Глава 9

 Мозг и тело Слейда очнулись от сна одновременно. О роскоши постепенного пробуждения он забыл давным-давно. За годы службы в полиции ему пришлось довести до совершенства способность спать мало и просыпаться быстро, уже готовым действовать. Со временем он надеялся избавиться от утомительной привычки, но, по правде говоря, не верил, что когда-нибудь это удастся.

 Было рано, солнце над горизонтом стояло еще косо, но он все-таки посмотрел на каминные часы. Самое начало восьмого. Четыре часа отдыха сделали свое дело.

 Повернув голову, он взглянул на Джессику. Увидев бледно-голубые тени под ее глазами, он нахмурился. Странно, по его подсчетам, она спала не меньше восьми часов, но выглядит не лучше, чем вчера. Сегодня он сделает все, чтобы она побольше отдыхала, даже если придется тайком бросить в ее кофе таблетку. И заставит ее что-нибудь съесть.

 Матрас почти не вздрогнул, когда Слейд вставал, но она инстинктивно сжала его руку. Глаза распахнулись.

 – Спи, – приказал он, легко тронув поцелуем ее губы.

 – А сколько сейчас времени? Голос у нее был хриплый и сонный, но руку его она не отпустила.

 – Рано еще.

 Джессика вздохнула, разнеживаясь, по-прежнему не отпуская его руку.

 – А как рано?

 – Еще очень-очень рано, – и он снова легонько поцеловал ее. Однако Джессика притянула Слейда к себе.

 – Очень-очень рано для чего? – и почувствовала губами, что он улыбается.

 – Да ведь ты еще не проснулась.

 – Хочешь на спор? – и она погладила его плоский живот. Ее сонный поцелуй был полон тлеющего желания. – Но ты сам, наверное, не выспался.

 Слейд вздернул бровь:

 " – Так спорим? – И он заглушил смех Джессики, прижавшись губами к ее вечно жаждущему рту.

 Такого у них еще не бывало. Каждый раз, когда они любили друг друга, Джессика испытывала потрясение, шок. В объятиях Слейда, когда его руки неистово метались по ее телу, ей казалось, что она сейчас потеряет сознание. Он знал, как заставить ее пылать. Каждый раз он был неповторим, не давая ей ни малейшей возможности привыкнуть к его прикосновению или затаить неосуществленное желание. Он мог завладеть всеми ее мыслями. Окунуть ее с головой в океан острых чувственных ощущений. Все в нем имело над ней власть: от легкого касания кончиками пальцев до жгучих, язвящих поцелуев.

 Сейчас Джессике казалось, что она чувствует голой спиной каждую нитку в простыне. Монотонное тиканье часов на камине раздавалось в ушах, как гром. Бледный луч солнца высвечивал черную копну его волос, в которую она вцепилась руками.

 Слейд шептал ей на ухо какую-то поэтическую чушь. Голос был почти благоговейный, но руки – дерзки и требовательны. Они возбуждали желания и одновременно осаживали их на скаку, затягивая уздой. Она прошептала ему на ухо, чего бы ей хотелось.

 Слейд брал ее медленно, глядя, как попеременно на ее лице, залитом утренним светом, вспыхивали отблески наслаждения и страсти. Джессика торопила его, изнывая, но Слейд, смиряя себя железной волей, не убыстрял темпа, отдаляя последний миг.

 – Джесс, – едва выговорил он ее имя, – открой глаза, Джесс, я хочу их видеть.

 Веки ее затрепетали, словно под тяжестью золотистых ресниц.

 – Открой глаза, любимая, и посмотри на меня. Слейд нечасто прибегал к ласковым словам, поэтому, обуреваемая желаниями, Джессика не могла не услышать его. Какое-то новое, теплое чувство наполняло ее существо, не только экстаз плоти.

 Она открыла глаза. Зрачки были черными, янтарь потемнел. Они со Слейдом стали одним нерасторжимым целым. Ее ресницы снова поникли.

