- Знак Семи, #2
4
Без пятнадцати пять Фокс проводил до двери последнего клиента. На улице мартовский ветер гнал по тротуару бурые листья и дул в лицо двоим детям в куртках с капюшонами. Наверное, идут в игровой зал боулинг-клуба, подумал он. Пару игр до ужина.
Когда-то и он шел навстречу ветру ради парочки компьютерных игр. На самом деле, неделя вышла довольно удачной. А если он где-то и был не на высоте, ничего страшного. Но все можно изменить.
Он слышал, как Лейла разговаривает по телефону, объясняя, что завтра мистер О'Делл в суде, но можно записаться на прием в любой другой день.
Повернувшись, Фокс увидел, что ее пальцы быстро бегают по клавиатуре — наверное, вносит изменения в расписание, предположил он. В проеме стола были видны ее ноги: она притопывала каблуком. Когда Лейла повернулась, чтобы повесить трубку, серебряные сережки в ее ушах качнулись и сверкнули. Потом взгляд ее зеленых глаз остановился на Фоксе, и сердце у него замерло.
Да, тут он явно был не на высоте. Слава богу, некоторые вещи все же можно изменить.
Наверное, глупая улыбка на его лице заставила Лейлу вскинуть голову.
—Что?
—Ничего. Просто задумался. Философствую сам с собой. Что-то важное?
—Не очень. Соглашение о партнерстве — две женщины сочиняют серию кулинарных книг, которые, как они надеются, станут бестселлерами. Берегись, Рейчел Рей[8]. Они хотят юридически оформить соавторство до того, как добьются успеха. Неделя у тебя будет напряженной.
—В таком случае я могу позволить себе заказать еду в китайском ресторане, если ты еще не передумала.
—Мне нужно закончить дела.
—Давай. Мне тоже. Поднимемся наверх через кухню.
Вернувшись в кабинет, Фокс выключил компьютер, вскинул на плечо портфель и попытался вспомнить, в каком состоянии пребывает его квартира.
Ага. Кажется, еще одна территория, где его ждал полный провал.
Лучше об этом не думать, решил Фокс. Все равно уже ничего не исправишь. Но интересно, насколько все плохо?
Он прошел на кухню, где миссис Хоубекер держала кофеварку, микроволновую печь и тарелки, за которые, как она считала, не стыдно было перед клиентами. Здесь же хранилось печенье — Фокс точно знал, поскольку время от времени им подкреплялся. А также вазочки и коробки с чаем.
Кто будет пополнять запасы печенья, когда миссис Хоубекер его покинет? Фокс повернулся к появившейся на пороге Лейле.
—Элис покупает продукты на деньги из вазы в моем кабинете. Я регулярно ее пополняю. Наверное, ты уже в курсе.
—Доллар за каждое ругательство, система доверия. Я видела твой кувшин и могу сделать вывод, что сквернословишь ты много, но платишь честно. — Он такой грустный, подумала Лейла, что хочется его обнять, погладить по густым, спутанным волосам. — Я знаю, ты будешь по ней скучать.
—Может, она еще вернется. Но в любом случае жизнь продолжается. — Фокс открыл дверь, ведущую на лестницу. — Должен тебя предупредить, что миссис Хоубейкер не следит за моей квартирой и вообще отказывается подниматься наверх после одного случая с поздним пробуждением и несвежим бельем, и поэтому там, скорее всего, беспорядок.
—Беспорядком меня не удивишь.
Но когда Лейла из чистой офисной кухни попала на кухню Фокса, то осознала, что неправильно понимала значение слова «беспорядок».
Грязные тарелки были везде: в раковине, на кухонном столе и на маленьком столике, который также был завален газетами двухдневной давности. Две коробки хлопьев (неужели взрослые мужчины едят шоколадные хлопья?), пакетики чипсов, бутылка красного вина, склянки со специями и пустой пакет из-под спортивного напитка «Гаторейд» теснились на короткой столешнице у холодильника, почти полностью заклеенного стикерами и фотографиями. На полу три пары туфель, на одном из стульев потертая куртка, а на другом стопка журналов.
