев, вцепившихся в ограждение веранды, побелели. — Я это начала и беру ответственность на себя. Но больше это не повторится.

 — Нет, не повторится. — Джейк собрал ее волосы в кулак, отодвинул их в сторону и провел губами по ее шее вверх к мочке уха. — На этот раз все будет по-другому.

 Жаркие искры соблазна вспыхнули и побежали по ее коже. Она до боли впились пальцами в перила, чтобы удержаться и не схватить его. Колени у нее начали дрожать, в низу живота появилось знакомое тянущее ощущение. Она едва не застонала.

 — При любом подходе конечный результат все равно один: Клин Б вставляется в Прорезь А.

 Его смешок теплой щекоткой отозвался на ее коже.

 — Главное — не результат, а процесс, Колли. Ты не задумывалась, почему с сексом у нас никогда не было проблем? Мы просто бросались друг на друга. Быстро, горячо, крепко. А знаешь, чего мы никогда не делали?

 Колли смотрела прямо вперед, стараясь удержать рвущийся из груди стон. Она твердила себе, что надо оттолкнуть его и уйти. Но если она уйдет, прервется эта сказка. Он уже не будет вот так к ней прикасаться.

 Господи, как ей не хватало этого ощущения!

 — По-моему, мы ничего не упустили.

 — Нет, упустили.

 Теперь его руки обвились вокруг ее талии. Она ждала, что сейчас они скользнут выше, обхватят ее грудь. Она не собиралась его останавливать. Она уже с нетерпением ждала этого властного, грубого хозяйского захвата, мгновенного шока, предшествующего осознанию того, что она возьмет и отдаст.

 Но вместо этого он лишь прижал ее к себе, потерся носом о ее шею.

 — Мы никогда не романтизировали друг друга.

 Пульсы забили сразу в десятке мест по ее телу, ей показалось, что она тает и сейчас стечет на пол.

 — Мы с тобой не склонны к романтизму.

 — Вот тут ты ошибаешься. — Он прижался щекой к ее волосам, упиваясь их мягкостью и ароматом. — Вернее, тут я ошибся. Я никогда не пытался тебя соблазнить.

 — Тебе и не требовалось. Мы не играли в игры.

 — Мы только и делали, что играли. — Он водил губами вверх-вниз по ее шее. И почувствовал, как она дрожит. — Почему бы нам не стать серьезными?

 — Мы только опять все испортим. — Ее голос стал хриплым, словно пьяным. Это поразило их обоих. — Я не могу еще раз пройти через это.

 — Колли…

 Колли вдруг схватила его руку и крепко сжала.

 — Там кто-то есть, — прошептала она.

 Она почувствовала, как его тело напряглось. Он приблизил губы к ее уху, словно продолжая любовную игру:

 — Где?

 — Тридцать градусов направо, около пяти ярдов^[20] в глубину от опушки. Я думала, это еще одна тень, но это не так, кто-то следит за нами.

 Джейк не сомневался ни секунды. Глаз у нее был зоркий, как у кошки. Все еще обнимая ее, он слегка повернул голову и вгляделся в темноту.

 — Я хочу, чтобы ты разозлилась на меня, оттолкнула и ушла внутрь. Я пойду за тобой.

 — А я говорю, этого не будет! Ни сейчас, ни потом! — Колли с силой оттолкнула его, вырвалась из его рук. Ее голос звенел от возмущения, но взгляд, устремленный прямо на него, остался спокоен и тверд. — Иди поищи себе студенточку, которая будет смотреть тебе в рот. Видит бог, таких много.

 Она повернулась и ушла в дом.

 — Ты мне студентками в лицо не тычь!

 Джейк ворвался в комнату следом за ней и с силой задвинул скользящую стеклянную дверь. Для виду он слегка толкнул Колли и по пути захватил пару джинсов.

 — Проверь, все ли двери заперты, — приказал он, выключая свет в комнате. — А потом иди наверх и оставайся там.

 — Черта с два!

 — Делай что тебе говорят! — Джейк натянул джинсы в темноте, нащупал кроссовки. — Я выйду через заднюю дверь. Запри за мной, потом проверь остальные.

 Колли увидела, как он схватил прислоненную к стене сувенирную бейсбольную биту, которую всюду таскал с собой.

 — Побойся бога, Джейк, что ты собираешься делать?

 — Послушай меня. Кто-то убил Долана всего в паре миль отсюда. Чего я не собираюсь делать, так это рисковать по-глупому. Запри эти чертовы двери, Колли. Если через десять минут я не вернусь, звони в полицию.

 Джейк бесшумно приоткрыл заднюю дверь, вгляделся в темноту.

 — Запри, — повторил он и выскользнул наружу. Потратив на обдумывание не более пяти секунд, Колли стрелой влетела в ванную, чтобы захватить свое собственное импровизированное оружие — баллончик с жидкостью от насекомых. Она покинула дом через парадную дверь буквально через минуту после того, как Джейк вышел через черный ход.

 Только пройдя через лужайку и оказавшись под деревьями, Колли выругала себя за то, что, в отличие от Джейка, не захватила кроссовок. Но, несмотря на каменистую почву, она не собиралась за ними возвращаться.

 Ходьба босиком значительно снизила ее скорость, но она хорошо разглядела то место, где заметила фигуру под деревьями. Значит, они с Джейком подойдут к тому, кто следит за домом, с двух сторон. «С флангов», — подумала Колли, наступив на очередной камень и с шипением втягивая в себя воздух.

 «Один из этих придурков — Остин или Джимми», — решила она. Или еще кто-то в том же роде. Из тех, кто малюет аэрозольной краской непристойности на машинах. Ждет небось, пока дом погрузится в темноту и затихнет, чтобы подкрасться и изгадить еще чью-то машину или бросить камень в окно.

 До нее донеслось зловещее уханье филина. Где-то вдалеке заливалась лаем собака. Ручей журчал справа от нее, а цикады стрекотали так, словно от этого зависела их жизнь.

 И что-то еще двигалось в темноте. Какой-то зверь покрупнее.

 Колли попятилась от пятна лунного света и движением большого пальца сбросила крышечку с аэрозольного баллона.

 Внезапно где-то слева от нее, ближе к дому, послышалось шумное движение. Она хотела броситься в погоню, но тут раздался выстрел. Все вокруг смолкло: собачий лай, стрекот насекомых, уханье филина. Сердце Колли тоже замерло, а потом сделало отчаянный гигантский прыжок из груди прямо в горло и вырвалось наружу сдавленным криком:

 — Джейк!

 Она бросилась бежать, не разбирая дороги, не чувствуя под ногами камней и коряг. Страх за Джейка захватил ее настолько, что она не заметила движения у себя за спиной, пока не стало слишком поздно.

 Не успела она повернуться, как удар, обрушившийся на нее со страшной силой, швырнул ее о ствол дерева. Она ощутила шоковую вспышку боли и провалилась в темноту.

 Больше напуганный криком Колли, чем выстрелом, Джейк повернул назад. Он бросился на звук ее голоса, уклоняясь от низко нависших сучьев, не замечая хлещущих его по лицу колючих ветвей шиповника.

 Когда он увидел ее, лежащую ничком в пятнах лунного света, у него едва не отнялись ноги. Он бросился на колени, руки у него тряслись, когда он попытался нащупать пульс у нее на шее.

 — Колли! О боже! — Джейк положил ее голову к себе на колени, откинул назад волосы. Ее лицо было залито кровью, сочившейся из жуткой ссадины на лбу. Но пульс у нее был сильный, ощупав ее, он не нашел других повреждений. — Все хорошо, детка. Все в порядке. — Он укачивал ее, крепко прижимая к себе, пока не прошел примитивный страх. — Все, давай просыпайся. Черт бы тебя побрал, мне самому следовало тебя оглушить.

 Он прижался губами к ее губам, поднял ее на руки и направился через лес к дому. По пути он задел ногой валявшийся на земле баллончик инсектицида. Ему оставалось только выматериться, стиснуть зубы и продолжить путь. Она зашевелилась, когда он достиг крыльца. Джейк заглянул ей в лицо и заметил, что ресницы у нее затрепетали.

 — Лучше бы тебе не приходить в сознание, Данбрук, пока я не успокоюсь.

 Колли услыхала его голос, но слов не разобрала: голова у нее гудела. Она попыталась шевельнуть головой и застонала: боль растекалась от макушки до пальцев ног.

 — Больно, — пробормотала она.

 — Да уж, держу пари.

 Ему пришлось вскинуть ее повыше, чтобы открыть дверь, и он не ощутил ни малейшего сочувствия, когда она застонала.

 — Что случилось?

 — На основе дедукции прихожу к выводу, что ты протаранила головой дерево. Не сомневаюсь, что больше всего пострадало дерево.

 — Ай! — Она подняла руку и осторожно ощупала главную болевую точку. Опять у нее все поплыло перед глазами. Сквозь пелену она разглядела, что пальцы испачканы чем-то красным и липким.

 — Все, хватит, больше не умирай. — Джейк внес ее в кухню и усадил прямо на кухонный стол. — Сиди смирно, дыши медленно, а я поищу чего-нибудь обработать твой гранитный череп.

 Колли откинулась затылком на подвесной шкафчик, а Джейк тем временем открыл соседнюю дверцу, за которой хранились запасы медикаментов.

 — И ничего я не протаранила дерево, — проворчала Колли, не открывая глаз и стараясь не обращать внимания на пульсирующую боль. — Кто-то подкрался ко мне сзади и швырнул об ствол, когда я… — Она открыла глаза и выпрямилась. — Выстрел! О боже, Джейк, в тебя стреляли? Ты…

 — Нет. — Он крепко схватил ее, не давая пошевелиться. — Сиди смирно. По-твоему, похож я на убитого?

 — Я слышала выстрел.

 — И я его слышал. Я даже видел, как что-то ударило в дерево в пяти футах слева от меня, и со свойственной мне сообразительностью сразу догадался, что это пуля. — Он смочил кусок марли водой. — Замри.

 — Кто-то стрелял в тебя?

 — Я так не думаю. — Джейк начал бережно — куда более бережно, чем она заслуживала! — промывать ранку. Это была всего лишь ссадина, но очень неприятная. — Я думаю, стреляли в дерево. Или это был уж очень скверный стрелок, слепой как крот. Он стрелял с расстояния футов в десять, не больше.

 Она вцепилась в его руку.

 — Кто-то стрелял в тебя!

 — Ну, может быть. Помнится, я велел тебе запереть двери и оставаться в доме.

 — Ты мне не начальник. Ты ранен?

 — Нет, не ранен. А вот тебе придется потерпеть, когда я нанесу антисептик на твою царапину. Готова?

 Колли сделала пару глубоких вздохов и кивнула. Ранку так защипало, что у нее перехватило дух.

 — Черт, черт, черт, черт, черт!

 — Уже почти все. Продолжай в том же духе.

 Она ругалась, пока он не подул на ранку, чтобы смягчить жжение.

 — Ладно, худшее позади. Теперь гляди на меня. Как у тебя со зрением? — спросил он.

 — В порядке. Мне нужно болеутоляющее.

 — Не сейчас. Ты же полностью отключилась. Будем придерживаться стандартной процедуры. Головокружение?

 — Нет.

 — Тошнота?

 — Только когда вспоминаю, что позволила этому ублюдку напасть на меня сзади. Со мной все в порядке. Просто у меня праматерь всех головных болей. — Колли протянула руку. — Между прочим, у тебя тоже рожа расцарапана.

 — Шиповник.

 — А почему бы тебе не воспользоваться этим чудным антисептиком?

 — М-м-м… Да нет, не стоит. — На всякий случай Джейк убрал лекарство в шкафчик от греха подальше, чтобы не вводить ее в соблазн. — Это не мог быть один человек. Ты лежала в отключке в добрых пятидесяти футах от того места, где был я, когда он прострелил дерево.

 — А тот, кто меня толкнул, был сзади, — согласилась Колли. — Я услыхала выстрел и бросилась к тебе. Стало быть, их было по крайней мере двое. Наши старые друзья Остин и Джимми?

 — Ну, значит, они оплатили счет за покраску твоей машины.

 — Я хочу разнести их на атомы.

 Джейк легонько коснулся губами неповрежденной кожи рядом со ссадиной.

 — Встань в очередь, детка.

 — Надо звать полицию.

 — Похоже на то.

 Но они не сдвинулись с места, просто продолжали смотреть друг на друга.

 — Они меня напугали, — призналась Колли.

 — Меня тоже.

 Она обняла его, притянула к себе. Странно, но именно теперь, обнимая его, она чувствовала себя куда более испуганной и потрясенной, чем раньше.

 — Запомни: стрелять в тебя буду я, и только я.

 — Все по-честному. Ну а я — единственный, кто имеет право тебя вырубить.

 Да уж, думала Колли, прижимаясь щекой к его щеке. Этот самонадеянный гад был единственной любовью ее жизни. Такое уж у нее анафемское счастье.

 — Ну, я рада, что мы пришли к единому мнению. Теперь давай звонить шерифу.

 — Еще минутку.

 — Помнишь, о чем ты говорил перед тем, как нас так грубо прервали? Что мы никогда не романтизировали друг друга. Что ты никогда меня не соблазнял. Знаешь, я тоже никогда тебя не соблазняла.

 — Колли, ты меня соблазнила в ту минуту, как я впервые тебя увидел.

 Она коротко и нервно рассмеялась, потрясенная его признанием ничуть не меньше, чем приключениями этой ночи.

 — Ничего подобного.

 — Ты никогда в это не верила. — Джейк чуть отодвинулся, коснулся губами одной ее щеки, потом другой. Колли уставилась на него с удивлением и подозрением. — И я никак не мог понять, почему ты не верила. Я позвоню шерифу, а потом принесу тебе что-нибудь от головной боли.

 — Я сама возьму.

 Она начала соскальзывать на пол, но он крепко схватил ее за плечи.

 — Ну почему ты не можешь мне позволить позаботиться о тебе? Даже когда тебе больно?

 Колли растерянно указала на шкафчик с аптечкой:

 — Но ведь лекарства здесь.

 — Прекрасно! Отлично! — Джейк отпустил ее и повернулся спиной. — Доставай сама.

 Колли пожала плечами и снова начала скользить, но потом передумала. Похоже, они начали какой-то новый танец. Фигур она не знала, но решила, что стоит попытаться хотя бы уловить ритм.

 — Слушай, может, ты мог бы помочь мне слезть? Если я споткнусь, моя голова просто отвалится. И ноги у меня тоже не в лучшей форме.

 Не говоря ни слова, Джейк вернулся и поднял ее ноги одну за другой. Выругавшись себе под нос, он обхватил ее за талию и бережно поставил на пол. Бережно — это она особо отметила. Уже несколько раз за эту ночь он проявил к ней нежность. За одну ночь — больше, чем за все время их знакомства.

 Его лицо было исцарапано, волосы стояли копной, глаза горели досадой. Внутри у нее потеплело.

 — Похоже, ты пер меня на себе всю дорогу до дому.

 — Ну, выбор у меня был невелик: либо тащить тебя сюда, либо оставить прямо там. — Он протянул руку у нее над головой, достал из шкафчика пузырек с таблетками. — Держи.

 — Спасибо. Знаешь что? Кажется, мне надо сесть.

 И она села прямо на пол. Ее действительно ноги не держали, но еще больше ей хотелось посмотреть, что он теперь будет делать. И она увидела. Тревога промелькнула в его лице, прежде чем оно снова стало невозмутимым. Он отвернул кран, налил стакан воды, присел на корточки и подал ей:

 — Голова кружится?

 — Нет. Просто раскалывается от боли. Я тут посижу, выпью таблетку и дождусь полиции.

 — Сейчас я им позвоню, а потом приложим лед к твоей дурацкой башке.

 — Ладно.

 Колли вытряхнула на ладонь несколько таблеток, пока он пошел звонить. Джейкоб Грейстоун предстал перед ней в новом свете. Она еще не знала, что все это значит, но развитие событий обещало быть интересным.

 Колли почувствовала, что не сможет выйти на работу после трех часов беспокойного сна. Шишка на лбу вызывала постоянную тупую боль, не дававшую сосредоточиться даже на писанине.

 Спать днем она не научилась, но сидеть совсем без дела тем более не могла. Минут двадцать заняли у нее различные попытки замаскировать ссадину и синяк. Зачесав волосы вперед, она становилась похожей на дешевую копию Вероники Лейк^[21]. Низко повязанная на лоб косынка превращала ее в некую помесь хиппи и девушки-пирата.

 Все это ее не устраивало.

 Прекрасно понимая, что будет потом об этом жалеть, она обрезала волосы спереди и превратила их в некое подобие челки. В сочетании с солнцезащитными очками и шляпой, решила Колли, можно считать, что почти ничего не заметно. Она собиралась завести новое знакомство, и ей не хотелось, чтобы ссадина на лбу привлекала к себе основное внимание.

 Колли все откладывала визит в «Бесценные страницы», о котором просил ее Даг, и теперь решила, что хватит тянуть время. Ей было любопытно взглянуть на еще одного члена семейства Каллен. Но что ей сказать старику? — спрашивала она себя, ища места для парковки на Главной улице. Привет, дедушка, как дела?

 Ей пришлось одолжить у Рози огромный джип «Гранд-Чероки», чтобы не пользоваться своим непрезентабельным авто, и она с трудом втиснула его между пикапом и семейным фургоном.

 Зайдя в магазин, Колли увидела у прилавка женщину, а за ним — старика с растрепанными седыми волосами. Взглянув на Колли, он замолк на полуслове, его лицо застыло в изумлении. Женщина обернулась, посмотрела на Колли и нахмурилась.

 — Мистер Гроган? С вами все в порядке?

 — Да-да, все хорошо. Извините, Терри, я отвлекся. Буду с вами через минуту, — сказал он, обращаясь к Колли.

 — Не торопитесь. Я пока осмотрюсь.

 Она принялась рассматривать книжные корешки, прислушиваясь к разговору у себя за спиной.

 — Они очень хороши, Терри, но вы напрасно беспокоились. Даг или я могли бы зайти к вам, чтобы их оценить.

 — А я решила сама зайти, выслушать ваше предложение. Тетя Фрэнси обожала свои книги, но теперь, когда ее нет, мне просто некуда их девать. И если они чего-то стоят, деньги бы мне не помешали. — Женщина опять оглянулась через плечо на Колли и слегка повысила голос: — Ведь мой Пит сидит без работы! Вот эта, должно быть, стоит недешево. Кожаный переплет как-никак.

 — Прекрасные книги, Терри. Вот, например, «Гроздья гнева»^[22]. Это первое издание.

 — Вот уж не думала, что за него можно много взять. Обложка порвана.

 — Это всего лишь суперобложка. Сама книга в прекрасном состоянии. Может, оставите их у меня на пару дней? Я позвоню вам и назову цену.

 — Буду вам очень признательна, мистер Гроган. Чем раньше, тем лучше. Передайте Дагу: моя Надин спрашивала, как он поживает.

 — Непременно.

 Ему хотелось, чтобы она ушла поскорее, поэтому он обогнул прилавок, собираясь проводить ее до дверей, но не тут-то было. Женщина подошла к Колли.

 — Это… вы из этих… археологов?

 — Совершенно верно.

 — Вроде мне ваше лицо знакомо.

 — Я здесь уже несколько недель.

 Женщина вгляделась в синяк, полускрытый челкой, но так и не придумала, как бы спросить о нем повежливее.

 — Это мой деверь выкопал тот череп, из-за которого все началось.

 — Серьезно? Для него это был, вероятно, незабываемый момент.

 — Ему это стоило работы. Моему мужу тоже.

 — Да, это нелегко. Мне очень жаль.

 Терри нахмурилась.

 — Тут кое-кто считает, что беда пришла, потому что вы разрыли могилы. Это место проклято.

 — Кое-кто смотрит слишком много ужастиков по телевизору.

 — Ну, как ни смотри, а Рон Долан мертв. И это ужасно.

 — Да, это ужасно. Это нас всех потрясло. До сих пор среди моих знакомых не было людей, которые умерли бы насильственной смертью. А у вас?

 — Вроде нет. Ну вот разве что мой внук ходит в садик вместе с маленьким Кэмпбеллом, а его папу убили грабители бакалейного магазина в Балтиморе. Бедный малыш. Вот уж никогда не знаешь, где смерть найдешь.

 Колли вздрогнула. Она впервые услышала о том, как Лана потеряла мужа.

 — Да, этого никто знать не может.

 — Ну, мне пора. Может, как-нибудь на днях приведу к вам на раскопки маленького Пита. Многие дети у вас уже побывали.

 — Приводите его непременно. Мы всегда рады показать раскопки всем желающим.

 — А все-таки я вас где-то видела, — повторила Терри. — Ну ладно, приятно было познакомиться. До свиданья, мистер Гроган. Буду ждать вашего звонка.

 — Через день-два, Терри. Привет Питу. — Роджер выждал, пока за ней не закрылась дверь. — Вы с ней отлично справились, — заметил он.

 — Поддержание дружеских отношений с местным населением является частью нашей работы. Итак, — Колли указала на картонную коробку и на книги, разложенные на прилавке. — Она принесла что-нибудь захватывающее?

 — Вот этот Стейнбек ее порадует. Чтобы просмотреть остальное, мне потребуется время. Я повешу табличку «Закрыто», если вы не против.

 — Я не против. — Она сунула руки в задние карманы, а Роджер прошел к двери, вывесил табличку и запер дверь. — Э-э-э… Даг просил меня зайти, но я все никак не могла выкроить время.

 — Я понимаю, вам было трудно.

 — Да, пожалуй.

 — Хотите пройти в заднюю комнату? Выпить кофе?

 — С удовольствием! Спасибо большое.

 Он не прикоснулся к ней, не попытался взять ее за руку. Он не пожирал ее глазами. Это помогло Колли успокоиться и почувствовать себя свободно. Она вошла вслед за Роджером в заднюю комнату.

 — У вас тут мило. Уютно. Библиофилы всегда представлялись мне угрюмыми фанатиками, которые держат свои книги в запертых шкафах.

 — Археологи всегда представлялись мне атлетически сложенными молодыми людьми в пробковых шлемах, вскрывающими пирамиды.

 — Кто сказал, что у меня нет пробкового шлема? — парировала Колли.

 Он засмеялся.

 — Я хотел съездить на раскопки, посмотреть на вашу работу. Посмотреть на вас. Но я не хотел… давить. На вас… на тебя столько навалилось в последнее время. Я решил, что еще один лишний дедушка может подождать.

 — Даг сказал, что вы мне понравитесь. Он был прав.

 Роджер разлил кофе по чашкам и перенес их на крошечный столик.

 — Молоко? Сахар?

 — Не стоит портить вкус хорошего кофе.

 — Как ты разбила голову?

 Колли подергала на лбу свою новоявленную челку.

 — Похоже, она не справляется со своей задачей.

 Она начала рассказывать ему какую-то легкомысленную вымышленную историю, но на полпути передумала и рассказала правду.

 — О мой бог! Это же безумие! Что сказал шериф?

 — То, что всегда говорит полиция. Они это расследуют. Он собирается расспросить двух парней. Они затеяли со мной и Джейком крупный разговор, когда мы сюда приехали, а потом разукрасили матерщиной мою машину.

 — Кто такие?

 — Пара клоунов по имени Остин и Джимми.

 — Остин Селдон и Джимми Дьюк? — Роджер покачал головой и поправил очки на носу. — Нет, я не могу в это поверить. Они действительно не самые яркие лампочки в люстре, но ни один из них не станет стрелять в мужчину или швырять женщину головой об дерево. Я их знаю с тех пор, как они появились на свет.

 — Они хотят, чтобы мы очистили их стройплощадку. И не они одни.

 — Стройка закрыта окончательно. Кэти Долан — это вдова Рона — позвонила мне вчера вечером. Она хочет продать землю Природоохранному обществу. Просит немало, но мы найдем эти деньги. Никакого строительства на Антитаме не будет.

