- Трилогия круга, #2
11
Вбежав в зал, Ларкин увидел, что Блэр раз за разом с яростью втыкает дротик в пол. Она громко всхлипывала, а ее мокрое от слез лицо было совершенно невменяемым.
Он подбежал к ней, попытался обнять, но Блэр встретила его ударом, в кровь разбив губу.
— Отойди, отойди! Она его убивает!
— Тут никого нет. — Ларкин схватил запястье девушки и получил бы второй удар, не оттащи Киан ее назад.
Она отбивалась, пытаясь ударить его ногой. Киан ответил двумя пощечинами. Достаточно сильными — эхо разнеслось по всей комнате.
— Прекрати. Истерика тут не поможет. Ларкин в ярости бросился к нему.
— Убери руки. Как ты смеешь ее бить? — Он замахнулся на Киана, но Хойт перехватил его руку:
— Постой.
В ответ Ларкин отклонился назад и ударил Хойта головой в подбородок. Гленна встала между ним и Кианом.
— Успокойтесь. — Она вскинула руки. — Все успокойтесь.
Блэр по-прежнему кричала, обвиняя кого-то, и беспомощно всхлипывала.
— Киунас! — Властный голос Мойры заглушил все остальные звуки. — Тихо! Киан поступил правильно: нужно было остановить истерику. Киан, отпусти ее. Гленна, принеси воды. Мы должны выяснить, что здесь произошло.
Киан разжал руки, и Блэр безвольно опустилась на пол.
— Она его убила. Я не смогла ее остановить. — Блэр подтянула к себе колени и обхватила голову руками. — Боже мой, боже мой.
— Посмотри на меня. — Мойра присела на корточки, взяла руки Блэр и отвела их от лица. — Ты должна посмотреть на меня, Блэр, и рассказать, что тут произошло.
— Он не верил, даже когда я ему показала вампира. Ему было легче оттолкнуть меня, чем поверить. Теперь он мертв.
— Кто?
— Джереми. Джереми мертв. Она притащила его сюда, чтобы я видела.
— Тут никого нет, Блэр. Никого. И в доме тоже — кроме нас шестерых.
— Он был здесь. — Гленна протянула воду. — Я чувствую. — Она посмотрела на Хойта, ища подтверждения.
— След в воздухе, — кивнул маг. — Тяжесть, которую оставляет черная магия.
— Она вышла из стены, и я думала, что мы будем биться с этой французской сукой. — Блэр пыталась овладеть собой, но ее голос срывался. — Я метнула дротик, а он прошел сквозь нее. На самом деле ее тут не было. Она…
— Как в метро. Я такое тоже уже видела, — пояснила Гленна. — В Нью-Йорке. Вампир в подземке, которого, кроме меня, никто больше не заметил. Он говорил со мной, двигался, но это была иллюзия.
— Бостон. — Блэр с трудом встала. — Лора отправилась в Бостон. Я там жила. Там я встретила его — Джереми. Они были в его квартире. Она сказала, где это. Киан, у тебя там есть знакомые?
— Да.
Блэр продиктовала адрес.
— Джереми Хилтон. Пусть кто-нибудь проверит. Может, она просто обманывала меня. Но если… нужно убедиться, что она не изменила его.
— Я прослежу.
Блэр посмотрела на то место, куда яростно втыкала дротик.
— Прости, что испортила пол.
— Теперь это забота Хойта и Гленны. — Киан сочувственно дотронулся до ее плеча и вышел из комнаты.
— Нужно спуститься. А тебе хорошо бы прилечь, — сказала Гленна. — Или, по крайней мере, присесть. У меня есть средство, которое тебе поможет.
— Нет. Ничего не нужно. — Тыльной стороной ладони Блэр вытерла слезы. — Я знала, что она отомстит, но не подумала, не догадалась… Гленна, твоя семья…
— Они защищены. Мы с Хойтом позаботились об этом. Блэр, мне так жаль, что мы не помогли твоему… твоему другу.
— Я и не подумала о нем. Не ожидала, что они… Я… Мне нужно немного времени, чтобы прийти в себя. Сейчас, сейчас.
— Успокойся. Торопиться некуда, — сказала Гленна.