 – Нет, ты гляди на меня, – хриплым шепотом приказал Слейд. Дыхание их смешалось. Дрожь стала общей. Его темно-серые сейчас глаза смотрели пронизывающе, во все тайные закоулки ее мыслей.

 – Скажи, что ты меня хочешь. Мне это надо слышать.

 Джессика, уже близкая к безумию, с трудом пролепетала:

 – Я хочу тебя, Слейд.., только тебя одного. И, поцелуем заглушив ее крик, он вознес ее на пик осуществления всех желаний. Его последней связной мыслью была мольба – чтобы слов, которые он сейчас слышал, оказалось достаточно, чтобы ими все закончилось и разъяснилось.

 Странно, но тело чувствовало себя более отдохнувшим, чем после четырех часов сна. Слейд опустился пониже и поцеловал ложбинку между ее грудями.

 – Ну а теперь спи, – приказал он, но Джессика обвила его шею руками.

 – Но я еще никогда в жизни не была такой бодрой. Что ты собираешься делать со мной весь этот день? Заставить заполнять глупые карточки?

 – Эти глупые карточки, – сказал он, просовывая руку под ее коленки, – необходимая часть хорошо организованного библиотечного дела.

 – Но скучно же, – возразила Джессика, когда он приподнял ее.

 – Ты просто избалована, – упрекнул он ее и понес в ванную.

 – Вовсе нет, – между бровями ее появилась недоуменная черточка, когда он включил душ.

 – Вовсе да, – поправил он ее весело, – но все в порядке, мне это даже нравится.

 – О, вот спасибо, тысячу благодарностей. Слейд улыбнулся, поцеловал ее и поставил прямо в душевую кабину. Джессика издала пронзительный крик:

 – Слейд! Вода ледяная.

 – Лучший способ разогнать кровь по утрам, – и, войдя в кабину вслед за ней, он немного убавил струю.

 – Ладно, сойдет, – и зажал ей рот губами, оборвав поток ругательств.

 – Немедленно пусти горячую, – потребовала Джессика, когда он снова дал ей возможность дышать. – Я вся посинела от холода.

 Слейд легонько ущипнул ее за руку.

 – Нет, еще не посинела. Хочешь намылиться?

 – Нет уж, спасибо, побегу в свой душ. Но все усилия выбраться были безуспешны. Он зажал ее между собою и ледяной струей.

 – Отпусти. Это по-полицейски грубо. Джессика яростно взглянула вверх, и в лицо вонзились ледяные иголки. Отплевываясь, она заморгала глазами, прижавшись к Слейду холодным, дрожащим телом.

 – Ну ты мне за это заплатишь, клянусь. Ничего не видя из-за воды и собственных струящихся волос, она все еще пыталась вырваться из его хватки. Крепко держа Джессику одной рукой, другой он щедро ее намыливал.

 – Перестань! – вне себя от злости и возбуждения сопротивлялась она. Когда он стал тереть губкой ягодицы, она впала почти что в отчаяние, а он вдруг усмехнулся. Она яростно тряхнула головой, стараясь уничтожить его взглядом, но струя мешала ясно видеть.

 – Послушай, – начала она. Мыльные пальцы сжали ее сосок. – Слейд, ну не надо. – И со стоном выгнулась дугой, когда его ладонь скользнула между ее бедер. – Нет.

 Она ловила ртом его губы. И холода больше не чувствовала.

 Выйдя из-под душа, Джессика уже вся горела. Даже щеки порозовели. Слейд отметил это со смешанным чувством облегчения и радости, хотя Джессика по-прежнему негодовала.

 – Я собираюсь пойти одеться, – сурово сообщила она Слейду, завязывая влажные волосы полотенцем. А так как она была еще голая, на Слейда ее высокомерный тон не произвел никакого впечатления. Чувствуя себя сильным и освеженным, он тоже обмотался полотенцем, чтобы пройти в комнату.

 – Ладно, встретимся внизу за завтраком через десять минут.

 – Я спущусь, – ответила она, поднимая его рубашку, – когда сочту нужным.

