• Следствие ведет Ева Даллас, #11

21

 Ева проспала почти десять часов, что было весьма неплохо, учитывая, что, придя вечером с работы, она еще вкратце рассказала Рорку о последних фактах расследования. Она проснулась бодрая, со свежей головой – но в одиночестве.

 Так как рядом с ней не было никого, кто бы ее воспитывал, на завтрак она съела мороженое, которое запила крепчайшим кофе. И при этом смотрела по телевизору утренний выпуск новостей. Показывали повтор ее вчерашнего интервью Надин, и Ева осталась довольна. Теперь она чувствовала, что готова начать рабочий день.

 Позавтракав, она надела темно-коричневые брюки и белую блузку в коричневую полоску. Ева понятия не имела, когда появилась у нее эта блузка, но с тех пор, как Рорк взял на себя наполнение ее гардероба, она перестала обращать внимание на такие вещи. Он накупил ей сумасшедшее количество одежды, и это спасало ее от пытки хождения по магазинам.

 Погода обещала оставаться холодной, поэтому она надела короткую куртку. Пристегнув кобуру с пистолетом, Ева села звонить Рорку.

 – У тебя голос отдохнувшего человека, – сказал Рорк, оторвавшись от монитора, на котором просматривал информацию с утренних сессий мировых бирж. – Ты быстро восстанавливаешься, Ева.

 – Я спала как сурок. А вот ты работаешь последние дни как проклятый. Может быть, нам устроить небольшие каникулы?

 – Что ты хочешь?

 – Поехать в какое-нибудь спокойное место. Только ты и я! Мы можем устроить прекрасный уик-энд.

 – Повторяю вопрос: что ты хочешь?

 В ее голосе зазвучало раздражение:

 – Разве я не сказала только что? Не выливай на меня опять свое дерьмо, иначе тебе снова придется ползать передо мной на коленях, как в последний раз!

 – На этот раз не придется. Я что, похож на идиота? – спросил он спокойно. – Я не говорю о взятке, лейтенант, но я хочу знать подоплеку столь неожиданного подарка. Иначе зачем же усыплять мою бдительность?

 – Твою бдительность не усыпить и бочкой снотворного. Кроме того, это не взятка: ведь я все-таки полицейский, не забывай!

 – О, разумеется! Как известно, полицейские понятия не имеют, что такое взятка.

 – Тебе, как асу в этом деле, конечно, виднее. Но кто сказал, что я не могу захотеть отдохнуть? Если у меня и есть какая-то просьба, она не имеет никакого отношения к этому предложению.

 – Понятно. Ну что ж, я выполню твою просьбу, но ты за это поедешь со мной на неделю, куда бы я ни пожелал.

 – Неделя – это чересчур. У меня судебные заседания и много бумажной работы. Три дня!

 «Переговоры всегда были моим коньком», – подумал Рорк.

 – Пять дней сейчас, пять дней в следующем месяце.

 – Но это уже десять дней, а не неделя! Даже я могу сосчитать до десяти. Три дня сейчас, два дня – в следующем месяце.

 – Четыре сейчас, три – в следующем месяце.

 – Хорошо, хорошо! – У нее начала болеть голова от этой торговли. – Я согласна.

 – Теперь перейдем к делу.

 – Так мы поедем на море?

 – Обязательно. «Олимпус» расположен как раз на берегу океана.

 – «Олимпус»? – Она побледнела. – На краю света? Я туда не поеду. Придется расторгнуть сделку.

 – Сделка заключена. У тебя нет выхода. Давай свою просьбу.

 Ева злилась, но у нее в самом деле не было выхода.

 – Видишь ли… Это совсем маленькая просьба…

 – Тебе следовало хорошенько продумать, как лучше сформулировать ее, прежде чем ты позвонила мне. И у тебя бы это получилось, если бы ты съела нормальный питательный завтрак, а не мороженое с кофе перед телевизором.

