• Ночные Рассказы, #3

Глава 10

 Алтея продолжала беседовать с полицейским диспетчером, в процессе беседы она получила информацию о том, что помощь прибудет минут через десять. Она от всей души надеялась, что за это время Колт уведет Лиз из коттеджа. В любом случае впечатление было такое, что пока все идет как по маслу.

 — Спасибо, Билли. Я жду встречи с тобой. И с Бобом, да. Только надо узнать у Харри, где я нахожусь. Я сама совершенно не представляю. — Улыбнувшись Клайну, она прикрыла трубку рукой. — У вас есть адрес или какие-то координаты? Мэт собирается заехать за мной и посмотреть, что с моей машиной.

 — Нет проблем. — Харри бросил взгляд на Приливной волне, появившегося в дверях. — Надеюсь, твоего завтрака хватит и для нашей гостьи? У нее было тяжелое утро.

 — Да, там на всех хватит… — Приливная волна обратил взгляд своих темно-карих глаз на Алтею и сощурился. — А это что за чертовщина?

 — Выбирай выражения, — укоризненно сказал Доннер. — Среди нас присутствует леди.

 — Леди? Ха! Это коп! Коп Дикого Билла!

 Он бросился на нее, но Алтея была уже начеку и успела достать пистолет. О двоих других не было времени побеспокоиться — на нее неслась стокилограммовая гора мускулов.

 Первая пуля прошла мимо, так как, отступая, она полетела на пол, зацепившись за антикварный столик. Коллекция табакерок разлетелась, брызнули осколки. От удара у нее посыпались искры из глаз. Но все же она увидела, что ее противник продолжает стремительно надвигаться на нее, как товарный поезд. Инстинктивно она откатилась в сторону, избегая удара. Приливная волна был силен, но она была проворнее. Алтея поднялась на колени и перехватила пистолет обеими руками. На этот раз выстрел был точен. Вскочив на ноги, она увидела струйку крови на его белой тенниске.

 Доннер побежал к двери, а Клайн, ругаясь, дернул ящик стола: Алтея поняла, что он ищет револьвер.

 — Стоять!

 Хлесткий приказ заставил Доннера застыть с поднятыми руками, подобно статуе, но Клайн успел уже схватить револьвер.

 — Только попробуй — и ты покойник, — ласково сказала она, отступая так, чтобы держать в поле зрения сразу обоих. — Брось оружие, Харри, иначе сейчас испачкаешь ковер, как твой прыткий дружок.

 — У-у, сука! — пробормотал тот сквозь зубы и бросил револьвер на пол.

 — Правильный выбор. А теперь живо на пол, лицом вниз, руки за голову! И ты тоже, Ромео! — обратилась она к Доннеру. Они повиновались. Алтея подобрала револьвер Клайна. — Теперь будете знать, что значит приглашать в дом незнакомых.

 О Господи, как же я ударилась! — думала Алтея. Теперь, когда возбуждение, вызванное притоком адреналина в кровь, немного улеглось, она почувствовала боль во всем теле. Приливная волна все-таки задел ее своей тушей. Оставалось надеяться, что внутри ничего не повреждено.

 Она уловила отдаленный звук сирены.

 — Похоже, старина Билл выслал патруль. А теперь, если вам еще не все ясно: я — представитель закона, а вы — арестованные.

 Алтея хладнокровно зачитывала пленникам их права, когда ворвался Колт с револьвером в одной руке и ножом в другой. По ее подсчетам, с первого выстрела прошло не больше трех минут. Да, он двигался быстро…

 Она одарила его благодарным взглядом и закончила свою процедуру.

 — Пригляди за этими идиотами, ладно, Найтшейд? — попросила она и подняла болтающуюся телефонную трубку. — Офицер Муни? Да, это лейтенант Грейсон. Нам нужна медицинская помощь. Один из подозреваемых ранен в грудь. Нет, ситуация под контролем. Спасибо. Вы нам очень поможете.

