Глава 12

 Одно дело — фейерверки, но когда все Кэлхуны занялись планированием свадебной церемонии Коко, это обещало обернуться зрелищем более эффектным, чем запуск даже тысячи ракет.

 Все предложения, начиная от маскарадного бала и заканчивая ночным морским путешествием, были выслушаны, обсуждены и подвергнуты голосованию. В конце концов решили остановиться на торжественном ужине и танцах под звездным небом. Оставалась всего лишь одна неделя, чтобы завершить приготовления. Всем были розданы задания и поручения.

 Меган старалась каждый день выделить какое-то время на полировку столового серебра, мытье хрусталя и инвентаризацию льняных салфеток и скатертей.

 — К чему вся эта суета. — Громко постукивая палкой, Коллин вошла в гардеробную, где Меган подсчитывала льняные салфетки. — Когда женщина ее лет решает связать себя с мужчиной узами брака, у нее, по крайней мере, должно быть достаточно здравого смысла, чтобы сделать это тихо.

 Меган сбилась со счета и терпеливо начала снова.

 — Не любите праздники, тетя Коллин?

 — Только если для них есть повод. Никогда не считала, что расставание со своей свободой и полное подчинение мужчине — это повод для празднования.

 — Коко и не делает этого. Голландец ее обожает.

 — Гм-гм. Время покажет. Едва мужчина наденет тебе кольцо на палец, он быстро перестает быть таким милым и обходительным. — Она посмотрела на Меган лукавым взглядом. — Не потому ли ты, моя дорогая, держишь в сторонке того широкоплечего моряка? Боишься, что произойдет после того, как скажешь «Я согласна»?

 — Конечно нет. — Меган отложила в сторону стопку салфеток, чтобы снова не сбиться со счета. — И мы говорим о Коко и Голландце, а не обо мне. Она заслуживает быть счастливой.

 — Не все получают то, чего заслуживают, — вновь попыталась уколоть ее Коллин. — Тебе и самой об этом очень хорошо известно, не так ли?

 Начиная сердиться, Меган попыталась увести разговор в сторону:

 — Не понимаю, почему вы пытаетесь все испортить. Коко счастлива, я счастлива. И я прикладываю все усилия, чтобы сделать счастливым Натаниэля.

 — Что-то не вижу, чтобы ты покупала себе флердоранж, моя девочка.

 — Замужество не всегда служит решением проблемы. Для вас ведь не стало.

 — У меня хватило разума не попасть в ловушку. Возможно, ты похожа на меня. Мужчины приходят и уходят. Конечно, может быть, что вместе со всеми уйдет и тот, что был нужен тебе, но ведь мы обойдемся, не так ли? Потому что знаем, что они собой представляют там, глубоко внутри. — Коллин приблизилась к Меган, не сводя темных глаз с ее лица. — Нам известно о них самое худшее. Эгоизм, жестокость, бесчестность и аморальность. Возможно, мы и впустим одного из них в свою жизнь, того, что покажется другим, отличным от всех, но ненадолго. Мы слишком мудры, слишком осторожны, чтобы пойти на этот опасный, непредсказуемый шаг. И если мы и останемся в одиночестве, то, по крайней мере, будем знать, что мужчины не в силах причинить нам боль.

 — Я не одна, — заметила Меган неуверенным голосом.

 — Да, у тебя есть сын. Но однажды он вырастет и, если ты хорошо воспитала его, покинет твое гнездышко, чтобы построить свое собственное.

 Коллин покачала головой, и на секунду на ее лице появилось столь невыносимо грустное выражение, что Меган потянулась, чтобы обнять ее. Однако железная леди взяла себя в руки, высоко задрав голову.

 — Ты еще получишь удовлетворение от осознания того, что избежала брачных оков, так же как и я. Думаешь, никто не просил моей руки? Был один, — Коллин начала свой рассказ, прежде чем Меган успела вставить слово, — тот, что почти убаюкал меня, усыпил мою бдительность, прежде чем я все-таки отвергла его, прежде чем рискнула окунуться в тот ад, что испытала моя мать.

 Губы Коллин плотно сжались от нахлынувших воспоминаний.

 — Он старался сломить ее любым способом — своими правилами, деньгами, неистребимым желанием обладать ею. В конце концов, он убил ее, а потом медленно, очень медленно начал сходить с ума. Однако не от осознания вины. Я думаю, его угнетала утрата того, чем он никогда не мог овладеть в полной мере. И именно поэтому он выбросил из дома малейшее напоминание о ней и похоронил себя в собственном, личном чистилище.

