• Следствие ведет Ева Даллас, #1

Глава 15

 Проснулась Ева в одиночестве и, испытав мгновенное разочарование, тут же решила, что так лучше. Пробуждение бок о бок – слишком интимное переживание, непосильное для ее нервной системы. Она и без того увлеклась им больше, чем следовало, и знала, что получила эмоциональную встряску, отдачу которой будет чувствовать до конца своих дней.

 Она наскоро приняла душ, накинула халат и поплелась на кухню, но замерла на пороге: у столика, в брюках и незастегнутой рубашке, сидел Рорк! Как ни в чем не бывало он просматривал утреннюю газету. На плите закипал кофейник.

 Еву охватило негодование. Расселся, как у себя дома! В то же время она чувствовала облегчение и совершенно неуместную радость.

 – Что ты тут делаешь?!

 – Я?.. – Он поднял глаза и, не глядя, выключил плиту. – Варю тебе кофе.

 – Мне?

 – Я услышал, как ты возишься, и решил, что пора. – Он подошел к ней, вооруженный двумя чашками, и поцеловал в губы. – Мне нравится, как ты улыбаешься мне. Просто улыбаешься.

 Разве она улыбается? Где же ее хваленый самоконтроль?

 – Я думала, ты уже сбежал. – Ева взяла чашку и посмотрела на газету. Ну, разумеется, биржевая сводка! – Наверное, ты очень рано встал.

 – Мне нужно было сделать кое-какие звонки. – Рорк любовался тем, как она запускает пальцы в свои мокрые волосы, явно не отдавая себе отчета в этой привычке. – Поскольку я так поспешно покинул строительство, пришлось назначить телефонные переговоры на пять утра.

 Одного глотка настоящего кофе было достаточно, чтобы Ева в который раз удивилась, как она раньше умудрялась жить без этого живительного утреннего напитка.

 – Наверное, это были очень важные переговоры. Мне жаль, что так получилось.

 – Мы уже утрясли почти все детали. С остальными можно разобраться прямо отсюда.

 – Ты туда не вернешься?

 – Нет.

 Она поспешно отвернулась и заглянула в холодильник.

 – У меня почти ничего нет. Хочешь булочку?

 – Ева! – Рорк отставил кофе и взял ее за плечи. – Почему ты боишься мне показать, что обрадовалась?

 – А чему мне особенно радоваться? У тебя и так прочное алиби. Меня не касается, как ты соби…

 Рорк резко повернул ее к себе, заставив замолчать. Он был сердит – она видела это по его глазам и готовилась к очередной перебранке. Поцелуй застал ее врасплох. Ощутив властность его губ и сладкое замирание собственного сердца, Ева почему-то не стала вырываться, а пристроила голову у него на плече.

 – Просто не знаю, как быть! – прошептала она. – Ситуация беспрецедентная. Мне нужны какие-то правила, Рорк. Надежные ориентиры.

 – Я – не уголовное дело, подлежащее раскрытию.

 – Я не знаю, кто ты! Зато мне известно другое: слишком уж быстро все происходит. Это вообще не должно было начаться. Я не должна была с тобой начинать…

 Он слегка отстранился, чтобы заглянуть ей в лицо.

 – Почему?

 – Все это очень сложно. Мне надо одеваться.

 Пора на службу.

 – Скажи хоть что-нибудь! – Он крепко держал ее за плечи. – Ведь я тоже не знаю, кто ты.

 – Я – коп! – выпалила она. – Коп, и точка.

 Мне тридцать лет, и за всю жизнь я была близка только с двумя мужчинами. Но даже их я не вспоминаю.

 – Почему?

 – Не хочу придавать значения. Если придавать значение, можно превратиться в ничто.

 Я уже побывала ничем и не хочу, чтобы это повторилось.

 – Кто тебя обид ел? – Не знаю! – На самом деле она знала, хорошо знала… – Не помню, не хочу помнить! Но я готова на все, лишь бы снова не оказаться в шкуре жертвы. Потому что мой жизненный опыт до поступления в полицейскую академию был именно таким. Жертва, которой помыкают, за которую принимают решения, которую пихают то в одну, то в другую сторону…

 – Думаешь, я тоже собираюсь этим заниматься?

 – В любом случае это уже происходит.

 Рорку хотелось задать еще немало вопросов, но выражение ее лица подсказывало, что с ними лучше повременить. Тогда он решил рискнуть и вынул из кармана предмет, который с некоторых пор всегда носил с собой.

