• Следствие ведет Ева Даллас, #1

Глава 16

 По сравнению с остальным домом эта комната была обставлена по-спартански и предназначалась исключительно для работы. Ни изящных статуй, ни изысканных светильников. Широкий подковообразный пульт, средства связи, устройства для поиска информации – все здесь было черным, все было покрыто кнопками. Ева заметила несколько отверстий для кодовых карточек.

 Раньше Ева была уверена, что Информационный центр по преступности превзойти невозможно. Но теперь у нее появились основания заподозрить, что Рорк обскакал даже эту мощную федеральную структуру.

 Даже не будучи фанатичной поклонницей компьютеров, Ева сразу поняла, что установленное здесь оборудование на голову превосходит все, чем пользуются в Управлении полиции и безопасности Нью-Йорка, включая отдел электронного наблюдения.

 Стену напротив пульта занимали шесть огромных мониторов. Имелось здесь и второе рабочее место, поменьше, с портативным принтером, вторым факсом, модемом последней модификации и еще какой-то, совершенно неведомой ей техникой.

 Сверкающий каменный пол был покрыт причудливыми узорами. В единственное окно, выходящее на город, заглядывали последние лучи закатного солнца.

 – Впечатляет, – невольно вздохнула Ева.

 – Конечно, удобства не те, что в моем основном кабинете, но все необходимое имеется.

 Он подошел к главному пульту и вставил кодовую карточку. Послышалось негромкое гудение, пульт загорелся огнями.

 – Так какая информация тебя интересует?

 Ева осмотрела пульт со всеми его огоньками, экранами и датчиками. Вместо нее здесь, конечно, следовало бы усадить Фини, который с компьютерами на «ты».

 – Прежде всего – данные по финансовому состоянию Эдварда Т. Симпсона, шефа Управления полиции и безопасности города Нью-Йорка.

 – Молодец, сразу перешла к сути, – одобрил Рорк и начал нажимать какие-то клавиши.

 – Не могу тратить время зря. Ты уверен, что этот запрос не проследят?

 – Он не только не прослеживается, но и не оставляет следов поиска.

 – Все-таки не понимаю, как это тебе удается!

 Как ты добираешься до данных, минуя охрану?

 Увидев изумленное выражение на Евином лице, Рорк самодовольно ухмыльнулся.

 – Ни одна система не застрахована на все сто процентов. Многие из них отлично противостоят хакерам средней руки или электронным воришкам, но против столь мощной аппаратуры они бессильны. А вот и твои данные!

 Ева узрела на одном из экранов полный кредитный статус Симпсона. Придраться было как будто не к чему: машины в кредит, закладные, текущие счета, переводы…

 – Какой крупный счет в «Америкэн экспресс»! – пробормотала Ева. – А это что такое?

 Интересно, в курсе ли общественность, что он владеет участком на Лонг-Айленде?

 – Вряд ли он преследует при этом человеконенавистнические цели. У него рейтинг "А", что означает, что он исправно платит налоги. А вот и обобщение банковских счетов.

 Ева просмотрела цифры на втором экране и осталась разочарована.

 – Ничего выдающегося: самые средние вклады и снятия сумм. В основном переводы по оплате счетов. А что такое «Джереми»?

 – Мужской портной, – ответил Рорк с оттенком пренебрежения. – Кстати, не самого высшего класса.

 Ева поморщилась.

 – Надо же, тратить такие деньги на одежду!

 – Прости, дорогая, должен тебя огорчить: я тоже считаю, что тратиться на одежду не зазорно – хотя, разумеется, не такую дрянную.

 Она фыркнула и вызывающе засунула руки в карманы своих мешковатых штанов.

 – А вот и его маклерский счет на третьем экране! Полная посредственность, – определил Рорк уже через пару минут.

 – В каком смысле?

 – В смысле риска. Тишь да гладь: вложения в государственные ценные бумаги, всего несколько инвестиционных фондов, «голубых фишек» и того меньше.

 – Что же в этом дурного?

 – Ничего, просто страшно, что человек не видит дальше собственного носа. – Он покосился на Еву. – Ты хоть что-то инвестируешь, лейтенант?

