- О'Харли, #4
Глава 5
По крайней мере, ей не пришлось торчать в гостиничном номере. Джиллиан пыталась утешить себя этой мыслью, сидя в шумном клубе в сигаретном дыме и грохоте второсортной музыки. Сжимая в ладонях бокал с вином, она наблюдала за происходящим вокруг. Среди посетителей было опять-таки много молодых женщин из Европы. Хотя работа не позволяла Джиллиан часто путешествовать, она считала, что подобные места можно найти и в Лондоне, и в Париже.
Она подумала, что за последние две недели она повидала больше, чем за всю свою жизнь. В другой ситуации она, возможно, наслаждалась бы шумом и бесшабашным весельем, удалой атмосферой вечеринки. Но вместо этого она прильнула к Трейсу.
— Ты должен рассказать мне, о чем вы говорили и что ты собираешься предпринять дальше.
Он выбрал этот клуб, потому что здесь было шумно и посетители сосредоточены исключительно на себе. О чем бы они ни говорили, это не выйдет за пределы их столика. Трейс сделал свой выбор по этим причинам еще и потому, что не торопился возвращаться в отель, где ему придется остаться с ней наедине.
— Аль-Азиз — бизнесмен. Как и Кабо. — Трейс откусил кусочек черствой хлебной палочки. — Я сделал ему деловое предложение.
— И как это связано с Флинном?
— Я заинтриговал аль-Азиза. Если повезет, ему удастся заинтересовать людей из «Хаммера». Мы назначим встречу, и я смогу узнать гораздо больше, чем нам известно сейчас.
— Ты собираешься встретиться с теми людьми? — Внезапно при одной этой мысли у нее мороз пробежал по коже. Это из-за него, подумала Джиллиан. Она испугалась за него. — Но ведь они знают, кто ты.
Трейс отхлебнул виски и подумал о том, когда он в последний раз пил качественный напиток.
— Абдул знает, кто я. Бандиты его профиля не принимают участия в сделках с оружием.
— Да, но… оружие? — Ее голос снизился до горячего шепота. — Ты собираешься продавать им оружие?
— Будет лучше, если они в это поверят.
— Это безумие — заключать деловые сделки, притворяясь, что станешь продавать оружие террористам. Наверняка есть другой способ решить проблему.
— Несомненно. Я могу встретиться с аль-Азизом и рассказать ему, что ты доктор Джиллиан Фитцпатрик и твоего брата похитили люди из «Хаммера». Я могу воззвать к его состраданию. И не успеет взойти солнце, как ты окажешься в том же положении, что и твой брат. А я уже буду мертв.
Джиллиан нахмурилась, глядя в бокал с вином.
— Это похоже на обходной путь для достижения цели.
— Ты придерживаешься своих расчетов, док, а я — своих. Через пару дней я буду вести переговоры с самим генералом. У меня такое чувство, что мы совсем близко подобрались к твоему брату.
— Ты действительно думаешь, что Флинна прячут где-то поблизости? — Она придвинулась ближе и крепко сжала его ладонь. — Как бы мне хотелось верить в это! Жаль, что я ничего не чувствую.
— Судя по информации из компьютера Чарли, организация теперь базируется в Марокко. Рори подтвердил, что самолет отправился в Касабланку. Так что сейчас он где-то неподалеку. Поэтому мы здесь.
Он выглядел таким уверенным, нисколько не сомневаясь в своем плане. И она больше всего на свете желала верить ему и в успех их общего дела.
— Ты ведь раньше уже встречался с аль-Азизом, правда? Похоже, он тебя знает, Трейс почувствовал зуд между лопатками. Он предпочитал сидеть, прислонившись спиной к стене.
— Мы уже работали вместе.
— Раньше ты тоже использовал его для продажи оружия?
— Его использовали люди из МСБ, — ответил Трейс. Он разломил пополам еще одну хлебную палочку. — Несколько лет назад намечался государственный переворот, который в МСБ собирались поддержать. Тайно. Кабо получил хорошую прибыль, аль-Азиз — свои комиссионные, а демократия сделала огромный скачок вперед.
Джиллиан знала, что подобные вещи случаются. Она выросла в стране, разобщенной войной. Она жила в стране, где моральные устои были искажены секретными сделками и политическими махинациями. Но это было неправильно.
— Это неправильно.
— Это реальный мир, — парировал он. — И большинство в нем неправильно.
— И поэтому ты так поступаешь? — Она отодвинулась от него, с трудом противясь желанию снова прильнуть к нему. — Чтобы все исправить?
Когда-то было время, — казалось, что с тех пор прошла целая вечность, — когда он верил в то, что мир можно изменить в лучшую сторону. Трейс не мог сказать, когда и как он потерял эту убежденность идеалиста. И просто перестал вспоминать об этом.
