- Женщины Калхоун, #4
Глава 10
Холт ждал Трента в открытой беседке над стенающим морем. Зажигая сигарету, через широкую лужайку взглянул на Башни. Одна из горгулий в центре остроконечного пика потеряла свою голову, другая ухмылялась, скорее, очаровательно, чем свирепо. Вились клематисы — теперь он мог опознать их, — розы карабкались вверх к первой террасе. Замшелые каменные стены надменно высились в потоках солнечного света.
Невозможно подобрать подходящие слова для описания этих пронзающих небо башен и башенок, для величественно стареющих высокомерных очертаний, но цветы придавали сооружению волшебную ауру замка Спящей красавицы.
Строительные леса опоясывали западное крыло, пронзительный визг мотопилы рассекал воздух, грузовой лифт болтался под балконом, механизм заскрипел, когда трое обнаженных по пояс мужчин уложили в него оборудование. Радио изрыгало тяжелый рок.
Возможно, это правильно и справедливо, размышлял Холт, что особняк, так упорно цепляющийся за прошлое, так же достойно принимает настоящее. Если камень и цемент способны впитывать переживания и воспоминания, то Башни делали это. И Холт уже чувствовал, словно какая-то часть его обрела здесь кров.
Приветливо подмигивали окна комнаты, где он провел с Сюзанной большую часть ночи. Холт помнил каждую секунду тех блаженных часов, каждый вздох, каждое движение. И ее смущение тоже. «Нет, нежность мне не свойственна, — подумал он, — но с ней возникает сама собой».
Хотя она не просила нежности. Да и вообще ничего не просила. Может, поэтому он невольно стал таким чутким? С первой встречи Сюзанна разбудила что-то в душе, что-то незнакомое… и потому крайне тревожное. И обнаружение в себе подобных эмоций делало Холта таким же уязвимым, как и она сама. Все же надо найти правильный способ признаться ей.
Сюзанна заслуживает музыки, свечей, цветов. Изысканных поэтических слов. Брэдфорд твердо вознамерился хотя бы попытаться дать любимой все это, и плевать, если усилия заставят почувствовать себя полным идиотом.
Ну, а пока надо завершить кое-какие дела — найти для нее эти чертовы изумруды. И засадить Ливингстона за решетку.
Холт отшвырнул сигарету, заметив, что Трент вышел из дверей. В открытой беседке они смогут обрести относительное уединение. Грохот стройки эхом отражался в барабанном биении волн. Все сказанное останется здесь — на высоте десяти футов. Если кто-то и выглянет из дома, то увидит, что двое мужчин просто распивают пиво по окончании рабочего дня подальше от женщин.
Трент вошел внутрь и предложил Холту бутылку.
— Спасибо.
Брэдфорд небрежно облокотился на перила и взял пиво:
— Список получил?
— Угу.
Трент занял место на одной из каменных скамеек так, чтобы наблюдать за домом.
— В прошлом месяце мы наняли четырех новых работников.
— Рекомендации есть?
— Конечно.
В голосе невольно прозвучало легкое раздражение.
— Мы со Слоаном неплохо осведомлены о мерах безопасности.
Холт только пожал плечами.
— Такой пройдоха, как Ливингстон, без проблем раздобудет любые рекомендации. Невзирая на расходы.
Холт сделал глубокий глоток:
— Обязательно раздобудет.
— Тебе лучше знать.
Трент, прищурившись, наблюдал, как двое мужчин меняют черепицу на крыше западного крыла.
— Но трудно поверить, что он работает здесь, прямо у нас под носом.
— О, ворюга наверняка здесь.
Холт достал следующую сигарету, закурил и выпустил длинную струю дыма:
— Раз он обыскал мой дом, значит, пронюхал о романе Бьянки и Кристиана, причем знает столько же, сколько и все вы, а так как ни один из вас не болтал о ситуации направо и налево, то он услышал что-то именно здесь, в Башнях. Он не нанимался в начале работ, потому что был занят в другом месте. Но в прошедшие несколько недель…
Холт умолк, увидев детей, бегущих к форту наперегонки с собаками, преследующими их по пятам.
— Грабитель не станет просто сидеть и ждать, попусту теряя время, ведь существует возможность, что вы разобьете стену, и изумруды вывалятся прямо в руки. А где лучше следить за происходящим, если не внутри?