 — Мне жаль, — прошептала Меган. — Мне так жаль.

 — Меня? Я стара и давно уже пережила время скорби. Однако я извлекла уроки из своего жизненного опыта, так же как и ты из своего. Не верить, не рисковать. Пусть Коко надевает флердоранж — у нас останется свобода, — подвела итог Коллин. И гордо удалилась, оставив Меган барахтаться в море эмоций.

 Нет, Коллин не права, сказала она себе и снова занялась салфетками. Она вовсе не холодна и надменна и не скрывается от любви. Всего несколько дней назад она призналась в любви мужчине. И она не позволит тени Бакстера испортить ее отношения с Натаниэлем.

 Ох, но, может быть, дело именно так и обстоит. Меган утомленно прислонилась к дверному косяку. Она такая, какая есть, и вряд ли способна измениться. Любовь и занятия любовью — вовсе не одно и то же. Никто не знает об этом лучше ее. Она любила Бакстера, любила с присущей юности искренностью и полнотой чувств. И вся эта любовь исчезла как дым. Даже сознавая, что чувство, испытываемое ею к Натаниэлю, полнее, богаче и гораздо, гораздо более настоящее, она не могла отбросить в сторону гложущие ее сомнения.

 Следует обдумать все это спокойно, скрупулезно, как только появится время. Ответ всегда где-то рядом, уверяла себя Меган, если только долго и тщательно искать его. Все, что надо сделать, — внимательно проанализировать факты.

 Она с отвращением отбросила столь аккуратно сосчитанные салфетки. «Да что же я за женщина? — не могла понять Меган. — Пытаюсь свести чувства и эмоции к вычислениям, будто бы это какой-то код, который следует расшифровать, прежде чем понять свое сердце».

 С этим нужно покончить. Она собирается с этим покончить. И если она не сможет взглянуть в свое сердце, самое время…

 Мысль ее прервалась и, вернувшись назад, спикировала на одну давнюю, постоянно ускользавшую идею, словно коршун на кролика.

 О господи, код… Расшифровать?! Бросив салфетки в беспорядке, Меган вылетела в коридор, направляясь в свою спальню.

 Книга Фергюса была именно там, где она ее оставила, — аккуратно лежала на краю ее письменного стола. Меган схватила ее и принялась торопливо листать страницы.

 Эти цифры не могут быть рыночными котировками или номерами счетов, осознала она. Они не имеют к этому никакого отношения. Номера записаны в самом конце книги. Им предшествует дюжина пустых страниц, пропущенных после того, как Фергюс сделал в ней последнюю запись. За день до смерти Бьянки.

 И почему она не замечала этого раньше? Ведь не было никаких расходных записей, никаких тщательных проверок, никаких балансов после этой даты. Только пустые тетрадные страницы. А потом номера, тщательно выписанные твердой рукой.

 Послание, нечто, что Фергюс был вынужден записать, но не хотел, чтобы об этом узнал кто-то посторонний. Может быть, признание вины? Или попытка выговориться, чтобы найти понимание?

 Она села за стол и сделала несколько глубоких вдохов. В конце концов, это обыкновенные цифры, напомнила себе Меган. Уж что-что, а обращаться с цифрами она умеет.

 Так прошел час, потом еще один. Работа шла, и весь стол ее покрылся отдельными листками бумаги с вариантами расшифровок. Каждый раз, останавливаясь, чтобы дать передышку уставшим глазам или отказывающейся соображать голове, Меган спрашивала себя: а не сошла ли она с ума, рискнув предположить, будто обнаружила какой-то таинственный шифр в конце старой бухгалтерской книги?

 Однако идея захватила ее целиком, буквально приковала к столу. Где-то далеко раздался корабельный гудок, возвестивший о подходе туристического теплохода к причалу. Тени сгустились, медленно наступали сумерки.

 Чем больше предположений не выдерживали ее собственной суровой критики, тем упорнее Меган работала. Она обязательно найдет ключ. Сколько бы это ни заняло времени, она найдет его.

 Что-то внутри ее щелкнуло, заставив остановиться, выпрямиться и заново прочитать написанное. Будто бы какие-то переключатели внезапно встали на место — ее осенило. Медленно, старательно Меган дешифровывала цифры, переводя их в буквы, позволяя таинственному посланию обрести форму.

 Первое слово, которое у нее получилось, было «Бьянка».

 — О господи! — Потрясенная, Меган прижала пальцы к губам. — Неужели правда?!