—Может, погуляешь часок — или неделю, — пока я тут приберусь?
—Нет, нет. А в остальных комнатах то же самое?
—Не помню. Могу проверить, прежде...
Но Лейла уже перешагнула через туфли и вошла в гостиную.
Не так уж и плохо, подумал Фокс. Правда. Решив предупредить события, он принялся наводить подобие порядка.
—Я знаю, что живу как свинья. Мне это уже говорили. — Он собрал разбросанную охапку одежды и запихнул в шкаф в коридоре.
На лице Лейлы отразилось искреннее удивление. В голосе тоже.
—Почему ты не наймешь домработницу, которая будет приходить раз в неделю и все это убирать?
—Потому что они сбегают и больше не возвращаются. Послушай, давай куда-нибудь сходим. — Вовсе не смущение, а боязнь услышать нотации заставила его схватить пустую пивную бутылку и почти пустой пакет попкорна, стоявшие на кофейном столике. — Найдем симпатичный, чистый ресторан.
—В колледже у меня были две соседки по комнате. В конце семестра мне приходилось вызывать бригаду уборщиков. — Она подобрала с кресла пару носков, прежде чем Фокс успел добраться до них, и протянула ему. — Но чистые бокалы для вина нам бы пригодились.
—Я продезинфицирую пару штук.
Он взял несколько бокалов и направился на кухню. Лейла с любопытством рассматривала комнату, стараясь не обращать внимания на беспорядок. Стены выкрашены в теплый зеленый цвет, выгодно оттеняющий широкие дубовые подоконники. На полу темного дерева — великолепный тканый ковер, который, наверное, пылесосили лет десять назад. На стенах симпатичные акварели, рисунки карандашом и тушью, фотографии. Кроме большого телевизора с плоским экраном и разнообразной техники, в комнате была красивая керамика.
Произведения брата, подумала Лейла. Или матери. Однажды они с Фоксом проезжали мимо гончарной мастерской его брата. Почувствовав присутствие Фокса, она обернулась.
—Мне нравятся рисунки и керамика. Вот эта. — Она провела пальцами по тонкой вазе бледно-голубых тонов. — Такая изящная.
—Работа матери. А вон ту чашу, на столе под окном, сделал Ридж.
Лейла подошла ближе, коснулась плавных изгибов.
—Великолепно. Цвета, форма. Как будто лес в большой чашке.
Она повернулась к Фоксу, взяла бокал вина.
—А рисунки?
—Матери, брата и невестки. Фотографии делала Спэрроу, моя младшая сестра.
—Сколько талантов в одной семье.
—И еще адвокаты — старшая сестра и я.
—А разве для адвоката не нужен талант?
—Самую малость.
Лейла пригубила вино.
—Твой отец плотник?
—Плотник, столяр. Он сделал стол, на котором стоит чаша Риджа.
—Сделал стол. — Лейла присела, чтобы получше рассмотреть. — Подумать только.
—Без гвоздей и шурупов. Только на шипах. У него золотые руки.
Лейла провела пальцем по крышке стола, оставив дорожку на слое пыли.
—Поверхность прямо шелковистая. Красивые вещи. — Вскинув бровь, она вытерла палец о рубашку Фокса. — Вынуждена сказать, что ты должен лучше за ними ухаживать — и за их окружением.
—Ты не первая. Может, отвлечемся на еду? — Фокс протянул ей листок меню. — Китайские блюда от Хан Ли.
—Рановато для ужина.
—Я позвоню заранее и закажу доставку на семь. А пока мы займемся делом.
—Свинина в кисло-сладком соусе, — объявила Лейла, взглянув на меню.
—И все? — удивился Фокс, когда она вернула ему листок. — Печально. Свинина в кисло-сладком соусе. Хорошо, остальное я закажу сам.
Он снова вышел, чтобы сделать заказ. Через несколько секунд до нее донесся шум бегущей воды и звяканье тарелок. Лейла пошла на кухню, где Фокс сражался с грязной посудой.
—Ладно. — Лейла сняла жакет.
—Нет. Правда.
—Да. — Она засучила рукава. — Но это разовая сделка. Ты платишь за ужин.
