• Следствие ведет Ева Даллас, #4

Глава 11

 На работу Ева отправилась, тихонько мурлыча что-то себе под нос. Тело ее пело от счастья, она чувствовала себя успокоившейся и отдохнувшей. Машина завелась с первого раза, регулятор температуры остановился на сей раз на приемлемых семидесяти двух градусах по Фаренгейту, и она сочла это хорошим предзнаменованием.

 Ева была готова к встрече с майором, была готова убеждать его в том, что дело закрывать нельзя.

 На перекрестке Пятой авеню и Сорок седьмой улицы она попала в пробку. Движение замерло, машины гудели, водители орали и ругались, и шум стоял невообразимый. Как только Ева притормозила, температура в салоне подскочила до девяноста пяти градусов.

 Ева выскочила из машины и присоединилась к негодующей толпе. Уличные продавцы воспользовались моментом и бойко торговали мороженым и кофе. Ева не стала предъявлять свой значок и напоминать им, что запрещено предлагать товар на проезжей части. Вместо этого она сама купила банку пепси, спросив при этом, что, черт возьми, происходит.

 — Квакеры, — ответил продавец, шаря глазами вокруг в поисках новых покупателей. — Протестуют против недоброкачественных продуктов. Их здесь несколько сотен. Заполонили всю Пятую авеню. Хотите булочку? Свежая.

 — Нет.

 — Это не скоро рассосется, — предупредил он и покатил свою тележку мимо замерших машин.

 Ева огляделась. Ее машина, из которой только что не валил пар, была зажата десятком других.

 Сразу за ней стоял автобус, набитый любопытными туристами.

 Она залезла внутрь и раздраженно стукнула кулаком по панели управления, после чего температура упала до шестидесяти.

 Не слишком веря в свою колымагу, Ева включила полицейскую мигалку с сиреной. Сирена почти что потерялась в какофонии окружающего шума, но Ева все-таки выехала на встречную полосу, едва не задев стоявший перед ней автомобиль.

 — Даю слово, доеду — и сдам это старье в утиль, — пробормотала Ева и включила устройство связи. — Пибоди, почему ваши друзья нарушают установленные правила?

 — Вы, по-видимому, попали в пробку из-за демонстрации на Пятой авеню, лейтенант?

 — Она не была запланирована. Перед выходом из дому я просматривала сводку. У них наверняка нет разрешения.

 — Квакеры не обращают внимания на такие вещи, мэм. Если вам удалось вырваться из пробки, поворачивайте на Седьмую: там ситуация лучше. Машин много, но движение все-таки есть.

 Ева медленно ехала по разделительной линии, проклиная ремонтников, которые не в состоянии ничего сделать вовремя.

 — Свяжитесь с майором и сообщите, что я могу немного задержаться. Если ни с кем не столкнусь, появлюсь через двадцать минут.

 Ей удалось чудом избежать столкновения с рекламным щитом, призывавшим пользоваться подземным транспортом. Поворачивая на Седьмую авеню, Ева вполне поняла чувства, обуявшие водителя в костюме с галстуком, которого она подрезала. Впрочем, мог бы сказать спасибо, что она его не задела.

 Ева едва успела вздохнуть с облегчением, но тут загудело устройство.

 — Всем на линии! Всем на линии! 1217, крыша Таттлер-билдинг, угол Седьмой и Сорок второй. Угроза самоубийства. Неизвестная женщина, возможно, вооружена. Ответить немедленно.

 «Везет же мне», — подумала Ева.

 — Лейтенант Ева Даллас сообщение приняла. Буду на месте через пять минут.

 Таттлер-билдинг, здание, где находилась редакция самой популярной газеты, было новеньким и сверкающим.

 Ева припарковалась во втором ряду, схватила сумку и помчалась, расталкивая толпу, по тротуару. Охранник у входа, увидев ее полицейский значок, облегченно вздохнул.

 — Слава богу! Она там, наверху. Никого к себе не подпускает, угрожает газовым баллончиком. Билл пытался ее схватить, она так брызнула ему прямо в глаза.