 Шаг за шагом, она продолжала упорную работу, зачеркивая, меняя, расшифровывая букву за буквой, слово за словом. Когда ее начинали переполнять чувства, усилием воли Меган подавляла их. Лишь логика и ее математическое мышление помогут разгадать загадку старой бухгалтерской книги. Эмоции слишком торопят, уводят в сторону, не далеко и до ошибки. Нет, следует выкинуть все из головы, не думать ни о чем, кроме хитросплетений кода Фергюса.

 Цифры поплыли у нее перед глазами. Усилием воли Меган заставила себя зажмуриться, откинуться на спинку стула и расслабиться, словно расставляя по полочкам спутавшиеся мысли. Потом она открыла глаза и прочла:

 «Бьянка преследует меня. Я не нахожу себе места. Все, что принадлежало ей, следует выбросить, продать, уничтожить. Разве могут духи мертвых бродить среди живых? Это бессмыслица, обман. Но я вижу ее глаза, смотревшие на меня, когда она падала. Зеленые, как ее изумруды. Я оставлю ей памятный подарок, чтобы удовлетворить ее. И все закончится. Сегодня я снова смогу уснуть».

 Не смея остановиться, Меган продолжила читать дальше. Указания были очень простыми, очень четкими. Для человека, сходящего с ума от чудовищности своего преступления, Фергюс Кэлхун неплохо сумел сохранить присущие ему краткость и выразительность.

 Положив записку в карман, Меган поспешила покинуть комнату. Ей не пришло в голову потревожить Кэлхунов. Что-то заставляло ее закончить дело в одиночку. В сознании пронеслась мысль о том, что следует отправиться в ремонтируемую часть семейного крыла. Захватив ломик, стамеску и рулетку, она быстро взобралась по железным ступенькам лестницы, ведущей в башню Бьянки.

 Меган уже бывала в башне раньше и знала, что Бьянка любила подолгу стоять здесь у окна и смотреть на скалы, высматривая Кристиана. Что здесь, в этой комнате она плакала, мечтала здесь и умерла здесь же.

 Кэлхуны вернули комнате очаровательный вид — пышные, красочные подушки на диванчике у окна, изящные столики и фарфоровые вазы. Бархатная кушетка, хрустальная люстра — все здесь дышало нежным теплом и уютом.

 Бьянка была бы довольна.

 Меган закрыла за собой тяжелую дверь. Вооружившись рулеткой, она приступила к выполнению указаний Фергюса. Шесть футов от двери, восемь от северной стены.

 Не думая о разрушениях, которые она собиралась произвести, Меган скатала немного потускневший ковер с цветочным рисунком, а потом вставила стамеску между деревянными половицами.

 Это оказалась тяжелая, утомительная работа, от которой у Меган быстро заломило спину. Дерево было старым, крепким и толстым, отполированным до яркого блеска. Она нажимала на стамеску как на рычаг и тянула, нажимала и тянула, останавливаясь только для того, чтобы расслабить сведенные судорогой мышцы и, когда уже совсем стемнело, включить свет.

 Наконец, первая доска поддалась с протестующим скрипом. Если бы Меган обладала суеверным воображением, то подумала бы, что звук напоминает ей крик женщины. Обливаясь потом, она тихо обругала себя за то, что забыла фонарик. Стараясь не думать о пауках или о ком-то еще хуже, Меган опустила руку в образовавшееся отверстие.

 Ей показалось, что она нащупала край чего-то, но, как ни вытягивалась и ни напрягалась, Меган не могла это ухватить. Угрюмо вздохнув, она принялась отдирать следующую половицу.

 Проклиная занозы и свои нетренированные мышцы, Меган наконец удалось отодрать по ловицу. С кряхтеньем она отодвинула доску в сторону и, тяжело дыша, растянулась на животе, опустив руки в темную дыру.

 Пальцы нащупали металл. Меган чуть не плакала. Железная ручка выскальзывала из потной ладони, однако ей все же удалось вытянуть шкатулку и поставить себе на колени.

 Она оказалась не более одного фута в длину, фут в ширину и весила несколько фунтов[38]. За те годы, которые шкатулка пролежала под полом, она вся покрылась пылью и въевшейся грязью. Почти с нежностью Меган смахнула слой пыли. Ее пальцы нащупали замочек, и она уже хотела открыть старую шкатулку, но решительно отдернула руку.

 Эта вещь принадлежала не ей, и не ей было предназначено ее открыть.

 

 — Не могу себе представить, куда она могла запропаститься. — Аманда снова вошла в гостиную, беспокойно всплеснув руками. — Ее нет ни в ее кабинете, ни в спальне.