— Я просто выполняю свою работу, Джиллиан. Не пытайся сделать из меня героя.
— Я и не думала. — Она произнесла это довольно сухо, и в ответ его губы скривились в усмешке. — Я просто думаю, что нам будет легче, если я смогу понять тебя.
— Просто пойми, что я собираюсь вызволить твоего брата и его дочь.
— А потом? — Она попыталась расслабиться. Сейчас она ничего не может сделать, кроме как ждать. Ждать и пытаться разгадать душу человека, от которого сейчас полностью зависит ее жизнь. — Отойдешь от дел?
— Это отличная идея, милая.
Вокруг клубился дым дорогих сигар — французских, турецких. Музыка звучала чересчур громко, спиртное оказалось вполне сносным. Он удивился, когда его вдруг обожгла мысль, что он слишком много времени проводит в подобных местах. Он едва не расхохотался во все горло. Несмотря на все свои намерения и цели, он словно был рожден в подобном месте. Порой он начинал осознавать, что хотел вырваться из этой жизни, как двенадцать лет назад хотел вырваться из-под отцовской опеки. Только теперь он уже не мог просто выйти на шоссе и остановить попутку.
— Трейс?
— Что?
Она не знала, о чем он так глубоко задумался, но понимала, что сейчас не время спрашивать.
— А чем ты займешься… когда отойдешь от дел?
— Есть такое место на Канарских островах, где можно рвать фрукты с деревьев и спать в гамаке в объятиях знойной женщины. Вода там прозрачная, как стекло, и рыба прыгает прямо тебе в руки. — Он отпил еще глоток виски. — Со ста тысячами в кармане я мог бы жить в таком месте по-королевски.
— Если бы не умер от скуки.
— У меня было достаточно волнений, так что на ближайшие тридцать — сорок лет вполне хватит. Женщины с медовой кожей и бессолевая диета. — Он коснулся своим стаканом ее бокала. — Я собираюсь наслаждаться жизнью.
— Андре!
Трейс обернулся, и в этот момент его наградили долгим, горячим поцелуем. Спустя некоторое время озарение снизошло на него. Он помнил только одну женщину, которая благоухала, как оранжерея, и целовалась, как вампир.
— Дезире! — Трейс ласково погладил ее обнаженную руку, когда она уселась к нему на колени. — По-прежнему в Касабланке?
— Конечно. — Она рассмеялась низким, грудным смехом, откинув назад копну длинных черных, как ночь, волос. — Я теперь совладелица клуба.
— А ты преуспела в жизни.
— Представь себе. — Ее кожа была подобна лепесткам магнолии, а сердце до краев наполнено ядом. Но, несмотря на это, Трейс испытывал к ней легкую симпатию. — Я вышла за Амира. Он нас не видит, а не то запросто перерезал тебе горло за то, что ты посмел дотронуться до меня.
— Я вижу, здесь все как и прежде.
— Вовсе нет. — Не обращая внимания на Джиллиан, Дезире кончиками пальцев погладила Трейса по щеке. — О, Андре, сколько недель я ждала, когда ты вернешься!
— Несколько часов в любом случае.
— Ты надолго сюда?
— На несколько дней. Показываю подруге прелести Северной Африки.
Дезире обернулась, с ног до головы окинула Джиллиан испепеляющим взглядом, а затем снова забыла о ней.
— Когда-то тебе было достаточно моих прелестей.
— Твоих прелестей было достаточно для целой армии. — Трейс поднял бокал, не сводя глаз с двери в дальнюю комнату. Он знал, что Дезире не преувеличивает насчет Амира. — У меня здесь кое-какое дело, all[6]. Ты по-прежнему хорошо подслушиваешь в замочную скважину?
— Только для тебя и за определенную плату.
— Флинн Фитцпатрик. Ученый. Ирландец, с маленькой дочерью. Сколько мне будет стоить узнать, в Касабланке ли они?
— Для такого старого, дорогого друга… пять тысяч франков.
Трейс ссадил ее с колен, а затем вытащил деньги.
— Здесь половина. Это задаток.
Она наклонилась и спрятала деньги в туфлю.
— Мне всегда так приятно встречаться с тобой, Андре.
— И мне, шери. — Он встал и коснулся губами ее руки. — Только не передавай Амиру привет от меня.
Расхохотавшись, Дезире удалилась в толпу, покачивая бедрами.
— У тебя потрясающие друзья, — заметила Джиллиан.
— Да. Я подумываю о том, чтобы как-нибудь собрать их всех вместе. Пошли.
Джиллиан торопливо выбралась из дымного клуба на свежий ночной воздух.
— О чем вы говорили?