 Она повесила трубку и снова посмотрела на Колта:

 — Лиз?

 — Все в порядке. Я велел ей подождать полицейских у дороги. Я слышал выстрелы. — Голос Колта задрожал, выдавая его внутреннее волнение. — Я боялся, что они тебя опознают.

 — Так оно и случилось. Вот этот. — Она кивнула на Приливной волне. — Он, должно быть, видел меня с Диком Биллом. Почему бы тебе не поискать полотенце? Надо попробовать остановить ему кровотечение.

 — Да черт с ним! — заорал Колт так неожиданно и яростно, что двое лежавших ничком на полу вздрогнули. — У тебя вот голова разбита!

 — Да?.. — Она потрогала правый висок, в котором пульсировала боль, и с отвращением посмотрела на испачканные кровью пальцы. — Тьфу, черт! Только бы не понадобилось швы накладывать. Я терпеть этого не могу!

 — Который из них тебя ранил? — Колт оглядел троих пленников бешеными глазами. — Который?

 — Тот, кого я подстрелила. Который истекает кровью. А теперь принеси мне полотенце и посмотрим, что можно сделать, чтобы он дожил до суда.

 Колт не ответил, и она встала между ним и раненым. Его намерения были ясны.

 — Брось это, Найтшейд! Я не обморочная девица, и белые рыцари мне уже надоели. Понятно?

 — Да. — Он перевел дыхание. Множество чувств бушевало в нем, но ни одно из них не могло изменить ситуацию. — Да, понятно, лейтенант.

 Он повернулся и пошел выполнять поручение. В конце концов, думал он, с этой ситуацией она справится. Она с чем угодно справится.

 

 Колт с девочкой на руках и Алтея садились в самолет. Ради Лиз надо было хотя бы притвориться спокойным. Она вцепилась в него, умоляя не отсылать ее обратно с полицией, позволить остаться с ним. Он согласился, и теперь она сидела в пассажирском кресле, а Алтея — на откидном сиденье позади.

 Утонув в его пальто, Лиз безучастно смотрела сквозь лобовое стекло. Как Колт ни старался ее укутать, она не переставала дрожать. А когда самолет выровнялся и взял курс на восток, она начала молча плакать. Крупные горячие слезы быстро катились у нее по щекам.

 — Ну-ну, детка, — Колт беспомощно коснулся ее руки, — теперь уже все в порядке. Теперь тебя никто не обидит.

 Но она по-прежнему беззвучно плакала.

 Ничего не говоря, Алтея встала, прошла вперед к креслу Лиз, подвинула девочку и села рядом с ней. Потом взяла ее себе на колени, положила голову Лиз на свое плечо и крепко обняла ее.

 — Не надо сдерживаться, — шепнула она.

 И тут же Лиз заплакала в голос. Алтея прижимала девочку к себе, баюкала; сердце у нее разрывалось от жалости. Колт протянул руку и погладил спутанные волосы Лиз. Но она только крепче прижалась к Алтее.

 Он опустил руку и сосредоточился на управлении самолетом.

 

 Мягкие наставления Алтеи наконец убедили Лиз в том, что будет мудро сначала посетить больницу. Она просилась домой, повторяла это снова и снова. Но Алтея терпеливо разъясняла ей, что родители уже находятся на пути сюда.

 — Я знаю, это трудно. — Алтея крепко обняла Лиз за плечи. — И я знаю, это болезненно, но все равно доктор должен осмотреть тебя.

 — Я не хочу, чтобы он меня трогал.

 — Я понимаю. — Как хорошо она ее понимала! — Но то не он, а она. — Алтея улыбнулась, поглаживая Лиз по руке. — Она не причинит тебя вреда.

 — Это будет очень быстро, — заверил Колт. Он пытался сохранять на лице спокойную улыбку. На самом деле ему дико хотелось завыть. Что-нибудь разбить. Кого-нибудь убить.

