Глава 7

 Последнее, что ожидал услышать Джед, постучавшись на утро после Рождества в дверь Доры, – так это сонный мужской голос, попросивший подождать минутку.

 Затем раздался грохот, ругательство, дверь открылась, и Джед увидел худого парня, закутанного, как в тогу, в цветастую простыню.

 Прыгая на одной ноге и поглаживая большой палец, разбитый о складной стол, попавшийся на дороге, Уилл мрачно улыбнулся.

 – Если вы что-нибудь продаете, то надеюсь, кофе. Ну и вкус у нее, подумал Джед. Сначала щеголеватый бухгалтер со сверхактивными половыми железами, теперь костлявый юнец.

 – Айседора, – сказал Джед, растягивая губы в подобии улыбки.

 – Конечно. – Уилл подобрал конец простыни и отодвинулся, пропуская Джеда в комнату. – Где она, черт побери? – пробормотал он и крикнул:

 – Дора! Стены и потолок отозвались звучным эхом. Ну и легкие у парня, подумал Джед, и тут с удивлением заметил на диване кучу подушек и одеял.

 – Я не пущу тебя в ванную, пока не высушу волосы. – Дора, одетая в махровый халат и вооруженная ручным феном, вышла из ванной. – Можешь только… о… – Она заметила Джеда:

 – Доброе утро.

 – Мне нужно поговорить с тобой.

 – Хорошо. – Она провела рукой по влажным волосам. – Ты познакомился с моим братом?

 Брат? Джед разозлился на себя за то, что не смог подавить чувство облегчения.

 – Нет.

 – Парень в простыне – Уилл. Уилл, это небритое явление – Джед из квартиры напротив.

 Тусклые спросонья глаза Уилла прояснились.

 – Бывший полицейский, спугнувший грабителя. Рад познакомиться. Я играл наркодельца в одном из фильмов Слая Сталлоне. Меня убили в первой части, но опыт – потрясающий.

 – Еще бы!

 – Держи. – Дора сунула Уиллу фен. – Можешь принять душ. Я сварю кофе, но завтрак готовишь ты.

 – Договорились.

 Уилл удалился в ванную, волоча за собой простыню.

 – Мама решила, что после взлома мне необходима охрана, – объяснила Дора. – Уилл – единственное, что было в наличии. Мы можем поговорить в кухне.

 Ее кухня оказалась оборудованной так же, как и в его квартире, но явно использовалась гораздо чаще. Дора достала яркую жестяную коробку и насыпала кофейные зерна в ручную кофемолку. Вдыхая аромат шампуня Доры, смешанный с ароматом кофе, Джед почти оправдал порыв прилизанного бухгалтера.

 – Как ты провел Рождество?

 – Отлично. Я договорился с одним парнем. Он придет около полудня и поставит новую сигнализацию. Такую, которая работает.

 Дора перестала молоть кофе.

 – Прости, что ты сказал?

 – Этот мой приятель, он знает, что делает.

 – Приятель, – повторила Дора, снова берясь за кофемолку. – Во-первых, удивительно, что у тебя вообще есть приятели. Во-вторых, ты, вероятно, ожидаешь от меня благодарности за свое неслыханное нахальство.

 – Я тоже здесь живу. И я не люблю, когда в меня стреляют.

 – Ты мог бы обсудить это со мной.

 – Тебя не было поблизости. – Джед помолчал, пока Дора ставила чайник на плиту. – И тебе необходима пара настоящих замков. Я мог бы заглянуть в скобяную лавку.

 Задумчиво поджав губы, Дора отмерила необходимое количество кофе и высыпала в воронку.

 – Не знаю, то ли злиться, то ли благодарить за заботу.

 – Я выставлю тебе счет за замки. Это положило конец ее сомнениям, и она улыбнулась, затем расхохоталась.

 – Ладно, Скиммерхорн. Сделай наш маленький мирок безопасным. Еще что-нибудь?

 – Я мог бы промерить стены для твоих полок, если хочешь.

