Глава 6

 – Надо прогуляться, – решительно предложила Кирби днем. Фэйрчайлд все еще сидел в своей студии и не сдвинется с места, пока Ван Гог не будет проработан в мельчайших деталях. Она понимала, что если сейчас не выберется наружу и не забудет про проект отца хотя бы на время, то сойдет с ума.

 – Там дождь идет. – Адам указал на окна, наслаждаясь кофе.

 – Ты уже говорил это. – Кирби отставила чашку и поднялась. – Хорошо, тогда я попрошу Кардса принести тебе покрывало и чашку хорошего чая.

 – Это что, психологическая атака?

 – А сработало?

 – Пойду возьму куртку. – Адам вышел из комнаты, проигнорировав ее тихий смешок.

 Выйдя на улицу, они попали в полосу моросящего дождя. Поток воды уносил опавшие листья. Тонкие ручейки тумана струились по земле. Адам, закутавшись в куртку, с сарказмом подумал, что погода для прогулки просто великолепна. Кирби шла рядом, обратив лицо к небу.

 Он планировал посвятить весь день живописи, но решил, что свежий воздух пойдет на пользу. Если он действительно хотел передать натуру Кирби цветами и мазками, необходимо узнать ее получше. Сложная задача, размышлял Адам, но крайне привлекательная.

 Воздух был насыщен цветочным ароматом, небо хмурилось. Впервые с тех пор, как они встретились, Адам ощущал спокойствие Кирби. Они шли в тишине, только струи воды стекали по ним.

 Она была довольна. Сначала ей сложно было определить это чувство, потому что оно появлялось крайне редко. Ей нравилось идти, держась за руку Адама, пока туман стелился по земле и ледяные капли цеплялись об их тела и падали. Она вбирала в себя дождь, холод и мрак. Позже настанет время для ревущего пламени и теплого бренди.

 – Адам, видишь клумбу хризантем вот там?

 – Что?

 – Хризантемы. Я хочу нарвать немного. Ты должен остерегаться.

 – Остерегаться кого? – Он стряхнул влажные волосы со лба.

 – Джейми, конечно. Ему не нравится, когда кто-то портит его цветы.

 – Но это же твои цветы.

 – Нет, Джейми.

 – Он работает на тебя.

 – Какое это имеет значение? – Кирби положила руку ему на плечо, внимательно оглядывая местность. – Если он поймает меня, очень разозлится и не будет оставлять мне листья. Я быстро – я уже делала это раньше.

 – Но если ты…

 – На споры нет времени. А теперь следи за тем окном. Он, скорее всего, в кухне, пьет кофе с Тьюлип. Подашь мне знак, если он выйдет.

 Адам не осознал, согласился ли он просто потому, что так было проще, или же сам против воли увлекся этой авантюрой. Как бы то ни было, он приблизился к окну и заглянул внутрь. Джейми сидел за огромным столом, держа в хилых руках чашку кофе. Повернувшись, кивнул Кирби.

 Она молнией метнулась к клумбе и принялась рвать стебли. Вскоре ее руки были заняты осенними цветами, а волосы темной и влажной пеленой скрыли лицо. Адам подумал, что ее нужно написать именно так: окутанную туманной дымкой, с мокрыми цветами в руках. Возможно, у него получится поймать и закрепить в портрете эти мелкие блики невинности.

 Он бросил ленивый взгляд на окно и в глупом приступе паники увидел, как Джейми поднялся и направился к двери. Не подумав, Адам бросился к Кирби:

 – Он идет.

 Удивительно проворно Кирби перескочила клумбу и понеслась вперед. Несмотря на то что бежал быстро, Адам смог догнать ее, только когда они обогнули дом.

 Хохоча и задыхаясь, Кирби скрючилась.

 – Мы сделали это!

 – Да уж, еще бы чуть-чуть и… – Его сердце бешено стучало. Из-за бега? Возможно. Дыхание сбилось. Из-за игры? Наверное.

 Они, мокрые, стояли совсем близко друг к другу, а туман продолжал наступать. У него не осталось выбора.

 Глядя ей в глаза, он убрал волосы с ее лица. Ее щеки были холодными, влажными и мягкими. Но губы, когда он коснулся их, теплые и зовущие.