 Ева в недоумении уставилась на простую серую пуговицу у него на ладони.

 – Это от моего костюма!

 – Да. Костюмчик, надо сказать, так себе – тебе идут цвета поярче. Я нашел ее в своем лимузине и собирался тебе вернуть.

 Она протянула руку, но пуговица тут же исчезла у него в кулаке.

 – Ну и врун же я! – Рорк усмехнулся, удивляясь самому себе. – Нет, я не собирался ее тебе возвращать.

 – Вот уж не думала, что ты фетишист!

 – Никогда им не был. А эту пуговицу ношу при себе, как школьник, не расстающийся с локоном своей любимой.

 Ева посмотрела ему в глаза. Она почувствовала, что в ее груди происходит бурное таяние льдов, а смущение Рорка только ускоряло процесс.

 – С ума сошел!

 – Я тоже так думаю. – Он спрятал пуговицу в карман. – Знаешь, что я еще подумал, Ева?

 – Понятия не имею.

 – Что я в тебя влюбился!

 Она почувствовала, как от щек отхлынула кровь, мускулы обмякли, сердце совершило прыжок и заткнуло горло.

 – Но это…

 – Да, трудно подыскать подходящее словечко. – Рорк провел ладонями по ее спине и притянул к себе. – Сколько ни ломаю голову, никак не подберу правильное. Лучше сразу перейду к самому интересному.

 Ева облизнула губы.

 – Что может быть интереснее?

 – Сейчас узнаешь. Дело в том, что я целиком у тебя в руках – точно так же, как ты в моих. Поверь, мне это так же неудобно, как тебе, хотя я не столь яростно сопротивляюсь. Как бы то ни было, я не позволю тебе ускользнуть, пока мы не решили, что нам делать.

 – Но это все страшно усложняет.

 – Безумно, – согласился он.

 – Мы же совершенно друг друга не знаем, Рорк. Я хочу сказать – помимо спальни…

 – Почему же? Знаем. Мы с тобой – две потерянных души, отвернувшиеся от чего-то в прошлом и усилием воли ставшие другими людьми.

 Неудивительно, что судьба столкнула нас с прямого пути и предложила попетлять. Нам предстоит решить, как далеко мы намерены пройти по кривой.

 – Я должна сейчас целиком сосредоточиться на расследовании. Это для меня на данный момент самое важное.

 – Понимаю. Но" личная жизнь тебе тоже не возбраняется.

 Ева невесело усмехнулась.

 – Моя теперешняя личная жизнь целиком выросла из расследования. И убийца всячески подчеркивает эту связь: например, подкидывает пистолет, чтобы подозрение упало на тебя. Так он отвечает на мое увлечение тобой. Он не спускает с меня глаз!

 Рорк схватил ее за ворот халата.

 – Что ты хочешь этим сказать?

 Ева поняла, что сейчас нарушит все свои правила, но ничего не могла с собой поделать. Она чувствовала неодолимую потребность рассказать Рорку обо всем.

 – Позволь, я буду одновременно одеваться.

 Она направилась в спальню, рискуя наступить на кота, и крикнула оттуда:

 – Помнишь, как я пришла домой и застала тебя здесь? Помнишь послание, которое ты сам поднял с пола?

 – Прекрасно помню, потому что оно тебя расстроило.

 Усмехаясь, Ева сбросила халат.

 – Надо же, а в участке меня считают самой невозмутимой!

 – Да будет тебе известно, что я сделал свой первый миллион на азартных играх. Представляешь, какая для этого нужна проницательность?

 – Правда? – Она натянула через голову свитер и напомнила себе: не отвлекаться! – Ладно, в этот раз я не заставлю тебя гадать. Это была видеозапись сцены убийства Лолы Старр. А до этого он побаловал меня картиной смерти Шерон Дебласс.

 Рорк вздрогнул:

 – Он побывал в твоей квартире?!

 Занятая поисками колготок, она не заметила испуга в его голосе.

 – Может, да, а может, и нет. По-моему – нет: никаких следов взлома я не обнаружила. Он мог сунуть конверт в дверную щель, куда обычно кладут почту. В первый раз он именно так и поступил. А запись убийства Джорджи он прислал в участок: очевидно, догадался, что дом взяли под наблюдение.

 Ничего не найдя, Ева натянула джинсы на голое тело.