 — Это, конечно, маловероятное предположение, но не мог кто-нибудь убить Долана, чтобы вынудить его жену продать участок?

 — Опять-таки я не могу в это поверить. Я знаю этот город, знаю этих людей. — Где-то в магазине зазвонил телефон, но Роджер не двинулся с места. — Многие здесь восхищались Роном, другие, и их было немало, его терпеть не могли. Но я не знаю никого, кто был бы способен раскроить ему череп, а потом утопить в Саймоновой Яме.

 — Я могу сказать то же самое о своих сотрудниках. Конечно, я не всех знаю так хорошо, как вы своих сограждан, но копатели не имеют привычки вышибать мозги горожанам из-за спора об участке.

 — Ты любишь свою работу.

 — Обожаю. Мне бы следовало туда вернуться. — Но она не двинулась с места. — Могу я сначала задать вам один вопрос? Личный вопрос?

 — Конечно, можешь.

 — Сюзанна и Джей. Что между ними произошло?

 Роджер тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула.

 — Трагедия порождает трагедию. Мы все были в шоке, когда тебя похитили. Мы были в ужасе. — Он снял очки, словно они вдруг стали слишком тяжелы для него. — Кто мог вот так взять и похитить невинного ребенка? Что они собирались с тобой сделать? Как это могло случиться? Неделями, месяцами мы думали только о тебе, тревожились, с ума сходили, молились за тебя. Были следы, но они никуда не вели. Ты просто исчезла. Мы обычные, ничем не примечательные люди. Подобные вещи не должны случаться с такими людьми, как мы. Но это случилось, и это изменило нас. Это изменило Сюзанну и Джея.

 — Каким образом? Помимо очевидного.

 — Для Сюзанны поиски дочери стали смыслом жизни. Она не оставляла в покое полицию, выступала по телевидению, давала интервью в газетах и журналах. Раньше она всегда была счастлива. Не безумно счастлива, если ты меня понимаешь, но довольна жизнью, спокойна. У нее не было честолюбивых замыслов. Она хотела выйти замуж за Джея, создать свою семью, иметь детей. Джей хороший человек. Спокойный, надежный. Прекрасный учитель. Любит свою работу, своих учеников. Влюбился в Сюзанну, как мне кажется, когда им обоим было лет по шесть.

 — Как это мило, — заметила Колли. — Я не знала, что они выросли вместе.

 — Сьюзи и Джей. Их имена называли в одно слово. Когда они перестали быть единым целым, это разбило его сердце. Джей был еще менее амбициозен, чем Сюзанна. Он предпочитал тихую и ровную дорогу. Они поженились, у них родился Даг. Джей работал, Сюзанна вела хозяйство. У них родилась дочь. Идеальная картина. Молодая пара, двое детей, уютный домик в их родном городе.

 — И этот мир рухнул…

 — Да. Что-то нарушилось между ними, и ни один из них не знал, как вернуть прежние отношения.

 — Но ведь это не было ссорой.

 — Они оба стали другими людьми. Джей еще больше замкнулся в себе, а Сюзанна стала общественной деятельницей. У нее появилась жизненная миссия. Она все свои силы, всю душу вложила в эти поиски: вступала в группы поддержки, посещала семинары. А в перерывах между поисками она впадала в жесточайшую депрессию. Джей был не в состоянии за ней угнаться. Он не мог ее поддержать так, как ей было нужно.

 — Должно быть, Дагу было очень тяжело.

 — Ему было тяжелее всех, ведь он оказался между двух огней. Ради него они какое-то время старались поддерживать иллюзию нормальной жизни, но долго это продолжаться не могло. — Вот тут Роджер не выдержал и легко коснулся пальцами руки Колли. — Они оба хорошие, порядочные, любящие люди. Они обожали своего сына.

 — Да, я понимаю. — Колли шевельнула рукой и сплела пальцы с пальцами Роджера. — Они не могли восстановить свою прежнюю жизнь, потому что одного блока не хватало?

 — Верно, — вздохнул Роджер. — Сюзанна как с цепи срывалась всякий раз, как появлялся новый след или сообщение о новом похищении ребенка. Кошмар начинался сначала. Несколько лет они прожили рядом как чужие люди ради Дага. Не знаю, что заставило их пересечь черту и решиться на развод. Я об этом никогда не спрашивал.

 — Он все еще ее любит.

 Роджер задумчиво поджал губы.

 — Да, я знаю. А ты откуда знаешь?

 — Он кое-что сказал, когда она вышла из комнаты. Вернее, я догадалась по тому, как он это сказал. Мне их очень жаль, мистер Гроган. Но я не знаю, что мне делать.

 — Никто и ничем не может им помочь. Не знаю, что за люди тебя вырастили, но, думаю, это тоже были хорошие, порядочные, любящие люди.

 — Да, это так.

 — Я благодарен им за все, что они тебе дали. — Он откашлялся. — Но Сюзанна и Джей тоже кое-что дали тебе при рождении. Если ты можешь это признать и оценить, больше ничего не нужно.

 Она взглянула на их сплетенные пальцы.

 — Я рада, что пришла сюда сегодня.

 — Надеюсь, ты еще вернешься. Не знаю… может, нам обоим станет легче, если ты будешь называть меня Роджером.

 — Ладно. — Колли встала. — Итак, Роджер, вам непременно нужно открывать магазин прямо сейчас?

 — Вот в чем одно из преимуществ собственного бизнеса: иногда можешь делать, что душе угодно.

 — Если хотите, можем съездить на раскопки прямо сейчас. Я устрою вам персональный тур.

 — Более соблазнительного предложения у меня давно уже не было.

 — Колли, привет! — Стоило ей подъехать, как Билл Макдауэлл подбежал, торопливо проводя пальцами по растрепанным волосам. — Где ты была?

 — Я была занята. — Она вылезла из машины. — Роджер Гроган — Билл Макдауэлл. Билл — один из наших студентов.

 — Привет, — рассеянно поздоровался Билл и тут же снова переключил внимание на Колли. — Я надеялся сегодня поработать с тобой. Ой, а что у тебя с лицом?

 Она не огрызнулась. Разве можно огрызаться на большого, неуклюжего щенка, природой созданного, чтобы путаться под ногами?

 — Налетела на препятствие.

 — О черт! Больно? Может, тебе посидеть в тенечке? Могу принести что-нибудь попить. — Он распахнул перед ней ворота.

 — Спасибо, не надо. Я собираюсь показать Роджеру раскопки, а потом… — Колли замолкла на полуслове, увидев, что Джейк стоит нос к носу с крупным мужчиной из бара. С одним из тех, кто разукрасил ее машину. — Что здесь, черт побери, происходит?

 — Это ты про того парня? Он тебя искал. Джейк с ним схлестнулся. — Билл едва взглянул на Джейка, которого считал своим соперником в битве за сердце Колли. — У нас и без Джейка хватает неприятностей. Нечего было его цеплять.

 — Если бы Джейк с ним схлестнулся, от этого идиота уже мокрого места не осталось бы. Извините, Роджер, мне надо с этим разобраться. Билл, ты не покажешь мистеру Грогану мастерскую каменотесов?

 — Конечно, если хочешь, но…

 — Я мог бы поговорить с Остином, — предложил Роджер. — Я частенько угощал его леденцами, когда он был мальчишкой.

 — Я сама с ним справлюсь. Это много времени не займет.

 Колли торопливым шагом направилась вперед, отрицательно качая головой, когда кто-либо окликал ее по имени, но тут подошла Дори и дернула ее за рукав.

 — Может, стоит вызвать полицию? — спросила она громким шепотом. — Может, позвать шерифа, как вы думаете? Если они затеют драку…

 — Тогда я никому не советую в нее встревать. Иди помоги Фрэнни с находками. Не вмешивайся в это дело.

 — А тебе не кажется… Что у тебя с лицом?

 — Просто не вмешивайся.

 К тому времени, как ей удалось добраться до Джейка с Остином, Колли уже готова была рычать и кусаться.

 — Говорят, вы искали меня, — начала она.

 — У меня для вас чек. Я просто пришел отдать вам чек. Возмещение ущерба.

 Она молча протянула руку. Остин отдал ей чек. Колли развернула его и взглянула на сумму. Сумма в точности соответствовала оценочной стоимости покраски, которую она назвала шерифу Хьюитту.

 — Прекрасно. А теперь идите куда подальше.

 — Я хочу кое-что сказать. — Остин повел плечами. — Я вам скажу, как я ему сказал. — Он ткнул пальцем в Джейка. — И в точности как я сказал Джеффу. Шерифу Хьюитту. Я вчера вечером был дома. К одиннадцати часам — уже в постели с женой. Даже последние новости не смотрел, потому что мне с утра на работу. И вот вместо работы пришлось тащиться сюда. Я вам прямо скажу: может, мы с Джимми немного перестарались с вашей машиной…

 — Немного перестарались? — угрожающе переспросил Джейк.

 На скулах у Остина заходили желваки.

 — Ну, мы кое-что нарушили, и мы возмещаем ущерб. Но я не нападаю на женщин и ни в кого не стреляю. Помилуй бог! И Джимми не такой! А сегодня Джефф пришел к нам на стройку и спрашивает: сознавайтесь, где вы были вчера ночью около полуночи и кто может это подтвердить?

 Остин никак не мог опомниться от пережитого унижения, это было видно по лицу, поэтому Колли немного смягчилась.

 — Если бы вы не изуродовали мою машину, Хьюитту не пришлось бы задавать вам неприятные вопросы прямо на работе. А теперь я считаю, что мы квиты. Мне тоже было чертовски неприятно разъезжать с «лесбочучело» на капоте.

 Остин вспыхнул так, что его круглая физиономия стала напоминать кровавую луну.

 — За это я извиняюсь. За себя и за Джимми.

 — Ты что, вытащил короткую соломинку? — спросил Джейк.

 Губы Остина чуть дрогнули в улыбке, подтверждая его догадку.

 — Мы бросили монетку. Не знаю, что там у вас было прошлой ночью, но я вам говорю: я в жизни не поднял руки на женщину. Ни разу в жизни, — повторил Остин, бросив быстрый взгляд на лоб Колли. — И не стрелял ни в кого никогда. Я хотел, чтоб вы убрались отсюда, и я вам так прямо и говорю. Рон Долан был хороший человек и мой друг. То, что с ним случилось… это неправильно. Это несправедливо.

 — В этом мы с вами согласны, — сказала Колли и сунула чек в карман.

 — А может, это правда — что люди говорят? Что, мол, это место проклято. — Остин опасливо покосился на пруд. — Я бы теперь тут все равно работать не стал.

 — Вам и не придется. Мы об этом позаботимся. Ну, забудем прошлое? — И Колли протянула ему руку.

 Остин смешался, но осторожно взял ее руку своей лапищей.

 — Если мужчина так бьет женщину, — сказал он, кивнув на ее лоб, — ему руку оторвать мало.

 — И в этом мы тоже согласны, — улыбнулся Джейк.

 — Ну… вот и все, что я хотел сказать. — Остин кивнул на прощание и побрел через раскопки восвояси.

 — Что ж, это было забавно, — Колли похлопала себя по карману. — Ни за что не поверю, что этот остолоп в тебя стрелял. А ты хотел ему морду набить? Зачем?

 — Он пришел с претензиями. Я хотел немного сбить с него спесь. Только мы начали веселиться, как ты подошла, и он увидел твое лицо. — Джейк протянул руку и слегка растрепал ей челку. — Надеюсь, это новая прическа, а не попытка замаскировать шишку на лбу.

 — Заткнись.

 — Прическа тебе идет, но как маскировка она никуда не годится. — Он наклонился и нежно поцеловал ссадину. — Как ты себя чувствуешь?

 — Как будто меня швырнули об дерево. А как еще я могу себя чувствовать?!

 — Ну это понятно. Кто этот старик?

 Она оглянулась туда, где оставила Роджера.

 — Это Роджер Гроган, отец Сюзанны. Я сегодня утром заезжала к нему… поговорить. Мировой старикан! Я собираюсь показать ему раскопки.

 — Познакомь меня с ним. — Джейк схватил ее за руку. — Мы вместе покажем ему раскопки. — Колли попыталась вырвать руку, но он лишь сжал ее крепче. — Ну будь другом! Билл на стенку лезет, когда я прикасаюсь к тебе.

 — Оставь мальчика в покое. Что он тебе сделал?

 — Он хочет целовать твои ноги, простершись перед тобой ниц и вознося за тебя молитвы. — Джейк демонстративно поднес ее руку к губам. — Будь у него пистолет, я уже истекал бы кровью.

 — До чего же ты злой тип!

 Он засмеялся, выпустил ее руку, но тут же обнял ее за плечи.

 — Вот за это ты меня любишь, так ведь, детка?

 На следующее утро Колли раскладывала инструменты, мысленно прикидывая порядок работы на своем участке, когда подъехала Лана. С легкой усмешкой Колли следила, как она пробирается по изрытому канавами полю в туфельках на каблучках.

 — Разве адвокаты встают так рано? — вместо приветствия сказала Колли.

 — Встают, если у них есть дети детсадовского возраста и собаки, которых надо везти к ветеринару. — Подойдя ближе и разглядев Колли, Лана спустила темные очки на кончик носа. — Ой! — поморщилась она.

 — Вот именно «ой»!

 — Мне хотелось бы заметить на будущее, что узнавать о ночных приключениях моей клиентки из третьих рук довольно неловко. Ты должна была позвонить мне.

 — Я не знаю, на кого подавать в суд.

 — У полиции есть подозреваемые?

 — Они выковыряли пулю из ствола тополя. Когда найдут оружие, из которого она была выпущена, полагаю, у них появится подозреваемый.

 — Разве тебе не страшно?

 — Страшно. Джейк говорит, что они промазали на пять футов, и мне приходится верить ему хотя бы в этом. Но факт остается фактом: кто-то там был. Кто-то стрелял. Хуже того: кто-то убил Долана.

 — Думаешь, эти случаи взаимосвязаны?

 — Мне кажется, шериф так не думает, но он держит рот на замке. Одно ясно, кто-то очень хочет выжить нас отсюда. Есть один верный способ: сорвать научный проект. Труп и стрельба на раскопках могут это обеспечить.

 — У меня есть новости, которые не улучшат тебе настроения.

 — Детектив?

 — Начнем с него. Сын Карлайла не пожелал делиться информацией. Он заявил детективу, что не знает, где его отец, а если бы и знал, не сказал.

 — Пусть продолжает поиски.

 — Как скажешь. Это твои деньги.

 — У меня еще кое-что осталось. — Колли вздохнула. — Совсем немного, — призналась она, — но на пару недель хватит.

 — Дай мне знать, когда придется подсчитывать убытки. Между прочим, челка тебе идет.

 — Да? — Колли слегка взбила ее на лбу. — Скоро она мне в глаза полезет, вот тогда я взвою.

 — На этот случай существуют парикмахерские. Следующий блок моих новостей касается городских сплетен.

 — Может, мне приготовить кофе с печеньем?

 — Ты могла бы вылезти сюда. Если я к тебе спущусь, этим туфлям придет конец, — сказала Лана, оглядываясь по сторонам.

 Она раньше не представляла, что раскопки будут вестись столь планомерно и скрупулезно. Вроде бы не так много времени прошло, а уже все поле покрылось ровными рядами квадратных и прямоугольных ям.

 — Что они там делают?

 Колли повернулась туда, где вплотную друг к другу стояли Джейк и Дори.

 — Джейк флиртует с нашим смазливым фотографом. — Она пожала плечами, сама удивляясь тому, что зеленый туман ревности больше не застилает ей глаза при виде Джейка, фамильярно трогающего Дори за плечо при разговоре. — Вероятно, объясняет, в каком ракурсе нужно сделать фотографию. В том секторе обнаружили глиняные черепки.

 — Надо будет на них посмотреть, пока я здесь. Итак… — Лана вновь повернулась к Колли. — Вчера ты навещала Роджера.

 — Да, и он мне понравился.

 — Мне он тоже нравится. Очень нравится. А потом ты увезла его с собой.

 — Я привезла его сюда посмотреть раскопки. А в чем дело?

 — В магазине была женщина, когда ты туда пришла. Она тебя узнала.

 — Она видела меня по телевизору? — И тут Колли догадалась. — Нет, этого просто не может быть. Она говорила со мной всего пару минут и признала во мне Джессику Каллен? Ни за что не поверю.

 — Не знаю, сколько времени ей понадобилось, но она начала смекать, что к чему. После ее ухода Роджер закрыл магазин. Она видела, что вы уехали вместе. Она поделилась своими соображениями с одной знакомой, а та, оказывается, видела, как ты выходила из моей конторы вместе с Сюзанной. Видела там Джея. Это маленький городок, Колли. Люди знают друг друга и многое помнят. Уже прошел слух о том, что ты и есть пропавшая дочь Сюзанны и Джея. Я сочла своим долгом тебя предупредить, чтобы ты могла решить, как с этим справиться. И чего ты в этом смысле ждешь от меня.

 — Ой, я тебя умоляю! — Колли стащила с головы шляпу и бросила ее на землю. — Откуда мне знать? «Без комментариев» — не пройдет. Стоит сказать «Без комментариев», и люди начинают думать, что уж они-то точно знают, что именно ты не хочешь комментировать.

 — Репортеры непременно пронюхают — это неизбежно. Тебе придется сделать заявление. Калленам придется сделать заявление. Твоим родителям тоже. Вам всем придется выработать единую позицию.

 — Я не хочу разговаривать с репортерами, — сказала Колли решительно. — Я не хочу подвергать этому своих родителей.

 — У тебя нет выбора, Колли. В свое время эта история наделала шуму. Сюзанна — в своем роде местная знаменитость. Тебе надо учитывать это.

 — Ну что я могу сделать? Вероятно, я должна набраться терпения и пройти через это. Сюзанна уже знает?

 — У меня с ней назначена встреча через час.

 Колли снова нахлобучила шляпу на голову.

 — Мне нужен список. Фамилии ее доктора, медсестер, женщин, лежавших с ней в одной палате. Я не хотела на нее давить.

 — Но ты хотела бы, чтобы это сделала я, — понимающе кивнула Лана. — Без проблем! Я займусь этим.

 — Дай мне адрес и телефон сына Карлайла. Может, я сумею его разговорить? Мне надо позвонить матери, предупредить ее. Моей матери, — пояснила она. — Сюзанну я оставляю тебе.

 — Я понимаю.

 — Хорошо, когда хоть кто-то понимает. Роджер вроде бы тоже меня понял. Он во многом облегчил мне задачу.

 — Он удивительный человек. И кроме того, он мужчина. Мужчине легче с этим справиться, чем женщине, тем более матери. Я знаю, что Даг страшно переживает, но он все-таки сохраняет голову на плечах.

 — Как ваш роман? Развивается?

 — Гм… «Роман» — это слишком громко сказано, но… да, мы понемногу движемся вперед. Это проблема?

 — Только не для меня. Просто это еще одно странное совпадение. Я выбрала себе адвоката, у которой роман с моим биологическим братом. Я приехала на раскопки, обещавшие стать одним из самых интересных проектов в моей жизни. Сначала на сцене появляется мой бывший муж, потом я узнаю, что родилась на расстоянии плевка от места раскопок. Моя биологическая мать, оказывается, печет мое любимое печенье с шоколадной крошкой. Неизвестные злоумышленники добавляют ко всему этому убийство и членовредительство. Любое из этих событий само по себе могло бы показаться странным. Но все вместе взятое это…

 — …вселенская хрень?

 — Звучит как-то не так, когда ты это говоришь, но в общем все верно. Достань мне этот список у Сюзанны, — добавила Колли после минутного раздумья. — Пора разбить этот участок на квадраты и приниматься копать.

 Сюзанна внимательно выслушала Лану, угостила ее чаем с кофейным кексом, передала ей аккуратно составленный на компьютере список имен из своего прошлого. Она сохраняла полное спокойствие, пока не проводила Лану до двери.

 А потом она стремительно повернулась к Джею.

 — Я просила тебя приехать этим утром, потому что Лана сказала, что ей нужно поговорить с нами обоими, что это очень важно. И вот ты здесь, и что? Молчишь как пень. Ты мне ничем не помог.

 — А что я должен был сказать? Что я должен был сделать? Ты ведь уже обо всем позаботилась.

 — Да, я обо всем позаботилась. Как всегда — только я!

 — Ты не позволила мне помочь. Как всегда.

 Сюзанна стиснула кулаки и прошла мимо Джея на кухню.

 — Уходи, Джей! Просто уходи.

 Он чуть было не ушел. То же самое она сказала ему много лет назад. «Уходи, Джей. Просто уходи». И он ушел. Но на этот раз он пошел за ней следом и взял ее под руку на пороге кухни.

 — Ты отгородилась от меня тогда и отгораживаешься сейчас. А потом смотришь на меня с отвращением. Что ты хочешь, Сюзанна? Всю дорогу я только то и делал, что пытался дать тебе то, что ты хочешь.

 — Я хочу вернуть мою дочь! Вернуть Джесси.

 — Ты не можешь ее вернуть.

 — Это ты не можешь ее вернуть, ты для этого пальцем о палец не ударил. Ты ей ни слова не сказал в кабинете Ланы. Ты до нее даже не дотронулся.

 — Она не хотела, чтобы до нее дотрагивались. Ты же видела! Неужели ты действительно думаешь, что мне все равно? Меня это убивает!

 — Я думаю, ты вычеркнул ее из своей жизни много лет назад.

 — Это неправда! Я горевал, Сюзанна. Мне было больно. Но ты же ничего не видела, не слышала. Для тебя ничего вокруг не существовало, кроме Джесси. Ты не могла быть моей женой, любовницей. Ты даже перестала быть моим другом, потому что решила, что можешь быть только ее матерью.

 Его слова ранили ее, как стрелы. Он никогда раньше ничего подобного ей не говорил. Никогда не выглядел таким огорченным, таким обиженным.

 — Ты же мужчина! Ты ее отец! — Сюзанна стремительно высвободилась и трясущимися руками начала собирать чайную посуду. — Это ты отгородился от меня, когда я больше всего в тебе нуждалась.

 — Может, и так. Но и ты сделала то же самое. Ты была мне нужна, Сюзанна, но тебя не было рядом. Я хотел удержать то, что у нас было, а ты все готова была отдать за то, что мы потеряли.

 — Она была моей дочерью.

 — Она была нашей дочерью, Сьюзи.

 Сюзанна начала задыхаться.

 — Ты хотел ее заменить! Я не забыла!

 Джей отступил, словно от удара.

 — Это глупо! Глупо и жестоко. Я хотел, чтобы у нас родился еще один ребенок. Да, это так! Ребенок, а вовсе не замена. Я хотел спасти свою семью. Я хотел вернуть свою жену. Но ты же меня к себе не подпускала. Мы потеряли нашу дочь, Сюзанна. Но я потерял еще и жену. Я потерял своего лучшего друга. Я потерял семью. Я все потерял.

 Сюзанна вытерла слезы.

 — Это пустой разговор! Ничего уже не изменить! Мне надо поехать туда и повидать Джессику… Колли.

 — Нет, не надо.

 — О чем ты говоришь? Ты что, не слышал, что сказала Лана? На нее напали. Она пострадала.

 — Я слышал, что сказала Лана. Она сказала, что люди начали болтать и это поставит ее в трудное положение. Если ты поедешь на раскопки, люди тебя увидят, и будет только хуже. Ты только дашь им новую пищу для сплетен.

 — Пусть сплетничают, мне до них дела нет. Она моя дочь. Почему людям нельзя это знать?

 — Потому что это ее задевает, Сюзанна. Потому что, если ты поедешь туда, ты еще больше ее оттолкнешь. Если ты не дождешься, пока она сама к тебе придет, если не позволишь ей самой устанавливать границы, ты опять ее потеряешь. Она нас не любит.

 У Сюзанны задрожали губы.

 — Как ты можешь такое говорить? Конечно, любит! В глубине души она любит нас. Должна любить.