 Облизнувшись, Дора обошла Джеда и взяла плетеную корзинку с апельсинами.

 – Устал отдыхать? – спросила она, ловко разрезая апельсины на половинки большим острым ножом, но ответа не дождалась. – После завтрака я покажу тебе, что я задумала. Мы сегодня откроемся только во второй половине дня. – Разрезав полдюжины апельсинов, Дора сунула их в соковыжималку. – Может, накроешь стол?

 – Для чего?

 – Для завтрака. Уилл печет потрясающие оладьи. Пронзительно засвистел чайник, и Дора залила кипятком молотый кофе. Перед подобным ароматом Джед не мог устоять.

 – Где у тебя посуда?

 – В крайнем шкафчике.

 – Только, может, ты хочешь одеться, – предложил Джед, открывая дверцу шкафчика, и улыбнулся ей так, что у нее перехватило дыхание. – Вдруг вид твоего влажного, полуобнаженного тела пробудит во мне необузданную страсть.

 Доре не понравилось, что он бросил ей в лицо ее собственные слова. Она молча налила себе чашку кофе и вышла.

 – Здорово пахнет, – сказал Уилл, входя в кухню уже в черных джинсах и свитере. Его волосы, чуть светлее, чем у Доры, с помощью фена были приведены в художественный беспорядок. – Дора варит отличный кофе. Эй, включи, пожалуйста, телевизор. Можно Си-эн-эн. Я уже пару дней не слышал, что творится в мире.

 Уилл налил себе и Джеду кофе и закатал рукава.

 – Черт тебя подери, Уилл!

 Уилл вздрогнул, затем ухмыльнулся.

 – Я забыл вымыть раковину, – объяснил он Джеду. – Она терпеть не может хлопья пены от бритья.

 – Запомню на всякий случай.

 – А сама повсюду развешивает свое бельишко. – Уилл повысил голос, чтобы Дора услышала и через закрытую дверь ванной. – Я рос с двумя сестрами и, входя в ванную, вечно продирался сквозь джунгли колготок.

 Разговаривая, Уилл ловко смешивал ингредиенты и взбивал тесто для оладий. Заметив, что Джед следит за его руками, он снова усмехнулся.

 – Мы все – Ли, Дора и я – отличные повара. Это началось как самооборона против вечных бутербродов и замороженных полуфабрикатов. Теперь о взломе, – на одном дыхании продолжил Уилл. – Считаешь, что больше не о чем беспокоиться?

 – Когда в меня стреляют, я всегда беспокоюсь. Так уж странно я устроен.

 – Стреляют? – Рука Уилла замерла над краем миски, о который он только что разбил яйцо. – Что значит «стреляют»?

 – Пистолет. Пули. – Джед отхлебнул кофе. – Выстрел.

 – Господи Иисусе. Она ничего не сказала о стрельбе. – Не выпуская из руки скорлупу, из которой еще вытекало содержимое, Уилл бросился через гостиную в короткий коридорчик и распахнул дверь ванной.

 Дора чуть не проткнула себе глаз карандашом.

 – Иди к черту, Уилл.

 – Дора, ты ничего не сказала о стрельбе, ты все представила как пустяк.

 Дора вздохнула, положила карандаш на край раковины и осуждающе взглянула на Джеда поверх плеча брата. С одним накрашенным глазом она должна была выглядеть глупо, но, надутая и недокрашенная, она выглядела чертовски сексуально.

 – Огромное спасибо, Скиммерхорн.

 – Всегда рад услужить, Конрой.

 – Не обвиняй его. – Уилл схватил сестру за плечи и встряхнул. – Я хочу узнать в деталях все, что произошло. И немедленно.

 – Тогда спроси нашего важного полицейского. Я занята. – Она оттолкнула Уилла и, захлопнув перед его носом дверь ванной, демонстративно повернула задвижку.

 Уилл забарабанил в дверь.

 – Айседора! Мне нужны ответы. Или я позвоню маме.