 – Понемножку. – Она все еще старалась расшифровать сокращения и проценты. – По крайней мере, дважды в день изучаю биржевую сводку – Ты меня пугаешь!

 – Чем же?

 – Доверь мне свои средства – и я удвою их за полгода!

 Ева хмурилась, борясь с шифрами брокерского счета.

 – Если бы я захотела, то смогла бы сделать это " сама. Но у меня другие цели в жизни.

 – Милая, – укоризненно произнес он с еле заметным ирландским акцентом, – разбогатеть хочет каждый.

 – Давай-ка лучше посмотрим, как насчет его добровольных взносов – политических, благотворительных и так далее.

 Рорк нажал очередную клавишу. Ева ждала, нетерпеливо похлопывая себя ладонью по бедру.

 На втором экране возникла новая лавина цифр.

 – Он раздает деньги по зову сердца, – определила она. – Щедро жертвует на нужды Консервативной партии и избирательного фонда Дебласса.

 – А на других поплевывает. Так-так… – Брови Рорка взлетели на лоб. – А вот это любопытно! Крупный перевод на счет «Моральных ценностей».

 – Кажется, это экстремистская организация?

 – Лично я назвал бы ее именно так, хотя ее приверженцы считают, что спасают нас, грешников, от нас самих. Кстати, Дебласс – их убежденный сторонник.

 – Насколько я знаю, их подозревают в выводе из строя банков данных в нескольких крупных клиниках, занимающихся регулированием зачатия.

 – Ужас! – Рорк покачал головой. – Нечестивицы, вздумавшие самостоятельно решать, хотят ли они зачать, когда это будет происходить, сколько детей рожать! Куда мы катимся? Кто-то должен привести их в чувство.

 – Не смейся. У Симпсона, оказывается, опасные связи. А ведь он изображает умеренного политического деятеля и именно в этом качестве пробивает себе дорогу.

 – Маскируя свои контакты среди консерваторов, – подытожил Рорк. – Последние годы он особенно осторожен. Мечтает стать губернатором и надеется на помощь Дебласса: в политике долг красен платежом.

 3 – Политика… В списке Шерон Дебласс полно политиков. Секс, убийство, политика… – пробормотала Ева. – Ну почему на протяжении веков ничего не меняется, Рорк?!

 – Ты права. Человечество осталось таким, как было. Влюбленные не забывают об ухаживании, люди знай себе убивают друг друга, политики не щадят детей и врут.

 Ева вспоминала, как Фини говорил об убийствах в стиле девятнадцатого века, о старомодных мотивах. Что еще оставалось неизменным на протяжении столетия? Налоги.

 – Давай проверим, что о нем знают в налоговом ведомстве.

 – Это будет посложнее. – Рорк нахмурился, примериваясь к новой задаче.

 – Я знаю, что толкаю тебя на преступление.

 Послушай, Рорк…

 – Минутку!

 Он нажал на кнопку, и из пульта выдвинулась дополнительная клавиатура. Ева с изумлением наблюдала, как проворно его пальцы бегают по клавишам. Она, например, даже пройдя курс в академии, не настолько хорошо владела искусством ввода данных.

 – Где ты этому научился?

 – Чего только не бывало в моей непутевой юности… – рассеянно откликнулся он. – Я должен обойти охрану, а это потребует времени.

 Налей-ка еще вина.

 – Напрасно я тебя об этом попросила, Рорк. – Ее мучили угрызения совести. – Если из-за меня у тебя начнутся неприятности…

 – Тес!

 Он напряженно хмурился, блуждая по компьютерным закоулкам, и наконец вскинул голову.

 Глаза горели нетерпением.

 – Дверь приоткрылась, Ева! Решай: либо заходим, либо пятимся назад.

 Ева вспомнила о трех женщинах, погибших потому, что она не смогла отвести от них угрозу.

 Ей просто не хватило информации, чтобы их спасти. Она кивнула и отвернулась. Щелканье клавиш возобновилось.

 Ева налила в бокалы вина и прошлась вдоль экранов, размышляя о том, что они уже узнали.