 — Мне очень не хочется тебе об этом говорить, но я должен сказать. Я предпочел бы опять отойти в сторону, лишь бы не делать тебе больно. Но если я промолчу, тебе будет еще больнее. — Джей крепко взял ее за плечи и удержал, когда она попыталась вырваться. «Давно надо было это сделать, — подумал он. — Давно надо было ее удержать». — Она нас жалеет. Она чувствует себя обязанной. И может быть, если мы дадим ей время и возможность, она почувствует что-нибудь еще.

 — Я хочу, чтобы она вернулась домой.

 — Родная моя… — Джей прижался губами к ее лбу. — Я знаю.

 — Я хочу ее обнять. — Сюзанна принялась раскачиваться, крепко обхватив себя руками. — Я хочу, чтобы она опять стала маленькой. Чтобы я могла обнять ее.

 — Я тоже этого хотел. Знаю, ты мне не поверишь, но я хотел этого всем сердцем. Просто… прикоснуться к ней.

 — О боже, Джей. — Она подняла руку и стерла слезу с его щеки. — Прости меня. Прости!

 — Может, хотя бы раз ты могла бы обнять меня? Или позволь мне обнять тебя. — Он обвил ее обеими руками. — Просто позволь мне обнять тебя, Сюзанна.

 — Я стараюсь быть сильной. Все эти годы я старалась быть сильной, а теперь вот плачу и никак не могу остановиться.

 — Это не страшно. Здесь никого нет, кроме нас. Никто не узнает.

 Впервые за долгие годы она позволила ему подойти так близко. Положила голову ему на плечо. Дала себя обнять.

 — Я думала… в тот первый раз, когда я к ней поехала, я думала, мне будет довольно знать, что наша девочка здорова, что она в безопасности. Что она стала такой красавицей, такой умницей. Я думала, мне этого будет довольно, Джей. Но мне этого мало. С каждым днем я хочу большего. Мне нужно пять минут, потом час. Потом день. Потом год.

 — У нее красивые руки. Ты заметила? Немного загрубели от работы, но все равно красивые. Узкие кисти, длинные пальцы. Стоило мне их увидеть, я сразу подумал: мы обучали бы ее игре на фортепьяно. С такими руками она могла бы стать пианисткой.

 Сюзанна осторожно отстранилась и обхватила руками его лицо. Он плакал — тихими беззвучными слезами. «Он всегда был тихим, — подумала она, — никогда не выражал свои чувства бурно — будь то горе или радость. Вот так же тихо, беззвучно он плакал, когда рождались наши дети».

 — О Джей… — Она коснулась губами его мокрой от слез щеки. — Она играет на виолончели.

 — Правда?

 — Да, я видела виолончель в ее комнате в мотеле, а в Интернете о ней есть небольшая подборка, там тоже сказано, что она играет на виолончели. И еще, что она с отличием закончила колледж Карнеги-Меллон.

 — Да? — Джей попытался успокоиться, но его голос все еще был прерывистым и глухим от слез. Он вытащил из кармана носовой платок. — Это суровая школа.

 — Хочешь, я дам тебе распечатку? Там есть ее фотография. Она там такая умная, такая серьезная.

 — Мне бы очень хотелось.

 Сюзанна подошла к компьютеру.

 — Джей, я знаю, что ты прав. Ты верно сказал: она должна сама вернуться к нам, сама должна провести границы. Но так тяжело ждать! Знать, что она близко, и ждать.

 — Может, тебе стало бы чуточку легче, если бы мы ждали вместе?

 Она улыбнулась, как улыбалась когда-то, когда ее будущий муж подарил ей первый поцелуй.

 — Может быть.

 Ей опять пришлось маневрировать — как всегда, когда она имела дело с Дугласом, подумала Лана. И все же ей удалось не только добиться нового свидания, но и уговорить его встретиться в квартире над книжным магазином. Ей хотелось посмотреть, как он живет, а главное, попытаться вместе с ним определить, что же за отношения между ними возникли и можно ли назвать их «романом».

 Лана постучала, и изнутри до нее донесся его голос:

 — Входите!

 Она прожила в Вудзборо более двух лет, но так и не переняла местную привычку не запирать двери. «Вот она — столичная испорченность», — подумала Лана, открывая дверь.

 В гостиной стоял диван в синем чехле, а единственное кресло было обито потертой темно-зеленой тканью. И то и другое никак не сочеталось с ковром в оранжево-коричневую клетку.

 Может, он — дальтоник?

 Прилавок в пояс высотой отделял жилое помещение от кухни. Кухня, с одобрением заметила Лана, сверкала безупречной чистотой. Либо он любил чистоту, либо не умел готовить. Любой вариант ее устраивал.

 — Выйду через минуту, — крикнул он из соседней комнаты. — Мне надо тут кое-что закончить.

 — Можешь не спешить.

 У нее появилось время оглядеться. В комнате сохранилось несколько сувениров со школьных времен. Кубок школьного чемпионата по бейсболу, сильно потертая бейсбольная перчатка, выполненная с точным соблюдением пропорций модель средневековой катапульты. Ну и, конечно, книги. Все это она одобрила, как и гравюры на стенах в стиле «фэнтези». Такого человека хотелось узнать поближе.

 Она подошла к открытым дверям спальни.

 Очень простая кровать. Без изголовья. Застелена мятым синим покрывалом. А вот комод, похоже, антикварный. Настоящий старинный комод красного дерева — темный, массивный, тяжелый, с бронзовыми ручками.

 Дуглас сидел за поцарапанным металлическим столом и работал на компьютере. Его пальцы так и летали по клавишам. Он был в черной футболке и джинсах, а на носу у него красовались очаровавшие Лану очки в роговой оправе. Ощутив в себе признаки подступающего желания, она переступила через порог. Волосы Дага были чуть влажные, вокруг все еще витал легкий аромат шампуня. Очевидно, он только что принимал душ.

 Поддавшись внезапному порыву, Лана зашла за спину Дага и провела пальцами по его темным влажным волосам. Он вздрогнул, повернулся на вращающемся кресле и уставился на нее сквозь очки.

 — Извини. Забыл. Хотел закончить эту опись… В чем дело? — спросил он, увидев, что она по-прежнему стоит на месте и улыбается.

 — Не знала, что ты носишь очки.

 — Только для работы. Для чтения. Все такое. Ты вроде бы рано?

 — Нет, как раз вовремя. — Похоже, его выводило из равновесия ее присутствие в спальне. Заметив это, Лана почувствовала себя увереннее. — Но спешить некуда. Кино начинается только через час.

 — Через час? Верно! Мы ведь собирались сначала перекусить?

 — Собирались. — Ей понравилось, как округлились его глаза, когда она скользнула к нему на колени. — Но мы могли бы никуда не ходить. Я прямо здесь что-нибудь сооружу.

 — Тут особо не… — Даг прервал себя на полуслове, когда она опустила голову и коснулась губами его губ. — Тут мало что есть, но мы могли бы что-нибудь придумать… Если, конечно, ты хочешь.

 Лана провела обеими руками снизу вверх по его груди, сплела руки у него на затылке.

 — А ты голоден?

 — Жутко.

 — И чего бы тебе хотелось? — спросила она и засмеялась, когда он прервал ее поцелуем.

 Лана обвилась вокруг него, и Даг почувствовал легкий аромат ее духов. После поцелуя он не мог ни о чем думать. Он был как будто одержим, и это началось с того самого момента, когда она впервые поцеловала его у выхода из ресторана.

 Дуглас еще не решил, следует ли ему выжечь из себя это желание, изгнать его без остатка или сохранить. Он знал только одно: она нужна ему. Прямо сейчас.

 — Позволь…

 Кресло угрожающе заскрипело под ними. С улицы донесся звук мощного мотора, работающего на холостых оборотах. Но Дуглас мог думать только об одном: как бы побыстрее справиться с пуговицами на ее блузке и добраться наконец до нее самой.

 — Я как раз собиралась. — Сердце Ланы стучало молоточком. Лана была полна этим мерным, отдающим по всему телу стуком — мощным ритмом жизни. Лана слегка отодвинулась, чтобы Даг мог быстрее справиться с препятствием. — Знаешь, твои очки меня просто прикончили!

 — Я их больше никогда не сниму.

 — Ну это уж крайность. — Лана сама сняла с него очки, аккуратно сложила. Положив их на стол, она расстегнула пуговицы своей белой оксфордской блузки. — Они уже сделали свое дело, поэтому отложим их в сторону.

 — Могу сказать то же самое о костюме в полосочку. Эти узенькие полоски меня просто убивают.

 — Оно и понятно! Костюм от братьев Брукс.

 — Благослови их бог. — Она была бесподобна: Даг никогда не видел такой нежной, молочно-белой кожи. Ему хотелось попробовать ее на язык. — Но почему бы нам… — Он стянул жакет с ее плеч до локтей. Блузка была расстегнута, под ней виднелся шелковый лифчик, обтягивающий плавные изгибы груди. — Потрясающий вид, — сказал Даг и бросился ее целовать, захватывая эту нежную белую кожу зубами.

 Лана благоухала свежестью и женственностью. Часто бьющаяся под его губами жилка у нее на шее еще больше усиливала волнение. Итак, ее руки были скованы рукавами жакета, грудь была обнажена. Она как будто доверила ему власть над собой, и было в этом что-то безумно эротичное.

 Лана целиком отдалась на волю темной волны страха и желания, захлестнувшей ее, когда его губы вновь впились в ее рот.

 Дуглас поднялся так плавно, что у нее перехватило дух: она не подозревала в нем такой силы. Ее сердце пропустило несколько тактов, пока он нес ее к кровати, не прерывая поцелуя.

 И вот она очутилась под ним на постели. Ее руки окончательно запутались в жакете, ее тело было в его власти, она чувствовала себя пленной принцессой. Даг дернул, и ее руки оказались свободными, но не успела она шевельнуться, как он откатился и перевернул ее на живот.

 — Ничего не имею против братьев Брукс, — пояснил Даг, расстегивая «молнию» на ее юбке, — но вместе с ними нам тут будет тесновато, тебе не кажется? Так что давай от них избавимся.

 Лана изогнулась и заглянула себе через плечо. Волосы косой волной упали ей на глаза.

 — В таком случае мистеру Леви Штраусу тоже здесь не место.

 — Сейчас мы его турнем! — Даг стащил с себя рубашку и провел пальцами по ее позвоночнику. — Красивая спинка, советник. — Он стянул юбку с ее бедер и отбросил в сторону. На Лане были чулки с кружевной оборкой и крошечные трусики белого атласа, явно не от солидных братьев Брукс. — Все остальное тоже отлично выглядит.

 Лана засмеялась, хотела бросить что-то в ответ, но из ее рта вырвался только слабый стон, когда его губы вслед за пальцами пустились вниз по ее позвоночнику. Даг провел пальцем по кружеву чулка, а ее пальцы вцепились в покрывало.

 — Знаешь, теперь, когда я тебя увижу в одном из твоих адвокатских костюмчиков, буду думать только о том, что прячется под ним.

 — Против этого мне нечего возразить.

 Даг вел ее все дальше и дальше к пику наслаждения. Лана перестала ощущать свое тело, она словно стала бесплотной, растворялась в зыбком сером тумане и ни о чем не думала. Зачем о чем-то думать, когда можно просто… утонуть.

 Даг услыхал ее вздох, увидел, как она обмякла. Ее тело было в его власти — исследуй, пробуй, смакуй. Тонкая талия, округлые бедра, хрупкие лопатки… Даг расстегнул лифчик, лизнул кожу у нее на спине.

 Лана замурлыкала от удовольствия.

 Он медленно перевернул ее, поцеловал в губы. Потом его губы скользнули к ее шее, к груди. Мягкая, нежная, шелковистая кожа, уже наливающаяся жаром. Ее руки начали гладить его волосы, плечи, спину. Она стянула с него футболку.

 Плоть скользила и терлась о плоть. Лана задрожала. «А он терпелив, — подумала она. — И такой внимательный… Ничего не упускает». Даг давал, а не только брал, получал наслаждение и дарил его. Ее тело было охвачено возбуждением, а сердце замирало.

 Лана выгнулась, предлагая ему большее, прошептала его имя, когда руки и губы Дага стали проявлять нетерпение. Они стали быстрыми и настойчивыми, высекали искры наслаждения, разжигали тлеющий огонь. Даг оттянул резинку ее трусиков, просунул руку внутрь, проник в нее. Ее ногти впились ему в плечи. Он видел, как ее глаза стали невидящими, лицо вспыхнуло нежным румянцем. Лана вскрикнула, но Даг заглушил этот крик поцелуем, упиваясь ее ртом, пока ее тело содрогалось в оргазме.

 Теперь ощущения накатывали на нее бурными волнами, их невозможно было ни осмыслить, ни удержать. Ей хотелось его всего целиком, она жаждала этого проникновения. Ее бедра беспокойно задвигались, когда Лана наконец освободила Дага от джинсов, а пальцы устремились к его плоти.

 — Даг, Даг, — не помня себя, повторяла она, направляя его в себя.

 Наслаждение пронзило его подобно ракете. Боже, как хорошо заполнить ее всю до отказа, ощутить ее влажный влекущий жар. Даг усилием воли заставил себя сдержаться и двигаться медленнее, упиваясь каждым содроганием их вскидывающихся и опадающих тел.

 Свет за окном угасал. Отблески вечерней зари осветили лицо Ланы. Даг смотрел, как трепещут ее ресницы, как отчаянно бьется жилка у нее на шее. Ее голова бессильно откинулась назад. Наслаждение нарастало с каждым медленным, словно крадущимся толчком.

 Потом он почувствовал, как она сжалась вокруг него, впился губами в ее губы и стремглав бросился вниз.

 — Даг? — Лана пропустила его волосы между пальцами и взглянула на окно. С того места, где она лежала, ей был виден свет уличных фонарей.

 — Угу…

 — О том, что было, могу сказать только одно. — Она протяжно вздохнула и потянулась, насколько позволяло его тело, распластанное на ней. — М-м-м-м-м…

 Его улыбку она скорее почувствовала, чем увидела.

 — Исчерпывающая характеристика!

 — Теперь, считай, я задолжала тебе ужин.

 — Пожалуй, да. Означает ли это, что ты собираешься надеть полосатый костюмчик, чтобы я опять возбудился?

 — Да нет, я собиралась спросить, не можешь ли ты одолжить мне рубашку? Пойду посмотрю, что можно соорудить из того, что у тебя есть на кухне.

 — Рубашку одолжить могу, но предупреждаю: на кухне у меня почти ничего нет.

 — Я даже из «почти ничего» могу сделать очень многое. Ах да, я должна еще кое-что сказать.

 Даг поднял голову и вопросительно посмотрел на нее:

 — Что?

 — Няня будет с сыном до полуночи. Надеюсь, у тебя в доме все же найдется что-нибудь существенное, потому что я с тобой еще не закончила.

 Даг улыбнулся ей широкой улыбкой человека, польщенного до глубины души.

 — Как это получилось, что прежде, когда я приезжал в город, мы с тобой ни разу не встречались?

 — Видимо, время не пришло. Теперь тебе будет меня не хватать всякий раз, когда ты будешь уезжать.

 Ее слова были справедливы. Даг перевернулся на спину и встал.

 — Я должен оценить одну библиотеку, — сказал он, направляясь к стенному шкафу. — В Мемфисе.

 — Вот как! — Лана села, стараясь сохранять выдержку. — Когда ты уезжаешь?

 — Через пару дней. — Даг наконец вытащил свежую рубашку. — Я вернусь, как только закончу. — Он повернулся, подошел к ней и протянул рубашку. — Думаю, мне не стоит отлучаться надолго, пока длится вся эта заваруха.

 Лана кивнула, соскользнула с кровати и надела рубашку.

 — Не могу не согласиться. Семья нуждается в тебе.

 — Да, но есть еще кое-что.

 Она оглянулась через плечо, застегивая пуговицы.

 — Да?

 — Похоже, я с тобой тоже еще не закончил.

 — Вот и хорошо. — Подойдя к нему, она поднялась на цыпочки и легко поцеловала его в губы. — Вот и отлично. Привези мне из Мемфиса самый дурацкий сувенир, какой только сможешь найти.

 С этими словами Лана ушла на кухню. Даг провел пальцами по волосам и отправился следом за ней.

 — Лана, я не знаю, что ты ищешь.

 Она открыла холодильник и наклонилась, заглядывая в него. Рубашка соблазнительно задралась у нее на бедрах.

 — Думаешь, я знаю? Вот найду, тогда и пойму.

 — Я говорю не о еде.

 — Я знаю, о чем ты говоришь. — Лана оглянулась на него. — Не нервничай, Даг. Я, как никто, умею жить минутой. — Вновь устремив взгляд в недра холодильника, она сокрушенно покачала головой. — И ты, очевидно, тоже, раз у тебя тут есть три бутылки пива, литр молока, пара яиц и неоткрытая банка майонеза.

 — Ты пропустила кусок ветчины. Вон на той полке.

 — Гм! Что ж, я люблю, когда мне бросают вызов.

 Открыв дверцы буфета, она обнаружила несколько разнокалиберных тарелок, три стакана, одинокий винный бокал и коробку хрустящих кукурузных хлопьев. Последняя находка заставила ее бросить жалостливый взгляд на Дага.

 — Детская слабость, — поспешно объяснил он.

 — Кроме того, у тебя тут картофельные чипсы, банка соленых огурчиков, полбатона белого хлеба и полупустой пакет печенья.

 — Я же тебе говорил, у меня почти ничего нет. Почему бы нам не пойти куда-нибудь поужинать? Или заказать на дом, если хочешь.

 — Думаешь, я не смогу приготовить ужин из подручных материалов? Ошибаешься. Мне нужна кастрюлька, чтобы сварить яйца. Кастрюля-то у тебя есть?

 — Есть. Пива хочешь?

 — Нет, спасибо.

 Даг достал кастрюльку и протянул ей.

 — Сейчас вернусь.

 Лана закатала рукава рубашки и принялась за работу. Вода в кастрюльке уже закипала, когда Даг вернулся с бутылкой вина в руке.

 — Перебежал через дорогу. Винный магазин, — в телеграфном стиле сообщил Даг, слегка запыхавшись.

 — Очень мило с твоей стороны! С удовольствием выпью бокал вина.

 — Что ты готовишь?

 — Сандвичи с яйцами и ветчиной. Сопроводим их чипсами и представим себе, что у нас пикник.

 — Идет!

 Он открыл бутылку и налил ей вина в единственный бокал.

 — Как относится твоя мать к тому, что ты не умеешь готовить?

 — Мы стараемся избегать этой болезненной темы. Музыку включить?

 — Давай. А свечи у тебя есть?

 — Самые простые, на случай отключения электричества.

 — Сойдут.

 Лана приняла идею пикника совершенно серьезно и расстелила одеяло на полу в гостиной. При зажженных свечах, на фоне тихой музыки, они съели сандвичи и выпили вино. Потом они опять занимались любовью, нежно и неспешно, прямо на одеяле, и наконец свернулись, обнявшись, уставшие и счастливые.

 Они даже не пошевелились, когда где-то вдалеке завыли сирены.

 — Мне пора, — сказала наконец Лана и чмокнула Дага в кончик носа.

 Даг ощутил такое страстное желание ее удержать, что ему даже страшно стало.

 — Может, сходим в кино, когда я вернусь?

 Ей понравилось, что на этот раз он сам ее пригласил.

 — Давай. — Лана начала подниматься, и тут в ее портфеле на другом конце комнаты зазвонил сотовый телефон. Она вскочила на ноги. — Это, должно быть, няня.

 Даг заметил мгновенно вспыхнувший в ее глазах страх.

 Она рывком раскрыла портфель, приказала себе не паниковать и схватила телефон.

 — Алло? Что… Что? О мой бог! Да. Да, я сейчас буду.

 Она бросилась в спальню, на ходу отключая телефон. Даг кинулся за ней.

 — Тайлер? Что случилось с Тайлером?

 — С ним все в порядке. — Лана схватила свою блузку. — О боже, Даг! О боже! Пожар в моей конторе!

 Ничего иного не оставалось, как стоять и смотреть. Стоять на другой стороне улицы и смотреть, как часть ее жизни исчезает в дыму и пламени. Ей приходилось терять нечто гораздо большее. Нечто куда более ценное и дорогое, чем контора, оргтехника, бумаги и мебель. И все же ей было до слез жаль старинного городского дома, его комнат причудливой формы и красивого вида из окон.

 Пожарные залили водой дома по обе стороны от ее конторы, и то, что еще недавно было аккуратными палисадниками, теперь превратилось в болото, засыпанное сверху грудой обломков и пепла. Дым клубами валил из разбитых окон и поднимался к звездному летнему небу.

 Десятки людей высыпали на улицу или останавливали свои машины, чтобы поглазеть на пожар.

 Лана увидела молодую семью — мужа и жену с двумя детьми, — занимавшую квартиру на втором этаже соседнего дома. Они в испуге жались друг к другу, держа в руках какие-то впопыхах захваченные вещи, и ждали, надеясь, что огонь не перекинется на их дом.

 — Лана!

 — Роджер!

 Она едва не разрыдалась, увидев его в пижамной блузе, заправленной в брюки, и в шлепанцах на босу ногу, удержалась от слез и крепко схватила его за руку.

 — Меня разбудили сирены, — объяснил он. — Я выглянул в окно, но увидел только дым. Вы были там, внутри?

 — Нет, я была с Дагом. Кто-то позвонил мне домой и сказал няне. Она позвонила мне по сотовому. О господи, хоть бы не перекинулось, хоть бы больше нигде не загорелось.

 Роджер бросил взгляд на Дага.

 — Пожалуй, надо найти местечко, где бы вам присесть.

 — Бесполезно, — ответил Даг. — Я уже пытался.

 — Не понимаю, как это могло случиться. Я пригласила пожарную инспекцию, когда арендовала дом, они все проверили. Всю проводку… все. Я была осторожна.

 — Посмотрим, что скажут пожарные, — сказал Даг, и Роджер почувствовал, как упал камень с его души, когда его внук наклонил голову и прижался губами к макушке Ланы.

 Колли услыхала о пожаре на следующий день в шесть тридцать утра, когда ее разбудил Джейк.

 — Убирайся, или я тебя убью.

 — Просыпайся, Данбрук. Вчера вечером сгорела контора твоего адвоката.

 — Что? — Она перевернулась на другой бок, откинула назад волосы и заморгала. — Лана? О боже! Где она?

 — С ней все в порядке. — Колли уже собиралась выпрыгнуть из постели, но Джейк схватил ее за плечо и удержал. — Деталей я не знаю, только то, что было в утренних новостях. Но они сказали, что в конторе никого не было, когда начался пожар.

 — Черт! — Колли потерла лицо руками и снова откинулась на подушку. — Все у нас не слава богу! Что говорят о причинах пожара?

 Джейк сел рядом с ней на спальный мешок.

 — Подозревают поджог. Идет расследование.

 — Поджог? Кто мог… — Тут ее разум наконец проснулся. — Она же мой адвокат!

 — Вот именно.

 — В этой конторе хранились записи о наших поисках.

 — Ты все верно поняла.

 — И все-таки это натянутое предположение.

 — Оттуда, где я сижу, оно не кажется натянутым. Может, выяснится, что это дети баловались со спичками или домохозяин проигрался в карты и решил сорвать куш на страховке. Но, вполне возможно, кому-то не нравятся твои попытки выяснить, что с тобой произошло двадцать восемь лет назад. — Джейк коснулся пальцем едва затянувшейся ссадины у нее на лбу. — Мы здесь особой популярностью не пользуемся.

 — Наверное, мне надо ее проведать и тут же уволить. У нее ребенок, Джейк. Я не хочу, чтобы с ней или с ее сынишкой что-то случилось только из-за того, что она помогает мне искать ответы.

 — Я мало ее знаю, но у меня сложилось впечатление, что она не из тех, кто легко отступает.

 — Может, и нет, но я ее подтолкну. А потом съезжу в Атланту. Уходи, мне нужно одеться.