 – Звони. А я расскажу ей о твоем уик-энде со стриптизершей на Лонг-Айленде.

 – С танцовщицей, – пробормотал Уилл, но повернулся к Джеду:

 – Ты. Ты все мне выложишь, пока я буду жарить оладьи.

 – Особенно нечего рассказывать. – Его слегка замутило, но не от воспоминаний о событиях той ночи. Его потрясли гнев и тревога Уилла, явно вызванные искренней любовью.

 – И все-таки? – подсказал Уилл.

 – Что?

 Джед с трудом заставил себя прислушаться.

 – Выходит, какой-то шутник вламывается в магазин, переворачивает картотеку, выпускает наугад пару пуль и убегает?

 – Примерно так.

 – Почему?

 – Полицейские выяснят. Именно за это им и платят. – Джед налил себе вторую чашку кофе. – Послушай, днем установят новую охранную сигнализацию и новые замки. Дора будет в безопасности.

 – В каком подразделении ты работал? Патрульным, сыщиком или еще кем?

 – Это к делу не относится. Я больше не полицейский.

 – Да, но… – Уилл умолк и хмуро уставился на оладьи, которые сгреб со сковородки на расписанное голубыми цветами блюдо. – Скиммерхорн? Так она тебя назвала? Что-то припоминаю. Это было несколько месяцев назад. Видишь ли, я помешан на новостях. – Уилл мысленно полистал старые газеты, словно наяву увидел крупные заголовки. – Капитан, так? Капитан Джедидая Скиммерхорн. Тот, что пристрелил Донни Спека, наркобарона. «ПОЛИЦЕЙСКИЙ-МИЛЛИОНЕР В ПЕРЕСТРЕЛКЕ С НАРКОБАРОНОМ». О тебе кричали все газеты.

 – Старыми газетами, в конце концов, выстилают птичьи клетки.

 Уилл продолжал бы давить дальше, но он вспомнил еще кое-что. Убийство сестры капитана Скиммерхорна с помощью заложенной в автомобиль бомбы.

 – Думаю, тот, кто сумел покончить с таким изворотливым подонком, как Спек, сумеет присмотреть и за моей сестрой.

 – Она сама может присмотреть за собой. – Дора вошла в кухню, вынула из соковыжималки полный кувшин и подошла к затрезвонившему телефону.

 – Алло? Да… Уилл здесь. Подождите минуточку. Это тебя… Марлен.

 – 0-ля-ля. – Уилл бросил на тарелку пару оладий и схватил вилку. – Это может занять некоторое время. – Взяв у сестры трубку, он прислонился к стене. – Привет, красотка. – Его голос стал тихим и вкрадчивым. – Малышка, ты же знаешь, что я ни о ком, кроме тебя, не думал. Я так сильно скучал по тебе. Сегодня вечером я вернусь и покажу тебе, как сильно.

 – Меня тошнит, – пробормотала Дора.

 – Почему ты не рассказала им все? Дора пожала плечами:

 – Не хотела тревожить. Они привыкли все драматизировать. Стоит моей матери узнать, что у меня болит живот, как она немедленно диагностирует малярию и начинает обзванивать специалистов по тропической медицине. Ты можешь представить, что бы она сделала, если бы узнала о пулях в моей стене? – Джед отрицательно покачал головой, с наслаждением поглощая оладьи. – Она вызвала бы ЦРУ и наняла бы двух огромных телохранителей, которых обязательно звали бы Бубба и Фрэнк. А так она просто навязала мне Уилла.

 – Неплохой малый, – сказал Джед.

 Как раз в этот момент Уилл почмокал в телефон и повесил трубку, но не успел он сделать и пару шагов, как телефон снова зазвонил.

 – Алло. – Глаза Уилла засверкали. – Хетер, дорогая. Конечно, я скучал, малышка. Ни о чем больше не мог думать. К завтрашнему вечеру я улажу все свои дела и покажу тебе, как сильно я скучал.

 – Мне нравится его стиль, – сказал Джед, ухмыляясь в свою чашку.