— Просто вспоминали старые добрые времена.
Она вскинула бровь.
— Не сомневаюсь, это были потрясающие времена.
Трейс не выдержал и улыбнулся. У Дезире каменное сердце, но какое у нее воображение!
— Да, есть что вспомнить.
Джиллиан немного помолчала, борясь сама с собой. Но наконец она все-таки не выдержала.
— Эта женщина как раз в твоем вкусе? С формами?
Трейс знал о женщинах достаточно, чтобы понять, когда смех может оказаться опасным. Вместо этого он кашлянул:
— Скажем так, она моего типа.
— Не сомневаюсь, но думаю, если смыть с нее три слоя макияжа, она окажется не столь уж и привлекательной.
— Не стоит ревновать, милая. Мы просто старые знакомые.
— Ревновать? — Она постаралась изобразить, что это шутка, презирая себя за то, что пытается обмануть саму себя. — Едва ли я стану ревновать к каждой женщине, с которой ты… ты…
— Ну, давай, произнеси это.
Она стряхнула его руку, которой он по-дружески обнял ее за плечи.
— Забудь. За что ты ей заплатил?
— Она должна добыть для меня информацию.
— И как подобная женщина может добыть хоть какую-то информацию?
Трейс взглянул на нее, понял, что она говорит абсолютно серьезно, и только покачал головой.
— Дипломатия, — сказал он.
Джиллиан не могла уснуть. Силы, которых ей так не хватало всего несколько дней назад, теперь переполняли ее. Она оказалась в Африке, на континенте, о котором когда-то читала в книгах. К югу от них раскинулась пустыня Сахара. Она находилась на побережье Атлантики, но с этой стороны земного шара это был абсолютно другой океан. Здесь даже звезды, казалось, сияли по-другому.
Ее привлекала эта необычность. Еще в детстве она частенько мечтала о путешествиях в дальние страны, но все ограничивалось исключительно чтением. Ее решение переехать в Америку стало результатом желания увидеть и узнать что-то новое, стать другой женщиной, живущей собственной жизнью, какой она никогда бы не стала, если бы осталась в Ирландии вместе с отцом. И вот она отправилась в Америку, чтобы добиться своих целей, жить своей собственной жизнью. И вот теперь ее отец болен, а брат пропал.
Джиллиан накинула халат и открыла двери на балкон. Сколько раз она задавала себе вопрос, сложилось бы все иначе, если бы она осталась с отцом. Глупо и даже эгоистично думать так. И все же ноющее беспокойство не отпускало ее.
И вот теперь она в Африке с человеком, который в мгновение ока меняет свой образ. Все зависит от ее и его решимости снова все исправить.
Исправить. Джиллиан со вздохом оперлась на перила и окинула взглядом огни Касабланки. Он сказал, что не думает о том, чтобы все исправить, а лишь о своей работе. Но почему она в это не верила? Это так соответствовало стилю поведения этого человека. Но вот ее чувства к нему оказались абсолютно недоступны ее пониманию.
С момента их знакомства он притягивал и одновременно отталкивал ее. В его глазах порой возникало нечто такое, что наводило Джиллиан на мысль, что он способен проявлять доброту и сострадание. Именно так он смотрел на нее, именно таким казался ей на вершине Пирамиды магов. Мечтатель уживался в его душе с холодным реалистом. Казалось, невозможно соединить такие прямо противоположные стороны.
Все, что он делал, как себя вел, вызывало у нее чувство неловкости и тревогу. Она привыкла верить в правильно и неправильно, в добро и зло. И до того, как она повстречала этого человека, Джиллиан не задумывалась, что между этими двумя полюсами может скрываться множество разнообразных оттенков. И уж точно она и представить не могла, что ее может привлекать человек, живущий среди этих теней.
Но это был факт, не теория и не гипотеза, а именно факт, ее влекло к нему, она действительно доверяла ему. Джиллиан не могла отнести свои чувства в лабораторию, вскрыть их и провести анализ. Возможно, впервые в жизни она столкнулась с проблемой, которую нельзя было решить при помощи логики или экспериментов. И имя этой проблемы — Трейс О’Харли.
Она ревновала, и ревновала яростно, когда та женщина в клубе обнимала Трейса. Когда та что-то тихо и соблазнительно бормотала ему по-французски и касалась его своими руками, Джиллиан ужасно хотелось схватить ее за волосы и вырвать несколько покрытых лаком прядей. Это было так на нее не похоже. Или же она просто и не подозревала об этом.
Время от времени она ревновала Флинна, но как могла ревновать сестра брата, которого любили больше. И ее любовь к нему всегда была сильнее, чем зависть. В университете она чувствовала уколы зависти к девушкам с прямыми светлыми волосами и голубыми глазами. Но это было поверхностное чувство, лишенное страсти и глубины.