 – Откуда ты… – Она замолчала, но долго размышлять ей не понадобилось. – Соммерсет! Ладно, черт с ним, сейчас не до него. Слушай, ты всегда норовишь сунуть свой нос куда не надо. Я даю тебе шанс.

 – Ну вот, теперь все ясно. Если ты представляешь дело так, будто это ты оказываешь мне огромную услугу, а не я тебе, значит, просьба отнюдь не такая уж маленькая. И тебе не удастся объехать меня на кривой козе.

 – Я не собираюсь объезжать тебя на кривой козе! Ты знаешь, я терпеть не могу, когда ты так говоришь. И, кстати, пока я не забыла: что это за дерьмовая история с «Авторизацией номер один»?

 – Ты ходила в магазин?! Этот день надо отметить в календаре как праздничный. Ева Даллас ходила за покупками! Оркестр, туш!

 Ева выдохнула, чтобы не взорваться.

 – До того, как я пришла в магазин, у меня было прекрасное настроение.

 – Согласись, глупо, чтобы ты платила за товары, производимые моими компаниями.

 – В следующий раз я выберу продукцию твоих конкурентов. Если, конечно, мне удастся ее найти. – Она взяла себя в руки, чтобы не уйти совсем уж далеко от нужной ей темы. – В общем, я собираюсь завершить это дело сегодня. Я придумала, как выкурить убийцу из его норы и добиться от него признания. Но это все прелюдия, – пробормотала она. – У меня есть причины идти обходным путем. Сейчас я попробую поплясать перед Уитни, чтобы получить разрешение, но если это не сработает… – Она окончательно запуталась.

 – Что тебе надо?

 – Мне нужен твой театр! И мне надо, чтобы ты помог мне написать и поставить пьесу.

* * *

 Уже через час Рорк делал первый звонок, а Ева сидела в своем кабинете и просматривала кассету с записью пьесы. Думая совсем о другом, она почти не замечала, какого высокого качества была запись. Начало она перемотала, чтобы скорее подойти к заключительной сцене.

 «Они все там были!» – думала она, глядя на экран. Вот Драко в роли Воула легко признается в убийстве, за которое его уже не могут привлечь к ответственности. Какое мужественное и красивое у него лицо, когда он берет руку Карли, то есть Дианы! А она стоит рядом с ним, красивая и обаятельная, с улыбкой влюбленной женщины на устах.

 Кеннет Стайлс, ворчливый и многоопытный сэр Уилфред, сидит ошеломленный, так как выяснилось, что его грубо использовали, им просто манипулировали. Элиза в роли мисс Плимсолл стоит рядом в полном отчаянии, вцепившись в спинку стула Кеннета, бледная как полотно.

 Айрин, прекрасная умная Кристина, приносит себя в жертву и готова сесть в тюрьму, чтобы спасти любимого человека.

 Майкл Проктор, как тень, следит за происходящим из-за кулис, ожидая, когда ему надо будет выйти под свет рампы.

 И над всем этим витает призрак Анны Карвелл…

 Ева даже не вздрогнула, когда смотрела, как нож, который должен был быть безопасным, вошел жертве глубоко в сердце.

 Зрители в зале не заметили этого. А она?

 Только теперь она поняла, что это была пьеса о самой жизни, которая заканчивается смертью.

 Ева выключила запись, сняла трубку внутреннего телефона и набрала номер.

 – Пибоди, поднимай Фини и Макнаба. Мы выезжаем.

 Проверив свой пистолет, Ева приготовилась к последнему акту написанной ею пьесы.

* * *

 Ева вела машину, а Мира сидела сзади и с интересом наблюдала за своей старой знакомой в зеркальце заднего вида. «Настоящий профессионал, – думала она. – Собранная, целеустремленная… И жестокая». Автомобиль прокладывал себе путь в жутких пробках, ныряя в освободившиеся крошечные пространства, а иногда и немного отталкивая собратьев мощным бампером. Мира сидела, вцепившись в ремни безопасности и проклиная свою доверчивость, загнавшую ее в смертельную ловушку под названием «автомобиль Евы Даллас».

