• Братья Куин, #1

11

 В солнечное субботнее утро мотаться по запруженным народом улицам и магазинам? Одна эта мысль привела Этана в состояние, близкое к ужасу. В такую погоду его место – в заливе.

 – Не понимаю, почему мы все должны ехать! – возмущался Этан.

 Кэм, добравшийся до джипа первым и захвативший переднее сиденье, обернулся и снисходительно пояснил:

 – Потому что это касается нас всех. Нам необходим старый амбар Клермонта: нужно же где-то строить яхты. А раз так, значит, надо заключать сделку.

 – Все это полнейшее безумие, – пробормотал Филип, поворачивая на Маркет-стрит.

 – Нельзя начинать дело, если негде его начинать, – возразил Кэм, приводя единственный довод, казавшийся ему неоспоримым.

 – Ты просто не понимаешь, во что мы ввязываемся! Лицензии, налоги, материалы… Помилуй Бог! Инструменты, реклама, подключение телефона и факса, бухгалтерия?

 – Вот ты и позаботишься обо всем этом, – Кэм беспечно пожал плечами. – Как только подпишем контракт об аренде и купим парню ботинки, можешь приступать.

 – Я?!

 Возмущенный вопль Филипа слился с бормотанием Сета:

 – Мне не нужны эти чертовы ботинки.

 – Этан нашел первого заказчика, я откопал здание. Так что тебе придется заняться бумажками. Согласись, это справедливо. – Кэм повернулся к Сету: – А ты получишь свои чертовы ботинки!

 – Не понимаю, по какому праву ты распоряжаешься, – заметил Филип.

 Кэм только мрачно рассмеялся.

 – Я тоже не понимаю.

 Вообще-то здание, принадлежавшее Клермонту, можно было назвать амбаром только из-за его размеров. В середине восемнадцатого века оно служило табачным складом. Но после Войны за независимость британские торговые суда перестали заходить в Сент-Кристофер и процветавшие ранее коммерсанты разорились.

 Оживлением, начавшимся в конце девятнадцатого века, городок был обязан заливу. С внедрением новейших способов консервирования открылся общеамериканский устричный рынок, и Сент-Крис пережил второе рождение, а старый табачный склад переоборудовали в упаковочный цех. Правда, вскоре устричные отмели истощились, и здание начали сдавать в аренду в качестве хранилища. Однако в последние пятьдесят лет оно чаще пустовало, чем использовалось по назначению.

 Снаружи вид был довольно неприглядный: побитые непогодой кирпичные стены, выкрошившаяся известка, просевшая крыша. Окна редкие, маленькие и страшно грязные. К тому же большинство из них было разбито.

 – Что и говорить, выглядит перспективно! – Филип, с первого взгляда воспылавший ненавистью к возможному приобретению, остановил машину на изрытой площадке у боковой стены.

 – Нам необходимо просторное помещение, – напомнил Кэм. – И оно вовсе не обязано быть красивым.

 – При чем здесь красота?! Разве ты не видишь, что это за развалюха?

 Этан никогда не полагался на первое впечатление. Он деловито вылез из машины, подошел к ближайшему окну, протер его носовым платком и заглянул внутрь.

 – Места достаточно. В задней стене – грузовые ворота, ведущие на пристань. Это уже хорошо. Конечно, придется немного поработать…

 – Немного? – Филип через плечо Этана вгляделся в сумрак. – Здесь наверняка все кишит термитами и грызунами! И полы давно прогнили.

 – Не забудь упомянуть об этом в разговоре с Клермонтом – скостим арендную плату. – Недолго думая, Кэм выбил локтем треснувшее стекло другого окна. – Похоже, нам удастся войти.

 – Взлом и незаконное проникновение? – Филип покачал головой. – Отличное начало! Кэм подцепил пальцем жалкий шпингалет.

 – Все равно оно уже было разбито. Я быстро. Он протиснулся внутрь и исчез.

 – Здорово! – воскликнул Сет и, пока его не успели остановить, тоже влез в окно.