 — Хорошо… — Лиз настороженно глянула в направлении смотровой. — Пожалуйста… — в ее голосе звучала мольба.

 — Ты хочешь, чтобы я вошла с тобой? И была с тобой? — Лиз кивнула, и Алтея обняла девочку. — Ну конечно, дорогая, нет проблем. Колт, будь так любезен, поищи пока что автомат с напитками, а может быть, и кондитерскую. — Она улыбнулась девочке. — Я бы с удовольствием выпила шоколаду. А ты?

 — Да, — вздохнула Лиз. — Я тоже.

 — Мы вернемся через несколько минут, — сказала Алтея Колту. Он не смог ничего прочесть в ее глазах. Чувствуя себя лишним, он пошел по коридору.

 В смотровой Алтея помогла Лиз сменить свою потрепанную одежду на больничную пижаму. Она заметила на теле у девочки синяки, но промолчала. Лиз должна была дать официальные показания, но с этим можно было подождать.

 — Это доктор Мейлер, — объяснила она, когда к столу подошла молодая приветливая женщина.

 — Здравствуй, Лиз.

 Доктор не подала ей руку, не стала как-то дотрагиваться до своей пациентки. Она была специалистом в своей области и понимала психологию жертв изнасилования.

 — Мне нужно будет задать тебе несколько вопросов и взять несколько проб. Если хочешь меня о чем-нибудь спросить — спрашивай. Если тебе захочется, чтобы я остановилась или немножко подождала, — скажешь. Идет?

 — Хорошо… — Лиз легла на кушетку и уставилась в потолок. Но рука ее по-прежнему крепко держала руку Алтеи.

 Она затребовала именно доктора Мейлер, потому что знала репутацию этого врача. Пока шло обследование, она убедилась, что эта репутация вполне заслуженна. Доктор действовала уверенно, мягко и осторожно. Казалось, она заранее знала, когда надо остановиться и дать пациентке передохнуть, а когда можно продолжать.

 — Все, готово. — Доктор стащила с рук печатки и улыбнулась. — Я только хочу, чтобы вы побыли здесь еще некоторое время, пока я подготовлю заключение.

 — Мне не нужно будет оставаться здесь, да? — с надеждой спросила девочка.

 — Не нужно. — Доктор похлопала ее по руке. — Ты молодец. Когда твои родители приедут, мы еще побеседуем. А пока что тебе не мешало бы хорошо поесть.

 Уходя, она взглядом дала понять Алтее, что им тоже еще предстоит побеседовать.

 — Вот видишь, ты молодец. — Алтея помогла Лиз сесть. Хочешь, я пойду посмотрю, нашел ли Колт кондитерскую? Не знаю, какую еду имела в виду доктор Мейлер. Я думаю, мы можем поесть что захотим.

 — Я не хочу оставаться одна.

 — Хорошо. — Алтея вытащила из сумки щетку для волос и начала расчесывать спутанные волосы Лиз. — Скажи, если буду дергать.

 — Когда я увидела вас внизу, в гостиной, я подумала, что вы еще одна из тех женщин, которых они приводили. Что сейчас все опять начнется. Что они будут заставлять меня снова делать эти гадости.

 — Мне очень жаль. Но я в тот момент никак не могла дать тебе понять, что пришла помочь.

 — А когда я увидела Колта в окне, то подумала, что мне это снится. Мне все время снилось, что кто-то за мной приходит, но никто не приходил. Я боялась, что мама и папа совсем забыли обо мне.

 — Лапушка, твои родители все время старались тебя найти. — Она подняла подбородок девочки. — Они очень беспокоились. Вот почему они послали Колта. И могу тебе сказать, что он тоже очень тебя любит. Ты представить себе не можешь, как настойчиво он искал тебя!

 Лиз попыталась улыбнуться, но улыбка исчезла, едва появившись.

 — Но они не знают о… Может быть, они перестанут меня любить, когда узнают… обо всем.