— Похоже на правду, — признал Трент. — Но мне очень не нравится, что он болтается совсем рядом с моей женой, да и другими домочадцами.
Трент подумал о Кики, о вынашиваемом ею малыше, и у него помрачнели глаза.
— Если есть хоть один шанс из тысячи, что ты прав, я намерен участвовать в его поимке.
— Дай список, я всех проверю. У меня еще остались кое-какие связи.
Холт не сводил с детей напряженного взгляда:
— Он не причинит вреда ни одному из них. Гарантирую.
Трент кивнул. Он был бизнесменом и никогда не применял физического насилия, разве что во время недолгих занятий боксом в колледже, но пойдет на все что угодно, чтобы защитить жену и будущего ребенка.
— Я проинформировал Макса, Слоан с Амандой решили прервать медовый месяц и вернутся сюда через несколько часов.
«Отлично, — решил Холт. — Безопасней всего собрать семейство в одном месте».
— Что Слоан сказал жене?
— Что возникли кое-какие проблемы с реконструкцией.
Слегка расслабившись, потому что колесики закрутились, Трент негромко хмыкнул:
— Если Аманда узнает, что Слоан обманул ее, ему придется чертовски дорого заплатить.
— Чем меньше женщины знают, тем лучше.
На сей раз Трент рассмеялся:
— Если бы любая из них услышала твои слова, то все вместе они содрали бы с тебя три шкуры. Эти сестрички — несгибаемая команда.
Холт подумал о Сюзанне:
— Напрасно они считают себя непобедимыми.
— Нет, они такие и есть. Мне потребовалось много времени, чтобы осознать это. Каждая из них — стальной каркас под бархатом. Не считая упрямства, импульсивности и рьяной преданности семье. А все вместе…
Трент снова улыбнулся:
— Ладно, признаюсь, что предпочел бы оказаться перед парочкой борцов сумо, чем перед разъяренными женщинами Калхоун.
— Когда все закончится, могут беситься сколько угодно.
— А пока они в безопасности, — подытожил Трент, заметив, что Холт наблюдает за детьми. — Замечательные сорванцы, — прокомментировал он.
— Да. Отличные ребята.
— У них великолепная мать.
Трент задумчиво сделал глоток:
— Жаль, что нет настоящего отца.
Даже упоминание Бакстера Дюмонта воспламенило кровь Холта.
— Что ты знаешь о нем?
— Ничего хорошего. Знаю, что он вверг Сюзанну в ад и едва не сломал ее иском об опеке.
— Иском об опеке?
Ошарашенный, Холт оглянулся назад.
— Хотел забрать детей себе?
— Нет, забрать у нее, — поправил Трент. — Хотя какая разница? Сюзанна не говорит об этом, мне рассказала Кики. Очевидно, Бакс впал в ярость, когда жена подала на развод. Еще бы, такой подрыв репутации, особенно учитывая, что он положил глаз на место сенатора. Дюмонт протащил Сюзанну через долгие унизительные судебные сражения, пытаясь доказать, что она неуравновешенная и совершенно неадекватная психопатка.
— Ублюдок.
Задохнувшись от бешенства, Холт нагнулся и щелчком послал сигарету в камни.
— Дети ему вообще не нужны, он собирался отправить их в школу-интернат. А может, просто угрожал этим. Дюмонт отступил, когда Сюзанна пошла на сделку.
Холт вцепился пальцами в каменные перила.
— Какую сделку?
— Она чертовски многое отдала ему. Дюмонт согласился отозвать иск при условии, что соглашение между ними останется в тайне. Он получил дом, земельный участок, плюс кусок ее наследства. Наверное, она смогла бы еще побороться, но все трое уже находились на грани эмоционального срыва. Сюзанна не хотела рисковать самочувствием малышей и подвергать их еще большему стрессу.
— Нет, она бы ни за что не стала вредить детям.
Холт глотнул в бесполезной попытке вымыть горечь из горла.
— Больше этот мерзавец не причинит вреда ни ей, ни детям. Я прослежу.
— Я так и подумал.
Очень довольный, Трент встал, вытащил список из кармана и обменял на пустую бутылку Холта.
— Сообщи, что сумеешь выяснить.
— Обязательно.
— Сегодня вечером séance.
Трент увидел гримасу на лице Холта и снова рассмеялся:
— Будешь удивлен.
— Единственное, что удивляет — как Коко умудрилась втянуть меня в такую глупость.
