• Королевская семья Кордины, #2

Глава 8

 Она не могла уснуть. Еще одна ночь без сна. Полная луна светила в окна, серебрила края бело-голубых отдернутых штор, слегка шевелившихся от легкого ветерка.

 Работа вечером не клеилась. Большинство документов, счетов и папок, принесенных накануне из офиса, остались лежать нераскрытыми на столе в гостиной. Она так и не смогла сосредоточиться на костюмах, билетах, софитах, потому что Александр не выходил у нее из головы.

 Хотя Дебок в тюрьме, покушение возможно в любой момент. А Александр как ни в чем не бывало отправился на званый ужин. Он все время подвергался опасности, но почему-то это никого не волновало, кроме нее. Она принялась расхаживать по комнате в коротком голубом халатике.

 За ужином они едва обменялись несколькими словами, она почти ничего не ела и сразу ушла к себе. Неужели их бурные объятия и страстные поцелуи так мало значат для него или эта страсть всего лишь плод ее воспаленного воображения? Ева ничего не понимала.

 Что с ней происходит? Она потерла усталые глаза. Сначала она впала в ярость, решив, что он хочет ее исключительно как женщину своего брата, из примитивного чувства соперничества, ревности к успехам Беннета на любовном поприще. Объяснившись с братом и узнав, что между ними нет любовной связи, он снова повел себя странно. Или ей просто так кажется, потому что она пристрастна и все время ищет в нем намек на чувство, которое хотела бы в нем пробудить? И, не находя, ведет себя странно, так как сама не решила, чего от него хочет. Когда она с ним, то злится, а потом чувствует себя несчастной, вот как сейчас. Временами ей кажется, что он вообще не испытывает к ней ничего, просто играет в какую-то непонятную игру.

 Надо разобраться с самого начала. Итак, чего хочет она сама?

 Ева вновь и вновь задавала себе этот вопрос. То она решила, что ей нужен Александр, то через минуту меняла решение, понимая, что он не для нее, и их связь не имеет будущего. Не надо забывать, что он наследный принц и положение обязывает его жениться в соответствии с давно установленными незыблемыми правилами Кордины и Биссетов. Он должен дать стране наследника. Его влечет к ней, он не может скрыть своей страсти. Но это кратковременный порыв, а женится он на девушке из какого-нибудь титулованного, аристократического семейства Европы.

 Ева немного успокоилась. Кажется, ее мысли принимают неверное направление. Почему она раздумывает о постоянных длительных отношениях? Она хорошо изучила мужчин, знала, когда они по-настоящему влюблены, когда это просто страсть, а когда просто желание развлечься и они ищут партнершу на вечер-два. Но почему этот мужчина остается загадкой? Все вечера она проводит в попытках найти ключ к тайне его поведения. И вместо Александра сама становится объектом анализа.

 Надо честно признаться себе и поставить точку. Она влюблена в него, и незачем искать причину своего глупого поведения в Александре.

 Почему она испытывает за него тревогу, постоянный страх, что с ним что-то случится? Ее саму всю жизнь опекали, отец не спускал с нее глаз, и старшая сестра вечно следила за каждым ее шагом, чтобы она не оступилась и не натворила глупостей.

 Но несколько лет назад она изменила свою жизнь. Может быть, скорее из любопытства — сможет ли быть самостоятельной. Тем более что опасности не было никакой. Если собственный бизнес не получится, она всегда может вернуться в семейное гнездышко.

 Даже если отец выделит ей долю наследства, и она не справится и все потеряет, ей не дадут утонуть. Справедливости ради следует сказать, что, начав свое дело, она ни разу не прибегла к помощи отца и его связям. Никакой протекции. Она с нуля создала свою компанию «Гамильтон групп», и все благодаря упорству и способностям организатора, которые в ней открылись. Она гордилась этим.

 Успех или провал зависели только от нее самой. Даже сейчас, когда она уже набралась опыта и ее компания получила известность, риск провала всегда существует.