 — Нет, — твердо сказала Алтея. — Это ошеломит их и ранит, и им будет очень, очень тяжело. Потому что они любят тебя. И не разлюбят, что бы с тобой ни случилось.

 — Я… я могу сейчас только плакать, больше ничего.

 — А сейчас тебе ничего больше и не надо делать. Можешь выплакаться.

 Лиз вытерла щеки дрожащей рукой.

 — Не надо было мне убегать.

 — Не надо, — согласилась Алтея. — Это была большая ошибка.

 Лиз отвернулась и уставилась в пол. Слезы опять покатились по ее лицу.

 — Но вы не знаете, что я чувствовала… Вы не знаете, на что это похоже. Как это ужасно! Как унизительно!

 — Ты ошибаешься. — Нежно, но твердо Алтея повернула лицо девочки к себе и подняла его, так что их глаза встретились. — Я это знаю. И очень хорошо.

 — Вы? — пролепетала Лиз. — С вами такое случилось?

 — Когда мне было примерно столько лет, сколько тебе сейчас. И я чувствовала, как будто кто-то из меня что-то вырезал и я уже никогда не стану такой, как была. Я думала, что никогда больше не буду веселой и беззаботной. Не буду сама собой. И я долго, долго плакала. Мне казалось, что жизнь потеряла для меня всякий смысл.

 Лиз взяла бумажный носовой платок, который Алтея вложила ей в руку.

 — Я все говорю себе, что то была не я. И это действительно так. Но я была так напугана! Это кончилось. Колт все время твердит, что это кончилось. Но все равно страшно.

 — Я знаю. — Алтея опять обняла ее покрепче. — Это ранит очень больно, и ранит надолго. Но ты не одна. Помни, что ты не одна. У тебя есть семья, есть друзья. Есть Колт. И ты всегда сможешь поговорить со мной, если захочешь.

 Лиз вздохнула и прижалась щекой к груди Алтеи.

 — А что вы делали? После этого. Что вы делали?

 — Я выживала. — Алтея посмотрела поверх головы девочки отсутствующим взглядом. — И ты выживешь.

 В дверях смотровой появился Колт с банками лимонада и коробкой пирожных. Если раньше он чувствовал себя бесполезным, то теперь— совершенно беспомощным. Здесь ему не было места, он никак не мог облегчить эту женскую боль. Его первой и единственной реакцией была ярость. Но на что ее направить? Он положил лимонад и пирожные на стол в приемной. Если он не может утешить ни ту, ни другую, то что он вообще может сделать?

 Он закрыл лицо руками и попытался собраться с мыслями. Когда же он опустил руки, то увидел родителей Лиз, выходящих из лифта, и поспешил встретить их. Хоть это он может сделать.

 Алтея кончила расчесывать волосы Лиз.

 — Хочешь переодеться?

 Девочка выдавила из себя подобие брезгливой улыбки:

 — Я эту одежду больше никогда в жизни не надену.

 — Это правильно. Что ж, может быть, я что-нибудь достану…

 Повернувшись к двери, Алтея увидела бледную, изможденную женщину и осунувшегося мужчину. Глаза у обоих были красные.

 — Ох, детка! Ох, Лиз! — Женщина первая бросилась вперед, мужчина следовал за ней.

 — Мама! — зарыдала Лиз, падая к ней в объятия. — Мамочка!

 Алтея отошла в сторону, чтобы не мешать драматической встрече родителей и ребенка. Увидев в дверях Колта, она подошла к нему.

 — Тебе лучше остаться с ними. Я перед уходом сообщу доктору Мейлер, что они приехали.

 — А куда ты уходишь?

 Она повесила сумочку на плечо:

 — Переписывать отчет набело.

 Она сдала отчет, прежде чем пойти домой и позволить себе понежиться в горячей ванне. Она лежала в воде, пока тело совершенно не размякло. Истощенная физически и эмоционально, Алтея бросилась в постель, обнаженная, и немного поспала, пока ее не разбудил стук в дверь.