 — Мне уже приходилось наблюдать за этим процессом. — Джейк так и не сдвинулся с места, пока она выбиралась из мешка. — Хочешь встретиться с сыном Карлайла лицом к лицу?

 — А у тебя есть идея получше?

 — Нет. Вот потому-то я и навел справки. Есть рейс на Атланту через два с половиной часа. Имеется пара свободных мест.

 Она обернулась и посмотрела на него, потянувшись за джинсами.

 — Мне хватит одного места.

 — Вот и хорошо. Больше все равно не получишь. Второе место достанется мне. Я лечу с тобой, Колли, — сказал он, не дав ей раскрыть рот. — Твое разрешение мне не требуется. Мы можем спорить до хрипоты, но я все равно одержу верх. Поэтому тебе стоит хоть раз в жизни смириться с поражением без скандала. Одна ты не полетишь. Все, разговор окончен.

 — Ты нужен здесь, на раскопках.

 — Раскопки подождут. Ну давай, решай, а то на рейс не попадешь. Уж об этом я позабочусь, — пообещал Джейк, одним резким движением поднимаясь с пола на ноги. — Я еще не забыл, каким интересным местом может стать спальный мешок, если затащить тебя в него голышом.

 Поскольку на ней ничего не было, кроме безразмерной футболки до колен, Колли решила, что на его стороне и так уже слишком большое преимущество.

 — Если уж мы оба летим, тебе стоит известить Лео. Дай мне десять минут. Заедем к Лане по пути в аэропорт.

 — Вот это другой разговор. — Джейк направился к двери, но остановился. — Я не дам тебя в обиду. Вот тебе и весь сказ. Придется тебе к этому привыкать.

 — Мы оба знаем, что я могу сама позаботиться о себе.

 — Да, мы это знаем. Но ты все никак не можешь понять, что так будет не всегда.

 — Нет, это не дети баловались со спичками. — Лана сидела у себя в кухне и пила уже бессчетную за это утро чашку кофе. Голос у нее охрип от волнений и усталости. — Они говорят, что пожар начался на втором этаже в моей конторе. Они даже нашли место проникновения: замок задней двери взломан. Они не могут сказать, было ли что-то украдено из моих бумаг или с моего компьютера. Похоже, этот чертов поджигатель просто разлил горючее по столу и по полу, проложил дорожку в коридор и на лестницу, набросал там бумаг, а потом бросил зажженную спичку и ушел.

 — Это официальная версия?

 — Поджог. Чистый как слеза. Так мне сказали пожарные. Следователь может сказать немного больше. Хорошие новости состоят в том, что огонь не перекинулся на соседние дома. Этот ублюдок даже не подумал о том, что рядом спят люди, дети… — Она резко отодвинула чашку. — И главное, он не подумал о том, что у меня дома хранятся копии всех файлов. Я каждый вечер копирую все на гибкие диски и уношу их домой.

 — Вот оно что! — Джейк зашел ей за спину и начал массировать плечи. — Значит, он не знал про твою страсть к порядку.

 — Вот именно! Спасибо, Джейк, — Лана испустила вздох облегчения. — Я бы тебя поцеловала, да только встать не могу. К тому же Колли это вряд ли понравится.

 — Он сам хозяин своим губам, — с вызовом сказала Колли. Но она не могла отвести глаз от рук Джейка, разминающих плечи Ланы. «Он действовал спонтанно, — вдруг поняла она. — Увидел, что Лане плохо, и поспешил на помощь». — Мне очень жаль, что все так получилось, Лана. Очень жаль. Ты уволена.

 — Не поняла…

 — Пришли мне счет за оказанные услуги, и я выпишу тебе чек. Очень не хочется лишать тебя массажиста, но нам пора на самолет.

 Плечи Ланы под руками Джейка окаменели.

 — Если ты думаешь, что можешь мне заплатить и выставить за дверь только потому, что поджог может быть связан с работой, которую я делаю для тебя, значит, ты с самого начала наняла не того адвоката. Подавись своими деньгами. Я их не возьму, и ты не сможешь мне указывать, что делать и чего не делать.

 — Нашла коса на камень, — объявил Джейк, продолжая массаж. Про себя он решил, что сейчас самое безопасное место для него — за спиной у Ланы.

 — Если я не хочу, чтобы ты совала нос в мои дела, значит, ты не будешь совать нос в мои дела!

 — Если я на тебя не работаю, ты не смеешь указывать мне, что делать!

 — Ради всего святого, Лана! Если поджог связан со мной, ты даже представить себе не можешь, что будет дальше. Тебе надо подумать о сыне.

 — Не тебе меня учить, как быть хорошей матерью и заботиться о ребенке. И не надейся, что я разорву договор, потому что становится жарко. Тот, кто сжег мою контору, заплатит мне за это. Так или иначе.

 Колли откинулась на спинку стула и забарабанила пальцами по столу.

 — Тогда какого черта я тебе плачу, если ты так и так будешь работать?

 — Таковы правила честной игры.

 — А ты спроси у Грейстоуна. Он тебе скажет, что я люблю грязную игру.

 — Она просто обожает грязную игру, — с готовностью подтвердил Джейк. — Но с тобой она будет играть по-честному, потому что ты ей нравишься. Просто сейчас она злится: я же говорил, что ей не удастся тебя стряхнуть.

 Колли бросила на него испепеляющий взгляд.

 — Заткнись. Кто тебя просил?

 — Ты просила.

 — Дети, дети, не ссорьтесь! Куда летите?

 — Я… Мы, — поправила себя Колли, увидев, как нахмурился Джейк, — слетаем в Атланту поговорить с сыном Карлайла.

 — А почему ты думаешь, что тебе удастся то, чего не сумел добиться детектив?

 — А я не оставлю ему выбора.

 Джейк наклонился к самому уху Ланы и продекламировал театральным шепотом:

 — Она умеет так вцепиться в глотку, что никуда не денешься.

 — Я просто умею стоять на своем.

 — Мне жаль вас огорчать, дети мои, но вы все еще глубоко женаты. — Лана почувствовала, как пальцы Джейка впились ей в плечи, и увидела, как поморщилась Колли. — Но, как бы то ни было, я считаю, что это отличная мысль. Ему будет не так-то легко вам отказать. Если он захочет поговорить со мной, пусть позвонит. Дайте ему мой домашний и сотовый. Я буду работать дома, пока не найду новое помещение для конторы.

 Контора Карлайла дышала аристократизмом старого Юга. Приемная, обшитая дубовыми панелями, была обставлена отполированной до блеска старинной мебелью. В воздухе витало ощущение деловитости и солидности. И женщина, сидевшая за громадным письменным столом резного дуба, была под стать обстановке: такая же шикарная и дорогая. Голос у нее был тягучий и сладкий, как патока, но позвоночник, видимо, отлит из легированной стали. Латунная табличка, стоявшая на столе, извещала, что ее зовут мисс Биддл.

 — Мне очень жаль, но календарь мистера Карлайла забит до отказа. Я с удовольствием назначу для вас встречу. У него есть «окно» в четверг на будущей неделе.

 — Мы сегодня улетаем из города, — сказала Колли.

 — Это весьма прискорбно. Возможно, я сумею выкроить время для телефонного разговора.

 — А вам не кажется, что телефонные разговоры лишены волнующего эффекта присутствия, — Джейк включил на всю мощь свою обаятельную улыбку, — мисс Биддл?

 — Это зависит от того, кто говорит. Хоть намекните, в чем заключается ваше дело, и я направлю вас к одному из заместителей мистера Карлайла.

 — Это личное дело, — рявкнула Колли, чем и заслужила мягкий упрек во взгляде, брошенном на нее мисс Биддл.

 — Я с радостью передам мистеру Карлайлу сообщение и, как я уже сказала, назначу встречу на будущий четверг.

 — У нас личное семейное дело, — пояснил Джейк. Он наступил на ногу Колли и не убирал ботинка, продолжая разговор с мисс Биддл. — Дело касается Маркуса Карлайла, отца Ричарда. Если вы сегодня найдете для нас «окошко» хоть в несколько минут, я думаю, он не откажется с нами поговорить.

 — Вы родственники мистера Карлайла?

 — Кое-какая связь имеется. Мы в Атланте ненадолго. Эти несколько минут могут иметь большое значение для нас и, я думаю, для Ричарда тоже. Полагаю, он не захочет, чтобы мы возвращались в Мэриленд, не поговорив с ним.

 — Сообщите мне ваши имена, и я передам ему, что вы здесь. Это все, что я могу сделать.

 — Колли Данбрук и Джейкоб Грейстоун. Мы ценим вашу помощь, мисс Биддл.

 — Прошу вас подождать. Я сообщу мистеру Карлайлу, как только он закончит разговор по телефону.

 Как только Джейк убрал ботинок с ее ноги, Колли чувствительно пнула его в лодыжку и прошла к одному из мягких кресел с подголовником.

 — Вряд ли ложь поможет нам пробраться за эту дверь, — проворчала она.

 — Я не лгал. Я всего лишь уклонился от прямого ответа. И я растопил ее сердце настолько, что она пошла докладывать ему о нас.

 Мисс Биддл вернулась.

 — Мистер Карлайл может уделить вам десять минут. Поднимитесь по лестнице на второй этаж. Его ассистентка вас проводит.

 — Спасибо! — Поднимаясь по лестнице, Джейк взял Колли под руку. — Видела? Не следует недооценивать силу уклончивого ответа.

 Второй этаж оказался не менее импозантным, чем первый. Как и сам Ричард Карлайл. Высокий, хорошо сложенный, он встал из-за стола им навстречу. Его подернутые сединой волосы были великолепно подстрижены и зачесаны назад над высоким лбом. Нос и губы были тонковаты. Когда он протянул руку для пожатия, Колли заметила запонки с монограммой. Часы «Ролекс». Усеянное бриллиантами обручальное кольцо.

 Ей вспомнилось, как Генри Симпсон описывал Маркуса Карлайла: красивый мужчина, динамичный, с изысканным вкусом. «Яблочко от яблони…» — подумала она.

 — Мисс Данбрук, мистер Грейстоун. Боюсь, что у вас передо мной неоправданное преимущество. Мне неизвестно о каких-либо родственных связях между нами.

 — Речь идет о связи с вашим отцом, — сказала Колли. — О его связи с моей семьей. Мне необходимо его найти.

 — Вот как. — Выражение вежливого интереса исчезло с его лица. — Поскольку это уже второй запрос по поводу моего отца за последние несколько дней, смею предположить, что они взаимосвязаны. Я ничем не могу вам помочь, мисс Данбрук. И я крайне ограничен во времени, поэтому…

 — И вы не хотите знать, в чем дело?

 Ричард Карлайл вздохнул.

 — По правде говоря, мисс Данбрук, вряд ли вы можете меня удивить какими-то новостями о моем отце. А теперь прошу меня извинить…

 — Он организовывал похищение, транспортировку и продажу грудных детей бездетным парам, которые платили ему большие гонорары, не подозревая, что дети были похищены. Он составлял для них фальшивые бумаги об усыновлении, не зарегистрированные ни в одном суде.

 Ричард уставился на нее, не мигая.

 — Это нелепо! И я вас предупреждаю: подобные утверждения в суде квалифицируются как клевета.

 — Только не в том случае, когда они основаны на реальных фактах. Когда есть доказательства.

 Он продолжал следить за ней бесстрастным взглядом голубых глаз. Колли подумала, что в суде он, вероятно, считается грозой присяжных.

 — Какие у вас могут быть доказательства?

 — Ну, для начала, я сама. Я была украдена в младенческом возрасте и продана супружеской паре, клиентам вашего отца. Передача произошла в его бостонской конторе в декабре 1974 года.

 — Вас дезинформировали, — уверенно возразил Карлайл.

 — Ничего подобного. У меня накопилось много вопросов к вашему отцу. Где он?

 Ричард долго молчал. В комнате стало так тихо, что Колли было слышно, как он дышит.

 — Вы же не думаете, что я поверю вам на слово.

 Колли достала бумаги из портфеля.

 — Копии документов об удочерении. Можете проверить. Они так и не были зарегистрированы в суде. Копии счетов, выставленных вашим отцом за мое удочерение. Копии результатов анализов, подтверждающих, что я биологическая дочь Джея и Сюзанны Каллен, чья грудная дочь была похищена в декабре 1974 года. Копии полицейских отчетов. — Она свалила всю груду бумаг на его стол.

 — Советую прочесть, — добавил Джейк, усаживаясь в кресло. — Можете не спешить.

 Пальцы Ричарда слегка дрожали, когда он извлек из нагрудного кармана очки в золотой оправе. Не сказав ни слова, он начал читать бумаги.

 — Это вряд ли можно назвать доказательством, — проговорил он наконец. — Вы обвиняете человека в похищении, в торговле детьми, в подлоге. — Сняв очки, он отложил их в сторону. — Каковы бы ни были мои личные разногласия с отцом, в подобные обвинения я не верю. Если вы будете на них настаивать, мне придется подать на вас в суд.

 — Подавайте, — согласилась Колли. — Я не остановлюсь, пока не получу ответы на свои вопросы. Я не остановлюсь, пока люди, ответственные за то, что случилось с Калленами и с другими семьями, не понесут наказание. Где ваш отец?

 — Я не видел своего отца более пятнадцати лет, — раздраженно бросил в ответ Карлайл. — А если бы я и знал, где он, вам все равно не сказал бы. Я намерен лично заняться этим делом, можете не сомневаться. Я не верю, что ваши утверждения имеют под собой какую-то почву. Но если я обнаружу нечто противоположное, я сделаю все, чтобы разыскать моего отца и… я сделаю все возможное.

 — Было предпринято уже несколько попыток помешать нам найти его, а вместе с ним и ответы на наши вопросы, — вставил Джейк. — Нападение с применением насилия, поджог.

 — Ради всего святого! Ему девяносто лет. — Самообладание изменило Ричарду, он нервно провел рукой по волосам. — Когда я видел его в последний раз, он поправлялся после инфаркта. У него слабое здоровье. Он просто физически не в состоянии напасть на кого-то или поджечь дом.

 — Человек, способный организовать черный рынок по торговле детьми, мог запросто нанять кого-то для грязной работы.

 — Я не говорил, что мой отец имеет отношение к торговле детьми! Все, что я здесь вижу, это либо предположения, либо случайные совпадения. Человек, которого я знал, был никудышным мужем и отцом, но он был хорошим адвокатом. Он уважал закон и был всей душой предан идее усыновления. Он помогал создавать семьи. Он гордился этим.

 — Так гордился, что разрушал одни семьи, чтобы создавать другие? Так гордился, что возомнил себя богом?

 — Я сказал, что сам займусь этим делом. Я настаиваю, чтобы вы прекратили ваши попытки опорочить и оклеветать моего отца. Если вы сообщите моей ассистентке номера телефонов, по которым с вами можно связаться, я дам вам знать, как только приду к какому-то решению.

 Не успела Колли открыть рот, как Джейк поднялся на ноги.

 — Странная это штука, не правда ли, Карлайл, — в один момент лишиться привычного представления о своей семье, о самом себе? — Он подхватил Колли под руку, заставил ее подняться. — Вот именно это с ней и произошло, но она выстояла. А вы могли бы? Посмотрим, хватит ли вам отваги. Как у вас обстоят дела со спинным хребтом? Может, у вас кишка тонка? Расследуйте это дело, принимайте решение, но помните: мы его найдем. Для меня это будет делом жизни. Тот, кто сделал Колли несчастной, не уйдет от ответа, будь я проклят. Это никому с рук не сойдет. — Он крепко сжал ее руку. — Кроме меня. Пошли.

 Она ничего ему не сказала, пока они не вышли на улицу.

 — Это была впечатляющая заключительная речь, Грейстоун.

 — Тебе понравилось?

 — Я как-то не думала о том, что я несчастна. Я была взбешена, растеряна, но несчастна? Не знаю…

 — Хочешь сказать, что правда о твоем рождении сделала тебя счастливой?

 — Нет, но… в конечном счете, это не самое главное.

 — Я сделал тебя несчастной. Я много об этом думал за последний год.

 — Мы оба сделали друг друга несчастными.

 Он взял ее за подбородок, повернул лицом к себе.

 — Может быть. Но я твердо знаю одно: я был счастливее с тобой, чем без тебя.

 — Черт бы тебя побрал, Джейк!

 — Я решил, что ты имеешь право знать. А поскольку ты у нас девушка умная, тебе нетрудно будет сообразить, что я предпочитаю быть счастливым, а не наоборот. Поэтому я собираюсь тебя вернуть.

 — Я тебе не чертик на резинке!

 — Это точно, Данбрук, ты не чертик на резинке. Чтобы его вернуть, нужна всего лишь ловкость рук. Ну что? Будешь стоять тут на тротуаре и обсуждать мое будущее счастье?

 — Конечно, нет.

 — Мы могли бы тут задержаться и еще раз надавить на него. Но есть и другой путь: пусть поварится в собственном соку. Что ты выбираешь?

 — Как? Ты не собираешься диктовать мне, что я должна делать?

 — Я стараюсь сдерживаться. Как у меня получается?

 — Неплохо. — Поддавшись порыву, Колли коснулась пальцами его щеки, но тут же отвернулась и вновь взглянула на окна конторы Ричарда Карлайла. — Он сказал, что не видел Маркуса больше пятнадцати лет, но первым делом кинулся его защищать.

 — Это инстинкт, обусловленный культурными, социальными, семейными традициями. Сомкнуть ряды перед чужаками.

 — Я не верю, что он не знает, где его папаша. Может, у него нет точного адреса, но он должен знать, как с ним связаться. Если мы надавим, он, скорее всего, совсем закроется.

 — Возможно. А потом тот же инстинкт толкнет его либо предъявить обвинение отцу, либо предупредить его об опасности.

 — Об этом можно не беспокоиться. Карлайл уже знает, что мы его ищем, я в этом уверена. Давай дадим ему несколько дней. Я считаю, нам надо вернуться на раскопки. Хочу поработать над списком, который дала мне Сюзанна.

 — Вы вернулись! — Билл Макдауэлл подбежал к Колли, как только увидел ее на раскопках.

 Не отрываясь от нивелира, сквозь который она смотрела на мерную рейку в руке Фрэнни из Западной Виргинии, Колли хмыкнула в ответ:

 — Нас не было всего сутки, Билл. — Она повернула телескопическое устройство. — Следующее деление, Фрэнни.

 Он продолжал дышать ей в затылок. Она явственно чувствовала запах его лосьона, смешанный с запахом средства от насекомых.

 — Я вчера нашел черепки, — с гордостью сообщил ей Билл. — У меня есть фотографии, хочешь посмотреть? Диггер говорит, они клевые — возможно, это был горшок для варки пищи. Он был расписной и все такое.

 — Замечательно! — Колли записала измерения. — Так, это все, Фрэнни. Спасибо. — Она начала делать вычисления в блокноте, рассеянно бросив через плечо Биллу: — Советую сегодня продолжить работу на том же месте. Вдруг найдешь еще что-нибудь…

 — А я хотел поработать с тобой…

 — Может, позже.

 — Ну ладно. Как только тебе понадобится помощь, только свистни. — Он сделал жест в сторону участка, помеченного как кладбище. — За один день работы с тобой я узнал бы больше, чем за месяц с кем-то другим.

 Колли напомнила себе, что она здесь для того, чтобы учить, а не только копать.

 — Обсудим это завтра.

 — Отлично!

 И он побежал за своей лопаткой.

 — Это очень опасно, когда тебе так лижут задницу. Того и гляди, сыпь появится, — сухо заметил Джейк.

 — Заткнись! Он просто полон энтузиазма. Тебе самому надо делать триангуляцию своего участка, вот и пригласи к себе в помощницы одну из претенденток на звание Мисс раскопки. Пожалуй, Соню. Или Дори. Или обеих.

 — Я их уже пригласил. — И он ткнул пальцем в ту сторону, где две девушки возились с рулетками и отвесом. — Со следующей недели у Сони начинаются занятия. Она сможет работать с нами только по выходным.

 — Как насчет Дори?

 — Она договаривается об академическом отпуске. Не хочет покидать раскопки. Чак и Фрэнни остаются, Мэтт тоже. Билл — само собой, его за уши не оттащишь. Но других студентов мы, конечно, потеряем. Лео уже ищет им замену.

 На этом они разошлись. Джейк отправился делать тригонометрическую съемку участка, который они условно называли «жилым», а Колли вернулась к «кладбищу». Она погрузилась в работу, бережно раскапывая лопаткой, кисточкой и зондом далекое прошлое, а ее ум тем временем столь же бережно и тщательно исследовал ее собственное прошлое.

 Уильям Блейкли, гинеколог Сюзанны Каллен, ушел на пенсию через двенадцать лет после того, как под его присмотром она родила здорового младенца женского пола. Он умер от рака простаты четырнадцать лет спустя. Его пережили жена, которая работала у него медсестрой, и трое их детей. Секретарша Блейкли, работавшая с ним в 1974 году, тоже ушла на пенсию и уехала из округа.

 Колли решила, не откладывая, навестить вдову и побольше разузнать о секретарше. Кроме того, она собиралась разыскать сестру из родильной палаты, которая оба раза ассистировала Сюзанне при родах, а также ее соседку по больничной койке.

 Педиатр, к которому обращалась Сюзанна, все еще практиковал. К нему Колли тоже решила наведаться.

 Каждое из этих имен было ориентиром в картине ее прошлого. Она их отметит, измерит, обозначит границы участка, разобьет его на квадраты. А потом начнет методично копать, чтобы узнать, что скрывается под верхним слоем.

 Колли методично счищала кисточкой крупинки почвы с челюстной кости черепа.

 — Кто ты? — рассеянно спросила она, нащупывая фотокамеру, но камеры под рукой не оказалось.

 — Я Дори, — раздался голос у нее над головой. — Это я взяла. — Дори присела на краю ямы, взяла череп в фокус. — Сегодня моя очередь ехать за ленчем для всех. — Она поднялась, переменила положение и сделала еще одну серию фотографий с новой точки. — Что тебе привезти?

 — Мне «субмарину»^[23] с мясными тефтельками, кетчупом и сыром. И чипсов. Спроси, есть ли у них с сыром и сметаной.

 — Как ты умудряешься оставаться стройной при таком питании? Стоит мне покоситься на пакетик чипсов, как я набираю пять фунтов веса. — Дори опустила камеру. — Терпеть не могу женщин вроде тебя. Съем-ка я йогурт для разнообразия.

 Она положила камеру, вытащила из кармана блокнот и записала заказ Колли.

 — Денег дать?

 — Нет, у нас в общей кассе еще полно. Как слетала в Атланту?

 — Откуда ты знаешь, что я летала в Атланту?

 Вопрос прозвучал так резко, что Дори отпрянула.

 — Рози об этом упомянула. Она сказала, что вам с Джейком пришлось улететь в Атланту по делу. Извини, я не хотела вмешиваться.

 — Все в порядке. Просто я работаю над альтернативным проектом, и это требует времени.

 — Ясно. — Дори поднялась на ноги, счистила пыль с колен и кивнула в сторону черепа: — Бьюсь об заклад, ему не часто приходилось есть на ленч «субмарины» с мясными тефтельками.

 — Вряд ли.

 — Все-таки прогресс тоже приносит кое-какую пользу. — С этими словами Дори направилась к своей машине.

 Колли дождалась ее отъезда и вылезла из ямы. Она сделала знак Рози, и они с разных сторон вместе подошли к большой общей сумке-холодильнику.

 — Что случилось? — встревожилась Рози.

 — Ты кому-нибудь говорила, что я вчера летала в Атланту?

 Рози вытащила из холодильника термос с наклейкой, на которой было написано ее имя.

 — Возможно. — Она отвинтила крышечку и отпила большой глоток. — Твой не слишком тайный поклонник чуть не завыл на луну, когда узнал, что тебя нет на месте. Я ему сказала, что у тебя есть кое-какие дела на юге и что через день-два ты вернешься. Я могла сказать и кому-нибудь еще. А что? Это была секретная миссия?

