- Сестры Конкеннан, #1
Глава 20
В середине дня Мегги заставила себя взять в руки стеклодувную трубку, но часа через два шар, который она выдула, полетел в бак для стеклянных осколков. В другую сторону были отброшены эскизы, которые она перебирала в надежде остановиться на каком-нибудь из них.
В конце концов она снова взялась за подставки для ламп, но и эта работа валилась из рук. Отсутствующим взглядом смотрела она, как только что сделанный стеклянный прут начинает сгибаться, таять на глазах. Не отдавая себе полностью отчета в своих действиях, она опустила его в бак с водой.
Когда, так же безучастно, она вытащила его оттуда, на конце повисла слеза. Обыкновенный осколок стекла в форме слезы, которую мог бы создать и ребенок.
Оторвав ее и взяв двумя пальцами, она поместила этот кусочек под линзы полярископа и увидела, что внутри его живут тысячи разноцветных радуг. Такое множество в таком крошечном объеме!
Она опустила «слезинку» в карман, выловила из бака еще несколько. Прикрыла дверцы печей.
Спустя минут десять она уже входила в кухню сестры.
– Брианна! Что ты можешь сказать, посмотрев на меня?
Откинув с глаз волосы, Брианна взглянула на нее, продолжая замешивать тесто для булочек.
– Что вижу свою собственную сестрицу, – улыбнулась она.
– Нет, не то. Не в буквальном смысле. Попробуй заглянуть поглубже, прошу тебя.
– Я вижу… – сказала после некоторого раздумья Брианна, руки ее ни на минуту не останавливали своего движения, – вижу женщину, которая хочет на что-то решиться. И из-за которой я чувствую порой усталость. Даже злость. – Она говорила все это, не поднимая головы. – Из-за чего мне становится грустно и немного стыдно.
– Я эгоистка?
– Нет, этого порока у тебя как раз нет.
– Зато много других?
– Пожалуй. Почему ты вдруг спрашиваешь? Решила стать безупречной?
– Злишься на меня за вчерашний вечер, Бри?
– Нет. – С новой силой она продолжала месить тесто. – Больше на себя. А еще на судьбу, на стечение обстоятельств. Кстати, ты удивишься, но перед уходом мать похвалила мою еду.
– Это уже что-то новенькое.
– Мало того. Собираясь домой, она обратила внимание на подсвечники, которые ты мне как-то подарила. Сказала, они очень хороши.
– Ушам своим не верю!
– Думаю, таким способом она хотела принести извинения за испорченный вечер.
– Неслыханно!
– Дай Бог, чтобы это были первые шаги к примирению. Правда, перед самым уходом она опять разошлась вовсю. Вылила ушат обвинений на бедную Лотти. Но с той как с гуся вода.
Мегги вынула из кармана лежавшую там стеклянную слезу – такую простую с виду, но таящую столько красоты и разнообразия в своей глубине, и покрутила ее между пальцами.
– Брианна… – Она взглянула на сестру, в глазах у нее была мольба о помощи. – Я сегодня еду в Дублин. На машине.
– Но это долгий путь. А машина твоя такая старая. Срочно вызвали в галерею?
– Нет. Еду, чтобы увидеть Рогана. Чтобы сказать ему, что.., не знаю… Или мы больше с ним не увидимся, или я выйду за него замуж.
– Замуж? – Брианна застыла с комом теста в руках. – Он сделал тебе предложение?
– Да. В последний вечер, когда мы были еще во Франции. Я тогда ответила «нет». Определенно «нет». И я была честной, клянусь тебе. И сейчас так считаю. Поэтому хочу поехать на машине. Чтобы еще и еще обдумать все в пути. И прийти к какому-то окончательному решению. Я зашла сообщить тебе это. Ноя…
Не договорив, Мегги выбежала в сад, оставив сестру в полном недоумении – с руками, погруженными в тесто, и взглядом, устремленным на захлопнувшуюся дверь.