Блэр посмотрела на Ларкина.
— Прости. Прости, что ударила тебя.
— Ерунда. — Отпустить ее, позволить уйти одной гораздо больнее любого удара.
Блэр больше не плакала. Слезы не помогут Джереми, а ей только навредят.
Она связалась с теткой, рассказала обо всем. Родственники смогут сами о себе позаботиться. В любом случае Блэр сомневалась, что Лилит или Лора станут охотиться на людей, которые предупреждены и готовы отразить нападение. На тех, кто способен себя защитить. Они выбирали беспомощных, и на то была веская причина. Затраты времени и сил невелики, риска никакого, зато очень, очень эффективно.
Блэр была абсолютно спокойна, когда закинула за спину меч в ножнах, а за пояс заткнула дротик. Разум ее был чист, цель ясна. Она вышла из дома.
Их не может быть много. Глупо расходовать силы на этом этапе. А жаль.
Враги думают, что она сломлена — дрожит и рыдает под одеялом. Ошибаются.
Она наблюдала, как двое приближаются к ней, один справа, другой слева.
— Привет, ребята. Хотите развлечься?
Меч со свистом — от трения металла о металл — вышел из ножен. Блэр повернулась вокруг своей оси и взмахнула оружием, держа его обеими руками. И обезглавила того, который приближался к ней сзади.
— Туда тебе и дорога.
Она была готова к атаке. Рубила, колола, отражала удары, и ее меч пел песню мести. На руке появилась царапина. Блэр даже хотелось почувствовать боль.
Какие неуклюжие, подумала она. Молодые и плохо подготовленные. Жирные и дряблые — от той жизни, которую вели до превращения. Не беззащитные, как Джереми, но совсем неопытные.
Выхватив дротик, она прикончила очередного врага.
Еще один вампир выронил меч и бросился бежать.
— Эй, подожди, я еще не закончила. — Блэр догнала его и сбила с ног, затем, приставив к сердцу дротик, посмотрела прямо в расширенные от страха глаза.
— Передашь привет Лоре. Знаешь ее? Французскую штучку? Хорошо, — проговорила Блэр, увидев, что он кивнул. — Скажешь ей, что в одном она была права. Это наше с ней дело, и когда я разделаюсь с ней… Ладно, я сама все ей скажу.
Она вонзила дротик ему в сердце. Потом встала, провела рукой по мокрым волосам. Собрала оружие и направилась к дому.
Когда она была уже у порога, дверь с грохотом распахнулась и из дома выскочил Ларкин.
— Ты с ума сошла?
— Меня не ждали. — Блэр протянула Ларкину один из мечей, и они вместе вошли в дом. — Не волнуйся, их было только трое. Вероятно, все, кого Лилит расставила у дома. — Она положила добытые в бою мечи на кухонный стол. — И у них кишка тонка.
— Ты вышла одна? Зачем так рисковать?
— Я всю жизнь выхожу одна. А риск — неотъемлемая часть моей работы.
— Это не работа.
— Именно работа. — Блэр налила себе большую кружку кофе. Руки не дрожат, отметила она. Миссия закончена. — Пойду сушиться.
— Ты не имеешь права подвергать себя опасности.
— Риск минимальный, — возразила она уже в дверях. — И превосходный результат.
Переодевшись, Блэр спустилась в библиотеку, где уже собрались все остальные. По выражению их лиц она поняла, что Ларкин уже рассказал о ее маленькой вылазке.
— Они расположились у самого дома, — сказала Блэр. — Вероятно, надеялись услышать что-нибудь полезное. Теперь одной проблемой меньше.
— Проблема появилась бы, окажись они в большем количестве. — Хойт не повышал голоса, но в тоне его сквозили стальные нотки. — Если бы они убили тебя или взяли в плен.
— Этого не случилось. Нужно использовать любую возможность. И не только нам шестерым, но и людям, которых мы отправим на битву. Их нужно обучить, как убивать и когда убивать. Не только мечом и дротиком, но и голыми руками и всем, что попадется под руку. Любой предмет может служить оружием. Иначе они просто умрут.
— Как Джереми Хилтон.
