• Следствие ведет Ева Даллас, #4

18

 Сунув руки в карманы, Ева расхаживала взад-вперед по кабинету доктора Миры.

 – Не понимаю! Как это – его психологический портрет не подходит? Уже доказано, что этот ублюдок играл с подсознанием, воздействовал на него…

 – Ева, вопрос не в том, подходит или не подходит. Здесь дело в степени вероятности. – Мира, как всегда терпеливая и спокойная, сидела в мягком кресле и потягивала жасминовый чай. – У вас есть его признание в том, что он пытался воздействовать на человеческий мозг, проводил эксперименты на людях. И я согласна с тем, что за это он должен ответить. Но что касается принуждений к самоубийству, тут я не могу разделить ваши подозрения. У меня нет для этого оснований.

 – Так, значит, вы не хотите мне помочь? – встрепенулась Ева. Мази Рианны и час сна поставили ее на ноги. Щеки зарумянились, глаза сверкали. – Без вашей поддержки мне не удастся убедить ни Уитни, ни прокурора.

 – Я не стану переделывать отчет, Ева.

 – Да вас об этом никто и не просит. – Ева засунула руки в карманы еще глубже. – Просто интересно знать, что именно не подходит? По-моему, этот тип вообразил себя господом богом.

 – Действительно, его модель личности явно тяготеет к гипертрофированному эгоцентризму. Склонность к мании величия плюс комплексы нереализовавшегося творца. – Мира вздохнула. – Ева, сядьте, пожалуйста. Я устала смотреть, как вы мечетесь.

 Ева мрачно плюхнулась в кресло.

 – Все, села. Объясните поподробнее.

 Мира улыбнулась: в Евином упорстве было своеобразное обаяние.

 – Знаете, Ева, никак не могу понять, как вам при вашей нетерпеливости удается быть таким ответственным и пунктуальным работником.

 – Я к вам не на прием пришла, доктор!

 – Знаю. Жаль, что никак не могу вас уговорить ходить ко мне регулярно. Но это тема для отдельного разговора. Я подготовила отчет, и основные выводы таковы. Это человек эгоцентричный, самоуверенный, привыкший оправдывать свое антисоциальное поведение тем, что он – творческая личность. Кроме того, он действительно умен и талантлив. – Доктор Мира вздохнула и задумчиво покачала головой. – Замечательный ум. Все тесты прошел с блеском.

 – Рада за него, – буркнула Ева. – Давайте-ка запишем сигналы его мозга и кое-что внушим ему.

 – Ваша реакция вполне понятна, – сказала Мира мягко. – Идея контроля над сознанием противна человеческой природе. Наркоманы, например, убеждают себя в том, что контролируют ситуацию. Возвращаясь к испытуемому, должна сказать, что у него удивительные логические способности, и он прекрасно это знает. Под внешним обаянием скрывается личность твердая и самоуверенная. Но совесть мне не позволяет назвать его убийцей.

 – Ваша совесть меня мало волнует! – Ева стиснула зубы. – Он сумел создать оборудование, которое может воздействовать на подсознание конкретных людей. А у меня в деле четверо погибших, на чье сознание воздействовали, и это толкнуло их к самоубийству.

 – Если опираться на логику, то связь очевидна. – Мира налила из термоса чай для Евы и протянула ей чашку. – Но в случае Барроу мы не имеем дело с социальной патологией. А если людей действительно принуждали к самоубийствам, то занимался этим именно социопат.

 – А почему вы считаете, что это не Барроу?

 – Потому что ему нравятся люди, – ответила Мира. – И он безумно хочет нравиться им. Он уверен в том, что его изобретение облагодетельствует человечество, а сам он стяжает лавры.

 – Скорее всего, он просто чересчур увлекся. А может быть, сам не до конца понимает, на что способно его собственное оборудование.

 – Бесспорно, что Джесс поглощен своей работой, ему нравится влиять на людей, это возвышает его в собственных глазах.

 «Его с нами не было в том проклятом шкафу», – подумала Ева, но вынуждена была признаться себе, что понимает, о чем говорит Мира. Она отлично помнила, как Джесс посмотрел на нее, когда они с Рорком вернулись в зал.