 – Прекрасный пример мы ему подаем. – Филип потер ладонью лоб и отчаянно пожалел, что бросил курить.

 – Посмотри на это с другой стороны. Мы могли взломать замок. Но мы этого не сделали.

 – Гениальное оправдание! Послушай, Этан, мы должны как следует все обдумать. Почему мы не можем построить первую яхту у тебя? Как только начнем арендовать помещение и встанем на учет в налоговой инспекции, мы обречены.

 – А чем, собственно, нам это грозит? Ну потратим немного времени и денег. Думаю, у нас достаточно и того, и другого. – Изнутри раздался смех Кэма и Сета, многократно отраженный от стен. – Да еще, может, и повеселимся.

 Вздохнув, Этан тоже полез в окно, прекрасно зная, что Филип хоть и поворчит, но последует за ним.

 – Я видел крысу! – восхищенно сообщил им Сет. – Такая здоровая!

 – Вот, я же говорил, – пробормотал Филип, угрюмо оглядывая тускло освещенное помещение.

 – Придется завести пару кошек, – Этан пожал плечами. – Они злее котов.

 Он посмотрел на высокий потолок. Вода, беспрепятственно проникавшая сквозь дырявую крышу, не пожалела стропила. Перекрытие сохранилось, но лестница, ведущая наверх, совершенно развалилась; гниль проела обшарпанные деревянные полы. Конечно, понадобится значительный ремонт и изнурительная уборка, но помещение было действительно очень просторным.

 Этан позволил себе помечтать. Запах машинного масла и стружки, летящей из-под пилы, стук молотка, скрип такелажа, блеск меди… Он уже мысленно видел, как косые лучи солнца проникают в отмытые окна и скользят по каркасу шлюпа.

 – Думаю, надо будет отгородить уголок для офиса, – говорил Кэм, пока Сет с восторженными криками носился туда-сюда, обследуя помещение. – Для начала нам понадобятся проект, чертежи и все такое.

 – Это мусорная свалка, – заметил Филип.

 – Зато дешевле достанется. Конечно, придется вложить пару тысяч в ремонт…

 – Легче сровнять все с землей и построить заново.

 – Фил, постарайся обуздать свой буйный оптимизм. – Кэм повернулся к Этану: – А ты что думаешь?

 – Сойдет.

 – Сойдет?! Да эта развалюха в первый же день обрушится нам на головы! – В этот момент огромный паук – не меньше китайской декоративной собачонки – заполз на носок его ботинка. – Дайте мне пистолет, – процедил Филип сквозь зубы.

 Кэм рассмеялся и хлопнул брата по спине.

 – Поехали к Клермонту.

 Стюарт Клермонт, маленький человечек с недовольно поджатыми губами и злыми глазками, владел несколькими зданиями в Сент-Кристофере и, по большей части, не мешал им приходить в упадок. Если жильцы жаловались очень уж громко, он неохотно чинил водопровод и отопление или латал крышу. Клермонт свято верил в необходимость откладывать деньги на черный день, но каждый новый день не казался ему настолько «черным», чтобы добровольно расстаться хоть с одним центом.

 Несмотря на скупость Клермонта, в его дом на Ойстер-Шел-Лейн можно было бы водить экскурсии. Как сказал бы вам любой житель Сент-Криса, жена Стюарта, Нэнси, могла заставить плясать под свою дудку кого угодно. А здесь командовала именно она.

 Ковер во всю ширину гостиной, толстый и мягкий, стены, оклеенные дорогими обоями. Правда, аляповатые шторы резали глаз, зато гармонировали с не менее аляповатой обивкой диванов и кресел. По всей комнате были расставлены отполированные до блеска столики вишневого дерева.

 Все в доме Клермонта стояло строго на своем месте. Каждая комната выглядела как журнальная картинка: столь же безжизненно и неуютно.