 — Кто она? — спросила Ева, спеша за ним к лифтам.

 — Сериз Деван. Владелица этого проклятого здания.

 — Деван? — Ева была с ней шапочно знакома. Сериз Деван, глава администрации «Таттлер энтерпрайсиз», дама влиятельная и состоятельная, вращалась в одних кругах с Горком. — Сериз Деван грозится прыгнуть с крыши?! Она что, решила этой акцией поднять тираж своей газетенки?

 — Похоже на то, — кивнул охранник. — Она еще и разделась догола. Больше я ничего не знаю, — сообщил он, и лифт взмыл вверх. — Позвонил ее помощник, Фрэнк Рэббит. Может, он вам что-то еще расскажет, если, конечно, пришел в себя.

 — Психиатрическую вызывали?

 — Кто-то вызвал. Там сейчас врач компании, ждут еще прибытия спеца по самоубийствам. Пожарные и спасатели с вертолетом тоже должны прибыть. На Пятой ужасная пробка.

 — Мне можете не рассказывать.

 Офис Сериз был построен на крыше — вернее, в крыше. Стены из затемненного стекла сходились наверху в конус, что давало возможность Деван любоваться круговой панорамой города, о людях которого она так любила писать в своей газетке.

 Выйдя из лифта, Ева поежилась: здесь гулял ветер, которому явно было тесно внизу, на улицах. Сквозь стекло она видела отлично обставленное помещение, вполне под стать его хозяйке. На широком диване лежал мужчина с компрессом на лбу.

 — Если это Рэббит, скажите ему, чтобы он собрался с силами и вышел сюда. Пусть введет меня в курс дела. Всех, кто здесь не нужен, с крыши убрать. И разгоните толпу на улице. Если она прыгнет, то пусть хоть не на головы зевак.

 — Я без подмоги не справлюсь, — попытался возразить охранник.

 — Приведите сюда Рэббита, — повторила она и вызвала Центральный участок. — Пибоди, здесь возникла сложная ситуация.

 — Я уже слышала. Что мне нужно делать?

 — Отправляйтесь сюда. И пришлите патруль разогнать толпу. Привезите мне все сведения о Сериз Деван. Узнайте, не может ли Фини снять информацию с ее телефонов — домашнего, рабочего, портативного. Мне нужны ее переговоры за последние сутки. Пулей, Пибоди!

 — Понято, — ответила Пибоди и отключилась. Охранник тем временем почти что волок на себе молодого мужчину. Галстук у Рэббита болтался во все стороны, волосы висели патлами. Его руки с аккуратным маникюром заметно дрожали.

 — Расскажите, что произошло, — велела Ева. — Быстро и ясно. А распадаться на куски будете потом.

 — Она просто.., просто вышла из кабинета. — Рэббит задыхался, голос его, казалось, вот-вот сорвется. — И выглядела такой счастливой — чуть ли не танцевала. Но она.., она была абсолютно раздетой. Сняла с себя всю одежду.

 Ева сосредоточенно слушала. Рэббит был поражен этой эксгибиционистской выходкой явно больше, чем тем, что его шеф готова покончить с собой.

 — А что ее на это подвигло?

 — Не знаю! Клянусь, ни малейшего представления не имею. Сериз хотела, чтобы я пришел пораньше, часам к восьми. Ее расстроил очередной иск, выдвинутый против нас. Мы вечно с кем-то судимся. Она курила, пила кофе и ходила из угла в угол. Потом отослала меня и сказала, что ей нужно несколько минут, чтобы расслабиться и прийти в себя. — Он запнулся, закрыл лицо руками. — Через пятнадцать минут она вышла — улыбающаяся и.., обнаженная. Я был настолько поражен, что не мог двинуться с места. Просто не мог. — Он начал стучать зубами. — Я даже без туфель ее никогда не видел!

 — То, что она голая, еще не самое страшное, — заметила Ева. — Она что-нибудь вам сказала?