 — Она возилась в гардеробной, когда я видела ее последний раз. — Коллин отодвинула стакан. — Она взрослая женщина. Могла решить прогуляться.

 — Да, но… — Сюзанна умолкла, взглянув на Кевина. Нет причин беспокоить ребенка, напомнила она себе. То, что Меган никогда не опаздывала, вовсе не повод подозревать, будто с ней случилось нечто дурное. — Может быть, она в саду. — Сюзанна улыбнулась и протянула младенца Холту. — Я могу пойти посмотреть.

 — Я схожу, — поднялся Натаниэль. Он не верил, что Меган могла позабыть об их договоренности поужинать вместе и отправиться гулять в сад, но искать ее было лучше, чем волноваться впустую. — Если она придет, когда меня не будет… — Не успев договорить, он услышал ее шаги и взглянул на вход в гостиную.

 Волосы Меган были растрепаны, глаза широко раскрыты. Лицо и одежда перепачканы. И в то же время она ослепительно улыбалась.

 — Простите, я опоздала.

 — Меган, что случилось? — Слоан потрясенно уставился на нее. — Ты выглядишь так, будто валялась в канаве.

 — Не совсем. — Она улыбнулась и провела рукой по растрепанным волосам. — Я немного увлеклась и потеряла счет времени. Слоан, я позаимствовала твои инструменты. Они в башне.

 — В ба…

 Но Меган уже быстро пробежала через комнату, глядя на Коллин. Она присела у ног пожилой леди и поставила шкатулку ей на колени.

 — Я нашла нечто, принадлежащее вам.

 Коллин посмотрела, нахмурившись, на шкатулку, и ее сердце оглушительно забилось.

 — И почему это ты решила, что она принадлежит мне?

 Меган нежно взяла руку Коллин и положила на запылившуюся металлическую ручку шкатулки.

 — Он спрятал это под полом в башне, в ее башне, после того, как она умерла. — Тихий, спокойный голос Меган произвел в комнате эффект разорвавшейся бомбы. — Он написал, что она преследовала его. — Меган достала расшифрованное послание из кармана и положила на крышку шкатулки.

 — Я не могу прочесть это, — нетерпеливо заявила Коллин.

 — Я прочту для вас.

 Однако когда Меган снова взяла в руки листок бумаги, Коллин перехватила ее запястье:

 — Подожди. Пусть придет Коко. Я хочу, чтобы она была здесь.

 Пока все ждали Коко, Меган встала и подошла к Натаниэлю.

 — Это был код, шифр, — сообщила она ему и посмотрела на собравшихся в гостиной членов семейства. — Те цифры в конце тетради. Не понимаю, почему я не сообразила раньше… — Меган улыбнулась. — Я же изучала книгу так пристально, так внимательно. А сегодня вдруг поняла. Просто все поняла… — Прервавшись, она виновато взмахнула руками. — Простите. Я должна была рассказать вам, как только догадалась. Я просто не подумала.

 — Ты сделала то, что тебе суждено было сделать, — поправила ее Лайла. — Если вернуть шкатулку в семью предназначалось кому-то из нашего поколения, рано или поздно мы бы ее непременно получили.

 — Это как поиски сокровищ? — спросил Кевин.

 — Да. — Меган прижала его к себе, взъерошив мальчишке волосы.

 — Дорогая, у меня и правда сейчас совсем нет времени, — лепетала Коко, пока Аманда настойчиво тащила ее в комнату. — Сейчас самый разгар подготовки к ужину.

 — Сядь и помолчи, — строго произнесла Коллин. — Эта девчонка хочет нам кое-что прочесть. Дай своей тете выпить, — велела она Сиси. — Возможно, ей это очень понадобится. Сполосни мой бокал, раз ты уже встала. — Она подняла глаза, блестящие, как у птицы, на Меган. — Ну что же, приступай. Прочти это.

 Закончив читать, Меган взяла Натаниэля за руку. Она услышала судорожный вздох Коко и вздохнула сама. Проглотив слезы, она опустила страничку.

 — Итак… Я поднялась наверх и оторвала несколько половиц. И нашла это.

 Даже дети затихли, когда Коллин положила на шкатулку тонкие руки. Старческие пальцы вздрогнули, но постепенно успокоились, пока она возилась с защелкой и крышкой. Теперь у нее задрожали губы и наполнились слезами глаза. Пожилая дама достала из шкатулки маленькую овальную рамку, почерневшую от времени.