— Если планируешь находиться поблизости, придется привыкнуть к тому, что тетушка способна уговорить на самые невероятные вещи.
«О да, я уж точно собираюсь находиться поблизости», — подумал Холт, когда Трент ушел. Просто надо найти правильный способ сообщить обо всем Сюзанне.
Пробежав по именам в списке, Холт убрал листок в карман. Надо сделать пару звонков и посмотреть, что удастся раскопать.
Он пошел поперек лужайки, собаки галопом примчались навстречу, Фред преданно держался возле Сади. Когда животные достаточно напрыгались и наигрались, Фред неистово облизал морду мохнатой подружки. Сади стерпела ласку, затем отвернулась и проигнорировала поклонника.
— Для таких женщин имеется определенное название, — попенял кокетке Холт.
— Помни Аламо! [1] — завопил Алекс, стоя с раздвинутыми ногами на крыше форта с пластмассовым мечом в руке.
Рассчитывая на то, что кто-то ответит на вызов, мальчик с заблестевшими глазами воззрился на Холта.
— Вам никогда не удастся захватить нас живыми.
— Вот как?
Не в силах противиться искушению, Холт подошел ближе:
— С какой стати мне захватывать вас, мартышкины мозги?
— Потому что мы патриоты, а вы — злой захватчик.
Дженни высунула голову через дыру, служившую окном. И не успел Холт увернуться, как был намертво сражен прицельной струей воды из пистолета в грудь. Алекс издал торжествующий крик, мужчина хмуро посмотрел на свою рубашку.
— Полагаю, вам известно, — зловеще процедил Брэдфорд, — что это означает войну.
Дженни завизжала, когда он схватил ее и вытянул через окно. К восхищению девчушки, перевернул вверх тормашками и закачал так, что два белокурых «конских» хвостика заскользили по траве.
— Он взял заложника! — взревел Алекс. — Смерть последнему захватчику!
Мальчишка нырнул внутрь, потом вылетел из дверного проема, размахивая мечом. Холт едва успел поставить Дженни на ноги, как в него врезался маленький реактивный снаряд.
— Отрубить ему голову, — скандировал Алекс, поддерживаемый сестрой.
Брэдфорд внезапно притворно обессилел, и все трое повалились на землю.
Дети кричали и смеялись, пока Холт сражался с сорванцами, битва вышла не такой легкой, как можно было ожидать. Проворные и ловкие ребятишки выскальзывали из его хватки и снова нападали, в результате Брэдфорд оказался в невыгодном положении — Алекс уселся у него на груди, а Дженни старательно щекотала под ребрами.
— Вынужден пойти на крайне жесткие меры, — сурово предупредил Холт.
Получив струю воды в лицо, выругался, заставив обоих взвыть от хохота. Быстрым приемом выбил, затем схватил пистолет и направил на забияк, основательно намочив. Вопя и хихикая, проказники рухнули на противника.
Сражение выдалось мокрым и грязным, и, когда Брэдфорд сумел наконец скрутить неустрашимых бойцов, все трое запыхались.
— Зверски расправлюсь с вами обоими, — пообещал Холт, — если не будете называть меня дядей.
Дженни ткнула пальцем ему под ребра, заставив вздрогнуть. В отместку он прислонился щекой к шее малышки и провел выросшей за день щетиной по нежной коже.
— Дядя, дядя, дядя! — закричала девочка, булькая от смеха.
Удовлетворенный достигнутым, Холт применил то же самое оружие и добился победы над Алексом, после чего перевернулся и улегся животом на траву.
— Ты нас уничтожил, — признал Алекс, ничуть не расстроенный. — Но и сам морально ранен.
— Да, хотя ты наверняка надеешься на смертельное ранение.
— Собираешься подремать?
Дженни забралась Брэдфорду на спину и начала прыгать.
— Лила иногда спит в траве.
— Лила способна спать где угодно, — пробормотал Холт.
— Если хочешь, можешь поспать в моей кровати, — пригласила малышка, затем прижала любопытный пальчик к краю рубца, который увидела под задравшейся футболкой. — У тебя шрам на спине.
— Угу.
Алекс уже карабкался к сестре, чтобы тоже посмотреть.
— А можно я взгляну?
Холт машинально напрягся, затем вынудил себя расслабиться.
— Конечно.