—Мне еще извиниться?
—В другой раз. — Она удивленно вскинула брови. — У тебя нет посудомоечной машины?
—В том-то и проблема. Я хотел установить ее вместо нижнего шкафчика, но потом подумал, что я тут один и к тому же часто пользуюсь бумажными тарелками.
—Не очень часто. А чистое кухонное полотенце у тебя найдется?
—Да, конечно. — Фокс озадаченно нахмурился. — Я сейчас.
Покачав головой, Лейла шагнула к освободившейся мойке и принялась за дело. Ей не трудно. Эта работа не требовала умственных усилий и странным образом успокаивала нервы, приносила удовлетворение. Кроме того, из окна над раковиной открывался красивый вид на горы с блестевшими на солнце вершинами.
Ветер раскачивал деревья, трепал белые простыни, развешенные во дворе внизу. Лейла подумала, что застеленная кровать будет пахнуть ветром и горами.
По огороженному двору бегал мальчик с большой черной собакой — его движения были наполнены энергией и радостью, и Лейла явственно представила, почти почувствовала, как ветер гладит его щеки, теребит волосы. А когда мальчик в яркой синей куртке принялся качаться на качелях, Лейле показалось, что от высоты и скорости у нее самой захватывает дух.
Наверное, его мать на кухне готовит ужин. А может, сегодня очередь отца. А еще лучше, если они готовят вместе — режут, помешивают, рассказывают друг другу, как прошел день, — а маленький мальчик раскачивается на качелях, подставляя лицо ветру.
—Никогда бы не подумал, что мытье посуды может быть таким сексуальным занятием.
Рассмеявшись, она оглянулась на Фокса.
—И не надейся — повторения не будет.
Он замер, сжимая в руке мятое кухонное полотенце. — Что?
—Мытье посуды кажется сексуальным только тому, чьи руки не погружены по локоть в мыльную воду.
Фокс шагнул вперед, тронул ее за плечо.
—Я не произносил этого вслух.
—Я тебя слышала.
—Очевидно, но я не говорил, а думал. Я отвлекся, — продолжал он, когда Лейла слегка отодвинулась. — Смотрел на тебя, на то, как свет играет в твоих волосах, на линию спины, на руки. Я отвлекся, — повторил он. — И открылся. А ты, Лейла? Не думай, не анализируй. Просто скажи, что чувствовала, когда услышала меня.
—Я расслабилась. Смотрела, как во дворе на качелях качается маленький мальчик. И расслабилась.
—А теперь опять напряжена. — Фокс взял тарелку и стал вытирать. — Придется подождать.
—Ты тоже так можешь? Слышать мои мысли?
—Чувства легче различить, чем слова. Могу, но только если ты позволишь.
—Ты способен прочесть мысли любого.
—Но не буду этого делать. — Фокс посмотрел ей в глаза.
—Потому что ты такой человек. Кладешь доллар в вазу, даже если никто не слышит, как ты ругаешься.
—Я дал слово и держу его.
Лейла принялась за следующую тарелку. Очарование хлопающих на ветру простынь и маленького мальчика с большой собакой — все исчезло.
—Ты всегда себя контролируешь? Не поддаешься искушению?
—Нет. Мне было десять, когда я начал слышать чужие мысли. Во время Седмицы эта способность меня пугала, и я с трудом сдерживался. Хотя помогло. Когда все закончилось — в тот первый раз, — я думал, что все пройдет.
—Но не прошло.
—Нет. Это было круто — в десять лет проникать в мысли и чувства людей. Потрясающе — и не только потому, что у меня обнаружились способности, как у супермена. Например, я очень хотел хорошо сдать экзамен по истории, а парень, который лучше всех знал историю, сидел всего через два ряда от меня. Почему бы не узнать у него правильные ответы? Вытирая тарелки, Фокс решил, что нужно сделать следующий шаг и убрать их в шкафчик. Занятая делом, Лейла сможет расслабиться.