 У Симпсона хороший кредитный рейтинг и лишенные риска, достаточно скромные капиталовложения. Правда, он довольно много тратит на одежду, спиртное и драгоценности, но дорогостоящие вкусы – еще не преступление. Главное – платить по счетам. Даже содержание двух домов – не нарушение закона. Вклады в избирательные кампании умеренных кандидатов – тоже.

 Рорк негромко выругался, и она обернулась. Он по-прежнему сосредоточенно изучал цифры на мониторе. Напрасно она его в это втравила…

 Ева и представить себе не могла, что пальцы могут так быстро бегать по клавиатуре. Фини уверял, что этим навыком обладают секретарши, клерки и хакеры.

 А сейчас у нее на глазах работу низкооплачиваемой офисной лошадки выполнял могущественный богач. Она на минуту забыла о своих заботах и улыбнулась ему.

 – Ну и хитрец ты, Рорк!

 Реплика прозвучала неожиданно. Он вскинул голову и удивленно посмотрел на нее, а потом лукаво улыбнулся, и сердце Евы забилось чаще.

 – Все готово, лейтенант. Прошу!

 – Нет, серьезно? Давай!

 Рорк нажал на последнюю клавишу. На четвертом, пятом, шестом экранах возникли ряды цифр.

 – Итак, общий доход. – Ева нахмурилась. – Не впечатляет, учитывая его зарплату.

 – Проценты, дивиденды от вложений… – Рорк вызывал страницу за страницей. – Гонорары за выступления. Живет на широкую ногу, но по средствам.

 – Черт! – Ева отставила свой бокал. – А это что такое?!

 – Поразительно наивный вопрос для такой умной женщины! Подпольные счета! Двойная бухгалтерия – испытанный, традиционный способ сокрытия незаконных доходов.

 – Зачем же документировать свои незаконные доходы?

 – Вечный вопрос! Люди делают это, только и всего. Да-да! – Зная, что она мысленно спрашивает о его собственной бухгалтерии, Рорк добавил:

 – И я, конечно.

 Она бросила на него угрюмый взгляд.

 – Не желаю этого знать!

 Он небрежно повел плечами.

 – Зато я по крайней мере представляю, как это делается – чего нельзя сказать о тебе. – Он быстро перевел все данные налоговой инспекции на один экран. – Давай пороемся еще. Итак, Симпсон, Эдвард Т., счета в иностранных банках!

 «Информация отсутствует».

 Рорк и бровью не повел.

 – Ничего, отыщем.

 Он вернулся к клавиатуре, и Ева услышала глухое гудение.

 – Что за звук?

 – Сигнал о том, что я уперся в стену. – Он расстегнул манжеты и закатал рукава. Ева подумала, что осталось только поплевать на ладони, и улыбнулась. – Что ж, за стеной всегда что-то прячется.

 Одна его рука забегала по клавиатуре, другая взяла бокал. Он повторил команду и услышал в ответ:

 «Данные защищены».

 – Вот мы тебя и прихватили! Значит, есть, что защищать.

 – Но как же ты…

 – Сейчас увидишь. – Рорк поднял палец, заставив Еву замолчать. – Попробуем отыскать цифровые и буквенные комбинации пароля! – С довольным видом он отъехал от пульта. – Это займет какое-то время. Иди сюда.

 – Покажи мне, как ты… – Ева осеклась: Рорк силой усадил ее себе на колени. – Перестань!

 Есть вещи поважнее, чем…

 – И я так думаю. – Он завладел ее ртом, провел рукой по бедру, добрался до груди. – Поиск пароля займет час, а то и больше. – Помнится, ты не любительница терять время зря.

 – У тебя хорошая память…

 Ева впервые сидела у кого-то на коленях, и ей, как ни странно, не было противно. Она уже собиралась покориться, но новый шум заставил ее встрепенуться: из стены выезжала широкая кровать.

 – Мужчина во всеоружии, – пробормотала она, обретя дар речи.

 – Очень своевременное замечание! – Он поднял ее на руки и понес. – Сейчас ты убедишься, что это не шутка.

 – Знаешь, Рорк… – Впервые в жизни ей было приятно такое бесцеремонное обращение.

 – Я весь внимание.

 – Я всегда считала, что в обществе, в рекламе, в индустрии развлечений сексу уделяется слишком много внимания.

 – Неужели?