 Что касается Александра, здесь риск был куда сильнее. Не было подушки безопасности от падения в пропасть, а страх так же огромен, как соблазн ему подчиниться.

 Если она считает, что может пройти по краю и не свалиться, остаться в живых, она просто глупа. Но что-то подсказывало, что если она сейчас струсит и откажется от него, то совершит еще большую глупость.

 Раздираемая любовью и здравым смыслом, Ева присела на подоконник и подставила разгоряченное лицо свежему ветерку с моря.

 

 Он думал, что не сможет пережить еще одну ночь. В его апартаментах, где преобладали цвета зелени и слоновой кости, все дышало спокойствием. На стенах в основном морские пейзажи, как и в спальне, где он в одиночестве проводил свои бессонные ночи. В гостиной обстановка была более яркой, он предпочитал именно сюда приглашать друзей. Комната была достаточно большой, чтобы принять нескольких человек для интимного ужина и игры в карты.

 Без рубашки, босиком, Александр бродил по комнатам, пытаясь обуздать эмоции. Ему пришлось соблюдать холодную сдержанность во время долгого утомительного обеда и последовавшего за ним домашнего концерта.

 Но утомительный день перешел в бессонную ночь. Еще одну. Ему казалось, он не переживет ее, и думал, как выйти из создавшегося нелепого положения. Мучительная ночь.

 Их разделяло всего несколько комнат. В своем воображении Александр уже сто раз проходил по коридору и входил к Еве. Скорее всего, она уже спит. Скоро полночь. А он сходит с ума от желания, он хочет эту женщину, она будоражит его кровь и воображение. Никакие физические нагрузки, развлечения, насыщенный рабочий график не в силах вытравить ее из памяти. А ведь раньше он гордился своей выдержкой. Эта женщина разрушила все, что он создал с таким трудом, он не был готов к постоянной тупой боли в сердце, виновницей которой была она.

 Чувствует ли Ева это? Ему хотелось, чтобы она тоже страдала и разделила его боль. Раньше он хотел ее оберегать. Сейчас им владело только желание. Он был готов поступиться своей гордостью и умолять ее о любви.

 С первого раза, как только он ее увидел, его влечение, сознательно сдерживаемое, росло. И достигло сейчас пика. Были моменты, когда он надеялся, особенно когда не видел ее, что мучительное чувство исчезнет со временем. Но первое, что он видел утром, просыпаясь, было ее лицо. Нелепая ситуация, если брать во внимание его положение, его обязанности, долг и занятость.

 И вот теперь, когда она была совсем рядом, сдерживать свою страсть к ней было невыносимо. Особенно после того, как обнимал ее, целовал, знал ее запах, вкус ее поцелуя. Разыгравшееся воображение сводило с ума.

 Но как он мог прийти к ней? Что предложить — жизнь любовницы, потому что ее никогда не признает свет. Она может быть только другом семьи. А как жена…

 Он не мог сделать ей предложение. Он связан долгом перед страной, и его будущая жена тоже должна многим жертвовать во имя долга. Как Ева, такая нетерпеливая, такая независимая, будет терпеть условности королевского двора и нести обязанности вместе с ним? Ей придется бросить родную страну, карьеру, семью. А главное, чего она не потерпит, так это то, что ей придется все время быть на виду, жить как в аквариуме. И если он был рожден в этом аквариуме, то ей такое существование не подойдет. Только большая любовь и преданность могут окупить такие жертвы.

 Он не может просить ее посвятить ему жизнь. Но просить об одной ночи он может. Всего одной.

 Возможно, если она согласится, этого окажется довольно, чтобы исчезло наваждение.

 Александр смотрел в окно и не знал, что Ева смотрит сейчас на ту же луну, море, сад. Одна ночь, потом он сможет пережить все остальные без нее.