— Да. — Блэр кивнула Ларкину, почувствовав его гнев. — Как Джереми. Киан, ты что-нибудь узнал?
— Он мертв.
Она подавила рвущийся наружу стон.
— А его могли превратить?
— Нет. Слишком сильно было повреждено тело.
— Но все же…
— Нет, — решительно прервал ее Киан. — Лора разорвала его на куски. Это один из ее фирменных приемов. Он мертв.
Блэр присела на стул. Лучше сесть, решила она, чем грохнуться в обморок.
— Ты ничего не могла сделать, Блэр, — ласково проговорила Мойра. — Никак не могла помешать ей.
— Нет, не могла. Именно в этом и состоял ее план: смотри, что я могу сделать, прямо на твоих глазах, а ты будешь совершенно беспомощна. Мы с Джереми были обручены — пару лет назад. Мне пришлось признаться, а потом и продемонстрировать, кто я и чем занимаюсь. Он ушел, потому что не поверил, не хотел иметь к этому никакого отношения. А теперь его неверие убило его.
— Его убила Лора, — поправил Ларкин. Он подождал, пока Блэр посмотрит ему в глаза. — И хочет, очень хочет, чтобы ты во всем винила себя. И ты позволишь ей одержать эту победу?
— Она от меня ничего не дождется. — Глаза щипало от подступивших слез, но Блэр сдержалась. — Но все равно я огорчена. Сильно огорчена. И мне нужно пережить все это, прежде чем забыть.
— Мы отложим совещание. — Гленна обвела взглядом остальных, словно искала поддержки. — У тебя будет время.
— Спасибо, но лучше работать. Думать. — Блэр точно знала, что если поднимется наверх и снова останется одна, то совсем расклеится. — Приступим. Для устройства ловушек на той стороне нам нужно вычислить наиболее подходящие места и определить, сколько людей для этого потребуется.
— У нас есть более срочные задачи, — перебил ее Хойт. — Во-первых, само путешествие в Гилл.
Если Киану запрещено приближаться к Пляске Богов, он не сможет добраться до перехода.
— Наверное, должен быть какой-то выход из положения. — Мойра положила руку на плечо Блэр, сжала, затем отошла в сторону. — Ведь не случайно Морриган выбрала нас — всех.
— Может, она от меня отказалась. — Киан пожал плечами. — Боги так непостоянны.
— Ты один из шести, — настаивала Мойра. — Если тебя не будет в Гилле, круг распадется.
— Я могу вернуться к пещерам. По воздуху. — Ларкин расхаживал вдоль окон. Он был не в состоянии усидеть на месте. — На разведку. Вдруг мне удастся узнать, где они собираются перейти в Гилл.
— Мы не можем разделяться. Особенно теперь, когда времени осталось очень мало. Нам нужно держаться вместе. — Гленна обвела всех взглядом, задержавшись на Блэр. — Оставаться единым целым.
— Есть еще кое-что, о чем нельзя забывать. — Мойра посмотрела на Киана. — Когда мы с Ларкином пришли к Пляске Богов в Гилле, время только приближалось к полудню. Казалось, что все произошло очень быстро — нас подхватило и унесло. Но когда мы вынырнули на этой стороне, здесь была уже ночь. Я не знаю, сколько времени заняло путешествие и одинаково ли течет время там и тут. То есть… если мы отправимся в путь ночью, как и планировали, неизвестно, будет ли в Гилле тоже ночь, когда мы попадем туда.
— Или полдень, черт бы его побрал. — Киан возвел глаза к потолку. — Просто великолепно.
— Значит, должен существовать способ защитить его от солнечных лучей.
— Тебе легко говорить, рыжая. — Киан встал и налил себе виски. — Твоя нежная кожа может обгореть на жарком солнце, но ты ведь не превратишься в пепел, правда?
— Нужно создать для тебя щит. Хойт, нам следует срочно этим заняться, — произнесла Гленна.
— Думаю, мне не поможет даже крем от загара с максимальной степенью защиты, — возразил Киан.
— Это мы выясним, — парировала она. — Найдем способ. Мы зашли слишком далеко, чтобы отступать, и не оставим тебя тут.