 – Да! Но теперь я передумала, – успела она закончить, падая на кровать и увлекая его за собой.

 Ева уже выяснила, что любовь может быть напряженной, захватывающей, нестерпимо возбуждающей. Но что она бывает забавной? Ева сделала открытие: оказывается, она способна скакать по кровати и возиться, как беспечное дитя.

 Легкие поцелуи, щекотка, хихиканье… Она не могла вспомнить, когда в последний раз так же беспечно смеялась.

 – Поймала! – крикнула она, прижимая Рорка к матрасу.

 – Твоя взяла. – Он охотно позволил ей обрушиться на него с поцелуями. – Как же ты поступишь с беспомощным пленником?

 – Я использую тебя в собственных интересах! – Она ухватила его зубами за нижнюю губу. – Я буду тобой упиваться… – Она расстегнула на нем рубашку. – Роскошное тело! – Она провела руками по его груди, доставляя удовольствие себе и ему. – Еще я всегда считала, что теперь этому грош цена. Любой может купить себе безупречное тело, были бы деньги.

 – Это мое собственное, а не купленное! – возмущенно возразил он.

 – Не морочь голову! Ты наверняка не вылезаешь из гимнастического зала. Кстати, где он у тебя? Обязательно покажи. Хочу полюбоваться, как ты обливаешься потом.

 Рорк выскользнул из-под нее и оказался сверху.

 Сначала она напряглась, но потом расслабилась, принимая его ласки. «Уже прогресс! – подумал он. – Первые шажки на пути к доверию…»

 – Готов попотеть с тобой на пару, лейтенант.

 В любое время! – Он стянул с нее свитер. – Когда захочешь.

 Рорк убрал руки, зная, что она сразу обнимет его сама. «Сколько в ней силы! – думал он, наслаждаясь переходом от игры к нежности. – И одновременно – тревожной уступчивости…»

 Он медленно и нежно помогал ей совершать первое восхождение, наблюдал, как она изгибается, вслушивался в негромкие стоны.

 Эта женщина была ему нужна! Он все еще испытывал потрясение от силы этой потребности!

 Встав на колени, Рорк приподнял ее за спину.

 Она обхватила его ногами, откинулась. Он прижался губами к ее губам, совершая медленные, мерные толчки, проникая все глубже и глубже.

 Наконец Ева содрогнулась, и Рорк почувствовал, как по его телу пробежала волна восторга.

 Выкрикнув его имя, она обхватила руками его шею, прижалась к нему и забилась в приступе болезненного наслаждения.

 Ева чувствовала, что все ее тело источает жар.

 Медленное нарастание возбуждения и взрыв, которому, казалось, не будет конца, напитали ее невероятной энергией. Натягивая на себя одежду, она наслаждалась запахом Рорка, который теперь источала ее кожа.

 – Мне с тобой хорошо!

 Ева удивилась, что сумела произнести это вслух, признаться в своей слабости, предоставить кому-то преимущество над собой.

 Рорк понял, что это ее признание равносильно громогласному заявлению о пылкой любви в устах любой другой женщины.

 – Я рад. – Он провел пальцем по ее щеке. – Мне тоже хорошо с тобой.

 Но Ева решительно положила конец нежностям и шагнула к экрану.

 – Зачем ты рассказал мне про дублинского уличного мальчишку и про его отца-уголовника?

 – Я уверен, что ты не осталась бы с человеком, которого не знаешь. Ты ведь тоже кое-что мне поведала… Думаю, рано или поздно ты мне скажешь, кто обижал тебя в детстве.

 – Говорю же: не помню! – Ева расслышала в своем голосе панику и возненавидела себя за малодушие. – Мне это не нужно.

 – Расслабься. – Он подошел к ней и стал растирать ей плечи. – Я не собираюсь на тебя давить.

 Я хорошо знаю, что значит лепить себя заново, соблюдая дистанцию между собой и прошлым.

 Что толку предупреждать ее, что, как далеко ни убежишь, какую скорость ни разовьешь, прошлое все равно будет преследовать тебя по пятам?

 Вместо этого Рорк обнял ее за талию и довольно зажмурился, когда она машинально положила ладони на его руки. Он знал, что долго это не продлится: Ева внимательно смотрела на экран, а до появления информации оставались считанные секунды.

