- Ночные Рассказы, #3
Глава 11
С диким криком Алтея вскочила с постели. Вне себя от ужаса и ярости, она отбивалась от рук, грубо обхвативших ее. Она чувствовала на себе эти руки, чувствовала, как они ощупывают ее, горячие, злые. Но в это время… Боже мой, в это время…
— Тея! — Колт тряс ее, стараясь говорить спокойным голосом, хотя сердце у него колотилось так, будто хотело выскочить из груди. — Тея, проснись! Тебе приснился кошмар. Проснись!
Она постепенно выбиралась из цепких объятий сна, все еще борясь с ним, все еще судорожно всхлипывая. Реальность проступала тусклым светом сквозь темные глубины кошмара. Последним отчаянным усилием она схватилась за нее — и за Колта.
— Ну-ну… — Все еще потрясенный ее криком, он баюкал ее, прижимал к себе и согревал ее тело, покрытое холодным потом. — Все в порядке, детка. Я с тобой.
— О Господи!.. — Она всхлипнула и уткнулась лицом к нему в плечо. Ее руки беспомощно обняли его шею.
— О Господи!.. О Господи!..
— Все в порядке. — Он продолжал гладить и успокаивать ее, чувствуя, как ее напряжение ослабевает. — Я с тобой. Тебе всего лишь приснился дурной сон.
Она выбралась из этого сна, но тут на нее снова нахлынул страх. Вся дрожа, она прильнула к нему, чтобы впитать в себя частичку его силы.
— Подожди минуточку… Сейчас я приду в себя.
Хватит дрожать, сказала она себе, хватит плакать. Страх сейчас пройдет.
— Ох, прости… Прости, ради Бога…
Но страх не проходил.
— Расслабься! — Она дрожит, как пойманная птичка, подумал он, и чувствует себя такой же хрупкой и беззащитной. — Хочешь, я включу свет?
— Нет. — Она сжала губы, стараясь не выдавать дрожь в голосе. Она не хотела света. Не хотела, чтобы он смотрел на нее, пока она не сумеет взять себя в руки. — Нет. Дай мне только воды. Я скоро буду в порядке.
— Сейчас принесу. — Он откинул волосы с ее лица и был снова потрясен, обнаружив, что оно залито слезами. — Сейчас принесу.
Когда он вышел, она подтянула ноги к груди. Возьми себя в руки, приказала она себе, роняя голову на колени. Она слышала, как вода льется из крана в стакан, видела луч света из двери ванной. Ей удалось сделать несколько долгих глубоких вздохов.
— Прости, Колт, — сказала она, когда он принес воду. — Я тебя разбудила…
Голос ее звучал уже спокойнее. Но вот руки все еще дрожали. Ему пришлось взять их в свои и поднести стакан к ее губам.
— Тебе приснился страшный сон?
Вода освежила ее пересохшее горло.
— Должно быть, так. Спасибо. — Она была смущена тем, что сама не может держать стакан.
Колт поставил его на ночной столик и присел на кровать рядом с ней.
— Расскажи мне…
Она пренебрежительно повела плечами:
— Отнесем это на счет трудного дня и пиццы.
Очень твердо и очень нежно он взял ее лицо в свои ладони. Свет, все еще падающий из двери ванной, создавал в комнате уютный полумрак. Но даже и сейчас было заметно, как она бледна.
— Нет, Тея. Я не могу просто так это отбросить. И ты меня не заставишь. Ты кричала и плакала. — Она попыталась отвернуться, но он не позволил. — Ты все еще дрожишь. Я могу быть таким же упрямым, как ты, а сейчас — даже еще упрямее.
— У меня был кошмар. — Ей хотелось укусить его, но не было сил. — Бывают же у людей кошмары!
— А этот кошмар тебе часто снится?
— Никогда не снился. — Она подняла усталую руку и запустила себе в волосы. — Не помню такого. Не знаю, что его вызвало.
Ему казалось, что он знает. И казалось, что она тоже знает.
— У тебя есть ночная рубашка или что-нибудь в этом роде? Ты замерзла.
— Сейчас найду.
— Ты только скажи где, я достану.
Он встал и, открыв нужный ящик, вытащил первое, что попалось под руку. Прежде чем натянуть это на нее, он увидел, что у него в руках мужская нижняя рубашка большого размера.
— Отличное у вас белье, лейтенант.
— Оно очень удобно.