Роган стоял в освещенном солнцем зале, выделенном для его галереи в одном из музеев Рима, и наблюдал за расстановкой работ Мегги. Общим фоном он избрал интимно-золотистый, в стиле эпохи рококо, а подставки под скульптурами велел задрапировать тяжелым красным бархатом. Он знал, что Мегги такое не очень бы понравилось, но считал, что для посетителей этого музея антураж должен быть именно таким.
Он посмотрел на часы, выругал самого себя: опаздывает на встречу, которую сам назначил. Снова влияние Мегги? Раньше он такого за собой не замечал.
В последний раз он обошел выставочный зал.
– Открываете через четверть часа, – напомнил он своим сотрудникам. – Больше внимания прессе, и позаботьтесь, чтобы все были обеспечены каталогами.
После этого быстро вышел на улицу, под теплые лучи итальянского солнца.
– Немного опаздываем, Карло, – озабоченно сказал он водителю, садясь в машину и раскрывая свою вечную папку с бумагами.
Карло ухмыльнулся, натянул шоферскую фуражку пониже на лоб, положил руки на руль – движением пианиста, приготовившегося взять первые аккорды.
– Нагоним время, синьор, – беспечно сказал он.
Роган не успел моргнуть, как автомобиль сорвался с места и вклинился в лавину транспорта, чуть ли не прыжками пробивая себе в ней дорогу. Вжавшись в угол сиденья, Роган просматривал бумаги.
Что ж, можно признать, этот год был совсем неплохим для галерейного бизнеса. Не таким, как золотая середина восьмидесятых, но вполне приличным. Полученные доходы позволят, наконец, начать воплощение его давнишней мечты – открытие специальных филиалов галереи, где будут выставлены только предметы современного ирландского искусства. Нынешняя выставка Мегги – один из пробных камней. В Париже эта проба в общем удалась.
Машина остановилась у тротуара – на всем скаку, словно добрый конь. Карло выскочил из кабины, открыл заднюю дверцу.
– Пожалуйста, синьор. Успели вовремя.
– Вы настоящий волшебник, Карло. Полчаса Роган провел в беседе с главой римского отделения своей галереи. В два раза больше времени – с его сотрудниками и несколькими приглашенными журналистами. Несколько часов посвятил встречам с различными художниками. Вечером он собирался вылететь в Венецию, а в оставшееся до этого время решил позвонить в Дублин.
– ..Джозеф!
– О, Роган! Как там в Риме?
– Вовсю светит солнце. Я закончил дела. Вскоре буду в Венеции. Займусь подготовкой к приему выставки. Потом…
– У меня он на столе, план ваших действий. Когда обратно? На следующей неделе?
– Если удастся, то раньше. Какие-нибудь новости?
– Опять объявился этот Эймен. Я приобрел у него два уличных эскиза. По-моему, очень хороши.
– Прекрасно. Нужно попробовать продать побольше его работ. Поговорим об этом, когда вернусь. Что еще?
– Проводил вашу бабушку и ее друга в Голуэй. Роган хмыкнул.
– Она притащила его в галерею?
– Да, он хотел посмотреть работы Мегги. Занятное существо. Не такой простой, как кажется.
– Я тоже так начинаю думать. Еще что?
– Если говорить о Мегги – она появлялась здесь в самом начале недели.
– В Дублине? Для чего?
– Это осталось тайной за семью печатями. Мелькнула и исчезла. Я так и не видел ее. Зато увидел то; что она отправила для вас морем. Груз только что прибыл. При нем записка на ваше имя.
– Записка?
– Да. Прочитать?
– Конечно.
– Тут всего два слова, Роган. «Это – голубое».
– Голубая записка? Что за чушь?
– Нет, я прочитал вам содержание. А само изделие представляет собой нечто вроде древесного ствола, крона которого похожа на водопад. И все голубого цвета самых разных оттенков. В общем, впечатляет.