 — Нет. — Колли повела плечами, пытаясь прогнать волнение. — Наверное, у меня паранойя. — Колли посмотрев туда, где работал Билл. — Он еще что-нибудь про меня спрашивал?

 — Он только и делает, что спрашивает. Что тебе нравится делать в свободное время, есть ли у тебя кто-нибудь.

 — Кто-нибудь? Ой, я тебя умоляю!

 — Он бросает на Джейка свирепые взгляды разъяренного собственника, когда тот на него не смотрит. И томные — на тебя.

 — Да ему двенадцать лет!

 — Двадцать четыре с гаком. Он уже большой. Давай, Колли, — Рози дружески ткнула ее локтем в бок, — это же так мило! Будь с ним поласковей.

 — Да я и так стараюсь, разве ты не заметила?

 Но разговор с Рози заставил ее задуматься о взаимоотношениях между членами команды, о том, как ее воспринимают другие, о сплетнях. Поэтому следующую деталь головоломки она решила исследовать без Джейка.

 Лорна Блейкли, седая женщина в бифокальных очках, держала в доме четырех кошек. Не открывая двери, затянутой противомоскитной сеткой, она недоверчиво прищурилась на посетительницу, а кошки тем временем кружили вокруг нее с жалобным мяуканьем.

 — Я не знаю никаких Данбруков.

 — Вы правы, мэм. Вы меня действительно не знаете. — Жилой квартал Хагерстауна казался вполне мирным, благополучным и тихим. Колли показалось странным, что женщина так насторожена. И неужели она думает, что запертая сетчатая дверь защитит ее от вторжения? — Мне бы хотелось поговорить с вами об одной из пациенток вашего мужа. О Сюзанне Каллен.

 — Мой муж умер.

 — Да, мэм. Он был акушером Сюзанны Каллен. Он принимал обоих ее детей. Вы ее помните?

 — Разумеется, помню. Я еще не впала в маразм. Она живет в южной части округа, славится своей выпечкой. Она была очаровательной молодой женщиной. У нее были прелестные дети. Одного из них похитили. Это ужасно!

 — Да, мэм. Вот об этом я и хотела бы поговорить.

 — Вы из полиции? Это было лет тридцать назад. Я тогда говорила с полицией.

 — Нет, я не из полиции. — Колли не знала, стоит ли ей доверять своему рассудку, своему инстинкту. Но она чувствовала, что эта маленькая, полная недоверия женщина со своими кошками — не кандидат в подпольные торговцы детьми, которым ее муж всю свою жизнь помогал появиться на свет. — Миссис Блейкли, я и есть тот похищенный ребенок. Я дочь Сюзанны Каллен.

 — Что ж вы сразу не сказали? — Лорна отодвинула щеколду и распахнула дверь. — Как поживает ваша мамочка? Вот уж не знала, что они вас нашли! Правда, я редко слушаю новости после смерти Билли.

 — Я сама только недавно узнала, что я ее дочь. Я хотела бы задать вам несколько вопросов. Возможно, это поможет мне понять, что же тогда произошло.

 — Опомниться не могу. — Лорна сокрушенно покачала головой. — Бывают же на свете чудеса! Пожалуй, нам лучше присесть.

 Она провела Колли в маленькую гостиную.

 — Малышка Сюзанны, и это после стольких-то лет! А вы на нее похожи, теперь я вижу. Хорошая она женщина. Рожала оба раза как из пушки. И такую крепенькую, здоровенькую девчушку родила… На нее, бедняжку, без слез смотреть нельзя было, она вся истаяла, когда девочка пропала.

 — Вы работали вместе с мужем?

 — Конечно. Двадцать два года с ним проработала.

 — Постарайтесь вспомнить: когда он наблюдал Сюзанну, кто-нибудь расспрашивал о ней? Кто-нибудь проявлял к ней повышенный интерес?

 — Полиция про это спрашивала, когда девочка пропала, но мы ничего не могли им сказать. Бедный Билли, он чуть инфаркт не заработал на этом деле. Он обожал своих детишек.

 — А как насчет других его сотрудников?

 — У него была секретарша, еще одна медсестра — Хейли, она у нас десять лет проработала. Нет, одиннадцать.

 — Значит, Хейли была второй сестрой. А Карен Янгер, секретарша?

 — Переехала. Проработала у нас лет шесть, потом ее мужа перевели куда-то в Техас, и они уехали. Хорошая она была женщина. Каждый год присылала нам открытки на Рождество. Скучала по доктору Билли. Он у нее вторые роды принимал, мальчика. Она после того еще два года проработала, а потом они уехали.

 — Вы знаете ее адрес в Техасе?

 — Конечно, знаю. Говорю же: я еще не впала в маразм. Она живет в Хьюстоне. У нее уже двое внуков.

 — Вы можете дать мне ее адрес и адрес Хейли? Вдруг они что-то вспомнят.

 — Ну они-то навряд ли что-то вспомнят, чего тогда не вспомнили. Кто-то схватил малышку и унес. Вот какие люди бывают.

 — В больнице тоже были другие люди, знавшие, что Сюзанна родила девочку. Санитары, медсестры, другие доктора. Одна из сестер родильного отделения оба раза ассистировала при родах Сюзанны. Вы не помните, как ее звали?

 Лорна надула щеки и с шумом выдохнула воздух.

 — Либо Мэри Стерн, либо Нэнси Эллис. Точно я не уверена, но Билли чаще всего приглашал одну из них. А вы, если хотите переговорить со всеми, кто тогда работал в больнице, загляните-ка сначала к Бетси Поффенбергер. Она проработала там больше сорока лет, всех знает наперечет. Вечно совала нос в чужие дела. Если кто и знает что-нибудь, так это она.

 — И где мне ее найти?

 Бетси жила в двадцати минутах езды, в новостройке, возведенной, как узнала Колли, фирмой Рона Долана.

 — Лорна Блейкли вас прислала? — Бетси оказалась коренастой и крепкой, с черными, как деготь, волосами, взбитыми в крутой начес и залитыми лаком. Она сидела на террасе своего дома с биноклем под рукой. — Старая кошелка! Всегда меня на дух не выносила. Думала, я положила глаз на ее Билли. Я тогда не была замужем, а Лорна, она из тех, кто думает, будто любая незамужняя женщина непременно охотится за мужчинами.

 — Она сказала, что вы могли бы мне сообщить, кто из сестер родильного отделения помогал Сюзанне Каллен, когда она рожала дочь. Имя ее соседки в послеродовой палате. Имена других сестер родильного отделения.

 — Давно это было. — Бетси пристально взглянула на Колли. — А я вас видела по телевизору.

 — Я работаю здесь над археологическим проектом.

 — Точно. Точно. Но вы же не думаете, что я буду отвечать на ваши вопросы, не зная, в чем дело?

 — Это имеет отношение к похищению дочери Сюзанны Каллен.

 — Так вы археолог или детектив?

 — Эти профессии очень схожи, миссис Поффенбергер.

 — Мне было очень жаль миссис Каллен. Все ее жалели. В наших местах подобные вещи не случаются.

 — Но в тот раз подобная вещь случилась. Может быть, вы что-нибудь припоминаете?

 — Мы тогда месяцами ни о чем другом не говорили! Элис Лингсторм была старшей сестрой родильного отделения. Она моя близкая подруга. Она и Кэт Риган. Мы втроем часто это обсуждали и в перерывах, и за ленчем. Кэт работала в канцелярии. Мы с ней вместе в школе учились. Сразу не припомню, кто еще тогда работал и кем, но могу узнать. Старые связи остались, — пояснила она, многозначительно подмигнув. — Да, пожалуй, я могу это сделать. Джей Каллен учил моего племянника в школе. Мальчишка был не семи пядей во лбу, если вы меня понимаете, но мистер Каллен занимался с ним отдельно и все-таки вытянул. Так что я могу узнать, что к чему.

 — Спасибо. — Колли вырвала листок из блокнота и записала на нем номер своего сотового телефона. — Вы всегда найдете меня по этому номеру. Буду вам благодарна за любую информацию.

 Бетси поджала губы, разглядывая длинный набор цифр, и вновь бросила пристальный взгляд на Колли.

 — А вы в родстве с Калленами?

 — По-видимому, да.

 Когда Колли вернулась под вечер, вся команда была увлечена игрой в покер. Из кухни доносились возбужденные голоса, азартные выкрики. Колли на цыпочках прошла к лестнице, надеясь проскользнуть к себе никем не замеченной, но у Джейка, видимо, был свой тайный радар, настроенный на нее. Она уже поднялась до середины, когда он схватил ее под руку, повернул кругом и заставил спуститься обратно.

 — Эй, руки прочь!

 — Мы идем гулять. — Не выпуская ее руки, он вывел Колли на крыльцо. — Чтобы никто мне не мешал, пока я буду тебя шлепать.

 — Только попробуй. Будешь до-о-олго лежать на спине и считать звезды в небе.

 — Почему ты улизнула тайком?

 — Ничего я не улизнула, просто уехала. В своем заново покрашенном автомобиле.

 — Куда ты ездила?

 — Я перед тобой не отчитываюсь.

 — Куда ты ездила и как ты посмела отключить мобильник, когда мне надо было позвонить и наорать на тебя?

 Когда они дошли до реки, Колли высвободила руку.

 — У меня была работа, требующая беготни, и я хотела сделать ее одна. Не хочу, чтобы остальные судачили о нас, потому что мы все время проводим вместе. Ты прекрасно знаешь, что раскопки — рассадник сплетен.

 — Плевать я хотел на сплетни. А ты не могла сообразить своей дурацкой башкой, что я волнуюсь, когда не знаю, где тебя черти носят, и позвонить тебе не могу?

 — Нет, не могла. Но я знала, что ты будешь злиться.

 — Да, я зол.

 — Против этого я ничего не имею, но я вовсе не хотела, чтобы ты беспокоился. Извини.

 — Что ты сказала?

 — Я сказала: «Извини».

 — Ты извинилась сама, по доброй воле, без принуждения? — Джейк молитвенным жестом сложил руки и вознес глаза к небу. — Воистину сегодня день чудес.

 — А теперь я тебе скажу, куда ты можешь засунуть эти извинения.

 — Э, нет! — Он обхватил ее лицо ладонями и прижался губами к ее губам. — Дай мне насладиться ими.

 Убедившись, что она не брыкается и не отталкивает его, Джейк притянул ее ближе к себе. Он углубил поцелуй, погрузил пальцы в ее густые волосы.

 Его губы были теплыми и нежными, руки скорее упрашивали, а не требовали. Никогда раньше ей не приходилось видеть, чтобы он проявлял свою злость подобным образом. И никогда он так не целовал ее раньше. Так терпеливо, так бережно… как будто она ему очень дорога.

 — Что с тобой происходит? — пробормотала Колли.

 — Это был мой вопрос. — Он чуть-чуть отодвинулся, испустил долгий вздох. — Нам лучше поговорить, пока я не забыл, почему мне следует тебя отшлепать. Куда ты ездила?

 Ее первым побуждением было отказать ему, но она поняла, что это опять-таки механическая реакция, под стать коленному рефлексу. «Ты требуешь, — подумала Колли, — я отказываю. И ни к чему нас это не приводит».

 — Почему бы нам не присесть?

 Она опустилась на землю и рассказала ему обо всем.

 Колли сидела на земле, скрестив ноги по-турецки, и составляла список находок. Отовсюду слышались голоса. В выходные дни число занятых на раскопках всегда заметно увеличивалось за счет археологов-любителей и любопытствующих студентов. Лео обещал организовать палаточный лагерь на следующий месяц, чтобы привлечь новых помощников и успеть как можно больше сделать до конца сезона.

 У изгороди то и дело останавливались машины: это горожане или туристы приезжали посмотреть на раскопки. Обычно кто-нибудь из студентов читал им стандартную лекцию и отвечал на вопросы любопытствующих.

 Колли продолжала писать, когда на нее упала чья-то тень.

 — Можете забрать трофейную массу на просеивание, — не поднимая головы, распорядилась она. — Только ведра назад верните.

 — Я бы с радостью, да только не знаю, что такое трофейная масса и где происходит просеивание.

 Колли подняла голову, прикрыв глаза ладонью, как щитком, от солнца. При виде Сюзанны в солнцезащитных очках и бейсбольной шапочке ей стало не по себе — она словно увидела свое собственное постаревшее отражение.

 — Извините, я приняла вас за одного из наших помощников.

 — Я сегодня утром слышала твое выступление по радио.

 — Да, мы с Джейком и Лео общаемся с прессой по очереди.

 — В твоем пересказе все это звучало так захватывающе, я подумала, что пора мне приехать и на все посмотреть своими глазами. Надеюсь, ты не против?

 — Конечно, нет. — Колли положила на землю блокнот на подставке с зажимом и поднялась на ноги. — Ну и как вам?

 — По правде говоря… — Сюзанна огляделась по сторонам. — Все гораздо аккуратнее, чем мне представлялось. И народу гораздо больше.

 — В выходные к нам приходит много добровольных помощников.

 — Я так и поняла. — Сюзанна с улыбкой взглянула на маленького Тайлера, увлеченно копавшего совочком землю неподалеку. — Начинать, видно, надо сызмальства.

 — Это сынишка Ланы Кэмпбелл. Он у нас субботний завсегдатай. Мы даем ему уже просеянную трофейную массу, и кто-нибудь из нас обязательно подкладывает в нее пару трофеев местного значения. Трофейной массой мы называем почву, которую извлекаем из своих секторов. Ее просеивают, чтобы не потерять ни одного, даже самого маленького артефакта.

 — И каждая находка говорит тебе что-то новое о тех, кто здесь жил, о том, как они жили?

 — Совершенно верно. Приходится отыскивать кусочки прошлого, чтобы его понять, а с другой стороны, необходимо понимать прошлое, чтобы его восстановить. — Она помолчала, задумавшись над своими собственными словами. — Именно этим я и занимаюсь, Сюзанна.

 — Да, я знаю. — Сюзанна протянула руку и коснулась плеча Колли. — Тебе со мной неуютно? Отчасти это моя вина: нечего было закатывать сцену в кабинете у Ланы. Джей потом устроил мне головомойку.

 — Я прекрасно понимаю, что вы были…

 — Нет, ты не понимаешь. — Тихая горечь прозвучала в словах Сюзанны. — Джей не из тех, кто чуть что берется за кнут. Он такой терпеливый, такой тихий. Вот потому-то я и влюбилась в него, когда мне было шесть лет. Но на этот раз он страшно на меня рассердился. Это было так неожиданно. И мне это послужило уроком.

 — Я думаю, ему тоже нелегко.

 — Да, ему нелегко. Только я годами об этом забывала. Мне так было удобнее. Но я хочу тебе сказать, что больше не буду на тебя давить. — Она смущенно засмеялась. — Во всяком случае, я постараюсь. Я хочу узнать тебя поближе, Колли. Дай мне этот шанс. Я хочу, чтобы и ты узнала меня поближе. Я понимаю, ты стараешься… восстановить. Бетси Поффенбергер звонила мне сегодня утром. Она тоже слышала тебя по радио.

 — Это популярная программа.

 — Она сказала, что ты заезжала к ней. Перезвонила мне, чтоб я ей подтвердила, что можно дать тебе информацию. На самом-то деле она сама хотела меня порасспрашивать. Я ей ничего не сказала, но люди и сами уже начинают догадываться.

 — Я знаю. Вас это смущает?

 — Сама не знаю. — Сюзанна прижала руку к груди. — У меня все время душа не на месте. Трудно отвечать на вопросы, когда расследование еще в полном разгаре. Труднее, чем я предполагала. Но я с этим справлюсь. Я сильнее, чем ты думаешь.

 — Я прочла некоторые из ваших писем. Я думаю, вы самая сильная из всех, кого я знаю.

 — Ну что ж… — Глаза Сюзанны наполнились слезами, она отвернулась. — Приятно услышать такое из уст взрослой дочери. Я действительно хотела бы узнать побольше о твоей работе. Хочу понять, чем ты занимаешься. Хочу, чтобы нам было легко друг с другом. На первое время этого достаточно. Чтобы нам было легко друг с другом.

 — Я работаю над этим сектором. — Сделав над собой усилие, Колли взяла Сюзанну под руку. — Мы находим все больше подтверждений тому, что здесь было неолитическое поселение. А этот сектор был кладбищем. Как видите, мы открыли здесь низкую каменную стенку. Мы полагаем, племя построило ее, чтобы огородить кладбище. Понимаете, племя собирается вместе для защиты и выживания. Постепенно возникает поселение. Общие ритуалы. Об этом вы можете поговорить с Грейстоуном — он у нас специалист. Охота, сборы, совместная оборона, выборы вождя, шаманство, знахарство. Земледелие, — добавила она, кивнув на еще не исследованный участок. — Одомашнивание животных. Из древних стоянок возникли деревни, поселки, городки. Большие города, мегаполисы. Спрашивается: почему именно здесь?

 — Значит, ты хочешь все это узнать…

 — Точно. — Довольная Колли оглянулась на Сюзанну и продолжала: — Для этого мы разбиваем участок на сектора. Но все это, конечно, при условии, что у нас есть разрешение на раскопки, финансовая поддержка и команда. Обязательно надо делать съемки. Начав копать, мы практически уничтожаем участок. Поэтому каждый шаг, каждый этап фиксируется в мельчайших деталях. Измерения, описания, рисунки, фотографии, отчеты.

 Джейк следил за тем, как Колли ведет Сюзанну по участку. О ее настроении он мог судить только по ее жестам, по выражению ее лица. При появлении Сюзанны Колли словно сжалась, потом выпрямилась, как будто перешла в оборону, потом держалась настороже и наконец заметно успокоилась. «Теперь она в своей стихии», — подумал он, глядя, как она что-то объясняет Сюзанне и оживленно жестикулирует.

 — Как приятно видеть их вместе, — сказала, подойдя к нему, Лана. — Им обеим нелегко. Они пытаются найти общую почву. Это особенно трудно для Колли, я полагаю. Куда ни кинь — кругом запретная территория.

 — Что ты имеешь в виду?

 — Здесь Колли на работе, она любит свою работу, она — отличный профессионал, она любит преодолевать препятствия. И в то же время она пытается открыть тайны своего собственного прошлого, а это трудный и болезненный опыт. Она пытается завязать отношения с Сюзанной, которые удовлетворили бы их обеих. А тут еще ты. И лично, и профессионально, и по-всякому. И я тебе скажу, если ты не против…

 — Против я или нет, значения не имеет. Я ведь знаю, ты скажешь все, что захочешь сказать.

 — Это ты верно подметил. По-моему, ты трудный человек. Мне нравятся трудные люди, они не дают скучать. К тому же мне очень нравится Колли. Поэтому я рада, что она нашла общий язык с Сюзанной. И мне нравится смотреть, как вы двое пытаетесь поладить.

 — Мы этим занимаемся уже довольно долго. Увы, пока безуспешно.

 Он повернулся, заметив, что к ним на всех парах несется Тай, сжимающий в грязном кулачке кость.

 — Смотрите! Смотрите, что у меня есть! Я нашел кость!

 Джейк тихонько засмеялся, услыхав стон отвращения, который Лана безуспешно пыталась подавить. Он подхватил Тая на руки и повернул его так, чтобы мальчик размахивал своим трофеем прямо перед лицом у матери.

 — Правда, здорово, мам? Правда, здорово?

 — Угу! Очень здорово.

 — Это кость мертвого человека, да?

 — Тай, я не понимаю, откуда у тебя этот нездоровый интерес к мертвым?!

 — Ну, мертвые — это же так здорово! — воскликнул Джейк. — Давай посмотрим. — Но он все еще следил за Колли. — Почему бы нам не обратиться к эксперту?

 — А обольщать женщину при помощи костей — это тоже здорово? — тихо спросила Лана.

 — Безусловно, если эта женщина — Колли. Эй! У нас тут находка, доктор Данбрук.

 — Это кость! — надрывался Тай, размахивая костью, как флагом, пока Колли вместе с Сюзанной поспешала к ним.

 — Это, безусловно, кость, — согласилась Колли, внимательно изучив ее.

 — От мертвого человека? — ревниво спросил Тай.

 — От оленя, — ответила она, и подвижное личико мальчика разочарованно вытянулось. — Это очень важная находка, — поспешила заверить его Колли. — Кто-то охотился на этого оленя, чтобы добыть пищу для племени. Чтобы они могли сшить себе одежду, сделать из костей иглы, свистки или оружие. Видишь эти леса, Тай-Рекс? — Она взъерошила ему волосы. — Может, этот олень бродил в этих лесах. Может быть, такой же мальчик, как ты, ну разве что чуть постарше, пошел на охоту со своим отцом, братом, дядей. Это было здорово, но он знал, что ему нужно непременно поймать этого оленя, потому что его семье нужна еда. Может быть, это был его первый олень. Представляешь, как он волновался? А у тебя осталась кость этого оленя, чтобы ты его помнил.

 — Можно мне принести ее на урок «Покажи и расскажи»?

 — Я тебе покажу, как очистить кость, запечатать и прикрепить ярлык. — Тайлер потянулся к ней, и она протянула к нему руки. В какой-то момент оказалось, что они с Джейком держат мальчика вместе. Что-то затрепетало у нее внутри, когда их глаза встретились. — Ты не мог бы рассказать Сюзанне о нашей работе с точки зрения антрополога? А то мы с Тайлером — ха-ха! — не поделили кость.

 — Конечно.

 — Странно устроен мир, не правда ли? — спросила Сюзанна, когда Колли увела Тайлера.

 — Да, мэм.

 — Вы мой зять. В некотором смысле. Поскольку детали ваших отношений с Колли мне неизвестны, я даже не знаю, сердиться мне на вас, разочароваться или пожалеть.

 — Возможно, я заслуживаю всего понемножку.

 — Вы ждали ее в тот день у конторы Ланы, когда мы все там встретились. И вы летали с ней в Атланту. Означает ли это, что вы заботитесь о ней?

 — Совершенно верно, мэм.

 — Хорошо!

 Он на минутку задумался, потом вытащил из кармана бумажник, оглянулся через плечо и, убедившись, что Колли занята с Таем, извлек из бумажника моментальный снимок.

 — Я не могу вам его отдать, — сказал Джейк, — он у меня один. Но я подумал, что вам захочется на него взглянуть. Свадебная фотография. Мы удрали в Вегас и поженились в одной из местных часовен. Уличный фотограф щелкнул нас, когда мы оттуда вышли.

 Снимок был сильно потерт и истрепан по краям, но сохранил краски. Колли была в ослепительно-красном платье, которое лишь условно можно было счесть за свадебный наряд. Платье было вызывающе короткое, очень открытое, без бретелек. За ухом у нее торчала пышная красная роза, обеими руками она обнимала Джейка за талию.

 Джейк был в темном костюме и галстуке с изображением сине-зеленого попугая на красном фоне и тоже крепко обнимал Колли. За спиной у них была карамельно-розовая стена с красной дверью в форме сердечка. Надпись над дверью гласила: «Свадебная карусель».

 Лица обоих сияли идиотически счастливыми улыбками.

 — Галстук выбирала Колли, — пояснил Джейк. — Уверяю вас, больше я его не надевал. Понимаете, там внутри была настоящая карусель с лошадками, наряженными как женихи и невесты, на нее полагалось забраться, она кружилась, и этот парень в костюме клоуна… Ну, словом…

 — На вид вы оба здесь такие влюбленные… до обалдения.

 — Обалдение — это самое верное слово.

 — Вы все еще в нее влюблены?

 — А вы взгляните на нее. Как от нее избавиться? Думаете, это возможно? Ну так вот… — Джейк спрятал фотографию в бумажник и засунул его в карман. — Поскольку вы в некотором смысле моя теща, как насчет ваших знаменитых бисквитов с орешками? Я их обожаю.

 — Что ж, это можно, — улыбнулась Сюзанна.