 — Фотография, — сказала она слабым голосом, — моей матери со мной, Шоном и Этаном. Она была сделана за год до ее смерти. Мы сидим в саду в Нью-Йорке. — Пожилая леди нежно погладила гладкое стекло рамки и протянула снимок Коко.

 — О, тетя Коллин. Это единственная фотография всех вас вместе, что у нас есть.

 — Она хранила ее на туалетном столике, чтобы каждый день иметь возможность смотреть на нее. Книга стихов. — Коллин вытащила толстый томик, любовно лаская его. — Это Йейтс[39]. Она обожала поэзию и читала мне его иногда, объясняя, что эти стихи напоминают ей об Ирландии. Брошь. — Коллин достала маленькую, простую эмалевую брошку с фиалками. — Мы с Шоном подарили ее ей на Рождество. Конечно, няня помогла нам ее купить, ведь мы были еще слишком маленькие. Она часто ее носила.

 Коллин бережно достала корсажные часы с марказитами, с застежкой в форме лука и резную нефритовую собачку, размером примерно с большой палец ее руки.

 Там были и другие маленькие сокровища — гладкий белый камешек, пара оловянных солдатиков, рассыпавшийся в пыль сухой цветок. И наконец, изящное колье из четырех жемчужных нитей, проспавшее десятилетия в черном бархатном мешочке.

 — Мои бабушка с дедушкой подарили эти жемчуга ей на бракосочетание. — Коллин провела пальцем по гладким, блестящим жемчужинам. — Мама сказала, что передаст мне колье в день моей свадьбы. Ему не нравилось, когда она носила жем чуга. Слишком простые, так он сказал. Слишком обычные. Жемчуга хранились у нее в бархатном мешочке в шкатулке со всеми драгоценностями. Она часто доставала их оттуда и показывала мне. Однажды сказала, что жемчуга, подаренные с любовью, ценнее бриллиантов, подаренных напоказ. Велела мне относиться к этим жемчугам как к самому большому сокровищу, так же как относилась к ним она, и часто носить их, потому что… — Голос Коллин дрогнул, и она потянулась к стакану, чтобы промочить горло. — Потому что жемчугам нужно тепло. — Несгибаемая леди закрыла глаза и застыла на стуле. — Я не сомневалась, что он продал колье, избавился от него вместе со всем остальным.

 — Вы устали, тетя Коллин. — К ней заботливо подошла Сюзанна. — Может быть, я отведу вас наверх? Принесу поднос с ужином?

 — Я не инвалид, — грозно выпалила Коллин, однако невольно взяла Сюзанну за руку и крепко ее сжала. — Я старая, но далеко не беспомощная. И уверяю вас, у меня достаточно ума, чтобы сделать кое-какие распоряжения. — Она вложила брошь в руку Сюзанны. — Она твоя. Хочу, чтобы ты ее носила.

 — Тетя Коллин…

 — Надень ее сейчас же. Надень. — Она легонько оттолкнула Сюзанну прочь и взяла в руки томик стихов. — Ты проводишь половину жизни в мечтах, — сказала она Лайле. — Мечтай же с этой книгой.

 — Спасибо. — Лайла присела, целуя ее.

 — Ты получишь часы, — заявила пожилая леди Аманде. — Ты единственная всегда беспокоишься о том, сколько сейчас времени. А ты, — отмахи ваясь от благодарностей Аманды, продолжила Коллин, обращаясь на сей раз к Сиси, — возьми нефрит, раз так любишь возиться с вещами, притягивающими пыль.

 Она подняла вверх брови, глядя на Дженни:

 — Ждешь своей очереди, не так ли?

 Дженни простодушно улыбнулась:

 — Нет, мадам.

 — Тебе я дам это. — Она вручила Дженни камешек. — Я была еще младше, чем ты, когда подарила его маме. Я думала, он волшебный. Возможно, так и есть.

 — Он очень красивый. — Восхищенная новым сокровищем, Дженни прижала его щеке. — Положу на свой подоконник.

 — Ей бы это понравилось, — мягко сказала Коллин. — Она хранила его на своем. — Резко закашлялась и вновь заговорила твердым голосом. — А вы, мальчики, возьмите это и не потеряйте. Они принадлежали моим братьям.

 — Круто, — прошептал Алекс, почтительно держа в руках тщательно выделанную фигурку солдатика. — Спасибо.

 — Спасибо, — эхом отозвался Кевин. — Прямо как сундук с сокровищами, — сказал он, улыбаясь тете Коллин. — А вы подарите что-нибудь тете Коко?