Блэр не мешала им говорить, спорить, обсуждать. Ее окружил гул голосов. Она не вмешивалась, не участвовала в разговоре. Когда Хойт в конце концов уговорил Киана дать ему образец крови, она ушла, оставив их заниматься своей магией.
Ларкин даже не пытался лечь спать. Несколько раз подходил к комнате Блэр. Но что он может ей предложить? Утешение, которого она не хочет, или гнев, в котором не нуждается? Она перенесла ужасную потерю, и это для нее тяжелый удар. Наверное, теперь она не сможет принять его. Даже как товарища по оружию.
Он не в состоянии залечить травмы, которая Блэр от него скрывает, добраться до ран, спрятанных глубоко внутри ее души.
Несомненно, Блэр любила этого человека. С отвращением к самому себе он почувствовал, как в нем шевельнулась ревность к тому, кто умер такой ужасной смертью.
Услышав стук в дверь, Ларкин подумал, что это Мойра.
— Биишти.
Он не повернулся на звук открывающейся двери, пока не услышал голос Блэр.
— Мой гэльский довольно слаб, и будет жаль, если это означает «иди к черту». — Она держала в руках бутылку виски. — Совершила набег на запасы Киана. Хочу напиться в память о старом друге. Составишь мне компанию?
Не дожидаясь ответа, она вошла и села на пол, прислонившись к спинке кровати. Открыла бутылку и налила виски на два пальца в каждый из стаканов, которые принесла с собой.
— Помянем усопшего. — Блэр подняла стакан и залпом выпила. — Давай, Ларкин. Ты можешь злиться на меня, но выпей, пожалуйста.
Он подошел и опустился на пол напротив нее.
— Я тебе сочувствую.
— Ничего, переживу. — Блэр протянула ему второй стакан и снова налила виски в свой. — Сланта. — Чокнувшись с Ларкиным, она теперь лишь немного отхлебнула из стакана. — Отец учил меня, что привязанности — это оружие, которое враг может использовать против тебя.
— Суровая и безрадостная жизнь.
— Да, в этом он мастер. Бросил меня в день, когда мне исполнилось восемнадцать. И делу конец. — Блэр запрокинула голову и допила виски. — Знаешь, он и раньше часто заставлял меня страдать. У меня разрывалось сердце оттого, что отец — так мне казалось — просто не любит меня. Но все это пустяки по сравнению с тем, что случилось — чего не случилось, — когда он меня бросил. Вот откуда у меня это.
Она повернула руку, разглядывая шрам на запястье.
— Вышла на охоту, еще не успокоившись, пытаясь доказать, что не нуждаюсь в нем. А он был мне нужен. И я поплатилась.
— Он тебя не заслуживает.
Блэр слабо улыбнулась.
— Отец полностью согласился бы с тобой, но не в том смысле. Я оказалась не той, кого он хотел видеть своим ребенком и преемником. В любом случае он бы меня не любил. Мне потребовалось много времени, чтобы это понять. Возможно, он гордился бы мной. Возможно, чувствовал бы удовлетворение. Но не любил.
— А ты его все равно любила.
— Я его боготворила. — Блэр на мгновение закрыла глаза, погрузившись в воспоминания. Все уже в прошлом. — Я просто не могла вырвать это из себя, уничтожить, обратить в прах. Поэтому я работала, упорно, пока не превзошла его. Но в душе все равно нуждалась в нем. Мне нужно было кого-то любить, чувствовать ответную любовь. А потом появился Джереми.
Она подлила виски в оба стакана.
— Я подрабатывала в пабе, который принадлежал дяде. Моя тетка, двоюродные сестры и я работали посменно. Охотилась, стояла за барной стойкой, обслуживала столики, просто болтала. Моя тетя называла это «жизнью». Работать вместе с семьей, делить ответственность, жить как нормальные люди.
— Похоже, она разумная женщина.
— Угадал. И хороший человек. Итак, я работала в баре, когда появился Джереми с друзьями. Сорвал большой куш и хотел это отпраздновать. Он биржевой брокер. — Блэр махнула рукой. — Сложно объяснить. Ну, неважно. Он был такой красавчик. Джереми приударил за мной…
— Он тебя ударил?