 — Но только это должно остаться между нами. Если хоть одна скотина из живущих в доме узнает, мне и крошек не останется. — Тут его внимание привлек шум мотора. — Да у нас тут сегодня день открытых дверей!

 Сюзанна обернулась и узнала подъехавшую машину.

 — Это Даг. Не думала, что он так скоро вернется. — Она направилась к изгороди, но опешила и остановилась, увидев, как Лана бросилась к ее сыну. Он подхватил ее за талию, оторвал от земли и поцеловал.

 — О! — Сюзанна прижала руку к сердцу, подпрыгнувшему в груди. — Вот этого я не ожидала.

 — Проблема? — спросил Джейк.

 — Нет-нет, — заверила его Сюзанна. — Просто сюрприз. — Она увидела, как Тай мчится к изгороди, все еще размахивая оленьей костью. Когда Даг, перемахнув через низкую изгородь, присел на корточки и стал рассматривать кость, Сюзанна в изумлении покачала головой. — Очень большой сюрприз!

 Даг рассматривал кость, слушая возбужденный рассказ Тая.

 — Классный трофей! Я даже не знаю, захочешь ли ты теперь получить то, что я тебе привез.

 — А что это? Что это? — От возбуждения Тай начал приплясывать на месте, глядя на сувенирный пластиковый пакет в руке Дага. — Это мне?

 — Ну да. Но если тебе это не нужно, я оставлю себе. — Даг сунул руку в пакет и вытащил из него тираннозавра величиной с ладонь.

 — Это же динозавр! Это Тай-Рекс! Спасибо! — Тай повис на шее у Дага, выражая ему свою благодарность и любовь, которой маленькие дети наделены в избытке. — Динозавры лучше всех! Можно я пойду его закопаю, а потом опять вырою?

 — Это мысль! — Даг выпрямился, а Тай стремительно бросился обратно к куче просеянной земли. — Похоже, я сорвал банк. — Даг взглянул на счастливо улыбающуюся Лану. — А ты хочешь получить подарок?

 — Хочу.

 Даг снова сунул руку в пакет и широко ухмыльнулся, глядя, как у нее открылся рот, когда он извлек на свет божий сувенир для нее.

 — Это…

 — Да, это тебе. Самая настоящая мухобойка цвета «электрик» в форме гитары Элвиса Пресли. В результате долгих поисков и размышлений я пришел к выводу, что более идиотского подарка мне не найти. Надеюсь, тебе понравилось.

 — Это бесподобно!

 Лана со смехом повисла у него на шее, точно так же, как Тай.

 — Я скучал по тебе. Даже не знаю, радоваться этому или нет. Я не привык тосковать по кому-то. Но по тебе тосковал.

 Лана отодвинулась.

 — А к тому, что по тебе тоскуют, ты тоже не привык?

 — Вообще-то нет.

 — А я тосковала. — И она взяла его под руку.

 Колли как раз дала сигнал к окончанию рабочего дня, когда прибыл последний посетитель. Археологи и студенты начали собирать инструменты и инвентарь. Билл Макдауэлл, нагруженный лопатами и ведрами, направился к ней.

 — Хочешь, я им займусь, Колли? — Он кивнул в сторону голубого седана «Камри». — Я не против.

 — Я сама, — ответила Колли, наблюдая, как из седана вылезает Бетси Поффенбергер. — Я ее знаю.

 — А-а… ну ладно. Мы собираемся сегодня ночевать здесь в палатках. Поджарим колбаски, попьем пива. Просто посидим. Присоединишься?

 — Не знаю. Может быть.

 — Я заберу твой инвентарь.

 — Спасибо, — рассеянно поблагодарила Колли уже на ходу, направляясь к седану. — Здравствуйте, миссис Поффенбергер.

 — Вот это да! Нет, вы только поглядите на эти дыры в земле! Все эти окопы! Это вы все сами нарыли?

 — С помощью друзей. Я надеялась, что вы свяжетесь со мной.

 — А я вот решила сама заехать, посмотреть. Слышала вас сегодня по радио. Настоящая научная лекция. Очень интересно!

 — Спасибо. Вам удалось что-нибудь для меня узнать?

 Бетси пристально взглянула ей в лицо.

 — А вы не говорили, что вы и есть дочка Сюзанны Каллен.

 — Это имеет значение?

 — Конечно! Прямо-таки детективная история! Я помню, как все это было. Все газеты печатали снимки Сюзанны и Джея. И ваши тоже. Ну, тогда вы, конечно, были совсем малюткой. И еще листовки были расклеены по всему Хагерстауну. И вот вы здесь. Это ж уму непостижимо!

 — Для меня важны любые сведения, которые вы могли бы мне сообщить. Если они помогут мне в расследовании, появятся новые газетные публикации. С вами захотят поговорить репортеры.

 — Вы так думаете? Вот это здорово! Что ж, я поговорила с Элис и с Кэт, и Элис вспомнила, что в родилке тогда была Мэри Стерн. Она это точно помнит, потому что она сама говорила о вас с Мэри, когда вас похитили. Есть у меня для вас еще имена. Ночная дежурная сестра и другие. — Она вытащила из сумки листок бумаги. — Я сама их проверила по телефонной книге. Просто из любопытства. Мэри Стерн живет во Флориде. Развелась и снова вышла замуж. Ребенка родила почти под сорок. А вот Сэнди Паркер пять лет назад погибла в автомобильной аварии. Просто ужас — я о ней в газете читала. Она дежурила в ночную смену.

 Колли попыталась забрать у нее листок, но Бетси держала его крепко. Она поправила очки на носу и продолжила чтение.

 — А вот Барбара Холлоуэй. Я о ней совсем было забыла, спасибо, Элис мне напомнила. Она проработала в больнице всего год, тоже была в ночной смене.

 — Спасибо, миссис Поффенбергер. Я уверена, что это мне поможет.

 — Нахальная рыжая девчонка, — как ни в чем не бывало продолжала Бетси. — Только-только выскочила из медучилища, а уже важничала и задирала нос. Сразу нацелилась выскочить замуж за доктора. Я слыхала, ей удалось кого-то подцепить, но только не здесь, а где-то на севере. Она уехала отсюда вскоре после того, как все произошло. Вот потому-то я ее сразу не вспомнила. Расчетливая дрянь. Так и чуяла наживу. Вот ее бы я обязательно проверила, будь я на вашем месте. Уж больно она была ушлая.

 — Спасибо, я проверю. Обязательно дам вам знать, когда что-нибудь найду.

 — Тут еще несколько санитаров. Джек Брюстер — довольно скользкий тип. Вечно вился вокруг медсестер и плевал на то, замужем они или нет.

 — Доктор Данбрук! — окликнул ее подошедший Джейк. — Извините, что помешал, но ваша помощь нужна на квадрате тридцать пять.

 — Да-да, конечно. Прошу меня извинить, миссис Поффенбергер. Еще раз спасибо вам за труды.

 — Да ну, какие там труды! Вы мне только позвоните, если еще что понадобится. Прямо как в кино! Детективная история!

 Колли сунула бумаги в задний карман брюк и подождала, пока Бетси залезала обратно в машину.

 — Нет никакого квадрата тридцать пять! — объявила она.

 — Увидел, как ты маешься, вот и решил прийти на помощь.

 — Ничего я не маялась, просто у меня в ушах звенело. Она не закрывает рта. — Колли перевела дух. — Но она мне очень помогла. У меня есть имена. Не меньше дюжины.

 — И что ты собираешься делать?

 — Посмотрю, кто из них еще жив, кто живет по соседству.

 — Помочь тебе?

 — В последнее время ты — сама предупредительность.

 Он подошел к ней вплотную, наклонился и еле слышно произнес:

 — А я тебе потом счет выставлю.

 — Помощь мне не помешает. Я даже готова заплатить вперед.

 — Детка… — Его губы были в сантиметре от ее губ, но он не воспользовался ситуацией. — Не беспокойся. Я тебе доверяю.

 Билл Макдауэлл был слегка пьян. Обычно ему хватало одной бутылки пива, чтобы захмелеть, но на этот раз он выпил две, чтобы продержаться в этом состоянии подольше. Он видел, как Джейк наседал на Колли. И как она ему отвечала. Она не вернется на участок в этот вечер, не посидит с ними у костра, не примет участия в общем веселье, значит, он не сможет сидеть рядом и любоваться ею.

 Он же не дурак. Он прекрасно знал, что происходит прямо сейчас, в эту минуту, пока он сидит тут, пьет вторую бутылку и слушает, как этот придурок Мэтт пытается подобрать на гитаре «Вольную птицу». Козел вонючий!

 Вот прямо сейчас, пока он пьет вторую бутылку пива под звездами, слушает «Вольную птицу» и смотрит, как светлячки летят на огонь, этот чертов Джейк Грейстоун трахает Колли.

 Она слишком хороша для него. Это и дураку ясно. Она такая умная, такая хорошенькая! А когда она улыбалась, эти три ямочки просто сводили его с ума. Если бы только она дала ему шанс, он бы ей показал, как мужчина должен обращаться с женщиной.

 Билл пил пиво и воображал, как разделывает этого Джейкоба Грейстоуна.

 Да, именно так все и будет.

 Он стоял, слегка покачиваясь и стараясь сфокусировать взгляд.

 — Полегче, парень. — Диггер подхватил его под руку и помог устоять на ногах. — Ты сколько выпил?

 — Мне хватит.

 — Похоже на то. И далеко собрался?

 — Отлить. Ты против?

 — Ничуть, — заверил его Диггер. — У меня в трейлере есть сортир, зайдешь?

 — Я хочу пройтись. — Рассудив, что друг его врага — его враг, Билл решил, что нечего с ним якшаться, и вырвал руку. — Тут слишком шумно.

 — Ладно, понял. Смотри не свались в пруд, еще утонешь! Диггер направился к своему трейлеру, а Билл побрел прочь от палаток, от музыки и веселой компании. Может, сесть в машину и вернуться в дом? Какого черта он тут делает, если Колли здесь нет?

 Он, конечно, не знал наверняка, что она в койке с Джейком. Может, она хотела вернуться на раскопки, думал он, неверными шагами углубляясь в лес. Может, она хотела вернуться, а Джейк силой ее удержал. С этого скота станется.

 Вот он сейчас поедет туда, врежет этому сукину сыну как следует и отобьет у него Колли. Она будет ему благодарна, думал Билл, расстегивая ширинку, чтобы облегчиться.

 «О, Билл, слава богу! Я так рада! Он сумасшедший. Мне было так страшно!»

 Да, все так и будет. Он туда поедет.

 Он представил себе, как Колли будет прижиматься к нему, представил, как она запрокинет лицо ему навстречу, как появятся у нее на щеках эти ямочки, когда она улыбнется ему.

 Воображая первый поцелуй, горячий и страстный, он не услышал шума у себя за спиной.

 Удар свалил его с ног. Он упал ничком у самой кромки воды и тихо застонал, но к тому моменту, когда боль затмила его сознание, голова его скрылась под водой.

 — Ну вот тебе основная схема.

 Джейк чертил на бумаге, пока Колли работала на компьютере.

 После недолгого спора они решили воспользоваться кабинетом Джейка и первые два часа трудились под грохот какого-то боевика, взятого напрокат одним из членов команды. Но теперь дом затих, только из гостиной доносилось тихое похрапывание уснувшего на диване Лео.

 Колли оторвалась от экрана и принялась изучать сделанное Джейком. Пришлось признать, что потрудился он на славу. Ее имя было расположено в самом центре листа, с одной стороны он поставил ее родителей, с другой — Калленов. Вокруг них группировались имена, связанные с каждой парой. Генри Симпсон, Маркус Карлайл, Ричард Карлайл, педиатр из Бостона — эти имена были написаны рядом с именами ее родителей.

 На другой стороне были систематизированы имена из списков, которые дали ей Сюзанна и Бетси Поффенбергер.

 — Единственное, что их пока связывает, — это ты, — начал он. — Но должны быть и другие связи. Нам предстоит их найти. Вот здесь проставлены даты. Мертворожденный ребенок, дата твоего рождения, первая встреча твоих родителей с Карлайлом и так далее.

 — Впишем известные нам данные о других именах, — сказала Колли.

 — И найдем другие точки соприкосновения. Ты съела последнее печенье?

 — Это ты съел последнее печенье. И весь кофе тоже ты выпил. Иди свари еще кофе, а я пока напечатаю все известные данные.

 — Ты лучше варишь кофе.

 — Я и печатаю быстрее.

 — Я делаю меньше опечаток.

 — Я сижу за компьютером.

 — Ладно, будь по-твоему. Только, чур, потом не жаловаться, что кофе отдает болотной водой.

 Колли усмехнулась, когда он вышел из комнаты. Джейк терпеть не мог варить кофе. Это было его личное чудачество. Он соглашался мыть посуду, мог приготовить завтрак, даже заняться стиркой без особых жалоб. Но как только доходило до кофе, он начинал ворчать. Поэтому всякий раз, как ей удавалось его заставить, она ощущала всю прелесть скромного торжества.

 Они постепенно возвращались к своим старым привычкам. Правда, возникли кое-какие новые и весьма любопытные моменты. Они уже не так часто ссорились, как раньше, и даже сами ссоры стали другими. По какой-то непонятной причине один из них или оба сразу отходили на безопасные позиции, прежде чем ссора перерастала в скандал.

 Они больше не прыгали в постель при любой возможности, и эта сдержанность вносила волнующую напряженность в их новые отношения. Они по-прежнему хотели друг друга: тут ничего не изменилось. Даже после развода, когда она оказалась за тысячу миль от него, причем не только географически, она тосковала по нему.

 Просто повернуться ночью во сне и наткнуться на его тело. Иногда он, не просыпаясь, обнимал ее за талию и удерживал рядом с собой.

 Как ей этого не хватало!

 Она хотела, чтобы ему было так же больно, как и ей. Она надеялась, что он проклинает ее так же, как и она его. Пусть страдает, так ему и надо. Если бы он любил ее так же сильно, как она его, он ни за что не ушел бы. Не смог бы уйти, как бы она его ни гнала. А если бы он хоть раз сказал ей те слова, которые ей так хотелось услышать, ей не пришлось бы его гнать.

 Ощутив поднимающееся в душе привычное озлобление, Колли усилием воли подавила его. С этим покончено, напомнила она себе и сосредоточилась на данных компьютера, которые выводила на экран. Вскоре ей пришлось подавить зевок. «Сколько можно варить кофе?» — раздраженно подумала она.

 Она чуть было не пропустила это. Ее взгляд уже скользнул мимо, но мозг удержал информацию. Колли щелкнула «мышкой», медленно прокрутила текст назад.

 — Молоко кончилось, — объявил Джейк, входя в комнату с кофейником. — Кофе, конечно, дрянь, но придется тебе пить его черным.

 Она повернула голову. Увидев ее лицо, он поставил кофейник.

 — Что ты нашла?

 — Связь. Барбара Симпсон, урожденная Холлоуэй.

 — Холлоуэй. Барбара Холлоуэй. Сестра из родильного отделения.

 — Это не совпадение. Странно, что она не упомянула о своей работе в той самой больнице, где рожала Сюзанна Каллен. Не упомянула, что жила по соседству, когда ребенок был украден.

 — Мы это проверим, — сказал Джейк.

 — Непременно. Поффенбергер говорила мне о ней. Назвала ее расчетливой дрянью, нацеленной на наживу. «Рыжая воображала, только что из медучилища», — примерно так она выразилась. Эта женщина точно замешана, Джейк. Симпсон связан с Карлайлом. Холлоуэй связана с Симпсоном, а значит, и с Карлайлом. Симпсон и Карлайл связаны с моими родителями. Холлоуэй связана с Сюзанной.

 — Мы проверим, — повторил он. — Узнай, где она училась.

 — Мы были у них дома, и они ахали и ужасались, выражали сочувствие. И она угощала нас своим поганым лимонадом.

 — Они нам за это заплатят. Я тебе обещаю.

 — Я хочу вернуться в Виргинию, бросить им это в лицо.

 — Как только у нас будет больше данных, мы туда отправимся. Вместе.

 Колли накрыла его руку ладонью.

 — Он сыграл на горе моих родителей. Я ему отплачу.

 — Чертовски верно. Дай мне немного поработать.

 — Нет, я сама. Я хочу сама! — воскликнула она и опять схватила его за руку, увидев, как его лицо замкнулось и помрачнело. — Я должна это сделать ради своих родителей, ради Калленов. Ради себя самой. Но я не знаю, смогу ли, если ты уйдешь.

 — Я никуда не собираюсь уходить.

 На этот раз она обхватила обеими руками его лицо.

 — Есть множество способов уйти. Вот этого ты так и не понял. Ты замыкаешься, и я не могу тебя найти.

 — Если бы я не замыкался, ты разрезала бы меня надвое.

 — Понятия не имею, о чем ты. Я никогда не причиняла тебе боли.

 — Ты разбила мне сердце. Сердце мне разбила, понимаешь?

 Она бессильно уронила руки на колени.

 — Нет. Ничего подобного я не делала.

 — Ну ты мне будешь рассказывать! — Джейк отвернулся, злясь больше на себя, чем на нее. — Это же мое сердце. Мне ли не знать.

 — Ты… ты меня бросил.

 — Чушь! — Он опять повернулся к ней. — Все это чушь, Колли. У тебя чертовски удобно устроена память. Я тебе точно скажу, что тогда произошло… Черт! — выругался Джейк, когда у него на столе пронзительно зазвонил телефон, и схватил трубку. — Грейстоун. — Увидев, как изменилось его лицо, Колли поднялась на ноги. — Господи боже, как? Хорошо. Хорошо. Постарайся всех успокоить. Мы едем.

 — Что случилось? — спросила она. — Кто-то поранился?

 — Билл Макдауэлл. Он не поранился. Он мертв.

 Колли сидела на краю вспаханного под пар поля позади раскопок. Небо было усеяно яркими звездами, в воздухе уже ощущался осенний холодок. Она слышала гудение насекомых в траве, видела мелькающие среди деревьев огоньки фонарей: там работала полиция. Где-то далеко лаяла потревоженная ночной суетой собака.

 Они с Джейком выскочили из дому сразу после звонка, прихватив с собой Рози и Лео. Им удалось прибыть на место на десять минут раньше полиции. Но слишком поздно для Билла Макдауэлла. И теперь ей оставалось только наблюдать и ждать.

 Рядом сидела Соня, подтянув колени к животу и опустив на них голову, и рыдала в голос. Остальные члены команды молчали. Первое возбуждение, порожденное шоком и паникой, сменилось подавленностью. Лишь изредка кто-нибудь шепотом спрашивал: «Что же теперь будет?»

 Она знала, что за ответом они будут обращаться к ней. Джейк был в трейлере с Диггером, Лео — в лесу с полицейскими, она осталась за старшую. Но у нее не было ответа на этот вопрос.

 — Я этого не вынесу. Я просто не выдержу, — рыдала Соня. — Я не понимаю, как он мог умереть. Вот просто так взять и умереть. Мы же сидели здесь, разговаривали всего пару часов назад. Даже не помню, о чем. Я даже не видела, как он пошел к пруду.

 — Я видел, — сказал Боб, переминаясь с ноги на ногу. — Я не придал значения. Они с Диггером перебросились парой слов, и Билл пошел к лесу. Я думал, он хочет… ну, вы понимаете. Я не думал, что он пьян или что-то в этом роде. Я просто ничего не заметил.

 — Никто ничего не заметил, — вставила Дори. — Я уже засыпала, думала залезть в палатку. Я услыхала, как Диггер сказал что-то вроде: «Смотри не свались в пруд, а то утонешь». Я засмеялась. — Она запнулась и всхлипнула. — Я просто засмеялась.

 — Все мы над ним смеялись. Черт, он был такой зануда!

 Дори отерла слезы.

 — Ты не виноват, — сказала она Бобу. — Мы бы его до сих пор не нашли, если бы ты не спросил, где он, если бы не вспомнил, что он пошел туда. Он был бы еще в воде, если бы ты…

 — Я хочу домой, — вновь завела свою песню Соня. — Я просто хочу домой. Я больше не могу тут работать.

 Колли обняла ее за плечи.

 — Возвращайся в дом. Как только шериф скажет, что можно расходиться, возвращайся до утра в дом. А утром решишь, что ты хочешь дальше делать.

 Она оглянулась на трейлер, сделала знак Дори посидеть с Соней, а сама встала. Дори села и обняла Соню обеими руками. «Пусть поплачут вместе», — подумала Колли. У нее самой не было слез.

 В трейлере Джейк поставил еще одну чашку кофе перед Диггером.

 — Пей!

 — Не хочу я кофе! О боже, Джейк, мальчик умер.

 — Ему ты ничем помочь не можешь. Ты и себе ничем не поможешь, если не протрезвеешь и не начнешь думать.

 — Да о чем тут думать? Я дал ему уйти, а он упал в этот гребаный пруд и утонул. Я был тут за главного. Я должен был пойти с ним.

 — Ты не нянька и не отвечаешь за то, что случилось с Макдауэллом.

 — О черт, Джейк… О черт! — Диггер поднял свое сморщенное личико, похожее на виноградину, слишком долго пролежавшую на солнце. — Они же дети! Большинство из них просто дети.

 — Знаю. — Стараясь овладеть собой, Джейк вынул из шкафчика еще одну чашку. Сколько раз он доводил этого мальчишку до белого каления из-за Колли! Просто дразнил его смеха ради. — Он был совершеннолетним. Он здесь работал, он сам за себя отвечал. Ты здесь не для того, чтобы их сторожить, Диг. Твое дело — присматривать за местом раскопок.

 — Вот я и присмотрел — мальчик лежит лицом вниз в воде! Где мое курево?

 Джейк схватил лежавшую на полке мятую пачку и перебросил Диггеру.

 — Пей этот чертов кофе, выкури свою горлодерку и расскажи мне толком, что произошло. Если хочешь поплакать, отложи это на потом.

 — Я вижу, мистер Сострадание уже старается вовсю. — Колли бросила уничтожающий взгляд на Джейка, входя в трейлер.

 — Он хотел меня вразумить, — вступился за друга Диггер. Он вытащил большой клетчатый носовой платок и мужественно высморкался.

 — Ну да. Если он ткнет тебя лицом в дерьмо, ты скажешь, что это косметическая маска.

 Она подошла к Диггеру, обняла его костлявые плечи и погладила длинные взлохмаченные волосы.

 — Я зашел сюда, потому что мне нужно было в сортир, потом разложил койку. Собирался музыку врубить, думал, может, сумею подбить Соню ко мне заглянуть. Я знал, что он опьянел. Едва вторую банку прикончил и уже опьянел. Я за ними приглядываю, вот как бог свят, просто слежу, чтоб не наделали глупостей. Но мне показалось, что все уже угомонились. — Диггер потерся щекой о руку Колли. — Мэтт играл на гитаре. Играть он ни хрена не умеет, но всегда приятно, когда кто-то у костра трогает струны. Эти, из Западной Виргинии, как их? Фрэнни и Чак? Они трахались в палатке. Боб чего-то писал. Привязал к шапке фонарь, как какой-то шахтер. Дори уже клевала носом, а Соня напевала «Вольную птицу». Слов она не знает, но мне нравилось слушать. — Он закрыл глаза. — Была такая чудная ночь. Ясная, прохладная. Я видел, как мальчик встал, закачался, повело его. Он был немного зол спьяну. На тебя злился, — добавил Диггер, виновато улыбнувшись Джейку. — Крепко он тебя не любил. Считал, ты отбиваешь у него Колли.

 Джейк ничего не ответил. Он пил кофе, не сводя глаз с лица Колли.

 — Я предложил, мол, если ему надо в сортир, зайди, говорю, в трейлер, а он меня оттолкнул, сказал, что хочет прогуляться. Ну я и говорю… О боже, я сказал, чтоб он не свалился в пруд, а то, мол, утонешь. А он так и сделал. Вот так он и сделал.

 Колли видела, как сменяются чувства на лице Джейка. Растерянность, ужас, жалость.

 — И когда же его наконец хватились? — спросил Джейк.