 Она не ожидала. Если бы у нее было время подумать, вряд ли захотела этого. Не желала быть слабой, чтобы путались мысли. Но выхода не осталось.

 Он пил с ее кожи капли дождя – свежие и чистые. Ощущал острый запах цветов, смятых между их телами. Запустил руки в ее волосы – мягкий, тяжелый клубок. Он хотел прижать ее еще крепче. Хотел всю ее, и не так, как в первый раз, гораздо сильнее. Желание перестало быть обыкновенной потребностью мужчины в женщине, теперь это была потребность его в ней. Всеобъемлющей, категоричной, невыносимой.

 Она хотела влюбиться, но все должно идти по продуманному ей плану, в строго определенной последовательности. Это не должно случиться с таким треском, ревом и трепетом. Необходимо ее разрешение. Дрожа, Кирби отступила. Она не готова. А это случилось. Занервничав, она выдавила улыбку.

 – Похоже, мы хорошенько их помяли.

 Адам не притянул ее обратно. Она передала ему цветы:

 – Это для тебя.

 – Для меня? – Адам посмотрел на хризантемы между ними.

 – Ты не любишь цветы?

 – Люблю, – пробормотал он. Ее подарок взволновал его не меньше, чем поцелуй. – Мне раньше никто не дарил цветов.

 – Нет? – Она посмотрела на него долгим оценивающим взглядом.

 За последние годы ей подарили миллионы букетов: орхидеи, лилии, розы, море роз, и все же они не значили для нее почти ничего. Она поднесла руку к груди и медленно улыбнулась.

 – Я бы нарвала больше, если бы знала.

 Позади них распахнулось окно.

 – Вам что, делать нечего, кроме как обниматься под дождем?! – выкрикнул Фэйрчайлд. – Если так не терпится миловаться, идите в дом. Я не вынесу чиханья и хлюпанья! – Окно с треском захлопнулось.

 – Ты ужасно промок, – сказала Кирби, как будто только что заметила дождь.

 Она взяла его за руку и повела к дому. Дверь им открыл предусмотрительный Кардс.

 – Спасибо. – Она скинула отяжелевшую от воды куртку. – Кардс, нам нужна ваза для цветов. Их надо поставить в комнате мистера Хайнеса. И проследи, чтобы Джейми не догадался, хорошо?

 – Конечно, мисс. – Кардс забрал обе куртки и цветы и направился в холл.

 – Где вы его нашли? – громко поинтересовался Адам. – Он невероятен.

 – Ты о Кардсе? – Кирби помотала головой, словно мокрая собака. – Папа привез его из Англии. Думаю, он был шпионом, а может, и вышибалой. В любом случае много повидал.

 – Ну, детки, хорошо отдохнули? – Фэйрчайлд в исполосованной краской рубашке, самодовольно улыбаясь, выпрыгнул из гостиной. – Моя работа закончена. Теперь я свободен и могу полностью сосредоточиться на скульптуре. Пора позвонить Виктору Альваресу. Хватит ему бездельничать.

 – Он может побездельничать еще немного. – Она послала отцу предостерегающий взгляд, который Адам мог бы не заметить, если бы не стоял так близко. – Проведи Адама в гостиную, а я прослежу за этим.

 Весь день Кирби старалась занять его чем-ни будь. Не иначе, намеренно, догадался Адам. Что-то происходило, и она не хотела, чтобы он знал об этом.

 За обедом Кирби снова проявила себя прекрасной хозяйкой. Когда они пили кофе и бренди в гостиной, она увлекла его беседой об искусстве барокко. Хотя ее речь и поведение были непринужденными, Адам догадался, что Кирби старалась не просто так. Еще и успевала зорко, словно ястреб, наблюдать за отцом.

 Она не могла выбрать более удачную сцену для своего спектакля: тихая гостиная, потрескивающий огонь…

 Когда вошел Монти, обстановка изменилась. Щенок снова прильнул к коленям Адама и затих.

 – Как, черт возьми, он сюда пробрался? – грозно спросил Фэйрчайлд.

 – Адам поощряет его, – заявила Кирби, потягивая бренди. – Мы не можем нести за это ответственность.