 – Возникает вопрос: знал он о наблюдении или просто почуял неладное? Так или иначе, он узнал о том, что я веду это дело, едва ли не раньше меня.

 Поиски носок оказались успешнее: она быстро нашла подходящую пару.

 – Я получила картинку с места убийства Джорджи Касл меньше чем через час после ее смерти. – Ева села на край кровати и надела носки. – А в квартире Джорджи он оставил пистолет, ставящий под подозрение тебя. Таким образом он убивал двух зайцев: обвинение в убийстве доставило бы тебе массу неприятностей, а у меня бы мигом отобрали дело и вышибли со службы. Нас обоих спасла поддержка моего непосредственного начальника. К счастью, он знает, что происходит в нашем управлении и в моей жизни.

 – А убийца, тоже к счастью, не знал, что я нахожусь далеко от Нью-Йорка…

 – Да, в этот раз нам повезло. Но его это не остановит. – Обувшись, она встала и надела ремень с кобурой. – Он все равно будет пытаться до меня добраться. А ты в этом смысле – лучшая приманка.

 На глазах у Рорка она машинально проверила боеготовность револьвера, прежде чем поместить его в кобуру.

 – Зачем ты ему понадобилась?

 – Он вообще невысокого мнения о женщинах. А уж женщина, ведущая это расследование, для него все равно что шило в заднице. Он воспринимает это как личное оскорбление. – Она пожала плечами и пригладила руками волосы. – Во всяком случае, так считает психиатр.

 Она осторожно сняла со своей ноги начавшего восхождение кота и кинула его на кровать, где он, обиженно отвернувшись, приступил к утреннему туалету.

 – Тот же психиатр, наверное, считает, что теперь он попытается вывести тебя из игры напрямую?

 – Нет. Я не укладываюсь в его схему.

 Борясь с тревогой, Рорк засунул руки в карманы.

 – А что, если он изменит собственной схеме?

 – Я сумею за себя постоять.

 – Стоит ли рисковать жизнью из-за трех проституток?

 – Стоит! – Ева разозлилась. – Кто бы ни были эти женщины, они взывают к возмездию.

 А главное – я должна предотвратить новые смерти. Убийца проделал ровно половину пути. Под каждым трупом он оставил по записке, потому что с самого начала он хотел, чтобы мы знали о его плане. Он бросает нам вызов: попробуйте остановите меня! Первая из шести, вторая из шести, третья из шести… Я сделаю все возможное, чтобы не было четвертой.

 – Потрясающее хладнокровие! Впрочем, именно это привлекло меня в тебе в первую очередь. Но теперь это меня пугает.

 Впервые Ева подошла к нему сама, сама коснулась его щеки. Но в следующую же секунду уронила руку и в смущении сделала шаг назад.

 – Я уже десять лет служу в полиции, Рорк, и пока отделывалась синяками и царапинами. Так что не волнуйся.

 – Тебе придется привыкнуть, что теперь есть кому за тебя волноваться.

 Ева нахмурилась, подумав, что привыкнуть к этому будет довольно трудно.

 – Я рассказала тебе обо всем этом только для того, чтобы ты понял, с чем мне пришлось столкнуться. Сам видишь, я не могу разорваться на части. Сейчас мне не до анализа наших отношений.

 – Но после этого будут другие дела.

 – Очень надеюсь, что такие, как это, станут редкостью. Он убивает не из корысти, не из страсти, не от отчаяния или бешенства. Это холодный расчет. Настоящее…

 – Зло?

 – Да. – Она боялась показаться смешной, но он облегчил ей задачу, произнеся это слово сам. – При всех наших достижениях в социальных программах нам не поддаются коренные человеческие пороки: насилие, похоть, зависть…

 – Семь смертных грехов.

 Ева вспомнила старушку с отравленным пирогом.

 – Пожалуй. В общем, мне пора.

 – Ты приедешь ко мне сегодня вечером, после смены?

 – Я не знаю, когда освобожусь. Вдруг…

 – Ты приедешь?

 – Да.

 Рорк улыбнулся, и Ева поняла, что он ждет от нее шага навстречу. Она была уверена, что он знает, как ей трудно к нему подойти и поцеловать в губы. И все-таки она сделала этот шаг. Поцелуй длился долю секунды.

 – Пока.

 – Захватила бы перчатки!

 Она открыла дверь и, прежде чем уйти, улыбнулась через плечо.