—Сдав несколько экзаменов на «отлично», я стал испытывать чувство вины. И страх — я мог проникнуть в голову любого учителя и выяснить, какие каверзы он для нас придумал. Кроме того, я узнавал то, что мне знать не следовало. Семейные проблемы и все такое. Меня с детства учили уважать личную жизнь, а тут я без разбора вторгался в чужие мозги. И я бросил это дело. — Фокс усмехнулся. — Почти.
—Приятно слышать, что ты не совершенен.
—Мне потребовалось время, чтобы научиться управлять собой. Иногда я читал чужие мысли, когда слишком расслаблялся, а иногда наоборот, когда очень старался этого не делать. В некоторых случаях проделывал это намеренно. Например, пару раз с тем козлом, который меня дразнил. А... когда стал старше, то один раз с девушкой. Узнать, есть ли у меня шанс снять с нее блузку.
—Помогло?
Фокс лишь улыбнулся в ответ.
—А за несколько недель до того, как нам исполнилось семнадцать, кошмар вернулся. Я понял — мы все поняли, — что ничего не закончилось. И до меня дошло, что мой дар не игрушка. Я перестал им пользоваться.
—Почти?
—Практически полностью. Понимаешь, Лейла, этого у нас не отнять. Я понимаю, что чувствуют люди, и тут ничего не поделаешь. Но теперь я могу контролировать себя и не копаться в их мозгах в поисках информации.
—Именно этому мне нужно научиться.
—И читать мысли тоже. Если речь идет о личной тайне человека, о его жизни или жизни других, ты обязана вмешаться.
—Но как ты определяешь — когда, кто, при каких обстоятельствах?
—Вот этим мы и займемся.
—В твоем присутствии я почти все время чувствую себя скованно.
—Заметил. Почему?
Лейла повернулась и протянула руку за посудой. Опустила миску в раковину. Мальчик уже ушел — наверное, позвали ужинать, подумала она. Собака свернулась клубком на крыльце и спала, отдыхая от бурных игр.
—Потому что знаю: ты можешь прочесть или читаешь мои мысли и чувства. Или боюсь, что ты это сделаешь, и нервничаю. Но этого не происходит — то ли из-за того, что ты себя сдерживаешь, то ли из-за того, что я нервничаю и не пускаю тебя. А может, и то и другое. Например, ты не знал моих мыслей и чувств, когда сегодня поцеловал меня.
—Меня на какое-то время замкнуло.
—Нас тянет друг к другу. Я правильно выразилась?
—Что касается меня — в точку.
—И от этого я тоже нервничаю. И теряюсь, потому что не знаю, в какой степени это взаимное влияние, а в какой — наши истинные чувства. — Лейла прополоскала миску и передала Фоксу. — И не уверена, можем ли мы себе это позволить, когда у нас столько других забот.
—Погоди, давай разберемся. Ты нервничаешь потому, что меня тянет к тебе, или потому, что нас тянет друг к другу?
—Ответ номер два, и мне нет нужды читать твои мысли — по твоему лицу видно, что он тебе нравится.
—Лучшая мысль, которую я слышал за последние несколько недель. А может, и лет.
Мокрая ладонь Лейлы уперлась ему в грудь, не давая приблизиться.
—Я не смогу расслабиться, если буду думать о том, как оказаться с тобой в постели. Мысль о сексе меня обычно возбуждает.
—Расслабиться можно потом. И вообще, я могу гарантировать, что расслабление будет гораздо глубже, если сначала как следует возбудиться.
Лейла не только не убрала ладонь, но слегка его оттолкнула, так что Фокс был вынужден отступить на шаг.
—Не сомневаюсь. Но я привыкла все раскладывать по полочкам. Так уж я устроена. Поэтому то, что происходит между нами, придется пока отложить в дальний ящик. Мне нужно все обдумать, пережить. Если я собираюсь учиться у тебя, если хочу помочь избавиться от демона, который стремится нас уничтожить, то не должна отвлекаться.
Фокс кивнул; лицо его было внимательным и серьезным.
—Я люблю жонглировать.
—Знаю.
—И люблю вести переговоры. — Он вытер полотенцем ее руку и поднес к губам. — И знаю, в какой момент делать предложение противоположной стороне. Я хочу тебя. Обнаженную, в постели, в комнате, наполненной тенями и тихой музыкой. Хочу чувствовать, как бьется твое сердце под моей ладонью, когда я ласкаю тебя. Так что, Лейла, не забудь положить в свой ящик и это.