 Фэйрчайлд сурово посмотрел на Адама и Монти:

 – Если эта… это существо снова будет угрожать судом, Адаму придется искать адвоката. Я не желаю участвовать в тяжбе, тем более сейчас, когда у меня дела с сеньором Альваресом. Кстати, который сейчас час в Бразилии?

 – Рано или поздно, – задумчиво пробормотала Кирби.

 – Я сейчас же позвоню ему и заключу сделку, прежде чем нам придет повестка в суд.

 Адам пил бренди, почесывая уши Монти.

 – Вы же не ждете, что я всерьез поверю в то, что меня может засудить кошка.

 Кирби провела кончиком пальца по краю бокала:

 – Вряд ли стоит рассказывать ему о том, что случилось в прошлом году, когда мы попытались ее выселить.

 – Нет! – Фэйрчайлд вскочил и бросился к двери. – Я не буду обсуждать это. Я не помню. Мне нужно позвонить в Бразилию.

 – Ох, Адам… – Кирби затихла и красноречиво посмотрела на дверь.

 Адаму не надо было даже поднимать голову, чтобы понять – там стояла Изабель.

 – Кошкой меня не запугать.

 – Уверена, ты справишься. – Кирби поставила на стол бокал с недопитым бренди и поднялась. – Поэтому, надеюсь, поймешь, если я оставлю тебя в компании твоей храбрости. Мне еще нужно отремонтировать ящики комода.

 Уже второй раз за день Адам оказался один на один с собакой и кошкой.

 Через полчаса, потерпев сокрушительное поражение, пытаясь переглядеть Изабель, Адам запер дверь своей комнаты и связался с Макинтайром. Быстро и кратко – этой способностью Адама Мак особенно восхищался – он передал суть разговора, подслушанного ночью.

 – Это подходит. – Адам почти видел, как шеф потирает руки. – Ты узнал достаточно за столь короткое время. Проверка показала, что Хиллер живет за счет репутации и в кредит. Долго он не протянет. Нет версий, где Фэйрчайлд может держать его?

 – Я удивлен, что он не повесил его перед парадным входом. – Адам зажег сигарету и хмуро взглянул на Тициана. – Это как раз в его стиле. Он пару раз упоминал Виктора Альвареса из Бразилии. Какая-то сделка.

 – Тут нужно покопать. Может, он продает Рембрандта.

 – Вряд ли ему нужны деньги.

 – Некоторым всегда мало.

 – Да уж… – Но это не то. Совсем не то. – Я свяжусь с тобой позже.

 Адам размышлял всего несколько мгновений. Чем скорее он добудет что-нибудь существенное, тем скорее выпутается из этой ситуации. Он открыл панель и продолжил выполнять задание.

 

 Утром Кирби позировала Адаму более двух часов, даже не пытаясь спорить. «Скорее всего, – думал он, – своей готовностью к сотрудничеству и радостным настроением она хочет смутить». И был прав. Она продолжала отвлекать его, пока Фэйрчайлд разбирался с Ван Гогом.

 В этот раз Адам закончил после полуночи, но так ничего и не нашел. Где бы Фэйрчайлд ни спрятал Рембрандта, он сделал это хорошо. Адам осмотрел уже почти весь третий этаж.

 Вспомнились слова Фэйрчайлда: «Спрятан с надлежащим уважением и любовью». Вероятно, подвал и чердак исключаются. Конечно, есть шанс, что он там, но Адам решил сосредоточить внимание на главной части дома. Прежде всего необходимо проникнуть в комнату хозяина, но как это сделать, еще предстояло придумать.

 После очередного сеанса живописи Кирби вернулась к своей работе, а Адам принялся блуждать по первому этажу. Никто не спрашивал его, что он там делает. Он – гость, и ему доверяли. Или, по крайней мере, так предполагалось. Он чувствовал себя не слишком уютно. Одна из причин, почему Макинтайр поручил это задание именно ему: Адам из их круга и мог легко попасть в дом Фэйрчайлдов. Вряд ли они стали бы подозревать воспитанного успешного художника, которого встретили так радушно. И чем больше Адам пытался оправдать свои действия, тем сильней его грызло чувство вины.