 — Я.., понимаете, я был настолько поражен… Я сказал ей что-то вроде: «Что с вами, Сериз? Что случилось?» А она рассмеялась. Сказала, что все замечательно, что она наконец все поняла, и это просто великолепно. Она посидит немного на карнизе, а потом прыгнет. Я подумал, что она шутит, и даже попытался улыбнуться.

 Его глаза наполнились ужасом.

 — А потом я увидел, как она идет к краю крыши. Бог мой! Она перелезла через бортик, словно это обыкновенный забор. Я подумал, что она прыгнула, и побежал туда. Она сидела на карнизе, болтала ногами и что-то напевала. Я умолял ее вернуться, предупредил, что она может потерять равновесие… Но она только рассмеялась, брызнула на меня из баллончика и сказала, что как раз обрела равновесие, а я должен быть хорошим мальчиком и не мешать ей.

 — Ей кто-нибудь звонил перед этим? Или она звонила?

 — Нет. — Он вытер ладонью губы. — Все переговоры прошли бы через коммутатор. Говорю вам, она собирается прыгнуть! Я видел, как она наклонилась и чуть не слетела с карниза. И еще она сказала, что это будет отличный полет. Не теряйте времени, она собирается прыгнуть!

 — Посмотрим, что нам удастся сделать. Будьте поблизости.

 У бортика, свесившись вниз, стоял какой-то человек. Ева догадалась, что это врач компании: седые волосы с аккуратным пробором, белый халат и черные брюки-дудочки. Даже издали было видно, как он волнуется.

 Ева направилась к нему, но тут заметила вертолет и выругалась. Естественно, опять «Канал 75». Надин Ферст везде поспеет первой!

 Доктор выпрямился, заметив телекамеры, и аккуратно поправил халат. Ева решила, что он ей доверия не внушает. Она показала ему свой значок и увидела, как он сразу забеспокоился. Ева подумала, что такая компания, как «Таттлер», могла найти себе врача и получше.

 — Лейтенант, кажется, я добился некоторого прогресса.

 — Она все еще на карнизе? — Ева прошла мимо него и наклонилась вниз. — Сериз!

 — О, кто-то еще подошел!

 Сериз, стройная, длинноногая, с розовым холеным телом, подняла голову и посмотрела на Еву.

 Лицо у нее было скуластое, умное, глаза — огромные, изумрудно-зеленые. Иссиня-черные волосы, развевающиеся по ветру — Неужели это Ева? Ева Даллас, молодая жена! Кстати, у вас была премиленькая свадьба. Можно сказать, событие года. Мы его освещали как могли подробно.

 — Благодарю.

 — Знаете, я на уши поставила весь отдел добычи «информации: хотела получить сведения о вашем медовом месяце. Но Рорку подвластно все, и пресса была блокирована. — Она шаловливо погрозила Еве пальчиком. — Просто безобразие — скрываться, когда публика умирает от любопытства! — Сериз захихикала, покачнулась и едва не полетела вниз.

 — 0-ой! Еще не время. Так весело, что торопиться не хочется. — С трудом удерживая равновесие, она поднялась и стала махать рукой вертолетам. — Вообще-то я терпеть не могу телевидения. Но сейчас, сама не знаю, почему… Я всех люблю!

 — Это очень хорошо, Сериз. Может быть, вы подниметесь сюда на минутку? Я расскажу вам о медовом месяце, дам эксклюзивное интервью…

 Сериз понимающе улыбнулась.

 — Ну уж нет. Лучше вы ко мне спускайтесь. А потом полетим вместе. Еще раз говорю, это окончательное решение.

 — Послушайте, миссис Деван, — заговорил доктор, — у каждого из нас бывают минуты отчаяния. Я вас понимаю и разделяю ваше горе…

 — Да заткнитесь вы! — отмахнулась от него Сериз. — Я с Евой говорю. Иди сюда, лапочка, побалдеем вместе. Только слишком близко не подходи. — Она потрясла баллончиком и снова захихикала.

 — Лейтенант, я бы не советовал вам…

 — Замолчите! Лучше идите встречать мою помощницу.

 Ева решительно перекинула ногу через стальной бортик и спустилась на карниз.