Лейла молча смотрела ему в глаза. Он отбросил полотенце.
—Принесу вино. Поможет тебе расслабиться, прежде чем мы приступим к занятиям.
Она проводила его взглядом. Потом с трудом подняла руку и прижала к сердцу, готовому выскочить их груди.
Видимо, ей предстоит многому научиться — если Фокс носил все это в себе, а она не почувствовала.
И теперь, чтобы расслабиться, одного бокала вина слишком мало.
Лейла выпила вино, и Фокс освободил кухонный стол. Затем налил ей еще бокал. Она не произнесла ни слова, погрузившись в собственные мысли, и Фокс позволил ей помолчать.
—Ты умеешь медитировать? — спросил он, усаживаясь.
—Принцип знаю. — В ее голосе сквозило раздражение, но Фокс старался не обращать на это внимания.
—Ты должна сесть, и мы начнем. Проблема в том, что большинство людей не способны достигать уровня, когда они отключают мозг, изгоняя из него мысли о работе, приеме у дантиста или о боли в пояснице. О чем угодно. Но мы можем приблизиться к этому состоянию, используя техники йоги. Нужно закрыть глаза, представить пустую белую стену...
—И произносить «ом-м-м». И как это поможет мне включить свои способности?
—Увидишь. Поможет — я уже заговорил, как моя мать — очистить разум, ауру, сбалансировать энергию ци.
—Я тебя прошу.
—Это процесс, Лейла. До сих пор ты только скользила по поверхности — или чуть-чуть замочила ноги, если хочешь. Чем глубже погружаешься, тем больше требуется сил.
—Например?
—Глубоко и долго? Раскалывается голова, тошнота, кровотечение из носа. Это может причинить боль. Истощить.
Нахмурившись, Лейла погладила бокал.
—На чердаке старой библиотеки Куин перенеслась в прошлое, к Энн Хоукинс. И вернулась совсем разбитой. Сильная головная боль, тошнота, потеря координации. — Лейла насупилась. — Хорошо, я не умею медитировать. Когда на йоге мы заканчиваем занятия позой трупа, я расслабляюсь, но продолжаю думать о делах, которые еще остались, или стоит ли купить потрясающую кожаную куртку, поступившую к нам в магазин. Я буду тренироваться. Могу упражняться вместе с Сибил.
Потому что так безопаснее, чем со мной, подумал Фокс, но возражать не стал.
—Хорошо. Значит, пока не будем слишком углубляться. Расслабься, наведи порядок в мыслях. Вроде того, как ты расставляешь тарелки.
—Чем больше стараешься, тем сложнее. Мысли так и норовят разбежаться.
—Совершенно верно. А ты раскладывай их по полочкам. Убирай каждую на свое место. Смотри на меня. — Он накрыл ладонью ее руку. — Просто смотри на меня. Сосредоточься на мне. Почувствуй меня.
Странное ощущение, словно вино ударило ей в голову.
—Я тебя не понимаю.
—Не торопись. Смотри на меня. Это как открыть дверь. Поверни дверную ручку, Лейла. Положи ладонь на ручку, поверни, потом приоткрой дверь, всего на пару дюймов. Смотри на меня. О чем я думаю?
—Ты надеешься, что я не съем все китайские клецки. — Лейла чувствовалаего юмор, как теплый синий свет. — Ты мне помог.
—Нет, мы вместе. Не уходи от двери. Не теряй концентрации. Открой ее чуть шире и скажи, что я чувствую.
—Я... Спокойствие. Ты такой спокойный. Не понимаю, как тебе это удается. Сомневаюсь, что когда-нибудь была такой спокойной, а теперь, наверное, уже и не буду — столько всего произошло и происходит. И... ты немного голоден.
—На обед мне пришлось есть салат из баклажанов. Вот почему я заказал...
—Говядину «кунг пао», снежную грушу, холодную лапшу, дюжину пирожков, клецки. Дюжину пирожков?