 Он смотрел, как она натягивает рубашку и застегивает ее.

 – А я уже привык тебя видеть такой, – заметил Слейд и, перехватив ее холодный взгляд, пояснил, сияя широкой улыбкой:

 – Ну как сейчас – мокрой и полуголой.

 – Опять проявляешь свой мужественный напор, – пробормотала Джессика, стараясь не смеяться, и ринулась к двери.

 – Так через десять минут, – крикнул он вдогонку.

 Джессика обернулась и изо всей силы хлопнула дверью.

 Теперь она могла и улыбнуться, но улыбка ее быстро увяла. Около ее спальни стоял Дэвид, уже готовый постучать. Он обернулся, но не двинулся с места, оглядывая рубашку Слейда, разгоряченное лицо и утомленные бессонницей глаза.

 – Ну что же, – сказал он холодно, – ты, полагаю, уже встала.

 Джессика еще больше покраснела. Как бы ни были они близки с Дэвидом, живя в одном доме, еще ни разу им не приходилось сталкиваться лицом к лицу в подобных обстоятельствах. Оба всегда тщательно скрывали друг от друга все, связанное с личной жизнью каждого.

 "Мы же оба взрослые», – напомнила себе Джессика, подходя к нему. Однако они знали друг друга с детства, и это многое меняло.

 – Тебе что-нибудь от меня нужно? – Ей хотелось подбежать к нему, как позавчера. Но она уже никому не верила так безусловно, как прежде. Дэвид, почувствовав это, стал еще отчужденнее и мрачнее.

 – Думал проведать тебя, узнать, как ты, вот и все, – и кинул на нее быстрый, всепонимающий взгляд. – Но раз ты занята…

 – Я не занята, Дэвид. Входи.

 С холодной вежливостью Джессика открыла дверь и жестом пригласила его войти. Ей и в голову не пришло, что тем самым она нарушает строжайшее приказание Слейда не разговаривать с Дэвидом наедине. Но Джессика поступила бы точно так же в любом случае.

 – Вчера возникли какие-то проблемы, о которых мне необходимо знать? – спросила она как ни в чем не бывало.

 – Нет, – и он посмотрел на ее постель, в которой явно никто не спал этой ночью. Немного глухо он продолжал:

 – Не произошло ничего такого, о чем стоит беспокоиться. И ты, по-видимому, тоже не остаешься без дела.

 – Не надо сарказмов, Дэвид. Это тебе не идет. – Она сняла с головы полотенце и швырнула его в сторону. – Если тебе нужно что-то мне сказать – выкладывай.

 Джессика взяла гребень и стала с трудом расчесывать волосы.

 – Ты понимаешь, что делаешь? – выпалил Дэвид.

 Рука Джессики замерла. Она медленно положила гребень на туалетный столик, поймав в зеркале свое отражение – бледная, с синяками под глазами, с влажными волосами, неуклюжая в смятой рубашке Слейда.

 – То есть? – спросила она со скрытой угрозой в голосе. Этого еще не хватало Дэвид собирался учить ее жить!

 – Ты спишь с этим писакой, – и, вздернув повыше очки, Дэвид шагнул к ней.

 – А если и сплю, – отрезала она, – какое твое дело?!

 – А что ты о нем знаешь? – Дэвид накинулся на нее с таким жаром, что она онемела. – Он является неизвестно откуда, очевидно, без цента в кармане. А здесь очень мило и удобно: большой дом, даровая еда и женщина, которая не прочь развлечься.

 – Поосторожней, Дэвид, – и она вся напряглась от сдерживаемого гнева под его, тоже сердитым, взглядом.

 – Откуда ты знаешь, что он не охотник за наживой? Пара миллионов долларов – чертовски заманчивый приз.

 Джессика побледнела:

 – Ну разумеется, во мне его могут интересовать только мои деньги.

 Она хотела отвернуться, но Дэвид обнял ее за плечи.