Он разгладил на ней рубашку и заботливо подоткнул подушку, словно мать больному ребенку.
Она нахмурилась:
— Не хочу, чтобы меня баловали.
— Ничего, переживешь.
Довольный тем, что устроил ее с максимальными удобствами, он натянул джинсы. Нам надо поговорить, решил он, усаживаясь рядом с ней. Хочет она того или нет. Колт взял ее руку и посмотрел в глаза.
— Этот кошмар… он был о том, как тебя изнасиловали, не правда ли?
Ее пальцы в его руке напряглись.
— Я ведь тебе говорил, что слышал, как ты разговаривала с Лиз.
Она, собрав всю волю, приказала своим пальцам расслабиться, но они оставались твердыми и холодными.
— Это было очень давно. Сейчас не стоит вспоминать.
— Стоит, если ты и сейчас просыпаешься с криком. Надо вернуться в прошлое, — мягко продолжал он. — Только таким образом ты сможешь избавиться от навязчивых воспоминаний.
— Ну хорошо. Так что же?
— Доверься мне, Тея, — тихо попросил он, вглядываясь в ее лицо. — Позволь мне помочь.
— Это ранит, — услышала она собственный голос и закрыла глаза. Впервые в жизни она делилась этим с другим человеком. — Не всегда. И даже не часто. Но время от времени оно подкрадывается и ранит.
— Я хочу понять. — Он поднес ее руку к своим губам, и она ее не отняла. — Расскажи мне все.
Алтея не знала, с чего начать. Похоже, лучше всего с самого начала. Откинув голову на подушку, она опять прикрыла глаза.
— Мой отец пил, а когда пил, то напивался, а когда напивался, то буйствовал. У него были огромные руки. — Она сжала кулаки, затем разжала их. — Он бил и маму, и меня. Мои ранние воспоминания — об этих страшных руках и ярости, которую я не могла понять и которую ничем нельзя было унять. В один прекрасный день отец сцепился с кем-то еще более буйным и был убит. Мне тогда исполнилось шесть лет.
После того как это случилось, мама тоже стала искать утешение в вине. Правда, она напивалась не так сильно, но гораздо чаще.
Колту оставалось только удивляться, как эти ничтожные люди, которых она описывала, сумели сотворить такую замечательную, милую и красивую женщину, которая сидела сейчас перед ним.
— У тебя был кто-нибудь еще из родных?
— Были дедушка с бабушкой со стороны матери, но я не знала, где они живут. Никогда не видела их. Они не хотели иметь с ней дела после того, как она сбежала от них с моим отцом.
— Но они знали о тебе?
— Может быть, знали, но моя судьба не волновала их.
Он ничего не сказал, пытаясь осознать ее слова. Но не мог, ну просто никак не мог представить себе семью, в которой не беспокоились бы о судьбе своих ближайших родных.
— Ну и что же дальше?
Она на секунду умолкла, пытаясь поймать ускользающую нить повествования.
— Когда мне было около восьми, я ушла из дому. Я часто уходила из дому, но на этот раз не вернулась. Через несколько дней сосед вызвал Службу социальной защиты. Они нашли меня и забрали в свою систему.
Она снова потянулась за водой. Ее рука уже не дрожала.
— Это обычная и долгая история.
— Я хочу ее услышать.
— Меня поместили в приют. — Она отпила воды. Не стоило рассказывать ему, как там было тошно и одиноко. Достаточно самого факта. — Все было хорошо. Все пристойно. Потом они нашли мою мать, пригрозили ей, велели исправиться и отдали меня обратно.
— Какого черта они это сделали?!
— Тогда на это смотрели по-другому. Суд верил, что ребенку будет лучше всего с матерью. Как бы то ни было, она бросила пить, но ненадолго, и вскоре все началось сначала. Несколько раз я удирала, но меня ловили. Опять приюты. Тебя не оставляют в одном слишком долго, особенно если ты из упорствующих. А я к тому времени стала очень даже своенравной.
— Ничего удивительного!
— Я вращалась внутри системы. Социальные работники, судебные исполнители, школьные советники… Все надоело! Моя мать связалась с другим мужчиной и в конце концов куда-то подалась в поисках лучшей доли. По-моему, в Колумбию. Во всяком случае назад она не вернулась. Мне исполнилось двенадцать. Я была очень независимым ребенком и пользовалась любым случаем, чтобы удрать из дому. В конце концов меня отметили как ЮП — юный правонарушитель — и поместили в специальный приют для девочек, откуда был один шаг до исправительной колонии. — Ее губы искривились в жесткой усмешке. — Это нагнало на меня страху Божьего. Я почувствовала, что здесь уже пахнет тюрьмой. Поэтому я исправилась и начала вести себя примерно. В конце концов меня отдали на воспитание в семью.