 На этом карнизе шириной в пару футов, да еще расположенном на высоте семидесяти этажей, ветерок уже не казался ей таким приятным. Он трепал Евину одежду, ерошил волосы. Она приказала себе успокоиться и прислонилась спиной к стене.

 — Ну, посмотри, какая красота! — Сериз вздохнула. — Я бы не отказалась от бокала вина, а ты? Нет, не вина, шампанского! Бутылочка из погребов Рорка была бы сейчас весьма кстати.

 — Да, дома у нас отменное шампанское. Поедем, разопьем бутылку-другую?

 Сериз снова улыбнулась, вернее — оскалилась. У Евы дрогнуло сердце: такой же оскал она видела на лице паренька, который повесился в «Олимпусе».

 — Можно обойтись и без шампанского. Я уже пьяна от счастья!

 — Если ты счастлива, то почему стоишь голая на карнизе и собираешься прыгать вниз?

 — Поэтому-то я и счастлива. Ну как ты не понимаешь? — Сериз запрокинула голову, прикрыла глаза, и Ева рискнула придвинуться немного поближе к ней. — Не знаю, почему никто этого не понимает. Это так прекрасно! Так увлекательно! В этом — все!

 — Сериз, в этом ничего нет. Если ты прыгнешь, для тебя вообще все кончится.

 — Нет-нет. — Она снова открыла глаза, взгляд у нее был затуманенный. — Это только начало, разве ты не видишь? О, мы все просто слепцы!

 — Все, что не так, можно исправить. Я знаю. — Ева осторожно коснулась руки Сериз. — Главное — выжить. Все можно изменить, улучшить, но для этого надо выжить.

 — А ты знаешь, сколько это требует труда? Да и к чему? Ведь главное удовольствие в ожидании. Мне так хорошо, не надо ничего портить. Я отлично себя чувствую.

 — Но о тебе беспокоится столько народу. — Ева напряженно пыталась вспомнить, есть ли у Сериз родители, муж, ребенок. — Если ты это сделаешь, ты причинишь горе своим близким.

 — Ничего, потом они поймут. Придет время — и все поймут! Все будет прекрасно. — Она туманным взором посмотрела на Еву и внезапно схватила ее за руку. — Пойдем со мной. Это упоительно! Надо только себя отпустить…

 Ева покрылась холодным потом… Сериз держала ее так крепко, что вырываться было бесполезно — они обе полетели бы вниз. Она заставила себя не сопротивляться, забыть о пронизывающем ветре и о вертолетах, с которых телеоператоры снимали каждое их движение.

 — Я не хочу умирать, Сериз, — сказала она спокойно. — И ты тоже. Только трусы выбирают самоубийство.

 — Нет, настоящие исследователи! А впрочем, делай, как хочешь. — Сериз отпустила Еву и, подставив лицо ветру, расхохоталась. — Господи, до чего же я счастлива! — сказала она и, раскинув руки, шагнула в пустоту.

 Ева инстинктивно потянулась к ней и, едва не потеряв равновесия, в ужасе отшатнулась. Сила притяжения не знает пощады. Она смотрела вниз, на ухмыляющееся лицо, пока оно не стало крохотным пятном.

 — Боже! О боже!

 Ева прижалась к стене и закрыла глаза, стараясь справиться с головокружением. Откуда-то издали до нее доносились крики и визги, подлетел вертолет, чтобы снять ее крупным планом.

 — Лейтенант!

 Пибоди перевесилась через бортик и смотрела вниз, борясь с подкатившей к горлу тошнотой. Она видела, что Ева стоит на карнизе, вжавшись в стену, и что лицо у нее белое как полотно. Одно движение — и она отправится вслед за женщиной, которую пыталась спасти. Пибоди набрала в легкие побольше воздуха и сказала профессиональным тоном:

 — Лейтенант Даллас, необходимо ваше присутствие здесь. От вас требуется полный отчет.