 – Неудивительно. Поскольку он занят телефонным сексом, я выключу телевизор.

 Дора поднялась и уже хотела нажать кнопку, когда диктор сказал:

 – У полиции нет никаких ключей к разгадке рождественской трагедии на Сосайети-Хилл. Элис Лайл до сих пор находится в коме после нападения неизвестного грабителя, происшедшего, очевидно, двадцать четвертого декабря. Как стало известно, миссис Лайл была обнаружена в бессознательном состоянии, а ее экономка, Мьюриэл Доил, – мертвой. Вчера утром их обеих нашла племянница миссис Лайл. Состояние Элис Лайл, вдовы Гарольда Т. Лайла, владельца компании «Лайл энтерпрайсиз», считается критическим. Представитель полицейского департамента Филадельфии заявил, что начато полномасштабное расследование.

 – О боже. – Обхватив себя руками, Дора повернулась к Джеду:

 – Я ее знаю. Перед Рождеством она заходила в магазин, искала подарок для своей племянницы.

 – Сосайети-Хилл – богатый район, – Осторожно сказал Джед. – Лайл – известное имя. Кражи со взломом иногда заканчиваются скверно.

 – Она купила два дверных упора и сказала, что ее племянница ждет ребенка. – Дора содрогнулась. – Как ужасно.

 – Нельзя принимать это так близко к сердцу. Джед встал и сам выключил телевизор.

 – Вас этому учат в полицейской академии? – огрызнулась Дора, но тут же затрясла головой. – Прости. Вот почему я никогда не слушаю чертовы новости. И в газетах читаю только комиксы и деловые объявления. – Дора откинула волосы с лица, попыталась отключиться от дурных новостей. – Пожалуй, я спущусь в магазин пораньше. Уилл вымоет посуду перед отъездом.

 На этот раз Джед не стал подавлять желание коснуться пальцами ее щеки. Как он и думал, кожа оказалась нежной, словно розовые лепестки.

 – Тяжело, когда знаешь жертву.

 – Тяжело и когда не знаешь. – Дора подняла руку и коснулась его запястья. – Поэтому ты ушел из полиции?

 – Нет. Я схожу в скобяную лавку. Спасибо за завтрак.

 Когда за ним закрылась дверь, Дора вздохнула.

 – Уилл, когда закончишь свой похабный разговор, вымоешь посуду. Я спускаюсь в магазин.

 – Я закончил. – Он схватил сок. – Дора, ты просто набита секретами. Почему ты не сказала мне, что твой жилец – тот самый крутой полицейский, что покончил с Донни Споком?

 – Кто такой Донни Спек?

 – Господи, в каком мире ты живешь? – Убирая со стола, Уилл продолжал пощипывать оладьи. – Спек заправлял одним из самых больших наркокартелей на Восточном побережье… возможно, самым большим. И еще он был чокнутым: обожал взрывать людей, которые ему мешали. И всегда одним и тем же способом: самодельная бомба – железная трубка со взрывчаткой, срабатывающая при повороте ключа зажигания.

 – Джед арестовал его?

 – Арестовал, как же. Он разделался с ним в настоящей старомодной перестрелке.

 – Он его убил? – Дора облизнула пересохшие губы. – И поэтому… поэтому ему пришлось уйти из полиции?

 – Вот еще. Кажется, он получил медаль. Прошлым летом об этом трубили во всех новостях. И в газетах. Тем более что он внук владельца «Л.Т. Бестер инкорпорейтед».

 – «Бестер Инк.»? Такая куча денег?

 – И не только деньги. Недвижимость. Торговые центры. В Филадельфии не так уж много богатых полицейских.

 – Смешно. Если он богат, то почему снял маленькую квартиру над антикварным магазином? Уилл покачал головой:

 – Ты – Конрой, и еще удивляешься чудачествам?

 – Я на минутку обалдела.