Алекс поднял футболку, и дети распахнули глаза — увиденное совсем не походило на маленькую аккуратную отметину на ноге, так восхитившую их. Длинный неровный глубокий след тянулся от талии и так высоко по спине, что малыши не смогли достаточно сдвинуть одежду, чтобы увидеть, где он заканчивается.
— Ну и дела, — только и выдохнул Алекс, сглотнул, потом храбро прикоснулся пальцем к шраму. — Тяжелый был бой?
— Не очень.
Холт помнил только боль и невероятную вспышку неистового огня.
— Один плохой парень достал меня, — сообщил он, надеясь, что удовлетворил детское любопытство.
И весь оцепенел, почувствовав маленький ротик Дженни на своей спине.
— А теперь тебе лучше? — спросила девочка.
— Да.
Пришлось глубоко вздохнуть, чтобы не дрожал голос.
— Благодарю.
Перевернувшись, Холт сел и погладил дитя по волосам.
Сюзанна стояла в нескольких футах и взирала на троицу с бьющимся в горле сердцем. Она следила за битвой от дверного проема кухни, ее глубоко тронуло, как легко Холт ввязался в игру с детьми. Улыбалась, решив присоединиться к сражению… но тут увидела, как Дженни и Алекс исследуют шрам на спине Холта, и утешающий поцелуй дочери. Потом заметила потрясение на лице Брэдфорда, когда он обернулся и ласково погладил по головке ее маленькую красавицу.
Теперь все трое сидели на траве, Дженни обнимала колени Холта, Алекс любовно забросил руку на мужское плечо. Сюзанна задержалась на мгновение, чтобы убедиться, что глаза не на мокром месте, после чего приблизилась к ним.
— Война закончена? — спросила она, и три пары глаз нацелились на нее.
— Он победил, — сообщил Алекс.
— Не похоже, что победа досталась легко.
Сюзанна обхватила Дженни и подняла на руки.
— Ты вся мокрая.
— Он взорвал нас… но я первая добралась до него.
— Узнаю свою девочку.
— И он боится щекотки, — поведала Дженни. — По-настоящему боится.
— Вот как?
Сюзанна подарила Холту медленную улыбку.
— Буду иметь в виду. А теперь оба бегом убирать разбросанные игрушки.
— Ну, мам…
Алекс приготовил оправдания, но мама одним взглядом отмела их.
— Если не наведете порядок, я сделаю это сама, — легко пообещала родительница. — Но тогда сегодня вечером заберу вашу долю земляничного песочного печенья.
Удар получился жестоким. Алекс мгновение мучился, потом сдался:
— Я все уберу сам. Но тогда возьму себе долю Дженни.
— Не возьмешь.
Дженни помчалась к дому наперегонки с братом.
— Очень ловко, мамочка, — прокомментировал Брэдфорд, поднимаясь.
— Я знаю их слабости.
Сюзанна обняла Холта, чем крайне удивила и порадовала — очень редко она сама делала первый шаг.
— Ты тоже весь мокрый.
— Попал под снайперский огонь, но отмахнулся от пуль, как от мухи.
Притянув ее ближе, Холт прижался щекой к шелковистым волосам.
— У тебя потрясающие дети, Сюзанна. Я… э-э-э…
Он не мог придумать, как сказать ей, что влюбился в малышей едва ли не сильнее, чем в их мать.
— Промокнешь, — и отпрянул, ощущая себя нелепым.
Улыбаясь, Сюзанна коснулась колючей щеки:
— Пойдем погуляем?
Брэдфорд вспомнил о списке в кармане. Часок подождет, решил он, и взял ее за руку.
Он знал, что она поведет его к утесам. Казалось очень правильным пойти туда, где к вечеру удлиняются тени и холодеет воздух. Сюзанна говорила о разных завершенных этим днем делах, он — об отремонтированных корпусах. Но мысли обоих были заняты совсем не работой.
— Холт.
Сюзанна смотрела на море, не отпуская ласковой руки.
— Можешь рассказать, почему ушел из полиции?
Почувствовала, как напряглись сильные пальцы, но не обернулась.
— Ушел и ушел, — отрезал Холт. — Нечего рассказывать.
— Шрам у тебя на спине…
— Я же сказал — ушел и все.
Брэдфорд вытащил и закурил сигарету.
— Понятно, — проглотила отказ Сюзанна. — Твое прошлое и чувства — не мое собачье дело.
Холт раздраженно затянулся.
— Я этого не говорил.