 — Я вас слышу, — устало ответила Ева. Глядя прямо перед собой, она нащупала край крыши, и тут же кто-то схватил ее за руку. Ева обернулась и встретилась взглядом с Пибоди, в глазах которой читался страх. — Последний раз я собиралась прыгнуть с крыши, когда мне было восемь лет. — Ноги у нее дрожали, но ей все-таки удалось перебраться через бортик. — Этим путем я не пойду.

 — Господи, Даллас! — Пибоди на минуту забылась и хлопнула Еву по плечу. — Вы меня до смерти напугали. Я думала, она вас за собой утащит.

 — И я так думала. Но она этого не сделала. Пибоди, держите себя в руках. Репортеры с нас глаз не сводят.

 — Прошу прощения, — покраснела Пибоди.

 — Ничего. — Ева оглянулась и увидела доктора, который, держась за сердце, позировал перед телекамерой. — Старый идиот! — пробормотала она и сунула руки в карманы. Ей нужна была хотя бы минута, чтобы успокоиться. — Я не могла ее удержать, Пибоди. Не подобрала ключика…

 — Иногда его просто не существует.

 — Но ведь что-то побудило ее это сделать, — тихо возразила Ева. — Значит, что-то могло и удержать.

 — Мне очень жаль, Даллас. Вы были с ней знакомы?

 — Практически нет. Встречались изредка на каких-то сборищах. — Она знала, что не должна себя винить, но у нее ничего не получалось: смерть всегда ищет виновного. — Надо подумать, что мы можем сделать. Вы связались с Фини?

 — Так точно. Он нашел доступ к ее телефонным линиям и сказал, что займется этим лично. Я подобрала информацию о Деван, но не успела ее просмотреть.

 Они пошли к офису. Через стекло было видно, что Рэббит сидит, уронив голову на руки.

 — Сделайте одолжение, Пибоди, пошлите этого типа к полицейскому, пусть даст показания. Я сейчас не хочу с ним разбираться. И попросите выставить охрану у ее кабинета. Мне надо выяснить, чем она занималась перед тем, как все началось.

 Пибоди отправилась выполнять приказания, и через минуту Рэббит уже был передан полицейскому, а офис Сериз Деван опустел.

 — Все в нашем распоряжении, мэм.

 — Я разве не говорила, чтобы вы не называли меня «мэм»?

 — Да, мэм, — сказала Пибоди с улыбкой, которая, по ее мнению, должна была хоть немного разрядить атмосферу.

 — Включите диктофон, Пибоди. — Ева наконец собралась с мыслями.

 — Уже включен.

 — Итак, представим себе, что здесь происходило. Она пришла рано, страшно злая. Рэббит сказал, что Сериз бесилась по поводу какого-то иска. Об этом надо узнать поподробнее.

 Ева говорила и ходила по комнате, подмечая все детали. Бронзовые статуэтки, в основном — мифологических героев. Очень стильные. Темно-синий ковер — в тон небу, стол розоватого цвета, с зеркальной полировкой. Оборудование самое современное, огромная медная ваза с какими-то экзотическими цветами, пара деревьев в кадках.

 Ева подошла к компьютеру, достала из своего походного набора магнитную карточку, разрешающую доступ, и затребовала последнее обращение. Оказалось, что Сериз работала с делом «Кастлер против „Таттлер энтерпрайсиз“.

 — По-видимому, это то самое дело в суде, из-за которого она нервничала, — решила Ева. — Что совпадает с показаниями Рэббита. — Она взглянула на мраморную пепельницу, в которой лежало штук шесть окурков, взяла один из них пинцетом, рассмотрела. — Карибский табак. Двойной фильтр. Дорогие. Надо забрать на экспертизу.

 — Вы считаете, они могли быть с другой начинкой?

 — Возможно. Она явно была не в себе. Такие странные глаза… — Ева знала, что долго их не забудет. — Боюсь, токсикологам будет трудно делать заключение: скорее всего от нее мало что осталось. Недопитый кофе в чашке тоже отдайте на экспертизу.

 Но Ева была почти уверена, что ни в кофе, ни в сигаретах ничего не найдут. В трех предыдущих случаях тоже не было ни намека на злоупотребление химическими веществами.