 

 Он не постучал, у него не было такой привычки. Дверь открылась бесшумно, но Ева сразу почувствовала его присутствие в комнате. Она не шелохнулась, снова заговорила гордость. Потом медленно повернула голову. У нее было предчувствие, что он сегодня придет. Она только что думала об этом, глядя на ночное небо. Сегодня ночью все должно решиться. Он стоял у двери, она продолжала сидеть у окна. Она первая нарушила молчание. Ее слова неожиданно громко прозвучали в тишине, в них был вызов:

 — Я не собираюсь вставать и кланяться вам. Вы пришли без приглашения.

 Он приподнял бровь, как будто его позабавило такое приветствие.

 — А я не собираюсь вставать перед вами на колени.

 — Будем на равных?

 — Будем на равных, — согласился он.

 Она посмотрела на свои руки, лежавшие спокойно на коленях, и удивилась, что они не дрожат. Подняла на него взгляд:

 — Я действительно поверила, что вы хотите меня только потому, что я принадлежу вашему брату. Но ведь так и было?

 — Не совсем. Но я ненавидел себя за это желание именно из-за того, что не имел права отнимать вас у брата.

 Она понимала теперь, что он испытывал все это время и как страдал. Но не стала развивать тему.

 — А теперь?

 — Теперь, когда я знаю, что это не так, покоя мне все равно нет. Моя гордость страдает, задета моя честь.

 Честь. Вот что на первом месте. И так будет всегда.

 — Не могу сказать, что мне польстили ваши слова.

 — Я не собирался льстить. Только хотел сказать правду — я считаю вас прекраснейшей женщиной на земле. Ваше лицо являлось мне во снах и наяву, о вас были мои мечты. В них воплощались самые смелые фантазии.

 Ева была ошеломлена таким признанием. У нее, оказывается, достаточно власти над Александром, чтобы заставить его пойти на сделку с совестью и честью. Но ее любовь слишком сильна, она не станет делать этого.

 А он тем временем продолжал:

 — Мое желание обладать вами так велико, что опустошает меня.

 От его слов у Евы перехватило дыхание, она слышала пульсацию крови в ушах. Но последним волевым усилием сдержалась, чтобы не протянуть к нему руки. И будь что будет.

 — Может быть. — Она высоко подняла голову и смогла улыбнуться. — Остается сказать, зачем вы явились?

 — Мне нужна ты.

 Оба молчали. В ее глазах он увидел изумление, потом взгляд смягчился, она приняла его объяснение. Лунный свет падал из окна сзади на ее фигуру, и она казалась сейчас сотканной из него. Часть лунного сияния и такая же недосягаемая.

 И она протянула руку.

 Он приблизился, их пальцы встретились и переплелись. Прикосновение говорило само за себя, слова больше были не нужны.

 Их глаза встретились, он поднес ее руку к губам и поцеловал.

 Она легонько кончиками пальцев коснулась его щеки, провела по твердой линии подбородка. Ей так давно хотелось это сделать.

 Он потянулся к ее волосам, стал их гладить, перебирая пряди, ее волосы всегда восхищали его.

 Дворцовые часы пробили полночь. В лунном свете все казалось призрачным, волшебным. Исчезли страхи, сомнения, взаимные обиды. Были вещи, которые он не осмеливался у нее спросить, как и она у него, оба шли навстречу неизвестности, по сути ничего не зная друг о друге. Он обвил рукой ее талию, притянул к себе. Она подняла к нему лицо, он наклонился, их губы встретились. Поцелуй был полон прорвавшейся, так долго сдерживаемой страсти, но нежность в нем тоже присутствовала, хотя нетерпение перейти наконец к большему было велико.

 Их удерживала значимость момента. Существовало нечто большее, чем просто обладание, ведь они оба шли к этому много лет и вот наконец решились. Их ждала целая ночь.

 Она легко, как будто с сожалением, вздохнула, когда он оторвался от ее губ. Он не чувствовал себя победителем, но его охватила радость, что его страсть вызывает в ней ответное чувство. Он не спешил. Провел руками по плечам, облитым шелком, по спине. Как долго он рисовал в воображении все, что было скрыто под этим шелком. Вот он соскользнул и с легким шорохом упал к ее ногам. Теперь она стояла перед ним обнаженной, и реальность превзошла его мечты, потому что она была божественна сейчас, залитая лунным светом.