 – Все равно я их постоянно теряю.

 

 Настроение Евы сразу испортилось, когда она застала у себя в кабинете поджидающих ее Дебласса и его помощника.

 Дебласс демонстративно посмотрел на свои золотые часы.

 – Вы не торопитесь на службу, лейтенант Даллас. Можно подумать, что это банк, а не полицейский участок.

 Она отлично знала, что стрелка всего несколько минут назад миновала восьмичасовую отметку, но все равно поспешила сбросить куртку.

 – Да, мы тут совсем избаловались. Чем могу быть вам полезна, сенатор?

 – Мне стало известно о новом убийстве.

 Меня не устраивает медлительность вашего расследования. Однако цель моего приезда не в том, чтобы торопить вас. Я не желаю, чтобы имя моей внучки называлось в связи с двумя другими погибшими.

 – Обратитесь к Симпсону или его пресс-секретарю.

 – Бросьте ухмыляться, юная мисс! – Дебласс подался вперед. – Моя внучка мертва, и этого не изменить. Но я не хочу, чтобы имя Деблассов было дополнительно замарано смертью двух заурядных потаскух.

 – А вы невысокого мнения о женщинах, сенатор!

 На самом деле Ева вовсе не ухмылялась: ей было не до смеха. Наблюдая за ним, она напряженно размышляла.

 – Напротив, я отношусь к женщинам с глубоким уважением. Именно поэтому те из них, кто продает себя, плюет на мораль и общественную нравственность, так меня возмущают.

 – Включая вашу внучку?

 Он вскочил, вытаращив глаза, с побагровевшей физиономией. Ева была уверена, что он ударил бы ее, не вмешайся Рокмен.

 – Лейтенант намеренно провоцирует вас, сенатор. Не идите у нее на поводу.

 – Я не позволю вам замарать наше доброе имя! – Дебласс тяжело дышал, и Ева испугалась, как бы с ним не случился сердечный припадок. – Моя внучка дорого заплатила за свои грехи, и я не отдам на поругание остальных своих близких. Я не потерплю ваших подлых измышлений!

 – Я просто опираюсь на факты. – Ева решила, что должна во что бы то ни стало сохранять спокойствие. – Я стараюсь найти убийцу Шерон, сенатор. Насколько я понимаю, вы тоже считаете это важным.

 – Найдя его, вы ее не воскресите. – Он снова сел, чтобы прийти в себя после недолгой вспышки гнева. – Сейчас важнее уберечь остальных членов семьи. Для этого следует отделить Шерон от других.

 Ей не нравилась позиция Дебласса, но цвет его лица тревожил еще больше.

 – Хотите воды, сенатор?

 Он кивнул. Ева выскользнула в коридор, налила из очистителя воды и вернулась с чашкой.

 Сенатор дышал уже ровнее, руки тряслись не так сильно.

 – Сенатор сильно утомлен, – объяснил Рокмен. – Завтра ему предстоит выступать в палате со своим законопроектом о защите морали. А трагедия, случившаяся в семье, совершенно истощила его силы.

 – Вполне понимаю и делаю все возможное, чтобы поскорее завершить дело. – Она наклонила голову. – Но политическое давление не способствует успеху расследования. Мне не нравится, когда за мной следят!

 Рокмен сдержанно улыбнулся:

 – Простите, нельзя ли пояснее?

 – Я обнаружила, что являюсь объектом наблюдения. Шефу полиции Симпсону докладывается о моих отношениях с частными лицами.

 А поскольку не секрет, что Симпсон и сенатор – друзья…

 – Сенатор и шеф полиции Симпсон действительно связаны политическими и дружескими узами, – признал Рокмен. – Однако следить за работником полиции было бы неэтично и не отвечало бы интересам сенатора. Могу вас заверить, лейтенант, что сенатор Дебласс слишком поглощен своим горем и ответственностью перед нацией, чтобы отвлекаться на… вашу личную жизнь.

 Однако мистер Симпсон довел до нашего сведения, что вы неоднократно встречались с подозреваемым Рорком.

 – Аморальный выскочка! – сенатор поставил пустую чашку на стол. – Человек, который ни перед чем не остановится, наращивая свою силу!

 – С этого человека сняты все подозрения, – напомнила Ева.

 – Неприкосновенность можно купить за деньги! – с отвращением бросил Дебласс.