 — У нее были очень странные глаза, — повторила Ева. — И улыбка. Я уже видела такую улыбку, Пибоди. Пару раз.

 Убрав вещественные доказательства, Пибоди взглянула на Еву.

 — Вы думаете, это как-то связано с другими случаями?

 — По крайней мере, я точно знаю, что Сериз Деван была удачливой и честолюбивой женщиной. Конечно, надо действовать как положено, но бьюсь об заклад, что мы не найдем мотива самоубийства. Давайте продолжим. Итак. Она отослала Рэббита… — Ева услышала гудение где-то поблизости и посмотрела сквозь стеклянную стену. Вертолет телевизионщиков кружил вокруг, как коршун. — Найдите, как опускаются жалюзи, Пибоди. Мне надоели эти нахалы.

 — С удовольствием. — Пибоди подошла к панели управления. — Кажется, я видела среди них Надин Ферст. Она так высовывалась из окна, что еще немного — и сама стала бы героем теленовостей.

 — Она хотя бы не будет перевирать информацию, — сказала Ева себе под нос. Жалюзи опустились, и она облегченно вздохнула. — Отлично. Так чем же Сериз занималась, явившись сюда так рано?

 — Очевидно, хотела для начала расслабиться, подготовиться к длинному дню.

 Ева заглянула в холодильник. Газированные напитки, соки, фрукты, вино. Одна из бутылок была открыта и заткнута пробкой, но стакана поблизости не наблюдалось, так что едва ли Сериз начала пить с утра. «Кроме того, от пары бокалов у нее не появилось бы такого странного взгляда», — рассуждала про себя Ева.

 В ванной были джакузи, мини-сауна, кабинка для релаксации, а еще — шкафчик с транквилизаторами и стимуляторами.

 — Наша Сериз верила в чудодейственную силу лекарств, — заметила Ева. — Их тоже на экспертизу.

 — Бог мой, да у нее здесь целая аптека! — поразилась Пибоди.

 Ева зашла в соседнюю комнату с установкой для компьютерных игр. Судя по всему, Сериз отдыхала именно здесь. На столе лежал аккуратно сложенный светло-зеленый костюм. Под столом стояли туфли в тон. Рядом с костюмом в стеклянной вазочке находились драгоценности — золотая цепочка, роскошные серьги, тонкий браслет-часы.

 — И все-таки почему она разделась, Пибоди? Зачем?

 — Некоторые люди лучше расслабляются без одежды, — пожала плечами Пибоди и, заметив Евин взгляд, добавила, покраснев:

 — Я об этом слышала.

 — Да. Может быть. Но это с ней как-то не вяжется. Сериз была очень собранной женщиной. Ее ассистент сказал, что даже без туфель никогда ее не видел, так что вряд ли она была тайной нудист-кой. — Ева взглянула на виртуальные очки, лежавшие на ручке кресла. — Но компьютерные игры она явно любила. Очевидно, решила расслабиться, пришла сюда, уселась в это кресло и включила виртуальную программу.

 Ева присела, взяла в руки очки и вспомнила, что Фицхью и Матиас тоже пользовались такими перед смертью.

 — Пибоди, мне необходимо узнать, что именно она запрограммировала. Если после этого у меня появятся позывы к самоубийству или я решу, что расслабляться лучше голышом, сразу вяжите меня и вырубайте.

 — Будет исполнено, мэм.

 — Только не слишком этому радуйтесь, — сказала Ева предостерегающе.

 — Исполню ваше приказание с отвращением, — торжественно пообещала Пибоди.

 Ева слабо усмехнулась и надела очки.

 — А ведь я попала в точку! Она пользовалась ими в восемь семнадцать сегодня утром.

 — Послушайте, Даллас, может быть, тогда вам не стоит этого делать? Отдадим их на проверку экспертам…

 — Экспертом будете вы, Пибоди. Если я вдруг соберусь уйти из жизни, остановите меня, — Ева уселась поудобнее и включила последнюю программу. — Бог ты мой!