 – Итак, вы заинтересовались амбаром? Растянув губы в улыбке, Клермонт провел гостей в свой кабинет – роскошный, в английском стиле. Обшитые темным деревом стены были украшены гравюрами с охотничьими сценами, перед письменным столом с медными замками и ручками стояли мягкие кожаные кресла цвета портвейна; обстановку дополнял облицованный кирпичом старинный камин.

 Телевизор с огромным экраном казался удивительно неуместным и в то же время очень типичным.

 – Как одним из вариантов, – ответил Филип на вопрос хозяина: по дороге братья решили, что переговоры будет вести именно он. – Признаться, мы только начали подыскивать помещение.

 – Потрясающее местечко! – Клермонт сел за свой стол и указал посетителям на кресла. – Этот амбар был свидетелем массы исторических событий.

 – Не сомневаюсь, но в данном случае нас интересует не история. Там все прогнило насквозь.

 – Ерунда! – Клермонт отмахнулся от навета короткопалой рукой. – Этот амбар простоит еще сто лет. Вы, ребята, собираетесь начать какое-то дело?

 – Мы только обдумываем этот вопрос.

 – Понятно. – Клермонт не стал спорить, хотя прекрасно понимал, что эта троица не сидела бы сейчас перед ним, если бы они еще ничего не решили. – Ну что же, давайте поговорим. Может быть, мальчик хочет погулять?

 – Нет, не хочет, – без улыбки сказал Кэм. – Мы все будем разговаривать.

 Так вот как обстоят дела! Стюарта прямо распирало – так хотелось поговорить с Нэнси. Он прекрасно разглядел мальчишку, и только слепой идиот не увидел бы на этом детском лице глаза Рэя Куина. «Похоже, святой Рэй все-таки поскользнулся!» – злобно подумал Клермонт. Он уже предвкушал, какое удовольствие получит, объясняя людям, кто есть кто.

 – Я подыскиваю арендатора на пять лет, – сказал он Филипу, правильно рассчитав, с кем вести переговоры.

 – На данном этапе нас интересует годовая аренда с правом продления на семь лет. Разумеется, мы рассчитываем на полный ремонт до того, как вступим в свои права.

 – Ремонт? – Клермонт откинулся на спинку стула. – Ха-ха. Такое прочное здание еще поискать!

 Филип не обратил на его слова ни малейшего внимания.

 – Кроме того, необходимо пригласить сан-инспекцию и провести дезинфекцию.

 – Уверяю вас, там нет никаких насекомых.

 – Замечательно, – улыбнулся Филип. – Тогда будет достаточно санинспекции. И какова же арендная плата?

 Клермонт был раздражен, к тому же он всегда презирал Рэя Куина и потому взвинтил цену на амбар, несмотря на то что считал его камнем на своей шее.

 – Две тысячи долларов в месяц.

 – Что?!.. – задохнулся Кэм, но прежде, чем он успел высказать свое мнение, Филип поднялся.

 – В таком случае нет смысла напрасно тратить ваше время. Спасибо, что согласились принять нас.

 – Подождите, подождите, – Клермонт ощутил легкую панику: он осознал, что выгодная сделка выскальзывает из его цепких пальцев. – Я же не сказал, что это окончательная цифра. В конце концов, я знал вашего отца… – Он улыбнулся Сету, почти не разжимая губ. – Знал его больше двадцати пяти лет. Я бы чувствовал себя неловко, если бы не предоставил его… сыновьям небольшую скидку.

 – Прекрасно, – Филип снова уселся, с трудом подавив желание потереть руки. В восторге от возможности проявить свое искусство, он забыл все возражения против этой сделки.

 – Что я наделал, будь я проклят? – Тридцать минут спустя Филип, уже сидя в своем джипе, изо всех сил стукнул кулаком по рулю.

 – Я бы сказал, чертовски удачная сделка! – Этан похлопал Фила по плечу. На этот раз он добрался до джипа раньше Кэма и поэтому восседал на переднем сиденье. – Ты вдвое уменьшил первоначальную цену и заставил этого скупердяя согласиться заплатить почти за весь ремонт, если мы сделаем его сами. А главное – ты настолько сбил его с толку, что он пошел на это… Как ты сказал? Ах да: оговорка о неизменной арендной плате при условии продления аренды на семь лет.