 – Это совсем не то, что мне хотелось услышать…

 – Знаю, но постарайтесь понять меня. – Мира отставила чашку. – Этот человек – большой ребенок. Его фантазии, его музыка кажутся ему настоящей реальностью. Они для него важнее, чем люди, но без одобрения людей он не может существовать. Короче говоря, в этих убийствах не было ни малейшего смысла. Он строил грандиозные планы и не стал бы рисковать своей свободой.

 Ева машинально сделала глоток и задумалась на мгновение.

 – А что, если он генетически предрасположен к социопатическому поведению? И просто достаточно умен и хитер, чтобы это скрывать.

 – Генетическая предрасположенность? – усмехнулась Мира. – Я не сторонница этой теории. Воспитание, среда, образование, свобода выбора – вот что делает нас такими, какие мы есть. Мы не рождаемся святыми или грешниками.

 – Но некоторые специалисты считают, что так оно и есть, – заметила Ева, подумав, что с одним из них знакома.

 Мира догадалась, кого Ева имеет в виду, и это ее задело.

 – Хотите проконсультироваться по данному вопросу с доктором Отт? Сделайте милость. Думаю, она будет в восторге.

 Ева не знала, как на это реагировать: она никогда раньше не видела доктора Миру обиженной.

 – Я не сомневаюсь в вашем профессионализме, доктор. Просто здесь, вероятно, может что-то объяснить иной подход к делу Барроу.

 – Позвольте мне сказать вам, что я думаю о генетической предрасположенности, лейтенант. Это очень удобная теория. Представьте себе: человек поджег дом, и сотни людей сгорели заживо. А он объясняет, что просто не мог удержаться, поскольку огнепоклонник от рождения. А другой тоже не мог удержаться и забил насмерть старушку ради нескольких долларов. Ну еще бы: ведь его мать была воровкой. Как это отвратительно – использовать подобные теории, чтобы избежать ответственности! Так мы можем вообще отказаться от нравственности, от представлений о добре и зле. Можем утверждать, что были запрограммированы от рождения и с этим ничего нельзя поделать. – Она пристально посмотрела на Еву. – Я думала, вам этого объяснять не придется.

 – Сейчас речь не обо мне. – Ева поставила чашку на стол. – И не о том, что некоторым людям удается создать себя заново. Мы говорим о тех четверых, которым, и я уверена в этом, не было дано права выбора. И кто-то должен за это ответить.

 – Еще одно! – сказала Мира, увидев, что Ева встает. – Вам не кажется, что вы сосредоточили внимание на этом человеке потому, что он нанес личное оскорбление вам и тем, кого вы любите?

 – Не исключено, что это сыграло не последнюю роль, – подумав, согласилась с ней Ева.

 

 Ева решила обратиться к Рианне чуть позже и дать себе некоторое время на размышление. Но, войдя в свой кабинет, она обнаружила там Надин Ферст.

 – Как вы прошли через охрану? – нахмурилась Ева.

 – Это моя маленькая тайна, – ответила Надин, одарив Еву ослепительной улыбкой. – Кроме того, большинство ваших сослуживцев знает, как много нас с вами связывает.

 – Чего вы хотите?

 – Не отказалась бы от чашечки кофе.

 Ева обреченно вздохнула и потянулась к термосу.

 – Будьте добры, покороче, Надин. У меня работы невпроворот.

 – Следовательно, мы с вами обе при деле. Куда вас вызывали вчера вечером, Даллас?

 – Простите?

 – Да ладно вам! Я ведь вчера была на вашем приеме. Кстати, Мэвис просто божественна. Сначала вы с Рорком куда-то исчезли… – Она пригубила кофе. – Не нужно быть пронырой-репортером, чтобы догадаться, по какому поводу. Но ваша сексуальная жизнь новостью не является, по крайней мере – для меня.

 Ева посмотрела на нее холодно.

 – Заканчивались тарталетки с креветками. Поэтому мы помчались на кухню за добавкой.

