- Дар Донованов, #2
Глава 10
Пока непонятно, как себя чувствуешь в роли миссис Донован Райан. Мэри-Эллен Райан определенно ничтожная личность, больше интересующаяся модными тряпками и маникюром, чем поистине важными вещами.
Мэл вышла на террасу, глядя на сверкающее в лунном свете озеро Тахо.
Декорация, надо признать, неплохая. Роскошная до чертиков. Дом не в чем упрекнуть. Современный, двухэтажный, обставлен со вкусом, стены ярких цветов — все свидетельствует о стиле владельцев. Мэри-Эллен и Донован Райан, приехавшие из Сиэтла, представляют собой современную пару. Оба знают, чего хотят. Разумеется, больше всего им нужен ребенок.
Вчера по приезде дом произвел такое впечатление, что она выразила удивление, как это ФБР сумело столь быстро отыскать прелестное гнездышко. Только тогда Себастьян небрежно признался, что дом принадлежит ему: где-то полгода назад взбрело в голову приобрести.
Мэл поморщилась. Совпадение или ясновидение? Поди догадайся.
— Готова к вечернему выходу в свет, душечка?
Она мрачно оглянулась на Себастьяна:
— Нечего называть меня идиотскими кличками только потому, что мы изображаем женатых.
— Господи помилуй. — Он шагнул на террасу, немыслимо великолепный в черном смокинге, ничего не скажешь. — Дайка мне на тебя посмотреть.
Мэл постаралась не огрызнуться:
— Все надела. Вплоть до нижнего белья.
— Истинная спортсменка. — Сарказм легкий, дружеский, поэтому ее губы нерешительно сложились в улыбку. Себастьян взял ее за руку, повернул. Да, красные вечерние брюки — удачный выбор. К ним отлично подходит серебристый пиджак и серьги с рубинами. — Замечательно выглядишь. Постарайся поверить.
— Не выношу каблуки. А с волосами видишь, что сделали?
Он с улыбкой коснулся пробора в изысканной гладкой прическе.
— Шикарно.
— Легко говорить, не побывав в руках у маньячки с французским акцентом, которая мазала голову бог знает чем, брызгала, поливала, стригла, дергала до слез.
— Тяжелый был день.
— Я еще половины не рассказала. Ты даже не представляешь, что такое маникюр! Ножнички, пилочки, пахучие пузырьки, девица описывает своего бойфренда, расспрашивает о твоей сексуальной жизни. При этом надо притворяться, будто получаешь чертовское удовольствие. Косметичка чуть меня не отловила. — Мэл абсолютно искренне передернулась. — Не знаю, что бы она со мной сделала, если б я не объявила, что иду домой обед готовить.
— Чудом спаслась.
— Будь я обречена до конца дней посещать раз в неделю салон красоты, горло себе перерезала бы.
— Веселей, Сазерленд.
— Ладно, — вздохнула Мэл, чувствуя себя чуть лучше. — Ну, нетрудно было разболтать, какой у меня потрясающий муж, и новый потрясающий дом, и как мы ребенка стараемся завести, сдавали анализы, проходили обследование, принимали таблетки, а в агентствах по усыновлению жуткие очереди. Все посочувствовали. Слухи сразу же разнесутся повсюду.
— Хорошо поработала.
— Больше того, получила адреса двух юристов и доктора, якобы волшебника-гинеколога. Один юрист — кузен маникюрши, другой в прошлом году помог ее свояченице усыновить двух румынских младенцев.
— Кажется, я слышал, — кивнул Себастьян.
, — По-моему, надо проверить. Завтра иду в фитнес-клуб. Во время пыток что-нибудь разузнаю.
— Ни один закон не запрещает получать удовольствие от сауны и массажа.
Мэл заколебалась, радуясь возможности сунуть руки в просторные карманы вечерних брюк.
— Я себя чувствую просто… Знаю, ты выложил кучу денег…
— Еще куча осталась. Не захотел бы, не выложил. Помню, в каком состоянии ты привезла ко мне Роуз. Миссис Фрост тоже помню. Мы с тобой вместе работаем.
— Я должна тебя благодарить, а не жаловаться.
— Ты обворожительно жалуешься. — Она усмехнулась, он поцеловал ее. — Пошли, Сазерленд, поиграем в азартные игры. Я везучий.