— Именно это и сказал. Значит, ты имеешь право узнать обо мне все, и я, по-твоему, должна тебе абсолютно доверять, а вот мне не следует совать нос в твои дела.
Брэдфорд сердито зыркнул на собеседницу.
— Это что — какая-то проверка?
— Называй, как хочешь, — бросила в ответ Сюзанна. — Я-то надеялась, что теперь ты уже научился доверять мне и, раз уж так заботишься обо мне, готов поделиться собственными переживаниями.
— Я действительно забочусь о тебе, черт возьми. Разве непонятно, что воспоминания до сих пор рвут меня на части? Десять лет моей жизни, Сюзанна. Десять лет.
Холт резко отвернулся и щелкнул сигаретой с обрыва.
— Прости.
Сюзанна инстинктивно обняла Холта за плечи, чтобы успокоить.
— Если кто-то и знает, насколько болезненно копаться в старых ранах, так это я. Почему бы нам не вернуться? Постараюсь найти тебе чистую рубашку.
— Не надо.
Брэдфорд весь напрягся, как пружина, подбородок отвердел.
— Хочешь знать — имеешь право. Я ушел из полиции, потому что мне осточертела эта работа. Десять лет твердил себе, что смогу держаться отстраненно, что ничего из того дерьма, сквозь которое пробирался, не затронет меня. Целые дни плечом к плечу проводил с наркодилерами, сутенерами и жертвами, и нисколько не страдал от бессонницы. Если приходилось убивать — что ж, это было всего лишь частью служебных обязанностей. Чтобы выжить, не стоит слишком много размышлять об этом. Видел, сколько полицейских буквально сгорали, но не собирался пойти по их пути.
Сюзанна ничего не говорила, просто продолжала гладить скрученные мышцы опущенных плеч и ждала продолжения. Холт по-прежнему вглядывался в море, вдыхая соленый воздух и ненавязчивый аромат буйно цветущих диких роз.
— Порок тянет за собой в бездну, Сюзанна. Постепенно начинаешь понимать людей, которых должен уничтожать. Начинаешь думать, как они. В результате все идет к тому, что либо погибнешь, либо должен все бросить. Кое-что никогда не расскажу, потому что действительно забочусь о тебе. Кошмарные вещи, и я просто…
Холт закрыл глаза и запихнул руки в карманы.
— Просто не захотел больше видеть всю эту грязь. Я и так подумывал о возвращении сюда… но нуждался в хорошем пинке.
Внезапно почувствовав усталость, поднял руки и потер глаза.
— Я выбился из сил, Сюзанна, и снова захотел жить как нормальный человек — не цеплять на себя оружие каждый день и не заключать сделки с подонками в подсобках магазинов. Мы вели обычное расследование, разыскивали мелкого дилера, из которого, по нашему мнению, могли выдавить информацию. Не имеет значения, каким способом, — раздраженно процедил Холт. — В общем, получили наводку, где найти мерзавца, и, когда загнали его в угол в каком-то притоне, ублюдок был просто не в себе. Обдолбанный урод прятал под одеждой кокса тысяч на двадцать и наверняка больше пары доз в собственном организме. Стервец запаниковал. Рванул к себе такую же одуревшую от наркотиков бабу и прикрылся ею.
У Брэдфорда вспотели ладони, и он вытер их о джинсы.
— Мы с напарником разделились, чтобы не дать ему уйти. Он вывел девку в переулок. У него не имелось никакой надежды на бегство, ведь мы перекрыли оба выхода. Я был вооружен. Кругом темнота. По мостовой катался мусор.
Холт тут же вспомнил омерзительное зловоние, по спине потекла струйка пота.
— Услышал напарника с другой стороны улицы и женский крик. Придурок мимоходом пырнул заложницу, бросив скрюченной на асфальте. Было непонятно, насколько тяжело она ранена. Помню, решил подкрасться, чтобы определить ее состояние. И тут гаденыш набросился на меня и воткнул нож в спину, прежде чем я успел выстрелить.
Бывший коп по-прежнему мог ощущать, как разрывалась плоть, и все еще обонять запах собственной крови.
— Я осознавал, что умираю, и думал только о том, что не вернусь домой. Что сдохну в том проклятом переулке среди вонючих отбросов. Перевернувшись, убил этого козла. Об этом мне потом рассказали. Сам я ничего не помню. Помню только, как очнулся в больнице, чувствуя себя так, словно меня разрезали надвое, потом снова сшили. И сказал себе: раз уж выжил, пора завязывать со службой. Потому что понял — в следующем таком переулке могу закончить свою жизнь.