 – Да-да, – кивнула Надин и сосредоточилась на кофе. Даже в кабинетах самого высокого начальства «Канала 75» такого роскошного напитка не подавали. – Но потом я обратила внимание на то, что по окончании представления вы куда-то увели Джесса Барроу. Больше ни вас, ни его никто не видел.

 – У нас с ним безумный роман, – сухо сказала Ева. – Но это новости скорее для отдела сплетен.

 – Завидую вам: он редкий красавец. Но не будем отвлекаться. Рорк с присущим ему шармом развлекал и выпроваживал гостей, не забыв при этом передать ваши искренние сожаления о том, что вы вынуждены были отлучиться. Срочная работа, – задумчиво сказала Надин. – Странно. В полицейских сводках не упоминалось ни о чем, что требовало бы вашего личного присутствия.

 – Не все попадает в сводки, Надин. Я простой полицейский. И отправляюсь туда, куда пошлют.

 – Это расскажите кому-нибудь другому. Я знаю, насколько вы близки с Мэвис. И в час ее триумфа вас могли отозвать только по делам исключительной важности. – Надин наклонилась поближе к Еве. – Где Джесс Барроу, Даллас? И что, черт возьми, он натворил?

 – Мне нечего вам сообщить, Надин.

 – Да ладно вам, Даллас! Вы же меня знаете. Я без вашего сигнала и словечка не пророню. Он кого-нибудь убил?

 В этот момент загудел внутренний телефон, и Ева с облегчением взяла трубку.

 Пибоди сообщала, что ей через двадцать минут необходимо встретиться с Евой и Фини.

 – Мне надо работать, Надин, – деловито сказала Ева, отключив связь. – Увы, ваш рейтинг мне поднять нечем.

 – Даллас, мне отлично известно, что Джесс содержится под стражей. У меня имеются собственные информаторы.

 Ева с тоской отвернулась к окну. Сколько же болтливых крыс сидит под этой крышей!

 – Ничем не могу вам помочь.

 – Вы собираетесь предъявить ему обвинения?

 – Мне нечего сообщить средствам массовой информации.

 – Пропади вы пропадом, Даллас!

 – Надин, я и так балансирую на грани. Пожалуйста, не надо меня толкать. Как только я смогу обнародовать информацию, вы будете первой, кто ее получит. Довольствуйтесь этим.

 – То есть ничем. – Надин встала. – Ясно одно: у вас на руках что-то серьезное, иначе вы бы так не злились. Я прошу только о…

 Внезапно дверь распахнулась, и в кабинет ворвалась Мэвис.

 – Боже мой, Даллас! Как ты могла арестовать Джесса?! Что ты творишь?

 – Черт возьми, Мэвис! – Ева понимала, что Надин ловит каждое слово. – Сядь. – Она указала Мэвис на стул, потом взглянула на Надин. – А вас я попрошу уйти.

 – Имейте совесть, Даллас! – Надин обняла Мэвис. – Вы что, не видите, в каком она состоянии? Мэвис, вам надо выпить кофе.

 – Я вам сказала, Надин! – Ева готова была взорваться. – Уходите, иначе я вас включу в черный список.

 Эта угроза подействовала: с репортером, попавшим в черный список, не стал бы разговаривать ни один сотрудник полиции.

 – Ну ладно, ухожу. Но учтите: этого дела я не оставлю. – Она взяла сумку, бросила на Еву испепеляющий взгляд и исчезла.

 – Как ты могла? – причитала Мэвис. – Даллас, как ты могла это сделать?

 Пытаясь сохранить хоть какую-то конфиденциальность, Ева прикрыла дверь. Голова у нее разболелась окончательно.

 – Мэвис, это моя работа.

 – Работа?! – Глаза Мэвис светились каким-то неоновым светом, под ними были красные круги – от слез. Они удивительно сочетались по цвету с медными прядями в ее пурпурной шевелюре. – А как же моя карьера? Только я начала добиваться того, к чему стремилась, как ты засадила моего композитора и продюсера за решетку! И за что? – Мэвис перешла на визг. – За то, что он стал к тебе клеиться и разозлил Рорка?

 – Что?! – открыла рот Ева. – Откуда ты это взяла?