 Ей навстречу шли два молодых самца — мускулистых, загорелых, одетых в узкие плавки черной кожи, отделанные серебром. Она находилась в белой комнате, большую часть которой занимала, кровать; тело ее было обнажено, она лежала на атласных простынях. В комнате горели свечи в хрустальном подсвечнике.

 Звучала какая-то языческая музыка. Ева почти парила на пуховых подушках. Один из юных богов склонился над ней.

 — Слушай, парень…

 — Все только ради вашего удовольствия, госпожа! — ответил он и принялся осторожно натирать ей грудь какими-то благоухающими маслами.

 «Кажется, это была неудачная идея», — подумала Ева, чувствуя, что начинает дрожать от удовольствия. Умелые руки растирали ее грудь, плечи, живот, бедра. Она понимала, что в такой ситуации женщина готова раздеваться, блаженно улыбаясь. Но что могло толкнуть ее на самоубийство?

 «Переключись!» — приказала себе Ева и стала думать об отчете, который должна предоставить майору. И о таинственных затемнениях в мозгу. Ей очень захотелось прекратить эти непристойные забавы, но нужно было до конца понять, что испытывала Сериз перед смертью.

 Чьи-то зубы осторожно сомкнулись на ее соске, она выгнулась, пытаясь освободиться, и рука ее уперлась в крепкое мужское плечо. Второй красавец внезапно опустился на колени и, раздвинув ей бедра, стал ублажать ее языком.

 Ева ничего не смогла с собой поделать. Она ощутила оргазм и только тогда судорожным движением сорвала с себя очки. На нее изумленно смотрела Пибоди.

 — Это была не прогулка по пустынному пляжу, — сказала Ева, задыхаясь.

 — Я заметила. А в самом деле, что это было?

 — Пара обнаженных красавцев и кровать с атласными простынями! — Ева наконец выдохнула и отложила очки в сторону. — Кто бы мог подумать, что на нее расслабляюще действуют сексуальные фантазии?

 — Лейтенант, я ваша помощница и считаю, что обязана проверить это на себе, — решительно заявила Пибоди. — Из соображений объективности.

 — Нет, Пибоди, я не могу позволить вам идти на такой риск.

 — Я полицейский, мэм. И не должна бояться рисковать.

 Ева встала и протянула Пибоди очки. У бедняжки загорелись глаза, но Ева ехидно усмехнулась:

 — Присовокупите к другим вещественным доказательствам, сержант.

 Поникшая Пибоди уложила очки в пластиковый пакет.

 — Черт! Но они хоть были красивые?

 — Пибоди, они были прекрасны, как боги. — Ева вспомнила о том, что она прежде всего офицер полиции, и серьезно оглядела комнату. — Надо вызвать команду для обыска, но, думаю, они ничего не найдут. Дискету с собранной вами информацией я возьму с собой в участок, потом свяжусь с родственниками. Хотя наши репортеры наверняка постарались, и об этом уже знает вся страна. А знаете, Пибоди, у меня нет ни малейшего позыва к самоубийству.

 — Рада это слышать, мэм.

 Ева взглянула на нее исподлобья.

 — Как долго я этим занималась? Минут пять?

 — Почти двадцать, мэм, — усмехнулась Пибоди. — Когда занимаешься сексом, время летит незаметно.

 — Я не занималась сексом! — Ева почему-то виновато погладила свое обручальное кольцо. — Во всяком случае — в буквальном смысле. Должна же я была понять, нет ли чего в этой программе. Но, боюсь, здесь снова тупик. На всякий случай отдайте ее на экспертизу.

 — Непременно.

 — Дождитесь Фини. Может, он найдет что-то интересное в телефонных разговорах. Я пойду уламывать майора. Когда вы все здесь закончите, отвезите вещественные доказательства в лабораторию, а потом жду вас у себя. — Ева направилась к двери, но на полпути обернулась. — И никаких экспериментов с вещественными доказательствами!

 — Собака на сене, — буркнула Пибоди, когда Ева уже не могла ее услышать.