Наверное, вы знаете, о чем идет речь?
– Да, Джозеф. – Он улыбнулся в телефонную трубку. – Это по заказу графа де Лоррена. Из Парижа. Свадебный подарок для его внучки. Свяжетесь с ним?
– Конечно. Мне передавали, Мегги была у вас дома и в офисе и везде спрашивала вас.
– Спасибо за информацию…. Джозеф, вот о чем я попрошу вас. Свяжитесь с галереей в Венеции, скажите, что я отложил свой приезд на несколько дней.
Мои планы изменились.
– Хорошо. А когда вы там будете?
– Я дополнительно сообщу вам. Передавайте привет Патриции. До встречи…
Мегги нетерпеливо барабанила пальцами по столику в пивной у Тима О'Малли. Когда это ей надоело, она принялась выстукивать ногой по полу.
– Тим, – раздраженно сказала она в конце концов, – дай мне твой знаменитый сандвич и кружку пива. Не могу столько ждать этого чертова Мерфи да еще на пустой желудок!
– Давно бы так, Мегги, – улыбнулся ей Тим из-за стойки. – У вас свидание?
– Ха! Что я, с ума сошла, чтобы назначать свидание Мерфи? Чтоб меня убила какая-нибудь из его поклонниц! Он сказал, у него дело в деревне, и просил встретиться с ним. А у меня с собой подарок для его матери ко дню рождения.
Она показала на коробку, лежавшую у ног.
– Что-нибудь из того, что сделала сама?
– Ага. И если он вскоре не заявится, я уйду и пускай потом ловит меня где хочет!
Никуда она не собиралась уходить, но почему не поворчать в приятной обстановке, среди людей, которые тебя знают и любят и хорошо помнят твоего отца. Она пододвинула пустой стул, положила на него ноги. Как хорошо! И не нужно никаких Парижей и Римов, когда у нее есть вот это!
И тут в пивную вошел Роган.
Его появление не прошло незамеченным: не так часто появлялся здесь туманным осенним днем человек в таком изысканном костюме. Любопытные взгляды устремились на него со всех сторон. Мегги замерла с кружкой пива в руке.
– Добрый вам день, – приветствовал посетителя Тим О'Малли. – Чем могу служить?
– Пинту гиннеса [7], пожалуйста. – Роган облокотился спиной о стойку бара, улыбнулся Мегги. – Здравствуйте, Маргарет Мэри.
– Что вы здесь делаете? – изумленно спросила она.
– Как? Разве не видите? Заглянул, чтобы выпить кружечку пива. – Он бросил несколько монет на стойку. – Спасибо… Вы неплохо выглядите, мисс Конкеннан.
– Я думала, вы в Риме.
– Я был там. Ваши работы продолжают пользоваться успехом. Узнал об этом по телефону, который вы так ненавидите.
– А, значит, вы Роган Суини? Тим подтолкнул к нему кружку.
– В общем, да.
– А я Тим О'Малли. Слышали, может, обо мне? – Он вытер руки полотенцем, после чего протянул одну из них Рогану. – Был большим другом вот ее отца. – Тим ткнул пальцем в сторону Мегги. – Старик был бы доволен тем, что вы сделали для его дочери. Это уж точно. Гордился бы… Мы с моей женой специальный альбом завели. Все, о чем пишут про Мегги.
– Надеюсь, мистер О'Малли, вскоре вы сможете вклеить туда еще немало газетных вырезок.
– Если вы приехали посмотреть новые работы, – прервала Мегги, – их у меня нет. И не будет, даже если вы встанете у меня за плечами!
– Я не встану у вас за плечами, Мегги. – Роган кивнул Тиму, подошел к ее столику. Он сел рядом с ней, взял рукой за подбородок, наклонился и поцеловал в губы. Поцелуй не был коротким. – Я приехал, чтобы увидеть тебя.
Она не скоро сумела перевести дух и окинуть взглядом пивную, посетители которой смотрели куда угодно, только не на нее и Рогана. Или делали вид.