 – Я только что говорила по телефону с Джессом. Он в отчаянии. Никогда бы не поверила, что ты на такое способна, Даллас! – Она продолжала сверкать глазами. – Я знаю, что Рорк для тебя значит все, но мы с тобой все-таки подруги.

 Держа в объятиях рыдающую Мэвис, Ева подумала, что сейчас с радостью задушила бы Джесса собственными руками.

 – Мы с тобой действительно подруги, и кому, как не тебе, знать, что я по таким правилам не играю. И не сажаю человека за решетку только потому, что он нанес мне личное оскорбление. Сядь, пожалуйста.

 – Не хочу я сидеть! – завопила Мэвис, и Ева поняла, что голова ее сейчас расколется.

 – А я хочу. – Она тяжело опустилась в кресло.

 Сколько информации она имеет право выдать гражданскому лицу? И сколько хочет выдать? Она взглянула на Мэвис и вздохнула. Пусть будет как будет.

 – Джесс – основной подозреваемый по делу о четырех убийствах.

 – Что?! Ты с ума сошла? Да Джесс никогда…

 – Помолчи, – оборвала ее Ева. – Пока что доказательств нет, но я над этим работаю. Обвиняется он и кое в чем еще, причем дело серьезное. Если ты перестанешь выть и посидишь спокойно, я расскажу тебе то, что могу.

 – Ты даже не стала смотреть мое выступление… – Мэвис все-таки села, но плакать не перестала.

 – Мэвис, поверь, мне очень жаль. – Ева всегда терялась при виде плачущего человека. – Но я ничего не могла поделать. Понимаешь, Джесс занимается воздействием на мозг.

 – Что-что? – Услышав это, Мэвис даже перестала плакать.

 – Он разработал программу, которая посылает сигналы в мозг человека и воздействует на его поведение. Он использовал ее на мне, на Рорке и на тебе.

 – На мне? Нет! Даллас, да это просто какой-то бред! Джесс не сумасшедший ученый. Он музыкант!

 – Он инженер, музыкант и негодяй.

 Ева тяжко вздохнула и рассказала все, что сочла необходимым. Пока она говорила, у Мэвис высохли слезы, взгляд стал суровым. Губы ее сначала дрожали, потом вытянулись в тонкую ниточку.

 – Так, значит, он использовал меня, чтобы добраться до тебя и до Рорка? Я была просто посредником… Господи, какая же я дура! Я так верила ему…

 – Прекрати, – велела Ева, увидев, что Мэвис снова готова зарыдать. – Я серьезно говорю. Я вымоталась, у меня ни секунды свободной, голова раскалывается. Мне сейчас некогда тебе слезы вытирать. Твоей вины здесь нет, тебя он использовал так же, как и меня. Он рассчитывал на то, что Рорк будет финансировать его проект. Но это все уже в прошлом, Мэвис. И я по-прежнему полицейский, а ты по-прежнему певица. Причем хорошая. Джесс почувствовал это, потому и выбрал именно тебя. Он слишком ценит свой талант и не стал бы связываться с бездарностью. Ему нужна была та, из которой можно сделать звезду. И ты ему подошла.

 Мэвис утерла ладонью нос.

 – Правда?

 Она сказала это с такой надеждой в голосе, что Ева наконец поняла, какой удар нанесла ее пресловутой самооценке.

 – Правда. Ты была великолепна, Мэвис, без дураков. Все так считают.

 – Ну, хорошо. – Мэвис вытерла глаза. – Просто меня очень обидело то, что ты ушла в самый ответственный момент. Но Леонардо сказал, что все это глупости, ты бы ни за что не ушла без веской причины. – Она вздохнула. – А потом позвонил Джесс и все это мне выложил. Не надо мне было ему верить…

 – Да это неважно. Все мы уладим. Извини, Мэвис, у меня сейчас очень мало времени. Мне надо работать.

 – Ты действительно думаешь, что этих людей убил он?

 – То, что я думаю, неважно. Мне нужно собрать доказательства.

 Раздался стук в дверь, и на пороге появилась Пибоди.

 – Извините, лейтенант. Мне подождать в коридоре?