— Нет, нет. — Блэр фыркнула: «Забавно». — Такое выражение, жаргон. Флиртовал со мной. Я ему отвечала, потому что он меня заводил. Понимаешь, о чем я? Тихое гудение внутри.
— Понимаю. — Ларкин погладил ее по руке. — Я знаю, как это бывает.
— Джереми торчал в баре до закрытия, и в конце концов я дала ему свой телефон. Ладно, подробности можно опустить. Мы начали встречаться — проводить время вместе. Он был забавен и мил. И абсолютно нормален. Из тех парней, что присылают цветы на следующий день после первого свидания.
Глаза Блэр затуманились, но она тряхнула головой и сделала еще глоток.
— Я хотела нормальной жизни. Хотя бы шанс на нее. Когда отношения между нами стали серьезными, я подумала: да, да, так и должно быть. Долг не мешает мне иметь любимого, принадлежать ему. Но я не рассказывала ему, чем занимаюсь в те ночи, когда мы не вместе, или после того, как он заснет. Не говорила.
— Ты его любила?
— Да. И в конце концов призналась ему. Сказала, что люблю его, но не сказала, кто я. — Блэр тяжело вздохнула. — Честно? Я не знаю почему: из трусости или по укоренившейся привычке. Но не сказала. Мы были вместе восемь месяцев, и он ничего не знал. Конечно, он должен был что-то подозревать. Эй, Джереми, разве тебе не любопытно, откуда у меня эти синяки? И почему одежда изорвана? Откуда, черт возьми, взялась эта кровь? Но он никогда не спрашивал, а я не позволяла себе задумываться, почему его это не интересовало.
— Ты сама говорила, что у людей есть шоры. Наверное, любовь делает их еще толще.
— Именно так! Наконец он сделал мне предложение. Боже, все по полной программе: вино, свечи, музыка, правильные слова. И я унеслась на ней — большой, сияющей мечте. Тем не менее несколько дней я не давала ответа. Пока тетя не опустила меня на землю.
Блэр прикрыла глаза рукой.
— Ты обязана ему признаться, сказала тетка. Он должен поверить. Невозможно построить совместную жизнь без взаимного доверия, на лжи и полуправде. Я тянула еще пару недель, но эта мысль не давала мне покоя. Я понимала, что она права. Но думала, что Джереми любит меня и поэтому все должно уладиться. Он любит меня и должен понять, что я не только исполняю долг, но и делаю благое дело.
Обхватив стакан обеими руками, Блэр зажмурилась.
— Я постаралась быть осторожной, рассказала ему историю нашей семьи. Он принял все за шутку. — Блэр открыла глаза и посмотрела на Ларкина. — Потом понял, что я серьезно, и разозлился.
Подумал, что это такой способ разорвать помолвку. Мы ходили по кругу. Тогда я потащила его с собой на кладбище. Знала, что один мертвец должен в эту ночь восстать из могилы. Это было достойное зрелище. Я показала ему, кто они и кто я.
Блэр снова сделала большой глоток.
— Джереми быстро сбежал от меня. Собрал вещи и был таков. Бросил. Я была чокнутой, и он больше не хотел меня видеть.
— Он оказался слаб.
— Нет, обычный парень. Теперь мертвый.
— Хочешь сказать, это твоя вина? Что ты его слишком сильно любила и поэтому рассказала о себе? Показала ему не только живущих в твоем мире чудовищ, но то, что ты достаточно сильна и отважна, чтобы сражаться с ними? Неужели ты виновата, что он не был настоящим мужчиной и не увидел, какое ты чудо?
— Чудо? Я делаю то, чему меня учили, продолжаю семейную традицию.
— Все это чушь. Нет, хуже — жалость к самой себе.
— Я его не убивала — тут ты прав. Но он погиб из-за меня.
— Джереми мертв, потому что его убил кровожадный, бездушный демон. Он мертв, потому что не поверил своим глазам, не остался с тобой. Ты тут ни при чем.
— Джереми бросил меня — как бросил отец. — Я думала, хуже не бывает. Но теперь… я не знаю, как пережить эту боль.
Ларкин забрал у нее стакан, отставил в сторону. Потом обнял, прижал ее голову к своему плечу.