– Тебя долго не было.
– Ровно столько, чтобы ты успела соскучиться по мне.
– Я почти не могла работать после твоего отъезда, – пожаловалась она, избегая его взгляда, как если бы ей было стыдно в этом признаться. – Начинала и бросала.., начинала и бросала… Ничего не получалось. Того, что хотела… Не могла избавиться от чувства, как ни старалась.., от чувства, что…
Она замолчала, взглянула на него из-под ресниц.
– От какого чувства, Мегги?
– Что скучаю по тебе. И я поехала в Дублин.
– Знаю. – Он перебирал кончики ее волос, заметил, что они сильно отросли. – Тебе трудно далась поездка?
– Как все, что я делаю. Но тебя не было там.
– Я теперь здесь.
Да, он был здесь, и сердце у нее так колотилось, что ей трудно было говорить.
– Я много чего хотела сказать тебе. Я не… – Она не закончила фразу, потому что в дверях показался Мерфи. – Наконец-то. Ты не слишком в ладах со временем!
Мерфи кивнул Тиму О'Малли, поздоровался еще с кем-то и, подойдя к столу Мегги, уселся напротив нее.
– Принесла? – бесцеремонно спросил он, беря с ее тарелки чипсы и отправляя их себе в рот.
– Конечно. Жду тебя целую вечность!
– Еще нет часа дня. – Он взял еще порцию чипсов, повернулся к Рогану. – Вы мистер Суини, не так ли?
– Как вы догадались?
– По одежке. Мегги говорила, вы одеваетесь каждый день так, как будто это воскресенье. Я ее сосед, Мерфи Малдун.
Ее первый поцелуй – вспомнил Роган, пожимая ему руку.
– Рад познакомиться с вами, – сердечно сказал он.
– Я тоже. – Мерфи откинулся на стуле так, что передние ножки оторвались от пола. – Можно сказать, я почти что брат Мегги, – продолжал он, раскачиваясь. – У нее, бедняжки, ведь нет мужчины, который бы приглядывал за ней.
– А ей он и не нужен. – Мегги сделала попытку опрокинуть его вместе со стулом, но Мерфи оказался начеку. – Я и сама могу за собой приглядывать.
– Да, – весело сказал Роган, обращаясь к Мерфи, – она часто делает подобные заявления. Но нужен или нет, теперь у нее есть такой.
Некоторое время Мерфи обдумывал это сообщение. Потом кивнул.
– Что ж, неплохо… Так ты притащила или нет, Мегги?
– Я же сказала уже. – Она взяла коробку, стоявшую у ног, поставила на стол. – Если бы не мое хорошее отношение к твоей матери, я разбила бы эту штуку о твою голову!
– Она будет благодарна, если ты удержишься от этого. – Мерфи открыл коробку. – Ух ты, здорово!
Ей понравится.
Роган тоже так подумал. Это была небольшая ваза бледно-розового цвета, прозрачная до такой степени, что за ней угадывалась тень от руки Мерфи.
– Пожелай матери от меня счастливого дня рождения, Мерфи.
– Так и сделаю, Мегги. – Он осторожно провел пальцем по вазе, прежде чем уложить обратно. – Значит, пятьдесят фунтов?
– Ровно пятьдесят. – Мегги протянула руку ладонью кверху. – Плати.
Мерфи в раздумье почесал щеку.
– А не слишком дорого за такую маленькую вещицу? В нее и не положишь почти ничего съедобного. Правда, моя мать любит всякие ненужные, бесполезные вещи.
– Будешь много говорить, я увеличу цену.
– Целых пятьдесят фунтов! – Покачивая головой, он полез за бумажником, тщательно отсчитал деньги и положил прямо в руку Мегги. – За такую сумму я купил бы ей десяток кастрюль и сковородок.