 Хватит, сказал он себе, уставившись в ночное небо. Он достаточно потрудился сегодняшним днем. Пора переодеться для вечеринки Мелани Бэрджесс. Там он встретит Стюарта Хиллера и Харриет Меррик. Больше ничто не заставит его чувствовать себя шпионом или вором. Он стал подниматься по лестнице.

 – Извините, мистер Хайнес.

 В нетерпении Адам обернулся и увидел внизу Тьюлип.

 – Вы наверх?

 – Да. – Он отошел в сторону, чтобы дать ей пройти.

 – Тогда возьмите это и проследите, чтобы она выпила. – Тьюлип всучила ему высокий бокал с белой жидкостью, похожей на молоко. – Все, – добавила она и, развернувшись, направилась в кухню.

 «Где они набирают таких слуг?» – с любопытством подумал Адам, глядя на бокал. И почему, черт возьми, он позволял им собой командовать?

 Говоря о «ней», Тьюлип, несомненно, имела в виду Кирби. Адам обреченно вздохнул и постучал в ее дверь.

 – Ты можешь принести это, – крикнула Кирби, – но я не буду это пить! Делай что хочешь.

 «Хорошо», – подумал Адам и толкнул дверь. Спальня была пуста, но чувствовался ее запах.

 – Ну, давай, – начала она. – Меня не запугаешь историями о расстройстве кишечника и дефицитом витаминов. Я здорова как лошадь.

 Горячий сладостный аромат опалил его. Он пересек комнату и зашел в ванную, где клубился туман, приятный и таинственный, как в тропическом лесу. Кирби нежилась в огромной ванне, волосы были заколоты на макушке. Сверху свисали растения, влажные и зеленые. Белые пенные пузыри сгрудились на поверхности воды.

 – Так она прислала тебя? – Кирби беззаботно потерла губкой плечо. Пена прикрывала не хуже, чем наряды, которые будут на женщинах на вечеринке. – Входи и прекращай хмуриться. Я же не прошу тебя потереть мне спинку.

 Адам подумал о Клеопатре. Скольких мужчин, помимо Цезаря и Антония, она свела с ума? Он взглянул на зеркальную стену за раковиной. Она запотела из-за пара, поднимавшегося из ванны.

 – Вода достаточно горячая?

 – Знаешь, что это? – проигнорировав его вопрос, спросила она и схватила брусок мыла нежно-розового цвета, тот оставил сливочную пену на ее коже. – Это противная микстура, которую Тьюлип время от времени пытается мне скормить. В ней сырые яйца и другие мерзкие вещи. – Гримасничая, она вытащила длинную ногу из воды и намылила ее. – Скажи мне честно, Адам, стал бы ты добровольно пить сырые яйца?

 Он наблюдал, как намыленные пальчики пробегают по голени.

 – Вряд ли…

 – Хорошо. – Удовлетворившись его ответом, она высунула другую ногу. – Тогда бог с ним.

 – Она велела мне проследить, чтобы ты выпила. Все, – добавил он, продолжая наслаждаться зрелищем.

 Ее нижняя губа дрогнула.

 – Это ставит тебя в невыгодное положение, правда?

 – В положение в любом случае.

 – Вот что, я немного выпью. Тогда, если она спросит, я могу сказать, что пила. Пытаюсь уменьшить вред.

 Адам передал ей бокал, она отхлебнула и поморщилась:

 – Кошмар… не хочешь позаботиться об остальном?

 – Я – пас. – Усевшись на краю ванны, он вылил содержимое бокала.

 Удивившись, она слишком сильно сжала кусок мыла, и он выскользнул.

 – Водобоязнь, – пробормотала она. – Нет, не волнуйся, я сама достану. – Погрузив руку в воду, она принялась искать. – Ты когда-нибудь думал о том, что можно сделать мыло, которое не выскальзывало бы из рук? – Наконец она схватила кусок. – Ага! Я ценю, что ты принес мне это отвратительное пойло, Адам, но сейчас, если хочешь уйти…

 – Я не спешу. – Он немного лениво забрал у нее губку. – Ты что-то говорила о спинке.

 – Грабеж! – Фэйрчайлд ворвался в ванную. – Звоните в полицию! Звоните в ФБР! Адам, будете свидетелем. – Он кивнул, не находя ничего странного в том, что они все встретились в ванной его дочери.