 — Ей достанется фотография…

 — Тетя Коллин. — Потрясенная, Коко потянулась за платком. — Правда, вы не должны…

 — …в качестве свадебного подарка. И не забудь меня поблагодарить.

 — Я очень благодарна. Просто не знаю, что сказать.

 — Пообещай, что отчистишь патину с рамки. — Тяжело опершись на палку, Коллин встала и подошла к Меган. — Ты выглядишь довольной собой.

 Сердце Меган переполняла гордость.

 — Да.

 Коллин несколько раз моргнула, стараясь отогнать выступившие на глазах слезы.

 — Так и должно быть. Ты храбрая девочка, Меган. И находчивая. Напоминаешь меня… Я была такой же много, много лет назад. — Она осторожно взяла в руки ожерелье, бережно перебирая блестящие жемчужные нити своими скрюченными пальцами.

 — Погодите. — Меган шагнула к ней. — Позвольте, я помогу вам их надеть.

 Коллин покачала головой:

 — Жемчугам нужна юность. Они для тебя.

 Потрясенная, Меган опустила руки.

 — Нет, вы не можете их просто так отдать. Бьянка предназначала жемчуга вам.

 — Она хотела, чтобы они переходили по наследству.

 — В семье. Они… они должны достаться Коко или…

 — Они достанутся тому, кому я захочу, — властно заявила Коллин.

 — Это неправильно. — Меган обвела глазами комнату в поисках поддержки, однако обнаружила лишь довольные улыбки.

 — А мне кажется, это абсолютно правильно, — прошептала Сюзанна. — Аманда?

 Аманда коснулась рукой часов, которые прикрепила на лацкан.

 — Полностью с тобой согласна.

 — Изумительно. — Коко опять промокнула платком глаза. — Просто изумительно.

 — Подходят ей поразительно, — согласилась Сиси и взглянула на Лайлу.

 — Они были предназначены ей судьбой. — Лайла подняла голову и посмотрела на Макса. — Только дураки противятся предназначению.

 — Значит, мы все согласны? — Сюзанна быстро обвела глазами собравшихся и получила одобрительные кивки от мужчин. — Решение принято.

 — Ха! — Несмотря на то что Коллин испытывала в этот момент неимоверную гордость, она грозно нахмурила брови. — Можно подумать, мне нужно ваше одобрение или неодобрение, чтобы распорядиться принадлежащей мне вещью. Возьми их. — Она вручила жемчуга Меган. — Ступай наверх и умойся. Ты похожа на трубочиста. Когда спустишься, хочу увидеть ожерелье на тебе.

 — Тетя Коллин…

 — Только не реви мне здесь. Делай, как я велела.

 — Пойдем. — Сюзанна взяла Меган за руку и повела из комнаты. — Я помогу тебе.

 Удовлетворенная тем, как она распорядилась содержимым шкатулки, Коллин снова уселась в кресло, стукнув палкой.

 — Так-так-так, ну и где же моя выпивка?

 

 Позднее, когда убывающая луна почти опустилась в море, Меган и Натаниэль шли по тропинке, ведущей к скалам. Легкий ветерок перешептывался с травой и дразнил горные цветы.

 На девушке было надето простое голубое летнее платье с широкой юбкой, развевавшейся по ветру. Жемчужины сияли, как маленькие луны, обрамляющие шею.

 — У тебя был особенный день, Меган.

 — У меня до сих пор голова идет кругом. Она все раздала, Натаниэль. Я не могу понять, как она могла отдать все эти вещи, которые так много значили для нее.

 — Она чертовски потрясающая женщина. Наделенная особым даром распознавать магию.

 — Магию?

 — Моя практичная, приземленная Меган. — Нэйт буквально тянул ее за руку, пока они не сели вместе на скалу, устремив взгляд на пенящиеся внизу волны. — Разве тебя не удивило хотя бы на мгновение, почему каждый дар оказался столь идеально уместным и подходящим? Почему восемьдесят лет назад Фергюс Кэлхун выбрал именно эти вещи, чтобы спрятать? Брошь с цветком для Сюзанны, часы для Аманды, Йейтса для Лайлы и нефрит для Сиси? Фотографию для Коко?

 — Совпадение, — пробормотала Меган, однако в голосе ее звучали сомнения.

 Натаниэль лишь улыбнулся и поцеловал ее.

 — Ростки судьбы взращены на поле совпадений…

 — А жемчуга?

 — Именно. — Он дотронулся до них пальцем. — Символ семьи, благоденствия, невинности. Они очень идут тебе.