– И она обрушила бы их на твою голову! – С довольным видом Мегги убрала деньги. – Только идиоту может прийти в голову дарить женщине сковородку на день ее рождения.
– Эй, Мерфи, – позвали его с дальнего столика, – иди к нам, мы хотели тебя спросить…
– Заработала целых пятьдесят фунтов? – усмехнувшись, сказал Роган, когда Мерфи ушел. – Эта вещь стоит раз в двадцать больше, и ты знаешь это.
– Я не хотела брать и столько. Взяла лишь для того, чтобы он прочувствовал свой подарок матери. Да, я не забыла, что по договору ты имеешь право на свою долю от каждой моей вещи. Что ж, ты получишь свою четверть от пятидесяти фунтов.
Он положил руку на ее, сжатую в кулак и лежащую на столе.
– Я отказываюсь от своей законной доли, Мегги Мэй, и обязуюсь не преследовать тебя в судебном порядке при одном условии: сделай такой же подарок моей бабушке к Рождеству.
Она кивнула с серьезным видом.
– Можешь считать, мы заключили еще одно соглашение. А теперь… – Она смотрела на него, словно изучая каждую черточку лица, каждую ресницу в отдельности. – Ты можешь поехать со мной? Тут, недалеко. Я хочу кое-что показать тебе.
– Моя машина у входа. Твой жуткий велосипед уже в багажнике. Она улыбнулась.
– Я должна была догадаться, что ты так и сделаешь.
Ветер осени… Осенние краски листвы… Они едут по узкой дороге в сторону Луп Хеда. Вокруг – моря полей, с которых собрали урожай, и зеленеющих лугов, таких зеленых, какие бывают, наверное, только в Ирландии. Перед глазами Мегги – невысокие каменные ограды, те же самые, что пять лет назад, когда отец ехал здесь вместе с ней в свой последний путь. С тех пор она ни разу не была в этих местах.
Когда она услышала голос океана, ощутила в воздухе его запах, сердце у нее дрогнуло. Она крепко зажмурила глаза, потом снова открыла их.
Открыла и увидела стоящее отдельно здание, владелец которого вывесил на фасаде щит со словами:
"ПОСЛЕДНЯЯ ПИВНАЯ НА ПУТИ К НЬЮ-ЙОРКУ».
"Не сплавать ли нам в Нью-Йорк, Мегги, за следующей кружечкой пива?» – услыхала она голос.
Голос своего отца…
Когда Роган остановил машину, Мегги молча вышла, подставив себя под неистовые порывы ветра, сразу завладевшего всем ее телом. Взяв Рогана за руку, она повела его за собой по протоптанной тропинке ближе к берегу.
Туда, где продолжалась извечная битва волн со скалами, из которой никто не выходил победителем. Над океаном нависал туман, и не было границы между водой и небом – просто единая огромная чаша, наполненная чем-то мягким, тягучим и серым.
– Я не приезжала сюда уже пять лет и думала, больше никогда здесь не буду. – Мегги глубоко вздохнула, но тиски, сжавшие сердце, не отпускали. – Здесь умер мой отец. Мы были вдвоем тогда. Только вдвоем… Это случилось зимой, стоял страшный холод, но отец любил это место, любил смотреть отсюда на океан… В тот день я продала несколько своих работ торговцу из Энниса, и мы отпраздновали это событие у Тима О'Малли, а потом…
– Ты была одна, когда твой отец.., здесь… – Казалось, до него не сразу дошел смысл ее слов. – Бедная Мегги. Мне и сейчас так жалко тебя.
Он крепко прижал ее к себе, она потерлась щекой о мягкую шерсть его пальто, снова прикрыла глаза.
– Мы говорили тогда с ним… Говорили о моей матери, об их браке. Я никогда не понимала, почему они не расстались. И никогда не пойму. В нем всегда жила тоска по чему-то, чего он сам, наверное, не знал. Но он любил меня и Брианну. Страстно, потому что был человеком страстей, не воплощенных в жизнь… Пожалуй, у меня то же самое в характере. Только, хочу надеяться, мне повезет немного больше.