 — Я точно не знаю. Я какое-то время пробыл здесь. Думал, вдруг повезет? Вот и решил немного прибраться. Музыку выбирал, свечи достал. Девочки из колледжа любят романтику, правда, Колли?

 — Верно. — Она крепче обняла его. — Девочки из колледжа просто тают от романтики.

 — Ну вот, я тут прибирался… думаю, минут пятнадцать. Может, двадцать. Я все еще слышал гитару. Потом я вышел, начал обхаживать Соню. И тут Боб спрашивает: а где Билл? Кто-то — не помню, кто — сказал, что вроде бы он пошел спать. А кто-то еще сказал, что он пошел справить нужду. Боб сказал, что ему, мол, тоже надо, вот он пойдет и посмотрит, может, Билл в лесу заночевал? А через пару минут он уже прибежал назад с криком, и мы все пошли смотреть. Все пошли. Все было в точности как в тот раз с Доланом. Он лежал прямо как Долан.

 Прошло больше часа, прежде чем Колли удалось улучить минутку, чтобы поговорить с глазу на глаз с Лео.

 — Что тебе известно?

 — Почти ничего. Причину смерти должно установить вскрытие. Как только они соберут показания, я думаю, нам надо убрать палатки.

 — Я уже попросила Рози проследить, чтобы все, кто остается, вернулись в дом. Надо, чтобы кто-то остался тут, а Диггер совсем расклеился.

 — Я останусь.

 — Нет, нам надо разбиться на смены и дежурить по очереди. Мы с Джейком подежурим до утра, а ты и Рози постарайтесь успокоить команду. Не нравится мне, как Хьюитт смотрит на Диггера.

 — Мне тоже, но факт остается фактом: две смерти, и в обоих случаях он был на месте.

 — Ну, на этот раз здесь было много народу, а Диггер был в трейлере. И потом, насколько нам известно, Билл упал в пруд и утонул. Это был несчастный случай. Никто не желал зла бедному мальчику.

 — Надеюсь, ты права. — Лео снял очки, методично отполировал линзу полой рубашки. — Мы с Рози соберем команду. Вернемся к утру.

 — Работать?

 — Кто хочет работать, будет работать. К нам нагрянут журналисты, Блондиночка. Ты с этим справишься?

 — Да. Иди поспи, Лео. Мы сделаем все, что нужно.

 Она вернулась в трейлер, вылила сваренную Джейком бурду и сделала свежий кофе. До нее доносились приглушенные голоса людей, разбиравших палатки, потом она услыхала, как отъехали машины. Наверное, вернувшись в дом, они не скоро заснут: будут обсуждать случившееся.

 Ей хотелось тишины и одиночества, но Лео ни за что не согласился бы оставить ее на раскопках одну. И ей пришлось признать, что Джейк был единственным, чье общество она могла вынести в такую ночь.

 Она налила себе чашку кофе, потом, заслышав его шаги, налила вторую.

 — Твое пойло я вылила, — сказала Колли. — Вот свежий кофе.

 — Я не буду ночевать на улице только потому, что ты на меня злишься.

 — Я не прошу тебя ночевать на улице, и с чего ты решил, что я на тебя злюсь? И уж тем более я не в состоянии продолжать тот разговор, что у нас был до телефонного звонка.

 — Меня это устраивает.

 Ей был знаком этот тон. Сколько раз она билась головой до крови об эту каменную стену! Сейчас она была не в настроении драться, но и отступать не хотела.

 — Мне не понравилось, как ты обращался с Диггером. Мне не понравился твой тон. И заметь: я утешением и лаской вытащила куда больше, чем ты со своим крепким мужским разговором.

 У него болела голова, ныло сердце.

 — Почему женщины так не любят мужских разговоров?!

 — Потому что мы проницательны.

 — Хочешь, чтобы я признал, что ты права? — Джейк устало опустился на тощий матрац койки. — Ладно, ты права. Я не мог дать ему то, что дала ты. Ты же знаешь, я не силен в утешении.

 Колли только сейчас заметила, как он измучен. Ей не раз приходилось видеть его усталым, вымотанным после работы, но к такому его состоянию она не привыкла. Он выглядел опустошенным. Она с трудом подавила в себе желание обнять его.

 — Ты не веришь, что Билл сам упал в воду.

 Джейк оторвал взгляд от чашки. Его глаза были открыты, но словно подернуты туманом и так же холодны, как и его голос.

 — Все считают, что он был пьян.

 — Почему же они не слышали всплеска? Он весил фунтов сто шестьдесят, не меньше. Когда падает такой человек, раздается громкий всплеск. Ясная, тихая ночь — должны были слышать. До меня доносились голоса, когда полицейские были в лесу, а они переговаривались негромко. Почему он не вскрикнул, когда падал? Диггер сказал, что он выпил пару пива. Ладно, допустим, он легко пьянел, но не мог же он настолько отключиться, чтобы упасть в воду и не попытаться выбраться! Вода, между прочим, ледяная. Любого отрезвит в один миг.

 — А может, он пил не только пиво. Ты же знаешь, где студенты, там наркота. И на раскопках, и где хочешь.

 — Диггер бы знал. Он сказал бы. Мимо Диггера такое не проходит. Он отнял бы любые «колеса», а косячки бы припрятал для себя.

 Колли села на другом конце кровати. Они уже не раз оппонировали друг другу в разработке гипотезы. Любопытно было другое: на этот раз они не орали друг на друга во всю силу легких.

 — Двое умирают насильственной смертью на одном и том же клочке земли на окраине провинциального городка с интервалом в пару недель. Назвать это совпадением может только идиот. Я не считаю Хьюитта идиотом. Уверена, что ты тоже так не считаешь.

 — Нет, я не думаю, что это совпадение.

 — И ты не разделяешь популярной у местных теории о том, что это место проклято?

 Джейк улыбнулся:

 — Теория мне нравится, но нет, я на нее не подписываюсь. Кто-то умышленно убил Долана. Кто-то умышленно убил Макдауэлла. Весь вопрос: как они связаны друг с другом?

 Колли взяла свою чашку, поджала под себя ноги.

 — Раскопки.

 — Слишком очевидно. Копни чуть глубже, и вот тебе следующее звено: все упирается в тебя. — Он видел по ее лицу, что она уже сама догадалась. — Если взять тебя за исходную точку, что мы имеем? Раскопки, новостройку, довольно значительный процент местных, недовольных тем, что ты рубанула по их заработкам. Можем порассуждать о том, кто был настолько зол, чтобы убить двух мужчин, лишь бы отпугнуть команду, прогнать нас отсюда или заставить власти закрыть проект.

 Она достала и зажгла одну из свечей Диггера.

 — Но это не твоя версия.

 — Это версия, но не моя.

 — Ты предпочитаешь думать, что ниточка тянется от меня к Калленам, к Карлайлу, ко всем этим именам в списке, к черному рынку по поставке младенцев. Но где тут связь с Доланом и Биллом?

 — Помнишь?

 Джейк повертел у нее перед носом раскрытыми ладонями, потом крутанул запястьем, и между пальцами у него как по волшебству появился четвертак. Еще одно движение — и монета исчезла.

 — Мог бы подрабатывать на детских утренниках, — отозвалась Колли.

 — Отвлекающий маневр. Ловкость рук обманывает глаз. Ты смотришь сюда… — Джейк повертел правой рукой у нее перед носом, — и не видишь, что творится здесь. — Левой рукой он дернул ее за ухо, как будто вынул четвертак оттуда.

 — Ты думаешь, кто-то убил двух человек, чтобы сбить меня с толку?

 — А разве это не сработало? Разве это не заставило тебя забыть о том, что ты узнала всего несколько часов назад? Забыть про Барбару Холлоуэй? Все члены команды любили этого парнишку. Даже мне он нравился! Я даже сочувствовал ему, потому что он был в тебя влюблен. Его убили только потому, что он подвернулся под руку. Он отошел от группы на достаточно долгое время.

 Колли отдернула одну из выцветших на солнце занавесок и выглянула в давно не мытое окно.

 — Они следят за нами. Кем бы они ни были, они точно так же следили за нами той ночью возле дома. Хитрые. Расчетливые. Очень, очень хладнокровные. И что теперь будет? Если я не позволю сбить себя с толку, если я буду продолжать копать, еще кто-нибудь умрет?

 — Брать вину на себя — это всего равно что позволить сбить себя с толку.

 — Я его отшила, Джейк. — Колли рывком задернула занавеску. — Когда мы собирали инструменты, он подошел и пригласил меня посидеть у костра. А я его даже не слушала. «Да, конечно, может быть, загляну». Отмахнулась как от мухи. — Колли покачала головой, не давая ему возразить. — Я того же мнения, что и ты. Нутром чую: все дело в этом. И если я права, значит, он умер только из-за того, что кто-то хочет меня остановить. Он умер а я для него минутки пожалела.

 — Не надо так говорить. — Джейк притянул ее к себе. — Ложись, — приказал он и толкнул ее на постель с таким расчетом, чтобы ее голова оказалась у него на коленях. — Тебе надо отдохнуть.

 Колли помолчала, прислушиваясь к ночным шумам. Джейк тихонько гладил ее по волосам. Ей казалось, что он никогда так раньше не делал. А может, она просто не замечала? Или забыла?

 — Джейк?

 — Да?

 — У меня были планы на эту ночь.

 — Да ну?

 Колли передвинулась так, чтобы видеть его лицо. Глядя снизу, она видела его шрам на подбородке. Ей хотелось провести по нему пальцем… а еще лучше — губами.

 — Я решила позволить тебе затащить меня в постель. Или взять инициативу на себя и затащить тебя в постель.

 Джейк погладил ее по щеке. Да, он уже делал так раньше. Почему же тогда она не обращала внимания? Почему не понимала, что его нежность так много для нее значит? Неужели слова для нее так важны, что она не замечала этих простых и безмолвных проявлений любви?

 — Жаль, что планы не сбылись, — сказал Джейк.

 — Еще не вечер.

 Он отдернул пальцы, словно невзначай коснувшись чего-то горячего.

 — Неудачная мысль. Может, тебе лучше поспать? Завтра у нас трудный день.

 — Не хочу думать о завтрашнем дне. И о сегодняшнем, и о вчерашнем. Я хочу жить здесь и сейчас.

 — У нас было много таких «здесь и сейчас». Секс — самая распространенная, самая понятная реакция на смерть. — Джейк вновь принялся гладить ее волосы, надеясь, что она заснет. — Так мы доказываем себе, что мы живы.

 — Мы живы. Я не хочу остаться одна. — Она говорила не только об этой ночи. — Я думала, что смогу, но нет… Я не хочу остаться одна.

 — Ты не одна. — Он взял ее руку и поднес к губам. — Закрой глаза.

 Вместо этого она поднялась, прижалась к нему всем телом и обвила руками его шею.

 — Побудь со мной. — Она накрыла его рот своим и прошептала, не отрывая губ: — Прошу тебя, побудь со мной.

 Джейк только теперь заметил, что она дрожит. От страха, от желания, от усталости. Он крепко обнял ее, уткнулся лицом в нежную ложбинку между плечом и шеей.

 — Скажи, что я тебе нужен. Хоть раз скажи.

 — Ты мне нужен. Дотронься до меня… как ты один умеешь. Никто так не может. Только ты.

 — Я думал, все будет иначе. — Он опустил ее на узкую кровать, его губы скользнули по ее скуле. — Для нас обоих. Но теперь вижу, что по-другому не получится. Может, и не могло быть по-другому… Только так… Не думай ни о чем. — Он начал целовать ее виски и щеки. — Просто чувствуй.

 — Я вся дрожу и не могу остановиться.

 — Это ничего. — Джейк расстегнул на ней рубашку, осыпая поцелуями ее шею и плечи. Но когда она потянулась к нему, он отстранился, заставил ее опустить руки. — Нет, погоди. Закрой глаза. Нет, ты просто закрой глаза. Я сам все сделаю.

 Колли прикрыла глаза. Уже одно это принесло ей облегчение. Темнота обволокла ее легким покрывалом, смягчила головную боль. Воздух приятно холодил обнаженную кожу, а загрубевшие от работы пальцы Джейка, снявшие с нее рубашку, были теплы. У нее напряглись мышцы живота, когда его пальцы расстегнули пуговицу на ее старых рабочих брюках.

 Его губы легко коснулись ее тела, и она тихо застонала.

 — Подними бедра, — велел он ей и стянул брюки вниз по ее ногам, стащил с нее сапоги и носки. А потом принялся растирать ей ноги.

 Она застонала громче. Джейк нажал ребром ладони на свод стопы, следя за тем, как трепещут ее ресницы.

 — Все еще срабатывает, да?

 — О да. Я по-прежнему считаю, что первый настоящий оргазм начался со ступней.

 — А мне нравятся твои ступни. Такие маленькие, изящные. — Он захватил зубами край стопы и вновь усмехнулся, когда она вздрогнула всем телом. — Такие чувствительные. Я уж не говорю о том, что выше. — Джейк прикусил слегка ее тонкую щиколотку, его губы скользнули вверх по ее ноге. — У меня просто слов не хватает, чтобы рассказать о твоих ногах. — Потом он вдруг прижался лицом к ее животу. — О боже, Колли, как пахнет твоя кожа! За тысячу миль от тебя я просыпался по ночам, вспоминая этот запах. Просыпался, тоскуя по тебе, — прошептал он и впился губами в ее рот.

 «Каждый день, каждую ночь», — думал Джейк, упиваясь ароматом, окружавшим его со всех сторон. Этот аромат преследовал и дразнил его. Иногда он всеми силами души желал возненавидеть ее за это. И вот теперь она была здесь, она крепко обнимала его, ее рот жадно отвечал на его поцелуи. Это делало его слабым. Любовь к ней пронизывала его насквозь, он чувствовал себя беспомощным.

 Он обхватил ладонью ее подбородок. Его губы смягчились, поцелуй стал нежным. Это заставило ее открыть глаза.

 — Джейк!

 — Ш-ш-ш… — Джейк прильнул губами к нежной ямочке на ее шее. — Не думай, — повторил он. — Чувствуй.

 Когда его губы вернулись к ее губам в долгом и сладком поцелуе, ее тело под ним стало мягким, как воск.

 «Конец войне», — подумал Джейк. Они оба раскрылись друг перед другом, как никогда раньше. Ее сердце гулко билось у самых его губ, дыхание превратилось в долгие, протяжные стоны. И все же нежное чувство к ней затмевало его желание.

 «Он такой теплый», — подумала Колли. Он накатывался на нее волнами и уносил ее с собой туда, где не было ничего, кроме наслаждения. Это Джейк вел ее туда.

 Она прошептала его имя, пока его губы, язык, руки скользили по всему ее телу, успокаивали и возбуждали. Когда их губы снова встретились, они встретились надолго, словно в мире не было ничего важнее этого поцелуя. И ее сердце растаяло.

 Джейк сбросил рубашку, и Колли принялась жадно ощупывать его крепкий поджарый торс с развитыми мышцами. Его тело всегда волновало ее, а теперь еще ее согревала мысль о том, что это тело принадлежит ей одной.

 Колли содрогнулась от наслаждения и просяще выдохнула:

 — Джейк!

 — Не торопись! — Он гладил ее медленными, плавными движениями, мучая и ее, и себя. — Слишком быстро — слишком просто.

 Ему хотелось растянуть удовольствие. Насладиться ее запахом, дрожью, пробегавшей по ее телу, жаром, которым уже начала дышать ее кожа. Ему нужно было все это и многое еще.

 Вот сейчас она здесь, она принадлежит ему, и это искупает долгие часы одиночества, проведенные без нее.

 Он покрывал поцелуями ее шею, плечи, рот. Желание захлестнуло его. Когда они миновали первую вершину, сдавленный крик Колли отозвался у него в крови.

 Теперь они не сводили друг с друга глаз. Он скользнул в нее, и они начали двигаться вместе. Вот ее глаза затуманились наслаждением и слезами. Их руки сплелись.

 — Останься со мной, — прошептал он, целуя ее. — Останься со мной.

 Сердце рвалось из ее груди. Неужели он не чувствует, как оно трепещет прямо в его руке? Неужели не видит все, что написано на ее лице с ослепшими от слез глазами? Она закрыла глаза, продолжая сжимать его руки. Она осталась с ним, как он просил. Она оставалась с ним и тогда, когда оба они устремлялись к вершинам, и тогда, когда, опустошенные и расслабленные, проваливались в пустоту. Они были вместе.

 Она спала — сначала глубоко и крепко, потом беспокойно: ей стали сниться тревожные сны. Она была одна в лесу, в темноте, в холодной воде. Вода сомкнулась над ее головой, чьи-то руки тянули ее в разные стороны. Она не могла освободиться от них, не могла пробиться к поверхности. Не могла дышать. И пока она боролась, вода сомкнулась над ней, стала тяжелой, словно каменная плита, и превратилась в могилу.

 Она проснулась внезапно, отчаянно стараясь вдохнуть воздух. В трейлере было темно и холодно. Тонкое одеяло сбилось у нее в ногах. И она была одна.

 Она вскочила в панике, больно стукнулась бедром о край стола и, споткнувшись, бросилась к двери. Горло было сжато спазмом, она никак не могла отдышаться и продолжала глотать воздух ртом, как во сне. Она схватилась за грудь, готовая разорвать ее руками, лишь бы освободиться от давящей тяжести.

 Она сражалась с дверью, тяжелое дыхание вырывалось у нее изо рта, пока вспотевшие пальцы срывались со щеколды, не захватывая ничего. Крик рвался из ее груди и застревал в горле. Она чуть не вывалилась за дверь, когда сумела наконец ее открыть, и рухнула на колени в тусклом сумраке рассвета.

 Заслышав торопливые шаги, она попыталась подняться, но руки и ноги не слушались ее, словно налились свинцом.

 — Эй, что случилось? — Джейк бросился на землю рядом с ней и приподнял ее голову.

 — Не могу дышать, — еле выговорила Колли. — Не могу дышать.

 — Можешь. — Зрачки Колли были расширены, смертельно-бледное лицо покрыто холодным влажным потом. Джейк положил руку ей на затылок, пригнул ее голову к коленям. — Медленно, спокойно, глубоко… Сейчас все пройдет. Дыши!

 — Не могу.

 — Можешь, можешь. Давай постепенно. Вдох. Выдох. — Джейк облегченно вздохнул, когда она начала втягивать в себя воздух. — Продолжай!

 — Все в порядке, Джейк.

 Он продолжал пригибать ее голову.

 — Еще. Вдох — выдох. Так, теперь подними голову, но только очень медленно. Тошнит?

 — Нет. Все в порядке. Просто я… проснулась и не сразу поняла, где я.

 — Черта с два! У тебя был самый настоящий приступ паники.

 Она была весьма далека от нормального состояния, но уже пришла в себя настолько, что ощутила смущение.

 — У меня не бывает приступов паники. Ты же знаешь…

 — А сейчас был. Или ты вылетаешь голышом из трейлеров просто шутки ради?

 — Я… — Колли огляделась и убедилась, что на ней действительно нет ни нитки. — Господи боже!

 — Ничего, не тушуйся. Голая ты мне больше нравишься. У тебя потрясающее тело. Даже когда оно все липкое от панического пота. Давай, поднимайся. Тебе надо прилечь на минутку, прийти в себя.

 — Нет, не надо. И нечего меня нянчить.

 — Ну не глупи. Ты же у нас умная девочка. Правда, чертовски упрямая. Сядь, Данбрук. — Он затащил ее в трейлер, толкнул на койку, набросил одеяло ей на плечи. — Помолчи минутку, а то я возьму назад свои слова насчет твоего ума. Больше месяца ты ничего не знала, кроме стресса, расстройства, шока и тяжелой работы. Ты всего лишь человек. Расслабься.

 Джейк вытащил из холодильника бутылку воды, открыл и протянул ей.

 — Мне приснился кошмар. — Колли закусила дрожащие губы. — Я проснулась одна и не могла дышать.

 — Извини. — Джейк сел рядом с ней. — Я хотел оглядеться кругом, просто проверить, что и как. Не хотел тебя будить.

 — Ты не виноват. — Она отпила большой глоток. — Вообще-то, меня не так-то легко испугать.

 — Мне ли не знать!

 — Но сейчас мне и вправду страшно. Скажешь об этом кому-нибудь, и мне придется тебя убить. Но сейчас мне страшно, и мне это не нравится.

 — Все в порядке. — Он прижался губами к ее виску.

 — Когда мне что-то не нравится, я от этого избавляюсь.

 Его губы дрогнули в улыбке.

 — Это мне тоже известно.

 — Поэтому я не буду бояться. — Колли наконец сделала глубокий вдох, потом — еще один и улыбнулась. — Я просто не желаю бояться. Я узнаю все, что нужно. Я вернусь в Виргинию, и Симпсоны выложат мне все, что мне нужно знать. И я хочу, чтобы ты поехал со мной.

 Джейк легонько сжал и поцеловал руку Колли.

 — Сначала тебе нужно одеться.

 Порезав на тонкие пластинки фунт бекона и оставив их поджариваться на сковороде, Джейк занялся взбиванием двух дюжин яиц. Пришлось прибегнуть к моральному террору, но он все-таки сумел заставить Колли сварить кофе до того, как она отправилась в душ, и это само по себе можно было считать чудом. «То, что было вчера, всего лишь эпизод, — напомнил он себе. — Предстоит проделать большую и трудную работу, чтобы превратить это в нечто большее».

 Когда Даг вошел в кухню, его взору предстал бывший муж Колли, опоясанный кухонным полотенцем вместо фартука, вооруженный чем-то вроде миниатюрных садовых вил и занятый взбиванием яиц для гигантской яичницы. Это была странная картина, но в доме, занимаемом археологами, все было странно. Дверь Дагу отворило непонятное существо в мужском белье с седеющими волосами, достающими до пояса. Существо неопределенным жестом махнуло рукой в сторону кухни и уползло обратно, на продранную кушетку.

 По дороге в кухню Дагу пришлось переступить через две бесформенные кучи на полу. Судя по храпу, это были люди. Если Колли нравится такое окружение, ему нелегко будет ее понять.

 — Извините, что помешал.

 Джейк продолжал взбивать яйца.

 — Если вы ищете Колли, она принимает душ.

 — Вот как. А я-то думал, к этому часу вы все уже встали.

 — У нас сегодня поздний старт. Кофе свежий.

 — Спасибо.

 На кухонном прилавке выстроилось несколько чашек и кружек. Даг взял одну наугад и потянулся за кофейником.

 — Молоко тоже свежее. Я его забрал на ферме этим утром по дороге с раскопок.

 — Вы работали всю ночь?

 — Нет. — Джейк отставил миску с яйцами в сторону и начал переворачивать шипящий бекон на сковородке. — Я думал, вы пришли проведать, как она. Но, видимо, вы еще не слышали наши новости.

 — Что значит «проведать, как она»? Что случилось?

 «Мгновенная реакция, — отметил Джейк. — Тревога за близкого человека. Все-таки родная кровь сказывается».

 — Один из членов нашей команды утонул вчера вечером. В Саймоновой Яме. Мы не знаем, как это случилось. Полиция расследует это дело. Мы с Колли дежурили там прошлую ночь. Будьте добры, снимите с сушилки вон ту синюю чашку.

 — Вы говорите так, будто ничего особенного не случилось!

 Джейк оторвал взгляд от сковородки.

 — Нам надо сохранить команду. Команда состоит из людей, и мы с Колли за них отвечаем. Для нее это стало страшным ударом. Какой от меня толк, если я начну психовать? — Он поднял голову, услышав звуки наверху. «Она уже в спальне, — подумал Джейк. — Значит, у меня минуты две, не больше». — Кто-то убил этого мальчика, — тихо добавил он.

 — Вы же сказали, что он утонул!

 — Я думаю, ему кто-то помог. Думаю, двое уже погибли из-за того, что Колли раскапывает прошлое. И я говорю не о наших археологических раскопках.