 Уилл наполнил раковину горячей мыльной водой., – Как я понимаю, наш герой, богатый капитан полиции, взял тайм-аут. Прошлым летом ему досталось. Сначала газетчики месяцами следили за его расследованием, а потом, когда его сестра была убита при взрыве автомобиля…

 – Постой. – Дора схватила брата за руку. – Его сестра?

 – Полицейские знали, что это сделал Спек, но, по-моему, не могли доказать.

 – Но это же ужасно. – Дора побледнела, прижала руки к взбунтовавшемуся животу. – Ужасно.

 – Хуже того, это случилось на его глазах. Я помню газетные заголовки: «КАПИТАН ПОЛИЦИИ НАБЛЮДАЕТ ЗА СТРАШНОЙ СМЕРТЬЮ СВОЕЙ СЕСТРЫ».

 – Бедный Джед, – прошептала Дора.

 – И бульварные газетенки в стороне не остались. Я не помню все, но было множество намеков на скандалы в клане Скиммерхорнов – Бестеров. Сестра разводилась три или четыре раза. Родители устраивали публичные ссоры. Джед подростком попадал в неприятные истории. Ты знаешь, как все любят читать о страданиях богачей.

 – Неудивительно, что он хочет, чтобы его оставили в покое. Но это не выход. – Дора поцеловала брата в щеку. – Запри здесь, когда уйдешь. Мы увидим тебя на Новый год?

 – Обязательно. Дора?

 – Да?

 – Делай то, что он тебе говорит. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

 – Я сама этого не хочу.

 Дора схватила ключи и отправилась вниз.

 Покупателей с утра было немного, что давало Доре возможность подумать. Она и раньше очень мало знала о Джеде Скиммерхорне, но потрясающие обрывки информации, сообщенные Уиллом, создали у нее ощущение полного неведения.

 В магазин влетел Квентин Конрой в длинной, до щиколоток, дорогой дубленке, рождественском подарке жены, и в норковых наушниках на роскошной седой шевелюре.

 – Папа! Именно ты мне и нужен.

 – Очень рад это слышать. Если дети хотят тебя видеть, значит, ты не зря прожил жизнь. Ах, Терри, ты прекрасна, как всегда. – Квентин подошел к рыжеволосой красотке и театрально склонился над ее рукой. – Ты делаешь честь театру «Либерти», его скромному директору и, естественно, «Салону Доры». Что, никакой торговли с утра?

 – Пара зевак, один обмен и одна сделка: двадцатидолларовая дверная ручка в форме головы ревущего гиппопотама, – доложила Дора. – Зато торговые центры наверняка забиты народом. Терри, ты ведь справишься здесь одна, правда?

 – Даже если меня скрутят по рукам и ногам и завяжут глаза.

 – Папочка, – Дора подхватила отца под руку и утащила в соседнее помещение, – что ты знаешь о Джеде Скиммерхорне?

 – Знаю? – Выигрывая время, Квентин вытащил упаковку мятных леденцов. – Дай-ка подумать. Рост – примерно метр девяносто. Вес – восемьдесят килограммов. Возраст – года тридцать три. Судя по цвету кожи, глаз и волос – англосаксонские корни.

 – Прекрати. Я знаю тебя, Квентин Конрой. Только Ли могла подумать, что ты сдашь квартиру увешанному цепями байкеру с татуировкой «Рожден для драки» на груди, но меня не проведешь.

 Квентин потрясение заморгал и хлопнул кулаком по ладони.

 – Ли такое сказала? Господи, да у нее жало вместо языка.

 – Не пытайся сменить тему. Ты знаешь о Скиммерхорне все, иначе он здесь не жил бы. Так что выкладывай. Что это за разговоры о богатой семье?

 – Клан Бестеров – Скиммерхорнов, – устало подтвердил Квентин, снимая дубленку и аккуратно укладывая ее на спинку кресла. – Большая часть денег пришла по материнской линии, хотя и Скиммерхорнов нельзя назвать бродягами. Джед – единственный наследник, поскольку, кроме него и парочки дальних родственников, никого не осталось на высыхающем семейном древе.