 – Нет, я ухожу. – Поднявшись, Мэвис слабо улыбнулась Еве. – Извини за потоп и за все остальное.

 – Проехали! Я поговорю с тобой, как только смогу. Не волнуйся.

 Мэвис кивнула, но во взгляде ее блеснул дьявольский огонек. Как раз волноваться она не собиралась.

 – Что-нибудь случилось, лейтенант? – спросила Пибоди, когда Мэвис вышла.

 – Боюсь, Пибоди, все из рук вон плохо. – Ева села и принялась тереть виски, пытаясь утихомирить боль. – Мира считает, что, судя по психологическому портрету, наш гений не убийца. Кроме того, я умудрилась обидеть ее тем, что хочу обратиться к другому консультанту. Надин Ферст роет землю носом. В довершение всего я только что разбила сердце Мэвис и подорвала ее веру в себя.

 Пибоди выдержала паузу.

 – Ну а остальное?

 – Остальное – отлично. – Ева не выдержала и улыбнулась. – Господи, как же я хочу поработать с каким-нибудь нормальным убийством!

 – Прошли те благословенные времена, – услышали они голос Фини, входящего в кабинет. – Кажется, все в сборе? Тогда – за работу.

 – Что новенького? – спросила его Ева.

 – В студии подозреваемого обнаружено еще несколько дисков. Но данных по нашим жертвам на них нет. Он работал очень методично. – Фини поежился. – Джесс весьма подробно описывал результаты своих экспериментов, в том числе и опыта, поставленного на Еве и Рорке. Указывал имена, время, цель внушения. Я просмотрел все, но наши погибшие нигде не упоминаются.

 Ева вдруг поняла, что ничего другого она и не ожидала.

 – Я закодировал все данные, чтобы их могла просмотреть только ты, – добавил Фини, покраснев.

 – Почему? – нахмурилась Ева.

 – Он… довольно много рассуждает о тебе. – Фини посмотрел куда-то поверх Евиной головы. – И рассуждает достаточно подробно.

 Ева пожала плечами.

 – Он ясно дал понять, что его интересует мой мозг.

 – Видишь ли, его интересовали и другие части твоего тела, – вздохнул Фини. – Он считал, что будет довольно интересно провести эксперимент…

 – Какой?

 – По воздействию на твое сексуальное поведение.

 Ева фыркнула: уж больно официальным тоном сказал это Фини.

 – Он собрался при помощи этой игрушки затащить меня в свою постель? Отлично. Можем предъявить ему обвинение в сексуальных домогательствах.

 – А обо мне он что-нибудь говорил? – спросила Пибоди.

 – У вас болезненное любопытство, сержант, – одернула ее Ева.

 – Да нет, просто интересно, – вздохнула Пибоди, но настаивать не стала.

 – Мы можем добиться достаточно большого срока заключения, но по основному делу пока что ничего нет, – вслух размышляла Ева. – И психологический портрет, составленный доктором Мирой, работает против нас.

 – Лейтенант! – робко сказала Пибоди. – А что, если она права? И он невиновен?

 – Я об этом все время думаю, – призналась Ева. – И это пугает меня до смерти. Ведь если доктор Мира действительно права, значит, у кого-то другого есть такая же игрушка. А у кого – мы понятия не имеем.

 – Да, чуть не забыл, – вмешался в разговор Фини. – Спешу сообщить, что наш клиент обзавелся адвокатом.

 – Я так и предполагала. И кто же это?

 – Леонора Баствик.

 – Как же тесен мир!

 – Она жаждет твоей крови, Даллас. – Фини достал пакетик с орешками, угостил Пибоди. – Решила собрать пресс-конференцию. Говорят, она согласилась работать бесплатно, только для того, чтобы поквитаться с тобой. Плюс к тому – заработать себе хорошую прессу.

 – Пусть попытается! Мы имеем право задержать любую пресс-конференцию на двадцать четыре часа. Но к тому времени у нас на руках должно быть что-то серьезное.