«Серебряный дворец» — один из новейших и самых роскошных в Тахо отелей с казино. В серебристом пруду в вестибюле плавают лебеди, вазы в человеческий рост изобилуют экзотическими цветами, на служащих щегольские смокинги с фирменными серебристыми галстуками. В многочисленных торговых витринах выставлено все, от мехов и бриллиантов до футболок. Видно, расположились рядом с казино, чтобы выигрыш возвращался из рук игроков обратно в отель.
В переполненном игорном зале стоит шум, звон сыплющихся из автоматов монет эхом отзывается под высоким потолком, гудят голоса, дребезжит колесо рулетки, пахнет табачным дымом, спиртным и духами. И конечно, деньгами.
— Настоящий притон, — объявила Мэл, оглядев стены без окон с изображением рыцарей и дам.
— Во что сыграем?
Она передернула плечами:
— Все игры в одни ворота. Пытаться обыграть хозяев все равно что грести против течения одним веслом. Можно немного продвинуться, но рано или поздно тебя все равно отнесет.
Себастьян легонько чмокнул ее в ухо.
— Не будь такой практичной. Забыла про наш второй медовый месяц, конфетка моя?
— Фу! — выдохнула Мэл, удерживая на лице любящую улыбку. — Ладно, давай фишек купим.
Лучше начать с игровых автоматов — играя с безмозглыми машинами, можно одновременно посматривать вокруг. Им нужен Джаспер Гамм, держатель долговых расписок Паркленда. Это первый шаг.
После непрерывной череды проигрышей Мэл отыграла несколько долларов, автоматически снова скормила их машине. Есть что-то притягательное в свисте и звоне, в колокольчиках и огоньках, вспыхивающих при выигрыше джек-пота.
Игра захватила Мэл, она улыбнулась через плечо Себастьяну.
— Хозяева могут не беспокоиться, что я сорву банк.
— Может, не стоит так… агрессивно. — Он вместе с ней нажал на рычаг, замелькали лампочки, зазвенел колокольчик, монеты посыпались в корзину.
Мэл вытаращила глаза, потом заплясала, обняв Себастьяна:
— Ой! Пятьсот! Я выиграла пятьсот долларов. — Смачно поцеловала его и застыла. — Боже мой, Донован, ты смошенничал…
— Что за выражение? Перехитрить машину не значит смошенничать. Можешь проиграть эти деньги в блэкджек.
— Пожалуй, оставлю. На благородное дело.
— Совершенно верно.
Мэл со смехом принялась вычерпывать монеты.
— Люблю выигрывать.
— Я тоже.
Они оглядывали столы, потягивая шампанское, изображая влюбленную пару. Мэл понимала, что не стоит слишком серьезно воспринимать знаки внимания со стороны Себастьяна. Конечно, они любовники, но не влюбленные. Уважают и ценят друг друга, но отсюда далеко до формулы «и дальше они жили счастливо». Кольцо на пальце — театральный реквизит, а дом — декорация. В один прекрасный день она вернет кольцо и уедет из дома. Возможно, будет с ним встречаться какое-то время, пока дела не разведут их в разные стороны.
Люди в ее жизни долго не задерживаются. Она с этим смирилась. По крайней мере, раньше мирилась. А теперь, как представишь себя на другой от него стороне, в душе образуется пустота.
— Что? — Себастьян растер ей шею. — Почему напряглась?
— Ничего. — Все-таки он слишком чуткий, хотя держит слово не заглядывать в мысли. — Знаешь, мне не терпится. Давай за стол сядем, посмотрим, что будет.
Он не стал допытываться, точно зная, что ее тревожит что-то, кроме дела. Усевшись за столом, обнял за плечи, и они стали играть в карты вместе. Мэл играла неплохо — ее практическое мышление и сообразительность позволили им первый час сохранять паритет с банкометом. Время от времени Себастьян небрежно оглядывал зал, подмечая охранников, камеры наблюдения, двустороннее стекло на втором этаже. Он улыбнулся, гадая, как она отреагирует, если назвать ее пупсиком.
Мысленно сканируя стол, он уловил скуку, волнение, алчность, отчаяние. Нашел то, что хотел, в молодой паре, сидевшей напротив. Молодожены приехали из Коламбуса, шел третий день их медового месяца. Они едва достигли возраста, в котором пускают за карточный стол, были опьянены любовью. После долгих подсчетов решили, что удовольствие от игры стоит ставки в сто долларов, потом сбавили до пятидесяти.