Сюзанна крепко обняла Холта и прижалась щекой к напряженной спине.
— Считаешь, что если вернулся домой вместо того, чтобы обыскивать очередной переулок, то потерпел неудачу?
— Не знаю.
— Я именно так и думала о себе, причем долгое время. Никто не втыкал мне в спину нож, но я возвратилась сюда, поняв, что если останусь с Баксом, продолжая соблюдать брачные обеты, то какая-то часть меня просто умрет. Я выбрала выживание, ты считаешь, мне надо стыдиться этого?
— Нет.
Холт повернулся и погладил ее по плечу.
— Конечно, нет.
Сюзанна подняла руки и ладонями обхватила мрачное лицо, в глазах светилось понимание и сочувствие, которые Брэдфорд не смог бы принять еще неделю назад.
— Я тоже нет. Ненавижу произошедшее с тобой, но счастлива, что этот случай привел тебя сюда.
Утешающе поцеловала Холта и почувствовала, как напряжение медленно отпускает его под целительной сладостью ее прикосновений. Тело расслабилось, когда Холт притянул ее ближе, и рот смягчился, одновременно согреваясь. Сейчас они обрели другой уровень отношений. Не только страсть, не только нежность, но и доверие. Ветер шептал в полевой траве и ярких дерзких цветах, и Сюзанне почудилось, что она уловила кое-что еще, настолько безмятежное и прекрасное, что слезы подступили к глазам. Когда Холт поднял голову, и она увидела его глаза, то поняла, что и он тоже что-то почувствовал. Потом улыбнулась.
— Мы здесь не одни, — пробормотала Сюзанна. — Должно быть, Бьянка с Кристианом стояли в этом же самом месте, так же держась за руки. И так же отчаянно желая друг друга.
Под влиянием момента прижала сильную руку к своим губам.
— Холт, ты веришь, что судьба и время могут замкнуть круг?
— Начинаю верить.
— Влюбленные все еще здесь и ждут. Интересно, обретут ли они друг друга. Думаю, что да, если мы все сделаем правильно.
Снова поцеловала Холта и обвила рукой за талию.
— Пойдем домой. Предчувствую, вечер будет занимательным.
— Сюзанна, — начал Брэдфорд по дороге. — После séance…
И затих, страдальчески взглянув на спутницу, чем заставил рассмеяться.
— Не бойся, в Башнях обитают только дружественные призраки.
— Не жди, что кинусь верить в завывания и медитации, просто хотел спросить, не сможешь ли ты после… шоу ненадолго придти ко мне домой, хотя знаю, как ты не любишь оставлять детей. Есть одна вещь, которую хочу обсудить с тобой.
— Что за вещь?
— Ну… вещь, — невнятно пояснил Холт.
Раз уж собрался просить принцессу выйти за него замуж, то все надо сделать правильно.
— Был бы очень благодарен, если бы ты сумела уйти на час или два.
— Конечно, если это важно. Что-то об изумрудах?
— Нет. Это… Давай подождем, ладно? Послушай, мне надо кое-чем заняться, прежде чем мы начнем вызывать духов.
— На ужин останешься?
— Не могу. Но я вернусь.
Они поднялись по склону, перелезли через каменную изгородь, Холт притянул любимую к себе для короткого твердого поцелуя.
— Пока.
Сюзанна нахмурилась и только собралась что-то сказать, как с террасы второго этажа прозвучало ее имя. Прищурив глаза, увидела сестру.
— Аманда!
Засмеявшись, Сюзанна помчалась по лужайке и взлетела по каменной лестнице.
— Уже вернулась?
Обняла новобрачную и крепко стиснула.
— Отлично выглядишь… но ведь вы должны были приехать через неделю. Что-то случилось?
— Нет, все в порядке.
Аманда расцеловала Сюзанну в обе щеки:
— Пойдем со мной.
— Куда?
— В башню Бьянки. На семейную встречу.
Они прошествовали наверх, вошли в дом и поднялись по узкой винтовой лестнице, ведущей в башню. Кики и Лила уже были там.
— А тетя Коко? — спросила Сюзанна.
— Потом расскажем ей, — ответила Аманда. — Выглядело бы слишком подозрительно, если сейчас притащить сюда еще и тетушку.