 – И чего мы в результате добились? За год мы заплатим двенадцать тысяч долларов – и это без учета коммунальных услуг – за выгребную яму.

 – Да, но это наша яма! – Вполне удовлетворенный сделкой, Кэм вытянул ноги – вернее, попытался их вытянуть. – Этан, подвинь вперед сиденье. Я тут совсем зажат.

 – Обойдешься. Фил, может, высадишь меня у амбара? Начну прикидку, а на обратном пути заберете меня.

 – Мы едем в торговый центр, – напомнил ему Кэм.

 – Мне не нужны эти чертовы ботинки! – снова заныл Сет, но скорее по привычке, чем от недовольства.

 – Ты получишь ботинки и пострижешься, черт побери! Мы все едем в этот чертов магазин.

 – Лучше получить кирпичом по голове, чем ехать в торговый центр в субботу, – проворчал Этан и натянул кепку на глаза. Ему противно было даже думать об этом.

 – Когда начнешь работать в том крысятнике, на тебя свалится тонна кирпичей, – заметил Филип.

 – Если я должен стричься, пусть и все стригутся!

 Кэм взглянул на недовольное лицо Сета.

 – Ты думаешь, что в этом суть демократии? Чушь. Вернись с небес на землю, парень. Тебе десять лет.

 – Кстати, тебе действительно не мешало бы постричься, – поворачивая на шоссе, ведущее к северу от Сент-Криса, Филип встретился взглядом с Кэмом в зеркале заднего вида, – у тебя волосы гораздо длиннее, чем у него.

 – Заткнись, Фил! Этан, будь ты проклят, отодвинь свое сиденье!

 В ответ на столь вежливую просьбу Этан вызывающе вытянул ноги и чуть-чуть откинул назад спинку своего кресла.

 – Ненавижу торговый центр. Там полно народа. Кстати, Пит – парикмахер – все еще работает на Маркет-стрит.

 – Да, и каждый, кто выходит от него, похож

 на Бобра Работягу. – Кэм отчаянно лягнул переднее сиденье.

 – Убери ноги с моей обивки, – предупредил Филип. – Или пойдешь в этот треклятый магазин пешком.

 – Пусть он подвинется. Скажи ему.

 – Раз уж мне не открутиться от ботинок, я сам их выберу, – заявил Сет. – Обещайте, что не будете вмешиваться.

 – Если я плачу за ботинки, ты будешь носить то, что я скажу! И носить с удовольствием.

 – Я сам могу купить эти вонючие ботинки. У меня есть двадцать долларов. Кэм коротко рассмеялся.

 – Очнись, парень! В наше время за двадцатку нельзя купить даже приличные носки.

 – Можно, если не гоняться за ярлыком какого-нибудь знаменитого модельера, – возразил Этан. – Это тебе не Париж.

 – Ты уже лет десять не покупал приличную обувь, – отозвался Кэмерон. – И если ты немедленно не отодвинешь это сволочное сиденье, я…

 – Заткнитесь! – взорвался Филип. – Немедленно заткнитесь, или – клянусь! – я съеду на обочину и столкну вас вашими проклятыми лбами. О Боже… – Он снял одну руку с руля и потер глаза. – Я говорю, как мама… Ладно, черт с вами. Убейте друг друга. Я вышвырну ваши трупы на стоянке торгового центра и сбегу в Мексику. Научусь плести коврики, буду продавать их на пляже в Косумеле и наконец-то обрету душевный покой. Я сменю имя на «Рауль», и никто никогда не узнает, что я был связан родством с бандой идиотов.

 Сет почесал живот и повернулся к Кэму:

 – Он всегда так выступает?

 – Довольно часто. Правда, иногда он собирается стать Пьером и жить в парижской мансарде, но это то же самое.