 – Вы говорили о риске…

 Ева бросила взгляд на доктора через зеркальце заднего вида.

 – Подчеркиваю: просчитанном риске.

 В этот момент машина вырвалась из пробки, Миру отбросило назад, затем свалило влево, и она вспомнила почему-то свои детские молитвы. А машина тем временем в очередной раз пролетела перекресток на красный свет, едва разминувшись с другими железными конями.

 – Надеюсь, вы реально оцениваете ситуацию, – продолжила Мира, с трудом приняв вертикальное положение и чувствуя, что ее сердце кардинально поменяло свое местоположение в организме. – Однако необходимо учитывать, что в реальной ситуации всегда существует широкий спектр допуска ошибок. Их можно избежать, лишь корректируя свое поведение в соответствии с меняющейся обстановкой.

 – Если я ошибаюсь, отвечать только мне. При любом раскладе человек, убивший Драко и Квима, будет в тюрьме до конца сегодняшнего дня.

 Автомобиль влетел в подземный паркинг, практически не снижая скорости, и с душераздирающим визгом тормозов на минуту остановился у шлагбаума дежурного. Ева показала свой полицейский значок, и они беспрепятственно проехали на стоянку.

 – Хорошо, – выдохнула Мира, не веря еще до конца в свое счастье – бешеная гонка закончилась без потерь. – Это была очень… волнующая поездка.

 – Что?

 – Знаете, Ева, мне раньше никогда не приходилось ездить с вами. Теперь я знаю почему.

 Пибоди выскочила из машины и открыла дверцу для гостьи.

 – Поверьте мне, по сравнению с тем, как мы ездим обычно, это была просто медленная прогулка по парку.

 – Вам не понравилось, как я вожу машину?

 – Дело не в нас, а в дорожной полиции: как это понравилось ей, – пробормотала Пибоди, незаметно пытаясь восстановить дыхание.

 – В любом случае спасибо, что довезли. – Мира вышла из машины и попыталась отвлечь внимание Евы от храброй помощницы. – Я благодарна вам за то, что вы пригласили меня. Наконец-то я смогу увидеть оперативную работу полицейских.

 – Вы будете находиться на безопасном расстоянии.

 – Да, но я смогу за всем наблюдать.

 Выйдя из машины и поставив ее на охрану, как требовал всегда Рорк, Ева направилась к зданию театра.

 – У нас есть некоторое время перед началом представления, – сказала она, набрав необходимые цифры на кодовом замке служебного входа. – Боюсь, вам будет скучно.

 – О, совсем наоборот!

 Они прошли прямо к сцене, где уже полным ходом шли необходимые приготовления.

 – Эй, лейтенант, поднимите вверх свои прекрасные головки!

 В пяти метрах над ними на страховочном тросе парил Макнаб. Он оттолкнулся от какой-то конструкции и, сверкнув подошвами своих зеленых ботинок, спланировал на весьма ненадежного вида арку.

 – Кончай выпендриваться! – предупредил своего сотрудника Фини, видя, что тот собирается совершить очередной воздушный кульбит.

 – Что он делает наверху? – нахмурилась Ева. – Кроме того, что рискует своей задницей.

 – Завершает установку специального оборудования. Для того чтобы получать удовольствие от такой работы, надо быть достаточно молодым. Почти все необходимые декорации уже установлены. Рорк не упустил ни одной детали. Но он не подумал о наших полицейских задачах, и нам пришлось исправлять положение. Теперь мы сможем следить за всеми по мониторам, а также записывать все происходящее на сцене.

 – Рорк все еще там?

 – Да, он сам все проверяет и контролирует. К тому же он дал моим техникам пару очень полезных советов. Он просто гений электроники! Я бы не отказался иметь такого сотрудника в своем отделе.