 Спросонок она накинула халатик и пошла к двери. В глазок она увидела Колта, нахмурилась и открыла дверь.

 — Не вижу причин, чтобы не записать тебя как нарушителя покоя. Моего покоя.

 Он протянул ей плоскую квадратную коробку:

 — Я принес тебе пиццу.

 Она, вздохнув, приняла коробку, от которой восхитительно пахло сыром и специями.

 — За это ты заслуживаешь прощения. Полагаю, ты хочешь войти вместе с этой коробкой?

 — Идея была именно такая.

 — Ну что ж, входи. — Бросив через плечо это не слишком любезное приглашение, она пошла в кухню, чтобы достать тарелки и салфетки. — Как держится Лиз?

 — На удивление хорошо. Марлин и Фрэнк очень ласковы с ней.

 — Так и должно быть. — Она вернулась и поставила тарелки на стол. — Надеюсь, они понимают, что им понадобится квалифицированная консультация психотерапевта.

 — Они уже говорили об этом с доктором Мейлер. Она обещала им помочь найти хорошего специалиста. — Он разложил пиццу по тарелкам и продолжал, тщательно подбирая слова: — Первое, что я хочу сделать, — это поблагодарить тебя. И не прерывай меня, Тея. Я действительно должен это высказать.

 — Ну хорошо. — Она села и взяла кусок пиццы. — Высказывай.

 — Я хочу сказать не только об официальном сотрудничестве, о том, как ты помогла мне найти ее и спасти. Я у тебя в долгу, но это, как ты говоришь, твоя работа. У тебя найдется что-нибудь выпить?

 — В кухне есть немного бургундского.

 — Я принесу. — Он встал.

 — Как тебе угодно.

 Она пожала плечами и принялась за еду. Когда вернулся Колт с бутылкой и двумя бокалами, она уже взялась за второй кусок.

 — Ах, я от усталости даже не чувствовала, как проголодалась.

 — В таком случае не буду извиняться, что разбудил тебя. — Он наполнил бокалы, но не стал пить. — Хочу еще поблагодарить тебя за то, как ты поддержала Лиз. Я думал, что ее спасение получится… ну, вроде игры в белого рыцаря, который тебя так раздражает. — Он взглянул на нее, и она увидела в его глазах новое выражение, которого раньше никогда не замечала. — Но это было не так. Сказать ей, что все хорошо, что все позади, — этого было недостаточно. Ей была нужна ты.

 — Ей была нужна женщина.

 — И ею оказалась ты. Я не знаю, что будет дальше, но пока что она раза два спрашивала о тебе, после того как ты ушла. — Он покрутил в руке бокал. — Они останутся в городе по крайней мере до завтра, пока доктор Мейлер не получит результаты анализов. Я надеюсь, ты сможешь еще поговорить, с Лиз?

 — Ты мог бы не просить меня, Колт. — Она протянула ему руку. — Я уже основательно влезла в это дело.

 — Я тоже, Тея. — Он поднес ее руку к губам. — Я люблю тебя. И серьезно. Нет, не вырывайся. — Он крепче сжал ее руку. — Я еще никогда не говорил такого ни одной женщине. Я говорил иначе. — Он слегка улыбнулся. — Например, «я от тебя без ума» или «ты меня обворожила». Но до тебя я никому не говорил «люблю».

 Она верила ему. Ей хотелось верить, и это ее пугало. Не спеши, напомнила она себе.

 — Послушай, Колт, мы с тобой оба с момента встречи словно несемся с американских горок, а ведь при такой бешеной скорости жизнь воспринимается совсем по-иному. Почему бы нам не отказаться от этого аттракциона?

 Он чувствовал, что она взволнована, и его это не удивило.

 — Я должен примириться с невозможностью изменить то, что случилось с Лиз. И это тяжело. Я также не могу изменить свои чувства к тебе. Но это уже совсем другое.