 – Только не в этом кабинете. Уверена, что вы запросите у майора мой рапорт. Пока же, утолит это ваше горе или нет, я намерена искать человека, убившего вашу внучку. И будьте уверены – поиски дадут результат!

 – Похвальное усердие. – Дебласс встал. – Надеюсь, что оно не окажется излишним и не навредит репутации моей семьи.

 – Что заставило вас передумать, сенатор? – спросила Ева. – В первую нашу встречу, помнится, вы грозили мне отставкой, в случае если я не найду убийцу Шерон.

 – Она уже в могиле, – бросил он и направился к двери.

 – Лейтенант, – тихо обратился к Еве Рокмен, – вынужден повторить: сенатор Дебласс испытывает громадные перегрузки. Такого не выдержал бы и человек вдвое его моложе. Кроме того, ему внушает серьезные опасения состояние членов семьи. Жена сенатора уже сломалась: у нее нервное расстройство.

 – Мне очень жаль…

 – Врачи не уверены, что она поправится. Это, в свою очередь, подкосило их сына, а невестка отгородилась от всей семьи и отошла от дел. Единственная надежда сенатора спасти семью – оставить смерть Шерон в прошлом, поскорее забыть об этом ужасе.

 – Тем более он поступил бы мудро, если бы не мешал полиции делать ее работу.

 – Лейтенант… Ева, – изредка Рокмен умел быть очаровательным, – мне тоже хотелось бы его в этом убедить. Но это так же бесполезно, как уговаривать вас оставить в покое Шерон.

 – Наверное.

 – Ну, вот. – Он дотронулся до ее руки. – Я рад, что мы с вами понимаем друг друга. Мы все должны постараться – каждый на своем месте.

 Был счастлив снова с вами повидаться.

 Ева закрыла за ним дверь и задумалась. Дебчасс определенно обладал вспыльчивостью, способной вылиться в насилие. Жаль, что ему недостает самообладания и расчетливости, чтобы тщательно спланировать три убийства… А впрочем, все к лучшему: иначе ей пришлось бы попотеть, чтобы как-то связать оголтелого правого сенатора с двумя нью-йоркскими проститутками.

 Скорее всего он и в самом деле просто защищал свою семью. Или Симпсона, своего политического союзника? Чепуха! Дебласс мог бы покрывать Симпсона, если бы тот был замешан в убийстве Старр и Касл. Но о выгораживании убийцы внучки не могло идти речи.

 Жаль, что в этом деле явно один виновный, а не два. Однако это не помешает ей покопаться в Симпсоне. Только объективно! Дебласс вовсе не обязательно в курсе того, что один из его главных единомышленников был объектом шантажа со стороны его единственной внучки.

 Ева решила, что всем этим она займется в свое время. Пока что надо проверить свежую догадку. Она нашла номер Чарлза Монро и позвонила.

 Он ответил явно сонным голосом.

 – Вы все время проводите в постели, Чарлз?

 – Сколько могу, мой очаровательный лейтенант, – предвидя ее реакцию, он ухмыльнулся. – Вы и в самом деле представляетесь мне очаровательной женщиной.

 – И напрасно. У меня к вам пара вопросов.

 – Почему бы вам не приехать и не задать их мне лично? Я тут совсем голый, очень теплый и один-одинешенек…

 – Слушай, дружок, ты что, забыл о законе, карающем за сексуальные приставания к полицейскому?

 – Не могу отказать себе в удовольствии. Обещаю сохранить этот маленький секрет между нами.

 – Никаких секретов! У вас была коллега по имени Джорджи Касл. Вспоминаете?

 Его голос сразу стал серьезным.

 – Действительно… Мы, правда, не были близкими друзьями, просто познакомились год назад на вечеринке. Она была в нашем деле новенькой.

 Забавная и симпатичная особа. Готовая на все – ну, вы понимаете… Мы с ней поладили.

 – В каком смысле?

 – В дружеском. Раз-другой выпивали вместе.

 Однажды, когда Шерон была слишком загружена, я посоветовал ей переадресовать пару клиентов Джорджи.

 – Значит, Шерон и Джорджи были знакомы? – Ева затаила дыхание.

 – Не думаю. Впрочем, насколько я помню, Шерон как-то раз звонила Джорджи, спрашивала, не интересуется ли та кое-какими новыми штучками. Джорджи проявила интерес. Ах да, еще Шерон рассказывала, что получила от Джорджи в знак благодарности дюжину свежих роз – роскошных роз! Шерон чуть с ума не сошла от радости. Меня, помню, поразила эта старомодная приверженность этикету.