Ревность, которую она ощутила сегодня вечером, была сильной, и ее оказалось сложно контролировать. И это тоже было ей незнакомо. Она ревновала не к женщине с яркой внешностью и великолепным гибким телом, а к тому, как она обнимала Трейса и целовала его так, словно хотела съесть живьем.
И ему, похоже, это нравилось.
Джиллиан скрестила руки на груди и взглянула на редкие огни, все еще освещавшие город. Но еще сильнее ревности ее тревожило душевное смятение. И очевидно, и здесь всему виной Трейс О’Харли.
Она вздрогнула, услышав резкий скребущий звук спички о коробок, раздавшийся с соседнего балкона.
Он скрывался в тени. Похоже, темнота подходила ему наилучшим образом. Джиллиан подумала, как давно он стоит здесь, безмолвно наблюдая за ней.
— Я не знала, что ты здесь. — И не узнала бы, вдруг пришло ей в голову, не позволь он ей. — Я не могла заснуть. — Когда он не ответил, Джиллиан, нервно теребя пояс от халата, откашлялась. — Я думала, ты лег спать.
— Всему виной перемена часовых поясов.
— Думаю, да. — Она снова вцепилась в балконные перила, жалея, что все не так просто. — За последние несколько дней мы сменили несколько часовых поясов. Но мне казалось, ты уже привык к этому.
— Я люблю ночь. — И это было правдой, но все же Трейс вышел на балкон, потому что мысли о ней не давали ему сомкнуть глаз.
— Иногда я поднимаюсь на крышу своего дома, ведь только так в Нью-Йорке можно увидеть звезды. — Она взглянула на небо. — А в Ирландии надо всего лишь выйти на улицу. — Покачав головой, Джиллиан снова окинула взглядом ночной город. — Ты когда-нибудь скучаешь по дому?
Он затянулся сигаретой, и на мгновение его лицо осветил крошечный красный огонек.
— Я же сказал, что у меня нет дома.
Она подошла поближе к его стороне балкона.
— Только Канарские острова? И сколько человек способен продержаться на фруктах и рыбе?
— Довольно долго.
Несмотря на прохладу ночи, на нем были только шорты. Джиллиан ясно помнила ощущение дикого восторга, когда он прижимал ее к своему телу. И странную пустоту, когда он резко отталкивал ее от себя. Нет, эмоции совершенно невозможно проанализировать, но зато можно попытаться понять их причину.
— Интересно, от чего ты пытаешься убежать.
— Наоборот, к чему я стремлюсь. — Трейс бросил окурок на улицу под балконом. — К роскошной жизни, милая. Свежее кокосовое молоко и полуобнаженные красавицы.
— Я не думаю, что ты сможешь так жить. Ты слишком много посвятил служению своей стране.
— Это так. — Он машинально потер шрам на груди. — А остаток жизни я хочу посвятить исключительно себе. — Ночной ветерок снова донес до него ее нежный запах.
— Знаешь, мистер Форрестер сказал мне, что если бы ты почаще следовал правилам, то уже давно возглавил бы МСБ. Он невероятно тобой гордился.
— Чарли привлек меня к этой работе. Он всему сам обучил меня. — Трейс беспокойно подвинулся к балконной ограде. — Ему хотелось думать, что он все сделал по высшему разряду.
— Думаю, здесь скрывалось нечто гораздо большее. Любовь и гордость не часто соседствуют друг с другом. — Джиллиан вспомнила о своем отце. — Можешь не сомневаться, что ему нравилось, кем ты был и что из тебя получилось. Я знаю, что ты любил его и что ты все это делаешь ради него, а не только из-за денег. Причины твоего поведения не должны меня интересовать, но это так. Трейс?
Трейс не хотел сейчас смотреть на нее в лунном свете, струящемся с неба, волнуясь от рассеянного в воздухе ее удивительного запаха. Он внимательно разглядывал улицу.
— Да?
— Я знаю, что с Флинном и Кейтлин все будет в порядке. И скоро они окажутся в безопасности, потому что ты здесь. — Джиллиан жалела, что не может протянуть руку и коснуться его. И одновременно радовалась этому. — И когда они вернутся ко мне, я никогда не смогу по-настоящему отблагодарить тебя. И потому я хочу, чтобы ты знал: что бы ни произошло, я благодарна тебе за все.
— Это моя работа, — пробормотал Трейс, стиснув зубы, потому что ее тихий, ласковый голос заставлял его забыть об этом. — Только не надо делать из меня рыцаря на белом коне, Джиллиан.