Она осушила стакан и отставила его.
— Я боялась, что, если буду вести себя как-то не так, меня вернут в приют. Поэтому я очень старалась. Это была чудесная семейная пара, наивная, быть может, но прекрасная, с добрыми намерениями. Им очень хотелось хоть немного способствовать исправлению общества. Она была президентом учительско-родительской ассоциации, и оба принимали участие в маршах протеста против ядерных испытаний. А еще они говорили что-то насчет усыновления вьетнамских сирот. Может, я иногда и хихикала у них за спиной, но они мне нравились. И они были ко мне добры.
Алтея ненадолго умолкла, и он ни о чем не спрашивал, ожидая продолжения.
— Они держали меня в строгости, но упрекнуть мне их не в чем. Была только одна загвоздка — это их семнадцатилетний сын. Капитан футбольной команды, студент, кумир семьи, сокровище, по-настоящему компанейский парень.
— Компанейский парень?
— Ну, знаешь, блестящий собеседник, остроумный, обаятельный и прочее. А внутри— слизняк. Трудно, наверное, быть слизняком и сохранять внешний блеск, но ему это удавалось. — Ее глаза сверкнули. — Мне было очень неприятно, когда он смотрел на меня. — Ее дыхание несколько участилось, но голос звучал спокойно. — Словно я кусок мяса, который он оценивает, прежде чем поджарить. Они этого не замечали. Они видели в нем только образцового мальчика, который никогда не причинял им ни малейших неприятностей. А однажды вечером, когда их не было дома, он пришел домой со свидания… Господи!
Она закрыла лицо руками. Колт обнял ее и прижал к себе.
— Хорошо, Тея, хватит об этом.
— Нет. — Алтея покачала головой и отодвинулась. Слишком далеко она зашла в своих воспоминаниях. — Он был сердит. Видимо, девчонка не поддалась его обаянию. Он вошел ко мне в комнату. Я велела ему убираться, но он только рассмеялся и ответил, что он у себя дома, а вот я нахожусь здесь только потому, что его родители меня пожалели. Разумеется, он был прав.
— Нет-нет, он был не прав!
— В этом он был прав, — возразила Алтея. — Во всем остальном— нет, но в этом — прав. Он стал раздеваться. Я хотела выбежать из комнаты, но он поймал меня и швырнул на кровать. Я ударилась головой о стену и смутно слышала, как он говорил, будто такие девчонки, как я, обычно требуют за это деньги, но мне должно льстить уже то, что он собирается доставить мне удовольствие. Он влез на кровать. Я кричала и била его. Он заломил мне руки назад и навалился на меня всем телом. Я кричала и кричала все время, пока он меня насиловал. А когда он кончил, я уже не кричала. Только плакала. Он слез с кровати, натянул брюки и предупредил меня, что, если я кому-нибудь пожалуюсь, он будет все отрицать. И кому тогда поверят — ему или мне? Дело было ясное. Да к тому же он всегда мог привести пяток своих дружков, которые скажут, что я им охотно давала. Вот уж тогда меня точно выгонят из дома.
Поэтому я ничего никому не сказала. В течение месяца он еще дважды меня насиловал, пока я не собралась с силами и не убежала. Конечно, меня поймали. Может быть, я и сама хотела вернуться в этот дом. Я оставалась там, пока мне не исполнилось восемнадцать. А когда я покинула его, то твердо знала, что никто и никогда больше не будет использовать меня. Никто и никогда больше не заставит меня почувствовать себя ничтожеством.
Не зная, что делать, Колт нерешительно протянул руку и вытер ей слезы.
— Ты сумела устроить свою жизнь, Тея.
— Да, конечно. — Она вздохнула, смахивая остатки слез. — Но мне не хочется на этом останавливаться, Колт.
— От этого никуда не денешься.
— Не денешься, — согласилась она. — Загонять боль внутрь— еще хуже. Я это знаю. Только если принимаешь ее просто как часть своего существования, тогда становится легче. Это не заставило меня возненавидеть людей, но я поняла, что значит быть жертвой.