Кивнув, Сюзанна заняла место на полу возле ног Лилы.
— Насколько я понимаю, собрание чисто женское?
— Они это заслужили, — заявила Кики и скрестила руки. — Нахалы уже много дней скрываются по углам, устраивая встречи своего мальчикового клуба. Настало время все выяснить.
— Макс определенно что-то прячет в рукаве, — вставила Лила. — Слишком уж невинно выглядит. И еще — последние несколько дней он болтался возле бригады строителей.
— Полагаю, не для того, чтобы научиться класть плитку, — пробормотала Сюзанна.
— Если бы он решил приобрести такую квалификацию, то перво-наперво обзавелся бы двадцатью учебниками по этому вопросу.
Лила повела плечами и откинулась назад:
— Сегодня, возвращаясь с работы, я видела Трента и Холта, секретничающих в открытой беседке. Кто-то, не так хорошо знающий их, мог бы подумать, что они просто болтают и пьют пиво, но я-то сразу поняла — что-то происходит.
— Значит, сообщники что-то разузнали и помалкивают.
Задумавшись, Сюзанна забарабанила пальцами по коленям. Ведь чувствовала какие-то перемены, но Холт так ловко отвлекал, что она ни на что не обращала внимания.
— А Слоан два дня назад о чем-то долго шептался с Трентом по телефону, потом заявил, что возникла какая-то проблема с материалами, о которой он вынужден позаботиться лично.
Аманда обиженно засопела, отбросив волосы:
— И вообразил, что я настолько глупа, что куплюсь на эту чушь. Решил вернуться, чтобы вместе с Максом и Трентом принять участие в чем-то… Судя по всему, эти шовинисты по-рыцарски вознамерились держать хрупких женщин подальше.
— Размечтались, — проворчала Кики. — Я за то, чтобы прямо сейчас спуститься и потребовать рассказать все, что они разузнали. Если Трент рассчитывает, что я буду сидеть сложа руки, пока он занимается калхоуновскими делами, пусть придумает что-нибудь получше.
— Угу, стрелять из бамбука и размахивать кастетом, — задумчиво протянула Лила, ничуть не ужаснувшись воображаемой картинке. — Мальчики только еще больше заупрямятся. На кону мужское эго, леди. Доставайте каски и бронежилеты.
Сюзанна засмеялась и погладила сестру по ноге:
— Прямо в точку. Обсудим все, что нам известно… Слоана призвали обратно, значит, команда хочет быть вместе. Не верю, что они умолчали бы, если бы решили, что обнаружили местонахождение изумрудов.
— Согласна.
Аманда заметалась по комнате, потому что соображала быстрее, находясь в движении.
— Помните, как все трое уперлись, когда мы решили искать яхту, с которой спрыгнул Макс? Слоан угрожал… что он там бурчал? А! Связать меня, — злобно процедила она. — Да, именно это. Связать по рукам и ногам, если не выкину из головы мысль найти Ливингстона самостоятельно.
— Трент при мне даже не упоминает этого ворюгу, — вставила Кики, сморщив нос. — Такие волнения недопустимы в моем деликатном положении.
Растянувшись в кресле у окна, Лила возмущенно воскликнула:
— Если бы хоть один мужчина прошел через роды, вряд ли у него хватило бы наглости назвать женщину хрупкой.
— Холт считает, что Ливингстон вне нашей лиги. Нашей, — пояснила Сюзанна, обведя всех рукой. — Не его.
— Идиот.
Кики шлепнулась в кресло возле Лилы:
— Итак, что мы имеем? Наши мужчины пронюхали что-то про Ливингстона и держат это при себе.
Все единодушно согласились.
— Значит, надо выведать, что им известно.
Аманда перестала вышагивать и начала постукивать ногой.
— Предложения?
— Ну…
Сюзанна посмотрела на ногти и улыбнулась:
— Разделяй и властвуй. Мы все, но каждая по-своему, должны выпытать у них информацию. Завтра встречаемся здесь в то же самое время и поделимся добычей.
— Отлично.
Лила встала и положила руки Сюзанне на плечи.
— У бедных парней нет ни единого шанса.
Сюзанна тоже поднялась и обняла Лилу и Аманду, Кики присоединилась к сестрам.
— И когда все закончится, — объявила Кики, — может, они наконец поймут, что женщины Калхоун в состоянии сами о себе позаботиться.