 Даг подошел поближе к плите и вслед за Джейком понизил голос:

 — Рон Долан и этот парень были убиты, потому что Колли ищет того, кто выкрал ее из коляски в семьдесят четвертом году? Я бы сказал, это плевок на длинную дистанцию.

 — Не так уж она длинна. Колли через минуту спустится, поэтому я перейду прямо к делу. Я хочу, чтобы она ни на час не оставалась в одиночестве. Когда меня не будет рядом, придется вам побыть около нее.

 — Думаете, кто-то пытается ей навредить?

 — Я думаю, чем ближе к истине она подойдет, тем активнее кто-то будет пытаться ее остановить. Я никому не позволю причинить ей боль, и вы тоже, потому что вы были воспитаны в традициях, предписывающих брату — особенно старшему брату — заботиться о сестре. В детстве обстоятельства лишили вас этой возможности. Тем более рьяно вы будете исполнять свою роль теперь.

 — Я должен вам помочь оберегать ее, потому что меня воспитали в таких традициях? Я вас правильно понял?

 — Дело не только в этом. Вы уже ощутили кровное родство. Она женщина, а вас с детства приучали, что надо заботиться о женщинах и защищать их. К тому же она вам нравится.

 Даг решил, что это исчерпывающий ответ.

 — А ваша причина?

 Джейк сдвинул сковородку с огня.

 — Моя причина сейчас спускается по лестнице и вскоре начнет пилить меня за то, что я забыл покрошить в яичницу сыр.

 Джейк вытащил полотенце из-за пояса и, используя его как ухватку, чтобы взять горячую ручку сковородки, слил все еще шипящий жир в пустую консервную банку.

 — Пусть Лео расталкивает сонь, разбросанных по всему дому, — сказала Колли, входя в кухню. — Даг! — удивленно воскликнула она. — Как дела?

 — Джейк рассказал мне, что у вас тут случилось. С тобой все в порядке?

 — Да, только в голове туман. — Все еще глядя на брата, она протянула руку, и Джейк подал ей синюю чашку с кофе, уже налитую доверху. — Мне говорили, тебя нет в городе.

 — Я вернулся вчера. Заезжал на раскопки, но ты была занята.

 — А-а, понятно. Ты покрошил сыр? — спросила она Джейка, открывая холодильник и доставая сыр.

 — Не все любят яичницу и с беконом, и с сыром.

 — Все должны любить яичницу с сыром. — Колли передала ему сыр, а сама открыла пакет со свежим хлебом. — Посыпь сыром мою порцию, и если попадет кому-то еще, ничего не поделаешь — переживут.

 Даг наблюдал за ними, как зачарованный. Джейк протянул руку за ножом, который Колли вытащила из ящика. Она вставила два ломтя в тостер и взяла поданную им тарелку. «Это напоминает хорошо отрепетированный танец», — подумал Даг. Они двигались в едином ритме, каждый знал последовательность движений, каждый предугадывал следующий шаг другого.

 — Я привез тебе сувенир из Мемфиса. — Даг передал ей коричневый бумажный пакетик.

 — Вот это да! Смотри, Грейстоун! Пивная кружка Элвиса.

 Джейк с должным почтением изучил красную пивную кружку.

 — Советую тебе держать ее подальше от Диггера. Он коллекционирует пивные кружки.

 — Ну, эту он не получит. — Колли шагнула к Дагу и вдруг смутилась. Что, черт побери, ей делать? Поцеловать его, дружески ткнуть в плечо? — Спасибо, — сказала она и ограничилась тем, что потрепала его по руке.

 — На здоровье. — «А вот про нас с сестрой, — подумал Даг, — никак нельзя сказать, что мы знаем все па и ритм своего танца». — Ну, мне, пожалуй, пора.

 — Ты завтракал? — Колли открыла ящик и вытащила лопатку, а Джейк у нее за спиной вылил яйца на сковородку.

 — Нет.

 — Оставайся. Хватит на всех, да, Джейк?

 — Конечно.

 — Я не против. Тем более что я люблю яичницу с сыром.

 — Хватай тарелку, — посоветовала Колли.

 Джейк отодвинулся вправо, а она нагнулась, открыла духовку и вытащила большое блюдо с поджаренным беконом.

 — Лео велел мне идти прямо сюда, — объявила Лана, входя в кухню. — Даг, привет. Полагаю, ты уже знаешь, что случилось.

 — Хватай две тарелки, — велела брату Колли, вставляя в тостер новые ломти хлеба. — Нам нужен адвокат?

 — Лео встревожен. Я приехала развеять его страхи. Хотя бы в юридическом аспекте. Что до остального… — Лана всплеснула руками. — Это ужасно! Просто не знаю, что сказать. Я говорила с Биллом только вчера. Тай со своей треклятой оленьей костью совсем замучил его разговорами, а он все сносил безропотно.

 — Где Тай? — спросил Даг, передавая ей пластмассовую тарелку из стопки на прилавке.

 — Что? О, он у Роджера. Честно говоря, я вряд ли сумею что-то съесть. Я просто хочу поговорить с Лео.

 — Все едят, когда я готовлю. — Джейк снял с полки огромную банку виноградного джема и передал ее Колли. — Советую занять место, а то сейчас налетит орда и расхватает все стулья. Сколько у нас ртов, Данбрук?

 — Рози и Диггер на раскопках. Так что у нас одиннадцать ртов, не считая гостей.

 Они входили полуодетые, одни, взяв свою порцию, уходили, другие находили себе место за длинным обшарпанным столом.

 Но Джейк оказался прав: когда он готовил, все ели.

 Колли сосредоточилась на еде, не прислушиваясь к разговору Ланы с Лео.

 — Власти могут заставить нас прекратить работы, — заметила Соня. Она раскрошила кусок хлеба в яичницу, к которой едва притронулась. — Полиция или городской совет… кто-то в этом роде. Они могут закрыть раскопки.

 — Землю купило Общество охраны природы, — напомнила Лана. — Уверяю вас, никто из членов общества не винит вас за то, что случилось. Ваша работа никак не связана с тем, что случилось с Биллом Макдауэллом.

 — Он умер, когда мы все там сидели.

 — Ты бы там сидела, если бы знала, что он в беде? — спросил ее Джейк.

 — Нет, конечно, нет!

 — Значит, ты не знала и не могла помочь. А как ты думаешь, для него были важны эти раскопки?

 — О да! — Соня всхлипнула и вонзила вилку в яичницу. — Он только об этом и говорил. И еще о Колли. — Соня замолкла, поморщилась и бросила виноватый взгляд на Колли. — Извините.

 — Ничего страшного.

 — Во многих цивилизациях уважение к мертвым выказывают, продолжая их работу. Мы будем копать.

 — Не хочу говорить о неприятном, — начала Дори, — но вдруг семья Билла подаст на нас в суд? У нас не могут вычесть какие-то суммы из бюджета?

 — Дори права, — поддержал ее археолог-любитель Мэтт. — В нашем склочном, корыстном, эгоистичном обществе горе утраты быстро переходит в подсчет морального ущерба. Люди сразу задаются вопросом: кто за это заплатит и что я смогу с этого поиметь?

 — Позвольте мне этим заняться, — ответила ему Лана. — Мой совет на данный момент: продолжайте работать как обычно. Сотрудничайте с полицией и с прессой, но прежде чем делать заявления тем или другим, посоветуйтесь со мной или с другим адвокатом.

 — Кроме того, мы ужесточим дисциплину. — Лео отодвинул свою тарелку и взял чашку кофе. — Никто и ни при каких обстоятельствах больше не уйдет в лес в одиночку. Члены команды, работающие всю неделю, будут парами дежурить на участке по ночам. Мы больше никого не потеряем.

 — Я разработаю расписание, — предложила Колли.

 — Прекрасно. Сегодня вечером мне придется уехать в Балтимор, но я вернусь к среде. Думаю, сегодня нам всем лучше взять выходной. Все, кто остается, должны выйти на работу завтра.

 — Я сегодня съезжу в Виргинию по личному делу, — Колли бросила взгляд на Джейка. — Дори и голубки из Западной Виргинии могут сменить Рози и Диггера после обеда. Мы поставим Боба, Мэтта и Диггера в ночную смену. К завтрашнему дню я представлю полноценное расписание.

 — Я сегодня возьму наряд на кухню. — Соня встала из-за стола. — Вы, конечно, правы, — сказала она Джейку, — головой я это понимаю, но ничего не могу с собой поделать. Я не уверена, что смогу вернуться. Мне жаль, что я всех подвожу, но не знаю, хватит ли у меня духу.

 — Отдохни несколько дней, — посоветовала Колли. — Мне надо кое-что систематизировать. К концу дня мне нужны полные отчеты и все пленки, отснятые вчера.

 Она прошла в комнату Джейка, чтобы распечатать материал о Симпсоне и занести в компьютерный файл данные из списков и схему, составленную Джейком.

 — А что в Виргинии? — спросил Даг, остановившись в дверях.

 — Не что, а кто. Надо кое с кем переговорить.

 — Это имеет отношение… к Джессике?

 — Да. — Она запихала распечатанный материал в сумку. — Я дам тебе знать, когда что-нибудь найду.

 — Я поеду с тобой.

 — Со мной едет Джейк. Я уже договорилась.

 — Я поеду с тобой, — упрямо повторил Даг. Ему пришлось посторониться, потому что в комнату вошла Лана.

 — О чем спор?

 — У меня есть сведения, которые нужно проверить.

 — Ты поедешь? — спросила Лана у Дага.

 — Да, поеду.

 Она нахмурилась, глядя на часы.

 — Дайте мне поговорить с Роджером. Спрошу, не подержит ли он Тая у себя до нашего возвращения.

 — Что значит «нашего»? — возмутилась Колли.

 — Я думаю, это то, что ты называешь командой. Я ваш официальный советник по правовым вопросам. Дай мне только позвонить, а суть дела успеешь изложить по дороге.

 — Кажется, я в конце концов решусь на что-нибудь незаконное, — пробормотала Колли, пока Лана рылась в сумке в поисках сотового телефона.

 Лана заправила непослушную прядь за ухо.

 — В таком случае тебе, безусловно, нужен адвокат.

 Колли была не в состоянии сесть за руль, пришлось довольствоваться пассажирским местом рядом с Джейком. Она передала папку с делом Дагу и Лане, устроившимся на заднем сиденье, а сама замкнулась в раздраженном молчании. Но долго молчать ей не пришлось: они начали засыпать ее вопросами.

 — Слушайте, там есть все, что мне известно. А то, чего я не знаю, находится в Виргинии.

 — Она всегда ворчит, когда не выспится, — пояснил Джейк. — Правда, детка?

 — Умолкни и крути баранку.

 — Ну? Что я говорил?

 — Как долго Симпсон был врачом твоей матери? — Лана извлекла из сумки блокнот и начала делать пометки.

 — Точно не знаю. По крайней мере с шестьдесят шестого года.

 — И тогда он не был женат на Барбаре Холлоуэй?

 — Нет, я думаю, они поженились ближе к восьмидесятому. Он старше ее лет на двадцать, не меньше.

 — Судя по твоей информации, она работала в окружной больнице имени Вашингтона с июля или августа семьдесят четвертого до весны следующего года. Она была в родильном отделении, когда туда положили Сюзанну Каллен.

 — Она все еще работала в Хагерстауне, когда похитили Джессику Каллен. Такие вещи не забываются. Но когда мы говорили с ними в июле, для нее все это было новостью. — Колли посмотрела через плечо на заднее сиденье. — Это было новостью для них обоих, только концы с концами не сходятся.

 — Я с тобой согласна, — заметила Лана, продолжая писать, — но в суде это не пройдет.

 — Черта с два не пройдет! Достаточно сопоставить даты, и общая картина выстраивается сама собой. Холлоуэй работала на организацию Карлайла. Она была его главной помощницей. Сестра родильного отделения. Ей сообщают, что он подыскивает девочку. Скорее всего, заказ сопровождается общим описанием внешности клиентов, может, даже сведениями о наследственности. Сюзанна Каллен рожает девочку, подходящую под описание.

 — Но они взяли ребенка только в трехмесячном возрасте! — возразил Даг.

 — Даже отчаявшаяся бездетная пара может что-то заподозрить, если ребенка для усыновления сервируют как заказанное блюдо в ресторане. Надо выждать пару месяцев, убедиться, что намеченный младенец здоров, что у него нет медицинских отклонений, потом требуется время на изучение ежедневного распорядка в семье, надо улучить благоприятный момент. А за поисковый период можно потом затребовать дополнительный гонорар.

 — Это она украла Джессику, — тихо сказал Даг. — Она жила по соседству, у нее была возможность проследить за передвижениями моих родителей. У нее было время изучить торговый центр, пути отхода.

 — Логично, — согласилась Колли. — Мои родители сказали, что в контору Карлайла меня принесла медсестра.

 — Ее, безусловно, нужно допросить. — Лана обвела в блокноте имя Барбары Холлоуэй. — Хотя ваши рассуждения и основаны на косвенных данных, думаю, у вас достаточно оснований для обращения в полицию. Вам не кажется, что она скорее будет разговаривать с властями в официальной обстановке, чем с вами?

 Вместо ответа Колли лишь выразительно переглянулась с Джейком. Заметив это, Лана покачала головой:

 — Нет, серьезно, что вы задумали? Привяжете ее к стулу и выбьете признание?

 Колли вытянула ноги. Джейк забарабанил пальцами по рулю. Даг демонстративно смотрел в окно. Лана вздохнула с досадой:

 — У меня с собой слишком мало денег, чтобы внести залог за групповое нападение. Колли, — она подалась вперед на сиденье, — позволь мне поговорить с ними. Я адвокат. Я сумею создать впечатление, будто мы знаем гораздо больше, чем нам известно на самом деле. Я знаю, как оказывать давление.

 — Хочешь с ней поговорить? Не забудь спросить, кого они послали в Мэриленд и знали ли они хотя бы имя Билла Макдауэлла, когда убивали его.

 — Убивали? Но я думала, он… О боже! — Лана принялась лихорадочно рыться в сумке, отыскивая сотовый телефон.

 — С ним все в порядке, — заверил ее Даг, пока она набирала номер. — Дед никому не даст его в обиду.

 — Конечно, не даст. Я просто хочу… Роджер? Нет, ничего не случилось.

 Она протянула руку через сиденье и успокоилась, когда пальцы Дага сплелись с ее пальцами.

 — Я не хотела тебя пугать, — извинилась Колли, когда Лана закончила разговор.

 — Ты меня испугала, но я тебе благодарна. Велик соблазн думать об этом как о чем-то случившемся давным-давно, забывая о настоящем времени. Вам просто необходимо обратиться в полицию.

 — После разговора с Симпсонами я передам все полученные сведения шерифу Хьюитту. Хотя вряд ли это поможет. — Заметив их сомкнутые руки, Колли повернулась назад всем телом. — Вы, ребята, уже дошли до койки?

 — Какого черта ты лезешь не в свое дело? — возмутился Даг.

 — Просто примеряю на себя роль сестрички. Меня лишили возможности играть эту роль, хочу наверстать упущенное — побыть вредной младшей сестрой. Приходится вскакивать на эту карусель на полном ходу. Ну так как было в койке? Хорошо?

 Лана нервно провела языком по губам.

 — Честно говоря…

 — Прекрати, — вмешался Даг.

 — Парни всегда начинают психовать, когда женщины говорят о сексе, — пояснила Колли.

 — Только не я, — Джейк протянул руку и похлопал ее по бедру.

 — Ты ошибка природы. Но я должна признать, — продолжала Колли, обращаясь к Лане, — Грейстоун чертовски хорош в постели.

 — Я не желаю об этом слышать, — сказал Даг.

 — А я говорю с Ланой. Знаешь, некоторые парни бывают хороши только в чем-то одном. Один, например, умеет хорошо целоваться, но руки у него как дохлая рыба, а выносливость как у девяностолетнего астматика. Тебе приходилось таких встречать?

 — Конечно, приходилось. — Лана закрыла ручку колпачком и спрятала ее в сумку.

 — А вот Грейстоун — он все ходы знает. Потрясающие губы. И, знаешь, он умеет делать все эти маленькие фокусы, когда ловкость рук обманывает глаз. Поистине руки волшебника. Они почти искупают его многочисленные недостатки и раздражающие привычки.

 Лана наклонилась вперед и понизила голос:

 — У Дага есть очки для чтения. В роговой оправе.

 — Кроме шуток? Роговая оправа меня просто убивает. Они у тебя с собой? — Колли перегнулась через спинку сиденья и толкнула Дага в колено, но получила в ответ только грозный взгляд. — Ты задумался над тем, что это была не такая уж плохая мысль — выкрасть меня из коляски?

 — Нет, я прикидывал, как бы подбить их выкрасть тебя снова.

 — Поздно. Теперь уж я сама найду дорогу назад. Ты что-то притих, Грейстоун?

 — Просто получаю удовольствие, когда ты для разнообразия достаешь не меня, а кого-то другого. Мы почти приехали, Даг.

 — Только помните, говорить буду я, — предупредила Колли, когда Джейк свернул с магистрального шоссе.

 — Тоже мне командирша нашлась, — проворчал Даг.

 Когда Джейк остановил машину, Колли первая вылезла из нее, прошла к двери и нажала кнопку звонка. Ответа не последовало.

 — Дай-ка я проверю гараж.

 Джейк пошел проверять, а Колли снова нажала на кнопку.

 — Возможно, их нет дома. Воскресный ленч, партия в теннис, — предположила Лана.

 — Нет. Они знают, что происходит. Знают, что я разговаривала с людьми, которые могут вспомнить Барбару. Нет, они не пьют коктейли и не играют парный матч в теннисном клубе.

 — Гараж пуст, — доложил Джейк.

 — Вломимся в дом.

 — Погоди, погоди. — Даг удержал Колли за плечо. — Не говоря уж о том, что неразумно вламываться в дом средь бела дня на глазах у соседей, в таком доме наверняка имеется сигнализация. Только попробуй разбить окно или взломать дверь — полиция будет тут раньше, чем ты что-либо найдешь.

 — Уж больно ты хладнокровен. Я готова им глотку перегрызть. — Она стукнула кулаком по двери. — Они не могли знать, что я приеду. Откуда им было знать?

 — Давай действовать последовательно. Даг прав насчет соседей. — Джейк оглядел дома на другой стороне улицы. — Деревня есть деревня, здесь всегда найдутся сплетники. Надо найти сплетника номер один — кого-то, кто лучше всех знает, что делают или даже замышляют соседи. Надо постучаться в соседние двери и вежливо спросить, куда подевались наши друзья Симпсоны.

 — Ладно, — Колли овладела собой. — Мы пойдем парами. Пары выглядят не так пугающе. Мы с Джейком возьмем южную сторону. Даг, ты с Ланой иди на север. Который час? — Она посмотрела на часы, прикидывая в уме, как им лучше действовать. — Ладно, час, конечно, не совсем подходящий, но сойдет. Мы приглашены на коктейль к Барб и Хэнку и теперь не знаем, что и думать: то ли мы день перепутали, то ли с нашими друзьями что-то случилось.

 — На худой конец сойдет. — Джейк взял ее под руку и крепко сжал, когда она попыталась вырваться. — Не забывай, мы парочка. Приличная, безобидная, нормальная парочка, встревоженная тем, куда подевались наши закадычные друзья Барб и Хэнк.

 — Только слепоглухонемой поверит, что ты безобиден.

 Лана и Даг отправились в противоположном направлении.

 — По-моему, они ведут себя не как разведенные, — заметил Даг.

 — А как, по-твоему, должны вести себя разведенные?

 — Ну… не так. Я смотрел, как они готовят завтрак. Это было похоже на хореографию. Да ты же сама видела их в машине! Когда им надо, они общаются, не говоря ни слова.

 — Например, когда Колли начала тебя поддразнивать и заставила нас позабыть о наших тревогах?

 — Он сразу просек, что она задумала. Не знаю, как у них обстоят дела, но я рад, что он здесь. Он нужен ей сейчас.

 И Даг нажал звонок на первой двери.

 К тому времени, как Джейк позвонил в третью дверь, они отрепетировали свои роли и свою историю до полного блеска. Женщина открыла быстро, и он понял, что она следила за их путешествием от двери к двери.

 — Извините за беспокойство, мэм, но мы с женой хотели бы знать, где Симпсоны.

 — Я уверена, что мы просто ошиблись, милый. Мы приехали не в тот день. — Но Колли все-таки оглянулась в тревоге на дом Симпсонов.

 — Я просто хочу убедиться, что все в порядке. Мы сегодня должны были заехать к ним на коктейль, — сказал Джейк. — Но они не открывают на звонок.

 — Вы все вчетвером приглашены на коктейль к Симпсонам?

 — Да, — мгновенно среагировал Джейк и обезоруживающе улыбнулся. Значит, она следила за домом. — Мой шурин со своей невестой пошел в том направлении. Мы всех спрашиваем, не может ли кто-то нам помочь.

 — Мы с братом старые друзья Хэнка и Барб, — пояснила Колли. — То есть с доктором Симпсоном дружили еще мои родители. Он принимал моего брата и меня, когда мама рожала. Мой отец тоже врач. Ну, словом, у моего брата только что была помолвка. Вот потому-то нас и пригласили на коктейль. Мы хотели отметить событие.

 — Как же вы собирались отмечать событие, когда их нет в городе?

 Колли стиснула руку Джейка.

 — Нет в городе? Но… Нет, мы точно перепутали день, — сказала она Джейку. — Но они не упоминали, что собираются куда-то уезжать, когда я говорила с ними пару недель назад.

 — Они решили уехать в последнюю минуту, — сказала женщина. — Как, вы говорите, вас зовут?

 — О, извините. — Колли протянула ей руку. — Мы Брэди, Майк и Кэрол. Мы не хотели беспокоить вас, миссис…

 — Фиссел. Никакого беспокойства. Это не вы приезжали к Симпсонам какое-то время назад?

 — Да, еще в июле. Мы недавно вернулись обратно на Восточное побережье, вот и решили навестить старых друзей. Вы сказали, «в последнюю минуту». У них ничего не случилось? О, Майк, я надеюсь, ничего не случилось с… — Колли стала лихорадочно вспоминать, как звали дочь Симпсона от первого брака, — …с Анджелой?

 — Они ничего такого не говорили. — Миссис Фиссел вышла во двор. — Так получилось, что я видела, как они загружали машины сегодня утром, когда вышла забрать почту. Мы тут все присматриваем за своими соседями, поэтому я подошла и спросила, что случилось. Доктор Симпсон сказал, что они решили съездить на несколько недель в Хэмптон, у них там есть домик. Мне показалось странным, что они берут обе машины. Он сказал, что Барбара решила поехать на своей, ей так удобнее. Багажа они взяли — на целый год, если хотите знать мое мнение. Но, надо признать, Барбара обожает наряды. Не похоже на нее — забыть, что вы приглашены. Она таких вещей не упускает.

 — Должно быть, это мы что-то перепутали. Они не говорили, когда вернутся?

 — Они сказали, на несколько недель. Вы же знаете, он на пенсии, она не работает, они могут уезжать и приезжать когда вздумается. Они грузили вещи в машины около десяти утра, а Барбара — она не из тех, кто обычно встает в воскресенье раньше полудня. Видимо, спешили выехать пораньше.

 — До Хэмптона путь неблизкий, — рассудительно заметила Колли. — Спасибо. Ну ничего, мы с ними увидимся как-нибудь в другой раз. Черт побери, Джейк! — воскликнула она, когда они отошли на безопасное расстояние.

 Он поднял их сплетенные руки и поцеловал костяшки ее пальцев.

 — Да, я понимаю.

 — Думаешь, они поехали в Хэмптон?

 — Они уехали в страшной спешке, но даже впопыхах Симпсон вряд ли выложил первой местной сплетнице, куда они едут. Он же не дурак.

 — Я тоже так думаю. И вряд ли они вернутся.

 — Ничего, куда бы они ни поехали, исчезнуть бесследно им не удастся. Мы их найдем.