 – Я кое-что раскопала, – сообщила Пибоди. – Возможно, это нам что-то даст. Матиас действительно в течение двух семестров учился в Массачусетском технологическом институте. Правда, Джесс к тому времени уже окончил учебу, но на правах выпускника мог знакомиться с работами студентов. Кроме того, он вел по электронной почте класс музыковедения. Во время последнего семестра Матиас этот курс изучал.

 Ева почувствовала прилив энергии.

 – Отлично! Наконец-то хоть одна ниточка. Возможно, мы искали не там. Что, если сенатор Перли тоже был как-то связан с остальными? Хотя бы общим интересом к компьютерным играм.

 – Это мы уже проверяли, – заметила Пибоди.

 – Так проверьте еще раз! И повнимательнее. Не все компьютерные клубы себя рекламируют. Если Матиас участвовал в разработке оборудования, он мог кому-то проболтаться. Эти хакеры часто работают под псевдонимами. Фини, можешь выяснить, какой был у него?

 – Постараюсь, – кивнул Фини.

 – Свяжись с Джеком Картером. Он жил с ним в одном номере в «Олимпусе». Возможно, он что-то знает. Вы, Пибоди, свяжитесь с сыном Дэвон, а я возьму на себя Фицхью. – Она взглянула на часы. – Давайте действовать, не теряя времени.

 Итак, она вернулась к самому началу. Ева чувствовала, что связь необходимо найти, и помочь ей может Рорк. Она позвонила ему по телефону из машины.

 – О лейтенант! Выспалась?

 – Это было давно и недолго. Ты пока не собираешься домой?

 – Нет. А почему ты спрашиваешь?

 – Я хочу заглянуть к тебе в офис. Прямо сейчас. Можно?

 – Добро пожаловать.

 – Я по делу, – строго предупредила она и, положив трубку, набрала новый номер. – Надин?

 – Да, лейтенант, – холодно отозвалась Надин.

 – Завтра в девять утра у меня в кабинете.

 – Мне прихватить с собой адвоката?

 – Прихватите диктофон. Я дам вам сведения, которые будут оглашены на пресс-конференции по делу Джесса Барроу.

 – Какая еще пресс-конференция? – Надин сразу забыла все обиды. – О ней не было объявлено!

 – Значит, объявят позже. Если вас все еще интересует это дело, будьте к девяти в участке.

 – А что вы хотите взамен?

 – Мне нужна информация о сенаторе Перли. Любая. Официальные данные меня не интересуют. Я хочу знать про его личную жизнь, про хобби, про тайные связи.

 – Перли был чист, как шестнадцатилетняя девственница.

 – Тайные связи на то и тайные, что о них никто ничего не знает.

 – А почему вы считаете, что я могу раздобыть информацию о личной жизни государственного служащего?

 – Потому что вы – это вы, Надин. Перешлите сведения на мой домашний компьютер, а в девять часов приходите. Вы опередите остальных, по крайней мере, на два часа. Подумайте о своем рейтинге.

 – Я о нем никогда не забываю. Договорились.

 

 Добравшись без проблем до офиса Рорка, Ева стала с большей теплотой думать об автосервисе при департаменте полиции: место для парковки ей было забронировано.

 Лифт бесшумно вознес ее на самый верхний этаж. Секретарша Рорка любезно приветствовала Еву и проводила к кабинету Рорка.

 Но Рорк был не один.

 – Прошу прощения. – Ева постаралась не выказывать своего разочарования: Уильяма и Рианну она не рассчитывала здесь встретить. – Я вам помешала?

 – Вовсе нет. – Рорк подошел к ней и поцеловал в щеку. – Мы как раз заканчиваем.

 – Ваш муж выжимает из своих сотрудников все соки, – сказал Уильям, здороваясь с Евой за руку. – Боюсь, если бы вы здесь не появились, нам с Рианной пришлось бы остаться без ужина.

 – Уильям способен думать или об электронике, или о своем желудке, – рассмеялась Рианна.

 – Еще о тебе. Может быть, вы к нам присоединитесь? – спросил он Еву. – Мы хотели заглянуть во французский ресторанчик неподалеку отсюда.

 – Полицейские обычно обходятся без пищи. – Ева решила выдержать тон шутливой беседы. – Но все равно, спасибо за приглашение.