Ему хотелось привлечь ее к себе, но он решил, что сейчас ее лучше не трогать.
— Как было бы хорошо, если бы я сумел залечить эту боль! — воскликнул он искренне.
— Старые раны, — пробормотала Алтея, — болят лишь время от времени. — Она почувствовала, что он не решается обнять ее, и ей стало грустно. — Я-то осталась та же, что и до того, как все тебе рассказала. Беда в том, что те, кто выслушивают подобные истории, сами меняются.
— Я не изменился! — Колт потянулся к ней и отдернул руку. — Черт возьми, Тея! Я не знаю, что тебе сказать, что для тебя сделать. — Поднявшись, он пошел на кухню. — Могу приготовить тебе чай.
Она чуть не расхохоталась.
— Найтшейд, ты думаешь, что это лекарство от всех болезней? Нет уж, спасибо.
— Чего ты хочешь? — настаивал он. — Только скажи!
— А почему бы тебе не сказать мне, чего ты хочешь!
— Чего я хочу… — Он подошел к окну, посмотрел в него и обернулся. — Я хочу вернуться в то время, когда тебе было пятнадцать, и разбить морду этому ублюдку. Я хочу причинить ему в тысячу раз больший вред, чем он причинил тебе. Затем я хочу отправиться еще дальше в прошлое и переломать ноги твоему отцу, а заодно и надавать по заднице твоей матери.
— Ну, это невозможно, — сказала она невозмутимо. — Придумай что-нибудь еще.
— Я хочу обнять тебя! — закричал он, сжимая кулаки в карманах. — Но боюсь тебя трогать!
— Мне не нужен твой чай и не нужно твое сочувствие. Так что если это все, что ты намерен предложить, то можешь убираться!
— Ты этого хочешь?
— Я хочу, чтобы меня принимали такой, какая я есть. Чтобы не ходили вокруг на цыпочках, как возле инвалида, потому что я пережила изнасилование и унижение.
Он опять потянулся к ней и снова одернул себя. Ведь я думаю не о ней, осознавал он, а о собственной ярости, собственном бессилии, собственной боли. Очень медленно он подошел к кровати и сел рядом с ней. Ее глаза все еще были влажными от слез и поблескивали в полумраке. Колт обнял ее и нежно привлек к себе, так что ее голова легла ему на плечо.
— Никуда я не уйду, — пробормотал он. — Ладно?
Она вздохнула, устраиваясь поудобнее.
— Ладно.
* * *
Алтея проснулась на восходе солнца с тупой головной болью. Она сразу поняла, что Колта рядом больше нет. Устало перевернувшись на спину, она потерла припухшие глаза.
Чего я ждала? — подумала она с горечью. Ни один мужчина не будет чувствовать себя уютно рядом с женщиной, выслушав историю вроде той, что она ему преподнесла. И с чего это ей вздумалось ворошить прошлое? Как она могла доверить ему самое потайное, если до сих пор никому этого не доверяла? Даже Бойд, человек, которого она считала своим самым близким другом, знал только о детских приютах. А что касается остального, то она похоронила это в себе — до прошлой ночи.
Она не сомневалась, что ее разговор с Лиз вызвал к жизни кошмарные воспоминания ее прошлого. Но ей надо было самой справиться с этим, выстоять, сохранить лицо. Увы, она не сумела. Тяжело вздохнув, Алтея села и уткнулась головой в колени.
Она любила Колта. Теперь это было совершенно ясно. И любовь сделала ее глупой, уязвимой и несчастной. Она всегда подозревала, что так и будет, если она влюбится. Должно же быть от этого какое-то лекарство, подумала она. Лекарство, которое можно принять — и все пройдет. Вроде сыворотки против змеиных укусов.
Звук шагов заставил ее вскинуть голову. Ее глаза удивленно расширились при виде Колта, входящего в комнату с подносом в руках.
За долю секунды, пока она не спрятала глаза, он прочел в них все, что она чувствовала. Она решила, что я смылся, мрачно подумал он. Надо доказать даме, что он верен ей, даже если она хочет от него избавиться.
— Доброе утро, лейтенант. Я полагаю, что у вас сегодня будет много хлопот!
— Совершенно верно.
Она настороженно смотрела, как он подходит к кровати и ставит поднос ей на колени.
— Что это значит? — Она указала на тарелки с гренками.
— Я тебе должен завтрак. — Помнишь?