 – Как я рада, что у меня большая ванная, – пробормотала Кирби. – Жаль, не подумала подать закуски. – Она пробежалась мылом по руке. – Что украли, папа? Уличные сценки Моне? Портрет Ренуара? А, нет, знаю – твои любимые носки.

 – Мой черный парадный костюм! – Он драматично указал на потолок. – Мы должны снять отпечатки пальцев!

 – Очевидно, преступник псих-фетишист, – заключила Кирби. – Люблю загадки. Давайте составим список подозреваемых. – Она убрала с глаз волосы и откинулась – голый соблазнительный Шерлок Холмс. – Адам, у тебя есть алиби?

 Слабо улыбнувшись, он провел влажной грубой губкой по ее руке:

 – Я весь день соблазнял Полли.

 Ее глаза задорно сверкнули.

 – Это не пойдет, – серьезно произнесла она. – Полли можно соблазнить за пятнадцать минут. Полагаю, у тебя есть черный парадный костюм.

 – Косвенное доказательство.

 – Ордер на обыск, – решительно вмешался Фэйрчайлд. – Мы получим ордер на обыск и прочешем весь дом.

 – Это займет слишком много времени, – сказала Кирби. – На самом деле, папа, думаю, лучше всего спросить у Кардса.

 – Это сделал дворецкий! – ликующе прокудахтал Фэйрчайлд, но затем осекся. – Нет, нет, мой костюм ни за что бы не налез на Кардса.

 – И правда. Не хочу быть доносчиком, но я подслушала, как он говорил Тьюлип, что собирается взять твой костюм.

 – Доверие, – прошептал Фэйрчайлд Адаму. – Никому нельзя доверять.

 – Думаю, его мотивом были чистка и глажка. – Кирби принялась изучать пальцы ног. – Уверена, он расквасится от подобных обвинений.

 – Прекрасно. – Фэйрчайлд потер тонкие ловкие руки. – Я самолично разберусь с этим делом, не предавая его огласке.

 – Храбрец, – заключила Кирби, когда отец вылетел из ванной. Спокойная и удивленная, она улыбнулась Адаму. – Кажется, мои пузыри тают, так что продолжим обсуждение в другое время.

 Потянувшись, Адам дернул цепь и вытащил старомодную затычку из громадной ванны.

 – Время наступает тогда, когда мы решаем начать и закончить нечто гораздо серьезней, чем просто беседа.

 Кирби наблюдала, как уровень воды – и ее защита – падают. «Когда тебя загоняют в угол, лучшее, что ты можешь сделать, – вести себя беспечно», – решила она. Попробовала улыбнуться, хоть и не смогла скрыть волнения.

 – Сообщишь мне, когда будешь готов.

 – Обязательно, – ответил он спокойно, затем поднялся и оставил ее одну.

* * *

 Позже Адам, спускаясь по лестнице, услышал голос Кирби и улыбнулся.

 – Да, Тьюлип, я выпила эту ужасную смесь. Я не опозорю тебя, упав в голодный обморок в гостиной Харриет.

 Низкий рокот, прозвучавший в ответ, свидетельствовал о неудовольствии.

 – Крылья сверчка, я носила каблуки большую часть жизни. И они не шесть дюймов, а три. Да, большая часть женщин там будут выше меня. Иди печь торт, хорошо?

 Адам услышал бормотание и сопение, когда Тьюлип прошла мимо него.

 – Адам, слава богу! Пойдем, пока она не нашла к чему бы еще прицепиться.

 На Кирби было белоснежное платье из тонкой струящейся материи, ничем не украшенное. Оно прикрывало руки, шею, словно наряд монахини, и все же соблазняло, как тропическая ночь. Волосы, черные и прямые, ниспадали на плечи.

 Кирби взяла черную шаль и накинула на себя, несколько мгновений разглаживала ткань, мерцавшую под светом ламп. Она словно сошла с шедевра Мане – сильная, таинственная, вечная.

 – Ты волшебно выглядишь, Кирби.

 Оба замерли, уставившись друг на друга. Он делал раньше комплименты другим женщинам, изящные и искусные, но они никогда не были правдивыми. Она слышала множество льстивых речей от иностранных принцев, но никогда они не заставляли ее трепетать.