 – Фантастика! – прокомментировал Сет. Он достал из кармана пластинку жвачки, развернул и сунул в рот. Покупка новых башмаков превращалась в веселое приключение.

 Сет остановил свой выбор на кроссовках, и братья скрепя сердце согласились. Очевидно, этим все и закончилось бы, но Кэм заметил, что джинсы Сета протерлись на заднице почти до дыр. Было решено, что, раз уж они здесь, вероятно, стоит купить мальчишке джинсы, а еще лучше – две пары.

 Кэм не сомневался, что, если бы Сет не ворчал так занудно, примеряя джинсы, он не почувствовал бы себя просто обязанным заставить парня перемерить еще кучу рубашек, шорт и ветровок. И каким-то образом получилось так, что – кроме всего прочего – они вышли из торгового центра с тремя бейсбольными кепками, фуфайкой с символикой бейсбольной команды и светящейся в темноте пластмассовой летающей тарелкой. Но когда Кэм пытался вспомнить, где именно совершил ошибку, все сливалось в круговорот бесконечных вешалок, гомон недовольных голосов и жужжание кассовых аппаратов.

 Как только джип остановился перед домом, псы восторженно бросились встречать хозяев.

 Это было бы очень мило, если бы оба не воняли дохлой рыбой.

 Изрыгая угрозы и проклятья, мужчины скрылись в доме, захлопнув дверь перед носом оскорбленных в самых лучших чувствах собак.

 Затрезвонил телефон.

 – Кто-нибудь, возьмите трубку, – взмолился Кэм. – Сет, отнеси свой хлам наверх, а потом искупай этих вонючих псов.

 – Обоих? – Предложение Кэма привело Сета в восторг, но он счел своим долгом поворчать. – И почему это должен делать я?

 – Потому что я так сказал, – Кэма самого затошнило от убогости этого категоричного ответа. – Шланг за домом. Господи, как я хочу пива!

 Но поскольку не было сил даже дойти до кухни, он упал в ближайшее кресло и уставился в пустоту остекленевшим взглядом. Если еще когда-нибудь ему придется ехать в торговый центр, то уж лучше он пустит себе пулю в лоб и покончит с этим.

 – Звонила Анна, – небрежно бросил Филип, возвращаясь в гостиную.

 – Анна? Боже, ведь сегодня суббота, – Кэм не смог сдержать стон. – Мне определенно необходимо переливание крови…

 – Она просила передать тебе, что сама позаботится об ужине.

 – Правда? Отлично. Мне надо привести себя в чувство. Ребенок сегодня на тебе и Этане.

 – На Этане, – поправил Филип. – У меня самого свидание. – Но он тоже упал в кресло и закрыл глаза. – Еще нет и пяти часов, а мне хочется заползти в постель и забыться. А ведь есть люди, которые каждый день ходят по магазинам!

 – Теперь ему одежды хватит на год. Если придется заниматься этим только раз в год, то, пожалуй, мы выживем.

 Филип открыл один глаз.

 – У него есть одежда на лето. А что будет осенью? Свитера, куртки, сапоги… И он ведь обязательно вырастет из всего, что мы сегодня накупили.

 – Этого нельзя допустить, – забеспокоился Кэм. – Должны быть какие-то пилюли или еще что-то… А может быть, у него уже есть теплая куртка?

 – Когда он здесь появился, у него не было ничего, кроме того, во что он был одет. И папа не успел почти ничего купить.

 – Ладно, мы подумаем об этом позже. Гораздо позже! – Кэм закрыл глаза и надавил пальцами на веки. – Кстати, ты видел, как Клермонт смотрел на него? Как мерзко блестели эти глазки-пуговки?

 – Видел. Он наверняка начнет болтать, и его не остановишь. Мы тут ничего не можем сделать.

 – Как ты думаешь, парень что-нибудь знает? О том, кто его отец?

 – Понятия не имею. Он со мной не откровенничает. Но в понедельник я поинтересуюсь ходом расследования – проверю, нашли ли его мать.

 – Напрашиваешься на неприятности?