 – Ну ладно, Джесси, – и взгляд за стеклами очков смягчился. – Ну ты же знаешь, я не хотел сказать ничего плохого. Он совсем чужой человек, а ты.., ну, ты чересчур доверчива.

 – Неужели, Дэвид? – Джессика проглотила подступившие слезы, внимательно разглядывая его хорошо знакомое лицо. – Неужели из-за своей чрезмерной доверчивости я совершила уже какую-то ошибку?

 – Я не хочу тебя обидеть, – и он крепко обнял ее, а потом отстранился. – Ты же знаешь, что я тебя люблю. – И смутился, сделав вынужденное признание. Пожав плечами, он сунул руки в карманы. – Черт возьми, Джессика, ты не можешь не видеть, что Майкл от тебя без ума. Он любит тебя вот уже несколько лет.

 – Но я-то в него не влюблена, – ответила Джессика спокойно. – Я люблю Слейда.

 – Любишь? Клянусь потрохами, Джесси, ты едва знаешь этого парня.

 Глупое восклицание заставило ее усмехнуться. Она пригладила рукой волосы.

 – Ой, Дэвид, я знаю его лучше, чем ты себе представляешь.

 – Послушай, давай я о нем немного разузнаю и, может быть, что-нибудь и обнаружу.

 – Нет! – оборвала его Джессика. – Нет, Дэвид, я тебе запрещаю. Слейд имеет отношение только ко мне.

 – Как тот пройдоха с Мэдисон-авеню, который выманил у тебя десять тысяч долларов, – пробормотал Дэвид.

 Джессика отвернулась и закрыла лицо руками. Пожалуй, это могло бы показаться забавным. Два самых важных в ее жизни человека предупреждают ее, чтобы она не доверяла другому.

 – Ну ладно, Джессика, извини. – И Дэвид потрепал ее по влажным волосам. – Это было глупо с моей стороны, я чересчур разболтался, но ты.., ты будь осторожна, ладно?

 Он переминался с ноги на ногу, недоумевая, как быть дальше.

 – Ты не собираешься расплакаться и все такое, а?

 – Нет. – Она слегка рассмеялась. Он говорил с таким же подозрительным видом, как в двенадцать лет, когда она возвращалась домой, разгоряченная стычкой со своим очередным приятелем. Верность совершила оборот на сто восемьдесят градусов, поглотив все остальные чувства.

 – Дэвид… – Джессика повернулась и положила руки ему на плечи, взглянув прямо ему в глаза. – Если бы ты вдруг оказался в беде, если бы увяз с головой и наделал ошибок – ты бы мне об этом сказал?

 Он сощурился, и она не поняла, то ли от удивления, то ли от чувства вины.

 – Не знаю. Думаю, что в зависимости от обстоятельств.

 – Неважно. Ты только помни, чтобы ты ни сделал, Дэвид, я всегда буду на твоей стороне.

 Тон что-то очень серьезный. Дэвиду стало не по себе. Он пожал тощими плечами, пытаясь понять что к чему.

 – Я тебе напомню твои слова в первый же раз, как ты набросишься на меня за ошибку в отчетности. Но, Джесси, ты правда нехорошо выглядишь. Ты просто обязана уехать на несколько дней отдохнуть.

 – Со мной все в порядке, – но, зная, что он опять готов спорить, Джессика пообещала:

 – Я подумаю.

 – Хорошо. А мне надо идти. Я обещал Майклу сегодня открыть магазин. – Дэвид клюнул ее в щеку. – Извини, если я наговорил лишнего, – и, поколебавшись, добавил, пожав плечами:

 – Мы все обречены идти своим путем.

 – Да, – тихо ответила Джессика, провожая его взглядом. – Да, именно так, Дэвид.., и если тебе или Майклу нужны деньги…

 – Неужели мы получим прибавку? – ухмыльнулся он и повернул ручку двери.

 Выжав из себя улыбку, Джессика снова взялась за гребень.

 – Посмотрим, когда я выйду на работу.