 – Спасибо, – наконец произнесла она. – Ты тоже. – Сомневаясь в том, что поступает правильно, Кирби предложила ему руку. – Готов?

 – Да. А твой отец?

 – Он уже уехал, – ответила она и направилась к двери. Чем быстрее они покинут дом, тем лучше. – Мы ездим на вечеринки порознь, особенно к Харриет. Он обычно приезжает туда раньше и остается дольше, пытается затащить Харриет в постель. У меня есть собственная машина. – Она открыла дверцу серебристого «порше». – Я поведу, если ты не против.

 И, не дожидаясь ответа, села за руль.

 – Прекрасно, – согласился Адам.

 – Изумительная ночь. – Она повернула ключ в замке зажигания. Мотор заурчал. – Полная луна, звезды… – Она плавно отпустила тормоза, выжала сцепление и дала газу. Двигатель взревел, Адама вдавило в кресло. – Тебе понравится Харриет, – заметила она, переключая скорости, пока Адам любовался пейзажем за окном. – Она мне как мать.

 Когда они выехали на шоссе, Кирби включила понижающую передачу, крутанула руль влево. Шины взвизгнули.

 – Ты уже встречал Мелли. Надеюсь, ты не бросишь меня сегодня, когда снова увидишь ее.

 Адам уперся ногами в пол.

 – Разве кто-нибудь замечает ее, когда ты рядом?

 Интересно, доберутся ли они до дома Мерриков живыми?

 – Конечно. – Удивленная вопросом, она посмотрела на Адама.

 – Бога ради, следи за дорогой! – Он не слишком нежно повернул ее голову.

 – Мелли – самая прекрасная женщина из всех, кого я встречала. – Кирби повернула направо и увеличила скорость. – Она талантливый дизайнер и очень-очень благородна. Не взяла у мужа ни цента после развода. Гордость, думаю, не позволила, кроме того, она и не нуждалась в деньгах. Адам, с твоей стороны потрясающий вид на Гудзон. – Она наклонилась к нему, чтобы показать. Машина вильнула в сторону.

 – Я могу и сам посмотреть, – процедил Адам, толкая ее назад. – Ты всегда так водишь?

 – Да. Эта дорога ведет к галерее. – Машина пронеслась по перекрестку.

 Адам взглянул на спидометр:

 – Ты выжимаешь девяносто.

 – Ночью я всегда езжу медленнее.

 – Отличная новость. – Адам тихо выругался и щелкнул зажигалкой.

 – Вон впереди дом. Он великолепен при таком освещении.

 Машина неслась, виляя.

 Белое здание выглядело величественно и одновременно изящно, именно такой дом ожидаешь увидеть на берегу реки. Не сбавляя скорости, Кирби помчалась по подъездной дороге. Под визг тормозов и приглушенные проклятия Адама она остановила «порше» перед парадным входом.

 Потянувшись, он вынул ключ из замка зажигания.

 – Обратно поведу я.

 – Как заботливо. – Подав руку служащему, она вышла из машины. – Теперь мне не придется ограничивать себя в выборе напитков. Шампанское, – решила она. – Кажется, эта ночь как раз для него.

 Дверь дома распахнулась, и Кирби окутал поток ослепительного, переливающегося шелка.

 – Харриет! – Она сжала в объятиях величественную женщину с огненными волосами. – Так восхитительно видеть тебя, но, думаю, твой крокодил разгрызет меня своими протезами.

 – Прости, дорогая. – Харриет коснулась ожерелья и отклонилась, чтобы одарить Кирби парой поцелуев в щеки.

 Яркая женщина, склонная к полноте, напоминала дам, увековеченных на полотнах Рубенса. На лице, широком и гладком, особенно выделялись глубоко посаженные зеленые глаза, веки блестели серебром.

 – А это, должно быть, ваш гость, – сказала она, быстро окинув Адама оценивающим взглядом.

 – Харриет Меррик. Адам Хайнес. – Кирби улыбнулась и потрепала Харриет по щеке. – И держи себя в руках, или папа вызовет его на дуэль.

 – Прекрасная идея! – Одной рукой продолжая держаться за Кирби, второй она зацепилась за Адама. – Уверена, у вас для меня припасена какая-нибудь замечательная жизненная история, Адам.

 – Я придумаю.