 – Сделай одолжение, не упоминай больше об этом! Он и так сует нос во все мои дела. Автоматические замки поставлены на всех дверях?

 – Да. Все могут входить, но никто не сможет выйти. У нас здесь трое полицейских, два техника, ты, я и Пибоди. Да, еще этот воздушный акробат – Макнаб. Слезай, черт тебя побери, оттуда! Ты уверена, что нам не нужно запросить подкрепление?

 – Думаю, в этом нет необходимости.

 Из-за кулис вышел Рорк.

 – Фини, все ваши камеры и микрофоны установлены.

 – Пойду проверю все сам. Макнаб! Не заставляй меня подниматься туда. Боже, сколько раз в жизни я говорил это своим детям! – Покачивая головой, Фини ушел со сцены.

 – Он точно сорвется оттуда! – Пибоди разрывалась между гордостью и тревогой за Макнаба. – Велите ему немедленно спуститься, Даллас.

 – А почему я?

 – Потому что он боится вас.

 Незаметно для себя проглотив подхалимскую уловку помощницы, Ева уперла кулаки в бока и, задрав голову вверх, закричала:

 – Макнаб, кончай дрыгаться над нашими головами и немедленно спусти свою задницу вниз!

 – Слушаюсь, сэр.

 Он со свистом спустился на страховочном тросе. Его щеки пылали от возбуждения и гордости.

 – Это стоило попробовать. Так здорово – просто дух захватывает!

 – Я счастлива, что вы хорошенько развлеклись, детектив Макнаб. Учитывая особенно, что в нашей операции задействовано сложнейшее электронное оборудование на миллионы долларов.

 – Хм… – Ничего лучше, чем откашляться, Макнаб не смог придумать. Его лицо резко побледнело. – Специальные камеры и микрофоны установлены, отлажены и готовы к работе, лейтенант. Сэр!

 – Тогда, может быть, ты соблаговолишь заняться еще какой-нибудь полезной деятельностью? Если, конечно, это тебя не слишком затруднит. И если ты не очень устал от цирковых трюков.

 – Нет, сэр. Я немедленно… иду. – «Куда-нибудь подальше», – добавил он про себя и исчез.

 – Это заставит его заняться делом в ближайшие пять минут. – Она повернулась к Рорку: – Не забудь: первый акт пьесы – на тебе.

 – У меня все готово. – Он посмотрел на часы. – У тебя около часа до поднятия занавеса.

 – На всякий случай надо все еще раз проверить. Пибоди, займись этим. Убедись сама, что все выходы со сцены надежно заблокированы. А затем найди для себя удобную позицию и затаись.

 – Есть, сэр.

 – Рорк, не покажешь ли ты доктору Мире ее место, откуда ей будет удобно за всем наблюдать?

 – Конечно.

 – Прекрасно. – Она вынула мини-рацию и передала по громкой связи: – Говорит лейтенант Даллас. Через тридцать минут все сотрудники должны быть на своих местах. Главная задача – не допустить ранения гражданских лиц. Повторяю – это самая главная задача. Оружие применять только в случае угрозы жизни. Больше повторять не буду. – Он убрала рацию в карман. – Рорк, я сейчас спрячусь, а ты сообщи мне, когда доктор Мира будет на месте.

 – Конечно, положитесь на меня, лейтенант.

 – Она просто прирожденный полицейский, – сказала Мира, когда Рорк повел ее за кулисы. – Не только потому, что прекрасно умеет планировать операции и руководить ими, но и потому, что она умеет идеально балансировать между невозможным и необходимым. Кто-нибудь другой наверняка придумал бы совершенно другую концовку этой пьесы…

 – Она не может жить иначе. Так уж она устроена.

 – Не так все просто. Все это ей очень дорого стоит. После окончания операции ей будет очень нужна ваша помощь, Рорк.