Муж — Джерри — колебался, набрав пятнадцать очков, и Себастьян легонько его подтолкнул. Парень попросил еще карту и выпучил глаза на шестерку.
С помощью милой и незатейливой магии он заставил юного Джерри удвоить и утроить ставку, парочка охала и хохотала над неслыханной удачей.
— Гребут деньги лопатой, — прокомментировала Мэл.
Себастьян отхлебнул из бокала.
Не догадываясь о вмешательстве, Джерри принялся повышать ставки. По всему заведению, как обычно, разнесся слух о счастливчике за третьим столом. Люди начали подходить, аплодировать, хлопать по плечу ошеломленного парня.
Жена по имени Карен прижалась к нему:
— Ох, Джерри, может, остановимся? Почти хватит на задаток за дом. Может, пора остановиться?
Себастьян мысленно перед ней извинился и чуть поднажал.
Карен прикусила губу, уткнулась лбом в плечо мужа.
— Нет. Играй. Просто какая-то магия.
Услышав последнее замечание, Мэл подняла глаза от карт и прищурилась на Себастьяна:
— Донован!
Он похлопал ее по руке:
— Шшш. У меня свой резон.
Когда почти обезумевший Джерри поставил десять тысяч долларов, она вдруг начала понимать. К столу приближался крепкий мужчина в смокинге, с достойной выправкой, гладкой загорелой кожей, выгоревшими на солнце усами, стильной стрижкой. На такого почти каждая женщина оглянется. Только бледно-голубые глаза нехорошие — улыбаются, а по спине мороз пробегает.
— Плохо дело, — пробормотала Мэл, и Себастьян накрыл ее руку ладонью.
Собравшаяся толпа снова развеселилась, когда банкомет проиграл Джерри, имея на руках девятнадцать.
— Кажется, у вас удачный вечер.
— Еще бы. — Джерри взглянул на подошедшего мужчину невидящими глазами. — В жизни никогда не выигрывал.
— В отеле остановились?
— Да, с женой. Первый раз попробовали поиграть.
— Тогда разрешите вас лично поздравить. Я Джаспер Гамм, владелец отеля.
Мэл покосилась на Себастьяна:
— Довольно сложный способ его приманить.
— Пришлось пойти окольным путем, — признался он. — Но приятным.
— Ммм… Может, герой и героиня на сегодня закончат?
— Уже закончили.
— Прошу прощения, я на минуточку.
Мэл поднялась с бокалом шампанского, обошла вокруг стола. Действительно, юная пара собиралась к кассе и благодарила Гамма.
— Обязательно заходите, — говорил он. — Нам хочется, чтобы каждый выходил из «Серебряного дворца» победителем.
Когда Гамм повернулся, Мэл постаралась подвернуться ему под ноги, ловким движением расплескала шампанское, поспешно принялась стряхивать брызги с рукава смокинга.
— Ох, простите! Какая я неловкая…
— Вовсе нет. Я сам виноват, отвлекся. — Выйдя из толпы, Гамм протянул ей платок, чтобы вытереть руку, покосился на пустой бокал. — Мой долг вас угостить.
Мэл сверкнула улыбкой:
— Вы очень любезны, но шампанского почти не осталось… к счастью для вашего костюма. Я просто заинтересовалась. Мы с мужем сидели как раз напротив пары счастливчиков, только нам даже близко так не повезло.
— Тогда я определенно должен вас угостить. — Гамм взял ее под руку, и тут к ним подошел Себастьян:
— Дорогая, шампанское надо пить, а не обливать людей.
Мэл со смехом погладила его по руке.
— Я уже извинилась.
— Ничего страшного, — заверил Гамм, протягивая руку. — Джаспер Гамм.
— Донован Райан. Моя жена Мэри-Эллен.
— Очень приятно. Остановились в отеле?
— Нет. Фактически только что переехали в Тахо. — Себастьян с любовью взглянул на Мэл. — Решили несколько дней отдохнуть, устроить нечто вроде второго медового месяца, а уж потом возвращаться к работе.
— Добро пожаловать в наше общество. Теперь-то уж обязательно надо выпить шампанского. — Гамм махнул суетившейся официантке.
— Как мило с вашей стороны. — Мэл одобрительно огляделась. — Славное у вас заведение.
— Теперь, когда мы соседи, надеюсь, будете заглядывать. У нас прекрасный обеденный зал.