— Нет, конечно, ты не рыцарь, но мне кажется, что я начинаю тебя понимать, Трейс. — Она направилась в комнату. — Спокойной ночи. — И, не дожидаясь ответа, захлопнула дверь в полной тишине.
— Но как ты можешь требовать, чтобы я слонялась по магазинам и щелкала фотоаппаратом, словно обычная туристка?
Трейс подтащил Джиллиан к еще одной витрине.
— Потому что сегодня ты не более чем простая туристка. Прояви хоть капельку энтузиазма, ладно?
— Мои брат и племянница в заточении. Боюсь, что мне будет трудновато изобразить энтузиазм, разглядывая какие-то глиняные горшки.
— Аутентичное североафриканское искусство, — заметил Трейс.
— Мы лишь попусту теряем время, слоняясь по округе, вместо того чтобы заняться чем-нибудь полезным.
— Твои предложения? — Не повышая голоса, он продолжил двигаться вперед, крепко держа ее за руку. Навесы из полосатой ткани затеняли товар, разложенный на столиках, расставленных на улице. Здесь были изделия из кожи и кое-где поблескивал металл и пахло лошадьми. — Ты хочешь, чтобы я вломился туда, где держат твоего брата, размахивая пистолетами и сжимая в зубах нож?
Он умел выставить ее в нелепом свете. Джиллиан отмахнулась от него.
— По крайней мере, это лучше, чем покупать безделушки и фотографироваться.
— Во-первых, я не знаю, где они держат его. Сложно куда-то вломиться, пока не выяснишь точный адрес. Во-вторых, если я поступлю как персонаж из фильмов про гангстеров, то меня просто убьют, и твоему брату не поздоровится. Давай присядем. — Он облюбовал столик на тенистой террасе уютного маленького кафе. — Почему ты не расскажешь, что тебя беспокоит?
Джиллиан поправила солнечные очки.
— О, не знаю. Наверное, это каким-то образом связано с тем, что Флинна и Кейтлин похитили. Или же я просто встала не с той ноги.
— Сарказм тебе не идет. — Трейс заказал два кофе и вытянул ноги. — Вчера ты неплохо справилась со своей ролью.
Джиллиан уставилась на свои ладони. Солнечные лучи ярким светом вспыхивали на золотом браслете ее часов. В ожидании кофе она любовалась замысловатой игрой света.
— Я не могла уснуть. Я до утра глаз не сомкнула. Меня преследовало странное чувство, от которого было невозможно избавиться. Словно что-то происходило неправильно, непоправимо, и я могла опоздать все исправить. — Она взглянула на него, не сомневаясь, что возненавидит его, если он в ответ рассмеется.
— Ты многое пережила за последние несколько дней. — Его слова прозвучали просто и естественно, без жалости, которая непременно разозлила бы ее, и без грубостей, которые привели бы ее в негодование. — Наоборот, было бы странно, если бы ты спала как убитая.
— Думаю, нет, но, если бы я просто чувствовала, что мы делаем что-то…
— А мы и делаем. — Он взял ее за руки и тут же резко отпустил. — Пей кофе.
Он едва коснулся ее, но тут же сам на себя разозлился. Мысль, пришедшая ей в голову, заставила Джиллиан улыбнуться.
— Ты стесняешься быть добрым.
— Я не добрый. — Трейс прикурил сигарету, понимая, что ему лучше чем-нибудь занять руки.
— Неправда. — Немного расслабившись, Джиллиан взяла свою чашку. — Ты предпочел бы не быть добрым, но сложно изменить свою природу. Ты можешь перевоплощаться в других людей. — Кофе оказался горячим и крепким, то, чего ей как раз недоставало. — Но ты не в силах изменить свою природу. Какое бы имя ты ни использовал, под этой маской все равно скрывается твоя добрая натура.
— Ты меня совсем не знаешь. — Он глубоко затянулся сигаретой. — И о моей жизни.
— Я ученый и неплохо научилась наблюдать, анализировать, классифицировать, строить гипотезы. Хочешь услышать мои гипотезы в отношении тебя?
— Нет.
Напряжение, сковывавшее ее тело ночью, постепенно исчезало.
— Ты человек, который искал приключений и ярких впечатлений и, несомненно, нашел их гораздо больше, чем хотел. Я бы сказала, что ты верил в свободу и права человека, чтобы посвятить большую часть своей жизни борьбе за эти идеалы. А потом ты утратил иллюзии и едва не лишился жизни. И я не знаю, что беспокоит тебя больше. Не думаю, что ты солгал, сказав, что очень устал, Трейс. Но ты лжешь каждый раз, когда изображаешь безразличие.