 – Мы договорились на несколько дней съездить отдохнуть.

 Мира с удивлением посмотрела на него.

 – Как вам удалось этого от нее добиться?

 – Умение торговаться и искусство ведения переговоров! – усмехнулся он.

* * *

 – Лейтенант, говорит Макнаб – пост номер четыре. Первый объект приближается к театру, боковой служебный вход.

 – Принято. – Ева переключила рацию на Рорка. – Теперь твой выход. Постарайся быть все время на связи, ладно? Думаю, что риск сведен к минимуму, но все же…

 – Доверься мне.

 – Я хотела бы еще раз тебе…

 – Лейтенант, разве когда-нибудь случалось, чтобы я не отдавал себе отчета в том, что делаю?

 – Да, я знаю, что ты всегда четко продумываешь свои действия.

 – Тогда, повторяю, доверься мне.

 На мониторе, подключенном к скрытым видеокамерам, Ева увидела, как он вышел на сцену и встал в огнях рампы. Она подумала, что Рорк мог бы стать актером, хотя, кажется, никогда не собирался: сделки и переговоры были его стихией. Но сейчас он выглядел так, будто полжизни провел на сцене: выражение лица, поза, отточенные движения.

 «Оказывается, у него богатый опыт правдиво лгать, – удивилась Ева. – Но даст ли это ожидаемый результат?»

 – Майкл! – Рорк протянул руку вошедшему Проктору. – Ты пришел раньше времени.

 – Не люблю заставлять людей ждать. – Он с улыбкой осмотрелся на сцене. – Правда, проблема приходящих раньше времени состоит в том, что они должны ждать остальных. Я очень обрадовался, когда вы мне позвонили. Я не был уверен, что полицейские разрешат вновь открыть театр. Думал, что они как минимум сорвут график постановки «Свидетеля».

 – Мне кажется, они уже получили здесь все, что им было нужно.

 – Я очень благодарен вам, что вы дали мне шанс сыграть Воула. Я боялся, что вы пригласите на эту роль какого-нибудь именитого актера.

 – Волнуетесь? – «Нет, – подумал Рорк, – никаких признаков волнения у него нет, только амбиции». – Признаться, я сомневался. Думал, что вам, может быть, будет неприятно входить в эту роль.

 – Ни в коем случае! Наоборот, мне это будет крайне приятно. Я имел в виду, приятно играть эту интересную роль… – Он побледнел и попытался исправить допущенную неловкость: – Конечно, это ужасно, то, что произошло с Ричардом. Просто ужасно, но…

 – Театр не должен из-за этого закрываться: ведь наша задача – радовать зрителей, – сказал Рорк тихо. Затем поднял голову. – А вот и Элиза с Айрин. Дамы, спасибо, что пришли.

 – Ваш звонок избавил меня от тоски и от скуки. – Элиза поднялась на сцену и прижалась щекой к щеке Рорка. – От скуки, которая бывает между спектаклями. И от тоски по бедному Кеннету. Я все еще не могу поверить тому, что услышала в новостях.

 – Я тоже, – сказала Айрин. – Это какая-то ошибка. Этого просто не может быть. – Она театрально развела своими красивыми руками. – Как странно оказаться здесь опять! Я не была здесь со времени… премьеры.

 – Вы чувствуете себя в силах играть? – Рорк взял ее руку, словно пытаясь согреть.

 – Да-да. Я должна. Я ведь должна? Все мы служим искусству, и у нас нет другой судьбы.

 – Почему это мы должны? – На сцене, как по сценарию, появилась Карли. Она сделала драматический макияж, который прекрасно сочетался с платьем цвета электрик, собранным под грудью и заканчивающимся чуть ниже бедер. – Ничего мы не должны! Просто никому из нас нет дела до почившего великолепного Ричарда Драко.

 – Карли! – пробормотала Айрин смущенно.