—Если останутся, пойдут на завтрак.
—Ужас какой. А теперь ты думаешь, что не отказался бы на завтрак от меня, — прибавила она и выдернула руку.
—Прости, я не хотел. Как ты?
—Немного кружится голова, и мысли путаются, но в целом нормально. С тобой мне легче, правда? Потому что ты знаешь, как этим управлять. Влиять на меня.
Фокс взял пиво, о котором совсем забыл, и откинул прядь волос со лба.
—В твой нью-йоркский бутик приходит женщина. Она просто роется в вещах. Как ты определяешь, к чему ее направить, как на нее повлиять?
—Удовлетворить, — поправила Лейла, — а не повлиять. Отчасти по внешнему виду — возраст, одежда, сумка, туфли. Все это внешние признаки, и они могут быть обманчивыми, но начинать нужно с них. С опытом я начала различать клиентов по типам.
—Готов поспорить, в девяти случаях из десяти ты знала, когда нужно вынести из подсобки яркую кожаную сумочку, а когда предложить строгую черную. И понимала, что клиентка положила глаз на короткое сексуальное платье и стильные туфли, хотя та утверждала, что пришла за деловым костюмом.
Я много читала... Да. — Лейла с шумом выдохнула, злясь на саму себя. — Не понимаю, почему я продолжаю все отрицать. Да, я часто понимала. Хозяйка называла это волшебным прикосновением. Думаю, она была недалека от истины.
Как ты это делала?
Оценивая покупателей, я фокусировалась на них — на их желаниях, предпочтениях и... да, конечно, на том, что я могу им продать. Нужно слушать, что они говорят, понимать язык жестов и учитывать мои собственные представления, что им пойдет. А иногда — мне самой казалось, что это инстинкт — в моей голове появлялось изображение платья или туфель. Я считала, что просто читаю между строк, болтая с ними, но, наверное, слышала тихий голос. Может, это были их мысли. Не уверена.
Начинает привыкать к своему дару, подумал Фокс. Уже не сопротивляется.
Ты была уверена в себе, чувствовала себя на своем месте, и это помогало снять напряжение. И еще тебе было не все равно. Ты хотела удовлетворить их желания. Доставить им радость. И продать товар. Правильно?
Похоже.
Та же программа, только другой канал. — Он сунул руку в карман, достал горсть мелочи. Сосчитал, закрыв монеты ладонью. — Сколько тут?
Я...
Число у меня в голове. Открой дверь.
Хорошо. Подожди. — Лейла снова глотнула вина. Слишком много мыслей. Так и мелькают у нее в голове. Нужно их отодвинуть. — Не помогай мне! — воскликнула она, когда Фокс протянул руку. — Не надо.
Избавиться от мыслей, повторяла Лейла. Очистить разум. Расслабиться. Сосредоточиться. Почему он считает, что у нее получится? Почему Фокс так уверен? Почему у многих мужчин такие красивые ресницы? Ой. Не отвлекаться. Она закрыла глаза, представила дверь.
Доллар и тридцать восемь центов. — Глаза Лейлы широко раскрылись. — Уф.
Отлично.
Стук в дверь заставил ее вздрогнуть.
Ужин приехал. Займись парнем.
Что?
Пока я буду с ним разговаривать и расплачиваться, прочти его мысли.
Но это...
Грубое вторжение, знаю. Но придется пожертвовать приличиями во имя прогресса. Прочти его мысли, — приказал Фокс, встал и направился к двери.
Привет, Каз, как дела?
Парню лет шестнадцать, прикинула Лейла. Джинсы, футболка, высокие кроссовки «Найк», довольно новые. Всклокоченные каштановые волосы, маленькое серебряное колечко в правом ухе. Карие глаза скользнули по ней, пока из рук в руки переходили пакеты и деньги.
Вздохнув, она «приоткрыла дверь».
Фокс услышал, как Лейла у него за спиной издала какой-то звук, что-то между вздохом и усмешкой. Продолжая непринужденно болтать о баскетболе, он дал парню на чай.
Закрыв за посыльным дверь, Фокс поставил пакеты на стол.
Ну?