Гамм между делом оценивал собеседников. Женские украшения стильные и дорогие, мужской смокинг сшит мастерски, обоих окружает аура благополучия. Излюбленная клиентура.
Официантка принесла бутылку, бокалы, и Гамм сам разлил вино.
— Чем занимаетесь, мистер Донован?
— Недвижимостью. Мы с Мэри-Эллен жили в последнее время в Сиэтле, решили, что пора сменить место. Бизнес позволяет.
— А вы? — обратился Гамм к Мэл.
— Пока не работаю. Занимаюсь домашним хозяйством.
— Конечно. И детьми…
— Пока нет. — Улыбка угасла, глаза опустились. — Должно быть, в таком климате, под солнцем, у озера хорошо растить детей. — В голосе прозвучала почти незаметная безнадежная нотка.
— Несомненно. Заходите в «Серебряный дворец», осваивайтесь в обществе.
— Зайдем обязательно, — посулил Себастьян. Оставшись наедине с Мэл, шепнул: — Отличная работа.
— Я тоже так думаю. Ну, вернемся за стол или просто побродим, тараща глаза друг на друга?
Он фыркнул, собрался поцеловать ее и замер.
— Так-так… Иногда вещи сами встают на место.
— Что?
— Пей шампанское, любовь моя, и улыбайся. — Донован тихонько развернул ее, обнял, направляясь к рулетке. — Видишь рыжеволосую женщину возле лестницы, с которой беседует Гамм?
Мэл прислонилась головой к его плечу.
— Вижу. Пять футов пять дюймов, сто десять фунтов, комплекция легкая, лет двадцать восемь — тридцать.
— Ее зовут Линда. Сейчас, по крайней мере. В мотеле, где она остановилась с Дэвидом, записалась под именем Сьюзен.
Мэл едва не рванула вперед, но тут же опомнилась.
— Что она тут делает?
— Полагаю, спит с Гаммом. Ждет очередного заказа.
— Надо выяснить, много ли им известно, близко ли они к верхушке. Ты действуешь по-своему, я по-своему.
— Согласен.
Видя, что женщина направляется к дамской комнате, Мэл мрачно допила шампанское, сунула Себастьяну пустой бокал:
— Подержи.
— Конечно, дорогая, — пробормотал он ей в спину.
Усевшись за резной туалетный столик, она неторопливо подкрасила губы, напудрила нос. Сидевшая рядом Линда проделывала то же самое.
— Черт… — прошипела Мэл, разглядывая пальцы. — Ноготь сломала.
Линда сочувственно на нее покосилась:
— Ужасно.
— Еще бы. Только сегодня сделала маникюр. Не везет. — Полезла в сумочку в поисках пилочки, которой там не было. — Ваши ногти просто потрясающие.
— Спасибо. — Линда растопырила пальцы и полюбовалась холеными ногтями. — Маникюрша фантастическая.
— Правда? — Мэл закинула ногу на ногу. — Интересно… Мы с мужем только что приехали из Сиэтла. Хочу найти хороших косметологов, салоны красоты, фитнес-клубы и прочее.
— Не найдете лучше, чем в этом отеле. Для тех, кто не проживает в гостинице, членский взнос в клубе несколько высоковатый, но, поверьте, дело того стоит. — Линда взбила огненную гриву. — И салон красоты первоклассный.
— Спасибо. Зайду обязательно.
— Скажете, что вас Линда прислала. Линда Гласс.
Мэл встала, собираясь уходить.
— Огромное спасибо.
— Не за что.
Линда намазала губы. Если эта женщина запишется в клуб, ей заплатят хорошие комиссионные. Бизнес есть бизнес.
Через несколько часов Мэл в излюбленной широкой пижаме, с взлохмаченными волосами, лежала на животе на кровати, составляя план действий.
Придется воспользоваться услугами «Серебряного дворца», завтра же записаться в фитнес-клуб и посетить салон красоты. Воспользоваться с божьей помощью услугами косметолога, стерпеть прочие пытки. Если повезет, встретиться с Линдой Гласс, завести домашнюю болтовню.
— Над чем работаешь, Сазерленд?
— Над планом «Б», — рассеянно ответила она. — Хочу иметь про запас план «Б», если план «А» провалится. Думаешь, будет больно, если согласиться на эпиляцию ног?
— Страшно даже подумать. — Себастьян провел кончиком пальца по ляжке. — На мой взгляд, у тебя вполне гладкая кожа.