— Оставь здесь хотя бы часть своей боли. Пролей слезы, астор. Тебе станет легче, когда ты оплачешь его.
Блэр разрыдалась, а Ларкин, нежно обнимая ее, гладил ее по волосам и успокаивал.
Она проснулась в его постели — одетая и одна. Слава богу, его нет рядом. Похмелье звучало не звонким колоколом глупого потакания слабостям, а глухим гонгом, напоминавшим, что виски просто помогало забыться.
Блэр заметила, что Ларкин задернул шторы, чтобы солнце не разбудило ее, и посмотрела на часы. Увидев, что уже почти полдень, она со стоном откинула одеяло и села на край кровати.
Слишком много дел, убеждала себя Блэр, чтобы обращать внимание на похмелье и мучительные воспоминания. Но прежде чем ей удалось собраться с силами и встать, в комнату вошел Ларкин. В руке он держал стакан с какой-то мутной, коричневой жидкостью.
— Я бы пожелал доброго утра, но, боюсь, оно для тебя не совсем доброе.
— Ничего страшного, — ответила Блэр. — Бывало и хуже.
— В любом случае сегодня головная боль тебе ни к чему. Гленна говорит, что это поможет.
Блэр с сомнением посмотрела на стакан.
— Очистит мой желудок?
— Гленна не сказала. Но ты должна быть храброй девочкой и выпить лекарство.
— Попробую. — Блэр взяла стакан и понюхала содержимое. — Пахнет лучше, чем выглядит. — Она сделала глубокий вдох и залпом выпила. Потом вздрогнула всем телом. — А на вкус гораздо хуже. Тут не просто глаз тритона, черт возьми, а целый тритон.
— Подожди пару минут, пока подействует.
Блэр кивнула, потом опустила глаза.
— Вчера я была не на высоте — это еще очень мягко сказано.
— Никто и не ждет, что ты всегда будешь на высоте. Во всяком случае, не я.
— Хочу поблагодарить тебя за то, что выслушал, поддержал.
— Похоже, именно это тебе от меня нужно больше всего. — Ларкин присел на кровать рядом с ней. — Ты была не настолько пьяна, чтобы не помнить, о чем я говорил?
— Конечно. Это не моя вина. Умом я понимаю. Но во мне есть еще и душа, и ей нужно время.
— Они тебя не разглядели, те мужчины. В отличие от меня. — Почувствовав на себе ее взгляд, Ларкин снова встал. — Но время не ждет. Спускайся, когда сможешь. У нас много работы.
Блэр продолжала смотреть ему вслед даже после того, как он вышел и закрыл за собой дверь.
Работа отвлекала. Им предстоит доставить — старомодным способом — как можно больше амуниции и оружия к каменному кругу. Гленна и Хойт продолжат сооружать защиту для Киана. Ларкин обратился в коня, и Блэр принялась нагружать его, а Мойра привязывала поклажу к жеребцу Киана.
— Ты уверена, что справишься с ним? — спросила Блэр.
— Я справлюсь с кем угодно. — Мойра бросила взгляд на окно башни. — Выбора все равно нет. Им надо сосредоточиться на магии. Мы не можем рисковать, проделывая весь путь в темноте.
— Нет. — Блэр вскочила на спину Ларкина. — Смотри по сторонам. Возможно, в лесу мы будем не одни.
Они тронулись в путь.
— Ты действительно слышишь их запах? — спросила Мойра.
— Скорее просто чувствую их. Знаю, когда кто-то из них приближается. — Блэр обвела взглядом деревья, пятна тени. Только птицы и кролики.
Солнечный свет и пение птиц. Ночью все будет иначе. Они с Мойрой на Ларкине, Гленна и Хойт на жеребце. Киан при необходимости способен перемещаться с быстротой галопирующей лошади.
Тропинка была извилистой и местами почти исчезала. Иногда тень становилась настолько густой, что рука сама тянулась к арбалету.
Почувствовав, как задрожал под ней Ларкин, Блэр кивнула. Значит, он тоже их чувствует. Или лошадь, в облике которой он скрывался.
— Наблюдают. Издалека, но наблюдают.