— Ах, да… — Она попыталась улыбнуться. Любовь все еще делала ее глупой и уязвимой, но она уже не чувствовала себя несчастной. — Как ты здорово управляешься на кухне!
— У каждого свои таланты. — Он сел по-турецки с другой стороны подноса и взял одну гренку. — Я считаю, — он прожевал кусок и проглотил, — что, после того как мы поженимся, я буду заниматься готовкой, а ты — стиркой.
Она подавила легкий приступ паники и откусила кусочек.
— С такими навязчивыми идеями о совместной жизни тебе надо бы встретить кого-нибудь еще, Найтшейд.
— Моя мать умирает от желания познакомиться с тобой. — Он ухмыльнулся, когда чашка Алтеи стукнула о поднос. — Они с отцом шлют тебе привет.
— Ты… — Она не знала, что сказать.
— Мои родители знают Лиз. Я звонил им, чтобы успокоить, и рассказал о тебе.
Улыбаясь, он убрал ей волосы с плеч. Колт никогда не думал, что женщина может выглядеть так сексуально в мужской рубашке.
— Мама предлагает устроить свадьбу весной — знаешь, расцветает природа, и все такое. Но я сказал ей, что не хочу так долго ждать.
— Ты сошел с ума!
— Может быть. — Его улыбка угасла. — Но я не могу без тебя, Тея. А главное — ты тоже не можешь без меня.
Он был прав, — но это не меняло главного. Она не собиралась идти к алтарю и говорить «да». Это уж точно.
— Послушай, Колт! — Постарайся быть убедительной, внушала она себе. — Я к тебе очень хорошо отношусь, но…
— Что «но»? — Он снова ухмыльнулся.
— Хорошо отношусь, — повторила она, раздосадованная веселым выражением его глаз.
— Мимо! — Он ласково похлопал ее по руке, качая головой. — Ты меня разочаровала, я считал тебя метким стрелком.
— Заткнись и дай мне спокойно поесть! — проворчала она.
Он послушался, так как это давало ему время поразмыслить, изучая ее. Она все еще была немного бледна, а глаза слегка припухли от пролитых ночью слез. Но она не позволяла себе проявлять слабость. Ему оставалось только удивляться неиссякаемому запасу ее жизненных сил. Он помнил, что ей не требовалось сочувствие — ей требовалось понимание. Но ей придется научиться принимать от меня и то, и другое, подумал он с удовлетворением. Прошлой ночью она приняла его утешение. Хотела она этого или нет, но он уже стал ее опорой. И не собирался лишать ее этой опоры и в будущем.
— Как кофе?
— Хороший. — И, поскольку так оно и было, а после приготовленного им завтрака головная боль прошла, она смягчилась. — Спасибо.
— На здоровье. — Он наклонился вперед и коснулся ее губ своими. — Полагаю, что после завтрака тебя уже мало что интересует.
Она улыбнулась легко и открыто:
— Да, это ни к чему. — Но все же тронула рукой его грудь и поцеловала его. Ее пальцы наткнулись на медальон.
— Зачем ты его носишь?
— Это медальон моей бабушки. Он как талисман охраняет меня и защищает от жизненных невзгод. Я никогда не расстаюсь с ним.
Колт поставил поднос на пол и сгреб ее в объятия.
— Колт, я сказала!..
— Знаю, знаю. — Он взял ее на руки. — Но я подумал, что если мы вместе примем душ, то не очень выбьемся из графика.
Она расхохоталась и куснула его в плечо.
— Да, я привыкла педантично следовать своему распорядку.
День оказался более чем хлопотливый: ее ждала гора документов, нужно было поговорить с Бойдом насчет допроса Доннера и Клайна, а затем самой встретиться с ними. Кроме того, ей хотелось как из личных, так и из профессиональных соображений еще раз побеседовать с Лиз.
Она села за стол и начала энергично разгребать бумажные завалы.
В открытую дверь постучалась Силия.
— Извини, лейтенант. Можно мне на минутку?
— Для жены капитана, — Алтея улыбнулась и жестом пригласила ее войти, — у меня найдется даже полторы минутки. Что привело тебя сюда?
— Замещаю Бойда, — засмеялась Силия. Она наклонилась вперед и с чисто женской проницательностью заметила на лице Алтеи сквозь аккуратно наложенный макияж следы бурной ночи. — С тобой все в порядке?
— Абсолютно. Я поняла, что каждый, кто добровольно разбивает лагерь на лоне природы, срочно нуждается в психиатрической помощи, но опыт был полезным.