 – У нас уже неприятностей хоть отбавляй. Единственный способ избавиться от них – это собрать информацию. Но я уверен: если окажется, что Сет – Куин по крови, мы справимся и с этим.

 – Отец не стал бы причинять маме такую боль. Брак для них обоих был самым главным в жизни. Они не были способны на измену.

 – Я думаю, если бы он оступился, то сказал бы ей, – в это Филип твердо верил. – И они бы нашли выход. Ведь когда Сет родился, мама была еще жива.

 – Он не мог оступиться, – тихо сказал Кэм. – Знаешь, чему я научился у них? Если ты женишься, если даешь кому-то такую клятву, то это на всю жизнь. Мне кажется, кстати, что именно поэтому мы все трое до сих пор не женаты.

 – Возможно. Но, что бы мы ни думали, нельзя игнорировать все эти разговоры, подозрения. А если страховая компания откажется оплатить отцовский полис, мы здорово увязнем. Особенно теперь, когда подписали контракт об аренде той дыры.

 – Выкрутимся. Удача начинает поворачиваться к нам лицом.

 – Неужели? – Филип насмешливо изогнул бровь. – С чего ты взял?

 – Я собираюсь провести вечер с одной из самых сексапильных женщин на этой планете – и теперь удача мне точно не изменит. – Поднимаясь по лестнице, Кэм оглянулся: – Не дожидайся меня, братишка, и ложись спать.

 Войдя в свою комнату, Кэм услышал шум на заднем дворе. Он подошел к окну и выглянул. Саймон стоически терпел, пока Сет мылил его, а Глупыш испуганно лаял на небрежно брошенный шланг, из которого хлестала вода.

 Конечно, парень был в новых кроссовках, уже промокших и испачканных. Но зато он смеялся, как сумасшедший! До этого момента Кэм не подозревал, что мальчик умеет так смеяться, что может быть таким безоглядно счастливым и вести себя как глупый щенок.

 Саймон яростно затрясся, разбрызгивая вокруг воду и мыльную пену. Сет попятился, поскользнулся на мокрой траве, с хохотом упал на спину и продолжал хохотать, когда обе собаки прыгнули на него. Они возились в воде, грязи и мыльной пене, пока все трое не промокли насквозь.

 Кэм стоял у окна и наблюдал за ними, улыбаясь во весь рот.

 Эта картина все еще стояла перед его глазами, когда он шел по коридору к квартире Анны. Кэм решил, что непременно расскажет ей об этом за ужином. Ему хотелось поделиться с ней, а кроме того, он был уверен, что это порадует ее не меньше, чем романтическая трапеза со свечами в каком-нибудь дорогом ресторане.

 И розы, купленные по дороге, не помешают. Кэм понюхал их. Если он действительно знаток женских душ, то не мог ошибиться. Он готов был держать пари, что Анна Спинелли обожает желтые розы.

 Не успел он постучать к Анне, как распахнулась дверь напротив.

 – Привет, должно быть, вы и есть «новый молодой человек»?

 – Привет, миссис Харделмэн. Мы встречались несколько дней назад.

 – Нет, не встречались. Это была моя сестра.

 – О… – Кэм осторожно улыбнулся. Старушка была точной копией женщины, выскочившей тогда из этой двери, вплоть до розового шелкового халата. – Э… как поживаете?

 – Вы принесли Анне цветы? Ей понравится. Мой возлюбленный всегда приносил мне цветы, и мой Генри, упокой Господь его душу, приносил мне лилии каждый год в мае. В следующем месяце подумайте о лилиях, молодой человек. Конечно, если Анна не прогонит вас. Она всех прогоняет, но, может быть, вас решит сохранить.

 – Да, – Кэм попытался улыбнуться, хотя при словах «вас решит сохранить», его сердце перестало биться. – Может быть…

 Поддавшись порыву, он вытащил одну розу и с легким поклоном преподнес старой даме.