 – Чудесно. – Ей понравился его взгляд. – У нас уже целая толпа, правда, это в основном занудные друзья Мелани.

 – Харриет, ты должна быть более терпимой.

 – Нет, не должна. – Она отбросила свои невероятные волосы. – Я была невыносимо вежлива. А теперь, когда вы здесь, больше не буду.

 – Кирби. – В холл вошла Мелани в бледно-голубом платье-футляре. – Вы так замечательно смотритесь вместе. Возьми у нее накидку, Эллен, жаль портить такой эффект. – Мелани протянула Адаму руку, а горничная сняла с плеч Кирби шаль. – Я так рада, что вы приехали. Кажется, у нас тут есть общие знакомые. Бирмингэмы и Майкл Тауэрс из Нью-Йорка. Ты помнишь Майкла, Кирби?

 – Рекламщик, который щелкает зубами?

 Харриет разразилась смехом, пока Адам пытался контролировать свой. Вздохнув, Мелани провела их дальше.

 – Попытайся держать себя в руках, ладно?

 Но Адам так и не понял, обращалась ли она к матери или к Кирби.

 Это был мир, к которому он привык: гости в элегантных нарядах вели разумные беседы. Он вырос в мире, скованном богатством, где шампанское шипело тихо, а достоинство оценивалось по учебному заведению. Адам понимал его, вписывался в него.

 Через пятнадцать минут, проведенных без Кирби, ему стало невыносимо скучно.

 – Я решила побывать в австралийских джунглях, – рассказывала Харриет. Она указала на свое ожерелье из крокодильих зубов. – Я бы хотела, чтобы ты поехала со мной. Мы бы так повеселились, готовя еду на огне.

 – Кемпинг? – спросила Кирби, обдумывая предложение. Возможно, ей нужно сменить обстановку после того, как отец угомонится.

 – Подумай об этом, – предложила Харриет. – Я планирую это не раньше, чем через шесть недель. А, Адам. – Она схватила его за руку. – Агнес Бирмингэм заставляла вас пить? Нет, не отвечайте. Это написано у вас на лице, но вы слишком вежливы, чтобы признаться.

 Адам позволил Харриет втиснуть его между собой и Кирби, рядом с которой он хотел находиться.

 – Давайте предположим, что я просто искал более стимулирующую беседу. И нашел.

 – Прекрасно! – Он ей нравился, но подойдет ли он Кирби, еще предстояло решить. – Меня восхищают ваши работы, Адам. Я бы хотела заполучить вашу следующую картину.

 Он взял бокалы у проходившего мимо официанта.

 – Сейчас я пишу портрет Кирби.

 – Она вам позирует? – Харриет удивленно на него посмотрела. – Вы приковали ее цепью?

 – Пока нет. – Он бросил на Кирби томный взгляд. – Возможно, позже.

 – Вы должны позволить мне вывесить его в галерее. – Конечно, она была женщиной и иногда поддавалась эмоциям, но главное для нее искусство и, конечно, бизнес. – Я могу устроить неприятную сцену, если вы откажетесь.

 – В этом деле Харриет профессионал. – Кирби подняла за нее бокал.

 – Вы должны увидеть портрет Кирби, который Филипп написал для меня. Она не позировала, но он все равно великолепен. – Хозяйка дома крутила в пальцах бокал. – Он написал его, когда Кирби вернулась из Парижа, по-моему, три года назад.

 – С удовольствием посмотрел бы. Я хотел посетить галерею.

 – О, он здесь, в библиотеке.

 – Почему бы вам двоим не прогуляться вместе? – предложила Кирби. – Вы говорите обо мне так, будто меня тут нет, вот и оставьте меня одну.

 – Не злись, – сказала Харриет. – Ты тоже можешь пойти. И я… ну хорошо, – побормотала она тоном, лишенным теплоты. – Некоторым людям не свойственны хорошие манеры.

 Кирби слегка повернула голову и увидела Стюарта, вошедшего в зал. Ее пальцы напряглись на ножке бокала, но она лишь пожала плечами. Мелани была уже рядом с подругой.

 – Прости меня, Кирби. Я надеялась, что он не придет после всего случившегося.

 Неторопливо и надменно Кирби встряхнула волосами.