 – Бросьте, оставьте эти тонкие глубокие переживания для публики. Он трахал нас всех вместе и по отдельности. Некоторых даже в прямом смысле этого слова, – добавила она и скривилась в горькой усмешке. – Мы здесь совсем не для того, чтобы посвятить свой следующий спектакль его памяти. Мы здесь потому, что снова хотим работать.

 – Он мог быть негодяем, дорогая, – скромно потупившись, вставила Элиза, – но смерть есть смерть. О мертвых не принято говорить плохо. К тому же несчастный Кеннет находится в больнице и его охраняют.

 – Кеннету надо было бы вручить медаль за то, что он избавил мир от Драко!

 – Они пока не предъявили ему обвинения. – Айрин сжала кулачки. – Может быть, нам все-таки стоит перейти к обсуждению пьесы, прекратив ненадолго упражняться в злословии? Все собрались, Рорк? – Она провела рукой по прекрасным волосам, уложенным в продуманную прическу. – Не хватает режиссера, но он сейчас должен подойти.

 – Всех занятых в пьесе собрать весьма сложно, – вступил со своей репликой Рорк. – Необходимо найти кого-нибудь на роль сэра Уилфреда.

 – Не могли бы мы пройти всю пьесу с первого до последнего акта? – спросил Майкл. – Мне никогда не доводилось репетировать с первым составом. Для меня это было бы очень полезно.

 – В этом ты весь, Майкл! – рассмеялась Карли. – Такие мелочи, как смерть и арест коллег, тебя не волнуют. Имеет значение только твое появление на сцене.

 – Ты сама сказала, что мы собрались здесь, чтобы работать, – парировал он. – Не стоит тратить время на колкости в мой адрес.

 – А может быть, мне доставляет удовольствие злить тебя. Ведь ты злишься, милый, оттого, что я вышвырнула тебя пинком из своей квартиры, вместо того чтобы рыдать на твоем красивом плече.

 – Я ничем не мог тебе помочь, – сказал он тихо. – Но я пытался.

 – Я не нуждаюсь в твоей помощи! Я не нуждаюсь ни в ком! – Ее глаза пылали неподдельной злостью, а голос срывался на крик. – Я всего лишь спала с тобой. Невелико дело. Не вздумай вообразить себе, что ты для меня что-нибудь значишь! Ни один мужчина не может для меня ничего значить!

 – Опять секс стоит впереди чувств, – вздохнула Элиза. – Мы когда-нибудь вернемся к искусству и займемся спектаклем?

 Айрин вышла вперед и взяла Карли за руку.

 – Карли, пожалуйста! Нам надо продолжать. Нам надо собраться и играть всем вместе. – Она попыталась выдавить из себя вежливую улыбку. – Что о нас подумает Рорк, видя, что мы тратим драгоценное время на пустые пререкания?

 – Я бы сказал, что вы все крайне напряжены и взволнованы. – Рорк сделал паузу, обведя внимательным взглядом повернувшиеся к нему лица. – И поэтому, если кто-нибудь из вас или все вместе не в состоянии продолжать играть в пьесе, я хотел бы это знать. Как можно раньше.

 Карли откинула голову назад и громко рассмеялась.

 – Боже, что вы! Да каждый из нас и все мы вместе готовы бежать в театр по толченому стеклу босиком, лишь бы играть в этом спектакле! Публика не одну неделю будет валом валить на него, как только постановку возобновят. И каждый из нас это отлично знает. Лучшей рекламы, чем настоящее убийство, невозможно придумать. – Она провела рукой по пышным волосам и отошла на другой конец сцены. – Найдите замену на роль благородного сэра Уилфреда, пусть это будет даже робот. Все равно спектакль уже никогда не станет прежним. Давайте, Рорк! Двери театра – настежь! Оркестр, туш! Огни рампы встречают жаждущих высокого и чистого искусства зрителей!

 С этими словами Карли повернулась и пошла со сцены, но, не дойдя до кулис, столкнулась с Евой.