 Поэт слагал бы стихи о ее красоте. Композитор сочинил бы бессмертное произведение. А принц впервые почувствовал себя простым смертным, страстно влюбленным и полным восхищения своей избранницей.

 Ей не нужны были стихи. В его глазах она прочитала все — и восторг, и любовь. Он еще не дарил ей красивых слов, но такой взгляд говорил много. И она с улыбкой обняла его, прижалась губами к его сердцу. Оно сильно и быстро билось, и она на миг закрыла глаза. Ей нравился контраст между его загорелой и ее бледной кожей. Она положила руку ему на грудь, глядя на свои белые пальцы на темной коже. От этого прикосновения его пронзило током, а Ева закинула руки и обхватила его за шею, притягивая к себе. Они снова прильнули друг к другу. Она языком провела по его верхней губе, ее поцелуй был глубок. Поцелуи становились все нетерпеливее, их было уже недостаточно. На этот раз ему не удастся остановить ее и покинуть, как он делал раньше. Ее рука опустилась вниз, провела по застежке на его брюках, последовала неловкая заминка, и она получила подтверждение своих самых смелых ожиданий. Теперь, когда оба были обнажены, он снова обнял ее, их разгоряченные тела приятно обдувал легкий ветерок. Он увлек ее за собой, и они опустились на постель.

 Упругий матрас беззвучно прогнулся. Слабо зашуршали простыни. Он зарылся лицом в ее волосы, вдыхая и наслаждаясь их запахом. Он чувствовал, как она дрожит под ним от ожидания. Их губы изучали, ласкали и познавали секреты друг друга. Он думал, как она одновременно хрупка и сильна. Его восхищала сила в таком миниатюрном теле. Ее кожа была как благоухающий сад, и он жадно осязал его аромат и вкус. А Еву удивляло, что она не разглядела в Александре этой нежности, этой мягкости. Хотя уже давно любила его. Сейчас, узнавая и открывая его, она все больше поддавалась его притягательной силе.

 Он был романтичен в любви и давал ей ощущения, которых она не знала раньше и считала, что в них не нуждается.

 Так не будет всегда. Ей придется столкнуться с упрямством, эгоизмом, требованиями. Безмятежная тихая нежность сменится бурей. Но пусть все произойдет потом. Сегодня они будут нежны друг с другом. Она отвечала поцелуями, нежными прикосновениями, и отдавалась во власть его немого обожания. Хотя страсть уже тяжело закипала в крови и требовала разрешения, оба затягивали прелюдию.

 Когда он все-таки овладел ею, в их слиянии не было торопливой жадности, несмотря на то что семь долгих лет ожидания требовали удовлетворения. Оба понимали, как много значит этот момент, и старались продлить его и оттянуть завершение, неизбежное, как восход солнца.

 Лунное сияние заливало комнату, от ветерка трепетали занавески. Ночь шла своим чередом. В мире как будто ничего не изменилось. Но для них изменилось все. Луна бесстрастно освещала постель, сбитые простыни и слившиеся тела мужчины и женщины, которые дарили и принимали наслаждение и любовь.

 Голова Евы уютно лежала на плече Александра, как будто ее место всегда было там. Она не думала, что такое бывает. Сердце еще учащенно стучало, постепенно успокаиваясь. Он не выпускал ее из объятий, оба молчали, но она знала, что он тоже не спит. Между ними наконец воцарились полный мир и покой. Это сделала любовь? Или акт любви? Она не хотела сейчас об этом думать. Не все ли равно? Главное, они сейчас вместе.

 — Семь лет, — последовал ее продолжительный вздох, — я хотела этого семь лет.

 Он молчал, как будто медленно впитывал ее слова. Потом развернул ее лицо к себе и заглянул в глаза — сейчас они казались бездонными.