 – Ой! – Девичий румянец окрасил морщинистое лицо. – О Господи. Как приятно. Как мило. Ну, будь я на сорок лет моложе, я бы поборолась с Анной за вас. – Она кокетливо подмигнула. – И я бы победила!

 – Не сомневаюсь, – Кэм тоже подмигнул и ухмыльнулся. – Э… передайте привет… сестре.

 – Желаю хорошо провести вечер. Непременно потанцуйте, – добавила старушка, закрывая дверь.

 – Отличная мысль!

 Посмеиваясь, Кэм постучал. Когда Анна открыла дверь, он почувствовал, что готов проглотить ее целиком, – такой сексуальной она выглядела. Кэм решил, что танцы должны начаться немедленно, подхватил ее и закружил по комнате под пульсирующий классический рок. А когда Анна рассмеялась и споткнулась, он резко опрокинул ее, поддержав спину рукой, как в танго.

 – Привет! – Наслаждаясь легким головокружением, Анна засмеялась. – Что ты делаешь?! Ты сбил меня с ног…

 – Чего и добивался. Мне хотелось лишить тебя равновесия – душевного и физического.

 Кэм наклонился, и Анне показалось, что его поцелуй растопил ее, как восковую свечу.

 – Давай-ка опустим занавес, – пробормотала она и, с трудом дотянувшись до двери, захлопнула ее.

 – Молодец, – Кэм медленно поднял ее, продолжая прижимать к себе. – Твоя соседка сказала, что я должен потанцевать с тобой.

 – Так вот что это было! – Анна очень удивилась, что еще не дымится.

 – Это было только несколько пробных па. – Кэм поймал зубами ее нижнюю губу, слегка потянул и отпустил. – Станцуем танго, Анна?

 – Я думаю, танго нам лучше пропустить. – Высвобождаясь из объятий Кэма, Анна прижала руку к сердцу, чтобы не дать ему выскочить из груди. – Ты принес мне цветы! – Она взяла букет и спрятала в нем лицо. – Думаешь, я обожаю розы в бутонах?

 – Да.

 – Ты совершенно прав. – Она засмеялась. – Я поставлю их в воду, а ты пока можешь налить нам вина. Я открыла бутылку. Посмотри на стойке. Бокалы там же.

 – Хорошо. Я… – Кэм увидел сверкающую кастрюльку на плите и деревянное блюдо с разнообразными итальянскими закусками на столе. – Что все это значит?

 – Ужин. – Анна нагнулась к шкафчику в поисках вазы. – Разве Филип не передал тебе, что я звонила?

 – Когда он сказал, что ты позаботишься об ужине, я решил, что у тебя есть какой-то ресторанчик на примете и ты хочешь сама заказать столик. – Кэм схватил фаршированный гриб с блюда, попробовал и блаженно вздохнул. – Я не думал, что ты будешь готовить для меня.

 – Я люблю готовить, – просто сказала она, наполняя водой бледно-розовую вазу. – А кроме того, мне показалось, что будет лучше остаться наедине.

 Кэм судорожно сглотнул.

 – С этим трудно спорить. Так что у нас на ужин?

 – Спагетти со знаменитым красным соусом семейства Спинелли.

 Анна взяла из его рук бокал «Мерло». Ее лицо чуть раскраснелось от жара плиты. На ней было платье цвета спелых персиков, облегающее фигуру, распущенные волосы бешено вились вокруг лица, а губы были почти того же цвета, что и вино.

 Кэм решил, что, если хочет поговорить с ней хотя бы три секунды, то лучше держаться с другой стороны стойки.

 – Аромат бесподобный.

 – На вкус еще лучше.

 Ей показалось, что пульс застучал во всем теле. Один только его взгляд – долгий, напряженный, оценивающий – разбудил в ней нестерпимое желание. Она порывисто выключила пламя под кастрюлькой и, не сводя глаз с Кэма, обошла стойку.

 – Как и я! – Анна отставила свой бокал, затем взяла бокал Кэма и поставила его на стол. Откинув голову, она подняла к нему лицо, медленно улыбнулась. – Попробуй меня…