 — Я не знаю, что тебе нужно от меня, Колт, и не уверена, что смогу тебе это дать.

 — Из-за того, что случилось с тобой когда-то? Из-за того, о чем ты рассказывала Лиз в смотровой, а я подслушал?

 Она мгновенно отпрянула.

 — Это касалось только ее и меня, — холодно отрезала Алтея. — И это не твое дело.

 Реакция была в точности такая, какую он ожидал и к которой был готов.

 — Мы оба знаем, что это неправда. Но лучше поговорим об этом позже, когда ты будешь готова. — Желая поскорее перевести разговор на другую тему, он заметил: — Знаешь, они оценивают вероятность того, что это сделал Скотт, как пятьдесят на пятьдесят.

 — Знаю. — Она посмотрела на него настороженно. — Я звонила в больницу перед тем, как легла спать. Бойд до сих пор допрашивает Клайна и Доннера.

 — Тебе не терпится до них добраться, не правда ли?

 — Да, — улыбнулась она, — не терпится.

 — Знаешь, когда я услышал выстрел, у меня сердце остановилось. — Немного расслабившись, он откусил кусок пиццы. — Я мчусь назад, готовый к схватке, вламываюсь в дверь и что же вижу? — Он покачал головой, поднял бокал и чокнулся с ней. — Ты стоишь, и кровь течет у тебя по лицу… — Он умолк и нежно потрогал повязку у нее на виске. — Оружие в обеих руках! У твоих ног истекает кровью здоровенный верзила, а двое других лежат ничком, руки за голову. И ты стоишь там, как Диана-охотница, как богиня мщения! Надо сказать, я почувствовал себя совершенно ненужным.

 — Ты сработал отлично, Найтшейд. — Она слегка вздохнула. — И могу признаться, что в тот момент была чертовски рада видеть тебя. Ты выглядел как настоящий ковбой. — Она наклонилась вперед и поцеловала его. Ее губы были нежными, мягкими.

 — Я принес тебе подарок. — Он переменил тему.

 — О, вот как? — Поскольку опасный момент, кажется, миновал, Алтея улыбнулась и снова поцеловала его. — Спасибо.

 Он вынул из кармана небольшой бумажный пакет и бросил ей на колени.

 — Ах, как красиво упаковано! — Усмехнувшись, она вскрыла пакет и извлекла оттуда изящный кружевной лифчик и трусики, голубые, как полицейская униформа. Ее усмешка перешла в довольный смех.

 — Я плачу свои долги, — сообщил Колт. — Поскольку я подумал, что у тебя достаточно белых, то решил выбрать другой цвет. — Он протянул руку, чтобы пощупать шелк и кружево. — Может быть, примеришь?

 — Потом.

 Но теперь она знала, чего ей хочется. Она запустила пальцы в его шевелюру и запрокинула ему голову, так что его лицо поднялось и их губы встретились.

 — Хочешь ко мне в постель?

 — Конечно! — Он тоже встал, обнял ее и привлек к себе поближе. — Я думал, ты никогда не спросишь.

 — Я не хотела, чтобы пицца остыла.

 Он дернул за пояс ее халатика.

 — Все еще голодна?

 — Да, в том смысле, который ты подразумеваешь.

 Она рассмеялась, когда он сгреб ее в охапку и поднял на руки.

 — А это зачем?

 — Чтобы ты под собой ног не чуяла… Сейчас.

 Он понес ее в спальню, а она обхватила его шею руками и крепче прижалась к нему.

 Покрывало было откинуто, но свежие белые простыни почти не смяты после ее сна. Колт уложил ее на кровать и лег рядом, покрывая ее лицо легкими, дразнящими поцелуями.

 Ее пальцы тем временем расстегивали пуговицы его рубашки. Она знала, что им предстоит, и была готова — решительно готова — к буре и натиску нахлынувших эмоций. Когда ей удалось стащить с него рубашку и дотронуться до теплого крепкого тела, она издала негромкий стон удовлетворения.