Она слишком близко подобралась к самой сути вещей, гораздо ближе, чем кто бы то ни было. Он обнаружил, что жизнь оказывается гораздо проще, если соблюдать дистанцию. И он ответил, пытаясь сохранить эту удобную для себя жизненную позицию:
— На самом деле я искусный лжец, вор, обманщик и убийца. И в том, что я делаю, нет ничего замечательного, привлекательного и идеалистичного. Я всего лишь выполняю приказы.
— Думаю, вопрос не в том, что ты делаешь, а зачем. — И в этот момент Джиллиан перестала спрашивать себя, почему ей так важно в это верить, и просто поверила. — Вопросы яснее не стали, и вот ты решил уехать на маленький остров, где тебе не придется над ними размышлять.
Трейс смял сигарету.
— Ты говорила, что ты физик, а не психиатр, не так ли?
— Это всего лишь логические рассуждения. Я очень логичный человек. — Она аккуратно поставила чашку на блюдце. — И вот еще вопрос о твоем поведении в отношении меня. Очевидно, я тебе нравлюсь.
— Неужели?
Джиллиан улыбнулась, чувствуя себя в безопасности, когда обо всем говорилось четко и ясно.
— Мне кажется, глупо отрицать существование физического влечения. Это скорее неоспоримый факт, чем теория. И все же, даже исходя из этого, твое поведение кажется противоречивым. Каждый раз, когда ты действуешь, повинуясь этому влечению, ты тут же предпочитаешь отступить в угоду досаде и неудовлетворенности.
Ему было наплевать, что его физическое или какое-либо еще влечение препарировали, как дохлую лягушку. Трейс дождался, когда официант подольет им кофе, а затем наклонился к Джиллиан.
— Тебе крупно повезло, что я отступил.
Их лица почти соприкасались за маленьким круглым столиком. Ее сердце принялось отбивать барабанную дробь, но она вдруг обнаружила, что это чувство кажется скорее интересным, чем неприятным.
— Потому что ты опасный человек?
— Самый опасный человек, которого ты когда-либо встречала.
Джиллиан не собиралась с этим спорить.
— Я уже объясняла тебе, что вполне могу за себя постоять.
Она потянулась за чашкой, и Трейс накрыл ладонью ее запястье. Его хватка была железной, и ее глаза в ответ сузились.
— Ты и понятия не имеешь, где истоки моего поведения, док. И, черт подери, уж точно не знаешь, где конец. Считай, что тебе в очередной раз повезло.
— Мою семью похитили, я видела, как умер человек, и мне приставили нож к спине. Тебе меня не напугать. — Она отдернула руку и, изображая олимпийское спокойствие, поднесла чашку ко рту.
Сердце билось тяжело и гулко.
— Ты не права. — На этот раз Трейс улыбнулся. — Если я решу заполучить тебя, ты поймешь, как ошибалась.
Она с размаху поставила чашку на блюдце.
— Я готова идти.
— Сядь. — Внезапная перемена в его голосе заставила Джиллиан послушаться. — Пей кофе, — мягко добавил он, хватая фотоаппарат.
— В чем дело?
— У аль-Азиза посетитель.
Этот фотоаппарат был одним из новейших элементов оборудования от МСБ, который так нравился Трейсу. Он нажал на кнопку, и человек, выходящий из черной машины в двухстах ярдах от них, попал в видоискатель. Он узнал лицо, часто мелькавшее на инструктажах агентов, и снова улыбнулся. Кендеса был правой рукой генерала, человек, отличавшийся вкусом и умом, сумевший уравновесить фанатизм генерала.
— Ты знаешь, кто это? Трейс по привычке сделал два снимка.
— Да. — Он опустил фотоаппарат.
— Что это означает?
— Это означает, что они проглотили наживку.
Джиллиан облизала губы, пытаясь сохранять спокойствие.
— И что мы теперь станем делать?
Трейс прикурил еще одну сигарету.
— Ждать.
Мужчина пробыл в магазине аль-Азиза двадцать минут. Когда он вышел, Трейс стремительно сорвался с места. Когда Кендеса сел в свою машину, Трейс и Джиллиан уже запрыгнули в такси.
— Поезжайте за той машиной, — сказал Трейс водителю, вытаскивая деньги. — Но держитесь на расстоянии.
Водитель припрятал деньги и лишь после этого завел мотор. Джиллиан на ощупь нашла руку Трейса и вцепилась в нее изо всех сил.
— Он ведь знает, где Флинн, правда?
— Он знает. Она прижала другую руку к губам.
— Что ты собираешься делать?
— Ничего.
— Но если он…
— Мы просто посмотрим, куда он поедет. Ее рука была холодна как лед, и он сжал ее покрепче. Черная машина остановилась перед одним из самых шикарных отелей в деловом районе. Трейс подождал, пока Кендеса не скрылся в здании.
— Жди здесь.