 — Все это время? С самого начала?

 — Я помню первый мой приезд во дворец и тот бал, ты был одет в парадный военный мундир, весь зал был заполнен красивыми нарядными женщинами и элегантными мужчинами, все было волшебно, как в сказке. Но я видела только тебя. — Она рассказывала откровенно, ничего не утаивая, и только жалела, что не сделала этого раньше. Им понадобилось для этого столько лет. — Кругом было море цветов, все комнаты утопали в цветах, сверкали люстры, серебро, вино искрилось в хрустальных бокалах, пели скрипки. У тебя на боку висела сабля. Я так хотела, чтобы ты пригласил меня танцевать, чтобы заметил.

 — Я тебя заметил. — Он поцеловал ее в бровь.

 — А я помню, как ты посмотрел и нахмурился. — Она приподнялась на локте, глядя на него с улыбкой. — И ты вальсировал с красивой англичанкой, аристократкой. Я ее возненавидела сразу и навсегда.

 Он улыбался, слушая ее, и думал, как прекрасно быть просто любящим мужчиной. Это ощущение давало полный покой.

 — Я даже не помню ее.

 — Зато я помню.

 — Ну слушай. А я помню, что на тебе было красное платье с открытой спиной и обнаженными плечами, выше локтя браслет, вот здесь, — он поцелуем указал место, — такой широкий, золотой, с рубинами. И я думал, что тебе его подарил кто-то из твоих поклонников.

 — Его подарил мне отец. — Она была приятно удивлена, что он вспомнил даже браслет, подарок на окончание школы. — Надо же, — она рассмеялась и отбросила назад длинные волосы, — ты его заметил.

 Он уже не думал отрицать и притворяться. Он растворился в приятной расслабленности и наслаждался близостью.

 — И с тех пор ты не покидала моих мыслей.

 Она надеялась, что он говорит правду, но это было сейчас не так уж и важно.

 — Ты не пригласил меня танцевать.

 — Нет, я подумал, что, если дотронусь до тебя, придет конец моему спокойствию. А потом увидел, как ты уходишь с Беннетом.

 — Ты ревновал. — Она улыбнулась.

 — Ревность — низменное чувство. — Он провел рукой по изгибу ее бедра и признался: — Меня съедала ревность.

 Она рассмеялась:

 — О, Алекс, я так рада, мне очень нравится твое признание.

 — Я чуть не пошел за вами. — По его лицу было видно, как он погрузился мыслями в прошлое. — Я ругал себя, называл последним глупцом, но если бы я тогда пошел…

 — Нет. — Она приложила пальцы к его губам. — Никто не знает, что могло тогда случиться.

 Он поцеловал ее пальцы:

 — Я вдруг увидел, как ты вернулась, очень бледная и вся дрожала. И подумал, что это Беннет так тебя расстроил. Я подошел в тот момент, когда ты рассказывала Риву и папе, что случилось только что на террасе. Несмотря на бледность, ты держалась хорошо, смогла все кратко объяснить и тут же повела нас туда.

 — Когда я увидела кровь и Бена, лежавшего на полу, то подумала, что он мертв, — Ева закрыла глаза и прижалась к Александру, — и еще подумала, как это несправедливо, как ужасно. Он был таким жизнерадостным, таким добрым и красивым. — Она открыла глаза, чтобы прогнать видение. — Никогда не забывала об этом. Когда Джанет Смитерс и Любэ были арестованы, я думала, что все кончено и все спасены. И вот теперь опять…

 — Но все живы и в безопасности, тебе не о чем беспокоиться.

 — Нет, есть о чем. — Она потрясла головой. — Алекс, не надо меня отстранять от этого дела, ведь звонок поступил ко мне в офис, и предупреждение было высказано тоже мне. Я была здесь семь лет назад и видела, что может сделать Дебок, даже находясь в тюрьме.

 — Тем более не стоит беспокоиться по поводу Дебока.