 – Так поспеши, – и Дэвид вышел. Джессика посмотрела на закрывшуюся дверь, потом на гребень и, внезапно озлясь, швырнула его в угол. Вот что она делает. Она пыталась нажать на него в надежде заставить сознаться, чтобы наконец положить этому делу конец. Она тщательно всматривалась в его лицо, пытаясь отыскать признаки чувства вины. И то же самое она, несомненно, проделает с Майклом. Вот, значит, как мало она им доверяет. И Джессика ужаснулась.

 Почти упав на туалетный пуф, она стала пристально себя рассматривать в зеркале. Это нехорошо. Она вконец запуталась. Устраивает какие-то шпионские игры. Следит за своими близкими, выискивает признаки вины. Более того, она хочет, чтобы они оказались виноваты. Тогда можно перестать ждать и расстаться со страхом.

 Она вновь посмотрела на свое отражение долгим, недовольным взглядом. Волосы мокрые, торчат во все стороны вокруг неестественно бледного лица. Бледность только сильнее подчеркивает круги под глазами. Вид у нее изнуренный, почти смертельно усталый. Надо исправить положение подручными средствами. Выпрямившись, Джессика стала запудривать синяки под глазами. Если можно создать иллюзию здоровья и красоты, она постарается.

 Когда зазвонил телефон, она резко вскочила, опрокинув с туалета на пол фарфоровую вазочку, и теперь беспомощно смотрела на мельчайшие осколки, которые склеить уже невозможно.

 Телефон прозвонил и внизу. Трубку взяла Бетси, как раз в тот момент, когда Слейд уже спустился по лестнице.

 – Да, он здесь. Могу я спросить, кто звонит? – и кинула на Слейда негодующий взгляд, подавая ему трубку.

 – Это миссис Слейдермен, – сказала она, поджав губы.

 Слейд нахмурился:

 – Мать? – Бетси фыркнула и ушла. – Зачем ты мне звонишь? Ты же знаешь, я здесь на работе. Что-нибудь случилось? – раздражение уступило место тревоге. – Дженис в порядке?

 – Все хорошо, и с Дженис тоже, – вставила мать, – а ты как?

 Раздражение вернулось.

 – Мать, ну ты же знаешь, что не должна звонить, если нет необходимости. Если что неладно с сантехникой, то надо вызвать управляющего.

 – Ну это я и сама могу сообразить, – ответила миссис Слейдермен странным тоном.

 – Послушай, я буду дома через пару дней. Отложим все до моего возвращения.

 – Хорошо, – ответила она кротко, – но ты мне сказал, чтобы я сразу же известила тебя, если позвонит литературный агент. Впрочем, поговорим об этом, когда вернешься. До свидания, Слейд.

 – Подожди, – и, нетерпеливо вздохнув, он переложил трубку в другую руку. – Вовсе ни к чему звонить, чтобы сообщить об очередном отказе.

 – Да, конечно, но я подумала, что, может, стоит сообщить, если что-то примут.

 Он хотел ответить и осекся. Ах, надежды, они плохи тем, что всегда сменяются разочарованием.

 – Ты хочешь сказать, что «Миррор» приняла рассказ?

 – Да, агент и об этом что-то говорил, – и выжидательно замолчала.

 Слейд уже готов был заорать в трубку, но она продолжила нарочито равнодушно:

 – Он больше всего радовался, что продал роман.

 Кровь бросилась ему в голову и застучала в ушах.

 – Чей роман?

 – Да твой, дурачок, – засмеялась мать. – Роман «Второй шанс» Джеймса Слейдермена вскоре будет напечатан издательством «Фулбрайт энд компани».

 Чувства его смешались. Слейд прислонился лбом к трубке и закрыл глаза. Всю свою жизнь он ждал этого, единственного, неповторимого момента, а теперь оказался к нему не готов. Он попытался заговорить, но горло сдавило. С трудом откашлявшись, он все-таки спросил:

 – Ты уверена?