 Он продолжал целовать ее, поводя по коже губами и покусывая, а она судорожно срывала с него оставшуюся одежду. В ней пылала яростная энергия, обещавшая дикое, бешеное наслаждение. Но он пока что преодолевал подступающие приступы желания и продолжал нежно ласкать ее.

 В порыве страсти Алтея прервала поцелуй и напряженно выгнулась.

 — Я хочу тебя!

 От этих слов кровь в его жилах побежала быстрее. Но это было бы слишком легко — взять то, что она предлагает, сразу сорвать созревший плод.

 — Я знаю. Чувствую.

 Он снова прижался губами к ее губам с такой трепетной нежностью, что она застонала. Ее руки, крепко сжимавшие его голые плечи, обмякли.

 — Я тоже хочу тебя, — прошептал он, отклоняясь, чтобы посмотреть на нее. — Всю тебя. — Очарованный, он запустил пальцы в ее волосы и рассыпал их по подушке пламенеющими волнами. Затем нежно, очень нежно повернул ее голову, чтобы поцеловать повязку на виске.

 Эмоции бурлили в ней.

 — Колт!..

 — Т-с-с… Я только хочу посмотреть…

 И он смотрел на нее, касаясь ее лица кончиками пальцев, трогая большим пальцем нижнюю губу, проводя им по линии подбородка, находя пульс, бившийся на горле.

 — Солнышко заходит, — тихо сказал он. — Свет творит чудеса с твоим лицом, с твоими глазами. Только что они были золотыми, и в них поблескивали темно-карие искорки. Я никогда не видел таких глаз. Ты выглядишь как картина. — Он погладил пальцами ее ключицы. — Но тебя можно потрогать, почувствовать твою дрожь, познать тебя живую.

 Она подняла руки, желая опять привлечь его к себе, утолить свою жажду.

 — Не надо слов!

 — Конечно, надо. — Он слегка улыбнулся и ткнулся лицом ей в ладонь. — Может быть, я не нашел нужных слов, но без них нельзя.

 Он начал целовать ее запястье и вдруг заметил на нем легкие следы синяков. И вспомнил.

 Сдвинув брови, он взял ее за обе руки и начал пристально рассматривать их, потом снова взглянул на нее.

 — Это я сделал!

 О Господи, думала она, как бы мне унять проклятую дрожь.

 — Это неважно. Ты был вне себя. Люби меня, возьми меня!

 — Мне очень неприятно думать, что я в гневе сделал тебе больно или что я вообще когда-нибудь могу сделать тебе больно. — Он опять осторожно коснулся губами ее запястья и ощутил, как бьется ее пульс. — Ты думаешь, легко забыть, какая ты нежная, Тея. — Рукава ее халата соскользнули, и он добрался губами до ее локтя. — Какая ты маленькая, нежная и беспомощная!

 Он подложил ладонь ей под голову и приподнял ее так, что грива волос схлынула вниз, а лицо приблизилось к нему. Затем его рот снова накрыл ее губы сочным, сладким, продолжительным поцелуем, от которого у нее закружилась голова. Она поняла, что слабеет. Ее руки обвились вокруг его шеи, все ее тело сотрясала дрожь.

 Что он делал с ней?! Она не могла ни думать, ни сопротивляться. Еще бы! Она готовилась к натиску, а он дарил ей нежность. Можно ли было защищаться от страсти, умело запутанной в нежность? Его поцелуи очаровывали ее так же сильно, как и соблазняли.

 Ей хотелось сказать ему, что соблазнять ее не надо, что она… ах, она и так готова сдаться и последовать за ним в страну блаженства, куда ее звали его опьяняющие поцелуи и неторопливые, умелые ласки.

 Последние лучи солнца померкли за окном, когда его губы коснулись ее горла. Она слышала шелест халата, скользнувшего с ее плеч, ставших теперь доступными для его легких влажных поцелуев и покусываний.