— Скоро поймут, что мы задумали. — Мойра оглянулась. — Или сообщат Лилит, и она догадается.
Они выехали из леса и пересекли маленькое невспаханное поле. На склоне холма располагались камни Пляски Богов.
— Большое кольцо, — пробормотала Блэр. Меньше Стоунхендока, но все равно впечатляет. И точно так же, как в Стоунхендже, она почувствовала камни еще до того, как оказалась в их тени. Почти услышала их.
— Сильная штука. — Она спешилась.
— И в моем мире, и в вашем.
Мойра соскользнула на землю и прижалась лбом к голове Ларкина.
— Это дорога домой.
— Будем надеяться. — Блэр принялась складывать оружие внутри каменного круга. — Ты уверена, что вампирам сюда путь закрыт?
— Ни один демон не может пройти между камнями и ступить на священную землю. Это справедливо для Гилла и, судя по тому, что я прочла, для вашего мира тоже.
Мойра посмотрела на лес — вслед за Блэр. Они обе подумали о Киане и о том, что с ним станет, если они будут вынуждены бросить его здесь.
— Проверим.
— Ты тоже переживаешь.
— Это проблема. Мы должны доставить его сюда и не дать поджариться на солнце — получается две проблемы. Хорошо, конечно, что это безопасная зона и, вернувшись сюда через несколько часов, мы можем быть в полной уверенности, что наше оружие по-прежнему здесь. Но что же делать с Кианом?
Блэр задумчиво погладила бок Ларкина. Конь повернул голову и посмотрел на нее, она опустила руку.
— Хойт и Гленна занимаются этим. Мы должны быть вместе — вот в чем штука. Что-нибудь придумаем.
Хвост Ларкина ударил ее по ягодицам.
— Эй!
— У него игривый нрав, — заметила Мойра. — В любом обличье.
— Да, настоящий шутник. Боюсь, когда-нибудь он так и останется в облике какого-нибудь четвероногого. — Она подошла к голове коня. — Что тогда будет?
Он провел языком по ее щеке и негромко заржал.
Мойра, складывавшая последнюю охапку оружия, весело рассмеялась.
— Он может меня рассмешить даже в самые тяжелые времена. Ага, — прибавила она, увидев, что Блэр вытирает щеку, — но тебя ведь не смущает его язык, когда он в облике человека.
Ларкин издал звук, похожий на смех, насколько на это способен конь. Мойра улыбнулась и снова вскочила на спину жеребца.
— Трудно не заметить, когда вас так и тянет друг к другу. Я и сама в него влюбилась. — Она протянула руку и дернула Ларкина за гриву. — Но тогда мне было всего пять. Я уже переболела.
— Таких тихонь, как раз и нужно опасаться. — Блэр кивнула в сторону Мойры и взобралась на Ларкина. — Вроде тебя. Погружены в книги, стеснительны, застенчивы. Я не думала, что ты так спокойно воспримешь, что я трахаюсь с твоим братом.
— Трахаешься? — Мойра поджала губы, лавируя между камнями. — Наверное, так называются сексуальные отношения? Очень подходит, потому что… — Она отпустила поводья Влада и хлопнула в ладоши.
Блэр не смогла удержаться от смеха.
— Ты не перестаешь меня удивлять.
— Я знаю, что происходит между мужчиной и женщиной. Теоретически.
— Теоретически. Значит, ты никогда… — Она поймала взгляд Мойры в сторону Ларкина. — Ой, прости. У больших лошадей большие уши.
— Думаю, это мелочь по сравнению со всем остальным. Нет, никогда. Я буду королевой, и тогда придется выйти замуж. Со временем. Мне бы хотелось найти человека, который мне подходит, который будет понимать меня. Хорошо бы, конечно, любить, как любили друг друга мои родители. И я надеюсь, что он будет хорошо трахаться.
Ларкин издал звук, похожий на ругательство.
— Почему ты должен быть единственным? — Мойра высвободила ногу из стремени и пнула Ларкина в бок. — А он в этом деле хорош, наш Ларкин?
— Просто зверь.
Ларкин пустился резвой рысью. Да, подумала Блэр, смех — это здорово. Даже в самые тяжелые времена.