 – Уверена ли я? – пробормотала мать. – Слейд, ты считаешь, что я плохо понимаю по-английски? Так вот, я вполне способна понять даже слишком много воображающего о себе литературного агента. Он сказал, что заключает с издательством договор и позвонит, чтобы обговорить все подробно. Права на экранизацию, на телесериал и гонорары, конечно, – добавила она в ответ на молчание Слейда, – это ты должен решать сам. – Если ты не согласен на аванс в пятьдесят тысяч долларов, – она помолчала, и он услышал терпеливый материнский вздох. – Ты всегда был хладнокровен, Слейд, но это уже просто смешно. Неужели тебе нечего сказать, когда ты наконец достиг того, чего всегда желал?

 "Да, всегда желал, – подумал Слейд тупо. – И она, конечно, знала об этом». Как он мог обманываться и думать, что умело скрыл от нее свои надежды? Он еще не осознавал, что получит и деньги. Главное здесь было магическое слово «опубликуют».

 – Я не могу сейчас ни о чем думать, – сказал он наконец.

 – Ну, когда сможешь, привези им тот роман, над которым сейчас работаешь. Они хотят посмотреть. Сдается, они решили, что поймали за хвост тигра. Слейд.., я вот думаю, говорила ли я тебе так часто, как следовало, что горжусь тобой?

 – Да, – и он протяжно вздохнул. – Да, говорила. Спасибо.

 Ему приятно было слышать ее добрый смешок.

 – Ладно, милый, прибереги свои слова для новых рассказов и романов. Мне теперь надо сделать несколько сотен телефонных звонков. Люблю похвастаться. Поздравляю.

 – Спасибо, – сказал он и, спохватившись, добавил:

 – Мам…

 – Да.

 – Купи себе новое пианино. Она рассмеялась:

 – До свидания, Слейд.

 Он почти целую минуту слушал звонки отбоя.

 – Извините, мистер Слейдермен. Вы будете сейчас завтракать?

 Слейд смущенно воззрился на Бетси. Она стояла прямо у него за спиной – маленькие черные глазки, морщины и короткие крепкие волосатые ноги. От нее слегка пахло полиролем для столового серебра и лавандовыми саше. Слейд так ей улыбнулся, что она из осторожности отступила на шаг. Улыбка была, безусловно, сумасшедшая.

 – Вы прекрасны.

 Бетси отступила еще на шаг.

 – Сэр?

 – Прекрасны в высшей степени.

 И, приподняв ее, он покружил ее в воздухе и влепил звонкий поцелуй прямо в губы. Бетси сдавленно вскрикнула. Губы у нее задрожали впервые за последние десять лет.

 – Опустите меня и ведите себя прилично, – приказала она, призывая на помощь все свое чувство собственного достоинства.

 – Бетси, да я без ума от вас.

 – Вы ненормальный, – заявила она, не желая поддаваться его чарам. – Как всякий писатель, который пьет бренди до завтрака. Опустите меня, и я сварю вам хороший черный кофе.

 – Да, я писатель, – сказал он несколько удивленно.

 – Ну конечно. Так оно и есть, – сказала она сочувственно, – а теперь будьте хорошим мальчиком и поставьте меня на пол.

 Джессика замерла на середине лестницы и обомлела. Что там происходит? Почему это Слейд с улыбкой безумца крутит ее домоправительницу в воздухе? Она даже рот раскрыла от удивления, когда он опять чмокнул Бетси в ее жесткие ненакрашенные губы.

 – Слейд?!

 Не выпуская Бетси из рук, он оглянулся. И Джессика подумала, что она впервые видит Слейда совершенно по-настоящему счастливым.

 – Теперь твоя очередь, – закричал он и поставил Бетси на ноги.

 – Наклюкался, – доверительно сообщила она Джессике и понимающе кивнула, – до завтрака. – Но ответить Джессика не успела. Слейд обрушился на нее с поцелуями. Он словно весь светился, но то была не энергия страсти, а высшая, чистая радость без всякой чувственной подоплеки. Эта радость передалась ей, и она засмеялась.