 – Значит, он действительно независим и богат, – прошептала Дора. – Черт меня побери.

 – Независимость, я уверен, более важна в данном случае. – Квентин откашлялся, прикрыв рот рукой. Его щеки порозовели. – Ты же знаешь, Иззи, я не люблю повторять сплетни.

 – Тебе не придется повторять. Скажи один раз. Квентин хихикнул и погладил ее по щеке.

 – Сообразительная девочка. Очень сообразительная. Ну, говорят, что юный Джед стал полицейским против воли семьи. Родителям так не понравился его выбор профессии, что они угрожали лишить его наследства. – Квентин заговорил размеренно и с выражением, словно рассказывал сказку. – А родители были хорошо известны в высших кругах общества. Я бы сказал, печально известны. Не стеснялись ссориться и скандалить при свидетелях. Ни для кого не секрет, что они ненавидели друг друга, но не желали разводиться из-за тесных финансовых связей между Бестерами и Скиммерхорнами.

 – Очень мило, – пробормотала Дора.

 – М-да. Джед заработал в полиции отличную репутацию. О нем говорят, что он одновременно и ищейка, и терьер: вынюхивает информацию и впивается в дело зубами. Около года назад его произвели в капитаны, и многие считали, что в будущем его ждет должность шефа полиции. А потом был Донни Спек.

 – Уилл рассказал мне. Спек убил сестру Джеда.

 – Так думали. А что касается причин, по которым Джед ушел из полиции, я могу только предполагать. Но лучше бы ты сама его спросила.

 – Он мне не скажет.

 – У тебя личный интерес или деловой? Дора взяла у отца мятную конфетку и поцеловала его в щеку.

 – Я еще не решила. Спасибо за подробности, о которых я, в общем-то, не должна была спрашивать.

 – Пожалуйста.

 – Джед в кладовке. Можешь постоять у него над душой, пока он меняет замок.

 – С удовольствием.

 Квентин поднял дубленку и нежно перекинул через согнутую руку.

 – Пальто можешь оставить здесь.

 – Здесь… а… нет, нет. – Стараясь не встречаться с Дорой взглядом, Квентин любовно погладил мягкую кожу. – Я возьму его с собой. Вдруг замерзну.

 Вдруг понадобится фляжка, лежащая во внутреннем кармане, мысленно поправила Дора и вернулась к работе.

 В кладовке Джед снова орудовал электродрелью Брента. Он как раз вогнал в косяк отличный толстый болт, когда появился Квентин.

 – С праздником. Кажется, вы наш герой дня. Позвольте выразить мою глубочайшую и искреннейшую благодарность.

 – Здравствуйте, мистер Конрой.

 – Пожалуйста, зовите меня Квентином. Ведь вы защитили мою девочку с риском для собственной жизни. – Квентин уселся на жесткий деревянный стул. – Скажите мне, остались ли какие-нибудь улики?

 – Позвоните в участок лейтенанту Бренту Чэпмену. Он руководит этим делом.

 – Но, мой дорогой мальчик, вы были на месте преступления с оружием в руках. А где дырки от пуль? Уилл сказал, что была перестрелка.

 – В штукатурке, на лестнице. – Квентин нашел следы пуль и так внимательно стал их исследовать, что, вынь он из кармана лупу, Джед не удивился бы. – Любопытно, не правда ли? Видите ли, я как-то играл Пуаро в театральной постановке «Восточного экспресса».

 – А Уилл играл наркодельца в фильме Сталлоне. Неплохая семейка.

 – У нас театр в крови, мой мальчик. Хотя Иззи, похоже, больше склоняется к реквизиту. – Квентин вернулся И снова устроился на стуле: вытянул ноги, скрестил их, сложил руки на плоском животе. – У вас есть время?

 Джед посмотрел на часы.

 – Пара минут. В двенадцать у меня дела.

 – Отлично, – удовлетворенно заметил Квентин и потянулся в карман дубленки за фляжкой.