Он считает тебя крутым.
Так и есть.
А меня сексуальной.
Так и есть.
—Он гадал, получишь ли ты это сегодня, и думал, что сам бы не прочь попробовать. Как ты понимаешь, имелись в виду вовсе не пирожки.
Фокс открыл пакеты.
—Казу семнадцать. В его возрасте парни все время об этом думают. Голова болит?
—Нет. С ним было легко. Легче, чем с тобой.
—В моем возрасте парни тоже об этом думают. Но, в отличие от них, мы знаем, когда придется удовлетвориться пирожками. Давай есть.
Фокс больше не пытался поцеловать ее, даже когда отвозил домой. Лейла не знала, думал ли он об этом, и решила, что так даже лучше. Ее собственные мысли и чувства пребывали в таком беспорядке, что она решила последовать совету Фокса и заняться медитацией.
Сибил расположилась на диване в гостиной, с книгой и чашкой чая.
—Привет! Как прошло?
—Хорошо. — Лейла опустилась в кресло. — На удивление хорошо. Только я чувствую себя немного пьяной. Как после двух порций виски.
—Чаю хочешь? Там еще остался.
—Наверное.
—Я принесу тебе чашку, — сказала Сибил, увидев, что Лейла собирается встать. — У тебя измученный вид.
—Спасибо. — Закрыв глаза, Лейла попробовала дышать по системе йоги. Потом попыталась расслабить мышцы, начиная от пальцев ног, но дойдя до лодыжек, сдалась. — Фокс говорит, что я должна медитировать, — сообщила она Сибил, которая вернулась с чашкой и блюдцем. — Но мне скучно медитировать.
—Ты просто не умеешь. Выпей сначала чаю, — посоветовала Сибил, наливая чашку. — И расскажи, что тебя беспокоит, — это лучший способ избавиться от тревоги, чтобы потом заняться медитацией.
—Он меня поцеловал.
—Я удивлена и шокирована. — Сибил вручила Лейле чашку, вернулась к дивану и села, поджав ноги. — Милая, парень глаз с тебя не сводит. Смотрит, когда ты выходишь из комнаты и когда возвращаешься. Влюбился по уши.
—Он сказал... А где Куин?
—У Кэла. Наш Мэверик[9] где-то играет в карты, и дом Кэла пока свободен. Вот они и пользуются.
—Ага. Ну и на здоровье. Они очень подходят друг другу, правда? Идеально.
—Он для нее единственный, тут нет сомнений. Все остальные, которые у нее были, это как «О'Дулс»[10].
—О'Дулс?
—Заменитель любви. Кэл — настоящее. Тебе легче говорить о них, чем о себе?
Лейла вздохнула.
—Меня сбивают с толку свои чувства. Я понимаю, что он чувствует то же самое, но гоню от себя эти мысли. Что только ухудшает дело. Кроме того, мы вместе работаем, и не только в конторе, а это создает особые отношения, которые нужно уважать и даже беречь, потому что ставки очень высоки. Если к ним присоединить физическую или эмоциональную близость личных отношений, секс, то как поддерживать элементарный порядок, необходимый для дела, ради которого мы все тут все собрались?
—Ого. — Улыбнувшись, Сибил отхлебнула из чашки. — Это серьезно.
—Знаю.
—Попробуем вот что. Просто и откровенно. Ты его хочешь?
—Господи, конечно. Только...
—Нет. Не надо уточнять. Не анализируй. Страсть — это сильное возбуждающее чувство, хотя и стихийное. Подчиняешься ты ей или нет, она будоражит кровь. С остальными слоями ты, в конце концов, разберешься. Обязана. Ты человек, и ты женщина. И никуда не денешься от эмоций, тревог, последствий. Но теперь ты должна ловить момент и наслаждаться страстью. — В темных глазах Сибил блеснули веселые искорки. — Наслаждайся страстью.
Задумавшись, Лейла пригубила чай.
—В твоем изложении звучит соблазнительно.
—Тогда допивай, и мы используем твою страсть как фокальную точку для медитации. — Сибил улыбнулась, глядя на нее поверх чашки. — Думаю, скучно не будет.