 — Они… Я знаю, я должна была найти способ отказаться от колье, но когда Сюзанна надела его на меня — там, наверху, — оно так подошло мне, будто всегда было моим.

 — Так и есть. Спроси себя, почему именно ты нашла жемчуга, почему за все те многие месяцы, пока Кэлхуны искали изумруды, никто из них не обнаружил ни малейшего намека на спрятанную шкатулку. Книга Фергюса нашлась после того, как ты переехала в Башни. А этот цифровой шифр? Кто лучше разгадает его, чем наш логичный дипломированный бухгалтер?

 Меган покачала головой и усмехнулась:

 — Я не могу этого объяснить.

 — Тогда просто прими как данность.

 — Волшебный камень для Дженни, оловянные солдатики для мальчиков. — Она положила го лову Натаниэлю на плечо. — Знаешь, у меня не получается спорить с таким совпадением. Или с судьбой. — Умиротворенная, Меган закрыла глаза, позволяя легкому ветерку ласкать ее ще ки. — Трудно себе представить, что всего лишь несколько дней назад я с ума сходила от волнения. Ведь ты нашел Кевина где-то неподалеку отсюда, да?

 — Да. — Нэйт подумал, что лучше будет не нарушать ее душевного спокойствия и не упоминать про рискованный и опасный спуск на утес. — Я следовал за птицей.

 — Птицей? — С выражением озадаченности на лице Меган резко подняла голову. — Как странно. Кевин рассказал мне о птице. Белоснежной птице с зелеными глазами, которая оставалась с ним всю ту ночь. У него хорошее воображение.

 — Птица была на самом деле, — заметил Натаниэль. — Белая чайка с изумрудными глазами. Глазами Бьянки.

 — Но…

 — Просто прими магию такой, какая она есть, и там, где ты ее видишь. — Он положил ей руку на плечо, прижимая к себе, и они оба погрузились в спокойное блаженство, наслаждаясь гулким шепотом волн. — А ведь у меня для тебя кое-то есть, Меган.

 — М-м-м? — Она чувствовала себя очень удобно и протестующее застонала, когда он отодвинулся.

 Натаниэль залез в карман пиджака и вытащил оттуда кипу бумаг.

 — Придется потрудиться, чтобы прочесть их при этом свете.

 — Что это? — Меган удивленно взяла в руки бумаги. — Еще чеки?

 — Не-а. Это договор страхования жизни.

 — А… Ради всего святого, ты не должен таскать его с собой. Его следует положить в депозитную ячейку в банке или в сейф. Несгораемый.

 — Помолчи.

 Нервы Нэйта были натянуты до предела. Он вскочил, подошел к краю обрыва и столь же стремительно вернулся обратно.

 — Вот договор медицинского страхования, мой ипотечный договор, парочка долговых обязательств. И этот проклятый киох.

 — Киох. — Меган держала бумаги так, будто это были бриллианты. — Ты заполнил форму.

 — Я могу быть практичным, если это нужно. Ты хотела страховки и ценные бумаги — я предоставил тебе эти бумаги. Здесь огромное количество цифр — считай себе на здоровье.

 Она сжала губы.

 — Ты сделал это для меня.

 — Я все сделаю для тебя. Ты предпочитаешь, чтобы я вкладывался в муниципальные облигации, а не бился с драконами? Замечательно.

 Меган смотрела, как он стоит перед ней, море и небо за его спиной, ноги широко расставлены, будто сражается с качкой на палубе корабля, глаза сияют силой, побеждающей тьму. И на лице — поблекшие синяки и ссадины.

 — Ты победил своего дракона много лет назад, Натаниэль. — Чтобы хоть чем-то занять руки, она разгладила смявшиеся бумаги. — Я же боялась встретиться лицом к лицу со своим.

 Поднявшись, Меган подошла к Нэйту и положила бумаги к нему в карман.

 — Тетя Коллин сегодня залучила меня в уголок. Наговорила мне множество всего о том, что я слишком разумна, чтобы рисковать. Что никогда не сделаю ошибку, позволив мужчине занять слишком важное место в своей жизни. Что предпочту остаться одна, но не отдам никому своего сердца, своего доверия. Это расстроило и испугало меня. Мне понадобилось время, чтобы понять: а ведь она этого и добивалась! Хотела, чтобы я взглянула на себя со стороны.

 — И ты взглянула?