 – Если бы это имело для меня значение, я бы не пришла.

 – Я не хотела смущать тебя… – начала Мелани, но ее речь тут же прервал искренний смех.

 – Я когда-нибудь смущалась?

 – Ладно, пойду поздороваюсь с ним, а то станет только хуже. – Мелани тем не менее колебалась между преданностью подруге и вежливостью.

 – Я конечно же его уволю, – задумчиво произнесла Харриет, как только ее дочь отправилась выполнять свои обязанности. – Но хочу сделать это медленно и мучительно.

 – Увольняй его, если хочешь, Харриет, но только не из-за меня. – Кирби осушила бокал шампанского.

 – Похоже, нам предстоит шоу, Адам. – Харриет постучала коралловым ноготком по бокалу.

 Промолчав, Кирби взяла у Адама сигарету. К ним подошел Стюарт:

 – Харриет, вы выглядите потрясающе. – Мягкий, вежливый тон не походил на манеру разговора у Фэйрчайлда в студии. – Африка пошла вам на пользу.

 Харриет одарила его пресной улыбкой:

 – Мы не ожидали увидеть вас здесь.

 – Я был немного занят. – Очаровательный, элегантный, он повернулся к Кирби. – Ты сегодня прелестна.

 – Ты тоже, – невозмутимо ответила она. – Кажется, твой нос вернулся к прежнему состоянию. – Она посмотрела на Адама. – Думаю, вы не встречались. Адам, это Стюарт Хиллер. Наверняка тебе известны работы Адама Хайнеса, Стюарт.

 – Да, конечно. – Рукопожатие было вежливым и невыразительным. – Надолго собираетесь остаться в этой части Нью-Йорка?

 – До тех пор, пока не закончу портрет Кирби, – сказал Адам, получив двойное удовлетворение при виде улыбнувшейся Кирби и насупившегося Хиллера. – Я разрешил Харриет вывесить его в галерее.

 Вот так просто он привлек на свою сторону Харриет.

 – Уверен, это станет достойным приобретением для нашей коллекции, – заметил Стюарт. – Я не смог связаться с вами, пока вы были в Африке, Харриет. «Женщину…» Тициана продали Эрнсту Майерлингу.

 Стюарт поднял бокал, а внимание Адама сосредоточилось на Кирби. Краски исчезали с ее лица медленно, тон за тоном, пока кожа не стала такой же белой, как шелк, в который она была одета.

 – Я не помню, чтобы мы обсуждали продажу Тициана, – возразила Харриет. Ее голос стал таким же бесцветным, как лицо Кирби.

 – Как я уже сказал, я не мог с вами связаться. Поскольку Тициан не является частью вашей личной коллекции, он подлежит продаже. Думаю, цена вас порадует. – Он поджег сигарету тонкой серебряной зажигалкой. – Майерлинг настаивал на экспертизе картины. Боюсь, он больше заинтересован в инвестициях, нежели в искусстве. Я решил, что вы захотите присутствовать завтра на процедуре.

 О боже, о мой боже! Паника, настоящая и сильная, охватила разум Кирби. Адам молча наблюдал, как в ее взгляде нарастает страх.

 – Экспертиза! – Оскорбленная Харриет кипела. – Какая наглость – сомневаться в подлинности картин моей галереи! Тициан не должен был продаваться без моего разрешения, а уж тем более этой деревенщине!

 – В этой процедуре нет ничего вопиющего, Харриет, – утешил ее Стюарт. – Майерлинг – бизнесмен, а не знаток искусства. Ему нужны факты. – Затянувшись, он выпустил струю дыма. – В любом случае все документы готовы, и уже ничего нельзя изменить. Сделка – свершившийся факт, основанный на результатах экспертизы.

 – Мы поговорим об этом утром. – Харриет понизила голос и осушила бокал. – Сейчас не место и не время.

 – Я… Я схожу за напитком, – неожиданно сказала Кирби.

 Не произнеся больше ни слова, она стала прокладывать себе дорогу сквозь толпу.

 – Папа. – Она схватила его за руку и оторвала от обсуждения изменчивости Дали. – Нужно поговорить. Сейчас.

 Услышав резкость в ее голосе, Фэйрчайлд позволил вытащить себя из комнаты.