 – Что поделать, старомодная была девушка, – пробормотала Ева.

 – Узнав о смерти Джорджи, я сильно расстроился. Гибели Шерон я тоже, конечно, не ожидал, однако то было как-то понятнее. Она все время балансировала на краю. Но Джорджи, такая традиционная…

 – Мне могут понадобиться некоторые подробности, Чарлз. Не пропадайте.

 – Для вас…

 – Прекратите! – рявкнула Ева, не дав ему оседлать своего конька. – Что вам известно о дневниках Шерон?

 – Она не предлагала мне их читать, – ответил он с ходу. – Я любил дразнить ее этими дневниками. Кажется, она говорила, что вела их с самого детства. А что, у вас появился дневничок? Дадите заглянуть?

 – Где она их хранила?

 – В квартире, наверное, где же еще?

 Хороший вопрос!

 – Если еще что-нибудь вспомните о Джорджи или о дневниках Шерон, сразу звоните.

 – Позвоню хоть днем, хоть ночью, моя прелесть! Можете на меня положиться.

 Она со смехом отключила связь.

 

 До Рорка Ева добралась на закате. Она не считала свой рабочий день законченным, поскольку у нее была к нему деловая просьба. Правда, эта просьба носила такой характер, что Ева несколько раз то решалась обратиться к нему, то отказывалась от своего решения и в результате опротивела сама себе.

 Впервые за много месяцев она удрала с работы, как только часовая стрелка указала на конец смены. Но она так мало добилась за день, что там ее вообще ничто не удерживало.

 Фини, разыскивавший второй сейф, зашел в тупик. Предоставляя ей затребованный список полицейских, коллекционирующих огнестрельное оружие, он не скрывал неодобрения, но Еве было наплевать. Она все равно намеревалась проверить каждого из списка, но в свободное время и по-своему.

 Сейчас на очереди был Рорк – на этот раз н в качестве подозреваемого.

 Дверь открыл Соммерсет – пренебрежительный, как всегда.

 – Вы приехали раньше времени, лейтенант.

 – Если Рорка нет, я могу подождать.

 – Он в библиотеке, – неохотно пояснил дворецкий.

 – Где это?

 Соммерсет позволил себе хмыкнуть. Если бы не приказ Рорка привести к нему гостью немедленно, он бы, наверное, затолкнул ее в какой-нибудь плохо освещенный чулан!

 – Сюда, пожалуйста.

 С прямой, как кочерга, спиной он повел ее сначала вверх по лестнице, потом по широкому коридору.

 – Скажите, Соммерсет, что во мне такого, что при виде меня вы вечно морщитесь?

 – Не понимаю, о чем вы, лейтенант. Библиотека! – С этим почтительным уведомлением он открыл перед ней дверь.

 Никогда в жизни она не видела столько книг и не поверила бы, если бы ей сказали, что такое их количество может скопиться где-либо, кроме музея. Все стены помещения с высоченным потолком были закрыты книгами.

 Внизу, на кожаном диване, расположился Рорк.

 В руках у него была книга, на коленях – очень хорошо знакомый Еве кот.

 – Ева! Так рано? – Он отложил книгу и, вставая, взял кота на руки.

 – Боже, Рорк, откуда он у тебя?

 – Мне стало жалко оставлять его одного в пустой квартире. Ты же все равно собиралась вечером ко мне.

 – Вот уж не думала, что ты обладаешь таким сокровищем!

 – Ты о книгах? – Рорк обвел свою библиотеку гордым взглядом. Разноцветные корешки отражали пляшущий в камине огонь. – Они тоже входят в круг моих интересов. А разве ты не любишь читать?

 – Иногда люблю. Но дискеты гораздо удобнее.

 – И гораздо менее эстетичны. – Он почесал коту шею, приведя его в полный экстаз. – Можешь взять любую.

 – Воздержусь.

 – А выпить?

 – Вот от этого не откажусь.

 Услышав писк сотового телефона, Рорк сказал:

 – Прости, это очень важный звонок. Пожалуйста, налей себе и мне вина из бутылки на столе.

 – Конечно.

 Ева взяла у него кота и пошла за вином. Как ей ни хотелось подслушать его разговор, она заставила себя оставаться на противоположной стороне библиотеки, пока он не закончит беседовать.