 — Задача оказалась непростой. Не все из того, что я увидела, мне понравилось, Натаниэль. Все эти годы я убеждала себя, что я сильная и уверенная в себе женщина. А в итоге позволила кому-то столь незначительному омрачить свою жизнь и жизнь Кевина. А думала, что защищаю сына и себя.

 — На мой взгляд, ты проделала чертовски хорошую работу.

 — Слишком хорошую в каком-то смысле. Я полностью закрылась, думая, что так безопаснее. — Она потянулась к нему и дотронулась рукой до его щеки. — Я так боялась того чувства, которое к тебе испытываю. Но теперь все позади. Я люблю тебя, Натаниэль. И не важно, магия это или судьба, совпадение или чистая удача. Просто я счастлива, что нашла тебя.

 Меган потянулась к нему, вся отдавшись сладкой свободе поцелуя, аромату моря, обещаниям его ладоней.

 — Мне не нужно пенсионных страховых планов или договоров страхования жизни, Натаниэль, — прошептала она. — Нет, это вовсе не значит, что ты не должен этим заниматься. Это очень важно для тебя… Ну вот, ты опять надо мной смеешься! Прекрати.

 — Я от тебя без ума. — Все еще улыбаясь, Натаниэль схватил ее в охапку и закружил в головокружительном танце.

 — Это сумасшествие. — Она попыталась перевести дыхание и крепко вцепилась в него. — Мы упадем со скалы.

 — Только не сегодня. Сегодня с нами ничего не может случиться. Неужели ты не чувствуешь? Мы сами часть всей этой магии, ее творения и творцы одновременно. — Нэйт поставил ее на ноги и обнял так крепко, что даже малейший ветерок не мог проскользнуть между ними. — Я люблю тебя, Мег, но будь я проклят, если собираюсь опуститься здесь перед тобой на одно колено.

 Она внезапно замерла на месте.

 — Натаниэль, я не думаю…

 — Хорошо. И не думай. Просто послушай. Я несколько раз обошел вокруг света и за десять лет повидал больше, чем большинство людей за всю жизнь. Но я должен был вернуться домой, чтобы найти тебя. Не говори ничего, — прошептал он. — Присядь.

 Нэйт усадил ее на скалу и сам сел рядом.

 — У меня есть для тебя нечто большее, чем эти бумажки. Они так, ерунда, просто для того, чтобы проложить дорожку к твоему сердцу. Взгляни сюда, — сказал он и достал их кармана коробочку. — А потом скажи мне, что это не было предопределено.

 Меган открыла футляр дрожащими пальцами и с удивленным возгласом перевела на Нэйта взгляд.

 — Это жемчуг, — едва слышно прошептала она.

 — Я собирался остановиться на традиционных бриллиантах. Мне казалось, так будет правильно. Но когда я увидел это, то понял… — Натаниэль достал лежавшую в футляре вещицу. — Совпадение?

 — Я не знаю. Когда ты это купил?

 — На прошлой неделе. Все думал о том, как мы гуляли здесь с тобой вдвоем в тот первый раз. Луна и звезды. — Он внимательно посмотрел на кольцо. Одна-единственная сияющая жемчужина в окружении маленьких, сверкающих бриллиантов. — Луна и звезды, — повторил Натаниэль, беря ее за руки. — Вот что я хочу подарить тебе, Меган.

 — Натаниэль. — Она пыталась убедить себя, что их отношения развиваются слишком быстро, слишком безрассудно, но мысли летели прочь. — Это восхитительно.

 — Это было суждено. — Он поцеловал ее. — Так же как и мы были суждены друг другу. Выходи за меня замуж, Меган. Начни со мной новую жизнь. Позволь мне быть отцом Кевина и наших будущих детей. Позволь мне состариться, любя тебя.

 Меган никак не могла призвать на помощь логику или задуматься о причинах, по которым им следовало бы подождать. Поэтому сказала то, что давно уже нашептывало ей сердце.

 — Да. Да всему, что ты говорил. — Ослепительно улыбаясь, Меган бросилась к нему на шею. — О, Натаниэль. Да, да, да…

 Он крепко зажмурил глаза от радости и облегчения.

 — Ты уверена, что не хотела бы выразиться поточнее?

 — Я уверена. Я так уверена. — Отклонившись назад, она протянула ему свою руку. — Пожалуйста. Я хочу луну и звезды. Я хочу тебя.

 Нэйт надел кольцо на изящный пальчик.

 — И ты получила меня, милочка.

 И когда он снова прижал к себе будущую жену, на краткий миг Натаниэлю показалось, будто рядом раздался едва различимый, похожий на женский вздох…