 – Вот сукин сын! Взгляни на эти цифры: приход, расход. Почти полное совпадение!

 – Цент в цент…

 Он отпустил ее, зная, что полицейского лучше не трогать при исполнении служебных обязанностей.

 – Но этого не может быть! – Ева напряженно вычисляла в уме. – Никто не тратит ровно столько, сколько зарабатывает. Надо же оставлять себе деньги на карманные расходы: на баночку пепси, на лишнюю пиццу… Ерунда какая-то! – Она оглянулась. – Ты первым это заметил. Почему промолчал?

 – Хотел сначала докопаться до его тайника. – Желтый огонек, указывавший на продолжающийся поиск, сменился зеленым: поиск завершен. – Кажется, мы у цели. Наш Симпсон традиционен. Как я и думал, он полагается на респектабельность и скрытность швейцарцев.

 Рорк вызвал данные на пятый экран!

 – Вот это да! – Ева вытаращила глаза.

 – Это в швейцарских франках, – успокоил ее Рорк. – Но все равно в три раза больше, чем его налогооблагаемый доход, не так ли, лейтенант?

 У Евы прилила к лицу кровь.

 – Я знала, что у него прилипает к рукам, знала! А смотри, сколько денег он снял за прошедший год. По двадцать пять тысяч в квартал.

 Сто тысяч! – Она обернулась со злорадной улыбкой. – В точности совпадает с цифрами из бумаг Шерон. Я прекрасно помню: «Симпсон, сотня».

 Она тянула из него денежки!

 – Ты сумеешь это доказать?

 – Докажу, не сомневайся! – Она мерила комнату шагами. – У нее явно был на него компромат. То ли секс, то ли продажность. А скорее всего – сочетание множества грязных грешков. Он затыкал ей рот деньгами… – Ева засунула руки в карманы и тут же снова вытащила их. – Может быть, она неосторожно повысила ставку? Или ему надоело выкладывать по сотне тысяч в год, и он ее убрал? Ясно одно: кто-то все время пытается помешать моему расследованию. Кто-то, обладающий деньгами и информацией, способный спутать мне карты. Все указывает на него!

 – А как же насчет двух других жертв?

 Ева думала как раз над этим. Боже, как упорно она ломала над этим голову!

 – Раз он пользовался услугами одной проститутки, то почему не мог бывать у других? Шерон и третья потерпевшая знали друг друга – или друг о друге. Одна из них могла быть знакома с Лолой, могла упомянуть ее, предложить для разнообразия. Не исключено, что Лола была выбрана случайно. Может быть, он просто вошел во вкус после первого убийства? Испугался, но одновременно распалился?

 Ева остановилась и посмотрела на Рорка. Он молча курил, наблюдая за ней.

 – Дебласс – один из его сторонников, – продолжала она размышлять вслух. – Симпсон активно поддерживает его законопроект о защите морали. Судя по всему, он тоже презирает проституток, а одна из них смеет ему угрожать! Необходимо от нее избавиться, прежде чем она сорвет его избирательную кампанию за место губернатора.

 Ева опять остановилась.

 – А вообще-то все это чушь…

 – Почему же? По-моему, звучит разумно.

 – Достаточно в него вглядеться, чтобы отказаться от подобной версии, – она потерла переносицу. – У него не хватило бы на это мозгов. Он, пожалуй, способен на одно убийство, но так гладко убрать троих? Симпсон – чиновник, администратор, кабинетная крыса, а не полицейский! Без подсказок помощника он даже не помнит уголовный кодекс. Брать взятки – это одно: бизнес есть бизнес. Убийство от страха, в приступе страсти или бешенства – тоже куда ни шло. Но составить план и последовательно его осуществлять? Ты сам видишь: он даже не умеет прятать концы в воду.

 – Значит, ему помогали…

 – Не исключено. Все это можно выяснить, если как следует на него надавить.

 Рорк сделал последнюю затяжку и потушил сигарету.

 – Как ты думаешь, как поведет себя пресса, если получит по анонимным каналам сведения о подпольных счетах Симпсона?

 Ева уронила руку, не успев по привычке запустить пальцы в волосы.