 — Ну вот, ты снова относишься ко мне как к ребенку. Или считаешь, что именно так надо относиться к женщине.

 Он усмехнулся:

 — Как ты можешь меня в этом обвинять, зная, какова моя сестра Габриела? Ева, ты ничего не сможешь сделать, поэтому я и не хочу об этом говорить. Но если тебе будет легче, скажу, что Рив сейчас работает, чтобы обезопасить нас от Дебока.

 — Нет, мне не станет легче. Каждый раз, когда ты уезжаешь из дворца, чтобы участвовать в публичных мероприятиях, я волнуюсь.

 — Ма belle, я не могу сидеть взаперти. Как же мне исполнять свои обязанности? Пока Дебок жив, он будет мстить.

 — Но его можно перевезти из Кордины в другую тюрьму.

 — Все не так просто. Дебок прекрасно знает, сколько лет и усилий понадобилось моему отцу, чтобы упрятать его за решетку.

 — Но Рив сказал, что его поймал Интерпол.

 — Верно, но при содействии отца. Им бы не удалось его взять без тех улик, что собрала наша служба безопасности. Он все еще мог быть на свободе. И тогда действительно опасность для нашей семьи была бы реальной.

 — Но мы не можем жить в вечном страхе из-за него. — Ева прижалась к Александру. Я не переживу, если с тобой что-то случится.

 — Тогда доверься мне, я этого не допущу. Кстати, дорогая, где ты научилась фехтованию?

 Он пытался ее отвлечь. И был совершенно прав. Нельзя чтобы Дебок испортил им ночь, их первую ночь.

 — В Хьюстоне.

 — В Хьюстоне есть учителя фехтования?

 Ей стало смешно.

 — Ты думаешь, в Америке не увлекаются благородными видами спорта? Или злишься, что я тебя победила?

 — Ты меня не победила. — Он со смехом снова уложил ее на спину. — Просто наш бой не был доведен до конца.

 — Если это так задевает твою гордость, я никому не скажу. Но счет был в мою пользу.

 — Кажется, нам придется продолжить бой.

 В лунном свете ее улыбка казалась загадочной, а глаза стали как два темных озера.

 — Я на это и рассчитываю.

 

 Зазвенел будильник, и она, сонная, протянула руку, чтобы выключить его. Наверное, она опоздала. Пусть сегодня утром начнут без нее. Она перевернулась, чтобы обнять Александра. Но его не было рядом. Ева села на постели, пытаясь стряхнуть остатки сна. Было прохладно, утренний ветерок рвался в открытые окна, трепетали занавески, пахло морем, солнце стояло уже высоко, его лучи вливались в спальню.

 Не верилось, что они были вместе. Ничто не свидетельствовало об этом. Разве что ее голубой халат. Александр поднял его с пола и повесил на спинку кровати.

 Она даже не знала, куда он сегодня направится. Не слышала, как он ушел. Впрочем, это не имело значения.

 Она накинула халат и подошла к окну.

 По воде уже скользили рыбацкие суда. Белая яхта по-прежнему стояла недалеко, но никого не было на палубе. Пустынный берег, отсюда трудно разглядеть песчаных крабов и чаек. Внизу под окнами поливал цветы садовник. Три желтые бабочки поднялись и, упорхнув от водяных струй, сели на куст. Снизу поплыл запах цветов и мокрой листвы.

 Начинался прекрасный новый день. Ночь ушла.

 Ева ни о чем не жалела. Никаких сожалений и угрызений. Все, что произошло между ними, было мечтой, воплотившейся наяву. Александр неожиданно оказался полон нежности, на короткий миг они оба забылись, но ночь прошла, и перед ними снова обязанности, работа и прочая рутина.

 Он не откажется от своего долга ради нее и не испугается угроз Дебока. Ева стояла у окна и думала, что надо принимать его таким, какой он есть, и не требовать большего, если она любит его.

 Но как бы ей хотелось разделить с ним это первое утро. Вздохнув, она отвернулась от окна и стала готовиться к новому дню без Александра.