 – Только держите ее подальше от меня. Квентин улыбнулся.

 – В тот день я наполнил ее тем, что называю самым строгим своим экзаменом. Сегодня у нас гораздо меньше градусов.

 – Все равно я воздержусь.

 – Ну, за всех девушек, которых я любил. – Квентин неторопливо выпил и со вздохом убрал фляжку: Дора могла войти в любой момент. – Я заскочил не только для того, чтобы поблагодарить вас. Хотел повторить приглашение на традиционную новогоднюю вечеринку в театре.

 Моя жена хотела бы лично поблагодарить вас за нашу Иззи.

 – Я не очень люблю вечеринки.

 – Вы оказали бы мне личную услугу, если бы хоть ненадолго заглянули. После этого инцидента меня очень волнует, как Иззи поедет домой одна.

 Заронив в душу Джеда семена сомнения, Квентин еще раз глотнул из фляжки и удалился.

 Поскольку торговля не оживлялась, Дора оставила Терри в магазине и провела большую часть дня за приведением в порядок картотеки. Уже смеркалось, когда Джед спустился вниз и начал молча измерять стену.

 Дора тоже игнорировала его… почти пять минут.

 – Эта сигнализация, которую ты навязал мне, сгодилась бы и для Форт-Нокса.

 Джед продолжал измерения, занося цифры в блокнот.

 – Все, что от тебя требуется, это запомнить шестизначный код.

 – А если я забуду код, замигают лампочки, завоют сирены, и какой-нибудь парень с мегафоном прикажет мне выходить с поднятыми руками.

 – Так не забывай код.

 – Я не дружу с цифрами. Именно поэтому у меня есть бухгалтер.

 – У тебя был бухгалтер. Между прочим, он чист.

 – Эндрю? Конечно, он чист. Его мать каждый вечер проверяет, вымыл ли он за ушами.

 Джед отпустил конец рулетки, и лента, щелкнув, свернулась.

 – Какого черта ты вообще с ним встречалась?

 – Он запугал меня двадцать пятым параграфом нового налогового закона. – Надо же, они разговаривают! Дора улыбнулась. – И я его пожалела. Его мать – властная стерва.

 – В тот вечер Эндрю со своей властной стервой и еще двумя дюжинами гостей присутствовал на вечеринке компании «Дод, Дод и Голдстайн». У него железное алиби до половины одиннадцатого.

 – Я никогда его не подозревала. – Дора отделила еще несколько чеков от товарных накладных. – Я звонила в больницу.

 – Что?

 – Помнишь миссис Лайл, о которой сообщали в утренних новостях? Она еще в коме. Я послала ей цветы. Наверное, это глупо.

 – Да. – Господи, ну почему он позволяет ей залезать в его душу? – Правда, людей обычно трогают глупые поступки.

 – Я такая же. – Дора вздохнула. – Скиммерхорн, не хочешь убраться отсюда?

 – Я почти закончил. Больше не буду тебе мешать.

 – Я не об этом. – Дора нервно провела рукой по волосам. – Не хочешь поесть пиццы, сходить в кинотеатр? Я уже видеть не могу эти бумажки.

 – Рановато для кино.

 – Кино будет после пиццы. – Дора использовала свой самый настойчивый тон:

 – Будь другом, Скиммерхорн. Терпеть не могу ходить в кино одна. Хуже этого – только сидеть одной в машине в кинотеатре для автомобилистов.

 Джед знал, что нельзя соглашаться, знал, что должен избегать ее.

 – Назови свой код.

 – Зачем?

 – Если мы уйдем, нам придется включить сигнализацию.

 Напряжение исчезло из ее глаз.

 – Двенадцать – двадцать четыре – девяносто три. Рождество девяносто третьего года. Очень легко. – Дора схватила пальто, улыбнулась. – Думаю, я надолго запомню это свидание.

 – Хороший повод проверить замки. Джед натянул куртку и после короткого колебания взял ее протянутую руку.