 – Опубликовали твой роман? Когда? Где?

 – Да! Да! – И он снова стал целовать ее.

 – Только сейчас позвонили… «Фулбрайт энд компани» приняли к изданию рукопись первого романа и хотят посмотреть тот, что сейчас в работе.

 Он опять прижал ее к себе, но она успела заметить, что выражение его глаз изменилось. До него наконец дошло все, что произошло.

 – Теперь моя жизнь принадлежит мне. Я наконец могу сам ею распоряжаться.

 – О, Слейд! – Джессика прижалась к нему, желая полностью разделить с ним его радость. – Я так счастлива, – и она охватила ладонями его лицо. – Ведь это только начало. И теперь ничто тебя не остановит, я просто уверена. Бетси, мы хотим шампанского, – сказала она, обвивая руками шею Слейда.

 – В девять часов утра? – изумилась Бетси. Ее голос дрожал от праведного негодования.

 – Да, сегодня мы будем пить шампанское в девять утра, – приказала Джессика, – и непременно в гостиной. Мы празднуем.

 Недовольно зацокав языком, Бетси поспешила прочь по коридору.

 "Писатели, – напомнила она себе, – вряд ли лучше артистов и художников. И все знают, какой образ жизни они ведут. А все-таки он чертовски симпатичный парень». И она позволила себе ухмыльнуться, прежде чем войти в кухню и рассказать кухарке, что происходит на свете.

 – Пойдем в гостиную, – скомандовала Джессика. – Я хочу знать.

 – Но это и есть все, – отвечал Слейд, когда она втащила его в комнату. – Они собираются издать книгу, и это самое главное. Подробности сообщит мой литературный агент.

 И наконец он вспомнил о пятидесяти тысячах долларов.

 – Я получу аванс, – сказал он, слегка рассмеявшись, – достаточный, чтобы прожить до продажи второго.

 – А это будет скоро! Я ведь его прочла, понимаешь? – Она вдруг порывисто схватила его за руку. – И какой фильм по нему можно снять! Подумай еще вот о чем, Слейд, ведь ты сам можешь написать сценарий. Кстати, будь поосторожнее с правами на экранизацию. И насчет сериалов. Проверь все тщательно. Эти акулы обманут, не поморщившись.

 Джессика была настроена решительно.

 – А ты не думаешь бросить свой антиквариат и открыть литературное агентство? – мягко улыбнувшись, спросил он.

 – Ну торговля есть торговля, – возразила она и тоже улыбнулась, – а я в этом отношении – артистка.

 С недовольной физиономией вошла Бетси с подносом в руках.

 – Что-нибудь еще, мисс Уинслоу? Когда Бетси обращалась столь официально, Джессика знала, что ей нет прощения.

 – Нет, ничего, спасибо, Бетси. – Джессика подождала, пока домоправительница не скроется, и грозно посмотрела на Слейда.

 – Это ты виноват, – объявила она, – она теперь будет очень вежливо ходить с многострадальным видом, потому что ты оскорбил ее нравственность своими поцелуями. А я, потребовав шампанское до завтрака, доказала, что столь же развратна.

 – А давай предложим ей выпить с нами, – сказал Слейд, откупоривая бутылку.

 – Ты меня действительно так ненавидишь или просто хочешь увидеть Бетси в ярости? – Джессика ловко подставила стаканы, когда пробка выскочила. – Пью за то, чтобы в моей библиотеке существовала карточка с именем автора: «Джеймс Слейдермен».

 Он рассмеялся и чокнулся с ней.

 – Тебе я подарю первый экземпляр, когда роман напечатают, – пообещал Слейд и выпил все до капли.

 – А как ты сейчас себя чувствуешь, Слейд? – Джессика отпивала шампанское маленькими глотками. Он же налил себе еще. – Что ты сейчас чувствуешь?

 Он посмотрел, как лопаются пузырьки газа, словно ища в них ответа.

 – Свободу, – ответил он вполголоса, – я чувствую себя свободным.