— Но я хочу…
— Просто жди здесь, — повторил он и вышел из машины.
Время шло, и страх сменился беспокойством. Джиллиан уже взялась за ручку двери, как вдруг Трейс распахнул ее с другой стороны.
— Куда-то собралась? — Он резко захлопнул за собой дверцу.
Откинувшись на сиденье, он назвал водителю их отель.
— Ну?
— Он только утром заселился в отель. Он не назвал им дату отъезда, а это означает, что он собирается оставаться здесь до тех пор, пока не уладит все свои дела.
— И ты не собираешься пойти туда и заставить его сказать, где Флинн?
Трейс искоса взглянул на нее.
— Конечно, я пойду к нему в номер, поколочу его и трех телохранителей и вытяну из них правду. А затем направлюсь прямиком туда, где они прячут твоего брата, и без посторонней помощи освобожу его.
— А разве не за это я тебе плачу?
— Ты платишь мне за то, чтобы я его вытащил целым и невредимым. — Такси остановилось у тротуара. — Так что позволь мне играть по своим правилам.
Чувствуя, что может взорваться в любой момент, Джиллиан молчала, пока они не оказались в своем номере.
— Если у тебя есть план, думаю, настало время посвятить меня в подробности.
Не обращая на нее внимания, Трейс подошел к кровати и принялся возиться с приспособлением, которое Джиллиан приняла за переносной стереомагнитофон.
— Сейчас не время слушать музыку. — Он ничего не ответил, и тогда Джиллиан накинулась на него: — Трейс, я хочу знать, что ты задумал. Я не хочу пребывать в неведении, пока ты тут спокойно слушаешь радио. Я хочу знать…
— Слушай, заткнись, поняла? — Он перемотал пленку, и раздалась едва слышная арабская речь. — Черт. — Он подрегулировал звук и замер.
— Что это?
— Наши друзья мило беседуют, но почти вне досягаемости от жучка, которого я вчера установил.
— Ты… я не видела, как ты его устанавливал.
— И это делает мне честь. — Он перемотал пленку назад.
— Не могу представить, куда ты его спрятал.
— Я оставил его на виду. Люди находят вещи гораздо быстрее, если их прятать. Разве ты не читала Эдгара По? Ну а теперь тихо.
Голоса были едва слышны, но Трейс узнал аль-Азиза. Он мог разобрать формальные приветствия, но с этого момента ему удавалось перевести лишь отдельные обрывки фраз. Он услышал упоминание о Кабо и обсуждение каких-то денежных вопросов.
— И что там? — спросила Джиллиан, когда он снова выключил магнитофон.
— Я не слишком хорошо понимаю по-арабски, чтобы разобраться.
— О. — Она изо всех сил пыталась скрыть разочарование. Потирая лицо руками, она уселась на постель рядом с ним. — Полагаю, ты надеялся, что они станут говорить по-французски или по-английски.
— Это бы нам очень помогло. — Трейс вытащил кассету и убрал в карман. — Теперь нам нужен переводчик.
Джиллиан уронила руки на колени.
— Ты знаешь кого-нибудь, кто нам поможет?
— За деньги кто угодно готов помочь. — Трейс взглянул на часы. — В клубе сейчас должно быть тихо. Думаю, мне надо повидать Дезире.
— Я пойду с тобой.
Он хотел отказаться, но затем передумал.
— Тем лучше. Я могу тебя использовать в качестве прикрытия на случай, если Амир окажется поблизости. Если ты будешь болтаться рядом, ему и в голову не придет, что я пытаюсь пристать к его жене.
— Я так рада, что могу быть полезной.
Они нашли Дезире в квартирке над клубом. Хотя время почти перевалило за полдень, она открыла дверь заспанная, в сексуальной ночной рубашке, вызывающе обнажающей одно плечо. При виде Трейса ее глаза заблестели.
— Андре. Какой приятный сюрприз! — Она уставилась на Джиллиан, надула губки, а затем отступила, пропуская их в комнату. — Раньше ты приходил ко мне один, — сказала она по-французски.
— Ты тогда была не замужем.
Трейс окинул взглядом просторную темную комнату, полную аляповатых узорных подушек и фарфоровых безделушек. Комната была заставлена мебелью, а мебель набита вещами. Дезире всегда любила вещи. Очевидно, она, наконец, получила то, что хотела.
— Ты преуспела в этой жизни, шери.
— У каждого свой путь в жизни. — Она подошла к столу и достала сигарету из стеклянного портсигара. — Если ты пришел за своей информацией, то еще рано, у меня просто не было времени. — Она держала сигарету, дожидаясь, пока Трейс подойдет и даст ей прикурить.