— Попробовала бы ты разбить лагерь с тремя детьми!
— Нет, — твердо сказала Алтея. — Ни за что!
Силия засмеялась и присела на край стола.
— Я так рада, что вы с Колтом нашли девочку! Как у нее дела?
— Пока неважно. Но она выкарабкается, я уверена.
— Этих гадов надо бы… — Силия сверкнула глазами, но сдержалась. — Я пришла к тебе не как к полицейскому, я пришла поговорить с тобой как с другом семьи.
— Вот как?
— Да, о Дне Благодарения. И пожалуйста, не увиливай. — Силия выпятила подбородок, готовая к схватке. — Каждый год ты придумываешь новый повод, чтобы не приходить на обед в честь этого дня, но теперь я об этом и слышать не хочу.
— Силия, ты ведь знаешь, я очень ценю твои приглашения.
— Да мне-то что от твоих «ценю». Ты член семьи. Мы хотим, чтобы ты была с нами. — Алтея покачала головой, но Силия не ослабила натиска. — Придут Деб и Гейдж. Ты их целый год не видела.
Алтея с удовольствием повидалась бы с Деб, младшей сестрой Силии. Она сблизилась с ней, когда та заканчивала колледж в Денвере… И Гейдж Гетри. При мысли о нем Алтея надула губы. Ей искренне нравился муж Деб, и только слепой мог не заметить, как он обожает свою жену. Но что-то в нем было такое, что настораживало Алтею.
— Ты, смотрю, очень занята? — спросила Силия.
— Извини. — Алтея отвернулась и занялась бумагами на столе. — Ты знаешь, я бы с удовольствием их повидала, но…
— Они привезут Адриану! — Силия пустила в ход последний козырь — маленькую дочку сестры, которую Алтея до сих пор видела только на фотографиях. — Мы же знаем, как ты любишь малышей!
— Ты долго намерена здесь сидеть? — Алтея вздохнула, откинувшись на спинку кресла. — Знаешь, я хочу их видеть, всех. И если я буду уверена, что они приедут на праздничный уик-энд, то мы увидимся. Будем ориентироваться на субботу.
— Но обед в честь Дня Благодарения! — Силия заломила руки. — Ты должна в этом году к нам прийти. Я скажу Бойду, чтобы он тебе приказал. Я хочу собрать свою семью, всю семью.
— Но…
— Только так! — Силия опустила руки. — Я доложу капитану.
— Тебе повезло, — сказал Бойд, появляясь в дверях. — Капитан пришел сам. И смотри, кого я тебе привел! — Он отступил в сторону.
— Натали! — радостно вскрикнув, Силия протянула руки к сестре мужа и крепко обняла ее. — А я думала, ты в Нью-Йорке!
— Я была там. — Натали расцеловала Силию, ее темно-зеленые глаза искрились. — Но надо было съездить в одно место на несколько дней, и я решила заскочить к вам. Не думала, что так удачно подгадаю. Ты выглядишь отлично!
— А ты— великолепно, как всегда. — Это было совершенно справедливо. Высокая, стройная, как тростинка, с шелковистыми белокурыми волосами, в костюме строгого покроя, Натали всегда обращала на себя внимание. — Дети будут в восторге!
— Не могу дождаться, когда я их обниму. — Натали повернулась и протянула обе руки: — Тея! Не верится, что мне так повезло — увидеть вас троих вместе!
— Да, так приятно наконец-то встретиться. — Алтея прижалась щекой к щеке Натали. За те годы, когда она была партнером Бойда, она успела крепко сдружиться с его младшей сестрой. — Как родители?
— Замечательно! Всем шлют привет. По старой привычке она оглядела кабинет Алтеи и вздохнула:
— Тея, у тебя когда-нибудь будет наконец комната с окнами?
— А мне это нравится. Меньше отвлекаешься.
— Я позвонила Марии прямо с вокзала, — объявила Силия. — Сегодня она обещала приготовить что-то необыкновенное. Придешь, Тея?
— Не хотелось бы упускать.
— Что здесь происходит? — осведомился Колт, пытаясь протиснуться в комнату. — Конференция? Тея, тебе надо пойти, чтобы… — Он осекся, пораженный: — Нат?
Они оба выглядели ошеломленными.
— Колт?
Он улыбнулся во весь рот, отпихнул Бойда и схватил ее в объятия, оторвав от пола.