Мегги отодвинулась от него, посмотрела ему в лицо.
– У меня для тебя что-то есть. Не сводя с него глаз, вынула из кармана кусочек стекла, протянула ему на ладони.
– Похоже на слезу, – сказал Роган.
– Да.
Он потрогал пальцами гладкую поверхность, посмотрел каплю на свет.
– Ты даришь мне свои слезы, Мегги?
– Наверное, так. – Она вынула еще один кусок из кармана. – Это получилось, когда горячее стекло капало в воду. Некоторые капли сразу таяли, другие делались крепкими, как скала. – Она наклонилась, подняла с земли камень, ударила по стеклу. – Видишь, не разбивается.
– Осторожней, – предупредил Роган. – Со слезами, как и с сердцами, надо обращаться осторожно.. Я никогда не разобью твое сердце, Мегги. А ты – мое.
– Да. Но мы достаточно часто наносили удары по ним. Мы такие же разные с тобой, как вода и стекло.
– Тем не менее от их сочетания может получиться что-то крепкое, – возразил Роган. – Как скала. Как эти слезы.
– Возможно. Однако не представляю, сколько ты смог бы выдержать в сиротливом доме в Клере, а я в переполненном слугами – в Дублине.
– Можно обосноваться где-нибудь посередине. В средней части страны. – Это решение вызвало у нее улыбку. – Не смейся, взаимные уступки облегчают существование.
– Ты всегда и во всем деловой человек.
Он не обратил внимания на легкую насмешку.
– У меня планы открыть филиал галереи в графстве Клер. Где выставлять только ирландских мастеров.
– В Клере? – Мегги не могла сдержать изумления. – Это все ради меня?
– Боюсь, мой героический облик потускнеет, – засмеялся Роган, – если признаюсь, что начал носиться с этой идеей задолго до того, как узнал тебя. Правда, тогда я не думал именно о графстве Клер. – Ветер крепчал, поэтому Роган застегнул на ней куртку. – Полагаю, в этом случае я смогу часть времени проводить на Западе в уединенном коттедже, а ты – столько же или чуть меньше в доме со слугами.
– Ты все продумал!
– Разумеется. Но по ряду пунктов можно еще поторговаться. – Он снова взглянул на стеклянную слезу у себя на ладони и опустил ее в карман. – Однако один пункт обсуждению не подлежит.
– Интересно, какой?
– Относительно брачного контракта. Мегги, он должен быть заключен на всю жизнь и без всяких оговорок.
– Вы жесткий партнер, мистер Суини.
– Это верно…
Она снова повернула голову в сторону океана. Там тоже шла борьба. Тоже было соперничество. Из которых рождалась магия жизни. Ее волшебство.
– Мне хорошо одной, – тихо проговорила она. – Но мне было плохо без тебя. Никогда я не хотела ни от кого зависеть, боялась привязаться так, чтобы это стало моим несчастьем. Но я чувствую зависимость от тебя, Роган. И я люблю тебя.
Он прижал ее руку к губам.
– Я знаю, – счастливо сказал он.
Она звонко рассмеялась, покачала головой.
– Ты все знаешь! Как прекрасно, наверное, всегда все знать.
Роган приподнял ее с земли и так, держа на весу, нежно поцеловал в губы. Ветер, пахнущий морем, обвевал их разгоряченные тела.
– Если, как ты предполагаешь, я могу сделать тебя несчастной, то я же могу сделать тебя и очень счастливой, – прошептал он.
Мегги еще крепче обхватила его руками.
– Если ты этого не сделаешь, я превращу твою жизнь в ад! О Боже, клянусь, я никогда не собиралась замуж!
– Ты не пожалеешь об этом. Ты будешь моей и будешь счастлива.
– Да, я буду твоей. – Она подставила лицо ветру с океана. – И буду ужасно счастлива этим.