— На самом деле я пришел по другой причине. — Она пахла вчерашними духами, и этот запах, уже не столь сильный, по-прежнему казался всепоглощающим. — Твой муж дома?
Она удивленно вскинула бровь, взглянув на Джиллиан.
— Раньше ты не интересовался групповыми играми.
— Никаких игр. — Он взял у нее сигарету и затянулся. — Амир здесь?
— Он уехал по делам. Он же бизнесмен.
— Твой арабский всегда был идеален, Дезире. — Трейс вытащил кассету из кармана. — Две тысячи франков, если ты переведешь эту пленку и тут же забудешь о том, что слышала.
Дезире взяла кассету и повертела ее в руке.
— Две тысячи за перевод и три — за потерю памяти. — Она улыбнулась. — Женщина должна вертеться, чтобы заработать на жизнь.
Когда-то ему нравилось торговаться с ней. Он подумал о том, что по какой-то причине это время закончилось.
— Заметано.
— Деньги вперед, дорогой. — Она протянула руку. — Сразу.
Когда Трейс протянул ей деньги, она направилась к стереосистеме.
— Амир обожает свои игрушки, — сказала она, вставляя кассету в магнитофон. Включив звук, она подрегулировала громкость. И в этот момент выражение ее лица молниеносно изменилось. Дезире тут же выключила магнитофон. — Кендеса. Ты ничего не сказал о Кендесе.
— А ты не спрашивала. — Трейс сел и сделал знак Джиллиан, чтобы она присоединилась к нему. — Мы заключили сделку, Дезире. Будешь играть по моим правилам — и о твоем участии никто не узнает.
— Ты крутишься в очень плохой компании, Андре. Очень плохой. — Но она по-прежнему сжимала деньги в руке. Немного подумав, она все-таки положила их в карман и снова включила магнитофон. — Кендеса приветствует свинью аль-Азиза. Спрашивает, как идут дела. — Она послушала еще немного, затем снова остановила кассету. — Они говорят о тебе, французе Кабо, у которого есть интересное деловое предложение к организации Кендесы. И аль-Азиз смиренно готов выступить посредником.
Дезире снова включила магнитофон, послушала немного, а затем снова выключила пленку и перевела услышанное:
— Кендеса очень заинтересован в товаре, который ты предлагаешь. Его проинформировали, что ты владеешь партией американского оружия, предназначенного для их союзников с Ближнего Востока. Партия товара такого размера и… — она помолчала, подыскивая слово, — такого качества особенно интересует Кендесу. И ты тоже.
Она снова включила пленку и прикурила сигарету под бормотание двух голосов в динамиках.
— У тебя вполне сносная репутация, но Кендеса осторожничает. Его организацию сейчас больше волнует другой проект, и все же твое предложение очень соблазнительно. Кендеса согласился, чтобы аль-Азиз организовал встречу. Они обсуждают комиссионные. А вот теперь становится интересно. Аль-Азиз спрашивает про этого самого Фитцпатрика. Он говорит, что до него дошли слухи. Кендеса приказывает ему заниматься магазином и попридержать язык.
Дезире вытащила кассету.
— Скажи мне, Андре, тебя интересует оружие или этот ирландец?
— Меня интересует огромная прибыль. — Он встал и забрал у нее пленку. — А как поживает твоя память, Дезире?
Она погладила деньги в кармане.
— Чиста, как у младенца. — Она улыбнулась, игриво коснувшись его груди. — Приходи сегодня вечером выпить. Но только один.
Трейс взял ее за подбородок и поцеловал.
— Амир — сильный, ревнивый мужчина, который искусно владеет ножом. Давай просто ценить наше прошлое.
— Есть что вспомнить. — Она со вздохом смотрела, как он направляется к выходу. — Андре, этот ирландец был в Касабланке.
Трейс замер, схватив Джиллиан за руку, чтобы та не сболтнула лишнего.
— А теперь?
— Его отвезли на восток, в горы. Это все, что я знаю.
— Там был еще ребенок.
— Девочка. Она с ним. Теперь гораздо проще выуживать информацию, когда я знаю, о ком идет речь.
— Ты уже достаточно выяснила. — Он отсчитал деньги и положил их на столике у двери. — Забудь и об этом, Дезире, и наслаждайся своим сильным мужем.
Когда дверь за ними закрылась, Дезире, немного подумав, направилась к телефону.
— Он был здесь! — воскликнула Джиллиан, испытывая облегчение и одновременно ужас. — Они оба были здесь. Надо найти способ выяснить, куда их увезли. О господи, они ведь были совсем близко!
— Не надо пороть горячку. В горах на востоке — не точный адрес.
— Но это еще один ориентир. Что мы будем делать теперь?
— Пока мы перекусим и посмотрим, что предпримет Кендеса.