— Черт меня побери! Красотка Натали! Сколько же лет прошло? Шесть?
— Семь. — Она смачно поцеловала его в губы. — Мы тогда встретились в Сан-Франциско.
— Ну да, на матче «Гигантов»… Ты выглядишь лучше чем когда бы то ни было.
— А я и чувствую себя лучше чем когда бы то ни было. Почему бы нам вечером не выпить и не вспомнить старые времена?
— Ну, это… — Он вдруг осекся и посмотрел на Алтею. Она сидела на краешке стола, наблюдая все это сборище с мягким любопытством и вежливым интересом. Когда Колт сообразил, что все еще обнимает Натали, он быстро отдернул руку. — В самом деле, э… э…
Как, по-вашему, мужчина должен разговаривать со старой подружкой, если женщина, которую он любит, смотрит на него так, будто он— грязное пятнышко на кадре диапозитива?
Натали перехватила взгляд, которым обменялись Алтея и Колт. Первое, что она испытала, было удивление, затем ей захотелось хихикнуть, но она вовремя сдержала смешок.
Ну-ну, подумала она, в какую интересную историю я угодила. Не удержавшись, она подлила масла в огонь.
— Мы с Колтом вспомним прошлое, — пояснила она Алтее. — Я была до смерти влюблена в него еще совсем молоденькой девушкой. — Она послала Колту озорную улыбку. — Я ждала много лет, что он этим воспользуется, но так и не дождалась.
— Вот как? — Алтея задумчиво постучала пальцами по столу. — Мне он не показался таким нерасторопным! Немного туповатым — да!
— Туповатым, но симпатичным, не правда ли? — Натали подмигнула Алтее.
— Ну, уж этого у него не отнимешь, — согласилась Алтея, радуясь смущению Колта. — Почему бы нам с тобой действительно не выпить вечером, Натали? Похоже, нам найдется о чем поболтать.
— Ну конечно!
— Я считаю, здесь не место для светских разговоров. — Прекрасно понимая, что он остался в меньшинстве, обезоруженный, Колт сунул руки в карманы. — Алтея очень занята.
— О, не беспокойся, пару минут я найду. Что ты делаешь в городе, Нат?
— Бизнес. Всегда приятно совмещать его с удовольствием. Через час у меня деловая встреча с советом директоров одной из наших с Бойдом компаний. Владение недвижимостью — это постоянная работа. Чуть ослабишь внимание — сразу возникают серьезные проблемы.
— Тебе не приходилось владеть недвижимостью на Второй авеню? — поинтересовалась Алтея.
— М-м… нет. А что, там что-то продается? — Ее глаза блеснули, и тут же она рассмеялась. — Это моя слабость. Всегда хочется еще прикупить, даже если это связано с определенными трудностями.
— Какие же трудности сейчас? — спросил Бойд, стараясь показать свой интерес.
— Управляющий решил поднять арендную плату, а разницу присвоить. — Глаза Натали на нежном красивом лице вдруг пугающе заледенели. — Не люблю, когда меня надувают.
— Гордячка. — Бойд почесал нос. — Ты терпеть не можешь ошибаться.
— Я не ошибалась. — Она вскинула голову. — Рекомендации у него были великолепные. — Поскольку Бойд продолжал ухмыляться, она сморщила нос. — Проблема в том, что управляющему надо давать самостоятельность. Нельзя же самой быть всюду одновременно. Я помню, у нас был управляющий, который организовал в пустой квартире притон азартных игр. Он снимал ее под вымышленным именем, — продолжала она, слегка развеселившись. — Он даже заполнил все анкеты, разумеется, ложными сведениями. На этих играх он загребал столько, что мог позволить себе накладные расходы, и арендную плату вносил как по часам. Оказалось, он и раньше проделывал такие штучки.
— О Господи! — ошеломленно выдохнула Алтея.
— Ну, это было не так уж страшно, только очень противно. Я даже… Что случилось? — озадаченно спросила она, когда Алтея вскочила на ноги.
— Пошли! — крикнул Колт уже на бегу.
Алтея схватила пальто и бросилась вслед за ним.
— Бойд, выпиши ордер на арест…
— …Нимана, — закончил тот. — Будет сделано! Подмога нужна?
— Я сообщу!
Когда комната опустела, Натали развела руками и уставилась на Силию.
— Чем вызвана такая прыть?
— Копы есть копы, — пожала плечами Силия. Этим все было сказано.