 И, покачав головой, стал расхаживать по комнате.

 – После долгих лет, когда я делал то, чего требовали обстоятельства, я получил возможность делать то, что хочу. Я получил достаточные деньги, чтобы не голодать, даже когда уплачу за обучение Дженис в этом году. Теперь передо мной открыта дверь на свободу.

 Джессика облизнула губы и проглотила комок в горле.

 – Ты сразу же уйдешь из полиции?

 – Собирался в новом году. – Слейд забарабанил пальцами по крышке пианино, почувствовав, как нарастает внутреннее нетерпение, которое он до сих пор успешно подавлял. – Но теперь это можно осуществить скорее, гораздо скорее. И я буду гражданским человеком.

 Джессика вспомнила о револьвере, который он хранил в тайнике наверху. Облегчение, которое она чувствовала, вдруг сменилось беспокойством.

 – Боюсь, ты не сразу привыкнешь к новому положению.

 – Я справлюсь.

 – Но ты, значит, подашь в отставку очень скоро?

 – Незачем откладывать, – сказал он задумчиво, – у меня есть чем заняться до подписания контракта. Мне нужно будет время для переделок, если они потребуются. Потом надо кончить роман, который сейчас в работе, и как следует обдумать следующий. Интересно, каково это – писать не урывками, а все время.

 – Этим ты и намерен заняться, – тихо вставила Джессика.

 – Да, и как только это дело закончится, я собираюсь узнать, что такое ежедневный писательский труд.

 – Закончится? – Джессика не сводила с него глаз. – Так ты остаешься?

 – Что? – Он окинул ее рассеянным взглядом и нахмурился, увидев выражение ее лица. – Что ты сказала?

 – Я подумала, что ты передашь свои обязанности кому-нибудь другому, – и Джессика потянулась к бутылке, словно желая долить бокал, который и без того был полон, – и сразу же уедешь в Нью-Йорк.

 Слейд подчеркнуто осторожно поставил на столик свой бокал.

 – Я всегда довожу порученное дело до конца.

 – Да, – она поставила бутылку на место, – да, конечно.

 – Ты что же думала, я улепетну отсюда и брошу тебя одну?!

 Голос у него был сердитый, она немного испугалась и быстро отпила шампанского.

 – Я просто подумала, что, когда человек достигает того, чего ждал и на что надеялся долгие годы, он не испытывает судьбу.

 Слейд подошел к Джессике, взял у нее из рук бокал и поставил его рядом с наполовину пустой бутылкой.

 – А я думаю, что тебе, черт побери, лучше всего заткнуться. – А когда она хотела ответить, он охватил ее лицо жесткими ладонями. – Я говорю серьезно, Джесс.

 – Но это же страшно глупо – оставаться здесь, когда тебе представилась возможность выбирать.

 Прищурившись, он в сердцах быстро и очень крепко ее поцеловал.

 – А ты совсем дурочка, если думаешь, что у меня есть выбор.

 – Нет, есть, – сказала она спокойно. – Я тебе уже говорила, что у нас всегда есть право выбора.

 – Хорошо, – Слейд кивнул, глядя ей прямо в глаза, – скажи одно только слово, и я сегодня же вернусь в Нью-Йорк.., если ты поедешь со мной.

 Вместо ответа она энергично покачала головой.

 – Ну, значит, мы останемся здесь вместе до завтрашнего дня, – подытожил он.

 Джессика бросилась в распахнутые объятия Слейда и крепко к нему прижалась. Ей отчаянно хотелось, чтобы он остался, хотя так же сильно она желала, чтобы он уехал. Теперь она будет думать только о ближайших двух днях.

 – Но ты помни, что я давала тебе возможность уехать. Другой у тебя не будет. – И, откинув голову, Джессика улыбнулась. – Придет день, и я тебе об этом напомню.

 Слейд кивнул, не особенно вникая в смысл фразы…

 – Ладно, а теперь пойдем завтракать, прежде чем Бетси окончательно в тебе разочаруется, – сказал он почти весело.