 Он чувствовал, как она расслабляется. Жар обдал волной его тело, когда ее руки, такие нежные, стали ласкать его. Он сопротивлялся желанию ускорить дело и продолжал нежно трогать ее тело, которое таяло под его руками, как воск.

 Тихие, нежные вздохи. Ласковое, неразборчивое бормотание. Долгие, томительные ласки. Сумерки сгустились. Было желание, но не было настоятельной потребности немедленно удовлетворить его. Было приятно, и хотелось продлить это состояние. Это было настоящее самозабвение. Они нежно ласкали друг друга, дрожа от наслаждения.

 Когда же он наконец вошел в нее, она застонала и притянула его поближе. Ритм их движений был неторопливым и плавным, словно медленный танец. Но постепенно их движения стали ускоряться, и наконец они со стоном достигли высшей точки наслаждения.

 Долгое время она лежала молча, ошеломленная. Он подарил ей неземное блаженство, но ведь и она ответила тем же. Хотелось бы ей знать, как же теперь можно избежать того, чтобы не влюбиться в этого человека?! Скорей всего ей это не удастся. Какая-то часть ее души дрожала от страха при мысли о потере только что обретенного блаженства. Сколько бы она ни напоминала себе, что ее жизнь идет именно так, как ей хочется, она не могла заставить себя всерьез подумать, как будет идти по жизни дальше без него. Но выбора у нее не было. Он должен будет уехать. А она должна будет выжить.

 — Ты опять задумалась. — Он перевернулся на спину и протянул руку, чтобы привлечь ее к себе. — Я прямо слышу, как твои мозги шевелятся. — Истомленный наслаждением, он поцеловал ее волосы и закрыл глаза. — Скажи мне, какая первая мысль пришла тебе в голову после этого?

 — Что? Я не…

 — Нет-нет, никакого анализа. Это такой тест. Первая мысль, Тея. Ну?

 — Я думала о том, что будет, когда ты уедешь, — услышала она собственный голос. — В Вайоминг.

 — А-а… — Он самодовольно улыбнулся. — Приятно слышать, что первая мысль была обо мне.

 — Не будь нахалом, Колт.

 — Хорошо. Так вот, я еще твердо не решил — когда. Надо сначала уладить некоторые дела.

 — Например?

 — Для начала — с тобой. Мы еще не назначили дату.

 — Колт…

 Он ухмыльнулся. Может быть, ему показалось, но в ее голосе послышалась скорее надежда, чем досада.

 — Я становлюсь сентиментальным и не хочу терять Прекрасную Принцессу. Впрочем, об этом мы еще поговорим… Кроме того, я не закончил дела, ради которых приехал сюда.

 Она подняла голову:

 — Что ты имеешь в виду? Ты же нашел Лиз.

 — Этого недостаточно. — Его глаза сверкнули в полутьме. — Мы не взяли главаря. И пока не сделаем этого, дело не будет закрыто.

 — Ну, это дело мое и департамента полиции. Личная месть у нас не практикуется.

 — Я не говорю, что мной движет личная месть, — твердо ответил он, хотя на самом деле так оно и было. — Я просто должен завершить дело, Тея. И мне бы хотелось завершить его в сотрудничестве.

 — А если я скажу — нет?

 Он намотал прядь ее волос на палец и слегка подергал.

 — Я приложу все усилия, чтобы заставить тебя изменить свое решение. Возможно, ты не заметила, но я могу быть очень настырным.

 — Заметила, — пробормотала она. Но где-то внутри у нее вспыхнула радость при мысли, что их партнерство не кончается. — Думаю, что смогу вытерпеть тебя еще несколько дней.

 — Отлично! — Он подвинулся так, чтобы переместить руку с ее талии на бедро. — А еще несколько ночей?

 — Полагаю, что да. — Она улыбнулась плутовской улыбкой. — Если они будут не хуже этой.

 — О, они будут, — кивнул он. — Это я тебе обещаю.