 – Вам надо питаться регулярно, особенно в таком состоянии. – Рианна окинула Еву быстрым профессиональным взглядом. – Боли есть?

 – Почти нет. Спасибо за помощь. Если после ужина у вас найдется минутка, я хотела поговорить с вами по одному делу.

 – Конечно. А могу я поинтересоваться, по какому?

 – Я хотела просить вас дать консультацию. Если вы согласитесь, мы могли бы встретиться завтра с утра.

 – Консультация относительно реального человека? С превеликим удовольствием.

 – Рианна устала от машин, – пояснил Уильям. – Она уже несколько недель твердит о том, что хочет заняться частной практикой.

 – Виртуальная реальность, голограммы, автотроника… – Она закатила свои красивые глаза. – Я жажду плоти и крови! Рорк устроил нас на тридцать втором этаже, в западном крыле. Думаю, за час я Уильяма накормлю. Подходите туда.

 – Благодарю.

 – Да, Рорк! – вспомнила Рианна уже у двери. – Мы с Уильямом ждем не дождемся, когда ты лично испытаешь нашу новую аппаратуру.

 – И они еще жалуются, что я выжимаю из сотрудников все соки! Сегодня вечером, попозже.

 – Замечательно! До встречи, Ева.

 – Рианна! Я сейчас умру с голоду. – Уильям потащил ее к двери.

 – Я не хотела тебе мешать, – извинилась Ева.

 – Ты и не помешала. Я с удовольствием устрою передышку перед тем, как закопаться в груду отчетов. Все данные по интересующей тебя аппаратуре готовы. Я их просмотрел, но ничего интересного пока что не нашел.

 – А за это отдельное спасибо. – Теперь и она могла позволить себе небольшую передышку.

 – Уильям быстрее бы с этим разобрался, – продолжил Рорк. – Но, поскольку они с Ри сами участвовали в разработке, я решил, что к нему за помощью обращаться не следует.

 – И правильно. Афишировать это не будем.

 – Кстати, Рианна обеспокоена твоим состоянием. Я, надо сказать, тоже.

 – Она меня здорово подлечила. У нее прекрасно получается.

 – Да, она многое умеет. – Он озабоченно посмотрел на Еву. – У тебя болит голова?

 – Что толку запрещать несанкционированное сканирование мозга, если ты, например, и так меня насквозь видишь? – Она взяла его за руку. – Жаль, что я тебя насквозь не вижу. Это даже обидно.

 Рорк улыбнулся и поцеловал ее в лоб.

 – Я тебя люблю.

 – Я пришла сюда не за этим, – пробормотала Ева, когда он обнял ее.

 – Всего минутку! Мне это необходимо. – Он сквозь одежду нащупал бриллиант у нее на груди – тот самый, который она когда-то носила так неохотно, а теперь не снимала. – Все. Мне достаточно. – Он отпустил ее, но она еще несколько мгновений стояла, прижавшись к нему, а такое с ней случалось редко. – Что вас заботит, лейтенант?

 – Пибоди нашла связь между Барроу и Матиасом. Я хочу понять, можно ли из этого что-то выжать. Скажи, а трудно получить доступ к нелегальному обмену информацией, начав, к примеру, со студентов Массачусетского технологического института?

 – Обожаю трудные задачи!

 Глаза у Рорка загорелись. Он подошел к столу, включил компьютер, потом открыл потайную панель и включил что-то еще.

 – Что это ты делаешь? Ты отключил компьютерную службу безопасности?

 – Не задавайте вопросов, на которые не хотите услышать ответов, лейтенант, – усмехнулся он. – Какой период тебя интересует?

 Вздохнув, Ева открыла свою электронную записную книжку и уточнила, когда именно Матиас учился в МТИ.

 – Меня интересует именно Матиас. Я еще не знаю, под какими псевдонимами он работал. Фини их выясняет.

 – Думаю, я смогу тебе помочь. А ты пока что закажи что-нибудь поесть.

 – Что-нибудь из французской кухни? – спросила она язвительно.

 – Бифштекс. С кровью!

 Рорк придвинул к себе клавиатуру и начал работать.