 – Да они его четвертуют! Если Симпсон в чем-то замешан, то пускай окружает себя хоть тысячей адвокатов – мы все из него вытрясем!

 – Надеюсь. Что ты предлагаешь, лейтенант?

 То, что она собиралась предложить, шло вразрез со всеми ее правилами, с системой, к которой она принадлежала. Но Ева вспомнила о трех убитых женщинах и еще о трех, которых она, может быть, сумеет защитить…

 – Есть, одна журналистка, Надин Ферст. Пусть действует!

 

 Ева не согласилась остаться у него: она знала, что ей позвонят, и предпочитала быть при этом дома одна. Она не надеялась уснуть, но все же в конце концов забылась – и сны не заставили себя ждать.

 Сначала ей снились убийства. Шерон, Лола, Джорджи… Улыбочки в камеру, потом страх в глазах, вспышка – и падение на горячие после секса простыни.

 Папочка… Лола называла его Папочкой. Ева проснулась в холодном поту и поняла, что отсюда рукой подать до ее старых, душераздирающих снов.

 Она была хорошей девочкой. Она очень старалась быть хорошей, не поднимать шума. Иначе придут легавые, сцапают ее и швырнут в глубокую яму, где бесшумно ползают жуки и пауки на тонких ножках.

 У нее не было друзей. Друзьям пришлось бы рассказывать, откуда берутся ее синяки. Пришлось бы выдумывать истории о падениях на темной лестнице, о собственной неуклюжести. К тому же они нигде не жили подолгу. Если где-то задержаться, обязательно нагрянут поганцы из социальной службы со своими вопросами. Это они вызывают легавых, а те швыряют детей в темные ямы, кишащие насекомыми…

 Отец строго-настрого предостерег ее: помалкивай, не то…

 И она была хорошей девочкой: ни с кем не дружила, не протестовала, когда ее тащили, как куль, на другое место.

 Но ей ничто не могло помочь.

 Ева всегда слышала его приближение. Даже если она крепко спала, шорох босых ступней по полу будил ее, как удар грома.

 «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…» Она умоляла его, но не плакала: за это он только бил ее еще сильнее, но все равно делал свое дело. Ей было больно и стыдно. Даже в пять лет она понимала, что это дурно. Он твердил, что она хорошая.

 Но она все равно знала, что это дурно, что ей грозит кара.

 Иногда он ее связывал. Слыша, как открывается дверь, она начинала шепотом умолять, чтобы в этот раз обошлось без веревок. Она не будет сопротивляться, только бы ее не связывали! Она не будет кричать, звать на помощь, только бы ей не зажимали рукой рот!

 «Где моя девочка? Где моя хорошая девочка?»

 Она беззвучно плакала, а он запускал руки под простыню, шарил там, хватал, щипал. Она чувствовала на лице его отвратительное дыхание.

 Одна его рука проникала ей внутрь, другая зажимала рот, и Ева уже ничего не могла с собой поделать: крик рождался сам по себе.

 «Тихо! – он начинал часто дышать. Его пальцы оставляли на ее щеках синяки. – Будь хорошей девочкой. Будь умницей».

 Она не понимала, что с ним творится, не слышала его кряхтенье, потому что все заглушал ее собственный визг, звучавший у нее в голове.

 «Нет, папа, папочка! Папочка, нет!..»

 – НЕТ!

 Из горла Евы вырвался крик. Она рывком села в постели, трясясь, как безумная.

 «Не помню! Не буду вспоминать!» Она успокаивала себя, подтягивала колени к подбородку, прижималась к ним лбом. Это всего лишь страшный сон, и он уже прошел! Ева умела его прогонять, давно освоила это искусство. Сон улетучивался, оставляя после себя ощущение тошноты.

 Она встала и, вся дрожа, завернулась в халат, чтобы побороть озноб. В ванной Ева подставила лицо под струю воды. Постепенно дыхание успокоилось, она выпила пепси, снова улеглась и включила одну из круглосуточных программ новостей.

 Оставалось ждать.

 Сенсация разразилась в шесть утра. Первой позвонила Надин, репортер с кошачьими глазами. Вызов в управление застал Еву одетой.