 От нечего делать она стала просматривать книги, удивляясь названиям. Некоторые были ей знакомы. Даже ученикам государственных школ полагалось читать Стейнбека и Чосера, Шекспира и Диккенса. Однако здесь, помимо этих, присутствовали еще сотни имен, которых она никогда не слыхала. Ева не могла себе представить, зачем одному человеку столько книг. Прочесть все было бы невозможно и за десять жизней.

 – Извини, – сказал Рорк, подходя к ней, – Это был срочный разговор.

 – Ничего страшного.

 Он взял у нее бокал с вином.

 – А кот все больше к тебе привязывается.

 – По-моему, ему все равно, кто его щекочет. – Впрочем, ей нравилось гладить кота: его благодарная реакция благотворно сказывалась на настроении. – Не знаю, что с ним делать. Я звонила дочери Джорджи, но она сказала, что пока не может его забрать. А когда я стала настаивать, расплакалась.

 – Так оставь его себе.

 – Не знаю… О животных надо заботиться, а у меня совсем нет времени.

 – Кошки удивительно самостоятельны. – Он предложил ей сесть на диван и сам устроился рядом. – Хочешь рассказать мне о том, как прошел твой день?

 – Не слишком продуктивно, А у тебя?

 – А у меня – наоборот.

 – Прямо книжное царство, – пробормотала Ева, чтобы хоть что-то сказать: она никак не могла решиться изложить свою просьбу.

 – У меня слабость к книгам. В семилетнем возрасте я едва умел прочесть собственное имя.

 А потом мне попался потрепанный томик Йитса.

 Это довольно известный ирландский поэт, – объяснил он, не увидев в ее глазах понимания. – Мне так захотелось его прочесть, что я занялся самообразованием.

 – Разве ты не учился в школе?

 – Старался этого избежать. А впрочем, никто особенно и не настаивал… У тебя в глазах опять тревога, Ева. Что-нибудь случилось?

 Она набрала в легкие побольше воздуху. Что толку тянуть, раз он все равно видит ее насквозь?

 – У меня проблема. Хочу проверить Симпсона, а сделать это по официальным каналам невозможно. Мне никто не позволит копать под шефа полиции. А если я воспользуюсь домашним компьютером, меня тут же засекут.

 – Хочешь спросить, есть ли у меня надежная, незарегистрированная система? Безусловно, есть.

 – «Безусловно», – фыркнула она. – Владение незарегистрированной системой такого класса – нарушение статьи 453-В, параграф тридцать пять!

 – Ты просто не можешь себе представить, как меня возбуждает, когда ты начинаешь цитировать статьи и параграфы, лейтенант.

 – Я не шучу! Рорк, я собираюсь попросить тебя обойти закон! Нарушение личной неприкосновенности государственного чиновника с помощью электронных средств является серьезным преступлением.

 – Потом ты будешь вольна арестовать нас обоих.

 – Ты не понимаешь. Для меня это очень серьезно, Рорк! Я посвятила свою жизнь защите закона, а теперь прошу тебя помочь мне его нарушить.

 – Ева, дорогая, ты не представляешь, сколько законов я уже нарушил. В десять лет я встал во главе настоящего подпольного игорного притона.

 Мы резались в кости. Они мне достались в наследство от папаши, которого пырнули ножом в живот в дублинских закоулках.

 – Как жаль!

 – Мы не были близки. Это был мерзавец, которого никто не любил, меньше всего – я. Единственное, чему он научил меня, это играть в кости, в карты и во все остальное. Он был вором – и не слишком удачливым, что доказал его бесславный конец. Я превзошел его: я крал и обманывал, изучил приемы контрабанды. Так что такой невинной просьбой ты меня вряд ли совратишь. Пойдем, я покажу тебе кабинет.

 Когда он отпер дверь на втором этаже, Ева, не глядя на него, спросила:

 – Ты и сейчас?..

 – Краду, обманываю и так далее? – Рорк провел пальцами по ее щеке. – Представляю, как бы ты меня за это возненавидела! Так и подмывает ответить «да» и сразу отказаться от всякой противозаконной деятельности ради тебя. Увы, придется тебя разочаровать. Я уже давно усвоил, что многие игры куда увлекательнее именно потому, что законны. Выигрывать гораздо приятнее, когда все участники играют честно.

 Он поцеловал ее в лоб, вошел в темную комнату и включил свет.

 – Но я все равно стараюсь не терять форму.