— Я намерена провести там полдня, поэтому надо придумать, что делать.
Оглянулась на него, стоявшего у кровати в пижамных штанах, со стаканом бренди. Они и в самом деле могут сойти за болтающих перед сном супругов.
— Тебе эта пакость действительно нравится?
— Какая?
— Бренди. На мой вкус, все равно что микстура.
— Может, просто хорошего не пила. — Себастьян протянул стакан, она приподнялась на локтях, он, сев ей на пятки, начал разминать плечи. — До сих пор не расслабилась.
— Пожалуй, чуть-чуть дергаюсь. Кажется, начинаю думать, что дело действительно выгорит.
— Обязательно выгорит. Пока ты будешь приводить в порядок свои ноги, я буду играть в гольф. В том самом клубе, где числится Гамм.
Не вполне убедившись в достоинствах бренди, Мэл оглянулась через плечо:
— Потом посмотрим, кто больше нарыл.
— Естественно.
— Лопатку разомни. — Она выгнулась по-кошачьи. — А как насчет сегодняшней пары с крупным выигрышем?
— Что тебя интересует? — Себастьян задрал пижаму, с удовольствием занялся длинной узкой спиной.
— Знаю, ты хотел привлечь к столу Гамма, но, по-моему, не совсем честно раскалывать для этого парня на десять тысяч.
— Я просто воздействовал на решение игрока. По-моему, Гамм от торговли детьми получает побольше.
— Ну, отчасти даже справедливо. А вдруг они снова пойдут играть и не смогут остановиться, последнюю рубашку просадят?
Себастьян прижался губами к спине Мэл.
— Я лучше знаю. Джерри с Карен внесут залог за симпатичный пригородный домик, удивят друзей своим богатством. Оба согласятся, что судьбу испытывать не стоит, и практически больше не станут играть в азартные игры. Родят троих детей. На шестом году совместной жизни возникнут крупные семейные проблемы, которые они все-таки преодолеют.
— На этот раз ладно. — Удастся ли когда-нибудь привыкнуть к чудесам?
— На этот раз, — шепнул он, — выключи мозги, сосредоточься на мне.
Улыбнувшись, Мэл поставила стакан на тумбочку, перевернулась, получила хороший шлепок, повалила Себастьяна на кровать, крепко схватила за руки, потерлась об нос носом.
— Доволен?
Он с усмешкой забрал в рот ее нижнюю губу.
— Пожалуй.
— Тогда продолжим. — Чмокнула в кончик носа, в щеки, в подбородок, поцеловала в губы. — На тебе бренди вкусней, чем в стакане.
— Попробуй еще, убедись окончательно.
Весело сверкнув глазами, она надолго приникла к его губам.
— Ммм… Гораздо вкуснее. На вкус ты мне нравишься, Донован. — Мэл переплела пальцы с его пальцами, радуясь, что он не отнял руку, провела губами по горлу, дразня, искушая, играя взаимным желанием. Здесь теплее, там прохладнее, пульс бьется сильно, быстро, чудесные формы — широкие плечи, крепкая гладкая грудь, плоский живот — трепещут под руками. Ее кожа светлее его, на пальце переливается красками камень в серебряной оправе. Прижалась щекой к щеке, испытав не просто томление, но и неведомое глубокое чувство. Оно пьянит, как вино, затмевает рассудок, перехватывает горло, обжигает глаза, от него тает сердце.
Сегодня Мэл чародейка, понял Себастьян. У нее дар и сила. Как незаметно завладела она его душой, сердцем, желаниями и будущим. Он вновь и вновь признается ей в любви, а она не понимает его родного кровного гэльского языка.
Они вместе парят над кроватью, как над зачарованным озером. Луна заходит, ночь близится к утру, а они утопают друг в друге и в магии.
Она приподнимается над его телом, мерцающим в свете лампы, глаза потемнели от страсти, веки отяжелели от блаженства. Никогда еще не была она столь прекрасной, не отдавалась с такой полнотой.
Он потянулся к ней, она ответила, они слились лихорадочно, сладко, прекрасно, руки встретились, крепко сомкнулись при взлете на очередную вершину.
На последнем пике она, вся в слезах, прошептала:
— Не уходи. До самого утра.
— Не уйду.
Мэл изо всех сил боролась с признанием в любви. А потом навалилась усталость, и она заснула.
